Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Содержание и смысл справедливости 26
1. Предмет и основные виды справедливости 28
2. Парадигмы праведливости 41
3. Формальная, содержательная и процедурная справедливость 51
4. Эгалитарная и иерархическая справедливость 55
5. Обстоятельства справедливости 61
6. Концепции справедливости 65
7. Содержание либеральной справедливости 74
Часть первая. Либеральные теории справедливости 7^
Глава 2. Утилитарный либерализм 77
1. Концепция справедливости классического утилитаризма 77
2. Концепция справедливости утилитаризма удовлетворения желания 85
3. Либеральная критика утилитарной справедливости 89
4. Достоинства и недостатки утилитарной справедливости 93
Глава 3. Деонтологический либерализм Джона Ролза 98
1. Гипотетический выбор и «занавес неведения 100
2. Принципы справедливости 107
3. Институты справедливого общества 114
4. Два принципа справедливости и проблема стабильности 118
5. Достоинства и недостатки «Теории справедливости» 121
6. Политический либерализм как теория справедливости 127
Глава 4. Либерализм естественных прав Роберта Нозика 140
1. Идея либертарной справедливости 141
2. Критика деонтологического либерализма Джона Ролза 145
3. Справедливость как правоуполномочение 155
4. Принцип справедливой приватизации 158
5. Достоинства и недостатки теории Нозика 160
Глава 5. «Инструментальный» либерализм Давида Готиера 164
1. Основания теории справедливости Д.Готиера 166
2. Рынок как зона, свободная от морали 170
3. Кооперация. Принцип справедливой сделки 172
4. Концепция ограниченной максимизации 174
5. Запрет на ухудшение исходного положения участников сделки 176
6. Концепция личности и общества 178
7. Этическая несостоятельность теории Готиера 180
Часть вторая. Критика либеральной справедливости 18У
Глава 6. Марксизм 189
1. Особенности марксистской концепции справедливости 189
2. «Научная» критика либеральной справедливости 198
3. Кантианский аргумент от эксплуатации 202
4. Перфекционистский аргумент отчуждения 209
5. Контраргументы либеральной теории 212
Глава 7. Феминизм 223
1. Многообразие путей к тендерной справедливости 224
2. Критика распределительной парадигмы. Домипация и угнетение 230
3. Формальное равенство прав и бесправие 236
4. Критика дихотомии частного и публичного 241
5. Этос заботы против этоса справедливости 248
Глава 8. Коммунитаризм 254
1. Коммунитаризм как моральная'и политическая философия 256
2. Критика приоритета справедливости 259
3. Нищета либерального субъекта 266
4. Социальный атомизм, или асоциальный индивидуализм 270
5. Моральный субъективизм либеральных концепций 277
6. Абстрактный универсализм 280
7. Либерализм и концепции блага 283
Глава 9. Исторический дискурс российской справедливости 289
1. Россия как расколотое общество 291
2. Принцип патримониальной справедливости 292
3. Принцип аристократической справедливости 303
4. Принцип патримониально-утилитарной справедливости 308
5. Принцип патримониально-либертарной справедливости 312
6. Какая справедливость нужна России 317
Заключение 321
Библиография
- Предмет и основные виды справедливости
- Концепция справедливости классического утилитаризма
- Гипотетический выбор и «занавес неведения
- Идея либертарной справедливости
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Проблема справедливости относится к числу «вечных» вопросов человечества. Периоды бурных общественных преобразований, потрясений и реформ, придают этой проблеме особую остроту и значимость. Россия не составляет здесь исключения. Идет ли речь о политических реформах, экономических преобразованиях, правах человека, войне в Чечне, возобновлении смертной казни или падении жизненного уровня, мы неизменно возвращаемся к теме справедливости. Но при всей своей бьющей через край жизненно-практической актуальности, тема справедливости, за редким исключением, редко посещает страницы наших философских книг, политических трактатов или звучит в названиях социально-теоретических конференций. Такое положение дел не может считаться нормальным. Философия, а тем более этика, не может оставаться безучастной к процессам становления и осмысления новых норм и ценностей справедливости, которые происходят в нашей стране.
Темой настоящего диссертационного исследования является одна из составных частей проблемы справедливости - современные теории справедливости аналитической философии США. Современная теория справедливости США возникла в качестве реакции на процессы бурных общественных преобразований 60-х годов прошлого века, которые потребовали нового понимания справедливости. Война во Вьетнаме, сегрегация чернокожего населения, мафия - это американские аналоги наших дикой приватизации, тотальной коррупции и бесславной войны в Чечне, которые лежали у истоков теоретического и практического дискурса справедливости в США. Этот дискурс привел к возникновению фило-софско-теоретического явления под названием «Либеральные теории справедливости», которые мало известны в нашей стране. Между тем
существует настоятельная теоретическая и практическая необходимость в концептуальном анализе современных либеральных теорий справедливости. Подобный анализ мог бы способствовать как успеху самого практического дискурса справедливости в России, так и совершенствованию российской этической теории.
Россия конституционно провозгласила создание основ либерального общества. Но мы еще не ответили на целый ряд сложных теоретических вопросов о возможности либерализма в России, его соответствии традиционным российским представлениям о справедливости и о наилучшем для России варианте справедливого общества. Иными словами, мы еще не ответили на традиционный русский вопрос о пути или судьбе России в той его части, которая связана с проблемами российского либерализма. Тема диссертационного исследования позволяет, хотя и косвенно, решать эту, в высшей степени актуальную для нас проблему. Ответив на вопрос об особенностях и практических преимуществах тех или иных теоретических моделей справедливого либерального общества, мы тем самым получаем возможность ответа на весьма актуальный для нас вопрос о возможности либерализма в России.
Таким образом, актуальность темы исследования современных либеральных теорий справедливости заключена одновременно в актуальности проблемы справедливости в современной России, актуальности проблем современного либерализма и актуальности проблемы пути развития России. Заявленная тема исследования позволяет решать все эти три проблемы в концептуальном единстве.
Степень разработанности проблемы.
Современная либеральная теория справедливости, которая развивалась в 60-90-е годы прошлого века в США, пока еще не выступала в
качестве предмета цельного и концептуального исследования ни со стороны советских, ни современных российских авторов.
В советской философской мысли эта теория была предметом внимания нескольких публикаций, таких как совместная книга Л.Г. Гринберга и А.И. Новикова1, диссертация Г. Миниотайте2. Но в книге Гринберга и Новикова рассматривались главным образом представления о справедливости различных философов, но не либеральная теория справедливости как таковая. Темой диссертационного исследования Миниотайте была исключительно теория справедливости основоположника современной либеральной теории справедливости Дж. Ролза. Кроме того, эти работы советского периода имели сильную идеологическую направленность, что снижает их теоретическую ценность.
Либеральные теории справедливости стали предметом внимания советской теории права. Так, в монографии Г.В. Мальцева «Буржуазный эгалитаризм»3 были рассмотрены теории Ролза, Нозика, Дворкина, Лес-ноффа, которые были представлены как возможное философско-методологическое основание современного права. Но и в этой монографии теории справедливости рассматривались как отдельные теории, которые могут быть использованы в качестве нормативного основания права, а не как концептуальное явление, тем более не как явление этическое.
В постсоветский период развития российской философии либеральные теории справедливости стали предметом внимания смежных философских дисциплин: этики и политической философии.
В сфере политической философии проблема получила развитие в монографиях Т.А. Алексеевой. В одной из них Алексеева дает глубокий и содержательный анализ политической философии Дж. Ролза, который представлен как создатель междисциплинарной теории справедливости . В другой - рассматривает новейшие тенденции в развитии современной американской политической философии, как теории справедливости2. В этой монографии были рассмотрены такие направления политической философии как утилитаризм, либертаризм Р. Нозика и коммунитаризм. Но и эта монография имеет характер очерка и не претендует на концептуальное рассмотрение либеральных теорий справедливости.
В сфере современной российской этической мысли либеральные теории справедливости стали предметом внимания нескольких статей, включая публикации автора этих строк, но до сих пор не выступали в качестве темы монографического или диссертационного исследования. В числе таких статей, следует назвать статью А.А. Гусейнова «Справедливость» в энциклопедическом словаре по этике3. Концепции современных либеральных теорий справедливости рассматриваются здесь на широком фоне философского понятия справедливости вообще. Гусейнов обозначил разновидности философских понятий справедливости, которым соответствуют возможные концепции справедливости, включая и либеральные. Теоретические положения этой статьи составили общий концептуальный фундамент настоящего исследования.
В статье А.В. Прокофьева «Социальная справедливость»4 дается анализ возможных представлений о социальной справедливости, приводится определение социальной справедливости как «... системы общест венных институтов, которая не в единичных действиях, а по самой своей структуре, и значит постоянно, обеспечивает справедливое распределение социально-политических прав и материальных благ». Настоящее исследование имеет одновременно и более широкий и более узкий предмет. С одной стороны здесь исследуется не явление социальной справедливости как таковое, но американские теории справедливости 70-х годов прошлого века. С другой стороны социальная справедливость понимается несколько шире - в единстве распределительной, воздающей и меновой парадигм.
В числе работ иностранных авторов, которые рассматривают современные теории справедливости, можно назвать переведенную на русский язык книгу О. Хеффе, «Политика, право, справедливость» (1994)1. Эта монография представляет собой труд в области юриспруденции. Главный теоретический оппонент Хеффе - политический и правовой позитивизм, равнодушный к моральному обоснованию правовых норм. В числе своих союзников Хеффе называет и Ролза, теорию которого обстоятельно характеризует. Привлекательность концепции Ролза, как и концепции других либеральных теорий справедливости заключена в возможности их использования в качестве нормативного фундамента права. Хеффе полагает, что общественная справедливость представляет собой правовую середину между двумя крайностями юридического бесправия: Анархия и Левиафан. Анархия отрицает юридические права граждан вообще. Левиафан тоже их отрицает, но несколько иначе - путем наделения абсолютными правами одного лишь суверена за счет всех остальных граждан. Хеффе полагает, что справедливое государство есть ни что иное, как государство, избегающее крайностей, как Левиафана, так и анархии. С таким выводом, действительно, могут согласиться ав торы современных либеральных теорий справедливости, правда, одни из них будут ближе к Левиафану, другие к Анархии.
Что касается современной американской моральной и политической философии1, теории справедливости стали темой специального и глубокого исследования целого ряда монографий. В их числе следует особо отметить работы Кэмпбелла (Campbell), Стербы (Sterba), Кимлики (Kymlicka) и Берри (Barry).
В наиболее раннем из перечисленных исследований, в книге Кэмпбелла2 содержится первая попытка классификации и анализа современных американских теорий справедливости. Кэмпбелл использует достаточно произвольное основание для классификации основных теорий. Основанием его классификации служат, «концепты» справедливости. Под концептами он понимает различные представления об общественной функции принципов справедливости. Он называет такие разновидности теорий справедливости как: справедливость как права (Дворкин), справедливость как договор (Ролз), справедливость как диалог (Аккер-ман), справедливость как эффективность (Познер), справедливость как заслуга (Садурски), критика справедливости (Маркс). Монография Кэмпбелла страдает описательностью. Он воспроизводит основные особенности тех или иных концепций, не пытаясь определить их общее этическое содержание или смысл.
В книге Стербы3 используется принципиально иной подход. Все основные теории справедливости согласно его пониманию соответствуют основным идеологиям модерна. Он называет либеральные теории справедливости, либертарные теории, социалистические, феминистические и коммунитарные. Различие между ними определяется фундамен тальными ценностями, выражающими различный смысл справедливости. Соответственно для либертаризма вся справедливость сводится к свободе. Для социализма - к равенству. Для феминизма - к андрогинно-сти. Для коммунитаризма - к солидарности в рамках общины. Для либерализма это некая смесь ценностей равенства и свободы. Стерба исходит из плюрализма ценностных основ теорий справедливости. Такой подход делает невозможным сравнение, а тем более критику различных концепций справедливости.
Подход Стербы вызвал критику Кимлики1, который дает более глубокую характеристику основным теориям справедливости и исходит из ценностного «монизма». Он полагает, что все без исключения современные теории справедливости имеют единый ценностный смысл, который он обозначает как «эгалитарное плато». Это означает, что существует глубокое единство всех современных теорий справедливости, которое отражает нормативный консенсус в рамках общего для всех цивили-зационного идеала равенства жизненных шансов. Идеал равенства является для Кимлики критерием оценки различных теорий и концепций справедливости. Кимлика полагает, что все без исключения теории справедливости относятся в равной степени к моральной и политической философии. Они относятся к политической философии, поскольку формулируют принципы организации основных политических институтов. Они относятся к моральной философии, поскольку эти принципы должны быть выведены из очевидных моральных принципов, лежащих в основании наших поступков по отношению к другим людям.
Берри2 основывает свой анализ теорий справедливости на различии двух парадигм: справедливости как беспристрастности и справедливости как взаимной выгоды. Подавляющее большинство теорий пред ставляют собой первую парадигму (утилитаризм, теории Ролза, Нозика и др.), поскольку они, так или иначе, имеют в своей основе мораль. Парадигма взаимной выгоды не столь представительна, но имеет не менее глубокие корни. Берри считает, что ее легендарным основателем следует считать Главкона из диалога Платона «Государство». Согласно Главкому общественная справедливость есть не более чем средство поддержания кооперативного взаимодействия между людьми. Она не нужна сильному, который и так возьмет все, что ему нужно. Она невозможна для слабого, который все равно ничего не получит. Она нужна для тех, кто нуждается в добровольном сотрудничестве с другими и потому вынужден соизмерять свои интересы с интересами других. Такая справедливость действительно есть не более чем взаимная выгода. Проблема с подобным пониманием справедливости заключается в том, что она не может быть сведена ни к каким определенным нормам и потому лишена этического смысла. Декларировать подобную справедливость все равно что декларировать преимущество богатства и здоровья перед бедностью и болезнью. Однако возникшая в 50-е годы в США математическая теория игр позволила вдохнуть новую жизнь в эту почти забытую парадигму, великолепным современным воплощением которой является рационалистическая теория справедливости как взаимной выгоды Д. Готиера.
Цели и задачи исследования.
Целью исследования является концептуальный анализ современных либеральных теорий справедливости с точки зрения их содержания и смысла. Такая постановка цели обуславливает и задачи исследования:
Систематизация основных концепций современной либеральной теории справедливости. Основой систематизации выступает этическая теория, составляющая фундамент той или иной концепции справедливости. Соответственно, можно выделить четыре основные разновидности
современных либеральных теорий справедливости, которые соответствуют деонтологии Канта, теории естественных прав Локка, утилитарной моральной теории и моральному скептицизму Гоббса. Это соответственно теории справедливости Ролза, Нозика, новейшего утилитаризма и Готиера. Они составляют ядро того напряженного дискурса справедливости, который имеет место в США.
Оценка сравнительных достоинств и недостатков либеральных теорий справедливости Ролза, Нозика, Готиера и утилитаристов. Эти концепции оцениваются не только через их соответствие собственному моральному содержанию, непротиворечивость этого содержания, но и посредством их соответствия ценностному идеалу равенства жизненных шансов в качестве практически возможных теоретических моделей справедливого общества.
Оценка критических аргументов марксизма, феминизма и комму-нитаризма, направленных против положений либеральной теории справедливости.
Разработка понятийного аппарата теории справедливости, который может быть использован в качестве языка последующего дискурса справедливости в России.
Применение современной теории справедливости к оценке политической практики России. В настоящем диссертационном исследовании она решается только «в первом приближении» с целью продемонстрировать теоретические возможности теории справедливости.
Теоретико-методологические основания исследования.
Исследование построено в традициях аналитической моральной философии, которая понимается, как ведущая традиция европейской философской мысли, восходящая к Сократу и Аристотелю. Именно эта
традиция лежит в основании проекта Просвещения. Это философия Бен-тама, Милля, Канта, позднего Маркса и Рассела. К числу главных методологических принципов аналитической философии можно отнести следующее:
1. Существует реальность независимая от человеческого знания и мы, человеческие существа, составляем часть ее.
2. Разум и метод, в частности научный, дает нам возможность постижения этой реальности и наших отношений с ней.
3. В процессе этого постижения мы должны оставить традиционные предубеждения и прислушаться к голосу фактов1.
Учитывая эти установки, современная аналитическая философия понимает свою задачу двояким образом. Она может продолжать просветительский проект последовательного постижения действительности в той мере, в какой это возможно посредством философского анализа и метода. Она может содействовать методическому обеспечению достижения проекта Просвещения иными познавательными средствами. В любом случае «метод» стоит во главе угла, и именно акцент на «метод» позволяет отличать аналитическую философию от антипросветительской или «континентальной» традиции. Аналитические философы склонны обособлять себя от философов более или менее ярко выраженной «романтической» ориентации, каковыми были Руссо, Гер-дер, Гегель и ранний Маркс. Они обособляют себя также и от философов скептического и анти-систематического склада, таких как Кьерке-гор, Ницше и русские религиозные философы. Они отвергают такие стили философского мышления, которые заведомо обусловлены приверженностью той или иной религиозной, культурной или политической традиции, чем грешила советская философия.
Но нередко аналитическую философию понимают и более узко, как приверженность установкам логического атомизма, логического позитивизма или лингвистического анализа в соответствии с философией Мура, Рассела, Карнапа, Айера, Остина, Витгенштейна и др. Иногда ее понимают чисто географически, как англо-саксонскую философию прошлого столетия. Последнее в значительной степени верно, поскольку именно англо-саксонская философия склонна к продолжению проекта Просвещения. Современная аналитическая философия долгое время избегала нормативного анализа в сфере моральной или политической философии. Это нормативное молчание сменило и совершенно вытеснило прежний консенсус в отношении истоков нормативности, который был связан с господством утилитарной философии Бентама, Милля и Сид-жвика.
С конца XIX и вплоть до 50-х годов прошлого века утилитаризм, как нормативная философия, заметно поубавил свой пыл и растерял ревностных приверженцев, что позволило многим сделать поспешный диагноз о смерти нормативной философии вообще. Многие факторы как методические, так и культурные способствовали тому печальному обстоятельству, что аналитическая философия первой половины XX века оставалась безучастной к нормативному философскому анализу общественных институтов. Дело в том, что самосознание аналитической философии сформировалось на заре прошлого столетия и было связано с развитием формальной логики. Два взаимодополняющих утверждения выступали тогда в качестве настоящего символа веры аналитического философа. А именно: Во-первых, ценностные или нормативные суждения не отражают обоснованной веры относительно реальности. Во-вторых, те суждения, которые действительно способны отражать обоснованную веру относительно реальности, полностью исчерпываются эмпирическими (научными) и математическими (априорными) суждениями.
Учитывая степень влияния этих утверждений, не удивительно, что задача нормативного анализа не могла не казаться философам чем-то очень мало значительным. Философия не является эмпирической наукой и несет в себе очень мало априорных истин, все, что может дать нормативный анализ это постижение чувств и эмоций, содержащихся в нормативных высказываниях. Подобная отнюдь не величественная задача не могла вдохновлять людей одержимых достижением просветительского проекта расширения сферы знания. Создание новой разновидности аналитической философии Витгенштейном - лингвистического анализа, не способствовало изменению подобного положения дел. Скорее даже наоборот. Чрезмерное внимание к обыденному языку морали грозило дискредитацией проекта Просвещения и внесло некоторую чуждую аналитической философии струю. Так или иначе, задача нормативного аналитического философа не могла выходить за рамки задачи индивидуальной терапии и оставалась крайне приземленной.
Помимо причин чисто методического свойства, долгое молчание нормативной философии было обусловлено и причинами культурными. Большинство аналитических мыслителей жили в мире, в котором ценности демократии, свободы и справедливости рассматривались как данность, что исключало необходимость их детального анализа. (В этом смысле положение дел в странах развитой демократии поразительно совпадало с положением дел в странах социализма. Справедливость социализма тоже не вызывала сомнений). Вопросы, которые могли вытекать из этих ценностей, вполне могли решаться посредством эмпирической политологии или психологии. Возникла общая иллюзия, что нормативной философии просто нечего делать в сфере ценностного анализа действующих институтов, справедливость которых не подлежит сомнению.
Конец 50-х годов ознаменовался началом восстановления нормативного философствования. Первые усилия в этом направлении были сделаны утилитаристами. Но подлинное возрождение нормативной аналитической философии было связно с концом 60-х годов и с именем Дж. Ролза. Главная заслуга Ролза заключается в том, что он наполнил новым содержанием идею нормативного анализа общественных институтов. Ролз сделал это посредством эмпирической и институциональной концептуализации кантовского категорического императива. Два метода, изобретенных Ролзом: гипотетического контрактуализма и рефлективного равновесия, позволяли достигать точных и обоснованных суждений относительно наиболее приемлемых и желательных норм справедливости, которые следует положить в основание основных общественных институтов. Аналитическая философия наконец обрела твердый фактический фундамент для нормативных суждений, что позволило поставить их в один ряд с эмпирическими и априорными. Моральная философия восстановила свой утраченный статус до тех высот, который был ей присущ во времена Аристотеля. По этой причине моральная и политическая философия вновь оказались почти синонимами, а центром притяжения как моральной, так и политической философии стало понятие справедливости. В силу ли влияния Ролза или в силу иных причин, но аналитическая нормативная философия стала главным образом теорией справедливости, которая, кроме того, стала быстро приобретать междисциплинарный характер. Это не означает, что возможности нормативного анализа аналитической философии будь то утилитаризм, интуитивизм или теория Ролза не применялись для обоснования иных ценностей, кроме справедливости, но поскольку нас интересует именно справедливость, обойдем молчанием эти усилия и сосредоточим свое внимание на развитии аналитической философии как теории справедливости.
Несмотря на то, что как методология, так и нормативные выводы «Теории справедливости» были впоследствии подвергнуты жесточайшей критике, заданные ею методологические рамки общей теории справедливости остались неизменными. Все последующие исследователи вынуждены были работать в этих рамках, или объяснять, почему они этого не делают. Ролз заложил основы общей теории справедливости, которая продолжает развиваться вплоть до настоящего времени в качестве междисциплинарной и «межидеологической» теории. Можно указать на несколько устоявшихся методологических посылок аналитической теории справедливости, которых мы будем придерживаться.
1. Задача нормативного анализа заключается в выяснении, какие нормы справедливости должны быть положены в основание основных общественных институтов.
2. Эти нормы могут быть обнаружены посредством применения метода нормативного анализа.
3. Этот метод сводится главным образом к критическому отбору обоснованных и верифицированных суждений.
Последующее послеролзовское развитие либеральной теории справедливости позволило выделить несколько теоретических центров притяжения общей теории справедливости, каждый из которых опирался на длительную традицию модерна и каждый из которых склонялся к своему способу отбора обоснованных и верифицированных нормативных суждений. Это главным образом четыре теории, которые опираются на различные, хотя и в равной степени почтенные традиции моральной философии. Сам Ролз строил свой нормативный анализ на усовершенствованной и приспособленной к работе с институтами деонтологии Канта. Первый серьезный критик Ролза - Нозик использовал главным образом методологию естественных прав Локка, Готиер извлек из забвения методологию морального скептицизма Гоббса и разумный эгоизм. Со временный утилитаризм остался верен традициям подсчета пользы классического утилитаризма. Эти четыре теории, представляют собой наиболее последовательные и методически оформившиеся теории справедливости современной аналитической философии, именно они в наибольшей степени приковывают к себе внимание теоретических и практических дебатов. Но общая методология нормативной аналитической философии дает принципиальную возможность создания иных теорий. Можно назвать теорию справедливости, восходящую к понятию заслуги (Садурски, Шер, Кэмпбелл), к понятию автономии (Нарвесон, Дворкин, Раз, Янг), к потребностям (Виггинс, Брэйбрук), равенства (Кимлика, Нагель, Сен, Коген) и др. Ограниченный объем диссертационного исследования не позволяет обратиться к детальному анализу этих весьма интересных концепций.
Аппетиты создателей новых теорий справедливости могут быть ограничены не столько теоретической стройностью самих теорий, сколько практической пригодностью для создания действительно справедливого и устойчивого общества. Наиболее актуальный вопрос дальнейшего развития теории справедливости есть вопрос о ее применении в политической практике иных стран, например России. Здесь мы сталкиваемся с другой проблемой - проблемой соотношения теории и практики. В настоящем исследовании мы будем исходить из самых общих и гениально простых методологических основ о соотношении теории и практики, которые можно обнаружить в известной работе Канта. «Теорией называют совокупность правил, даже практических, когда эти правила мыслятся как принципы в некоторой всеобщности, и притом отвлеченно от множества условий, которые, однако, необходимо имеют влияние на их применение. Наоборот, практикой называют не всякое дейст-вование, а лишь такое осуществление цели, которое мыслится как следование определенным, представленным в общем виде принципам дея тельности» . Такое понимание соотношения теории и практики придает уверенность в возможности применения созданной в Америке аналитической теории справедливости к политической практике России. Но анализ этой практики не составляет предмет специального исследования в настоящей работе, он представляет собой только поверхностный анализ с целью демонстрации потенциала современной теории справедливости.
Есть все основания полагать, что советская и современная российская этика, во всяком случае, в трудах ее наиболее видных представителей, продолжает традиции аналитической философии и аналитического ценностного анализа. Она тоже прошла тот этап развития (А.А. Гусейнов называет его «дефинитивным), который соответствует логическому позитивизму на Западе, и в настоящий момент осваивает методологию содержательного нормативного анализа2. Настоящее исследование соответствует этому главному направлению теоретических усилий современной российской моральной философии, к которой автор относит себя по своему образованию и теоретическим привязанностям. Теоретические взгляды автора диссертации сложились под влиянием московской философско-этической школы в лице таких ее представителей как Р.Г. Апресян, А.А. Гусейнов, О.Г. Дробницкий, Е.Л. Дубко, Т.А. Кузьмина, Э.Ю. Соловьев, В.И. Толстых, А.И. Титаренко, О.П. Целикова.
Если говорить об идейных источниках исследования, к числу таковых следует отнести работы русских либеральных мыслителей неокантианского направления, таких как Б.П. Вышеславцев, А.И. Гессен, Б.А. Кистяковский, П.И. Новгородцев, П.А. Сорокин.
Научная новизна исследования.
Диссертация представляет собой первый в отечественной этической литературе опыт концептуального и системного анализа современной либеральной теории справедливости. Современные теории справедливости рассмотрены через их этическое содержание и этический смысл как модели возможной общественной организации применимые к политической и моральной практике России.
• Разработано аналитическое понятие справедливости, которое может применяться для анализа социальных процессов и служить методологическим основанием практического дискурса справедливости. Основные спецификации в рамках общего понятия справедливости, такие как процедурная, формальная, субстанциональная справедливость помогают лучше понимать основные процессы, выступающие в качестве предмета моральных оценок.
• Предпринято исследование теории справедливости современного утилитаризма. Эта теория лежит в основании многих моделей современной экономики и выступает в качестве одной из аксиом политического действия. Ее методологическое значение и нормативный смысл до сих пор недостаточно учитывались в процессе политического анализа.
• Дан систематический анализ концепций справедливости Р. Нозика и Д. Готиера, труды которых не переводились на русский язык. Эти авторы создали оригинальные теории справедливости, которые оказывают заметное нормативное воздействие на политический климат современного общества. Широкое знакомство с этими теориями позволит лучше понимать общественные и политические процессы.
Систематизирована критика либеральных концепций справедливости, представленная в многочисленных работах последователей феминиз ма, коммунитаризма и марксизма. Хотя эти идеологии достаточно хорошо известны в нашей стране (за исключением коммунитаризма), их критический потенциал как теорий справедливости до сих пор не оценивался. Диссертация представляет первый опыт подобной оценки. • Исследована теория справедливости Дж. Ролза в единстве его ранних и поздних работ. Хотя теория справедливости Ролза достаточно хорошо известна в нашей стране, последующая эволюция его взглядов и, главное, этический смысл этой эволюции не выступали еще в качестве предмета систематического анализа в российской философской литературе.
Теоретическая и практическая значимость работы.
Содержащиеся в диссертации положения и выводы могут найти широкое теоретическое и практическое применение. Прежде всего, они могут содействовать дальнейшему развитию этической теории в России посредством вовлечения в ее оборот новых концепций и объектов исследования. Отдельные положения диссертации могут способствовать дальнейшему теоретическому изучению развития России в переходный период от социалистической автократии к либеральной демократии.
Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования ее положений для совершенствования социальной политики и управленческой практики. Понятийный аппарат и теоретический материал диссертации может способствовать развитию столь необходимого для нашей страны общественного дискурса справедливости. Материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе при преподавании этики, философии, социологии, теории права, политологии, истории и других учебных дисциплин. Диссертация может быть ис пользована для преподавания специального междисциплинарного учебного курса «Теория справедливости».
Апробация результатов философского исследования.
Теоретические положения диссертации использовались для чтения спецкурса «Теория справедливости» для студентов Рязанского государственного педагогического университета на протяжении более десяти лет. Они широко применялись и в ходе лекций читаемых автором диссертации для учителей школ по программе Рязанского института развития образования. Эти положения были использованы в многочисленных лекциях читаемых в различных университетах США во время двух стажировок по программе «Фулбрайт» Информационного Агентства США в 1996-1997 гг. и 1999 -2000 гг. Отдельные положения и выводы диссертации были озвучены на различных научных форумах, включая:
• Международная конференция, организованная Советом Федерации Федерального собрания России, ИНИОН РАН и др.: «Россия. Тенденции и перспективы развития». 9-10 декабря 2004. Выступление: «Этика гражданского общества в России».
• Семинар в рамках совместного научного проекта Фонда Горбачева и университета Калгари (Канада) «Социальная справедливость. Современные интерпретации и политическая практика». 13 ноября 2004. Пермь. Выступление: «Либеральные теории справедливости и политическая практика России».
• Научный семинар по проекту Новгородского Межрегионального института общественных наук «Либерализм, справедливость и путь России» 29 - 31 октября 2004. Валдай. Выступление: «Либерализм, справедливость и путь России».
Научно-практическая конференция, организованная Фондом Плеханова, Мэрией Москвы, ИНИОН РАН, Российским движением демократических реформ «Либеральный социализм: вчера, сегодня, завтра». 3 сентября 2004. Москва. Выступление: «Либеральный социализм против социального либерализма».
Научный семинар по проекту Новгородского Межрегионального института общественных наук «Моральные проблемы успеха». 26 - 30 августа 2004. Валдай. Выступление: «Успех в бизнесе или выгода быть моральным».
Научный семинар по проекту Новгородского Межрегионального института общественных наук «Справедливость и возможность ограничения насилия». 30 октября - 2 ноября 2003. Валдай. Выступление: «Исторический дискурс российской справедливости». Семинар фонда Аксель и Маргарет Аксон Джонсон (Axel and Margaret Ax:on Johnson Foundation) для бизнес элиты Скандинавии. Хельсинки. Финляндия. «Перспективы дальнейшего развития России». Хельсинки. 8 октября 2003. Лекция: «Исторический дискурс российской справедливости».
Третий Всероссийский конгресс политологов «Выборы в России и российский выбор». Москва. ИНИОН РАН. 28-29 апреля 2003. Доклад: «Исторический дискурс российской справедливости». Рабочее совещание и научный семинар по проекту Новгородского межрегионального института общественных наук: «Ненасилие и справедливость. Российские контексты». Валдай. Россия. 14-17 ноября 2003. Выступление: «Современные теории справедливости». Симпозиум. «Моральные ограничения войны». Университет Ренмин. Пекин. Китай. 12-16 мая. 2002. Лекции: «Война в Косово», «Чеченский кризис с точки зрения справедливости», «Принцип добрых намерений теории справедливых войн».
• Конференция. «Проблемы толерантности в современном российском обществе» Рязанская академия министерства юстиции. Декабрь 2001. Доклад: «Воздержание от применения насилия как фактор толерантности».
• Конференция. «Этические проблемы воинской дисциплины». Королевская военная академия Бельгии. Брюссель. Июль 2001. Доклад. «Шесть случаев морально обоснованного неповиновения».
Результаты диссертационной работы опубликованы в монографиях, учебных пособиях, статьях и других публикациях, общим объемом более 40 п.л.
Структура и основное содержание исследования.
Диссертация состоит из девяти глав, введения и заключения. В первой главе рассматриваются основные понятия и термины теории справедливости, которые затем используются во всех последующих главах. Это глава несет на себе печать Аристотеля, но не потому, что Ста-гирит задает теоретические или ценностные параметры дальнейшему изложению, а потому, что формально-логический аппарат теории справедливости создан Аристотелем. Вторая, третья, четвертая и пятая главы, объединенные рамками первой части под названием «Либеральные теории справедливости», знакомят читателя с современными либеральными теориями справедливости. Это теории утилитаризма, Ролза, Нози-ка и Готиера. Последующие три главы, с шестой по восьмую, объединенные рамками второй части «Критика либеральной справедливости», посвящены анализу основных критических аргументов, которые содержатся в политической и моральной философии марксизма, феминизма и коммунитаризма. В последней, девятой главе, теория справедливости
применяется для анализа политической практики России. В заключении подводятся итоги и делаются исследовательские выводы.
Предмет и основные виды справедливости
Обратившись к обыденному языку морали, мы сможем легко убедиться, что о справедливости говорят применительно не ко всем, но лишь к вполне определенным моральным ситуациям, в которых, так или иначе, присутствуют отношения, по природе своей требующие меры, то есть отношения распределения, воздаяния или обмена. Эти отношения мы будем понимать как основной предмет справедливости.
Всякий раз, когда мы говорим о справедливости в ее собственном значении, а не в значении вообще добродетели, мы имеем в виду некоторую меру обращения благ и зол внутри социума, поддержание которой жизненно необходимо, разрушение которой равнозначно разрушению социума. Эта мера и представляет собой справедливость в самом широком смысле. По этой причине справедливость, как норма, точнее как система норм, выступает хранителем социальной интеграции в рамках того, что Парсонс называл социетальным сообществом1.
Мы полагаем, что ядром социетального сообщества являются отношения распределения, обмена и воздаяния. Всякое общество представляет собой механизм, который обеспечивает распределение, обмен и воздаяние благ и зол между своими членами, осуществляя, тем самым, интеграцию членов общества. Наши действия или бездействие могут нести в себе угрозу или, наоборот, способствовать интеграции на основе известной всем меры, соответственно они оцениваются как справедливые или несправедливые. Таким образом, более глубокая характеристика предмета справедливости предполагает характеристику общественных отношений распределения, обмена и воздаяния. Мы вспоминаем о справедливости, когда распределяем нечто. Мы говорим о справедливом воздаянии за причиненные нам добро или зло. Мы обмениваем нечто, и этот обмен может быть справедливым или нет. Общество может быть справедливым, если оно систематически поддерживает справедливость отношений распределения, обмена и воздаяния. Поскольку отношения распределения, обмена и воздаяния могут осуществляться на основе равенства или неравенства участников отношения, можно говорить также 0 справедливости уравнительной и справедливости разделительной (не путать с распределительной). Именно такое понимание предмета спра ведливости является исходным, хотя и забытым в политической и мо ральной философии. Именно такое понимание предмета справедливости было присуще Аристотелю1, который полагал, что справедливость сле дует отличать от вообще добродетели или вообще морали, хотя в нашем обыденном словоупотреблении мы нередко смешиваем эти два уровня между собой. «Итак, правосудность сия есть полная добродетель, [взя тая] однако не безотносительно, но в отношении к другому [лицу]. По этому правосудность часто кажется величайшей из добродетелей и ей дивятся больше, чем «свету вечерней и утренней звезды»2.
Что касается основных видов справедливости, то здесь мы можем воспользоваться традиционным аристотелевским различением общей и частной справедливости.
Общая справедливость. Под общей справедливостью мы будем понимать общий моральный смысл всего общественного устройства, совокупность предельных принципов социального строения, высшую легитимацию общественных институтов. Такой интерпретации аристотелевского термина общей справедливости придерживается А.А.Гусейнов. «Общая справедливость отвечает на вопросы о предназначении и смысле совместного, объединенного, социально упорядоченного существования в обществе и государстве» . Формулировка общей справедливости всегда содержится во всякой серьезной системе политической и моральной философии, при этом данное понятие может даже и не называться справедливостью, но общим законом, смыслом, добром, целью и т. д. Такое понимание общей справедливости совпадает с определением справедливости у Джона Ролза, для которого справедливость - есть «первая добродетель общественных институтов». С точки зрения социологической теории Парсонса общая справедливость это социальная ценность, выполняющая ориентирующую функцию, что отличает ее от конкретных норм справедливости, выполняющих интегративную функцию.
Частная справедливость. Под специальной или частной справедливостью мы будем понимать «нравственно санкционированную соразмерность» в распределении благ и зол, их взаимном обмене и воздаянии за проявление субъектами тех или иных свойств в обществе . Частная справедливость представляет собой систему конкретных норм (а не ценностей, как общая справедливость), выполняющих интегративную функцию. По этой причине частная справедливость является достоянием теории права, экономики, этики, социологии, а не философии, как общая справедливость. Общая и частная справедливость тесно связаны между собой, как связаны ценностный идеал и норма.
Основными видами частной справедливости по классификации Аристотеля являются справедливость воздающая, распределительная и меновая.
Воздающая справедливость. Рассматривая значение воздающей справедливости, Аристотель писал: «...принцип взаимного воздаяния является спасительным для государства»3. Воздающая справедливость предполагает действие субъекта, который воздает благом или злом за реальное или воображаемое благо или зло, полученное ранее или предполагаемое к получению. Получение этого блага или зла, в отличие от обмена, не связано с наличием договора, совместной деятельностью, или обоюдным ограничением. Примером воздающей справедливости является благодарность, месть или наказание. Воздающая справедливость наиболее широко представлена в деятельности правосудия, от талиона с его требованием «око за око, зуб за зуб» до современного уголовного и гражданского судопроизводства.
Концепция справедливости классического утилитаризма
Утилитаризм весьма многолик. Он может пониматься одновременно как нормативная философия и как метатеория. В настоящей главе мы будем понимать утилитаризм преимущественно как моральную философию, которая имеет вполне определенную теорию справедливости. Эта доктрина получила название либерального утилитаризма и является наиболее характерной разновидностью этого ученияі. В основе концепции справедливости классического утилитаризма лежат идеи его отцов-основателей: И.Бентама (1778-1842), Дж.Ст.Милля (1806-1873) и Г.Сиджвика (1838-1900). Главной в утилитаризме следует считать идею возможности выведения общей справедливости, как вспомогательного принципа, из счастья как морального принципа большей степени общ ности. Польза венчает собой триаду основных моральных принципов классического утилитаризма: польза, счастье и гедонизм (удовольствия). Максимизация пользы выступает как главный принцип, счастье есть со держание и смысл полезности, счастье, в свою очередь, понимается, главным образом, как удовольствие. Речь при этом идет об удовольстви ях всех без исключения членов общества, которые должны быть учтены беспристрастно, а общественная польза есть не более чем сумма удо вольствий всех. Последнее, беспристрастное равенство, можно рассматривать как четвертый главный принцип утилитаризма.
Принцип пользы рассматривался Бентамом как предельно общий и самоочевидный, доказательство которого не только невозможно, но и ненужно. «Под полезностью понимается то свойство предмета, по которому он имеет стремление приносить благодеяние, выгоду, удовольствие, добро или счастье (все это в настоящем случае сводится к одному), предупреждать вред, страдание, зло или несчастье той или иной стороны, об интересе которой идет речь: если эта сторона есть целое общество, то целого общества; если это отдельное лицо, то счастье этого от-дельного лица» . Наилучшим является то общественное устройство, которое ведет к наибольшему счастью наибольшего числа людей. Такое положение дел и является основным принципом общей справедливости классического утилитаризма. Речь при этом идет об общей сумме счастья всех людей в обществе. Бентам совершенно недвусмысленно писал, что «сумма интересов отдельных членов и составляет интерес общества»1. В этом смысле общество не имеет никакой иной сущности или ценности, выходящей за рамки суммы сущностей и ценностей индивидов. Как теория политического действия утилитаризм изначально утвердился в двух ипостасях: как критерий выбора наилучшего общественно-го устройства (велферизм ) и как критерий разумного общественного и политического действия (консеквенциализм3).
Соответственно этим общим основаниям должны были решаться и проблемы частной справедливости, которым Бентам и его последователи уделяли очень большое внимание. Общество должно взять на себя распределение благ между членами общества с тем, чтобы обеспечить максимальное счастье для максимального числа людей. Общество должно всячески поддерживать свободный обмен между членами общества, поскольку если обмен действительно свободный, то его результатом является счастье каждого из участников. Общество должно взять на себя воздаяние преступникам, но смысл наказания заключается не в том, чтобы найти соотношение между тяжестью преступления и степенью наказания, как это характерно для последователей Канта, но в том, чтобы наказание приобрело общественный смысл и способствовало максимальному счастью всех, включая и самого преступника. В идеале это перевоспитание преступника и профилактика преступлений. В совокупности эти идеи составили первоначальное ядро цельной и последовательной теории утилитарной справедливости, которая органично включала в себя распределительную, меновую и воздающую справедливость (разработка принципов справедливого политического действия в отношении распределения, обмена и наказания).
Бентамовская теория справедливости приобрела несколько иной акцент в работах Милля, который создал аксиологическую разновидность утилитаризма. Поскольку, как свидетельствуют факты, все люди стремятся к счастью, то именно оно должно быть общим результатом справедливого общества. Однако гедонистический утилитаризм Бентама заключает в себе опасность создания элитарного порядка, манипулирующего человеческим сознанием с целью поддержания животной удовлетворенности масс. Если все удовольствия равны между собой, идеально справедливое утилитарное общество Бентама может быть получено путем комбинации воздействий скрытой силы и психоактивных наркотических средств. Для того чтобы предотвратить эту опасность, Милль предложил понимать под счастьем не столько физиологическое, сколько духовное состояние. Наиболее справедливым следует считать то общество, которое способно предоставить своим членам наиболее возвышенное счастье, связанное с духовными и интеллектуальными достижениями.
Но, пожалуй, главная заслуга Милля заключалась в том, что в своей работе под названием «Утилитаризм» (1863) он сформулировал концепцию распределительной справедливости. Его концепция предполагала возведение принципа распределения общественных благ посредством налогообложения в ранг одной из главных обязанностей правительства. Благодаря Миллю распределительная справедливость приобрела предельно расширительный смысл, совпадавший не только по названию, но и по смыслу с социальной справедливостью как таковой. Распределительная и социальная справедливость даже стали употребляться и употребляются до настоящего времени как синонимы. Возникшая в связи с этим иллюзия заключалась в том, что все социальные проблемы можно решить не на путях глубоких преобразований социальных институтов, но путем реформирования распределения в обществе. Эта идея стала характерна для многих направлений в социализме, которому Милль явно симпатизировал.
Но и Милль не смог избежать той критики, которая была направлена против Бентама. Удовольствия, пусть и более возвышенные, не могли не вызвать подозрительного к себе отношения, тем более, что разница между высшими и низшими удовольствиями оставалась преимущественно только количественной. Кроме того, принцип пользы Милля допускал весьма широкие полномочия правительства, что не могло не вызвать подозрения у сторонников свободы. Несмотря на весь оптимизм Бентама, никому до сих пор не удалось создать механизм, позволяющий измерить и сравнить удовольствия и счастье различных людей, по параметрам продолжительности, силы или последствий. Всякие суждения типа того, что удовольствия этих десяти человек в двадцать раз сильнее удовольствий тех трехсот и потому им следует отдать предпочтение, выглядят весьма подозрительно.
Гипотетический выбор и «занавес неведения
Акцент на общую справедливость или справедливость основных общественных институтов есть первая главная особенность политической философии Ролза. Традиционные системы политической философии, которые мы находим в трудах Локка, Руссо и Канта, считали своей главной задачей обоснование политического авторитета и политических обязанностей. Концепция справедливости присутствовала в их трудах в виде некоторого естественного фона, на котором не заострялось внимание, да и та сводилась к индивидуальному чувству или воле. Что касается утилитаризма, то поскольку он является телеологическим учением, принципы справедливости, как принципы должного, выводились в нем из принципов блага (всеобщего счастья) и потому были обречены играть второстепенную роль. Возрождая кантовскую деонтологию, Ролз стремился поднять статус справедливости на недостижимую прежде высоту: «Справедливость есть первая добродетель общественных институтов, как истина - систем мышления. Самая элегантная и экономичная теория должна быть отвергнута, если она не верна; таким же точно образом должны быть отвергнуты даже самые эффективные законы и институты, если они несправедливы» .
Ролз имеет в виду вполне определенный предмет этой справедливости, а именно «основные общественные институты». К основным институтам следует отнести свободный рынок, систему защиты основных прав и свобод, моногамную семью, частную собственность. Основные общественные институты имеют прямое отношение к общей справедливости, потому что касаются всех и их влияния невозможно избежать. Несмотря на очевидную расплывчатость определения основного общественного института, что позже станет одним из критических аргументов, основная идея понятна. Принципы политической справедливости должны применяться не ко всем вообще отношениям между людьми, а лишь к тем, которые имеют сущностный характер.
Одна из главных особенностей «Теории справедливости» - это тщательно продуманная система доказательств провозглашаемых принципов. Система доказательств Ролза предполагает действие двух взаимосвязанных методов. Первый из них - метод рефлективного равновесия, а второй - метод гипотетического контрактуализма. Оба метода были заимствованы Ролзом у Канта, но существенно модернизированы. Напомним, что Кант, создавая свою теорию морали, предложил как бы на время отложить в сторону бесконечные скептические сомнения и допустить существование морали в том виде, как она есть. В качестве следующего шага Кант исследовал условия, при которых мораль возможна, если она существует. После того как он обнаружил возможность существования этих условий в нашем собственном практическом разуме, он пришел к выводу, что мораль должна существовать.
Согласно методу рефлективного равновесия философ должен проверять свои обоснованные интуиции путем создания теоретических конструкций, которые могут максимально соответствовать этим интуициям. Теоретические конструкции, в свою очередь, должны уточнять интуиции философа. Так продолжается до тех пор, пока все противоречия между ними не будут устранены и пересмотренные интуиции не придут в полную гармонию с теоретическими конструкциями. При этом следует иметь в виду, что речь идет не об индивидуальной интуиции философа, а лишь о той, которую, как можно разумно ожидать, разделяют все. Рефлективное равновесие в теории Ролза немало позаимствовало из логики и лингвистики. Хорошая теория справедливости позволяет выразить наши интуитивные чувства справедливости подобно тому, как лингвистика выражает наше чувство грамматической правильности. Наши суждения о справедливости должны находиться в равновесии с нашими же принципами справедливости. Некоторые обоснованные суждения о справедливости могут не соответствовать принципам. В этом случае следует направить теоретические усилия на пересмотр суждений или пересмотр принципов.
Метод гипотетического договора в первоначальном положении играет роль главной конструкции, на которую опирается рефлективное равновесие. Договор Ролза, в отличие от предшествующей договорной традиции, применяется не для легитимации политического режима, но играет эвристическую роль теста на желательность и достижимость принципов. Контрактуализм Ролза опирается на вполне определенную традицию в рамках договорной теории. Ролз утверждает, что он движется в том же направлении, что Руссо, Локк и Кант. В этой компании не нашлось места для Гоббса. Исходная интуиция, которую применяет Ролз, отвергает столь шаткий фундамент теории справедливости, как эгоизм. В числе исходных и наиболее общих интуиции Ролза - представление об индивиде как свободном и равном существе, обществе как кооперативном предприятии, создаваемом с целью взаимной пользы, и рациональности как максимизации рационального интереса.
Гипотетический договор Ролза представляет собой мысленный эксперимент, который может проделать каждый, кто склонен разделять те же самые исходные интуиции. Сам Ролз не без основания полагает, что вышеуказанные интуиции являются достаточно широко распространенными, поскольку соответствуют современности и могут обеспечить общее взаимопонимание участников договора или, что одно и то же, мысленного эксперимента. Далее Ролз приглашает нас принять участие в этом мысленном эксперименте.
Идея либертарной справедливости
Поскольку главной движущей силой теории Нозика является неприятие нормативных выводов либерализма Ролза и солидарность с либертаризмом, целесообразно начать с общих нормативных установок либертаризма. Политическая философия, называемая либертаризмом (от лат. libertas - свобода) утверждает, что основа общественной справедливости может заключаться только в создании условий, при которых каждый человек является хозяином своей жизни, и потому ему должна быть предоставлена максимально возможная свобода, ограниченная свободой других. Все блага или зло, которые получает индивид, он получает в результате обмена или воздаяния, а потому даже сама постановка вопроса о справедливом распределении является ложной. Морально оправданным может быть только существование минимального государства, ограниченного задачами защиты индивидов от обмана и насилия. Всякое иное государство, с более значительными полномочиями и в особенности государство благосостояния, которое предполагает перераспределение, неизбежно склоняется к нарушению прав человека. Подобное государство занимается главным образом тем, что берет деньги у одних и, прикарманив изрядную долю, передает другим1.
Джон Хосперс в своей работе под названием «Либертарный манифест» приводит три главных положения либертарной справедливости: Никто не является хозяином другого человека, и никто не является рабом. Никто не может распоряжаться судьбами других людей. Никто не может быть хозяином плодов труда другого человека. Государственные налоги являются разновидностью рабства (если они превышают минимально необходимые расходы на оборону и безопасность), а правительства, которые их взимают, являются главными врагами свободы. «Правительство всегда было главным врагом права собственности. Правительственные чиновники всегда стремятся умножить свою власть и, поскольку умножение богатства является наиболее эффективным средством умножения власти, они стремятся заполучить часть или все заработанное нами. Учитывая, что правительство имеет монополию на применение физической силы на определенной террито-рий, оно имеет для этого средство (но не право)» . Из этого обстоятельства Хосперс делает вполне анархический вывод: «Правительство - это наиболее опасный институт, известный человеку. В ходе истории оно нарушало права людей куда более, чем отдельные индивиды или группы могли это сделать: оно убивало людей, обрекало на рабство и принудительный труд, посылало в концентрационные лагеря, постоянно грабило и лишало плодов тяжелого труда»3.
Свобода при этом рассматривается исключительно в негативном смысле, как «свобода от». Это состояние, при котором каждому предоставляется возможность выбирать то, что ему заблагорассудится. Свобода понимается как подлинное основание общественной связи и конечный принцип общественной справедливости. Такая свобода отличается от положительного понимания свободы. Свобода - это предельная и самодостаточная ценность, которая не служит средством никаким иным ценностям и благам. По этой причине от государства требуется ни больше ни меньше, как способствовать максимальной свободе. Полное отсутствие государства желательно, но, к сожалению, невозможно по причине неизбежности появления стихийных и агрессивно-паразитических общественных образований наподобие организованной преступности, которые полностью уничтожат свободу1.
Либертарианцы согласны иметь государство, наделенное только самыми минимальными полномочиями. Для поддержания общественной справедливости вполне достаточно государства - ночного сторожа, все функции которого не выходят за рамки защиты граждан от обмана и насилия. Единственное применение государства может заключаться в поддержании добровольных и взаимовыгодных обменов между гражданами. Либертаризм требует от политических институтов такой организации политической власти, чтобы свобода индивида оставалась в неприкосновенности. Всякий вправе делать все, что ему заблагорассудится, если только это что-то не вступает в противоречие со свободой других.
Согласно современному либертаризму индивид должен иметь определенную сферу, в которую никто не может вмешиваться. Индивид имеет полное право распоряжаться своей собственностью. Бедные должны позаботиться о себе сами или надеяться на благотворительность. В социальной сфере либертаризм поддерживает все гражданские свободы и противостоит попыткам правительства навязывать образ жизни для граждан. В экономической сфере либертаризм противостоит попыткам ограничить свободу торговли и рынка посредством перераспределения доходов и собственности. Либертарианцы уверены, что свободный рынок и есть воплощенная справедливость. Согласно либертаризму все называемое общими целями и интересами, - это, как правило, интересы различных групп влияния. Либертаризм принципиально против всех форм государственной поддержки, каких бы то ни было частных интересов и целей. Либертаризм утверждает, что государство должно гарантировать равенство не в форме равной оплаты и предоставления субсидий, но в форме предоставления всем равной возможности при условии свободного обмена.
Либертаризм имеет давнюю историю. Его истоки лежат в классическом либерализме Локка. Современные либералы, появившиеся на сцене в середине XIX века, являются главным образом наследниками Милля и утилитарной разновидности либерализма. Они полагали, что государство должно расширить свои полномочия и взять под контроль проблемы бедности, жилья, здравоохранения и образования. В противном случае в обществе не может быть не только справедливости, но и свободы, которую они были склонны понимать в положительном, а не отрицательном смысле. Либерализм, который мы рассматривали до сих пор (утилитаризм и деонтология Ролза), является либерализмом современным, который, по мнению либертарианцев, незаконно присвоил себе историческое название.
