Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Дискурс и политическая коммуникация. Теоретические предпосылки развития дискурсологии 4
1.1. Этапы развития политической лингвистики 10
1.2. Исследования в области политической лингвистики на современном этапе 13
1.2.1. Исследования политической коммуникации в Северной Америке 13
1.2.2. Исследования в Центральной и Западной Европе 15
1.2.3. Исследования в Азии, Африке, Океании и Латинской Америке 16
1.2.4. Исследования в Восточной Европе 17
1.2.5. Отечественные исследования политической коммуникации 19
1.3. Стратегии, приёмы и методы современной политической коммуникации 22
1.4. Дискурс как междисциплинарная категория 25
1.4.1. Понятие дискурса в лингвистике: формальный и функциональный подходы 27
1.5. Источники дискурс-анализа. Междисциплинарность дискурса 36
1.5.1. Антропоцентрическая парадигма в исследовании дискурса. Языковая личность 36
1.6. Милитаристский дискурс 41
1.6.1. Диахронический анализ категории «милитаристский дискурс» 41
1.6.2. Синхронический подход к категории «милитаристский дискурс» 44
1.6.3. Свойства милитаристского дискурса 46
1.6.4. Стратегии и технологии дискурса: сходства и различия 50
1.6.5. Коммуникативные стратегии в милитаристском дискурсе 53
1.6.6. Типология понятия «языковая личность» в милитаристском дискурсе политической элиты 57
1.6.7. Метафора в милитаристском дискурсе 59
Выводы по 1-ой главе 68
Глава 2. Теория элит 70
2.1. Теория элит: основные направления 70
2.1.1. Теория элит Гаэтано Моски 74
2.1.2. Теория элит В. Парето 77
2.1.3. Теория элит Р. Михельса 79
2.1.4. Функциональный подход к изучению элиты 80
2.1.5. Концепции современной теории элит 82
2.2. Типология элит 92
2.3. Современная трактовка термина «элита». Понятие политической элиты 95
2.4. Функции и структура политической элиты 98
2.5. Формирование политической элиты. Теоретические предпосылки 101
2.6. Поведенческий дискурс элитарной личности 105
2.6.1. Признаки поведенческого дискурса 109
2.7. Субъект политического дискурса 110
2.8. Понятие концепта в дискурсе 112
Выводы по 2 главе 113
Глава. Исследование дискурса политической элиты 115
3.1. Жанровое разнообразие дискурса элит 119
3.1.1. Инаугурационный дискурс 124
3.1.2. Ораторский дискурс 126
3.1.3. Интервью 128
3.2. Комплексный дискурс-анализ милитаритстского дискурса политической элиты США и Франции на основе методов критического, функционального и контент-анализа дискурса 129
3.2.1. Метод контент-анализа 133
3.2.2. Метод функционального дискурс-анализа 137
3.3. Критический дискурс-анализ милитаристского дискурса политической элиты США и Франции 139
3.3.1. Критический анализ выступлений Ф. Олланда 141
3.3.2. Идеологический анализ милитаристского дискурса Ф. Олланда 154
3.3.3. Грамматико-стилистические средства выражения идеологических категорий 157
3.4. Критический анализ милитаристского дискурса Б. Обамы 160
3.4.1. Идеологический анализ милитаристского дискурса Б. Обамы 172
3.4.2. Грамматико-стилистические средства выражения идеологических категорий 174
3.4.3. Критический анализ милитаристского дискурса поедставителей политическойэлиты США и Франции 176
3.4.4. Метод контент-анализа при исследовании выбранного материала. Сопоставление американского и французского дискурсов элит 183
Выводы по 3-ей главе 190
Заключение 192
Список литературы
- Дискурс как междисциплинарная категория
- Теория элит В. Парето
- Ораторский дискурс
- Критический анализ милитаристского дискурса поедставителей политическойэлиты США и Франции
Дискурс как междисциплинарная категория
Исследователи политической коммуникации в Центральной и Западной Европе: Р. Бахем, К. Буркхардт, Т. А. ван Дейк, Х. Дикманн, Й. Кляйн, Г. Кресс, К. де Ландтсхеер, У. Маас, М. Пеше, М. Фуко, Н. Фэрклоу, З. Эгер. При исследовании политической коммуникации ими рассматривается преимущественно медийный дискурс, применяются методы качественного и количественного анализа, в отличие от американских учёных, отдаётся предпочтение качественному или критическому анализу (Французская школа), изучаются национальные дискурсы, а также проводятся сопоставительные исследования.
Особый интерес для учёных Западно-Европейской и Центрально Европейской традиции предс: 1990; Х. Ортега-и-Гассет: 1990 и др).
П. Друлактавляет изучение когнитивной метафоры, а также синтез методов дискурс-анализа и когнитивной лингвистики. Возникает мнение об изменчивости метафор и их функционировании в дискурсе в качестве живого организма, способного эволюционировать и выживать в борьбе с другими метафорами (А. Мусолф: 2006); разрабатывается теория «телесного разума» на основе сенсомоторного опыта человека (Д. Лакофф: 1987; Д. Лакофф, М. Джонсон: 1980; Д. Лакофф, М. Р. Кларк: 1997; Мандлер 2004; В. Эванс: 2004); лингвокогнитивная теория метафоры, опирающаяся на совокупность антропологического, социокультурного и когнитивного ракурсов (М. Джонсон; Д. Лакофф: 2004; Э. МакКормак осуществляет попытки синтезировать методы дискурс анализа с эвристиками концептуального исследования. В своих исследованиях он пытается наглядно продемонстрировать идею о том, что дискурсивные структуры являются отражением структур социальных. Выделяя концептуальные метафоры абстрактного уровня «равновесие», «контейнер» он обнаруживает, что лидеры стран-членов Евросоюза чаще прибегают к метафоре «контейнер», в то время как лидеры стран-кандидатов в члены Евросоюза – к метафоре «равновесия контейнеров» [П. Друлак: 2005].
К. де Ландтсхеер вместе с рядом учёных разрабатывает комбинаторную теорию кризисной коммуникации (CCCheory), основывающуюся на необходимости интеграции субституционального, синтаксического и интеракционистского подходов к анализу метафоры в политической коммуникации. Ими было доказано существование связи между политическими процессами (такими, как кризис, предвыборная кампания и др.) и метафорическим индексом [К. Ландтсхеер, Ф. Беер: 1991].
Э. Лаклау и Ш. Муфф разрабатывают постмодернистскую теорию дискурса, основывающуюся на идее метафоричности всех сигнификаций. Иными словами, все означающие политического дискурса метафоричны, и метафоричность проявляется в разной степени («пустые означающие» противопоставляются «чистой буквальности») (Э. Лаклау; Ш. Муфф: 2001).
Появляются исследования сопоставительной метафорики. Большое внимание уделяется адресанту политической коммуникации. И. ван дер Валк исследует речь французских политиков с целью выявления ведущих метафор в их идиолектах как фундамента для закрепления в сознании адресата мнения определённой эмотивной направленности (И. ван дер Валк: 2001). Д. Чартерис-Блэк демонстрирует использование политиками метафор с целью актуализации нужных эмотивных ассоциаций (Д. Чартерис-Блэк: 2004).
Представители стран Азии, Африки, Океании и Латинской Америки: Д. Бейн, А. Ви, Й. Ву, Т. Ким, К. Ли, Е. Куо, Ш. Хуанг, Н. Чабан, Р. Ченг. Стоит отметить, что в ряде стран региона ведущими специалистами по политической лингвистике являются выходцы из стран Европы и Северной Америки (А. Вержбицкая, Н. Чабан). В исследованиях применяется метод критического анализа дискурса и культурного аспекта, многие работы посвящены отображению образа Запада через призму местных СМИ (Д. Бейн: 2006; К. Статс: 2006; Н. Чабан: 2005). Исследования политической лингвистики в странах данных регионов осуществляются под сильным влиянием европейских и североамериканских учёных, но с учётом особенностей местной культуры и менталитета, например, японские учёные предлагают «триполярную модель кууки»: «правительство – СМИ – общество», согласно которой информационное давление на один из её компонентов возможен только при наличии согласия между двумя остальными (Й. Ито: 2000). Многие направления политической лингвистики, популярные в США и Европе оказываются несостоятельными в ряде азиатских стран в силу особенностей законодательства и политической системы [Э. Будаев: 2006].
Представителями школы Восточной Европы являются: Н. Н. Клочко, Э. Р. Лассан, В. Макарова, С. Н. Муране, Б. Ю. Норман, Е. С. Серажим и др. Их исследования осуществляются в соответствии с глобальными тенденциями в исследовании политической коммуникации, а именно: когнитивным, семантико-стилистическим, риторическим направлениями с преимущественным использованием дескриптивных методик; рассматриваются проблемы регулирования языковой деятельности, применяются критический и прескриптивный подходы к языку; исследуется медийный политический дискурс с преимущественным изучением общих закономерностей политической коммуникации, реже – идиостилей конкретных деятелей; активно изучается зарубежный политический дискурс, осуществляется его сопоставление с политическим дискурсом в постсоветских странах; особое внимание уделяется текущим мировым политическим процессам; обсуждаются проблемы взаимодействия национальных языков и культур (Н. Н. Клочко: 2005; Э. Р. Лассан: 2006; Ю. Мягкова: 2004; И. М. Кобозева: 2001). Активно рассматривается текущая мировая политическая ситуация, проводятся коммуникативно-стратегические анализы политических выступлений президентов разных стран (А. И. Башук: 2001, Е. С. Серажим: 2000).
Исследуя институциональный дискурс, Э. Р. Лассан посредством критического анализа и вычленения концептуальных метафор пытается выявить «тайные» установки говорящего, делая акцент на необходимости глубокого и детального изучения контекста, как в диахроническом, так и в синхроническом плане, говорит о циническом дискурсе, о вытеснении дискурса моральных ценностей, которое мы можем наблюдать сегодня. Она рассматривает понятия «справедливость» и «порядок» на примере предвыборного дискурса националистических партий в странах Балтии и России, сравнивая их с аналогичными понятиями в Германии (Э. Р. Лассан: 2006). На основе анализа антропоморфной метафорики производятся исследования образа Европы в современных национальных политических дискурсах, например, производится концептуализация понятия Европа с его последующем дроблением на три составных части: Западная Европа, Центральная Европа и Восточная Европа по принципу метафорической персонализации: личность 1, личность 2, личность 3 (Н. Н. Клочко: 2005).
Теория элит В. Парето
Вслед за разработкой сложных эвфемистических конструкций и применением средств политкорректности с целью характеристики военной реальности, возникают технологии манипуляции сознанием, выполняющие манипулятивную функцию, разработанные в рамках функциональной теории дискурс-анализа. Понятие технологизации дискурса вводится Н. Фэрклоу и подразумевает изучение уже имеющихся дискурсивных практик; разработку собственных, более совершенных; обучение персонала этим практикам [Н. Фэрклоу: 1996].
Согласно Н.С. Плотниковой технологизация дискурса – это осуществление процесса планирования необходимых концептов на научных основаниях посредством осознанного закрепления в памяти принципов порождения технологически необходимого дискурса и его автоматическое использование в речи. Технологизация осуществляется на всех уровнях речи, имея глобальный характер, что означает, что при грамотном использовании дискурсивных технологий конструирование мира лишается спонтанности, за счёт чего обеспечивается успешное взаимодействие между индивидом и группами индивидов [Н. С. Плотникова: 2010: 235].
Это значит, что к использованию данного феномена чаще всего прибегают политические деятели в целях установления и распространения определённых дискурсов в государственных учреждениях и компаниях, и их последующее поступление в массы. Понятие технология дискурса накладывается на понятие стратегии (или коммуникативной стратегии), которое является одной из преобладающих составляющих дискурса и нацелена на прививание нужной идеи реципиенту со всеми из этого вытекающими последствиями.
Разница между технологией дискурса и стратегией заключается в том, что стратегия есть макроиллокуция, которая выводится из набора отдельных иллокуций актов коммуникации. Пропозиции, выводимые из стратегии, являются высказываниями, наполненными стратегическим смыслом, опирающимся на опорный концепт (жалоба, недовольство, уговоры, подчинение и др.). Преобладающее большинство стратегий является спонтанным процессом, опирающимся на осознанный выбор адресанта, в то время как технология имеет целью доведение до адресата заранее выбранной цепочки речевых действий [С. Н. Плотникова: 2006]. Технология осуществляется на основе заранее подготовленного специалистом прототипа, тогда как стратегия подразумевает общую направленность актов коммуникации с их нацеленностью на концепт. Технология – это шаблоны, стандарты, берущиеся за основу при взаимодействии с реципиентом.
Таким образом, данные два понятия не являются противоречивыми и часто пересекаются. Например, в дискурсе предвыборной политической кампании технологизация будет играть значимую роль, поскольку кандидаты, стремящиеся к победе, безусловно уделяют особое внимание тому, как донести необходимую идею до группы реципиентов и сделать это щадящим образом, чтобы избежать возникновения у них ощущения недосказанности, навязывания или попытки манипуляции их сознанием. В зависимости от направленности дискурса, технологии будут меняться (повседневный дискурс, политический дискурс, дискурс продаж и т.д.). Процесс отслеживания используемых технологий затрудняется тем, что профессионалами разрабатываются разные, специфические технологии, однако дискурс-анализ позволяет это сделать, для чего применяется ряд методик и данные из разных дисциплин (социология, культурология, политология, нейролингвистика и др.), что подтверждает междисциплинарный характер дискурса, и милитаристского дискурса в частности. Большой интерес представляют социо-когнитивные исследования (Р. Водак), формальный дискурс-анализ (В. Пропп, К. Леви-Стросс, Д. Шиффрин, Ж. Штайнер), критический дискурс-анализ (Н. Фэрклоу), функциональный дискурс-анализ (В. Бенуа, Л. Брезил, П. Пьер), являющиеся наиболее удобными моделями для осуществления анализа политической коммуникации.
Таким образом, анализ дискурса способствует восполнению лакун и раскрытию имплицитной информации, содержащейся в сообщении, а также пониманию манипулятивных стратегий. Манипулятивные стратегии возникли как результат процессов политкорректности и сложной политической эвфемизации, строящейся на языковых конструкциях с предварительно измеренными эффектами воздействия на сознание социума [И. В. Жуков: 2006].
На основе проанализированного корпуса дискурсивных практик перечислим следующие манипулятивные технологии дискурса: 1) способы номинации действующего лица; 2) способы номинации действующих сторон; 3) изменение смыслов слов и понятий; 4) исключение лексики с неприемлемой или непригодной для ситуации коннотацией; 5) создание виртуальной дискурсивной реальности как результат вышеперечисленных приёмов.
Ораторский дискурс
Однако, современное социально-политическое пространство противоречиво и изменчиво, в результате чего многие учёные указывают на сохранение авторитарных тенденций в системе отношений власти и масс. Тенденции к сращиванию элит и их всеобъемлющему контролю также присутствуют. Так, Р. Миллс, представитель леволиберальной теории, рассматривая концепцию теории элит на примере США и критикуя плюралистические теории, говорит, что элита возглавляет три института в каждом обществе: армию, государство и корпорации, образуя иерархию, на вершине которой располагаются командные пункты современного общества, выявление которых даст ключ к пониманию роли, например, американских высших кругов. Такие социальные институты, как семья, церковь, школа и т.д. приспосабливаются к жизни и формируются правительством, армией и корпорациями. Поскольку последствия принимаемых смыкающимися между собой тремя группами элит имеют тенденцию стать всеобъемлющими, руководители из трёх областей (военные, главы корпораций, официальные руководители государства) «сплачиваются воедино, образуя тем самым властвующую элиту Соединённых Штатов» [Р. Миллс: 1959: 26 - 27].
Плюралистические концепции широко используются при обосновании современных западных демократий, однако эмпирические исследования демонстрируют неравномерность воздействия разных социальных слоёв на политику, преобладание влияния капитала и представителей военных структур. Учёными-сторонниками плюралистических концепций предлагается выделение «стратегической» элиты как элиты, чьи суждения и действия имеют необратимые и предопределяющие последствия для всего общества.
К. Поппер рассматривает проблему контроля за правителями как институциональную и требующую особого внимания [К. Поппер: 1992]. Понимая, что после избрания лидеров, массы теряют над ними контроль, Й. Шумпетер придаёт особое значение неправящим, автономным элитам, влияющим на власть, таким как академическая и университетская. Активизация данных типов элит, по его мнению, приведёт к усилению контроля над правящей элитой [Й. Шумпентер: 1969].
Некоторые представители плюралистической концепции (Р. Арон, М. Крозье) выделяют «господствующий» («правящий») и «политический» класс – таким образом, продолжая развивать идеи макиавелистского направления – первый из которых представлен рядом элит и осуществляет их рекрутирование и управление массами, отмечая, что любой политический режим олигархичен и управление обществом осуществляется привилегированным меньшинством. Большинство населения подчиняются «господствующему» классу, а политический режим является проявлением данной элиты. Учёный выделяет «правящий» класс как привилегированную группу, не осуществляющую политические функции, оказывающую влияние на руководителей и управляемых за счёт обладания мощной финансовой властью и морального авторитета, и «политический» класс как узкое меньшинство, выполняющее управленческие функции.
Поскольку плюралистические теории элит отрицают существование единой привилегированной группы, в каждой из базисных групп (религиозных, профессиональных, демографических и др.) выделяется собственная элита, выражающая её интересы и воздействующая на её развитие, способствуя конкуренции между элитами. Результатом подобной конкуренции будет децентрализация единого политического субъекта, в центре которой оказываются «центры» интересов. Соответственно, элита - многомерное образование, представляющее позиции, находящиеся «наверху» социальных образований и занимающие доминирующие позиции в экономике, армии, управлении, церкви, профессиональных и общественных организациях, образовании и культуре [К. М. Гожев: 2005; 11; В. В. Мшвениерадзе: 1989; 170].
В соответствии с теорией В. П. Плосконосовой плюралистические концепции с одной стороны помогают выражению процессов усложняющегося общественного разделения труда, усиления влияния творчества масс на социальные процессы при помощи каналов своего влияния, роста социальной дифференциации и многообразия социальных групп, с другой стороны эклектическая трактовка различных групп интересов является неудовлетворительной, поскольку недооценивает взаимосвязи общественной системы и агрегированных субъектов с прошлым и будущим, а также противоречивость взаимодействия экономических, социокультурных и политических факторов [В. П. Плосконосова: 2002].
Критический анализ милитаристского дискурса поедставителей политическойэлиты США и Франции
При осуществлении анализа дискурса применяются следующие типы анализа: контент-анализ, лингвистический анализ, функциональный анализ, критический анализ, метод когнитивного дискурс-анализа, конверсационный анализ и др. Критический дискурс-анализ является одним из ключевых средств для осуществления анализа милитаристского дискурса.
Метод контент-анализа, разработанный Г. Лассвеллом и П. Лазарсфельдом в середине прошлого столетия, широко применялся на практике в США, однако был раскритикован представителями французской школы дискурс-анализа (П. Бурдье, М. Пешо, М. Фуко). Причинами критики количественных исследований стала их предзаданность, информационная и контекстуальная неполноценность, поскольку ими охватывается лишь техническая сторона дискурса. Однако контент-анализ может служить полезным инструментом для проведения качественного анализа, опирающегося как на статистические данные употребления лексем, так и на интертекстуальность и контекстуальность дискурса, которые составляют геополитическую реальность.
В современной методологии критический дискурс-анализ рассматривается как «наиболее часто используемая концепция в лингвистике, семиотике и дискурсивном анализе», не являясь школой, парадигмой, или гомогенной моделью [Т. А. Ван Дейк: 1993; 131].
Критическим дискурс-анализом (далее КДА) занимаются: Л. Альтюссер, М. Бахтин, Р. Барт, П. Бурдье, Т. А. Ван Дейк, Д. Фэрклоу, и другие. Целью КДА является изучение употребления языка с точки зрения социальной практики. Другими словами, люди употребляют язык не в изолированном порядке, а в сочетании с культурным, социальным и психологическим аспектами.
Учёные предлагают разные определения КДА, например, Г. Баттон говорит: «Критический дискурс-анализ помогает понять, как составлены тексты и отдельные (и потенциально идеологически обработанные) концепции могут быть выражены деликатным и скрытым образом; в силу своей скрытости, они не демонстрируют открытой борьбы, способствуя тому, что Кресс называет «уход в мистификацию и безличность» [Г. Баттон: 1995; 198 – 199]. Мы же, вслед за Н. Фэрклоу, будем понимать под КДА дискурсивный анализ, нацеленный на систематическое исследование отношений случайности и направленности между дискурсивными практиками и более широкими социальными и культурными структурами, процессами и отношениями; на исследование того, как подобные практики, события, тексты возникают и идеологически оформляются отношениями между власть имущими и борющимися за власть; а также на исследование того, как непрозрачность данных отношений между обществом и дискурсом является сама по себе фактором, который поддерживает власть и гегемонию [Н. Фэрклоу: 1992; 12].
Таким образом, КДА принимает во внимание социальный контекст и изучает связи между текстуальными структурами и их функционированием и взаимодействием в обществе. Подобный тип анализа является комплексным, многоуровневым и позволяет выделить и заполнить лакуны между структурой текста и его социальным функционированием, что особенно актуально при создании и поддержании неравенства между властью и обществом, либо между властью и её оппонентами. КДА также помогает раскрыть принципы применяемых в дискурсе стратегий, например, манипулятивная, легитимирующая стратегии и др.
В данном исследовании мы рассмотрим главные принципы функционирования критического дискурс-анализа, параллельно применяя метод контент-анализа, а именно: выявим коэффициент частотности лексем лексико-семантического поля «милитаризм» («война», «безопасность», «помощь» и др.) в его прямом и косвенном наименовании с выделением самых распространённых средств выражения данного концепта, выделим идеологическую направленность заданного дискурса с последующим сопоставительным анализом американского и французского дискурса элит на основе полученных эмпирических данных. Благодаря когнитивному анализу мы выявим основные направления метафорического моделирвания в милитаристском дискурсе элит. Метод функционального анализа поможет определить основные методы и функции воздействия на сознание реципиента.
При осуществлении критического дискурс-анализа мы будем пользоваться трёхступенчатой моделью Н. Фэрклоу: текст (устный и письменный), дискурсивная практика (воспроизведение текста и его интерпретация) и социокультурная практика. Данная модель, введённая Н. Фэрклоу и трансформированная в аналитический метод, включает в себя: описание текста, интерпретацию отношений между дискурсивными процессами и текстом, а также объяснение отношений между дискурсивными процессами. Применяя эту модель, мы будем учитывать поведенческие паттерны, определяющиеся через дискурсообразующие концепты.