Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Творчество профессора П. С. Попова как предмет историографического исследования 14
Глава II. П.С. Попов как историк философии, исследователь русской и западноевропейской философской культуры
1. Первые историко-философские штудии П.С. Попова. Идейно-философское влияние Л.М. Лопатина на становление взглядов П.С. Попова 53
2. Психология художественного творчества в трудах П.С.Попова 90
3 . П.С. Попов как историк дореволюционной университетской философии. Историко-философские аспекты мемуаристики 111
Заключение 121
Библиография научных трудов П. С. Попова 124
Библиографический список использованной литературы 136
Приложение 149
- Первые историко-философские штудии П.С. Попова. Идейно-философское влияние Л.М. Лопатина на становление взглядов П.С. Попова
- Психология художественного творчества в трудах П.С.Попова
- . П.С. Попов как историк дореволюционной университетской философии. Историко-философские аспекты мемуаристики
Введение к работе
Настоящая диссертационная работа посвящена историко-философскому анализу творчества личности, в московском философском сообществе столь же известной, сколь и малоисследованной. Павел Сергеевич Попов (1892- 1964) - выпускник Московского университета 1915 г., ученик Л.М. Лопатина и Г.И. Челпанова, в советское время был сотрудником Государственной Академии художественных наук , работал на философском факультете МГУ сразу после его воссоздания в 1943 г., где с 1947 по 1949 гг. возглавлял впервые организованную на факультете кафедру логики.
Опираясь на широкую источниковую базу, которой стал, прежде всего, корпус философского, литературоведческого и мемуарного наследия самого П.С. Попова, настоящее исследование впервые в историко-философской литературе столь подробно реконструирует личную и творческую биографию профессора, библиографию его печатных и архивных работ (которая исправляет представление о П.С. Попове как о преимущественно литературоведе, стоявшем в тени своего друга М.А.Булгакова), а также систему основных идейных представлений и научно-исследовательских предпочтений историка философии, логика, литературоведа, искусствоведа.
1 Государственная Академия художественных наук (ГАХН) 1921 - 1930 гг. - советская научная организация. Учреждена 7 октября 1921 г. в Москве. К деятельности в ГАХН были привлечены лучшие представители самых различных областей знания, в том числе и естественнонаучных, известные художники и музыканты, музыковеды и искусствоведы, театральные деятели. В рамках Академии было создано более десятка различных отделений (разрядов), секций, кабинетов, среди которых особенно выделялись физико-психологическое отделение, первым руководителем которого был В. Кандинский, философское, во главе со Г. Шпетом, социологическое и лаборатория экспериментальных эстетико-психологических исследований. За десять лет Академия превратилась в самостоятельную внепартийную научную институцию европейского уровня, за что и была закрыта Сталиным. См.: Чубаров И. М. История подготовки Словаря художественной терминологии ГАХН (1923 - 1929гг.) // Словарь художественных терминов ГАХН. 1923 — 1929 гг. - М.: Логос-Альтера, Ессе Homo. 2005. С. 481,482.
Многочисленные исследования П.С. Попова, монографии и статьи по истории русской и западноевропейской философии мало изучены. Нужно, однако, отметить, что все перечисленные выше труды не только достаточно полно охватывают и точно отображают общий круг тем и проблем по истории философской мысли, на разработку которых была направлена вся его научная деятельность, но и являются ее весьма полновесным и достойным продолжением, значение которого для развития отечественной историко-философской науки нам еще предстоит осмыслить и оценить.
Актуальность темы исследования обусловлена, прежде всего, ценностью опыта изучения советского этапа развития отечественной философии, а именно того пласта отечественной философской культуры, который остался за бортом историографии русской философии, в последние пятнадцать лет устремившейся в основном к изучению более ранней эпохи русского религиозного ренессанса.
Существуют различные точки зрения на роль и значение названного периода в контексте общей истории философии в России. Некоторые авторы утверждают о «подавлении философии в СССР»*", отказывая советской философской традиции в какой бы то ни было состоятельности и содержательности. Другая, более взвешенная и объективная точка зрения, заключается в том, что при всех проявлениях догматизма «марксистско-ленинской философии», советский период в развитии философии в нашей стране отнюдь не был «провалом». Наглядным свидетельством тому, следует рассматривать научно-исследовательскую деятельность профессиональных философов Г.Г. Шпета, А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса, М.А. Дынника, М.Ф. Овсянникова, Т.И. Ойзермана, И.К. Луппола, наконец, П.С. Попова и многих других.
В последние годы интерес к историографии философской мысли и преподавания философии в российских университетах был подкреплен
" Огурцов А., Филатов В. Подавление философии в СССР // Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М., Наука, 1995. С. 413 -416.
выходом в свет ряда монографий и статей по данной теме (А.Т. Павлов , П. С. Шкуринов4, В. Ф. Пустарнаков5, В. А. Бажанов6, Н.Г. Баранец7 и др.). За профессиональной традицией университетской философии признают интеллектуальное влияние и институциональную роль в развитии отечественной философской культуры. Обращаясь к фундаментальному исследованию В. Ф. Пустарнакова (в списке персоналий которого имя П.С. Попова не значится), целесообразно констатировать необходимость дальнейших изысканий и вспомнить слова самого автора: «В исследовании университетской философии остается еще непочатый край работы, те 546 персоналий, которые я включил в свой словарь-справочник, вряд ли исчерпывают список университетских ученых, труды которых следовало бы проанализировать. У нас не до всех дошли руки»8. В пятитомной «Философской энциклопедии»9 отражено, по подсчетам Пустарнакова, не более трети персоналий, имеющих прямое отношение к отечественной университетской философии. В недавно вышедших энциклопедических словарях по русской философии представлено менее половины университетских философов. Это объясняется и тем фактом, что историография современной (XX век) русской философии как жанр не получил достаточно широкого развития. Таких работ сравнительно мало (см.: Алексеев П.В. Философы в России XIX — XX столетий. Биографии,
3 Павлов Л. Т. Профессиональное философское образование в Московском университете
// Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 2005. №1.
4 В книге П. С. Шкуринова «Философия России XVIII века» (М.. 1992) есть глава,
посвященная названной тематике: «Философские концепции преподавателей и
выпускников Московского университета».
3 Пусгарнаков В. ф. Университетская философия в России. Идеи. Персоналии. Основные центры. - СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института. 2003.-919 с.
6 Бажанов В. А. Прерванный полет. История «университетской» философии и логики в
России. М., 1995.
7 Баранец Н.Г. Метаморфозы этоса российского философского сообщества в XX веке.
Ульяновск, 2008; Баранец Н.Г. Российское философское сообщество и трансляция
философского знания в XX веке. Ульяновск, 2008.
8 Пустарнаков В. Ф. Университетская философия в России. Идеи. Персоналии.
Основные центры. - СПб.: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института.
2003. С. 8.
9 Философская энциклопедия. Т. 1-5. М., I960 - 1970.
идеи, труды. — 4-е изд., перераб. и доп. М., 2002; Русская философия. Словарь. - Под редакцией Маслина МЛ. . М., 1995; Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М., Наука, 1995; Новая философская энциклопедия в 4-х тт. М.,2001; Русская философия. Энциклопедия. - Под общей редакцией Маслина МЛ. . М., Алгоритм, 2007). Однако некоторые словарные статьи, раскрывающие историю создания, обстоятельства написания и теоретическую направленность соответствующих источников, весьма полезные в качестве источника общей информации по русской философии, дают, в силу особенностей жанра, лишь самые необходимые сведения, то же касается историографических и библиографических справочников (см.: Ермичев А. А. Философское содержание русских журналов начала XX в. - СПб., РХГИ, 2001; Колеров М. Индустрия идей: Русские общественно-политические и религиозно-философские сборники. -М., 2000; Емельянов Б. В., Куликов В. В. Русская философия на страницах русских журналов. - Екатеринбург, 2001 и др.).
Данная диссертационная работа относится к историографическому жанру, однако автор рассматривает историографию русской философии не только как предметную, но и как проблемную отрасль историко-философского знания. Это предполагает, что историография не должна сводиться пусть и к качественному, но простому реферированию текстов и составлению библиографий. Она ставит проблемы, в том числе методологические, источниковедческие и другие, предлагаемое разрешение которых оказывается неотъемлемой частью такого рода исследований.
Необходимость подобного подхода была актуализирована в том числе 250-летним юбилеем Московского университета, который подчеркнул в очередной раз важность освещения творческого наследия выдающихся профессоров и преподавателей университета, сыгравших значительную роль в развитии философского образования и философской культуры в XX столетии. В этом смысле, диссертация нацелена на доказательство того, что история русской философии не является прошедшим феноменом; она не
заканчивается 1917-м или 1922-м годами, а продолжается также в советское и постсоветское время.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Положения и выводы диссертационного исследования могут быть использованы в преподавании общих и специальных курсов по истории русской философии, а также по истории университетской философии конца XIX - первой половины XX века.
Степень научной разработанности темы. На философском факультете в рамках празднования 250-летнего юбилея Московского университета было проведено немало различных конференций, одна из них была посвящена профессору Павлу Сергеевичу Попову, по материалам и выступлениям которой можно судить о несомненной значимости и содержательности вклада, внесенного его научно-исследовательской деятельностью в развитие историко-философской культуры и в продолжение традиций профессиональной философии. Однако при этом, не вышло специального исследования, посвященного научным изысканиям П.С. Попова, а словарные статьи10 содержат неточности биографии и недостаточно отражают философские аспекты творчества профессора11. В связи с этим, необходимы систематизация, научный анализ и введение в
См.: Алексеев П. В. Философы в России XIX — XX столетий. Биографии, идеи, труды. - 4-е изд., перераб. и доп. М., 2002.
11 Совершенно отчетливо просматривается наметившийся в последнее время интерес к исследованию исюрико-философских работ П.С. Попова. Переиздана, снабжена комментариями как уже ранее опубликованная в журнале «Голос минувшего» за 1920-21 гг. статья Попова «Л.М.Лопатин» (см.: Никитина Ф.Г. Павел Сергеевич Попов // Вопросы философии. 2008. №2. С. 137-150), так и оригинальная рукопись Попова «О новом очерке учения Л.М.Лопатина» 1918 года, хранящаяся в архиве Г.Г. Шпета (см.: Щедрина Т.Г. Павел Сергеевич Попов как историк философии // Вопросы философии. 2008. №2. С. 150-160). Кроме того, обозначившийся круг исследователей творчества П.С. Попова (д.ф.н. Т.Г. Щедрина — известный исследователь творчества Г.Г. Шпета, к.ф.н. Ф.Г. Никитина) делают существенно новый шаг в правильном направлении в анализе и оценке вклада Попова как историка философии и, шире, исследователя культуры. Вступительная статья Ф.Г. Никитиной содержит ценные, документально выверенные комментарии историко-биографического характера, а кроме того обозначает этапы и стороны творчества профессора, его ключевые научно-исследовательские интересы.
научный обиход обширного наследия П.С. Попова как составной части истории русской философии. А анализ творчества Попова представляет тем больший интерес, поскольку до недавнего времени значительная часть наследия, в том числе мемуарного, оставалась практически неизвестной.
Объектом исследования являются историко-философские взгляды Павла Сергеевича Попова как продолжателя традиций университетской философии, его научная и общественно-культурная деятельность.
Предметом исследования является философское, литературоведческое и мемуарное наследие профессора Московского университета П.С. Попова.
Основной целью исследования является реконструкция личной и творческой биографии профессора, а также выявление основных идейных представлений и научно-исследовательских предпочтений П.С. Попова как историка философии.
Задачи исследования:
Исправить неточности в суждениях предшествующих исследователей, документально и текстуально подтверждая, изложить факты личной и творческой биографии профессора Московского университета;
Изучить, обобщить и проанализировать архивные материалы фонда П.С. Попова, находящегося в Отделе Рукописей Российской Государственной Библиотеки, а также материалы и документы «Дела канцелярии по студенческим делам П.Попова» и «Дела Совета Императорского Московского Университета об оставлении при Университете по кафедре философии Павла Попова», хранящихся в Центральном Историческом архиве г. Москвы;
Составить библиографию П.С. Попова, описать историю создания, обстоятельства написания, идейные представления и теоретическую направленность основных историко-философских работ ученого;
Изучить, обобщить и каталогизировать, с любезного разрешения A.M. Бокучавы (внучатого племянника П.С. Попова, хранителя воспоминаний профессора), личный архив П.С. Попова, а именно тех рукописных материалов, которые принадлежат перу Попова - «Образы былого» - очерки по истории Московского университета в лицах его профессоров: Г. И. Челпанова, Л. М. Лопатина, И. В. Попова, Г. Г. Шпета, Н. А. Бердяева, Р. Ю. Виппер;
Провести текстологическую работу по расшифровке рукописей мемуарного наследия П.С. Попова и дать историко-философские комментарии к расшифрованным текстам П.С. Попова;
Проанализировать совокупность историко-философских, эстетических идей П.С. Попова и показать их тематическое разнообразие, выявить и определить особенности подходов и методов в исследовании историко-философских и культурологических проблем;
Изучить и проанализировать исследовательскую литературу, прямо или опосредованно посвященную П.С. Попову, его профессиональному окружению, той научно-культурной традиции, в рамках которой он жил и работал.
Автор не ставил специальной задачей исследование теоретико-методологических и содержательных аспектов логического наследия П.С. Попова, что представляло бы выполнение диссертации по иной, чем историко-философская, специальности ВАК Министерства образования и науки РФ, хотя его труды по логике и истории логики учтены при составлении общей библиографии трудов ученого.
В качестве теоретических и методологических основ исследования
выступают общие принципы историко-философской науки, а также базовые приемы текстологического анализа и комментирования.
Поскольку низкая степень разработанности интеллектуальной и личной биографии П.С. Попова требовала освоения значительного объема информации, то одним из методов стало жизнеописание (доксография), сопоставление сведений историографического характера. В процессе написания диссертации также использовались методы текстологии, компаративистики и герменевтической реконструкции.
Особенно важным методологическим приемом, используемым в диссертации, стал, заданный самой направленностью историко-философских исследований Попова, прием непременного обращения к архивным документам и рукописному наследию изучаемого периода или идейной направленности сочинений философа. Это предполагает, что историко-философская работа не ограничивается представлением материала самого по себе или в последовательной смене авторских теорий и концепций, но требует погружения в контекст целого круга проблем философского знания, и только в таком случае будет способна дополнить, а значит обогатить взгляд на ставшую традиционной проблематику. Речь идет о постоянном обращении П.С. Попова к архивным материалам и разного рода свидетельствам как к фундаменту историко-философского исследования, которое обеспечивает этому исследованию содержательную насыщенность, документальную достоверность, оригинальность и глубину интерпретаций.12
На эту методологическую особенность историко-философских исследований П.С. Попова, а также ее ценность для современных историков философии обращает внимание Т.Г. Щедрина: «Сегодня, я думаю, пришла пора проанализировать его (П.С. Попова — А.С.) оригинальный опыт комментирования рукописей, что позволит нам понять свои собственные проблемы работы с архивом в области истории философии». Цит. по: Щедрина Т.Г. Павел Сергеевич Попов как историк философии // Вопросы философии. 2008. №2. С. 151. Подробнее об этом см.: там же. С. 150-153.
Научная новизна исследования
Документально и текстуально аргументированы, изложены факты личной и творческой биографии П.С. Попова - профессора Московского университета;
Составлена библиография трудов П.С. Попова, описаны история создания, обстоятельства написания, идейные представления и теоретическая направленность основных историко-философских работ ученого;
Проанализирована совокупность историко-философских, эстетических идей П.С. Попова, описано и систематизировано их тематическое разнообразие, выявлены и концептуализированы особенности подходов и методов П.С. Попова в исследовании историко-философских и культурологических проблем;
Проведена текстологическая работа по расшифровке рукописей мемуарного наследия П.С. Попова: «Л.М. Лопатин. Общий очерк», «Л.М. Лопатин и Московский университет в 70-80-х годах», «Л.М. Лопатин в своих письмах, высказываниях и остротах», «Н.А. Бердяев». Расшифрованные тексты П.С. Попова снабжены историко-философскими комментариями.
Основные положения, выносимые на защиту:
Павел Сергеевич Попов как профессор и преподаватель Московского университета, как историк философии, мемуарист, продолживший лучшие традиции дореволюционной университетской школы, сыграл заметную роль в развитии отечественного философского образования и философской культуры XX столетия.
Историко-философские взгляды Павла Сергеевича Попова, его научная и общественно-культурная деятельность
формировались, в значительной мере под идейным влиянием его наставника и руководителя, заслуженного ординарного профессора Л.М. Лопатина, который сыграл существенную роль в становлении собственно научных взглядов П.С. Попова.
Итогом увлечения П.С. Попова интуитивизмом и научного интереса к философским проблемам «художественного творчества» стала оригинальная философия творчества.
Мемуарное наследие П.С. Попова является ценным источником по истории отечественной университетской философской традиции, живописующим картины творческой, интеллектуальной жизни и атмосферы рубежа XIX — первой половины XX веков.
Апробация результатов исследования.
Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории русской философии философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова и была рекомендована к защите.
Основные положения диссертации нашли отражение в докладах и выступлениях, сделанных автором в ходе следующих научных семинаров и конференций:
Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, 2005, 2006);
IV Российский философский конгресс «Философия и будущее цивилизации (Москва, 2005).
Основное содержание диссертации отражено в научных публикациях автора.
Структура работы.
Диссертация состоит из двух глав, введения, заключения,
библиографии научных трудов П.С. Попова, библиографического списка
использованной литературы и приложений. В качестве приложения 1
представлены расшифрованные в ходе исследования рукописи мемуарного
наследия Попова - очерки по истории дореволюционной университетской
философии: «Л.М. Лопатин. Общий очерк», «Л.М. Лопатин и Московский
университет в 70-80-х годах», «Л.М. Лопатин в своих письмах,
высказываниях и остротах», «Н.А. Бердяев». Тексты снабжены историко-
философскими комментариями. В приложении 2 в качестве
вспомогательных исторических источников диссертационного
исследования публикуются архивные документы «Дела канцелярии по студенческим делам П.Попова» и «Дела Совета Императорского Московского Университета об оставлении при Университете по кафедре философии Павла Попова», хранящиеся в Центральном Историческом архиве г. Москвы
Первые историко-философские штудии П.С. Попова. Идейно-философское влияние Л.М. Лопатина на становление взглядов П.С. Попова
Документальными свидетельствами о первых научно-философских интересах и исследовательских проектах П.С. Попова, об успехах молодого ученого можно считать не только статьи и рецензии 1913-1914 гг., опубликованные в авторитетных журналах того времени «Голос минувшего» и «Современник»123, но и сохранившееся в «Личном деле об оставлении при Университете по кафедре философии» рукописное ходатайство ординарного профессора Л.М.Лопатина. В нем мы читаем поистине лестную характеристику, данную Попову научным руководителем:
«П.С. Попов является одним из самых выдающихся молодых философов кончавших на философском отделении нашего факультета за последние годы. Широко образованный и в частности весьма начитанный в философской литературе, с оригинальным складом ума, полный живого интереса к самым трудным и важным философским и психологическим проблемам, отличный диалектик, одинаково хорошо излагающий свои мысли и устно и письменно, он невольно вызывает большие ожидания в будущем. П.С. Попов одинаково усердно занимался на семинариях моих, профессора Г.И. Челпанова и приват-доцента Н.В. Самсонова и выступал с хорошо обдуманными, самостоятельными и тонко разработанными рефератами. Простое перечисление представленных им работ уже свидетельствует о разнообразии его умственных интересов: 1. Гносеологическая позиция Лейбница в спорах рационализма и эмпиризма 2. О «вещи в себе» в связи с критическими разборами «Критики чистого разума» Канта 3. Значение трансцендентальной эстетики в системе критики разума Канта 4. Критика силы суждения, как краеугольный камень всей системы критической философии 5. Выведение и разбор первого основоположения наукоучения Фихте 6. О единстве сознания по Гартману 7. О личности по Липпсу 8. Разбор сочинений Поварнина о внимании 9. Критика систематического самонаблюдения у А[...] " 10. Наконец он ведет экспериментальную работу на тему «Психическая природа представлений и понятий».
Кроме того, П.С. Попов представил отличное кандидатское сочинение, с широкими историческими обоснованиями, на тему: «Современный интуитивизм в его теоретико-познавательном основании, как путь метафизического знания». П.С. Попов хорошо владеет французским и немецким языками и знаком с английским. Заслуженный ординарный профессор Лев Лопатин Присоединяюсь Г.Челпанов 24 мая 1915 г.»
Сочинение Попова «Современный интуитивизм в его теоретико-познавательном основании, как путь метафизического знания» (ноябрь 1914 - февраль 1915) (далее - «Современный интуитивизм» - А.С.), о котором упомянул Л.М. Лопатин, дав ему отличную оценку, по-настоящему заслуживает ее, поскольку представляет собой пример выдержанного в классических традициях историко-философской науки масштабного исследования. Кроме того, до настоящего времени неопубликованная, эта первая серьезная работа Попова, выпускника историко-филологического факультета Московского университета, очевидно, была и остается вписана в контекст значимой и заметной полемики первых двух десятилетий XX века, развернувшейся вокруг фигуры Анри Бергсона. В этот ранний для истории русского интуитивизма период 1914-1915, времени написания работы «Современный интуитивизм», в число его последователей входили помимо Лосского, Аскольдова и Франка, также Б.Н. Бабынин, неореалист и комментатор Бергсона, о котором он читал курс лекций в 1920-е годы, О.М. Котельникова, выпускница Высших женских курсов и автор многочисленных статей, опубликованных до и после 1917 г., Э.Л. Радлов, Л.П. Карсавин, Д.В. Болдырев, применивший интуитивистскую теорию знания к изучению фантазии и др. Гораздо позже в эмиграции Н.О. Лосский составит список тех, кто мог бы считаться учениками Бергсона: «Дальнейшее развитие интуитивизма... в форме частичного или всестороннего интуитивизма, осуществляли Вл. Соловьев, кн. С.Трубецкой, его брат Евгений Трубецкой, Н. Лосский, Флоренский. С.Франк, Бабынин, Бережков, Огнев, П. Попов, Козлов (в его учении о восприятии Бога), Эрн, Лосев, Д. Болдырев. , С.Левицкий, И.А. Ильин, отчасти Карсавин. Даже представители трансцендентально-логического идеализма С. Гессен, Г.Д. Гурвич относятся сюда, поскольку они признают существование «волезрения». Сюда можно прибавить мыслителей, утверждавших, что религиозная вера есть высшая форма знания, т.е. мистическая интуиция; таковы Кудрявцев, Несмелов, В.Кожевников»127. Благодаря такому обобщению Н.О. Лосского, очевидным становятся не просто существенное влияние, но, пожалуй, прежде всего конвергенция идей упомянутого, весьма представительного и многочисленного, философского сообщества, так или иначе обращавшихся вокруг концепций Бергсона. К числу известных своими работами по изучению и комментированию творчества Бергсона исследователей, принадлежал и П.С. Попов, неоспоримым свидетельством чего можно считать и тот факт, что «основатель» русского интуитивизма Николай Лосский не преминул включить одного из первых своих критиков в список «учеников» Бергсона
Психология художественного творчества в трудах П.С.Попова
20-е годы были ознаменованы для Попова по-настоящему активной научной и преподавательской деятельностью. В это время он состоит профессором Нижегородского университета, читает там курсы логики (пропедевтический и основной), истории новой философии, в Москве занимает должность профессора Института Слова, состоит научным сотрудником Института Научной философии. Выступает с докладами и участвует в прениях на заседаниях Московского психологического общества, Вольной Академии Духовной культуры. С середины 20-х годов приступает к преподаванию логики и психологии художественного творчества на Высших Литературно-Художественных курсах Союза писателей, участвует в научно-исследовательской работе в составе группы текстологов, готовящих при Государственном Издательстве художественной литературы академическое издание Юбилейного Первого Полного (90-томного) Собрания Сочинений Л. Н. Толстого, и наконец, на заседании Государственной Академии художественных наук 19 мая 1923 г. Попов избирается действительным членом Академии по сектору философии. Это событие послужило началом нового этапа творческой биографии Попова, обозначило его интерес к масштабным историко-философским исследованиям в области эстетики, философии и психологии художественного творчества, ставших впоследствии основой и теоретической базой его литературоведческих работ 30-50-х годов.
После революции, вспоминал Попов, постепенно «распались старые философские общества ... наши специалисты-философы все разошлись ... ну а мне повезло. Я был действительным членом Государственной Академии Художественных наук, которая стала последним оплотом академической науки в совсем уже новой стране, последним местом, где пока еще разрешали говорить так и о том, о чем не может не говорить ученый» .
Государственная Академия Художественных наук, созданная 1921 году и прекратившая свою деятельность в 1930, возникла в тот период отечественной истории, который принято считать неблагоприятным для развития гуманитарного знания. Известно, что 1922 году из страны была выслана часть творческой и научной интеллигенции. Среди них была и группа философов: Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, Н.О. Лосский, С.Н. Булгаков, И.А. Ильин, Л.П. Карсавин и др.
Само появление ГАХН было связано с осознанием кризиса в классических психологии, метафизике и гуманитарном знании в целом. Идея Академии была ответом на этот кризис, который инициаторами ее создания (В.В. Кандинский, П.С. Коган, Г.Г. Шпет и др.) связывался с избыточной специализацией научных исследований, приведшей его к «отрыву от жизни», под которой прежде всего понималась реальная культурная и художественная практика в новых условиях Советского государства. Поэтому объединение гуманитарных и естественнонаучных ученых в ГАХН на основе изучения проблем художественного творчества и эстетического восприятия имело, помимо чисто научных и историкокультурных, социально-политические причины - необходимость выработкиновых средств идеологического и психического воздействия на массы .
Представляется, что ориентация русских ученых на искусство, проблематику художественного творчества и эстетики была потенциально более опасна для советских властей по степени воздействия соответствующих исследований на общественное сознание и культуру. ГАХН, как известно, проводила художественные выставки (в том числе за рубежом), воспитательную работу с детьми и рабочими, активно участвовала в образовательной деятельности. Необходимо также подчеркнуть, что само существование ГАХН, активная почти десятилетняя деятельность ученых Академии, является серьезным контраргументом против идеи о «тотальном подавлении философии в СССР». Достигнутый в России предреволюционный уровень философской культуры был достаточно значителен и обусловил такой же высокий уровень научной продуктивности гуманитарной науки и в советское время. Всю философию нельзя было вывезти на «философском пароходе» с . Тот подъем, который действительно наблюдался в философской жизни России конца XIX — начала XX века, отнюдь не укладывается в упрощенную формулу так называемого религиозно-философского ренессанса. Можно даже утверждать, что вне религиозно-мистического направления работало большинство тогдашних русских философов. К их числу относится Павел Сергеевич Попов.
. П.С. Попов как историк дореволюционной университетской философии. Историко-философские аспекты мемуаристики
Авторитетный историк русской философии В.Ф. Пустарнаков в одной из своих статей употребил ставшее крылатым выражение: «Ничто не изменяется так быстро, как история». Это замечание уместно. История философской мысли России конца XIX - начала XX века с ее особыми академическими университетскими традициями, так быстро сменилась на другую - «советского периода», что объяснимым и естественным кажется интерес исследователя, обращающего свой взор к такому недавнему, но уже ставшему прошлым, контексту.
Профессор Московского университета, историк философии, литературовед, логик, знаток культуры, Павел Сергеевич Попов, несомненно, хорошо осознавал, какие препятствия могут возникнуть на пути художника, «беспристрастного летописца» к читателю. Это и историческое время, и философская мода, и характер государственной власти, и многие другие обстоятельства. В данном случае все вместе они сыграли свою роль в том, что написанная Поповым книга воспоминаний до сих пор не увидела свет. В этой книге, названной самим Поповым -«Образы былого», собраны его воспоминания, заметки из публицистического дневника, автобиографические наброски, а также сюжеты и истории из жизни ближайшего университетского окружения. «Образы былого» призваны были описать и сохранить в памяти не только самое общее представление о времени начала XX века, интеллектуальной его атмосфере, академической университетской традиции, но и рассказать о самом авторе очерков, о его разностороннем и многообразном таланте летописца-историка.
Есть у университетской философии неоспоримое достоинство: она всегда хранительница учености и преданий и не дает предмету упасть ниже известного уровня. Профессора не уронили своего дела. «За книгу профессора мы все-таки беремся с меньшим недоверием, чем за какую другую»207. Так и книга воспоминаний профессора Попова не дает усомниться в достоверности созданных им портретов университетских учителей, коллег, друзей, оппонентов. Эту тенденцию к созданию «портретности» необходимо особо отметить. Она свидетельствует и о такой важной особенности поповского подхода к изложению истории, как психологизм, потому что подлинный портрет, с описанием всех творческих и личностных особенностей, по мнению Попова, есть один из способов постижения сущности портретируемого, а значит, способ проникновения в его психологию обеспечивающий достоверность повествованию.
Текстологический анализ рукописей «Образов былого», дает основания заключить, что Попов приступил к их написанию в середине 20-х годов и тогда же составил план будущего задуманного единым сочинения. Одним из первых вариантов содержания книги является тот, что публикуется в настоящей диссертации. Есть и другие, несоответствие которых фактическому наличию рукописных очерков может свидетельствовать, как об изменениях в первоначальном композиционном замысле Попова, так и о возможном существовании других глав книги воспоминаний, а следовательно необходимости дальнейших поисков недостающих рукописей.
Интересно, что «Образы былого», воссоздавая события одного -дореволюционного периода (университетские, гимназические, детские годы) писались Поповым приблизительно с тридцатилетним промежутком. То есть рукописи с очевидностью принадлежат двум периодам (сам Попов не указывает дат написания). Первый - это середина 20-х годов (очерки «Гимназические преподаватели истории и русской литературы в Московском университете», «Л.М. Лопатин и Московский Университет в 70-80гг.», «Л. М. Лопатин в своих письмах», «Страшный рассказ Лопатина с кладбища», «1914-15гг.», «П.П.Соколов», «П.А.Флоренский», «Р.Ю. Виппер»), второй - это конец 40-х, 50-е годы (остальные очерки, в том числе публикуемые в диссертации «Л.М. Лопатин. Общий очерк» и «Н.А. Бердяев»). Уточнение дат написания - предмет и цель дальнейших изысканий текстологического и историографического характеров, пока же можно только предположительно связывать такие длительные перерывы в написании «Очерков былого» с отсутствием намерения у Попова публиковать свои воспоминания при жизни. В пользу выдвинутой гипотезы говорят и сами тон и стиль очерков, в которых описаны события интеллектуальной жизни и уклада дореволюционной России, явно контрастировавшие с новыми для Попова марксистско-ленинскими оценками и идеологемами, советской действительностью.
Данный корпус воспоминаний таким образом предстает как попытка Попова определить свое место в кругу подчеркнуто академической школы начала XX века. Попов в первую очередь пишет о профессорах и ученых, которые стали для него примером в деле изучения мировой философской и художественной культуры, в выработке собственных научно-исследовательских стратегий и методов.
