Содержание к диссертации
Введение
1 Глава 1. Погребения с захоронениями коней из Северного Причерноморья ... 24
1.1 Общие сведения о памятниках 25
1.2 Классификация погребений . 26
1.3 Место и роль захоронений коней в погребальном сооружении 52
1.4 Классификация уздечных наборов 86
1.5 Основные итоги 96
2 Глава 2. Погребения с предметами конской узды из Нижнего Поволжья 104
2.1 Общие сведения о памятниках 104
2.2 Классификация погребений 107
2.3 Место и роль предметов узды в погребальном сооружении 120
2.4 Классификация уздечных наборов 121
2.5 Основные итоги 150
3 Глава 3. Погребения с захоронениями коней из Южного Приуралья 154
3.1 Общие сведения о памятниках 154
3.2 Классификация погребений 157
3.3 Место и роль захоронений коней в погребальном сооружении 179
3.4 Классификация уздечных наборов 201
3.5 Основные итоги 213
4 Глава 4. Погребения с захоронениями коней из Горного Алтая 219
4.1 Общие сведения о памятниках. 220
4.2 Классификация погребений 222
4.3 Место и роль захоронений коней в погребальном сооружении 237
4.4 Классификация уздечных наборов 261
4.5 Основные итоги 268
5 Глава 5. Конь в культуре кочевников скифской эпохи Евразии 273
5.1 Погребальные комплексы 273
5.2 Изобразительное искусство и звериный стиль 280
5.3 Сведения Геродота 290
6 Заключение 300
7 Источники 303
8 Литература
- Классификация погребений
- Место и роль предметов узды в погребальном сооружении
- Классификация погребений
- Место и роль захоронений коней в погребальном сооружении
Введение к работе
Актуальность исследования. Скифская эпоха в степной зоне Евразии представлена несколькими тысячами погребальных памятников, относящихся к целому ряду археологических культур скифского круга, или типа. Представление об этнокультурной близости либо родстве культур скифского круга базируется на результатах изучения погребального инвентаря, в котором прослеживается так называемая скифская триада – единые формы оружия, конского снаряжения и искусства звериного стиля. Общность, установленная при изучении материальных объектов, экстраполируется на область идеологических, релиогиозно-мифологических представлений.
Среди погребальных комплексов кочевников Евразии в каждом регионе особо выделяются комплексы с сопровождающими захоронениями верховых коней. Сопроводительные захоронения слуг и наложниц1, а также захоронения верховых коней относятся к основным признакам высокого социального статуса погребенных из курганов степной Евразии. Именно поэтому большинство захоронений коней и сведений об их уздечных наборах происходит из раскопок курганов кочевой знати. В силу многочисленности, разнообразия погребального инвентаря и сложности могильных сооружений эти комплексы наиболее ярко выражают хронологические позиции и этнокультурные особенности каждой археологической культуры. Наряду с ними в евразийских степях насчитываются сотни памятников с захоронениями коней и предметами узды, относящиеся к погребениям рядового населения. Погребальные памятники знати и рядового населения в совокупности создают возможности для проведения статистических исследований и классификации их по единым принципам.
Сведения о погребениях с предметами конской узды разбросаны по различным книгам и статьям в основном публикационного плана. Количество этой литературы огромно. Это публикации сотен рядовых погребений и великолепные монографические издания десятков царских курганов. Основные усилия археологов были направлены на типологическое изучение самих предметов конской узды. И в этой
1 Здесь и далее такие относительные определения, как наложница, слуга, виночерпий, хозяин, конюх, воин-стражник, даются в тексте без кавычек.
области достигнуты большие успехи. Разработаны основные типологические схемы, выявлены датирующие элементы.
Особенности же захоронений коней и погребений с конской уздой скифской эпохи Евразии в целом остаются малоизученными. В результате ученые не располагают полными сведениями об этих погребениях: их количестве, способах умерщвления коней, особенностях расположения коней в могилах (в какой стороне света от погребенного, в отдельной яме или в могиле хозяина и т.д.), полноте и качестве уздечных наборов (полный набор, отдельные предметы).
Во всех работах, касавшихся захоронений коней и предметов узды, само собой подразумевалось, что последние являются частью погребального комплекса. Тем не менее малоисследованным остается соотношение конcких могил и предметов узды с расположением основного погребения (хозяина) и впускных погребений, а также с расположением конструктивных составляющих кургана: перемычек во рву, поминальных тризн и т.д., то есть конские погребения еще ни разу не были рассмотрены в контексте планиграфии кургана в целом.
Сопроводительные захоронения коней известны в разных регионах, значительно отдаленных друг от друга географически, поэтому большинство исследований базировалось на материалах «своих» памятников, то есть памятников одного региона. Погребения с захоронениями коней и предметами узды скифского времени евразийских степей еще ни разу не рассматривались в совокупности и в сравнении друг с другом. Отчасти это объясняется тем, что долгое время в ряде регионов евразийских степей, как например, в Нижнем Поволжье, погребения с предметами конского снаряжения скифской эпохи исчислялись единицами. Неравномерность исходных данных в значительной степени затрудняла рассмотрение как в количественном, так и качественном отношении особенностей погребального обряда, связанных с захоронениями коней и предметами конского снаряжения. К настоящему времени накоплен материал значительного объема из раскопок последних десятилетий
Потребность в специальном исследовании погребений с захоронениями коней и предметами узды коней давно назрела. Пока нет ни одной обзорной работы об особенностях погребального обряда, связанных с захоронениями коней и предметами узды у кочевников скифской эпохи, проживавших в степях от Северного Причерноморья до Горного Алтая.
Поэтому важно было по единым параметрам проанализировать устройство сотен погребальных комплексов Евразии с захоронениями коней и предметами узды, рассматривая их как отдельное транскультурное явление, и в то же время, не упуская из виду то, что они являются частью своих региональных археологических культур.
Хронологические рамки. В данной работе комплексному анализу подвергнуты погребальные памятники степной зоны Евразии с захоронениями коней и предметами конской узды классического скифского времени, то есть памятники, датирующиеся концом VI – III в. до н.э.
Хронологические рамки работы были определены с учетом разработанной в трудах А.Ю. Алексеева концепции о двух Скифиях: раннего скифского и классического скифского времен, граница между которыми проходит в последней трети VI в. до н.э.2 В степной зоне Северного Причерноморья первые курганы скифов появляются в конце VI – начале V в. до н.э. С них начинается история степной Скифии, к которой относятся тысячи рядовых и десятки знаменитых скифских царских курганов. Концом VI в. до н.э. датируются наиболее ранние памятники кочевников скифской эпохи Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и пазырыкской культуры Горного Алтая.
Территориальные рамки. Степная зона Евразии занимает срединное положение в эколого-географической структуре материка, находясь в динамичном контакте с прилежащими природными зонами: лесами и пустынями. Представляя собой зональный тип ландшафта, степи тянутся с запада на восток, от придунайских равнин Венгрии и Румынии до Восточной Монголии, между 27 и 127 градусами восточной долготы, их протяженность составляет более 8000 км. Это наиболее общее географическое определение границ степной зоны.
В географической литературе степям и их разновидностям даются различные определения, основанные на классификации растительности, почв и других характеристик. В археологии за основу принято определение, согласно которому степная зона тянется от дельты Дуная до предгорий Алтая в виде сплошного пояса, а восточнее она представлена островными степями в горных долинах. В данной работе рассматриваются археологические памятники скифской эпохи степей Север-
2 Алексеев А.Ю. Скифская хроника. СПб.: Петербургкомстат, 1992; Хронография Европейской Скифии. СПб.: Гос. Эрмитаж, 2003.
ного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая. Именно в этих регионах археологами открыты и изучаются самобытные археологичекие культуры, представленные сотнями погребальных памятников, среди которых имеется целый ряд погребений с захоронениями коней и предметами узды.
Курганные погребения скифского времени имеются в предгорных ос-тепненных долинах Северного Кавказа, но здесь они не представляют единого культурного образования, подобного скифской и пазырыкской археологическим культурам. Немногочисленные комплексы V в. до н.э. с захоронениями коней и предметами узды, такие, как поздние комплексы Нартанского могильника, единичные комплексы типа Гойты, Семибрат-них курганов, явно разнородны в этнокультурном отношении. Жертвенные комплексы Тенгинского некрополя с обильными костными останками коней и предметами узды датируются IV в. и относятся к следующему, эллинистическому этапу древней истории Северного Кавказа.
К степной зоне относятся обширные территории между Южным Приуральем и Горным Алтаем – степи Северного Казахстана. Но и они неоднородны в культурно-хронологическом плане. В Петропавловском микрорайоне Северного Казахстана преобладающим видом археологических памятников раннего железного века являются поселения саргатской культуры. В Сергеевском и Ишимо-Чаглинском микрорайонах курганы относятся к кругу степных культур сакского типа. Предметы конской узды в них единичны, и найдены они в отдельных каменных оградках, входящих в ансамбль курганных полей. Знаменитые Бесшатырские и Иссыкские курганы саков Семиречья не содержали захоронения коней и узды в составе погребального инвентаря. В погребении золотого человека из кургана Иссык не было найдено ни одного предмета конской узды.
Степные долины Саянского нагорья, относящиеся к территории Республики Тыва, являются частью рассматриваемого ландшафта. Согласно учету памятников, проведенному в 1989 г., там насчитывалось 334 погребения саглынской культуры скифского времени3. Захоронения коней в погребениях саглынской культуры не известны, если не считать единственного комплекса с пазырыкским обрядом погребения из мо-
3 Савинов Д.Г. Ранние кочевники Верхнего Енисея (археологические культуры и культуро-генез). СПб.: Санкт-Петербургский гос. ун-т, 2002.
гильника Саглы-Бажи-2. Предметы конской узды встречаются в погребальных комплексах также крайне редко. Именно по причине единичности предметов узды и культурно-хронологической разнородности памятники степей Северного Кавказа, Казахстана, Семиречья и Саянского нагорья не стали объектами данного исследования. Перечисленные обстоятельства не позволяют выявить закономерности в погребальном обряде и провести комплексный анализ погребений с захоронениями коней и предметами узды. В данной работе памятники перечисленных степных регионов привлечены в качестве аналогий при определении ориентации погребальных сооружений. Особенности ориентации и пла-ниграфии надмогильных сооружений у памятников отмеченных выше регионов Евразии во многом совпадают и подтверждают наблюдения, сделанные на материале погребений с конями и предметами узды.
Объектом исследования являются курганные погребения Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая конца VI – III в. до н.э.
Предметом исследования является роль коня в погребальном обряде кочевников скифской эпохи степной зоны Евразии.
Цель исследования. Выявление места и роли конских захоронений и предметов узды в погребальном обряде кочевников скифской эпохи является основной целью данной работы.
Для достижения этой цели решаются следующие задачи исследования:
– определение статистически подтверждаемых закономерностей в расположении конских захоронений и предметов узды в курганах скифов Северного Причерноморья как по странам света, так и по отношению к могиле хозяина, впускным могилам, могилам конюхов, слуг, жертвенным человеческим погребениям, а также относительно конструктивных деталей кургана: перемычек в валу, меридиональной и широтной осей кургана;
– систематизация с помощью статистических методов данных по конским могилам (размеры, конструктивные детали) и реконструкция расположения в них выпотрошенных трупов коней, что исключает гипотезу ввода лошадей в могилу живыми.
– сведение уздечных наборов из рядовых и царских курганов Северного Причерноморья, обработка их статистико-комбинаторными мето-
дами, обеспечивающими наиболее объективное разделение на стилистические группы;
– выявление различий в расположении предметов конской узды в погребениях Нижнего Поволжья, указывающих на то, что предметы узды в могиле и за ее пределами имели различный статус;
– установление по стилистическим особенностям звериного стиля двух видов уздечных наборов нижневолжской группы, различающихся по функциональному назначению;
– определение закономерностей в расположении захоронений целых коней, парциальных захоронений коней и уздечных наборов по странам света и по отношению к основной могиле, впускным могилам, захоронениям воинов-стражников, а также относительно глиняных валов, деревянных надмогильных конструкций и т.д. в курганах Южного При-уралья;
– систематизация уздечных наборов из погребений Южного Приура-лья и выявление среди них статистически устанавливаемых хронологических групп;
– выявление закономерностей в расположении захоронений коней по странам света, а также по отношению к могиле хозяина, околокурганным каменным выкладкам и балбалам в памятниках пазырыкской культуры Горного Алтая;
– установление особенностей пазырыкской конской узды, выделение церемониальных наборов и конских головных уборов-масок с рогами и навершиями в виде голов диких и мифических животных и птиц;
– подведение итогов исследования роли коней и предметов узды в погребальном обряде кочевников четырех регионов степной Евразии;
– выявление в изобразительном искусстве и в искусстве звериного стиля изучаемых регионов степной Евразии образа коня в его природном виде с неостриженной гривой и без узды как показателя роли коня в духовной культуре кочевников;
– определение роли коня в погребальном обряде и культовой практике (обряд жертвоприношения богам) скифов по рассказу Геродота в IV книге.
Источниковой основой исследования главным образом послужили опубликованные материалы. Небольшую часть составляют архивные данные, собранные по полевым отчетам. В целом в данной работе ис-8
пользован материал из более 300 погребений с захоронениями коней и предметами узды, рассмотренных на общем фоне однокультурных памятников степной зоны Евразии общим числом около пяти тысяч погребений. В исследование включены как царские погребения с десятками сопроводительных захоронений коней с роскошными уздечными наборами, так и погребения с одним-двумя предметами конской узды.
Для сбора материала и ознакомления с предметами узды, известными автору по публикациям, была проведена работа в научном архиве Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН (г. Элиста), Национальном музее Республики Калмыкия (г. Элиста), общественном музее п. Цаган Нур Октябрьского района Республики Калмыкия, архиве Института археологии РАН (г. Москва), Государственном историческом музее (г. Москва), Волгоградском областном музее краеведения (г. Волгоград), Саратовском областном краеведческом музее (г. Саратов), Музее-заповеднике г. Астрахани (г. Астрахань), Государственном Эрмитаже (г. Санкт-Петербург), Национальном музее Украины (г. Киев), Музее исторических драгоценностей Украины (г. Киев), в архиве и археологическом музее Института археологии НАНУ (г. Киев), Национальном музее Башкортостана (г. Уфа), Музее археологии и этнологии Уральского Отделения РАН (г. Уфа), Стерлитамакском краеведческом музее, музее Института археологии и этнологии Сибирского отделения РАН (г. Новосибирск), Национальном музее Республики Горный Алтай (г. Горно-Алтайск), лаборатории Барнаульского госуниверситета (г. Барнаул), общественном музее «Пазырык» в с. Улаган Республики Горный Алтай.
Методология и методика исследования. Работа основана на общей методологии археологической науки, согласно которой исследование должно быть обеспечено достаточно представительной источниковой базой, обработка и анализ которой приводят к получению нового знания. Исследовательский анализ основывался на принципах историзма, взаимообусловленности, дедукции, индукции и научной объективности. В работе с массовым материалом широко применялись статистические и статистико-комбинаторные методы.
Научная новизна. Впервые в археологической литературе объектом специального исследования стали погребения с захоронениями коней и предметами узды обширной в географическом отношении территории от Черного моря до Горного Алтая. На обширной фактологической базе
показаны роль и место коня в погребальном обряде кочевников скифской эпохи как важного транспортного животного, сопровождавшего человека-хозяина в потусторонний мир.
Впервые в российской археологии применен планиграфический метод анализа всего погребального комплекса к памятникам четырех крупных регионов степной зоны Евразии. Изучение планиграфии кургана и его окружения привело к пониманию того, что все составляющие погребального сооружения находятся в соподчинении друг другу и подчиненности общей идее. Как удалось выяснить, ориентация погребальных сооружений проявляется как во внутреннем устройстве каждого погребального сооружения (положение погребенного, порядок расположения погребенных в одной могиле, взаиморасположение могил и других элеметнов насыпи и т.д.), так и во внешнем обустройстве погребальных сооружений – расположении курганов на местности, расположении балбалов, тризн, рвов вокруг курганов и т.д. Получается, ориентация погребальных сооружений носит системный характер и пронизывает погребальное сооружение от самого элементарного уровня до самого общего. Это верный признак того, что в ориентации погребальных сооружений отражаются традиционные пространственные представления об устройстве мира конкретной археологической культуры.
В результате, основанная на скифской триаде общность культур скифского круга евразийских степей распалась на культуры с широтной и меридиональной ориентацией погребальных сооружений. Культуры с меридиональной ориентацией с центром в Южном Приуралье оказались обрамленными культурами с широтной ориентацией: с запада – скифская культура Северного Причерноморья и культура кочевников Нижнего Поволжья, с юго-востока – культура саков Семиречья и пазырык-ская культура Горного Алтая.
При анализе предметов узды автор отошел от традиционного изучения узды по категориям: удила, псалии, налобники, нахрапники, уздечные бляшки. В данной работе впервые за элементарную единицу анализа были взяты уздечные наборы целиком. Украшения нагрудных, под-пружных ремней и другие детали сбруи анализировались вместе со своим уздечным набором как единый ансамбль, так как все они происходят из одного закрытого комплекса (погребения). В археологическом отношении уздечный набор из одного погребения представляет собой срез
живой культуры на момент захоронения человека. Разрозненные предметы узды из одного погребения отнесены к условным «уздечным наборам» и анализировались так же, как полные уздечные наборы. Это позволило не рассредоточиваться на анализ отдельных предметов, а сконцентрироваться на сведении уздечных наборов в группы. Впервые за все время изучения скифских курганов вместе были собраны все уздечные наборы из царских и рядовых курганов степей Северного Причерноморья и обработаны статистико-комбинаторным методом. В результате выявлены группы уздечных наборов, отражающие как хронологические изменения (группы звериного стиля А и Б), так и культурные влияния и династийные связи с соседними регионами (группы античных и фракийских мотивов). Аналогичная обработка почти сотни уздечных наборов из Южного Приуралья выявила три хронологические группы, соотносящиеся с погребальным обрядом и типологией колчанных наборов из этих же курганов. Таким образом заложена солидная основа для разработки хронологии памятников обширного региона евразийских степей. Изучение принципов сочетания декоративных элементов в уздечном наборе по материалам полностью сохранившихся в вечной мерзлоте узды и сбруи коней из курганов пазырыкской культуры Горного Алтая позволило автору создать реконструкцию 11 уздечных наборов из более трехсот разрозненных уздечных украшений в зверином стиле из разрушенного погребения у с. Хошеутово в Нижнем Поволжье. Общий стилистический анализ привел к выделению среди уздечных наборов Нижнего Поволжья и Горного Алтая двух видов: бытовых и церемониальных. К ярким образцам последних отнесены конские головные уборы-маски. На примере бытовых и церемониальных уздечных наборов поставлен вопрос о соотношении профанной и сакральной сфер в культурах, изучаемых по археологическим источникам.
При анализе образа коня в изобразительном искусстве и в скифском зверином стиле было установлено, что изображения коней немногочисленны, для них отсутствуют разработанные каноны, характерные для изображений «популярных» образов скифского звериного стиля. Значительную долю составляют изображения взнузданных лошадей, а также коней с остриженной гривой, что отображает роль коня в профанной сфере культуры. В работе впервые применен метод отбора изображений коней с нетронутой гривой и без узды, как представителей дикой приро-
ды. Только эти изображения могут служить источником для выявления роли коня в сакральной сфере культуры. Единичность изображения коня в природном виде свидетельствует о том, что он не входил в пантеон божеств скифов и остальных племен скифского времени степной Евразии.
В данной работе показана необходимость соблюдения принципа системного подхода, согласно которому письменные источники рассматриваются как самостоятельная система. При анализе рассказа Геродота, факты, приведенные античным автором, объясняются другими фактами из этого же текста, без привлечения в качестве аргументов данных археологических источников. Впервые в археологической литературе было выявлено и объяснено, что в сведениях Геродота описывается два принципиально различных вида жертвоприношений богам: бескровный и с пролитием крови. Бескровное умерщвление путем удушения применялось к лошадям и мелкому скоту из своего стада. С пролитием крови умерщвлялись пленные воины, то есть чужие. Похоже скот из своего стада служил символической заменой человеческих жертвоприношений соплеменников. Также впервые обращено внимание на то, что по Геродоту кони являются наряду с мелким скотом средством задабривания богов в обряде жертвоприношения. Во время похорон и поминок скифского царя его обслуга (наложница, виночерпий, повар, конюх, слуга, вестник), 50 юношей и верховые кони бескровно путем удушения «переводятся» в потусторонний мир для продолжения службы умершему царю. При описании свиты-обслуги царя кони называются последними, перед перечислением погребального инвентаря.
Основные положения, выносимые на защиту.
-
Установлена по материалам погребального обряда скифов Северного Причерноморья, кочевников скифской эпохи Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая роль коня как важного транспортного животного, сопровождавшего человека-хозяина в потусторонний мир. Выявлено, что письменные источники (рассказ Геродота), предметы изобразительного искусства и звериного стиля подтверждают результаты анализа погребального обряда. Основной вывод исследования подводит к необходимости пересмотреть представления о широко развитом культе коня у евразийских кочевников скифского времени.
-
Выявлено, что региональные различия в расположении конских захоронений и предметов узды на плане кургана связаны с широтной
или меридиональной ориентацией по странам света всего погребального сооружения, по которой скифо-сибирское единство археологических культур степной зоны Евразии распалось на два блока культур. В работе показано, что ориентация погребальных сооружений по странам света логично отражает представления о расположении страны мертвых и различную географическую ориентацию на местности – базового свойства каждой археологической культуры.
3. Выведены на новый уровень как археологические источники уздечные наборы изучаемых регионов. Определены с применением статистико-комбинаторных методов хронологические и региональные особенности конских уздечных наборов и путем стилистического анализа выделены бытовые и церемониальные уздечные наборы. Выделены два типа конских головных уборов-масок, представляющих собой яркие примеры маскировки коней под мифических животных в обрядовой практике. Соотношение профанной и сакральной сфер в археологических культурах рассмотрено на массовом материале уздечных наборов.
Практическая ценность работы обусловлена широким межрегиональным охватом материала от Северопричерноморских степей до степных долин Горного Алтая. Практическим результатом работы стали: реконструкции конских уздечных наборов из погребения у с. Хошеутово в Нижнем Поволжье, одно из которых было выставлено на международной выставке «Im Zeichen Des Goldenen Greifen. Koenigsgrber der Skythen» (Под знаком золотого грифа. Царские погребения скифов) в 2007 году, проходившей в Берлине, Мюнхене, Лондоне и Нью-Йорке; написание раздела о роли коня в культуре кочевников для серии «Наследие народов Российской Федерации»; разработка концепции и научно-экспозиционного плана для золотой коллекции Национального музея Республики Калмыкия.
Результаты диссертации были использованы при написании автором раздела для трехтомного издания «Истории Калмыкии с древнейших времен до наших дней» (Раздел 1, главы 1, 2) и статьи для 12-го тома Большой Российской энциклопедии. Помимо этого, собранный материал и выводы, сделанные в результате его исследования, используются при разработке специальных курсов по археологии, этнографии и истории степной зоны Евразии в ряде университетов, а также при подготовке музейных экспозиций и временных выставок Государственного ис-
торического музея (г. Москва) и Национального музея Республики Калмыкии (г. Элиста).
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в четырех монографиях и более чем в 90 статьях, опубликованных в различных российских и зарубежных журналах, в материалах международных конгрессов Annual Meeting European Association of Archaeologists (Ravenna, 1996, Gothenburg, 1998) и «Der Skythenkongress. Reitenomadische Eliten der Eurasien Steppe» (Berlin, 2007).
Структура работы. Данная работа состоит из введения, пяти глав и заключения. Первые четыре главы посвящены анализу погребений с захоронениями коней и предметами узды из четырех основных регионов степной зоны Евразии: Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья, Горного Алтая. Пятая глава посвящена подведению итогов изучения погребений с захоронениями коней и предметами узды, обзору предметов звериного стиля с изображениями коня и привлечению рассказа Геродота о роли коня в погребальном обряде и в обрядовой практике скифов.
Классификация погребений
Хронологические рамки. В данной работе комплексному анализу подвергнуты погребальные памятники степной зоны Евразии с захоронениями конй и предметами конской узды классического скифского времени, то есть памятники, датирующиеся концом VI–III в. до н.э.
Хронологические рамки работы были определены с учетом разработанной в трудах А.Ю. Алексеева концепции о двух Скифиях: раннего скифского и классического скифского времен, граница между которыми проходит в последней трети VI в. до н.э. (Алексеев, 1992; 2003). В степной зоне Северного Причерноморья первые курганы скифов появляются в конце VI–начале V в. до н.э. С них начинается история степной Скифии, к которой относятся тысячи рядовых и десятки знаменитых скифских царских курганов. Концом VI в. до н.э. датируются наиболее ранние памятники кочевников скифской эпохи Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и пазырыкской культуры Горного Алтая (Ochir-Goryaeva, 1998. S. 129–132; Очир-Горяева, 2008а. С. 180–197).
Территориальные рамки. Степная зона Евразии занимает срединное положение в эколого-географической структуре материка, находясь в динамичном контакте с прилежащими природными зонами: лесами и пустынями. Представляя собой зональный тип ландшафта, степи тянутся с запада на восток, от придунайских равнин Венгрии и Румынии до Восточной Монголии, между 27 и 127 градусами восточной долготы, их протяженность cоставляет более 8000 км. Это наиболее общее географическое определение границ степной зоны.
В географической литературе степям и их разновидностям даются различные определения, основанные на классификации растительности, почв и других характеристик (Чибилев, 2000. С. 4–7; Степи Центральной Азии…, 2002). В археологии за основу принято определение, согласно которому степная зона тянется от дельты Дуная до предгорий Алтая в виде сплошного пояса, а восточнее она представлена островными степями в горных долинах. В данной работе рассматриваются археологические памятники скифской эпохи степей Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая. Именно в этих регионах археологами открыты и изучаются самобытные ар-хеологичекие культуры, представленные сотнями погребальных памятников, среди которых имеется целый ряд погребений с захоронениями коней и предметами узды.
Курганные погребения скифского времени имеются в предгорных остепненных долинах Северного Кавказа, но здесь они не представляют единого культурного образования, подобного скифской и пазырыкской археологическим культурам. Немногочисленные комплексы V в. до н.э. с захоронениями коней и предметами узды, такие, как поздние комплексы Нартанского могильника, единичные комплексы типа Гойты, Семибратних курганов, явно разнородны в этнокультурном отношении. Жертвенные комплексы Тен-гинского некрополя с обильными костными останками коней и предметами узды датируются IV в. и относятся к следующему, эллинистическому этапу древней истории Северного Кавказа (Erlich, 2007. S. 204–219).
К степной зоне относятся обширные территории между Южным Приуральем и Горным Алтаем — степи Северного Казахстана. Но и они неоднородны в культурно-хронологическом плане. В Петропавловском микрорайоне Северного Казахстана преобладающим видом археологических памятников раннего железного века являются поселения саргатской культуры. В Сергеевском и Ишимо-Чаглинском микрорайонах курганы относятся к кругу степных культур сакского типа. Предметы конской узды в них единичны, и найдены они в отдельных каменных оградках, входящих в ансамбль курганных полей (Хабдулина, 1994). Знаменитые Бесшатырские и Иссыкские курганы саков Семиречья не содержали захоронения коней и узды в составе погребального инвентаря. В погребении золотого человека из кургана Иссык не было найдено ни одного предмета конской узды (Акишев, 1963. С. 9–136)..
Степные долины Саянского нагорья, относящиеся к территории Республики Тыва, являются частью рассматриваемого ландшафта. Согласно учету памятников, проведенному в 1989 г., там насчитывалось 334 погребения саглынской культуры скифского времени (Савинов, 2002. С. 107).. Захоронения коней в погребениях саглынской культуры не известны, если не считать единственного комплекса с пазырыкским обрядом погребения из могильника Саглы-Бажи-2. Предметы конской узды встречаются в погребальных комплексах также крайне редко (Грач, 1980). Именно по причине единичности предметов узды и культурно-хронологической разнородности памятники степей Северного Кавказа, Казахстана, Семиречья и Саянского нагорья не стали объектами данного исследования. Перечисленные обстоятельства не позволяют выявить закономерности в погребальном обряде и провести комплексный анализ погребений с захоронениями коней и предметами узды. В данной работе памятники перечисленных степных регионов привлечены в качестве аналогий при определении ориентации погребальных сооружений. Особенности ориентации и планиграфии надмогильных сооружений у памятников отмеченных выше регионов Евразии во многом совпадают и подтверждают наблюдения, сделанные на материале погребений с конями и предметами узды.
Объектом исследования являются курганные погребения Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая конца VI–III в. до н.э. Предметом исследования является роль коня в погребальном обряде кочевников скифской эпохи степной зоны Евразии.
Цель исследования. Выявление места и роли конских захоронений и предметов узды в погребальном обряде кочевников скифской эпохи является основной целью данной работы.
Для достижения этой цели решаются следующие задачи исследования: — определение статистически подтверждаемых закономерностей в расположении конских захоронений и предметов узды в курганах скифов Северного Причерноморья как по странам света, так и по отношению к могиле хозяина, впускным могилам, могилам конюхов, слуг и жертвенным человеческим погребениям, а также относительно конструктивных деталей кургана: перемычек в валу, меридиональной и широтной осей кургана; — систематизация с помощью статистических методов данных по конским могилам (размеры, конструктивные детали) и реконструкция расположения в них выпотрошенных трупов коней, что исключает гипотезу ввода лошадей в могилу живыми. — сведение уздечных наборов из рядовых и царских курганов Северного Причерноморья, обработка их статистико-комбинаторными методами, обеспечивающими наиболее объективное разделение на стилистические группы; — выявление различий в расположении предметов конской узды в погребениях Нижнего Поволжья, указывающих на то, что предметы узды в могиле и за ее пределами имели различный статус; — установление по стилистическим особенностям звериного стиля двух видов уздечных наборов нижневолжской группы, различающихся по функциональному назначению;
Место и роль предметов узды в погребальном сооружении
Предметы узды в этих погребениях были положены в могильную яму в непосредственной близости к погребенному, вместе или вперемешку с остальным погребальным инвентарем. Первые пять погребений характеризуются расположением предметов узды с северной стороны при западной ориентации погребенного.
В широкую и просторную яму основного коллективного погребения кургана Блю-менфельд А-12 были положены четыре уздечки с железными удилами и псалиями. Пол Ill ные наборы сохранились лишь при трех удилах, помещенных в ногах погребенных, т.е. с северной стороны, поскольку погребенные лежали головой на юго-запад (Смирнов, 1964. Рис. 11а, б). Оригинальные украшения узды и сбруи происходят из мужского погребения 23 из п. Комсомольский, найденного при зачистке пола гурханы средневекового мавзолея (Дворниченко и др., 1997. С. 127–141). Фалары, налобная пластина и подпружные пряжки были положены севернее погребенного, с левой стороны. Погребенный был ориентирован головой на запад (Илл. 32). Почти полный уздечный набор происходит из кургана 15 могильника Кривая Лука-XVII. Комплекс примечателен тем, что он содержал предметы инвентаря, интерпретируемые как атрибуты женщин-«жриц». В большой прямоугольной яме, ориентированной по оси ЮЗ–СВ, были погребены три женщины. Погребенные лежали вытянуто на спине, головой на запад, с небольшим отклонением на юг. В ногах всех трех погребенных были сложены части туш овцы и лошади. Весь инвентарь находился в основном в головах погребенных и у северной стенки ямы. В состав сопровождающего инвентаря входили предметы узды: две пары удил с псалиями, бронзовые пронизи для перекрестных ремней, два фрагментированных клыка кабана (Очир-Горяева, Дворничен-ко, 2004в. С. 169–178).
К этой группе присоединено и погребение из могильника Суслы, так как в нем восстанавливается расположение погребенного головой на запад, хотя расположение предметов узды не устанавливается. Погребение скифского времени в прямоугольной, широтно ориентированной яме было разрушено погребением сарматского времени. Остатки заупокойной пищи (кости лошади и овцы), остатки скелета погребенного, положенного головой на запад, были перемешаны (Rau, 1929, S. 77, 78). Среди костей были найдены: железные удила, псалии с секировидными окончаниями, две бляшки со щитком в виде стоящего хищника с повернутой назад головой, слегка выпуклые круглые пронизи с несомкнутыми концами.
Следующие погребения (Адрык и Три Брата) характеризуются ориентацией погребенных головой в восточный сектор и, как следствие, перевернутым расположением предметов узды. В погребении 2 кургана 7 Адрыка на дне ямы были обнаружены останки двух взрослых человек, положенных вытянуто на спине, головой на восток. С южной стороны, у левой руки, а вернее между костями левой руки и ребрами погребенного 2 (южного), найдены следующие предметы узды: клык кабана, неорнаментированный, бронзовая бляшка с изображением стоящего хищника, мордой направленного вправо, с массивной поперечной петлей на обороте, бронзовые бляшки с изображением морды животного в фас, с поперечной петлей на обороте. У ног погребенных были положены части туш двух баранов, часть туши лошади с черепом. Остальной инвентарь представлен бронзовыми наконечниками стрел, фрагментами ножей и коротких мечей (Цуцкин, 1978).
В кургане 25 могильника Три Брата, во впускном погребении 2 были найдены уздечные бляшки (Очир-Горяева, Очиров, 2006. С. 205–216). Погребенный, мужчина пожилого возраста, был положен вытянуто на спине, головой на северо-восток. На нижней циновке около левого плеча найдены две бронзовые уздечные бляхи с поперечной массивной петлей на обороте, с рельефным изображением свернувшегося в круг хищника (Си-ницын, 1956. С. 26, 27). Погребенный был положен вытянуто, головой на северо-восток, а не на запад, как в большинстве погребений скифской эпохи Нижнего Поволжья. Предметы узды лежали с левой, т.е. южной стороны от погребенного.
Преобладающей ориентировкой для Нижнего Поволжья является западная. Восточная встречается гораздо реже. Интересно то, что при восточной ориентировке, как в перечисленных выше погребениях предметы узды оказывались с южной стороны погребенного. Получается, что при перевернутом положении погребенного переворачивался также и порядок расположения сопровождавших погребенного вещей, в данном случае предметов узды.
К перечисленным погребениям присоединен комплекс из Молчановки, поскольку предметы узды были найдены в юго-западной части кострища. Трупосожжение на уровне древнего горизонта является нетипичным для Нижнего Поволжья. В этом погребении был найден почти полный набор уздечных блях с налобником, но без удил и псалиев. Кострище занимало центральную часть кургана и состояло из слоев обоженной земли и древесного угля. В центре кострища были найдены обугленные человеческие кости и два грубых лепных сосуда, типичных для скифского времени Нижнего Поволжья. Набор украшений узды обнаружен на уровне древнего горизонта в юго-западной части кострища (Синицын, 1959. С. 134–135, Рис. 45, 4). Это погребение примыкает к двум вышеописанным (Три Брата и Адрык), так как предметы узды были расположены с южной стороны погребенного.
Погребение из Бичкин Булук, хотя оно было полностью разрушено, отнесено к группе 2 по находке в могиле уздечной ворворки. В разрушенной могиле был найдена ворворка от конской сбруи. Погребение было единственным в кургане. Оно датируется V в. до н.э. по двум сосудам, найденным в насыпи кургана, и бронзовому наконечнику стрелы, обнаруженному в засыпи могильной ямы (Синицын, 1956. С. 47–48).
1. По трем погребениям из этой группы (Старица, курган 51; Хошеутово, погребение 1 и Кривая Лука, курган 5) имеется полевая документация, позволяющая уверенно реконструировать особенности погребального обряда. В ней достоверно установлено, что предметы узды были положены за пределами могильной ямы, но в непосредственной близости к ней. Рядом с могильной ямой комплексов третьей группы были найдены исключительно предметы узды. Они, без сомнения, сопровождали погребенного, но явно преднамеренно были уложены отдельно от остального инвентаря, находившегося в могиле вокруг погребенного.
Погребение с набором уздечных принадлежностей из кургана 51 могильника Старица Черноярского района Астраханской области (Очир-Горяева, 2009. С. 6–12). В центре кургана в материке обнаружена прямоугольная в плане могила, ориентированная длинной осью по линии СВ–ЮЗ. С северной стороны могильной ямы, на уровне древнего горизонта были найдены предметы конской узды. Это позволяет предполагать, что предметы узды находились in situ. Грабители нарушили могильную яму с ее торцовых сторон, а узда находилась в ненарушенной части ямы (у северной, длинной, ее стороны) и включала шесть бронзовых бляшек в зверином стиле, две бронзовые пронизи (одна целая и одна фрагментированная) и фрагменты железного предмета.
Классификация погребений
Деление на два этапа было установлено в ходе уточнения относительной хронологии памятников Горного Алтая, оно основано на хронологических разработках М.П. Грязнова, С.И. Руденко, Л.С. Марсадолова и А.С. Суразакова и соотнесено с новыми радиоуглеродными датами, полученным для больших курганов Пазырыка (Евразия в скифскую эпоху..., 2005. С. 165–169). Выделение двух этапов, по признанию авторов, «частично совпадает с хронологией материалов Южного Зауралья» (Кубарев, Шульга, 2007. С. 23). Надо заметить, что предложенная для Горного Алтая хронологическая схема, совпадает также с хронологией скифских памятников Северного Причерноморья (Ильинская, Тереножкин, 1983) и памятников скифской эпохи Нижнего Поволжья (Очир-Горяева, 1988б; Ochir-Goryaeva, 1998. S. 129–132). Детальное изучение конского снаряжения позволило П.И. Шульге предложить и более дробное деление Раннепазырыкского этапа на два периода: Добашадарский период (середина VI–середина V в. до н.э) и Баша-дарский период (середина–вторая половина V в до н.э). Дробному делению на периоды поддаются, однако, только часть «наиболее представительных» погребальных памятников. Большинство погребений в силу «малоинформативности» могут датироваться широко в общих рамках культуры: середина VI–III в. до н.э (Кубарев, Шульга, 2007. С. 24).
Для адекватного понимания памятников Горного Алтая важным является распределение памятников по горным долинам. Горноалтайские степные участки разделяются труднопроходимыми таежными горными хребтами, поэтому надо полагать, что древние племена, также как и население доиндустриальной эпохи Горного Алтая распределялись по отдельным замкнутым степным долинам. Даже в настоящее время каждая горная долина отличается от остальных своими особенностями как географического, так и этнокультурного плана. Долины, расположенные по западным притокам Катуни, находятся на средних отметках от уровня мирового океана, отличаются более мягким климатом. Просторные, хорошо прогреваемые солнцем Онгудайская долина, Усть-канская и Уймонская степи позволяют разводить сады и огороды и заниматься земледелием. Улаганская долина и долина Чуи находятся на отметках более полутора-двух тысяч метров над уровнем мирового океана. Климат здесь суров, лето короче и холоднее, таежные участки вплотную подступают к долинам рек, которые занимают сравнительно небольшие участки. Наиболее просторная Чуйская степь отличается каменистой почвой. Плоскогорье Укок находится на высотах, превышающих двухтысячный рубеж, служит в качестве зимних пастбищ в силу малого снежного покрова, сносимого ледяными ветрами, господствующими в горах. В этнокультурном отношении имеются следующие различия. В книге «Докапиталистические пережитки в Ойротии» С.А. Токарев отмечал, что юго-восточные районы Алтая, долины рек Чуи, Башкауса, Чулышмана традиционно были заселены теленгитами; алтайцы-кижи расселялись по течению р. Катуни и ее притоков: Урсул, Кок-су; по среднему течению Бии проживали кумандинцы, а вокруг Телецкого озера в лесистых горах — тубалары (Токарев, 1936. С. 10). В настоящее время несмотря на некоторую смешанность населения, большинство алтайцев проживает в своих исконных местах, сохраняя этническую идентичность. В.В. Радлов, посещавший Горный Алтай в 1860–1870 гг., отмечал, что алтайцы называют себя по названиям рек: урусул-кижи (люди с р. Урусула), чуй-кижи (люди с р. Чуи), башкаус-кижи, чолышман-кижи и т.д. (Радлов, 1989. С. 128). Что же касается реальности середины первого тысячелетия до нашей эры, то данные различия, несоменн-но, были более рельефными и значимыми. К тому же горные перевалы и значительные расстояния, легко преодолимые с помощью современных асфальтированных дорог и скоростных машин, хоть и не были непреодолимыми препятствиями, но все же не способсто-вали массовому смешению населения различных долин.
В исчерпывающей сводке памятников пазырыкской культуры, подготовленной коллективом авторов, памятники пазырыкской культуры рассматриваются в рамках двух крупных регионов: 1. Юго-Восточный Алтай, 2. Центральный Алтай. К Юго-Восточному Алтаю отнесены пазыркские памятники из Улаганского и Кош-Агачского районов Республики Горный Алтай. К Центральному Алтаю отнесены памятники из Онгудайского, Усть-Канского, Усть-Коксинского, Чемальского и Майминского районов (Кирюшин и др., 2003. С. 15–26). Такое разделение сделано в рамках исторически сложившегося административного районирования современной Республики Горный Алтай. На два региона подразделял памятники пазырыкской культуры С.И. Руденко. Это прослеживается по названию его книг. Одна из них называется «Культура населения Горного Алтая в скифское время» и посвящена публикации Пазырыкских курганов из Улаганской долины (Руденко, 1953), вторая называется «Культура населения Центрального Алтая в скифское время» (Руденко, 1960) и посвящена публикации Башадарских и Туэктинских курганов из Онгу-дайской долины. В ней же приведены сведения о раскопках Больших Катадинского и Бе-рельского курганов из высокогорных долин юго-западного Алтая. Становится понятным, что ареал памятников пазырыкской культуры так или иначе распадается на два ареала, что нашло отражение в отмеченных выше археологических исследованиях. При этом линия разделения между ареалами подразумевалась, но не оговаривалась специально.
Между тем, согласно ландшафтно-географической характеристике, осью Горного Алтая является Катунско-Чуйская гряда, которая тянется с севера-запада на юго-восток. В этом же направлении увеличивается высота горных хребтов Алтая. Особенности ландшафта и течение наиболее крупных рек служили в древнюю и доиндустриальную эпохи естественными границами. Памятники пазырыкской культуры расположены по обеим сторонам Катунско-Чуйской гряды. Учитывая сложившуюся традицию разделения паз-рыкской культуры на два региона, предлагается рассматривать памятники пазырыкской культуры в рамках двух ареалов: западного и восточного.
К восточному ареалу пазырыкской культуры отнесены памятники высокогорной Улаганской долины по течению рек Башкауса и Чулышмана, где были раскопаны курганы Пазырык, давшие название всей культуре, долина р. Чуи, где были исследованы курганные группы Уландрык, Ташанта, Барбугазы, а также памятники долины реки Ак-Алаха (плато Укок и котловина Бертек), где были исследованы Ак-алахинские курганы, курганные группы могильников Кутургунтас, Кальджин и Бертек.
К западному ареалу пазырыкской культуры отнесены курганы Башадар, Туэкта, Шибе, расположенные в Онгудайской долине. Южнее в высокогорье были исследованы Катандинские курганы в Усть-Канской степи и Берельские курганы в долине р. Бухтармы.
В данной работе учтено 144 погребения с сопроводительными захоронениями коней (Очир-Горяева, 2012. С. 350–416) из обоих ареалов пазырыкской культуры. При сборе материала была поставлена цель собрать достаточно репрезентативную в количественном и качественном отношении выборку, способную полноценно представить один из четырех регионов Евразийских степей, рассматриваемых в данной обзорной работе.
Место и роль захоронений коней в погребальном сооружении
В данной работе проведен комплексный анализ курганных погребений с захоронениями коней и предметами узды Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая конца VI–III в до н.э. В процессе сбора материала было установлено, что во всей степной зоне Евразии к настоящему времени раскопано около пяти тысяч археологических памятников скифской эпохи. Также выяснилось, что погребения с захоронениями коней и предметами узды представлены сериями, позволяющими провести комплексный анализ, только в четырех регионах: Северном Причерноморье, Нижнем Поволжье, Южном Приуралье и Горном Алтае. Из приблизительно четырех тысяч памятников указанных регионов удалось собрать около 300 погребений с захоронениями коней и предметами узды, в которых учтены останки почти 500 лошадиных особей и около 700 наборов, в одних случаях в виде полных уздечных наборов, в других — в виде отдельных предметов узды. Значительная часть наборов была представлена только удилами и пса-лиями.
Анализ погребальных памятников евразийских кочевников скифской эпохи занимает центральное место в данной работе. В ходе предпринятого комплексного анализа установлено, что расположение конских захоронений и предметов узды в погребальных сооружениях носило подчиненный характер и полностью зависело от места расположения, ориентации головы и статуса их хозяина. В погребальных сооружениях кочевников степей Евразии кони как важные транспортные животные занимали место дорогого сопровождающего погребального «инвентаря». В отличие от волов и верблюдов, которые также использовались в хозяйстве кочевников, кони являлись показателем социального статуса их хозяина. Роскошные уздечные наборы соответствовали высокому статусу, но не самих коней, а погребенного в этом кургане человека — их хозяина. По материалам погребального обряда скифов Северного Причерноморья, кочевников скифской эпохи Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая установлена роль коня как важного транспортного животного, сопровождавшего человека-хозяина в потусторонний мир.
Письменные источники (рассказ Геродота), а также предметы изобразительного искусства и звериного стиля дополняют и подтверждают результаты анализа погребального обряда. Изучение изображений коня в скифском зверином стиле выявило, что образ коня является одним из наиболее редких сюжетов. При этом большинство из них изображают коня со всадником или без него, но с подстриженной гривой, т.е. коня в роли объезженного транспортного животного. Единичность изображений коней с нетронутой гривой, как представителей дикой природы, в скифском зверином стиле, и особенно в сценах терзания, указывает на то, что конь не входил в божественный пантеон скифов и других племен скифского времени степной Евразии. Подтверждает это и известный сюжет, в котором Геродот описывает жертвоприношения у скифов в двух формах: жертвоприношение бескровное (путем удушения) коней и мелкого скота из собственного стада и жертвоприношение с пролитием крови воинов из чужого, вражеского племени (Геродот. IV. 59–63). Важным является то, что кони не входят в список скифских богов, и в обряде жертвоприношения они играют роль прямо противоположную роли богов. Кони и мелкий скот (овцы) являются средством задабривания богов. Признаков поклонения коню, почитания его как бога в этом сюжете рассказа Геродота не выявлено. Сведения об удушении во время похорон скифского царя его свиты-обслуги и верховых коней, а также удушение во время поминок 50 юношей и 50 лошадей — не что иное, как бескровный способ перевода соплеменников и коней на службу царю в загробном мире (Геродот. IV. 71–73). За этими действиями не удается выявить признаков, указывающих, что скифы практиковали культ коня, то есть проводили обряды почитания его как бога. Поэтому необходимо внести изменения в общепринятое мнение о широком распространении культа коня у кочевников евразийских степей скифской эпохи
Выявлено, что региональные различия в расположении конских захоронений и предметов узды на плане кургана связаны с широтной или меридиональной ориентацией по странам света всего погребального сооружения, по которой скифо-сибирское единство археологических культур степной зоны Евразии распалось на два блока культур. На памятниках Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Семиречья и Горного Алтая выявлена широтная ориентация погребальных сооружений. При такой ориентации все, что находится на востоке понимается как впереди, а правое, правильное, свое и важное находится на юге. У памятников обширного региона с центром в Южном Приуралье прослежена противоположная — меридиональная ориентация погребальных сооружений. Значимость различной ориентации на местности подчеркнута примером из этнографии тюркских и монгольских народов. В работе показано, что ориентация погребальных сооружений по странам света логично отражает представления о расположении страны мертвых и различную географическую ориентацию на местности — базового свойства каждой археологической культуры. В связи с установленной в данной работе различной системой ориентации на местности, следует внести изменение в традиционное представление об этнокультурном единстве племен скифской эпохи всей степной зоны Евразии, основанном на наличии в материальной культуре «скифской триады» — единства форм оружия, узды и звериного стиля.
Выведены на новый уровень как археологические источники уздечные наборы изучаемых регионов. Анализу были подвергнуты несколько сотен уздечных наборов, часть из них обработана статистико-комбинаторным методом. В результате выявлены группы уздечных наборов, отражающие как хронологические изменения, так и культурные влияния и династийные связи с соседними регионами. Стилистический анализ уздечных наборов привел к выделению бытовых и церемониальных уздечных наборов. Деление на уздечные наборы, относящиеся к профанной и к сакральной сферам культуры, особенно отчетливо устанавливается в Нижнем Поволжье и в Горном Алтае. Церемониальную узду дополняют конские головные уборы-маски пазырыкской культуры Изучение церемониальных головных уборов-масок показывает, что кони использовались в религиозных церемониях как эрзац-животные, переодетыми под сакральных оленей и горных баранов-аргали, или же как живые штандарты для уменьшенных изображений мифических животных и птиц. Соотношение профанной и сакральной сфер в археологических культурах рассмотрено на массовом материале уздечных наборов.
Сопоставление результатов комплексного анализа погребального обряда, предметов звериного стиля и античных письменных источников убедительно показывает, что роль и место коня в погребальном обряде кочевников скифской эпохи обусловлены его функциями важного транспортного животного, сопровождавшего человека-хозяина в потусторонний мир. Полученные в представленном исследовании конкретные результаты, вносят новое видение двух центральных для скифо-сарматской археологии тем — культ коня и скифо-сибирское единство культур скифского круга степной Евразии.
Похожие диссертации на Погребения с захоронениями коней и предметами узды Северного Причерноморья, Нижнего Поволжья, Южного Приуралья и Горного Алтая конца VI – III в. до н.э.
