Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. ТРАДИЦИОННЫЙ СЕЛЬСКИЙ ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ 8 ЛАНДШАФТ: ВВЕДЕНИЕ В ПРОБЛЕМАТИКУ
1 1. Культурный ландшафт: изученность проблемы в зарубежной и отечественной географии.
1.2. Исходные понятия и термины категорий ландшафт, этнос и культура
1.3. Традиционный сельский этнокультурный ландшафт: идейная и понятийная основы
Глава 2 СИСТЕМНЫЙ И СИНЕРГЕТИЧЕСКИИ ПОДХОДЫ В ИЗУЧЕНИИ ТРАДИЦИОННОГО СЕЛЬСКОГО ЭТНОКУЛЬТУРНОГО ЛАНДШАФТА
2.1 Системный и синергетический подходы: язык основных понятий 30
2.2. Системный и синергетический подходы в изучении этноса, ландшафта и культуры: обзор литературы
2.3. Системология и синергетика традиционною сельского этнокультурного ландшафта
2.3.1. Компоненты традиционного сельского этнокультурного ландшафта
2.3.2. Соподчиненность основных компонентов традиционного сельского этнокультурного ландшафта
2.3.3. Основные структурообразующие факторы традиционного сельского этнокультурного ландшафта
2.3.4. Элементный состав основных компонентов традиционного сельского этнокультурного ландшафта
2.3.5. Механизмы устойчивости традиционного сельского этнокультурного ландшафта
2.4 Выводы 54
Глава 3. ЭТНОГЕОГРАФИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ТЕРРИТОРИИ ИССЛЕДОВАНИЙ
3.1. Краткая этногеографическая характеристика Средневолжского региона
3.1.1. Природно-географические особенности Среднего Поволжья 57
3.1.2. Этнографическая характеристика Среднего Поволжья. 60
3.1 2.1. Общая характеристика Средневолжской историко-этнографической области
3.1.2.2. Общая характеристика этносов Средневолжской историко-этнографической области
3.1.2.3. Историко-этногеографические особенности заселения Среднего Поволжья
3.2. Этногеографическая характеристика Нижегородской области 71
3.2.1. Природные ландшафты 71
3.2 2. Историко-географические особенности заселения территории Нижегородской области
3.2.3 Современные особенности этнической структуры населения и этническою расселения в Нижегородской области
3.2.4. Внутренние этноконфессиональные различия 79
3.2.5. Краткая характеристика этноконтактных зон Нижегородской области
3.3. Этногеографическое описание Межпьянского плато 85
3.3.1. Природно-ландшафтная характеристика 86
3.3.2. Характеристика Пьянской этноконтактной зоны 88
3.3.3. Природно-ландшафтные особенности этнического расселения в пределах Пьянской этноконтактной зоны
3.4. Выводы 92
Глава 4. ТРАДИЦИОННЫЕ СЕЛЬСКИЕ ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ ЛАНДШАФТЫ НА МЕЖПЬЯНСКОМ ПЛАТО: СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ И ПРОСТРАНСI ВЕННАЯ САМООРГАНИЗАЦИЯ
4.1. Жилище и усадьба 95
4 1.1. Жилище и усадьба русского мира 96
4.1.2. Жилище и усадьба тюркского мира 98
4.1.3. Жилище и усадьба финно-угорского мира 101
4.2. Поселение 106
4.2 1. Поселенческая структура русского мира 108
4.2 2. Поселенческая структура мордовско-эрзянского мира 111
4.2 3. Поселенческая структура татаро-мишарского мира 114
4.3. Расселение 117
4.3.1. Ареалы русского расселения 118
4.3.2. Ареалы расселения мордвы-эрзя 122
4.3.3. Ареалы расселения татар-мишарей 126
4.4. Природопользование 127
4.4.1. Система традиционного природопользования у русских 128
4.4.2. Система традиционного природопользования у татар-мишарей
4 4.3. Система традиционного природопользования у мордвы-эрзя
4 5. Этническая топонимия 137
4.5.1 Топонимия ареала компактної о расселения татар-мишарей 137
4.5.2. Топонимия ареала расселения мордвы-эрзя 141
4.5.3. Топонимия ареала расселения русских 143
4.6. Этнические ландшафтные образы 152
4 6.1. Этнические ландшафтные образы татар-мишарей 153
4.7. Священные места поклонения 155
4.7.1. Мусульманский ареал 156
4 7 2.1 Іравославно-христианский ареал 163
4 8. Принципиальная схема самоорганизации традиционного сельского этнокультурного ландшафта
4 9. Выводы 175
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 177
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 181
ПРИЛОЖЕНИЕ
- Культурный ландшафт: изученность проблемы в зарубежной и отечественной географии.
- Системный и синергетический подходы в изучении этноса, ландшафта и культуры: обзор литературы
- Этнографическая характеристика Среднего Поволжья.
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В последнее время, по мере внедрения в исследовательскую практику системной и синергетической методологий, в географической отечественной науке стали подниматься проблемы самоорганизации традиционных сельских культурных ландшафтов этнических сообществ. Вопросы внутренней организации, становления, развития, выживания и воспроизводства традиционных сельских этнокультурных ландшафтов в современных условиях представляет собой не только важную теоретическую задачу, но имеет очевидное практическое значение. Исследования системных характеристик традиционных сельских этнокультурных ландшафтов позволит подойти к оценке потенциальной мобильности, конфликтности и характеру предпочтительной хозяйственной деятельности конкретных этнических сообществ. Очевидна актуальность исследований традиционной сельской культуры и традиционных сельских этнокультурных ландшафтов как составных частей историко-культурного наследия России с целью их сохранения и восстановления.
Цель и задачи исследования. Цель работы - выявление системных характеристик традиционных сельских этнокультурных ландшафтов, общих тенденций их самоорганизации и особенностей их географического распространения в пределах Средневолжского региона (на примере Межпьянского плато Нижегородской области). Для реализации этой цели представлялось необходимым решение следующих задач: 1) выявление и исследование элементного состава традиционных сельских культурных ландшафтов этнографических групп Среднего Поволжья, раскрытие основных структурообразующих факторов организации традиционных сельских этнокультурных ландшафтов, механизмов их устойчивости; 2) выявление характерных особенностей «сакральных» ландшафтов у различных этносов Среднего Поволжья; 3) Пространственно-географическое сравнение традиционных сельских этнокультурных ландшафтов в пределах Пьянской этноконтактной зоны Нижегородской области.
Объект исследования. - традиционные сельские этнокультурные ландшафты Межпьянского плато Среднего Поволжья.
Предмет исследований. - основные системные характеристики традиционных сельских этнокультурных ландшафтов, формы и принципиальная схема их самоорганизации.
Теоретическая база исследования. Основным теоретическим подходом в исследованиях традиционных сельских этнокультурных ландшафтов являлись системная и синергетическая методологии исследований В диссертации использованы труды отечественных и зарубежных ученых в области культурной, этнической и поведенческой географии, этнологии, этнической психологии, синергетики и теории систем. В идейном плане автор опирался на теоретические представления о культурных ландшафтах Л.С.Берга, Б.Б.Родомана, В.Л.Каганского, Ю А Веденина, В.Н.Калуцкова; учение об этносах СМ. Широкогорова и этноценозе Л.Н.Гумилева; современные концепции культурологии, религиоведения, этнологии и этнопси-
холої ии (М.Элиаде, В.Н.Топоров, С.В.Лурье, Ю.М.Лотман), базовые концепции синергетики и общей теории систем (И.Пригожин, Г.Хакен, М.Эйген, Ю.А.Урманцев, Е.Н.Князева, С П.Курдюмов, А.А.Малиновский, С.В.Мейен, В.Е.Хиценко), в том числе представления о самоорганизации природных и социальных систем (А.Д.Арманд, А.Ю.Ретеюм); учение о коллективном бессознательном и архетипах К.Г.Юнга. На общую идеологию работы большое влияние оказали труды В.П.Алексеева, Н.Н.Теребихина, Э.Ю.Петри, Р.Г.Кузеева и выработанные русской общественной мыслью в ХІХ-ХХ в.в. идеи евразийства.
Методы исследования. Основным методом сбора материалов являлось комплексное этно-культурноландшафтное обследование, включавшее в себя использование историко-географических, картографических, этнологических, социологических и статистических методов исследований.
Информационная база исследований В основу диссертационной работы легли материалы полевых исследований, собранные в ходе полевых работ 1998-2000 г.г. на юго-востоке Нижегородской области и северо-востоке республики Мордовия (Межпьянская возвышенность). В работе использованы материалы краеведческого характера, литературные источники, периодические издания и Internet, данные Госкомстата РФ, современные топографические карты региона исследований, а также карты народов, проживающих на территории Приволжского федерального округа и их традиционных религий.
Научная новизна. Представленная диссертация - первое исследование в отечественной культурной географии, в которой детально рассматриваются традиционные сельские этнокультурные ландшафты татар-мишарей, мордвы-эрзя и русских Среднего Поволжья и особенности их географического распространения в пределах Межпьянского плато. При изучении традиционных сельских этнокультурных ландшафтов были использованы системная и синер-гетическая методологии исследований, позволяющие получить принципиально новую интерпретацию знаний о структуре, механизмах устойчивости, генезисе, общих тенденций становления традиционных сельских этнокультурных ландшафтов и оценить их современное состояние.
Практическая значимость. Результаты исследований могут быть использованы при выработке государственной стратегии сохранения и развития традиционных сельских культурных ландшафтов коренных этносов России как основы ее единого полиэтнокультурного пространства.
Апробация работы. Результаты исследований докладывались на семинаре «Культурный ландшафт» (Москва, Географический факультет МГУ, 1998), на научном семинаре по исторической географии при ИГ РАН (Москва, 2004), заседании отделения истории географических знаний и исторической географии Московского центра Русского географического общества (Москва, 2006), на заседаниях Отдела экономической, социальной и политической географии ИГ РАН, 1998, 1999, 2003, 2006 г г. Кроме того, результаты исследований нашли отражение в
тезисах, представленных на общественно-научную конференцию «Рекреационно-туристический потенциал Северо-запада России» (Псков, 2006) и на Международную научно-практическую конференцию «Социально-экономические особенности развития регионов: Проблемы и перспективы» в Великом Новгороде (2007). Результаты исследований отражены в трех публикациях и двух сданных в печать работах общим объемом 4 п л., в том числе одна публикация в ведущем рецензируемом издании, включенном в перечень ВАК России.
Объем и структура работы. Диссертация состоит из Введения, 4-х глав и Заключения, изложенных на 189 страницах, включает в себя 4 таблицы, 46 рисунков и список литературы из 136 наименований. В приложении диссертации (25 стр.) изложены результаты опроса-анкетирования татар-мишарей Межпьянского плато.
Благодарности. Автор выражает благодарность научному руководителю В.Н.Стрелецкому за создание условий для проведения работы, конструктивную помощь, внимание и поддержку. Автор испытывает глубокую признательность всем сотрудникам отдела социальной, экономической и политической географии ИГ РАН за долготерпение и дружеское участие, особенно руководителю отдела С.С.Артоболевскому. Искренне признателен автор Д.Н Лухманову, А Д Арманду, А.Ю.Ретеюму, В.А.Шуперу, И.Н.Волковой, С.А.Тархову за практическую помощь и советы при написании диссертационной работы. Особое чувство благодарности за участие в судьбе диссертанта автор испытывает к руководителю аспирантуры ИГАН РАН Л.И.Саровайской. Автор признателен Ю.В.Гольцману за помощь во время полевых работ. Автор благодарен Р.Р.Фейсханову и В.Я.Перепеченову за помощь в подготовке картографических и фотографических материалов. Я хочу отметить редакторскую, техническую и идейную работу С.Н.Бубнова. Автор испытывает глубокие чувства признательности жителям мишар-ских аулов Уразовка, Кузьминки, Антяровка, Актуково, Кадомка, мордовских селений Большое Игнатово, Селищи за искреннюю заинтересованность и помощь при проведении полевых работ. Автор испытывает уважение к специалистам в различных направлениях наук, чьи идеи были использованы в наших исследованиях: географам - А.Д.Арманду, А.Ю.Ретеюму, Л.С.Бергу, Э Ю.Петри, Ю.А.Веденину, В.Н Калуцкову, П.Н.Савицкому; этнографам -Л.Н.Гумилеву, Р.Г Кузееву, Н.Н.Чебоксарову, А.К.Байбурину, Е.А.Бломквист, М.М.Громыко; психологам и этнопсихологам - К.Г.Юнгу, С В Лурье, А.Ю.Агафонову; культурологам и се-миотикам - В.Н.Топорову, Ю.М.Лотману, М М.Бахтину, Б.А Успенскому; философам -Н.А Бердяеву, Е.Н.Трубецкому, А.Гулыге; специалистам в области синергетики -И Пригожину, Г.Хакену, Ю.А.Урманцеву, Е.Н.Князевой, СП Курдюмову, В.Е Хиценко, Г.И.Худякову, Р.Г.Баранцеву, С.В.Харитонову и многим другим авторам, с чьими работами диссертант имел удовольствие познакомиться в тихих залах Исторической публичной библиотеки. Автор испытывает добрые чувства к работникам Исторической публичной библиотеки, чье интеллигентное и доброжелательное отношение помогло создавать необходимые условия для творческой работы.
Культурный ландшафт: изученность проблемы в зарубежной и отечественной географии.
В начале 20-го столетия известный географ, этнограф и автор теории номогенеза Л.С Берг ввел в науку понятие «культурный ландшафт» [Берг, 1915]. При выдвижении этой идеи Л.С.Берг наметил две исследовательские линии ее возможной разработки - природную и культурную. Под природным ландшафтом Л С.Берг понимал такие ландшафты, в создании которых человек не принимал участие, в отличие от культурных, в которых человек и произведения его культуры играют важную роль. Многие крупные географы начала и середины XX века обращались к проблеме культурного ландшафта, но вплоть до последнего времени, эта проблема была мало исследована. Направление географической мысли «Культурный ландшафт» стало активно развиваться в России лишь в 90-е годы прошлого столетия. Актуальность этого направления очевидна именно в наше время, так как назрела необходимость возрождения рос 9 сийской культуры как одного из способов выхода из социального кризиса рубежа XX и XXI в.в.
В серии публикаций В Н.Стрелецкого [Стрелецкий, 2002,2004i, 20042 и др.] приведен глубокий анализ ряда зарубежных школ культурного ландшафта.
Ландшафтная традиция в зарубежной культурной географии - одна из старейших и наиболее авторитетных. У ее истоков стоял выдающийся немецкий географ О.Шлютер, еще в начале XX в. трактовавший понятие «ландшафт» с позиций антропоцентризма - как сочетание объектов, доступных человеческому восприятию с помощью органов чувств О.Шлютер фактически заложил основы ландшафтной парадигмы, в корне отличавшейся от принятой в физико-географическом ландшафтоведении. Он же первым ввел и сам термин «культурный ландшафт», противопоставив его природному ландшафту.
Несколько позднее в США возникла Калифорнийская школа культурного ландшафта во главе с К.Зауэром, испытавшим сильное влияние идей О.Шлютера. Еще больше последователей у К.Зауэра было в Европе, особенно в Германии. Один из последователей К.Зауэра К.Фен так определил культурный ландшафт. Культурный ландшафт - это территория, освоенная и преобразованная людьми, представляющими определенную культурную общность Такая трактовка - вполне в традициях зауэровской школы: под субъектами культурного ландшафта понимаются специфические культурные группы, отличные от себе подобных и пространственно локализованные. По мнению ученика К.Фена, немецкого культургеографа Х.-Й.Нитца, культурный ландшафт есть результат заселения ранее неосвоенной территории и трансформации первичного ландшафта в соответствии с «паттерном» колонизации, выражающим в том числе основополагающие нормы и ценности, разделяемые переселенцами
В последнее время в зарубежной географии получило распространение видение культурного ландшафта как экзистенциальной среды (экзистенциального пространства) устойчивых территориальных общностей людей. Сторонники этого подхода подчеркивают, что в процессе освоения ландшафта следует видеть две стороны. Географическое пространство осваивается людьми прагматически, обустраивается Но оно же осваивается ими духовно - аксиологиче-ски, знаково, символически. При таком подходе упор делается не только на изучении «материальных» форм культурного ландшафта и осязаемых результатов человеческой деятельности, но, прежде всего, на постижении духовного содержания и смыслового значения места, региона, ландшафта, их эстетических и символических характеристик. Заметим, что в классической антропогеографии и ранней социальной и культурной географии категория пространство мыслилась географами как нечто внешнее по отношению к человеческому обществу, а культурные ландшафты трактовались как фон деятельности последнего. По Б.Верлену, культурные ландшафты - своего рода ячейки социального пространства, имманентно присущего самому обществу. В зарубежной географии, отметим, появились и разного рода «альтернативные» географии Такова, например, концепция «географии символов» («символической географии», географии «символических регионализации»), развиваемая швейцарским ученым М.Рихнером. Региональные символы осмысливаются как духовный компонент культурного ландшафта, но именно благодаря ему, согласно М.Рихнеру, можно говорить о «географической метафорике родины».
Известный чешский исследователь Я.Демек в работе «Теория систем и изучение ландшафта» [Демек, 1977] предложил следующее определение культурного ландшафта. Культурный (антропогенный) ландшафт - часть земной поверхности, на которой территориально сосуществуют природные и социально-экономические геосистемы В зависимости от степени изменения человеком природного ландшафта автор предлагает различать: 1) собственно культурный ландшафт, где отношение между обеими геосистемами близки к гармонии и где не утрачена саморегулирующая способность природных компонентов ландшафта; 2) нарушенный культурный ландшафт, где стабильность природных компонентов нарушена деятельностью человека, но где, однако, постоянно сохраняется их саморегулирующая способность, а тем самым и возможность восстановления; 3) опустошенный культурный ландшафт, где саморегулирующая способность природных компонентов в значительной мере утрачена и где восстановление возможно лишь посредством биотехнических мероприятий с использованием огромных количеств энергии и вещества.
По нашему мнению, в отечественной географии в конце XX века обозначились три новых направления в исследованиях культурного ландшафта.
Первое направление разрабатывает Ю.А.Веденин и его группа в Российском научно-исследовательском институте природного и культурного наследия.
Ю.А. Веденин с соавторами [Веденин, 1990, 1997 и др.] опирается на широкое толкование культуры, как множества технологий и результатов человеческой деятельности. С этих позиций наиболее конструктивной методологической основой для новой интерпретации термина «культурный ландшафт» явилась концепция В.И.Вернадского о ноосфере как результате творческой, интеллектуальной и созидательной деятельности человека по преобразованию и целенаправленному развитию биосферы. С позиций концепции ноосферы Ю.А.Веденин определяет культурный ландшафт как «целостную и территориально-локализованную совокупность вещества, энергии и информации, сформировавшихся в результате спонтанных природных процессов, преобразовательной и интеллектуально-созидательной деятельности людей». Культура, по мнению представителей этого направления, входит в ландшафт не только через результаты, но и через процессы деятельности. Результаты этих процессов воплощаются в морфоструктурс культурного ландшафта Сами же процессы составляют его динамическую структуру, определяя типические и специфические черты функционирования и развития ландшафта. Ю.А. Веденин ввел в терминологическую лексику такие понятия как компоненты, морфологические части и каркас культурного ландшафта Ю.А. Веденин выделил два типа процессов функционирования и развития культурного ландшафта Вертикальные процессы связывают пласты природного и культурного слоев ландшафта, горизонтальные - производят взаимообмен между пластами новационной и традиционных культур, между живой культурой и культурным наследием.
Ю.А. Ведениным с соавторами также была сделана попытка оценить современное состояние культурных ландшафтов России. По их мнению, в настоящий момент для России характерен процесс исчезновения традиционной культуры из-за сокращения коренного населения и деградация культурного ландшафта в наиболее развитых, прежде всего в столичных комплексах.
Предлагаемая Ю.А. Ведениным с соавторами ноосферная концепция культурного ландшафта крайне интересна, имеет сильную теоретическую базу. Несомненный интерес представляет для проектировщиков и обладает эвристическим потенциалом для решения тех или иных прикладных задач. Также несомненна позитивная составляющая данной концепции - необходимость синтетического подхода к изучению культурного ландшафта (своеобразный методологический симбиоз науки, искусства и религии).
Системный и синергетический подходы в изучении этноса, ландшафта и культуры: обзор литературы
Напомним, что под «этническим космосом» мы понимаем эктропийную самоорганизующуюся саморегулирующуюся систему внутренних устойчивых обратных связей этноса, куль-туры и чандишфта, в которой культура выполняет связующую функцию между этносом как феноменом социосферы и ландшафтом как совокупности природных объектов и явлений Иначе говоря, «этнический космос» является типичной иерархической системой, в качестве базовых элементов которой выступают этнос, ландшафт и культура взаимодействующих друг с другом в субъект-субъектных отношениях, которые структурированы по принципу тезис (этнос) - антитезис (ландшафт) - синтез (кучьтура). Напомним, что под «ландшафтом» в этой триаде мы понимаем природно-географическую среду обитания этноса в целом, включая геоморфосистемы, фито- и зооценозы, климатические условия обитания и тд. Попытаемся понять свойства этой системы-триады через «системные» характеристики его базовых компонентов.
Ниже приводится обзор литературы, в котором показано, что все элементы «этнического космоса» («этнос», «культура» и «ландшафт») рассматриваются целым рядом исследователей как типичные самоорганизующиеся («синергетические») системы.
В свое время Л.Н. Гумилев [Гумилев, 1971], один из основателей теории зтноіенеза, рассматривал этнос с позиций системного подхода. Он утверждал, что этнос необходимо рассматривать как особую систему из социальных и природных единиц с присущими им элементами. Автор определял наличие этнической целостности как динамическое существование системы корпускулярного типа. В этой системе роль управляющих модулей играет традиция, которая равно взаимодействует с общественной и природной формами движения материи. Этнос - форма коллективного бытия, присущая лишь человеку, передача опыта потомству в котором происходит в первую очередь через орудия, речь и письменность. Л.Н.Гумилев особо подчеркивал, что этнос не сумма особей, в него входящих, а система связей, объединяющих особи. Эти связи простираются не только в пространстве, но и во времени, но не бесконечно далеком, а ограниченном пассионарным взрывом, вследствие которого создалась данная этническая целостность. Автор делает вывод, что единство людей, составляющих этнос, определяется внутренней структурой и стереотипом поведения. Если структура, формирующаяся в историческом процессе становления этноса, складывается на основе общественной формы движения материи, то стереотип поведения вырабатывается в процессе адаптации к природным условиям и передается путем сигнальной наследственности, что заставляет отнести поведенческие явления к природным формам движения материи. Добавим, что этническое бессознательное и верования как формы бытия этноса, согласно этой логике, также являются природными формами движения материи. И, наконец, Л.Н.Гумилев утверждал, что этнос - это пассионарное поле одного ритма, ибо у другою этноса - другой ритм. Именно эти ритмы улавливаются ощущениями своего или чужого, но индивидуальное «сознание» не находит объяснения чувству и предпочитает игнорировать его. Этническое поле находится не в телах особей, а между ними, и, следовательно, исследуя народы этнологически, мы изучаем не внешность явлений, а их сущность в пространстве и во времени. Все детали быта, обрядов, культа и т п , описываемые этнографами, для этнологов - только опознавательные знаки причины, их породившие. В последнее время опубликована серия работ этнографов [Ермолаев, 1990, Алексеева, 2005 и др ], в которых этнос рассматривается уже как синергетическая система, хотя «синергизм» подхода Л.Н.Гумилева (за почти десять лет до провозглашения науки «синергетики»), как видно из вышеизложенного, очевиден. Так, по утверждению А.А.Алексеевой [Алексеева, 2005 и др.] этнос как система, отвечает всем требованиям синергетической системы. Этнос - это неравновесная самоорганизующаяся система. Как и всякая синергетическая система, этнос состоит из нескольких или многих одинаковых или разнородных частей, которые находятся во взаимодействии друг с другом. В первую очередь - это субэтносы Неравновесность этнической системы связывается с наличием входных и выходных потоков, под воздействием которых этнос способен к самоизменению Этнос, существуя в иноэтнической, в социальной и природной среде, обменивается с ней потоками вещества, энергии, информации и т д. Входные и выходные потоки рассматриваются как параметры неравновесности этнической системы, а их наличие или отсутствие - как функция динамизма, жизнеспособности ее структур. Этнические системы являются нелинейными, их отклик на внешнее воздействие или флуктуации в самой системе не всегда и даже чаще непропорционален этому воздействию. Напомним, что нелинейность системы означает отсутствие автоматической прямой зависимости специфики реальных состояний системы от специфики ее предшествующих состояний. Этнические системы есть открытые системы. Этнос, развивающийся как открытая система, извне получает новые источники энергии, определяющие новые его потребности; дополнительные способы деятельности; новые формы организации Этнические системы находятся в разного рода внешних и внутренних колебаниях. Согласно автору, в этнических системах обнаруживают себя эмерджентные (эмердженость означает способность системы скачкообразно переходить в новое качественное состояние при постепенном количественном изменении условий) новые качества И, наконец, самоорганизующаяся этническая система есть система, обладающая взаимосогласованностью, «кооперативностью», когерентностью своей структуры, которая обеспечивает внутренний порядок в системе, точнее - оптимальное сочетание порядка и хаоса, саму способность системы к релаксации. Наличие стабильности предполагает координацию в действии частей друг на друга Структура самоорганизующейся этнической системы рассматривается как гибкая, способная к самообновлению. Гибкая этническая структура необходимо продуцирует такие элементы, которые «выходят на первый план», берут на себя функцию сохранения системы, ее основных параметров, в периоды ее неустойчивого развития. Их роль выполняют определенные социальные слои, территориальные или профессиональные общности, социальные институты Другим ярким примером применения синергетического подхода в этногенезе являются работы В.Ю. Ермолаева [Ермолаев, 1990 и др.]. Автор, доказывает единую природу этногенеза и диссипативных структур. У этносов есть все основные признаки и свойства последних. В частности, равновесным состоянием этносов является этноландшафт-ный гомеостаз, а условия равновесия в разных этносах приводят к одинаковым макроскопическим результатам Именно поэтому этносы, находящиеся в і омеостазе, имеют схожие стереотипы поведения (индейцы Северной Америки, горцы Тибета, палеоазиаты Сибири и Дальнего Востока).
Еще 70-ые годы прошлого столетия в работе Я.Демека «Теория систем и изучение ландшафта» [Демек, 1977] при анализе возможных путей исследования ландшафтов была предпринята одна из первых попыток использования методов, выработанных в рамках общей теории систем. В своей монографии известный чешский исследователь Я Демек один из первых предлагал использовать методы системного анализа при изучении ландшафтов, особенно культурных По мнению автора, ландшафт в целом является саморегулируемой системой, которая в условиях постоянного поступления вещества и энергии стремится достигнуть стабильного состояния. Такая возможность существует, поскольку ландшафт состоит из субсистем, обладающих обратной связью Субсистемы в свою очередь функционируют как авторегулируемые системы, и это их качество придает ландшафту большую восприимчивость к внутренним и внешним импульсам. По мнению автора, отрицательная обратная связь преобладает в ландшафте. Она присуща всем ключевым субсистемам ландшафта и способствует тому, что нарушение энергетики системы вызывает изменение ее переменных, и это приводит в итоге к возникновению нового сбалансированного состояния системы Эта тенденция к саморегулированию и достижению равновесия, рассматриваемая как следствие притока энергии и постоянства деятельности системы, получила название динамического гомеостаза [Демек, 1977]. Гомеостаз ландшафта есть способность ландшафта нейтрализовать изменения, происходящие в каких-либо его частях, при помощи механизма отрецательной обратной связи. Иными словами, это есть тенденция ландшафта как геосистемы сохранять неизменность выполняемой его функции, несмотря на перемены во внешнем окружении.
За последние десять лет намечаются устойчивые тенденции к масштабному применению системного и синергетического подходов в географических науках, в частности, при исследованиях процессов самоорганизации и динамики іеоморфосистем [Самоорганизация..., 2003] Говоря о вкладе в эти направления исследований отечественной науки, в первую очередь отметим работы АД Арманда [Арманд, 1988, 2000ь 20002, 20011, 20012, 2003 и др.] и А.ЮРетеюма [Ретеюм, 1981, 1988і, 1988г, 1991 и др.], а также А.В.Позднякова [Поздняков, 1976,2003; Поздняков, Черванев, 1990 и др.] и Г.П.Скрыльника [Скрыльник, 2003 и др.].
По утверждению А Д Арманда [Арманд, 2003], география знает несколько моделей самоорганизации географического пространства. К ним можно отнести теорию геоморфологических циклов В. Девиса и связанную с ней модель пенепленизации рельефа. Геоботаника опирается на теорию сукцессии. В экономической географии такую же роль играют теория центральных мест А. Кристаллера, теория зонирования территории по И Г. Тюнену, поляризованная биосфера Б Б Родомана, теория саморазвития транспортных сетей П. Хаггета - С.А. Тархова. Тем не менее, по мнению А Д Арманда [Арманд, 2003], к настоящему времени крайне мало моделей для построения теоретического каркаса науки Частных феноменов самооріа низации немало, но по большей части они не стали поводом создания специальных теорий. Примерами могут служить образование полигональных почв в зоне мерзлоты, пространственный порядок распределения деревьев в лесу, кочек и гряд в болотах, трещин в горных породах. Тем не менее методика географических исследований уже не может обойтись без поисков своих специфических аттракторов. Дальше логично следует определение характерного времени изучаемого процесса и фазы, в которой находится тот или иной объект. Удовлетворительно изученной может считаться система, относительно которой можно сформулировать механизмы, направляющие самоорганизацию, и факторы, нарушающие закономерное течение процесса.
Сложность географического анализа заключается, в частности, в огромной разнице масштабов, пространственных и временных, с которыми работает географ. От биосферы до кон-сорции, от цивилизации до отдельной семьи, от геологических эпох до мгновенных разрядок тектонических и гравитационных напряжений.
Тем не менее, в настоящее время можно найти достаточное количество примеров успешного использования системной и синергетической методологий при анализе географического пространства. В 2003 году в Томске прошел XXVII Пленум Геоморфолої ической комиссии РАН, на котором были представлены доклады и тезисы, в которых особое внимание было уделено системно-синергетической методологии в исследованиях самоорганизации и динамике геоморфосистем Так, в докладе В.Вад. Бронгулеева и Д А Тимофеева [Бронгулеев, Тимофеев, 2003] рассматриваются процессы самоорганизация долинной сети Русской равнины в свете статистического анализа морфометрических данных. На основании проведенных исследований авторы сделали вывод, что хотя формирование и развитие долинной сети той или иной территории определяется множеством факторов внешней среды, влияние процесса самоорганизации можно вычленить из всей истории долин - в частности, с помощью анализа региональных различий в морфометрических показателях и в особенностях связей последних с внешними факторами. Образцом применения синергетического подхода к процессам рельефо-образования при прогнозе природных катастроф (на примере Дальнего Востока) может служить работа В.И.Готванского и Е.В Лебедевой [Готванский, Лебедева, 2003]. Н.В. Хмелева с соавторами [Хмелева, Виноградова, Шевченко, 2003] делают интересный вывод, что причиной смены фаз в развитии эрозионно-аккумулятивных процессов в системе «бассейн - русло» является различная солнечная активность 11-летних циклов. Воздействие каждого из них на протекающие на Земле процессы в зависимости от смены циклов и их порядкового номера (четного или нечетного) определяет параметры отдельных процессов и взаимосвязи между ними. В процессе развития системы при смене солнечных циклов нарушается достигнутое системой равновесие и по закону факторной относительности Н.И. Маккавеева в соответствии с новыми условиями происходит ее перестройка Этот закон, считают авторы, выражается «в неодинаковой реакции (в отношении направленности и интенсивности русловых и эрозионных процессов в различных звеньях гидрографической сети) при изменении условий географической среды». Именно в результате проявления этого закона происходит изменение типов взаимосвязей и перестройка системы в соответствии с новыми условиями. Таким образом, по мнению авторов работы, речной бассейн можно считать самоорганизующей системой, основным фактором изменения которой являются гелиокосмические явления.
Этнографическая характеристика Среднего Поволжья
В состав Средневолжской или Волго-Уральской ИЭО [Кузеев, 1992] входят три «финно-угорские» республики - Мордовия, Марий-Эл и Удмуртия, три «тюркские» республики - Татарстан, Башкортостан и Чувашия, а также шесть областей (с северо-запада на юго-восток -Нижегородская, Кировская (южная часть, левобережье р.Чепца), Ульяновская, Пензенская, Самарская и Оренбургская области. К Приуралью относятся Башкортостан, Оренбургская область, частично - Удмуртия. Самыми северными территориями являются Марий-Эл, Кировская область, Удмуртия, а также часть Нижегородской области, расположенные на лесном низменном левобережье Волги. На возвышенном правобережье, в лесостепной зоне, расположены большая часть Нижегородской области, Чувашия, Ульяновская и Пензенская области, а также Мордовия. Татарстан и Самарская область занимают территории левобережного лесостепного и степною Заволжья. Самыми юго-восточными и отдаленными от Волги являются приуральские территории Оренбургской области и Башкортостана.
Волго-Уральская ИЭО расположена в зоне соприкосновения крупных историко-этнографических провинций России (рис. 1.2.), что оставило след на этническом и культурном облике его населения, обусловив формирование на территории региона многокомпонентного культурного континуума.
В пределах Средневолжской (Волго-Уральской) ИЭО в настоящее время проживают народы, принадлежащие к трем языковым семьям: финно-угорские народы Уральской языковой семьи - мордва и мари (волжско-финская группа), удмурты (пермская группа); тюркские народы Алтайской языковой семьи - татары и башкиры (кыпчакская группа), чуваши (булгарская группа); славянские народы, в основном русские, Индо-европейской языковой семьи [Бусыгин, Зорин, 1984] Современные особенности этнической структуры населения Средневолжского региона освещены по данным Всероссийской переписи населения 2002 г. [Итоги Всероссийской переписи..., 2004].
Фшшо-угорсние народы. Мордва Мордва делится на две основные этнографические группы - эрзю и мокшу. Кроме того, по этнографическим особенностям в регионе выделяются этнотерриториальные группы мордвы-терюхан, мордвы-шокша или теньгушевской мордвыи мордвы-каратаев.
Основной зоной расселения мордвы является правобережье Волги, северные отроги Приволжской возвышенности (Мордовская возвышенность). Мордва-эрзя расселена в Окско-Сурско-Цнинском междуречье. Мордва-мокша расселена в бассейне среднего течения р.р.Мокши и Суры В целом ареал расселения мордвы тяготеют к лесостепной зоне. Мордва-эрзя расселена преимущественно в восточных и северных районах Мордовии, а также отдельными поселениями или группами поселений в юго-восточной оконечности Нижегородской области, а мокша живет главным образом в западных и южных районах республики Мордовия. Мордва-терюхане проживают в Дальне-Константиновском районе Нижегородской области, мордва-шокша или теныушевская мордва - в Теньгушевском районе Мордовии), а мордва-каратаи - в Камско-Устьинском районе Татарстана.
По данным Всероссийской переписи 2002 г. [Итоги Всероссийской переписи..., 2004] наибольшее количество мордвы проживает на титульной территории - Мордовии - 284 тыс.чел , что составляет 32% от общей численности населения республики. Интересно, что из них лишь немногие причислили себя к определенным этнографическим группам: 47 тыс.чел. (5%) - к мордве-мокше и 79 тыс.чел. (9%) - мордве-эрзя. Мордовский этнос в пределах Волго-Уральской ИЗО является одним из самых распространенных среди финно-угорских народов Крупные этнические массивы мордвы расселены на девяти административных территориях Волго-Уральской ИЗО. Наибольшее количество мордовского населения имеют четыре административные территории - Самарская область (87 тыс.чел., что составляет 2,7% от общей численности области, Пензенская область - 71 тыс.чел. (5% от общей численности населения области), Оренбургаская область - 52 тыс.чел. (2,4% от общей численности населения области), а также Ульяновкая область - 53 тыс.чел. (4% от общей численности населения области).
На остальных пяти территориях Волго-Уральского региона мордовское население распределилось следующим образом (далее в скобках х% - доля представителей конкретной этнографической группы или этноса от общей численности населения административных территорий). В Башкортостане проживает 26 тыс.чел (0,6%), В Нижегородской области - 26 тыс.чел. (0,7%), вТатарстане - 24 тыс.чел (0,6%) и в Чувашии - 16 тыс.чел. (1,2%).
Племена городецкой культуры (VIII - VII веков до н.э) дали начало формирования древнемордовских племен. Древнемордовские племена в I - IV в в н.э. занимали обширную территорию цнинско-окско-сурского междуречья на высоком правобережье Волі и. В это время происходит разделение древнемордовских племен на две группы - северную и южную. На основе южной группы древнемордовских племен, живших в верховьях Суры и Мокши, сформировалась мордва-мокша. Северная группа, жившая в Среднем Поочье, дала основу мордвы-эрзи. Северные племена находились под влиянием славянских племен, южные группы испытывали воздействие степных кочевых народов. Мордва-каратаи - это локальная группа мордвы смешанного эрзянско-мокшанского состава, которая оказалась в окружении татар, а ранее, возможно, - булгар. Под их влиянием мордва восприняла татарский язык и ряд культурно-бытовых черт, не утратив при этом своего этнического самосознания. В настоящее время каратам почти ассимилировались с окружающим татарским населением. Теньгушевская мордва, локальная группа мордвы, оказавшаяся оторванной от района расселения основной массы эрзи, испытала на себе сильное культурное влияние соседней мокши и русских.
Марийцы Марийцы (в прошлом черемисы) делятся на три этнографические группы -луговых, горных и восточных.
Этнические территории марийцев находятся на стыке хвойных и смешанных лесов. Волга делит территорию Марий-Эл на луговое левобережье и горное правобережье. Восточная половина левобережья - возвышенность, западная часть левобережья - Марийская низменность. Горное правобережье - плато, северные отроги Приволжской возвышенности. Луговые марийцы занимают левобережную часть Марий-Эл, расположенную в Ветлужско-Вятском междуречье, горные живут на правобережье в пределах северной оконечности Приволжской возвышенности, а также в Поветлужье, а восточные марийцы несколькими небольшими массивами расселены на значительной территории от низовьев Вятки до отрогов Среднего Урала, в основном в междуречье Белой и Уфы, к востоку от р.Вятки, в Прикамье и Приуралье.
По данным Всероссийской переписи 2002 г. [Итоги Всероссийской переписи..., 2004] крупные этнические массивы марийцев имеют три административные территории Волго-Уральской ИЭО Большинство марийцев региона проживает на титульной территории - в Марий-Эл - 3122 тыс.чел. (43%). Большие массивы марийцев имеют Башкортостан - 106 тыс.чел (3%) и Кировская область - 39 тыс.чел. (2.6%) Этнографической идентификацией обладают около 70 тыс.чел, проживающих на территории Марий-Эл. К лугово-восточным марийцам относят себя 53.тыс.чел (7%), к горным марийцам причисляют себя 18 тыс.чел (2 4%).
Марийцы сложились на территории занимающей междуречье Волги, Вятки, Ветлуги и на «горном» правобережье Волги (Горно-Марийский район Марий-Эл). В основе формирования марийского народа лежат древнемарийские племена - наследники пьяноборской и городецкой культур Как считают некоторые исследователи, это - аборигены местного края. В конце первого тысячелетия н.э. происходит формирование единого марийского этноса В это время и оформляется единый этноним «черемиса», известный из русских летописных источников. На марийцев большое влияние оказали тюркские народы в эпохи Булгарского государства, Золотой Орды, Казанского ханства. После присоединения Казанского ханства к Русскому государству территория, занимаемая марийцами, включается в его состав. Как отмечалось выше, они разделены на три этнографические группы: горные, луговые и восточные. В основу горных марийцев легли племена, близкие к городецким. Этим в значительной мере объясняется близость горных марийцев к мордве. Восточная группа марийцев образовалась в результате пере 63 селения части луговых марийцев на восток, начиная со второй половины XVI века. Эта группа марийцев испытала сильное культурное влияние различных местных и пришлых народов, в особенности татар и башкир.
Удмурты Исторически сложились две этнографические группы удмуртов (в прошлом вотяков) - северные и южные. Выделяется также этнографическая группа бесермян, считающаяся обудмуртившимся в историческом прошлом тюркским народом
Основные ареалы расселения удмуртов приурочены к лесной зоне, в северной части региона - к подзоне южной тайги, в южной части - к подзоне широколиственных и хвойных лесов. Они расселены на северо-востоке Средневолжской региона, на левобережье Волги, в междуречье Камы и Вятки, а также в Приуральской части Восточно-Европейской равнины. Северные удмурты расселены в основном в Ярском, Юкаменском, Балумском районах Удмуртии, а также в Слободском районе Кировской области Южные - в южных прикамских районах республики.
