Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Культурно-маркированная лексика в русском и английском языках 11
1.1. Культурно-маркированная лексика как объект изучения 11
1.2. Понятие «культурно-маркированная лексика» и его отличительные признаки .18
1.3. Субстандарт в английском и русском языках 28
1.4. Субстандарт как явление в русском языке и его виды .35
1.5. Стандарт и субстандарт английского языка 43
1.6. Формы субстандарта в английском языке .48
1.7. Структура значения единиц культурно-маркированной лексики .53
Выводы по главе 1 .57
Глава 2. Анализ семантических отношений культурно-маркированной лексики ..
2.1. Лексика как пространство культуры 60
2.2. Концепт в современной лингвистике 65
2.3. Этимология культурно-маркированной лексики 76
2.3.1. Сопоставление этимологии единиц культурно-маркированной лексики, встречающихся в произведениях В.М. Шукшина, и вариантов их перевода на английский язык 77
2.4. Системные связи коннотативных единиц субстандарта русского языка .86
2.4.1. Полисемия коннотативных единиц русского субстандарта 86
2.4.2. Сопоставление полисемии единиц культурно-маркированной лексики, встречающихся в произведениях В.М. Шукшина, и вариантов их перевода на английский язык 89
2.5. Синонимия коннотативных единиц русского субстандарта 100
2.5.1. Сопоставление синонимии единиц культурно-маркированной лексики, встречающихся в произведениях В.М. Шукшина, и вариантов их перевода на английский язык 103
2.6. Образность коннотативных единиц русского субстандарта 109
2.6.1. Сопоставление образности единиц культурно-маркированной лексики, встречающихся в произведениях В.М. Шукшина, и вариантов их перевода на английский язык 113
Выводы по главе 2 .121
Глава 3. Формально – структурное описание культурно-маркированной лексики в сопоставительном аспекте 124
3.1. Субстандарт как культурно-маркированный пласт языка 124
3.2. Сопоставление коннотативных единиц субстандарта (КМЛ), выделенных из произведений В.М. Шукшина, и вариантов их перевода на английский язык .131
Выводы по главе 3 .176
Заключение .178
Список сокращений и условных обозначений .184
Список литературы
- Субстандарт в английском и русском языках
- Формы субстандарта в английском языке
- Сопоставление этимологии единиц культурно-маркированной лексики, встречающихся в произведениях В.М. Шукшина, и вариантов их перевода на английский язык
- Сопоставление коннотативных единиц субстандарта (КМЛ), выделенных из произведений В.М. Шукшина, и вариантов их перевода на английский язык
Субстандарт в английском и русском языках
В период глобализации в рамках межкультурной коммуникации тема диалога и взаимопонимания культур привлекает все больший интерес со стороны ученых разнообразных научных направлений. Так, полученные данные и выводы по различным исследованиям в области диалога культур помогают разрешать вопросы, возникающие в разных сферах жизнедеятельности человека [Лебедева, 2008]. Стремительный темп развития технического прогресса, экономических и культурных отношений, требует развитой коммуникации, где участникам необходимо не просто знать язык, но и владеть нормами поведения и знаниями в области культуры, особенностей менталитета и истории развития стран своих собеседников [Вековищева, 2011].
Таким образом, в настоящее время культурные особенности и их реализация в процессе коммуникации занимает центральное место в научных исследованиях.
Вопрос понимания, толкования и передачи национальной специфики в языке изучается в нашем исследовании с позиции антропоцентризма. Под антропоцентризмом вслед за В.И. Постоваловой мы понимаем подход, который позволяет «изучать язык в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением, духовно-практической деятельностью» [Постовалова, 1988, с. 8]. Данный подход предполагает включение человеческого фактора в изучение языка, поскольку именно человек является носителем языка, он использует язык для выражения того, что окружает его. По мнению И.Г. Жировой, актуализация человеческого фактора означает рассмотрение языка с позиции человека, то есть анализ особенностей восприятия и познания человеком окружающего мира в системе и структуре языка, так как человек всегда стремится использовать разнообразные средства и приемы для реализации коммуникации [Жирова, 2012, с. 12–16]. Также данный исследователь вместе с другими исследователями указывает на особую значимость языка в познании окружающего мира человеком. И.Г. Жирова указывает на важность языка в быту, социальном и профессиональном общении, в творчестве и в познании окружающего мира [Там же. С. 23]. Слово становится фактом языка, если оно освоено и обработано человеком. Использование того или иного слова народом является потребностью в передаче мыслей и формулировании понятий, которые складываются в обществе [Амосова, 2010, с. 21].
В основе изучения проблемы связи языка и культуры лежит антропологический подход к языку, сформулированный В. Гумбольдтом. По мнению В. Гумбольдта, язык всегда воплощает в себе своеобразие целого народа, дух нации. Он утверждает, что каждый язык имеет свою «внутреннюю форму», специфичную и обусловленную «самобытностью народного духа» [Гумбольдт, 1984, с. 49]. Тем самым В. Гумбольдт подчеркивает зависимость языка от мышления. Данная зависимость проявляется в особой картине мира, которая характеризуется национальной спецификой, присущей данному народу.
Язык не существует вне культуры как «социально унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни» [Сепир, 1993, с. 185.]. Поэтому определение культурной специфики в языке невозможно без понимания культуры народа в целом.
Культура – это богатство народа, которое передается из поколения в поколение. Оно накапливается в ходе исторического развития народа. По мнению Э. Сепира, «культуру можно определить как то, что данное общество делает и думает, язык же есть то, как думает» [Там же. С. 193].
«Отношения между культурой и языком, – пишет Н.И. Толстой, – могут рассматриваться как отношения целого и его части. Язык может быть воспринят как компонент культуры или орудие культуры (что не одно и то же), в особенности, когда речь идет о литературном языке или языке фольклора. Однако язык в то же время и автономен по отношению к культуре в целом, и его можно рассматривать отдельно от культуры (что и делается постоянно) или в сравнении с культурой как с равнозначным и равноправным феноменом» [Толстой, 1995, с. 16]. Соответственно, к анализу соотношения «язык – культура» может быть выдвинуто два подхода: – язык и культура как взаимодополняющие друг друга части взаимодействия; – язык и культура как автономные и равнозначные феномены. В данном исследовании мы придерживаемся первого подхода. Нашей задачей является анализ способа выражения национального своеобразия через язык, т.е. языковые средства, которые актуализируют культурную информацию, поэтому невозможно анализировать культурное мышление и восприятие окружающей действительности без учета контекста, то есть языка в целом.
Язык и культура развиваются в едином взаимодействии, эти две части одной системы функционируют и развиваются непрерывно. Это подтверждается словами таких исследователей, как Г.А. Антипов, О.А. Донских, И.Ю. Марковина, Ю.А. Сорокин: «Первое место среди национально-специфических компонентов культуры занимает язык. Язык в первую очередь способствует тому, что культура может быть как средством общения, так и средством разобщения людей [Лебедева, 2006]. Язык – это знак принадлежности его носителей к определенному социуму. На язык как основной специфический признак этноса можно смотреть с двух сторон: по направлению «внутрь», и тогда он выступает как главный фактор этнической интеграции; по направлению «наружу», и в этом случае он – основной этнодифференцирующий признак этноса» [Антипов, Донских, Марковина, Сорокин, 1989, с. 75]. Такое взаимодействие демонстрирует важность и необходимость изучения культуры и языка в их непосредственном взаимодействии.
В рамках соотношения «язык – культура» формируется совсем иной подход или, иначе говоря, отношение к анализу языка. Поэтому подход к языку как феномену культуры ознаменовал иное отношение к слову. Исследователи Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров [Верещагин, Костомаров, 1990, 2001, 2005], С.Г. Тер-Минасова [Тер-Минасова, 2000], Г.Д. Томахин [Томахин, 2001], В.В. Ощепкова [Ощепкова, 2004] и многие др. стали рассматривать слово как носителя культурно-исторической информации, что позволяет выделить в его структуре культурный компонент.
В XX веке эта идея получила воплощение в разных научных направлениях, таких как: лингвострановедение [Верещагин, Костомаров, 1990, 2001, 2005]; [Томахин, 2001]; [Ощепкова, 2004]; лингвокультурология [Воробьев, 1994]; [Телия 1995, 1996, 1999]; межкультурная коммуникация [Тер-Минасова, 2000], [Ощепкова, 2012], [Лебедева, 2001]; этнолингвистика [Маслова, 2001, с. 10], [Сепир, 1993; Толстой, 1982, с. 397– 405; Уорф, 1960; Boas, 1904]; социолингвистика [Вахтин, Головко, 2004, с. 16], [Белл, 1980; Швейцер, 1976; Halliday, 1974]; этнопсихолингвистика: [Крысько, 1999], [Сорокин, Марковина, Крюков, 1988]; [Шмелева, 1988, с. 120–121]; этнопсихосемантика [Ольшанский,1998]; когнитивная лингвистика [Кубрякова, Демьянков, Панкрац, Лузина, 1996, с. 53], [Жирова, 2012].
Научные труды таких ученых, как Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров [Верещагин, Костомаров, 1990, 2001, 2005], С. Влахов и С. Флорин [Влахов, Флорин 1986], В.В. Воробьев [Воробьев, 1994], А.С. Мамонтов и З.Н. Волкова [Мамонтов, Волкова, 1999], Ю.А. Сорокин и И.Ю. Марковина [Сорокин, Марковина, 1988], В.Н. Телия [Телия 1995, 1996, 1999], С.Г. Тер-Минасова [Тер-Минасова, 2000], Н.И. Толстой [Толстой, 1982], Г.Д. Томахин [Томахин, 2001], В.В. Ощепкова [Ощепкова, 2004] демонстрируют стремление исследователей найти доступ к культуре через язык и выявить роль языка в формировании культуры, и, наоборот, роль культуры в формировании языка, иначе говоря, найти подход к изучению слова как носителя культурной информации. Но, несмотря на это, вопрос, что же такое культурно-маркированная единица, не имеет однозначного ответа. Это связано с тем, что данные единицы еще не приобрели однозначного статуса в системе языка. Так, относящиеся к системе языка, единицы культурно-маркированной лексики обладают особым лингвистическим статусом благодаря культурной информации, входящей в их состав. Двойственность положения культурно-маркированной лексики вызывает сложности в изучении ее структуры и определении места среди лингвистических наук. С одной стороны, ученые рассматривают единицы КМЛ изолировано как некие носители особой культурной информации. В данном случае исследователей интересует непосредственно та информация, которая хранится в этих словах. С другой стороны, ученые обращают свое внимание на функционирование единиц КМЛ в языке, из-за чего в центре внимания находятся вопросы, которые связаны с планом выражения.
Формы субстандарта в английском языке
Концептосфера представляет собой достаточно стройную структуру, где есть ядро (когнитивно-пропозициональная структура важного концепта), приядерная зона (лексическая репрезентация) и периферия (ассоциативно-образные репрезентации). Исключительная, индивидуальная информация заложена на периферии концептосферы. Ядро и приядерная части несут универсальные и общенациональные знания [Маслова, 2005, с. 17].
По мнению А.Я. Гуревича, «каждая цивилизация, социальная система характеризуется своим особым способом восприятия мира» [Гуревич, 1984, с. 26]. Менталитет любого лингвокультурного сообщества обусловлен картиной мира, в которой отображается миропонимание каждого члена данного сообщества. Картина мира запечатлевает некий образ мира, который не является зеркалом отражения, т.к. в каждой концептуальной картине мира взаимодействует общечеловеческое, национальное и личное.
Картина мира демонстрирует целостность восприятия представителей той или иной культуры. Данное представление взаимосвязано с языком, поэтому в лингвистике появляется термин «языковая картина мира» (введен в научный обиход Йоханном Лео Вайсгербером в 30-е гг. XX века). Поскольку концептуальная картина мира у разных людей одинакова, так как человеческое мышление едино, но она по-разному отражается в языковой картине. Это происходит из-за разных языковых средств, которыми обладают языки при отображении культурного своеобразия. Не менее важным является и функционирование языковых уровней, которые по-разному реализуются в языках.
Национальная концептосфера складывается из совокупности индивидуальных, групповых, классовых, национальных и универсальных концептов, то есть концептов, имеющих общечеловеческую ценность. К числу универсальных относятся такие базовые концепты как родина, мать, семья, свобода, любовь, вера, дружба, на основе которых формируются национальные культурные ценности, а также такие фундаментальные универсальные как время, пространство, причинность и т.д. Именно наличие общих, универсальных концептов обеспечивает возможность взаимопонимания между народами. В то же время каждая нация имеет собственную шкалу мировоззрения, собственную шкалу ценностей. Например, отношение ко времени в русском и английском языках различно [Вековищева, 2000, с. 19]. Каждая культура формирует свои стереотипы сознания и поведения, опирающиеся на собственное видение мира. Поэтому среди концептов выделяются также «концепты национальной культуры» (термин В.П. Нерознака). Данные концепты не имеют эквивалентов в другой культуре [Абаева, 2007, с. 8]. Определяющим в семантике культурного концепта является ассоциативный компонент в форме коннотаций.
В терминах когнитивной парадигмы национально-культурный компонент значения языкового знака любого уровня понимается как результат различий в способах концептуализации, свойственных представителям разных лингвокультур. Способ концептуализации действительности, как отмечает Ю.Д. Апресян, отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих языков [Апресян, 1995, с. 39].
По мнению В.В. Карасика, концептуализация осуществляется через три этапа: обозначение, выражение и описание. Под обозначением понимается выделение того, что является актуальным и присвоение данному фрагменту специального знака. Под выражением понимается вся совокупность средств, которая иллюстрирует содержание концепта. Под описанием понимается анализ содержания концепта [Карасик, 2004, с. 109–110].
По степени национально-культурной специфичности исследователи выделяют так называемые лакунарные концепты, не имеющие эквивалентов в другой лингвокультуре, и сопоставимые, но не совпадающие полностью, частично пересекающиеся концепты-аналоги [Леонтович, 2005, с. 112–119].
В заключение отметим, что единицы культурно-маркированной лексики невозможно анализировать вне соотнесенности с культурой народа. Этому способствует и теория концепта и концептосферы, которая демонстрирует единство и взаимосвязь единиц в языковой и концептуальной картинах мира. Сформулируем следующие выводы: - носитель языка считается не просто языковой личностью, выражающей свои мысли через определенные языковые конструкции, а человеком определенной концептуальной системы, где языковые отношения показывают специфику концептуализации; - культурные различия, проявляющиеся между концептами, возникают по следующим причинам: различия среды обитания; различия в денотатах, формирующих концепты; разный способ выражения на языковых уровнях; различия комбинаторики когнитивных и оценочно-прагматических компонентов; языковая специфика комбинаторики; - концепт рассматривается в лингвокогнитивном (по направлению от индивидуального сознания к культуре) и лингвокультурном (по направлению от культуры к индивидуальному сознанию) аспектах; - в нашем исследовании мы рассматриваем концепт, прежде всего, как лингвокультурное понятие, поскольку концепт - это единица культуры; - существует три подхода в изучении концепта: компонент культуры; средство формирования содержания концепта; концепт как посредник между словами и действительностью; - концепт многомерен и многофункционален по своему содержанию; - отмечается особая роль языка в описании концепта, но при этом концепт не может быть выражен через язык; - внутреннее содержание слова - совокупность семантических смыслов со всеми коннотациями; внутреннее содержание концепта - совокупность смыслов;
Сопоставление этимологии единиц культурно-маркированной лексики, встречающихся в произведениях В.М. Шукшина, и вариантов их перевода на английский язык
Жарки Пришла Ирина Ивановна. Одна. Свеженькая: внесла в избу прохладу вечерней весенней улицы. Удивилась и, как показалось Спирьке, обрадовалась. Спокойный, решительный, Спирька прошел в горницу. – Букетик, – предложил он. И подал женщине кроваво-красный пылающий букетик жарков. – Ах! – обрадовалась женщина. – Ах, какие они! Как они называются? Я таких никогда не видела... – Жарки. В груди у Спирьки весело зазвенело. Так бывало, когда предстояло драться или обнимать желанную женщину. Он не скрывал любви. – Я вам теперь часто буду такие привозить [Шукшин12, 1994, Электронный ресурс]. Жарки – «луговое растение из семейства лютиковых с крупными ярко-оранжевыми цветками, купальница» [СРГНО, с. 148].
1. Единица жарки содержит культурную информацию в коннотативном аспекте значения: денотат – цветок из семейства лютиковых; коннотат раскрывает особую характеристику – насыщенный цвет и символ пылких чувств;
2. Коннотация, которая хранится в единице жарки, возникает благодаря ассоциативному переосмыслению денотата, то есть функционированию внутренней формы слова (вторичная номинация); единица содержит культурный компонент «национальная картина мира» (см. таблица 1, с. 27), который представляет собой специфику национального видения и восприятия предмета;
3. По классификации Л.П. Крысина (см. Приложение А; см. табл.А.1, табл.А.2) коннотативная единица жарки относится к диалекту, так как данная единица зафиксирована в специализированном словаре (см. Приложение Б);
4. Условия и способ возникновения единицы жарки регулируются принципами субстандартной нормы: лексический уровень реализации единицы в тексте; возникновение при помощи функционирования внутренней формы слова, что свидетельствует о высокой степени мотивированности компонентов; обязательна среди говорящих определенного общества, так как данная единица является диалектом;
5. Коннотативная единица жарки раскрывает концепты «природа» и «любовь», которые являются лакунарными концептами, поскольку единица отображает особое национальное восприятие и отношение: с одной стороны, сема жар демонстрирует пламенные чувства любви, с другой стороны – особое восприятие природы;
6. Внутреннее содержание коннотативной единицы жарки: лексическое значение – луговое растение из семейства лютиковых с крупными ярко оранжевыми цветками, купальница; грамматическое значение – существительное, именительный падеж, множественное число, мужской род, неодушевленное; словообразовательное значение – корень жар, формообразующий суффикс к со значением субъективной оценки, выражающий экспрессию говорящего [Блинова О.И., Гордеева О.И., Гынгазова Л.Г., 2010, с. 22], окончание и; стилистическая окраска – эмоционально-экспрессивная; 7. Образована при помощи функционирования внутренней формы слова: семантическая мотивированность слова (метафорическое сходство с ярким пламенем); 8. Обозначает один предмет, не является многозначной; 9. Не входит в какой-либо синонимический ряд единиц субстандарта; 10. Маркирует особое культурное представление носителей русской культуры: оранжевый и красный цвета обозначают пламя в сознании говорящих – образ пылких и страстных чувств: главный герой испытывает настолько сильные чувства к девушке, словно в его груди пылает огонь; 11. Является посредником между языковой и концептуальной картинами мира русского народа: пылкие чувства главного героя сравниваются с жаром (корень - жар), а суффикс - к выражает эмоционально-экспрессивную окраску; 12. Введение данной единицы в художественный текст объясняется следующими функциями: раскрытием этнографической принадлежности героя с целью создания стереотипного восприятия главного героя читателем через выделенный образ в коннотативном значении; повышением степени достоверности повествования через введение в текст единицы субстандарта (познавательная функция); указанием на социальное положение главного героя при помощи использования писателем диалекта (социально-характеризующая функция), а также указанием на социально-бытовую среду, в которой находится главный герой при помощи функционирования внутренней формы данной единицы (характерологическая функция), то есть динамичной формы проявления слова, так как коннотативная единица жарки характеризуется высокой степенью мотивированности. Субстандарт, в частности, используемый автором диалект, является устной формой повествования, поэтому коннотативная единица жарки с высокой степенью мотивированности хорошо подходит для воссоздания среды, в которой находится главный герой. Fire-flowers Irina Ivanovna arrived. Alone. She was fresh: she brought into the house the cool of the street on a spring evening. She was surprised and, it seemed to Spirka, pleased. Calm and decisive, Spirka walked into the room. “A little bouquet,” he offered. And he handed the woman a blood-red flaming bouquet of fire-flowers. “Oh!” – the woman was pleased – “Oh, what nice ones! What are they called? I never saw any like these …” “Fire-flowers.” There was a cheerful ringing in Spirka s chest: so it always was when there was a prospect of fighting or embracing a woman he wanted. He didn t hide his love. “I ll bring them to you often now” [Snowball Berry Red and other stories, 1979, p. 65–66]. Fire-flower – цветок, похожий на огонь [Яндекс словари (ABBYY Lingvo)1, 2001–2015, Электронный ресурс]. 1. Единица представляет собой сложное слово: денотат – цветок, похожий на огонь; коннотат – чувства, страсть; 2. Причиной возникновения коннотации в варианте fire-flower является исторически обусловленное изменение культуры, что можно проследить при помощи этимологического анализа; 3. Вариант fire-flower относится к стандартному английскому языку; 4. Условия и способ возникновения варианта перевода регулируется принципами стандартной нормы: лексический и морфологический уровни реализации единицы в тексте; исторически обусловленное изменение единицы, что характеризуется медленной изменяемостью слова; является общеупотребительным; 5. Вариант fire-flower раскрывает концепты «любовь» и «природа», которые являются концептами-аналогами: сема fire передает восприятие носителя английского языка пламенных чувств, а также природы;
Сопоставление коннотативных единиц субстандарта (КМЛ), выделенных из произведений В.М. Шукшина, и вариантов их перевода на английский язык
Введение данной единицы в художественный контекст обусловлено следующими функциями: раскрытием этнографического восприятия героя при помощи образа коннотативной единицы прошвырнуться через речь героя; указанием на социальное происхождение героя, которое важно для замысла автора (деревенский житель едет в гости к брату в город). To stretch someone s legs “To the Urals! To the Urals!” he would reply when people asked him where he was going, and his round fleshy face and round eyes would express a couldn t-care-less attitude to long journeys – they didn t worry him. “Off to the Urals! Got to stretch my legs sometimes” [Shukshin, 1973, p. 234]. To stretch someone s legs – “to take a walk in order to relieve stiffness caused by prolonged sitting”, то есть прогуляться, чтобы размять тело после долгого сидения [Merriam-Webster (An Encyclopedia Britannica Company)4, 2015, Электронный ресурс]. 1. Вариант to stretch someone s legs обозначает «прогуляться», близкого оригиналу прошвырнуться коннотативного значения не обнаружено; 2. Вариант to stretch someone s legs не обладает коннотацией, похожей на коннотацию единицы прошвырнуться; 3. Вариант to stretch someone s legs относится к стандартному английскому языку; 4. Условия и способ возникновения единицы регулируется принципами стандартной нормы: морфологический уровень реализации единицы в тексте; история развития объясняется этимологически, что указывает на медленную изменяемость; является общеупотребительным; 5. Раскрывает концепт – аналог «тело»; 6. Внутреннее содержание варианта to stretch someone s legs: лексическое значение – прогуляться, чтобы размять тело после долгого сидения; грамматическое значение – неделимое словосочетание, фразовый глагол; словообразовательное значение – корень stretch, корень legs; стилистическое окраска – эмоциональная; 7. История развития варианта to stretch someone s legs объясняется этимологически: глагол stretch происходит от староанглийского streccan “to stretch, spread out, prostrate; reach, extend”. Словосочетание to stretch one s legs со значением “take a walk” активно начинает использоваться с 16 века [Online etymology dictionary23, 2001–2015, Электронный ресурс]; 8. Не является многозначным, актуализируется значение «пройтись, чтобы размяться» при помощи лексического выражения a couldn t-care-less attitude to long journeys; 9. Вступает в синонимический ряд со словами go for a walk, stroll; 10. Не маркирует этнографическое восприятие – образ легкости в преодолении сложностей и дальних поездок; 11. Не является посредником между концептуальной и языковой картинами мира в воссоздании образа; 12. Выбор данного варианта не реализует авторский замысел.
Таким образом, с точки зрения эквивалентности коннотативная единица прошвырнуться и его вариант to stretch someone s legs характеризуются лексико-семантической и стилистической безэквивалентностью. Сопоставляя план содержания и план выражения, можно сформулировать следующий вывод: содержание совпадает частично, так как этнографическое восприятие через образ не воссоздано; план выражения также не совпадает, так как данные единицы имеют разный способ возникновения и функционирования.
Субстандарт как форма национального языка может считаться взаимодействием языка и культуры, которое формирует некое культурное пространство, где и проявляется особый закон смыслообразования.
Данное пространство может считаться коннотатом единицы субстандарта, поскольку именно в этой части содержания субстандартной единицы находятся культурные ассоциации, которые помогают выделить культурный образ, и определить национальное восприятие и мышление. Данные образы могут быть как устоявшимися, что свидетельствует о связи поколений через языковую память, так и динамичными, что свидетельствует о высокой степени мотивированности субстандартных единиц.
Все виды субстандарта могут обладать культурной информацией, поскольку они обслуживают потребности и интересы какого-либо общества.
Функционирование коннотативных единиц определяется особой нормой. Способ и условия возникновения и развития субстандартных единиц полностью определяются субстандартной нормой, которая характеризует субстандарт как языковую систему с богатым культурным наследием.
Лексические и лексико-семантические отношения достаточно полно и ярко функционируют в субстандарте, что доказывает системность субстандарта как языковой формы. Также специфические черты, присущие субстандарту как на уровне функционирования, так и на уровне маркирования его в тексте, сильно влияют на развитие системы в целом: появляются особые языковые средства и процессы, несвойственные стандартному литературному языку.
Таким образом, субстандарт является равноправной формой национального языка, которому свойственна системность проявления языковых процессов, а также отображение культурного своеобразие. Поэтому нужно пересматривать отношение к данной форме в целом. Сопоставив единицы русского субстандарта, используемых в произведениях В.М. Шукшина и варианты их перевода по предлагаемому алгоритму (см. 3.2), можно сделать следующие выводы: – единицы могут совпадать в плане содержания либо при помощи уточнения значений либо при помощи передачи образа; – единицы, как правило, не совпадают в плане выражения по следующим причинам: 1. Разная история развития; 2. Разное формообразование; 3. Разное функционирование внутренней формы слова.
Таким образом, русские коннотативные единицы и варианты их перевода характеризуются лексико-семантической безэквивалентностью и, как следствие, стилистической безэквивалентностью, так как разное функционирование и формообразование сильно влияют на стилистические характеристики единиц.
Данный анализ позволяет сформулировать вывод о том, что субстандарт демонстрирует культурное своеобразие народа, прежде всего, при помощи функционирования самой системы, и, тем самым, является практической реализацией культуры.