Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические вопросы политического дискурса в современной лингвистике 12
1.1. Понятие политического дискурса 12
1.2. Формы и жанры политического дискурса 18
1.3. Функции политического дискурса 22
1.4. Виды речевого воздействия 23
1.5. Стратегии и тактики, используемые в политическом дискурсе 27
1.6. Методы анализа политического дискурса 30
1.7. Критический дискурс-анализ 40
1.8. Мультимодальный подход к анализу дискурса 46
Выводы по главе I 50
Глава II. Стратегия убеждения в политическом дискурсе 52
2.1. Убеждение как вид речевого воздействия 52
2.1.1. Субъект, объект и цель убеждения 52
2.1.2. Способы убеждения в политическом дискурсе 54
2.3. Убеждение как речевой акт: иллокуция и перлокуция убеждения 57
2.4. Убеждение как коммуникативная стратегия 59
2.5. Стратегии и тактики убеждения 62
2.5.1. Аргументативная стратегия 62
2.5.1.1. Тактика контрастивного (сопоставительного) анализа 64
2.5.1.2. Тактика указания на перспективу 65
2.5.1.3. Тактика обоснованных оценок 66
2.5.1.4. Тактика иллюстрирования 68
2.5.2. Агитационная стратегия 69
2.5.2.1. Тактика обещания 69
2.5.2.2. Тактика призыва 70
2.5.3. Манипулятивное убеждение 71
Выводы по главе II 76
Глава III. Сопоставительный анализ реализации стратегии убеждения в английском, русском и арабском политическом дискурсе 78
3.1. Описание материала и методологии исследования 78
3.2. Английский политический дискурс 79
3.2.1. Стратегии и тактики убеждения в английском политическом дискурсе 79
3.2.2. Средства убеждения в английском политическом дискурсе 98
3.3. Русский политический дискурс 116
3.3.1. Стратегии и тактики убеждения в русском политическом дискурсе 116
3.3.2. Средства убеждения в русском политическом дискурсе 130
3.4. Арабский политический дискурс 145
3.4.1. Стратегии и тактики убеждения в арабском политическом дискурсе 145
3.4.2. Средства убеждения в арабском политическом дискурсе 161
3.5. Сопоставительный анализ 183
Выводы по главе III 190
Заключение 194
Список использованной литературы 199
- Формы и жанры политического дискурса
- Стратегии и тактики убеждения в английском политическом дискурсе
- Средства убеждения в русском политическом дискурсе
- Сопоставительный анализ
Введение к работе
Актуальность исследования определяется тем, что оно созвучно
современным общетеоретическим задачам политической лингвистики
вообще и подтверждает значимость сопоставительного изучения
национальных политических дискурсов с позиций определения языковой картины мира и языкового сознания, а также изучения доминантных черт стилей коммуникации, в данном случае политической. Изучение стратегий, тактик и средств убеждения в сопоставительном аспекте представляется актуальным, по меньшей мере, по двум основным причинами. Во-первых, оно необходимо для понимания намерений сторон политического диалога и принятия адекватных решений. Во-вторых, знание этнокультурных особенностей политического дискурса в разных языках способствует формированию навыка их использования в целях наиболее эффективной реализации прагматических задач политического дискурса, учитывая такие современные тенденции, как мультимодальность и медиализация.
Объект исследования – макростратегия убеждения в английском, русском и арабском политическом дискурсе.
Предметом исследования являются стратегии, тактики и средства, используемые британскими, российскими и арабскими политиками для реализации макростратегии убеждения в политическом дискурсе.
Гипотеза исследования: в современной геополитической ситуации стратегия убеждения становится важнейшей стратегией политического дискурса, которая приобретает новые способы и средства реализации, обладающие как универсальными, так и этнокультурными чертами, знание которых способствует эффективному решению коммуникативных задач.
Цель исследования – провести сопоставительный анализ стратегии убеждения в английском, русском и арабском политическом дискурсе, определить этнокультурную специфику способов и средств ее реализации и попытаться объяснить их через особенности культуры, менталитета и этнокультурных стилей коммуникации.
Для достижения данной цели были определены следующие задачи исследования:
-
изучить теоретические проблемы политического дискурса в современной лингвистике;
-
рассмотреть современные методы анализа политического дискурса;
-
уточнить место стратегии убеждения среди других стратегий политического дискурса;
-
рассмотреть соотношение убеждения и манипуляции как способов воздействия;
-
выявить стратегии, тактики и средства убеждения в выступлениях британских, российских и арабских политических деятелей и провести их комплексный сопоставительный анализ с целью выявления общих и отличительных черт;
-
попытаться объяснить выявленные этнокультурные особенности через особенности культур и этнокультурных стилей коммуникации.
Специфика изучаемого предмета и поставленные в работе задачи
определили методы исследования. Исследование было проведено с позиций
критического дискурс-анализа, межкультурной лингвопрагматики и теории
этнокультурных стилей коммуникации с применением методов
сопоставительного, когнитивного, лингвокультурологического,
стилистического анализа, риторического метода, количественного метода, метода сплошной выборки для сбора первичного материала, а также видеоанализа. Использованные методы условно можно разделить на две группы — собственно лингвистические и междисциплинарные. Данные методы не являются взаимоисключающими: один и тот же образец дискурса может быть проанализирован с риторической и когнитивной точек зрения, с помощью количественного метода, а также с позиций критического дискурс-анализа, лингвоидеологии и др. Комплексное применение данных методов анализа позволяет наиболее полно обрисовать картину устройства и функционирования политического дискурса, получать данные о состоянии общественного сознания и общественно-политических проблемах.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые: – рассмотрена стратегия убеждения на материале арабского, русского и английского языков;
– сопоставительный анализ средств реализации стратегии убеждения проводился на материале 6 жанров политического дискурса, что позволило выявить специфику и особенности политической коммуникации в английском, русском и арабском языках на широком материале;
– основная часть проанализированных фрагментов представлена
видеоматериалом (90 %), сопоставительный анализ которого осуществлялся с позиций мультимодальности с учетом вербальных, паравербальных и невербальных средств реализации стратегии убеждения;
– предпринята попытка объяснить выявленные различия через особенности
культур, коммуникативных ценностей и этнокультурных стилей
коммуникации.
Методологической базой исследования послужили труды российских и зарубежных ученых в области: дискурс-анализа, в том числе в сопоставительном аспекте (В.С. Григорьева, К.Ф. Седов, М.Л. Макаров, L. Alba-Juez, T. Dubrovskaya, A. Sowiska и др.), критического дискурс-анализа
(Н.И. Клушина, С.Н Плотникова, В.Е. Чернявская, А.П. Чудинов, T. A. van
Dijk, N. Fairclough, R. Hodge, G. Kress, M. Reisigl, R. Wodak и др.),
политической лингвистики (А.А. Горностаева, Т.В. Дубровская, С.В.
Иванова, Ю.В. Клюев, А.Ю. Крылов, О.Л. Михалева, О.А. Солопова, О.Н.
Паршина, О.А. Романов, Р.Т. Садуов, Н.П. Серов, А. П. Чудинов, Е.И.
Шейгал, J. Charteris-Black, P. Chilton, D. Ponton и др.), теории коммуникации
и теории речевого воздействия (О.С. Иссерс, Т.С Комиссарова, Г.А. Копнина,
О.Л. Михалева, Г.Г. Почепцов, Е.А. Репина, И.А. Стернин, Е.В. Шелестюк,
H. Halmari, T. Virtanen, J. Quam, M. Ryshina-Pankova и др.), жанроведения
(Н.Ф. Алефиренко, Т.А. Дедушкина, В.В. Дементьев, Б.С. Каримова, А.А.
Кибрик, И.В. Шерстяных и др.), коммуникативной этностилистики (W.
Gudykunst, S. Ting-Toomey, Т.В. Ларина), культурологии (G. Hofstede, E.
Hall, H. Triandis и др.).
Материалом исследования послужили выступления известных
британских, российских и арабских политиков конца ХХ – начала ХХI вв.,
среди которых М. Тэтчер, Т. Мэй, Д. Кэмерон, С.В. Лавров, В.В.
Жириновский, В.В. Путин, Саддам Хусейн, Ясер Арафат, Анвар Аль-Садат.
Нами рассматривались как печатные тексты (10%), так и видео-выступления
политиков (90%). Общий объем проанализированного материала составил
200 страниц и 60 часов просмотра. Признавая тот факт, что дискурс политика
отражает черты его идиостиля, мы, тем не менее, ставили перед собой задачу
выявить некоторые общие характеристики, которые позволяют говорить об
этнокультурных чертах рассматриваемых дискурсов, допуская при этом
высокую степень генерализации, неизбежную в сопоставительных
исследованиях. Отдельно следует отметить сложность анализа арабского
политического дискурса, вызванную существованием стандартного
литературного языка и диалектами как вариантами арабского языка. Литературный арабский язык (далее – ЛАЯ) является продолжением классического «языка Корана», а диалекты – это его варианты, на которых говорит большинство населения арабских стран. Каждая арабская страна имеет свой диалект, в некоторых имеется более, чем один. Выбор между литературным арабским языком и диалектом имеет важное значение, так как свидетельствует о разных намерениях оратора. Использование литературного арабского языка подчеркивает высокий уровень образованности, повышает степень формальности, а также свидетельствует об ориентированности политика главным образом на образованный класс населения. Использование диалекта повышает степень экспрессивности, снижает уровень формальности и свидетельствует об ориентированности на самые широкие слои общества, в том числе и менее образованные, которые испытывают трудности в понимании литературного языка. Этот выбор определяет весь стиль коммуникации, что мы попытаемся показать на примерах. Для анализа, как было ранее указано, мы выбрали трех ярких арабских политиков, которые представляют три главных диалекта арабского языка: Анвар Аль-Садат –
египетский диалект, Ясер Арафат – левантийский, Саддам Хусейн – иракский.
Так как политический дискурс представлен многочисленными жанрами, которые невозможно проанализировать в рамках одного исследования, в данной работе мы ограничились лишь некоторыми из них. В центре нашего внимания – теледебаты, пресс-конференции и выступления политиков (в ООН, в ходе предвыборных кампаний, в университетах и на конференциях и др.).
Все высказывания британских и арабских политиков мы даем в собственном переводе, целенаправленно приближая его к оригиналу с целью сохранения стилистического своеобразия. В целях облегчения восприятия текста перевод арабских текстов предшествует оригиналу.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно
вносит определенный вклад в сопоставительное языкознание, политическую
лингвистику, критический дискурс-анализ, социопсихолингвистику,
риторику, коммуникативную этностилистику, теорию речевого воздействия и
другие междисциплинарные области исследований. В ходе проведенного
сопоставительного исследования были уточнены способы убеждения в
политическом дискурсе, конкретизированы тактики и средства ее
реализации. Результаты комплексного сопоставительного анализа позволили
выявить этнокультурную специфику реализации убеждения в английском,
русском и арабском политическом дискурсе и показать их обусловленность
культурой, коммуникативными ценностями и особенностями
этнокультурных стилей коммуникации. Проведенное сопоставительное исследование в очередной раз показало, что анализ политического дискурса необходимо проводить с позиций мультимодальности и на основе комплексного междисциплинарного подхода, что позволяет получить новые данные и дать объяснение выявленным этнокультурным особенностям.
Практическая ценность работы состоит в том, что полученные результаты и выводы могут найти применение при разработке лекционных и практических курсов по стилистике, прагматике, политическому дискурсу, лингвокультурологии, теории коммуникации и риторике. Кроме того, результаты исследования могут быть использованы в практике преподавания иностранных языков и межкультурной коммуникации, поскольку они позволяют составить более полное представление о культуре, менталитете, а также об этнокультурных особенностях коммуникативного поведения представителей английской, русской и арабской лингвокультур. Основные положения, выносимые на защиту:
1. Стратегия убеждения в современных политических условиях приобретает
новые черты и пересекается с манипуляцией, что позволяет выделять
манипулятивное убеждение, наблюдаемое в различных национальных
дискурсах.
2. Стратегия убеждения представляет собой макростратегию политического
дискурса, которая включает систему более частных стратегий и тактик,
реализующихся с помощью различных языковых, паравербальных и
невербальных средств, роль которых возрастает в условиях
интернетизации и медиализации.
3. Стратегии, тактики и средства реализации стратегии убеждения в
политическом дискурсе варьируются в зависимости от языка, идиостиля и
национально обусловленных моделей политиков.
-
В процессе убеждения на аудиторию оказывается как когнитивное, так и эмоциональное воздействие, соотношение которого в разных лингвокультурах различно: для английского политического дискурса в большей степени характерно когнитивное воздействие, в русском значительную роль играет также эмоциональное воздействие, в арабском политическом дискурсе эмоциональное воздействие является преобладающим.
-
Комплексный сопоставительный анализ национальных политических дискурсов позволяет выделить их этнокультурные черты, которые отражают особенности этнокультурных стилей коммуникации в целом и предопределяются типом культуры.
Степень доверенности и апробация результатов диссертационного исследования определяются объемом сопоставляемого материала. Основные положения и выводы исследования были апробированы в виде докладов на заседаниях кафедры иностранных языков филологического факультета РУДН; представлены на научных и научно-практических конференций: XV международная научно-практическая конференция «Наука в современном информационном обществе» (North Charleston, 2018) и др. По результатам исследования было опубликовано 5 статей, 4 из которых – в изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Структура и объем диссертации определяются ее целью, задачами и
языковым материалом. Диссертация состоит из Введения, трёх глав с
выводами, Заключения, Списка использованной литературы, содержащего
305 теоретических источников. Общий объем диссертационного
исследования – 228 страниц.
Формы и жанры политического дискурса
Важной проблемой ПД является вопрос о его формах и жанрах. Исходя из широкого понимания политического дискурса, исследователи выделяют различные его формы [Дедушкина 2011]:
институциональный политический дискурс (предвыборная агитация, парламентские дебаты, официальные выступления политиков, ориентированные на массовую аудиторию и др.);
масс-медийный (медийный) политический дискурс, включающий тексты, созданные журналистами и пропагандируемые с помощью прессы, телевидения, радио, Интернета (например, интервью, аналитическая статья в газете);
официально-деловой политический дискурс, в рамках которого создаются тексты, ориентированные на сотрудников государственного аппарата (манифест, доклад, концепция, стратегия, декларация, конвенция);
тексты, созданные «рядовыми гражданами» (письма и обращения к политикам или государственным учреждениям, письма в СМИ и др.);
«политические детективы», «политическая поэзия» и тексты политических мемуаров.
Названные выше формы политического дискурса нередко взаимосвязаны и взаимодействуют между собой.
Классификация форм политического дискурса также предполагает разграничение устной и письменной речи [Хомутова 2014: 15]. К числу устных форм политического дискурса относятся, например, материалы парламентских дебатов, выступления политических лидеров на встречах с избирателями, митингах, официальных церемониях и др. К числу письменных форм политического дискурса относятся программы политических партий и движений, листовки, лозунги, послания президента парламенту, выступления политиков в прессе и др. Как отмечает И.Е. Шейгал, политический дискурс, как и всякий другой дискурс, имеет полевое строение, в центре которого находятся те жанры, которые в максимальной степени соответствуют основному назначению политической коммуникации – борьбе за власть [Шейгал 2004]. При этом под жанром вслед за Бахтиным понимается совокупность устойчивых типов высказываний, объединяемых общими функциями, сферой общения, схожими тематическими, стилистическими, композиционными признаками [Бахтин 2000: 259].
Все жанры политического дискурса Е.И. Шейгал предлагает объединить в три группы. Первую группу составляют ритуальные жанры, то есть те, которые маркируют некое важное официальное событие в истории страны или всего мира: инаугурационные речи, радиообращения. Вторая группа представлена ориентационными жанрами, носящими информационно-описательный характер, например, партийными программами, конституциями, манифестами и т.п. К третьей группе относятся агональные жанры: лозунги, предвыборные дебаты, публичные речи и другие, представляющие политику как борьбу за власть, свободу или права [Шейгал 2004: 11].
Будучи сторонником широкого понимания политической коммуникации, А.П. Чудинов придерживается такого же разделения ее на жанры, однако добавляет еще группу информационных жанров, в которую входят результаты работы СМИ, то есть газетные статьи и т.п. [Чудинов 2011: 38-39].
Иерархическую структуру политических жанров предлагает Ж.В. Зигманн [Зигманн 2003]. По мнению исследователя, иерархию политических жанров возглавляет гипержанр. Например, гипержанр программные документы, включающий такие жанры, как манифест, программа, устав; гипержанр предвыборная агитация, куда входят жанры предвыборная платформа, политическая реклама; гипержанр политические дебаты [Зигманн 2003]. Развивая идею сложноструктурированности политической жанристики, Б.С. Каримова делит политические тексты на четыре группы: программные документы, публичная речь политика, предвыборная агитация, политическая мемуаристика, которые образуют гипержанры. Программные документы, публичная речь политика, предвыборная агитация отнесены исследователем к центральным жанрам политического дискурса, так как они соответствуют основной интенции политической коммуникации – борьбе за власть. К периферийному жанру исследователь относит политическую мемуаристику, отмечая, что она находится на стыке политического и художественного дискурсов [Каримова 2006: 38].
И.А. Тортунова, которая строит свою классификацию жанров политического дискурса, опираясь на публицистичность политических текстов, утверждает, что из всех функциональных стилей именно публицистический является тем стилем, который «обслуживает» сферу политики [Тортунова 2006: 80]. Этому стилю свойственна описательность и эмоциональность, но при всей близoсти к худoжественному стилю, публицистический ориентирoван на факты и документы. Признавая, что основной целью политического дискурса является борьба за власть, она уточняет, что это борьба продуманная, в которой применяются современные технологии воздействия на массовое сознание [там же]. PR-тексты политического дискурса И.А. Тортунова делит на письменные, включающие такие жанры, как пресс-релиз, биография, PR-интервью, историческая справка, и устные – тексты публичных выступлений.
Таким образом, основываясь на различных критериях, исследователи предлагают свои классификации жанров политического дискурса, сходясь в одном – многочисленные жанры политического дискурса имеют ориентацию на диалогичность.
Одним из самых продуктивных и традиционных диалогических жанров является интервью. Оно способствует активному коммуникативному взаимодействию интервьюера и интервьюируемого, что приводит в итоге к образованию специфичного дискурса. Специфичность такого дискурса заключается не только в форме его построения (последовательность реплик), но и в общей тональности (которая иногда может носить деструктивный характер).
Другим частотным диалогическим жанром политического дискурса является пресс-конференция. В пресс-конференции как структурно-смысловом единстве в тесном взаимодействии находятся индивидуально-языковые особенности говорящих, лексико-словообразовательное наполнение, синтаксические структуры, которые, в свою очередь, зависят от следующих параметров:
1) тема пресс-конференции (поле анализируемого дискурса);
2) роли участников пресс-конференции (коммуниканты);
3) канал передачи пресс-конференции (модус).
Процесс коммуникации в жанре пресс-конференции характеризуется функционированием конфликтных форм взаимодействия, вследствие чего нарушается асимметрия ролей партнеров, что в некоторых случаях приводит к несоблюдению нейтралитета интервьюера.
По объему среди жанров политической речи выделяются:
малые (лозунг, слоган, речевка),
средние (листовка, газетная статья и др.),
крупные (партийная программа, политический доклад, книга политической публицистики и др.).
Таким образом, необходимо отметить многообразие жанров политического дискурса, их индивидуальность, тематическую детерминированность и многомерность, что является спецификой политического дискурса как дискурса власти, который имеет явную прагматическую направленность на человека как на объект воздействия.
Стратегии и тактики убеждения в английском политическом дискурсе
Как было сказано выше, стратегия убеждения в политическом дискурсе может реализоваться путем использования более частных стратегий, определнного набора тактик и различных языковых и неязыковых средств. Мы провели сопоставительный анализ стратегий, тактик и средств убеждения, использованных в выступлениях британских политиков: (М. Тэтчер, Д. Кэмерон, Т. Мэй) с целью выявления сходств, которые можно было бы отнести к отличительным особенностям английского политического дискурса. Проведенный анализ показал, что британские политики используют как агитационную, так и аргумнтативную стратегии убеждения и, соответственно, тактики, через которые они реализуются. Остановимся на их рассмотрении. Отмечаем, что все высказывания британских политиков мы делаем в собственном переводе, целенаправленно прижали его к оригиналу с целью сохранить их стилистические своеобразия.
Агитационная стратегия убеждения реализуется через следующие тактики: тактика обещания, тактика призыва, тактика указания на перспективу и тактика контрастивного анализа.
Результаты анализа показали, что данная тактика реализуется в английском ПД с помощью модального глагола will, в сочетании с инфинитивом для образования простого будущего времени. Рассмотрим примеры употребления тактики обещания в выступлениях трех британских политиков.
(1) I will do everything I can as Prime Minister to steady the ship over the coming weeks and months, but I do not think it would be right for me to try to be the captain that steers our country to its next destination (D. Cameron, 24.07.2016).
Я сделаю вс возможное как Премьер-министр для того, чтобы удержать стабильный курс корабля в течение ближайших недель и месяцев, однако, не думаю, что мне следует быть капитаном, который поведет нашу страну в следующее плавание.
(2) England, Scotland, Wales, Northern Ireland – we are one nation and I will defend our Union with everything I have got. (D. Cameron, 07.10.2015).
Англия, Шотландия, Уэльс, Северная Ирландия, мы – одна нация, и я буду защищать наш Союз всем, чем смогу.
В первом фрагменте премьер министр обещает вести страну в правильном направлении, пока он на посту. Для большего воздействия на аудиторию он использует метафору, сравнивая Великобританию с кораблем, а себя с капитаном, что не случайно. Всем известно, что Великобритания называлась «королевой морей», и в настоящее время она находится среди пяти ведущих стран, имеющих самый мощный военно-морской флот в мире. Память о британском империалистическом величии живет в исторической памяти народа, что позволяет аудитории легко понимать такое метафорическое сравнение и эмоционально на него реагировать.
Кэмерон использует тактику обещания и в примере 2, где он обещает защищать Великобританию любой ценой. При этом он использует такие слова как: our union (наш союз), one nation – (одна нация), а это говорит о том, что Кэмерон использует и тактику единения.
Тереза Мэй и Маргрет Тэтчер также используют тактику обещания.
Например:
(3) We will continue to be reliable partners, willing allies and close friends. (T. May, 26.06.2017).
Мы продолжим быть надежными партнерами, стремящимися (к сотрудничеству) союзниками и близкими друзьями.
(4) In the coming weeks I will set out (how) to take our economy through this period of uncertainty, to get the economy growing strongly across all parts, to deal with Britain s long-standing productivity problem, to create more well-paid jobs, to negotiate the best terms for Britain s departure from the EU and to forge a new role for ourselves in the world. (T. May, 11.06.2016).
В ближайшие недели я изложу, как вывести нашу экономику через этот период неопределенности, чтобы усилить экономику во всех областях, справиться с давней проблемой производительности Великобритании, создать более высокооплачиваемые рабочие места, обсудить лучшие условия для выхода Великобритании из ЕС и определить для себя новую роль в мире. (5) Britain meets her responsibilities in the defence of freedom throughout the world and she will go on doing so. (M. Thatcher, 20.02.1985) (В конгрессе)
Британия выполняет свои обязанности по защите свободы во всм мире, и она продолжит это делать…
В примере 3 Т. Мэй обещает, что даже после выхода из ЕС отношения между странами останутся хорошими, при этом она использует прием градации, при котором каждое последующее слово содержит усиливающее значение, благодаря чему нарастает общее впечатление, производимое группой слов. Таким образом, Т. Мэй дает понять членам Евросоюза, что между странами сохранятся теплые партнерские отношения.
Во фрагменте 4 Т. Мэй дает обещание объяснить, как улучшить экономику страны. В этом фрагменте оратор использует синтаксический параллелизм, при котором повторяется однотипное синтаксическое построение следующих друг за другом частей высказывания, фраз и предложений. С помощью данного приема, оратор хочет показать важность каждой части этого предложения, в котором повторяется частица to перед каждым глаголом, хотя по правилам английской грамматики она здесь может опускаться. На наш взгляд, данный прием усиливает значимость называемых действий и прагматическую (комиссивную) интенцию оратора. Интересно отметить, что М. Тэтчер в своем обещании о том, что Британия продолжит выполнять свои обязанности по защите свободы во всем мире (пример 5), в отношении своей страны употребляет местоимение she, то есть использует прием олицетворения, чем демонстрирует особое эмоциональное к ней отношение.
В ходе анализа, нами была замечена частотность использования с целью убеждения другой тактики агитационной стратегии – тактики призыва. Анализ видеоматериала показал, что ораторы придают уверенность своему голосу, стремятся звучать и убедительно, и в то же время искренне с целью сформировать у аудитории желание осуществления определенных запланированных оратором действий. При этом в призыве часто используется стратегия единения – оратор призывает действовать сообща для достижения намеченных целей. Например:
(6) Let s welcome that diversity, instead of trying to snuff it out. Let s stop all this talk of two-speed Europe, of fast lanes and slow lanes, of countries missing trains and buses, and consign the whole weary caravan of metaphors to a permanent siding. Instead, let s start from this proposition: we are a family of democratic nations. (D. Cameron, 23.01.2013) (на референдуме ЕС).
Давайте приветствовать это разнообразие, вместо того, чтобы пытаться его уничтожить. Давайт е остановим весь этот разговор о двухскоростной Европе, о быстрых дорожках и медленных полосах, о странах, не имеющих поездов и автобусов, и передадим весь усталый караван метафор на постоянное объединение. Вместо этого давайт е начнем с этого предложения: мы - семья демократических наций.
Средства убеждения в русском политическом дискурсе
Стратегии и тактики убеждения реализуются с помощью набора тактик – вербальных и невербальных. Наш анализ показал, что российские политики используют различные стилистические и грамматические средства, среди которых в первую очередь следует отметить: метафору, эпитет, метонимию, риторические вопросы и др. Рассмотрим их на конкретных примерах:
Метафора
(69) Да, прошло 72 года. Мы не угрожаем никому, но те, кто готовят против нас войну, должны знать, что мы не допустим повторения 22 июня 1941 года – у нас найдется достаточно сильных духом начальников, чтобы начать и сорвать агрессивные планы за два дня до наступления врага! Чтобы действительно разгромить врага на его территории и чтобы ни один метр русской земли не оказался под пятой чужого сапога. (В.В. Жириновский 23.02.2018).
В примере 69 Жириновский убеждает аудиторию в готовности России к любой войне и к защите своей земли. Мы наблюдаем использование элементов метафоры и анафоры. Повтор слова применяется, чтобы образовать анафору, которая подчркивает важность сказанного после слова чтобы. Анафора также содержит метафору "под пятой чужого сапога", где оратор имеет в виду под контролем врага.
Рассмотрим пример использования метафоры в выступлениях С.В. Лаврова:
(70) … лучше вести свою открытую, честную линию, нацеленную не на то, чтобы кого-то наказывать, а чтобы объединять все страны, которые могут реально и эффективно решать мировые проблемы, прежде всего, бороться с терроризмом, с другими глобальными угрозами, типа наркотрафика, организованной преступности, нелегальной миграции – массы проблем, которые сегодня в мире не имеют границ и которые нельзя загнать в одну клетку, а всем остальным вокруг этой клетки радоваться, что их эта проблема не затронет. (С. В. Лавров 11.02.2018).
В примере 70 Лавров предлагает правильное решение кризисов и ряда серьезных мировых проблем. Он подчркивает, что нужно объединиться и совместно решать эти проблемы, а не избегать их, даже если они находятся за границами собственной страны. Для большего эмоционального воздействия Лавров в данном высказывании использует метафору загнать в одну клетку.
Фрагмент 71 также демонстрирует использование метафоры:
(71) ... чтобы Женева обрела «второе дыхание», или если хотите – «первое», так как до сих пор работа продвигалась «ни шатко ни валко». Это очень сильная поддержка Женевы, роли ООН, конечно, на основе резолюции 2254 СБ ООН, что означает, что любые шаги должны быть предметом обоюдного согласия Правительства Сирии и оппозиции. (С.В. Лавров, 30.01.2018).
В данном фрагменте (71) Лавров использует метонимию и метафорическое устойчивое сочетание "второе дыхание", которая означает: прилив энергий в конкретном случае – "Женева приобрела второе дыхание " – имеется в виду, что переговорный процесс в Женеве после приостановления восстановился снова. Лавров также намекает на то, что Женева и с самого начала не работала как положено. Здесь также используется разговорное устойчивое сочетание "ни шатко ни валко", что придает речи Лаврова выразительность и через неформальность сближает с аудиторией.
По нашим наблюдениям, чаще всех использует метафору Путин. В следующем примере (72), отвечая на вопрос Собчак об отсутствии оппозиции, Путин произнес следующее:
(72) Оппозиция должна выйти с ясной понятной и позитивной программой действий. Вы идете под лозунгом «Против всех» — это не позитивно. Вы упомянули персонажей. Хотите, чтобы у нас по площадям бегали Саакашвили и организовывали попытки переворота? (В.В. Путина, 14.12.2017) (На большой пресс-конференции).
Здесь мы видим, что фамилия Саакашвили отмечена явной отрицательной коннотацией и используется как имя нарицательное. Им президент называет всех, кто планирует организовать переворот в России.
Таким образом, фамилия Саакашвили становится символом переворота, революции, хаоса. В этом аспекте данный символ, вслед за В.В. Колесовым, трактуется как образное средство – представленное как предельная степень развития метафоры или, напротив, нераскрытая метафоричность семантически синкретичного слова» [Колесовый, 2002: 248]. Данное высказывание характеризуется высокой степенью экспрессии, что достигается за счет использования риторического вопроса, в структуре которого отмечена явная асимметрия вопросительной формы и утвердительного содержания. Риторический вопрос в данном высказывании не требует ответа, потому что ответ очевиден и обращен к эмоциям массовой аудитории.
Рассмотрим ещ один яркий пример использования метафоры Путиным:
(73) Власть не должна быть похожа на бородатого мужика, который лениво выковыривает капусту из своей бороды и смотрит на то, как государство превращается в какую-то мутную лужу, из которой олигархи выковыривают и ловят для себя золотую рыбку, как это было у нас в 90-х годах и как это происходит сегодня на Украине. (В.В. Путин 14.12.2017) (На большой пресс-конференции).
В данном примере (73) мы видим, что высказывание Путина создается на развертывании одной концептуальной метафоры, вокруг которой выстраивается система вспомогательных метафор («метафорическая матрешка») [Чудинов 2006]. Эта метафора наделена отрицательной коннотацией, политик отрицает саму возможность существования такой власти, которую можно отождествить с ленивым, индифферентным мужиком, безразлично взирающим на то, что происходит с его страной. Эта метафора дополняется вспомогательными метафорами: государство -мутная лужа; финансовые, золотовалютные, материальные ресурсы всей страны – золотая рыбка. Важно, что стартовой лексической единицей, отсылающей адресанта к метафоре, является актуальный образ простого русского мужика, появляющийся в русском фольклоре, например, в пословицах и поговорках: Мужик не живет богат, а живет горбат; На авось мужик и хлеб сеет; Мужик гол, как сокол; Мужик добрый не проказник, работает и в праздник; Мужику одна забота, чтобы шла путем работа.
Эпитет
Результаты анализа показали, что эпитет является одним из важнейших стилистических средств воздействия. В речах анализируемых нами политиков мы заметили, что они используют эпитет на втором месте после метафоры. Как отмечает С.А. Губанов, «эпитеты, образуя ядро качественной доминанты текста, организуют пространство повествования, центрируя на себе внимание аудитории» [Губанов 2009: 24]. В ходе анализа, мы обратили внимание на то, что Жириновский использует эпитеты больше, чем Путин и Лавров:
(74) Нужно прийти 18 марта и всем проголосовать только за меня: чистый, спокойный, патриотичный. (В.В. Жириновский, 18.01.2018).
В данном примере (74) Жириновский призывает граждан голосовать за него на выборах. Мы здесь наблюдаем тактику самопрезентации, для реализации которой, политик использует эпитеты чистый, спокойный, патриотичный. Таким образом мы видим, что тактика призыва комбинируется с тактикой самопрезентации.
Сопоставительный анализ
В ходе анализа, мы рассматривали политический дискурс с позиций мультимодальности. Мы обращали внимание на вербальные и невербальные средства реализации тактик и стратегий убеждения, а также уделяли отдельное внимание эмоциональному аспекту убеждения и степени формальности / неформальности.
Сравнивая стратегии убеждения в ПД в трех языках, мы обнаружили, что использование агитационной стратегии убеждения характерно для всех анализируемых нами политиков, включая тактики, через которые она реализуется – обещания и призыва. Однако важно отметить, что на языковом уровне данные тактики могут реализоваться в трех языках неодинаково. В арабском ПД мы заметили, что политики могут использовать литературные тексты для реализации тактики призыва (см. пример 95) или обращаются к религиозным событиям и ценностям, приводя цитаты из Корана (см. пример 131), а в русском она в основном реализуется с помощью глагола призываем (см. пример 52) и формы повелительного наклонения послушайте (см. пример 51). По сравнению с русским и арабским языками, в английском ПД мы заметили высокий уровень формальности при применении данной тактики: May I ask you (см. пример 10).
Что касается тактики обещания, то в английском ПД она в основном реализуется с помощью глаголов будущего времени: I will do, I will set, I will defend (см. примеры 1, 2, 3, 4, 5), в русском ПД политики используют будущее время и совершенный вид глагола: сделать, сделаю, или глаголы несовершенного вида в сложном глагольном сказуемом (см. примеры 45, 46, 47, 48, 49 и др.). В арабском ПД данная тактика реализуется с помощью перформативного глагола обещать: мы обещаем, я обещаю / обещал (см. примеры 89, 90, 91, 92).
Сопоставительный анализ показал, что аргументативная стратегия используется чаще в английском ПД, поскольку британские политики предпочитают воздействовать на разум адресата с помощью аргументов, доказательств и статистических данных (см. примеры 11, 14, 16, 21, 22, 23 и др.). В русском ПД она тоже используется, однако российские политики не используют все ее тактики, например, в анализируемых нами выступлениях российских политиков мы не заметили использования тактики обоснованных оценок. В арабском ПД, по сравнению с английским и русским, данная стратегия используется крайне редко, так как арабские политики предпочитают больше воздействие на эмоции адресата, а не на его разум. Фрагмент (105) является единичным найденным нами примером использования тактики обоснованных оценок арабскими политиками.
Сопоставительный анализ также показал, что тактика иллюстрирования используется всеми анализируемыми нами политиками, однако мы заметили, что британские и российские политики в качестве иллюстрации используют цифры, факты и собственные достижения (см. примеры 11, 14, 16, 21, 22, 23, 54, 57, 58 65, 66 и др.), а также обращаются к историческим личностям (см. пример 23). Что касается арабских политиков, то они в качестве иллюстраций часто обращаются к историческим событиям, авторитетным личностям, религиозным явлениям (см. примеры 106, 107, 110, 117, 126 и др.) а также часто цитируют аяты Корана (примеры 127, 128) и Библию (примеры 129, 131и др.), что дало нам основание выделить тактику обращения к религиозным ценностям в качестве самостоятельной тактики.
Сопоставляя тактику контрастивного анализа в ПД в трех языках, мы обнаружили, что арабские политики, по сравнению с российскими и британскими, употребляют данную тактику крайне редко. Мы обнаружили лишь два случая данной тактики в речах арабских политиков (примеры 99, 100). В русском и английском ПД, напротив, данная тактика используется достаточно часто. Также мы заметили, что российские политики больше всего сопоставляют факты, относящиеся к сравнению главным образом России с Америкой и с Европой (см. примеры 54, 55, 56, 58 и др.), в то время как британские политики больше сопоставляют цифры, статистические данные и собственные достижения (примеры 11, 12, 14, 15, 16 и др.). Тактика указания на перспективу используется всеми политиками в английском, русском и арабском ПД.
Результаты анализа показали, что, хотя воздействие на эмоции адресата является обязательным компонентом стратегии убеждения в ПД в трех рассматриваемых нами языках, однако применяется данный тип воздействия по-разному. В английском ПД воздействие на эмоции характерно в менышей степени по сравнению с русским и арабским языками. Наш анализ показала, что для английского ПД в большей степени характерно не эмоциональное, а когнитивное воздействие, для чего в целях убеждения используются аргументы, цифры и факты (см. примеры 11, 14, 16, 21, 22, 23 и др.). Для арабского ПД воздействие на эмоции аудитории является одной из наиболее ярких характеристик. С этой целью часто используются обращения к истории, религии, культурным, в том числе религиозным ценностям (см. примеры 106, 107, 110, 117, 126, 127, 128, 129, 131 и др.). Широко используются также невербальные и паравербальные средства воздействия – тембр голоса, жесты, символы и другие семиотические знаки, например, одежда и др. (см. примеры 91, 92).
Данные различия позволили нам различать тактику эмоционального воздействия, под которой понимается воздействие на эмоции, и тактику когнитивного воздействия как воздействие на разум.
На лексико-стилистическом уровне, по нашим наблюдениям, все анализируемые нами политики используют стилистические средства воздействия, однако для каждого политика и ПД в целом характерны особенные фигуры и тропы. Например, мы заметили, что арабские и российские политики чаще используют метафору, а британские – анафору, на втором месте у арабских политиков метонимия и антитеза, у российских – эпитет, а у британских – синтаксический параллелизм. Для большей наглядности представим данные нашего анализа в таблице 1.
В ходе анализа мы обратили внимание на различия в речевом акте Обращение. Мы обнаружили, что обращения британских, российских и арабских политиков различаются по степени формальности и солидарности (единения). Обращения британских политиков отличаются крайне высокой степенью формальности. Чаще всего это Ladies and gentlemen – дамы и господа, the right honorable gentleman / lady – достопочтенный/ая джентльмен / леди . Российские политики используют как официальные формулы обращений – Уважаемые граждане России, уважаемые сограждане, так и неформальные - дорогие друзья. При этом, как видим, используется тактика единения (граждане России, сограждане), которая отсутствует в английском ПД.