Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Традиционный комплекс женских украшений восточных бурят 29
1. Навершие головного убора дэнзэ 29
2. Головной убор даруулга 32
3. Серьги 37
4. Накосные украшения 41
5. Височные, нагрудные, наплечные украшения 55
6. Поясные, наручные украшения 74
Глава 2. Символика и семантика украшений 86
1. Символика навершия дэнзэ 86
2. Небесная символика даруулги 93
3. Символика серег 100
4. Представления о магическом значении волос. Символика накосных украшений 108
5. Семантика украшений височно-нагрудного комплекса. Символика пуговицы и петли 122
6. Семантика поясных, наручных украшений 148
7. Символика орнамента 155
Заключение 166
Примечания 170
Словарь терминов 183
Список информантов 189
Список литературы 190
Приложение 198
- Навершие головного убора дэнзэ
- Височные, нагрудные, наплечные украшения
- Небесная символика даруулги
- Семантика украшений височно-нагрудного комплекса. Символика пуговицы и петли
Введение к работе
Диссертация представляет собой комплексное исследование традиционных женских украшений восточных бурят, их символики, как важнейшей части материальной культуры народа в эволюционном процессе и в тесной связи с общественно- экономическим укладом, природно- климатическими условиями, религиозно-мифологическими представлениями. Традиционная культура, как часть общего понятия культуры, представляет собой совокупность культурных форм и явлений (орудий, бытовых предметов, норм поведения, обиходных понятий, мировоззренческого комплекса), сложившихся в доиндустриальную эпоху и несущих отчетливую печать локальной и этнической специфики [Жуковская, 1977, с. 3], которая применительно к бурятской культуре сформировалась в конце XIX - начале XX в. Традиционная культура создается коллективно, ее нормы стабильны и отражают опыт предшествующих поколений, что позволяет выделять как самостоятельные объекты детали и компоненты костюма с тем, чтобы в результате получить целостное понимание связи одежды, украшений, с одной стороны, и социальной и природной среды, с другой. И если в одних случаях как, например, с женским и мужским нарядом славян, армян Понта (Б.А. Рыбаков, И.В. Кузнецов) ученые близко подошли к пониманию целостности образа и полноты, внешних социокультурных функций, то в других случаях работа еще ведется на разных стадиях функционального анализа и обобщения. В полной мере это относится к наряду, внешнему облику и украшениям бурят. Костюм — первый элемент в структуре поведения, воздействующий в двух направлениях: диктует и декларирует поведение владельца, а также воздействует на сознание окружающих, организуя, в свою очередь, их поведение. Одежда отсылает ко времени, климатическим условиям, конфессиональной принадлежности, полу,
возрасту, социальному статусу. В ней виделось выражение достатка и достоинства, которые владелец стремился подчеркивать в своем внешнем облике. При внимательном рассмотрении можно судить о привычках и привязанностях, определить уровень притязаний владельца. Костюм подчеркивает доминирующие формы поведения, принятые в данной культуре, обозначает функцию владельца в обществе, что особенно наглядно в традиционной культуре.
Актуальность темы исследования
Актуальность данного диссертационного исследования определяется следующими моментами: во-первых, в настоящее время в условиях современного развития общества довольно ощутимыми и все более актуальными становятся тенденции к осмыслению традиционной материальной культуры этносов, актуализируется сохранение и развитие национальных традиций каждого народа, его самостоятельного вклада в общую сокровищницу культуры человечества. И в этом отношении особое значение приобретает исследование комплекса украшений - важной составляющей традиционного костюма как этнографического феномена, его генезиса и этнических влияний. Во-вторых, символика традиционных бурятских женских украшений, роль которых в системе восприятия мира представляет исключительную значимость, и прежде не была предметом широкого специального культурно-антропологического исследования, а ведь именно украшения обладают сущностными свойствами мира и содержат все важнейшие символические функции, помогавшие жизни человека. Работа по систематизации и обобщению накопленного этнографического материала показывает, что вопросы генезиса и эволюции символа материальной культуры, трактовки семантического содержания и определения его значимости в одежде, украшениях остаются малоизученными. Это характерно не только для исследований многих народов, но и по традиционной одежде тюрко-монгольских народов, в том
числе бурят. Малоизученность данной проблемы и возросший интерес к семантике материальной культуры обусловили актуальность предпринятого исследования. В-третьих, семантика традиционного комплекса женских украшений позволяет подробно охарактеризовать древнее мировоззрение бурят. Исследование явлений традиционной культуры, являясь одним из приоритетных направлений, приобретает высокую актуальность в связи с качественно новой перспективой развития. Результаты исследования семантики традиционных украшений позволяют затрагивать широкий круг проблем, анализ которых может способствовать раскрытию содержания различных аспектов функционирования украшений, выявить архаичные пласты народного мировоззрения и мировосприятия, способствуют раскрытию закономерностей, как общего, так и специфического в развитии каждой культуры.
Итак, одной из перспективных тем в изучении традиционной культуры является исследование символики традиционных украшений в системе костюма, важнейшей составляющей частью данной системы выступает комплекс украшений в целом, его составляющие в частности.
Актуальность исследования заключается еще и в том, что в исследовании предпринята попытка показать взаимосвязь духовной и материальной культуры в традициях бурятского народа целостно и структурно. Интерпретируется эмпирический материал, что может способствовать дальнейшему углубленному изучению особенностей бурятской культуры и выявлению ее места в истории российской и мировой культуры.
Национальные женские украшения являются концентрированным отражением истории народа; символической моделью культурно-исторических связей. Любая вещь, созданная человеком, обладает как утилитарными, так и символическими свойствами. В этом плане украшения содержат минимум «вещности» и максимум знаковости [Байбурин, 1989, с.63-87] как наиболее символически «загруженная» составляющая национального костюма. Украшения являются неотъемлемой частью ритуальной системы, которая была одним из способов сохранения и передачи во времени мировоззрения предков, т.е. язык украшений интерпретируется как один из семиотических каналов функционирования культуры. Поэтому, при условии реконструкции символика украшений служит одним из источников изучения традиционной культуры бурят. Находить решение по вопросам культуры только на материале украшений невозможно, но, на наш взгляд, исследование женских украшений в семиотическом плане будет способствовать накоплению новых данных и уяснению спорных вопросов истории исследуемого этноса, поможет заполнить пустоты в исследовании духовной культуры, быта, социальных отношений.
В то же время, украшения служат знаками социального статуса человека и маркируют переход из одной возрастной группы в другую. Кроме того, они эффективный способ приобщения владелицы к коллективу.
Анализ предметов традиционной культуры как многомерных моделей обнаруживает разносторонние связи в вопросах этногенеза, этнических взаимодействий, традиционного бытового уклада, религиозных воззрений. Это позволяет проследить динамику во времени через сложную систему связей, в первую очередь, с природой, историей народа, формирующими его духовный опыт. Об этом наглядно свидетельствуют такие элементы культуры как жилище, костюм, украшение и орнамент.
Символ содержит в себе обширную и постоянно изменяющуюся информацию. Он является одним из древнейших методов выражения реальности, способного раскрыть различные аспекты традиционной культуры, служащий источником для изучения культурогенеза и этногенеза.
В исследовании традиционного мировоззрения особое внимание уделяется проблеме реконструкции традиционной картины мира, воплощенной в различных текстах культуры. Система представлений о мире и месте человека в этом мире является важнейшей парадигмой, которой руководствуется человеческое общество в своей жизни.
В традиционной культуре бурят комплекс украшений представляется как пол и вариантная система, в которой функционируют различные типы с принципиально отличными чертами организации комплексов. Комплексы эти были сформированы в соответствии с различными представлениями, что обусловлено в определенной степени неоднородностью этнического состава бурят, влиянием культур этносов пограничных территорий, так или иначе оказывавших влияние в ходе исторических процессов. Оказывали свое влияние и факторы природной среды, религиозные воззрения. Исследование различных аспектов функционирования объективированных форм культуры, каким является традиционное украшение, позволяет заметно расширить рамки этногенетических исследований. С одной стороны, народное прикладное искусство — наиболее устойчивый элемент традиционной национальной культуры, важнейший источник для исследования этнических и этногенетических процессов, объект изучения в системе генетических связей и этнокультурных взаимосвязей того или иного этноса. С другой стороны, народное прикладное искусство -очень важная область духовной культуры того или иного народа, активно влияющая на формирование художественных вкусов, обогащающая профессиональное искусство и преобразующая жизнь и народный быт. Национальные украшения, своей совеобразной формой, приемами обработки металла и функциональной символикой «информируют» о времени, месте своего происхождения, о среде, условиях существования, поскольку именно через эти признаки раскрывается соотнесенность костюма с целостной системой предметного
мира данной эпохи, данного этноса. В соответствии с этим порядком раскрывается не только взаимодействие отдельных элементов между собой, но и соответствие их определенным символам. Это оказывает непосредственное влияние на формирование оригинальной самобытности украшений традиционного костюма определенного этноса, так же как и всей материальной культуры, частью которой он является.
Территория Бурятии в далёком прошлом была населена различными родоплеменными группами, на основе которых позднее и сформировался современный бурятский народ. Земли эти включают в себя северные районы центральноазиатского региона - Иркутскую, Читинскую области и Республику Бурятия. Это самые разнообразные природные зоны - таежные области Забайкалья и Прибайкалья, степные пространства Приангарья, Селенгинского бассейна, Ононо-Аргунского междуречья и горнотаежные системы Восточных Саян, Хамар-Дабана, Яблоневого хребта. Они служили местом проживания человека с древнейших времен. Охотники и рыболовы каменного века начали осваивать эти места с ледникового периода - их стоянки и поселения встречаются, в основном, по берегам водоемов и свидетельствуют о еще полном господстве присваивающих видов экономики.
Начиная с эпохи бронзы, когда в центральноазиатских степях начинают формироваться новые способы хозяйствования, в частности, скотоводство, в Южном Забайкалье стали появляться группы населения, осваивавшие степные пространства как пастбища для скота. С этого времени степное и лесостепное Забайкалье прочно вошло в круг культур Центральной Азии, население которого в процессе своего развития повторяло те исторические этапы, через которые прошли жители всего региона.
Общественное развитие степных племен позволило им, начиная с последней трети I тыс. до н.э., создать государственные образования,
наиболее крупные из которых получили в науке наименование кочевых империй. Хунну и сяньби, жужане и тюрки, уйгуры и кидани, монголы и джунгары - эти народы, создавшие государственность, оставили глубокий след в материальной и духовной культуре населения Центральной Азии.
Современные буряты - народ, проживающий на территории Байкальской Сибири, в Монголии и в Автономном районе Внутренняя Монголия Китая, в полной мере являются наследниками культуры древних центральноазиатских народов [Электронная энциклопедия Бурятии].
Исследование символики, отражающей особенности культуры того или иного народа, и выразившей себя в традициях, обычаях и украшениях человека, своими истоками уходит в ту эпоху, когда племена и народы активно взаимодействовали друг с другом, обменивались культурными ценностями и формировали новые традиции на основе образующихся объединений.
С эпохи бронзы в центральноазиатских степях, на территории вокруг Байкала начинают формироваться новые способы хозяйствования, в частности, скотоводство. Его распространение шло из центральноазиатских степей и проникало, в первую очередь, в южные районы Забайкалья, где имелись открытые степные пространства, пригодные для выпаса скота. У населения горных и таежных областей основным видом хозяйственной деятельности оставались охота и собирательство. Территория современной Бурятии была заселена различными родоплеменными группами, на основе которых позднее и сформировался современный бурятский народ. Сложные этнодемографические, исторические процессы, географические условия, в ходе которых формировался племенной состав, оказали влияние на облик, материальную, духовную культуру бурят. Обращение к материалам по этногенезу и этническому составу бурят помогает в решении вопроса по выяснению семантики традиционных украшений.
Исторически буряты разделяются на две этнические группы в соответствии с их территориальным расселением. В научно — этнографической литературе при их описании пользуются общими географическими понятиями западные (предбайкальские), восточные (забайкальские). Западные буряты вели в основном оседлый образ жизни, занимались земледелием и скотоводством. Восточные буряты занимались кочевым или полукочевым скотоводческим хозяйством.
Если западные буряты сохранили в своей художественной культуре немало традиционных архаических черт, присущих искусству контактировавших с ними якутов, южных алтайцев, тунгусов, то искусство восточных бурят пополнилось (особенно после XVII в.) целым рядом новых элементов и приемов и форм. Происходило это в результате прямых связей забайкальских бурят с монголами, тувинцами, тибетцами, китайцами и другими народами Центральной и Восточной Азии. Так, например, у забайкальских бурят, воспринявших монголо — тибетскую орнаментику, узоры отличаются необычайной яркостью расцветки и чрезвычайно сложным характером криволинейных, главным образом растительных, форм и мотивов. Влияния, связанные, в основном, с принятием забайкальскими бурятами канонов и принципов северного буддизма — ламаизма, сильно изменили облик их культуры, но ее сущность осталась прежней, ибо в этой культуре сохранилась общебурятская традиционная основа, позволяющая говорить о самобытности и единстве бурятского этнического стиля. Буряты, пожалуй, первыми, из коренных народов Сибири постигли тайны производства украшений из металлов, самоцветов, перламутра. Большинство мотивов их орнаментики настолько древни, что, сохранив свои былые названия, они перестали соответствовать нынешней изобразительной структуре.
Крупнейшую этнотерриториальную группу в Забайкалье образовывали хоринские буряты, в состав которых входили такие племена,
как галзуд, хуацай, хубдуд, шарайд, гучид, харгана, худай, бодонгуд, халбин, батанай, саган, шоно, хэнхэлдэр. Основную массу этнотерриториальной группы хоринских бурят составляют представители большого племени хори, состоящего из одиннадцати малых племен. В состав этнотерриториальной группы агинских бурят входили такие племена, как галзуд, харгана, хуасай, убдуд, шарайд, боднгуд, худай, саган, халбин, сахалтуй. В основном Агинские буряты представлены хоринскими племенами, остальные группы являются меньшинством.
В состав этнотерриториальной группы селепгинских бурят входили такие племена, как ашабагад, харануд, цонгол, атаган, хатагин, сартул, узон, хурумша, олзон, бумал, табангуд, аіагуй и мн. др. Большое количество племен в составе этнотерриториальной группы селенгинских бурят объясняется тем, что в этом регионе скопилось большое количество осколков племен западных бурят, бежавших в Монголию — на восточное побережье Байкала в середине XVII века [Нанзатов, 2003, с.22-24]. Название «селенгинские» закрепилось за населением, которое в свое время было приписано Селенгинскому острогу (основан в 1665 г.), а позднее — Селенгинской степной думе и Цонгольской инородческой управе. [Нимаев, 2000, с. 166]. О сартулах Г.Е.Грумм-Гржимайло пишет следующее: «под именем сартагол, сартагул или сартол у монголов времен Чингис-хана были известны жители обоих Туркестанов; плененные, они были уведены в Монголию». Есть мнение, что в основном это были ремесленники узбеки -сарты [Цыдендамбаев, 2001, с. 172]. Также некоторые племена западных бурят были переселены в долину Селенги и введены в казачье сословие после вхождения этой территории в Российское Государство для охраны границ [Нанзатов, 2003, с.22-23]. Например, об ашабагатах в «Бичихан запискэ» говорится: когда в 1764 году стали создавать бурятские войска для несения службы на китайско-монгольской границе, от ашабагатов был выделен один полк. Дашинима Ендонов относит роды ашабагад, хурумша, алагуй, харнуд, олзон, бумал к булагатам. В свое время они вышли из Монголии, где были подданными Сайн-хана и проживали на Алтае и Хангае [Цыдендамбаев, 2001, с.23 - 27]. Следовательно, этническую основу селенгинских бурят составили представители предбайкальского и монгольского происхождения.
Здесь сохранились также предшествующие западнобурятским монгольские племена табангуд, атаган, хатагин, сартул, цонгол и др. Также в течение XVII - XVIII веков в этот район постоянно прибывали беженцы из этнической Монголии от Чахара и Ордоса на юго-востоке до Джунгарии на западе. Бегство в пределы Российского государства было обусловлено внутренними распрями между халха-монголами и джунгарами, а также завоеваниями маньчжуров. В этом регионе сложилась наиболее пестрая этническая картина из племен и осколков племен из монгольских степей и с западного берега озера Байкал.
В состав этнотерриториальной группы тункинских бурят входили такие малые племена, как хонгодор, хурхуд, шошолог, тэртэ, houho, бадархан, сойот, иркит, булагат, енгуд и др. Наиболее многочисленной общностью этой группы являются хонгодоры. Распространены также прежде тюркоязычные сойоты, иркиты, а также прежде тунгусоязычные залха.
В состав этнотерриториальной группы закаменских бурят входили такие малые племена, как хонгодор, тэртэ, хурхуд, houho, булбэ, хоршод, салжууд, атаган, бурэнгуд, аіагуй, сартул, уляаба, заунгар, барунгар, гачзуд, шоно, тангуд, сойот, заяктай, сэнтигэн и др. Представлены в небольшом количестве хонгодороские племена, также группы булагатов и эхиритов. Племена сартул и атаган являются частью племен, расселявшихся в XVII веке в устье Селенги. Присутствуют сойоты и тунгусские племена: заяктай и сэнтигэн, которые в течение XIX века были ассимилированы бурятами. Осколки окинских бурят составляют малые племена - осколки тункинско - закаменских племен, не входящих в состав большого племени хонгодоров. Хонгодорские племена являются этнической общностью среди окинских бурят. Особняком стоят ранее тюркоязычные племена - сойоты, хаасуты, иркиты, онхоты [Нанзатов, 2003, с21-24]. По мнению Д.Д.Нимаева, этнический состав современного населения Закамны сформировался в основном после прихода русских. По имеющимся данным, в XVII в. в Закамне хонгодоров не было. По всей вероятности, колонизация территории Закамны предками ее современных обитателей началась из Тунки. Закаменцы не могут рассматриваться в настоящее время лишь как простое ответвление тункинцев, а представляют собой самостоятельную территориальную группу, обладающую особым говором, чему способствовало влияние тунгусских и собственно монгольских элементов [Нимаев,2000,с.168-169].
Все племена, относящиеся к так называемым баргузииским бурятам, являются выходцами с верховий Лены и долины верховий Куды и ее притока Мурина. Большинство из них принадлежит большому племени эхирит. Племена галзут и шарад, чьи этнонимы совпадают с хоринскими, также являются выходцами с западной стороны Байкала.
Все вышеперечисленные группы бурят в этническом отношении являются смешанными, состоящими из племен, относимых как к большим племенам, например, хори, булагад, эхирит и хонгодор, так и к малым племенам, не являющимися их подразделениями.
К большим племенам на территории Забайкалья относятся также племя хонгодор. Процесс сложения этой территориальной группы продолжался вплоть до XVIII века. В административном отношении хонгодоры делились на роды, в основе которых лежало обозначение порядковым числительным, например, интересующие нас хонгодорские роды с 1-го по 4-й были расселены в Тунке [Нанзатов, 2003, с.24-25].
По мнению Г.Н. Румянцева, хонгодоры по своему происхождению были монголами, входившими в состав аймака Сайн-Нойон-хана, которые перекочевали в Россию не позже 30-х годов XVII в. Тогда малообъяснимым становится чувство этнической общности хонгодоров с булагатами, о чем свидетельствуют родословные предания, сходство культовых представлений. По мнению Ц.Б.Цыдендамбаева, вышедшие из Монголии хонгодоры, живя компактной группой по Алари, Тунке и Закамне — это «реэмигранты», свидетельством чего являются данные языка. Будь хонгодоры монголами, они не смогли бы так «обурятится» по языку. Д.С.Дугаровым же предложена новая трактовка проблемы хонгодоров., Он предполагает тюркское происхождение этого племени, которое кочевало по территории Северной Монголии, Южного и Западного Прибайкалья. Т.о. вопросы о происхождении и этническом составе многих племен, в том числе и хонгодоров, живших на территории Забайкалья, еще остаются до конца не выясненными.
Население Забайкалья, т.е. хоринцы, в основной своей массе относительно недавно вышли из пределов Восточной Монголии, и «мунгальские люди» в то время практически не были вовлечены в общий интеграционный процесс. В то время как предбайкальские племена уже находились на определенной стадии этнической консолидации [Нимаев, 2000,с.150-160].
К большому племени хори относятся такие малые племена, как галзуд, хуацай, хубдуд, шарайд, гушид, харгана, бодонгуд, халбин, батанай, саган. В административном отношении эти роды дублировались в Хоринской и Агинской степных думах, где они составляли абсолютное большинство. По материалам генеалогий, в частности Ц.Б.Цыдендамбаева, выясняется сложный исторический путь развития большого племени хори [Нанзатов, 2003, с.25].
Согласно устным преданиям, хоринцы считаются потомками Арбан нэгэн эсэгэ (букв, «одиннадцати отцов»), которые являлись, в свою очередь, сыновьями легендарного Хоридой мэргэна, женившегося на небесной деве -лебедице, от брака с которой и появились на свет одиннадцать сыновей, ставшие прародителями всех хоринских родов. Долгое время у хоринцев сохранялся обычай, когда пролетали над юртами лебеди, хозяйки выбегали на улицу и совершали обряд жертвоприношения, брызгая им молоком, чаем, при этом произнося: Хупан модон сэргэ манай Хун шубуун гарбал манай «Коновязь наша из березы Происхождение наше от лебедя».
Племенная структура с делением хоринцев строго на одиннадцать родов установилась, видимо, позднее, после выхода их основной массы из Монголии [І Іимаев, 2000, с. 158-159].
Малые племена, находящиеся на периферии и в удалении от крупнейших, не консолидировались с последними. На их основе создавались этнотерриториальные группировки. Наиболее крупные из них: (восточные буряты) цонгол, сартул, узон, атаган, хатагин, хурумша и др. К подобным группам населения относятся осколки племен из различных регионов Монголии, в селенгинском регионе отмечается большое количество халхаских и внутреннемонгольских по происхождению групп населения.
Своеобразие костюма каждого рода, комплексов украшений зависело от ряда причин. Помимо очевидных: доступность материалов, уровень развитости технологий изготовления и т.п., у восточных бурят выявляются явные параллели в украшениях с некоторыми группами монголов. Если у монголов, например, эффект «рогатости» на голове
достигался с помощью особым образом уложенной прически, то у бурят эту функцию выполняло «рогатое» головное украшение туйба, и, возможно, название этого предмета произошло от китайского «волосы». Женские украшения сартуяов (чье происхождение связано с узбеками -сартами), отличаются от украшений других родов бурят своей витиеватостью, сложностью (и даже некоторой пышностью) растительного орнамента, узоров, чем напоминают среднеазиатские украшения, которые выделялись своей многочисленностью, обилием деталей, филигранным орнаментом. На таких примерах можно убедиться в сложности процессов, в результате которых формировалось своеобразие комплексов украшений бурят, каждого рода.
Мы не претендуем на то, чтобы полностью решить задачу выявления функциональных связей и особенностей всех деталей и элементов внешнего убранства костюма с повседневной жизнью и ее важнейшими событиями. В данной работе выделяется лишь один важный участок этой обширной проблемы: символика женских украшений как явление бурятской культуры. При этом в целях сокращения объема в диссертации рассматриваются, в основном, серебряные украшения, имеющие в силу своей ценности особую значимость, которая легко выделяется в условиях повседневности. Анализ символики и эстетической выразительности женских украшений позволяет видеть их связь с повседневной жизнью и наиболее значимыми событиями в жизни народа. Традиционное ювелирное украшение служило информативным фактором, без всяких слов свидетельствующим о выполняемой данной женщиной миссии. Это только одна из традиционных в культуре символических форм передачи информации и выражении знаков, наряду с другими способами трансляции смысловой функции. В соответствии с возрастными ступенями в жизни женщины, естественно, и костюм полностью отражал это, каждый раз убирая или внося свои изменения, как в систему украшений, так и в характер расположения ювелирных форм по этой системе. Если молодая женщина была фактически вся увешена серебряным перезвоном с головы до пят, то к старости оставались лишь пуговицы, застежки, кольца, иногда серьги.
Проблема «украшение (знак, символ) - человек — среда», достаточно разработанная по отношению к европейской и русской культурам, только становится актуальной в исследовании отдельных иноэтнических культур на территории России, в силу того, что накопленный эмпирический материал достиг «критической массы» и требует теоретического осмысления. Применительно к бурятской культуре формирование эмпирических источников по символике костюма, украшений - человека традиционного общества и повседневной профанной среды происходило следующим образом:
Степень изученности темы
Первые сведения о национальном костюме монголоязычных народов встречаются в записях путешественников, ученых-историков, этнографов начиная с XVII - XVIII вв.: Н.Спафария, И.Идеса, Дж.Белля, И.Георги, Марко Поло, Г.Рубрука, И-Г.Гмелина, Г-Ф.Миллер, П-С.Паллас, Д.Банзарова и др. Эти работы носили описательный характер, внимание уделялось общим приметным деталям. Пример такого описания встречаем, например, у Дж. Белля: «...Девушки заплетают вокруг головы столько косичек, сколько позволяют волосы... Замужние женщины заплетают свои волосы в две косы по одной на стороне и вкладывают их в железные два кольца, чтобы не спущалися оные на грудь». Украшения бурятских женщин, судя по записям другого путешественника Л. Ланга, составляли «небольшие латунные и железные или медные украшения, которые носили на руках и на шее».
Интерес представляет и описание прически замужней женщины у И.Георги: «Они, также как и калмычки, заплетают волосы в две косы, в которые, чтобы сделать оные толще, прибавляют черных конских волос и отпускают оные через плечи на грудь. Часто надевают на косы свои чехлы, сделанные из бархата или других каких материй...Серьги, к коим привешивают коральковые пронизки, бывают величиной в рубль. Шею и грудь покрывают сделанною из коральков вынезкою». В описаниях И. Георги нашли отражение возрастные различия в народной одежде и прическе [Цит. по: Бадмаева, 1987, с. 15-16].
Во второй половине XVIII в. материалы по бурятскому костюму становится более систематическими. Этнографические исследования народов Восточной Сибири были продолжены Г.Н.Потаниным, А.В.Потаниной. Г.Н. Потанин тщательно описал убор халхасских женщин, мужские и женские прически, украшения [Потанин, 1881, с. 105]. А.В. Потанину, как и многих исследователей заинтересовали прически (коса у мужчин), женский головной убор, украшенный кораллами и множеством серебряный украшений [Потанина, 1895, с.27]. Исследователи Харузины проделали большую работу, в трудах Н.Н.Харузиной содержатся интересные данные, предложена примерная классификация украшений для систематического научного сбора информации по украшениям. В работах М.Н.Хангалова содержится описание украшений, в том числе женских, приводятся термины.
В бурятоведческой литературе досоветского периода, связанной с именами Д.Банзарова, М.Н.Хангалова, Г.Н.Потанина и других исследователе, даны описательно-ознакомительные сведения о бурятском костюме.
Бурятская орнаментика, орнамент кудинских бурят в частности, впервые была тщательно рассмотрена в работе Б.Э.Петри в 1918 г. Изучение орнамента было продолжено П.П.Хороших, Н.В.Кочешковым.
После длительного перерыва в 60-е годы вновь возникает интерес к материальной культуре бурят. В 1958 г. была издана монография историка И.Е. Тугутова «Материальная культура бурят», где наряду с главами, посвященными ремеслу, жилищу, семейно-брачным отношениям есть специальная глава «Одежда». В рамках нашей темы интересно подробное описание женских причесок и головного убора даруулга. В своей монографии «Бурятское народное искусство» (1970 г.) историк А.В.Тумахани выделяет несколько видов художественного творчества, в том числе художественную обработку металла, которой он посвящает раздел. Л.Л Викторова в статьях, разделе в сборнике «Одежда народов зарубежной Азии» (1977 г.) дает описание одежды монголов, бурят, отмечая мелкие детали костюма, украшений. Н.В.Кочешков в книге «Декоративное искусство монголоязычных народов XIX-XX вв.» посвятил разделы различным видам этого искусства, в том числе художественной обработке металла, а также привел словарь имен монгольских мастеров, словарь монгольских терминов. Также автор обобщил художественный опыт, раскрыл основные черты, особенности искусства монголоязычных народов, выявил технические приемы и традиции мастеров, определил место и значение искусства монголов, бурят, калмыков в художественной культуре.
Большой вклад в изучение традиционных украшений внесли труды кандидата искусствоведения И.И. Соктоевой, в числе которых статьи, монографии, альбомы иллюстраций: «Живопись советской Бурятии» (1965), «Бурятский художественный металл» (1971г.), «Художественная обработка металла в Бурятии» (1974 г.), «Изобразительное и декоративное искусство Бурятии» (1988 г.), «Белый волосок серебряный до луны дотяни...» (2002 г.) и др. В трудах, помимо чисто описательного искусствоведческого материала, содержатся сведения по генезису, символике, способам и материалам изготовления украшений и т.д.
Основным трудом по костюму и украшениям бурят на данный момент является монография Р.Д. Бадмаевой «Бурятский народный костюм», основанный на обширнейшем материале экспедиционных исследований. До выхода этого труда, традиционный бурятский костюм еще не был объектом специального исследования. В специальном разделе дана классификация украшений в зависимости от месторасположения на теле: накосные, нафудные, наплечные и т.д. Сделана попытка проследить признаки, характеризующие специфику костюмного комплекса по районам Бурятии. В работе использован материал по одежде других народов, в чью орбиту влияния попадали бурятские роды.
В настоящее время по теме символики украшений публикуются работы авторов: И.И.Соктоевой, Д.А.Николаевой, Р.Г. Савельевой, В.Д, Бабуевой. В их работах отражаются новые научные тенденции, согласно которым пересматривается накопленный эмпирический этнофафический материал по украшениям, выясняется забытая народом традиционная семантика. Нужно особо отметить труды Д.А. Николаевой, которая в своих статьях «Космогонические мотивы традиционных женских украшений западных бурят», «Сакральные функции женских украшений восточных бурят» рассматривает женских украшения бурят при помощи семиотической методики как знаки культуры, вещи-знаки в рамках этнического семиозиса, который опирается на сформированную систему мышления. Мы согласны с трактовками Д.А.Николаевой по вопросам рассмотрения украшений с космогонической точки зрения, с тем, что украшения соответствовали космогоническим знакам плодотворения, были ориентированы, в основном, на выполнение данной функции.
Цели и задачи
Основной целью исследования является описание комплексов и раскрытие символики, заключенной в традиционных бурятских украшениях, в определении ее функциональной значимости, выяснение
чего способствует пониманию традиционной культуры, мировоззрения бурят.
Для достижения обозначенной цели были сформулированы следующие задачи:
- раскрытие композиционного единства женских украшений как формы символического обозначения и способа визуального моделирования картины мира, основных мировоззренческих установок бурят;
- выявление основных комплексов украшений;
- реконструкция и научный анализ типов украшений;
- по возможности выяснение происхождения видов украшений;
- анализ символики форм, орнаментики, материала изготовления, локуса (месторасположения) украшений на теле;
- выделение специфической роли женских украшений в культурно историческом и индивидуально - художественном опыте бурят;
Объект исследования
Объектом исследования являются традиционные женские украшения, их комплексы и элементы бурят Забайкалья, т. н. восточных.
Предмет исследования
Предметом исследования является анализ символики комплексов традиционных женских украшений восточных бурят и элементов их составляющих.
Методология и методы исследования
В данной работе использовались современные междисциплинарные методы, комплексный подход, с привлечением методологических принципов смежных научных дисциплин, таких как история, археология, этнография, фольклористика, искусствоведение, филология. Познание
объективной действительности на стыке ряда научных дисциплин способствует получению более полной картины этнической специфики культуры и принципах ее функционирования. Работы П.Г. Богатырева, М. Элиадэ, В.Я. Проппа, Б.А. Рыбакова, И.В. Кузнецова, Т.Д. Скрынниковой и др. послужили теоретической базой и составили группу материалов специального этнологического характера, которые привлекались для выявления ритуальной, функциональной значимости и семантики костюма в традиционной культуре.
Анализ изученной литературы, в которой рассматривались традиционные женские украшения, выявил один из подходов к их изучению — этнографический. Этот традиционный метод анализа, представленный в программах П.П. Хороших, Н.Ф. Прытковой и опирается на деление предметов комплекса по назначению. Сравнительно-исторический или компаративистский метод позволяет путем сравнения выяснить общее и особенное, а также причины этих сходств и различий, позволяет выяснить генезис некоторых видов украшений. Это основной метод исследования эволюционистов Дж.Дж. Фрейзера, Л. Моргана, Э. Тейлора, Дж. Мак- Леннана и др.
Сравнительно-типологический подход использовался при сравнении бурятских украшений с украшениями других этносов в рамках их символики, являясь поводом для экстраполяции, если этому находились веские аргументы.
При рассмотрении традиционного костюма как определенной структуры со своими компонентами, каждый из которых выполняет свою функцию, были применены методы структурно-функционального анализа; семиотический метод применялся для выявления семантических структур традиционного комплекса украшений, их форм, локуса, материала изготовления, орнаментики.
Источниковая база исследования
Для выяснения символики традиционных женских украшений восточных бурят были привлечены следующие источники, к первой группе которых относим сами предметы (украшения), их изображения:
- этнографические коллекции Музея истории Бурятии им. М.Н.Хангалова, Художественного музея им. Ц.С.Сампилова г. Улан-Удэ, Кяхтинского краеведческого музея, Иркутского краеведческого музея. Основу бурятских украшений в музейных собраниях составляют коллекции не равноценные в научном отношении. Наряду с хорошо аннотированными предметами имеются предметы, в описании которых дается неполная атрибуция вещи, отсутствуют сведения об источнике поступления, что затрудняет использование памятника для исследования. В основном музейные коллекции датируются серединой XIX — началом XX вв. и содержат украшения, представленные по всем категориям: головные, накосные, шейно-нагрудные, наплечные, поясные, наручные. Они различаются не только функционально, но и по технике, форме, орнаменту. Описания и атрибуции украшений дают возможность уточнить способы ношения, а также место, время, технику изготовлении и местное название ювелирных украшений, что также помогает при определении их символики. В документах, сопутствующих украшениям более позднего поступления, часто указаны имена мастеров - изготовителей; - фотоматериалы архива ОПП ИМБиТ СО PAII; - электронные издания («Электронная энциклопедия Бурятии», «Костюмы народов Бурятии»), в которых в мультимедийной форме представлены материалы по национальным костюмам бурят, эвенков, семейских и содержатся тексты, рисунки, фото-, видеоматериалы; - полевые материалы автора, собранные в селах Кяхтинского района Республики Бурятия, сделанные в ходе поездки фотографии;
К следующей группе источников относятся материалы описательного характера:
- ранние труды путешественников, ученых Г. Рубрука, П. Карпини, И.Георги и др. В их работах содержатся некоторые сведения по костюмам, описания женских украшений, причесок бурят, материалы изготовления;
- этнографические работы Р.Д. Бадмаевой, М.Н. Хангалова, И.Е. Тугутова, К.В. Вяткиной, Л.Л. Викторовой, Н.В. Кочешкова и искусствоведческие работы И.И. Соктоевой, а также материалы фондов архива отдела охраны письменных памятников;
Этнологические работы Г.Р.Галдановой, Д.А. Николаевой, В.Д. Бабуевой также послужили в качестве источников, т.к. содержат материалы по описанию и анализу символики костюма, украшений, причесок в традиционной культуре бурят.
При решении вопросов, связанных с генезисом украшений, оправдывало себя обращение к данным смежных наук (археологии, филологии), т.к. становление традиционного типа украшения представляло собой сложный исторический процесс, в котором переплетались традиции и технические навыки разных времен и народов, так или иначе связанных с исследуемым этносом.
Территориальные рамки исследования
Границы определяются районами проживания этнотерриториальных групп восточных бурят в Забайкалье на современной территории Республики Бурятия, Читинской области. Большое количество племен, входящие в этнический ,. состав бурят, объясняется сложными этногенетическими, историческими процессами, проходившими на территории Юго-Восточной Сибири и Центральной Азии.
Наиболее крупной восточной этнотерриториальной группой являются_хоринские буряты, которые расселены на обширной территории, ограниченной с востока Яблоневым хребтом. Основная часть населения расселена в долине реки Уды, впадающей в Селенгу, в долине реки Хилок и его притоков к востоку от Селенги. В небольшом количестве в этом регионе представлены выходцы из Баргузинской долины. Агинские буряты, которые большей своей частью представлены хоринскими племенами, расселены в низовьях реки Онон, в долине реки Аги и в среднем течении реки Ингоды.
Этнотерриториальная группа селенгинских бурят, в состав которой входило большое количество племен (среди которых крупные: цонголы, сартулы, атаганы, табангуты) занимала довольно обширный район. Эта территория доходила примерно до среднего течения рек Джида и Темник на западе и до среднего течения реки Никой на востоке, до г. Верхнеудинска на севере и до монгольской границы на юге, вплоть до границы с территорией современной Монголии.
Тункинские буряты расселены в долинах реки Иркут и ее притоков, находящихся в горном массиве Восточного Саяна. Закаменские буряты расселены в западной части горного хребта Хамар-Дабан в верховьях реки Джиды и ее притоков. Баргузинские буряты, являющиеся выходцами с верховий Лены и долины верховий Куды и ее притока Мурина, расселены в долине реки Баргузин, впадающей в Байкал на северо-востоке.
Все перечисленные выше этнотерриториальные группы бурят в этническом отношении являются смешанными, состоящими из племен, относимым как к большим племенам, так и к малым, не являющимися их подразделениями [Нанзатов, 2003, с. 19-25].
Также рассмотрение поставленных задач, особенно в генетическом и историческом ракурсах, предполагает привлечение типологически и генетически близкого материала у народов Центральной Азии.
Хронологические рамки исследования
Хронологические рамки могут датироваться XVIII - XX вв. Основным же хронологическим периодом для выделения территориальных комплексов украшений, является на наш взгляд, середина XIX в. -комплексы народного костюма в этот период времени были наиболее стабильны, несли печать локальной и этнической специфики в условиях сформировавшейся традиционной культуры. Выбор хронологических рубежей определяется содержанием имеющегося материала: основные музейные коллекции бурятских украшений, материалы архивов, сведения, полученные в ходе работы с описательной этнографической литературой, в ходе опроса.
Научная новизна
Научная новизна диссертации заключается в том, что традиционные украшения рассматриваются как единый семантический комплекс, каждый элемент которого имел свое символическое значение, выполнял определенную функцию. В диссертационной работе используется эмпирический материал предшественников-этнографов, искусствоведов, который подвергается научному анализу, переосмыслению, производится трактовка семантики с привлечением данных из смежных наук, на основе чего вырабатываются выводы, приводящие к большему пониманию традиционного мировоззрения, мироощущения этноса. В научный оборот были введены данные по реконструкции, по описанию комплексов украшений и их составляющих по архивным фотографиям, предметам, хранящихся в фондах музеев, из частных коллекций, а также по материалам, собранным в ходе экспедиции.
Теоретическая и практическая значимость
Теоретическая ценность работы заключается в том, что концепция, разработанная в диссертации, является целостным, междисциплинарным системным исследованием украшения как феномена традиционной культуры. Через раскрытие символики украшений локальных групп бурят возможно дальнейшее понимание национальной культуры.
Результаты проведенного исследования могут найти свое применение при дальнейшем изучении традиционной культуры монгольских народов; они так же могут иметь значение для сравнительных типологических исследований культуры этносов Сибири и Центральной Азии. Материалы могут быть использованы и в разработке учебных курсов лекций по бурятской национальной культуре, включены в содержание спецкурсов по народному творчеству и истории прикладного искусства, в курсах по семиотике культуры, мифологии, в истории пластического искусства, истории культуры бурятского народа. Могут быть использованы в обобщающих историко-этнографических исследованиях. Мы надеемся, что исследование принесет практическую пользу работникам художественных промыслов, в музейной работе, в условиях защиты и охраны культурных ценностей, в целях сохранения и развития национальных традиций.
Апробация работы
Отдельные положения диссертации были изложены в виде доклада «Благопожелательная и охранная функции женских украшений восточных бурят» на научном семинаре в Иркутском государственном университете: «Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации», проведенном при поддержке МИОН в 2003 г., в виде доклада «Символика девичьих украшений восточных бурят» на конференции «Одежда монголов мира», проведенной ВАРК в марте 2005 в г. Улан-Удэ. Содержание диссертации отражено также в ряде опубликованных работ:
1. Шагланова О.В. Благопожелательная и охранная функции женских украшений восточных бурят // Народы и культуры Сибири. Взаимодействие как фактор формирования и модернизации. — Иркутск, 2003.-с. 218-226
2. Шагланова О.В. Символика пуговицы и петли в традиционном костюме китайцев, монголов, бурят // Пароды Забайкалья: межкультурный диалог. Материалы научно-практической конференции (23-24 апреля 2003 г.) - Том I (2). - Улан-Удэ, 2004. - 154 -158
3. Шагланова О.В. Сходная символика женского головного убора в традиционном костюме некоторых народов Евразии // Традиционные культуры и общества Северной Азии (с древнейших времен до современности). Материалы XLIV Региональной (с международным участием) археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых. (Кемерово, 31 марта - 3 апреля 2004 г.) - Кемерово, 2004. — с.418-419
4. Шагланова О.В. Общие и заимствованные традиции в символике некоторых головных украшений восточных бурят // Истоки, формирование и развитие евразийской пол и культурности. Культуры и общества Северной Азии в историческом прошлом и в современности. Материалы I (XLV) Российской с международным участием археологической конференции студентов и молодых ученых (РАЭСК - XLV), (Иркутск, 12-16 апреля 2005 г.) - Иркутск, 2005. - с.377 - 378
Структура диссертации
Работа состоит из введения, двух глав, заключения, глоссария, библиографии и приложений.
Навершие головного убора дэнзэ
Самое «верхнее» украшение - дэнзэ - навершие шапок у восточных бурят. Металлическое навершие дополняли крученые красные шелковые нити - зала, прикрепленные к верхней части конуса тульи и свисающие вниз. Головные уборы одинакового покроя носили и мужчины и женщины; шапки почти не отражали разницу между нарядом девушек и замужних женщин, в отличие от прически и украшений для кос. Р.Д Бадмаева делит шапки восточных бурят на два типа, а так же описывает родовые отличия. Головной убор с горизонтальной строчкой тульи отличал хоринца, с вертикальной - цонголов, сартулов. К первому типу относится традиционный зимний головной убор (хасабшаатай малгай) с высокой тульей и наушниками. В качестве летних у хоринских буряток были шапки {тойробшо малгай) с невысокой островерхой тульей и околышем 6-7 см. Околыш нарядных шапок обшивали плисом, мехом выдры, что в степных районах могли позволить себе только богатые женщины, так меха были привозными, их было мало и стоили они дорого. Ко второму типу у женщин Селенгинского, Кяхтинского, Джидинского и других районов юга Бурятии (цонголов, сартулов и др.) относились зимние шапки с отрезными наушниками. Летняя нарядная шапка делалась с высоким околышем (18-20 см.), оторачивалась мехом, плисом. [Бадмаева, 1987, с.89].
Дэнзэ было характерно для всех бурят Забайкалья, оно представляло собой металлическое навершие-подставку для жинчи - украшения в виде шарика, служившего отличительным знаком. Для шариков употреблялись различные полудрагоценные камни, кораллы в оправе из благородных металлов или раковины. Чем выше был чин и звание носившего, тем ценнее был камень и его оправа. В качестве жинчи мог служить круглый кусочек кедра, обтянутый материей или завязанный особым образом из шнуров ткани узел (улзы) [Бабуева, 2004, с. 125].
Состоятельные буряты дэнзэ для головного убора заказывали мастерам. І Іавершия имели куполообразную форму и достигали 3 - 7,5 см. в высоту, диаметр их основания равнялся 5 - 5,5 см., верх дэнзэ в основном украшался крупным кораллом (лазуритом). Корпус изделия изготовляли вручную без применения штамповки. Поверхность навершия часто орнаментировали чеканным лотосовидным узором в виде непрерывного ритмического ряда, или каким - либо иным растительным или зооморфным орнаментом. Завершался процесс изготовления украшением навершия камнем, чаще кораллом, что в свою очередь первоначально предполагало просверливание в куполе дэнзэ отверстия, через которое пропускали серебряный стерженек. На этот стрежень нанизывали крупный коралл, предварительно спиленный с верхней и нижней сторон. Нижний конец стержня заклепывали, а верхний оформляли в виде распустившегося цветка. Ювелиры могли и выливать серебряные навершия по восковой модели. В работах по изготовлению дэнзэ, например, агинских мастеров техника отделки филигранью и эмалирование, как правило, не применялись [Бадмаев, 1997, с.39-40].
По нашему мнению, выбор орнамента, нанесенного на дэнзэ, не был случаен, вслед за разницей в выборе жинчи, он также нес определенную семантическую нагрузку. Навершиям женских шапок, как мы полагаем, были свойственны нейтральные или «женские» орнаменты — растительный, цветочный, ажурные завитки, а навершиям на мужских шапках — «мужские» - дракон, эбэр угалза (роговидный орнамент). Роговидный орнамент считается самым распространенным в группе бурятских зооморфных орнаментов. В их число входил также орнамент хамар угалза («бычий нос») в виде стилизованного бычьего носа. Т.Д. Скрынникова привлекла наше внимание на тот факт, что хамар угалз может ассоциироваться с фаллическим символом (существует плетеный декоративный узел с таким же названием), т.о. этот орнамент с точки зрения бинарных оппозиций принадлежит к группе маркеров мужского. Принимая во внимание разницу в размерах и оформление, полагаем, что мужские дэнзэ традиционно должны были быть несколько крупнее, чем женские. На одном из фото на CD «Энциклопедия Бурятии» на шапке молодой девушки - подростка дэнзэ выглядит миниатюрным, еще более изящным, чем у женщин. Не исключено, что детям зажиточных бурят заказывались «детские» дэнзэ.
Височные, нагрудные, наплечные украшения
Височно - нагрудные украшения являлись важной частью, основой комплекса женских, девичьих украшений. Парное височно-нагрудное украшение киихэ в виде колец с подвесками, прикрепляемое к головному убору, обрамляло лицо и спускалось на грудь и ниже. Данные полевых материалов, собранные Р.Д.Бадмаевой в районах Бурятии, Иркутской и Читинской областей, опубликованные в монографии по бурятскому костюму показали бытование различных вариантов этого украшения, распространенных строго локально. У бурят хоринских родов Бурятии, Агинского автономного округа, Ононского района Читинской области оно известно под названием киихэ. Массивное литое кольцо ээмэг (диаметр сечения 10-12 мм.) составляет основу украшения. Это кольцо диаметром 10-12 см. заканчивается стержнем с крупной коралловой бусиной и кольцом меньшего размера (диаметр 2,5 - 3 см). Длина этой части киихэ составляет 20-22 см. Множество цепочек, снизок, бус, соединяющих верхнюю честь украшения, удлиняло его до 70-75 см. Заканчивалось украшение пластиной с колокольчиками на цепочках, свисающей на уровне пупка. Таким образом, весь перед одежды был нарядно убран. Данный вид Р.Д. Бадмаева относит к 1-му типу височно-нагрудных украшений.
Вторая разновидность украшения - сиихэ — хонхо (сиихэ — эрбээхэй) встречается в Кяхтинском, Селенгинском, Закаменском, Джидинском районах Бурятии. Основа его также состояла из кольца диаметром около 8 см., но более легкого (диаметр сечения 3-5 мм). Внутреннее пространство височного кольца было заполнено ажуром завитков, напоминающих растительный орнамент. К нему припаивали пластину с фигурными краями, накладной филигранью, вставками коралла, эмали, малахита. Стержень подвески второй разновидности представлял тонкую серебряную проволоку, на которую насаживали кораллы и ажурные металлические бусины. Если украшения 1-го типа были соединены длинными цепочками и коралловыми снизками, то 2-ую разновидность отличало своеобразное ожерелье с колокольчиками -хонхо, также удлинявшее сиихэ.
Сиихэ - эрбээхэй сартулов, экспонируемое в постоянной выставке музея истории Бурятии, представляет собой интересный вариант украшения, который отличается сложностью исполнения, богатством отделки мелкими деталями, витиеватостью накладной ажурной филиграни. Украшение выполнено из серебра, состоит из парных височных дисков, диаметром около 6 см., с припаянными по внешнему краю листообразными пластинами. В верхней части диска припаяно маленькое колечко с декоративной плоской накладкой в виде цветка, в колечко продет крючок как у серьги высотой 2,5 -3 см. также с ажурной накладкой в виде цветка.
Листообразная пластина, припаянная к передней части каждого диска, украшена накладной филигранью с узорами в виде цветов, завитков, шариков. На каждой пластине припаяно по три крупных цветка, цветок, расположенный в центре, инкрустирован маленьким кораллом. «Лепестки» самого крупного цветка в центре выполнены из отрезков проволоки наложенной на основу в виде завитков: каждый отрезок симметрично отходит от центра завитками наружу, чем дальше от центра, тем короче завиток. Т.о. каждый лепесток цветка напоминает сильно стилизованное деревце с крупными завитками — «ветвями» у основания и мелкими завитками на «верхушке».
На диск напаяны также цветы с шестью, четырьмя лепестками, которые расположены в определенном порядке: один цветок в центре, вокруг него остальные. Крупные и мелкие завитки отходят симметрично от центрального цветка. Декор украшения дополнен мелкими шариками, находящимися в центре цветов, на концах завитков. Все выполнено в технике накладной филиграни. В нижней части диска припаяно кольцо-петля с ажурной декоративной накладкой для подвешивания детали -украшения бэли, ээмэг (у сартулов) из коралла на стержне с серебряными колпачками борцог сверху и снизу. Эта деталь крепится на колечке-петле при помощи ниток, на этом месте, конечно, должна была висеть цепочка и, возможно, украшение должно было быть намного длиннее, чем оно выглядит сейчас.
Украшение-подвеска бэли, закрепленное на стержне, состоит из нанизанного на него сначала небольшого ажурного шара, затем нанизан колпачок конусом вверх, в его основание закреплен крупный округлый коралл, второй колпачок нанизан уже конусом вниз и вновь шар. Шар этот состоит из шести деталей, каждая из которых - кольцо, внутри которого припаяны кусочки проволоки в виде «лучей». Лучи образованы четырьмя изогнутыми дугообразно отрезками проволоки, которые располагаются дугами к центру, а концы этих дужек припаяны к кольцу диаметром от 2 до 4 см. Таким образом, в подвеске образовывается своеобразный крест с четырьмя сквозными лучами. По отдельности такие подвески в большом количестве присутствовали в комплексе украшений и, по нашему мнению, являлись символическим воплощением солнца. В данном случае они были спаяны вместе в виде шара, чем усиливалась их символическая функция.
В статье Р.Г.Савельевой «Ювелирные украшения девичьего костюма сартулов в коллекции Музея истории Бурятии» указывается владелица вещей из экспозиции уроженка с. Алцак Джидинского района Доржиева Сосор, 1911 года рождения. По словам владелицы украшения для нее, восьмилетней девочки, были изготовлены по заказу отца односельчанами, мастерами по серебру Б.Д. Дармаевым и Ж.Жамцуевым.
Ожерелье, удлиняющее височное украшение сиихэ состояло обычно из трех пластин - блях эрбээхэй (у сартулов), две из них небольших размеров соединялись цепочками с третьей - самой крупной. На коротких цепочках к ним подвешивались колокольчики. Сами пластины делались ажурными со стилизованными изображениями парных рыбок, бабочек (бурэрбэээхэй) или просто чешуйчатым орнаментом, четко вырисовывая композицию введением зерни, эмали красного, зеленого цветов.
Это парное украшение в виде рыбок должно было висеть у каждой груди, как бы прикрывая их. Нижняя бляха висело ниже пупка, на уровне гениталий. Рыбки изображались головками вверх, повернутыми друг к другу. В бляхе из экспозиции между рыбками расположена узорчатая пластинка, инкрустированная двумя маленькими розовыми кораллами. У хвостов рыбок припаяно 7 колечек, 5 из которых орнаментированы «лучами» вышеописанным способом, от них свисают цепочки около 10 см. длиной, к концу каждой прикреплен колокольчик с язычком. От двух простых неорнаментированных колечек, припаянных по одному к хвосту каждой из рыбок, отходят концы цепочки крупнее размером. На этих цепях, отходящих от каждой пары рыбок, висит бляха также с орнаментом в виде рыбок. Эта деталь несколько крупнее описанных, хотя повторяет их, с разницей в инкрустации - на пластине посередине между рыбками находится 4 мелких коралла и 2 камешка малахита. В нижней части, у хвостов размещено 9 подвесок с «лучами» вышеописанного вида, от каждой из которых отходит по цепочке длиной в 10 см. с колокольчиком на конце. Эти рыбки центральной пластины, называемой зурихэ, зурхэн (сердце), прикрывали область женских гениталий.
Небесная символика даруулги
Даруулга относится к древним уборам, оно близко к венцу — головному убору шамана. Появившись когда-то в гражданском костюме, он мог сохраняться в шаманском (в этом случае к убору добавляли перья филина, рога марала, лося, имевших определенную семантику). Известно, что лишь с появлением определенного лица, наделенного особыми религиозными функциями, общество отмечает его особым костюмом. Подобное головное украшение - повязка с нашитым в налобной части посеребренным диском - найдено в старинных бурятских погребениях (предположительно шаманок) на о. Ольхон. По монетам, обнаруженным в них, погребения датируются XVIII в. по материалам археологических раскопок, захоронений эпохи неолита и бронзового века в Прибайкалье А.П. Окладниковым восстановлен головной убор, напоминающий бурятские женские повязки - они сходны по конструкции. Диски из нефрита, симметрично расположенные на лбу, затылке и висках, сближают его с головным украшением с о. Ольхон [Бадмаева, 1987, с.71].
Рассмотрим название данного украшения в переводе с бурятского: 1. Даруулга «коралловый венок, украшение на голову». 2. Жердь для привязывания сена к возу. 3. Поперечник под зубьями (у конных грабель); 4. Бляхи (прикрепляющие кожу на седле). В словаре О.Ковалевского darayulya (старописьменный монгольский) переводится как «возвышение на затылке» [Ковалевский, 1849,с.1664]. Интересно, что одно из значений слова «даруул» в монгольском языке переводится как «курятник» [Монгол-орос толь, 1958, с. 148], т.е. нечто связанное с птицами. Интересно, что традиционно монголы и буряты домашнюю птицу не держали, кроме охотничьих, ловчих птиц.
Исследователем древней Руси Б.А.Рыбаковым в работе о язычестве был приведен семантический ряд, отражающий специфику головных уборов древних славянок, который мы находим нужным экстраполировать и применить к нашей проблеме: «Головной убор. Идея неба; изображение солнца, мирового древа, устремляющегося в небо. Изображения птиц....» [Рыбаков, 1988, с. 519]. Сами названия женских головных уборов являются «птичьими»: в русском «кокошник» (от «кокош» - петух, кур), «кика», «кичка» (утка), «сорока» и т.д. Частые в археологическом материале венцы, окружающие голову, могут рассматриваться как символ кругозора — горизонта, круговой линии соприкосновения неба с землей. Вспоминаются строки из Пушкинского произведения: «месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит» - результат услышанных от няни сказок, которые имели явно много общего с архитипичными сюжетами.
В этой связи интересна интерпретация узла на головном уборе: «Многие информаторы в Кабарде называли узел у головного платка замужних женщин, завязываемый на темени, бжъакъуэ (рог)» [Доде, 2001, с. 108]. По-карачаевски, такой узел называется чох - «гребень, чуб». Это значение близко к ингушскому курхарс, где кур обозначает «рог, чуб, хохол». Женский головной убор у осетинок - гопп, что означает «хохол, гребень у птиц», также как у чіугал у ингушей. В XIX в. на женских шапочках и в нагрудных застежках (верхняя пара) адыгских народов встречаются изображения птиц. Мотив птицы широко распространен в дагестанских женских украшениях - на подвесках, серьгах, головных украшениях [Там же, с. 108].
Орнитоморфные символы особенно выражались в костюме невесты. В этимологическом тувинском словаре встречаем: думаалай — головное свадебное покрывало у невесты. Автор словаря связывает это слово с другими: каракалпакское томага, киргизское толюго, которое переводится как «кожаный колпачок», надеваемый на голову птицы, турецкое tomagu -соколиные путцы, хакасское томага, тумага - «забрало; шлем; колпачок, надеваемый на голову ловчей птицы» [Татаринцев, 2002, с. 267]. В армянской культуре куропатка, т.е. лесная курица, может выступать в качестве символа невесты. И.В. Кузнецов обращает внимание на ряд элементов костюма, которые относит к орнитоморфным символам в костюмном комплексе невесты, где жених - «охотник», а невеста - «птица». И тогда выстраивается семантический ряд, подобный которому имеется и в славянской культуре: сорока - «сорочка», сюда же сорока (головной убор) или кукушка - «кокошник» (или «кокош» - петух). Напомним, что одно из значений даруулги- «курятник» [Монгол-орос толь, 1958, с. 148].
Подобный даруулге убор являлся одним из праздничных украшений якутской девушки - бастынга (дословно: на голове). Наряд представляет кожаный обруч шириной до 3,5 см. - бастынга иитэ, подобие русского девичьего венца или «коруны», оставлявших часть волос открытыми, что считалось символами девичества, головной убор был сплошь унизан серебряными пластинами.
Перечисленные уборы по семантике были близки бурятской даруулге. Судя по старинным фото, бурятские девушки могли одевать даруулгу, не надевая сверху шапку, оставляя верх открытым, что, по видимому, как и у якутов, являлось символом девичества. Замужняя женщина не могла носить даруулгу, не надев сверху шапку, открытый верх был для нее недопустимым. Женщина не должна была ходить с непокрытой головой. Она должна была всегда покрывать голову шапкой, ибо женские волосы, в силу того, что они по традиционным поверьям обладали магической силой, могли осквернять все вокруг (бузар болохо), поэтому женщине нельзя было показывать свои волосы другим людям [Нацов, 1995, с.26].
Составной головной убор замужней женщины, в данном случае венец даруулга с шапкой малгащ относится к «женским» атрибутам, что актуализируется в противопоставлении с «мужским». Составность (или расчлененность) головного убора символизирует «ущербность» женщины, ее образ носительницы смерти, зла. «Ущербностью» женщины частично объясняется вообще ее более низкий, по сравнению с мужским, статус. Механизм связи следующий: сущностный знак фемининности - vagina — обладает атрибутами раны, метафорически отождествляемой со смертью (отверстие, кровоточащее после дефлорации и в период менструации). «Распространенные ограничения, налагаемые на девушек при достижении ими половой зрелости, - пишет Дж.Фрэзер, основываются на глубоко укоренившемся страхе, который первобытный человек испытывает перед менструальной кровью» [Цит. по Кузнецову, 1988, с.58]. У бурят женщина традиционно считалась «нечистой». Во время менструации им запрещалось ходить в дацан или к шаману. Вероятно, с этим связан и запрет посещения кладбища для женщин. Подобные ограничения, изоляция женщин, девушек характерна для различных культур. В связи с этим интересен обряд, когда невестка на свадьбе кидала в грудь свекра сало: по мнению П.Ф. Требуховского, «кидая сало в грудь свекра, невеста, тем самым, отдает себя в его полное подчинение — приносит клятву уважать и слушаться, почитать как бурхана, не садиться на его место, не заходить дальше третьего камня очага на его западную сторону. Совершая этот обряд, невеста приобщается к семье свекра, становится родной в его доме» [Басаева, 1991, с. 154]. Убор, судя по всему, был призван символически закрывать голову с волосами, нейтрализуя ее вредоносные для рода мужа силы. Береста, которая традиционно использовалась для изготовления даруулги усиливала эффект «нейтрализации», заключая в себе очищающую функцию. Береза, с которой береста снималась, почиталась как одно из священных деревьев у бурят.
Семантика украшений височно-нагрудного комплекса. Символика пуговицы и петли
В комплекс височно-нагрудных украшений входило множество цепочек, снизок, бус, обрамляющих окологоловное пространство и грудь. Такие украшения призваны были воплощать символику знаков объединения сакральных космогонических оппозиций, отраженных в костюмном комплексе бурят - Верх, Небо, мужское/ Низ, Земля, женское [Энциклопедия Бурятии, 2004].
Нити бус, спускавшиеся от висков в девичьих комплексах напоминают с косичками, и, возможно, поначалу с ними и ассоциировались. Поэтому характерно их расположение по бокам у висков, а так же всегда четное их количество. В то же время внешний вид наводит на мысль о плодородной символике этого украшения: многочисленные красные продырявленные коралловые бусинки с одной крупной, контрастной по цвету бусиной в ряду. «Продырявленное» встает в ряд с ущербным, мягким, женским в противоположность целому, твердому, мужскому. Вид нитей с мелкими бусинами, тянущихся от синего «свода» головного убора, хорошо вписывающийся в «небесную» символику, должен был ассоциироваться со струями плодородного дождя. Помимо символики оплодотворяющей символики струй таким рядам нитей, обрамлявших лицо, возможно, была присуща и еще одна символическая функция - прикрывать лицо с боков, как бы защищая его. В комплексе украшений замужних халхасских женщин боковые снизки у лица, сделанные из множества нитей с нанизанным мелким жемчугом, плотно прикрывали лицо с боков. В верхней части щек женщин халха рисовались мушки, что видимо, восходит к традиции обозначать «ущербное», «продырявленное», vagina, как и рисование точки на лбу у замужних индианок. Образ женщины -носительницы смерти, зла обычен для различных культур, например, такие богини, как ассиро-вавилонская Тиамат, скандинавская Хель, индийская Кали. Все это актуализируется в противопоставлении символов мужского и женского в костюмных комплексах и объясняет знаки «ущербности» женских компонентов, в том числе косметическая мушка («ранка») на щеке или груди женщины3 [Кузнецов, 1988, с.58].
У шинэхэнцэв девочка, становясь девушкой на выданье (примерно с пятнадцати лет) заплетала восемь косичек, до этого с детства ей заплетали сначала четыре, а затем шесть. Девушка уже могла одевать даруулгу. [Сэрсэгма, 1999, с.42].
Традиционное их количество снизок — восемь. В ритуальной сфере монголоязычных народов в качестве магического часто встречается число девять, означающее мужское начало, нечетное. В случае сакрализации наряду с мужским, число восемь означает женское начало, четное. Универсальная символика, противопоставляющая четные и нечетные числа как «женские» и «мужские» обнаруживается у многих народов Сибири. Четное число означает женское, левое; нечетное - мужское, правое.
Согласно опубликованным полевым исследованиям Г.Р. Галдановой девушки заплетали перед свадьбой или, иногда, отправляясь на наадан девять или восемь кос. Косы заплетались на висках: с правой стороны -девять, а с левой - восемь. У агинских и хоринских бурят девушки заплетали восемь кос. В остальное время девушки носили одну косу. Вероятно, с течением времени семантическое содержание чисел девять и восемь переосмысливалось, изменялось, и появился обычай такое количество волос только к свадьбе. Последнее означало пожелание будущей невесте чадородия и большого потомства: родить восемь девочек и девять мальчиков. Такие юролы - благопожелания произносились во время проведения свадебных обрядов: Нарани эжэн Налхан Юурэн-хатан найман хурээтэй, найман хултэй - «Хозяйка Солнца, ласковая Юурэн-Хатан, восьмикруговая, восьминогая».
Магическая значимость числа восемь возникла, вероятно, в соответствии с восьмичленным делением пространства в горизонтальной плоскости. У монголоязычных народов более развито выделение восьми сторон света - север, северо-восток, северо-запад, восток, запад, юг, юго-восток, юго-запад. Поэтому солнце, распространяющее свой свет по всем сторонам света, изображалось восьмилучевым. Интересны аналогичные примеры использования числа восемь и у других народов .
Со временем число восемь не обязательно стало ассоциироваться с солнцем. Так, уже М.Н. Хангаловым замечено смешение знакового содержания чисел девять и восемь. Он пишет, что на солнце обитают девять сыновей, а на луне - восемь дочерей Солнца-Луны [Галданова, 1987, с. 14-16]. Как уже отмечалось, эти нити бус, по всей видимости, должны были ассоциироваться с теми же косичками у девушки. Но так как девушке на выданье уже было позволено одевать украшения, даруулгу, которые закрывали косички, роль их субститутов, заменителей стали выполнять боковые височные снизки. Поэтому для них характерно расположение по бокам у висков, а так же всегда четное их количество. В то же время, свисая по обеим сторонам, снизки вместе даруллгой, сводом, ограничивающей лицо сверху, образуют в области лица арочную щель. Подобную щель имитируют украшения, свисающие с пояса, на чем мы остановимся в соответствующем разделе. Снизки кроме того, что прикрывают лицо с двух сторон (у мусульман лицо женщины закрыто вообще), еще и являются знаками, которые ассоциируют лицо с образом vagina. Вспомним символы на лице: мушки у монголок, индианок.
Внешний вид снизок в виде свисающих вниз нитей с мелкими бусинами напоминает о струях дождя, по аналогии со славянскими ряснаии, чья плодородная символика была подробно рассмотрена Рыбаковым.
Идеи оплодотворяющего дождя, понимаемым как семя неба, оплодотворяющее женское начало - Землю, были распространены повсеместно. В древней греческой мифологии Зевс в виде золотого дождя проник в медный терем, куда Акрисий запер свою дочь Данаю, что и привело к рождению Персея [Мифы народов мира, 2000, с.56].
В материалах по XVI - XVII вв. о древней Руси «рясны» широко известны как подвески к головному убору в виде вертикальных полос, идущие от кокошника вниз (до груди, пояса). На некоторых ряснах, (в виде длинных декоративных цепей, лент или нитей с нанизанным бисером), из серебряных цилиндрических колодочек очень явственно обозначаются вертикальные ряды из нескольких сотен маленьких выпуклостей, создающих общее впечатление дождевых струй. Такие «дождевые» рясны хорошо гармонируют с вилами-русалками, поливающими нивы из рогов, изображенными на колтах (подвесках на ряснах) гарнитуров [Рыбаков, 1988, с.577]. У якутских девушек двух сторон убора бастынга, подобного даруулге, свисали височные подвески из нанизанных на нитку стеклянных бус и чередующихся с ними медных рубчатых пронизок - тэИиин (поводья) [Стрелов, 1937, с.82].
