Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Концептуальные модели исторического субъекта в европейской и русской философии XIX века 14
1. Субъект истории: аспекты философско-исторической проблематизации 14
2. Субъект истории: интерпретации понятия и подходы к изучению в западноевропейской философии XIX века 25
3. Представления о субъекте истории в русской философии XIX века 48
Глава II. Исторический субъект: аспекты интерпретации в историософии B.C. Соловьева 73
1. Учение о Сущем. Диалектика Абсолютного и его другого 77
2. Человечество и София как субъекты исторического процесса 94
3. Проблема свободы субъекта в контексте метафизики B.C. Соловьева 122
4. «Провиденциальная личность» в историософии B.C. Соловьева 136
Заключение : 147
Библиографический список 152
- Субъект истории: аспекты философско-исторической проблематизации
- Субъект истории: интерпретации понятия и подходы к изучению в западноевропейской философии XIX века
- Учение о Сущем. Диалектика Абсолютного и его другого
- Человечество и София как субъекты исторического процесса
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Вопрос о том, кто или что является субъектом исторического процесса, в течение многих лет вызывает огромное количество споров среди мыслителей и становится особенно актуальным в эпоху перемен. Переживаемая нашей страной ситуация, поиски выхода из экономического, идеологического, нравственного кризиса, необходимость выбора оптимальных путей развития и взаимодействия с окружающим миром вновь обращают нас к данной проблеме, открывая все новые ее стороны.
Большое значение в таких условиях имеет обращение к философскому наследию - работам русских мыслителей, в которых ставятся вопросы, актуальные сегодня, и находятся возможные ответы на них. Особое место среди авторов таких работ, безусловно, принадлежит B.C. Соловьеву, интерес к творчеству которого в настоящее время чрезвычайно высок как в России, так и за ее пределами. В начале XXI века проблемы не только нашей страны, но и всего человечества, такие как глобализация (формальное объединение мирового экономического и культурного пространства) и в то же время существенная разобщенность людей, ожидание экологических катастроф, непрекращающиеся локальные конфликты и т. д., требуют решений, которые возможны лишь в условиях единства представителей различных народов и культур, к чему призывал Соловьев в своих произведениях.
На наш взгляд, особенности историософии Владимира Соловьева как учения о смысле и направленности исторического процесса, учения, основанного на принципе мистического рационализма, открывают новые перспективы в изучении проблемы субъекта истории, поскольку их исследование позволяет переосмыслить и расширить сложившиеся в отечест-
венной науке подходы к данной проблеме. С другой стороны, глубокий и подробный анализ соловьевской историософии требует внимательного рассмотрения позиции мыслителя в вопросе о субъекте истории, что свидетельствует об актуальности избранной темы.
Степень разработанности проблемы
Данная диссертация опирается на материал, накопленный в отечест
венной и зарубежной литературе, который посвящен философскому на
следию B.C. Соловьева. Среди работ общего характера следует отметить
произведения Е.Н. Трубецкого1, СМ. Соловьева2, К.В. Мочульского3,
В.Ф. Асмуса , А.Ф. Лосева5, В.В. Сербиненко6, являющиеся базовыми ис
следованиями жизненного пути и творчества великого русского мыслите
ля. Различные аспекты этого творчества, имеющие прямое или косвенное
отношение к историософской проблематике, рассматриваются в работах
Н.А. Бердяева, Л.М. Лопатина, Л. Шестова, Г.П. Федотова,
Г.В. Флоровского, П.П. Гайденко, А.И. Абрамова, В.В. Михайлова, В.Н. Акулинина, Л.Е. Шапошникова, А.П. Козырева, Н.В. Котрелева, Е.Б. Рашковского, С.С. Хоружего, М.И. Ненашева, СБ. Роцинского, Ю.Н. Давыдова, Л.И. Новиковой и И.Н. Сиземской, М.В. Максимова, Б.В. Межуева и других авторов. Из зарубежных исследований нельзя
1 Трубецкой Е.Н. Миросозерцание B.C. Соловьева: В 2 т. М., 1995.
2 Соловьев СМ. Владимир Соловьев: Жизнь и творческая эволюция. М., 1997.
3 Мочульский К.В. Владимир Соловьев: Жизнь и учение // Вл. Соловьев: pro et
contra. СПб.,2000. С. 556-830.
4 Асмус В.Ф. Владимир Соловьев. М., 1994.
5 Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. М., 2000.
6 Сербиненко В.В. Владимир Соловьев: Запад, Восток, Россия. М., 1994 (в дан
ной работе уделено особое внимание пониманию Соловьевым смысла историче
ского процесса и места России в нем).
обойти вниманием труды Г. Закке7, Ф. Коплстона8, Дж. Саттона9, Д. Стремоухова10, М. Георге11, П. Вааге12 и др.
Значительный интерес представляют работы А.В. Гулыги, A.M. Каримского, Е.М. Сергейчика, М.О. Гершензона, В.В. Лазарева, В.И. Керимова, Т.И. Благовой, Н.И. Цимбаева, Н.М. Пирумовой, А.И. Володина, Б.П. Балуева, В.В. Богатова и других авторов, посвященные творчеству западноевропейских и русских мыслителей XIX века и, в частности, историософским проблемам в их произведениях.
Специальные работы, посвященные историософии B.C. Соловьева, стали появляться в нашей стране сравнительно недавно; первой из них была кандидатская диссертация В.В. Спирова «Философия истории Вл. Соловьева в ее развитии и преемственности» (1969) , затем, в 1996 г., П.Б. Бондаревым была защищена кандидатская диссертация на тему «Философия истории Вл. Соловьева»14. Анализу проблемы судьбы России в историософии Соловьева были посвящены кандидатские диссертации
7 Sacke G.W.S. Solowjews Geschichtsphilosophie. Ein Beitrag zur Charakteristik der
rassischen Weltanschauung. Berlin - Konigsberg, 1929
8 Copleston F. Philosophy in Russia: from Herzen to Lenin and Berdyaev. Univ. of
Notre Dame press, 1986.
9 Sutton J. The Religious Philosophy of Vladimir Soloviev: Toward a Reassessment.
L., 1988.
10 Stremoukhoff D. Vladimir Soloviev et son oeuvre messianique. Lausanne: L'Age de
l'Homm, 1975.
11 George M. Mystische und religiose Erfahrung im Denken Vladimir Solov'evs;
Gottingen, 1988.
Waage P.N. Der unsichtbare Kontinent Wladimir Solowjow - Der Denker Europas. -Stuttgart, 1988.
13 Спиров B.B. Философия истории Вл.Соловьева в ее развитии и преемственно
сти: Дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. М., 1969.
14 Бондарев П.Б. Философия истории Вл.Соловьева. Дисс. на соиск. учен. степ,
канд. филос. наук. М., 1996.
В.И. Болдырева и СМ. Абдрасулова (частично) . В 1999 году М.В. Максимов защитил докторскую диссертацию «Историософия Вл. Соловьева в отечественной и зарубежной философской мысли XX в.», в которой, во-первых, проанализировал и обобщил накопленный отечественный и зарубежный опыт изучения философии истории Соловьева, во-вторых, впервые предложил вариант ее целостной реконструкции. Важным достижением современных исследований нужно считать вывод о том, что историософия не должна рассматриваться в качестве обособленного сегмента соловьевского творчества, но обязательно «в общем контексте философии Вл. Соловьева, в единстве ее метафизического, эпистемологического, социально-философского и культурно-исторического срезов, а также с учетом идейных истоков этого многогранного учения»16.
В целом можно отметить, что изучение историософии Соловьева находится на том этапе, на котором необходимо углубление рассмотрения отдельных ее аспектов, то есть, по сути, новый уровень анализа, следующий за произведенным синтезом. При этом, на наш взгляд, особого внимания требуют ключевые понятия, такие, как смысл истории, свобода и детерминизм, субъект исторического процесса. О смысле истории идет речь во многих из указанных работ, наиболее подробным исследованием данного аспекта можно считать указанную работу В.В. Сербиненко; проблеме свободы посвящена монография М.И. Ненашева17. Вопрос о пони-
15 Болдырев В.И. Судьба России в философии истории Вл.Соловьева. Дисс. на
соиск. учен. степ. канд. филос. наук. М., 1993; Абдрасулов СМ. Судьба России в
философии истории религиозных мыслителей XIX века П.Я. Чаадаева,
К.Н. Леонтьева, B.C. Соловьева. Дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук.
М., 1995.
16 Максимов М.В. Историософия Вл. Соловьева в отечественной и зарубежной
философской мысли XX в. Дисс. на соиск. учен. степ. докт. филос. наук. М.,
1999.
17 Ненашев М.И. Концепции свободы в философии Владимира Соловьева. Ки
ров, 1999.
мании Соловьевым субъекта исторического процесса остается нерассмотренным при всей его очевидной важности. Данная диссертация является попыткой восполнить этот пробел.
В литературе, посвященной историософии Вл. Соловьева, можно встретить лишь весьма немногочисленные обращения к понятию исторического субъекта, и, как правило, они являют собой суждения самого общего характера. Наиболее распространенное из них выражено, к примеру, В.В. Зеньковским: «В одной из ранних своих статей, "Философские начала цельного знания", - пишет он, - Соловьев говорит: "Субъектом исторического процесса является все человечество как действительный, хотя и собирательный организм". Эта идея всю жизнь была присуща Соловьеву и определяла постановку у него исторических вопросов»18. Большинство ученых разделяют такую точку зрения, и, в сущности, аналогичной позиции придерживаются и Е.Н. Трубецкой, и Н.А. Бердяев, и А.Ф. Лосев, и исследователи более позднего времени. Ставя пред собой определенные цели и задачи, они исходят из наиболее очевидной трактовки соловьевско-го исторического субъекта, не уделяя этой теме сколько-нибудь значительного внимания.
Допустимо признать справедливость акцента на «всем человечестве», сделанного В.В. Зеньковским, но трудно согласиться с тем, что проблема этим исчерпывается. Н.А. Бердяев писал: «...вся его [Соловьева. -Р.Х.] философия в известном смысле есть философия истории»19. Иначе говоря, различные темы соловьевских исканий можно понимать как раз-личные аспекты историософии . Безусловное множество таких аспектов
18 Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М., 1997. С. 126-127.
19 Бердяев Н.А. Русская идея // О России и русской философской культуре. М.,
1990. С. 195.
20 Исследователи теории познания, этики, эстетики могут возразить, отстаивая
автономность их сфер интересов в трудах великого мыслителя. Мы не ставим
приводит нас к тому, что интерпретация исторического субъекта не может быть односторонней и однозначной, а потому представляет значительный интерес и требует внимательного и глубокого рассмотрения.
В социально-философской теории проблема субъекта истории традиционно является одной из ведущих, к ней обращались такие отечественные ученые, как Г.К. Ашин21, В.В. Денисов22, Б.А. Чагин23, В.Х. Беленький24, С.С. Батенин25, А.С. Вишняков26, Г.Ф. Беляева и Л.В. Николаева , Л.В. Скворцов и др.; были защищены диссертации (авторы - А.В. Буряк29, А.П. Дурилов30, О.В. Гаман31, И.А. Новиков32). Работы советского периода имеют общую методологическую основу (марксизм-ленинизм), что находит отражение в единстве подхода к проблеме субъекта: центральный субъект истории в большинстве трудов - народные массы (или уже - рабочий класс); вопрос о роли личности в истории ре-перед собой задачи обоснования точки зрения Н.А. Бердяева, однако считаем возможным с нею согласиться.
Ашин Г.К., Денисов В.В. Извращение современными буржуазными социологами роли народных масс в истории. М., 1959; Ашин Г.К. Критика современных буржуазных теорий о роли народных масс и личности в истории. М., 1973. 22Денисов В.В. Против буржуазной клеветы на народные массы. М., 1960.
23 Чагин Б.А. Ленин о роли субъективного фактора в истории. Л., 1967; Ча
гин Б.А. Субъективный фактор. Структура и закономерности. М., 1968.
24 Беленький В.Х. Активность народных масс. Красноярск, 1973.
25 Батенин С.С. Человек в его истории. Л., 1976
26 Вишняков А.С. Марксистско-ленинское учение о классах и классовой борьбе.
М., 1962
27 Беляева Г.Ф., Николаева Л.В. Народные массы и личность как объективная
сила и субъекты исторического процесса. М., 1985.
28 Скворцов Л.В. Субъект истории и социальное самосознание. М., 1983.
29 Буряк А.В. Социально-философский анализ категории «субъект исторического
процесса». Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. фил ос. наук. Харьков, 1986.
3 Дурилов А.П. Проблема субъекта истории в марксистской философии. Авто
реф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. Л., 1986.
31 Гаман О.В. Субъект исторического творчества в условиях социализма и пути
его развития. Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. М., 1987.
32 Новиков И.А. Открытость истории и проблема исторического субъекта. Авто
реф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. Иваново, 1991.
шается в рамках идей К. Маркса, В.И. Ленина и Г.В. Плеханова . Однако, помимо глубокой и детальной проработки проблемы субъекта в русле указанной методологии, нельзя не обратить внимание на иную, так же безусловно положительную роль этих трудов: из них - если отбросить неконструктивную критику - можно было узнать концепции А. Тойнби, К. Поппера, Г. Маркузе, Ж.-П. Сартра и других западных историков, социологов, историков и философов, чьи труды в СССР были недоступны.
В современной философской литературе и публицистике часто встречаются оригинальные методы рассмотрения проблемы субъекта и предложения к рассмотрению в качестве такового не только привычных «народных масс», «личностей», «рабочего класса» - субъектами истории называются различные социальные группы (армия, интеллигенция), капитал, средства массовой информации, высокие технологии и прочие реалии, получившие особую актуальность сегодня34. Важность комплексной оценки (не от глагола «оценивать», а от глагола «ценить»; ср. англ. "estimate" и "appreciate") осознается нами в начале XXI века. Но именно
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. Критика новейшей немецкой философии в лице ее представителей Фейербаха, Б. Бауэра и Штирнера и немецкого социализма в лице его различных пророков // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 3.; Ленин В.И. Экономическое содержание народничества и критика его в книге Г. Струве (отражение марксизма в буржуазной литературе) // Ленин В.И. ПСС. Т. 1. С. 357-534; Плеханов Г.В. К вопросу о роли личности в истории. М., 1948. Однако уже в работах Г.Ф. Беляевой и Л.В. Николаевой, а также И.А. Новикова намечаются тенденции к расширению подхода к проблеме: отказ от утверждения предопределенности исторического процесса, а следовательно, обращение к действительной роли субъекта.
34 См., например: Возилов В.В., Назаров Ю.Н. Философия интеллигенции: Разум как революционная сила истории. Иваново, 2002. Сухачев B.C. История без субъекта // Метафизические исследования. Вып. 3. История. Альманах Лаборатории Метафизических Исследований при Философском факультете СПбГУ, 1997; Маркин В.В. О способности человека быть субъектом истории r; ДугинА. Карфаген должен быть разрушен (); Дугин А. Деньги // Вторжение. № 8. 1998.
такой, далекий от однозначности, многоаспектный подход характерен для понимания исторического субъекта в трудах B.C. Соловьева - это мы постараемся доказать в данной работе.
В настоящее время наибольшие, на наш взгляд, перспективы имеет комплексный плюралистический подход, предполагающий синтез когнитивных практик в исследовании субъекта и движущих сил истории, основанный на диалектике отношений человечества и природы, личности и общества, случайности и закономерности и т. д. Диалектика, не стесненная идеологией35, предполагает не обращение к крайностям, но конструктивный подход и синтез различных точек зрения36. Поэтому для формирования адекватного представления о проблеме необходимо рассматривать различные концепции, в том числе и объективно-идеалистическую концепцию B.C. Соловьева, что позволяет, на наш взгляд, действительно расширить границы осмысления и понимания истории и ее субъекта.
О несостоятельности «стесненной идеологией» диалектики читаем в статье И.М. Клямкина: «О диалектике, ее значении для познания не раз говорил К. Каутский, еще больше — Г.В. Плеханов. Но именно как метод познания она у них не работала, хотя попыток наполнить диалектические схемы "живой жизнью" с их стороны предпринималось немало. Она не работала и была мертва, потому что ее работа и жизнь начинаются лишь тогда, когда она ориентируется на распознавание новых, не сводимых к прежним, объективных противоречий, т. е. когда она освобождается от жесткой привязанности к определенным историческим формам этих противоречий и вместо искусственного самооживления с помощью "конкретного материала" ставит задачу коренного переосмысления жизненного материала и его прежней интерпретации» (Клямкин И.М. Октябрьская революция и проблема субъекта истории // Вопросы философии. 1987. № 9. С. 45-60). Такие претензии можно, к сожалению, предъявить значительной части советских философов.
Примером такого подхода в современной науке может служить глава «О движущих силах исторического развития и о роли личности в истории» в работе Л.Е. Гринина (См.: ГрининЛ.Е. Философия и социология истории: Некоторые закономерности истории человечества (опыт философско-социологического анализа всемирно-исторического процесса). Волгоград, 1995.
Цели и задачи исследования
Целью данной работы является выяснение специфики понимания B.C. Соловьевым субъекта исторического процесса в различных сферах историософии мыслителя.
Поставленная цель определяет основные задачи исследования:
выявить особенности постановки проблемы исторического субъекта в объективно-идеалистической историософии;
проанализировать различные подходы к решению вопроса о субъекте истории в творчестве представителей западноевропейской и русской философии XIX века;
рассмотреть учение о Сущем, диалектику Абсолютного и его другого в качестве метафизической базы историософии B.C. Соловьева;
показать позицию философа в вопросе о значении человечества и Софии как субъектов исторического процесса;
определить специфику диалектики свободы субъекта и детерминизма в метафизике B.C. Соловьева;
рассмотреть проблему «личность - общество» и понимание исторической роли личности в работах философа.
Методологическую основу данного исследования составляют принципы объективности, историзма, целостности и конкретности, сочетание историко-философского и культурно-сравнительного анализа. Кроме того, в диссертации были использованы теоретико-методологические результаты, содержащиеся в работах В.Ф. Асмуса, А.Ф. Лосева, П.П. Гайденко, А.П. Козырева, Н.В. Котрелева, Л.А. Микешиной, В.В. Михайлова, Е.Б. Рашковского, В.В. Сербиненко, СБ. Роцинского, Л.И. Новиковой и И.Н. Сиземской, М.И. Ненашева, М.В. Максимова.
Научная новизна исследования
Диссертация представляет собой одно из первых исследований, в котором осуществлено комплексное рассмотрение проблемы исторического субъекта в различных аспектах историософии B.C. Соловьева, в контексте воззрений на данную проблему западноевропейских и русских мыслителей XIX века.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
обоснована необходимость расширения понятий «история» и «субъект истории» применительно к объективно-идеалистическим историософским концепциям, поскольку рассмотрение истории только как развития человечества ограничивает возможности осмысления субъекта всемирной истории, каким в объективно-идеалистических концепциях может являться трансцендентная сущность - Бог или Его ипостаси;
определены основные идейные источники формирования представлений B.C. Соловьева о субъекте исторического процесса в западноевропейской философии XIX века: рассматриваются позиции И. Канта, Ф.В.И. Шеллинга, Г.В.Ф. Гегеля, О. Конта, К. Маркса и Ф. Энгельса, Ф. Ницше;
рассмотрен широкий спектр подходов русских мыслителей -П.Я. Чаадаева, А.И. Герцена, А.С. Хомякова, П.Л. Лаврова, Н.К. Михайловского, Н.Я. Данилевского - к решению вопроса о субъекте истории, выявлена их специфика;
доказана многоаспектность понимания B.C. Соловьевым исторического субъекта, которая заключается в том, что в качестве субъектов исторического процесса в работах мыслителя выступают Сущий, Его ипостаси, человечество в целом, отдельные личности и т.д.;
рассмотрено значение вневременных субъектно-объектных отношений (между ипостасями Сущего) в метафизике философа для его историософских построений;
определена роль Софии и человечества во всемирно-историческом процессе, рассмотрены «знаковые фигуры» метаистории: ветхозаветный Адам, Иисус Христос, антихрист;
предложено разрешение противоречий позиции B.C. Соловьева в вопросе о свободе и необходимости через рассмотрение его вневременного содержания;
проанализировано соотношение личности и общества как субъектов истории, роль личности в историософии Соловьева.
Теоретическое и практическое значение исследования Комплексное изучение проблемы исторического субъекта в историософии B.C. Соловьева имеет большое значение для глубокого анализа историософских взглядов великого русского мыслителя и его творчества в целом.
Положения и выводы диссертации могут быть использованы при дальнейшем изучении проблемы исторического субъекта в истории философии, в теоретических исследованиях сущности исторического процесса, а также при подготовке спецкурсов по русской философии XIX века.
Субъект истории: аспекты философско-исторической проблематизации
Понятие «исторический субъект» чрезвычайно важно для всей понятийной системы философии истории, поскольку, в сущности, является в ней исходным. О чем бы ни шла речь: о формациях и цивилизациях, этносах и государствах, отдельных личностях и глобальных исторических проблемах, - если углубиться в суть вопроса, он предстанет перед нами как сумма субъектно-объектных связей37. Специфика историософии относительно других разделов философского знания: гносеологии, философской антропологии, социальной философии и т. д. - предопределяет и особенности понятия «исторический субъект» в сравнении с понятиями «субъект познания», «субъект производства», «социальный субъект» и т.п.. По сути, первое объединяет все остальные, поскольку действующее лицо (народ, класс, государство и т. д.) истории с необходимостью познает, производит, обладает социальными характеристиками...
Неоднозначна позиция исследователей относительно тождественности понятий «исторический субъект» и «субъект истории». В диссертационном труде И.А. Новикова38 как один из положительных итогов изучения проблемы субъекта советскими учеными в социально-философском ас- пекте обозначается дифференциация данных понятий. Автор ссылается на работы О.В. Гамана, согласно мнению которого «неосознанность целей исторического движения, некритическое восприятие существующего как единственно возможного и должного характеризует участника исторического процесса как его бессознательного носителя, стихийно вращающе-гося в потоке истории» (речь идет об «историческом субъекте») и Б.П. Скворцова, считающего, что «субъект истории» - тот, кто «сумел познать законы общества и использовать их в своей деятельности, которая, в свою очередь, становится целенаправленно планомерной социальной активностью»40. Однако в большинстве исследований, посвященных данной проблеме, такое разделение отсутствует. Очевидно, разграничение понятий «исторический субъект» и «субъект истории» явилось результатом идеологизированного подхода, согласно которому субъектом истории признавались «осознавшие свое призвание» народные массы и их передовые представители. Принятие подобной позиции требовало бы исключить из области рассмотрения большую часть субъектов: мы не можем с уверенностью сказать, что, к примеру, народ Индии, давший миру буддизм, осознавал в период зарождения данного учения свою историческую миссию (которая, к тому же, очевидно, этим не исчерпывается); и, вероятно, Александр Великий, Наполеон и Ленин не могли бы при всем их величайшем значении для всемирно-исторического процесса адекватно осознать свою роль в нем. Поэтому в настоящей работе мы будем придерживаться общепринятого отождествления обозначенных понятий, которое представляется оправданным и с логико-лингвистической точки зрения.
Прежде чем начать рассмотрение проблемы исторического субъекта в творчестве Вл. Соловьева, следует детально проанализировать ключевые термины. Во-первых, речь идет о термине «история». Из множества его значений для философии в большей степени актуальны два41, представленные с незначительными вариациями в самых авторитетных современных справочных изданиях. К примеру, в изложении В.Е. Кемерова, история - «понятие, раскрывающее динамику человеческого бытия, изменения и развития общества. В более широком смысле понятие используется и для характеристики происхождения, формирования, преобразования любых вещей, явлений, систем, протекания и трансформации любых процессов» .
Во-вторых, «философия истории». В.Н. Фуре раскрывает значение этого термина следующим образом: «Философия истории - концепция в составе философского знания, нацеленная на осмысление исторического процесса в целом и анализ методологических проблем исторического познания. Строя модель исторического процесса, Ф.И. разрабатывает определенную трактовку специфики исторической реальности, смысла и цели истории, основных движущих сил истории и механизмов их действия, соотношения исторической необходимости и человеческой свободы, единства и многообразия истории и тлт.» . Из дальнейших разъяснений становится понятным, что речь идет об изучении «исторического процесса развития общества», то есть, здесь мы имеем дело с первым значением термина «история», с «динамикой человеческого бытия». Второе значение оставим без внимания. До поры.
И наконец, в-третьих, «субъект истории». По определению А.С. Панарина, «Субъект исторический — понятие, обозначающее ту или иную коллективную общность (группу, класс, народ), в деятельности которой воплощается и вектор исторической эволюции, и энергия, ее питающая»44. И в этом случае речь идет именно о развитии человеческого общества, а не об истории в широком смысле.
Такое понимание представленных выше историософских терминов в целом отражает расхожие представления о том, что собственно история начинается только с появления человека. Если быть более радикальными, можно обозначить как «момент» «рождения истории» изобретение письменности и появление первого государства, а все, что было до того, отнести к так называемому «доисторическому периоду».
Субъект истории: интерпретации понятия и подходы к изучению в западноевропейской философии XIX века
В конце XVIII - начале XIX века Германия, представлявшая собой конгломерат разрозненных княжеств, курфюршеств и т. д., стала в авангарде западной философской мысли, породив явление, называемое немецкой классической философией, к которой принято относить Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля.
Проблеме субъекта и объекта в том или ином виде уделяли внимание и Кант, и Фихте, и Шеллинг55; в их сочинениях она решалась в онтологическом, гносеологическом, этическом аспектах. Историософский аспект их исследований - по крайней мере, Канта и Шеллинга - находит отклик в трудах Соловьева.
Кантовская философия истории фактически является продолжением этики немецкого мыслителя. Как пишет И.С. Нарский, «история человечества для Канта - это та область, которая должна быть в будущем завоевана для царства моральных целей» , при этом «люди не становятся лишь материалом и средствами для достижения вселенской нравственной цели: ведь, согласно категорическому императиву, они должны быть целями сами»57. Исторический процесс представляется движением к нравственному идеалу, в этом движении есть две линии прогресса - легальная и моральная, взаимодействующие и направленные в одну сторону, а цель его -«всемирное правовое гражданское общество»58, или «всемирно-гражданское состояние» , мир всеобщего согласия, в котором нет места войнам, организованный не как единое мировое политическое образование, но как «союз народов, который, однако, не должен быть государством народов»60.
В «Оправдании добра» B.C. Соловьева мы видим сходные мотивы; по мнению К.В. Мочульского, эта работа русского мыслителя была написана под сильным влиянием философии Канта (во время создания «Оправдания добра» Соловьев переводил кантовскую «Критику чистого разума») и потому в ней есть стремление «во что бы то ни стало отстоять полную автономию этики»61. Взгляд на историю в одном из важнейших со-ловьевских произведений пронизан пониманием нравственного совершенствования как критерия прогресса, собственно история представляется как оправдание добра. Следовательно, ее субъект с необходимостью должен быть нравственным, и его функция - способствовать духовному совершенствованию всего человечества.
Нужно отметить, что вопросу о соотношении историософских взглядов Канта и Соловьева, на наш взгляд, уделено недостаточно внимания в исследовательской литературе, и многие его аспекты еще ждут обращения к ним ученых.
Иначе обстоит дело с изучением влияния на русского мыслителя, особенно на его метафизику, философии Шеллинга. А. Кожевников, воспроизведя соловьевскую метафизическую систему, пишет: «Речь идет о парафразе, и к тому же весьма упрощенном, учения или, вернее, одного из учений Шеллинга. Все или почти все идеи, находимые в учении Соловьева были позаимствованы из сочинений, опубликованных Шеллингом...» . М.В. Максимов подвергает критике такую резкую и не вполне обоснованную оценку, но указывает, что «тезис о некритическом восприятии Соловьевым метафизики Шеллинга получил широкое распространение в зарубежном соловьевоведении. В этом можно легко убедиться, пролистав соответствующие разделы исследований Максима Эрмана, Петера Вааге, Дж. Саттона и многих других ». Исследователь называет также труды Л. Мюллера64 и Г. Кальтенбруннера, который «переворачивает» вопрос о заимствованиях Соловьева у Шеллинга следующим образом: наличие сходных идей «...не значит, что Соловьев эпигон или даже плагиатор. Проблема лежит глубже. Следовало бы изучить как раз вопрос о том, не имеет ли то, что русский заимствовал у Шеллинга, "восточное", то есть греко-русское, православное происхождение»65.
Сравнение позиций двух мыслителей присутствует и в сочинении К.В. Мочульского, однако он делает выводы, совершенно противоположные тем, что мы находим у Кожевникова: «если не ограничиваться частными аналогиями, а проникнуть в самый дух философии Соловьева и Шеллинга, внешние сходства померкнут перед несравнимостью "духовной установки"»66.
П.П. Гайденко отмечает наиболее важные моменты шеллингианской философии, усвоенные Соловьевым, и в первую очередь обозначает: «ключевую роль в формировании Соловьева как мыслителя сыграла, несомненно, философия Шеллинга, особенно его учение последнего периода
- так называемая положительная философия», которая опирается «на ре-лигиозное откровение как особого рода опыт» . Далее она указывает на то, что Соловьев воспринял от Шеллинга понятие всеединства , к немецкому мыслителю восходит «убеждение в том, что воля есть начало бытия»; «не без влияния Шеллинга (хотя, конечно, не его одного) сформировалась космогоническая концепция» русского философа, в основе которой
- учение об отпадении от Бога его «Другого»; наконец, «к Шеллингу восходит представление о страдающем и развивающемся Боге, представле-ние, определившее характер историзма и Шеллинга, и Соловьева» .
Учение о Сущем. Диалектика Абсолютного и его другого
Вести речь о субъекте истории как таковой, в значении развития мира в пространственно-временном континууме, без обращения к началам соловьевской метафизики не представляется возможным. Во-первых, потому, что в учении о сущем мы находим основы интересующей нас проблемы, необходимую базу для подробного изучения различных ее аспектов. Во-вторых, потому, что здесь наиболее явно прослеживаются логика Соловьева и метод его философствования. В третьих, и это для нас особенно важно, уже в доисторическом (в буквальном смысле слова, до возникновения реального мира и времени) периоде, в вечности, мыслитель обозначает субъектно-объектные связи. Следовательно, прежде чем обратиться собственно к истории, нужно проанализировать учение о том, что было до нее.
Нельзя не согласиться с А. Кожевниковым, который в своей работе охарактеризовал соловьевскую метафизику следующим образом: «она центр тяжести и основа всей его [Соловьева. - Р.Х.] мысли, и, только отправляясь от нее, можно понять эту мысль в ее целом»208. По его мнению, этика, эстетика, философия истории, церковные и политические искания, а также многие другие аспекты творчества мыслителя - «лишь приложения предваряющих их общих метафизических идей»209. Возможно, термин «приложения» не вполне корректно отражает связь между произведениями Соловьева, вернее следует говорить о развитии отдельных построений, тщательное изучение которых неизбежно приводит к исходной точке -метафизике.
В качестве источников для рассмотрения этого раздела соловьевской философии Кожевников предлагает использовать четыре произведения: «Критика отвлеченных начал», «Философские начала цельного знания», «Чтения о Богочеловечестве» и «Россия и вселенская Церковь». Исследователь считает, что за основу нужно брать «Чтения», однако справедливо замечает: «Тот, кто захочет иметь сколько-нибудь полное и точное представление о... метафизике Соловьева , должен иметь в виду всю совокупность его сочинений»210. А. Кожевников располагал только опубликованными на момент написания его работы произведениями философа, он не мог обратиться, например, к тексту рукописи «София», увидевшему свет впервые в 1978 году на языке оригинала211, а на русском языке в 1991-1996 годах в переводе А.П. Козырева на страницах журнала «Логос»212. Между тем, данное произведение является весьма важным, поскольку его анализ позволяет составить более полное представление об идейных источниках соловьевской метафизики213, а также о «ряде существенных идей "Софии"», которые, по словам М.В. Максимова, «лягут в основу последующих сочинений философа»214.
Французская рукопись "La Sofia [Sofie]215" («София», год создания -1876), по словам первого ее исследователя (племянника философа СМ. Соловьева), - «...набросок будущей системы Соловьева»216. Именно в ней мы находим изложение взглядов мыслителя на историю в целом, а также начала и основные идеи историософской концепции, которая будет развернута более полно и переработана в последующих сочинениях.
Первая глава второй части трактата, названная «О трех фазисах абсолютного первоначала и о трех божественных ипостасях», начинается с наброска учения об абсолютном первоначале, которое «...существует в себе, независимо от всего существующего ... , существует во всякой вещи и, как следствие, может быть познано» . Важно отделение этого понятия от понятий бытия и небытия: «Абсолютное начало, которое не может быть понято ни как существо (отдельное), ни как бытие (вообще), ни как небытие (в смысле лишенности), должно быть понято как возможность (положительная) бытия»218. Соловьев доказывает, что оно должно обладать и необходимостью бытия: «Только различая внутри самого себя другое начало, абсолютное начало может полагать себя в качестве первоначала; только обнаруживая себя обладателем необходимости бытия, оно обнаруживает себя и свободным духом»219. Абсолютное начало, единое, в то же время является источником всей множественности: «Только разделяя абсолютное единство, можно прийти к истинной множественности...» ; «Положительное единство не есть отсутствие множественности, но превосходство над множественностью» .
Первоначальное единство, по Соловьеву, разделяется на три ипостаси: Дух, Ум и Душу, которые, будучи частями целого, взаимозависимы. «...Дух, который субстанциально есть prius всего, феноменально зависит или определен Умом и Душой, - пишет философ. - Таким же образом, Ум, который субстанциально есть prius воплощенной Души ... , зависит от Души. Очевидно, что зависимость трех ипостасей взаимна и что они могут быть поняты только как совечные»222. Единство не меняется, оно стабильно во вневременном смысле, и в каждой ипостаси (или «мире») проявляет себя по-разному: как Дух оно существует, Умом оно мыслится (представляется), Душой чувствуется.
Имея в себе антибожественное начало, Душа обладает возможностью отдельного бытия, которое предполагает «отложение» или «отвержение» ее от положительного единства и начало единства ложного. Сата-на («ложный дух») «похищает» Душу, с необходимостью появляется Демиург «...как начало разделения, или идеального отрицания, - отрица-тельный ум (рассудок)» . Важно заметить, что все три эти «действующие лица» связаны между собой: «Душа - это Димиург227, - поясняет философу София, - и точно так же она есть Сатана, но она также и отличается от них обоих: лучший термин, выражающий субстанциальное тождество и актуальное разделение, - это порождение» .
Человечество и София как субъекты исторического процесса
Роль человечества в системе соловьевской метафизики определяется значением человека как второго Абсолютного, как вершины эволюционного развития мира, созданного в результате отпадения мировой души от абсолютного начала. Вся предшествующая история имела целью появление «совершенного», «наиболее универсального» и в то же время «наиболее индивидуального» существа, в котором бы могли объединиться, как пишет философ в трактате «София», «...природный дух Сатаны, природный Ум Димиурга, свободная душа Софии, через которую он может войти в связь с Умом Христа и Святым Духом Бога...» . Именно с его пришествием в мир завершилось воплощение божества в природе, начался процесс возвращения мировой души к абсолютному началу через познание своей божественной сущности. Вершиной развития этих идей стало со-ловьевское учение о Богочеловечестве.
Необходимо дифференцировать две взаимосвязанные и часто переплетенные друг с другом, но имеющие принципиально разные значения для интерпретации аспектов учения позиции философа относительно человечества. А.Кожевников считает, что можно говорить «...о двух различных описаниях одного и того же: одно, сделанное с временной точки зрения, другое - sub specie aeterni»m. Если первое касается реальной совокупности людей, исторического, будущего или современного Соловьеву общества, то второе - метафизической сущности идеального человека, его места в вечности. Именно об этом аспекте и пойдет речь. Употребляя в данном контексте понятие «исторический процесс», мы будем иметь в виду не череду событий и явлений, реально имевших место на разных стадиях развития человечества, но тот путь, который ему предначертано пройти и который определяется его вневременным значением .
Результатом соловьевской дедукции второго Абсолютного является вывод о том, что «...многое, частное ... существует по необходимости в том существе, которое причастно божеству, но не есть сущий Бог, а только становится Богом, в том существе, которое есть вместе и абсолютное и относительное» . Таковым может быть только человек, ибо он, «...будучи безусловно сущим как настоящий субъект и последнее основание всех своих деятельностей, ... имеет в сознании своем божественную идею, .. . а вместе с тем подлежит и природным, эмпирическим состояниям...»274.
По убеждению Соловьева, человек - основание для всего, что есть вне вечного божественного акта, во времени, и потому в этом качестве является «душою мира». До его появления всеединство в мире существует лишь потенциально, после - обретает «идеальную действительность, постепенно реализуемую». Итак, он есть другое Абсолютного, или другое Абсолютное, Абсолютное становящееся. Реальный, эмпирический человек конечен, но идеально, сознанием, охватывает вечность; совершенствование его безгранично, как и его свобода во всем, а главное - в выборе: быть с Богом или против Бога; «...он свободен в свободе, и он свободен в необходимости, ибо он сам подлежит необходимости и, следовательно, никогда ею всецело не определяется, потому что необходимость есть только одно из его состояний, а он больше всех своих состояний»275. Он -истинный субъект материального мира, поскольку «будучи чуждо всякому процессу и изменению, Божество как таковое не может быть причиной (causa efficiens) изменения»276 - ею может быть только изменяющийся.
Неразрывную связь природного и божественного в человеке мыслитель обозначает как «Богочеловечество». Однако этот термин выражает не только человеческую сущность, но и некое совершенное состояние, к которому обществу еще предстоит прийти. По словам Н.А. Бердяева, идея Богочеловечества - «центральная идея всей жизни Владимира Соловьева, с которой связан его пафос и своеобразное понимание христианства»277. В ней, по мнению исследователя, и заключена сущность представлений Соловьева об историческом процессе. Е.Н. Трубецкой, одним из первых изучавший творчество мыслителя, писал: «В идее Богочеловечества сплетаются воедино все нити мысли Соловьева. Она составляет центр всего его учения - философского и религиозного, основное содержание всей его проповеди, всего того, что он учил о жизненном пути человека и человечества»278. Самую высокую оценку этому разделу соловьевского творчества дают и такие исследователи, как А.Ф. Лосев, А. Кожевников, В.В. Зеньковский и другие. Понятие Богочеловечества неотделимо от понятия Софии и в некотором смысле является его продолжением, необходимым элементом для раскрытия содержания Мировой души.
Итак, отпадение мировой души от Абсолюта положило начало материальному миру, миру множественности и разрозненности, и с этого момента ее задача и стремление - собирание разобщенных, враждующих элементов. В начале мирового процесса она не обладает организующей силой, но получает ее «...только в соединении с божественным началом как воспринимающая и проводящая его в мир...» , будучи сама по себе «лишь неопределенной пассивной возможностью (потенцией) всеединства». Когда космический процесс завершается и появляется человек, раскрывается новое ее значение: теперь это София, «идеальное человечество»; в этом состоянии мировая душа «находит себя, осознает себя», и начинается богочелоееческий процесс, основой которого она является, -процесс «становления абсолютного в другом». Природный человек в своем развитии необходимо идет к рождению человека духовного, способного реализовать всеединство.
Все существа, «порожденные космическим процессом [до появления человека. - Р.Х.], имеют в себе actu лишь одно начало природное, материальное», и божественная идея в действии Логоса «есть для них лишь внешний закон, внешняя форма бытия, которой они подлежат по необходимости, но не осознают как свою» , поэтому главное, что отличает человека от предшествовавших его появлению форм «соединения элементов» первоматерии в неживой и живой природе - его сознание, «чистая форма всеединства», результат внутреннего соединения мировой души с божественным Логосом. Однако соединение это происходит постепенно, поскольку «форма» (сознание) еще должна найти свое «содержание» (идею всеединства).
