Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Мифологическая культура Британских островов и ее символизм как филологическая проблема 11
1.1. Кельтский элемент мифологической культуры Британских островов 11
1.2. Составляющие кельтского элемента мифологической культуры Британских островов
1.2.1. Ирландская составляющая кельтской мифологической культуры Британских островов 16
1.2.2. Валлийская составляющая кельтской мифологической культуры Британских островов 19
1.2.3. Шотландская составляющая кельтской мифологической культуры Британских островов 1.3. Интегрирование кельтского элемента мифологии Британских островов в современный английский язык 22
1.4. Миф как вторичная семиологическая система. Реализация мифологической модели мира в языковой картине мира. Отражение культуры и ментальности в языковой картине мира. Культурный концепт 27
1.5. Символ как лингвокультурный феномен 33
1.6. Символизм цветообозначений 37
Выводы 44
Глава 2 Влияние кельтского элемента мифологической культуры Британских островов на символику английских лексических цветообозначений 47
2.1. Кельтский элемент в символике английского цветообозначения black 49
2.2. Кельткий элемент в символике английских цветообозначений blue и grey 69
2.3. Кельтский элемент в символике английского цветообозначения green..83
2.4. Кельтский элемент в символике английского цветообозначения red... 101
2.5. Кельтский элемент в символике английского цветообозначения white 117
2.6. Трехкомпонентная коннотационная модель символики английских лексических цветообозначений, развитых под влиянием мифологической культуры кельтов Британских островов 136
Выводы 140
Заключение 142
Библиографический список
- Ирландская составляющая кельтской мифологической культуры Британских островов
- Миф как вторичная семиологическая система. Реализация мифологической модели мира в языковой картине мира. Отражение культуры и ментальности в языковой картине мира. Культурный концепт
- Кельткий элемент в символике английских цветообозначений blue и grey
- Трехкомпонентная коннотационная модель символики английских лексических цветообозначений, развитых под влиянием мифологической культуры кельтов Британских островов
Введение к работе
Диссертация посвящена исследованию включенности и влияния кельтского элемента мифологической культуры Британских островов на символику цветообозначающей лексики английского языка.
Пласт символов цветообозначающей лексики английского языка, возникший в результате влияния кельтской мифологии и существующий в наши дни на территории Британских островов формирует определенный фрагмент англоязычной цветовой картины мира. В данных символах находят отражение религиозные и мифологические представления кельтов, чьи культурные традиции на Британских островах уходят корнями примерно в IV век до нашей эры. Несмотря на архаичность, кельтская культура продолжает жить в сознании современных носителей языка и панхронически выражается в речи англичан.
Актуальность работы обусловлена возрастающим интересом исследователей разных областей к кельтскому наследию. В разных странах мира создаются «кельтские общества», проводящие ежегодные конгрессы и выпускающие журналы по кельтологии. В университетах Европы, Соединенных Штатов Америки и Канады, Японии, России открыты специальные отделения по изучению кельтской истории, культуры и языков. В 80-х годах прошлого столетия ЮНЕСКО был внедрен специальный долговременный «Проект содействия в изучении кельтских культур», что вызвало в местах древних миграций кельтов по всему миру волну движения «Celtic Renaissance».
В связи с вышесказанным наш интерес к данной теме продиктован необходимостью изучения цветосимволики кельтского компонента лингвокультуры Великобритании, которая вносит особый колорит в британскую культуру и, тем самым, отражает ее специфику. Знание особенностей функционирования кельтской цветосимволики, реализованной в концептосфере англоязычной культуры, расширит лингвострановедческий кругозор специалистов и поможет формированию у них лингвокультурной компетенции.
Объектом данного исследования выступает цветосимволика в лексике английского языка.
Предметом исследования является влияние кельтского элемента мифологической культуры Британских островов на символику английской цветообозначающей лексики.
Материалом языкового анализа послужили тексты художественных произведений англоязычных авторов, общим объемом более 10000 страниц. Источником культурологического анализа информационной структуры цветообозначений послужили фольклорные и мифологические сюжеты кельтов Британских островов, а также следующие энциклопедии и словари: «Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках» /1996/, «Словарь символов» /1991/, «Энциклопедия знаков и символов» /2006/,/1997/, «An Encyclopedia of Fairies: hobgoblins, brownies, bogies & other supernatural creatures» /1976/, «Celtic Culture: historical encyclopedia» /2006/, «A Dictionary of English Folklore» /2000/, «A Dictionary of Celtic Mythology» /1996/, «Encyclopedia of Indo-European culture»/1997/, «Dictionary of Images and Symbols» /1998/, «Dictionary of Symbols and imaginary» /1976/.
Выбор материала исследования, а также разработка трехкомпонентной коннотационной модели символики английских лексических цветообозначений, развитых под влиянием мифологической культуры кельтов Британских островов, определили научную новизну данной диссертации.
Теоретической и методологической базой работы послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области семасиологии (М.В. Никитин, А.А. Уфимцева), лингвостилистики (И.Р. Гальперин, В.А. Кухаренко), кельтологии (Г. Биркхан, В.П. Калыгин, Д. Коллис, А.А. Королев, Т. Роллестон, Н.С. Широкова, С.В. Шкунаев, T.A. Brown, B. Cunliffe, Ph. Freeman, P.K. Ford, M. Green, G. Henderson, H. Hubert, B.T. Hudson, A. Konstam, J. Leerssen, J. Macpherson, A. MacBain, J. MacKillop, B. Maier, M. Pittock, W.B. Yeats), исследования мифологии как лингвистической категории (Ж. Дюмезиль, В.П. Калыгин, К. Леви-Стросс, Е.М. Мелетинский, Д.П. Пашинина, В. Пропп, D.A. Leeming, C.S. J. Miles-Watson), лингвокультурологии (Ю.Д. Апресян, А. Вежбицкая, С. Г Воркачев, В. В. Воробьев, В.И. Карасик, С.Е. Никитина, З.Д. Попова, В. И. Постовалова, И.А. Стернин, С.Г. Тер-Минасова, А.Т. Хроленко), теории символа как языкового и культурного феномена (С. С. Аверинцев, Н.Д. Арутюнова, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман, М. Мамардашвили, А. Пятигорский, В.А. Маслова, А.А. Потебня, Ю.П. Тен, Е.В. Шелестюк), изучения лингвистики цвета, а также культурно-психологической составляющей цветообозначений (Н.Б. Бахилина, Т.В. Бочкарева, А.П. Василевич, И.-В. Гете, Т.В. Забозлаева, В.Г. Кульпина, Т.А. Михайлова, Ю.В. Норманская, Н.В. Серов, М.О. Сурина, П.В. Яньшин, М. Фридлендер, F. Birren, R.L. Rousseau, L. Besserman, W. Robertson Jr.).
Целью работы является выделение сферы денотации и национально-культурной коннотации символики английской цветообозначающей лексики, репрезентирующей кельтскую культуру.
Для решения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
-
Дать определение понятию «кельтский элемент мифологической культуры Британских островов» и проанализировать содержание его валлийского, ирландского и шотландского компонентов.
-
Определить место символа в лингвокультурологии, провести границу, отделяющую его от смежных категорий; изучить специфику цветового символизма, а также исследовать способ реализации кельтского элемента мифологии Британских островов в символике современного английского языка.
-
Выявить денотативно-коннотативную сферу функционирования символики английских лексических цветообозначений, в которой нашел отражение культурный контекст мифологии кельтов Британских островов.
В качестве основных методов исследования применяются контекстуальный анализ, реконструирующий культурный фон языковыми средствами, метод компонентного анализа лексических значений, метод этимологического анализа, дистрибутивный метод, выявляющий особенности функционирования английских символов-цветообозначений, в которых репрезентирован кельтский элемент мифологической культуры Британских островов.
Теоретическая значимость проведенного исследования состоит в том, что оно вносит определенный вклад в разработку малоизученных вопросов языковой семиотики и лингвокультурологии, касающихся специфики отражения кельтской культуры Британских островов в символике английских лексических единиц.
Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее результатов при создании лекционных курсов по лингвострановедению, лексикологии английского языка, теории межкультурной коммуникации, лингвокультурологии – дисциплинам, разделы которых рассматривают включенность кельтского элемента в британскую и мировую лингвокультуру.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Символика цветообозначающей лексики английского языка представляет собой обширную информационную структуру, в которую включены пласты символов, сформировавшиеся в результате экспансии в язык культуры народов, населявших территорию Британских островов.
-
Пласт символов английских лексических цветообозначений, сформировавшийся в результате кельтского влияния, представляет собой фрагмент цветовой картины мира, вносящий особый колорит и специфику в англоязычную культуру.
-
Наиболее полную реализацию кельтский культурный элемент находит в кельтской мифологии, сохранившей синкретическую структуру и внетекстовые связи: обряды, приметы, обычаи, ходячие представления, наполняющие цветообозначения английского языка особого рода коннотациями и ассоциациями.
-
Денотативно-коннотативный аспект символизма является примером влияния глубинных перцептивно-концептуальных факторов на формирование лингвистических категорий и демонстрирует их соотнесенность с реальной действительностью.
Апробация работы. По теме диссертации опубликовано 11 работ. Результаты исследования излагались на II международной научно-практической конференции «Состояние и перспективы развития инновационной деятельности в области сервиса» (Тольятти, 24-25 апреля 2008); на II международной научно-практической конференции «Потенциал развития непроизводственной сферы в крупных промышленных городах поволжского региона: взгляд молодых профессионалов» (Тольятти, 22-23 мая 2008 г.); III международной научно-практической конференции «Наука промышленности и сервису» «Science – for industry and service» (Тольятти, 20 ноября 2008 г.); Международной научно-практической конференции «Германистика на рубеже тысячелетий» (Набережные Челны, 2008); II Международной научно-практической конференции «Язык, Литература, Ментальность: Разнообразие научных практик (Курск, 14-16 мая 2009); Международной научной Интернет-конференции «Социокультурные проблемы языка и коммуникации» (Саратов, июнь 2009); VI Международной научно-практической конференции «Наука – Промышленности и Сервису» (Тольятти, 17-19 ноября 2011).
В структурном отношении диссертационная работа состоит из введения, двух глав и выводов к ним, заключения и библиографического списка (199 наименований).
Основная часть диссертации составляет 144 страниц машинописного текста. Общий объем работы вместе с библиографией составляет 162 страницы.
Ирландская составляющая кельтской мифологической культуры Британских островов
Мифологическую культуру Британских островов можно представить как своего рода «плавильный тигель», смешавший воедино мифологические традиции и эпические мотивы кельтских и германских народов, некогда ступавших на ее землю: бриттов, саксов, галлов и франко-норманнов [Мифология Британских островов: энциклопедия, 2007:7-9]. Однако это не означает, что данный «мифологический сплав» нивелирован. Предпринятые попытки (например, М. Томса) полностью воссоздать мифологию Британских островов «путем собирания бесконечного множества мелких фактов, относящихся к древним нравам, обычаям, обрядам, суевериям, балладам, пословицам и т.д.» оказались трудно осуществимы, не в последнюю очередь из-за «внутреннего национализма», проявляющегося даже в далеких от политики «мифологических штудиях» [Там же: 10]. Данный «внутренний национализм» мифологической культуры Британских островов вызван, на наш взгляд, неоднородностью культурного фона Британии, который включает в себя не только национально-специфические особенности доминирующей английской культуры, но и знания и традиции «кельтских окраин» («Celtic fringe»), инаковых по отношению к английской культуре. Термин «кельтские окраины» («Celtic fringe») характеризует некую географическую удаленность от Лондона [Leerssen, 1996:1] и затрагивает окружающие его Уэльс, Шотландию и Ирландию, реже упоминается полуостров Корнуолл и остров Мэн. Отсутствие определенной дефиниции данного термина указывает на существование различных «углов зрения» на проблему «кельтских окраин»: культурно-политическую, этнокультурную и лингвистическую (хотя последняя, вследствие практически полного исчезновения кельтских языков, считается наименее важной и крайне редко используется в понятии «кельтские окраины») [Pittock, 1999:1]. В данной работе под термином «кельтские окраины» мы подразумеваем валлийскую, ирландскую и шотландскую периферии Британских островов, где, несмотря на исторические перемены, удалось сохранить кельтские традиции, вносящие «каплю местного колорита» в британскую культуру.
В мировой истории кельтов считают создателями довольно самобытной культуры, которую соотносят с двумя археологическими культурами, представляющими европейский железный век: гальштаттской, охватывающей промежуток приблизительно VIII -V веков до нашей эры, и латенской - V-I веков до нашей эры [Широкова, 2005:386]. Справедливости ради отметим, что некоторые историки дискутируют о роли более раннего периода в этногенезе кельтов. Так, Констам полагает, что кельтские корни можно обнаружить в «урнфилдской» культуре Бронзового века, которая датируется с X по VII век до нашей эры [Konstam, 2003:8].
Согласно современным данным, область проживания кельтов располагалась в бассейне Верхнего Рейна, а также в верховьях Дуная (Восточная Франция, Альпийская Швейцария, Юго-Западная Германия). Позже кельты заселили область от Черного до Эгейского моря, часть Передней Азии, распространились от Средней Европы и Средиземного моря, затронув некоторые части Испании и Португалии, до Британских островов [Хайнц, 2006:7].
Заселение кельтами Британских островов носило протяженный характер, начало его датируется примерно IV веком до нашей эры [Мелетинский, 1984:460]. На Британских островах кельты оказались на более или менее длительный период удалены от центров европейской истории, что, в конечном счете, способствовало тому, что их культура достигла относительной устойчивости и однородности.
Культурное и религиозное единство кельтских народов поддерживалось особым «сословием», включавшим в себя несколько групп, «различавшихся между собой функциями и соответственно имевшими свою сферу деятельности» [Калыгин, Королев, 2006:23]. Важнейшими и самыми почитаемыми были друиды. По свидетельству Юлия Цезаря, религия друидов была основана («inventa») в Британии, и кельтские приверженцы отправлялись на Британские острова, дабы приобщиться к ее тайнам. Друидизм представлял собой высокоразвитую, хотя и довольно замкнутую культуру [Айкройд, 2007:34]. Само слово «друид» не имеет общепринятой этимологии. Одни исследователи приписывают ему гэльское происхождение от слова druwids - «мудрый человек», «мудрый человек лесов» («wise man of the woods»); индоевропейский корень deru- выражает человеческую твердость, надежность, стойкость как у дерева. Другие исследователи сосредотачивают внимание на втором слоге данного слова, имеющего также индоевропейский корень wid— «знать». Одна из этимологических версий выводит к ирл. -dair, шотл. -darach, мэнск. -daragh, валл. -derwen, корн. -deroven, бретон. -derven, означающим «дуб». Античный автор Страбон связывал греческий корень dru- , также означающий «дуб», с названием друидского святилища Drametron в древнейшей провинции Малой Азии -Галатии, где он дословно означал «дубосвятилище». По наблюдениям Плиния Старшего (Pliny the Elder) друиды высоко чтили дуб, украшая его цветами на религиозных церемониях, и поклонялись ему как символу Юпитера [МасКШор, 2004:152]. По свидетельству Страбона, друиды были философами и богословами [Ibid: 152]. Учение друидов передавалось устным путем, поскольку фиксация сакрального знания считалась ими святотатством [Колыгин, Королев, 2006:24].
Вторая из трех почетная группа людей - vates (от латинск. vdtes -пророк) не так известна, как друиды или барды, прнедставляющие третью группу создателей и носителей кельтской словесности. Считается, что vates не только изучали природу [MacBain, 2009:41; Brown, 2001:209], но и пытались истолковать природные феномены [Maier, 1997:278]. Основной функций vates была мантика, то есть предсказания будущего и пророчества посредством гаданий и жертвоприношений. Несмотря на то, что их ранг был ниже, чем у друидов, vates также имели религиозную власть [MacKillop, 2004:425].
Вышеупомянутая третья группа, барды, хорошо известна европейской литературе. Английская дефиниция кельтских слов bard, barzh - «a poet who treatises heroic themes» [COD, 1990: 87]. Этимология в данном случае служит указанием на основную функцию бардов - сочинение и выражение в поэтической форме деяний героев, благородных мужей и известных личностей. Не ясно положение этой группы относительно религии. Согласно Фриману, бардам разрешалось воспевать богов [Freeman, 2006:138], в то время как Макферсон в своей диссертации пишет о запрете использования в поэзии бардов религиозной тематики [Macpherson, 1768:382]. От бардов не требовалось строгого соблюдения правил стихосложения: «Ni dlegar dona bardaib coins i-fedaib ocus an-deachaib» («He обязаны барды иметь знание огамических букв и метрических правил») [Колыгин, эл. источник: http://www.drui.ru/content/view/64/34/1/2/] и статус их был значительно ниже друидов и vates. Сакральность их поэзии была лишь в той мере, «в какой поэтическое слово обеспечивало вечную и немеркнущую славу воспеваемого лица» [Калыгин, Королев, 2006:26].
Миф как вторичная семиологическая система. Реализация мифологической модели мира в языковой картине мира. Отражение культуры и ментальности в языковой картине мира. Культурный концепт
Английский язык проник из Северной Европы на территорию Англии в V веке [Кристал, 2001:52] и с тех пор начал свое распространение на территории Британских островов. В англосаксонский период кельтские владения на территории Британии подвергались постоянным посягательствам со стороны английских королей. Кельтское население Британии было частично уничтожено в сражениях, частично слилось с англосаксами, частично было оттеснено на запад и на север, где пыталась сохранить свой язык и культуру, отстаивая свою независимость от непрекращающихся посягательств на нее со стороны англов и саксов в течение последующих столетий [Введение в германскую филологию, 2000:169-213].
Уэльс сохраняет относительную самостоятельность вплоть до XVI века, когда он полностью присоединяется к Англии, но, хотя английский язык стал государственным языком в Уэльсе, кельтское население Уэльса продолжает придерживаться своей народной культуры.
Присоединение Шотландии к Англии датируется серединой XVII века, однако английский язык проникает в Шотландию намного раньше, примерно в XI веке [Там же:214]. Объединение Англии и Шотландии способствовало распространению лондонской языковой нормы посредством официально-деловой формы общения, а также через обширные общественно-политические и культурные веяния английского Возрождения и переходу шотландского языка на положение диалекта, которым, по данным переписи 1981 года, владеет менее 2% населения Шотландии [Калыгин, Королев, 2006:187].
Кельтское население Ирландии на протяжении столетий оказывало сопротивление английским завоевателям, проникавшим в Ирландию, начиная с XII века. Несмотря на то, что ирландцы упорно отстаивали свою национальную культуру и язык, английский язык, тем не менее, насаждался среди населения и, в конце концов, завоевал господствующее положение в стране [Введение в германскую филологию, 2000:214]. С образованием Ирландского Свободного Государства Эйре (1937 год) ирландский язык становится государственным и официальным языком, а вторым -английский. В действительности английский язык выполняет все функции внутри страны, моноглотов среди носителей ирландского языка насчитывается несколько десятков человек [Королев, Калыгин, 2000:128].
Политика доминирования английского языка ускорила гибель кельтских языков, о чем писал еще в 1784 году Гердер: «Но сохранились лишь его неопределенные остатки; и хорошо, что язык этот остался в книгах, потому что, как и все языки изгнанных со своих мест народов, он неизбежно должен погибнуть» [цит. по: Биркхан, 2007:17].
Однако кельтское наследие, вопреки пессимистичным пророчествам, не было утрачено полностью. Частично кельтское наследие оказало влияние на состав и структуру английского языка. Одним из первых исследований о влиянии кельтских языков на структуру английского языка принадлежит Келлеру, предположившему, что формы времени Progressive английской грамматики имеют кельтское происхождение [Keller, 1925]. Согласно каузативной гипотезе Элвара Эллегарда [Ellegard, 1953], кельтские языки сыграли важную роль в образовании английской грамматической конструкции Do + Infinitive. Данная теория позже была развита в работах Денисона [Denison, 1995], Маквортера [McWhorter, 2006], Филппула и Клемола [Filppula, Klemola, 2010]. В работе Тристам описано общее типологическое влияние кельтских языков на английский синтаксис и морфологию (особенно дизаффиксация) [Tristam, 2002]. Лутз исследовала кельтское влияние на древнеанглийский глагол Be в контексте грамматического времени Progressive английского языка [Lutz, 2006].
Кельтское влияние на лексические единицы английского языка, по мнению филологов, было трехфазовым. Первая фаза включала кельтские заимствования в прагерманский и другие континентальные языки. Данная фаза тесно связана с археологическими свидетельствованиями кельтского присутствия в Европе. Латинский язык позаимствовал такие слова как carros («wagon» - «повозка»), lancia («lance» - «копье»), а также названия Rhine, Dunabe, Armagnac, Cognac. Данная лексика в результате оказались в общегерманской группе слов, однако не ясно, заимствовались ли данные слова через латынь или непосредственно у кельтских языков. Лексема dun («hill» - «холм») представлена как в германских, так и в кельтских языках и могла быть заимствована из кельтских языков в германские. Использование слова beak было впервые засвидетельствовано в Англии в XIII веке, однако корни данного слова - кельтские ( Ьаск проник в английский язык из французского, а французский, в свою очередь, позаимствовал данную лексему у кельтов Франции).
Свидетельством контактов между древнеанглийским и кельтским языками в течение второй фазы, отражающей кельтские влияния на древнеанглийский язык до и после христианизации, служит, например, лексема walh, означающая «foreigner» - «иностранец» в древнеанглийском языке. Отсюда образование топонимов Walden, Waldon, Walton и, безусловно, Wales. В течение второй фазы вообще было заимствовано большое число топонимов. Кельтские нарицательные существительные, такие как afon f«river» - «река») и dwn («water» - «вода»), по мере заимствования стали именами собственными (отсюда название реки Avon и топонимы Dover, Dorchester). Кельтские корни имели также такие названия мест и водоемов, как Cardiff, Belfast, Kent, Thames, London. Данные заимствования служат демонстрацией окказионального осознания кельтского синтаксиса. Так современный топоним Dover происходит от древнеанглийского Dofras, который был заимствован с кельтского Durbis, однако в кельтском языке лексема Durbis являлась показателем множественного числа.
Кроме того, в течение данной фазы были заимствованы такие ландшафтные термины, как cairn («heap of stones» - «груда камней»), glen («valley» - «долина») , loch («lake» - «озеро»), torr («rock» - «гора»), bre («hill» - «холм»). К заимствованной лексеме относится также древнеанглийское puck («an evil spirit» - «дьявольский дух»), которое происходит от кельтского риса (отсюда, возможно, название игры Pocker, и имя Puck из пьесы Шекспира «Сон в летнюю ночь»).
Кельткий элемент в символике английских цветообозначений blue и grey
Altogether blue - this becomes a song [Barddas: vol. I, 1874:25]. Значимость синих одежд, и особая привилегия их ношения наблюдается и в английской литературе. Например, у Толкиена один из центральных персонажей Гэндальф Серый носил синюю шляпу: (90) Не wore a tall pointed blue hat, a long grey cloak, and a silver scarf [Tolkien «The Fellowship of the Ring», 2007: 32]. У того же автора в трилогии «Властелин колец» существует персонаж - Том Бамбадил, который всегда появляется в синем кафтане: () Не had a blue coat and a long brown beard; his eyes were blue and bright, his face was red as apple, but creased into hundred wrinkles of laughter [Tolkien «The Fellowship of the Ring», 2007: 157]. (91) But Tom was all in clean blue, blue as rain-washed forget-me-nots, and he had green stockings [Tolkien «The Fellowship of the Ring», 2007: 173].
Подтверждение значимости данного персонажа мы находим в словах его жены Золотинки, которая говорит о том, что Том Бомбадил всем хозяевам хозяин. Он знает наперечет все неведомые тропы и тайные броды, разгуливает по лесу и пляшет на холмах среди бела дня и темной ночи и никто ни в чем ему не помеха, потому что он - извечный хозяин: (92) Tom Bombadil is the Master. No one has ever caught old Tom walking in the forest, wading in the water, leaping on the hillops under light and shadow. He has no fear. Tom Bombadil is the Master [Tolkien «The Fellowship of the Ring», 2007: 163].
Выше мы говорили о схожести символической нагрузки в определенном контексте цветообозначений blue и grey, что демонстрировали рядом примеров. Однако в своем большинстве символический потенциал данных цветообозначений реализуется по-разному. И если символика синего цвета неба или моря связана с концептом гармонии и спокойствия, то серый цвет символизирует уныние, одиночество. Подобные ассоциации прослеживаются в кельтских легендах при описании одинокого серого моря (93) The fisherman did the same, and saw nothing but the grey lonely sea heaving in a long slow swell, and sea-birds wheeling and sliding down the wind [Wonder Tales from Scottish Myth and Legends, 1917:41] .
Аналогичная ассоциация возникает и при чтении Толкиена, в описании гавани Grey Havens, откуда эльфы навсегда уплывают из Средиземья, заканчивая своим уходом эпоху Колец. Здесь серый цвет не только несет в себе ощущение одиночества, которое остается после отъезда эльфов из гавани, но и ассоциируется с легкой печалью. На страницах кельтских сказаний можно найти описание женщины с печальным лицом, одетую в серое платье, и даже ее колесница была запряжена серыми конями. Такое повсеместное присутствие серого цвета вокруг печальной дамы создает ощущение, что сама печаль имеет серый окрас: (94)...then came the lady with a sorrowful face, and she was dressed all in grey, and her chariot was drawn by grey steeds [Popular tales of the West Highlands: vol.11, 1890:311]. Серый цвет как символ уныния, безнадежности встречается на страницах у Толкиена при описании пепельно-серого неба, сквозь которое еле пробивается сумеречный свет: (95) Pippin looked up, and it seemed to him that the sky had grown ashen-grey, as if a vast dust and smoke hung above them, and the light came dully through it [Tolkien «The Return of the King», 2007: 1017].
Серый цвет, являясь цветом праха, ассоциировался у кельтов со смертью, трауром, душой. В мифологии валлийских кельтов серой масти конь и серое одеяние было у Аруна, короля Аннувина (подземного мира, преисподней) из сказания «Пуихл, король Даведа» («Pwyll Prince of Dyved»): (96) And as he was setting on his dogs he saw a horseman coming towards him upon a large light-grey steed, with a hunting horn round his neck, and clad in garments of grey woolen in the fashion of a hunting garb [The Mobinogion, 1877:340]. В мифологии ирландских кельтов Морриган, богиня смерти и разрушения была одета в серый плащ: (97) After the fall of the evening they saw a lone woman coming to the door of the Inn; long hair she had, and a grey wollen cloak, and her mouth was drawn to one side of her head [Cuchulain of Muirthemne, 1902:93].
Символика серого цвета, связанная с концептом смерти, усиливается, когда он используется вместе с красным цветом крови. Король, наблюдавший, как серые горы окутывает туман, в образе старца, которого в воздухе поддерживают призраки и который, достигнув чертогов Сельмы, проливается кровавым дождем, считал, что это служит предвестником гибели его народа: (98) The mountains showed their gray heads; the blue face of ocean smiled. The white wave is seen tumbling round the distant rock; a mist rose slowly from the lake. It came, in the figure of an aged man, along the silent plain. Its large limbs did not move in steps, for a ghost supported it in midair. It came towards Selma s hall, and dissolved in a shower of blood. The king alone beheld the sight; he foresaw the death of the people [The Poems of Ossian, 1851:226]. Сыновья Уснеха, явившиеся во сне Дейрдре, в образе трех серых соколов с красными каплями во рту, впоследствии погибают: (99) I saw three grey hawks out of the south Come flying over the sea, And the red red drops they bare in their mouth They were dearer than life to me [Celtic Fairy Tales, 1892:74]. «Серый камень мертвых» неразрывно ассоциируется у кельтов с могилой: (100) The narrow house is pleasant to me, and the gray stone of the dead: for never more will I leave thy rocks, О sea-surrounded Tromathon! [The Poems of Ossian, 1851:246]. (101) Three stones lift their gray heads, beneath a bending oak. A king is lowly laid! Give thou his soul to the wind. He is the brother of Cathmor! Open his airy hall! Let thy song be a stream of joy to Cairbar s darkened ghost! [The Poems of Ossian, 1851:423]. (102) If fall I must in the field, raise high my grave, Vinvela. Gray stones, and heaped up earth, shall mark me to future times [The Poems of Ossian, 1851:211]. В водянисто-серые тона окрашены привидения, призраки, души мертвых: (103) But the meteors of death are there: the gray watery forms of ghosts [The Poems of Ossian, 1851:285]. (104) Ha! What cloud is that? It carries the ghost of my fathers. I see the skirts of their robes, like gray and watery mist [The Poems of Ossian, 1851:485]. (105) On its banks stood Cairbar of Atha. His spear supports the king: the red eye of his fear is sad. Cormac rises in his soul, with all his ghastly wounds. The gray form of the youth appears in darkness. Blood pours from his airy side. Cairbar thrice threw his spear on earth [The Poems of Ossian, 1851:400]. (106) But who comes from the dusky west, supported on a cloud? A smile is on his gray, watery face. His locks of mist fly on wind. He bends forward on his airy spear. It is thy father, Malvina! «Why shinest thou, so soon, on our clouds," he says, "O lovely light of Lutha? But thou wert sad, my daughter. Thy friends had passed away. The sons of little men were in the hail. None remained of the heroes, but Ossian, king of spears! » [The Poems of Ossian, 1851:485].
Трехкомпонентная коннотационная модель символики английских лексических цветообозначений, развитых под влиянием мифологической культуры кельтов Британских островов
Белый цвет, как правило, имеет положительную коннотацию. Он является положительной стороной антитезы «черное - белое» во всех символических системах. Черно-Белое изображение присутствует в символе Инь и Янь, дня и ночи, жизни и смерти, света и тьмы. Его дуализм виден также в темных дождевых облаках и ясном дожде, яркой молнии, оставившей после себя черный ожег на земле [Stewart, 1998].
Дуализм черного и белого цветов прослеживается в примере из шотландского сказания «Battle of the Fairy Kings». У Королевы Зимы было два сына фэйри - один Белый Король, известный стрелок и обладатель красавицы невесты по имени Светлоликая. Другой Король фэйри Черный, как ворон, полный зависти к своему брату:
Вражда между белым и черным фэйри в мифах знаменует борьбу добра и зла, светлой стороны личности и темных ее проявлений.
Исследователи кельтских традиций отмечают, что кельты верили в силу магических слов и наиболее важными считали слова, которые содержали имя или сами являлись именем [Henderson, 1911:19]. В шотландском сказании «The redere (knight) of riddles», имя «Герой белого щита», данное королем юноше, защитившему страну от великанов, является отражением как его самого, так и его поступков:
There were near the march of the kingdom of the Knight of Riddles three giants, and they were always murdering and slaying some of the knight s people, and taking the spoil from them. On a day of days the Knight of Riddles said to his son-in-law, that if the spirit of a man were in him, he would go to kill the giants, as they were always bringing such losses on the country. And thus it was, he went and he met the giants, and he came home with the three giants heads, and he threw them at the knight s feet. «Thou art an able lad doubtless, and thy name hereafter is the Hero of the White Shield». The name of the Hero of the White Shield went far and near [Popular tales of the West Highlands: vol. II, 1890:39]. В современной интерпретации сказаний о Короле Артуре можно также проследить дуализм черного и белого цвета на примере схватки в сражении черных и белых рыцарей (276), а также на примере встречи белого коня, хранителя кольца Горислава, и черных коней, Всадников тьмы (277): (276) Here were full five hundred Knights riding on horseback, and those near the castle were mounted on black horses with black trappings, and they that were without were on white horses and their trappings white. And the two sides fought together, and Sir Lancelot looked on [Lang «King Arthur. Tales of the Round Table», 1902: 50]. (277) At once the white horse sprang away and sped like the wind along the last lap of the Road. At the same moment the black horses leaped down the hill in pursuit, and from the Riders came a terrible cry, such as Frodo had heard filling the woods with horror in the Eastfarthing far away [Tolkien «The Fellowship of the Ring», 2007: 278].
В данном стихотворении черный цвет кожи мальчика ассоциируется с чем-то темным, плохим, однако белый цвет его души говорит о наличии в нем добрых человеческих качеств. Дуализм в данном примере служит еще и указанием на амбивалентность черного цвета.
Н.В. Серов отмечает, что «Белый свет и цвет считаются нормой цветовосприятия, хотя и солнце, и лампы накаливания, не говоря уже о свечах, дают не белый, а желтоватый цвет. Психология цвета в предпочтении белого серому и черному видит стремление человека освободится от обременительной связи и начать новую жизнь» [Серов, 2004: 143]. Так и герой кельтского сказания, глядя именно на белую луну, горевал о своей участи и мечтал о странствиях: (279) There was once a boy in the County Mayo; Guleesh was his name. There was the finest rath a little way off from the gable of the house, and he was often in the habit of seating himself on the fine grass bank that was running round it. One night he stood, half leaning against the gable of the house, and looking up into the sky, and watching the beautiful white moon over his head. After he had been standing that way for a couple of hours, he said to himself: «My bitter grief that I am not gone away out of this place altogether. I d sooner be any place in the world than here. Och, it s well for you, white moon», says he, «that s turning round, turning round, as you please yourself, and no man can put you back. I wish I was the same as you» [Celtic fairy tales, 1892:5]. Данный пример, интересен и потому, что символическую нагрузку несет в себе не только белый цвет, но и луна, которая «в связи со своей изменчивостью символизирует природные катаклизмы» (сравним английское moon и русское меняться, менять) [Маковский, 2005:325]. Таким образом, герой подсознательно желал перемен в своей жизни.
В англоязычной литературе белый цвет так же, как у кельтов, является символом стремления освободиться и начать новую жизнь, на наш взгляд, можно соотнести с «белыми, еще не написанными страницами», где каждый лист можно заполнить текстом, который тебе по душе: (280) Take back the virgin page, White and unwritten still; Some hand, more calm and sage, The leaf must fill. [Moore «Irish Melodies», 1821:133].
