Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИСТОКИ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ П.Н.МИЛЮКОВА 12
1.1. Проблема культурно-исторического своеобразия россии в трудах русских мыслителей - предшественников п.н.милюкова 12
1.2. Годы ученичества п.н.милюкова: зарождение интереса к методологии исторического познания 28
1.3. Влияние московской исторической школы на становление п.н.милюкова-культуролога 49
1.4. критическое осмысление идей предшественников и современников 69
ГЛАВА 2. ОБОСНОВАНИЕ СВОЕОБРАЗИЯ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ В КОНЦЕПЦИИ П.Н.МИЛЮКОВА 82
2.1. Особенности теоретического подхода п.н.милюкова к исследованию истории культуры 82
2.2. Роль государственности в развитии русской культуры 97
2.3. Россия - часть европы: полемика с евразийцами о географическом
ФАКТОРЕ В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ 118
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 146
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 150
- Проблема культурно-исторического своеобразия россии в трудах русских мыслителей - предшественников п.н.милюкова
- Годы ученичества п.н.милюкова: зарождение интереса к методологии исторического познания
- Особенности теоретического подхода п.н.милюкова к исследованию истории культуры
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Общественные изменения, происшедшие в нашей стране за последнее десятилетие, в значительной степени стимулировали интерес к научному наследию русской эмиграции «первой волны». В 90-е гг. XX в. в России были изданы наиболее значительные произведения русских ученых-эмигрантов, и на первый план выдвинулась задача системного изучения их вклада для восстановления полной картины развития отечественных социогуманитарных наук, и в частности, культурологии.
В этой связи представляется актуальным обращение к творчеству П.Н.Милюкова (1859-1943) — известного историка, публициста, общественного деятеля, отстаивавшего идеи конституционно-демократического развития России.
П.Н.Милюков — автор первого и до настоящего времени единственного полномасштабного комплексного исследования истории русской культуры. В его фундаментальном труде «Очерки по истории русской культуры» обрели свое разрешение острые, дискуссионные проблемы культурно-исторического развития России. Оригинальный цивилизационный подход к изучению русской культуры, разработанный П.Н.Милюковым, позволил ему обосновать вывод о единой культурно-исторической и социально-политической перспективе развития России и Европы.
Эти итоги культурологических исследований П.Н.Милюкова приобретают особую актуальность в современной ситуации, когда на новом историческом этапе решается вопрос о месте России в общемировом культурном пространстве. В данном контексте научно значимой задачей
выступает анализ методологической концепции автора «Очерков по истории русской культуры», чему и посвящена настоящая диссертационная работа.
Степень разработанности проблемы. Основным источником для изучения культурологической концепции П.Н.Милюкова является его фундаментальный труд «Очерки по истории русской культуры». Первая публикации этой работы в дореволюционной России состоялась в 1896 г. в журнале «Мир Божий», а последняя в 1918 г. Всего до революции вышло в свет 7 изданий «Очерков».
За рубежом «Очерки» издавались дважды. Первое (юбилейное), приуроченное к семидесятилетию П.Н.Милюкова вышло в Париже. (В 1931 г. вышел 2-й том, а в 1937 — переработанная и дополненная первая часть первого тома). Второе (Гаага, 1964) было дополнено второй частью первого тома под редакцией Н.Е.Андреева.
В России труд П.Н.Милюкова впервые был опубликован в 1993-1995 гг. со вступительной статьей Н.Г.Думовой, где представлена краткая биография П.Н.Милюкова и история создания «Очерков». В его основе лежит «Юбилейное» парижское издание «Очерков», дополненное гаагской редакцией второй части первого тома. В новом издании (1993-1995 гг.) отсутствует раздел, посвященный экономике, сословной структуре и очерк о государстве. П.Н.Милюков, хотя и собирался опубликовать эти разделы,' но не успел осуществить свой замысел в связи с начавшейся Второй мировой войной.
Важным источником для изучения этапов жизненного пути и деятельности П.Н.Милюкова являются мемуары ученого — двухтомник «Воспоминаний» (Нью-Йорк, 1955.) В России первое издание этой работы было осуществлено в 1990 г.
1 М.М.Карпович сообщает о письме П.Н.Милюкова от 25 апреля 1942 г., где ученый спрашивал о возможности издания второй части «Очерков» в Америке, сообщая, что еще не готов экономический, социальный и государственный разделы, но, как отмечает Милюков, в этих разделах «переделок будет не много». Он предполагал объединить эти разделы в общую главу и назвать ее «Россия-империя». Об этом подробно см.: Карпович M. Милюков как историк // Новый Журнал.- 1945. - кн.6. - С. 366.
В научно-исследовательской литературе творчество П.Н.Милюкова оценивалось с различной степенью полноты в историческом, социологическом, политологическом и культурологическом аспектах.
В советской исторической науке довоенного периода труды П.Н.Милюкова рассматривались преимущественно с классовых позиций. Ученого было принято причислять к так называемым буржуазным историкам идеалистического направления. Именно в этом методологическом ключе рассматривался вклад Милюкова в работах М.Н. Покровского «Историческая наука и борьба классов» (1933) и Н.Л. Рубинштейна «Русская историография» (1941), на страницах которых Милюков предстает как весьма тенденциозный и классово ангажированный буржуазный историк и политический деятель.
В дальнейшем в отечественной науке происходит отказ от подобных оценок. В трудах A.M. Сахарова — «Историография истории СССР: Досоветский период» (1978), А.Н. Цамутали — «Борьба направлений в русской историографии в период империализма» (1986), А.Л. Шапиро — «Русская историография с древнейших времен до 1917 г.» (1993) предпринимается более объективное рассмотрение теоретической позиции Милюкова, которая характеризуется как позитивистская.
Вплоть до второй половины 80-х гг. XX в. в советской исторической науке не было ни одной монографии, посвященной П.Н.Милюкову, — его научное наследие было предметом анализа только в работах по русской историографии досоветского периода.
Иным образом оценивался вклад П.Н.Милюкова русскими учеными-эмигрантами. В 1929 г. вышла книга — «П.Н.Милюков. Сборник материалов по чествованию его семидесятилетия (1859-1929)», посвященная юбилею П.Н.Милюкова, в которую вошли статьи П.М.Бицилли, М.В.Вишняка, А.А.Кизеветтера, В.А.Милютина, С.П.Мелыунова, В.А.Оболенского, Д.М.Одинца. Все названные авторы подчеркивали масштабность его
научных изысканий по истории Руси-России, значимость концептуальных построений П.Н.Милюкова для понимания своеобразия и типологических особенностей русской культуры. Особое внимание заслуживают опубликованные в разное время (в послевоенный период) статьи М.А.Алданова «Памяти П.Н.Милюкова», В.В.Вернадского «П.Н.Милюков и месторазвитие русского народа», М.М.Карповича «Милюков как историк», С.Г.Пушкарева «П.Н.Милюков», в которых подчеркивается значение «Очерков» П.Н.Милюкова для русской науки, отмечается, что это первый системный труд по истории русской культуры.
Новый этап отечественных исследований трудов Милюкова начинается в конце 80-х гг. XX в. В этот период появляются статьи и монографии, в которых основное внимание сосредоточено на биографии ученого, и работы, посвященные анализу его научно-теоретических воззрений. Последний аспект представлен в монографиях М.Г.Вандалковской «П.Н.Милюков, А.А.Кизеветтер: история и политика» (1992) и Н.Г.Думовой «Либерал в России: трагедия несовместимости. Исторический портрет П.Н.Милюкова» (1993). В этих работах освещаются основные этапы его жизненного пути, процесс формирования политической позиции и ее влияние на научное мировоззрение Милюкова-историка. Особо следует отметить монографию А.В.Макушина и П.А.Трибунского — «Н.Милюков: Труды и дни. (1859-1904)» (2001), в которой подробно проанализирована биография ученого с использованием нового, неизвестного архивного материала и писем Милюкова. Отдельным аспектам мировоззрения ученого посвящены статьи А.В.Игнатьева, В.К.Кантора, В.П.Корзуна
Вклад П.Н.Милюкова в развитие отечественной социологии рассмотрен
в исследовании А.В. Поповой «Социально-философские взгляды
П.Н.Милюкова» (1995), где проанализированы теоретические истоки его
социологической концепции, в статьях А.Н.Медушевского —
«П.Н.Милюков: ученый и политик» (1991) и В.Ф.Пустарнакова — «Социологическая концепция П.Н.Милюкова» (2000).
Отдельный пласт исследований составляют историко-политологические работы, характеризующие деятельность П.Н.Милюкова в начале XX в. - в период его активного участия в политической жизни России. Среди этих работ можно отметить исследования С.А.Александрова — «Общественно-политическая деятельность П.Н. Милюкова в эмиграции (20-е годы)» (1995), И.Л.Архипова — «Либерал в революции: штрихи к политико-психологическому портрету П.Н.Милюкова» (2000), Т.Е.Грязновой — «Революция в концепции истории России П.Н. Милюкова» (1996), Н.Г.Думовой — «Кадетская партия в период первой мировой войны и Февральской революции» (1988), А.Н.Загородникова «Павел Милюков и западная историография о российском либерализме» (2000), А.И.Нарежного «П.Н.Милюков об истоках либерализма в России» (2000). Емкие характеристики деятельности П.Н.Милюкова-политика даны в работах П.А.Подболотова «Крах меньшевизма в Советской России» (1988), А.Л.Янова «Европа в политической традиции России» (2000).
Интерес к изучению научного наследия и политической деятельности Милюкова характерен и для зарубежных исследователей, о чем свидетельствует ряд значительных по своему содержанию публикаций. Это в первую очередь монографии Т.Рихи «Русский европеец: Павел Милюков в русской политике» (Th. Riha — «A Russian European: Pavel Miliukov in Russian Politics», 1969), и Т.Бона «Русская историческая наука с 1880 по 1905: П.Н.Милюков и московская школа» (Th.Bohn — «Russische Geschichtswissenschaft von 1880 bis 1905: Pavel N. Miljukov und die Moskauer Schule», 1998), а также объемные статьи К.Стокдейла «Милюков, национальности и национальная идентичность» (К. Stockdale — «Miliukov, nationality and national identity», 2000), и Т. Бона «История культуры в Германии и России в трудах Карла Лампрехта и Павла Милюкова:
сравнительный анализ» (2000), вышедшая в русском переводе. В работе Т.Бона — и это важно подчеркнуть - Милюков-историк предстает в контексте общеевропейской историографической мысли конца XIX в. Весьма интересен и труд Т.Эммонса «Ключевский и его ученики» (1990), в котором Милюков-историк характеризуется как прямой последователь идей В.О.Ключевского.
Подробный анализ этапов жизненного пути и культурологической концепции Милюкова был впервые осуществлен С.Н.Иконниковой в монографии «История культурологии: идеи и судьбы» (1996), где его труд «Очерки по истории русской культуры» характеризуется в аспекте становления отечественной теории культуры.
В этом же направлении рассматриваются идеи Милюкова и в работе
И.Д.Митиной «Философско-культурологическая концепция П.Н.Милюкова»
(1997), в которой Милюков квалифицируется как основоположник
отечественной культурологии. Аналогично в историографической по своему
содержанию монографии С.С.Минц «Рождение культурологии» (1999)
подчеркивается роль Милюкова в становлении новых для российской науки
социогуманитарных дисциплин. Интерес в контексте настоящего
диссертационного исследования представляют монографии И.Ф.Кефели
«Судьба России в глобальной геополитике» (2004), И.Н.Ионова и
В.М.Хачатуряна «Теория цивилизаций от античности до конца XIX века»
(2002). Необходимо отметить в этой же тематической связи
общетеоретическую статью В.А.Щученко «Органичность историко-культурного процесса: исторические заметки и логические выводы» (1996).
Объект исследования: русская культурологическая мысль конца XIX -первой половины XX вв.
Предмет исследования: культурологическая концепция
П.Н.Милюкова.
Цель исследования состоит в раскрытии методологических оснований культурологической концепции П.Н.Милюкова. Данная цель конкретизирована в следующих задачах:
выявить идейные истоки научно-теоретического мировоззрения П.Н.Милюкова;
проанализировать влияние московской исторической школы на формирование культурологической концепции П.Н.Милюкова;
реконструировать круг культурологической проблематики, интересовавшей П.Н.Милюкова в трудах предшественников и современников;
- охарактеризовать особенности теоретического подхода П.Н.Милюкова
к изучению истории культуры России;
- определить теоретико-методологические позиции П.Н.Милюкова в
исследовании вопроса о роли государства в развитии русской культуры;
- раскрыть теоретический аспект полемики Милюкова с евразийцами о
роли географического фактора в истории культуры и проанализировать его
конструктивную позицию по данной проблеме.
Методологическая основа исследования. В исследовании применен комплексный культурологический подход, основанный на принципе взаимосвязи и взаимодополнении форм социогуманитарного знания —. культурологии, философии, истории, антропогеографии использованы сравнительно-исторический, историко-генетический методы, теоретико-культурологический анализ.
Использование комплексной культурологической методологии позволило выявить теоретические и методологические основы культурно-исторической концепции П.Н.Милюкова - на основе современной теории культуры, разработанной в трудах С.Н.Артановского, А.С.Ахиезера, Ю.Н.Давыдова, Н.С.Злобина, С.Н.Иконниковой, М.С.Кагана, Э.С. Маркаряна, М.С.Мясникова, В.В. Селиванова, Э.В.Соколова, В.А.Щученко, проследить -
с помощью историко-генетического подхода - генезис идей автора «Очерков по истории русской культуры», контекст идейных и теоретических исканий русской историографии и культурологии конца XIX — первой половины XX вв.
Источниковая база исследования образована тремя группами источников:
труды П.Н. Милюкова по истории русской культуры, теоретическому и методологическому аспектам ее изучения, мемуарное, эпистолярное и публицистическое наследие ученого;
- труды историков, принадлежавших к московской исторической
школе, а также западноевропейских и русских философов, культурологов,
географов и социологов конца XIX - первой половины XX вв.;
работы современных исследователей, посвященных
П.Н.Милюкову.
В диссертационном исследовании также учтены работы по историографии Руси-России, Европы, по науковедческой проблематике, в частности, по истории отечественных научных школ.
Основная гипотеза исследования. Методологические основания культурологической концепции П.Н.Милюкова позволили выявить истоки своеобразия русского культурного мира, объяснить его уникальность и вместе с тем родственность другим европейским культурам.
Научная новизна результатов исследования:
- выявлено, что методология истории русской культуры, разработанная
П.Н.Милюковым, опирается в своих истоках на два варианта
цивилизационного подхода: линейно-стадиальный и локальный,
сложившихся в отечественной и зарубежной науке к концу XIX в.;
установлено, что теоретические представления о линейно-стадиальном развитии русской культуры как одной из европейских культур сформировались у П.Н.Милюкова под влиянием как позитивизма, так и
научных достижений московской исторической школы (С.М.Соловьева, В.О.Ключевского, П.Г.Виноградова, Б.Н.Чичерина, К.Д.Кавелина);
показано, что культурно-исторические исследования П.Н.Милюкова были включены в контекст развития западноевропейской научной мысли, учитывали достижения исторической науки (Ф.Гизо, К.Лампрехт, Л.Ранке), экономики (А.Лабриола, К.Маркс, Д.Роджерс), социологии (Ф.Гиддингс, Л.Уорд), антропогеографии (Ф.Ратцель, К.Риттер) и культурологии (И.-Г.Гердер, О.Шпенглер);
выявлено, что особенности теоретического подхода П.Н.Милюкова к изучению русской культуры были обусловлены влиянием позитивизма (учение о закономерном ходе исторического развития и рядоположенности факторов культурной эволюции) и неокантианства (учение о культурных ценностях и уникальности национальных историй);
показано, что своеобразие развития русской культуры связывается в концепции П.Н.Милюкова с ролью государственно-правовых институтов в становлении и легитимации культурных форм (церкви, образования, общественной идеологии);
- установлено, что в полемике с евразийцами о роли географического фактора в развитии русской культуры, П.Н.Милюков обосновал собственную интерпретацию понятия «месторазвитие», направленную на доказательство единой перспективы культурно-исторической и социально-политической эволюции России и Европы.
Научно-практическая значимость результатов исследования состоит в том, что они позволяют раскрыть историческое значение и актуальность теоретического наследия П.Н.Милюкова.
Основные положения, выводы и содержательные разделы диссертации могут быть использованы при составлении образовательных программ, лекционных курсов и учебных пособий по культурологии, теории культуры и истории русской культуры.
Апробация результатов исследования. Основные выводы исследования были доложены на конференции «Герценовские чтения» -Санкт-Петербургский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена, (2001), на заседании секции теории культуры Дома ученых им. М.Горького, (2003), на открытом аспирантском семинаре кафедры теории и истории культуры Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств (2004). Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теории и истории культуры Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств.
Основные положения диссертации были использованы при чтении курса «Историография культурологии» на факультете культурологии Института декоративно-прикладного искусства (2003/04) Санкт-Петербург, курса по «Истории русской культуры» на факультете культурологии Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств в 2001/02, 2002/03 и 2004/05 гг.
Результаты исследования нашли отражения в научных публикациях:
Прокуденкова О.В. П.Н.Милюков - историк русской культуры // Герценовские чтения 2001. Актуальные проблемы социальных наук. Сб. науч. ст.-СПб.,2001.С.56-57;
Прокуденкова О.В. Критика евразийской концепции П.Н.Милюковым // Современные проблемы межкультурных коммуникаций. Сб. Статей / Санкт-Петербургский гос. ун-т культуры и искусства. - СПб., 2003. — Т. 158. — С.174-181.
3. Прокуденкова О.В. «Государственная школа» в русской
историографии: теория и методология // Человек и вселенная. - СПб., 2004. -
№ 10(43) -С. 140-142.
Проблема культурно-исторического своеобразия россии в трудах русских мыслителей - предшественников п.н.милюкова
Зарождение культурологических идей П.Н.Милюкова совпало по времени с последним десятилетием XIX в., когда в отечественной науке активно оформлялись новые направления социогуманитарного знания, возникали научные течения и школы, опирающиеся на новые философские идеи и методологические разработки. Российская наука активно осваивала западноевропейские достижения, стремясь приложить наиболее плодотворные идеи к той проблематике, которая вышла на первый план благодаря многолетней дискуссии славянофилов и западников, - к вопросам объяснения культурно-исторического своеобразия России.
Формирование культурологических течений в западноевропейской философии и исторической науке, развитие сравнительного языкознания и сопоставительных филологических исследований в области фольклористики и мифологии, прогресс в изучении среднеземноморского — греко-римского античного наследия, появление новых подходов в анализе роли экономики и права как аспектов культурной эволюции, рождение позитивистской «научной социологии», - все это живейшим образом интересовало русских ученых.
Задача объяснения культурно-исторического своеобразия России далеко не сразу приобрела в отечественной науке свои отчетливые культурологические очертания. Различные проблемные аспекты этой задачи формировались как предметы исследования в конкретных дисциплинах.
Именно русские историки, филологи, антропологи, лингвисты, правоведы, преподававшие в университетах Москвы, Петербурга, Казани, Киева, первыми приступили к теоретическому изучению той проблематики, которая впоследствии и составила в своей совокупности основу концептуального осмысления истории русской культуры.
Позднее основоположники русской культурологии непосредственно приступили к решению таких вопросов, как определение понятий «культура» и «культурный прогресс», к рассмотрению состава «культурной истории» и ее отличия от истории повествовательной. Это сделалось возможным, благодаря опоре на философские представления и результаты поиска тех эпистемологических принципов, которые открывали перспективу выявления, глубинной генетической связи, взаимодействия и взаимовлияния различных культурных форм, определявших в своем развитии своеобразие русского пути в истории.
Идейные и методологические принципы были различны у зачинателей отечественной науки о культуре. Эти различия определялись не только научно-теоретической позицией, но и той общественно-политической ориентацией, которой придерживался тот либо иной мыслитель во взгляде на корневую для русских культурологов проблему - что есть Россия в ее отношении к Европе?
Свое оформление эта проблема впервые обрела в «Философических письмах» П.Я.Чаадаева, где остро и одновременно глубоко рассматривалось своеобразие российского исторического пути в сравнении с западноевропейским и очерчивались особенности культурно-исторического развития России и Запада.
П.Я.Чаадаев, разрабатывая представления о культуре как таковой, исходил из аналогии между личностью и этносом, полагая нравственность и в том и в другом случае решающим итогом развития.
Истинная культура, согласно Чаадаеву, имеет рафинированный духовный характер, что нашло свое выражение в историческом бытии христианских народов. Предельное выражение этой духовности до сих пор имело место, утверждал он, лишь у народов католической Западной Европы в период средневековья.
ПЛ.Чаадаев указывал на противоречивость хода истории на то, что социальное развитие народов протекает «как в добре, так и во зле». Этой противоречивостью он объяснял нелинейность пути, которым народы идут к культуре. Так, появление протестантизма в Западной Европе и исторические итоги Реформации представлялись ему регрессом, который вернул западноевропейские народы к состоянию взаимной разобщенности, характерному для дохристианского периода в их истории.
Россия, по мнению Чаадаева, не доросла до собственной духовной стадии в развитии ее цивилизации. Она не сделала еще своего исторического шага из поры «юности» в «зрелый возраст». России, как подчеркивал Чаадаев, предстояло в своем культурном развитии сделаться мостом между Западом и Востоком, ибо к этому она была предрасположена географически. Но она не осуществила этого и даже не развила «традиций ни того, ни другого», т.е. не избрала ни восточного, ни западного пути к культуре, а обратилась за христианским учением к «растленной Византии». Именно выбор исторического пути, который был проложен Византией, только что отпавшей от «вселенского братства», и привел Россию к созданию гигантской государственности, поработившей каждую человеческую личность, «начиная с самых высот общества и кончая рабом, существующим лишь для утехи своего владельца.
Следует подчеркнуть, что представления о культуре формировались у Чаадаева в рамках его философской концепции, сложившейся под влиянием гегелевских идей. Это влияние сказывается и в идее развития истории как процесса закономерного и обусловленного противоречивым началом. Но у
Гегеля всемирная история предстает как поэтапная объективация абсолютного духа в национальных историях, причем далеко не во всех. А Чаадаев в интерпретации истории заменяет гегелевский абсолютный дух идеей культуры как духовности, выступающей высшей стадией развития народа. В отличие от Гегеля Чаадаев не делит народы на исторические и неисторические, т.е. неразвивающиеся и признает историчность духовных традиций Востока.
Своеобразие исторического пути России он усматривает в особенности ее культурной миссии — соединения Востока и Запада, обусловленной географическим положением страны. А причину торможения в развитии отечественной культуры — в первоначально ошибочном духовном выборе византийского христианства, ибо Византия для Чаадаева символизировала упадок, а не расцвет культуры.
В итоге философско-историческая концепция культуры Чаадаева представляет ее развитие по двум основным руслам — Восток и Запад и на двух основных этапах — древний мир и христианская эпоха. Зрелость России он связывал с обновлением ее христианской духовности путем заимствования ряда положений, свойственных католицизму. Не сочувствуя в области политических идей социализму, Чаадаев предполагал все же его будущую победу в России, подчеркивал, что это произойдет не потому, что социализм прав, а потому, что неправы его противники.
Годы ученичества п.н.милюкова: зарождение интереса к методологии исторического познания
Наиболее ранний этап становления научно-теоретического мировоззрения П.Н. Милюкова, в значительной степени повлиявший на все последующее развитие его культурологических идей, характеризуется в исследовательской литературе в основном на базе анализа его собственных мемуаров — двухтомника «Воспоминаний», впервые вышедшего в свет post mortum — в Нью-Йорке в 1955 г. Следует отметить, что долгое время исследование научного творчества П.Н.Милюкова вообще не ставилось на повестку дня в качестве самостоятельной задачи по причинам, охарактеризованным во введении к настоящей работе. Вплоть до последних лет не вводились в научный оборот новые источники, позволяющие реконструировать в полном объеме генезис методологических идей Милюкова, а также не выявлялось влияние на процесс становления его теоретического мышления со стороны тех ученых, имена которых упомянуты в «Воспоминаниях» без каких-либо дополнительных пояснений.
Архивные изыскания, предпринятые отечественными историками на современном этапе, позволяют восполнить данный пробел и по возможности реконструировать ту интеллектуальную ситуацию, которая способствовала зарождению у Милюкова-юноши интереса к методологии исторического познания.
Несколько слов необходимо сказать о «Воспоминаниях» как об источнике для изучения указанного вопроса. Мемуары Милюкова готовились к печати двумя известными историками-эмигрантами — М.Карповичем и Б.Элькиным. Ими была проделана объемная текстологическая работа по воссозданию максимально точного авторского текста, но задача его научного комментирования при этом не ставилась.
В России первая публикация «Воспоминаний» осуществилась лишь в 1990 г. Научный аппарат этого издания оказался минимальным — многие и многие имена, фигурирующие в тексте, не были прокомментированы, в силу чего и остались для читателей на статусе terra incognita.
Необходимо отметить, что мемуары ученого не являются доказательно выдержанным отражением его научной общественно-политической деятельности. Милюков приступает к работе над «Воспоминаниями» в начале Второй мировой войны в 1940 г. по настоянию друзей, высказавших пожелания, чтобы он самолично рассказал о своей жизни, богатой общественно значимыми событиями. В тот период, по собственному признанию ученого, он пребывал в весьма тягостной для себя ситуации — в связи с ухудшением здоровья Милюков был выключен из привычной активной деятельности, свойственного ему с юности динамичного образа жизни, активно проявлявшегося и в науке, и в политике, и такое вынужденное «безделье» оказалось для него равным катастрофе. Составление мемуаров явилось в такой ситуации единственно доступной для него формой активности.
Важно подчеркнуть, что Милюков стремился предупредить читателей «Воспоминаний» о возможных неточностях, обращая их внимание на тот факт, что исключительной опорой в создании мемуаров ему служила «собственная память». Со свойственной ему интеллектуальной честностью он не ручался за строгость в реконструкции некоторых событий излагаемой автобиографии.2
И все же даже с учетом этой авторской ремарки «Воспоминания» остаются наиболее полным и представительным источником, к которому неизменно обращаются все без исключения исследователи. 3
В настоящее время открылись и дополнительные источники для изучения этапов жизненного пути и деятельности Милюкова. Так в работе А.В.Макушина и П.А.Трибунского — «П.Н.Милюков: Труды и дни» на основе архивных изысканий вскрыт целый ряд биографических фактов и обстоятельств, позволяющих объемно воссоздать контекст становления Милюкова-культуролога. Авторами этой работы введен в научный оборот новый весьма значительный фактический материал, эпистолярное наследие ученого. А.В.Макушин и П.А.Трибунский также проанализировали мемуары тех современников Милюкова, которые были непосредственными участниками общественной и научной жизни той эпохи.
Как свидетельствует текст «Воспоминаний» и как отмечают исследователи творчества Милюкова, научно-теоретическое мировоззрение начало складываться у него довольно рано - уже в период обучения в старших классах гимназии. В частности, П.А.Трибунский и А.В.Макушин отмечают, что у Милюкова-гимназиста сформировалось «целевое отношение к жизни», обусловленное мировоззренческими интересами».1
Он получил традиционное для русского дворянского юношества классическое гимназическое образование, прививавшее интерес к истории европейской культуры и ее ценностям. В течение восьми лет (1869—1877 гг.) он обучался в 1-ой московской гимназии, где зарекомендовал себя вдумчивым и одаренным учеником. Важно подчеркнуть, что особый интерес юный Милюков проявлял именно к литературе, будучи с детских лет приучен к чтению, и этот интерес сохранился у него на протяжении всей последующей жизни.1
Именно в старших классах гимназии, как утверждал сам П.Н.Милюков, он серьезно занялся изучением античного литературного наследия. Благодаря усилиям компетентных гимназических наставников, у будущего историка «разгорелась искра любви к классическому миру». Значительную роль в этом сыграл преподаватель греческого языка П.А.Каленов — под его влиянием Милюков ознакомился в оригинале с произведениями Софокла, Эсхила, Еврипида и пробовал свои силы в искусстве перевода античной классики.
В этот же период он открывает для себя греческую философию, глубоко увлекается платоновскими диалогами и аристотелевской «Метафизикой». Среди римских писателей его особенно заинтересовали Плавт и Теренций, а также произведения Горация. Углубляясь в знакомство с латинским наследием, П.Н.Милюков проникся любовью к сочинениям Тацита, Тибулла, Катулла, Проперция и, по его собственному признанию, перечитал всего Цицерона.4 Его увлекала не только античная словесность, но и классическая философская, юридическая мысль, труды древних историков.
Необходимо отметить, что вторая половина 70-х гг. XIX в. ознаменовалась в историко-филологических исследованиях античности поисками научно-теоретических обоснований для периодизации древней истории. Ученых волновал вопрос, оправдано ли следовать в выделении тех либо иных исторических периодов за документами эпохи историографическими сочинениями античных авторов, хрониками и т.п. Или же периодизация должна строиться с учетом смысловой целостности с датами правлений и прочими формальными критериями.
Особенности теоретического подхода п.н.милюкова к исследованию истории культуры
Период активного формирования научно-теоретического мировоззрения Милюкова пришелся на последнее десятилетие XIX в., когда в области философии истории наметился кризис. Классическая гегелевская философия истории, в которой исторический процесс рассматривался с позиции идеалистического монизма, а народы разделялись на «исторические» и «неисторические», была оттеснена иными концептуальными построениями. Значительное влияние на российскую историческую науку и, в частности, на теоретические подходы московской исторической школы продолжал в этот период оказывать позитивизм, хотя уже заявила о себе и тенденция критики позитивистского эволюционизма. Весьма авторитетным направлением выступало неокантианство, претендовавшее на принципиально новый подход в области исторического познания. В Санкт-Петербургском университете сложилась относительно самостоятельная ветвь этого направления, вошедшая в историю отечественной философской мысли под названием «русское академическое неокантианство». Активно развивалось и историко-материалистическое направление, представленное, в частности, Г.В.Плехановым и его соратниками — переводчиками К.Маркса и Ф.Энгельса.
Каждое из указанных направлений располагало своим собственным видением исторического процесса и истории науки, ставило и решало важнейшие вопросы о теории и методологии.
Следует отметить, что во второй половине XIX в. традиционная метафизическая онтологическая проблематика, оказавшаяся в центре внимания философии истории, в значительной мере отходит к другим общественным наукам. Это дало основание позитивистам провозгласить конец всякой философии истории и ее замену «научной социологией». Однако социология не могла вобрать в себя всю философско-историческую проблематику. Кризис позитивистского эволюционизма в конце XIX в. — начале XX вв. вызывал к жизни различные варианты теорий культурно-исторических типов (О.Шпенглера, позднее - А.Тойнби, П.Сорокина).
Неокантианская философия истории строилась на иных основаниях, будучи тесно связана с учением о ценностях. Неокантианцы, в частности, Виндельбанд и Риккерт, говорили о предметной и гносеологической специфичности истории, о ее отличии от естествознания и «натурализованных общественных наук, прежде всего от социологии»
Милюков в предисловии к изданию «Очерков по истории русской культуры» изложил свое понимание задач исторической науки, обозначив основные доминанты изучения культурно-исторического процесса: выявление закономерности эволюционного развития культуры, объяснение причин национального культурного своеобразия, осмысление роли личности в истории.1 Перечень этих задач имеет разноплановый характер, непозволяющии, на наш взгляд, однозначно квалифицировать, к каким именно философско-историческим представлениям ученый тяготел.
Между тем, абсолютное большинство исследователей — М.Г.Вандалковская, А.Л.Шапиро, А.В.Макушин и П.А.Трибунский, В.Ф.Пустарнаков, И.Д. Митина, Л.В. Черепнин, А.Н.Цамутали - считают, что Милюков был «последовательным позитивистом». Однако и о влиянии неокантианства на теоретические взгляды Милюкова упоминается в ряде работ — А.Н. Медушевского, В.А. Муравьева, А.В. Поповой.
В литературе обнаруживается также и болечпирокая трактовка данной проблемы: на теоретические взгляды Милюкова, как полагают Е.Е.Михайлова и Т.Е. Грязнова, повлияли не только позитивизм и неокантианство, но и марксистские идеи. А.Л. Шапиро всецело относивший методологическую позицию П.Н.Милюкова к позитивизму, отмечает, что теоретические взгляды ученого основаны на позитивистской парадигме, восходящей к О. Конту. Как и другие позитивисты, Милюков искал объяснение общественных процессов в человеческой природе, опираясь на законы биологии и психологии, и выступал при этом принципиальным поборником эклектизма и противником монистического взгляда на историю. Л.В. Черепнин также относил Милюкова к лагерю позитивистов, причем квалифицировал позитивизм как разновидность идеалистической метафизики, тонкую фальсификацию гносеологии, «подделывание под материализм». На этом основании исследователь сделал вывод, что изучение истории русской культуры Милюков проводил с идеалистической позиции.2
М.Г. Вандалковская подчеркивает несколько иной аспект - опираясь на позитивистскую науку, Милюков как историк культуры отдает дань социологии. Социологическое объяснение истории, предпринятое им, сводилось, по мнению исследовательницы, к изучению закономерности исторического процесса.3 Также, по мнению М.Г.Вандалковской, Милюков разделял позитивистское положение о факторном подходе к анализу исторического развития.1
В исследовании А.В. Макушина и П.А. Трибунского специальная глава отводится теоретико-методологическим взглядам Милюкова, где авторы изложили свою аргументацию в пользу того, что позитивизм ученого был якобы «воинствующим». Исследователи акцентируют, что его отношение к вопросу о закономерности истории и факторный подход свидетельствуют о радикальной приверженности к позитивизму.
Позитивизм, отмечают они, был важен для Милюкова, так как в этом направлении прокламировалась идея закономерности. И именно этой идеей особенно дорожил Милюков, поскольку с ее помощью утверждался «научный» статус истории.3
Согласно А.В.Макушину и П.А. Трибунскому, для воззрений Милюкова на методологию изучения истории характерно стремление к объективности, 4 причем ученый преувеличивал, по их мнению, степень той объективности, которая реально может быть достигнута в историческом исследовании. Исходя из данного тезиса, исследователи критикуют позицию тех немногих своих оппонентов, кто пытался выявить влияние неокантианства на научное мышление Милюкова. Именно опора на позитивизм, безоговорочное принятие положения о закономерности исторического развития, утверждают исследователи, свидетельствует о Милюкове как о последователе позитивной методологии. Анализируя воззрения ученого на историческую закономерность и отвергая наличие в них «неокантианских черт», исследователи, по сути дела, присоединяются к уже утвердившейся в историографии точке зрения об отсутствии серьезного влияния на Милюкова со стороны неокантианства.1
Аналогичным образом рассматривает этот вопрос и И.Д. Митина. По ее мнению, позитивистская теория и методология с ее факторным подходом, сравнительно-историческим методом исследования так же, как и состояние предшествовавшей и современной П.Н.Милюкову исторической науки, определяли направления в создании его собственной реконструкции «русского культурного процесса».2
И хотя Митина упоминает, что Милюков был знаком с основными направлениями современной философии истории, она все же настаивает на том, что в основу культурологической концепции ученого положена именно позитивистская методология.3
По мнению В.Ф.Пустарнакова, уделившего большое внимание изучению историко-теоретических взглядов Милюкова, свойственный его мышлению позитивизм проявляется в концептуальном сциентизме, объективации научного знания, не опирающегося на какие-либо «этические требования» в историческом исследовании.4
В.Ф.Пустарнаков отрицает влияние неокантианства на Милюкова на том основании, что его позитивизм не «окрасился» сколько-нибудь существенно ни в кантианский, ни в неокантианский цвета, если не толковать неокантианство слишком широко, а иметь в виду под этим направлением прежде всего Марбургскую и Баденскую школы. Характерный для этих школ акцент на ценностную теорию Милюкову был совершенно несвойственен.
