Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Фразеологические единицы в азербайджанском языке в сопоставлении с аналогичными единицами русского языка 10
1.1. История изучения фразеологии в русистике 10
1.2. Изучение фразеологии в тюркских языках 32
1.3. История изучения фразеологизмов в азербайджанском языке 35
1.4. Общая характеристика фразеологической семантики в азербайджанской лингвистике 37
1.5. Сингармонизм в фразеологизмах азербайджанского языка 39
Глава II. Семантическая и структурная характеристика соматических фразеологических единиц с компонентами «голова» и «сердце» в азербайджанском и русском языках 53
II.1. Фразеологическая картина мира соматизма рк «сердце» 53
II.2. Лексико-семантическое развитие слова ba - «голова» в азербайджанском и русском языках 80
Глава III. Смысловые связи и отношения соматических фразеологических единиц азербайджанского и русского языков 84
III.1. Вариантность фразеологических единиц 84
III.1.1. Лексические варианты 86
III.1.2. Фонетические варианты 88
III.1.3. Морфологические варианты 89
III.1.4. Синтаксические варианты 90
III.1.5. Количественные варианты 90
III.2. Многозначность 98
III.3. Омонимия 105
III.4. Синонимия 106
III.5. Антонимия 109
Заключение 112
Список словарей: 123
Список использованной литературы: 124
Список условных сокращений 139
Приложение 140
- История изучения фразеологии в русистике
- Фразеологическая картина мира соматизма рк «сердце»
- Количественные варианты
- Антонимия
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Представленная диссертационная работа содержит сопоставительный анализ соматических фразеологических единиц с компонентами «голова» и «сердце» азербайджанского языка в сопоставлении с русским. В работе фразеологический материал подвергается всестороннему анализу: определяются границы и объем фразеологии, дается структурно-семантическая, грамматическая и морфологическая характеристика фразеологизмов, устанавливается их лексический состав и т.д. Кроме того, определяются стилистические особенности фразеологических единиц и сфера их использования.
Исследуемые нами проблемы продиктованы самим ходом развития
азербайджанской фразеологии: с одной стороны, наблюдается синхронное
описание фразеологии тех языков (азербайджанского и русского языков),
которые не были еще в центре внимания исследователей, с другой стороны –
исследование в области компаративной фразеологии, в котором сравниваются
фразеологические системы тюркского языка с системами языков иной
структуры, приводятся фразеологические эквиваленты сравниваемых языков.
Для достижения большей конкретности материал ограничен
фразеологическими единицами, в составе которых наличествуют слова, обозначающие названия частей тела, т.е. соматические фразеологические единицы с компонентами «голова» и «сердце».
Выбор темы диссертации для анализа СФЕ обусловлен следующими факторами:
во-первых, соматическая фразеология азербайджанского и русского языков еще не была предметом специального исследования, и с этой точки зрения работа является первой попыткой дать общую характеристику наиболее многочисленной группы СФЕ указанных языков;
во-вторых, сравнительный анализ СФЕ азербайджанского языка дает возможность выявить естественный ход развития фразеологического фонда
языка;
- в-третьих, сравнительный анализ соматического фразеологического
материала азербайджанского языка позволит проследить общие и
отличительные черты и перспективы развития СФЕ азербайджанского и
русского языков.
Кроме того, обращение к данной теме обусловлено возобновившимся и возросшим за последние десятилетия интересом к восточным странам, их культуре и языкам, в частности к тюркским.
Изучение соматических фразеологизмов азербайджанского и русского языков представляет значительный интерес не только для лингвистической тюркологии и индоевропеистики, но и для изучения функционирования русского языка в тюркских регионах России. Русский язык так или иначе отражает лексические и семантические особенности многих фразеологизмов, как исконных, так и заимствованных, что позволяет при соответствующей методике преподавания более эффективно решать сложные вопросы практического изучения русского и тюркских языков в России.
Предмет исследования – фразеология современного азербайджанского и русского языков.
Объект исследования – соматические фразеологизмы с компонентами «голова» и «сердце» азербайджанского и русского языков.
Основные цели исследования:
-
Представить в синхронном описании СФЕ азербайджанского и русского языков.
-
Выявить общие и отличительные черты СФЕ азербайджанского и русского языков, проследить динамику развития фразеологического фонда языков.
В соответствии с указанными целями в работе поставлены следующие исследовательские задачи:
- провести сравнительный анализ СФЕ с компонентами «голова» и
«сердце»;
установить семантические группы СФЕ;
выявить структурные типы и дать характеристику каждому типу;
дать количественную и качественную характеристику СФЕ; -исследовать соматические фразеологизмы азербайджанского и русского
языков с точки зрения их лексико-стилистического функционирования;
- провести параллель и выявить СФЕ, отсутствующие в сопоставляемых
языках.
Теоретико-методологической базой исследования послужили труды
отечественных и зарубежных лингвистов, имеющие принципиальное значение
для понимания сущности поставленной проблемы и ее соответствующей
интерпретации: Н.К. Дмитриева, Г.Д. Байрамова, Ю.Д. Апресяна,
М.Н. Шанского, В.В. Виноградова, А.И. Молоткова, А.З. Абдулаевой,
Н.Э. Гаджиахмедова, К.Х. Даибовой, М.И. Мугидовой, М.Г. Тагиева и многих др.
Методы и приемы исследования. В работе в основном используются описательный, сравнительный, сопоставительный методы. Поскольку в работе преследуется цель сравнительного анализа СФЕ, то мы пользовались приемами и методами сравнительного анализа языковых единиц. К настоящему времени выработались некоторые общие принципы межъязыкового сравнительного анализа, применимые к любым парам (группам) языков.
Материал и источники исследования. Основным источником исследования послужили языковые единицы, извлеченные из различных русских и азербайджанских словарей. Языковой материал привлекался из произведений фольклора, известных русских писателей и поэтов, а также из прессы, учебно-методической и научной литературы.
Научная новизна. В диссертационной работе впервые приводится и
подвергается сравнительному анализу большой соматический
фразеологический материал азербайджанского языка в сравнении с русским.
В работе содержатся новые наблюдения в области фразеологии,
связанные с особенностями их функционирования на различных
лингвистических уровнях генетически неродственных языков.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что в сферу научного исследования вовлекаются специфические данные, которые, с одной стороны, присущи соматическим фразеологизмам с компонентами «голова» и «сердце» только в азербайджанском языке, а с другой – только в русском.
Материал и результаты проведённого исследования могут быть
использованы при дальнейшей разработке вопросов, связанных с
лингвокультурологической характеристикой соматических фразеологических единиц азербайджанского и русского языков.
Практическая значимость работы определяется тем, что результаты ее могут использоваться при чтении спецкурсов и проведении спецсеминаров по фразеологии, а также при сопоставлении двуязычных и толковых словарей азербайджанского и русского языков.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Любой анализ фразеологизма, будь то структурный, семантический или
функциональный, следует начинать с определения категориальных признаков ФЕ
и отграничения их от некатегориальных. Без этой процедуры характеристика
фразеологизма как особой языковой единицы будет ущербной.
2. Утвердившееся в языкознании мнение, что в азербайджанском и
русском языках многозначные фразеологизмы составляют меньшинство, не
подтверждается на материале азербайджанского языка. Наши наблюдения
позволяют заключить, что в азербайджанском языке представлено достаточно
большое количество многозначных фразеологизмов.
3. В основе морфолого-фонетических явлений сингармонизма и
аллитерации лежит один и тот же принцип, а именно – звуковой повтор. В
случае с сингармонизмом мы имеем повтор (уподобление) гласных (реже –
согласных) в рамках одного слова по одному или нескольким фонетическим
признакам. В случае с аллитерацией – повтор начального согласного в разных
словах одного речевого отрезка. Наличие сингармонизма и аллитерации в
многозначных фразеологизмах рассматривается как свидетельство их
древности.
4. Единицы, обладающие общностью значения, но различающиеся
образной основой, образуют синонимические ряды фразеологизмов.
Синонимичные ФЕ могут иметь различную синтаксическую организацию и
могут различаться количеством составляющих компонентов.
-
Явление антонимии в сфере ФЕ азербайджанского языка представлено в меньшей степени, чем явление синонимии. Наиболее многочисленной является группа ФЕ, антонимичность которых создана противоположностью значения одного из компонентов.
-
Слова, лишенные полисемантизма, теряют перспективу развития. Если слова не выражают различные значения, не располагают хотя бы двумя-тремя значениями, они теряют продуктивность, сужаются по значению, архаизируются или вовсе исчезают.
-
Семантический потенциал слова Ъщ «голова» в составе различных словосочетаний неодинаков, слово Ъа, как и другие соматизмы, имеют более широкие возможности при наличии множества значений.
-
Вариантность компонентов в анализируемых ФЕ связана не с явлением смещения значения, как это традиционно принято считать, а с наличием в исследуемых языках метонимических формул, которые допускают употребление «содержащего» вместо «содержимого», что и приводит к вариантности во фразеологизмах.
-
Хотя фразеологические единицы азербайджанского языка однозначны, встречается большое количество таких единиц, которые имеют два или более значения, т.е. приобретают многозначность. В русском языке, напротив, преобладают однозначные фразеологизмы. Метафорическое переосмысление, посредством которого свободные словосочетания преобразуются во фразеологизмы, служит определенным препятствием для развития многозначности.
Апробация работы. Основные выводы и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры дагестанских языков ДГПУ; на научных
итоговых конференциях профессорско-преподавательского состава ДГПУ; на международных и всероссийских конференциях. По теме диссертации опубликовано 11 статей, в том числе три статьи в изданиях рекомендованных ВАК Минобразования РФ.
Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка словарей, списка использованной литературы, списка условных сокращений и приложения. Общий объем работы составляет 156 страниц.
История изучения фразеологии в русистике
Изучение фразеологии в русистике опирается на постулат, что без точного и адекватного определения фразеологизмов, нельзя до конца уяснить их качественное своеобразие. Следовательно, прежде чем исследовать фразеологические единицы, следует дать точное и адекватное определение всем языковым единицам, составляющим предмет фразеологии. А.И. Молотков, например, полагает, что, если фразеологическая единица действительно выделяется в особую единицу языка, она может существовать в языке только в единстве своей формы и содержания и должна отличаться в своей категориальной сущности от всех других единиц в этой области. Возможно допустить некое сходство в близких, совпадающих какими-то общими с ней чертами. языковых единицах. Главное при квалификации фразеологизмов неукоснительно соблюдать принцип единства формы и содержания. Без соблюдения данного принципа невозможно дать лексико-грамматической характеристики фразеологической единицы. Соблюдение данного принципа необходимо также для описания особенностей функционирования фразеологизмов, истории ее становления и развития, для выявления соотношения ее с другими единицами, в том числе со смежными единицами: словом и словосочетанием.
Только при условии, что учитывается принцип единства формы и содержания можно решить вопрос об автономности фразеологизма как языковой единицы, об особенностях функционирования фразеологических единиц, о синонимических и несинонимических форм употребления у нее, о синонимических, антонимических и омонимических соотношениях разных фразеологических единиц [Молотков, 1977].
По мнению А.И. Молоткова такие качества фразеологической единицы, как «устойчивость», «воспроизводимость», «семантическая слитностью компонентов», «целостность значения», его «идиоматичность», которые исследователи выделяют для характеристики качественного своеобразия фразеологизма, безусловно, следует учитывать. Но при игнорировании единства формы и содержания этой единицы языка, они теряют свою актуальность.
Например, такие качества фразеологизма как «устойчивость» и «семантическая слитностью компонентов» характерны не только для ФЕ, но для прототипов фразеологизмов. Простое синтаксическое словосочетание доводить до белого каления металл, которое явилось прототипом для создания фразеологизма доводить до белого каления человека, также устойчиво как по составу образующих его частей, так и по структуре, как и сам фразеологизм. В этих выражениях (и в простом синтаксическом сочетании слов, и во фразеологическом сочетании) ничто нельзя изменить, не нарушая единства формы и содержания их. Оба эти выражения воспроизводятся в таком виде всегда, когда необходимо выразить соответствующее содержание высказывания. Как видим, обычное сравнение прототипа фразеологизма с самым фразеологизмом, демонстрирует несостоятельность такого утверждения.
В современной русистике термин фразеология имеет два значения: широкое и узкое. В широком значении под термином фразеология понимается научная дисциплина, изучающая фразеологизмы или фразеологические единицы языка. В узком значении под термином фразеология понимается сам состав, или совокупность фразеологических единиц в языке.
Фразеология как самостоятельная лингвистическая дисциплина впервые была выделена именно в русистике. Основания для выделения фразеологии в отдельный раздел лексикологии наряду с другими лингвистическими дисциплинами, предопределяются объективными факторами. Становление и развитие фразеологии русского языка как научной дисциплины было исторически предопределено двумя факторами. Главный фактор заключался в том, что задолго до появления трудов по теории фразеологии и первых специальных лексикографических работ по фразеологии русского языка, в России уже существовала традиция лексикографирования фразеологизмов в различных словарях (двуязычных, токовых и т.д.). Эта традиция никогда не прерывалась и успешно продолжается по сей день.
Истоки истории исследования фразеологизмов русского языка восходят к тому времени, когда фразеологизмы стали включаться в словари и получать в них толкование. Необходимость элементарных знаний у составителей словарей о структуре и семантике фразеологизма очевидна, поскольку перед ними всегда стояли вопросы, что включать в словарь из состава таких единиц языка, как описывать такие единицы языка, как их комментировать.
Вторым фактором, предопределившим появление в русистике фразеологии как научной дисциплины, послужила разработка русскими лингвистами учения о словосочетании задолго до того, как накопленные лексикографами факты, касающиеся фразеологизмов русского языка, получили свое научное объяснение, Учение о словосочетании имеет самое непосредственное отношение к истории формирования основных понятий и основных идей фразеологии русского языка. Необходим был определенный уровень развития науки о языке, чтобы фразеологические единицы языка были выделены в самостоятельный объект исследования [Ларин, 1956].
Разработка русскими лингвистами вопроса о словосочетаниях позволило уже со второй половины XIX века рассматривать фразеологизм как необычное словосочетание в системе словосочетаний русского языка. Именно русистами была предпринята в то время попытка всесторонне осмыслить и научно объяснить фразеологизм с учетом присущего только ему своеобразия. Однозначно можно утверждать, что именно русским лингвистам принадлежит заслуга выделения фразеологизма в системе словосочетаний. По сей день не утратили научной ценности известные труды по фразеологии русского языка В.В. Виноградова, определившие на длительное время стратегию развития исследований в этой области [1946], все еще актуальными остаются: мысли Л.В. Щербы о разграничении устойчивых словосочетаний в плане языка и в плане речи [1974].
Утверждение известных лингвистов, о том, что развитие русской фразеологии находится на стадии эмбрионального, «скрытого развития» [Ларин, 1956: 200] или в состоянии младенчества, «в колыбели» [Амосова, 1966: 67] остается справедливым по существу и сейчас.
Хотя с тех пор вопросы фразеологии русского языка получили свое дальнейшее освещение в целом ряде монографий и докторских диссертаций, в большом количестве специальных статей и фразеология языка нашла свое место в курсах по общему языкознанию, в грамматических сочинениях и исследованиях по истории литературного языка и языка писателя, такое утверждение в известной мере не утратило своей актуальности [Молотков, 1977]. По наблюдениям А.И. Молоткова трезвая оценка теоретического уровня многочисленных работ по фразеологии русского языка, высказанная в свое время С.И. Ожеговым, может быть отнесена и к работам, написанным позже. До сих пор нет однозначных трактовок основных понятий и терминов фразеологии русского языка. Одни и те же языковые единицы учеными квалифицируются по-разному, а термины, которыми они пользуются для обозначения этих понятий, употребляются неоднозначно. Отсутствие у русистов единого мнения о том, что такое фразеологизм, приводит к тому, что у них нет точного представления, каков состав таких единиц в языке., предлагаемые Разные ученые приводят различные перечни фразеологизмов русского языка, которые отличаются друг от друга в значительной мере.
Как отмечает А.И. Молотков, образцом такого «уточнения» классификационной схемы русских фразеологизмов В.В. Виноградова может служить выделение наряду с фразеологическими сращениями типа точить лясы, бить баклуши, очертя голову, фразеологическими единствами закинуть удочку, из пальца высосать, положить зубы на полку и фразеологическими сочетаниями закадычный друг, скалить зубы, расквасить нос, так называемых «фразеологических выражений», под которыми такие устойчивые в своем составе и употреблении фразеообороты, которые не только являются семантически членимы, но и состоят целиком из слов со свободными значениями, например, любви все возрасты покорны, человек - это звучит гордо и т.п. [Молотков, 1977: 78].
Разнобой и путаница в научной терминологии, обслуживающей фразеологию, обусловлены несколькими факторами. Прежде всего, следует назвать разнобой мнений среди лингвистов по вопросу о квалификации такого понятия как фразеологизм. В русистике представлены различные, порою прямо противоположные взгляды на фразеологизм. Нет единства во взглядах ученых на качественное своеобразие фразеологизма, на определение его категориальных, или дифференциальных признаков. Затем следует назвать наличие различных взглядов на состав фразеологических единиц в языке. И, наконец, путаница в научной терминологии в этой области вызвана отсутствием четкости в выделении и разграничении основных понятий, относящихся к этой области знаний.
Фразеологическая картина мира соматизма рк «сердце»
Печаль. Сегмент, обозначаемый родовым понятием «печаль», на фразеологическом уровне с использованием соматизма уРдк концептуализуется с опорой на различные явления экстралингвистической реальности и имеющиеся в их номинации ассоциативные связи с чувством грусти, печали.
В сознании носителей азербайджанского языка «печаль, грусть» - это физическая боль, метафорически перенесенная в психологический дискурс, ср. урф агрымаг (сызылдамаг) (сердце болит) - о чувстве горечи, скорби.
Ьэр дэфэ ушаглар евиндэки атылмыш ушаглары керэндэ урэ/им агръуыр. «Каждый раз при виде брошенных детей в детском доме у меня болит сердце».
Урэк агрысы (анысы) ил - с болью в сердце, с душевной болью:
Мэн урэк агрысы илэ ]аралы эскэрэ ]ахынлашдым. «Я с болью на душе подошла к раненому солдату».
Для кодификации ментальной сущности «печаль» метафорически в психологический дискурс переносится и тихое продолжительное болевое ощущение:
ypdju сызылдамаг (сердце ноет, о чувстве горечи, скорби, жалости) -душа болит:
Бу дэкшэтли фэлакэт чох адамын уР ини сызылдадыб. «Эта трагическая катастрофа заставила сердца многих болеть и скорбить».
В вербализации «печали» отражается и ассоциативные связи с физическими явлениями, которые через физиологические ощущения переносятся на психологические реалии. В этническом мышлении носителей азербайджанского языка печаль ассоциируется со сжатием сердца:
ypdjuHU сыхмаг (сжимать сердце свое) - горевать, терзаться.
Ypdjmu сыхма, пэр mej дузэлэр! «Не переживай, пусть сердце не сжимается, всё образуется! »
Ypdju шама двнмэк (шам кими римк) (сердце в свечу превратилось) -таять (чахнуть) от горя (страха). В печали сердце, тает, как свеча.
Ана мупарибэдэки оглуну кезлэ)инчэ ypdju шама двнмушду «Пока мать ждала возвращения сына с войны, её сердце таяло, как свеча».
YpdjuHd das басмаг (вурмаг, го]маг, чэкмэк) (прижигать каленым железом сердце его) - причинять кому-либо сердечную боль, тяжелое горе, душевные страдания.
Оглунун шсафсыз пэрэкэтлэри онун ypdjum das басды. «Она страдала от безжалостных поступков своего сына».
В сознании носителей азербайджанского языка представление о «печали» может быть передано как «разрывающееся» сердце - ypdju партламаг: ypdjuM партла] ыр = сердце разрывается у меня.
Анасынын эзабларыны кврэн огланын Щэчандан ypdju партлсуырды. «Когда он видел страдания своей матери, у него разрывалось сердце».
Сердце может быть разорвано на куски, ср.: ypdju парча - парча олмаг (парчаланмаг) (сердце стало кусками) - о чувстве острой жалости, сострадания (кому-либо).
Хэстэ ушага баханда онун ypdju парча-парча олурду. «У него разрывалось сердце от острой жалости, когда он смотрел на больного ребёнка».
Равным образом «печаль» концептуализуется как метафорическое вытягивание сердца: урэк чурутмэк (сгноить сердце) - вытягивать душу.
YpdjuMU чурутмэ, нечэ варса елэ даныш! «Не тяни мне душу, говори как есть!».
Исследуемая ментальная сущность предстоит как метафорическое преобразование сердца в кровь: ypsjunu гана двндэрмэк (сердце его обратить в кровь) = терзать душу, сердце.
Сэнин чансыхычы эквалатларын ypdjimu гана двндэрир. «Твои душераздирающие истории обливают моё сердце кровью».
В общественном сознании носителей азербайджанского языка «печаль» предстоит в виде сердца, которое можно поймать, т.е. сердце репрезентирует саму печаль: ypdju тутулмаг (сердце схватить) - грустить, печалится, тосковать.
Узун муддэт гурбэтдэ }ашамагыш бахма]араг о, кэлэ дэ вэтэнини хатырлсуанда ypdju тутулурду. «Прожив на чужбине много лет, он все ещё тосковал по родине».
Сердцу могут быть приданы антропоморфные свойства - оно как человек может печалиться: ри губарланмаг (губар баламаг, губар олмаг) (сердце печалится) - сильно опечалится.
YpdjuM губарланыр, мэн бу кэрэкэтэ ла]иг dejmdim. «Мне грустно, я не заслужила такого отношения к себе.
Страх. Представление о «страхе» в сознании носителей азербайджанского языка концептуализуется различным образом. В основе кодификации «страха» может лежать образ падающего сердца: ypdju душмэк (сердце упало) - испугаться, перепугаться, душа в пятки ушла.
Габагыма чыхмыш гара пишик ypdjuMU дабаныма душуртду. «Внезапно выбежавшая мне на встречу чёрная кошка испугала меня».
При общей идее метафорического «падения сердца» как основы концептуализации страха этот образ может быть конкретизован, сердце можно уронить в пупок, ср. урэк-квбд)и душмэк (уронить сердце в пупок) испугаться, перепугаться, сердце упало.
Кичик оглунун нэрдивандан ашагы }ыхылдыгыны кврэн Лалэнин урэк-квбэ/и душду. «Увидев, что её маленький сын падает с лестницы, Лале закричала от страха».
Сердце может упасть в пятки: ypdju дабанына душмэк (сердце упало в пятки) - испугаться, перепугаться. Ьдкимин элиндд uJHd кврэндэ, горхудан онун ypdju дабанына душду «Она сильно перепугалась, увидев шприц в руках врача».
Оно может также упасть под ноги - ypdju щагынын алтына душмэк (сердце упало под ноги) - душа ушла в пятки.
взунэ тэрэф тушланмыш силакы кврэндэ онун ypdju а]агынын алтына душду. «Его душа ушла в пятки, когда он увидел направленное на него ружьё».
Или просто во внутрь ypdju ичинэ душмэк (сердце упало внутрь) -испугаться, перепугаться, сердце упало (оборвалось).
Золу кечэн гоча машынын ш-ymyjdpdK дуз устунэ кэлдщини кврэндэ ypdju ичинэ душду. «Переходивший дорогу пожилой мужчина испугался, увидев мчавшуюся прямо на него машину».
Экстралингвистической основой концептуализации страха может статьи сравнение чувства страха с дрожанием, трепетом, ср. ypdju титрэмэк (сердце дрожать) - трепетать, испытывать страх.
Оглу ишдэ кечикэндэ, И эчандан ананын ypdju mumpdjupdu. «Мать всегда боялась, когда сын задерживался на работе».
Трепет души, сердца сравнивается с трепетом, дрожанием листьев, ср.: ypdju нанэОарпагы) кими dCMdK (mumpdMdK) (сердце как лист трепещет) трепетать, испытывать страх.
Гаршысында чанавары Kepdndd онун ypdju Hand japnasbi кими dCMdjd башлады. «При виде волка он задрожал от страха».
В качестве предмета сравнения может выступать и объект фауны: ypdju гуш кими чырпынмаг (сердце трепещет, как птица) - трепетать, испытывать страх.
Анамын квзлdpuнuн багландыгыны Kopdndd ypdjuM гуш кими чырпынмава башлады. «Когда я увидела закрывающиеся глаза моей матери, я испугалась за неё».
Чувство страха концептуализуется также метафорическим отрывом сердца (от тела), ср. ypdK ZOJMUMUZ (не оставить сердце) - перепугать насмерть (до смерти).
Гэфл кэлишинлэ сэн мэндэ урэк го]мадын. «Ты напугал меня до смерти своим внезапным появлением.
Точечное, однократное проявление страха репрезентируется также метафорическим прыганием сердца, ср.ура/н гопмаг (гырылмаг) (сердце прыгает) - перепугаться насмерть, екнуть (о сердце).
Количественные варианты
Количественное варьирование компонентного состава наиболее ярко проявляет себя в формулах речи - приветствиях, пожеланиях, проклятиях, модальных выражениях.
У фразеологических единиц опускается обычно семантически избыточный компонент, в структуре ФЕ обычно занимающий постпозитивное положение.
Редукция компонентов, хотя и редко, но наблюдается и у ФЕ со структурой словосочетаний. Обычно опускается компонент, значение которого выражается одним из сохраняющихся компонентов.
В таких фразеологических единицах значение редуцировавшихся компонентов вбирают в себя элементы, они являются как бы семантически избыточными в структуре целого, что способствует функционированию сокращенного варианта, и абсолютно не отражается на плане содержания ФЕ.
В азербайджанском языке функционируют глагольные фразеологизмы экспрессивно окрашенные, которые образно характеризуют психическое состояние человека, например: bai xarab olmaq (Mi olmaq) - съехать (поехать, слететь) с ума / двинуться (подвинуться) умом / двинуться (сдвинуться) по фазе / гикнуться / помешаться / свихнуться / рехнуться / спятить (потерять рассудок);
йгэуг getmdk - падать в обморок / выпасть в осадок / отключиться (терять сознание) и т.д.
Продуктивную семантическую группу составляют глагольные идиоматические сочетания, которые образно и эмоционально обозначают действия, определяющие поведение человека, его отношение к труду, людям, социально-общественной жизни и т.д. Например: Ъща mindirmdk - «сажать на голову»; Ъща тгптэк - садиться на голову / сесть на голову.
Глагольные идиомы-фразеологизмы с полной парадигмой участвуют в оппозициях по всем категориям и формам, свойственным глаголам. К ним, в частности, принадлежит сочетание слов Ъщa gdlmdk (досл., приходить в голову) «вспомнить». Оно может иметь грамматические категории лица, числа, времени, залога, может выступать в неспрягаемых формах, а также в качестве имени действия, например: baa glmk - «воплощать в жизнь» (осуществиться, претвориться, сбыться, получиться);
По-видимому, к глагольным идиоматическим сочетаниям с полной парадигмой следует отнести и такие, которые могут употребляться и в положительном, и в отрицательном аспектах, но в речевой практике предпочитается выражать один из названных аспектов.
Основной путь образования глагольных идиоматических сочетаний в азербайджанском языке - это семантическое переосмысление свободных сочетаний слов, поэтому глагольные идиомы по своей грамматической структуре совпадают со свободными сочетаниями слов. Все глагольные идиоматические выражения можно разделить на два структурных типа:
1) глагольные идиомы, соответствующие по структуре словосочетаниям;
2) глагольные идиомы, соответствующие по структуре предложениям.
В зависимости от способа выражения стержневого компонента глагольные идиомы, соответствующие по структуре словосочетаниям, подразделяются на три группы: 1) субстантивно-глагольные, 2) глагольно-глагольные и 3) адвербиально-глагольные.
При подобных глаголах это окружение большей частью состоит из имен существительных в основном в дательном и в винительном падежах. Относительность значений глагольных слов в словосочетаниях обусловливает тесную семантическую связь между составляющими их компонентами. Вполне понятно, что такие словосочетания, как наиболее компактные, чаще всего использовались носителями языка в качестве вторичных номинаций фактов действительности. Например: basin kdsmdk (досл., отрубить голову) «погубить кого-либо», basina gixmaq (досл. выйти наверх, поверхность) «обнаружиться»; baa xmaq - «закругляться» / «подойти к концу (заканчивать)».
В качестве компонентов глагольных идиом часто употребляются существительные, обозначающие части тела (соматизмы), например: basin aylandrmaq - «вскружить голову», basin sallamaq (доел. голову опустить) -«вешать голову».
Именные компоненты субстантивно-глагольных ФЕ могут быть выражены формами косвенных падежей, например: Ьщтсіап basmaq (доел., давить с головы) «угнетать»; Ьщтсіап basmaq - ставить палки в колёса (намеренно мешать) / не давать ходу (подавлять). Субстантивно-глагольные ФЕ с именными компонентами в форме косвенных падежей, не получили в азербайджанском языке широкого распространения.
Именной компонент субстантивно-глагольных идиом, состоящих из трех компонентов, стоит, как правило, в форме дательного или винительного падежа, например: bain odda soxmaq (досл., сунуть голову в огонь) «лезть в огонь», basin yorann altna soxmaq (досл., сунуть голову под покрывало) притвориться (например, больным)».
Трехкомпонентные субстантивно-глагольные идиомы в азербайджанском языке функционируют достаточно редко. Еще меньшее распространение получили субстантивно-глагольные идиоматические сочетания более сложной конструкции (четырехкомпонентные и пятикомпонентные), которые в азербайджанском языке наблюдаются редко: kimin olsa da basinda oturmaq (доел., сесть на голову кого-либо) «сесть на чью-либо голову».
Широко распространены в современном азербайджанском языке двухкомпонентные глагольно-глагольные идиоматические сочетания. Такие фразеологизмы состоят из двух компонентов: деепричастия и финитной формы глагола. Причем особо следует подчеркнуть, что глагольные идиомы рассматриваемого структурного типа в большинстве случаев генетически восходят к таким простым предложениям, сказуемые которых выражаются глаголами 3-го лица единственного и множественного числа настоящего и прошедшего очевидного времени и причастиями. Названные глагольные формы наиболее приспособлены для живого и впечатляющего изображения характера протекания действия, которое является существенным и стабильным для агенса. Данное свойство глагольных слов сохраняется и в смысловой структуре идиоматических сочетаний.
В системе глагольных идиоматизмов со структурой коммуникативных единиц немалое место принадлежит и соединениям слов, имеющим строение простых двусоставных распространенных предложений. Такие идиомы чаще всего состоят из трех компонентов. Глагольные идиоматизмы, сходные по структуре с двусоставными распространенными предложениями из четырех или более компонентов, встречаются редко. Например: basinda od yanr (досл., на голове огонь горит) - «чья-либо жизнь в опасности; игэутэ od salmaq брать за душу / взять за сердце. В современном азербайджанском языке нередко встречаются и глагольные идиомы, адекватные по строению свободным односоставным предложениям, на базе которых они образовались. Характерной их особенностью является отсутствие подлежащего, которое в подобных структурах определяется, формой глагола-сказуемого.
Глагольные идиомы со структурой односоставных предложений, в отличие от аналогичных идиом с двусоставными предложениями, характеризуются большей степенью обобщенности выражаемого ими смысла.
Внутрисемантические связи и отношения фразеологических единиц проявляются при их сравнительно-сопоставительном изучении, ср. следующие ФЕ: 1) ФЕ с именным компонентом в дательном падеже: basina salmaq - «толковать, объяснять»; basina gdlmdk - (досл., на голову приходить) «случиться»; йгэутэ gdlmdk - (досл., на сердце приходить) «вспоминаться»; йгэутэ salmaq - (досл., в сердце поставить) «принимать к сердцу»; 2) ФЕ с именным компонентом в исходном падеже + глагол: basimdan gixmaq (досл., из головы выйти) «забыть»;
basimdan gixd (unutdum) - у меня это вылетело из головы;
йгэуШэп gixmaq (досл, с сердца сойти) «забыть» и т.д.;
ryindn gixmaq (yaddan xarmaq) - вырывать (вырвать, выбросить) из сердца / из души (заставлять себя совсем забыть кого или что-либо).
Как видим, форма именного компонента зависит от того, каким падежом управляет глагольный компонент. В синтаксическом плане единицы почти всех подтипов составляют единое целое: они выступают сказуемыми различных типов подлежащих.
Антонимия
В общеязыковедческом плане явление антонимии разработано на основе лексического значения и определяется как противоположность значений разнокоренных слов или не только разнокоренных, но и однокоренных слов. Считают также, что антонимичными могут быть не только разные слова, но и различные значения внутри одного и того же слова. Таким образом, в первом случае рамки антонимии суживаются, а во втором - расширяются. Как утверждают, все больше утверждается вторая точка зрения, а первую считают «слишком жесткой» и не учитывающей всех возможностей выражения противоположности в языке.
Эти две точки зрения нашли свое отражение и в работах по антонимии ФЕ [Алехина, 1968].
Антонимичными следует считать ФЕ, регулярно противопоставляемые по своей денотативной соотнесенности. Антонимичные фразеологические единицы могут быть противопоставлены не только значением, но и собственно синтаксической связью: йгзуі istsmsk «полюбить» - йгзуі soyumaq (досл., охладеть / о сердце/) «охладеть, потерять любовь к кому или чему-нибудь»;
игэк balamaq - не слышать души / не чаять души (очень сильно, безгранично любить кого-либо) / привязаться (почувствовать симпатию, испытывать влечение) / влюбиться по уши / врезаться / втюриться.
йгэк bulandrmaq - быть хуже горькой редьки / стоять колом в горле / встать костью в глотке / стоять над душой / сидеть над душой (вызывать отвращение).
Антонимичные ФЕ образуют группы в зависимости от того, как создана противоположность их значений [Абдурагимова, 1983]. Наиболее многочисленна группа ФЕ, антонимичность которых создана противоположностью значения одного из компонентов.
ФЕ, антонимичность которых создается значением одного из компонентов, необходимо отличить от отрицательных форм ФЕ: игэутэ gdlmsk (досл., на сердце прийти) «вспомнить кого-либо, что-либо» - игэутэ gdlmdmdk (досл., на сердце не вернуться) «не вспомнить кого-либо, что-либо» не являются фразеологизмами-антонимами, а представляют собою формы одного фразеологизма, антонимом которого выступает игэуМэп gixmaq (досл., с сердца сойти, вырвать, выбросить) «забыть кого-либо, что-либо». В данном случае отрицательная форма азербайджанской фразеологической единицы отличается от фразеологизмов-антонимов русского языка, противопоставленность значения которых создана с помощью отрицательной частицы не [Николенко, 1965; Осмонова, 1969].
Явление антонимии в сфере ФЕ представлено в меньшей степени, чем явление синонимии:
йгэуШэп gixarmaq (yaddan gixarmaq) - вырывать (вырвать, выбросить) из сердца / из души (заставлять себя совсем забыть кого или что-либо);
йгэуг ээгМэтэк- отлегло (отошло) от сердца;
йгэуг sdrinbmdmdk - не отлегло (отошло) от сердца / не остыть;
йгэуг sdbddd olmaq - сердце (душа) не на месте (волноваться, сильно беспокоиться, томиться тревогой).