Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Выбор права, применимого к правоотношениям, возникающим между принципалом и агентом 14
1.1. Внутреннее законодательство и автономия воли 15
1.2. Автономия воли и выбор применимого права судом в соответствии с нормами Римской конвенции «О праве, применимом к договорным обязательствам» 1980 г 21
1.3. Унификация коллизионных норм права агентирования: Гаагская конвенция «О праве, применимом к агентированию» 1978 г 27
1.4. Автономия воли и выбор применимого права судом в соответствии с нормами Второго Свода Законов США (1971) 38
1.5. Проблемы выбора права, применимого к правоотношению агента и принципала, в российском законодательстве 45
1.6. Императивные нормы, которые могут быть применимы к отношениям агентирования 56
Глава II. Выбора права, применимого к правоотношениям, возникающим между принципалом и третьей стороной 79
2.1. Выбор применимого права судом 80
2.2. Толкование коллизионной привязки закон места заключения сделки 95
2.3. Гаагская конвенция «О праве, применимом к агентированию» 1978 г.. 102
2.4. Выбор применимого права судом в соответствии с нормами Второго Свода Законов США (1971) 105
2.5. Коллизионные вопросы, возникающие в связи с применением Женевской конвенции «Об агентировании в области международной купли-продажи товаров» 1983 года 113
2.6. Проблемы выбора права, применимого к правоотношению принципала и третьей стороны, в российском законодательстве 121
2.7. Право, применимое к полномочиям агента 124
Заключение 129
Список использованной литературы 134
- Внутреннее законодательство и автономия воли
- Автономия воли и выбор применимого права судом в соответствии с нормами Римской конвенции «О праве, применимом к договорным обязательствам» 1980
- Выбор применимого права судом
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В области права агентирования
существуют различные классификации агентских правоотношений, представленные многими правовыми системами, поэтому очень важно иметь представление о том, какие нормы могут быть применимы к конкретному агентскому соглашению. Выбор права может оказать огромное влияние на содержание агентского правоотношения и даже повлечь за собой недействительность отдельных положений договора.
Многочисленные исследования в области коллизионного права уже выявили ряд проблем, связанных с выбором права, однако они предлагают лишь общие способы решения некоторых вопросов для большой категории правоотношений, в то время как, работая с каким-либо конкретным видом договора, можно столкнуться с определенными трудностями, касающимися выбора применимого права. Исследования в области агентирования в основном сосредоточены на материальном праве. Тем не менее, желательно всегда выяснять, право какого государства может быть применимо к конкретной сделке, признается ли в нем автономия воли сторон и, конечно, допускаются ли в соответствии с национальным законодательством отдельные виды договоров. Например, в некоторых странах запрещается деятельность представителей, которые не являются их гражданами или юридическими лицами. Иногда власти могут даже «неофициально» предложить услуги какого-либо агента .
Иногда стороны пытаются прямо указать в своем соглашении, что их правоотношение не является агентированием. Однако это помогает далеко не во всех случаях, и суд может просто не принять во внимание подобное
К таким странам относятся Абу-Даби. Бахрейн. Египет. Индонезия. Ирак. Иорлан. Кувейт. Пакистан. Катар. Саудовская Арабия, Сирия. Объединенные Арабские Эмираты и Йеменская Арабская республика. В Алжире для того, чтобы подвергнуть экспортеров местному налогообложению и юрисдикции местных судов, вообще запрещается любое использование представителей.
заявление. Если фактически существующие между сторонами отношения содержат в себе элементы, достаточные для того, чтобы усінновиїь наличие отношений агентирования, то применения норм права агентирования нельзя избежать даже путем внесения в договор всевозможных оіоворок на этот счет. Иными словами, если правоотношения сторон подпадают под определение агентирования, данное в законе, то, как отметил Кляйнберг, «считается, что существуют отношения агентирования и к ним применимы положения закона, независимо от того, предусмотрели ли стороны последствия применения норм, касающихся агентирования»".
Ситуация осложняется тем, что при возникновении в суде проблемы применения иностранного права правоотношение, которое юрист из страны гражданского права назвал бы агентированием, с точки зрения юриста из страны общего права таковым не является. Следовательно, анализ иностранного права в каждой стране может проводиться по-разному, что свидетельствует о наличии проблемы классификации юридических понятий"'.
При анализе применимого права следует также учитывать, являются ли национальные юрисдикции, право которых потенциально применимо к правоотношениям сторон, странами общего или гражданского права. Даже религия может иногда оказывать значительное влияние на формирование правовой системы государства. Шариат, включающий в себя основные принципы этики и морали, оказал огромное влияние на формирование права и подходов к регулированию предпринимательской деятельности в исламских странах . Следует учитывать также государственное устройство страны. Административные и/или территориальные образования, такие, как штаты, провинции, департаменты, могут обладать широкими полномочиями в различных областях законодательной деятельности. Наиболее ярким
Kleinherger D.S. Agency and Partnership. London: Little. Brown and Company. 1995. P. 7. "' Подробнее об этом см.: Bowstead, Reynolds. Bowstead and Reynolds on Agency. 16" ed. London: Sweet & Maxwell. 1996. P. 718.
J Шариат - исламское право - играет наиболее значительную роль в таких странах, как Иран. Ирак. Сирия. Иордания. Объединенные Арабские Эмираты. Саудовская Аравия. Пакискш.
6 примерами здесь могут служить США, Канада и Объединенные Арабские Эмираты.
Особого внимания заслуживает возможность применения так называемого «наднационального права», т.е. какой-либо правовой системы, находящейся вне пределов конкретной юрисдикции, но, тем не менее, применимой к правоотношениям, в которых участвуют граждане этой юрисдикции".
Степень разработанности темы. В отечественной юридической науке не проводилось исследований, посвященных коллизионным проблемам права агентирования. Зарубежные авторы разрабатывали отдельные направления в этой области юридической науки. Наибольший вклад в разработку проблемы внесли П. Хэй, Х.Л.И. Верхаген, М. Пелише и Ф. Риго. П. Хэй в своей статье «Агентирование в коллизионном праве и Гаагская конвенция 1978 г.» писал о коллизионных вопросах агентирования, рассматривая их с точки зрения европейских и американских доктрин, а также о влиянии последних на разработку отдельных положений конвенции. М. Пелише в своем комментарии к Гаагской конвенции о праве, применимом к агентированию, привел краткое изложение национально-правовых подходов к коллизионным вопросам агентирования. Х.Л.И. Верхаген в работе «Агентирование в международном частном праве: Гаагская конвенция о праве, применимом к агентированию» писал о толковании норм Гаагской конвенции о праве, применимом к агентированию. Ф. Риго в своей статье «Агентирование» дал краткий обзор основных доктрин, касающихся материально-правовых и коллизионных аспектов отношений агентирования. Таким образом, при анализе коллизионных вопросов, связанных с агентским договором, зарубежные авторы уделяли основное внимание Гаагской конвенции о праве, применимом к агентированию.
"" См.: Clascn T.F. International Agency and Distribution Agreements (Analysis and Forms), Michie. I SA. 1095. P. 5-6.
Цель и задачи диссертационного исследования. Целью настоящей работы является определение критериев, которыми руководствуются национальные суды в странах Европейского Союза и США и международные коммерческие арбитражные суды при решении вопроса о выборе права, применимого к внешнему и внутреннему правоотношениям, возникающим из отношений агентирования, а также разработка научных и практических рекомендаций по выбору права, применимого к агентированию, для российских судей и арбитров.
В диссертационном исследовании ставится задача комплексного изучения проблемы выбора права, применимого к агентированию. При анализе права, применимого к агентированию, рассматриваются проблемы автономии воли сторон, выбора применимого права при отсутствии соглашения сторон о применимом праве, международные конвенции, нормы которых могут быть применимы к отношениям агентирования, а также императивные нормы, применение которых вероятно именно к правоотношениям, возникающим из агентирования. Работа включает в себя рассмотрение некоторых аспектов гражданского законодательства России и зарубежных стран, а также коммерческого, антимонопольного и грудового законодательства зарубежных стран.
Методологическая основа исследования. Методами настоящего исследования выступают коллизионный, сравнительно-правовой и системный методы. Комплексный характер работы является следствием сочетания коллизионного и сравнительно-правового методов анализа российского и зарубежного законодательства в области права агентирования.
Теоретическая база исследования. Теоретической основой диссертации послужили исследования американского ученого П. Хэя, голландского ученого Х.Л.И. Верхагена и французского ученого Ф. Риго, не переведенные на русский язык, а также труды М.М. Богуславского, А.Е. Суханова, Я.И. Рапоппорта, С.Н. Ландкофа, А.С. Скаридова, А.Н. Макарова, и непереведенные на русский язык работы А. Дайси, Чешира, Норта. Ф.М.Б.
Рейнолдса, Боустеда, Р. Фентимана, Т. Ф. Клейсена, Д. Кляйнберга, Н. Вошер, Д. Шрайэ, Бонела. Савиньи, фон Бара, Л. Раапе, Н. Батиффоля, И. Рабеля, Т. Варади, Д. Д. Барсело III, А. Фон Меера, В. Риза и др.
В работе рассмотрены основные материалы международно-правовой практики: Римская конвенция «О праве, применимом к договорным обязательствам» 1980 г., Гаагская конвенция «О праве, применимом к агентированию» 1978 г., Женевская конвенция «Об агентировании в области международной купли-продажи товаров» 1983 г., Второй Свод Законов США 1971 г., а также решения национальных судов стран Европейского Союза и США и международных коммерческих арбитражных судов.
Научная новизна исследования.
Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что впервые в научной литературе на основе сравнительно-правового и комплексного анализа зарубежного законодательства и практики его применения предпринята попытка разработать критерии выбора права, применимого к внутреннему и внешнему правоотношениям, возникающим из агентского договора, а также рассмотрены императивные нормы иностранного права, которые могут быть применимы к агентскому договору.
При анализе зарубежного законодательства рассматриваются некоторые вопросы выбора права, применимого не только к агентированию, но и к договорам комиссии и к отношениям, возникающим из представительства. Указанные проблемы проанализированы с точки зрения национального законодательства и международных конвенций, участницей которых Россия не является, но которые, тем не менее, оказали большое влияние на развитие национального законодательства многих государств: Римской конвенции «О праве, применимом к договорным обязательствам» 1980 года, Гаагской конвенции «О праве, применимом к агентированию» 1978 года и Женевской конвенции «Об агентировании в области международной купли-продажи товаров» 1983 года.
Несмотря на то, что Женевская конвенция посвящена не коллизионным, а материальным нормам, представляется необходимым рассмотреть вопрос о сфере ее применения, относящийся уже к коллизионному праву. Большое внимание уделено Второму Своду Законов США (1971), являющемуся основным источником (за исключением юридической литературы), из которого можно получить представление об общих для всех штатов США принципах выбора права.
При анализе потенциально применимых к отношениям агентирования законов важно иметь четкое представление об императивных нормах, характерных именно для отношений агентирования. В работе рассмотрены императивные нормы законодательства Европейского Союза, касающиеся агентирования. Они представляют особый интерес в связи с их направленностью на гармонизацию внутреннего законодательства стран -членов Европейского Союза.
Разработка общих норм, направленных на регулирование отношений в области агентирования, является очень сложной задачей, что подтверждается даже тем обстоятельством, что применяемая в отношении агентирования терминология, не говоря уже о материально-правовом содержании подобных норм, во внутреннем законодательстве стран - членов не совпадает. На примере стран - членов Европейского Союза можно убедиться в сложности процесса гармонизации внутреннего законодательства и в необходимости гармонизации законодательства стран - членов СНГ, которое после распада СССР во многих областях развивается в разных направлениях. Учитывая данное обстоятельство, такой разрыв представляется крайне нежелательным, поскольку с течением времени унификация будет все больше и больше осложняться особенностями внутреннего законодательства стран - членов СНГ. Единообразные нормы права не являются угрозой для независимости стран - членов СНГ, а только способствуют их экономическому сотрудничеству.
В исследовании не проводится подробный анализ императивных норм законодательства США в связи с тем, что штаты обладают значительными полномочиями в области правового регулирования отношений агентирования, поэтому в каждом из них могут существовать свои собственные императивные нормы, рассмотрение которых в настоящем исследовании представляется нецелесообразным. В российском законодательстве нет императивных норм, характерных именно для отношений агентирования.
Наиболее существенные результаты, полученные соискателем и выносимые на защиту, заключаются в следующем:
разработаны критерии применения ст. 4 (1), (2), (5) и ст. 6 Римской конвенции «О праве, применимом к договорным обязательствам» к отношениям агентирования;
выявлены закономерности выбора судами права, применимого к агентским отношениям, в соответствии с нормами Второго Свода Законов США;
рекомендовано единообразное толкование норм Гаагской конвенции «О праве, применимом к агентированию» и Римской конвенции «О праве, применимом к договорным обязательствам» и смоделированы ситуации, в которых Гаагская конвенция применима к правоотношениям принципала и агента;
разработаны критерии выбора права, применимого к агентским отношениям, для российских судов и арбитражей;
обоснована необходимость внесения в проект ст. 1225 части III ГК РФ положения, в соответствии с которым «если из обстоятельств дела в целом следует, что договор наиболее тесно связан с другим государством [чем с государством, право которого должно быть применимо в соответствии с п. 1 и п. 3 ст. 1225 проекта части III ГК РФ], то подлежит применению право этого государства»;
1?
обоснована необходимость принятия на основе норм Римской конвенции «О праве, применимом к договорным обязательствам» Конвенции «О праве, применимом к договорным обязательствам» в рамках СНГ, в связи с чем рекомендовано использование в области договорного права коллизионной привязки «место пребывания» вместо коллизионной привязки «место жительства»;
даны научные и практические рекомендации по толкованию коллизионной привязки lex loci actus применительно к отношениям агентирования;
разработаны критерии выбора права, применимого к полномочиям агента;
определены ситуации, при которых императивные нормы иностранного права могут быть применимы к правоотношениям принципала и агента, и даны некоторые рекомендации для российских предпринимателей по избежанию применения к их агентским соглашениям таких императивных норм;
выявлены коллизионные проблемы применения Директивы Совета Европейских Сообществ «О координации законодательства стран-членов в отношении независимых коммерческих агентов» в рамках Европейского Союза и указаны некоторые варианты их разрешения;
дано научное обоснование невозможности разработки унифицированных норм материального права применительно к отношениям агентирования;
определены материальный и географический критерии применения Женевской конвенции «Об агентировании в области международной купли-продажи товаров» к правоотношениям принципала и агента с третьей стороной, а также рекомендовано единообразное толкование отдельных положений Женевской конвенции об агентировании в области международной купли-продажи товаров и Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров.
Теоретическое и практическое значение. Теоретическое и практическое значение работы состоит в том, что в ней комплексно исследована проблема выбора права, применимого к агентированию, и сделан ряд теоретических обобщений, касающихся критериев, которыми руководствуются национальные суды стран Европейского Союза и США и международные коммерческие арбитражные суды при выборе права, применимого к агентированию. В диссертации разработаны критерии для выбора права, применимого к агентированию, для российских судов и арбитражей. Особое внимание уделено мотивировочным частям иностранных судебных и арбитражных решений в связи с тем, что приведенные в них аргументы могут быть использованы российскими судьями и арбитрами.
Апробация результатов исследования. Диссертационная работа выполнена и обсуждена на кафедре международного частного права Саратовской государственной академии права. Отдельные положения диссертации легли в основу научных сообщений, сделанных соискателем на семинарах по коллизионному праву на магистерской программе (LL.M.) на отделении коммерческого права юридического факультета Центрально-Европейского Университета (г. Будапешт, Венгрия) в 1998-1999 академическом году. Основные теоретические выводы, положения и научно-практические рекомендации изложены автором в опубликованных работах, в выступлении на заседании «круглого стола», проведенного Учебным ресурсным центром Центрально-Европейского Университета в рамках международной конференции «Международные коммерческие сделки» с 5 по 11 июня 2000 г. (г. Будапешт, 2000 г.), а также использованы в курсах лекций по международному частному праву, коллизионному праву и международному торговому праву, которые читаются в Саратовской государственной академии права. Выявленные соискателем при работе над диссертацией проблемы перевода английских терминов коллизионного права на русский язык, в частности, проблемы перевода терминов, относящихся к
праву агентирования, освещаются в курсах коллизионное право и международное торговое право, которые читаются соискателем в Саратовской государственной академии права на английском языке.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, 13 параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Внутреннее законодательство и автономия воли
Поскольку агентские соглашения создаются в основном на контрактной основе, то к ним обычно применимы общие нормы договорного права. Во многих странах признается принцип автономии воли сторон, поэтому суды применяют право, выбранное сторонами. В договор желательно включать пункт о выборе права, потому что предусмотреть в нем все практически невозможно, независимо от того, насколько он тщательно разработан,. Например, достаточно обременительно перечислять в договоре все способы защиты, доступные принципалу, в случае, если агент предпримет какие-либо действия без надлежащих полномочий или вне рамок соглашения.
Если юрист, разрабатывающий контракт, попытается перечислить все права сторон на случай его нарушения и предусмотреть решение всех возможных ситуаций, то сама суть агентского соглашения будет неясна. Пункт о выборе права, включенный в контракт, обеспечит «более широкий выбор норм и процедур для всех вопросов, которые прямо не урегулированы в самом договоре» . Если же стороны не указали право договора, то это не значит, что нет правовой системы, дополняющей их соглашение. Это, скорее всего, приведет к тому, что суд сам должен будет определить применимое право и стороны потеряют контроль над ситуацией.
В сравнительном правоведении под термином «агентирование» принято понимать имеющие договорный характер правоотношения, в силу которых агент совершает определенные действия по поручению и в интересах принципала. Принципал и агент связаны между собой правоотношением, которое называют «внутренним». Добровольное наделение агента правами, позволяющими ему совершать определенные действия в пользу принципала и в некоторых случаях связывать принципала обязательствами, называют предоставлением полномочий. Термин «третья сторона» относится к лицу, с которым агент ведет дела в интересах принципала. Термин «основной договор» означает договор, заключенный принципалом и агентом, с одной стороны, и третьей стороной - с другой стороны. Правоотношение, возникающее между принципалом и третьей стороной, называют «внешним правоотношением» .
При этом в сравнительно-правовом анализе важно выделить два основных аспекта: англо-американскую концепцию агентирования и немецкую теорию представительства. В соответствии с немецкой доктриной агентирование - это правоотношение, которое по своей природе является абстрактным и односторонним. Абстрактный характер агентирования предполагает, что оно не зависит от внутреннего правоотношения и его «центр тяжести» заключен во внешнем правоотношении, возникающем вследствие реализации агентом своих полномочий в отношении третьих лиц. Акцент ставится на полномочиях агента обязывать принципала своими действиями. Сами же полномочия агента на осуществление действий в интересах принципала являются отдельным аспектом, который может и не учитываться третьей стороной. Однако односторонний характер агентирования подчеркивает важность волеизъявления принципала, который возлагает на агента полномочия заключать сделку в его пользу. Эти основные черты немецкой доктрины агентирования находят свое выражение во многих институтах коммерческого права, например, таких, как представительство адвоката и коммерческое посредничество, при котором полномочия агентов подразумеваются. В Германском коммерческом кодексе 1897г. в целях уведомления третьих лиц эти полномочия урегулированы императивными нормами.
Английские и американские ученые, как и их немецкие коллеги, подчеркивают объективный характер агентирования и его независимость от внутреннего правоотношения. В связи с тем, что природа и объем полномочий агента в этих странах законодательно почти не урегулированы, суды сами разработали несколько видов агентирования. Помимо прямого возложения полномочий, агент может получить свои полномочия, исходя из поведения сторон или исходя из обстоятельств конкретного дела. Такие полномочия называют подразумеваемыми полномочиями, или полномочиями, вытекающими по обстоятельствам из прямо оговоренных полномочий {incidental authority). Судебная практика придает им определенное содержание, на которое могут полагаться стороны. Отличительная черта англо-американского права агентирования заключается в договорном характере возникающих правоотношений: источником полномочий агента является воля принципала.
Французская и немецкая доктрины представительства охватывают более широкий круг правоотношений, чем доктрины агентирования в американском праве. Континентальные юристы выделяют два вида представительства: один из них имеет в своей основе волю принципала и, таким образом, является добровольным, а второй возникает без вмешательства принципала и называется законным представительством. Англо-американская доктрина агентирования фактически соответствует континентальной доктрине добровольного представительства. Все случаи, когда одно лицо действует в интересах другого без соответствующих полномочии, в право агентирования не включаются .
Автономия воли и выбор применимого права судом в соответствии с нормами Римской конвенции «О праве, применимом к договорным обязательствам» 1980
Конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам ратифицирована всеми странами-членами Европейского Союза. Ее цель заключается в создании единообразных норм, касающихся выбора права, применимого к договорным обязательствам (Преамбула). Конвенция применяется в случаях, когда перед судом возникает необходимость выбрать право, регулирующее договор. Однако, она неприменима к договорным отношениям, возникающим между принципалом и третьей стороной (ст. 1 (2) (Г)). Это исключение не затрагивает других правоотношений, касающихся агентских отношений, в частности, правоотношений, возникающих между принципалом и агентом, агентом и третьей стороной. Объяснение заключается в том, что признание автономии воли в правоотношениях принципал - третья сторона достаточно проблематично \ а характер отношений, возникающих между принципалом и агентом, агентом и третьей стороной аналогичен другим договорным отношениям, регулируемым конвенцией.
Стороны в договоре могут выбрать применимое право, если их соглашение прямо выражено или «с разумной определенностью следует из условий договора или обстоятельств дела» (ст. 3 (1)). Стороны могут впоследствии договориться о выборе другого применимого права, если их соглашение не будет «произвольно затрагивать права третьих лиц».
У судов достаточно много свободы для того, чтобы решить, был ли сделан подразумеваемый выбор права. Такой вывод подтверждается решением французского суда, касающимся агентского договора между французским принципалом и немецким агентом, в соответствии с которым агент должен был исполнять свои обязательства в Германии. Суд первой инстанции применил ст. 3" (1) Римской конвенции и постановил, что стороны сделали подразумеваемый выбор права, и представил следующие разъяснения, касающиеся своего решения: договор был заключен во Франции и на французском языке, принципал - французское юридическое лицо, которое находится в договорных отношениях со многими агентами, работающими во многих странах. Таким образом, интересы принципала требуют, чтобы все его договора с агентами регулировались одним и тем же правом. Кассационный суд утвердил решение коммерческого суда, но в своих разъяснениях указал, что «только сам пункт о выборе права мог бы быть убедительным аргументом, но в данном случае он бы имел лишь вспомогательный характер, потому что стороны выбрали Международную Торговую Палату как место для разрешения своих споров»20. Тем не менее, аргументы кассационного суда не представляются достаточно убедительными, потому что выбор организации, занимающейся предоставлением услуг по арбитражному разрешению коммерческих споров, не может приравниваться к выбору права страны ее нахождения.
Представляется, что предоставление судьям широких полномочий при решении вопроса о наличии подразумеваемого выбора права не могут служить критерием для дальнейшей разработки российского законодательства в области коллизионного права. Соглашение о праве является одним из проявлений автономии воли сторон, т.е. оно должно быть прямо выраженным. Более того, стороны могут в любой момент договориться о применимом праве. По мнению Богуславского «при определении намерения сторон принимается во внимание лишь действительная воля сторон, выраженная в их соглашении. МКАС при ТПП РФ не устанавливает «предполагаемую» или «гипотетическую» волю сторон» .
В отношении применимости Римской конвенции к агентским отношениям необходимо рассмотреть три основные проблемы: это определение применимого права, круг регулируемых таким правом вопросов, а также формальную действительность агентского договора.
Первый вопрос, возникающий в связи с определением права, регулирующего правоотношения принципал - агент: зависит ли применимость конвенции от того, возникло ли правоотношение на основании договора или нет. Поэтому необходимо установить значение термина «договор»" Следует полагать, что Конвенция применима к правоотношениям агент - принципал, если между ними заключен прямо выраженный или подразумеваемый договор (когда из совокупности всех обстоятельств дела следует, что между сторонами существуют договорные отношения)23. В случае отсутствия в договоре пункта о выборе права, он «будет регулироваться правом страны, с которой он наиболее тесно связан» (ст. 4 (1)). К договору может быть применимо право нескольких государств, если соглашение сторон о выборе права не охватывает всех аспектов договора или если при отсутствии соглашения сторон выясняется, что часть договора наиболее тесно связана с правом другого государства (ст. 4 (1)).
Выбор применимого права судом
Существует много подходов к проблеме выбора права, применимого к правоотношениям, возникающим между принципалом и третьей стороной. Различия между подходами зависят от значения, которое каждая конкретная правовая система придает защите интересов каждой из сторон. На практике наиболее часто возникает вопрос о том, в каких случаях агент может обязать своими действиями принципала. Таким образом, происходит столкновение двух противоположных интересов: принципал может заявить, что агент не имел полномочий связывать его какими-либо обязательствами, а третья сторона может утверждать, что договор с ней был заключен на законных основаниях.
В коллизионном праве существуют две теории, направленные на защиту интересов третьей стороны. В соответствии с первой из них ответственность принципала определяется по праву, применимому к договору, заключенному с третьей стороной. Вторая теория отдает предпочтение праву той страны, в которой агент заключил договор с третьей стороной. В защиту принципала можно привести аргумент, что было бы несправедливо возлагать на него ответственность или обязательства в соответствии с правом, применение которого он никаким образом не мог предвидеть. При обычных условиях принципал будет ожидать применения своего личного закона, т.е. закона своего места пребывания или нахождения, или закона, регулирующего внутреннее правоотношение.
Представляется интересным рассмотреть некоторые доктрины, разработанные европейскими учеными. Французский ученый Савиньи считал, что, «несмотря на деятельность агента, принципал остается основным действующим лицом в сделке, так как именно он осуществляет возложение полномочий на агента»10 . Старая немецкая теория делает основной акцент на праве места жительства или нахождения принципала в целях защиты по интересов третьей стороны
Современные подходы к решению проблемы выбора права, применимого к внешнему правоотношению, имели в своей основе идею установления баланса противоположных интересов. Старая французская концепция представительства рассматривала агента как alter ego принципала. Современные французские теории также придерживаются «унитарного» подхода к правоотношению принципала и третьей стороны, т.е. агент и принципал рассматриваются как одно целое, однако внутреннее правоотношение здесь считается вспомогательным, и его основное назначение состоит в создании условий для заключения основного договора. За некоторыми исключениями, данное утверждение приводит к выводу, что, по общему правилу, право, применимое к договору, заключаемому агентом с третьей стороной, должно также регулировать и правоотношения, возникающие между принципалом и третьей стороной. Стоит лишь отметить, что французский подход не получил широкого признания.
Вопрос о том, может ли агент своими действиями обязать принципала, решается, по общему правилу, по праву, которое наиболее тесно связано с правоотношением, возникающим между агентом и третьей стороной. Наиболее простой подход ведет к применению права страны, в которой агент осуществляет свою деятельность. К сожапению, он не дает ответа на вопрос о применимом праве в случае, если территорию, на которой действует агент, сложно установить, а тем самым, сложно и предвидеть для принципала. Если опираться на правило применения права основного договора к внешнему правоотношению, то существует необходимость сделать еще один выбор: должно ли это быть право, выбранное сторонами (обладающими ограниченной или неограниченной автономией воли), или право предполагаемого места исполнения обязательств, или право места нахождения или места ведения дел одной из сторон. У одной из сторон может вообще не быть места ведения дел, или, наоборот, у нее может их быть несколько, но действует она ни из одного из них.
Гармонизация многочисленных подходов к проблеме выбора права, применимого к внешнему правоотношению, происходит в двух основных направлениях:
1) Проводится четкая классификация фактических обстоятельств дела. В связи с тем, что в мировой практике существует много видов агентирования, то для каждого из них должна быть разработана своя коллизионная привязка. Например, полномочия служащих будут регулироваться правом места нахождения принципала-нанимателя, но если агент является независимой стороной договора, то к его полномочиям должен быть применим его личный закон.
2) Второй подход связан с несколькими аспектами механизма возложения и реализации полномочий. Выделяют три аспекта: возложение полномочий, объем и толкование полномочий, отзыв и сложение полномочий. Возможна ситуация, когда право страны, в которой агент осуществляет свою деятельность, применяется и к объему, и к толкованию полномочий, а предоставление и отзыв полномочий осуществляются в соответствии с правом страны, в которой принципал производит необходимые для этого действия.
В настоящее время-наиболее часто проводится различие между двумя стадиями агентирования: возложение полномочий регулируется личным законом принципала, а объем полномочий регулируется правом страны, в которой агент осуществляет свою деятельность.
