Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История изучения андроноидных культур Западной Сибири ... 9
1. Первый этап (20-начало 90-х гг. XX в.) 10
2. Второй этап (начало 90-х гг. - начало XXI в.) 31
Глава 2. Памятники и материальная культура пахомовского населения .. 48
1. Ареал и поселения пахомовской культуры 48
2. Погребальные памятники пахомовского населения 61
3. Керамический комплекс пахомовской культуры 73
4. Характеристика хозяйственной деятельности 94
Глава 3. Пахомовская культура в историко-культурных процессах конца эпохи бронзы Западной Сибири 107
1. Хронологическая позиция пахомовских древностей, генезис культуры 107
2. Проблемы типологии и классификации пахомовских древностей ... 117
3. Пахомовская культура в системе связей древнего населения Сибири. 128
Заключение 138
Список источников и литературы 143
Список сокращений
- Второй этап (начало 90-х гг. - начало XXI в.)
- Погребальные памятники пахомовского населения
- Характеристика хозяйственной деятельности
- Проблемы типологии и классификации пахомовских древностей
Введение к работе
Диссертационная работа посвящена характеристике пахомовских древностей Западной Сибири, датирующихся эпохой поздней бронзы.
Актуальность темы диссертационной работы определяется комплексом факторов. Пахомовская культура выделена позже других андроноидных и изучена не так полно. К настоящему времени назрела необходимость в систематизации, обобщении и введении в научный оборот новых источников, а также уточнение хронологии пахомовской культуры. Комплексный анализ пахомовских материалов даст возможность использовать полученные результаты при интерпретации синхронных комплексов, отражающих историко-культурные процессы на соседних территориях. Обращение к пахомовской проблематике позволит дополнить новыми фактами и скорректировать сложившуюся культурно-хроно-логическую шкалу бронзового века Западной Сибири.
Целью исследования является культурно-хронологическая атрибуция пахомовских древностей в контексте общей концепции историко-культурного развития населения южной части Западной Сибири в бронзовом веке.
Задачи исследования включают: 1) анализ истории изучения андроноидных культур Западной Сибири и выделение узловых проблем в изучении пахомовских древностей; 2) определение ареала пахомовской культуры; 3) характеристику хозяйства и материальной культуры пахомовского населения; 4) реконструкцию погребального обряда; 6) определение относительной и абсолютной хронологии пахомовской культуры, локальной и хронологической специфики памятников; 7) создание и верификация схемы генезиса пахомовских традиций.
Объектом изучения выступают археологические источники, позволяющие всесторонне охарактеризовать пахомовскую культуру, а также и установить генезис и хронологию.
Предмет исследования составляет историко-культурный процесс в эпоху поздней бронзы на территории западносибирской лесостепи, характеризуемый постоянным взаимодействием населения и образованием разных археологических культур.
Территориальные рамки работы определяются ландшафтными и природно-климатическми условиями ареала пахомовских групп. Это полоса лесостепей и южной тайги в пределах Тоболо-Иртышского междуречья и бассейна р. Тара. В административном отношении данная территория охватывает южную часть Тюменской и западную часть Омской областей.
Хронологические рамки ограничены, с одной стороны, периодом распада федоровской культуры, а с другой, - временем появления сузгунских и бархатовских комплексов, т.е. примерно последней третью II тыс. до н.э.
Источниковый фонд исследования составляют материалы более 30 памятников, характеризующих пахомовскую культуру, материалы семи из них вводятся в научный оборот впервые. Памятники подразделяются на объекты, где пахомовский культурный слой исследован раскопками, и те, которые атрибутированы как пахомовские на основании разведочных работ, либо пахомовская керамика зафиксирована в культурном слое в качестве примеси. К первой группе относятся поселения Ботники 1в, Оськино болото, Ново-Шадрино VII, Большой Имбиряй 10, Заводоуковское 11, Ук III, Прорва, Пахомовская Пристань I, Инберень IV, Усть-Китерьма I, IV, Алексеевка XXI, Жар-Агач I, а также могильники Черноозерье II, Лихачевский, Усть-Терсюкский 2. Вторая группа представлена поселениями Большой Имбиряй 2, Борки, Ук VI, Сосновка 10, Новокарасук XVI, Усть-Логатка 37, 56, Крутинка II, Окунево X, Ак-Паш и др. В работе анализируются керамические коллекции свыше двух десятков памятников, статистической обработке подвергнуто около 520 сосудов, число которых определено по количеству шеек. Материалы для изучения пахомовской культуры были получены в разные годы археологической экспедицией Тюменского госуниверситета (раскопки А.В. Матвеева, Н.П. Матвеевой, В.Т. Галкина, О.М. Аношко, Ю.В. Костомаровой, В.М. Костомарова, разведки Т.Н. Рафиковой), Уральской археологической экспедицией (материалы раскопок В.И. Стефанова, О.Н. Корочковой, В.В. Евдокимова, Н.К. Стефановой), экспедицией Омского госуниверситета (материалы раскопок А.В. Полеводова, С.Ф. Татауровой), экспедицией ИПОС СО РАН (раскопки А.А. Ткачева, разведки Е.Н. Волкова, И.Ю. Чикуновой). Коллекции хранятся в Музее археологии и этнографии Тюменского государственного университета, Музее археологии и этнографии Омского государственного университета, кабинете археологии Уральского государственного университета, секторе археологии и этнографии Института гуманитарных исследований ТюмГУ. В качестве сопоставительных исследований привлекаются материалы экспедиции ИАЭТ СО РАН под руководством В.И. Молодина.
Методология работы базируется на общей теории познания и включает использование ряда принципов и подходов. Во-первых, мы руководствуемся системным подходом, в основе которого лежит рассмотрение объекта как целостного множества элементов в совокупности связей между ними, т.е. он представляется как система, посредством анализа которой возможно выявление закономерностей и взаимосвязей. Во-вторых, работа основана на структурном подходе, предполагающем исследование пахомовской культуры как многоуровневой иерархической структуры. В-третьих, мы используем принцип историзма, согласно которому пахомовская культура и отдельные ее элементы изучаются в динамике их изменений и обязательно учитываются конкретно-исторические условия существования пахомовского населения. Реализация принципа историзма способствовала разработке проблемы происхождения пахомовских групп и их трансформации на финальном этапе эпохи бронзы, при этом учитывались культурные и естественно-географические факторы. В-четвертых, в диссертации применяется принцип моделирования, предполагающий построение на основании имеющихся у нас археологических источников – фактов, модели одного из возможных вариантов развития. В-пятых, в работе реализуются принципы экологического подхода.
Методика исследования базируется на синтезе традиционных для археологии методов и приемов заимствованных ею из естественных и гуманитарных наук. При определении ареала пахомовской культуры использовался картографический метод. Для выявления особенностей системы природопользования пахомовских групп и расположения памятников применялся ландшафтный анализ. Для определения относительной хронологии и особенностей использования одной жилой площадки несколькими группами населения использовались методы стратиграфии и планиграфии культурного слоя. Для установления путей контактов и происхождения населения носителей пахомовской традиции использовался метод аналогий. Специфика и общие черты керамического комплекса устанавливались сравнительно-типологическим методом и приемами математической статистики. Кроме того, хозяйственная деятельность пахомовских групп реконструировалась на основании палеозоологических определений, трасологическом и функциональном анализе орудий труда. Датировка пахомовских древностей осуществлялась с помощью методов датированных аналогий и радиоуглеродного анализа.
Научная новизна исследования заключается: 1) во введении в научный оборот ранее неопубликованных источников, в систематизации и обобщении широкого круга материалов, характеризующих андроноидную пахомовскую культуру лесостепного Тоболо-Иртышья; 2) в уточнении ареала культуры; 3) в определении локальных особенностей керамических комплексов пахомовской культуры, объясняемых различными условиями их формирования на разных территориях; 4) в реконструкции хозяйственной деятельность пахомовцев, определяющей ее характер и своеобразие; 5) в обосновании хронологии пахомовских древностей; 6) в работе получила дополнительную аргументацию гипотеза о сосуществовании пахомовского и черкаскульского населения на территории Среднего Притоболья; 7) в диссертации обосновывается гипотеза о хронологической и территориальной дифференциации пахомовских древностей;
Практическая ценность диссертации заключается в том, что результаты проведенного исследования могут быть использованы при написании обобщающих работ по археологии и древней истории Западной Сибири, а также в учебно-методических целях. Могут привлекаться для подготовки различного рода баз данных, аналитических ГИС, электронных справочных изданий, публикаций по теме охраны и популяризации археологического наследия, а также для подготовки музейных экспозиций.
Апробация работы нашла отражение в докладах на ряде Международных, Всероссийских и региональных конференций в Омске (2002 г.), Томске (2003 г.), Новосибирске (2004, 2006 гг.), Тюмени (2002 - 2008 гг.) Отдельные положения диссертации изложены в 14 публикациях, в том числе две в реферируемых изданиях.
Структура работы подчинена решению поставленных задач и состоит из введения, трех глав и заключения, списка литературы и архивных источников. В приложение включены: описание памятников, методика статистической обработки керамики, статистические расчеты и таблицы, а также альбом иллюстраций.
Второй этап (начало 90-х гг. - начало XXI в.)
Обращаясь к истокам андроноидной проблематики, необходимо коснуться первых периодизаций эпохи бронзы Сибири, которые по-нашему мнению, восходят к коренным работам по андроновской культуре. Для понимания сущностоно-логических схем, обратимся к андроноведению, как научному разделу в археологии бронзового века, так как именно разработки в этом направлении помогли сформировать базу знаний для интерпретации новых инокультурных материалов.
В конце 20-х годов прошлого века при изучении и систематизации древностей Минусинского края С.А. Теплоухов предложил одну из первых схем культурного развития этих территорий в древности, выделив афанасьевскую, андроновскую, карасукскую и другие культуры. Анализируя данные, полученные при раскопках могильных комплексов, исследователь обратил внимание на сходство орнаментальных композиций андроновских и карасук-ских сосудов. На этом основании ученый разработал эволюционную схему культурно-исторических процессов, выражавшуюся в последовательной смене афанасьевской культуры андроновской, а последней - карасукской. Ареал этих древностей не ограничивался территориальными рамками Минусинской котловины, материалы которой были основными, а простирался далеко за ее пределы (Теплоухов, 1927, с.57 - 108; 1929). Раскопки проведенные М.П. Грязновым в оренбургских степях, позволили ученому говорить о западном и восточном варианте андроновской культуры (Грязнов, 1927, с. 179-221). Таким образом, исследователем были определены основные черты андроновской культуры и ее примерный ареал. В середине 1950-х годов М.П. Грязнов при анализе казахстанских и сибирских материалов подтвердил, что на обширной территории в эпоху бронзы существовали две хронологические группы населения - андроновская и карасукская (Грязнов, 1952, с. 129-162; 1956). Носители карасукских традиций не были пришлыми, по мнению автора, а сформировались на местной андроновской основе. М.П. Грязновым бы ла отмечена преемственность андроновских и карасукских традиций, которая выражалась в сходных элементах культуры. По всей территории Сибири на смену андроновским племенам пришли карасукские, представленные несколькими локальными вариантами. Новые материалы рассматривались им как томский, тобольский, нижнетобольский и новосибирский вариант кара-сукской; культуры. В целом М;П; Грязнов отделял памятники Минусинской котловины от остальных,.а в отношении других культур предлагал попросту именовать их культурами карасукского круга или относить, к карасукской эпохе (Грязнов, 1956, с. 27-42):.
В дополнение к концепции С. А. Теплоуховав 20-е-50-е гг. появляются ряд работ схожих по тематике и направлению исследования. Основываясь на результатах раскопок Алакульского и Федоровского могильников; селищ Кипель и Замараевского; материалы которых продемонстрировали: неоднородность керамического-комплекса: и погребальногоюбряда, K.BLСальников;. предложил: разделить андроновскую культуру на; триї этапа:; федоровский; алакульский? и: замараевский: О. А. Кривцова-Еракова использовала данные; полученные ей при изучении комплекса памятников у с. Алексеевского. Она выделила- в= андроновской культуре два; этапа; при этом хронологическим маркером-; выступал орнамент и морфологические: особенности посуды (Кривцова-Еракова, 1948,. с. 161-164): Примечательной: особенностью данного. исследования являлось отнесение:всех групп посуды; комплекса к; одной:андроновской культуре, а различия? объяснялись ее функциональным назначением:: нарядная посуда; признавалась культовой; сосуды с валиками; атрибутированы как столовые (Тамже, с. 126);.
Обратимся непосредственно; к андроноидной проблематике. Все представленные идеи оказывали? влияние на интерпретацию материалов. В этот же период были выделены новые культуры, именуемые в работах исследователей — андроноидными.
Первой из них выделена сузгунская культура (Чернецов, 1953; Мошин-ская, 1957). Основой для ее выделения послужили материалы культового места Сузгун II; которое изучалось еще в конце 40-х гг. прошлого столетия и оставалось, по сути, единственным памятником сузгунской культуры до середины 70-х годов. При исследовании объекта были обнаружены свыше семисот сосудов с характерными чертами декора эпохи поздней бронзы. Этот хорошо опубликованный, оригинальный материал, практически каждый исследователь привлекал для решения тех или иных вопросов связанных с проблематикой поздней бронзы.
В 1953 г. В.Н. Чернецовым были частично опубликованы материалы раскопок Сузгуна II. Автор датировал существование сузгунской культуры в пределах второй половины II тыс. до н.э. Подводя-итог исследованию, В.Н. Чернецов пришел к выводу, что племена, оставившие сузгунское поселение, проживали на стыке ареалов степных и лесостепных племен. Таким образом, он определил культурно-хронологическое положение новых материалов, из. которого исходили последующие исследователи (Чернецов, 1953). М.ПІ Грязное не был согласен с приведенными датировками сузгунских материалов, включенных в круг карасукских культур на правах нижнетобольского варианта (Грязнов; 1956; с. 37). A H.JT. Членова в отношении сузгунских древностей не исключала участие андроновского компонента, применив термин «андроноидные» по отношению к сузгунской культуре (Членова, 1955, с. 5 4-55).
Погребальные памятники пахомовского населения
Восточнее, на территории Приишимья, выявлено три памятника па-хомовской культуры. Это поселение Пахомовская Пристань I, Лихачевский могильник, поселение Ир II (Евдокимов, Корочкова, 1991; Генинг, Стефанов, 1991; Косинская Л.Я., 1991). Все они сосредоточены в лесостепной зоне. Самым северным объектом является поселение Ир II, южным - поселение Пахомовская Пристань I.
В зоне Ишимо-Иртышского междуречья группа памятников пахо-мовской культуры компактно расположена по берегам Крутинских озер. На северном берегу зафиксированы поселения Новокарасук XVI, Усть-Логатка 37 и 56, на южном берегу - поселения Крутинка І, Усть-Китерьма I и IV. Эти объекты находятся на одной широте с ишимскими комплексами, примерно на одинаковом расстоянии от русел р. Ишим и Иртыш.
Восточный рубеж расселения носителей пахомовских традиций проходит в устье р. Тара (правый приток р. Иртыш) и маркирован поселениями Алексеевка XXI и Окунево X. Самый северный памятник этого района - поселение Прорва, южный - селище Жар Агач I. Последний объект расположен в степной зоне и является самым южным памятником на протяжении всего ареала пахомовской культуры. В культурном слое селища зафиксировано совместное залеганием керамических материалов пахомов-ского и саргаринско-алексеевского населения.
Интересен факт обнаружения сосудов пахомовского облика в комплексах могильников Гришкина Заимка и Старый Сад. Некрополи находятся на берегу р. Омь (Молодин, Отчеты.., 2001-2003; Молодин и др., 2003, с. 444; Нескоров, Отчет 1983, Отчет 1984, Отчет 1987; Молодин, Не скоров, 1992, с. 93-96). Керамический комплекс эпохи бронзы данных памятников своеобразен, он представляет собой сочетание федоровских, па-хомовских, бегазы-дандыбаевских и, возможно, еловских традиций. Определить культурную принадлежность погребений не представляется возможным. Можно лишь констатировать поликультурный характер комплексов, образовавшихся в условиях контактов носителей указанных традиций. На этом основании отодвигать восточную границу ареала пахомовской культуры в рассматриваемый регион преждевременно.
Таким образом, ареал пахомовской культуры включает в себя лесостепные участки Тюменского Притоболья и Ишимо-Иртышья. Один из памятников расположен в зоне лесостепи (Больший Имбиряй 10), одно из поселений (Жар-Агач I) располагается в степной зоне. Географически памятники принадлежат бассейнам трех крупных рек — Тобола, Ишима и Иртыша. Топографически они тяготеют к водоемам, большинство из которых реки, и только в трех случаях (поселения Усть-Китерьма I и IV и Пахомов-ская Пристань I), локализованы на берегах крупных озер. Объекты располагаются на наиболее возвышенных гипсометрических отметках, занимая господствующее положение. Как правило, поселения и могильники располагались на берегах водоемов в 20-100 м от кромки воды. Практически все объекты находятся на первой надпойменной террасе, за исключением поселений Пахомовская Пристань I и Усть-Китерьма IV (Евдокимов, Короч-кова, 1991; Полеводов, Отчет 1997). Эти памятники были обнаружены на второй более высокой террасе. Возможно, это объясняется разным уровнем воды на местах расположения поселков на отдельных этапах существования пахомовской культуры.
В этой связи следует отметить факт расположения на разных гипсометрических отметках, находящихся недалеко друг от друга поселений Усть-Китерьма I и IV в Прииртышье. Первый памятник находится на пер вой береговой озерной террасе, а другой объект на второй надпойменной террасе, значительно выше. Такое расположение объясняется, скорее всего, их разновременностью и изменившимися климатическими условиями за время существования пахомовской культуры, повлекшее повышение уровня воды в системе Крутинских озер, что потребовало перенести поселок на более высокое место.
В целом, ареал пахомовской культуры совпадает с территорией распространения предшествовавших ей федоровских древностей, частично на него накладывается ареал сузгунской культуры позднего бронзового века, возникшей на пахомовской основе. На западе имеется частичное совпадение ареалов пахомовской и черкаскульской культур. На юго-востоке ареал пахомовской культуры граничил с бегазы-дандыбаевским. К сожалению, уровень изученности1 рассматриваемого хронологического периода на более северных территориях не дает возможности говорить о северных соседях пахомовцев. К северо-востоку, на территории современной Томской области обнаружены памятники еловской культуры, однако не выявлены объекты, отражающие контакты еловского и пахомовского населения, что і маловероятно из-за взаимоудаленности этих групп.
Характеристика хозяйственной деятельности
Решение вопросов хронологических границ напрямую связано с изучением генезиса культуры, так как, имея представления о датировке пахомов-ской культуры, мы можем развивать гипотезу о происхождении и дальнейшем развитии традиций пахомовского населения. Определение нижней хронологической границы существования пахомовских древностей является отправной точкой решения вопроса о формировании традиций исследуемого населения.
Для определения возраста пахомовских древностей необходимо, в первую очередь, обратиться к анализу приемов украшения и композиции декора на керамике. Хронологические рубежи исследуемого материала нужно рассматривать с точки зрения происхождения пахомовской культуры, что в свою очередь, поможет выявить нижнюю границу ее существования. Подходя к решению вопроса о генезисе культуры можно говорить, что на основании анализа декора керамических изделий авторы, обращающиеся к пахомовской проблематике, пришли к единодушному мнению о двухкомпонент 108 ности декоративной традиции пахомовцев. В числе основных элементов украшения присутствуют, как андроновские (федоровские) мотивы, так и приемы, использованные носителями гребенчато-ямочных культур (Корочкова 1984, Полеводов, 2003). Однако если андроновский субстрат достаточно четко идентифицируется, то в качестве гребенчато-ямочного компонента исследователи называют различные культурные образования.
О.Н. Корочкова предложила считать вторым субстратом население ташковской культуры в Притоболье, логиновской в Приишимье, кротовской на Иртыше, подразумевая, таким образом, многокомпонентность пахомов-ского населения (Корочкова, 1993). А.В. Полеводов, локализуя первостепенный очаг зарождения пахомовских традиций в Ишимо-Иртышской лесостепи, склонен видеть в качестве представителя культур гребенчато-ямочного комплекса носителей кротовской культуры, которые участвовали в формировании традиций населения оставивших памятники черноозерского типа. В свою очередь, на основе этих традиций складываются пахомовские, при этом происходит процесс одновременного возрождения автохтонных гребенчато-ямочных традиций, на фоне угасания собственно кротовских (Полеводов, 2003, с. 19-20).
Такое разночтение вполне объяснимо с позиции концепций авторов предыдущих исследований. Однако на данный момент, практически не известно памятников, по материалам которых бы отчетливо прослеживались результаты контактов андроновских федоровских групп и представителей гребенчато-ямочного населения (совместное залегание в закрытых комплексах и зольниках, общие могильники), за исключением, пожалуй, комплекса таких памятников как Черноозерье I и Большой Лог (Генинг, Стефанов , 1993, с. 67-110).
Процесс формирования пахомовских традиций протекал весьма сложно и состоял, скорее всего, из нескольких этапов. Первоначально при проникновении и продвижении федоровских групп в восточные регионы Заура 109 лья они сталкивались с автохтонным населением, которое и являлось представителями, ташковской, логиновской, кротовской культур. В результате автохтонное население, вероятно, сместилось в зону подтайги и тайги. Образовавшееся в результате контактов местных и пришлых групп население несло в себе уже синтезированные традиции своих предков. Одновременно с этим шел процесс эволюции и самих федоровцев, финальной стадией, которой, скорее всего, стали памятники типа Дуванское XVII и Черемуховый Куст в Притоболье (Потемкина, Корочкова, Стефанов, 1995, с. 117), памятники чер-ноозерского типа в Прииртышье. На таких памятниках и начали формироваться те андроноидные традиции, которые были присущи пахомовскои и последующим культурам. На территории Зауралья в результате развития федоровских складываются лесостепные черкаскульские комплексы - продолжатели андроновской линии развития, которые датируются XIII-XI вв. до н.э. (Матвеев, 2000, с. 36). Решение вопросов происхождения гребенчато-ямочного орнаментального компонента и андроновского геометризма заслуживает особого внимания, как индикатора исходной территории пахомовскои культуры. Но имеющиеся на сегодняшний день в нашем распоряжении источники не позволяют сделать однозначных выводов по этому вопросу.
В Притоболье до появления андроновских групп территорию, совпадающую с ареалом пахомовскои культуры, занимали носители ташковских традиций. При исследовании зафиксированы случаи совместного нахождения артефактов ташковского и алакульского населения на территории При-тоболья в материалах поселения Ук 3 (Корякова, Стефанов, Корочкова, 1993). Маловероятно, что алакульское население Притоболья сохранило самобытные элементы декора и хозяйства автохтонных гребенчато-ямочных групп. Это было и не возможным в силу устойчивости традиционного андроновского колорита алакульцев, который в последующим лишь эволюционировал.
Эпоху развитой бронзы в Приишимье иллюстрируют материалы логи по новской культуры (Археологическое наследие...,1995, с. 162). Все указанные ранние культуры объединяет наличие гребенчато-ямочных мотивов в декоре керамики. Одновременно на прилегающей территории в зоне подтайги бытовало население оставившее памятники одиновской культуры, ареал которой включает лесостепное Ишимо-Иртышье, и частично Тюменское Притоболье (Косарев, 1987, с. 264-265), также были отмечены отдельные черты этой культуры в Барабинской лесостепи (Молодин, 1985, с. 32-33) и в Прииртышье (Генинг, Гусенцова, и др. 1970, с. 19-20). Памятники одиновской культуры датированы 18-16 вв. до н.э. (Косарев, 1987), что совпадает с бытованием основного пласта андроновских культур. Однако, судя по декору сосудов, эта культура является классической гребенчато-ямочной с яркими характерными чертами (Кирюшин, Малолетко, 1979, рис. 31,34; Косарев, 1981, рис. 16-18; Адамова, 1996).
Еще одной культурой доандроновской эпохи с гребенчато-ямочным обликом можно назвать кротовские древности и изучение их контактов с памятниками федоровского типа, что повлекло за собой появление комплексов типа Черноозерье I. Последние представляют особый интерес, так как имеют наиболее схожие черты с пахомовской керамикой. И.Г. Глушков охарактеризовал памятники этого типа как «варваризированный андрон» (Глушков, 1989, с. 97). Уральские археологи относят их к андроновской общности в качестве одного из вариантов (Корочкова, Стефанов, Стефанова, 1991, с. 79; Генинг, Стефанов, 1993, с. 86). М.Ф. Косарев, относит черноозерские памятники к черноозерско-томскому варианту андроновской общности, который не является носителем чистой андроновской традиции «алакуля» или же «федорово» (Косарев, 1981, с. 129).
Проблемы типологии и классификации пахомовских древностей
На сегодняшний день открыто около трех десятков памятников пахо-мовской культуры. Как показал картографический и геоморфологический анализы - селища чаще всего располагались на первой, реже на второй береговой террасе реки или крупного озера. Постройки были расположены, в одну, либо несколько линий вдоль берега. Жилища были представлены слегка углубленными в материк каркасно-столбовыми постройками с одной или несколькими камерами. На одном из памятников были обнаружены колодцы. К хозяйственно-бытовым сооружениям так же относятся и зольники, встреченные практически на всех поселениях. Кроме хозяйственных нужд, зольники использовались как часть погребального ритуала, многочисленные находки человеческих останков говорят о специфическом погребальном обряде пахо-мовской культуры. В зольниках поселений Ново-Шадрино VII и Усть-Китерьма IV были совершены коллективные парциальные захоронения, на поселении Пахомовская Пристань I останки человека обнаружены в сооружении. Второй разновидность погребений - это захоронения в могильных ямах с сопроводительным инвентарем. На наш взгляд неустойчивость погребальной обрядности связана с мультикомпонентностью традиций пахомов-ской культуры.
Керамический комплекс пахомовской культуры представлен сосудами приземистых пропорций, с отогнутой наружу шейкой с округлым венчиком. Анализ декора пахомовских горшков показал, что в основе формирования традиции присутствует андроновский и гребенчато-ямочный компонент. Говоря о происхождении первого, мы уверены в том, что он имел свои корни в традициях федоровского населения. Выяснение механизма происхождения гребенчато-ямочного колорита на сосудах вопрос дискуссионный. Мы полагаем, что основной территорией для формирования пахомовской культуры является территория лесостепной полосы Ишимо-Иртышья. Возникшие на позднефедоровской основе группы вступали в контакт с автохтонным населением, которое сформировалось на предшествующих гребенчато-ямочных традициях. Однако не понятен тот механизм возрождения ранних традиций, который мы видим в процессе развития пахомовской культуры. В дальнейшем пахомовские группы населения в Прииртышье стали основой для носителей сузгунской культуры, где гребенчато-ямочные традиции впервые проявившиеся в ранней андроноидной культуре были более выражены. В При-тоболье же, при взаимодействии с племенами андроновских культур, гребенчато-ямочный компонент подвергся переработке и в незначительной доле был трансформирован в орнаментальные традиции бархатовской культуры через участие в их культурогенезе пахомовских групп. Для более полной картины в описании культурогенеза пахомовских традиций необходимо сосредоточить дальнейшее изучение пахомовских памятников в Приишимье, так как неравномерная изученность всего ареала создает новые вопросы в изучении пахомовской культуры.
Основным вопросом в изучении пахомовских древностей считалась проблема их культурной атрибуции и дифференциации. Мы попробовали решить данный вопрос с позиции всецело рассмотренного историко-культурного процесса связанного с распадом андроновского единства и оформления андроноидной общности культур. Мы пришли к выводу, что хронологическая позиция пахомовских групп может быть определена в рамках XIV - XI вв. до н.э., а ареал пахомовской культуры включает зону лесостепи среднего Тоболо-Иртышья с отдельными проникновениями в зону степи (Жар-Агач). В Притоболье зафиксированы случаи совместного использования площадей поселения черкаскульскими и пахомовскими группами (Большой Имбиряй 10, Сосновка 10). Актуален вопрос о проникновении па-хомовского элемента в андроноидные и смешанные памятники Барабинской лесостепи. Такие своеобразные синкретичные комплексы (Старый Сад, Гришкина Заимка) могут пролить свет на процессы, повлекшие подвижки населения в эпоху поздней бронзы. Помимо этого, исследуя подобные памятники, можно уточнить хронологию бытования и характер связей культур в Барабе.
По декоративно-морфологическим особенностям керамики пахомов-ские памятники отличны от сузгунских и других древностей поздней бронзы. По отношению к сузгунским они более ранние. В свою очередь, мы не отрицаем, возникновения сузгунских комплексов на основе пахомовских, но не склонны их объединять в рамках одной культуры по ряду причин. Гипотезу о проникновении пахомовских групп в Притоболье считаем вполне обоснованной, так как возникнуть на позднефедоровской основе пахомовцы в этом регионе не могли по причине оформления дальнейшей федоровской традиции в андроновских комплексах черкаскульского типа. Появлению пахомовских общин в регионе среднего Притоболья вследствие миграции не противоречит и форма ведения хозяйства, которая сложилась к тому времени у пахомовцев и была выражена в преобладающем охотничье-рыболовческом укладе с некоторой долей скотоводства, что позволяло достаточно свободно передвигаться, осваивая новые природные зоны. Следствием чего стало появление собственно пахомовских памятников в Притоболье, при практически полном отсутствии сузгунских. Немаловажно наличие как собственно пахомовских, сузгунских, пахомовско-сузгунских памятников в Прииртышье, которые на наш взгляд логично вписываются в схему культурогенеза андроноидных групп. Если первые два типа отражают наличие дифференцированных культур, то смешанный тип говорит о схеме развития пахомовской культуры в сузгунскую. Более точные механизмы такой трансформации и решение проблем преемственности на наш взгляд кроется в расширении поля исследований по этому вопросу, прежде всего через пополнение источникового фонда, чтоб поддерживать ряд положений, как с нашей стороны, так и со стороны
