Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Научный и газетно-публицистический стили в системе функциональных стилей развитых национальных языков 11
1. К истории возникновения функциональной стилистики 11
2 О классификации функциональных стилей 40
3 О категориальной природе трихотомии функций языка 49
4 Трихотомия функций языка и классификации функциональных стилей академика В.В.Виноградова 56
5 О внутренней неоднородности функциональных стилей явления 63
6 О природе "научно-популярного" стиля 79
Глава вторая. Научный функциональный стиль: инвариантные и вариативные признаки .93
1 Нулевой уровень 93
2 Первый уровень 106
3 Второй уровень 116
4 Третий уровень 128
Глава третья. Газетно-публицистический функциональный стиль: инвариантные и вариативные признаки 141
1 Нулевой уровень 141
2 Первый уровень 152
3 Второй уровень 160
4 Третий уровень 172
Глава четвертая. Разграничение "стилистически" маркированных ("эмоциональных") научных текстов и "специальных" газетно-публицистических текстов 188
Заключение 242
Библиография 251
- К истории возникновения функциональной стилистики
- О внутренней неоднородности функциональных стилей явления
- Первый уровень
- Нулевой уровень
Введение к работе
История стилистики насчитывает уже несколько столетий. Известно, что вопросами стиля занимались еще в Древней Индии, Греции и Риме. Развитие, уточнение и дополнение идей Горгия, Трасимаха, Исократа Аристотеля и др. происходило и в Средние века. Часто ученые предлагали новые подходы к рассмотрению стилистики, особенно в более позднее время, в XVIII-XIX веках. За это время было многое достигнуто: разработана исчерпывающая классификация стилистических приемов, тропов и фигур речи, описан стилистический потенциал языковых элементов. Однако исследование языка с точки зрения его функционально-стилистических свойств началось сравнительно недавно, когда была осознана необходимость осмысления произведений речи в единстве их содержательных и формальных характеристик [Липгарт 1996, 5]. От приблизительного, часто эмпирического понимания стиля ученые пришли к точному определению этого явления. В середине XX века была, наконец, предложена классификация, включающая в себя шесть стилей (обиходно-бытовой, обиходно-деловой, научный, газетно-публицистический и художественный1) и полностью покрывающая все проявления данного феномена [Виноградов 1963, 5 - 93].
Однако исследователями неоднократно отмечалась неоднородность стиля, которая не может, конечно же, быть в должной мере отражена в достаточно обобщенной классификации академика В.В. Виноградова. Очевидно, что часто можно встретить тексты, которые передают сходное содержание сходным же образом, однако в силу языковых и прочих характеристик не могут быть однозначно отнесены к тому или иному стилю. В связи с этим у филологов возникает желание уточнить базовую теорию, иногда на разных основаниях, выделяя внутри каждого стиля жанры, типы, регистры, что часто нарушает исходные принципы, лежащие в основании данной классификации. Таким образом, существует необходимость описать
1 Используя данную классификацию в качестве методологической базы, мы, впрочем, не склонны разделять тексты на обиходно-деловые и официально-документальный и объединяем их в официально-деловой стиль.
объективно существующую неоднородность функциональных стилей с четких методологических позиций, с учетом неизменных параметров (языковая форма, понятийное содержание), использующихся при выделении самих функциональных стилей. Так, например, в докторской диссертации А.И.Комаровой [Комарова 1995а] на основе функционально-стилистического анализа биологических текстов научного стиля убедительно показано, что данный стиль не является однородным явлением и что в рамках произведений речи, относящихся к одной отрасли науки, существуют тексты, чьи характеристики часто значительно отличаются от других текстов, также относящихся к тому же стилю и посвященных той же тематике. В данной же диссертации предпринята попытка описать с аналогичных позиций газетно-публицистический функциональный стиль.
В настоящей работе предметом исследования являются научный и газетно-публицистический функциональные стили, как в связи с их собственной спецификой, неоднородностью и критериями их выделения, так и в плане их разграничения на уровне пограничных вариантов, часто недифференцированно объединяемых в рамках так называемого «научно-популярного стиля». Известно, что в науке и в журналистике существует целый ряд текстов, которые кажутся подобными, сходными. Неслучайно существует не вполне четко определенное понятие "научно-популярный стиль", к которому недифференцированно относятся и экспрессивно маркированные научные тексты, и журналистские тексты специального характера. Отсутствие онтологического определения научно-популярного стиля в работах ученых, которые исследовали этот феномен, делает крайне затруднительным его научное описание [Назаренко 2000]. В настоящей работе данная единица не используется по причине неясности ее метаязыкового статуса, и делается попытка отнести соответствующие тексты либо к научному, либо к газетно-публицистическому функциональным стилям, исходя из уже существующей классификации.
При разработке данной проблемы была выдвинута гипотеза, согласно которой совокупность текстов, потенциально относимых к научно-популярному стилю, можно и нужно разделять на «маркированные» («эмоциональные») научные и «маркированные»2 же («специальные») газетно-публицистические на основе формально-содержательных характеристик. В соответствии с этой гипотезой материал анализируется на разных уровнях изучения языковой системы, прежде всего с точки зрения особенностей лексического, морфологического и синтаксического состава.
Базовыми положениями, исходя из которых рассматриваются перечисленные вопросы, можно считать следующие:
1) функциональная стилистика воспринимается в работе не как
дисциплина, изучающая отдельные разновидности использования языка и
игнорирующую, например, словесно-художественное творчество, но как
дисциплина, которая совершенно закономерно распространяется в равной
мере на все произведения речи;
2) под функциональным стилем понимается «исторически сложившаяся,
осознанная обществом подсистема внутри системы общенародного языка,
закрепленная за теми или иными ситуациями общения (типичными речевыми
ситуациями) и характеризующаяся набором средств выражения (морфем,
слов, типов предложения и типов произношения) и скрытым за ними
принципом отбора этих средств из общенародного языка» [Степанов 2003,
218].
Функциональные стили речи воспринимаются в связи с типом передаваемого содержания и с теми языковыми единицам, которые никогда не будут характерны только для них. Тип передаваемого содержания имеет принципиальное значение для заявленной темы о разграничении газетно-публицистических и научных стилей. В гипотетическом плане предлагается следующее деление: тексты, принадлежность которых к тому или иному функциональному стилю вызывает некоторые сомнения, мы разделяем на
2 И в том, н в др>гом случае «маркированность» определяется относительно инвариантной основы стиля.
тексты эмоционального характера, т.е. направленные в первую очередь на чувственное восприятие, и тексты специального характера, которые в первую очередь апеллируют к интеллекту.
Таким образом, мы полагаем, что адекватная оценка функционально-стилистической направленности текстов возможна лишь при анализе того, как употребленные в них языковые единицы соотносятся с понятийным содержанием текстов. Степень информативности и эмоциональной значимости единиц оказывается основным параметром, который, как нам кажется, следует принимать во внимание при отнесении того или иного текста к научному или к газетно-публицистическому функциональным стилям.
Материалом исследования стали статьи из научных монографий по стилистике, филологии, языкознанию, специализированных словарей, а так же англоязычных газет, журналов и интернет-ресурсов по схожей тематике (общий объем материала более 5000 страниц).
Актуальность исследования обусловлена:
Необходимостью описать научный и газетно-публицистический функциональные стили в связи с их внутренней неоднородностью и предложить способы их разграничения;
необходимостью изучить онтологию так называемого «научно-популярного стиля»;
рассмотреть вопрос о некотором упорядочении практики использования научных и газетно-публицистических текстов в процессе преподавания иностранных языков.
Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что в ней показана возможность развития существующей функционально-стилистической теории за счет противопоставления текстов специального-неспециального и эмоционального-неэмоционального характера в связи с проблемой инвариантности-вариативности понятийно-языковых свойств того или иного функционального стиля. При таком подходе понятийно-языковые
свойства текстов получают более систематическое описание, чем в классификациях, в основе которых лежит разграничение ситуации общения и выявление жанровой специфики текстов, относимых к тому или иному функциональному стилю. Неоднородность научного функционального стиля оказывается обусловленной варьированием на уровне степени их эмоциональности при общей инвариантности их специального содержания, тогда как для газетно-публицистических текстов инвариантным оказывается их эмоциональность, а вариативным признаком будет степень проявленности их специальных свойств.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней показана неоднородность научного и газетно-публицистического функциональных стилей и предложены критерия разграничения пограничных случаев, ранее недифференцированно соотносившихся с научно-популярным стилем.
Практическая значимость работы состоит в том, что выявление разновидностей научного и газетно-публицистического стилей позволяет оптимизировать выбор учебного материала в зависимости от нужд и от общей языковой компетенции различных групп учащихся, что делает возможным использовать результаты диссертационного исследования в практике преподавания иностранного языка (в том числе и языка для специальных целей).
Структура диссертационной работы определена ее целями и задачами. Она состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.
Во введении обосновываются выбор и актуальность темы, определяются цель и задачи исследования, его структура, раскрываются теоретическое и практическое значения работы, объясняется научная новизна диссертации и приводятся положения, выносимые на защиту, а также приводится краткое содержание глав.
В главе первой «Научный и газетно-публицистический стили в системе функциональных стилей развитых национальных языков»
состоящей из шести параграфов, дается краткое описание истории функциональной стилистики с момента ее возникновения до становления как науки в XIX-XX вв. и ее дальнейшее развитие вплоть до наших дней (1). Данный обзор преследует цель выявления хронологии появления основных точек зрения на функции языка и функциональные стили (2-4). В пятом и шестом параграфах рассматриваются существующие мнения об онтологии так называемого «научно-популярного стиля» и причинах их возникновения.
В главе второй «Научный функциональный стиль: инвариантные и вариативные признаки» проводится лингвостилистический анализ научных текстов, на основе которого в рамках стиля выделяются тексты четырех уровней и описываются их лексические и морфосинтаксические особенности.
К истории возникновения функциональной стилистики
С незапамятных времен исследователи осознавали наличие в языке и в речи разных способов передачи одного содержания или принципиально разных способов передачи разного содержания. На основании этого ими противопоставлялся язык поэтический и язык бытовой (ни о каком "специальном языке" речи не было). Также часто противопоставлялись разговорный стиль и все остальные стили (которые традиционно назывались литературными [Sweet 1913]). В непосредственном опыте это всегда было дано носителям языка и ученым-филологам, и они пытались провести это разграничение. Но как ни странно сама функциональная стилистика, как отдельная филологическая лингвистическая дисциплина возникла довольно поздно.
В античной филологии преобладало чисто философское осмысление того, что есть понятие, что есть слово, референт, денотат, коннотация. Учеными обсуждалось соотношение называемого и слова. Комментировались существующие литературные произведения. Так, в софистическую эпоху (вторая половина 5 - первая половина 4 вв. до н. э.) литература становится объектом теоретической поэтики и филологии. Среди софистов наибольшие заслуги в подготовке филологических методов принадлежат Протагору, Горгию, Продику. Греческая теория литературы достигла полной зрелости в "Поэтике" Аристотеля. В 3-1 до н. э. филология отделяется от философии и переходит в руки специалистов - библиотекарей Александрии и Пергама, которые занимались установлением корректных текстов и комментированием классических авторов. Помимо этого составлялись грамматики; так, например, Аристарх (ок. 215 - ок. 145 до н.э.) написал около 800 томов комментариев и поставил изучение грамматики на прочную основу. Среди преемников Аристарха следует упомянуть Дионисия Фракийского (ок. 170-90 до н.э.), составившего краткую дошедшую до нас греческую грамматику и окончательно оформившего учение о частях речи, принятое и поныне.
Двумя выдающимися грамматиками позднейшего периода греческой филологии можно считать Аполлония Дискола, основоположника научной грамматики, систематизировавшего греческий синтаксис, и его сына Геродиана, писавшего об орфографии, грамматике и ударении. Гесихий Александрийский (4-5 вв.) создал наиболее обширный греческий словарь периода античности.
Говоря о латинской филологии, надо отметить, что в число выдающихся филологов ранней империи входят Веррий Флакк (расцвет деятельности ок. 10 до н.э.), составивший первый латинский словарь, Марк Фабий Квинтилиан, создатель «Воспитания оратора», дошедшего до нас великого труда по риторике, педагогике и литературе; и Авл Геллий, чьи «Аттические ночи» посвящены в основном проблемам лексики, грамматики и синонимии. Элий Донат (4 в.) прославился своей «Грамматикой», которая широко использовалась в Средние века. В начале 5 в. Марциан Капелла составил в аллегорической форме энциклопедию семи свободных искусств, которой в Средние века пользовались как учебником.
Важно также отметить, что собственно стилистика в то время была учебной дисциплиной, носила нормативный характер, т.е. представляла собой систему указаний, какой стиль и какие стилистические средства (тропы и фигуры, состав лексики, фразеологии, синтаксиса) приличествует употреблять. Под словом «стиль» понималась манера писать и говорить. Фактически каждому правилу соответствовала единая форма языкового выражения, индивидуальное своеобразие выражения практически отсутствовало, языковая форма была близка к типовой. Идеальным считался стиль, в котором выражение соответствовала намерению автора. Стиль считался категорией объективной, поскольку «уместности» речи можно было научить. Основу же оформления речи составляло желаемое воздействие на слушателей. Раздел стилистики об украшении речи занимался классификацией языковых фактов, установлением норм и правил использования языка. Среди качеств речи одни считались неотъемлемыми, другие же - факультативными.
В основе учения о жанрах стиля (типах речи) лежало понятие целесообразности, уместности и зависимости речи от намерения говорящего. Выделялись следующие три жанра: низкий (скудный) стиль, используемый для наставлений и поучений; средний стиль — для разговоров; высокий (величественный) — для оказания особого воздействия на слушателя [Linn 1963]. По другим источникам [Античные теории 1936] деление по «уместности» предполагало наличие двух типов речи: речь письменную, обусловленную предметом изложения, и речь устную, которая рассчитана на оказание воздействия на слушателей. Устная речь, в свою очередь, подразделялась на стили для наставлений и поучений, для бесед и для оказания особого эмоционального воздействия на слушателя. При этом «средний» стиль рассматривался как промежуточная ступень между высоким и низким стилями и не имел своих индивидуальных качеств.
Для художественной речи в античную эпоху главными свойствами были красота и совершенство. Красота речи, по словам Дионисия, это «основное, главное, то именно, чего желают достигнуть все работающие серьезно над писанием стихов, песен, и так называемой прозы» [Теория литературы 1965, 280]. Под стилем художественной речи понималась объективная характеристика речи, система присущих ей языковых средств и норм.
О внутренней неоднородности функциональных стилей явления
Продуктивное на начальном этапе противопоставление таких глобальных стилей речи, как интеллективный функциональный стиль и словесно-художественное творчество [Александрова 1980; Кожина 1966; Слюсарева 1981, Сорокин 1972, 180-192; Чаковская 1990], не должно скрывать от исследователей того факта, что эти и другие функциональные разновидности языка не представляют собой какого-то однородного и не поддающегося дальнейшему членению образования.
Недостаток внимания к неоднородности функционального стиля частично может объясняться желанием исследователей показать его специфику, поэтому нередко работы, имеющие обширную и глубокую теоретическую основу, посвящены обоснованию обособленности того или иного функционального стиля и сравнению его с наиболее противопоставленным ему по функционально-стилистическим характеристикам стилем. В научно-методологическом плане это противопоставление весьма наглядно и потому оправданно, но оно не должно отвлекать исследователя от подробного изучения языковых характеристик стиля научной речи. Как правило, все сводится к тому, что исследователи указывают на имеющиеся в одном регистре языковые единицы, которые, по понятным причинам, отсутствуют в другом регистре. При этом не происходит столь же подробного описания характера функционирования языковых единиц в пределах регистра и их динамики, дело ограничивается констатацией факта их наличия, что ценно в научном плане, но что не исчерпывает вопроса и не позволяет понять, как соотносятся по своим языковым характеристикам тексты, принадлежащие к одному и тому же функциональному стилю [Аветисян 1981; Андросенко 1988; Итченко . 1985; Лебина 1990; Чаковская 1990; Чаковская 1986]. Действительное понимание этого возможно только при осознании категориальной природы противопоставления трех основных функций языка.
В своей кандидатской диссертации А.А.Липгарт пишет: "Ограничение сочетаемости языковых единиц и использование специальной лексики наиболее естественно связывается с научной речью; отсутствие подобных ограничений и относительная нейтральность лексики соотносится с ситуациями бытового общения; актуализация потенциальных свойств языковых единиц и использование коннотативных слов ассоциируются в первую очередь с произведениями словесно-художественного творчества. Однако в живой человеческой речи данное категориальное противопоставление осложняется тем, что ни в одной из перечисленных ситуаций не наблюдается реализации исключительно тех свойств языковых единиц, которые связываются с ними при теоретическом рассмотрении вопроса" [Липгарт 1994а, 7]. Оказывается, что помимо элементов, соотносимых с функцией сообщения, в научной речи присутствуют черты, свойственные другим функциям (общения и воздействия), причем проявленность элементов разных функций может быть весьма различной в произведениях речи, даже близких по содержанию. Это делает научный регистр неоднородным в языковом плане.
Если рассматривать данную трихотомию категориально, становится понятно, что в чистом виде возможна реализация лишь функции общения как нейтрального члена трихотомии, составляющего основу любого текста, тогда как две другие функции реализуются в речи лишь в сочетании с этой онтологически первичной функцией языка. В противном случае, реализация одной только функции сообщения повлечет за собой создание кода, а реализация в чистом виде функции воздействия породит "автоматизацию" необычного речеупотребления. Если же реализация функций сообщения и воздействия в чистом виде невозможна, закономерно встает вопрос о принципиальной неоднородности соответствующего регистра, о степени проявленности в нем функционально-стилистических признаков.
Сталкиваясь с этой проблемой, многие исследователи либо игнорируют ее, либо пытаются решить ее, прибегая к жанровой классификации подобных текстов. Так, научные тексты часто подразделяются на множество подтипов, видов и подвидов, в зависимости от областей знаний и назначения. Значительное внимание к научному стилю, по крайней мере с середины XX века, проявляется в изучении терминологических систем, составляющих лексико-фразеологическую основу стиля, в научных разработках, связанных с аналитико-синтетической обработкой научной и технической информации (аннотирование, научно-технический перевод, поиск и хранение информации), в поиске надежных и универсальных путей преодоления «информационного взрыва», которым было так напугано общество 60—70-х годов. Интерес к текстам научного стиля обусловлен необходимостью оптимизации научного обмена в условиях количественного роста и качественного усложнения накапливаемых знаний. Выделяются собственно научные тексты (научно-технические, научно-гуманитарные, естественнонаучные), научно-популярные; учебные. В стилевом отношении различаются и жанровые разновидности: монография, статья, тезисы, реферат, учебник, учебное пособие, сборники упражнений, задач и др. Среди официально-деловых текстов выделяются тексты дипломатические, законодательные, юридические, административно-канцелярские, которые в свою очередь имеют жанровую дифференциацию: нота, конвенция, международный договор, заявление; закон, устав, распоряжение; протокол, докладная и т.п.
Первый уровень
Обратимся к тексту, также посвященному вопросам лингвистики -отрывку из "The Cambridge encyclopedia of the English language" [Cambridge Encyclopedia 1997], для того, чтобы, проведя функционально-стилистический анализ, выявить инвариантные и вариативнее признаки научного стиля и обосновать целесообразность выделения статей подобного рода в отдельный, «первый» уровень данного функционального стиля.
Parts II, III and IV of this book investigate the structural properties of English: the inventory of elements in vocabulary, grammar, phonology and graphology which are used to produce meaningful words and sentences. The study of these elements is relatively abstract: we can describe the way a sentence is constructed, or the semantic links between words, or the system of vowels and consonants, without having to say anything about who is using them, or when, or where, or why. Part V turns this approach on its head.
It begins by introducing the notion of discourse (19), which includes the analysis of larger stretches of speech or writing than the sentence, as well as a study of the factors which facilitate linguistic interaction. This leads to the notion of texts - units of discourse which belong to particular social situations, and whose distinctive linguistic features identify a range of varieties in the language. After a review of the differences between speech and writing and between monologue and dialogue, 20 looks systematically at these varieties, beginning with those which convey geographical information about the user: regional dialects.
The section opens with an international overview- a range of newspaper material illustrating a day in the life of the (written) English language. It then looks in detail at the differences between and within American and British varieties of English, the two chief models of world language use. The three Celtic-influenced dialects of the British Isles are each examined, with particular attention paid to Scots, which has a much richer dialect literature, extending from the Middle Ages to the present, than any other variety of World English apart from Standard English itself. We then follow the same route as in Part I, complementing the historical perspective presented there with contemporary observations on the features of English in Canada, the Caribbean, Australia, New Zealand, and South Africa. We look separately at pidgin and Creole Englishes, and also at the emerging range of second language Englishes in India, Africa, South Asia, and elsewhere.
The more we study regional variation, the more we find we cannot make sense of it without taking social variation into account. The next section (21) therefore looks at what is involved under this heading. It begins with a discussion of two important issues - prescriptivism and gender - which have been referred to at several other places in this book, and then reviews the chief occupational varieties, which provide the clearest examples of distinctive social uses of language. Special attention is paid to the English used in religion, science, the law, politics, the news media, broadcasting, and advertising. The chapter concludes with a brief look at restricted varieties of English, and at some of the new varieties which are emerging as a consequence of the electronic revolution.
Part V ends with an examination of the nature of stylistic deviance and the associated domain of personal linguistic identity. Four broad areas are covered in 22. It begins with an account of the proliferating world of word games, in both spoken and written English. Next it identifies those varieties which are especially likely to break linguistic rules, and looks at the kind of deviance which emerges. The field of verbal humour is found to play a central role in all of this, so the role played by different levels of language structure in jokes and other forms of jocular activity is separately examined. Part V then concludes with a similarly detailed review of the way the various levels of language structure can be used to guide our observation when approaching the most creative domain of language use: English literature.
Самую многочисленную и характерную группу существительных в данном тексте составляют слова, употребление которых обусловлено тематикой текста. Их можно разделить на две группы. Первую составляют существительные, связанные непосредственно с лингвистикой: vocabulary , grammar , phonology , graphology , words , sentences , vowels , consonants , discourse , texts , speech , writing , monologue , dialogue , dialects . Характерной чертой их употребление является преобладание логических, а не идиоматических связей с другими словами. Как и в текстах нулевого уровня, многие из этих существительных характеризуются консубстанциональностью - texts , speech , words в данном тексте употреблены в терминологическом значении, тогда как общеязыковом плане им более свойственны другие оттенки значений - The governor of New York delivered an eloquent/rousing keynote speech to the national convention; Rather than using words many mathematical concepts are more effectively expressed in equations и т.д.
Во вторую группу войдут так называемые общенаучные слова , связанные с описанием процесса накопления и обработки научных данных и не связанные с понятийной сферой какой-либо конкретной науки: properties , inventory , elements , study , system , approach , notion , analysis , factors , units , review , overview , material , observations , discussion , examples , level , structure , feature , variety , model .
Нулевой уровень
В предыдущей главе мы подробно анализировали тексты научного функционального стиля. Результаты, полученные при разборе текстов филологической тематики, не противоречат результатам анализа биологических текстов, проведенному в докторской диссертации А.И.Комаровой. Наиболее важным выводом можно считать подкрепление утверждения о внутренней неоднородности научного стиля. Но справедливо ли это утверждение в отношении газетно-публицистического стиля? Можно ли входящую в него совокупность текстов также разделить на какие-либо уровни, показав определенные и бесспорные различия в стилистическом и языковом плане? Чтобы ответить на эти и другие вопросы, необходимо проанализировать тексты данного стиля, используя те же методы, что и при анализе текстов научных, в противном случае невозможно будет избежать вполне обоснованных обвинений в попытке создать классификации текстов, причем классификации, имеющие в основе своей разные основания.
Важно уточнить, что несмотря на интуитивное понимание неоднородности газетно-публицистического стиля, исследователи если не избегали детального анализа этого явления, то создавали в лучшем случае жанровые классификации текстов, входящих в этот стиль [Гальперин 1958]. В результате этого не было создано единого непротиворечивого подхода к анализу газетно-публицистических текстов, однако по нашему мнению вполне возможно применить по отношению к ним ту же схему анализа, впервые примененную А.И.Комаровой в ее монографии «Функциональная стилистика: научная речь» и служившей основаниям к выделению уровней в научном стиле в предыдущей главе данного диссертационного исследования.
Прежде чем мы перейдем к анализу конкретных текстов, необходимо сказать, что в предыдущей главе для обозначения различных уровней внутри научного функционального стиля мы использовали терминологию, впервые использованную в докторской диссертации А.И.Комаровой. Так, нулевой уровень был обозначен как текст терминологических словарей, второй уровень - «Restricted scientific English», третий уровень — стилистически нейтральные тексты и четвертый — стилистически маркированные тексты. Мы предполагаем, что и в рамках газетно-публицистического функционального стиля можно найти тексты всех 4 уровней. Однако использование лишь порядковых номеров может привести к тому, что анализу подвергаются единичные случайно выбранные тексты. Поскольку определенная степень типизации представляется здесь полезной, то исходя из этих соображений мы предлагаем следующие обозначения: нулевой уровень публицистических текстов, представляющий в наиболее явном виде онтологические, инвариантные признаки публицистического стиля можно назвать текстами риторическими. Первый уровень — неспециальными неаргументированными, второй уровень - неспециальный малоаргументированный, третий уровень — специальный аргументированный. Такого рода обозначения, по нашему мнению, в достаточно обобщенной и краткой форме отражает понятийное и языковое своеобразие каждого из выделенного уровней. Мы умышленно избегаем использования жанровых характеристик для обозначения каждого из уровней (которое было бы, возможно, более наглядным), исходя из того, что жанровые классификации не представляют собой достаточно полных и непротиворечивых подходов к данной проблеме. Рассмотрим следующий текст, посвященный критике творческой манеры Шекспира, и проведем его анализ. It is incident to him to be now and then entangled with an unwieldy sentiment, which he cannot well express, and will not reject; he struggles with it a while, and if it continues stubborn, comprises it in words such as occur, and leaves it to be disentangled and evolved by those who have more leisure to bestow upon it. Not that always where the language is intricate the thought is subtle, or the image always great where the line is bulky; the equality of words to things is very often neglected, and trivial sentiments and vulgar ideas disappoint the attention, to which they are recommended by sonorous epithets and swelling figures. But the admirers of this great poet have never less reason to indulge their hopes of supreme excellence, than when he seems fully resolved to sink them in dejection, and mollify them with tender emotions by the fall of greatness, the danger of innocence, or the crosses of love. He is not long soft and pathetick without some idle conceit, or contemptible equivocation. He no sooner begins to move, than he counteracts himself; and terrour and pity, as they are rising in the mind, are checked and blasted by sudden frigidity.
A quibble is to Shakespeare, what luminous vapours are to the traveller; he follows it at all adventures; it is sure to lead him out of his way, and sure to engulf him in the mire. It has some malignant power over his mind, and its fascinations are irresistible. Whatever be the dignity or profundity of his disquisition, whether he be enlarging knowledge or exalting affection, whether he be amusing attention with incidents, or enchaining it in suspense, let but a quibble spring up before him, and he leaves his work unfinished. A quibble is the golden apple for which he will always turn aside from his career, or stoop from his elevation. A quibble, poor and barren as it is, gave him such delight, that he was content to purchase it, by the sacrifice of reason, propriety and truth. A quibble was to him the fatal Cleopatra for which he lost the world, and was content to lose it .
