Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I Концепции диаспоры - теоретические аспекты
1.1. Понятие диаспоры: этнокультурные и этнополитические характеристики 26
1.2. Генезис и типологизация современных диаспор 52
1.3. Этнические диаспоры как фактор внутри- и внешнеполитических отношений 69
ГЛАВА II. Этнические диаспоры: потенциал, опыт, перспективы развития
2.1. Политический, экономический и культурный потенциал "мировых" диаспор 84
2.2. «Новые» диаспоры: факторы формирования и развития 116
2.3. Роль «новых» диаспор в политических процессах на постсоветском пространстве 157
ГЛАВА III Государство и диаспоры: международный опыт взаимодействия
3.1. Политика государств в отношении зарубежных диаспор 174
3.2. Взаимодействие международных организаций с диаспоральными объединениями (правовой и политический аспекты) 206
3.3. Принципы и формы взаимодействия дипломатических представительств и консульских служб с диаспоральными объединениями 220
ГЛАВА IV. Место и роль российской диаспоры в системе международных отношений
4.1. Этнокультурные, институциональные и социально-психологические характеристики современной российской диаспоры 237
4.2. Политический, финансово-экономический и культурный потенциал российских диаспоральных объединений. Проблемы лоббизма 318
4.3. Принципы и формы взаимодействия государственных институтов России с российской диаспорой 337
Заключение 361
Список источников и литературы 369
- Понятие диаспоры: этнокультурные и этнополитические характеристики
- Политический, экономический и культурный потенциал "мировых" диаспор
- Политика государств в отношении зарубежных диаспор
- Этнокультурные, институциональные и социально-психологические характеристики современной российской диаспоры
Введение к работе
Актуальность
Вторая половина уходящего столетия отмечена подлинным
переворотом в общественных науках. На смену системотворчеству и
строгому детерминизму пришла нелинейная, мультипарадигмальная
картина общественной жизни. Совершается переоценка духовных
факторов индивидуального и социального бытия, признается их
активная роль в развитии общества. Разрабатываются и осваиваются
принципы, методы и технологии социального, культурного и
политического проектирования, позволяющие находить
нетрадиционные решения общественных проблем, влиять на динамику социокультурных процессов, сочетать целостность общества с многообразием стилей жизни и ценностей конкретных социальных групп и отдельных людей1.
Необычность ситуации на рубеже веков заключается в том, что в
пространстве социокультурных институций наличествует множество
равноправных форм. А именно, помимо государств, которые
взаимодействуют между собой, есть еще глобальные функциональные
инфраструктуры - информационные, коммуникационные,
промышленные и т.п. В условиях становящегося ныне миропорядка -информационной открытости и наблюдаемости, международно-правовой легитимации, уравновешивающей права человека и права государств, регулирования потоков миграции странами-восприемницами, дипломатической, финансовой, а иногда и военной поддержки этнически маркированные диаспоры приобрели качество стационарности (структурной и динамической устойчивости). Это создает предпосылки для принятия диаспоральности в качестве
1 См.: Предисловие В.Г.Харчевой к книге В.Х.Болотокова и А.М.Кумыкова "Феномен наций и национально-психологические проблемы в социологии русского зарубежья". М., 1998. С. 6.
специфической международной реальности, обусловливая актуальность научного анализа феномена диаспор.
При этом, необходимость проработки понятия "диаспора" задается не столько ситуацией, порожденной этническими конфликтами, столько тем, что складывается новая картина мира, связанная с превращением планеты в единый социокультурный организм. А именно, "доминировавшая еще до недавнего времени форма раздельно-компактного проживания социокультурных общностей меняется на дисперсную ("диаспорную") организацию человеческих сообществ"1. Подчеркивая глобальный характер диаспоральных проблем, российский исследователь О.Генисаретский отмечает: "кроме индивида, как носителя прав человека, а государства как инструмента защиты или, напротив, репрессии этих прав, на повестку дня выходят права, связанные с этно-культурно-религиозными идентичностями, и в этом просматривается некоторая новизна мировой глобальной ситуации" , требующая осмысления и анализа.
К наиболее крупным переменам в послевоенной международной системе исследователи относят изменение состава ее участников, что явилось одной из причин умножения межгосударственных взаимосвязей и усиления их. Причем, в мире растущей взаимозависимости влияния, опосредованные связями различного рода, более, чем прямое применение силы, становятся ключевой проблемой международных отношений3. Этнические диаспоры как раз являются одним из важных и мало изученных акторов современных экономических, политических, культурных связей, занявших собственную нишу во внутриполитической жизни различных стран и
1 Материалы круглого стола "Этичность и диаспоральность" М, 1997. С. 110,142.
2 Этнометодология; проблемы, подходы, концепции. Вып. 3. С. 25.
3 Hoffman S. Le Dilemme americaa Supremaite ou ordre vondial. P., 1989. P. 144-156.
оказывающих серьезное влияние на состояние и развитие межгосударственных отношений. Отметим, что усиление взаимосвязи и взаимовлияния государств ведут к глобализации влияния диаспор, к расширению географии их деятельности, что делает еще более актуальным анализ поставленной проблемы.
Стабильное развитие системы международных отношений, как на уровне двусторонних связей, так и в региональном масштабе невозможно без разрешения проблемы разделенных народов. История двадцатого века поставила жесткие эксперименты с разделенными странами и народами. В большинстве случаев разные социально-политические условия приводили к тому, что на базе одного и того же языка, культуры и этнической идентификации возникали весьма отличные друг от друга социально-психологические феномены1. В феномене диаспоры содержится исторически определенный ответ на вопрос о сохранении этнокультурной идентичности народов, их исторической судьбы в условиях перманентной миграции и национально-государственной формы человеческого существования . В свою очередь, этническая самоидентификация нередко становилась политически мобилизующей силой, формируя нового участника политических отношений и системы международных связей, объединенного таким фактором как "общая историческая память".
Распад СССР и образование новых независимых государств в Евразии явились фактором дестабилизации системы глобальных, региональных, межэтнических связей. Произошел разлом единого этнического пространства, в результате которого образовались т.н. новые диаспоры, крупнейшей из которых стала российская - за пределами России оказалось более 25 млн. русских, превратившихся в
1 Гозман Л.Я, Шестопал Е.Б. Политическая психология. Ростов-на-Дону. 1996. С. 4.
2 Эгнометодология: проблемы, подходы, концепции. Вып. 3. М, 1997. С. 140.
национальные меньшинства, но составляющих до трети населения в некоторых бывших союзных республиках. Этот процесс вызвал к жизни целый комплекс политических, социокультурных и психологических проблем, не имеющих аналогов, как не имеет аналога и распад сверхдержавы в современной истории. При этом мы имеем уникальную возможность анализа самого процесса становления новых диаспор на постсоветском пространстве, а, следовательно, разработки форм и механизмов влияния на данный процесс. Новизна
В данном исследовании дается оригинальная дефиниция понятия "диаспора", определяются системообразующие признаки диаспоры как этнокультурного и этнополитического феномена и соотношение понятий "этнос-диаспора", "этническая группа диаспора", "национальное меньшинство - диаспора".
Диаспоры рассмотрены как один из важных акторов современной системы международных связей, выявлена тенденция к возрастанию их роли в межгосударственных отношениях как на региональном, так и на глобальном уровнях.
3. В диссертационном исследовании предложена типологизация
современных диаспор с точки зрения их места, роли и значимости в
системе международных связей.
На основе проведенного анализа выявлены три основных модели политики государств в отношении зарубежных диаспор, осуществлен сравнительный анализ этих моделей.
Впервые предметом анализа стали "новые" диаспоры стран СНГ и Балтии как фактор развития политических процессов на постсоветском пространстве, в том числе в России.
Феномен российской диаспоры исследуется как фактор развития межгосударственных отношений; экономического, культурного, языкового присутствия в зарубежных странах.
Проанализирован опыт взаимодействия дипломатических служб и консульских представительств зарубежных стран с диаспорами и выявлены наиболее оптимальные формы этого взаимодействия.
8. Разработана оригинальная модель взаимодействия
государственных институтов России с российской диаспорой.
9. В научный оборот вводится обширный эмпирический материал,
не публиковавшийся ранее ни в отечественной, ни в зарубежной
литературе, в том числе результаты экспертных опросов,
осуществленных автором за 1994-1999 гг. в странах "ближнего" и
"дальнего" зарубежья.
Предметом исследования являются этнические диаспоры в системе международных связей. В центр исследования поставлены этнополитические и этнокультурные характеристики современных диаспор, анализ политического и экономического потенциала диаспоральных объединений, форм и механизмов влияния диаспор на развитие межгосударственных отношений. Важной методологической частью исследования является дефиниция понятий "диаспора", "мировая диаспора", "диаспоральные объединения".
Цели и задачи исследования
Поставленная цель диссертационного исследования,
предполагающая анализ основных тенденций развития современных диаспор, их роли в международных процессах, требует решения следующих задач:
1. Дать дефиницию понятия "диаспора" как политической категории, выявить ее системообразующие признаки и качественное
отличие от понятий "этническая группа", "национальное меньшинство".
2. Проанализировать генезис и дать четкую типологизацию
современных этнических диаспор, осветив этнополитический,
политико-правовой и этнокультурный аспекты проблемы.
3. Проанализировать этнические диаспоры как фактор внутри- и
внешнеполитических отношений.
4. Определить политический, экономический и культурный
потенциал "мировых" диаспор.
5. Специально выделить и исследовать факторы формирования и
развития "новых" диаспор, обозначив их роль в политических
процессах, происходящих на постсоветском пространстве.
Обобщить и систематизировать международный опыт взаимодействия государств и диаспоральных объединений, обратив внимание на анализ существующих принципов и форм контактов дипломатических представительств и консульских служб с организациями и объединениями диаспор.
Специально выделить и исследовать этнокультурные, институциональные и социально-психологические характеристики современной российской диаспоры, потенциал созданных ею объединений и организаций.
8. Разработать оптимальную модель взаимодействия
государственных институтов России с российской диаспорой.
Важнейшие положения диссертации, выносимые на защиту 1. Диаспора - это этнокультурный и этнополитический феномен, возникающий на основе этнических групп, проживающих за пределами "титульного" государства и обладающих рядом признаков, к которым относятся:
а) множественная этническая самоидентификация,
предполагающая наличие этнокультурной связи и со страной
проживания, и с этнической родиной;
б) создание институтов, призванных обеспечить сохранение и
развитие диаспоры, в т.ч. международного характера;
в) существование стратегии взаимодействия с государственными
институтами как страны проживания, так и "титульного" государства.
2. Усиление взаимосвязи современных государств ведет к
глобализации диаспоральной формы существования общества и
возрастанию влияния диаспор на внутреннюю политику государств и
систему международных связей.
3. Эволюция современных диаспор имеет ряд общих и особенных
черт. Большинство диаспор, возникнув в результате социальных
катаклизмов, проходят в своем развитии три стадии: период
становления; период собственно диаспорального развития; период
угасания либо трансформации. Особенное обусловлено совокупностью
следующих факторов: социально-экономической ситуацией в стране
проживания диаспоры; этнической политикой; близостью или
"отдаленностью" культур страны проживания и диаспоры; вхождением
диаспоры в качестве подсистемы в "мировую" диаспору (либо
отсутствием этого фактора); потенциалом (социальным,
экономическим, культурным, институциональным) диаспоры.
4. Методологически важным является тезис о становлении в
процессе развития диаспоры внутренних механизмов, работающих на
ее воспроизводство, обеспечивающих саморегуляцию. К механизмам
саморегуляции следует отнести диаспоральную идеологию как систему
поддержания и воспроизводства этнической самоидентификации;
деятельность диаспоральных объединений, выполняющих
координирующие и консолидирующие функции; социально-
психологические механизмы, включающую особую атмосферу умонастроения и переживания своей "особенности", являющейся следствием множественной идентификации.
На основе такого критерия, как место в системе международных отношений, мы даем следующую типологизацию диаспор: "мировые" диаспоры, оказывающие влияние на развитие системы международных отношений и политику ведущих государств; диаспоры, чье влияние ограничивается региональными системами, отдельной группой стран; диаспоры, имеющие значение для двусторонних отношений.
Выполнение политических функций - важная форма диаспоральной деятельности, особое место в которой занимает лоббистская практика. Применительно к диаспорам основой политического лоббирования являются: политические партии, объединенные по этническому признаку, имеющие своих представителей в парламентских и муниципальных органах власти; общественные организации диаспоры, способные оказать влияние на органы государственной власти без парламентских посредников; политические партии, официально представляющие т.н. титульную нацию, но активно использующиеся для реализации интересов диаспоры; отдельные представители диаспоры, занимающие влиятельные позиции в политической, экономической, культурной жизни страны проживания и готовые содействовать реализации национальных интересов исторической родины.
7. К типологообразующим признакам, характеризующим
"мировые" диаспоры, следует относить ареал расселения;
количественный потенциал диаспоры, предполагающий наличие некой
критической массы, ниже которой существование диаспоры в качестве
"мировой" становится проблематичным; политический, экономический
и культурный потенциал, позволяющий оказывать влияние не только на политику и экономику отдельных стран, но и на развитие международных отношений; осознание себя в качестве "мировой" диаспоры; наличие международных диаспоральных объединений (Всемирный еврейский конгресс; Всемирный конгресс русских организаций и т.п.).
8. Историческая ситуация, в которой происходит развитие
«новых» диаспор, характеризуется рядом признаков: их возникновение
обусловлено распадом государственных образований и ростом
миграционных потоков (необходимо отметить глобальный характер
этих процессов, получивших распространение, практически, во всех
регионах мира); развитие "новых" диаспор происходит в условиях
этнократии, что несет в себе конфликтогенный потенциал. Анализ
"новых" диаспор в России выявил тенденцию к активизации и
политизации их деятельности, подтверждением чего является принятие
целым рядом стран СНГ и Балтии специальных документов,
регулирующих взаимоотношения с собственными диаспорами и
рассматривающих их как "фактор национального присутствия" в
зарубежных странах.
9. Анализ опыта стран, имеющих "мировые" диаспоры, позволил
выделить три модели взаимодействия государственных институтов с
зарубежными соотечественниками: репатриационную,
патерналистскую и утилитарную (прагматическую). При этом были
выявлены следующие тенденции:
1) отход (официально декларируемый либо фактически осуществляемый) от осуществления репатриационной политики как основной задачи взаимодействия с диаспорой;
сочетание патерналистской политики с прагматическим подходом (использование потенциала диаспоры), где последний аспект становится доминирующим;
создание и укрепление системы диалога с зарубежными диаспоральными объедиениями.
10. В отличие от "мировых" диаспор, имеющих длительный исторический опыт организационного функционирования, обладающих финансовым потенциалом, влиянием в политических и деловых кругах различных государств мира, российская диаспора нового зарубежья находится в стадии становления. Современное состояние русского общественного и общественно-политического движения в СНГ и государствах Балтии характеризуется продолжающимся расколом, соперничеством между различными крупными и мелкими структурами, отсутствием лидеров, способных сплотить наиболее активную часть диаспоры в масштабе республики или хотя бы крупного региона. Анализ развития ситуации в русском движении нового зарубежья позволяет с достаточной степенью уверенности говорить, что сроки прохождения им болезненного роста будут во многом определяться степенью активности в данном вопросе соответствующих ведомств России, которым придется отказаться от установки на достижение быстрых результатов и нацелиться на долгосрочную перспективу.
Теоретическая основа исследования
В книге "Шлейермахер и его "Речи о религии" русский философ И.А.Ильин писал, что обязанность исследователя изучать суть проблемы. А так как она всегда многогранна, то отсюда следует, что необходимо стремиться к возможной полноте познания объектов, пользуясь любыми способами, ведущими к истине. Все они равноправны, ни одному из методов нельзя отдавать предпочтения:
"Вера в спасительный методологический монизм падает и уступает место принципиальному познанию методологического плюрализма"1.
Теоретико-методологической основой исследования являются труды политологов и специалистов-международников различных научных направлений и школ. Научная литература по международным отношениям и мировой политике, опубликованная в последние 10-15 лет, необозрима, что является признаком нормального процесса накопления знаний, не стесненного какими-либо формальными дидактическими условиями . Обобщение исследуемого материала достигается, прежде всего, в результате использования концепции взаимозависимости в мировом развитии, выдвинутой и разработанной в трудах постбихевиористов. Д.Истон (автор широко признанного системного метода анализа политических отношений), У.Догерти, Р.Пфальяграфф предложили модели мирового развития, которые нередко преувеличивали значение и скорость тенденций к формированию транснациональной структуры мирового сообщества. Но, в целом, отмечали объективно происходившие процессы. Так, М.Мерль и ряд других сторонников концепции "взаимозависимости" высказали важный для нас в методологическом плане тезис, что "явление взаимозависимости означает переход старого международного сообщества к современному, которое характеризуется двумя основными факторами: 1) "закрытие пространства" (то есть, как бы сужение географической сферы в результате расширения масштабов человеческой деятельности и прогресса средств транспорта и коммуникаций); 2) завершение правительственной монополии на внешние сношения"3.
1 Ильин И.А. Шлейермахер и его "Речи о религии" // Собр. соч. в 10 т. М, 1994. Т. 3. С. 8-11.
2 Новиков Г.И. Теории международных отношений. Иркутск. 19%. С. 217.
3 Merle М. Forces et enjeux dans les relations internationales. P. 1981. P. 150.
Развитие взаимосвязи, взаимозависимости в современном мире объективно ведет к нарастанию миграционных процессов, и как следствие, с одной стороны, приводит к возникновению так называемых новых диаспор, а с другой - становится фактором, обеспечивающим поддержание и развитие уже существующих диаспор. Кроме того, "завершение правительственной монополии на внешние сношения" предполагает более активное участие в международных отношениях новых акторов, в том числе и диаспоральных объединений. Так, согласно концепции профессора Гарвардского университета С.Хоффмана, в послевоенной международной системе произошли следующие наиболее крупные перемены: 1) изменение состава международных акторов; 2) изменение целей государств; 3) преобразования силы; 4) возникновение новых иерархических структур в системе международных отношений; 5) преобразования международной системы в целом1. Для данного исследования методологическую ценность представляют следующие рассуждения С.Хоффмана:
возрастание числа акторов и дифференциация между ними умножили число международных взаимосвязей и усилили их:
происходит разделение сфер человеческой деятельности, каждая из которых стремится расшириться за пределы государственных границ;
в условиях взаимозависимости традиционная логика отношений конкуренции между государствами ("я выигрываю, вы проигрываете") еще сохраняется, но перспективы связаны со стратегией солидарности, сотрудничества, так как негативные последствия развития универсальны и лишь различаются в степени воздействия на все государства;
1 Hoffman S. Le Dilemme american. Supremaite ou окіге vondiaL P., 1982. P. 144-152. >
при сохранении силовых отношении между государствами манипуляция с помощью взаимозависимости становится стратегическим средством. Эти стратегические средства С.Хоффман определяет как "игры на взаимозависимости"1.
С теорией взаимозависимости тесно связана концепция сосуществования культур, в основе которой лежит представление о их множественности. Признание множественности культур как теоретической посылки ведет к неоднозначным философским выводам. Ряд культурологов исходит из представления о равенстве культур, о невозможности их противопоставления в качестве разновеликих величин. Другие, напротив, полагают, что разнообразие культур не исключает принципа иерархичности. В данной системе отсчета одни культуры оцениваются как более значимые, развитые, ценностно богатые и плодоносные. Другие, наоборот, трактуются как истощившиеся и утратившие свое верховенство. Однако наблюдается все же тенденция к укреплению идеи форумности, т.е. равноправия культур, каждая из которых обладает собственным достоинством и суверенностью .
Исключительно важна интерпретация проблем становления и развития современных диаспор с точки зрения общей теории конфликтов. Крупнейшей по числу исследований и публикаций стала теория международных конфликтов, основой которой являются системный, структурно-функциональный подходы в сочетании с бихевиористско-кибернетическими методиками. Одним из наиболее известных ее теоретиков является конфликтолог Кеннет Боулдинг. В целом выделяются три уровня анализа международных конфликтов:
1. анализ причин, структуры и динамики конфликтов;
1 Hoffman S. Ibid Р. 156.
2 Гурвич. П.С. Философия культуры. М., 1994. С. 217.
"терапия", т.е. разработка и методика их урегулирования;
предупреждение международных конфликтов1.
Следует отметить, что применение успешно работающих в естественных науках методов исследования систем в социальной сфере часто оказывается неэффективным. Дело в том, что социальные системы не просто функционируют во времени - они еще принимают решения, осуществляют выбор пути дальнейшего развития. Поэтому системный подход дополняют идеи когнитологии - нового междисциплинарного научного направления, изучающего обширный спектр проблем восприятия, понимания и принятия решений .
При работе над диссертацией был использован широкий круг источников и литературы. К числу источников следует отнести официальные государственные документы (российские и зарубежные) - договоры, соглашения, заявления государственных деятелей, концепции и программы государственной политики в отношении зарубежных соотечественников, принятые в различных государствах.
В особую группу следует выделить документы, касающиеся принципов взаимодействия с зарубежными соотечественниками, принятые в России и других странах постсоветского пространства. В подготовке некоторых из них принимал участие автор. Это документы и материалы МИД России, Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками ГосДумы РФ, Правительственной Комиссии по делам соотечественников. В работе использованы материалы архивов Международной Ассоциации по культурным связям с соотечественниками "Родина", Росзарубежцентра, личного архива автора.
1 Burtan J.W. Conflict: Resolution and Preventioa L., 1990.
2 Плотинский Ю.М. Теоретические и эмпирические модели социальных процессов. М., 1998. С. 5.
Помимо официальных документов большое место в исследовании занимают материалы информационных изданий, публикаций российских и зарубежных средств массовой информации.
Важную группу источников составили статистические сведения о положении российской диаспоры в зарубежных странах.
В особую группу следует выделить данные, полученные автором во время проведенных им полевых исследований в период с 1994 по 1999 годы в России, на Украине, в Молдавии, Эстонии, Литве, Финляндии, Великобритании, Аргентине, Израиле, Швеции, в ходе которых было проведено 20 экспертных опросов, где в качестве респондентов выступили представители диаспоральных объединений и государственных институтов, осуществляющих взаимодействие с диаспорами.
Необходимо выделить документы, являющиеся продуктом деятельности правительств и парламентов зарубежных государств (Израиль, Китай, Венгрия, Южная Корея, Германия и др.), накопивших солидный опыт взаимодействия с диаспорами.
Системно-сравнительный метод анализа всего комплекса противоречивой информации, извлеченной из источников, при опоре на достоверные факты и документы позволяет обеспечить научную корректность сделанных в работе выводов и обобщений.
При работе над диссертацией были широко использованы
монографии и статьи российских и зарубежных политологов,
историков, этнологов, посвященные как актуальным аспектам развития
современных диаспор, так и более общим международным проблемам.
Следует подчеркнуть важное значение работ Ж.Ананян,
С.А.Арутюнова, Ю.В.Арутюняна, А.Биркенбах, Ю.В.Бромлея,
Б.Н.Бессонова, Н.Ф.Бугая, А.И.Горячевой, М.Н.Губогло,
Л.М.Дробижевой, В.И.Дятлова, А.Г.Задохина, В.В.Ильина,
М.В.Иордана, Г.Г.Кадымова, К.О.Касьяновой, Д.Коткин, В.И.Козлова,
М.Ю.Мартыновой, К.П.Матвеева, В.С.Мухиной, А.Скира,
В.А.Тишкова, Т.Т.Тимофеева, В.Л.Теуша, В.Хачатурян, Ш.Эттингера, Г.С.Яскиной. Труды этих ученых существенно продвинули вперед представления о динамике национальных процессов.
Проблемы отдельных этнических диаспор, анализ их роли во внешней политике являются темой исследований М.А.Андреева, Е.П.Бажанова, Н.Я.Дарагян, Ж.Дефо, А.Ф.Докучаевой, Н.В.Кривцова, В.Ф.Ли, Н.О.Оганесян, Н.А.Симония, Р.Сэмюэлса, К.В.Фролова, Д.Фурмана, B.Adalian, J.Baulin, S.Berzeg, D.Jeitelson.
Анализ изданных в России и за рубежом трудов по
диаспоральной тематике показал, что наиболее изучены "мировые"
диаспоры (армянская, еврейская, китайская и ряд других). В то же
время социальные катаклизмы прошедшего столетия,
сопровождавшиеся распадом государств и ростом миграционных потоков, поставили перед исследователями актуальную задачу анализа "новых" диаспор, в т.ч. на постсоветском пространстве. Попытка обеспечить преемственность научного подхода к анализу диаспор как этнополитического феномена обусловила обращение автора не только к современным исследованиям, но и к трудам более ранних периодов1. В диссертации использованы труды философов русского зарубежья (Н.А.Бердяева, С.Н.Булгакова, Б.П.Вышеславцева, И.А.Ильина, Л.П.Карсавина, Н.О.Лосского, И.Л.Солоневича, П.А.Сорокина, Г.П.Федотова), посвященные анализу феномена нации, национального характера. Отметим особую ценность идей этих авторов для нашего исследования, т.к. они сами относились к представителям диаспоры.
1 См.: Еврейская энциклопедия. СПб. 1908-1913; Форнберг К. Еврейская эмиграция. Киев, 1908; Каутский К. Еврейство и раса. Пг., 1918.
В последние годы российскими политологами, правоведами, социологами и этнографами опубликован ряд книг, брошюр и статей, в которых затрагиваются различные аспекты становления и развития российской диаспоры, в первую очередь в странах нового зарубежья. Положение российской диаспоры является темой многочисленных статей в периодической печати, научных конференций1.
Отметим, что еще до распада СССР проблемы русских в национальных республиках были предметом научных исследований и газетных публикаций. Сошлемся на исследования Л.Н.Дробижевой, проведенные еще в 80-е - начале 90-х гг. в Эстонии и Узбекистане, публикации Ю.В.Арутюняна, Ю.В.Бромлея, М.Н.Губогло2. В зарубежных разработках также исследовалось возможное развитие национальных процессов в бывшем СССР. Среди конкретных угроз, которые прогнозировались американскими советологами к концу 1991 - началу 1992 гг., назывались и такие как рост национализма; многомиллионные потоки беженцев, дестабилизирующие социальную, экономическую, политическую обстановку в континентальном, а может быть, и в глобальном масштабе3.
В то же время, в отечественной литературе практически отсутствуют исследования, в которых бы давался анализ диаспоры как категорийного понятия, с точки зрения рассмотрения общетеоретических проблем места и роли диаспоры в современном
1 Агаев С.Л., Оганисьян Ю.С. О концепции государственной политики России в отношении российской
диаспоры // Полис. 1998. № 1; Гришаев А.И. Русские в Эстонии. М., 19%.; Лебедева Н.Н. Новая русская
диаспора: социально-психологический анализ. М., 1995; Тишков В.А. Этяичность, национализм и
государство в посткоммунистическом обществе // Вопросы социологии. 1993. N 1/2; Филиппова Е. Роль
культурных различий в процессе адаптации русских переселенцев в России // Идентичность и конфликт
в постсоветских государствах. М., 1997; Миграции и новые диаспоры в постсоветских государствах. М.,
19%; Русские в ближнем зарубежье / Отв.ред. Козлов В.И., Шервуд Е.А. М., 1994.
2 Арупонян Ю.В., Бромлей Ю.В. Социально-культурный облик советских наций. М, 1986; Губогло М.Н.
Развитие этнодемографической ситуации в столицах автономных республик в 1959-1989 гг. //
Исследования по прикладной этнологии. М., 1992; Дробижева Л.М. Русские в новых государствах.
Изменение социальных ролей // Россия сегодня: трудные поиски свободы. М., 1993.
3 Кортунов А.В. Дезинтеграция Советского Союза и политика США. М., 1993. С. 7.
мире. Дается либо страноведческий анализ, зачастую без сравнительного компонента, либо этнографический, не касающийся международных аспектов функционирования современных диаспор. В системе глобальных проблем не определено место диаспоре как следствию взаимозависимости и как фактору сближения. Исключение -исследования О.Генисаретского, полагающего, что "включение в орбиту гуманитарной глобалистики этно-культурно-религиозного измерения в явном, критически рефлектированном виде откроет перспективы понимания мирового порядка, заслоненные ныне концептуальными экранами "цивилизованных войн" и очередных "концов истории"". О.Генисаретский рассматривает диаспоральную перспективу человеческого существования как одну из исторических линий становления нового миропорядка, а в будущем - как одну из его структурных составляющих1. Кроме того, многие исследователи так до конца и не определились, чего больше в современных диаспорах: интегрирующих либо конфликтогенных факторов. Очевидно, истина посредине. Конфликтогенное либо интеграционное содержание может преобладать в зависимости от конкретно-исторической ситуации, от места выбранного диаспорой (либо определенного для нее) в системе международных акторов.
Анализ работ последних лет показывает, что в них по-прежнему предметом серьезных дискуссий остается понятийный аппарат темы. Так, исследованию теоретических аспектов проблемы посвящены работы В.А.Тишкова, Э.С.Позднякова, А.Н.Ямскова, других авторов. Существенный вклад в разработку концепции диаспоры внесли российские исследователи С.Градировский, Ю.Громыко, Н.Лебедева А.Никитин, С.Савоскул, С.Соколовский и др.
1 Этнометодология: проблемы, подходы, концепции. Вып. 3. М, 1997. С. 14.
Ряд исследователей рассматривают диаспору как вынужденное нахождение вне исторической родины, как результат исторической несправедливости, которую необходимо если и не разрешить, то, хотя бы, смягчить ее последствия. Согласно другому подходу диаспоральность и жизнь в диаспоре все чаще осмысляется не как неизбежное зло или трагедия, а как сознательно избираемая альтернатива, как некий проект, социальный или экзистенциональный. Данная проблема является ключевой для нашего исследования, т.к. от ответа на поставленный вопрос о сущности диаспоры как этнополитического феномена зависит понимание ее роли в системе международных связей.
Дискутируется вопрос о том, применителен ли вообще по отношению к русским термин "диаспора". А также, насколько эта "новая" диаспора действительно русская. Среди русскоязычных значительную часть составляют лица, по своему происхождению являющиеся россиянами, но не русскими, либо вообще этнически с Россией не связанные, но считающие русский язык родным. Часть этнических русских ассимилировалась, "вросла" в культурную, языковую среду государства проживания. Еще большая часть находится в ситуации "двукультурья" и по своей ментальности отлична от русских, живущих в России. Для нашего анализа крайне важен введенный в научный оборот российскими учеными термин "другие русские" (применительно к представителям российской диаспоры стран нового зарубежья. - Т.П.) имеющий под собой реальные основания, в которых можно выделить две составляющие. Первая - этнокультурная, являющаяся следствием длительных межэтнических контактов и культурных заимствований групп русского населения, проживавших в отрыве от основного этнического массива. Вторая - социальная, связанная с различием социальной структуры русского этноса и его
локальных групп за ее пределами (имеется в виду разница в соотношении горожан и сельских жителей, уровне образования, социальном статусе) . Очевидно, что крайне затруднительно выделить чисто русский этнос не только в новом зарубежье, но и в самой России.
Вызывает возражения и правомерность отождествления понятий "титульная" и "коренная" нация применительно к ситуации в ряде республик бывшего СССР (Казахстане, Молдавии, странах Балтии, на Украине и др.). Что считать хронологическими рамками при определении понятия "коренная нация", "коренной житель" и "мигрант"? Научно обоснованных, объективных критериев здесь нет и вряд ли их можно создать.
Не случайно столь острые дискуссии в научной литературе
вызвала попытка определить понятие "соотечественник". Те, кто
отождествляют себя в этнокультурном смысле с Россией, являются
крайне неоднородной категорией по степени интеграции в языковую,
культурную среду проживания, по своим духовным и, тем более,
политическим ориентациям.
Что же касается такого понятия, как "русскоязычные", широко использующегося не только публицистами, но и российскими политиками, то его дефиниция еще более сложна. Если иметь в виду под русскоязычными тех, для кого русский язык является преимущественным средством общения, то к данной категории может быть отнесено около 1/3 всего населения нового зарубежья. Тем не менее, данная категория также может быть выделена. И, как показывает практика, в ряде случаев именно русскоязычные (украинцы, евреи и т.д.) составляют ядро российской диаспоры в зарубежных странах.
1 Филиппова Е. Роль культурных различий в процессе адаптации русских переселенцев в России // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М, 1997. С. 146-147,
Предметом дискуссии остается вопрос о сущности государственной политики России в отношении зарубежных соотечественников. Ряд исследователей полагают, что "помощь русскому населению увязывается с некоей государственной политикой, проводниками которой якобы могут и должны быть русские диаспоры. Такая постановка вопроса изначально недопустима. Защищать интересы людей, оказавшихся в силу разных обстоятельств за пределами отечества, находящихся в бедственном положении, есть задача и долг любого государства, вне зависимости от того, есть ли у них некая "миссия" по отношению к своему государству или внешнему миру"1.
Есть и диаметрально противоположные точки зрения, исходя из которых "нынешние русские диаспоры самим фактом своего существования отстаивают крайние рубежи России, сдерживая, с одной стороны, ислам (в Таджикистане, Узбекистане, Туркмении, Казахстане), с другой - наступление НАТО и прочие формы западной агрессии (на Украине, в Молдавии, в Прибалтике)" .
Нельзя сказать, что проблема соблюдения прав т.н. русскоязычного населения в странах нового зарубежья полностью игнорируется зарубежными исследователями. Так, американские авторы, стремящиеся к некоторой объективности освещения событий на постсоветском пространстве, отмечали возможные негативные последствия игнорирования самого факта существования проблемы. Но эти соображения не получили отражения в практической деятельности США. При всех расхождениях в трактовках прав меньшинств подавляющее большинство западных специалистов и политиков сходятся в том, что "материнская" страна не имеет никаких особых
1 Градировский С, Тупицин А., Диаспоры в меняющемся міфе // Независимая газета. 1998. № 7(8), июль.
2 Стратегии развития диаспоры // НГ-Содружество. 1998. № 5.
прав или обязательств обеспечивать защиту родственных ей этнических групп в других странах. Подробный анализ методологических подходов к изучению современных диаспор, существующих в отечественной и зарубежной научной литературе, позволил не только проанализировать все наработанное в данной сфере научной мысли, но и выявить ключевые проблемы, в первую очередь, дискуссионного характера.
В данном исследовании при рассмотрении проблем современных диаспор использован комплексный подход, который предполагает изучение вопроса как на социально-психологическом (взгляды, идеи, ценности, ориентации, носителями которых выступают представители диаспор) уровне, так и на институциональном, общегосударственном и международном. Институциональный уровень предусматривает анализ системы общественно-политических, этнокультурных объединений, возникающих в диаспоре, а также деятельности государственных учреждений в стране проживания, осуществляющих диаспоральную политику. Общегосударственный уровень изучения проблемы означает анализ основных направлений государственной политики страны проживания по отношению к диаспорам. Четвертый уровень включает в себя изучение проблем диаспор как фактора международных отношений, что предполагает подробный анализ политико-правового поля функционирования диаспоральных объединений, компаративный анализ политики государств в отношении зарубежных диаспор и определение перспектив развития диаспор как неотъемлемого атрибута современного миропорядка.
Практическая значимость исследования.
Результаты исследования могут быть использованы в деятельности государственных и общественных организаций, осуществляющих взаимодействие с диаспорами, стать основой
дальнейших научных разработок, найти применение в преподавательской деятельности.
Апробация работы.
Основные положения диссертации изложены в монографиях "Диаспоры в системе международных связей", "Современные диаспоры (внутриполитические и международные аспекты)", "Российская диаспора в странах СНГ и Балтии", в публикациях, докладах и сообщениях на научных симпозиумах и конференциях. Диссертационное исследование было обсуждено и одобрено в Институте актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД России.
Структура работы.
Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы.
Понятие диаспоры: этнокультурные и этнополитические характеристики
Известный русский логик Г.И.Челпанов полагал, что мы можем оперировать только с теми понятиями, которые получили свое выражение в речи1. Развивая эту мысль Г.И.Челпанова, философ М.В.Ильин приходит к следующим рассуждениям: 1) Политическая реальность образована действиями людей. Однако это не простые действия. Они осмысленны и образуют логические последовательности, т.н. политические дискурсы. В рамках такого дискурса и действия, и слова являются знаками, за которыми вырисовываются смыслы. Поэтому одно из перспективных направлений исследования политики связано с выявлением отношений между политическими действиями и смыслами. Посредниками в этом выступают слова, которые помогают политикам и политологам добраться до сути вещей; 2) Понятия, фигурально выражаясь, как бы вырастают из метафор - образных словоупотреблений, соединяющих разные смыслы одного слова. В конечном счете полноценное развитие понятия предполагает умножение и накопление смыслов2. Метафоричность и влечет за собой оспариваемость понятий (с точки зрения гносеологической). С позиций онтологического подхода, понятие также не может не оспариваться, поскольку его носитель претерпевает изменения в процессе своего развития, в том числе и сущностного характера. Тем более затруднительно найти некое общее понятие для целого ряда в чем-то схожих, но, в принципе, специфических явлений. Так, крайне сложно найти то общее, что объединяет социокультурные явления, именуемые этническими диаспорами. В%овременной научной литературе отсутствует четкая дефиниция понятия "диаспора", несмотря на широкое использование этого термина, что дает основания обозначить ее как "неидентифицированную определенность".
Большинство исследователей полагает, что диаспора - это часть этноса, проживающая за пределами своего национального государства1. Есть авторы, которые расширительно трактуют понятие диаспор и относят к ним также этнические общности, проживающие в едином государстве, но за пределами своей "титульной" республики, (чуваши, татары, буряты, башкиры в России и др.)2: Ж.Тощенко и Т.Чаптыкова относят к диаспорам народы, проживающие в России, но за пределами их "титульных" республик ("Ранее эти этнические образования существовали в большинстве случаев в виде землячеств (чуваши, удмурты, чеченцы и др.) с выполнением самых простейших функций поддержания как социальных, так и духовных контактов. Изменения экономической и социально-политической ситуации в России повлекло необходимость их консолидации в различных регионах для участия в выполнении функций, которые требовались как для их исторической Родины, для родного им народа, так и для сохранения себя как особой этнической общности")1. Ряд исследователей полагает, что диаспоры идентичны понятию субэтноса2, под которым, в свою очередь, подразумеваются "территориальные части народности или нации, отличающиеся локальной спецификой разговорного языка, культуры и быта (особое наречие или говор, особенности материальной и духовной культуры, религиозные различия и т.д.), имеющие иногда самоназвание и как бы двойственное самосознание"3.
Все вышеназванные дефиниции, как и определение, данное в Большой Энциклопедии, в сущности, тождественны понятию т.н. этнической группы: диаспора определяется как часть народа (этнической общности), проживающая вне страны его происхождения, имеющая общие этнические корни и духовные ценности4.
На наш взгляд, дефиницию понятия диаспоры следует начать с выделения системообразующих признаков, к которым относятся: 1) этническая идентичность; 2) общность культурных ценностей; 3) социокультурная антитеза, выражающаяся в стремлении сохранить этническую и культурную самобытность; 4) представление (чаще всего в виде архетипа) о наличии общего исторического происхождения. С точки зрения политологического анализа, определяющего место диаспор в системе политических институтов, важно не только характерное для диаспор осознание себя частью народа, проживающей в ином государстве, но и наличие собственной стратегии взаимоотношений с государством проживания и исторической родиной (или ее символом); формирование институтов и организаций, деятельность которых направлена на сохранение и развитие этнической идентичности. Иными словами, диаспора, в отличие от этнической группы, всегда институализирована и несет в себе не только этнокультурное, но и этнополитическое содержание. Одной из существенных задач является определение соотношения понятий: "этнос - диаспора", "этническая группа - диаспора", "национальное меньшинство - диаспора".
Политический, экономический и культурный потенциал "мировых" диаспор
Выделение критериев принадлежности той или иной диаспоры к категории "мировых" - задача крайне сложная. Не случайно, в научной литературе отсутствует четкая дефиниция понятия "мировые диаспоры", хотя сам термин широко используется не только учеными, но и публицистами. Представляется, что речь может идти о следующих типологообразующих признаках: 1) ареал расселения. Когда речь идет о "мировых" диаспорах, то предполагается представленность их в различных государствах мира и в различных регионах; 2) количественный потенциал. Как показывает анализ, этот фактор не всегда является определяющим, поскольку численность "мировых" диаспор может существенно колебаться, но, представляется, что существует некая критическая масса, ниже которой функционирование диаспоры в качестве "мировой" становится проблематичным; 3) потенциал диаспор (политический, экономический, культурный), позволяющий им оказывать влияние не только на развитие внутригосударственных процессов на ситуацию в регионе, но и влиять на политику ведущих государств мира и на развитие системы международных отношений; 4) институциональный уровень, предполагающий наличие и функционирование международных диаспоральных объединений; 5) этнопсихологический аспект, предполагающий осознание себя в качестве "мировой" диаспоры. Отнесение диаспоры к "мировой" имеет ограниченный временной, носящий определенные исторические рамки характер, так как развитие диаспор может вести не только к их укреплению в качестве самостоятельных этнических общностей, но и к усилению ассимиляционных тенденций. К примеру, существовавшая в течение многих веков ассирийская диаспора в настоящее время во многих странах утратила свое влияние и лишь по признаку "ареола расселения" относится к категории "мировых"1. Сегодня к числу "мировых" диаспор большинство исследователей относит армянскую, еврейскую, китайскую, корейскую, курдскую, украинскую, российскую, греческую, ирландскую, польскую, немецкую и некоторые другие. Остановимся подробней на анализе потенциала и опыта некоторых "мировых" диаспор, оказывающих наибольшее влияние на развитие системы международных отношений. а) еврейская диаспора Анализ истории и современного развития еврейской диаспоры является темой многочисленных исследований, нередко диаметрально противоположно трактующих ее роль в жизни различных государств. Но все они схожи в одном: еврейская диаспора определяется как одна из самых влиятельных, консолидированных и богатых. Эта диаспора наиболее изучена, что позволяет при ее анализе опираться на широкий круг источников. Так, Институты по изучению еврейской истории, отделения по иудаизму открыты в США, Великобритании, Франции, Германии. Важнейшие из них находятся в Израиле, прежде всего, Мемориальный Институт Катастрофы и Героизма ("Яд Вашем").
Отметим также деятельность Общества по изучению еврейской диаспоры в Иерусалиме. Современные израильские исследователи определяют еврейскую диаспору как народ - религиозную и культурную группу, в которой объединяющее начало преодолевает тенденцию дробления, несмотря на рассеяние в разных странах и включение в политическую и культурную жизнь народов, населяющих эти страны1. В то же время, почти ни в одной из еврейских энциклопедий, как отмечает Р.Спектор, вышедших в свет на русском языке, нет даже небольшой статьи со специальным названием "диаспора"; это, разумеется, не означает, что еврейская традиция избегает или вовсе не использует такой термин. В значении "диаспоры" употребляется термин "тфуца", менее известный, чем "галут", который буквально означает не рассеяние, а изгнание .
Исследователи истории еврейского народа (Р.Сэмюэлс, Х.Ульман, М.Ойербах, Ф.Кандель, А.Скир, И.Арад) подчеркивают, что судьба "этого небольшого этноса - яркий пример того, как веками гонимый, преследуемый народ через все невзгоды и испытания пронес свои веру, язык, культуру, традиции и даже будучи рассеян жестокими гонителями по всему миру, сумел возродить государственность и занять достойное место в числе других народов"3.
Политика государств в отношении зарубежных диаспор
Использование потенциала диаспор в системе межгосударственных связей имеет давнюю историю. Уже во второй половине XVIII в. довольно отчетливо проявилось явление, широко распространившееся в дальнейшем и качественно изменившее положение инонациональных общин в XIX в. Речь идет о покровительстве европейских держав отдельным лицам и общинам в целом. Выявилась ориентация отдельных общин сирийских греко-католиков - на Францию, евреев - на Венецию и т.д. Это отражало их стремление подкрепить деловые связи какой-то формой политических и юридических обязательств1. Уже в средние века контроль нескольких еврейских семей (в основном "ливорнийцев" и "андалузцев") над внешней торговлей, широкая дипломатическая активность были присущи Марокко и Триполитании , Алжиру и Тунису . Иными словами, этнические меньшинства достаточно давно осознали "выгодность своего положения в качестве международного посредника"1.
В современном мире диаспоры превращаются в активную общественную силу, способную содействовать или противостоять позитивным изменениям. Несмотря на то, что это в значительной степени объективный процесс, не исключается возможность сознательного воздействия на него и регулирования такой важной сферы межнациональных интересов, как деятельность разных типов организаций и защиты национальных интересов вне ареала расселения своего народа.2 Ряд принципов, определяющих взаимоотношения государства и меньшинств, выработаны в многосторонних и двусторонних договорах о сотрудничестве. Например, Австрия и Италия вскоре после окончания второй мировой войны договорились о положении немецкоговорящих граждан. Соглашение 1955 г. между Данией и ФРГ предусматривает меры по защите немецкого населения Дании, которое официально признано меньшинством. Аналогичное положение имеет датское население в ФРГ.3 В 1965 г. Южная Корея и Япония подписали Договор о нормализации дипломатических отношений. В соответствии с этим Договором корейцы в Японии стали получать легальный статус после соответствующей регистрации. Однако большой разницы между статусом, который корейцы имели ранее, и между статусом, который они получили по Договору 1965 г., фактически нет4. Тем не менее, правовая основа для урегулирования проблемы существует. В начале девяностых годов в Европе появился ряд двусторонних соглашений. Германия подписала соглашения о сотрудничестве и партнерстве со странами, в которых живет немецкое меньшинство - с СССР (9.11.1990), Польшей (17.6.1991), Венгрией (6.2.1992), Чехословакией (27.2.1992), Румынией (21.4.1992). Польша заключила соглашения с Украиной (13.10.1990), Россией (16.10.1990) и Литвой (13.1.1992). Договор о принципах сотрудничества в области защиты прав меньшинств подписали Украина и Венгрия (13.5.1991), Россия и Венгрия (11.11.1992), Словения и Венгрия (6.11.1992). Программы сотрудничества в области науки, культуры, образования были подписаны бывшей Югославией с Италией, Австрией, Венгрией.1 Анализ существующей практики взаимодействия государств с зарубежными диаспорами позволяет выявить несколько тенденций: 1) отход (официально декларируемый либо фактически осуществляемый) от осуществления репатриационной политики как основной задачи взаимодействия с диаспорой; 2) сочетание патерналистской политики с прагматическим подходом (использование потенциала диаспоры), где последний аспект становится доминирующим; 3) создание и укрепление системы диалога с зарубежными диаспоральными объединениями.
Анализ опыта взаимодействия зарубежных государств с диаспорами показывает, что репатриационная политика то, через что, на начальном этапе, прошли многие страны. Так, во Франции в конце 50-х - начале 60-х гг. главной проблемой в отношении соотечественников была организация репатриации "заморских французов", возвращавшихся в метрополию из бывших французских владений, завоевавших независимость. Репатриация была обусловлена рядом обстоятельств, в том числе и тем, что в большинстве освободившихся стран были сильны антифранцузские настроения и отъезд на "историческую Родину" нередко был единственно возможным выходом.
Особенностью французской модели было и то, что до распада колониальной системы Франция, несмотря на наличие французской диаспоры в целом ряде государств Старого и Нового Света не имела государственных институтов, осуществляющих взаимодействие с нею на официальном уровне.
Этнокультурные, институциональные и социально-психологические характеристики современной российской диаспоры
В отличие от традиционных диаспор, российская в странах нового зарубежья состоит из коренных жителей ранее единого государства, по отношению к которым в принципе неприменим термин "мигрант". Количественный анализ структуры русского населения в республиках нового зарубежья показывает, что к 1989 г. не менее трети (от 32,5 до 65,1 %) русских были уроженцами этих республик. Так, в Эстонии в 1989 г. лишь 34,9% русского населения были приезжими (65,1% - родились в Эстонии); 43,3% русского населения Молдовы, 42,3% - Украины, 41,6% - Латвии родились в этих республиках. Таким образом, попытки отождествить русских с понятием "мигранты" вряд ли можно считать обоснованными1. Причины миграции русских из России, по данным последней переписи, обусловлены в большинстве случаев семейными мотивами, а отнюдь не "имперской политикой Центра". Так, 88% переехавших в 1986-87 гг. в Таллин русских и 44% приехавших в Кишинев назвали в качестве главной причины переезда семейные обстоятельства. На втором месте по мотивации миграционных процессов из России в другие республики бывшего СССР стояли: продолжение учебы, распределение после окончания высшего учебного заведения, приглашение в качестве специалистов. Приехавшие русские вносили большой вклад в развитие промышленности, науки, культуры и образования республик бывшего СССР. По данным переписи, к рубежу 80-90-х годов во всех республиках, кроме Литвы, Белоруссии, Армении, Грузии и Азербайджана, русские составляли четверть и более рабочих, занятых в промышленном производстве. Основную работу в сельском хозяйстве во всех республиках выполняли работники коренных национальностей. Русское же население пополнялось, в основном, за счет высококвалифицированных кадров.
К русским, проживающим в республиках бывшего СССР, мало применим и термин "национальное меньшинство", т.к. в большинстве стран нового зарубежья русские являются государствообразующей нацией, составляя более трети населения в Казахстане, Латвии, Эстонии; более 20% - на Украине и в Киргизии; 13% - в Белоруссии и Молдавии.
Курс на построение моноэтнического, монолингвистического общества, предпринятый руководством большинства стран нового зарубежья, встретил негативную реакцию не только русского, но и русскоязычного населения этих государств. Так, языковая ситуация в республиках была следующей. Наиболее приобщенным к языку коренной национальности следует признать русское население Украины, Белоруссии, Литвы и Армении, где от 27 до 34% русских свободно владели им как вторым языком или считали его родным. В то же время 19,7% белорусов и 12,2% украинцев назвали русский язык родным. В Минске, по оценкам специалистов, процессы утраты белорусского языка в качестве родного языка белорусского населения приобрели массовый и, не исключено, необратимый характер. Большинство молдаван (95,7%), латышей (97,4%), эстонцев (99%), литовцев (99,7%) назвали в 1989 г. родным языком язык своей национальности. Представители же других этнических групп, проживающих в республиках, называли русский язык не только в качестве основного языка общения, но и в качестве родного языка. Таким образом, к началу 90-х годов в республиках СССР сложилось реальное многоязычие, при котором носителями русского языка были как этнические русские, так и представители других национальностей. Полилингвистичность дополнялась большим количеством межэтнических браков. Наиболее низкие показатели эндогамности русского населения были характерны для Украины, Белоруссии, Молдавии, Литвы. Более эндогамно было русское население в Латвии (28,9%) и еще выше эти показатели в Эстонии1. Таким образом, к 1989 г. республики СССР представляли собой полиэтнические, полилингвистические образования. Спецификой российской диаспоры нового зарубежья является размытость ее этнических контуров. Не случайно именно языковой фактор, общность культуры становятся определяющими при формировании современной российской диаспоры, а не национальная принадлежность.
