Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Взаимодействие неравновесных участников международных отношений: региональный и межгосударственный уровни анализа 20
1. Неравновесные участники международных отношений: теоретические подходы к определению понятий 20
2. Взаимодействие неравновесных участников международных отношении на региональном уровне: структурно-реалистические, либерально- институциональные и структурно-функциональные модели 47
3. Взаимодействие неравновесных участников международных отношений на межгосударственном уровне: модели «буферной системы» и «буферного комплекса» 72
Глава 2. Взаимодействие Китая, Индии и Мьянмы в рамках межрегиональной подсистемы международных отношений Китай-Индия-ЮВА 89
1. Китайско-индийское соперничество в Юго-Восточной Азии: фактор региональной нестабильности 89
2. Сопротивление юговосточноазиатской «региональной среды»: фактор стабилизации региональной подсистемы I К)
Глава 3. Межгосударственное взаимодействие Китая, Индии и Мьянмы в рамках «буферной системы» и «буферного комплекса» 133
1. Китайское и индийское присутствие в Мьянме: вызовы национальной безопасности, стимулы национального развития ... 133
2. Мьянманская политика «активного нейтралитета»: поиски устойчивого внешнеполитического равновесия 156
Заключение 181
Список использованных источников и литературы 187
- Неравновесные участники международных отношений: теоретические подходы к определению понятий
- Взаимодействие неравновесных участников международных отношении на региональном уровне: структурно-реалистические, либерально- институциональные и структурно-функциональные модели
- Китайско-индийское соперничество в Юго-Восточной Азии: фактор региональной нестабильности
- Китайское и индийское присутствие в Мьянме: вызовы национальной безопасности, стимулы национального развития
Введение к работе
Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению моделей взаимодействия государств, обладающих несопоставимым международно-политическим весом (неравновесных). Известно, что государства в процессе своего взаимодействия формируют структуру глобальной системы международных отношений, её региональных и локальных подсистем. В свою очередь, система (подсистема) международных отношений влияет на внешнеполитическое поведение отдельных государем?, определяя степени свободы их выбора. Принято считать, что «тяжеловесные» государства («великие державы»), занимающие ключевые позиции в международной системе, обладают большими возможностями внешнеполитического влияния, в то время как «легковесные» государства («малые державы»), заполняющие геополитические ниши между основными игроками, вынуждены следовать в фарватере их внешней политики. Однако очевидно, что простое, неструктурированное описание взаимодействий более
Понятие региональной подсистемы] предполагает, что географически блткие малые оер.усааы могут иметь схожие проблемы и озабоченности, а потому утверждения, до сих пор ошносив-ишеся к частным случаям (например, Бирма опасается Китая) могут быть, по итогам исследования, распространены на г/елыи класс государств (асе страны Юго-Восточной Апш опасаются Китая)».
Джордж Модельски, «Международные отношения и региональные исследования» (1961) мощных и менее мощных государств в терминах субъект-объектных отношении, встречающееся в работах ряда отечественных и зарубежных авторов, не вполне отражает их реальный механизм. Па наш взгляд, здесь имеет место, скорее, не одностороннее воздействие более мощного государства на менее мощное, а их взаимовлияние, характер которого обуславливается рамками конкретной системы (подсистемы) международных отношений.
Актуальность заявленной темы определяется необходимостью переосмысления моделей п механизмов взаимодействия неравновесных участников межгосударственных отношений после окончания «холодной войны». В эпоху биполярного противостояния международные отношения рассматривались преимущественно сквозь призму взаимоотношении между «великими державами», при этом роль «малых держав» представлялась несущественной. В постбиполяриую эпоху наблюдается тенденция к частичному распаду военно-политических альянсов, сковывавших политическую инициативу «малых держав», и к усилению влияния региональных организаций (где «малым державам» принадлежит численное преимущество) на развитие международно-политических процессов. В этой связи исследование того, на каких принципах строятся современные взаимоотношения неравновесных участников межгосударственных отношений и каким образом «малые державы» обеспечивают свои интересы во взаимодействии с более мощными странами, представляется важным и своевременным.
Объектом настоящего исследования является взаимодействие неравновесных участников международных отношений в рамках условной межрегиональной подсистемы, которую образуют два крупнейших азиатских государства (Китай и Индия) и десять государств Юго-Восточной Азии (Бирма/Мьянма2, Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Сингапур, Таиланд и Филиппины), значительно уступающие первым по размеру территории и масштабу внешнеполитического влияния1. настоящем исследовании название «Пирма» употребляется но отношению к событиям, предшествующим принятию бирманскими властями закона от 18 июня 1989 г., согласно которому официальное название страны на английском языке «Пирма» (Burma) было изменено на «Мьянма» (Муаи-mar). Для передачи бирманских топонимов и этнонимов диссертантом используюіся традиционно принятые в России обозначения (Рангун, Иравади и т.д.).
Мод pool юс оооснование правомерности выделения данной межрегиональной подсисісмі.і представлено и основной части диссертации (см. стр. 46).
Непосредственным предметом исследования являются модели, по которым осуществляется взаимодействие между тремя из этих государств — Китаем, Индией и Мьянмой. Выбор Мьянмы в качестве репрезентативной «малой державы» региона объясняется её «буферным» геополитическим положением: будучи единственной из стран Юго-Восточной Азии, имеющей протяженные сухопутные границы с Китаем и Индией, Мьянма играет особую роль в рассматриваемом нами «неравностороннем треугольнике».
Цель исследования состоит в выявлении закономерностей внешней п внутренней политики «малой державы», обусловленных влиянием со стороны сопредельных «великих держав» и проявляющихся как на уровне региональной подсистемы международных отношений, так и на уровне локальных межгосударственных взаимодействий. При этом особое внимание уделяется изучению скоординированной внешней политики стран Юго-Восточной Азии (ЮВА), направленной на обеспечение их национальной безопасности в контексте геополитического соперничества вперепюнальных «великих держав», н анализу модели их взаимодействия с крупными внерегиональ-пымп государствами — Китаем и Индией — на примере Мьянмы. В основу исследовательской программы положено рассмотрение динамики взаимодействий в рамках кптайско-индийско-мьянманского «неравностороннего треугольника», протекающих в условиях формирования повой подсистемы международных отношений в ЮВА после окончания «ХОЛОДНО! ! войны».
Для достижения поставленной цели предполагается решить ряд исследовательских задач, сірупппрованнмх в три смысловых блока в соответствии с общей логикой диссертационного исследования:
1. Концептуально-методологический блок рассмотреть существующие теоретические подходы к определению понятий «неравновесные участники международных отношений», «великие и малые державы»; рассмотреть существующие теоретические подходы к определению понятий «международный регион», «региональная подсистема международных отношений»; определить межрегиональную подсистему международных отношении, в рамках которой в настоящем диссертационном исследовании будет осуществляться анализ взаимодействия Китая, Индии и Мьянмы как неравновесных участников международных отношений; рассмотреть методологические основы изучения региональных подсистем международных отношении (на базе системного анализа), определить понятия «равновесие», «устойчивость», «безопасность» и «стабильность» системы; проанализировать эффективность структурно-реалистических, либерально-институциональных, структурно-функциональных моделей стабильности региональной подсистемы международных отношений в контексте взаимодействия неравновесных участников международных отношений; проанализировать эффективность «буферных» моделей (межгосударственный уровень) в контексте взаимодействия неравновесных участников международных отношений.
2. Блок анализа взаимодействий на региональном уровне рассмотреть основные факторы, обусловившие геополитическое соперничество Китая и Индии в Юго-Посточной Азии в конце 80-х гг. XX в. -начале XXI в.; проанализировать стратегию и тактику Китая и Индии в отношении юго-воеточноазиатских государств (и, в частности, Мьянмы) в контексте особой значимости этого региона для реализации внешнеполитических интересов обеих держав; проанализировать скоординированную реакцию государств региона, образующих Ассоциацию стран Юго-Восточной Азии (ЛСНЛП). па усиление китайско-индийского соперничества в Юго-Посточной Азии (и. в частности, вокруг Мьянмы).
3. Клок анализа взаимодействии на межгосударственном уровне рассмотреть основные факторы, обусловившие геополитическое соперничество Китая и Индии в Мьянме в конце 80-х гг. XX в. - начале XXI в.; проанализировать характер китайского и индийского влияния на политическую, экономическую, демографическую ситуацию в современной Мьянме; проанализировать реакцию мьянманского руководства на внутриполитические вызовы, обусловленные позициями Китая и Индии; провести сравнительный анализ внутри- и внешнеполитического курса мьянманского руководства и общей скоординированной политики государств Юго-Восточной Азии, призванной обеспечим, их национальные и региональные интересы в условиях непрерывного давления (экономического, военно-политического, демографического, культурно-информационного) со стороны крупных внерепюнальных держав.
В методологическом плане диссертант, следуя традиции, заложенной теоретиками международных отношений М. Каплапом [112], К. Уолгцем [168], Д. Сингером [302] п другими авторами, выделяет два уровня анализа: уровень международной системы и уровень национального государства. Соответственно, рассматриваются два вида китаиско-индийско-мьянманского взаимодействия: в рамках условной межрегиональной подсистемы международных отношений Китай-Иидия-ЮВЛ (модели регионального уровня) и в рамках трехсторонней «буферной» системы (модели межгосударственного уровня). Модель межгосударственного уровня дает возможность легально изучить особенности взаимоотношений «малого государства» с обеими сопредельными державами в том, что касается его внутренней п внешней политики. Модель системного (регионального) уровня позволяет проследить влияние региональной среды на динамику этих взаимоотношений и вписан» их в более широкий региональный контекст. Для рассмотрения взаимодействия неравновесных участников международных отношений на региональном уровне применяется метод системного анализа. Взаимодействие неравновесных участников международных межгосударственном уровне анализируется при помощи методов, разработанных в рамках теории игр.
Теоретико-методологическую базу исследования составили труды отечественных и зарубежных исследователей. Проблема определения понятия «неравновесные участники международных отношении» рассматривается на материале исследовании, освещающих роль «великих» и «малых держав» в международных отношениях. Это труды таких политологов как У. Фокс [100], Л. Фокс [99; 234], Дж. Модельски [275], Л. ІЗанденбосх [321], Д. ВаПтсл [167; 168; 166; 165], Р. Ротстаїін [147; 146, Р. Кеохейн [256], У. Патерсон [289], X. Домингес [227], Т. Матиссм [1281, ВаНрпнсн [322; 164], Э. Ньол [83], М.Сипгср [151], М. Ист [230], О. де Раймакер [140], II. Наер [210J, Х.Девро [94], М.Хендел [104], Г. Моритцсн [276], М. Элмап [232], К. Истер [231J, О. Кнудсен [259] и другие. Взаимодействие «тяжеловесных» и «легковесных» государств на региональном уровне затрагивается в работах, посвященных проблемам исторического и политологического анализа региональных подсистем международных отношений. Здесь следует упомянуть таких авторов как М. Ьречер [216J, М. Нинке [2I2J, О. Янг [334], К. Рассет[149], 13. Томпсон [318], Л. Кэнторн и С. Шпигель [161; 219], Э.Л. Поздняков [57; 56], Л.Р. Вяткин, Д.В. Деоиик и М.Л. Чешков [72: Гласи /[, В. Фелд п Г. Нойд [98], Ю.Е. Фёдоров [60: Глава 4, 2], К. Пузан [89[, II. Палмер [138, Т. Наііероп [137], Л.Д. Воскресенский [33] и другие. Особое внимание уделено работам, в которых предлагается комплексный, синтетический подход к изучению моделей региональной безопасности и стабильности. В числе авторов последних — И. Пузан [217], Л.Д. Погатурои [23; 24], М. Люб [208] и другие. Теоретический раздел настоящей диссертации, посвященный анализу моделей межгосударственного взаимодействия в рамках «буферных» систем, опирается на работы таких исследователей как Р.Д. Лыос п X. Райфа [46], М. Партем [288], Дж. Цой и Т. Росс [91; 145], Дж. М й-ла [125], О. Кнудсен [117], Н. Карт [113], Р. Тэрас [316] и другие.
Научная новизна исследования заключается в методологическом подходе диссертанта, сочетающем анализ региональных политических процессов, рассматриваемых с точки зрения традиционных «объектов» международных отношений — «малых держав», — с изучением роли «слабого» государства в межгосударственной буфер поіі системе, образованной взаимодействием трех неравновесных участников международных отношении (государства-«буфера» и двух сопредельных держав-сопернпн).
Основные источники, привлекаемые для раскрытия темы настоящего исследования, можно подразделить на две группы: 1). Проіраммньїе документы Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), отражающие стратегические цели государств региона в их взаимодействии с внерегиональными державами: Декларация зоны мира, свободы и нейтралитета (1971), Декларация согласия АСЕАН (1976), Договор о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии (1976), Договор о зоне, свободной от ядерного оружия, в Юго-Восточной Азии (1995), Концепция Регионального форума АСЕАН (1995)4; и 2). Проіраммньїе документы военного правительства Мьяимы, отражающие мьянманское видение характера развития региональных политических процессов и роли Мьяимы в региональной подсистеме международных отношений: доклад Департамента военно-стратегических исследований Министерства обороны Мьянмы «Политическая ситуация в Мьяиме и положение Мьяимы в регионе» за 1998 г. (на бирманском языке)5, а также заявления мьянмаиских лидеров и дипломатов, публикуемые в официальной периодической печати.
Историография проблемы насчитывает более двухсот статей и монографий отечественных п зарубежных авторов. Среди освещаемых ими вопросов выделяются три крупных тематических блока. В первом блоке рассматриваются проблемы международной безопасности в Юго-Восточной и Южной Азии6. Здесь следует упомянуть такие комплексные работы как «Юго-Восточная Азия: параметры безопасности в
В работах некоторых западных исследователей Юго-Восточная и Южная Азия, наряду с Кшаем, рассматриваются как части единой межрегиональной подсистемы международных отношений, получившей название Southern Asia (чго можно перевести как «южная часть Азии»). В отечес і венной лиіератлре данная подсистема обозначается как «регион Юго-Восточной и Южной Азии» [72: 15]. Последнее наименование, па наш взгляд, не вполне корректно, так как в таком елччае Китай остается за рамками рассматриваемой подсистемы. Подробнее о «южной части Азии» см. сір. 46 настоящего исследования. к онпе XX столетия» под редакцией Г.И. Чуфрнпа [71], «Южная Азия: конфликты и геополитика» под редакцией В.Я. Белокреницкого [73], «Азиатско-Тихоокеанский регион и Центральная Азия: контуры безопасности» под редакцией Л.Д. Воскресенского и ІІ.ГІ. Малетииа [47], «Китай, Индия, Япония и безопасность Юго-Восточном Лзмм» иод редакцией Ч. Джешуруна [92], «Вызовы азиатской безопасности» иод редакцией В. Германа [105] и некоторые другие. Заслуживают внимания отдельные главы специальных докладов американской научно-исследовательской корпорации РЭПД «Китайская тень: региональный взгляд на внешнюю политику и военное развитие Китая» [93; 97] и «США и Азия: навстречу новой американской стратегии и силовой позиции» [162]. Аналогичной тематике посвящены статьи А. Ачарьи [206; 77], Дж. Кептиша [114], С. Кумара [263], Г. Нэйду [283], В. Сакхуджи [296], Д. Спнгха [153], К.1\ Сипгха, [304], У.Н. Спнгха [308], Е.Д.Степанова [64], К. Субраманьяма [314, Тан Шшшна [182], С. Хоффмана [250], Чжан Юньлина [189], Чжлі Жуйсяиа [373], Шри Нал и Рам Нхарата [215] и других авторов.
Кроме того, к первому блоку примыкают работы, освещающие изменение международной роли АСЕАН как организации, претендующей на формирование нового регионального порядка в Юго-Восточной Азии и за её пределами. Это, в первую очередь, монографии П.II. Малспніа «АСЕАН: три десятилетия /1967-1997/ — три политики» [48] и «АСЕАН: три десятилетня внешней политики» [49], коллективные монографии «АСЕАН в системе международных политических отношений» иод редакцией ІО.О. Левтоновой [20], «АСЕАН: итоги, проблемы, перспективы» иод редакцией Г.И. Чуфрнпа [69], «АСЕАН и ведущие страны ЛТР: проблемы п перспективы» под редакцией II.П. Малстнна и О.В. Поваковой [51], работа В.Е. Петровского «Азиатско-тихоокеанские режимы безопасности после "холодной войны"» [541, а также серии ежегодных сборников, публикуемых издательством Института востоковедения РАН, «Юго-Восточная Азия: актуальные проблемы развития» [53]. В том же ряду следует отметить статьи Л. Ачарьи [76], Ван Шоуе [339], Ю. Вананди [326], Гай Мкунм [173], Н. Ганесана [240], Э. Золмнген [311], А.А. Иванова [194], Ли Чусяиа [349, Лу Цзянь-жзня [359], Ма Чжигаиа [364], Ма Яиьбина [176], П.А. Развииа [58], Р. Рамчарапа [294]. У.Н. Спнгха [309], Сунь Сяомина и Чэнь Мэй [179J, Дж. Фапстопа [236; 237], Т. Чалемиаланупапа [90], Чжан Гуанпнна [187], Р. Эммерса [233] и других аналитиков.
В этих работах стратегическая ситуация н Азии рассматривается и контексте изменения силового равновесия в регионе после распада СССР, обострения противоречий в рамках «треугольника» Китай-Япония-СШЛ, появления новых вызовов и угроз международной безопасности в регионе. Авторы подчеркивают, что с изменением глобальной парадигмы развития международных отношении, постепенным отказом государств региона от геополитического, «блокового» мышления в пользу геоэкономических соображений, вероятность широкомасштабного военного конфликта в Азии существенно уменьшилась. Вместе с тем, вследствие нарушения военного пари-тега, сложившегося в Азиатско-Тихоокеанском регионе (ATI ) в эпоху противостояния сверхдержав, государства региона начали наращивать и совершенствовать собственное вооружение, чтобы не оказаться беззащитными в случае межэтнических и территориальных конфликтов регионального и локального характера. На первый план вышли уірозьі экономической безопасности, для решения которых им приходится применять не только финансовые и политические, но п военные средства (в случае борьбы с пиратством, контрабандой наркотиков и т.н.). Возросла угроза диверсиоппо-террорпстических акций со стороны религиозно-экстремистских группировок и интернациональных террористических организаций. Все это потребовало от государств южной части Азии выработки ионых механизмов и гарантий обеспечения национальной и международной безопасности в военной, экономической, социально-политической, экологической, информационной сферах.
Как отмечают российские ученые, после окончания «холодной войны» Ассоциация стран Юго-Восточной Азии приняла на себя ведущую роль в выработке нового действенного механизма обеспечения безопасности и предотвращения конфликтов в Юговосточноазиатском регионе, основанного не па традиционном «балансе сил» великих держав, а на «балансе интересов» всех участников многостороннего диалога, поддерживаемом их коллективными усилиями. По инициативе стран ACRAI1 был создан специальный форум по вопросам региональной безопасности, где осуществляется обсуждение ключевых проблем и применяются консенсусные методы их решения. Благодаря многоуровневым консультациям в рамках Регионального форума АСІгАН (АРФ) сложилась особая система взаимоотношений, позволяющая «малым государствам» приходить к единому мнению но некоторым важным международным вопросам и обязывающая крупные державы учитывать их общую согласованную noil зицию при проведении собственного внешнеполитического курса. Принятие единого «кодекса поведения», выработанного в рамках Ассоциации, превратило «великие держаны» из основной угрозы международной безопасности в регионе в глинных гарантов её обеспечения. Эти факты, по мнению ряда отечественных и зарубежных исследователе!!, свидетельствуют о том, что ЛСНЛП фактически удалось «создан» новую систему международных отношений как в самой Юго-Восточной Азии, так и за её пределами в масштабах ЛТР» [69: 7-8], существенно укрепив позиции «малых стран» региона в их диалоге с крупными внерегиональными гоеудирствими.
В отличие от большинства отечественных исследователей, некоторые региональные политологи — Л. Ачарья [206], Г. Пэйду [283J, У.І . Синіх 3()8j и другие — придерживаются менее оптимистической точки зрения относительно эффективности инструментов превентивной дипломатии и «баланса интересов», предложенных лидерами ЛСНЛП. По их мнению, политическую ситуацию в Азии по-прежнему определяют баланс сил и договоренности между «великими державами», а инициативы государств ЛСНЛП, направленные на установление нового регионального порядки, отражающего интересы «малых государств», реализуются лишь постольку, поскольку «великие держаны» согласны их поддерживать. Па данный момент крупные страны — Китай, Мидия, Япония, США — заинтересованы втом, чтобы привлечь ЛСНЛП па свою сторону, благодаря тому, что эта ассоциация противостоит любым попыткам доминирования в регионе и не позволяет ни одному из соперников занял, лидирующие позиции. Тем не менее, державы предпочитают решать спорные вопросы в двустороннем порядке, а не выносить их на суд Регионального форума ЛСНЛП, где им приходится прислушиваться к мнению «малых государств», стремящихся скорректировать их внешнюю политику в своих собственных интересах.
Второй тематический блок составляют труды, раскрывающие ключевые проблемы взаимоотношений между Китаем и Индией на современном этапе. Здесь следует выделить три подіруппьі: а) исследования региональных авторов, оценивающих последствия изменения международной роли Китая; б) исследования региональных авторов, оценивающих последствия изменения международной роли Индии; и в) комплексные исследования, охватывающие основные тенденции развития китайско-индийских отношений после окончания «холодной войны» в контексте изменения геостратегического баланса сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Первую подгруппу образуют работы Ван Цинсння [329], Р. Вортнела [332], Вэнь Тензюня [341], С. Датты [97], Г. Каивала [254], Ли Баоцзюня [175], Р. Манро [277J, Дж. Мохапа Малика [269], Се Исяня [177], Се Минганя [365], Сюй Синя [171], Цзя Цинго [183], Цюіі Сипа [185], Чжан Ванькуня [186], Чэнь Цимао [221], Ян Чэнсюя [74]. Вторая подгруппа включает статьи М. Аюба [209], Ф. Грэра [102], Дж. Дикшита [14], Г Чжэпизя [344], Р. Манро [278], Дж. Мохана Малика [267], Г. Иэйду [284], Д. Олланали [287], М. Раджана [293], Х.-Ф. Селлера [150J, Сунь Пучжуна [367J, Супь Шпхая [181; 368], Д. Хагерти [245], Цзян Или [184], Чжао Вэйвэня [190], Чжао Пипа [371], Чжэн Жуи-сяна [372] и других исследователей.
В третьей иодгрунне следует отмстить монографию Г.К. Широкова и С.П.Лунёва «Россия, Китай п Индия в современных глобальных процессах» 70, монографию С. Рангапатана и С. Кханны «Индия и Китай: развитие взаимоотношении после конфронтации эпохи Мао Цзэдуна» [143], а также две коллективные монографии индийских авторов — «Павлин и Дракон: индийско-китайские отношения в XXI веке» под редакцией К. Наджпаи и А. Матту [80; 82; 127] и «Через пропасть в Гималаях: индийское стремление познать Китай» под редакцией Дань Чжуна [81; 154; 158]. Сюда же входят статьи А. Лбу Тахер Салахуддина [203], А. Ачарьи [75], Ван Хунвэя [338], Ван Хуныоя [327], Вэпь Ною [330], С. Датты [229], Ду Юкана [343], В Чжэпцзя [345], Дж. Мохана Малика [266], С. Мэнсингх [272], Ш. Пракаша [291], В. Раджамоии [141], С. Рангапатана [295], С. Сингха [305], Суп Ичана [366], Супь Шпхая [180], Чжуан Ш:)пфу [337]. Чэн Жуйшэна [374; 375], Яи Гунеу [378] и т.д. Отдельные аспекты китайско-индийских отношений подробно освещаются в статьях С. Баранова [193], П. Вивеканандана [323], Вэнь Фудэ [342], С. Дэпы [225], С. Капилы [109], Д. Котиала [260; 261], М.Фрэзера [235], Дж. Хал и и А. Хал и [246], Р. Харапрасада [247, Чжан Вэпьму 1369], Т.Л. Шаумян [202], 1н Сяоцзе [379]. Взаимоотношениям Китая, Индии и АС1АП уделено преимушественное внимание в моноірафин К. Сридхаран «Регион АСПАП во внешней политике Индии» [159], коллективной монографии «Индия и ЛСНЛП: индийская политика "ориентации на восток"» под редакцией Ф. Грэра и Л. Marry [126; 130; 155], а также статьях С. Датты [228], Т. Канджилала [253]. С. Куп-пусвамп [118], Лю Шаньго [361], Ма Июйин [363], Г. Нэйду [282], С. Сингха 306],
Аналитики этой группы отмечают, что в последние годы роль Китая и Индии в региональной политике неуклонно возрастает. Динамика взаимоотношений этих двух государств оказывает заметное воздействие не только на развитие международных политических процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но и на конфигурацию глобальной системы международных отношений в целом. В настоящее время одним из приоритетных направлений китайской и индийской внешней политики является всестороннее наращивание своего экономического, военно-политического и культурно-информационного присутствия в Юго-Восточной Азии, расположенной на перекрестке важнейших мировых морских коммуникаций. Очевидное пересечение приоритетных сфер стратегических интересов двух крупнейших азиатских держав, после окончания «холодной войны» сосредоточивших свои усилия на расширении и укреплении собственного влияния среди государств АСЕАН, порождает определенный конфликтный потенциал, угрожающий позитивному развитию международных отношений в Юговосточноазиатском регионе. В настоящий момент, по мнению международных наблюдателей, Китай претендует на то, чтобы стать единственной азиатской «сверхдержавой». Индия, в свою очередь, обладает схожими внешнеполитическими амбициями и готова противостоять этим намерениям. Масштаб и характер китайско-индийских двусторонних взаимодействий, реакция стран-членов АСЕАН на военные, экономические, демографические и иные вызовы их национальной и региональной безопасности со стороны двух крупнейших стран азиатского континента могут стать причиной обострения международной ситуации в южной части Азии. При этом, однако, некоторые аналитики подчеркивают, что признание Индии в качеегве одной из азиатско-тихоокеанских «великих держав» позволило бы снизить уровень напряженности между Индией и Китаем и способствовало бы укреплению безопасности в регионе.
Исследования, принадлежащие іретьему тематическому блоку, охватывают круг вопросов, связанных с внешней н внутренней политикой Мьянмы. Здесь также можно выделить три смысловые по/нрупны: а) концептуальные основы внутренней и внешней политики Мьянмы; б) взаимоотношения Мьянмы с Китаем и Индией; и и) взаимоотношения Мьянмы со странами АСЕАН. Первую подгруппу составляют монографии У. Джомстона «Внешняя политика Бирмы: исследование нейтрализма» [108], Н.П. Малетина «Внешняя политика Бирмы (1948-1986)» [50], Ляп Чшиа «Внешняя политика Бирмы: нейтрализм в теории и на практике» [120], Г. Хаутмана «Духовная культура в бирманской политике кризисного периода: Лун Сан Су Чи и ШІД» [106], Д. Стсинберга «Бирма: мьянманское государство» [160], статьи и монографии В.Ф.Васильева [28; 31; 30] и Н.Л. Листопадова [44; 195; 198; 200], коллективная монография «Бирма/Мьянма навстречу XXI веку: динамика преемственности и перемен» под редакцией Дж. Брэндона [88]. Сюда же относятся работы А. Лбу Тахер Салахуддина [204; 205], Вэй Хуна [340], Дж. Га йота [243; 244], И Дани [347], Чж. Йонгхвея [172], М. Каллахан [218], И. Кхослы [258], П. Кэри [220], Линь Сиснна [352: 350; 351], Б. Линтнера [264; 265; 123; 124], Лю Чжи [360], Мья Мауиа [280; 281], Б. Мтгтыоса [129; 274], И.Т. Руденко [59], У.Б. Сипгха [310], 10 Хунбо [377]. Особого внимания заслуживают доклады независимой аналитической группы но урегулированию международных кризисов «Бирма/Мьянма: насколько сильны позиции военного режима?» [87], «Мьянма: мировоззрение военного режима» [135], «Мьянма: роль гражданского общества» [136].
Во вторую подгруппу входят коллективная монография отечественных исследователей «Бирма и Китай: проблемы взаимоотношений» под редакцией В.Ф. Васильева [29], монографии П.Л. Листопадова «Проблемы отношений между Мьяпмой и Мидией: история и современность» [45], С. Прадхана «Новые измерения в индийско-бирманских отношениях» [139J и Юй Динбана «История китайско-мьяиманеких отношений» [192], а также статьи Д. Лрнотта [78], Д. Бансрджи [211], Ж. Бокера [84], Вам Цзюньфу [328], Жэиь Цзя [346], С. Капилы [110], С. Куппусвамп [ 119], Линь Сиснна [355; 357; 354; 356; 353], Н.Л. Листопадова [197], Лу Гуапппна [358], Лю Шаохуа [362], Ляп Чшиа [121], Н. Манохарана [271], Дж. Мохана Малика [268; 270], В. Иэйра [285], А. Сслта [299], Д. Сикинса [297], С. Сипгха [307] и X. Шармы [301J. Третья подгруппа объединяет работы Лун Зо [79], Дж. Брэя [85], В.Ф. Васильева [27], Ду Цчмфэна [174], Н.Л. Листопадова [43], Мья Тана п Тин Мауп Маун Тана [134; 133]. М. Смита [156], Чэпь Цзмпа [376]. К сожалению, диссертанту не встретилось ни одного фундаментального труда, подробно раскрывающего ключевые аспекты внешней п внутреннем политики Мьянмы как Исследования данной группы специалистов посвящены изучению роли Мьяи-MI.I в региональных политических процессах, и, в частности, её влиянию на динамику китайско-индийских взаимоотношений. Авторы отмечают, что Мьянма, благодаря своему особому геополитическому положению, занимает важное место в реализации внешнеполитических стратегий обоих государств, направленных на обеспечение их интересов в Юговосточноазиатском регионе. Обилие природных ресурсов и наличие портов на побережье Бенгальского залива, предоставляющих возможность контролировать морское судоходство в Малаккском проливе, обуславливают стремление Пекина и Ныо-Дели вовлечь это государство в свою экономическую и военно-политическую орбит) . При этом позиция Мьяимы, её умение находить верный внешнеполитический баланс, сглаживая разногласия между Китаем и Индией и способствуя их сотрудничеству в целях защиты собственных национальных интересов, могут оказать существенное влияние на развитие не только двусторонних китайско-индийских отношений, но и международной ситуации в регионе в целом. В данном контексте заметное сближение Рангуна и Пекина, имевшее место в конце 1980-х - начале 1990-х гг., стало предметом особой озабоченности региональных аналитиков. В экспертном сообществе развернулась дискуссия о том, какие последствия для с і ран региона можег вызвать радикальное изменение внешнеполитического курса Мьянмы п её возможный союз с Китаем. Однако, по мнению российского историка п дипломата Н.Л. Листопадова, «хотя и произошло сближение между Нирмой и Китаем в условиях замораживания бирманско-индийских отношений, оснований делать вывод о принципиальных изменениях в нейтралистской внешней политике Пирмы ист» [44: 157).
Международная роль Мьянмы как государства-«буфсра» между Китаем и Индией, равно как и характер сё взаимоотношений с другими странами Юго-Восточной Азии (втом числе в рамках ACIZAH), пока ещё слабо изучены не только российскими, по п зарубежными политологами (исключение составляют индийские и австралийские исследователи). Между тем, по мнению диссертанга, эта роль существеннее, чем представляется на первый взгляд. Настоящее исследование, следуя в русле традиций отечественного востоковедения, призвано частично восполнить этот пробел.
Теоретическая значимость диссертационного исследования обусловлена тем, что оно впервые вводит в отечественный научный оборот проблематику «неравновесных участников международных отношении», на протяжении нескольких десятилетий разрабатываемую зарубежными политологами, но до сих нор практически не затрагивавшуюся российскими исследователями. Тематика диссертации соответствует Проблеме 1.5 «Проблемы анализа и прогнозирования международных отношении». Проблеме 2.5 «Межазиатские отношения и проблема азиатской безопасности», Проблеме 2.9 «Актуальные проблемы внешней политики отдельных стран», Проблеме 5.9 «Участники международного взаимодействия» и Проблеме 10.1 «Региональные подсистемы международных отношений и закономерности их функционирования» Основных направлений научной работы МГИМО(У) МИД России по специальности «Международные отношения».
Практическая значимость исследования состоит в возможности применения разработанной диссертантом двухуровневой модели к анализу межгосударственных взаимодействий в рамках аналогичных «неравносторонних треугольников». Основные выводы и положения диссертации могут найти практическое применение в деятельности органов Мпнисгерства иностранных дел Россиїіскоіі Федерации, а также при подготовке учебных курсов по кафедре востоковедения МГПМО(У) МИД России, при разработке регионоведческих и страноведческих курсов в Дипломатической академии МИД России и других специализированных высших образовательных учреждениях гуманитарного профиля.
Апробация исследования. Основные выводы и положения настоящей диссертации выносились на обсуждение кафедры Востоковедения МГИМО(У) МИД России. Суть авторской концепции и отдельные промежуточные результаты исследования были представлены диссертантом в выступлениях на отечественных п зарубежных научных мероприятиях, в частности, на конференции молодых исследователей «XXI век: место и роль России в меняющемся мире» (Москва, МГИМО(У) МИД России. 24 февраля 2001), молодежной секции Первого Конвента РАМИ «10 лет внешней ноли гики России» (Москва, МГИМО(У) МИД России, 20-21 апреля 2001), Международном юношеском саммите «Я - Мы - Устойчивое развитие» (Гонконг, КНР, Гонконгский университет, 30 июля - 3 августа 2001), XII Международной научной конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» ква. Институт Дальнего Востока РАН, 25-29 сентября 2001), 415-й сессии Зальцбургом кого семинара «Меняющиеся концепции международной безопасности в Восточной Азии» (Зальцбург, Австрия, 3-Ю декабря 2003).
На защиту выносятся следующие положении диссертации:
Взаимодействие неравновесных участников международных отношении асимметрично по своей природе, что, однако, не исключает возможности ответного влияния «легковесных» государств на «тяжеловесные». Масштаб и характер подобного влияния обусловлен структурой системы (подсистемы) международных отношении.
Внешняя политика «великих» и «малых держав» в процессе их взаимодействия подчинена логике функционально-ролевой дифференциации в рамках рассматриваемой системы (подсистемы) международных отношений. «Великие державы» формируют и трансформируют международную структуру, а «малые державы» фиксируют международный порядок, сложившийся под воздействием «великих держав».
Внешняя политика буферного государства и стран «буферной зоны» подчинена одинаковым закономерностям. Оптимальной внешнеполитической стратегией для «буферных» государств является стратегия нейтрализма и равноудаленно-сти, однако она не всегда осуществима на практике. В силу этого «буферные» государства нередко вынуждены прибегать к тактике «примыкания» или «опоры на третью силу».
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, основной части, заключения и библиографии. В соответствии с логикой последовательного решения исследовательских задач и общим замыслом исследования, основная часть диссертации подразделяется на три главы, которые, в свою очередь, разбиваются па отдельные параграфы. Первая глава «Взаимодействие неравновесных участников международных отношений: региональный и межгосударственный уровни анализа» посвящена рассмотрению теоретико-методологических основ изучения взаимоотношений «тяжеловесных» и «легковесных» государств. Во второй главе «Взаимодействие Китая, Индии и Мьянмы в рамках межрегиональной подсистемы международных отношений Китай-Индия-ЮВА» анализируются геополитические аспекты китайско индийского соперничества в Юго-Восточной Лзни, его влиянии на внешнюю йоли гику государств региона. В третьей главе «Межіосударственное взаимодействие Кпгая, Индии и Мьянмы в рамках "буферной системы" и "буферного комплекса"» освещаются трехсторонние аспекты китайско-индийско-мьяиманских отношений, подчеркиваются функциональные параллели между внешней политикой равпоудален-ности в отношениях с сопредельными державами и внутренней политикой национальной консолидации, проводимыми Мьянмой на государственном уровне, с одной стороны, и политикой «нейтрализации» и «национальной и региональной сопротивляемости», проводимыми АСЕАН па региональном уровне, с другой. В доказательстве последнего утверждения заключается сум. исследовательского замысла диссертанта.
Неравновесные участники международных отношений: теоретические подходы к определению понятий
Неравномерное распределение мощи между суверенными государствами, обуславливающее различие их внешнеполитических возможностей, является одной из фундаментальных характеристик глобальной системы международных отношении и её региональных подсистем. Принято считать, что международно-политическая структура формируется под воздействием наиболее мощных государств («великих держав»), стремящихся максимально обеспечить свои национальные интересы, и определяется конфигурацией отношений между ними. «Великие державы» доминируют в глобальной системе международных отношений и её региональных подсистемах, определяя магистральное направление их развития и трансформации, в то время как все остальные государства вынуждены адаптироваться к существующей международной обстановке, действуя в рамках структуры, сложившейся иод влиянием «великих держав» [57: 58]. Структура системы (подсистемы) позволяет понять и предсказать линию внешнеполитического повеления государств, обладающих неодинаковым весом в системе (подсистеме) международных отношений [62: 32]. Вместе с тем, позиция, которую государство занимает в системе (подсистеме) международных отношении, позволяет делать выводы о степени и характере его влияния па структуру системы (подсистемы) в целом.
Традиционно многие отечественные исследователи, анализируя текущую международно-политическую обстановку в отдельных регионах мира, уделяли преимущественное внимание изучению роли «великих держав» — ведущих субъектов мировой политики, — в то время как рядовые государства оставались на периферии их научных интересов, рассматриваясь ими, скорее, как «объекты» международных отношений, не обладающие возможностями непосредственного влияния па ход глобальных международно-политических процессов. Однако такая позиция представля » ошибочной некоторым зарубежным авторам. Как указывал в серелине прошлого века известный политолог Уильям Т. 1\ Фокс, «было бы опасным заблуждением предполагать, что «слоны» являются единственными элементами международной системы, или игнорировать «белок» в силу того, что «слоны» определяют все или большинство их действий» [Цит. по 216: 2П\. Эти слова получили весомое подтверждение на рубеже ХХ-ХХІ веков, когда для рядовых государств, активно участвующих в деятельности международных институтов, открылась реальная возможность самостоятельно влиять на формирование постбиполярной структуры международных отношений [132: 64]. В этой связи изучение моделей, по которым строится взаимодействие более мощных и менее мощных государств на современном этапе, приобрело особую актуальность, став необходимым для лучшего понимания международно-политических процессов, протекающих на региональном и субрегиональном уровнях [316: 457]. Вместе с тем, недостаточная степень разработанности теоретико-методологической базы, описывающей взаимоотношения «слонов» и «белок» международной политики, существенно затрудняет проведение подобного рода исследования.
В эпоху «холодной войны» в рамках советского обществоведения сложилось отдельное междисциплинарное направление, занимающееся изучением экономических, политических, демографических и социокультурных проблем развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки. Однако в силу идеологической ангажированности подавляющего большинства отечественных научных публикаций того времени, рассмотрение теоретических аспектов взаимодействия более мощных и менее мощных участников международных отношений в них, как правило, ограничивалось тезисами теории марксизма-ленинизма о международном империализме и классовой борьбе. Выделяя в рамках мировой капиталистической системы «империалистические державы» и «развивающиеся страны» как два противопоставленных класса государств, различающихся по принципу «эксплуататоры» - «эксплуатируемые», советские исследователи не проводили аналогичного разграничения среди более мощных и менее мощных стран социалистического лагеря. В отличие от отечественной науки, в западной политологии противопоставление более мощных и менее мощных государств основывалось на различиях в уровне их военных п экономических потенциалов, что подразумевало возможность объединении обеих групп государств в рамках единого понятии «неравные державы» (unequa powers). Поелед 11111 і подход отражал попытку классифицировать нее государства, вне зависимости от их общественно-политического строя, на основании такого общего свойства, как обладание «силон/мощью» (power)7, или, точнее, определенным международным весом, способностью оказывать влияние на ход международно-политических процессов. Он предполагал, что государства, обладающие неравным международным весом, имеют неравные внешнеполитические возможности, и что неравенство возможностей, в свою очередь, определяет различия в их внешнеполитическом поведении8.
Одной из слабых сторон научной дискуссии по поводу классификации неравновесных участников международных отношений, развернувшейся среди зарубежных исследователей, являлось отсутствие консенсуса относительно употребляемой ими терминологии. Так, в ряде англоязычных работ, рассмотренных диссертантом [83; 89; 94; 99; 104; 113; 128; 132; 140; 146; 147; 151; 164; 165; 166; 167; 168; 207; 210; 227; 230; 231; 232; 234; 256; 259; 276; 289; 321; 322 и др.], для обозначения «более мощных» государств использовались, нередко как синонимичные, выражения: «державы» (powers), «крупнейшие державы» (major powers), «великие державы» (great powers), «большие державы» (big powers), «сильные державы» (strong powers), «мощные государства» (powerful states), «крупные государства» (large states) и т.д. «Менее мощные» участники международных отношений обозначались, в свою очередь, такими словосочетаниями, как «меньшие державы» (minor powers), «малые державы» (small powers), «малые нации» (small nations), «малые страны» (small countries), «малые государства» (small states), «слабые государства» (weak states), «слабые державы» (weak powers) и т.н. Лріумептания зарубежных авторов в защиту некоторых из лих терминов заслуживает особого внимания.
Взаимодействие неравновесных участников международных отношении на региональном уровне: структурно-реалистические, либерально- институциональные и структурно-функциональные модели
Условившись рассматривать взаимоотношения ряда «великих» и «малых» держав южной части Азии как особую межрегиональную подсистему международных отношении, мы должны определить основные характеристики этой системы, как-то: её границы, состав, структуру, организацию (структуру-инвариант) и ключевые параметры. Критерии, которые позволяют выделить данную систему межгосударственных взаимодействий из внешней среды, подробно анализировались в предыдущем параграфе. Состав системы также представляется очевидным: в данном случае мы имеем дело с гетерогенным образованием, состоящим из двух типов элементов — двух «великих» (Китай, Индия) и десяти «малых» держав (Бирма/Мьянма, Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины). Конфигурация структуры рассматриваемой системы обусловлена неравномерным распределением мощи (а следовательно, и внешнеполитических возможностей) между её элементами. ПОСКОЛЬКУ элементы системы межгосударственных отношений выступают в u-:ni». c !"!?e с?..\!остс::те::ы:ы:;, и:;утрс;;;;с ; ;от шнцштшиы.ч с\бьекк в действия, ее структура является динамичной: взаимосвязи между элементами системы представляют собой устойчивые, регулярно повторяющиеся взаимодействия [57: 20, 81]. Процесс функционирования и развития системы может сопровождаться возникновением, пз менением и гибелью отдельных её компонентов, постепенной трансформацией структурных взаимосвязей. При этом, однако, базовый принцип взаимодействия между её элементами — то, что принято называть организацией или структурой-инвариантом" системы — остается неизменным, гарантируя неуклонное самовоспроизведение фундаментальных отношений, конституирующих систему как целое и определяющих её сущность, и сохранение самотождествеиности системы в ходе её эволюции [55: 20; 57: 53-4].
Функционирование системы межгосударственных взаимодействии, как и любой открытой саморегулирующейся системы, построено на принципе обмена информационными импульсами как между элементами самой системы, так и между системой и её внешней средой. Этот обмен обеспечивается за счет непрерывных информационных потоков — «входящих» импульсов со стороны внешней среды, обратных «исходящих» импульсов со стороны системы и взаимных обменов импульсами между отдельными элементами последней. В случае нарушения внутренних каналов связи и/или прекращения информационного обмена («обратной связи») со средой сиегема стагпирует и разрушается. Вместе с тем, некоторые импульсы, порождаемые элементами системы или поступающие из внешней среды, могут негативно воздействовать на структуру системы, деформируя сё, что при недостаточной устойчивости внутренней организации также может привести к разрушению системы23 [60: 32\. В силу этого функционирование системы межгосударственных взаимодействий оказывается подчинено целям поддержания её целостности и самоидеитичности в условиях изменяющейся среды и внутренних трансформаций (случайных или преднамеренных). На практике это выражается в том, что сё отдельные элементы (в данном случае — государства) периодически предпринимают действия, компенсирующие негативное воздействие информационных возмущений со стороны внешней среды и других элементов системы, что, в конечном итоге, способствует сохранению и воспроизведению фундаментальної ! организации системы (существующего международного порядка) [56: 35; 57: S9].
Чтобы не утратить свою жизнеспособность, система должна своевременно и эффективно реагировать на информационные импульсы, возникающие в ходе её движения. В этой связи целесообразно различать импульсы, укрепляющие сие і ему (то есть способствующие расширению диапазона её допустимых состояний), которые необходимо усиливать, и возмущения, ослабляющие систему, которые необходимо подавлять. Усиление позитивных импульсов происходит в результате действия гак называемого механизма положительной обратной связи, а ослабление негативных импульсов обеспечивается за счет механизма отрицательной обратной связи [55: 15]. Положительная обратная связь позволяет системе развиваться, повышая свою способность адаптироваться к изменениям внешней среды, а отрицательная обратная связь помогает противостоять деструктивным воздействиям, поступающим изнутри н извне системы. Известно два сопряженных вида отрицательной обратной связи, в совокупности образующих своего рода компенсаторный механизм системы, обеспечивающий но;шержание её гомеостаза (то есть способности сохранять устоіічивос внугреинее равновесие вопреки информационным возмущениям):
а) компенсирование информационных возмущении путем корректировки внутри системных взаимосвязей — система изменяет часть своей структуры, стремясь нейтрализовать давление со стороны внешней среды или локализовать источ ник внутренней угрозы; и
б) генерирование ответных импульсов, направленных на подавление возмущения — система стремится нейтрализовать давление со стороны внешней среды или внутренних элементов, изменив или ликвидировав сам источник давления [32: 121].
Китайско-индийское соперничество в Юго-Восточной Азии: фактор региональной нестабильности
Сложно переоценить ту ключевую роль, которую Китай и Индия, два крупнейших и наиболее мощных государства азиатского континента, сыграли в становлении межрегиональной подсистемы международных отношений в южной части Азии. Эти страны но праву следует считать сё структурообразующими элементами, важнейшими источниками внутренних импульсов, оказавшими существенное влияние па развитие подсистемы во второй половине XX в. При этом следует принять во внимание то немаловажное обстоятельство, что стремление Китая и Индии к региональному доминированию было обусловлено не только наличием соответствующего силового потенциала, но и осознанием особой исторической миссии, присущей обеим азиатским державам. Действительно, на протяжение нескольких тысячелетий государства, возникавшие на территории Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии, испытывали непрерывное информационное излучение ханьской и индусской цивилизации. Распространение «цивилизованного» образа жизни, внедрявшегося торговцами и колонистами, а порою силой насаждавшегося завоевателями на пограничных и буферных территориях, содействовало формированию в южной части Азии единого историко-культурного «пространства». Население близлежащих стран воспринимало основы системы письменности, элементы самобытного культурного наследия, государственно-правовые нормы и морально-этические принципы древних империй, позиционировало себя в рамках традиционных космологических концепций, свойственных китайскому и индийскому религиозно-философскому и социально-политическому мировоззрениям. Классические модели межгосударственных отношений, основанные на вассальной зависимости и ритуале, освященном авторитетом индуизма, буддизма или конфуцианства, определяли характер дипломатических контактов в южной части Азии вплоть до начала европейской колонизации [131: 93-100]. В начале XX в. высокий авторитет китайских и индийских ученых, мыслителей, реформаторов в немалой степени способствовал принятию народами Юго-Восточной и Южной Азии ведущей роли китайского и индийского национально-освободительных движений, стимулировал распространение в афро-азиатском мире принципов национального самоопределения, антиколопиализма, аптиимпериалпзма, неприсоединения и мирного сосуществования. Провозглашение независимой Мидии (15 августа 1947 г.) и социалистического Китая (1 октября 1949 г.) стало переломным моментом в новейшей истории двух крупнейших стран Азии, получивших долгожданную возможность заявить о своих давних претензиях на роль региональных «лидеров». Активная и инициативная международная позиция обеих азиатских держав, выступавших за полную ликвидацию европейской колониальной системы, за соблюдение политических и экономических интересов развивающихся стран, явилась весомым фактором, обеспечившим Пекину и Ныо-Делп широкое международное признание. Существенное значение имело и то, что победа интернационального антиколониального п антиимпериалистического движения, проходившего иод лозунгами национального самоопределения и афро-азиатской солидарности, во многом сгала возможной благодаря огромному личному вкладу со стороны нескольких поколений выдающихся индийских и китайских философов и общественно-политических деятелей, таких, как Мохандас Карамчанд Ганди, Мотилал и Джавахарлал Перу, Сунь Ятсен, Мао Цзэлуи и Чжоу Эньлай. Вес это позволило Китаю и Мидии в дальнейшем уверенно выступить на мировой арене в качестве глашатаев «третьего мира», выражающих чаяния и интересы развивающихся стран, в том числе и стран южной части Азии, в их борьбе за подлинную независимость отбывших метрополий.
Тем не менее, несмотря на богатый опыт позитивного сотрудничества, накопленный в эпоху борьбы с колониализмом, империализмом, милитаризмом и компра-дорством, яркий период «братской дружбы индийского и китайского народов» довольно быстро подошел к концу. Уже в конце 1950-х - начале 1960-х гг. на первый план в двусторонних отношениях Пекина и Ныо-Дели стали выходить геополитические противоречия (такие, как раздел пригималайских сфер влияния), на фоне американо-советского блокового антагонизма развернулась идеологическая борьба социалистического Китая и демократической Индии за лидерство в рядах развивающихся стран. Быстротечная пограничная война октября-ноября 1962 г. стала началом длп тельного периода китайско-индийской конфронтации, непосредственно затронувшей интересы большинства новых независимых государств Южной и Юго-Восточной Азии. Дальнейшее формирование южноазиатской и юговосточноазиатской региональных подсистем происходило в условиях непрерывного воздействии со стороны двух крупнейших азиатских «центров силы», соревнующихся между собой за право выступать выразителем интересов слабой и разобщенной мировой «периферии». Военно-идеологическое противостояние Пекина и Пыо-Делп вызвало сокращение кредита доверии политическому руководству Китай и Индии со стороны развивающихся стран, чью позицию ведущие азиатские державы намерены были, каждая по-своему, неуклонно отстаивать на мировой арене. Единство афро-азиатского мира, провозглашенное на Нандунгской конференции в апреле 1955 г., не выдержало испытании практикой, оказавшись хрупким и недолговечным.
Китайское и индийское присутствие в Мьянме: вызовы национальной безопасности, стимулы национального развития
В силу своей традиционной закрытости, самодостаточности и обособленности or внешнего мира, обусловленных изоляционистской политикой генерала Не Нина и ею последователей, Бирма/Мьянма оставалась terra incognita для нескольких поколений отечественных и зарубежных исследователей, вынужденных is большинстве случаев довольствоваться анализом отрывочной, тенденциозной, нсрспрсзснтатпвпой статистики и сухих официальных выступлений бирманских лидеров [160: .Y.Y.Y/V]. Скудность информации, цензура и пропаганда, редкая возможность нолевой работы в сочетании с той незначительной ролью, которую Рангун на протяжении десятилетий предпочитал играть в региональных политических процессах, стали причиной заметного снижения интереса российской научной общественности к профессиональному изучению Мьянмы. Между тем, эта страна занимает достаточно заметное место па геополитической карте Юго-Восточной Азии: охватывая 15% территории и 10% населения данного региона, Мьянма является крупнейшим государством Индокитайского полуострова и второй по величине страной Юго-Восточной Азии после Индонезии. По численности населения, приближающейся к 50 мли. чел., она удерживает пятое место в регионе. Несмотря на экономические трудности, мьяпманское военное правительство содержит большую армию — вторую по величине после вьетнамской, расходуя на поддержание её боеготовности около 40% бюджета страны ежегодно [27: 59]. Вместе с тем, продолжающаяся политическая нестабильность, социально-экономическая отсталость, неспособность центрального правительства контролировать отдаленные районы проживання национальных меньшинств, где действуют сепаратистские повстанческие армии и процветает наркобизнес, существенно понижают «национальную сопротивляемость» Мьянмы, создавая предпосылки для вмешательства в её дела внерегиональных держав — в первую очередь, сопредельных Китая и Индии, заинтересованных в расширении собственной зоны геополитического влияния в Юго-восточной Азии.
Приоритетная значимость Мьянмы для реализации внешнеполитических стратегии Пекина и Ныо-Дели, направленных на достижение регионального доминирования, обусловлена её ключевым геополитическим положением на стыке трех регионов — Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии. Па севере Мьянма граничит с Тибетским автономным районом КИР, па востоке — с китайской провинцией Юньнань. Лаосом и Таиландом, на западе — с индийскими штагами Аруначал Прадеш, Мага-ленд, Манипур, Мизорам, а также с Бангладеш. Протяженность мьяпмапско-ипдпй-ской границы составляет свыше полутора тысяч километров, а мьянманско-китайекой
— свыше двух тысяч километров. В силу этого Мьянма обладаем- важным экономическим, военно-политическим и геостратегическим значением для обеих держав. С экономической точки зрения, она служит источником ценного сырья п энергоресурсов, необходимых для развития отсталых юго-западных районов Китая п северовосточных штатов Индии, предоставляет емкий рынок для дешевой низкокачественной продукции широкого потребления, производимой в слаборазвитых приграничных районах обоих государств, и обеспечивает транзит китайского и индийского экспорта в с і раны Юго-Восточной Азии. С военно-политической точки зрения, Мьянма выступает в роли естественного «буфера» между двумя крупнейшими азиатскими державами. И, наконец, с геостратегической точки зрения, выгодное географическое положение Мьянмы, занимающей около двух тысяч километров морского побережья, позволяет контролировать морское судоходство в Андаманском море п Малаккском проливе. Все эти факторы привели к тому, что Мьянма, традиционно находившаяся на периферии региональных политических процессов, с начала 1990-х гг. оказалась в фокусе китайско-индийского соперничества, развернувшегося в Юго-Восточной Азии 27(): 137].
Географически Мьянма расположена в самом цешре трансгималайского субрегиона, где берут начало крупнейшие реки южной части Азии — Инд, Брахмапутра. Иравади, Салуин, Меконг и Янцзы. Несмотря на то, что данный субрегион богат полезными ископаемыми, биологическими и гидроэнергетическими ресурсами, он, в силу своей труднодоступности для освоения, остается одним из наиболее бедных и отсталых па планете [247: 107-8]. Сама Мьянма, будучи традиционной аграрной страной с относительно малочисленным, преимущественно сельским населением, с конца 1980-х гг., согласно классификации ООП, входит в число наименее развитых государств мира с ежегодным доходом на душу населения ниже 200 долларов США [44: 31]. Тем не менее, природные богатства Мьяпмы: нефть, природный газ, каменный уголь, драгоценные камни, золото и серебро, олово, вольфрам, свинец, цинк, медь, сурьма, минеральное сырье, тиковая древесина, — составляющие основу её экспорта наряду с сельскохозяйственной продукцией, издавна привлекали внимание иностранного капитала [160: 146]. Однако, пока страна оставалась закрытой для зарубежных инвесторов, перспективы реализации экономических интересов сопредельных держав были весьма ограничены. Ситуация кардинально изменилась с приходом к власти в сентябре 1988 г. Государственного совета по восстановлению законности п порядка (ГСПЗП), взявшего курс на открытие национальной экономики и строительство капитализма по восточно-азиатской модели. В 1993 г. правительство Мьяпмы выделило иностранным компаниям восемнадцать концессий на разработку нефти и природного газа па шельфе Андаманского моря —тринадцать концессий в Мартабанском заливе п пять у побережья Лракана [160: 148-9]. Активно начали привлекаться инвестиции в развитие инфраструктуры пограничных регионов и капитальное строительство. Изменение внешнеэкономического курса мьяпманского руководства не прошло незамеченным для Китая п Индии, став причиной резкого обострения экономической и геополитической конкуренции между ними [160: 27; 313: /].
