Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. ПРАКТИЧЕСКОЕ И МЕТАФИЗИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ МАТРИАРХАТА В КУЛЬТУРОГЕНЕЗЕ
1. Феномен матерей-прародительниц и рождение культуры 15-55
2. Отражение культурогенеза и антропосоциогенеза в некоторых биогенетических и социокультурных реликтах «матриархальное 56-103
Глава 2. ФУНКЦИИ ТРАНСЦЕНДЕНТНОГО КОМПЛЕКСА МАТЕРЕЙ-ПРАРОДИТЕЛЬНИЦ
1. Трансформации материнского в божественное 104-146
2. Матриархальные истоки мифомагического сознания 147-171
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 172-175
БИБЛИОГРАФИЯ 176-211
ПРИЛОЖЕНИЯ
- Феномен матерей-прародительниц и рождение культуры
- Трансформации материнского в божественное
- Матриархальные истоки мифомагического сознания
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В условиях постмодернистских трансформаций сознания и глобализации культур возникает острая потребность в широких историко-философских, естественнонаучных исследованиях культурогенеза и антропосоциогенеза как главных адаптивностей человека. Наряду с другими отраслями знания в решении этой проблемы важно использовать методологические и теоретические подходы культурологии, а также истории женщин (исторической феминологии), которая является наиболее перспективным направлением тендерных разработок.
Методологические идеи культурологии и истории женщин способны открыть совершенно неожиданные истоки поведенческих реакций первобытного человека, его жизненных технологий, сексуальных, моральных, нравственных, эстетических, религиозных, других табуированных установок социума, многоплановых общественных институтов и, в первую очередь, института семьи.
Особенно важным культурологический и тендерный вектор исследований антропологической и социокультурной проблематики представляется для России, переживающей острейший демографический кризис, стадию реформирования институциональных образований и не всегда адекватной деконструкции фундаментальных основ семьи. В России этот процесс происходит на фоне нарастающей борьбы женщин за свои права и все еще сохраняющихся мизогинических установок патриархальности. Поэтому для выяснения объективной или спекулятивной основы проявляемых явлений фокусировка таких исследований может и должна быть направлена не только на современный, но и древнейший период развития человеческого общества, прежде всего матриархальный.
Что касается истории женщин (на Западе используется термин women's history), сформировавшейся в отдельную самоценную отрасль исторического знания в третьей четверти XX века, то она продекларировала своей задачей
4 изучение изменений опосредованной женщинами действительности в пространстве и во времени. Н.Л.Пушкарева выделяет три этапа становления истории женщин как самоутверждающейся дисциплины: этап признания «невидимости» женщин и сексистской однобокости знаний о прошлом (конец 1960-х — начало 1970-х гг.); этап комплементарного развития, в котором еще не преодолен взгляд на «историю мужчин» как основу, а имеющиеся исследования лишь дополняются именами женщин (начало и середина 1970-х гг.); этап сближения истории и феминистской идеологии (середина 1970-х -конец 1980-х г.г.) [166. С. 120-121].
Приходится констатировать, что последующий - четвертый этап, то есть этап методологической, общегуманитарной и тематической универсализации истории женщин как отрасли знания все еще впереди. Он состоится только в том случае, если основные концепты, а также инструментарий этой дисциплины будут применены для раскрытия глубинных социобиологических, социокультурных и генетических проблем происхождения человека, разума и рассудка, нравов и морали, а также научного осмысления переходных стадий человечества, особенно матриархальной.
К сожалению, историческая феминология, как и культурология, пока еще
четко не определила свои позиции по отношению к матриархату, считая его
лишь гипотетической формой социального устройства, в которой семейная и
политическая власть принадлежала женщинам. Тем более, до сих пор не
рассмотрены с культурологической и антропологической точек зрения реликты
матриархальных отношений, эволюционные и мутационные причины
раздетерминированности поведенческой программы гомо сапиенса, феномен и
протоструктурные компоненты человеческой семьи, ставшей
социобиологической основой социума.
Исходя из этого, проблема настоящего исследования может быть определена, во-первых, в виде противоречия между самолокализованными этническими, пространственными, временными параметрами исторической феминологии (европоцентризм, рамки всего лишь новой и новейшей истории,
5 маргинализация тем) и необходимостью использования ее основ для поисков ответов на фундаментальные вопросы, затрагивающие сущность и происхождение человека, его культуры в общеэтническом и глубинно-историческом пространствах. Во-вторых, исследование не может строиться на прежних методологических и фактографических основах, а требует актуализации темы на новой методической, естественно-научной и гуманитарной базе. В-третьих, при рассмотрении вопросов культурогенеза и антропогенеза актуальна проблема единства генетического и социального в развитии человека, долгое время игнорируемая советской антропологической и культурологической школами.
Степень разработанности заявленной темы. Социокультурные, антропологические аспекты первобытной истории женщин в силу исключительной молодости культурологии и исторической феминологии в современных гуманитарных науках фактически не рассматриваются. Вместе с тем попытки осмыслить место и роль женщины в культурогенезе, ее морфофизиологические, психологические и поведенческие особенности в древнем социуме предпринимались давно. Так, в ранней и поздней античности это делали Гесиод, Плутарх, Плиний Младший, Светоний, некоторые другие мыслители. Несохранившийся труд Гесиода «Каталог женщин, бывших в связях с богами», судя по псевдогесиодовскому «Каталогу женщин», был предположительно посвящен влиянию женщин на формирование раннеантичного мифологического сознания и древнегреческого Олимпа. Также не дошедший до наших дней трактат Гая Светония Транквила «История знаменитых блудниц» близок по оценкам его современников фрагментарной работе александрийского грамматика II века Апполодора «Об афинских гетерах» и тематике доступных исследователю отрывков из трудов об афинских гетерах Аристофана-Византийского. «Жизнеописание знаменитых женщин» сделал древнекитайский писатель Дю Сян, а его анонимные современники составили «Словарь фамилий знаменитых мужей и добродетельных женщин, живших при всех династиях» (Ли-дай-минг-сянь-линюй ши-син-пу). Все эти
работы, включая «О доблести женской» и «Изречения спартанских женщин» Плутарха, носили анекдотический, дидактический или хроникально-справочный характер, представляющий некоторый интерес для реконструкции нравственной парадигмы рассматриваемых эпох, но не для развития заявленной темы.
Значительно больший интерес вызывают философские, теологические, естественнонаучные трактаты Платона, Аристотеля, Лукреция, М.Л. Лютера, Г.Галилея, Н.Коперника, де-ла Баре, исторические и этнографические работы описательного и фактографического характера А.Швейгер-Лерхенфельда, А.Шабановой, Г.Плосса, И.Блоха, других авторов XIX и XX веков (здесь и далее перечисление имен дается в основном в хронологическом порядке). Однако эмпирическая и эпистемологическая основа для изучения первобытного общества, а в некотором смысле его культурологических и тендерных составляющих создана трудами Ж-Ж. Руссо, Д.Дидро, Ч.Дарвина, И.Я.Бахофена, М.-Леннана, Л.Г.Моргана, Ф.Энгельса, Э.Тайлора, Д.Фрэзера, Ф.Ницше, А.Шопенгауэра, З.Фрейда, К.Юнга, Л.Леви-Брюля, К.Леви-Строса, Э.Нойманна и других.
Несмотря на это, в культурологии, исторической и философской антропологии, этнологии, исторической феминологии, эволюционной генетике чрезвычайно мало работ, рассматривающих явления коэволюции и антропогенез с матриархальной, матрифеноменной точек зрения. Более того, имеющийся исследовательский багаж «страдает» андроноцентристским подходом, вольно или невольно сформировавшим бытовую и научную мизогинию, воинственно выраженную в патриархальной морали: женщина низменна, как жизнь, глупа и бесталанна, ее психический мир развит слабее, чем у мужчины.
Из этого ряда, безусловно, выбивается работа И.Я.Бахофена «Материнское право», в которой он, основываясь на анализе античных мифов, заявил, что патриархальным порядкам в древнейшей истории человечества предшествовал материнский порядок - гинекократия. И.Я.Бахофен особо и,
7 пожалуй, впервые в науке подчеркнул, что женщины через материнство создали братство всех людей, сознание и признание которого погибают вместе с отцовством: «На самых глубоких ступенях человеческого бытия единственным светлым мгновением в жизни, единственным наслаждением в пучине бездонного бедствия была материнская любовь, привязывающая женщину к порождению ее плоти» [16. С. 229].
Следом за ИЛ.Бахофеном американский ученый-эволюционист Л.Г.Морган на этнологической базе выдвинул тезис о материнском роде как начальной, допатриархальной стадии первобытного общества, а Ф.Энгельс развил идею матриархата и материнского права до идеи первобытной социально-экономической и коллективистской (коммунистической) формации. Ставшая доминирующей с конца XIX века теория матриархальной стадии человечества активно поддерживалась вплоть до первой четверти XX века, пока не встретила критический отпор со стороны антиэволюционистов из школы американских антропологов Ф.Боасса, Р.Лоуи и других. Они выстраивали периодизацию первобытной истории на эгалитарных и стратифицированных (иерархических) различиях, а антиэволюционистскую аргументацию базировали на двух главных положениях: 1) при ошеломительном своеобразии, спонтанности общественной жизни каждой человеческой группировки, при неустойчивости, присущей матрилинейным институтам, которые легко преобразуются в патрилинейные или билатеральные, не следует делать вывод о том, что всегда и повсюду материнское право представляло собой первобытную форму; 2) валидных доказательств существования матриархата нет, поэтому нет никакого смысла в постановке проблемы. Эта точка зрения на Западе превалировала до последнего времени (Э.Лекок, Э.Эванс-Причард, Л.Уайт, Р.Тэннэхилл, К.Ларрингтон и др.), более того, она взята на вооружение и многими российскими специалистами по древним обществам (в т.ч. Ю.И.Новоженовым, М.Г.Муравьевой).
Что касается советской антропологической школы, то она широко отстаивала идеи ИЛ.Бахофена и марксистско-моргановский взгляд на
8 матриархат как на первобытно-коммунистическую родовую формацию. Дискуссия развивалась в основном вокруг количества антропогенетических и культурных скачков. В.В.Бунак [29], М.Ф.Нестурх [143] защищали трех-четырехчленную схему периодизации человеческой эволюции (стадия питекантропов, или ранних архантропов, стадия архонтропов, стадия неоантропов и люди современного физического типа), а Я.Я.Рогинский [174], Г.Ф.Дебец [60], Ю.И.Семенов [183], частично и П.Т.Борисковский [24] - так называемую теорию двух скачков (первый этап - начало изготовления орудий и переход от стадии животных предшественников человека к стадии формирующихся людей, второй - смена неандертальца гомо сапиенсом). Причем как западная, так и советская научные школы практически выводили за рамки этих скачков матриархальную сторону вопроса.
Лишь в последние два десятилетия проблема матриархата усилиями единичных исследователей снова стала рассматриваться в общей проблематике культурологических и тендерных исследований. В частности, американский антрополог Пеги Р.Сэндей [275] создала свою концепцию матриархата, в соответствии с которой женщина «вскармливает» социальный порядок, является хранительницей и контролером сложившегося общественного порядка. Российский антрополог Т.Г.Киселева [92. С. 164] склонна считать существование матриархата социально достоверным, однако с принципиальной поправкой на то, что понимать под этим термином. Для нее совершенно очевидно, что в истории никогда не было периода, когда женщина обладала бы каким-либо социальным преимуществом над мужчиной.
То есть, несмотря на значительный объем работ по проблемам первобытного общества, можно утверждать, что культурологический и тендерный аспект этих проблем практически не изучен. Автору так и не удалось обнаружить цельной монографической работы, в которой антропогенез в целом, происхождение человеческого разума, культуры и других адаптивностей человека в частности рассматривались бы с точки зрения
9 женской, а не мужской тендерной асимметрии, что, собственно, и определило желание заполнить этот пробел в культурологии.
В связи с вышесказанным объектом настоящего исследования выступает тендерное поле антропосоциогенеза в культурологических, исторических и философских аспектах.
Предметной областью выступает матриархат как матрифеноменная социобиологическая система в антропогенезе и длительный всемирно-исторический, смыслотворящий, культуротворящий процесс.
Целевым пространством исследования являются культурологический анализ социокультурных, социобиологических, антропогенетических, исторических аспектов женской истории в свете обозначенной проблематики; теоретическая ревизия и частичная деконструкция существующих взглядов на происхождение человека современного физического типа, первобытного общества и его структур, включая семью; гипотетическое конструирование первобытного общества с точки зрения культурогенеза и тендерной асимметрии.
Определение объекта, предмета и целеполагания представленной работы позволяют сформулировать следующие задачи:
На основе сохранившихся реликтовых явлений, тщательного анализа археологических, этнографических материалов, письменных источников и литературы, а также собственных полевых исследований выявить, изучить и актуализировать социокультурные аспекты матриархального периода истории женщины.
Определить социокультурную роль женщины-матери в происхождении человека, формировании жизненных технологий, рациональных практик, рационального и мифологического сознания, элементарных и системообразующих структур и табуированных норм первобытного социума.
3. Посредством выявленных закономерностей сконструировать:
гипотетическую модель добрачной элементарной биосоциальной материнской
семьи; создать гипотетическую модель матриархата как системного всемирно-
10 исторического процесса и социобиологической системы; сформулировать социогендерную периодизацию истории человечества.
4. На основе комплексной исследовательской базы определить причинно-
следственные связи фетишизации и обожествления матерей-прародительниц,
многоплановую роль женщины в происхождении и утверждении
мифомагического сознания, ритуально-обрядовых практик человека.
5. Выявить закономерности исторического перехода от матриархата к
патриархату, причины мизогинии, специфику и функции табуированных
установок, применяемых к женщине.
Теоретико-методологическая основа диссертационной работы построена на идее методологического плюрализма, в соответствии с которой автор опирался на все методы, являющиеся релевантными предмету исследования и способствующие достижению поставленных целей и задач. Так, тендерный подход, естественный в заявленной теме, представляет собой социобиологический синтез, при котором анализ биологических закономерностей сочетается с социокультурными переменными. Исторический метод и традиции системного анализа, используемые, к примеру, в трудах Л.Г.Моргана, ИЛ.Бахофена, Ф.Энгельса, Г.Клаач, Л.Уайта, В.П.Алексеева, Ю.И.Семенова, П.И.Борисковского позволяют рассмотреть с точки зрения взаимоотношения полов последовательность исторических этапов антропогенеза, понимание культуры как саморазвивающейся адаптации человека. Метод синтетической реконструкции с использованием исторических, археологических, письменных источников, этнографии, этологии, социобиологии, палеографии, лингвистики, научно классифицированных и имеющих универсальное распространение остаточных явлений матриархата (реликтов, дериватов, реституций) применен для установления стадиальной глубины исследуемых явлений и проектирования институциональных образований матриархата. Сравнительный метод, являющийся одним из основных методов культурологии и культурной антропологии, особенно ярко проявившийся в трудах Э.Тайлора и Д.Фрэзера,
применен для тендерной экспертизы социально-исторических и
мировоззренческих явлений, включая их теологический аспект. Структурно-
семиотический и феноменологический подходы, наиболее плодотворно
заявленные применительно к этнологии, антропологии, культурологии К.Леви-
Стросом, Вяч.Вс.Ивановым, А.Ф.Лосевым, М.К.Мамардашвили,
Ю.М.Бородаем, В.Н.Топоровым, А.М.Лобоком, использованы автором для объективизации изучаемых культурных явлений посредством мифологических и фактографических текстов. В свою очередь, это продиктовало необходимость большого количества их репродукций и обильного цитирования.
Таким образом, разность эволюционной, диффузной, позитивистской, феноменологической и других научных парадигм, выбранных для теоретических и методологических постановок, не препятствовала использованию в работе их методов, адекватно обеспечивающих раскрытие темы. Более того, на взгляд диссертанта, эта разность может обеспечить результатам работы востребованность и интегрированность в базовые курсы культурологии, философской антропологии, этнологии, истории, социологии, психологии и социобиологии.
Информационная база исследования также формировалась на основе значительного разнообразия артефактных и текстовых материалов, в числе которых мифы и легенды народов мира, источники античности, авторские полевые материалы и кальки наскальных изображений, археологические находки, философские труды великих просветителей, дневники путешественников и торговцев, этнографические наблюдения русских и зарубежных ученых. В целом автор опирался на исключительно глубокие и многогранные труды исследователей различных исторических эпох по параллельным историческим, философским и культурологическим дисциплинам. Так, серьезным подспорьем в фактографическом и концептуальном обосновании основных положений и выводов диссертации явились шумеро-аккадские, библейские, древнеегипетские, древнеиндийские, древнекитайские тексты, кроме вышеперечисленных античных и
12 средневековых авторов - труды Геродота, Тацита, Апполодора, Ливия, Лукиана, Страбона, Павсания, Августина, Льва Африканского и многих других.
Базовыми философскими источниками и трудами постсредневековой и современной эпох, в которых разрабатывались теория познания, антропологические и социокультурные аспекты общественного развития, стали, помимо уже упомянутых мыслителей, работы К.-А.Гельвеция, М.Монтеня, И.-В.Гете, Г.-В.-Ф.Гегеля, К.Маркса, Ф.Энгельса, Ф.Ратцеля, С.С.Шашкова, О.Шпенглера, Л.С.Выгодского, А.Дж.Тойнби, П.Н.Евдокимова, П.Тейяра де Шардена, А.Н.Северцева, М.Элиаде, Г.Маркузе, В.Тэрнера, К.Ясперса, М.Фуко, Л.-де Моза, Э.-Г.Эриксона, Ю.М.Лотмана, А.Д.Столяра, М.С.Кагана, Л.Н.Когана, П.С.Гуревича, Л.Г.Ионина, Ф.Кликса, Э.Г.Абрамяна, Г.Ханта, Я.Линдблада, И.С.Кона, Д.Джохансона, Л.Б.Вишняцкого и др.
Существенным подспорьем для фактографического сбора и анализа социокультурных сведений, историко-этнографических, археологических артефактов и реликтовых явлений языческих верований, относящихся к моделируемой в работе первобытной и постматриархальной женской истории, были исследования Ш. де Бросса, Б.А.Тураева, А.Меца, М.Мид, Б.Малиновского, Ю.Францева, Ю.Липса, Р.М и К.Х.Берндтов, В.И.Равдоникаса, М.Бойс, Б.А.Рыбакова, С.А.Токарева, З.А.Абрамовой, Н.А.Алексеева, К.Йеттмара, Д.А.Ольдерогге, С.Оппенгеймера, Н.М.Гиренко, Н.Л.Пушкаревой, Л.И.Тегако и других. По сложным аспектам матриархальной мифологии автор опирался на исследования таких авторитетных ученых, как М.Д.Хлобыстина, Э.-К.Пинкола, Ю.Вытковская, А.Бренер, П.Харви, Д.Вуд, Э.Кирнс, М.Вейгли, К.Ларрингтон, М.Орбелл, Е.Торчинов, П.Л.Белков и др.
Научная новизна исследования и теоретическая значимость диссертации определена совокупностью решаемых в работе задач:
1. Впервые в культурологии и исторической феминологии комплексно проанализированы и изучены с целью их актуализации социокультурные и антропологические аспекты матриархального периода истории женщин.
На основе поведенческих реакций женщины-матери, биологических, этнографических, исторических, экокультурных и мифологических аналогий выдвинута матриархальная гипотеза происхождении человека. Теоретически обоснована ведущая роль женщины в культурогенезе, формировании жизненных технологий, рациональных практик, элементарных и системообразующих структур и табуированных норм первобытного социума.
Сконструированы гипотетическая модель добрачной элементарной материнской биосоциальной семьи, интегрированный трансцендентно-реальный и культурный комплекс-конструкция матери-прародительницы. Предложено определение матриархата как длительного всемирно-исторического культурного процесса и социобиологической системы. К существующим общим и специализированным периодизациям дополнительно выдвинута социогендерная периодизация истории человечества.
Заполнены некоторые лакуны в определении причинно-следственных связей первобытного искусства с фетишизацией и обожествлением матерей-прародительниц. Прослежена многоплановая роль женщины в происхождении и утверждении мифомагического сознания и ритуально-обрядовых практик человека.
Практическая значимость исследования. Научно-практическая востребованность диссертации возможна при разработке проблем культурогенеза в аспекте тендерной асимметрии. Авторский же взгляд на древнюю историю женщин как на матрифеноменную эпоху в истории человечества и на матриархат как на социобиологическую систему и длительный всемирно-исторический процесс, может способствовать повышению их практического и метафизического значения в жизнедеятельности современных и будущих обществ. Так, в русле теоретических результатов работы могут быть определены, а затем научно рефлексированы изменения социальных практик бытия и преодоление андроноцентризма. Работа может представить интерес для дальнейшей разработки и решения проблем мифологического и религиозного сознания,
14 половой дискриминации экономических, нравственных, моральных и сексуальных отношений между людьми. Основные ее положения могут быть также использованы в процессе преподавания культурологических, исторических и философских курсов.
Апробация работы и авторская трактовка темы нашли свое отражение на научно-практических конференциях в Ташкентском политехническом институте (1978-1979 гг.), на конференции института истории, археологии и этнографии Дальневосточного отделения РАН РФ (29 ноября - 1 декабря 2004 г., Владивосток), на VI конгрессе этнографов и антропологов России (27 июня -2 июля 2005 г., Санкт-Петербург). На историческом факультете Магнитогорского государственного университета, в Челябинском педагогическом университете, в Челябинской академии культуры и искусств публикации автора используются как научно-методические пособия при изучении древнейших этапов развития человеческого общества.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложений. Список литературы включает в себя 276 наименований.
Матриархат1, до сути и смысла которого первым попытался докопаться Иоганн Яков Бахофен, представляется как период, занавешенный пеленой неизвестности. Швейцарский филолог-энтузиаст попытался сбросить эту пелену своеобразной интерпретацией древнеегипетских и древнегреческих мифов, которые, на его взгляд, указывают на то, что в первобытную эпоху мир управлялся материнским правом, а основной формой власти была гинекократия - власть женщин [267. 14-16].
По И.Я.Бахофену, женщина-мать (в египетских мифах это верховная Мать-Исида) навязала свой естественный закон и держала в подчиненном положении «производящую влагу» своего брата и мужа Осириса [там же, 34-35]. Причем детство человеческого рода было разделено на две стадии, каждой из которых соответствовала своя категория материнства. Первая - это гетерическая стадия грубого хтонизма, развивавшаяся под действием естественного закона и гетеризма Афродиты. Вторая - стадия упорядоченного материализма, прошедшая через гетеризм Деметры - богини брака и сельского хозяйства [там же, 40-41]. Словно оправдывая причину неожиданно открытого им матриархата, И.Я.Бахофен пишет, что его исследование вопроса входит в непосредственное соприкосновение «с высшими вопросами истории», хотя до него при изучении процесса развития Древнего мира вопрос не удостоился ни малейшего внимания. «А проблема состоит как раз в том, чтобы выяснить, какая связь существует между отношениями полов...и жизнью народов» [16. С. 255-256].
Возникшая на базе естественнонаучного эволюционизма, теория И.Я.Бахофена, действительно, противоречила устоявшимся к его времени взглядам Аристотеля, который считал, что изначальным способом
Mater - «мать», arche - «начало», «власть». человеческого бытия была патриархальная семья с неограниченной властью отца [14. 2546, 12, 10-15]. Но сразу же после опубликования она произвела радикальные трансформации в историческом взгляде на прошлое человечества. Отзываясь на работы швейцарского филолога, Ф.Энгельс писал, что крупная заслуга Бахофена состоит в том, что он первым открыл характерное для всех народов, стоявших на низшей ступени варварства, материнское право, заключавшееся в происхождении и наследовании исключительно по материнской линии [252. С. 125-126]. По Ф.Энгельсу, открытие примитивной, матриархальной ступени, предшествовавшей патриархальной, имело для человечества то же революционное значение, что и теория эволюции Дарвина для биологии, и ту же ценность, что и теория прибавочной стоимости Маркса для политической экономии: Бахофен «первый вместо фраз о неведомом первобытном состоянии с неупорядоченными половыми отношениями представил доказательство наличия в классической литературе древности множества подтверждений того, что у греков и у азиатских народов действительно существовало до единобрачия такое состояние, когда... происхождение могло первоначально считаться только по женской линии - от матери к матери..., и это первоначальное положение матерей как единственно достоверных родителей своих детей обеспечивало им, а вместе с тем и женщинам вообще, такое высокое общественное положение, какого они с тех пор уже никогда не занимали» [254. С. 247].
Существенное дополнение в вопрос о бахофеновском материнском праве внесли Дж.Ф.Мак-Леннан, разделивший первобытные материнские группы на экзогамные и эндогамные, Льюис Генрих Морган, разработавший допатриархальную родовую периодизацию человечества, открывший первобытные формы брака и системы родства, сам Ф.Энгельс, видевший в матриархате зачатки коммунистических отношений, и многие другие эволюционисты, включая представителей советской школы философской антропологии, первобытной истории, этнографии и культурологии (В.В.Бунак [28; 29], М.Ф.Нестурх [142; 143], Я.Я.Рогинский [174], Г.Ф.Дебец [60], Ю.И.Семенов [183], В.П.Алексеев [5] и др.).
Вместе с тем уже Ф.Энгельс критиковал ИЛ.Бахофена за неверно выбранный им термин «гетеризм», характеризующий взаимоотношение полов в матриархате, отмечая при этом мистический характер его матриархальный теории [252. С. 118], а со второй четверти XX века западные антропологи и культурологи (Ф.Боасс, Р.Лоуи, М.Мид Э.Лекок, Э.Эванс-Причард, Л.Уайт, Р.Тэннэхилл, К.Ларрингтон и др.) в начале отвергли матриархат как первобытный период человеческой истории, а затем приписали ему исключительно мифическое бытие, придуманное греческими мифотворцами. Ошибкой Бахофена и его последователей, пишет, к примеру, со ссылкой на Бамбергера [62. Р. 263-280] Стелла Джоргуди (Георгоуди), была попытка поймать греков на слове, «принимать миф за историю. Поступая подобным образом, они нечаянно создали свой собственный миф» [там же: С. 470].
Трансформации материнского в божественное
Итак, как следует из предложенной нами модели развития человеческого общества, матриархат - это наиболее ранняя социобиологическая и протокультурная система в истории человечества. Социальные связи в нем, особенно вначале, в большинстве своем были заполнены биологическим содержанием, мыслительный процесс основывался на простейших чувственных реакциях, которые чаще всего были связаны или с неожиданным, или со страшным, движение жизни представлялось беспорядочным нагромождением стихий. Относительное упорядочение мира началось, когда человек, перешедший на прямохождение, получивший первые осознанные психические реакции, стал с помощью знаков объективировать мир, постепенно вступая в стадию мифологического сознания. Все материальное, физическое из-за возникших и анализируемых психических реакций стало восприниматься им как объективное «здесь и сейчас», как живое и мыслящее. Человек стал выстраивать бытие, во многом отличное от природного бытия, дифференцировать объекты и предметы окружающего мира, наделять их именами-метками, благодаря чему за каждым предметом возникал его явный или тайный смысл. Произошла так называемая демонизация мира, или, говоря словами А.М.Лобока, мифологизация, поименование мира, окультуривание природы: «Человек - это существо, изобретающее мифы, называющее эти мифы истинами, а затем живущее в их рамках и по их законам. И это, возможно, одно из самых точных определений человека» [112. С. 17].
В матриархате процесс окультуривания природы шел настолько интенсивно, что даже спустя тысячелетия результаты этой работы сохранились в качестве реликтов анимистических верований. Достаточно вспомнить аборигенов Австралии или арсеньевского Дерсу Узала, в каждом живом существе предполагавших наличие души, каждый предмет природы наделявших отдельным именем. Подобных примеров можно отыскать сотни. Причем смыслами, именами наделялось такое огромное количество объектов природы, какое современному человеку придумать было бы не под силу. На определенном этапе эта бесконечная множественность смыслов классифицировалась и как бы стягивалась в одну точку, приобретая статус обобщенного комплекса. Первым обобщенным смысловым комплексом у развивающегося человека, исходя даже из биологических предпосылок, могла стать только мать-прародительница, о чем было сказано в начале работы. В созданной человеком смысловой матрице мира комплекс матери-прародительницы выступал в роли пассионарного меньшинства, влекущего отсталое стадное большинство в человечество, в роли первореальности, смыслового, социального и культурного каркаса, генератора смыслов, выстраиваемых в демоническую иерархию. Высшие этажи этой иерархии, естественно, заняли женские демонические силы, постепенно преобразовавшиеся в женские божества. Другими словами, не вера в духов и призраков породила бога, его породила, на наш взгляд, мать-прародительница. Обожествление матери-прародительницы стало фактом первичного монотеизма, которого не могут обнаружить теоретики религии.
Западные исследователи отрицают трансформации мифологизированных женских предков в божества [272. Р. 2; 208. С. 31-32; 249. С. 26, 34-35, 37], но вполне естественно, что господство материнского рода неизбежно приводило к обожествлению, в первую очередь, матери, о чем говорил еще И.Я.Бахофен. Проанализировав древнегреческие мифы, Бахофен пришел к следующему выводу: в далеком прошлом главенство женщины простиралось не только на семью, но и на религию. До олимпийских богов у древних греков верховными божествами были богини, олицетворявшие мать [265. Р. 14].
То же самое можно наблюдать в мифологии современных отсталых племен, находящихся в некотором смысле в первобытной стадии. Австралийские мифы о матерях-прародительницах возводят их до ранга божественных существ, которые стали первоначалом всего живого и неживого мира. У каждой матриархальной семьи формировался свой мифологизированный комплекс надличностного, но иногда конкретного образа матери-прародительницы, на основе чего возникал свой культ и свой родовой ритуал. Мать-прародительница человечества, воспитывая и выпестовывая свое потомство, давала ему отсутствующее у животных мироощущение «здесь и сейчас». Но человечеству оказалось этого мало. На каком-то этапе развития нашего вида потомство посредством фетишизированного образа матери-прародительницы решило закрепить первую страничку истории «там и тогда», чтобы с ее помощью в какой-то степени не только регулировать свое существование в «здесь и сейчас», но и предугадывать будущее в «когда-то потом».
Матриархальные истоки мифомагического сознания
Итак, в матриархате начался, на наш взгляд, длительный процесс культурогенеза и социально-биологической эволюции человека, у истоков которых стояла женщина. В отличие от биологической эволюции, коэволюция совершается быстрее и, что самое главное, в каждом поколении. Это происходит в процессе воспитания, которым начинает заниматься женщина-мать, передающая ребенку свое понимание посюстороннего и потустороннего мира, духовного и материального, жизни и смерти. Человек - единственное существо, осознающее неизбежность смерти. Это осознание приводит его к отрицанию двуединства начала и конца, что он и делает с помощью различных миропостроительных конструкций. В них в основном отражены физиологические стадии человеческой жизни в переломный период: зачатие, беременность, роды, наступление половой зрелости, бракосочетание, смерть, и это дает пищу для предположений, что сочинителем архаических верований была женщина-прародительница.
Животные не могут объективировать мир и себя в нем, наделять символами предметы и явления, тем более объяснять их. Это чисто человеческие свойства. Только люди задумываются о смысле жизни, причем религиозные люди в большей степени. И поскольку во всем обозримом историческом пространстве женщины оказывались религиозней мужчин, само собой напрашивается вывод, что в доисторические времена именно они начали религиозные поиски. Уже первобытная женщина осознавала себя как причину жизни своих детей, а в поисках первопричины сущего она наталкивалась на хтоническую идею творения, которая в ходе истории усложнялась и совершенствовалась. Одушевление окружающего мира (анимизм), реинкарнация предка, внедрившего в женщину дух-ребенка, тотемизм, половые и другие табу, - все это матриархальные поиски Трансцендентного и Абсолюта. «Иначе, как с помощью идеи о боге, - писал Л.С.Выгодский, - человек не мог объяснить себе, каким путем возникла такая необыкновенная приспособленность всего живущего к жизни» [39. С. 127].
Мы считаем, что история становления религиозного чувства — это история возникновения мифомагического сознания, первых минут смыслотворения и первых рефлексий возбужденного духа. Не случайно, интерпретируя отбитые гальки как примитивные плиоценовые мифологемы, А.М.Лобок помещает элементарные трансцендентные представления уже в сознание гомо хабилиса [112. С. 323]. Палеоантропология косвенно подтверждает догадки о том, что истоки трансцендентного и прарелигиозного сознания находятся в плиоцене, периоде, в котором у гоминид формировалась высшая нервная система и возникали технические навыки в обработке камня. Плиоцен был эпохой глобальных климатических изменений и даже катастроф, одна из которых могла привести к изоляции проточеловеческой стаи и к генетической мутации, в результате которой к человеку современного физического типа вернулись свободные поведенческие реакции, приведшие к смыслотворению. В условиях элементарной биосоциальной материнской семьи, обитавшей локально от взрослых мужских особей, все это способствовало созданию социобиологической системы, в недрах которой зародились культура в целом и проторелигиозная культура в частности. Эту первую в истории человечества социально-биологическую систему представляет матриархат, а историческую эпоху, в котором он существовал, мы называем матрифеноменной. Материально-духовной субстанцией матрифеноменной эпохи является культура, а духовными опорами - символы, имена и слова, образующие трансцендентную суть вещей и явлений. Мифологемы-слова - не просто кирпичики культуры, но и носители нашего сознания, в том числе религиозного.
То есть религиозный опыт и религиозное чувство имманентны самой природе человека, а вспышка прарелигиозного сознания возникает уже с первым актом смыслотворения, произношением первого слова37. Этим словом было, как мы уже отмечали, звукоподражательное слово-причмокивание «мама», которое, ассоциируясь вначале с привкусом материнского молока, становится первым нарицательным именем. Содержанием и смыслом такого имени является добрая, нежная, надежная сущность женщины-матери, хранящей в себе тайну жизни и смерти. Произнося лалию «ма-ма», первобытный ребенок выражал свою первую веру, первое поклонение, первую надежду на земное блаженство, перерастающее в блаженство небесное. «Мама» - это перволик, переросший в лик Матери-прародительницы, Богини-Матери, Великой Богини, Пресвятой Богородицы. Последующие от «мамы» смыслы - тысячи, десятки тысяч имен-меток природных объектов, животных и растений, явлений и стихий, поступков и повадок — есть грандиозное коммуникационное открытие человека, понятийная матрица. Комбинируя ячейками этой матрицы, человек то подходит к пониманию мира и себя, то вновь удаляется, пытаясь отыскать вторую после матери абсолютную истину. На этом пути возникают фетишизм, анимизм, тотемизм, охранительные табу, культ матери-прародительницы, культ предков, культ великих богинь и прочих божеств, наконец, лик единого, всемогущего и всесильного Бога -второго абсолюта, ставшего после падения матриархата первым.