Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Северокавказский мнр как культуропорождающий феномен в историко-литературном контексте
1.1. К вопросу о литературогенезе как интеллектуально-духовном синтезе «Кавказского Дома» 7
1.2. Нартский эпос и контуры национальной самоидентификации 20
ГЛАВА II. Диалектика самопознания: этническое-национальное-инонациональное в фокусе жанрово-стилевых исканий
2.1. Субстанция национального бытия и авторская личность 34
2.2. Балкарская словесность: от этюдов и очерков к художественному повествованию : 45
2.3. Чеченский фольклор и литературно-художественный «зачин»: к
вопросу об истоках «конфликта с прецедентом 57
ГЛАВА III Проблема «концы-переходы-начала» в поэтической символике «кавказского дома»
3.1. Поэтика «своего» и «чужого» в процессе деформаций: Балкарский опыт 72
3.2. Адыгское поэтическое двоемирие: Али Шогенцуков в русле современности 84
3.3. Русский «конспект» будущего и абазинская поэтическая модель 100
Заключение 128
Библиография 132
- К вопросу о литературогенезе как интеллектуально-духовном синтезе «Кавказского Дома»
- Нартский эпос и контуры национальной самоидентификации
- Субстанция национального бытия и авторская личность
- Поэтика «своего» и «чужого» в процессе деформаций: Балкарский опыт
Введение к работе
Исследование северокавказской литературы в кснтексте русской и мировой художественной культуры является важнейшей проблемой современного литературоведения и включает в себя множество аспектов, линий взаимодействия и точек пересечения. Литература Северного Кавказа при всей ее самобытности и неповторимости является неотъемлемой и органической частью мирового литературно-художественного процесса.
По мнению Н.А.Берд5іева, вне национальности, понимаемой как индивидуальное бытие, невозможно существование человечества. Ученый считает, что национальный человек больше, а не меньше, чем просто человек, в нем есть родовые черты человека вообще и... черты индивидуально-национальные.
«Создать нечто прекрасное для всех народов, - может только тот, кто утвердился в творческом акте своего народа. Истинное величие почвенно, истинный гений национален)) - это высказывание русского философа Ивана Ильина наиболее удачно формулирует мысль о динамическом равновесии национального и общечеловеческого в каждом выдающемся произведении литературы (И.Ильин 1991, с.S9),
Современная история любой национальной литературы все более испытывает тенденцию не к хронологически-описательной форме (от эпохи к эпохе, от страны к стране, от писателя к писателю), а к последовательному структурированию литературно-художественного опыта на основе понятий теоретической поэтики.
История литературы народов Северного Кавказа представляет собой синтез этнического, национального и духовно-нравственного. Именно эти составляющие являются определяющими в исследэвании вопросов исторической поэтики. Не вызывает сомнения, что социополитические и идеологические истоки северокавказской литературы имеют немало общего с другими литературами. Это позволяет говорить о поливариантности исторических, этнокультурных, идейно-психологических условий, которые
определили неповторимый облик национальных литератур.
Следует сказать, что в последнее время активно исследуются отдельные проблемы северокавказской литературы, связанные с из;<-чением специфики творчества отдельных писателей и их произведений. Однако теоретические аспекты взаимодействия и взаимовлияния литератур на основе этнического, художественного и нравственного недостаточно исследованы на сегодняшний день в литературоведении. Все это позволяет говорить об актуальности данного научного исследования на современном этапе развития литературоведческой науки.
Научная новизна диссертации заключается в теоретической разработке проблемы взаимодействия этнического, художественного и духовно-нравственного потенциала в литературах народов Северного Кавказа.
Объектом анализа является концепция синтеза этнического и
художественного в фокусе духовно-нравственных исканий в
северокавказской литературе.
Материалом исследования послужил нартский эпос,
публицистические и художественные произведения писателей и поэтов Северного Кавказа - М.Абаева. Ф.-Х.Абаевой, Р.Гамзатова, Т.Зумакулова, А.Евтыха, К.Кулиева, М.Мокаева, А.Мутушева, КМхце, К.Отарова, Б.Пачева, И.-Б.Сараева, Ц.Теучежа, Б.Тхайцухова, К.Хетггурова, Г.Цаголова, М.Чикатуева, Б.Шаханова, Д.Шершюва, Т.Эльдархонопа и др.
Цель диссертационного исследования - многоаспектное изучение сопряжения этнического и художественного в литературном процессе Северного Кавказа. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
1. Изучить историю формирования и развития северокавказских
литератур сквозь призму исторического, социального, национального,
этнического, духовного.
2. Создать масштабное представление о северокавказском
интеллектуальном самоопределении.
Выявить и рассмотреть основные формы онтологизации литератур Северного Кавказа.
Исследовать основные особенности перехода от публицистики к художественной прозе Северного Кавказа.
Методологической и теоретической основой послужили работы известных философов и исследователей литературы И.Ильина, Н..Бердяева, Г. Гачева, Д.Лихачева, а таїсже работы Д.Бекизовоіі, В.Ворожбитовой, Г.Гогаберидзе, Л.Дёминой, Л.Егоровой, Р.Мамий, Л.Надъярных, УЛанеша, К.Султанова, А.Схаляхо, ТЛанкаевой, П.Чекалова и др., в которых исследовались общие и частные вопросы взаимодействия мировой, русской и северо-кавказских литератур.
Методы исследования. В работе используются принципы историко-литературного и сравнительно-типологического изучение литератур народов Северного Кавказа, а также системный подход и историко-генетический анализ.
На защиту выносятся следующие основные положения:
Литература Северного Кавказа сегодня - это зрелая, идейно-эстетическая система, восходящая к национальным духовно-нравственным основам и выросшая на русском литературном и национальном художественном опытах. Она решает духовно-нравственные, художественные задачи и требует нового качественного изучения как вполне сформировавшаяся и целостная система.
До начала XX века абсолютное большинстно северокавказских литератур существовало в фольклорной форме, которая, несомненно, во многом определила развитие идейно-стилистической и художественной специфики. Нельзя не учитывать тот факт, что в творчестве преобладало коллективное начало над индивидуальным (непременным
признаком этого является ряда документально-
художественных форм), фантастического вымысла над
документальной конкретикой. Весьма существенно и то, что в
процессах познания мира народами Северного Кавказа
преобладало обыденное и чувственно-художественное, а не
научно-интеллектуальное начало.
3. Важным фактором развития национальных литератур
являлось наличие духовной культуры, для которой абсолютно всеобъемлющими считались священные тексты Корана. Практическая значимость диссертационной работы состоит в том, что заявленный подход в исследовании духовно-нравственных, этнических и художественных составляющих литератур народов СеверЕюго Кавказа может использоваться в ходе изучения отдельных проблем национальных литератур, а также при разработке программ и лекционных курсов по истории литературы Северного Кавказа, спецкурсов, спецсеминаров.
Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в тезисах и докладах на конференциях и семинарах различного уровня, в том числе на Всероссийской научной конференции «Литература народов Северного Кавказа в контексте отечественной и мировой культуры» (Майкоп, 2006), также обсуждались на заседании кафедры аналитической журналистики Кубанского государственного университета, кафедры литературы и журналистики Адыгейского государственного университета.
К вопросу о литературогенезе как интеллектуально-духовном синтезе «Кавказского Дома»
Сведения о греко-адыгском культурном синтез; слишком скупы, чтобы дать нам общее предстаиление о северокавказском интеллектуальном самоопределении. Пробел восполняют материалы по Абхазии, они дают наглядную картину синтеза раннесредневековой культуры на базе греческой письменности, когда патристика, переводы Библии, Евангелия уживаются с язычеством. Двоеверие не только задерживало интеллектуальный синтез, препятствуя проникновению новых взглядов в народную культуру, но и сохраняло постоянную угрозу возврата к архаичным возз ениям.
Поражение христианства и победа ислама подорвали абхазскую письменность, выражавшую в IX-X вв. общегрузинские интересы. Существование нескольких "языков" культуры и систем письменности, характерное для ранних стадий литературогенеза, сохранялось в Абхазии вплоть до конца XIX -начала XX в. Литературными языками Абхазии были VI-V вв. до н.э. вплоть до XX века, греческий, древнегр зинский X-XIV вв.) и, отчасти, турецкий (XVIII в.). Похожая картина незавершенного греко-христианского рацонализирования мира свойственна Дагестану, значительную часть которого исследователи включают в состав древней Кавказской Албании. Сосуществование различных религий и письменности характерно для раннесредневекового Дагестана. Те же конструкции духовного синтеза, присущие зонам феодальної! стагнации и сохранения мифологического сознания мы наблюдаем в Карачаево-Черкессии.
Арабские завоевания положили начало новому циклу северокавказского идеогенеза с использованием арабо-мусульманских моделей истолкования античного наследия. Однако и второй, казалось бы, более приспособленный к местным условиям, культурный синтез натолкнулся на сильное противодействие язычества. Так, в равнинном Дагестане переход к исламской картине мира начался в VII в., а закончился в горах в XVI в. У адыгов, карачаевцев, балкарцев, чеченцев письменность распространилась лишь в XVII и в XVIII вв.. Язычество сохраняло идеи и образы протописьменной эпохи в одних регионах с преобладанием поэтики раннего эпоса "Нарты", в других - героического эпоса о 6oj ьбе с нашествием Чингисхана, Аксак-Тимура (лакские песни о Табахлинском Кайдаре, кабардинские - "Кашкатауское сражение", "Битва под Татаргупом"), о борьбе с феодалами (аварская "Песня о Хочбаре"); в-третьих - геронко-исторических песен и баллад ("Песни о разгроме Надир-шаха" и др.).
Фольклорные истоки литературы широко освещены в исследовательской литературе, и здесь сложились свои теории и научные школы. Не оспаривая значимость фольклора как важного источника развития искусства слова, проанализируем данные о другом источнике литературы -памятниках письменности. Два признака определяют эту классификацию: 1) письменность появляется у народов Восточной Европы, Кавказа и Средней Азии первоначально на языке культуры, присущем данному региону; 2) национальная письменность начинается с памятников богослужебной литературы.
Выделив человека из окружающего мира, антропологическая эстетика греков возвратила человека к его истинной природе ;ворца. Это давало совершенно новый угол зрения на весь окружающий мир. Антропоцентризм, примиряющий разделение человека с внутренним стремлением к целостности стал содержанием греческого искусства: человек начал воспроизводить себя и свою индивидуальность но законам собственной природы. Восприятие античности в сложной динамике соприкосновения с языческим мировоззрением и формирование на этой основе различных (причерноморских и среднеазиатских) вариантов позднего эллинизма у народов Восточной Европы и Азии - исходный р беж эволюции их поэтической мысли. Античность воспринималась по-разному различной этнокультурной средой.
В пределах России мы выделяем пять духовно-культурных центров Средневековья, пять очагов интеллектуального синтеза и возникновения письменности: закавказский, среднеазиатский, древнерусский, балтийский и южносибирский; их появление отражает сдвиги в мировом историческом процессе и смещение геополитических центров Древнего мира на периферию: из Двуречья на Передний и Средний Восток, из Средиземноморья - в Западную и Восточную Европу. Два из них -закавказский и древнерусский - расположены в Южном и Северном Причерноморье, в так называемой Циркумпонтийской зоне древнейшего земледелия и металлургии железа (V тыс. до н.э.). Пятый очаг охватывает Южную Сибирь (государство енисейских кыргызов Хягас) и Восточный Казахстан (уйгурский каганат).
Произведения эпической поэзии народов Восточной Европы и Азии, позднее вошедших в Российское государство, - русские былины, украинские исторические песни, думы XV-XV1I вв., молдавские войницкие и гайдуцкие песни; в Закавказье - древний грузинский эпос "Амирани , армянский "Давид Сасунский", азербайджанский "Кёр-Оглы" были художественной формой самоидентификации этносов, осмысления себя и своей истории через деяния своих культурных героев, они формировали творческое отношение человека к реальности. В Средней Азии аналогичную духовно-воспроизводственную функцию выполняли таджикский (книжный) эпос Туругли", туркменский "Гёр-Оглы", сохранивший свою древнюю родоплеменнуто основу огузский эпос, узбекский - "Алпа-мыш", каракалпакский - "Кырк-Кыз" и величественный киргизский "Манас". В Карелии - карельские руны, на Северном Кавказе - "Нарты" (] тыс. до н.э.).
Нартский эпос и контуры национальной самоидентификации
Историческая общность народов Северного Кавказа подтверждается их общим культурным достоянием — древнейшим эпосом «Нарты», который занял важнейшее место среди древнейших эпических пе;ен Европы и Азии (гомеровский эпос, древнеисландская «Эдда», «Песнь о Нибелунгах», «Давид Сасунский», «Джангар», «Макас»).
Нартский эпос зародился и сложился в глубокой древности (VIII — VII вв. до н.э.), в доклассовом обществе (он не отразил власти денег, купли-продажи), и, вероятно, изначально он являлся мононациональным, но на протяжении веков переходил и к соседним народам, обрастая новыми эпизодами, персонажами, обретая специфическую национальную окраску принимающей стороны. В него вводились местные топонимы; названия местностей, гор, рек; фонетической адаптации подвергались имена героев, вследствие чего появились их этноварианты: Сатаней, Сэтэнай-гуащэ, Сэтэни-гуаща, Сэтэнай-бийче, Сатана, Шатана; Са сырыко, Сосрыко, Сосрук, Сослан и т. д. По форме произведения нартского эпоса являются песенными, прозаическими и смешанными: песешю-прозаическими.
Нартский эпос привлек внимание исследователей еще в середине XIX века. В 1841 г. в журнале «Русский вестник» известный адыгский этнограф и публицист Хан Гирей писал о нартском эпосе: «Древние песни и предания о знаменитых воинах, известных под именем нартов, чрезвичайно любопытны. Они любили странствия, поединки, песни, крепкие наш .тки, обожали женщин». В конце 1860 г. преподаватель Ставропольской гимназии В. Кусиков, знавший адыгейский язык, опубликовал статью «О пээзии черкесов», в которой отмечал как основное ее направление — воплощение в героях идеала мужества и храбрости: «поспорить с ними в этом отношении могут разве только герои «Илиады». В конце XIX — начате XX вв. тексты адыгского эпоса появлялись в печати в записях или з год редакцией Л.Г. Лопатинского, А.Н. Дьячкова-Тарасова и др.
Начало научного исследования нартского эпоса было положено профессором Московского университета академиком В.Ф. Миллером, выпустившем в 1882 г, «Осетинские этюды». Начинания Миллера пробудили живой интерес осетинской интеллигенции к фольклору своего народа, и уже в конце XIX в. основные образцы осетинских сказаний о партах стали известны миру в переводе на русский язык.
После революции работа по сбору, систематизации и изданию нартского эпоса была сосредоточена в научно-исследовательских институтах Северной Осетии, Адыгеи, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. В 1945 г. была опубликована работа профессора В.И. Абаепа «Нартовсьнй эпос» — первое обобщающее исследование по осетинскому эпосу, в которой автор выдвинул концепцию алано-осетинского происхождения нартов. О 1946 по 1966 гг. сотрудником Адыгейского НИИ A.M. Гадагатлем было собрано, систематизировано и подготовлено к печати 705 текстов едыгского нартского эпоса, изданного в семи томах на языке оригинала (1968-1971). В 1974 г. в Москве, в издательстве «Наука», вышел на русском языке однотомник «Нарты. Адыгский героический эпос». В результате проделанной работы ученый пришел к выводу о том, что по своему происхождению эпос «Нарты» является общекавказским, а его ядро — адыгским.
Изучение других вариантов нартского эпоса — абхазского (абазинского), карачаевского — велось учеными Карачаево-Черкесии, Из зарубежных ученых самым крупным и авторитетным исследователем нартского эпоса явился Жорж Дюмезиль, издавший «Легенды о нартах» (Париж, 1930), «Осетинский эпос и мифология» (М., 1976), «Скифы и нарты» (М., 1990). Таким образом, на сегодняшний день нар їский эпос народов Северного Кавказа — не только у осетин и адыгов, но и в Дагестане, Карачаево-Черкесии, Чечне, Ингушетии, а также за пределами Кавказа и нашей страны — собран и изучен.
Нартский эпос — свод песен мифологического и героического содержания о борьбе нартов (богатырей) с темными силами природы, лесными великанами, с иноплеменными захваї чинами. Подвиги героев, как правило, гиперболизируются. Эпос состоит из циклов легенд и сказаний, группирующихся вокруг основных персонажей, воплотивших идеал народа. Только в одном только адыгском эпосе упоминается более 100 имен собственных, основными среди которых являются Сатаной, Сосруко, Батраз, Бадыноко, Ащамез и др. Внутри циклов обычно соблюдается принцип хронологии, последовательно отражающий рождение нарта, его приключения и деяния, смерть. Основу легенд составляют подвиги героев, преодолевающих различные препятствия для достижения цели.
Сатаней является одним из самых ярких образов -jnoca. Она умна и дальновидна, а когда появляется на хасе (совете), превосходит мудростью старейших. Нередко её называют матерью всех нартов (черта матриархата). Какой бы силой ни обладали нарты, но исход борьбы, как правило, определяют ее советы. Сатаней обладает неувядающей красотой и молодостью.
Одним из центральных мужских образов является Сосруко, сын Сатаней, пастух нартов. Чудесное его рождение — из камня — заставляет вспомнить эпические сказания других народов. Однажды, уходя с реки, Сатаней увидела на камне образ ребенка (семя пастуха, пораженного красотой Сатаней), взяла с собой и, укутав, спрятала. По прошествии 9 месяцев и 5 дней она обратилась к кузнецу Тлепшу, который в течение трех дней и ночей разбивал камень, и, когда наконец разбил, из камня выпал огненный младенец. Кузнец, взяв его клешами за колени (по другим вариантам — за бедра), раскалил его над горном, а затем окунул в воду. И эту процедуру закаливания Тлепша проделал семь раз, в результате чего Сосруко оказался неуязвимым пи для меча, ни для стрел. Единственным слабым местом остались колени (бедра), за которые держа я его кузнец при закаливании, (вспомним ахиллесову пяту). Впоследствит недруги Сосруко, разгадав его слабое место, расправятся с ним.
Субстанция национального бытия и авторская личность
Выделение "этнического", "национального" и "общечеловеческого" достаточно условно: речь, разумеется, не может идти о параллелизме или сосуществовании автономных сфер, тем более бинарной оппозиции. Понятно, что решающим остается принцип взаимодополнения, сопринадлежности, корреляции идеи и формы ее воплощения как условия внутренней организации и цельности повествования. Без того, что Г. Винокур точно называл "взаиморефлексией", невозможна кристаллизация ценностно-смыслового поля произведения. Наглядность, прозрачность разграничения призвана подчеркнуть остроту невторо:тепенной, на наш взгляд, проблемы, обозначить методологически злободневную тенденцию.
Когда мы говорим об актуальности нынешней реконструкции историко-культурного процесса, восполнении его объема и восстановлении памяти национальной культуры, то предполагаем полноту восприятия текста на микро- и макро- уровне, целостность взгляда на разомкнутое единство произведения с учетом в равной степени многомерности контекста и многозначности художественной организации текста. Вечный предмет литературоведческого внимания — проблема национального своеобразия — опосредован, обусловлен этой многозначностью, эстетически мотивирован, сопричастен целостности художественного смысла.
Попятно, что сфера "этнического" и "национального" внутренне интегрированы, взаимообусловлены, но не всегда четко осознается тот факт, что они полностью не совпадают в своих содержательных объемах и не могут быть взаимозаменяемы. Методологически важно дифференцировать, уточнить границы понятий в рамках системно-целостного подхода к проблеме художественного воплощения национального споеобразия.
Сегодня в атмосфере нарастающего этноцентризма lice чаще этническая доминанта расшифровывается как высшая позитивная ценность, как авторитетная установка, определяющая особенности нового культурного и художественного стиля. Апелляция к энергетике этничности как организующему ценіру и логическому фокусу национальной культуры оборачивается восприятием "национального" как перманентного воспроизводства "этнического".
Осмысление проблемы национального своеобразия з литературе сквозь призму этнической специфики сужает поле исследования Отметим, различая уровни ее восприятия, что магия и статика этнографического, архаичных пластов, фиксированное , повторяемость культурных стереотипов, экзотическая декоративность орнамента, обозначают уровень первичный или непреднамеренный. Уровень высший, осознанный связан с выходом за пределы орнаментальной рамки, когда национальное самоопределяется в истории как динамическая ценность. В работе "Нация и человечество", опубликованной в 1934 году в журнале "Новый град", С. Н. Булгаков особо выделяет этот момент: "Главенство духа в национальном сознании ведет к тому, что нация воспринимается не только как данность или факт, но и как творческая задача и долг. Национальное начало должно зеегда находиться в творческом напряжении, подобно духу, и лишь в таком образе оно оправдывает свое существование и является творчески плодотворно,— не есть фетиш или идол, но живая психея"1.
Если мир произведения — мир становящийся, то в движении от "текста" к "художественной ценности", в динамике развертывание смысла различимы уровни воплощения национального. Когда-то Н. Гоголь четко сформулировал существо классической оппозиции: "Не в описании сарафана, но в самом духе народа". Сейчас мы понимаем, что "дух" не исключает "сарафана" и требует особой меры этого описания. Поучительно вспомнить и гоголевскую отповедь тем "всесветным преобразователям", которые не умеют "отличать жизненных особенностей, никогда не уступаемых народом, от тех, с которыми он может расстаться, не уничтожая себя как народ"1. Сквозь эмблематическую стабильность "сарафана" подлинная лигература прозревает задачи "духа", отстаивая вневременную содержательность "никогда не уступаемых" ценностей и потому улавливая глубинный ток национального бытия.
Созидание художественной ценности предполагает не только отражение, трансляцию, но и воплощение в слове отношение к национальному, процесс осмысления-переосмысления. Творческая природа авторского видения выявляется в сфере отношения, которое может быть многовариантным — аналитическим, как, например, в романах А. Евтыха, или эмоционально-экспрессивным, как з "Моем Дагестане" Р. Гамзатова, где эстетизируется кодекс национальной этики, где художественная версия национальной историософии формируется на основе причудливого, неожиданного сплава были и небыли, факта и вымысла. Поэтизация и даже идеализация национальной идеи несут в себе черты субъективно-психологического обыгрывания ценностных установок, в совокупности образующих мир национальной самобытности.
В любом случае важен этот виток спирали, открывающий в национальном систему ценностных ориентации, преодоление того, что М. Бахтин называл "внеэстетической определенностью", когда рассматривал произведение как "новое бытийное образование", "своеобразное эстетическое бытие" . Анализ национального своеобразия становится сущностной характеристикой произведения, если интерпретация учитывает взаимосогласие уровней на основе их трансформации. В этом случае национальное своеобразие выступает :: ак явление поэтики, как категория художественного сознания, закодированная в целостности произведения.
Поэтика «своего» и «чужого» в процессе деформаций: Балкарский опыт
Развернувшийся в последнее десятилетие процесс пересмотра социально-политических стереотипов и восстановления исторической правды поставил перед гуманитарными науками немаю новых проблем. Сбалансированная информационная и идеологическая ситуация, построенная на противопоставлении капитализма социализму, разрушена. Новая система общественно значимых координат еще не сложилась. Между тем потребность человека в стратегической информации, позволяющей ему объективно воспринимать политическую и историческую перспективу развития общества, выдвигать для себя цели, соотносимые с этой общественной перспективой, является сегодня одной из важнейших. При отсутствии такой информации личность и общество в целок входят в состояние духовного стресса и политической анархии.
Образовавшийся после разрушения коммунистической идеологии вакуум стал заполняться информацией другого основополагающего плана — этнической и религиозной. Именно национальные и конфессиональные концепции оказываются в центре массового сознания, являются приоритетными в общественном развитии и индивидуалг.ной жизнедеятельности.
Особый интерес представляют концепции национал ной самобытности, утверждения национального менталитета, восстановления исторической правды, развития национальных языков. Этноинфорыация, связанная с миграцией народов, восстановлением прежних или установлением новых границ, сохранением национапьного культурного достояния, занимает сегодня ведущее место на страницах многих книг, научных и публицистических изданий.
На фоне бурных общественных процессов исключительное значение приобретают исследования национальных аспектов литературы по всему диапазону литературоведческой проблематики, но уже с точки зрения меняющегося времени, предоставляющего порой кардинально новую историко-культурную информацию. Она (информация) содержится в фактах возвращения в литературный и научный обиход произведений (и даже целых литературных этапов, например, балкарская литература периода выселения), включение которых в исследовательский актив не представлялось ранее возможным по идеологическим причинам, закономерной смены некоторых акцентов поэтического анализа, введении новых тем в литературоведческий анализ. Один из таких аспектов — поэтическая оппозиция "родина — чужбина" в балкарской поэзии.
К поэтическому осмыслению этих понятий обращаются авторы, чье детство и юность совпали с периодом насильственного выселения балкарского народа в Среднюю Азию и Казахстан в 19 4-1956 гг.. Танзиля Зумакулова, Магомет Мокаев, Ибрагим Бабаев, Салих Гуртуев и др. сумели передать (сквозь призму юношеского восприятия) неповторимые по своей правде картины трагедии отдельной личности и народа в делом. Наконец, эти же художественные образы представлены и в творчестве поэтов нового поколения (Абдуллах Бегиев, Мурадин Ельмезов, Али Баазуллаев и др.). Для них характерно стремление заново осмыслить историю, разобраться в происшедшем, разделить горе и боль со своими предками,
Иными словами, можно говорить уже об определенной поэтической традиции воплощения образов родины и чужбины в баварской поэзии. Ее изучение связано с задачей поиска системы структурно-семантических соответствий, объединяющих и противопоставляющих образы родины и чужбины.
Методологической основой подобного исследования может стать выработанное литературоведением понятие художественного континуума. Понятия родины и чужбины являются континуумами одного порядка, для них характерна пространственно-временная поэтическая структура. Сопоставление образов может строиться путем анализа 1-х пространственно-временной структуры.
Образ родины оказывается наиболее приближенным к лирическому герою: герой как бы погружен в родное пространство. Эта эмоциональная близость порождает традицию поэтических обращении к родной земле ("Слово, сказанное Родине" М.Мокаева, "Родная земля" К.Отарова, "Говорю родной земле" К.Кулиева и др.), широко распространенную во многих национальных литературах (например, жанр "ваташ:я" в литературах Востока: от арабского слова "патан" — "родина").
Связь с родным пространством позволяет лирическому герою видеть и по-особому чувствовать поэтические детали. Образ родикы создается из ряда конкретных символов, каждый сегмент пространства оказывается заполненным художественными деталями, имеющими ве:, цвет, осязаемыми с помощью других чувств:
Потеплевшей ладонью ласкал я деревьев стволы, Гладил влажные камни, траву теребил голубую, И к твоим родникам приникал я, душой торжествуя, И щекой прижимался к снегам, что извечно белы. (М.Мокаев. "Слово, сказанное Родиче ", пер. Л.Шерешевского) Важны не только эти конкретно-осязаемые художественные «детали. Обращает на себя внимание и характеристика действий лирического героя: "ласкал", "гладил", "теребил", "приникал", "прижимался". Все глаголы имеют сему "нежного, мягкого контакта".
Родина как совокупность конкретных образов, примет, событий, явлений, эпизодов, дорогих сердцу поэта, осязаемых,— такова Балкария в поэме К.Кулиева "Говорю родной земле": Оленей рев.
