Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические вопросы развития трансграничных общественных систем
1.1. Процессы интернационализации и глобализации современного общественного развития 12
1.2. Трансграничный подход в общенаучных и географических исследованиях процессов развития геопространственных систем 19
Глава 2. Пространственно-временные модели в исследованиях общественных процессов в трансграничных регионах
2.1. Иерархические пространственно-временные модели в географических исследованиях мировых процессов 28
2.2. Динамические региональные и локальные пространственно-временные модели в процессах трансграничного взаимодействия, их функция и структура 41
Глава 3. Пространственная организация высшего образования в контексте мировых экономических и политических процессов
3.1 Мировая территориальная система высшего образования, ее модели и факторы развития 57
3.2. Территориальная стратегия развития высшего образования Российской Федерации как евразийского государства 93
Глава 4. Национальные инструменты развития территориальных систем управления образованием в России в переходный период
4.1. Территориальное управление системы профессиональным образованием в России в период индустриализации страны 136
4.2. Инструменты территориального управления системой образования в стратегиях развития постсоветской России 146
Глава 5. Территориальная организация образованием в Китае в период вхождения государства в клуб самых мощных экономических держав мира
5.1. Территориальное управление профессиональным образованием в Китае в период его становления 189
5.2. Территориальная стратегия развития профессионального образования страны в XXI веке 199
Глава 6. Национальные инструменты развития терииториального управления образования в Монголии
6.1. Инструменты развития территориального управления образованием в Монголии в советский и постсоветский период 226
6.2. Территориальная организация высшего профессионального образования страны в контексте системных изменений 231
Глава 7. Инструменты развития территориальной системы управления профессиональным образованием Байкальского региона в контексте национальных государственных интересов
7.1. Территориальная стратегия социально-экономического развития Байкальского региона до 2020-25 гг. 239
7.2. Территориальная организация образовательного и научного потенциала Байкальского региона 267
7.3. Территориальная модель профессионального образования Байкальского региона в системе трансграничья смежных районов России, Китая и Монголии 285
Заключение 322
Список литературы 326
Приложение 378
- Трансграничный подход в общенаучных и географических исследованиях процессов развития геопространственных систем
- Территориальная стратегия развития высшего образования Российской Федерации как евразийского государства
- Территориальная стратегия развития профессионального образования страны в XXI веке
- Территориальная стратегия социально-экономического развития Байкальского региона до 2020-25 гг.
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Лейтмотивом экономического роста стран и регионов мира стал тезис о том, что «образование - ключ будущего процветания». Поэтому ведущие экономики мира сосредоточили свое внимание на инвестициях в развитие человеческого капитала, в его социальное окружение и качество жизни. Мощным толчком развития мировых образовательных систем и появления новых пространственных форм явились тенденции коммерциализации, информатизации, развития сетевого формата технологий и предоставления услуг. В то же время все больше образование в мире рассматривается не только как необходимое для жизни благо, но и как коммерческая услуга. Образование, особенно высшее, становится примером классической отрасли экономики нового вида со всеми вытекающими для нее законами, что расширяет представление о его территориальной организации.
Высшая школа России на протяжении многих лет XX в. была одним из мировых лидеров в подготовке высококвалифицированных кадров. Сегодня с социально-экономическими преобразованиями в стране происходит модернизация высшей школы, встраивание ее в мировую систему. Стратегической задачей развития высшего профессионального образования России становится переход на инновационный путь развития. Для этого в соответствии с «Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года» на национальном уровне происходят процессы изменения системы управления профессиональным образованием, оптимизации сети высших учебных заведений с выделением групп университетов инновационного прорыва. Близкие по содержанию реформы происходят во многих странах. Отсюда изучение территориальной организации процессов развития высшего образования на глобальном, национальном и региональном уровне становится крайне необходимым, так как понимание главных трендов мирового образования позволяет выстроить четкую стратегию развития российской образовательной системы на европейском, евразийском и азиатско-тихоокеанском направлениях.
Стратегии национального развития России и Байкальского региона предполагают рассматривать повышение конкурентоспособности территории через создание эффективных кластеров в системе производство-образование-наука-инновации/наука-бизнес-государство, включение их в мировое, национальное и региональное экономическое пространство. Последнее предусматривает разработку соответствующих программ развития как отраслей, так и территорий, изучение особых территориальных моделей трансграничной организации процессов профессионального образования, возникающих в результате влияния факторов глобализации и регионализации.
Работа вносит вклад в развитие теории территориальной организации высшей школы. Данное направление в экономической географии изучает пространственно-временные аспекты профессионального образования на макро-, мезо- и микроуровнях исследований. В работах классиков
географических исследований развиваются такие направления, как: описательное хорологическое, теоретическое, методическое, экономико-географическое, социально-географическое, политико-географическое, историко-географическое, региональное. Мы считаем, что исследование трансграничных систем, факторов их организации, взаимодействия с экономикой и населением в эпоху глобализации должно стать одним из направлений географических исследований в концепции территориальной организации высшего профессионального образования.
Объект исследования - региональные научно-образовательные системы в условиях процессов интернационализации, интеграции, глобализации и регионализации.
Предмет изучения - трансграничные формы территориальной организации научно-образовательных систем в мировых, национальных и региональных стратегиях развития.
Цель работы - изучение условий и факторов формирования научно-образовательных систем в странах и регионах мира и разработка территориальной модели системы, наиболее полно учитывающей трансграничные процессы в развитии региона.
В процессе исследования потребовалось решение ряда задач:
обобщить теоретические вопросы развития общественных систем и трансграничного подхода в географических исследованиях;
расширить представления о пространственно-временных моделях в исследованиях общественных процессов с экономико-географических позиций;
выделить наиболее существенные социально-экономические факторы трансграничной территориальной организации мировых и национальных научно-образовательных систем в условиях глобализации и регионализации;
исследовать существующие и перспективные мировые, региональные и национальные модели научно-образовательных систем, их территориальную организацию в разные периоды развития, современные стратегии в русле концепций экспорта образовательных услуг;
- предложить модель развития региональной научно-образовательной
системы образования на макро-, мезо- и микроуровнях, с учетом кластерного
подхода и трансграничных процессов в мировом образовании.
Методология работы основывается на системном подходе к предмету исследования. Предмет исследования рассматривается, как территориальная общественная (пространственно-временная) система - сочетание общественных компонентов. В работе системный подход находит конкретное выражение в исследовании свойств (иерархичности, структурности, функциональности) и факторов организации трансграничных моделей территориальной организации научно-образовательных систем. Последнее является объектом исследования теоретической географии - географического пространства, выраженного через взаимодействие картоидов. Запросы практики привели к необходимости исследования трансграничных форм в территориальных системах на региональном уровне (структуры, асимметрии, сбалансированности,
управления) и применения такого инструмента, как кластерный подход для решения поставленных целей.
Степень разработанности темы. Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составляет системный подход к изучению общественных процессов и явлений. В его развитии нами использованы геопространственные представления Э. Б. Алаева, Е.Г. Анимицы, А. Геттнера, В. М. Гохмана, В. Бунге, Б. М. Ишмуратова, Ю.П. Михайлова, Б. Б. Родомана, Ю. Г. Саушкина, В. Б. Сочавы, Т.В.Субботиной, П. Хаггета, В. А. Шальнева, М.Д. Шарыгина и др.
Пространственно-временные аспекты мирового, национального и регионального развития мы рассматривали, опираясь на концепции «центр-периферия» Д. Фридмана, энергопроизводственных циклов Н. Н. Колосовского, ресурсных циклов И. В. Комара, инновационных циклов В. Л. Бабурина, циклов рыночной экономики С. Н. Соколова; геосистемного моделирования В. Б. Сочавы, геопространственных моделей В. А. Шальнева, полисистемных моделей А. К. Черкащина; пространственного социально-экономического моделирования территорий Б. Б. Родомана, П. Хагета, М. К. Бадмана, Ю. Г. Липеца, А. В. Тикунова; кластерной концепции М. Портера и др.
Трансграничные вопросы функционирования геопространственных систем рассмотрены в работах П. Я. Бакланова, С. С. Ганзея, Т.П. Герасименко, А. Г. Дружинина, В. С. Корнеевеца, В. А. Колосова, Л. М. Корытного, М. Ю. Шинковского, В. Е. Шувалова и др.
При анализе территориальных аспектов развития экономики на мировом, национальном и региональном уровне нами использованы труды Д. Балжинняма, Л. А. Безрукова, Л. Б. Вардомского, С. О Глазьева, А. Г. Гранберга, М. Г. Делягина, В. А. Дергачева, Б. М. Ишмуратова, М. Б. Мещанинова, Н. М. Сысоевой, А. Я., A.M. Трофимова, Э. Тоффлера, М.Д. Шарыгина, А.Я Якобсона и др.
Пониманию современных аспектов территориальной организации мировой высшей школы способствовали труды А. Л. Арефьева, И. А. Артушиной, В. И. Байденко, М. В. Богуславского, Н. Е. Боревской, М. Галушкиной, Ц. Дэмбэрэла, А. Жанчивын, Б. В. Железова, Г. Ицковиц, А.П. Катровского, Э. Ю. Кавериной, м. в. Ларионовой, О. М. Карпенко, А. А. Маслова, В. А. Садовничего, В. А. Шутилина, Ф. Э. Шереги, Г. П. Черникова, Ли Ликсу и др.
Научная новизна:
- разработана методология формирования трансграничных научно-
образовательных систем в условиях процессов интернационализации,
интеграции, глобализации и регионализации в рамках системы представлений о
территориальной организации общества;
- предложены подходы к выделению форм развития трансграничных
геопространственных процессов сложных научно-образовательных систем,
исследованию иерархии и динамики трансграничного пространства, разработке
принципов его классификации;
- введены понятия трансграничных моделей систем территориальной
организации на примере научно-образовательных систем: асимметричной,
соседской, взаимной экспансии, односторонней экспансии, поглощения,
сотрудничества, регионального сетевого взаимодействия;
- выявлены основные черты многовекторности политики России в сфере
образования, обоснованы ее проблемы, возможные модели развития и
конкурентные преимущества и недостатки;
изучена отраслевая и территориальная организация научно-образовательных систем смежных районов России, Китая и Монголии, рассмотрены ее конкурентные преимущества с учетом трансграничного фактора развития;
- доказана необходимость учета закономерностей и пространственных
особенностей территориальной организации современных трансграничных
научно-образовательных систем и перспективность использования новых идей
в практике реализации модели кластера научно-образовательного пространства
Байкальского региона с учетом его международных, национальных и
региональных приоритетов развития.
В качестве основных методов исследования в работе использовались: системный, сравнительно-географический, картографический, моделирования, статистический, типизации, районирования, векторного и индикативного анализа.
Информационная база исследования. Для работы использованы картографические, статистические материалы, программы развития национальных экономик и отраслей, нормативно-законодательная база Министерства образования и науки РФ, собственные исследования в течение последнего десятилетия.
Практическая значимость работы. Проведенное исследование позволяет моделировать национальные и региональные научно-образовательные кластеры с позиции трансграничного взаимодействия, решения задач страны по экспорту образовательных услуг, позиционирования государства и регионов в мировой экономической и образовательной системе. В работе даны предложения по модернизации системы профессионального образования Байкальского региона. Материалы могут быть использованы географами, экономистами, социологами, историками, педагогами, специалистами в области управления образовательными системами для решения задач в рамках федеральных проектов и программ: «Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года», «Стратегия социально-экономического развития Сибири до 2020 года», «Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года», «Экономическое и социальное развитие Дальнего Востока и Забайкалья на период до 2013 года», «Социально-экономическое развитие Забайкальского края на 2010-2014 годы», «Разработка стратегии и формирования методологии профессионального образования в
целях реализации стратегий социально-экономического развития субъектов Российской Федерации», «Развитие образования» на 2013-2020 годы.
Работа выполнялась в рамках Аналитической ведомственной целевой программы (АВЦП) «Развитие научного потенциала высшей школы» №2.1.3/10962, ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. №5.2654.2011 и № 14.740.11.0211.
Апробация работы и публикации. Основные теоретические положения и практические результаты докладывались и обсуждались на совещаниях, конференциях, семинарах научно-исследовательских институтов и университетов в Чите, Иркутске, Улан-Удэ, Санкт-Петербурге, Новосибирске, Владивостоке, Волгограде, Курске, Тамбове, Красноярске, Перми, Улан-Баторе (МНР), Хулунбуире (КНР). По теме диссертации опубликована монография объемом 16,0 п. л., статьи в коллективных монографиях и учебно-методических работах: «Трансграничные научно-образовательные структуры в глобальном, национальном и региональном развитии» (2012), «Позиционирование территории Байкальского региона в условиях трансграничья» (2012). Опубликовано 16 статей в изданиях, рекомендованных ВАК (42,3 п.л.): «Вестник БФУ», «Вестник БГУ», «Перспективы науки», «В мире научных открытий», «Ученые записки ЗабГГПУ», «Вестник ЧитГУ» «Известия ИГУ», «География в школе», «Глобальный научный потенциал», «География и природные ресурсы», также статьи в других журналах, сборниках и материалах конференций. Всего автором опубликовано более 80 публикаций по географии общества (69,6 п.л.) и учебно-методических работ (40,0 п.л.), из них 42 - по теме диссертации.
Структура и объем работы. Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, семи глав, заключения, списка литературы и приложения. Работа изложена на 404 страницах машинописного текста, содержит 24 рисунка, 83 таблицы, приложение. Список литературы насчитывает 446 наименований.
Трансграничный подход в общенаучных и географических исследованиях процессов развития геопространственных систем
Такие понятия как интернационализация, интеграция, глобализация и регионализация, позволяют рассмотреть эволюцию современных общественных систем, имеющих транснациональный и субнациональный характер [53].
Применительно к части конкретных предметов и объектов изучения в науке используются трансграничные или пограничные методы к исследованию процессов и явлений. Трансграничность может выступать как синтетический подход многих обществоведческих наук. Такое исследование проведено Д. В. Трубицыным относительно некоторых гуманитарных направлений: антропологии, демографии, экономики, истории, права, политологии, социологии и философии. Для антропологии предметом изучения в трансграничных исследованиях становятся вопросы культурных изменений и национальной этнической идентичности; демографии — качественных и территориальных характеристик населения; экономики - повышения конкурентных свойств регионального хозяйства; истории - эволюции и факторов сотрудничества; права - институтов сотрудничества; социологии - социальных структур сотрудничества, философии - вопросы равнозначности и неравнозначности взаимодействия. Автор проследил трансграничный подход в рамках вопросов исследования, уровней анализа, основных теорий и примеров гипотез перечисленных выше наук. Как отмечается в работе, трансграничный прием позволяет глубже вести междисциплинарный диалог [181]. На уровне «междисциплинарного диалога» образуются новые свойства материи, возникает эмерджентность и появляются пограничные науки: биохимия, геохимия, биофизика, биоинженерия и др.
Пограничность развития наук «характеризуется диалектическим взаимодействием двух противоположных процессов - дифференциацией (выделением новых научных дисциплин) и интеграцией (синтезом знания, объединением ряда наук) [265]. В современных научных исследованиях интеграционным исследованиям придается огромное значение, поскольку с ними связывают будущие прорывы в науке [285]. Интеграционные исследования все больше и больше связывают с междисциплинарными и мультидисциплина-рыми (полидисциплинарными) подходами. Междисциплинарный подход предполагает «прямой перенос методов исследования из одной научной дисциплины в другую, ...что обусловлено обнаружением свойств исследуемых предметных областей». Мультидисциплинарный (полидисциплинарный) подход состоит в «рассмотрении обобщенной картины предмета исследования, по отношению к которой отдельные дисциплинарные картины предстают в качестве частей, ...без переноса методов исследования» (см. трансдис-циплинарность [251]). По данным Thomson Reuters, из 170000 статей из 60 неспециализированных журналов (Science, Nature и др.) 50% являются мультидисциплинарными [322].
Факторами, оказывающими влияние на междисциплинарность научных исследований, является: необходимость тесного взаимодействия различных наук для выработки новых идей и методов; необходимость решения крупных целевых программ; расширение контактов промышленности и академической науки; государственная политика поощрения мультидисциплинарных работ; развитие отраслевой науки, специализирующейся на решении прикладных задач; создание интегрированной инфраструктуры (научных центров); образовательная политика государства и вузов [там же]. И.В. Конева обращает внимание еще на один аспект роста идей междисциплинартности (трансдисциплинарности, авт.) - в усилении участия общественности в принятии решений [89].
По данным Г. Г. Малинецкого, следующий технологический уклад в мире будет связан с развитием, прежде всего, таких мультинаправлений, как: биотехнологии, нанотехнологии, проектирование живого, вложение в человека, новое природопользование, робототехника, новая медицина, высокие гуманитарные технологии, проектирование будущего и управление им, технологии сборки и уничтожения социальных субъектов [310].
Пограничный (трансграничный) характер географических исследований определяется самой сущностью науки. В наиболее широком плане она состоит из двух ветвей - природной и общественной, определяющих, по мнению Н.В. Каледина, географическую картину мира, т.е. «систему знаний о пространственных формах, особенностях природных, общественных и интегральных (общественно-природных) процессов и явлений, о роли географических факторов в их жизни и развитии [284]. Взаимодействие их между собой является одним из объектов исследований современной географии. При этом взаимодействие изучается в географических системах различного уровня - от глобального до локального. Как отмечает М. Д. Шарыгин, погра-ничность социально-экономической географии проявляется с появлением таких новых направлений, как: геоэкономическое, геогуманистическое, геоэкологическое, геополитическое и т.д. [203].
Таким же направлением является и базовая концепция нашего исследования - учение о территориальной организации высшей школы, как составная часть учения о территориальной организации общества А. П. Катровско-го [83]. Как отмечает автор, учение является комплексным по содержанию, носит междисциплинарный характер, как результат взаимодействия различных наук: географии, экономики, педагогики, социологии, истории и др. На развитие данного направления оказали большое влияние исследования специалистов как в нашей стране, так и зарубежом, в области общей теории размещения В. В. Покшишевского [122] Э. .Л. Файбусовича [184], Е. Е. Лей-зеровича [99], А. П. Катровского [82; 83], теории поляризованного развития В. Бунге [35], жизненных циклов Н. И Блажко, К. С. Розиной [27], В. В. Покшишевского [121], опорного каркаса территории Ю. Г. Саушкина [138], Б. С. Хорева и С. Г. Смидовича [190], Г. М. Лаппо [97] и др.
Только интегрально-пограничным характером географии, можно объяснить широкое использование в ней некоторых общих терминов, например как геосистема. Первоначально В.Б. Сочавой понятие геосистема характеризовалось «как земные пространства всех размерностей, где отдельные компоненты природы находятся в системной связи друг с другом [149, с. 14]. По замыслу ученого понятие должно относиться, только, к физической географии.
Сегодня, ключевыми задачами физической географии на основе геосистемного подхода определены: моделирование геосистем с учетом их динамики; количественная оценка геосистем и процессов в них; познание и анализ состояния пространственно-временных связей геосистем на разных уровнях; построение графических моделей природно-хозяйственных геосистем; прогнозирование динамики геосистем под влиянием процессов социально-экономического развития; разработка теоретико-методологических основ геосистемной концепции в географии [140].
В то же время в одном из своих трудов В.Б. Сочава писал, что «многие разделы учения о геосистемах имеют прямое отношение к сотворчеству человека с природой», а «сотворчество станет важнейшим видом приложения физической географии к проблемам социального и экономического развития» [149, с. 256-257]. В подтверждении этому мы видим среди актуальных задач современной социально-экономической географии направления системных исследований: процессов взаимодействия хозяйства в рамках интегральных геосистем, эколого-экономической устойчивости геосистем, оценки природно-ресурсного потенциала; геосистемного районирования и моделирования [18; 89; 116].
Такой взгляд В.Б. Сочавы к понятию еще в своих более ранних работах подвел к расширенному толкованию сферы приложения термина, как «результата развития современного хозяйства» [139, с. 29] или «универсальной пространственно-временной системе природно-общественного образования» [11, с. 33]. В результате дискуссий физико- и экономико-географов об использовании термина, появились предложения универсального плана, например J.Demek о «множественности» геосистем» [218]: природных геосистем, производных или видоизмененных природных геосистем, контролируемых геосистем, социально-экономических геосистем [там же, с. 28]. Ю.П. Михайлов идет дальше и говорит о системе, как категории познания: «система ... это не реальная вещь или явление, а форма вычленения в реальном многообразии отдельных его сторон» [105, с. 10].
Территориальная стратегия развития высшего образования Российской Федерации как евразийского государства
Россия является правопреемницей Советского союза, мощного государства, с развитой научной, образовательной и технической культурой. Однако, двадцать лет «шокового перехода» от административно-планового развития к рынку разрушительно повлияли на экономическое и социальное пространство сверхдержавы. Применительно к сегодняшней ситуации в России В. А. Дергачев использует термин «экономической пустыни» [264].
Для таких регионов, как наша страна, А. Г. Макушкин видит два пути: либо создавать собственные институты развития, либо использовать модель англосаксонской системы мироустройства [309]. Судя по проектам и первым результатам модернизации различных сфер жизнедеятельности нашего государства, Россия избрала второй путь, который характеризуется копированием опыта, встраиванием в существующие центры развития, согласованием планов модернизации с общемировыми тенденциями. Это модель «игрока, обладающего не самостоятельным, а балансирующим потенциалом», роль которого определяется наличием потенциалов базового ресурса для ведущих полюсов: вооружение, сырье и энергоресурсы, организационно-политический ресурс (в нашем случае в основном нефти и газа) [там же]. Понятно, что такая роль не устраивает большую часть российского общества, которое видит страну, как и прежде, в числе мировых лидеров.
Тенденции развития мирового хозяйства в целом определяют системные проблемы в достижении желаемой цели. В первую очередь, усиление глобальной и региональной конкуренции на рынках товаров, работ, услуг и технологий [290]. Сегодняшнее состояние российской экономики с преобладанием первичного сектора в его структуре не стимулирует развитие верхних этажей технологического передела, поэтому уменьшает шансы России к равноправной экономической интеграции.
Во-вторых - возрастание роли человеческого капитала. Человек является носителем компетенций, которые в «экономике символов» имеют определенную стоимостную характеристику. К 2050 г., соотношение занятых в мировой экономике, будет в пользу третичного сектора. Следствием этого является необходимость модернизации и ускоренного развития отраслей сферы услуг (образование, здравоохранение и т.д.).
В-третьих - исчерпание источников экспортно-сырьевого типа развития, что делает необходимым выбор общего направления долгосрочного стратегического развития страны.
На Всемирном экономическом форуме в Давосе в 2006 г. были представлены три стратегии развития России до 2020-30 гг.: стратегия «нефтяной иглы»; стратегия «медленного технологического подъема»; «стратегия стремительного реформирования экономической структуры» [281]. В российском варианте они известны по «Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года», как сценарии развития: базовый (инерционный), энерго-сырьевой и инновационного прорыва. Данные сценарии рассматриваются как негативный, промежуточный и оптимистический соответственно. В зависимости от успехов реакции государства на глобальные системные вызовы возможна реализация любой стратегии. Первая превращает Россию в страну третьего мира, позиционирующую себя как источник энергосырья. Вторая предполагает использование доходов от уникального энерго-сырьевого потенциала для постепенного встраивания в мировую экономику. Третья осуществляет модернизацию во всех сферах государства, направленных на инновационное развитие экономики [там же].
В соответствии с инновационным сценарием развития России предстоит решить разноуровневые задачи. Согласно принципу дифференцированно-сти государственной политики регионального развития, в стране будут выделены территории, имеющие различные функции. На глобальном уровне - это зоны, позиционирующие страну в международном разделении труда. К ним, в первую очередь, относится вектор на создание «мировых или глобальных городов» (word city — global city — alpha city), т. е. городов, считающихся важным элементом мировой экономической системы (см. глобальный город [251]). В мире к таким городам относятся: на первом уровне - Нью-Йорк и Лондон, на втором - Гонконг, Париж, Сингапур, Токио, Сидней, Пекин, Шанхай, Милан. Россия делает попытку реализации этой концепции для города Москвы, а в отдаленной перспективе и для Санкт-Петербурга. Во вторую очередь, формирование зон технологического трансфера, которые должны импортировать передовые технологии мирового хозяйства. В СССР к такому образованию можно в какой-то степени отнести ряд закрытых территориально-административных образований (ЗАТО), города Зеленоград, Новосибирский Академгородок и т. д. В настоящий момент идет речь об амбициозном проекте «Сколково». По мнению В. Ю. Суркова, в его основе будет «университет с участием кластеров Мичигана и Бостона, созданы центры поддержки стартапов с участием венчурного капитала, открыты исследовательские подразделения крупнейших корпораций (Siemens, Nokia и др.) [302].
«Сколково» относится к проекту особых экономических зон: технико-внедренческих («Дубна», Москва (Зеленоград, Сколково), Санкт-Петербург (Стрельна), Томск; промышленно-производственных (Елабуга, Липецк); ту-ристско-рекреационных (республики Алтай и Бурятия; Алтайский, Краснодарский, Ставропольский край; Иркутская, Калининградская область; портовые (Мурманская область, Хабаровский край, Ульяновская область, Санкт-Петербург, Новороссийск, Калининград, Восточный, Находка). Последние особые экономические зоны являются частью третьей глобальной стратегии России - участие в формировании мировых транзитных коридоров: «Восток-Запад», «Север-Юг», «Европа-Азия» (Северный морской путь).
Особенностью геополитического положения современной России является многовекторность, что отражается на ее глобальной стратегии. Как отмечает Л. Б. Вардомский [36], у страны может быть такой выбор: политическое и экономическое сближение с ЕС, поступившись частью суверенитета; сближение со странами АТР (больше с Китаем), с неясными долгосрочными политическими и экономическими последствиями; развитие самостоятельного балансирующего полюса, на первых порах ищущего выгоду в содружестве и ЕС и АТР; позиция дистанцирования и замкнутости в пределах части постсоветского пространства (например, России и Белоруссии). На сегодняшний день сложность выбора стратегической линии диктует развитие другого сценария. В нем присутствует несколько векторов взаимоотношений - европейский, азиатский и постсоветский. Это предопределяет развитие модели «Россия, как евразийский мост глобальной экономики» [там же, с. 92].
Основой европейского вектора российской политики являются историко-географические особенности развития государства. Современную основу составляет ряд правовых документов: «О партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Россией» (1997); «Концепции общего экономического пространства» (2003); «Дорожной карты» (2005); проекта ЕС «Широкая Европа - новое соседство». Данные документы определяют основные ориентиры экономического и гуманитарного сотрудничества России и ЕС. В последние годы оно вылилось в укрепление торгово-экономических связей, доля ЕС во внешней торговле России в 2006 г. составила 52,7%, на нее же приходится 80%) всех иностранных инвестиций [там же]. При этом необходимо иметь в виду, что к европейской зоне интеграции тяготеют регионы ЦФО, СЗФО, ЮФО, СКФО, ПФО, УФО. Поэтому наиболее реальные инструменты взаимодействия ЕС и России просматриваются в основном на этих пространствах нашей страны. К механизмам такого сотрудничества чаще всего относят, так называемые «ев-рорегионы». Это территории, исторически и географически имеющие что-либо общее - наличие «связности», по Hurell А.: социальной, экономической, политической. Например, у стран Балтийского региона объединяющим является географическая общность пространства; «еврорегион» «Карелия» базируется на общности происхождения народов карело-финской группы, проживающих по разные стороны границы [223].
Территориальная стратегия развития профессионального образования страны в XXI веке
На период 1986-1990 гг. в Китае была объявлена задача создания экономики нового типа: строительство ключевых проектов, технологическая перестройка, развитие интеллектуальных ресурсов, открытость для иностранных инвестиций. Данные тенденции проявились в реформах образования Китая, перед которым в связи с вступлением во Всемирную торговую организацию встала острая проблема подготовки специалистов для различных областей экономики, промышленности, сельского хозяйства. Стратегической целью КНР в области ВПО становится «создание рациональной системы, включающей все специальности, те отрасли науки, которые наиболее полно содействуют укреплению национальной экономики; подготовке специалистов высшей квалификации преимущественно внутри страны; всемерной поддержке высших учебных заведений, вносящих существенный вклад в развитие науки и техники и решающих основные теоретические и практические проблемы, которые возникают в ходе модернизации» [214, с. 368].
Целью дальнейших экономических преобразований Китая определена всесторонняя модернизация [341]. Главным ориентиром становится первое место в мире по объему ВВП и уровню жизни среднеразвитых стран Европы. С 1982 г. в стране реализуется программа «Овладение научно-техническими вершинами», по которой реализуются все направления социально-экономического развития [86]. Программа в первую очередь направлена на сельское хозяйство, телекоммуникации, энергетику, транспорт, новые материалы, разведку ресурсов, охрану окружающей среды и здравоохранение. В продолжение проекта с 1986 по 1988 гг. принимаются программы «863», «Факел», «Искра», направленные на развитие высоких технологий в биологии, космической технике, информатике, лазерной технике, автоматике, энергетике, океанологии и развитие технологий новых материалов. В 1997 г. принимается Программа «973» - программа развития фундаментальных исследований на основе трансдисциплинарных подходов.
Структура ВВП, по прогнозам специалистов, до 2050 г. должна существенно измениться: если в 1995 г. 20,6% совокупного продукта составляла продукция первичного сектора, то в 2050 г. ее доля составит 6%; вторичного сектора снизится с 48,3 до 34,0%, а третичного возрастет с 31,1 до 60%. Естественно, это повлечет за собой изменение структуры занятости. Она изменится с модели 52,3:23,0:24,8 на 10:30:60 [439]. Несмотря на «экономическое чудо» Китая, растут многочисленные проблемы: растет разрыв социально-экономического развития между Востоком и Западом, в стране достаточно высокие показатели бедности среди сельского населения, нехватка рабочих мест, особенно в городах [там же]. Большой проблемой является невозможность промышленного сектора принять более 14-15% трудоспособного населения из аграрного сектора [300]. Стране необходимо до 2050 г. ускоренно развивать третичный сектор. Препятствием для этого является, в том числе, и уровень образования населения.
В 1985-99 г.г. был выработан план реформирования и развития образования в Китае [101; 29; 443]. Ключевым звеном реформирования образования КНР должно было стать повышение эффективности работы высших учебных заведений в системе «производство-образование-наука» («Программа 863») (см. программа 863 [251]). В то время были приняты два направления: углубление реформы управленческой системы высшего образования и расширение масштабов высших учебных заведений за счет создания государственных и негосударственных вузов и колледжей; «Программа 211», «Программа 985». В дальнейшем они конкретизировались в следующих мерах в области профессионального образования: развитие негосударственного высшего образования; стимулирование обучения за рубежом; развитие экстерната, магистратуры, аспирантуры, заочного и дистанционного обучения, оптимизации сети вузов, участие в проекте УШОС.
Важнейшим элементом реформ в высшем образовании Китая послужили тенденции к децентрализации управления вузами и разделение полномочий между центром и провинциями. Как итог, к 2007 г. 80% вузов стали в той или иной степени в подчинении провинций [30]. Выделились группы провинциальных, центрально-провинциальных и центральных вузов.
В 1982 г. в Пекине через 30 лет после закрытия появился первый частный вуз - Китайский социальный университет [438]. Частные вузы КНР попали на благодатную почву. Во-первых, в Китае учреждений ВПО для такой большой численности населения явно недостаточно, следствием чего является низкий процент населения с высшим образованием. Во-вторых, высшее образование в большинстве государственных вузов платное, что не делает большой разницы в этом плане между государственными и негосударственными учебными заведениями. При этих условиях частных вузов в стране уже к 1996 г. было 1230, что на 200 больше, чем государственных. Общая численность студентов негосударственных вузов в 2002 г. составила почти 1,5 млн чел., или 9,6% от общей численности студентов. В частных вузах реализуются программы, пользующиеся спросом населения: бизнес-администрирование, маркетинг, финансы, иностранные языки, вычислительная техника, экономика. Расположены частные вузы в основном в крупных городах с развитой экономикой (Пекин - 91 вуз, Шанхай - 177) [там же].
Важным шагом увеличения количества студентов и одновременно их качественной подготовки служат международные обмены и сотрудничество в области образования. До 80-х гг. XX в. китайские студенты выезжали учиться за рубеж в небольшом количестве, да и то в основном в страны социалистического лагеря. В 1978 г. таких было 860 чел. [242]. С 1978 по 1985 гг. государство направило на обучение в 56 стран уже 27 тыс. чел., ас 1981 по 1985 22,3 тыс. чел. [214]. С целью продвижения реформ и заимствования зарубежного опыта в 1985- 2007 гг. студентов, направляемых за рубеж, стало почти 1млн. чел. С 2010 г., по прогнозам Министерства образования КНР, эта цифра может достигнуть 200 тыс. чел. ежегодно. Причем 60% из них будет с дипломом или защитой PhD. За последние 30 лет изменились регионы обучения. Сейчас это Западная Европа (50%), Америка (20%), Австралия и Новая Зеландия (около 10%). Всего более 100 стран мира [288]. Китай реализует совместные учебные заведения с иностранным капиталом. На сегодняшний день их около 1000 [74].
Другой мерой служит заочное и дистанционное обучение и экстернат. Заочное обучение введено в КНР в 1953 г. по примеру СССР. Количество самостоятельных университетов или имеющих заочные отделения к 1985 г. в стране составило 410, где обучалось почти 500000 чел., 29% от общего количества студентов. В 60-х гг. в крупных городах страны были созданы теле- и радиоуниверситеты, использующие современные методы обучения (дистанционные). В 1985 г. такие университеты действовали в 28 городах, имели 540 филиалов. Всего в 1995 г. в радио- и телеуниверситетах обучалось почти 700000 чел., или 39,5%о от всех студентов страны. Сегодня в стране действует межвузовская Китайская образовательно-исследовательская сеть «The Chinese Education and Research Network» (CERNET) [144].
В 1981 г. появилась такая форма обучения, как экстернат. К 1985 г. через него прошло свыше 1 млн. чел. В настоящее время число граждан, получающих высшее образование экстерном, достигло 13 млн. чел. [319]. Все перечисленные меры привели к тому, что в расчете на 100000 населения с 1990 г. число имеющих высшее образование увеличилось с 1422 до 3611 чел. [249].
Важнейшими системными изменениями в ВПО страны стали следующие документы: «Программа обновления знаний, 1998-2010», «Программа 863», «Проект 211», «Проект 985». Суть «Программы обновления знаний» -омоложение профессорско-преподавательского состава высших учебных заведений и привлечение зарубежных специалистов [74]. По программам «Проект 211», «Проект 985» основные мероприятия были закончены к 2011 году.
«Программа 863», или Государственная программа развития высоких технологий, была принята Правительством КНР в 1986 г. Ее цель - стимулирование развития передовых технологий в различных областях исследований и обеспечение независимости государства от импорта зарубежных технологий. Программа укрепляет научные и образовательные связи учреждений науки и высшей школы. К примеру, Харбинский политехнический университет работает над темами «Космос» и «Технологии», для чего получил центральное финансирование на научные исследования на сумму около 100 млн дол. [29]. К 2003 г. благодаря этой программе в стране насчитывалось 43 научно-технических парка [390]. Примером результативности программы, является разработка компьютерного процессора Loongson (Loongson I представляет собой 32-разрядный процессор, работающий на частоте 266 МГц; Loongson II является 64-разрядным, работающим на частоте 500 МГц. Версия процессора Godson-2F работает на частоте 1,2 ГГц.), суперкомпьютер TIANHE-2 (см. программа 863 [251]). Считалось, как и позже в России, что технопарки - это высшие инженерные учебные заведения будущего, способные осуществлять обучение, внедрение новых технологий и привлечение зарубежных инвестиций [30].
Территориальная стратегия социально-экономического развития Байкальского региона до 2020-25 гг.
В последние десятилетия социально-экономическое развитие России планируется с учетом глобальных и региональных трендов развития экономики. В соответствии с пространственной составляющей сценариев «Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года» в стране выделено 8 крупных макрорегионов: Московский, Балтийский, Юг России, Поволжский, Уральский, Западно-Сибирский, Сибирский и Арктический [290]. В каждом макрорегионе по сценариям экономического развития России (инерционным, энергосырьевым, инновационным) разработаны региональные программы, согласующиеся с общероссийской стратегией. В основе макрорегиональных и региональных программ лежат идеи развития опорных территорий, центров-локомотивов роста; выделение сырьевых, инновационных, старопромышленных, прошедших первичную индустриализацию, зон развития. Для сырьевых зон приоритетной задачей является освоение ресурсов на новых технологических управленческих принципах (например, зона Арктики); для инновационных зон - задача реиндустриализации и перехода в группу прошедших первичную индустриализацию и инновационных регионов. К особым видам территории относятся зоны безопасности. К ним принадлежат приграничные территории, закрытые территориально-административные образования (ЗАТО), зоны потенциальных этноконфессиональных конфликтов, кризисные территории. Поскольку по генезису это различные территории, то их общей задачей станет формирование модели эффективного развития [там же].
Опорными территориями большей частью определены регионы, имеющие выгодное приграничное положение, чаще всего приморскую составляющую. Это, главным образом, «исторические площадки»: Москва, Санкт-Петербург, Новороссийск, Краснодар и Владивосток [77]. Принцип «исторических площадок» нашел свое воплощение в проектах нового политико-административного деления России на губернии. Среди 28 потенциальных территорий определена Прибайкальская (Байкальская) губерния, в составе Иркутской области, Республики Бурятия и Забайкальского края [61]. Реальность создания этой территориальной единицы определяется программными документами Российской Федерации, такими как «Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года»; рядом образованных в последние годы региональных совещательных структур (Ассоциация законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Российской федерации Байкальского региона (2007); Межрегиональный консультативный Совет в области образования (2009); дискуссионными площадками (Байкальский экономический форум (2000), единое информационное пространство - межрегиональный телевизионный выпуск «Середина Земли», 2010); научными работами («Государственное территориальное устройство России», «Влияние Байкальского региона на развитие России») [61; 77].
С географической точки зрения Байкальский регион имеет целостную структуру. Он охватывает территорию, основной частью которой является бассейн озера Байкал, регион отличается хозяйственной, культурной и ландшафтно-экологической однородностью [77]. Поэтому считают, что он может стать одной из ключевых опорных баз страны. Его состав продиктован спецификой хозяйственной специализации, промышленным и сельскохозяйственным потенциалом. Вариант формирования Забайкальской губернии в составе Республики Бурятия и Забайкальского края рассматривался неоднократно, но в итоге не был поддержан [61]. Причина этого - слабый экономический и демографический потенциал этих субъектов федерации, являющихся глубоко дотационными (около 50%). В объеме промышленного производства доля двух субъектов в России не превышает 0,6% [там же]. Включение же более развитой в экономическом и социальном плане Иркутской области в состав губернии, по замыслу авторов, должно отразиться мощным синерге-тическим эффектом. Среди трех субъектов федерации на ее долю приходится почти 90% всего экспорта Прибайкальского региона. Она занимает 14 место в России по объему выпущенной продукции [13]. Насколько будет полезным такое решение, сейчас неястно. Приведем слова А. С. Эпштейна: «Печальный опыт СССР показывает, что всякое укрупнение ведет к разорению тех территорий, центры которых потеряли свой статус» [215]. В Забайкалье хорошо известна судьба центра региона XIX в. - г. Нерчинска. Сейчас это небольшой провинциальный город с 14,0 тыс. жителей. Поэтому судьба городов Улан-Удэ и Читы под большим вопросом.
Трудно говорить о сегодняшней специализации данного региона. С одной стороны, в советский период она характеризовалась большими и разнообразными природными ресурсами (цветные металлы, золото, лес, уголь, нефть, газ, энерго- и земельные ресурсы), что обусловило развитие здесь мощных территориально-промышленных комплексов (Братско-Устилимский, Иркутско-Черемховский), представленных энергетикой, топливной, черной и цветной металлургией, машиностроением, химической и лесной промышленностью, развитым ВПК, мясо-шерстным животноводством. Под стать задачам развития был сформирован сильный специализированный научно-образовательный комплекс. С другой стороны, в связи с последствиями экономических реформ промышленный и сельскохозяйственный потенциал во многом утрачен, особенно это касается гражданского сектора машиностроительного комплекса, легкой промышленности и сельскохозяйственного производства. Исключение составляют предприятия ВПК и гражданского сектора, ориентированные на экспорт: ОАО НПК «Иркут» (Иркутск), ОАО «РУ-САЛ Братский алюминевый завод», ОАО «Братский завод феррославов», ОАО «Ангарская нефтехимическая компания», ОАО «Ангарский электролизный химический комбинат», ООО «Усольехимпром», 000 «Усолье-Сибирский силикон», ОАО «Саянскхимпласт», ОАО «Улан-Удэнский авиа-завод» (Улан-Удэ), «Атамановский 103 бронетанковый ремонтный завод (БТРЗ)» и «810 авиационный ремонтный завод» (Чита).
Сегодняшний облик региона определяется занятостью населения, структурой промышленного и сельскохозяйственного производства, структурой экспорта. В структуре занятости в промышленности почти 60% приходится на обрабатывающие отрасли, 25% на отрасли по производству и распространению электроэнергии, газа и воды и почти 15% на добывающие отрасли [13]. В то же время регион неоднороден по своему развитию. Отраслями специализации являются: Иркутская область - металлургия, машиностроение, химическая и целлюлозно-бумажная отрасли, Республика Бурятия - машиностроение, пищевая промышленность, животноводство, Забайкальский край - пищевая промышленность, металлургия, машиностроение, производство неметаллических изделий, животноводство (табл. 67) [63; 168].
В структуре экспорта региона более 40% приходится на продукцию лесопромышленного комплекса (круглый лес, целлюлоза, обработанные пиломатериалы); около 34% - металлургического (железные руды, алюминий); 18% - машиностроительного (самолеты, вертолеты) и около 4% на химический и нефтехимический комплекс (синтетические смолы). По своему социально-экономическому типу регион принадлежит к «срединным», к регионам слабоосвоенной и переходной зоны [13]. Характеристика региона по макропоказателям представлена в таблице 68.
В «Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ до 2020 года» Байкальскому региону отведена роль «зоны новой» специализации, транспортно-транзитной зоны, зоны интенсивного ресурсного освоения и развития лесопромышленного комплекса. Ключевой агломерацией территории предполагается выбрать Иркутск-Ангарск-Шелехов, функцией которой будет: состоять в развитии мультимодального транспортного узла, логистического центра, центра сервиса и технологического обеспечения горнодобывающей и нефтехимической промышленности. Для городов Чита и Улан-Удэ отведена роль центров производства и технологического обеспечения в горнодобывающей промышленности [290]. Однако это колониальный подход к региону. Как метко замечено, разработанная концепция - это документ «стратегической периферии» [255]. В советское время этой территории придавалось большое значение. В середине 1970-х по темпам роста промышленности регион превзошел общесоюзные показатели [211]. Здесь развивались, наряду с добывающими отраслями, перерабатывающие производства черной и цветной металлургии, энергетики, электрохимии, лесохимии, глубокой переработки древесины, легкой промышленности, гражданского и военного машиностроения, агропромышленный комплекс; создавался третичный сектор в сфере образования, науки и управления. Как отмечает Н. М. Сысоева, нынешний уход с территории прежних отраслей специализации не способствует развитию малого и среднего бизнеса, как опоры экономической. Расстояние до основных портов более 2000 км. Лишь восток и юго-восток Забайкальского края имеет расстояния от 1000 до 2000 км. С учетом движения по железным дорогам этот путь еще длиннее. По степени транспортно-географической континентальное Сибирь и Прибайкальский регион - один из самых ультратконтинентальных регионов мира, наряду с Синьцзян-Уйгурским автономным районом Китая, Киргизией, Казахстаном и Монголией [там же]. Все оцениваемые автором суммарные транспортные издержки в выручке предприятий для Иркутской области оцениваются в пределах 6-30%о в зависимости от отрасли. Так, среди экспортно ориентированных отраслей данные следующие: угольная - 19,0%о, черная металлургия - 31,0% , цветная металлургия - 16,1%, химическая - 13,8%), целлюлозно-бумажная -20,1%о, машиностроение - 7,5% [там же, с. 249]. Причиной этого является то, что основной потребитель их продукции находится на значительном расстоянии от них, часто от 4 до 8-10 тыс. км и более. Например, из Иркутской области в Китай поставляется 90% всех экспортируемых синтетических смол, 100%) железных руд, 90,7%) круглого леса, 80% целлюлозы, 20,7% обработанных лесоматериалов; в Индию - 97% продукции машиностроительной отрасли (самолеты); в Германию - 75,3%о кремния [13].
