Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Зарождение воинского этоса 9
1.1. Условия и предпосылки для зарождения воинского этоса 9
1.2. Развитие и становление воинского этоса 21
1.3. Нравственно-ценностные константы воинского этоса 34
ГЛАВА 2. Воинский этос в православной традиции 53
2.1. Проблематика войны в православной традиции 53
2.2. Влияние воинского этоса на духовную практику в православной традиции 76
2.3. Нравственно-ценностные константы воинского этоса в православной традиции 94
Заключение 114
Список использованных источников и литературы
- Развитие и становление воинского этоса
- Нравственно-ценностные константы воинского этоса
- Влияние воинского этоса на духовную практику в православной традиции
- Нравственно-ценностные константы воинского этоса в православной традиции
Развитие и становление воинского этоса
Если мы обратимся к художественной литературе разных стран и эпох, то нас поразит идеализация борьбы и существование множества мифов, связанных с ней. Сегодня же этика выдвигает на первый план требования солидарности и дисциплины – вопреки рыцарскому этосу, основанному на стремлении к личной славе. Выдвигает требование всенародного патриотизма – вместо стремления сберечь родовую честь аристократической фамилии. А заботе о собственном достоинстве противопоставляется воля к победе, о которой должен прежде всего думать тот, кто борется не как индивид, но как защитник тех, кто доверил ему свою судьбу48. Это связано с научно-техническим и социально-историческим прогрессом человечества. Изменились как средства ведения борьбы, так и социально-политическое устройство государств.
Расширилось содержание войны. Если сто и более лет назад оно, как правило, исчерпывалось вооруженной борьбой специально создаваемых армий, то в ХХ в. все более дополнялось дипломатической, экономической, информационно-психологической, разведывательно-диверсионной, террористической и другими формами борьбы, подчиненными единой цели и развертывающимися не только на территории воюющих стран, но и на глобальном геополитическом пространстве. Войны все более политизируются и становятся более разрушительными и истребительными.
Сегодня можно гордиться своей принадлежностью к дворянскому происхождению, к сословию кшатриев или казаков, рыцарей или самураев, но при этом далеко не факт, что воинские дарования и умения будут соответствовать происхождению, что являлось необходимым условием в прошлом. Уже достаточно длительное время воинская повинность является всеобщей.
Некоторые современные исследователи выделяют две психологические категории воинов: к первой относятся те, кто переживают в бою страх и вынуждены преодолевать его, боевая обстановка их не увлекает. Воины второй
С точки зрения отечественного социолога войны В. В. Серебрянникова, среди людей можно выделить следующие основные типы по отношению их к войне: «воины по призванию», «воины по долгу», «воины по обязанности»50.
К первой категории – «воины по призванию», – относятся те, кто желает посвятить жизнь военному делу, сознательно ищет возможности повоевать. По мнению экспертов, она составляет около 3-5% дееспособного населения, а в специфической военной среде – до 60-70% кадровых офицеров и 70-90% отставников. Из этой категории воинов набираются добровольцы для участия в локальных войнах и конфликтах, боевики различных военизированных формирований, бойцы особых отрядов по борьбе с вооруженной преступностью и т.п. Большинство из них по существу, представляют собой особый тип милитаризированного человека, всегда готового к насилию: «наша работа убивать», – вот типичная позиция наемников, любителей острых ощущений, т.е. самой крайней категории из числа «воинов по призванию».
Другая категория – «воины по долгу». Это люди, которые независимо от своего субъективного отношения к войне, часто весьма негативного, оказавшись перед необходимостью защищать свою страну и семейный очаг от захватчиков, сами добровольно идут на войну. В данном случае даже ненависть к войне не мешает их готовности взяться за оружие, чтобы отстоять свободу и независимость Родины и собственное право на жизнь. В мирных условиях к данному типу людей относится около 20-30% призывников, зато все они являются добровольцами в случае нападения агрессора. По отноше 49 Сенявская Е.С. Психология войны в ХХ веке: исторический опыт России. – М.: Серебрянников В.В. Социология войны. – М.: «Ось-89», 1998. – С. 213. нию ко всему военнообязанному населению, по данным некоторых социологов, они составляют 8-12%.
Третья, как правило, самая многочисленная категория, «воины по обязанности», избравшие мирные профессии и в целом негативно относящиеся к службе в армии, не рвущиеся на фронт в случае войны, но становящиеся в строй по закону о мобилизации. Они составляют почти 60-70% годных к военной службе призывников и отслуживших в армии воинов запаса, а в соотношении со всем военнообязанным населением – около 40-50%.
Эксперт по боевым искусствам Г.В. Казачков указывает, что некоторые психологические качества воин может выработать в себе сам, но с некоторыми просто необходимо родиться. Последние достижения научной мысли призывают не переоценивать значение воспитания и обучения, т.е. приобретаемых качеств. При наличии необходимых задатков любой боец требует «доводки и шлифовки». Психологической сферы это касается не в последнюю очередь51.
Так или иначе в любую историческую эпоху человек, оказываясь в боевых условиях, независимо от своего отношения к войне и к участию в ней, предстает в роли, говоря современным языком – комбатанта52. С этого момента на эмоционально-волевую сферу и поведенческие мотивы человека начинает оказывать воздействие целая система специфических факторов53. Под давлением совокупности экстремальных ситуаций на войне и сложившейся в мире на сегодняшний день социокультурной ситуации глобализации складывается современный воинский этос.
Нравственно-ценностные константы воинского этоса
Только в наше время проводится строгое различие между экзегезой и богословием. Но для святых отцов не существовало таких различий. Они не допускали и мысли, что богословское утверждение можно сформулировать без обращения к Библии. Поэтому все патристические сочинения можно рассматривать как обширный комментарий к Библии.
Например, вот как комментирует в XIX в. известный евангельский фрагмент133 о воинской службе митрополит Филарет Дроздов в своем «Катехизисе для православных воинов»:
«Какие из слов Иоанна Крестителя можно заимствовать как особенные наставления для воинов? Заимствовать следует те наставления, в которых ясно излагаются три особенных нравственных правила для воинов: 1) никого не обижайте, т.е. не поступайте ни с кем нагло и насильственно; 2) не клевещите, т.е. когда, например, находясь на страже, должны будете свидетельствовать о том, что случилось во время стражи, на глазах ваших; 3) довольствуйтесь своим жалованьем, т.е. содержанием, какое вам определено должностью и какое на вас возложено званием, в какое вы поставлены».
Далее, комментируя фрагмент из книги Ветхого Завета134: «Какое из этого наставление для воина? Воин должен жить по заповедям Божиим, чтобы благовременно приобрести благословение и помощь Божию ко времени брани». При этом митрополит Филарет добавляет, что до брый воин, лев против врагов, должен быть агнцем между своими. Жить в мирное время надо кротко и любовно, а гнев и грозу приберегать для врагов Отечества.
Следующий фрагмент: «Когда пойдешь в поход против врагов твоих, берегись всего худого»135. Какое в этих словах наставление для воина видится митрополиту Филарету? То, что во время похода воин должен особенно тщательно удаляться от всякого беззаконного и бесчестного дела, как для того, чтобы порочными и неправедными делами не лишиться благоволения Божия и невидимой защиты на брани, так и для того, чтобы, если суждено ему окончить жизнь в военном подвиге, с мирной и чистой совестью предстать на суд Божий и несомненно получить венец правды.
Тот истинно воин непобедим, которому венец мученичества за веру и Отечество так же любезен, как и венец победы. Тот лучший слуга и надежнейший защитник Отечества, кто в верном Богу сердце, в чистой совести носит верную надежду Отечества небесного.
Если, по судьбам Божиим, должно стать против врага, пусть воины помышляют, что сражаются за любезное Отечество, за святую церковь против не христиан, против гонителей христианства, против утесняющих народы, нам единоверные и частично соплеменные, против оскорбителей святыни поклоняемых мест рождества, страдания и воскресения Христова136.
Из толкований митрополита Филарета видно, что в них для извлечения нравственной пользы воину одинаково привлекаются тексты Ветхого и Нового Заветов. Святые отцы подчеркивали не столько новизну, сколько преемственность обоих заветов. Ветхий Завет также является источником христианской этики, хотя совершенное его понимание открывается только в свете Нового Завета137: «51 И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо. 52 Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; 53 или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? 54 как же сбудутся Писания, что так должно быть?»138
Как замечает в связи с приведенным отрывком А.А. Керсновский, Христос ведь отнюдь не сказал, что взявшие меч погибнут от проказы, или от землетрясения, или от огня небесного. Нет, взявшие меч погибнут именно от меча. Но для того, чтобы они погибли от меча – надо сразить мечом – прибегнуть к справедливой войне. Текст этот, который последователи толстовского непротивления злу силою стремятся использовать в качестве одного из главных аргументов своей теории, при внимательном его рассмотрении, обращается таким образом против непротивленчества139.
Традиция размышления о справедливых и несправедливых войнах переходит в христианскую философию из римского права, в котором, например, по Цицерону, справедливостью на войне была справедливость перед государством и противником140. Но у Августина – это справедливость перед Богом. Августин Блаженный являлся первоисточником философии справедливой войны в христианстве. Для него война – это плата за мир, и, следовательно, она неизбежна для справедливого правителя, который волей-неволей вынужден прибегать к силе из-за безнравственности и злого умысла своих врагов. Таким образом, правитель, которому Бог вверил заботу о мире в его Отечестве, не должен уклоняться от суровых мер на войне, точно так же, как он не уклоняется от справедливого наказания преступников. «Jus in bello» (лат. «правила поведения на войне») – законы, относящиеся к ведению войны, следовательно, были не столь важны, как «jus ad bellum» (лат. «оправдание для войны»), т. е. право объявления войны.
Влияние воинского этоса на духовную практику в православной традиции
Установив ранее, что предпосылкою для возникновения христианской этики является нравственность в широком смысле, можно утверждать аналогично, что комплекс нравственно-ценностных констант воинского этоса в православной традиции возникает из общих философско-этических принципов воинского этоса. Православный воинский этос вырастает на основании общевоинского этоса, переформатируя его в специфической религиозной интерпретации.
О православных воинских традициях можно судить, прежде всего, по историческим свидетельствам, относящимся к реальным действиям православных воинств Византии и России, а также по высказываниям отцов церкви о поведении воинов в мирное время и на поле брани. Согласно этим свидетельствам, неизменный в основе своей общий список констант воинского этоса православной традиции, охватывающей период от раннего средневековья и до падения Российской империи, применительно к установленной выше системе нормативно-ценностной классификации выглядит примерно так:
Первый уровень, по содержанию: - физические воинские качества (аналогично общевоинскому этосу); - нравственные духовно-интеллектуальные воинские ценности (верность боевому знамени – присяга на верность; патриотизм – любовь к Отечеству; требование дисциплины; память о подвигах предков198; долг; му жество; неприхотливость; готовность к самопожертвованию; презрение к трусости; храбрость; признание храбрости и мужества во время боя за про тивником; гуманное отношение к пленным и мирному населению побежден ных стран; воинскую должность нужно исполнять без ожесточения; пора женному противнику следует давать пощаду; грабеж и мародерство недопус тимы; к иноверческим храмам противника нужно относиться с уважением, чтобы не вызвать ответного ожесточения199; чувство воинской чести и чести мундира; вера в своего командира; близость командиров к рядовому составу; воспитание рядовых личным примером командиров; отеческая забота коман диров о личном составе; принцип «один за всех, все за одного»; войсковое товарищество; интернационализм; внепартийность – приверженность монар-ху200). Второй уровень, по применению: - отношение воина к своему ремеслу и себе в нем: чувство воинской чести и чести мундира; неприхотливость; готовность к самопожертвованию; внепартийность – приверженность монарху; требование дисциплины; память о подвигах предков; презрение к трусости; - отношение к своим однополчанам (равным по званию, подчиненным и командирам) и соотечественникам: верность боевому знамени – присяга на верность; патриотизм – любовь к Отечеству201; долг; принцип «один за всех, все за одного»; войсковое товарищество; интернационализм; вера в своего командира; близость командиров к рядовому составу; воспитание рядовых личным примером командиров; отеческая забота командиров о личном составе; - отношение к возможному или реальному неприятелю: мужество; храбрость; признание храбрости и мужества во время боя за противником; гуманное отношение к пленным и мирному населению побежденных стран; воинскую должность нужно исполнять без ожесточения; пораженному противнику следует давать пощаду; грабеж и мародерство недопустимы; к иноверческим храмам противника нужно относиться с уважением, чтобы не вызвать ответного ожесточения.
Пожалуй, самая значимая надстройка к общевоинскому этосу благодаря православной воинской традиции произошла в плане утверждения гуманного отношения к поверженному противнику и в прославлении воинской кротости. Именно эти два пункта следует обозначить как специфически православные нравственно-ценностные константы воинского этоса. Такой характер воинского этоса складывается благодаря традиционному христианскому пониманию того, что люди только начинают войны, а заканчивает их Бог, который помогает правому делу. Поэтому нельзя приписывать победу только своему мужеству, а неудачи на поле брани – ошибкам военачальника. И вместе с тем, согласно принципам православной традиции дурные средства не могут оправдать благой цели, а подвигом считается страдание и гибель за ближних. Вот, например, как принцип воинской кротости выражен в «Сказании о Довмонте»: «Боголюбивый же князь Довмонт не потерпел обиды Псковской земле и церкви святой троицы от нападения поганых немцев, выехав в погоню с малою дружиною… Услышав о том, что ополчилось на него множество врагов без ума и без Бога, Довмонт вошел в церковь святой Троицы и, положив меч свой пред алтарем Господним, пал на колени, молясь со слезами, говоря так: «Господи Боже сил, мы, люди Твои и овцы пажити Твоей, имя Твое призываем, смилуйся над кроткими, и смиренных возвысь, и надменные мысли гордых смири, да не опустеет пажить овец твоих». И взял игумен Сидор и все священники меч и, препоясав Довмонта мечом и благословив его, отпустили. Довмонт в ярости мужества своего, не дождавшись полков новгородских, с малою дружиною мужей-псковичей выехав, с божь-ею силою победил и побил полки врагов…»202.
Перейдем теперь к подробному рассмотрению различных аспектов нравственно-ценностных констант воинского этоса в православной традиции, опираясь на многочисленные примеры. Начать можно с констатации того факта, что воинское служение и духовная жизнь в православной традиции – зачастую вовсе неразделимы. Православные армии знают множество примеров воинов, причисленных к лику святых, а в русском воинстве количество святых достигло рекордной отметки – всего около 130. Георгий Победоносец, Димитрий Солунский, Александр Невский, Феодор Ушаков – это только самые популярные имена, которые у всех на слуху. Наряду с ними существуют также менее известные святые императоры и князья, которые по определению были военными полководцами, а также великое множество рядовых воинов.
Нравственно-ценностные константы воинского этоса в православной традиции
Об интернационализме и веротерпимости.. В обычной профессиональной армии, как правило, отсутствует единство религии. Вместо этого там сосуществуют самые различные верования. При разнообразии верований очень важно найти для воинов какое-то объединяющее начало. Христианский богослов III в. Тертуллиан сообщает о культе штандартов в древнеримской армии, согласно которому религиозная система римской армии полностью посвящена культу штандартов. Знаменам приносятся клятвы, штандарты становятся выше любого божества. При этом ежегодный календарь праздников армии совпадал с римским религиозным календарем, несмотря на наличие представителей иных вероисповеданий. Таким образом, государство стремилось проводить политику культурной унификации и романизации своих войск. Как отмечает Дж. Уотсон, именно с этой целью армейский календарь праздников и был создан. В римской, а затем в византийской армии полностью поддерживали доминирующую в государстве религию235.
Вместе с тем, на протяжении многих столетий можно проследить, что в среде православных воинов неукоснительно сохранялся принцип веротерпимости. Так, на Урале в XVIII в. если казаками желали стать пленные, они обязаны были креститься, но если татары, башкиры, калмыки переходили к казакам добровольно, они могли оставаться в своей вере. В Забайкальское Войско, как уже отмечалось, вошли целыми полками язычники-эвенки и буддисты-буряты. Были даже ламы-казаки – установился порядок, что на время сборов их отпускали из дацанов, а потом они возвращались к монашеской жизни. На Тереке в Бороздинской были поселены казанские татары и тавлинцы, сохранившие мусульманскую веру. Мусульмане-башкиры вошли в Оренбургское и Уральское Войска, буддисты-калмыки – в Астраханское, Донское, Уральское.
Отношения между представителями греко-российского и староверческого обрядов в казачестве сложились куда более терпимые, чем в не казачьей, не военной среде. Казаки одного исповедания старались жить и держаться вместе, но и конфликтов с другими течениями у них не возникало. Например, в 1801 г., когда донских казаков на Иргизе догнало известие о смерти Павла и отмене похода в Индию, все Войско встречало Пасху в здешних старообрядческих скитах. Ведь других храмов и священников поблизости не было.
Православные казаки воспринимали иноверцев и инославных, служащих вместе с ними в одном войске, как своих товарищей по оружию. Не дело воина обсуждать то, что решено свыше. Если Бог по своим неисповедимым путям допускает, что кто-то верит иначе, то нужно ли и можно ли спорить с таким положением? Однако при этом не возникало и ничего похожего на экуменизм. В.Е. Шамбаров пишет, что никогда казаки не вели дискуссий о «точках соприкосновения» религий, о возможностях их «сближения». Уважали чужие традиции, но и свои блюли. У них – свое, у православных воинов – свое, а государство-то общее, поэтому и общей службе разница верований не мешает236. В вооруженных силах Российской империи православное военное духовенство возглавлял военный и морской пресвитер, а в иноверческих частях мусульман и буддистов главами были – мулла и лама.
О воспитательной роли военного духовенства237. Без преувеличения можно сказать, что религия определяла военную жизнь в Византии. Знамена освящались. Солдаты молились утром и вечером и особенно в утро перед битвой. В момент начала сражения один человек кричал: «помоги!». И все отвечали хором: «Боже!». Другие варианты боевых восклицаний, данных армейскими священниками: «С нами Бог!» или «Крест побеждает!»238. Конечно, офицеры были первыми исполнителями культа в византийской армии. Стратиг должен был быть набожным. В глазах солдата командир уподоблялся священнику. Войсковые священники существовали в помощь командиру, благословляя воинов накануне битвы239.
Офицерский корпус русской армии, также как и византийской, будучи подверженным влиянию православной церкви, использовал ее нравственную силу для внутренней мобилизации, обучения и воспитания нижних чинов. В армии и во флоте и во всех структурах, связанных с ними, не было места, где бы не чувствовалось влияния священнослужителей240.
В каждом полку и на каждом корабле был полковой или корабельный священник. В связи с опасностью военной службы – это были давшие обет безбрачия монахи с правом служения литургии, т.е. иеромонахи. В походы полки брали с собой походные полотняные церкви в виде огромных палаток, походный иконостас, все необходимые ритуальные принадлежности. А перед сражением, непосредственно на поле предстоящей битвы, служили обедню с прошением о даровании победы. Тут же солдаты причащались святых даров – возможно, в последний раз. Непосредственно в бою военное духовенство участия не принимало, но на поле брани, бывало, священники ходили вместе с воинами и тут же посреди битвы вдохновляло их воздетым вверх крестом. Бывало, священник брал в плен раненого противника.
