Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Когнитивный взгляд на проблему интерперсональных каузативных конструкций
1.1. Концепт «каузация» как предмет изучения когнитивной лингвистики
1.1.1 Когнитивистика как наука о природе языкового знания 12
1.1.2. Концепт «каузация» как предмет изучения лингвокогнитивистики и лингвокультурологии 15
1.1.3. Трехкомпонентная структура концепта «каузация» 19
1.2. Когнитивное понимание языковых единиц в политическом дискурсе 25
1.3. Изучение каузативных конструкций как плана выражения каузативных ситуаций 36
1.4. Модальность и оценочность как основные функции предиката каузативной конструции 50
1.5. Специфика каузативного глагола в построении каузативной конструкции..56
Глава П. Семантический анализ английских интерперсональных каузативных конструкций в политическом дискурсе
2.1. Семантические механизмы функционирования каузативных конструкций 71
2.2. Интерперсональная каузация в рамках политического дискурса 99
Заключение 132
Приложение 136
Список используемой литературы 158
Список анализируемых источников 172
- Когнитивистика как наука о природе языкового знания
- Когнитивное понимание языковых единиц в политическом дискурсе
- Семантические механизмы функционирования каузативных конструкций
- Интерперсональная каузация в рамках политического дискурса
Введение к работе
Английские каузативные конструкции представляют значительный интерес для исследователей благодаря традиции рассматривать явления действительности с позиции причинно-следственных отношений. Логично предположить, что употребление тех или иных каузативных структур зависит от вида дискурса, определяющего характер интерперсональных отношений участников каузативной ситуации. В частности, политический дискурс накладывает ограничения на использование языковых средств, выражающих каузативный процесс, т.к. каузатор и объект каузации вынуждены соблюдать установленные правила общения, корректно выражать свое отношение к происходящему, а также поддерживать более официальный стиль коммуникации.
Исследование каузативных конструкций определяет потребность в понимании влияния менталитета языковой общности на способы языкового выражения протекающих мыслительных процессов. С целью изучения интерперсональных каузативных конструкций применяется когнитивно-сематический анализ, который позволяет моделировать схему развития каузативного воздействия, от момента зарождения интенции каузатора до конечного состояния или действия объекта каузации. Подтверждением данной мысли может служить утверждение Л. Макарова, что «когнитивизм ... интересуется вопросами влияния внутренних факторов. На смену метафизическому представлению о человеке приходит ментализм» [Макаров, 1997:35].
Систематические исследования каузативных конструкций в рамках семантического подхода начались с развитием понятия «грамматического падежа» [Ikegami 1978]. Учитывая базовые грамматические функции (субъективную, объектную, датив и генетив), Дж. Лайонз установил факт существования глубинных трансформационных отношений между парами каузативных конструкций [Лайонз 1970]. Трансформационный подход позволяет проследить как роль каждого актанта каузативной ситуации, так и иерархическое расположение всех членов каузативной структуры.
Транзитивность каузации получила отражение в шкале Ч. Осгуда, подразделяющей субъекты глубинной структуры каузативной конструкции на активные, полуактивные и пассивные [Osgood 1957]. В порождающей семантике Дж. Лакоффа свойство подлежащего сочетается с основными прототипическими свойствами агенса [Lakoff 1972], а именно «управлением», «намеренностью», «основной ответственностью». На данном этапе прослеживается переход от изучения семантической ролевой структуры к исследованию прагматической структуры. В референциально-ролевой грамматике Р. Ван Валина и У. Фолли вводится новое понятие «фокуса интереса», в который попадает участник, которого говорящий считает наиболее значимым в рассматриваемой ситуации.
В рамках трансформационного подхода работали ученые ленинградской типологической школы под руководством А.А. Холодовича. На основе изучения семантик разных языков исследователи разработали универсальный механизм классификации каузативных конструкций, основанный на выделении составляющих эти конструкции сегментов.
В настоящее время исследованию английских каузативных конструкций посвящено много работ современных ученых Великобритании, США, Голландии, Германии (Ф.Палмер, Б. Зиминг, Д. Зиглер, И. Гейне, Л. Талми, С. Ли, К. Бругман, Ж. Фоконье, Ч. Филлмор). В основном в центре внимания исследователей стоит сосуществование каузативных конструкций в различных вариантах английского языка: британского, сингапурского, малазийского, африканского английского. Совокупный анализ грамматических и семантических признаков каузативной конструкции дает оптимальное представление о семантических репрезентациях концепта «каузация». Посредством парадигматических параллелей исследователи выявляют синонимичные группы каузативных глаголов и законы их сочетаемости, принимая во внимание тот факт, что предикатная семантема в каузативной конструкции играет главную роль по сравнению с другими семантемами, отображающими участников каузативной ситуации.
Существенное влияние на развитие исследования в отношении каузативных конструкций оказывает вербоцентрическая теория Л. Теньера [Теньер 1988], в соответствии с которой все конституенты каузативной структуры организованы вокруг единого центра, которым является семантический предикат в роли синтаксического предиката. В настоящее время накоплен значительный материал о специфике каузативного глагола как носителя семантических признаков концепта «каузация» [Болдырев 2001; Miller 1987; Лайонз 1978; Икегами 1978, Себе 1993]. Помимо изначально каузативных глаголов внимание исследователей привлекают глаголы, переходящие в класс каузативных благодаря перекатегоризации, т.е. использования их в новой для них функции.
Вопросу классификации каузативов посвящены исследования отечественных и зарубежных ученых, которые учитывают следующие базовые признаки каузативного глагола:
- наличие в семантике глагола одного или нескольких элементов каузативной
ситуации, а именно антецедента, каузации и консеквента
- способность преобразования некаузативного глагола в каузативный на
морфологическом и глубинно-семантическом уровне
- сочетаемость с одушевленным или неодушевленным агенсом каузативного
воздействия
- элементарное значение глагола в составе каузативной конструкции
- семантический признак модальности
В то же время, несмотря на большое количество работ, посвященных каузативным конструкциям в различных языках, область «интерперсональной каузации» достаточно мало изучена и представлена в частности работой А.Вежбицкой, построенной по принципу вычленения интерперсональных каузативных структур с глаголами широкой семантики get, have, make [Вежбицкая, 1999:82-118]. Наше исследование посвящено лингвокогнитивному исследованию английских интерперсональных каузативных конструкций, репрезентирующих оценку социальных стратегий и взаимоотношений участников каузативной ситуации в политическом дискурсе, принимая во внимание теоретические положения лингвкультурного подхода о понимании концептов.
Актуальность исследования английских интерперсональных каузативных конструкций в политическом дискурсе обусловлена, во-первых, спецификой образования каузативных конструкций в английском языке, отражающих репрезентацию вербализованного концепта «каузация» в языке политики. В настоящее время исследователи приходят к мысли, что работа в рамках одного только лингвокогнитивного подхода не дает полной картины. Для нашего исследования является релевантным соединение положений
лингвокогнитивного и лингвокультурного подходов при рассмотрении сущности концепта. Во-вторых, пока не существует детально разработанной классификации интерперсональных каузативных конструкций на основе базовых свойств предиката. В-третьих, анализ фактического материала показал, что доминантными в политическом дискурсе являются каузативные конструкции с отрицательной оценочностью, характеризующей семантический предикат.
Объект исследования - английские интерперсональные каузативные конструкции, используемые в электронных британских и американских газетных статьях политического характера.
Предмет исследования - репрезентация концепта «каузация» в семантическом предикате английских интерперсональных конструкций, используемых в политическом дискурсе.
Цель работы: научное обоснование применения вербоцентрического подхода в классификации английских интерперсональных конструкций, а также выявление частотных характеристик каузативных глаголов, широко используемых в политическом дискурсе в составе интерперсональных каузативных структур. Разработка подобной классификации призвана
способствовать пониманию закономерностей образования каузативных конструкций в английском языке, а также концепта «каузация» в семантике английского предиката.
Постановленная цель предполагает решение следующих задач:
1) раскрыть сущность концепта «каузация» как одного из семантических примитивов концептосферы носителей английского языка;
2) рассмотреть теоретические проблемы изучения каузативных конструкций в лингво-когнитивном ракурсе с учетом их семантических характеристик;
3) выяснить механизм перекатегоризации изначально некаузативных глаголов в каузативные;
4) на основе семантического анализа английских интерперсональных
каузативных конструкций, выявленных в процессе сплошной выборки из
британских и английских газет, определить релевантные для политического
дискурса стратегии каузатора;
5) выделить оценочность предиката как основной критерий классификации английских интерперсональных каузативных конструкций в рамках когнитивно-семантического подхода;
6) проанализировать каждый тип интерперсональной каузативной конструкции, вербализующей эмоциональное, темпоральное и фактическое состояние участников каузативной ситуации;
7) рассмотреть взаимодействие участников каузативной ситуации в рамках политической коммуникации, а также результат основных поведенческих стратегий каузатора;
8) на основе проанализированных каузативных конструкций выявить глаголы, представляющие реализацию концепта «каузация» в политическом дискурсе посредством семантического предиката, а также специфику формирования их оценочного значения в газетных текстах британской и американской прессы.
Материал и источники исследования. Исследование английских интерперсональных каузативных конструкций проводится в работе на материале текстов британских и американских электронных газет,
репрезентирующих политические события. В общей сложности было проанализировано 436 статей общим объемом 650 000 печатных знаков. Выявлены и подвергнуты анализу 607 английских глаголов, общее число употребления которых в исследованном материале составляет 900 случаев.
Методы исследования. Для решения поставленных задач в работе были использованы описательный метод, включающий в себя обобщение и интерпретацию полученных результатов, метод компонентного анализа с опорой на словарные дефиниции, классификационный метод и метод статистической обработки данных.
Научная новизна работы состоит в том, что впервые рассматривается трехкомпонентная структура конмпонента «каузация», исследуются английские интерперсональные каузативные конструкции на материале политических текстов британской и американской прессы, проводится сравнительный анализ и типологизация каузативных конструкций с учетом функций семантического предиката, а также рассматриваются каузативные стратегии, доминирующие в политическом дискурсе.
Теоретическая значимость работы заключается в исследовании концепта «каузация» и его вербализации в каузативной конструкции, что вносит определенный вклад в такие отрасли современного языкознания как когнитивная лингвистика, лингвокультурология, теоретическая грамматика. Исследование интерперсональных каузативных конструкций формирует общетеоретическое представление об этих явлениях и семантических особенностях их организации. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения каузативных структур в различных видах дискурса.
Практическая значимость. Полученные результаты могут быть использованы в курсах общего языкознания, теоретической грамматике, лексикологии, стилистике, интерпретации текста, теории и практике перевода, а также в спецкурсах по когнитивной лингвистике, лингвокультурологии, межкультурной коммуникации.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Концепт «каузация», эксплицируемый интерперсональной каузативной
конструкцией, имеет трехкомпонентную структуру и включает в себя образный,
понятийный и оценочный компонент, где последний репрезентирует восприятие
каузативного воздействия объектом каузации и выражен в семантике предиката.
2. Оценочность, модальность и временная соотнесенность являются
доминирующими свойствами семантического предиката и определяют способ
реализации каузативной интенции, направленность намеренного действия,
оценку конечного результата каузации пациенсом, а также завершенность или
длительность каузативного процесса.
3. Интерперсональная каузативная конструкция в политическом дискурсе является способом вербализации каузативной ситуации, участники которой придерживаются правил социального взаимодействия, принятых в отдельной общности.
4. На основе лингвокогнитивного анализа английских интерперсональных каузативных конструкций выделяются бенефактивные конструкции, отражающие положительный результат каузации для пациенса; нейтральные конструкции, репрезентирующие каузативные ситуации с индифферентным отношением пациенса к результатам каузации; и детериоратные конструкции, вербализирующие негативный результат каузативного воздействия на пациенса.
5. Наряду с выделенными выше типами интерперсональных каузативных конструкций необходимо выделить отдельный класс амбивалентных каузативных конструкций, где оценка объекта каузации и «дейктическая» оценка исследователя являются противоположными.
6. Доминантные стратегии каузатора в политическом дискурсе воплощаются в каузативных конструкциях с семантикой манипулирования и побуждения каузируемого лица к определенным действиям. Высокая частотность такого рода конструкций обусловлена особенностью политического дискурса, основной целью которой является борьба за власть и способность контролировать и управлять другим индивидуумом или общностью людей.
7. На основе выделенных групп глаголов, эксплицируемых в английских интерперсональных каузативных конструкциях, установлены основные поведенческие модели взаимодействия участников в рамках политического дискурса.
Апробация результатов исследования. По теме диссертации были подготовлены доклады, представленные на внутривузовских ежегодных и международных конференциях, проводимых в Педагогическом институте Саратовского государственного университета (2003, 2006, 2007) и Саратовском государственном социально-экономическом университете (2004). Результаты исследования отражены в шести публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы, списка словарей, списка анализируемых источников, приложения.
Во введении описывается объект исследования, указаны цели, методы исследования, материал работы и положения, выносимые на защиту.
В первой главе «Когнитивный взгляд на проблему интерперсональных каузативных конструкций в политическом дискурсе» формулируются теоретические предпосылки исследования, определяются понятия «концепт» и «дискурс», рассматриваются модальность и оценочность как основные функции предиката, дается характеристика изучаемым языковым единицам.
Во второй главе «Семантический анализ английских интерперсональных каузативных конструкций» формулируются основные признаки изучаемого явления, осуществляется осмысление исследуемых конструкций и их классификация. Также производится семантический анализ глагольных значений и соотнесение полученных результатов с типами выделенных каузативных конструкций.
В заключении подводятся итоги исследования, намечаются возможные перспективы дальнейшего изучения каузативных конструкций в английском языке. Основная часть диссертации изложена на 135 страницах, 22 страницы отведены приложению, 17 страниц занимает список научной литературы, словарей и цитируемых электронных газет.
Когнитивистика как наука о природе языкового знания
Как самостоятельная область научного знания когнитивная наука сформировалась достаточно недавно и представляет исследователям ряд возможностей в понимании природы языковых явлений. Когнитивная лингвистика нашла наибольшее распространение в Европе, сложившись во второй половине 1970-х годов, и в дальнейшем имела последователей в США, где это направление зародилось под названием «когнитивная грамматика», тогда как в России используется термин «когнитивная семантика», обозначая один из источников лингвистического исследования.
Главная отличительная черта современной когнитивной лингвистики состоит не в выборе нового предмета исследования и не во введении в исследовательский обиход новых процедур анализа, а в изменении познавательных установок (эвристик). Возникновение когнитивной лингвистики связано с введением в рассмотрение «далеких от поверхности», недоступных наблюдению теоретических конструктов. Новой тенденции способствовала генеративная грамматика Н.Хомского с ее понятием «глубинной структуры», возникновение лингвистической прагматики, теории текста, развитие лингвистической семантики. Основой всех новых направлений являлась идея объяснения языковых фактов, причем если в генеративной теории в качестве объяснения предлагаются, прежде всего, некоторые подлежащие открытию глубинные закономерности языковой способности человека, то другие объяснительные теории исходят из того, что языковые факты могут быть объяснены фактами неязыковой природы, обязательно наблюдаемыми. Так, для языковой прагматики такими фактами являются принципы человеческой деятельности в социальном контексте (цель, намерения, условия деятельности и т.п.), а для когнитивной лингвистики в качестве модельных конструктов выступают когнитивные структуры и процессы в сознании человека: фрейм (для лингвистики это понятие было адаптировано Ч.Филлмором), идеализированная когнитивная модель (Дж. Лакофф) или ментальные пространства (Ж.Фоконье); 28-мерный набросок (Р.Джэкендофф); распределение внимания, «цепция» (Л. Талми) и т.п.
В центре внимания когнитивной лингвистики стоят следующие когнитивные проблемы: о природе языкового знания, о его усвоении и о том, как его используют. Большая роль отводится изучению когнитивных способностей, которые позволяют наблюдать языковые структуры и включают в себя восприятие, усвоение и обработку языка, планирование, решение проблем, рассуждение, научение, а также приобретение, представление и использование знаний [Lepore, Pylyshin 1999]. В задачи когнитивной лингвистики входит понимание языкового явления (фундаментальный аспект) и объяснение его особенностей (прикладной аспект). Когнитивная семантика является эффективным механизмом извлечения знаний из знаков и переосмысления языкового явления. «Когнитивный взгляд на природу естественного языка заставляет признать не только сам факт ментальной репрезентации мира в сознании человека, но и факт упорядоченности этой репрезентации, наличия в ней организующих принципов в представлении знаний и их существования в форме концептов содержательных единиц сознания» [Кубрякова, 1997: 164-165].
Можно выделить основные направления когнитивного исследования. В первую очередь, когнитивная семантика берет за основу объяснения любого языкового явления категорию и рассматривает принципы языковой категоризации. С поставленной задачей также связано немаловажное исследование так называемых «суперкатегорий», выделяемых по принципу когнитивно-семантического анализа. Для настоящего исследования, изучающего семантическое наполнение в рамках синтаксической конструкции, представляется важным изучение реализации базовых категорий предиката.
Другой важной проблемой когнитивистики является изучение особенностей человеческого сознания и его влияния на язык, а также механизма производства и понимания языковых категорий. Более частными проблемами когнитивистики можно считать исследование типов понятийных структур и их языковых соответствий, исследование пространственных отношений и типов концептуализации движения в языке, а также изучение метафорических и метонимических отношений в языке, которые тем или иным образом находят отражение в конструкциях с каузативной семантикой.
Для данного исследования важен тот факт, что в когнитивной семантике на первый план выходит идея объяснения языковых фактов фактами неязыковой природы, притом необязательно непосредственно наблюдаемыми, такими как проекция действительности в сознании человека.
Соотнося языковые явления с отражением действительности в сознании человека, когнитивистика рассматривает причинно-следственный механизм взаимодействия, получивший название «каузация». Явление каузации стало предметом междисциплинарного исследования, так как позволяет проследить развитие событий от отправной точки действия или состояния до конечного результата.
Когнитивное понимание языковых единиц в политическом дискурсе
В когнитивной лингвистике понятие «дискурс» получило широкое употребление, так как помогает в решении одной из базовых задач этой науки, а именно наблюдать репрезентацию знаний индивидуума в языковом выражении в отдельных областях человеческой деятельности, а структура дискурса служит вербальному кодированию процессов и результатов когнитивной деятельности [Сусов, 1988:29].
Энциклопедия Кругосвет дает следующее определение термину «дискурс»: дискурс (фр. discours, англ. discourse, от лат. discursus бегание взад-вперед; движение, круговорот; беседа, разговор ) - речь, процесс языковой деятельности; способ говорения. Однако понятие «дискурс» трактуется исследователями различными способами. П.Серио выделяет следующие значения термина "дискурс"[Серио 1999]:
1. эквивалент понятия "речь", т.е. любое конкретное высказывание;
2. единицу, по размерам превосходящую фразу;
3. воздействие высказывания на его получателя с учетом ситуации высказывания (в рамках прагматики);
4. беседу как основной тип высказывания;
5. употребление единиц языка, их речевую актуализацию;
6. социально или идеологически ограниченный тип высказываний, например, феминистский дискурс, административный дискурс;
7. теоретический конструкт, предназначенный для исследования условий производства текста.
Более подробное и, с нашей точки зрения, четкое понимание понятия «дискурса» можно найти в работах В.И. Карасика. Он выделяет три подхода к трактовке этого термина: - с позиции языковой личности дискурс приравнивается к коммуникативной компетенции, т.е. представляет собой знания, умения и навыки, необходимые для поддержания общения;
- с позиции текстообразования дискурс приравнивается к языковой компетенции, т.е. рассматривает правильность построения высказывания. Связность дискурса, как «замечательное свойство дискурса», заключается в том, «что далеко не любое высказывание можно поместить после какого-то другого высказвания» [Макаров, 1999: 79,81].
- с позиции ситуации общения дискурс представлен в виде различных коммуникативных ситуаций, личностно- и статусно-ориентированных (персональный дискурс), и определяется принятыми в обществе сферами общения и сложившимися институтами (институциональный дискурс) [Карасик, 1999:2-18].
С позиции формально или структурно ориентированной лингвистики дискурс определяется как язык выше уровня предложения или словосочетания -«language above the sentence or above the clause» [Stubbs 1994]. При таком рассмотрении проблемы, дискурс представляет ни что иное, как теоретический конструкт [Серио 1999].
Социолингвистический подход к исследованию дискурса предполагает анализ участников общения как представителей различных социальных групп и анализ условий общения в широком социокультурном контексте [Brown, Yule 1983].
С позиций прагмалингвистики дискурс представляет собой «интерактивную деятельность участников общения, обмен информацией, оказание воздействия друг на друга, использование различных коммуникативных стратегий, их вербальное и невербальное воплощение в практике общения» [Dijk 1993]. В.В. Петров, Ю.Н. Караулов во вступительной статье к монографии Т.А. ван Дейка рассматривают дискурс как сложное коммуникативное явление, включающее кроме текста еще и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресанта), необходимые для понимания текста [Дейк, 1989: 8]. В семантике каузативной структуры когнитивная лингвистика изучает локальную связанность [Дейк 1989], т.е. отношения между минимальными дискурсивными единицами. Мы считаем правомерным определение Н.Ф. Алефиренко, в котором дискурс рассматривается как коммуникативное событие, как сплав языковой формы, знаний и коммуникативно-прагматической ситуации [Алефиренко 2003].
Для когнитивной семантики важно, что дискурс понимается «как коммуникативный процесс, а текст - как результат этого процесса, либо дискурс трактуется как устное, а текст как письменное речевое произведение; дискурс нередко рассматривается как диалог, а текст - как монолог: дискурс также воспринимается как достаточно длинное, а текст - как достаточно короткое речевое произведение» [Stubbs 1994;9].
В когнитивистике понятие «дискурс» может либо приравниваться к понятию «текст», либо отождествляться с понятием «стиль», либо рассматриваться как промежуточная сущность между текстом и речью, либо признаваться как нечто общее по отношению к тексту как частному. Так, в известном исследовании политического дискурса понятие «дискурса» тождественно понятию «текста», «открываемого» субъектами в процессе коммуникации. Открытие происходит как для говорящего/пишущего, так и для слушающего/читающего, либо переводчика, либо интерпретатора» [Ухванова-Шмыгова, 2002:10].
В отечественной лингвистике понятие «дискурс» определялось как «текст связной речи». В.Г.Борботько дает следующее определение: «Текстом можно считать последовательность единиц любого порядка. Дискурс - тоже текст, но такой, который состоит из коммуникативных единиц языка - предложений и их объединений в более крупные единства, находящиеся в непрерывной внутренней смысловой связи, что позволяет воспринимать его как цельное образование» [Борботько, 1981: 8].
Дискурс также может рассматриваться как сращение субъективного и предметного в рамках текста, что отражает существование двух планов дискурса: «предметно-тематического и субъектно-тематического» [Ухванова-Шмыгова, 2002: 11].
В.И. Карасик считает дискурс «промежуточным образованием между речью как вербальным общением, как деятельностью, с одной стороны, и конкретным вербализованным текстом, зафиксированном в ходе общения, с другой стороны» [Карасик, 2000: 26].
Иногда текст рассматривается как компонент структуры дискурса, отображающий его специфику как типа речевого поведения и воплощается в определенной форме и характеризуется; а) темой речевого общения; б) отнесенностью к какому-либо речевому жанру; в) композиционным построением высказываний и последовательностью как коммуникативных операций, так и речевых актов; г) спецификой отбираемых языковых средств для речевого взаимодействия [Манаенко 2003].
Следует отметить, что иногда понятие «дискурс» используют в качестве синонима к понятию «стиль». Такую синонимию отмечает И.П.Ильин: если дискурс определен по Ж.К. Коке как "сцепление структур значения, обладающих собственными правилами комбинации и трансформации», то справедливо говорить о синонимии «стиль» - «дискурс» [Ильин, 1999: 40-41].
Говоря в целом, дискурс является «языком в языке» - это «использование естественного языка для выражения определенной ментальное, предусматривающее свои правила реализации этого языка. ...За единством дискурса стоит некий образ реальности, свой мир» [Саморукова 2000].
Семантические механизмы функционирования каузативных конструкций
В настоящем исследовании осуществляется попытка классифицировать различные каузативные конструкции с точки зрения их аффективного воздействия, т.е. способа реализации или нереализованности каузативной интенции.
Понятие «конструкция» всегда было одним из важнейших в лингвистическом исследовании. В последнее время внимание лингвистов было привлечено к природе конструкции благодаря «конструкционной грамматике» А.Е. Голдберга ( Construction Grammar ), которая рассматривает грамматические единицы неотрывно от их значения, т.е. от семантического содержания [Goldberg 1995]. Изучение особенностей конструкции с позиции составляющих ее элементов, призванных определять ее значение, получило широкое рассмотрение в работах современных ученых Стефановича и Гриса [Gries & Stefanovich 2004а, 2004b, Stefanovich & Gries 2003].В своих работах они доказывают возможность определения ряда глаголов, которые могут использоваться в каузативных структурах, и разработки классификации в зависимости от функции конструкции.
Каждая каузативная структура имеет глубинную семантическую иерархию, где все конституанты организованы вокруг единого центра, которым является семантический предикат в роли сказуемого (т.е. синтаксического предиката). Доказательством данного тезиса могут служить вербоцентрическая теория Л. Теньера [Теньер 1988], валентностный синтаксис А.А. Холодовича [Холодович 1974], понятие о структуре "предикат + предикандумы" С.Д. Кацнельсона [Кацнельсон 1972], падежная грамматика Ч. Филлмора, реляционная структура с релятором и релятами [Филлмор 1983], аналог пропозиции с её предикатом и актантами И.П. Сусова [Сусов 1988], структура "предикат + актанты" В.В. Богданова [Богданов 1977]. Таким образом, можно утверждать, что каузативный глагол в роли предиката обладает валентностями, которые потенциально могут быть реализованы в отношении участников каузативной ситуации. Если предикат является своеобразной «вершиной» глубинной структуры, то согласованные с ним подлежащее с семантикой агенса и дополнение с семантикой объекта каузации (или прямого деятеля) обладают более низким иерархическим статусом. Однако, необходимый минимум для построения каузативной конструкции - это сопряжение всех трех членов предложения (подлежащего, сказуемого, дополнения).
Среди каузативных конструкций условно выделяют интерперсональные каузативные конструкции, в которых каузативное воздействие приобретает межличностный характер. Интерперсональные глаголы классифицируются по количеству участников ситуации, отраженной в значении глагола, и по направленности отношений между участниками. Выделяются глаголы, выражающие однонаправленные, двунаправленные и взаимные отношения [Шаволина, 1975:140].
Интерперсональные конструкции не исключают наличия элементов всех уровней глубинной каузативной иерархии, а именно не только субъекта и объекта каузации, но и инструмента, как элемента второго порядка, как, например, в конструкции The girl hit her cousin with a ball. К интерперсональным каузативным структурам может быть отнесена и семантическая трансформация представленной выше структуры: The girl s ball hit her cousin. Необходимой характеристикой интерперсональной структуры является семантическая подоплека, то есть не два существительных, выражающих одушевленные лица и занимающие грамматические позиции субъекта и объекта, а семантическая каузативная связь, объединяющая участников каузативной ситуации в процессе межличностного взаимодействия.
Положение о том, что каузативные конструкции имеют семантику направленного и намеренного действия на объект каузации, может быть доказано детально проработанной классификацией конструкций с HAVE Клаудии Бругман [Brugman 1988]. Она различает 4 типа конструкций с HAVE: каузативные, результативные, атрибутивные и аффективные. Если последние 2 типа вызывают сомнения в их обособленном характере от других конструкций, то каузативный и результативный типы противопоставляются по степени выраженности признака намеренности и волитивности действия. Так, можно противопоставить следующие конструкции (a)I had him bring те а сир of coffee и (b)His unpleasant smile made her shiver. Первая конструкция, учитывая классификацию К. Бругман, имеет четкий каузативный характер, так как описываемая каузативная ситуация представляет прямой вербальный процесс воздействия. Также, побудительная семантика конструкции (а) не оставляет сомнения в том, что данную структуру можно считать каузативной.
Что касается второй конструкции, К.Бругман полагает, что результативные конструкции не предполагают намеренного воздействия или желания что-либо изменить. Результатом возникновения новой ситуации может служить присутствие, действие, внешность или поведение агенса. Таким образом, чтобы отделить класс каузативных конструкций от результативных, нужно, как минимум, детально изучить контекст, а иногда и предысторию создавшейся каузативной ситуации. В случае с предложением (Ь), возникает вопрос, была ли антецедентная ситуация, т.е. его улыбка, намеренным поведением или случайным, и каким образом классифицировать данный пример вне контекста.
Следовательно, нам кажется логичным, объединить эти два типа конструкций в один «каузативный», в котором основной характеристикой любого каузативного воздействия будет результат.
Так как центром любой каузативной конструкции является семантический предикат, то в зависимости от его характеристик возможно разграничение этих структур с целью упорядочить проанализированные примеры. Кроме того, стоит заметить, что любая каузативная структура будет характеризоваться имплицитной оценочностью в терминах положительного, отрицательного или нейтрального каузативного воздействия. Следовательно, при рассмотрении интерперсональных каузативных конструкций мы ограничиваем область рассмотрения явления, определяя физические признаки субъекта и объекта действия «человеческой семантикой». Остальные параметры каузативной структуры могут меняться, такие как антецедентное и консеквентное состояния, инструмент и способ действия, конечная цель каузации и оценка. Однако оценочный компонент и направленность действия должны быть взаимозависимы, так как результатом каузативного воздействия должно быть либо осуществление, либо неосуществление действия с дальнейшими последствиями для объекта каузации.
Интерперсональная каузация в рамках политического дискурса
Традиционно дискурсивный анализ связывается с исследованием информационного потока между участниками коммуникативной ситуации. Это так называемое структурно-лингвистическое описание дискурса «предполагает его сегментацию и направлено на освещение собственно текстовых особенностей общения - содержательная и формальная связность дискурса, способы переключения темы, модальные ограничители (hedges), большие и малые текстовые блоки, дискурсивная полифония как общение одновременно на нескольких уровнях глубины текста. Дискурс как когнитивно-семантическое явление изучается в виде фреймов, сценариев, ментальных схем, когниотипов, т.е. различных моделей репрезентации общения в сознании» [Карасик, 2000: 5].
Интерперсональные каузативные конструкции могут встречаться в различных видах дискурса, а значит отражать в своей семантике различные сценарии каузативного воздействия, а участники каузативной ситуации будут реализовывать свойственные им коммуникативные стратегии. Вслед за А.А. Романовым под коммуникативной стратегией мы будем понимать проекцию, прогноз достижения глобальных и локальных целей с набором конститутивных действий необходимых для этого [Романов 1988]. М. Лутьехармс понимает стратегию как способ достижения цели как в процессе обучения, так и для решения жизненных задач ("strategy is a procedure to achieve a goal like learning or problem solving) [Lutjeharms 1991].
В статьях электронных газет несомненно преобладают тексты, так или иначе связанные с политическим дискурсом. Этот факт легко поддается объяснению, так как большая часть новостей связана с событиями политической жизни общества.
«Политический дискурс в наиболее репрезентативных формах представляет собой диалог неравноправных в эпистемическом отношении мнений (или, иначе говоря, строится как явное или скрытое диалогическое противопоставление «своей», т.е. правильной, и «чужой», т.е. ошибочной, точек зрения) - что, впрочем, не относится к политической дискурсии тоталитарного общества, где любое высказывание дискурса власти наделяется эпистемическим статусом знания, а любое высказывания дискурса инакомыслия интерпретируется как ошибочное мнение или сознательная ложь» [Schrotta, Visotsching 1982].
Дискурсивный подход к изучению политических текстов подразумевает рассмотрение семантических функций имеющихся структур с опорой на знание «политического фона» описываемого события. Таким образом, исследователь имеет возможность сравнить дейктическую оценку получателя информации с оценкой каузируемого лица результатов каузации.
Анализируя интерперсональные каузативные конструкции, включенные в описание политического дискурса, необходимо отметить существенное преобладание детериоратных конструкций с четко выраженной семантикой манипуляции со стороны каузатора. Данный факт, в первую очередь, можно объяснить тем, что наибольший интерес для читателя электронных газет обычно представляют крупные политические события, связанные с военными действиями, терроризмом, решением экономических проблем. Две характерные стороны политического дискурса, оценочность и агрессивность [Bailey 1985], находят свое отражение в каузативных ситуациях, где каузатор навязывает свою волю каузируемому лицу, причем оценка данного действия со стороны каждого из участников каузативного процесса диаметрально противоположна.
Содержание политического дискурса определяет история человечества и тенденции взаимодействия сформировавшихся общностей как мирового, так и внутринационального масштаба. Современная политическая арена становится местом применения различных планов и стратегий для обеспечения главного фактора успеха определенной группы общества, а именно в целях приобретения власти. В данном случае власть понимается как возможность определенным индивидуумом или общности реализовывать интенции, руководствуясь, в первую очередь, собственными соображениями и выгодами. Власть приравнивается к желанию управлять другими людьми, прямо или косвенно, изменить существующее положение вещей, а также материализовать свое представление об окружающем мире и обществе.
Стремление к контролированию и предопределению поведения других людей можно определить как стремление к манипулированию, выражающееся в принуждении или убеждении. Если принуждение можно считать высшим проявлением манипуляции, т.е. желания каузатора контролировать или подавлять волю каузируемого лица, то убеждение, в каком бы виде оно не выражалось (посредством ли настойчивого совета, политической доктрины или манипуляции сознанием) принято рассматривать как среднюю или низшую степень манипуляционного воздействия.
Факт манипуляции можно установить при наличии манипулятора (или иными словами, каузатора, принуждающего каузируемое лицо к определенной поведенческой реакции), объекта манипуляции (каузируемого лица) и постороннего наблюдателя (лица, способного выявить манипуляционные намерения каузатора при условии «скрытой манипуляции» с точки зрения каузируемого лица). Роль постороннего наблюдателя может выполнять исследователь, анализирующий языковые формы репрезентации политического дискурса.
В данном исследовании будет совершена попытка обозначить ряд глаголов, часто фигурирующих в интерперсональных каузативных конструкциях на примере текстов, репрезентируемых знания индивидуумов о политической стороне жизни социума. Когнитивная деятельность, обретающая свое воплощение, в языковом выражении, а именно каузативных конструкций, будет оцениваться с двух точек зрения. Первым критерием отбора глаголов будет служить критерий целенаправленности действия со стороны каузатора, а именно наличие определенных интенций, послуживших первопричиной изменения в состоянии или положении каузируемого лица. Вторым критерием отбора может считаться частотность употребления глаголов в составе каузативных структур в политическом дискурсе, т.е. в конкретном высказывании, обличенном в рамки текста.
С точки зрения интенций, выраженных в интерперсональных конструкциях в лоне политического дискурса, могут быть выделены следующие группы глаголов:
1) глаголы с семантикой противостояния, употребляемые преимущественно в детериоратных конструкциях манипулятивного характера (6,6%). Данные глаголы могут быть отнесены в следующие подгруппы:
а) глаголы с семантикой несогласия определяют особый тип, так называемой «скрытой» манипуляции и отражают процесс, при котором каузатор вербально или акционально препятствует осуществлению планов каузатора. Результатом такого каузативного воздействия является новое состояние пациенса, которое он может расценивать как нежелательное и негативное.
