Звуковой строй английского языка Восточной Азии: концепция регионального фонетического варьирования Завьялова Виктория Львовна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Социолингвистические аспекты изучения регионального варьирования английского языка в эпоху глобализации 53

1.1. Глобальность национально-англоязычного билингвизма как объект научных концептуализаций 53

1.2. Языковая ситуация на Дальнем Востоке АТР 68

1.2.1. Роль английского языка в мультилингвокультуре Дальнего Востока АТР и формирование мультиэтнического регионального варианта английского языка Восточной Азии 68

1.2.2. Социально-экономические факторы закрепления статуса английского языка как посредника в межкультурной коммуникации на Дальнем Востоке России 81

1.3. Региональное варьирование английского языка в аспекте контактной вариантологии и фонетической типологии акцента 87

1.4. Негативные аспекты звукового варьирования и поиск способов оптимизации опосредованного взаимодействия коммуникантов 97

1.5. Феномен фонетической вариативности в свете корпусного подхода 106

1.6. Актуальность разработки концепции регионального фонетического варьирования английского языка в Восточной Азии 113

Выводы по главе 1 115

Глава 2. Звуковой строй языка в продуктивном и рецептивном аспектах при позднем билингвизме 124

2.1. Взаимодействие звуковых систем в ситуации языкового контакта 124

2.1.1. Феномен фонетической вариативности в контактной лингвистике: проблематика интерференции и билингвизма 124

2.1.2. Многоаспектность изучения феномена интерференции как источника вариативности в различных ситуациях языкового контакта 132

2.1.3. Психолингвистическая концепция усвоения языка: интеръязык, эрратология, межъязыковая девиатология 142

2.1.4. Фонетический акцент и методика обучения фонетике иностранного языка: краткий исторический экскурс 149

2.2. Проблема фонетического акцента в речи билингва в когнитивно психолингвистическом и социолингвистическом ключах 156

2.2.1. Философско-семиотические аспекты звукового языка как биологически и социально обусловленного феномена 156

2.2.2. Когнитивный подход к изучению звуковых средств языка 161

2.2.3. Усвоение фонетических моделей в филогенезе и онтогенезе 168

2.2.4. Психокогнитивная природа феномена неродной речи и процессы фонологической категоризации при позднем билингвизме 173

2.3. Психофизиологические аспекты производства и восприятия звучащей речи как звеньев одного процесса 193

2.3.1. Механизмы производства и восприятия речи 193

2.3.2. Нейрофизиологические, нейролингвистические и когнитивно-психологические аспекты производства и восприятия речи 206

2.3.3. Перцептивная база при моно- и билингвизме: междисциплинарный подход к исследованию 218

2.4. Развитие стратегий восприятия речи с признаками иноязычного акцента 227

2.4.1. Значимость и принципиальная возможность развития адаптивных стратегий восприятия в ситуации контакта на языке-посреднике 227

2.4.2. Проблема акцентной фонетической вариативности в контексте устного перевода английской речи функциональных носителей языка 232

Выводы по главе 2 241

Глава 3. Характеристика звукового строя региональных вариантов английского языка Восточной Азии 249

3.1. Описание материала и методики исследования 249

3.1.1. Материал 249

3.1.2. Методика практического исследования 254

3.2. Характеристика продуктивного вида речевой деятельности билингвов – носителей языков Восточной Азии 260

3.2.1. Общая типологическая характеристика фонологических систем английского, китайского, корейского и японского языков 260

3.2.2. Сегментный фонетический уровень 263

3.2.2.1. Признаки типологического сходства и отличий фонологических систем английского языка и группы языков Восточной Азии 263

3.2.2.2. Признаки переноса характеристик сегментного фонетического уровня 275

3.2.3. Супрасегментный фонетический уровень 284

3.2.3.1. Признаки типологического сходства и отличий слога английского языка и группы языков Восточной Азии 284

3.2.3.2. Признаки переноса характеристик слога 292

3.2.3.3. Признаки типологического сходства и отличий акцентно-ритмических характеристик слова и фразы английского языка и группы языков Восточной Азии 299

3.2.3.4. Признаки переноса фонетических характеристик слова 303

3.2.3.5. Признаки типологического сходства и отличий просодии фразы английского языка и группы языков Восточной Азии 305

3.2.3.6. Признаки переноса характеристик просодии фразы.. 306

Выводы по главе 3 324

Глава 4. Описание специфики восприятия звукового строя нормативной английской речи носителями языков Восточной Азии 332

4.1. Материал и методика исследования рецептивного вида речевой деятельности 332

4.2. Сравнительная характеристика восприятия английской речи восточноазиатскими билингвами 336

4.3. Анализ фонетической (фонографической) адаптации англоязычных заимствований в языках Восточной Азии как метод исследования феномена интерференции звуковых систем 358

Выводы по главе 4 378

Глава 5. Анализ проблемных аспектов восприятия региональных вариантов английского языка Восточной Азии 381

5.1. Предварительные замечания и исходные положения 381

5.2. Эксперимент на восприятие английской речи носителей языков Восточной Азии генетическими носителями английского языка 385

5.3. Исследование специфики восприятия английской речи носителей языков Восточной Азии русскими устными переводчиками 400

5.4. Анализ различий в стратегиях восприятия английской речи носителей языков Восточной Азии и рекомендации по подготовке устных переводчиков 426

Выводы по главе 5 437

Заключение 441

Список сокращений и условных обозначений 468

Список литературы 470

Приложение А 559

Приложение Б 560

Приложение В 568

Приложение Г 576

Приложение Д 583

• Роль английского языка в мультилингвокультуре Дальнего Востока АТР и формирование мультиэтнического регионального варианта английского языка Восточной Азии
• Психокогнитивная природа феномена неродной речи и процессы фонологической категоризации при позднем билингвизме
• Признаки типологического сходства и отличий слога английского языка и группы языков Восточной Азии
• Эксперимент на восприятие английской речи носителей языков Восточной Азии генетическими носителями английского языка

Введение к работе

Актуальность исследования связана с расширением контактов, опосредованных английским языком как общим коммуникативным инструментом в мультилингвокультурном пространстве² АТР и, в частности, в Восточной Азии. В качестве определяющих можно выделить ряд лингвистических и экстралингвистических факторов:

– необходимость изучения прагматических аспектов регионального фонетического варьирования английского языка в Восточной Азии;

– задача совершенствования подходов к рассмотрению проблемы языкового (фонетического) варьирования как следствия языкового контакта в свете новейших исследований в смежных науках;

– потребность в описании своеобразия англоязычной коммуникации в Восточной Азии с позиций контактной лингвистики и контактной вариантологии английского языка, что обусловлено следующим:

а) спецификой ситуации языкового контакта в Восточной Азии вследствие
особенностей языковой ситуации в регионе (генетическая и типологическая
разнородность, взаимная непонятность автохтонных языков и диалектов
наряду с этнокультурной дистантностью);

б) отсутствием детального описания генетических черт корейского и япон
ского языков³, имеющих достаточно высокие коммуникативные ранги;

в) недостаточной проработкой вопроса о закономерностях контакта ан
глийского языка с языками Восточной Азии;

– отсутствие системных исследований в рамках междисциплинарного подхода, направленных на выявление типологии фонетической вариативности в региональных вариантах английского языка Восточной Азии и на описание закономерностей восприятия восточноазиатского акцента.

В качестве объекта исследования выбран феномен фонетической вариативности в региональных вариантах английского языка Восточной Азии. Предметом исследования послужило следующее:

– признаки региональной фонетической вариативности, актуализирующиеся в английской речи билингвов – носителей китайского, японского и корейского языков – вследствие влияния лингвоконтактологических факторов;

– онтогенетические закономерности возникновения указанных признаков фонетической вариативности при усвоении вторичной языковой системы в когнитивном, продуктивном и рецептивном аспектах;

– прагматический эффект восприятия указанных признаков фонетической вариативности как иноязычного фонетического акцента генетическими и функ-

² Термин О.В. Николаевой.

³ Генетические корни корейского и японского языков окончательно не выявлены [Мечковская, 2001]; оба языка
определяются как генеалогически изолированные, условно относящиеся к алтайской языковой семье (корейско-
японской группе) [Мазур, 1997, 2004; Солнцев, 1970, 1995; Солнцева, 1985; Lewis et al., 2016], испытывающие
значительное влияние китайского языка [Степанов, 1975].

циональными⁴ носителями английского языка в искусственных (лабораторных) и естественных коммуникативных ситуациях.

Цель исследования заключается в разработке в рамках междисциплинарного подхода концепции регионального фонетического варьирования английского языка в Восточной Азии на основе комплексного анализа звукового строя региональных вариантов английского языка Китая, Японии и Кореи.

В основу исследования положена гипотеза о том, что фонетическая вариативность в региональных вариантах английского языка Восточной Азии:

а) типична для произносительного узуса носителей восточноазиатских
языков и является неотъемлемым атрибутом коммуникации на английском
языке-посреднике между народами Восточной Азии и России;

б) возникает вследствие неконгруэнтности звуковых систем контактирую
щих языков и имеет слоговую интерференционную фонетико-когнитивную
природу;

в) может быть описана в рамках типологической идиоматичности, носящей
объективные черты динамической системности и этнолингвистической гибрид-
ности.

Определённый спектр явлений фонетической вариативности в региональных вариантах английского языка Восточной Азии выходит за границы нормативного варьирования, что может вызывать коммуникативные сбои в ситуациях межкультурного взаимодействия на английском языке-посреднике. Формирование у коммуникантов адаптивных стратегий восприятия английской речи с признаками фонетической вариативности, свойственной региональным вариантам английского языка Восточной Азии, является обязательным условием успешной коммуникации на языке-посреднике в регионе ДВ России и АТР в целом.

Цель работы и необходимость верификации гипотезы определили постановку и решение следующих задач:

1. выработать аксиоматические и методологические принципы исследования феномена фонетической вариативности в региональных вариантах английского языка Восточной Азии и обосновать необходимость использования междисциплинарного подхода как методологически обеспечивающего целостное понимание изучаемого явления;

2. определить социолингвистический статус и состояние изученности проблемы глобальности национально-англоязычного билингвизма и регионального варьирования английского языка;

3. обосновать теоретическую и практическую значимость изучения феномена фонетической вариативности в региональных вариантах английского языка Восточной Азии;

4. выявить действенность существующих направлений анализа проблемы звуковой организации родного и неродного языков в продуктивном и рецептивном аспектах, включая философско-семиотические, нейро- и психофи-

⁴ Для социолингвистической дифференциации двух категорий лиц, говорящих на английском языке, в работе употребляется терминологическая дихотомия «генетической» и «функциональной» нативности (“genetic native-ness” vs “functional nativeness”) языка, предложенная Б. Качру [Kachru, 1998, p. 92–93].

зиологические, когнитивно-психолингвистические, лингвоконтактологические и лингводидактические направления;

5. собрать представительный корпус образцов английской речи, функционирующей в контексте взаимодействия коммуникантов России с народами Восточной Азии на языке-посреднике;

6. провести комплексное исследование специфики звуковой организации английской речи носителями китайского, корейского и японского языков с использованием функционального и системно-структурного подходов;

7. выполнить пилотное исследование проблем восприятия английской речи носителей языков Восточной Азии с признаками региональной фонетической вариативности;

8. определить спектр узуальных фонетических модификаций в английской речи носителей языков Восточной Азии, выходящих за пределы допустимого варьирования и, как следствие, вызывающих коммуникативный (включая переводческий) сбой;

9. выявить эффективные стратегии восприятия английской речи носителей языков Восточной Азии с признаками региональной фонетической вариативности;

10) выработать на основании результатов проведённого исследования
базовые рекомендации по совершенствованию методик подготовки русско
язычных переводчиков с учётом фонетической вариативности, свойственной
региональным вариантам английского языка Восточной Азии.

Теоретико-методологическую базу исследования составили труды отечественных и зарубежных учёных в следующих областях:

– фонетико-фонологические аспекты контактной лингвистики и билинг
визма (В.Е. Абрамов, И.Е. Абрамова, Л.И. Баранникова, Л.В. Бондарко,
Л.А. Вербицкая, Г.М. Вишневская, Н.И. Вольская, Л.В. Златоустова,

Н.А. Любимова, Э.Э. Мамедов, А.А. Метлюк, В.В. Потапов, Р.К. Потапова, А.И. Рабинович, Л.Г. Фомиченко, Т.И. Шевченко, А.Г. Ширин, Л.В. Щерба, J.E. Flege, R.С. Major, A. Moyer);

– психолингвистические аспекты билингвизма (А.А. Залевская,

И.А. Зимняя, Л.Р. Зиндер, А.А. Леонтьев, И.Г. Овчинникова, И.К. Румянцева, Н.В. Уфимцева, Г.Н. Чиршева, R. Ellis, D. Larsen-Freeman, T. Odlin, L. Selinker);

– теория World Englishes (A. Bamgbose, K. Bolton, D. Сrystal, N. Honna,
J. Jenkins, B. Kachru, С. Nelson, A. Kirkpatrick, A. Pakir, E. Schneider, L. Smith,
B. Van Rooy), или контактная вариантология английского языка

(Л.П. Бондаренко, З.Г. Прошина), и теория функционирования английского языка как лингва франка (A. Firth, J. Jenkins, A. Mauranen, B. Seidlhofer);

– теория языковой вариативности и языковой нормы (О.С. Ахманова,
Ж. Багана, Л.В. Бондарко, В.А. Виноградов, Л.А. Вербицкая, В.Г. Гак,

М.В. Гордина, К.С. Горбачевич, Е.В. Ерофеева, Э. Косериу, В. Матезиус, В.М. Солнцев, В.Г. Степанов, Г.П. Торсуев, В.Н. Ярцева, А. Bamgbose, M. Herzog, A. Gimson, D.H. Klatt, W. Labov, P. Roach, P. Trudgill, J. Wells);

– фонетическая вариативность в английском языке, обусловленная ин
терференцией (И.Е. Абрамова, Л.П. Бондаренко, Ю.В. Белоножко,

Г.М. Вишневская, В.Л. Завьялова, И.А. Киритова, М.О. Пивоварова,

М.А. Полянская, А.В. Подстрахова, З.Г. Прошина, Е.В. Уютова, Н.М. Шевчук, K. Bolton, D. Сrystal, J. Jenkins, R.С. Major, P. Nihalani, E. Schneider, R. Walker);

– историческая, описательная и экспериментальная фонетика

(Л.П. Блохина, Л.В. Бондарко, М.В. Гордина, Л.Р. Зиндер, В.Б. Касевич, С.А. Кодзасов, О.С. Кривнова, В.Б. Кузнецов, П.А. Скрелин, М.К. Румянцев, И.М. Румянцева, Р.К. Потапова, В.В. Потапов, М.В. Хитина, Л.В. Щерба);

– сопоставительная фонология, фонологическая типология и кон-
трастивно-фонологический анализ (А.А. Абдуазизов, В.Д. Аракин,
Л.В. Величкова, Ж.Б. Веренинова, Ст. Гжибовский, Л.Г. Зубкова, М.К. Исаев,
В.Б. Касевич, С.Д. Кацнельсон, Н.И. Князева, В.В. Кулешов, И.М. Логинова,
Э.Э. Мамедов, А.Б. Мишин, Е.Д. Поливанов, А.Я. Соколовский, Г.П. Торсуев,
Н.С. Трубецкой, L. Hyman, I. Maddieson, K. Pike);

– психофизиология речи (Ю.И. Александров, Н.П. Бехтерева, Н.И. Жинкин, В.А. Кожевников, А.А. Леонтьев, А.Н. Леонтьев, Е.Н. Соколов, В.Н. Сорокин, Л.А. Чистович, Л.В. Щерба); речевосприятие и речепорождение (В.А. Артёмов, С.И. Бернштейн, Л.В. Бондарко, Л.В. Величкова, А.В. Венцов, Л.А. Вербицкая, О.В. Веселова, В.А. Виноградов, З.Н. Джапаридзе, Н.И. Жинкин, И.А. Зимняя, Л.Р. Зиндер, В.С. Мазлумян, Р.К. Потапова, А.А. Реформатский, Л.А. Чистович, Т.Н. Чугаева, А.С. Штерн);

– нейрофизиологические аспекты речевой коммуникации и нейролингви-
стики (П.К. Анохин, Т.В. Ахутина, Н.П. Бехтерева, И.А. Вартанян,
А.А. Залевская, И.В. Королева, Б. Котик-Фридгутет, А.Р. Лурия, В.П. Морозов,
И.Г. Овчинникова, К.Ф. Седов, Н.В. Уфимцева, Т.В. Черниговская, E. Bialystok,
G. Luk, M. Paradis, D. Perani, M. Rose, С.M. Weber-Fox, H. Whitaker);

– психо- и этнопсихолингвистика (В.А. Виноградов, Н.И. Жинкин, А.А. Залевская, А.А. Леонтьев, И.Ю. Марковина, К.Ф. Седов, Ю.А. Сорокин, Ю.С. Степанов, Е.Ф. Тарасов, Н.В. Уфимцева, Р.М. Фрумкина);

– акустическая теория речеобразования (В.Г. Михайлов, М.А. Сапожков, Г. Фант) и психоакустическая теория восприятия речи (И.А. Алдошина, А.В. Венцов, В.Б. Касевич, Д.К. Куликов, В.П. Кульбиков);

– психолингвистические аспекты устного (синхронного) перевода (Л. Виссон, И.И. Халеева, Г.В. Чернов, А.Д. Швейцер, А.Ф. Ширяев, D. Gerver, D. Gile, B. Moser, F. Pochhacker, G. Setton);

– корпусная лингвистика (А.С. Асиновский, Н.Б. Гвишиани, С.В. Кодзасов, О.С. Кривнова, В.А. Плунгян, Т.И. Резникова, Д.В. Сичинава).

Изложенная в настоящей работе концепция регионального фонетического варьирования английского языка в Восточной Азии определяет новизну исследования, поскольку данный аспект речеязыковой вариативности до сих пор не являлся предметом комплексного изучения в отечественном языкознании. Разработано концептуально новое направление контактно-вариативной фонетики английского языка в рамках междисциплинарного подхода. Впервые междисциплинарный подход применён к анализу произносительного узуса английского языка как посредника в коммуникации народов Восточной Азии и России. Впервые с целью установления признаков неконгруэнтности изучаемого и род-

ного языков, а также определения зон межъязыковой лакунарности феномен интерференции контактирующих звуковых систем исследован с помощью характерологической методики матричного анализа. Впервые с применением методов построения звуковых баз данных и корпусной лингвистики создан пополняемый Корпус образцов английской речи Дальнего Востока России и стран АТР (RACE). Впервые на материале представительного корпуса дано систематическое и единообразное описание явлений узуальной фонетической вариативности в региональных вариантах английского языка Восточной Азии, осуществлена их параметризация, что дополняет теорию языковой вариативности в целом и контактной вариантологии английского языка в частности. Впервые с использованием фонетико-когнитивного метода обобщены новые факты актуализации феномена интерференции в механизмах производства и восприятия речи в условиях контакта неродственных и типологически дистантных языков. Впервые представлены результаты пилотного сравнительного исследования восприятия английской речи носителей языков Восточной Азии; предложены рекомендации по развитию рецептивных навыков переводчиков и иных специалистов, профессионально участвующих в межкультурной коммуникации на английском языке-посреднике в АТР.

Теоретическая значимость исследования заключается в разработке концептуально нового направления контактно-вариативной фонетики английского языка в рамках междисциплинарного подхода; в дальнейшем развитии фонетических аспектов контактной лингвистики и вариантологии, сопоставительной фонетики, фонологической типологии, интерфонологии, психолингвистики (аспекты изучения феномена неродной речи при позднем билингвизме, включая трактовку проблемы интерференции, трансференции и акцента в когнитивно-психолингвистическом ключе, с учётом нейрофизиологических аспектов речевой коммуникации и данных нейролингвистики), общей теории механизмов речи (психофизиологический и философско-семиотический подходы), ареальной лингвистики, корпусной лингвистики, прикладного речеведения, экспериментальной фонетики и акустики речи. Разработаны концептуальные и методологические основы исследования феномена фонетической вариативности в региональных вариантах английского языка Восточной Азии. Доказаны положения о региональной фонетической вариативности английского языка в Восточной Азии, обусловленной контактологическими факторами. Изучены когнитивные факторы, влияющие на формирование фонологической компетенции и протекание процессов вторичной фонологической категоризации при контакте раз-носистемных языков. Раскрыты проблемы восприятия речи с признаками иноязычного акцента и определена степень их влияния на эффективность межкультурной коммуникации при опосредованном речевом взаимодействии в целом и в условиях устного (синхронного) перевода в частности.

Практическая ценность диссертационного исследования определяется возможностью совершенствования методик, направленных на развитие рецептивных навыков студентов переводческих отделений российских вузов и иных специалистов по межкультурной коммуникации, с учётом психолингвистических основ восприятия речи с признаками иноязычного акцента. Значимость

работы видится также в использовании результатов для разработки методики корректировки иноязычного акцента и в практике обучения английскому языку иностранных студентов из стран Восточной Азии в российских вузах, с учётом фонодидактических принципов опоры на родной язык. Некоторые наработки могут быть полезны при реализации задач совершенствования существующих приложений по распознаванию речи с учётом акцентной вариативности, при проведении лингвокриминалистических исследований в части решения задач идентификации и верификации личности по особенностям акцента, при определении биометрических показателей в системах аутентификации и так далее. В целом результаты исследования имеют практическую значимость для развития социально-экономического, политического и образовательного секторов Дальнего Востока России, поскольку направлены на совершенствование подготовки специалистов для дальневосточного рынка труда.

Материалом исследования послужили ресурсы пополняемого Корпуса образцов английской речи Дальнего Востока России и стран АТР: Russian-Asian Corpus of English (RACE), создаваемого на базе ДВФУ под руководством автора работы при поддержке Министерства науки и образования РФ (2010–2011) и Научного Фонда ДВФУ (2014–2015), Свидетельство БД №2011620408. Для описания специфики английской речи носителей китайского, японского и корейского языков отбор звуковых файлов из корпуса RACE проводился методами сплошной и частичной выборки: общая продолжительность материала, подвергнутого слуховому, фонетико-фонологическому и сопоставительному анализу, составила ~16 часов. В аудиторских экспериментах приняли участие 30 генетических носителей английского языка (американский и австралийский варианты) и 70 русских билингвов (преподаватели-фонетисты, профессиональные переводчики-синхронисты, устные переводчики, студенты переводческого отделения ДВФУ). Общая продолжительность отобранных из корпуса RACE речевых стимулов ~ 120 минут; время звучания полученных речевых реакций информантов ~140 минут. Материал для электро-акустического анализа с использованием программы Praat 5.1-6.0.22 отбирался выборочно, исходя из задач на конкретном этапе исследования.

Основой методологии исследования являются междисциплинарный подход и канонический принцип функциональной системности [Анохин, 1978]. Системные свойства феномена фонетической вариативности анализируются в русле интегративной концепции речи, в основе которой лежит тезис о единстве «семиотической системы, психики, психофизиологии, поведения и деятельности» [Румянцева, 2004, с. 43]. В практической части работы базовым признан методоогический принцип пересечения функционального и системно-структурного подходов. На различных этапах были использованы следующие методы:

1) информационный метод построения звуковых баз данных и методы речевых технологий (методики звукозаписи); методы корпусной лингвистики (комплекс методов лингвистического аннотирования) – для создания представительного корпуса речевого материала;

2. методы системной фонологии и фонологической типологии; методы сопоставительной фонетики и контактной лингвистики (универсологические и характерологические методы сопоставительного и контрастивного анализа) – для проведения сопоставительно-типологического анализа фонетических систем контактирующих языков;

3. лингвоконтактологическая методика матричного анализа – для формализации прогностических выводов при выделении межъязыковых лакун;

4. слуховой метод – для установления спектра явлений фонетической вариативности; методы акустической фонетики, включая элементы электроакустического анализа речи – для обеспечения объективности анализа;

5. методы перцептивной фонетики, включая:

а) перцептивный эксперимент на уровнях слова и синтагмы, а также ме
тодику проецирования (установление параллелей между особенностями
фонографической адаптации англоязычных заимствований и спецификой
организации английской речи носителями языков Восточной Азии) – с це
лью исследования феномена фонетической интерференции через процессы
перцептивной ресегментации;

б) аудиторский эксперимент (пилотный эксперимент с использованием
методики «эхо-повтора») – для анализа прагматических аспектов восприя
тия речи с признаками регионального акцента носителями английского
языка (американцами и австралийцами);

в) методы слухового и аудиторского анализа (контрольный лаборатор
ный переводческий эксперимент и анализ звукового корпуса конференц-
переводов) – с целью исследования восприятия акцентной английской речи
русскоязычными переводчиками;

6. социолингвистические методы, включая вариантологические методики – для определения типологии вариантов английского языка; методику лекталь-ной классификации в креолистике – при определении уровня владения английским языком информантами;

7. методы социологического анализа (интервьюирование и очное / онлайн анкетирование) – для исследования проблемных аспектов и эффективных стратегий, используемых переводчиками-синхронистами в ситуации перевода английской речи с признаками региональной фонетической вариативности;

8. психолингвистические методы (методы исследования интеръязыка в де-виатологии; методы анализа речевых ошибок в эрратологии) – для выработки фонодидактических и методических рекомендаций;

9. элементы количественного анализа – для определения частотности акцентных явлений в речи и других подсчётов.

Достоверность результатов исследования достигается соблюдением общенаучных и конкретно-методологических принципов анализа; многообразием источников информации; использованием комплексной методологии сопоставительного и экспериментального фонетического исследования, предусматривающей гибкое сочетание теоретических и эмпирических методов; многократной проверкой гипотетических положений; представительностью корпуса исследуемого материала; надёжностью методик отбора и балансировки экспери-

ментального материала, методов проведения экспериментов; использованием данных электроакустического анализа, обеспечивающих объективность полученных результатов; а также достаточно большим личным педагогическим, переводческим и исследовательским опытом.

Положения, выносимые на защиту:

1. В условиях глобального распространения английского языка в современном мире мультилингвокультурное пространство АТР и, в частности, Восточной Азии, формируется автохтонными языками, приграничными пиджинами, а также региональными и локальными вариантами английского языка. Региональный вариант английского языка – разновидность, складывающаяся и функционирующая, в широком понимании, в том или ином историко-географическом регионе мира (напр., в регионе Восточной Азии, в регионе Европы и т. д.) или, в узком понимании, на территории региона, контролируемой той или иной страной (напр., КНР, Франции и т. д.). Для дифференциации двух типов региональной вариантности английского языка в Восточной Азии (на уровне всего региона и на уровне его отдельной территории) целесообразно введение уточняющего термина мультиэтнический региональный вариант английского языка Восточной Азии, трактуемого как совокупность региональных вариантов английского языка Китая, Японии и Кореи. Региональные варианты в свою очередь формируются локальными вариантами – языковыми формами, носители которых принадлежат конкретным этническим группам. На основании признака этнической принадлежности, а также явных «следов» контакта с языком данного этноса локальные варианты английского языка можно трактовать как варианты этнические, или этнолекты. Рассматривая признак глокаль-ной бинарности как существенную характеристику современного социума, обусловленную фактором его мобильности, следует признать семантический компонент локализованности в отношении региональных вариантов и этнолектов английского языка как возможный, но не обязательный. В оппозиции норма – узус региональные варианты английского языка Восточной Азии можно трактовать как нативизированные (модифицированные в региональных условиях), узуальные, ориентированные на экзонорму, обладающие признаками переноса свойств автохтонного языка и характеризующие реальную речь использующего их языкового коллектива.

2. Региональное варьирование английского языка и, в частности, фонетическая вариативность в его мультиэтническом региональном варианте Восточной Азии, является неотъемлемым атрибутом межкультурной коммуникации на английском языке-посреднике в современных условиях. Фонетическая вариативность, свойственная региональным вариантам английского языка Восточной Азии, может трактоваться как их фонетико-фонологическая идиоматичность. Признаки региональной фонетико-фонологической идиоматичности могут характеризоваться в терминах этнолингвистической гибридности и определяются типологической дистантностью языков, контактирующих в сознании и речи их носителей: в частности спецификой фонологической системы родного языка, выступающей в качестве субстрата для вторичной фонологической системы и определяющей степень конгруэнтности обеих систем.

3. Являясь реальными проявлениями узуальной фонетической вариативности, системно присутствующей в английской речи восточноазиатского би-лингвального социума и возникающей вследствие контакта с языками Восточной Азии, фонетические девиации неизбежно становятся фактами языковой подсистемы – мультиэтнического регионального варианта английского языка Восточной Азии и, в свою очередь, могут оказывать влияние на динамику развития фонетической системы английского языка в условиях языковых контактов.

4. Фонетическая вариативность, свойственная региональным вариантам английского языка Восточной Азии, носит динамический характер и подвержена изменениям: будучи характеристикой обобщенной, присущей определённому социогеографическому пласту, складывается из совокупности речевых высказываний отдельных индивидов, принадлежащих этому пласту, и видоизменяется в зависимости от совершенствования ими (билингвами) уровня владения английским языком (по шкале: базилектная вариативность > мезолектная вариативность > акролектная вариативность). Следовательно, анализ региональной фонетико-фонологической вариативности языка должен осуществляться в рамках системно-динамического подхода.

5. Системная фонетико-фонологическая вариативность в восточноазиат-ских региональных вариантах английского языка имеет, главным образом, слоговую интерференционную фонетико-когнитивную природу, определяемую типологическими различиями базовых единиц, представленных в контактирующих в сознании двуязычных индивидов фонологических системах английского и исследуемой группы языков Восточной Азии (китайского, японского и корейского). Многообразие изменений в английской речи носителей языков Восточной Азии (как на уровне структурной и акцентно-ритмической организации слова, так и других более крупных языковых единиц), порождаемых действием доминирующей тенденции к регулярной трансформации закрытых слогов в открытые, к ограничению качественной и количественной редукции слогообразующего гласного, а также к модификации консонантных кластеров в слоге сообразно слоговому коду языков Восточной Азии, требует введения особого направления исследований в контактной вариантологии английского языка – контактной фонологии слога и слоговых звукосочетаний (или комбинаторной фонологии).

6. При условии выхода за пределы экзонормативного варьирования, одними из наиболее значимых негативных следствий указанных фонетических изменений на уровне слога и слоговой последовательности в мезолектной английской речи билингвов – носителей языков Восточной Азии – становятся трансформации звукового облика слова, ведущие к его семантико-фонетическому расщеплению. Недодифференциация фонологических контрастов (фонологическая неустойчивость) и как следствие семантико-фонетическое расщепление языковых единиц во вторичном языке при позднем билингвизме дают сбой на этапе доступа через ментальный лексикон к семантике.

7. Системное проявление акцентных явлений в речи взрослых билингвов приводит к повышению степени звуковой вариативности, «размывающей» чёткость фонетико-фонологических контрастов во вторичном языке. Поскольку в основе слуховой перцептивной обработки лежит механизм опоры на артикуля-торную и акустическую точность речевого сигнала, то следует характеризовать снижение степени артикуляторно-акустической точности в акцентной речи функциональных носителей как ключевой фактор, который может препятствовать пониманию и, следовательно, выступать потенциальной помехой в межкультурном взаимодействии на языке-посреднике.

8. Для успешного взаимодействия с представителями Восточной Азии в условиях опосредованной английским языком коммуникации российским участникам (включая переводчиков) необходимо развивать адаптивные стратегии восприятия региональных вариантов английского языка через совершенствование перцептивной базы (формирование устойчивых перцептивных фонологических схем, фреймов, эталонов и правил доступа к ним). Указанные стратегии в совокупности позволяют включать вариативную акустико-фонетическую информацию в адаптивную перцептивно-коммуникативную систему билингвов. Адаптивная перцептивно-коммуникативная система формируется в результате выработки комплекса операций когнитивного вычисления (когнитивных операций «фокусировки»), заключающихся в соотнесении имеющихся в языковом сознании аутентичных звуковых эталонов данного языка и непосредственно входящих видоизменённых (акцентных) акустико-фонетических сигналов.

9. Повышение степени фонологической осведомленности (компетентности), определяемой как сознательный доступ к фонетико-фонологическому уровню речевого потока и способность когнитивно оперировать репрезентациями на этом уровне, обусловливает бльшую скорость и точность психомоторных реакций, идентификацию и распознавание стимулирующих образцов, а значит, быстрое и точное восстановление и прогнозирование содержания речевого сообщения. В результате освоения перцептивных эталонов речи с признаками иноязычного акцента на фоне выработки необходимых когнитивных операций в языковом сознании коммуниканта происходит процесс научения через механизмы адаптивной рекоординации новых и уже имеющихся эталонов.

10. Расширение перцептивной фонетико-фонологической компетенции коммуникантов, вступающих во взаимодействие на английском языке-посреднике с носителями языков Восточной Азии, должно осуществляться, главным образом, на слоговом, а не фонемном уровне вследствие слоговой интерференционной природы восточноазиатского акцента.

Апробация работы

Основные результаты проведенного исследования излагались в докладах на следующих мероприятиях: за рубежом: Гонконг (КНР, 2008 “Conference of the International Association for World Englishes”; 2012 - “International Association for Intercultural Communication Studies Annual Convention”), Пекин (КНР, 2009 –"Intercultural Communication between China and the World”), Чикаго (США, 2010 - “Speech Prosody”), Вена (Австрия, 2010 - “The 3rd International

Conference of English as a Lingua Franca”), Куала-Лумпур (Малайзия, 2010 – “Seminar on Building Asian Corpus of English”), Сеул (Республика Корея, 2011 – KATE (Korea Association of Teachers of English) International Conference “Empowering English Teachers in the Globalization Era”), Шанхай (КНР, 2012 – “2^nd International Phonetics and Phonology Conference”), Таоюань (Тайвань, 2012 – “International Association for Intercultural Communication Studies Annual Convention”), Женева (Швейцария, 2013 – “19^th World Congress of Linguists”), Париж (Франция, 2014 – «Конференция Национального общества прикладной лингвистики – НОПРИЛ»), Дели (Индия, 2014 – “Conference of the International Association for World Englishes”), Афины (Греция, 2015 –17^th International Conference “Speech and Computer”); в городах РФ: Москва (МГУ, 2011 – LATEUM «Лингвистика и преподавание английского языка сегодня: традиции и инновации», 2012 – «Россия и запад: диалог культур», 2015 – LATEUM “Research and Practice in Multidisciplinary Discourse”; МГЛУ, 2012 – «Семиотическая гетерогенность языковой коммуникации»; Институт языкознания РАН, 2013 – «Динамические процессы в германских языках. Четвертые лингвистические чтения памяти В.Н. Ярцевой»); Санкт-Петербург (2012, 2014 – «Прикладная лингвистика в науке и образовании»); Владивосток: на крупных международных конференциях, проводимых на базе ДВФУ: 2004 – The 5^th Pan-Asian Conference on Language Teaching at FEELTA “Sharing Сhallenges, Sharing Solutions: Teaching Languages in Diverse Contexts”; 2012 – Pan-Asian Conference on Language Teaching and Learning (PAС) and 9^th FEELTA International Conference “Learning Languages – Building Communities”; 2013 – The 19^th International Association for In-tercultural Communication Studies Annual Convention “Exploring Diversity to Reach Understanding Across Cultures”; 2016 – The 14^th AsiaTEFL International Conference and 11^th FEELTA International Conference “Connecting Professionally on ELT in Asia”; а также на международных конференциях в других городах РФ (2001–2012 – Хабаровск, Благовещенск, Пятигорск, Иркутск, Комсомольск-на-Амуре, Архангельск); на иных научных мероприятиях ДВФУ (2009–2018) и на заседаниях кафедры Лингвистики и межкультурной коммуникации ВИ-ШРМИ ДВФУ (до преобразования в ДВФУ – кафедры фонетики английского языка Института иностранных языков ДВГУ) (2001–2018).

Основное содержание работы отражено в 50 публикациях, включая 1 монографию и 3 главы в коллективных монографиях, 2 учебных пособия по фонетике английского языка, 21 статью в журналах, рекомендуемых ВАК РФ, 1 статью в зарубежном издании, индексируемом в базе данных Scopus, 24 статьи в материалах зарубежных конференций, проводимых на территории РФ и за рубежом, и в других изданиях. В Едином реестре результатов научно-технической деятельности зарегистрирована 1 база данных.

В настоящее время результаты наших собственных исследований и разработок научных коллективов, руководимых нами в рамках вышеуказанных проектов, внедрены в теоретические и практические курсы обучения студентов ВИ-ШРМИ ДВФУ по направлениям подготовки Лингвистика (профили Теория и методика преподавания иностранных языков и культур, Перевод и переводо-ведение (европейские языки), Лингвистика и межкультурная коммуникация

(английский и китайский языки), Фундаментальная и прикладная лингвистика, Филология (иностранные языки), Филология (для иностранных студентов). Ресурсы Корпуса RACE используются в университетской и поствузовской научно-исследовательской и образовательной практике в г. Владивостоке (ДВФУ) и за рубежом (совместные проекты с университетом Чарльза Стерта, Австралия), при написании курсовых и дипломных работ специалистов, ВКР бакалавров, магистерских (включая 2 диссертации магистрантов-граждан КНР на английском языке) и кандидатских диссертаций. Ведётся проектная работа совместно со специалистами Школы естественных наук ДВФУ по созданию мультимедийного тренажёра по отработке слухо-произносительных навыков английского языка для иностранных студентов, со специализированным модулем распознавания типа акцента; планируется разработка мультимедийного словаря-справочника по произносительным вариантам английского языка в АТР.

Объём и структура работы

Основной текст диссертации изложен на 467 страницах. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы, включающего в себя 1028 источников по исследуемым проблемам, из них 352 наименования на иностранных языках, и приложений, содержащих различные материалы (таблицы, рисунки, анкеты, схемы, диаграммы). Общий объём работы составляет 584 страницы.

Роль английского языка в мультилингвокультуре Дальнего Востока АТР и формирование мультиэтнического регионального варианта английского языка Восточной Азии

Смещение мирового центра экономического развития в сторону Тихоокеанской Азии способствует все большему расширению лингвокультурных контактов граждан России и близлежащих стран Китая, Японии и Республики Корея. На фоне существующего на Дальнем Востоке АТР полилингвизма, а также специфики ареального распределения языков, мощные процессы глобализации и субрегиональной интеграции определяют выбор и использование английского языка в качестве приоритетного коммуникативного инструмента регионального интер- и интракультурного взаимодействия, понятного всем участникам межкультурного диалога. Как следствие большинство жителей стран Дальнего Востока АТР, как и других регионов мира, на сегодняшний день владеет более чем одним языком. В настоящее время в АТР преобладает модель билингвизма по схеме: национальный язык + английский язык-посредник, хотя многие люди владеют тремя и более языками, при этом в приграничных регионах преимущественная языковая модель: национальный язык + иностранный приграничный + английский язык-посредник. Таким образом, на фоне процессов глобализации в АТР формируется особое мультилингвокультурное пространство, структурные и функциональные характеристики которого определяются объективной лингвоэтнокультурной гетерогенностью и, в то же время, тенденцией к всеобъемлющей интеграции посредством английского языка посредника. Выделение категории общего мультилингвокультурного пространства АТР представляется возможным на основании критерия использования в регионе общего языка-посредника, поскольку общность языка является культурной универсалией, присущей некоторому сообществу людей (см. о понятии языка как культурной универсалии [Гидденс, 1999; Смокотин, 2011], см. также об этнолингвокультурной определённости языкового сознания [Привалова, 2006]).

Главной особенностью функционирования английского языка в мультилингвокультурном пространстве Дальнего Востока АТР является тот факт, что для большинства жителей региона он не является родным и даже вторым языком. Представляется, что существует несколько факторов, способствующих использованию английского языка в качестве общего коммуникативного инструмента в АТР. Главным образом, выбор английского языка как макропосредника в АТР определяется процессами глобализации, вызванными экономической, политической и культурной экспансией США и других англоязычных стран, повлёкшими за собой глобальное распространение английского языка в мире (см. подробнее 1.1). Сопутствующим фактором в закреплении статуса и сфер функционирования английского языка для международного общения в Дальневосточном регионе может рассматриваться генетическая и типологическая дистантность большинства языков Восточной Азии, препятствующая их взаимной понятности. Говоря о дистантности восточноазиатских языков, нельзя отрицать и присутствие в них многочисленных сходных черт, сформировавшихся вследствие исторического взаимодействия; при этом закономерно, что особое влияние на развитие большинства языков восточноазиатской группы оказал китайский, который в первом тысячелетии нашей эры был языком доминирующей в Восточной Азии китайской культуры. Обнаруживаемые, например, в японском и корейском языках признаки некоторой языковой близости (см. разд. 3.2), сформировавшиеся вследствие возможного генетического родства и исторических культурно-языковых контактов, тем не менее, не могут обеспечивать полноценное взаимодействие этносов Восточной Азии между собой на своих родных языках.

Вместе с тем, правомерно было бы ожидать использование в регионе одного из локальных автохтонных языков во вторичной макропосреднической функции. Наиболее удовлетворяет двум критериям, определяющим выбор того или иного языка как макропосредника в межкультурной коммуникации, какими являются численность говорящих на языке людей и значительность культурного, политического и экономического влияния данного этноса в определённом регионе, именно китайский язык. По данным В.В. Иванова, на китайском (путунхуа-«мандаринском») как первом языке говорят 885(867) млн человек, общая численность говорящих – 1 075 (1052) млн человек [Иванов, Вяч. Вс., 2004, с. 91] (cf. данные другого источника61 848 млн / 1,197млн [Lewis et al., 2016]), что составляет почти пятую часть населения всего земного шара62, при этом единый литературный китайский язык путунхуа связан узами родства с более чем 350 языками китайско-тибетской семьи [БЭС, 1998, с. 511] (cf. данные другого источника: 457 языков китайско-тибетской группы [Lewis et al., 2016]). Сравнительный анализ показывает, что общее число людей, говорящих в мире на английском языке, который генетически принадлежит германской ветви (47 языков) одной из самых крупных языковых семей – индоевропейской, объединяющей генетическими связями около 444 языков [Ibid.], практически вдвое меньше – около 514 (508) млн человек, при этом как на первом языке на нём говорят почти в два с половиной раза меньшее количество человек – 322 (341) млн (см. [Иванов, Вяч. Вс., 2004, с. 94], cf. данные из другого источника 335 млн [Lewis et al., 2016]). Учитывая фактор значительного регионального и, до известной степени, мирового влияния языка и культуры Китая – самой крупной по численности населения страны в Азии, можно было бы с уверенностью предположить, что статус китайского языка мог бы расшириться до единого межэтнического. Однако, как свидетельствуют результаты исследований, реальная языковая ситуация в современном Китае значительно более сложная: языковедами установлено существование около семи-десяти крупных диалектных групп китайского языка, таких как: северный (мандаринский), который был взят за основу единого литературного китайского языка, у, сян, гань, хакка, минь, юэ, цзяньоу и другие диалекты континентального Китая, Гонконга, Макао и Тайваня [Астрахан и др., 1985; Atlas of Languages…, 1996] (см. также ссылки на «Атлас языков Китая», «Атлас диалектов китайского языка» и описание языковой ситуации в Китае в работе О.И. Завьяловой [Завьялова, О.И., 2009]). Исследователи полагают, что все эти многочисленные диалекты функционируют как самостоятельные, хотя и родственные, языковые образования, поскольку отличаются не только фонетически, но и имеют лексические и грамматические различия [Астрахан и др., 1985; БЭС, 1998, с. 225; Завьялова, О.И., 2009; Сrystal, 2004], что затрудняет междиалектное общение на китайском языке не только для иностранцев, но и для его непосредственных носителей. Этот факт, на фоне относительной общей закрытости китайского государства, объективно доказывает невозможность получения китайским языком статуса азиатского межэтнического языка.

Для получения более чёткого представления о лингвокультурной гетерогенности мультилингвокультурного пространства Дальнего Востока АТР рассмотрим языковые ситуации в двух крупнейших экономиках региона – Японии и Корее. Уникальность языковой ситуация в Японии подробно описана в работах В.М. Алпатова [Алпатов, 1985, 2008] (см. также контактологические работы [Белоножко, 2007; Бондаренко и др., 2007; Прошина, 2001]). Япония признаётся одной из наиболее консервативных в плане языковой политики развитых стран мира: на протяжении свыше 2000 лет она оставалась практически моноязычной страной, поскольку «[…] из 126 миллионов жителей Японии люди, для которых родной язык – не японский, составляют меньше 1 % населения» [Алпатов, 2008, с. 33]. При этом и распространение японского за пределами страны также ограничено: согласно данным на 2010 г., общее число говорящих на японском языке как родном за пределами Японии составило чуть больше 1 млн человек (127,000,000 – число жителей Японии в сравнении с 128,056,940 людей, для которых японский является родным во всех странах мира) [Lewis et al., 2016]. Родственные связи японского с другими языками мира до сих пор не определены, при этом языковая изолированность во многом объясняется островным расположением Японии. Некоторые исследователи настаивают на генетической принадлежности японского алтайской языковой семье, в которой он наиболее близок корейскому, в то же время не отрицается и тесная взаимосвязь с австронезийскими языками [Алпатов, 2008; Старостин, 1991, с. 183] (см. также разд. 3.2 и cравн. табл. в прил. В). Создатели справочника по языкам мира Ethnologue (разработка консультирующей организации ЮНЕСКО и ООН SIL International.) относят японский к изолированной японской (japonic) группе языков, насчитывающей 12 языков [Lewis et al., 2016]. Более десяти диалектов японского языка (восточная, западная, и географически изолированная группы) расходятся как по характеру музыкального ударения, морфологическим признакам, словарному составу и произношению. Изолированные по географическому признаку диалекты (напр., Тохоку-бэн и Цусима-бэн) могут быть взаимно непонятны, несмотря на территориальную близость некоторых из них. Речь молодых японцев представляет собой смешанный язык: токийский (или токиоский) диалект, лежащий в основе литературного языка, + региональный диалект.

Психокогнитивная природа феномена неродной речи и процессы фонологической категоризации при позднем билингвизме

Несмотря на многообразие существующих подходов в современной лингвистике и смежных науках о человеке говорящем (Homo Loquens113), при изучении проблем интерференции в условиях позднего билингвизма, в частности вопроса о языковой вариативности в речи на вторичном языке, исследователи неизбежно обращаются не только к фундаментальным вопросам взаимодействия контактирующих языков, но и специфике категоризации и функционирования вторичных языковых единиц в сознании и речи двуязычного индивида, а, следовательно, к выявлению психокогнитивных корней появления интерференционных явлений и их типов на всех языковых уровнях. Такая позиция характерна для Щербовской фонологической школы, в которой признаётся, что интерференция может рассматриваться с трёх точек зрения: как результат контактирования языковых систем, как процесс такого взаимодействия и как его предпосылки [Интерференция … , 1987].

Существование психолингвистических причин возникновения акцента подчёркивает большинство известных исследователей проблем билингвизма [Бернштейн, 1975; Вишневская, Г.М., 1992; Любимова, 1985; Поливанов, 1968; Трубецкой, 1960; Щерба, 1963; Bialystok, 1999; Grosjean, Li, 2013; Weinreich, 1963]. Так, В.А. Виноградов объясняет акцент субъективной идентификацией говорящим звуков второго языка с фонологическими эталонами родного языка, что ведёт к звуковой субституции в речи [Виноградов, 1973, с. 253]. Отношения между смешиваемыми звуками (субститутами) родного и неродного языков билингва называются диафоническими, а «сами звуки родного языка, подменяющие звуки второго, – диафонами» (термин Д. Джоунза, переосмысленный Э.И. Хаугеном) [БЭС, 1998, с. 197]. Несмотря на тот факт, что подобные выводы традиционно делаются при описании сегментного уровня звуковой системы, их правомерность распространяется и на более сложные единицы, такие как слог, ударение, тон, интонация, поскольку все единицы языка взаимосвязаны и представляют собой систему. При этом исследователи отмечают усиление интерференционных явлений при увеличении линейной протяженности сегментов речевой последовательности [Вишневская, Г.М., 1993, с. 14; Интерференция звуковых систем, 1987, с. 265–267]. Следовательно, важен учёт системного характера феномена акцентной вариативности, поскольку он существует в виде комплекса отклонений от норм изучаемого языка [Абрамова, 2013, с. 61; Бондарко, Вербицкая, Гордина, 2000, с. 125].

Нейролингвистический аспект билингвизма, предполагающий исследование «организации двух языков в мозге человека, процессов, происходящих в коре головного мозга при изучении языков, модификаций модели церебральной организации в ситуации билингвизма» [Вишневская, Г.М., 1993, с. 29] (см. также [Вигель, 2014; Paradis, M., 2007, 2008; Romaine, 1995]), привносит в теорию билингвизма данные исследований, проводимых с использованием объективных методов нейровизуализации и картирования мозга. На сегодняшний день доказано, что формирование речеязыкового модуля второго языка нейроанатомически базируется на использовании тех же нейронных полей и структур мозга, что и первоначальное развитие речи [Daz et al., 2011; Kim et al., 1997; Perani, Abutalebi, 2005; Perani et al., 1998], хотя их функционирование отлично от работы аналогичных структур в мозге одноязычного человека [Спивак, 1986; Stemmer, Whitaker, 2008]. Отличительные особенности функционирования нейронных сетей в мозгу билингва определяются и другими факторами: возрастом, в котором осуществлялось усвоение иностранного языка, периодом изучения и пользования вторым языком и так далее. На сегодняшний день также установлено, что у билингвов, усвоение иностранного языка которых проходило в раннем возрасте, при речевой деятельности на иностранном языке активируются одни и те же зоны головного мозга, что и при производстве и восприятии речи на родном языке, в то время как билингвы, изучающие второй язык во взрослом состоянии, демонстрируют приоритетную активацию правого (образного) полушария [Котик, 1992]. При этом не вызывает сомнения, что становление языкового сознания билингва проходит несколько когнитивных уровней [Там же], соответствующих субординативному, координативному и смешанному типу билингвизма (см. разд. 2.1.1). Все эти факторы, по-видимому, могут объяснять появление иностранного акцента при говорении на вторичном языке (особенно в отношении грамматики и фонологии).

С учётом существующих данных психо- и нейролингвистики, а также когнитивных исследования фонетико-фонологических средств языка, мы признаём возможным рассмотрение вопроса о вторичной фонологической категоризации114 в ментальном пространстве билингва, приводящей к образованию динамической билингвальной фонологической системы, а также о лингвокогнитивных основах модификации звуковых образов второго языка под влиянием звуковой системы родного языка на этапе становления билингвальной личности при позднем билингвизме.

Следует отметить ещё раз, что становление билингвальной личности в детском возрасте при билингвизме от рождения (детское симультанное двуязычие) или при билингвизме раннего типа (см. разд. 2.1.1) происходит иначе. При рассмотрении феномена фонологической категоризации мы исходим из «контейнерной» трактовки понятия категория, в которой последняя рассматривается как некий контейнер, содержание или внутренние элементы которого отличны от внешних элементов, при этом среди внутренних элементов можно выделить определённые прототипы (эталоны), сходство свойств которых максимально. Наиболее полное описание подобного толкования понятий категория и прототип представлено в работах Э. Рош и Дж. Лакоффа (см. напр.: [Lakoff, 1993, 2007; Ten lectures …, 2007; Rosch, 1978]). Под фонологической категоризацией в работе понимается когнитивное упорядочивание ряда акустических образцов как членов одной категории (напр., фонемная категоризация, слоговая категоризация, категоризация акцентно-ритмических структур, тоновая категоризация, интонационная категоризация и т. д.) (см., напр. [Hirst, 1983]). Ментальное пространство при этом трактуется как среда концептуализации и мышления. Исходным является положение о том, что процессы языковой категоризации в ментальном пространстве моно- и билингвов отличны в силу различий в структуре формируемого языкового пространства – континуума языковых знаков. Следует отметить эффективность моделирования языковой среды в терминах пространства. Так, например, Г.Р. Пиотровский использует модель многомерного фонематического пространства для фонематического истолкования фонетических систем [Пиотровский, 1966, с. 41– 42]. Одним из относительно новых направлений в области систематизации субстанциональной сферы языка является исследование структуры так называемого просодемного пространства, под которым понимается языковое единство, включающее в себя такие минимальные элементы, как просодемы [Гроцкая, 2010; Дудина, 2009; Коваленко, 2002, 2006; Стехина, 2010]. Просодемное пространство характеризуется такими свойствами, как протяженность во времени, внутреннее взаимодействие элементов-просодем, а также связь с внешней средой – с фонемным и сверхпросодемным пространствами [Коваленко, 2002, 2006]. Методика моделирования структуры просодемного пространства позволяет исследовать просодические свойства его ядерных и периферических единиц в пределах одной языковой системы, а также проводить сравнительный анализ структурной организации просодемного пространства в разных языках.

Анализ структурирования ментального языкового пространства билингва с точки зрения последовательности и процедуры формирования когнитивных фонологических моделей родного и изучаемого языков, позволяет осуществить моделирование закономерностей динамического функционального взаимодействия двух языков на фонетико-фонологическом уровне. В спектр исследовательских задач при этом входят также вопросы о принципиальной возможности достижения достаточного уровня владения вторым языком с точки зрения лингвокогнитивных способностей человека, механизмы формирования фонологических категорий второго языка, процессы интерференции языковых (включая звуковые) и ментальных структур, а также причины возникновения фонетического акцента в речи на вторичном языке. Исследования такого рода имеют прикладной характер, поскольку направлены на поиск способов совершенствования методик обучения иностранному языку, с одной стороны, и на выработку коммуникативных стратегий при восприятии акцентной речи, с другой.

Человеческая когниция понимается в работе как взаимодействие систем восприятия, репрезентации и продуцирования информации. Исходя из понимания языка как одного из модусов когниции, можно предположить, что устойчивость лингвокогнитивных связей, формирующихся в результате взаимодействия ментального пространства и пространства родного языка, становится достаточно мощным барьером при изучении второго языка в зрелом возрасте. В этой связи закономерен вопрос о возможности полного овладения вторым языком с точки зрения лингвокогнитивных способностей взрослого человека, поскольку, согласно широко распространённой гипотезе критического периода, овладение в зрелом возрасте иностранным языком на уровне носителя или близком к носителю языка невозможно в большинстве случаев [Путь в язык … , 2011, с. 26]. Тем не менее, существует и другая точка зрения.

Признаки типологического сходства и отличий слога английского языка и группы языков Восточной Азии

Рассмотрение явлений фонетической вариативности как следствия интерференции на супрасегментном уровне требует обращения к слогу как основе акцентно-ритмической организации продуктивной и рецептивной речевой деятельности. Поскольку с позиции собственно фонологической интерпретации понятия слог для каждого отдельного языка требуется уникальное определение [O Connor, 1978, p. 201], в работе принята широкая трактовка слога как двусторонней фонетико-фонологической сущности, функционирующей на пересечении семантического и асемантического векторов, с важным для целей исследования уточнением: «для слоговых языков наложение этих векторов будет полным, для неслоговых – частичным» [Златоустова и др., 1997, с. 202] (см. также [Гордина, 1981]).

Различая субстанциональную и функциональную природу слога, мы принимаем в работе его представление как «единства сегментных и супрасегментных единиц, образующих квазипостоянную наименьшую структуру, функционирующую в потоке речи, характеризующуюся определёнными объективными (акустическими и артикуляторными) признаками и вычленяемую носителями языка при восприятии речи» [Златоустова и др., 1997, с. 202]. Полифункциональность природы слога определяется его способностью выступать единицей кодирования (слог – «минимальный компонент кодирования» [Ахманова, 1957, с. 20], «внешний код речи» [Жинкин, 1967, с. 2355–2370], благодаря которому осуществляется речевое функционирование единиц языка), что в свою очередь делает его минимальной единицей порождения и восприятия речи. В слоге как минимальном сегменте речевой цепи происходит синтагматическая организация фонем согласно правилам фонемной дистрибуции данного языка. Выступая в качестве субстрата просодических явлений (ударения, тона), слог функционирует как минимальный воспроизводимый повторяющийся отрезок речевого потока, что лежит в основе построения и реализации ритмических единиц высшего порядка: фонетических слов145 (ритмических структур), ритмических групп, синтагм (речевых тактов, речевых звеньев и т. д.), фраз, а также служит основой построения мелодического контура (см. [Бондаренко, 2010; Дечева, 1998; Златоустова, 1981; Зубкова, 2010; Карапетьянц, 2002; Князев, 2006]). Кроме того, слог выступает как единица координации речепроизводства [Андросова, 2012] и обеспечивает переход от набора распознанных фонем к представлению его в виде значимой единицы – слова или последовательности слов в структуре высказывания [Белявский, Светозарова, 1981; Бондаренко и др., 2007; Бондарко, 2000; Дечева, 1998; Завьялова и др., 2015; Зиндер, 1979; Златоустова, 1981; Златоустова и др., 1997; Касевич, 1981, 1983, 1999; Клейнер, 1995, 1999, 2010; Онжанов, 2001; Потапова, 1997; Тайметов, 1988]. Если акустико-артикуляторные принципы формирования слога считаются универсальными для всех языков мира («принцип восходяще-нисходящей дуги звучности или сонорности», «принцип дисперсии сонорности», «принцип максимального начала слога», «дистрибутивный принцип, ограничивающий 3-й и не противоречащий 1-му») [Князев, 2006, с. 12–14] (см. также [Сусов, 1999, с. 4]), то слогоделение (включая объём допустимых консонантных и вокалических сочетаний в слоге, особенности фонотактики, субстанционально функциональную специфику просодии слога) и его связь с морфологическим членением следует признать характерологическими признаками каждого конкретного языка. Специфические внутриязыковые межуровневые связи прослеживаются и в производных от типологии слоговой организации ритмических схемах: установлено, что «ритмико-структурная специфика того или иного языка обусловлена в значительной степени его грамматическим строем» [Потапов, 1990, с. 144; Потапов, 1996, 2004].

В настоящем исследовании сопоставительный анализ фонетико фонологического слогового кода и «слогового стереотипа» (т. е. системы правил языка, согласно которым осуществляется сочетание слогов в слова, а слов – в предложения [Жинкин, 1958]), осуществлялся с учётом специфики просодических явлений в английском и исследуемых языках Восточной Азии в морфолого-синтаксическом плане, что продиктовано требованиями системного подхода в типологических исследованиях, в основе которого лежит учёт многоуровневых связей в сопоставляемых языках и три вида отношений, организующих систему языка, а именно синтагматических, парадигматических и иерархических [Касевич, 1983; Кацнельсон, 1972, 1986; Солнцев, 1977, 1995; Солнцева, 1985].

В результате проведённого анализа установлено, что основные структурно-типологические черты слога – базовой звуковой единицы речепроизводства и речевосприятия – в английском языке демонстрируют существенные отличия в сравнении с характеристиками слога в исследуемых языках Восточной Азии (см. табл. 4).

Ниже приведена составленная нами базовая матрица слогового строя английского языка (всех возможных типов слогов по Г.П. Торсуеву [Торсуев, 1975, с. 7–8]) и «встроенных» в неё «аналогов» слогового уровня китайского (КитЯ), корейского (КорЯ) и японского (ЯпЯ) языков. Пустые ячейки, которые отмечены знаком – в матричной сетке, демонстрируют наличие лакун в слоговом инвентаре «встраиваемого» языка. Следует отметить, что «аналоги» английских слогов в фонетических инвентарях языков Восточной Азии определялись с долей условности, поскольку даже в случае наличия того или иного типа слога в языках Восточной Азии, каждый язык налагает внутренние ограничения по дистрибуции класса согласных звуков в позиционных слотах скелетного яруса слога (напр., в китайском и японском языках в конечной позиции слога могут находиться только сонорные согласные звуки (Сон)).

Исходя из данных таблиц 4–5 в основном тексте работы и сравнительной таблицы в приложении В, а также детализированного описания слоговой организации, специфики слогоделения, принципов построения слоговой последовательности на материале английского [Бершадская, 1981; Торсуев, 1975], китайского [Касевич, 1983; Румянцев, 1972; Спешнев, 1980], японского147 [Белоножко, 2004; Рыбин, 1986, 2011]), корейского [Ву Чжон Хи, 1998; Касевич, Матта, Ягунова, 2003; Уютова, 2004; Brown, Yeon, 2015] языков, сравнительного анализа слоговых систем исследуемых языков [Бондаренко и др., 2007] и сравнительного анализа звуковых цепей в данных и других языках мира [Шеворошкин, 2004], можно установить следующее: тяжёлые консонантные сочетания в начале и конце слога, наличие преимущественно закрытого типа слога, возможность сонанта выступать в качестве слогового ядра и относительная свобода в дистрибуции звуков в слоге английского языка находятся под запретом в звуковых системах родных языков восточноазиатских билингвов, общими признаками которых являются следующие: преобладание открытого типа слога; недопустимость скопления согласных в предвокальной148 и поствокальной позициях слога; отсутствие слогообразующих сонантов и жестко регламентированная дистрибуция звуков в слоге. Как следствие указанные различия становятся причиной звуковых трансформаций в английской речи носителей китайского, корейского и японского языков на уровнях слога, слова (акцентно-ритмическая структура) и фразы (ритмическая организация).

Эксперимент на восприятие английской речи носителей языков Восточной Азии генетическими носителями английского языка

По справедливому замечанию Н.А. Любимовой, говоря о фонетической вариативности речи, вызванной интерференцией, следует различать её влияние на процессы синтагматической и парадигматической идентификации звуковых средств данного языка в разных коммуникативных контекстах: в ситуациях производства / восприятия на нём речи иноязычными и восприятия «речи иноязычных носителями этого языка» [Любимова, 1991]. Несмотря на то что межкультурное взаимодействие на английском языке-посреднике в современном мире преимущественно (около 80% случаев) происходит между неносителями по схеме неноситель + неноситель, коммуникация по схеме неноситель + носитель сохраняет свою актуальность171 (см. разд. 1.1). В связи с этим, на этапе выявления типологических признаков звукового строя восточноазиатских вариантов английского языка через призму восприятия нами был использован аудиторский анализ – метод перцептивной фонетики, при котором к анализу восприятия речевого материала привлекаются носители языка. Аудиторами в данном эксперименте выступили 20172 генетических носителей языка, из них 16 американцев и 4 австралийца. Следует отметить, что в силу геополитических особенностей региона количество контактов с гражданами США в АТР значительно превышает число контактов с представителями других англофонных культур. В качестве экспериментального материала (коллекции аудиостимулов) из корпуса RACE были отобраны англоязычные устные тексты в реализации дикторов-носителей китайского, корейского и японского языков173. Общая продолжительность звучания аудиостимулов составила 30 минут. По лектальному уровню все отобранные аудиотексты варьируют в пределах мезолекта.

Эксперимент проводился в специально оборудованной речевой кабине НОЦ «Прикладная лингвистика и речевые технологии» ДВФУ с использованием методики «эхо-повтора». До прослушивания аудиторам давались краткое описание типа текста (монолог / диалог) и общая формулировка тематики. Аудиторам предлагалось воспроизвести в микрофон услышанный через наушники речевой фрагмент – синтагму или несколько синтагм в зависимости от протяженности – в специально отведенной паузе после его проигрывания. Дополнительные инструкции включали задачу точного («слово в слово») воспроизведения услышанного. Задание такого рода относится к задачам исследования особенностей «поверхностного восприятия» (подчеркнём, что в проводимом с помощью методики «эхо-повтора» эксперименте на восприятие восточноазиатского акцента не ставилась задача анализа глубинного понимания текста, хотя мы признаём, что основой восприятия служит «презумпция осмысленности» (см., напр.: [Касевич, Ягунова, 2003]). Речь аудиторов записывалась в программе Adobe Audition 3.0.

Первичная обработка экспериментального аудиоматериала заключалась в прослушивании и текстовой расшифровке «звукового протокола» эксперимента – орфографической (и, при необходимости, транскрипционной) записи предъявляемого аудиторам аудиотекста и текста «эхо-повтора»). По результатам сравнительного анализа двух вариантов текста выявлялись фрагменты с признаками расхождения, которые подвергались дальнейшему анализу. Такие фрагменты записывались в таблицу в виде параллельных текстов в трёх колонках: 1) оригинал предъявляемого текста в орфографической записи, 2) вариант акцентной реализации фрагмента в транскрипции и 3) фрагмент текста «эхо-повтора» в орфографической записи. Выявленные путём сравнительного анализа случаи расхождения (или отсутствия соответствующих элементов текста «эхо-повтора» при полном непонимании аудиостимула) отмечались в текстах графически. Фрагменты, вызывающие наиболее существенные перцептивные сбои, вновь идентифицировались в аудиозаписях и подвергались электроакустическому анализу, выполняемому в компьютерной программе Praat. Комментарии о причинах нарушений восприятия приводятся в четвёртой колонке таблицы. Ниже (табл. 20) представлены примеры описания результатов расшифровки и анализа исследуемых аудиозаписей.

По результатам анализа звуковых протоколов эксперимента можно выявить две основные тенденции: 1) определённую общность типов перцептивных нарушений, вызываемых акцентной вариативностью воспринимаемого аудиостимула (признак универсальности создаваемого кумулятивного слухового эффекта); 2) зависимость объёма перцептивных сбоев от владения слушающим одним (английским) или более языками (моно-/ билингвальная личность) и прецедентного опыта восприятия восточноазиатского типа акцента (см. рис. 35 в разд. 5.4).

Ниже представлены примеры электро-акустического анализа регионального варианта произнесения английских слов и результата их восприятия – «эхо-повтора» исконными носителями английского языка.

Пример 1. Слово beautiful в реализации корейского диктора было воспринято и реализовано в речевом «эхо-повторе» как built for носителем австралийского варианта английского языка (рис. 29–30).

Визуализация в программе Praat вышеприведённых акустических последовательностей позволяет провести их сравнительный анализ на базе предварительной фонетической сегментации и определить звуки (звукокомплексы), а также просодические трансформации в английской речи билингвов, оказавшиеся сложными для декодирования генетическими носителями английского языка. Например, на основании такого анализа можно сделать вывод, что опущение звуков (звукокомплексов) и целых слогов говорящими (т. е. трансформации по модели минус-сегментации в примерах 1–2 выше) более проблематично для восприятия слушающим, чем плюс-сегментационные модификации (типа mixture = [mkstr]). Это происходит вследствие использования слушающим когнитивной операции достраивания звуковой последовательности по модели пробной реконструкции недостающих сегментов, что может приводить к ошибкам; в то время как когнитивная операция редукции избыточных сегментов (эпентетических гласных) более надёжна и успешна при восприятии речи с признаками иноязычного акцента.

В исследуемом экспериментальном корпусе материала отмечаются случаи неверной интерпретации слов (целых фраз) вследствие наличия в перцептивных стимулах искажений акцентно-ритмических схем (АРС) английского слова, которые сводятся к следующим базовым типам: 1) смещение локализации ударения на нормативно неударный слог; 2) появление дополнительного ударения; 3) кардинальное структурное изменение – плюс-сегментация (появление дополнительного слога); 4) кардинальное структурное изменение – минус-сегментация (редукция слога); 5) смешанный тип (комбинация типов 1–4).

Так, фраза We ve signed up a few agents recently в реализации диктора-китайца звучит как [wiv sin(d) (р) fju: g/ken(t)s ri: sn tel] и интерпретируется аудитором-американцем как We ve seen a few accounts recently. Перенос ударения на второй слог в слове agents / e tits/ = [ g/kenfflsl в речи носителя китайского варианта английского языка приводит к изменению АРС: 2/1 = 2/2, что, в условиях модифицированного сегментного контекста – недодифференциации контраста по признаку звонкости / глухости g/k в этом слове, а также – модификаций в предшествующем фонетическом контексте (монофтонгизация дифтонга в слове signed /sand/ = [sin(d)]) – вызывает перцептивный сбой. Приведённый пример подтверждает положение о значимости чёткой фонетической реализации начала (слова) фразы, в значительной степени определяющей успешность последующего перцептивного декодирования речевого высказывания в целом (см. о перцептивной значимости начала слова174 работу [Касевич, Ягунова, 2007], значимости начала слова и словосочетания в синхронном переводе175 [Ширяев, 1979, с. 123]). Это касается не только сегментной, но и просодической структуры слова. Следовательно, можно заключить, что смещение локализации ударения на нормативно неударный слог по схеме 2/1 = 2/2 более проблематично для восприятия, чем по обратной схеме 2/2 = 2/1.

Результаты аудиторского анализа подтверждают также перцептивную значимость спаянности и чёткости фонологических контрастов на сегментном и акцентно-ритмическом уровнях. Отсутствие или размытость подобных контрастов, приводящее к расщеплению звуковой формы и значения языковой единицы и к формированию омофонических (или квази-омофонических) структур на уровне отдельных слов, словосочетаний и целых фраз в восточноазиатских вариантах английского языка, может иметь своим следствием их некорректное восприятие генетическими носителями языка.

Следует отметить, что не менее сложной становится и задача правильного понимания собственно омофонов, абсолютных омонимов и паронимов в речи с признаками иноязычного акцента. Сложность механизма определения одного из нескольких значений слова из окружающего контекста отягощается задачей предварительного определения единственно возможного варианта звучания слова в данном окружении, а при фонетической размытости правого и левого контекстов это, зачастую, становится невыполнимой задачей.