Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы сопоставительного лингвокультурологического исследования языковой репрезентации семейных традиций 14
1.1. Лингвокультурологический подход к сопоставительному изучению языковых явлений 14
1.2. Картины мира как способы ментального отражения мира действительности 30
1.2.1. Языковая картина мира 30
1.2.2. Концептуальная картина мира и её соотношение с языковой картиной мира 37
1.2.3. Направления лингвокультурологического изучения языковой картины мира 45
1.2.4. Национальная языковая картина мира как часть языковой картины мира 48
1.3. Стереотипизация как важнейшая особенность формирования картин мира 52
1.4. Понятие «традиция» в контексте различных наук 60
Выводы по I главе 68
Глава II. Отражение представлений о семейных традициях в русской и китайской языковых картинах мира (на материале пословиц и поговорок) 71
2.1. Этнокультурная специфика паремиологической картины мира 71
2.2. История семьи и понятие «семейные традиции» 85
2.2.1. Репрезентация семейно-брачных традиций 101
2.2.1.1. Выбор брачного партнёра 101
2.2.1.2. Церемонии сватовства 104
2.2.1.3. Свадебные церемонии 108
2.2.1.4. Женитьба / замужество 116
2.2.2. Репрезентация традиций семейного воспитания 117
2.2.2.1. Практическое воспитание 119
2.2.2.2. Религиозное воспитание 121
2.2.2.3. Нравственное воспитание 122
2.2.2.4. Эмоциональное воспитание 129
2.3. Репрезентация внутрисемейных традиций 132
2.3.1. Отношения между мужем и женой 134
2.3.2. Отношения между родителями и детьми 146
2.3.3. Отношения между дедушками / бабушками и внуками 157
2.3.4. Отношения между братьями и сёстрами 164
2.4. Репрезентация внесемейных традиций, связанных с отношениями по боковым линиям 175
2.5. Репрезентация традиций, связанных с отношениями свойств 181
2.5.1. Отношения между свёкром / свекровью и невесткой 182
2.5.2. Отношения между тестем / тёщей и зятем 190
2.5.3. Отношения между деверем и невесткой 197
2.5.4. Отношения между золовкой и невесткой 199
2.5.5. Отношения между шурином и зятем 201
2.5.6. Отношения между свояченицей и зятем 203
2.5.7. Отношения между свояками 204
2.6. Репрезентация семейных традиций, связанных с отношениями добрососедства 205
2.7. Репрезентация традиций гостеприимства 215
2.7.1. Приглашение гостей 218
2.7.2. Встреча гостей 222
2.7.3. Приём гостей 226
2.7.4. Угощение гостей 228
2.7.5. Проводы гостей 235
2.7.6. Правила поведения гостей 237
Выводы по II главе 240
Заключение 242
Список использованной литературы 246
Список использованных словарей 269
Список использованных электронных ресурсов 275
- Языковая картина мира
- История семьи и понятие «семейные традиции»
- Отношения между мужем и женой
- Угощение гостей
Введение к работе
Актуальность темы обусловлена необходимостью теоретического осмысления круга проблем, связанных с современными подходами к сопоставительным исследованиям языкового материала в контексте лингво-культурологии; усилением научного интереса к выявлению общих и национально-специфических особенностей отражения социальных взаимоотношений; важностью выявления сходств и своеобразия семейных традиций в русской и китайской лингвокультурах. Последнее особенно актуально в связи со всё усиливающимися тенденциями сближения Китая и России во всех областях жизни.
Объектом исследования выступают паремиологические и другие устойчивые единицы русского и китайского языков, в которых нашли отражение семейные традиции русского и китайского народов.
Предмет исследования – выявление сходств и различий в лингво-культурных стереотипах семейных традиций, зафиксированных в русских и китайских пословицах и поговорках.
Цель диссертации – сопоставительное лингвокультурологическое исследование и описание семейных традиций в русской и китайской языковых картинах мира, а также выявление отражённых в них историко-культурных фонов. Соответственно выдвинуты и решались следующие задачи:
-
Определение научно-теоретических основ диссертации, выбор соответствующих методов и приёмов исследования.
-
Систематизация и классификация лингвокультурных стереотипов семейных традиций, отражённых в русских и китайских паремиях.
-
Сопоставительный анализ материала и выявление национально-культурных признаков и исторических истоков русских и китайских семейных традиций.
-
Выявление и описание в опоре на языковой материал общностей и различий в семейных традициях русского и китайского народов.
-
Обобщение результатов исследования.
Научно-методологической базой исследования являются общетеоретические представления о социально-исторической обусловленности языка и культуры, об их происхождении и развитии, о функциях языка; основные положения сопоставительной лингвокультурологии: о диалектической связанности языка и культуры, о развитии и становлении языковых картин мира, о роли человеческого фактора в языке, о языковой личности. Соответственно использованы методы и приёмы семантического анализа, сопоставительно-контрастивного, культурологического, мотива-ционно-этимологического, лингвоисторического исследования.
Научно-теоретической основой исследования послужили труды таких учёных, как Н.Ф. Алефиренко, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Е. Бартминьский, Г.А. Брутян, Й.Л. Вайсгербер, Л.М. Васильев, Е.М. Верещагин, В.В. Воробьёв, В.Г. Гак, В. Гумбольдт, В.А. Дыбо, В.Л. Ибрагимова, В.В. Иванов, Г.И. Исина, В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, Г.В. Колшан-ский, Н.Г. Комлев, О.А. Корнилов, В.Г. Костомаров, В.В. Красных, Е.С. Кубрякова, У. Липпман, В.Н. Манакин, В.А. Маслова, В.М. Мокиенко, Е.О. Опарина, Г.Л. Пермяков, З.Д. Попова, В.И. Постовалова, А.А. Потебня, Ю.Е. Прохоров, З.К. Сабитова, Л.Г. Саяхова, А.В. Сергеева, И.М. Снегирёв, Ю.М. Соколов, Ю.А. Сорокин, И.А. Стернин, Е.Ф. Тарасов, В.Н. Телия, Н.В. Уфимцева, Р.Х. Хайруллина, М.И. Шахнович, Ван Цинь, Вэнь Дуаньчжэн, Дай Чжаомин, Дин Шицин, Ло Чанпэй, Лю Шусинь,
Пэн Вэньчжао, Сунь Вэйчжан, Ся Чжэннун, У Фан, Ху Минян, Цуй Си-лян, Чжан Гунцзинь, Чжао Айго, Чжи Ючан, Чэнь Юань, Шэнь Сяолун.
Материалом исследования являются данные различных словарей русского и китайского языков.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые на материале пословиц и поговорок изучены и описаны лингвокультурные стереотипы семейных традиций русского и китайского народов. Семейные традиции рассматриваются в рамках широких родственных и коммуникативных отношений. Представлен опыт классификации материала; выявлены общности и различия в сфере семейных традиций.
Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении способов лингвокультурной репрезентации семейных традиций; в установлении их внутрисемейных и более широких значимостей; в раскрытии общностей и различий этих традиций у обоих народов и в попытке выявления их причин и условий формирования; в выявлении национально-культурных коннотаций, стоящих за паремиологическими единицами.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования его материалов и результатов в прикладных целях: в практике двуязычной лексикографии, в создании двуязычных учебников; в образовательной и переводческой практике.
Положения, выносимые на защиту:
-
Изучение репрезентации семейных традиций в лингвокультуре играет важную роль в понимании этнокультурного своеобразия народа, поскольку именно в семье происходит социализация человека, формируются стереотипы представлений и поведения.
-
Культурные стереотипы в содержательном отношении нередко оказываются одними и теми же или близкими. Особенно отчётливо обнаруживается это в языковой репрезентации традиционных внутрисемейных отношений.
3. Этнонациональные семейные традиции в первую очередь запе
чатлеваются в устойчивых единицах: фразеологизмах, пословицах и пого
ворках, крылатых словах и т.п., что также связано с явлением стереотип
ности языкового выражения. Они часто встречаются в текстах, содержа
нием которых является описание жизненно значимых для данного линг-
вокультурного сообщества событий, в фольклорных текстах, текстах по
учительного, наставительного содержания. Их стереотипизация и вырази
тельность обеспечивают высокий уровень коммуникативной функцио
нальности.
-
В соответствии с изменениями, происходящими в жизни, паре-миологический фонд языка постоянно изменяется. Особенно часты такие изменения в периоды больших социальных перемен в жизни народов.
-
Паремиологические единицы языка, в которых отражаются семейные традиции, обладают выраженной способностью к вариативности, что позволяет усилить их выразительную и суггестивную силу.
-
Фонд паремиологических единиц языка позволяет выявить этнокультурную специфику не только языковых картин мира, но и особенностей жизни того или иного народа как по синхронному, так и по сравнительно-историческому и сопоставительному векторам. Что касается русской и китайской лингвокультур, то различия здесь связаны с особенностями национально-культурных и мировоззренческих истоков семейных традиций обоих народов, патриархальных укладов их повседневной семейной жизни.
7. Успешность исследований лингвокультурологической направ
ленности связана с использованием приёмов этимологического и мотива-
ционного анализа языкового материала. Это способствует более полному
и глубокому выявлению сходств и этнокультурных, этноязыковых разли
чий в видении одних и тех же реалий внеязыкового мира.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертации представлены в виде докладов и сообщений на 7 международных научно-практических конференциях (г. Уфа, 2015; 2016; 2017; 2018). По теме диссертации опубликовано 10 статей, из них 3 – в рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной научной и справочной литературы, а также электронных ресурсов. Общий объём работы составляет 275 страниц. Библиография включает 309 позиций, в том числе 68 словарей, справочников, интернет-ресурсов на русском и китайском языках.
Языковая картина мира
Вернёмся к понятию «языковая картина мира». То, что отражено в понятии «языковая картина мира», имеет несколько обозначений: «языковой промежуточный мир», «языковая организация мира», «языковая модель мира». Однако общепринятым и устоявшимся является термин «языковая картина мира», которая понимается как представление мира, стоящего за каждым конкретным языком. Считается, что языковая картина мира выражается в основном лексическим составом языка, однако современное теоретическое осмысление этого явления даёт основания считать, что оно включает в себя и другие типы языковых единиц.
История понятия «языковая картина мира» имеет достаточно глубокие корни, которые не сразу дали видимые результаты. Эти корни история современной науки усматривает в трудах основоположника теоретического языкознания В. фон Гумбольдта, неогумбольдтианцев (в частности, Л. Вайсгербера), а также американских этнолингвистов, которые занимались практическими исследованиями в области отдельных этнических языков и культур (гипотеза лингвистической относительности Э. Сепира и Б.Л. Уорфа). Само понятие «языковая картина мира» ввёл в научный оборот Л. Вайсгербер. Однако он включал в этот объект не только языковые явления, но и духовное содержание, которое определяет своеобразие культуры и менталитета народа. Языковая картина мира формирует у носителей этого языка представление об окружающем мире [Вайсгербер 1993]. В контексте современного состояния науки всё это относится к национальным языковым картинам мира. Вполне современно, в духе сегодняшней лингвокультурологии звучит название общетеоретического труда В. фон Гумбольдта «О различии строения человеческих языков и его влияние на духовное развитие человечества» и слова, написанные им около двухсот лет назад: «Язык – не просто внешнее средство общения людей, подержания общественных связей, но заложен в самой природе человека и необходим для развития его духовных сил и формирования мировоззрения, а этого человек только тогда сможет достичь, когда своё мышление поставит в связь с общественным мышлением» [Гумбольдт 1984: 51]. Приведём ещё один отрывок из его трудов: «Язык, не только понимаемый обобщённо, но каждый в отдельности, даже самый неразвитый, заслуживает быть предметом пристального изучения… Разные языки – это не различные обозначения одного и того же предмета, а разные видения (Ansichten) его… Путём многообразия языков непосредственно обогащается наше знание о мире и то, что нами познаётся в этом мире; одновременно расширяется для нас и диапазон человеческого существования» (Цит. по: [Рамишвили 1984: 9]). В дальнейшем, по мере развития опыта изучения разных языков, особенно в сравнительно-историческом, сопоставительном и контрастивном аспектах, и теоретического осмысления такого опыта, учение В. фон Гумбольдта всё более развивалось, углублялось, обогащалось новым содержанием. Всё это в конце концов привело к формированию понятия языковой картины мира, а затем и соответствующей научно-лингвистической концепции. Большой вклад в развитие этой концепции внесли такие учёные, как Ю.Д. Апресян, Г.А. Брутян, Е.М. Верещагин, В.В. Воробьёв, В.Г. Гак, Г.Д. Гачев, Ю.Н. Караулов, Г.В. Колшанский, В.Г. Костомаров, В.Н. Манакин, В.А. Маслова, З.Д. Попова, Т.Б. Радбиль, И.А. Стернин и многие другие.
Языковая картина мира не является однопорядковым феноменом по отношению к другим картинам мира – например математической, физической и т.п. Она во многом сама участвует в формировании таких специальных картин мира. Не случайно язык рассматривается как универсальная знаковая система: любая информация специального характера может быть выражена средствами языка. Языковая картина мира ближе к картине мира в целом, поскольку в ней находит вербализацию вся область мира, отражённая в картине мира, которая имеет ментальную природу и получает преломление через культуру. Будучи отражением мира действительности, языковая картина мира может рассматриваться как некая модель сформированного в сознании человека представления не только о содержании, но и о структуре этого мира действительности, поэтому может участвовать в дальнейшем развитии познавательного опыта. Важно понимать, что языковая картина мира – такая же научная абстракция, как и картина мира. В реальности она существует в этнонациональной форме и является предметом интересов научной области, получившей название этнолингвистики, которая «призвана исследовать взаимосвязь явлений конкретного языка… с фактами той же культуры, изучать все случаи влияния этнической ментальности на структуру и квантитативные характеристики общенародного языка, отражения в лексиконе языка фактов истории народа, элементов материальной, духовной и художественной культуры» [Хроленко, Бондалетов 2004: 264]. Другими словами, языковая картина мира имеет целостный, всеобщий, общепринятый, социально стандартизованный для данного этноязыкового сообщества характер, представляет собой целостную репрезентацию картин мира в языке. Человек понимает мир, других людей и самого себя в пределах этого мира именно благодаря языку, в котором закрепляется общественно-исторический опыт – как общечеловеческий, так и национальный. Последний и определяет специфические особенности языка на всех его уровнях. Определённая национальная языковая картина мира, сквозь призму которой человек видит этот мир, возникает в обобщённом, социально и национально стандартизованном сознании. Языковая картина мира находится между мировосприятием и мировоззрением человека: выражая его мировосприятие, языковая картина мира способствует формированию этноспецифического мировоззрения. В рамках языковой картины мира осуществляется связь языка с «вещным» миром окружающей действительности, с мышлением, с этнокультурными явлениями, а также с самими внутриязыковыми, внутрисистемными явлениями. Картины мира, в том числе языковая, появляются исторически и логически одновременно с человеком разумным, когда знаки, отражающие объекты действительности, стали приобретать условный, то есть словесный характер. До этого исторического момента это были трудовые знаки и предметные знаки, формирование которых соотносится с логическими стадиями становления человека, отражёнными в терминах «архантроп», «палеоантоп», «неоантроп» (см. об этом подробнее в [Слонов 1978: 132-147]). Язык с самого начала объективно, в соответствии со своей отражательной функцией, представляет собой феномен деятельностной, орудийной природы. Существующий и развивающийся, он участвует в дальнейшем формировании картины мира, в познании самой внеязыковой действительности. Он является носителем социальной, исторической и культурной памяти человечества, всей суммы его знаний и представлений. Между тем конкретные языки нуждаются в защите и мерах по их сохранению. В условиях современности, с углублением всё более глобализующихся интеграционных процессов многие языки могут потерять и уже теряют часть своих социокультурных функций, что грозит исчезновением самих этих языков. Эти процессы, имеющие объективный характер, требуют внимательного, углублённого изучения, выработки со стороны научных сообществ и государств адекватной языковой политики.
Как отмечает Ю.Н. Караулов, между картиной мира как отражением реального мира и языковой картиной мира как фиксацией этого отражения существуют сложные отношения. Границы между ними кажутся зыбкими, неопределёнными [Караулов 1976: 271]. Взаимоотношения между этими соотносительными феноменами могут быть обобщены следующим образом. [Гончарова 2012: 397-400]. Мир существует для человека в человеческих измерениях. Отражение мира в сознании, представления человека о мире, информация о среде и человеке – это картина мира. Всё это, переработанное и зафиксированное в языковых формах, – это языковая картина мира. Картина мира – ментальное образование, но мышление вне языка фактически невозможно, поскольку это одна из ипостасей ментальнолингвального комплекса наряду с сознанием и языком [Морковкин, Морковкина 1996: 19-23]. Основными элементами картины мира являются информемы, которые представляют собой некоторые информационные целостности. Языковые картины мира – это ментально-лингвальные образования, их элементами являются концепты, т.е. означенные информемы. Экспонентами языковых картин мира служат этнические языки. В процессе познания мира человек постоянно развивает, корректирует картину мира, и это происходит довольно быстро. Языковая же картина мира закономерно изменяется медленнее, она консервативна и долго хранит архаичные элементы ранних картин. Эти элементы служат основой для создания новой картины мира, они в процессе познания наполняются новым смыслом. Языковая картина мира способна содержать в себе и устаревшие, и новые картины мира. Картины мира формируются в соответствии с логикой человеческого мышления. Поэтому они имеют у всех людей общие черты. Однако у представителей разных эпох, разных социальных, возрастных групп, разных областей научного знания и профессий картины мира могут быть различными. В картинах мира взаимодействует общечеловеческое, национальное, социальное и личностное. Тем не менее языковая картина мира обусловлена этническим языком и в нём репрезентирована, следовательно, она не может носить глобальный характер, хотя общечеловеческие элементы, безусловно, в ней представлены. Картина мира и языковая картина мира – это научные абстракции. Каждая из них содержится в составе этнонациональных, этнокультурных образований, совокупности которых связаны с соответствующими абстракциями родо-видовыми отношениями.
История семьи и понятие «семейные традиции»
Семейные традиции представляют собой важнейшую часть традиций любого народа на всём протяжении истории и современного состояния института семьи - важной ячейки социальной организации общества. Они имеют длительную историю развития. Прежде чем перейти к рассмотрению этих традиций, в самом общем порядке рассмотрим вопрос о природе семьи и социальных отношениях в древнейшие времена.
Современная моногамная семья - это малая устойчивая социальная группа людей, которая исторически возникла в результате распада родового общественного строя. В общем смысле это родители и их дети. Структура семьи основана на браке между мужчиной и женщиной, обычно связанных сексуальным влечением. Членов семьи объединяют отношения кровного родства, но в её составе могут быть и усыновлённые члены. Семья связана общностью территории, быта, экономики, морально-этическими и правовыми отношениями, взаимной ответственностью, а также отношениями психологического, эстетического характера [Большая универсальная 2010-Б: 191-196]. Важно понимать, что объективно такие отношения имеют общечеловеческий характер, но их конкретная социализация и лингвокультурная репрезентация различаются. Из многообразия и постоянства таких отношений постепенно складываются семейные традиции, которые затем социализуются, приобретая общеэтнический характер. Интересна этимология слова семья. Оно известно в восточнославянских и южнославянских языках, является производным от слова сгъмъ, что означает «работник, слуга, домочадец». Имеет этимологические соответствия в балтийских и германских языках. Например в старославянском языке это сїьміа, в древнерусском сгъмия и сгъмъя, в украинском семья, в литовском eim «семья», готском haims «деревня», древневерхненемецком heim «родина» и др. [Шанский и др. 1971]. Что касается устаревшего слова домочадец (обычно в форме множественного числа домочадцы), то оно имеет значение «члены семьи, люди, живущие в доме на правах членов семьи, домашние» [Большой толковый 2000]. Эти примеры и этимологии объясняют мотивацию значения слова семья. В китайском языке слово Ш [ji] «семья» относится к идеографической категории, первоначально обозначает определённое место жительства [Сюй Шэнь 1963], потом имеет широкие значения «дом; семья; группа людей, объединённых кровном родством; семейный клан; общность, связанная с трудовой деятельностью или какой-либо работой; научная школа; социальная группа и др.». Например: Ш Ш [nin ji] родительская семья (для замужней женщины), ШШ [ji z] семейный клан, ШШ [yji] рыбак, { Щ. [zuji] писатель, ШШ [r ji] конфуцианство, ШШ [u ji] государство; страна и т.д. Двусложным словом ШЛ. [ji rn] в китайском языке обозначены не только домочадец, но и слуга (устар.) [Словарь сов. кит. яз. 2012: 621].
Формами первобытного родового общества были матриархат и патриархат. Соответствующие термины переводятся на русский язык как «начало, власть матери» и «начало, власть отца» (латинские mater и pater соответственно означают «мать» и «отец», греческое arh значит «власть»). При форме матриархата родовые группы создавались на основе родства по женской линии, господствующее положение в них занимала женщина (см. [Большой толковый 2000]). Л.Г. Морган считал, что в истории человеческого общества существовал период господства материнского рода (см. [Морган 1935]). Современными учёными существование такого социального строя было поставлено под сомнение (см. например [Большая униврсальная 2010-А]). Они считают, что история человечества изначально складывалась как история мужского доминирования, иерархически выстроенных мужского и женского статусов. Такой взгляд высказывался уже в античные времена -Платоном и Аристотелем. Он характеризуется господством мужчины в хозяйстве и обществе (см. [Большой толковый 2000]), а затем эти отношения распространились и на семью. Патриархат возник на основе подъёма хозяйственной деятельности: развития скотоводства, плужного земледелия, металлообработки. Эпоха патриархата - время разложения первобытного общества (см. [Большой энциклопедический 2000]). Э. Гидденс полагает, что все известные общества являются патриархатными, хотя имеются различия в степени патриархатности и природе власти мужчин над женщинами; всеобщая распространённость патриархата обусловлена не господством мужской физической силы, а в первую очередь материнскими функциями женщин, ввиду того, что частые роды и хлопоты по уходу за детьми делают женщин зависимыми от мужчин, в том числе и в материальном отношении (см. об этом [Гидденс 1999: 699; Философская 1960-1970]). О соотношении матриархата и патриархата у специалистов нет единого мнения. По мнению одних исследователей, патриархат – это универсальный этап в истории родового общества (см. [Косвен 1951; 1957]), другие считают, что патриархат является наиболее распространённой, но не универсальной формой разложения первобытнообщинного строя, так как переход к классовому обществу может совершаться и через поздний, развитый матриархат (см. например [Толстов 1948; Першиц 1960]).
По мнению того же Э. Гидденса, сферой деятельности мужчины является внешний мир, культура, творчество, притязания на господство, а женщины – дом, но и в доме она является существом подчинённым. Иерархия мужской и женской ролей фиксируется совершенно чётко: он – субъект властных отношений, она – объект его власти. Патриархат представляет собой совокупность экономического, общественного и идеологического отношений. В России и в Китае существовал и существует патриархат. В семье патриархат характеризуется такими признаками, как патрилинейность (т.е. происхождение детей, родства и наследования идут по линии отца), патрилокальность (проживание жены в семье или доме мужа, выбор места проживания семьи мужем), переход от парного брака к моногамии, образование больших патриархальных семей (см. [Большая советская 1969-1978; Кононенко 2003]).
В патриархальной семейной системе имеет место и такой тип отношений, который получил название патронимии. Слово патронимия происходит от греческого слова patronymia (pater «отец», onyma «имя»), толкуется как «именование по предкам отцовской линии» [Большой толковый 2000]. Это группа родственных больших или малых семей, имеющих определённое хозяйственное и общественное единство, общее (по имени основателя патронимии) наименование (см. [Большой энциклопедический 2000]). На существование патронимии как формы социальных отношений обратил внимание и изучал это явление М.О. Косвен, позднее другие учёные обнаружили существование этого явления у западных и южных славян, у многих народов Кавказа, Северной Азии и др. (см. [Большая советская 1969-1978]). Патронимия возникла как результат разрастания одной патриархальной семейной общины, могла возникнуть также путём объединения людей, связанных отношениями дальнего родства. Это вело к укреплению общественных отношений, свойственных родовому строю. Описаны основные принципы патронимических отношений: коллективное владение землёй, что существенно уменьшало и делало невозможным развитие частного права, коллективное владение скотом, орудиями труда, оружием и т.д.; примат коллективных интересов над частными (индивидуальными); коллективное обеспечение безопасности интересов всей патронимии. Формы реализации этих отношений могли различаться. Внутри патронимий могли возникать новые, дочерние патронимии [Тюгашев, Попкова 2003]. Факт развития и существования патронимии также ведёт к формированию тех семейных традиций, которые характеризуются национально-культурными особенностями.
Cемейные традиции представляют собой накопленные и принятые «в семье нормы, манеры поведения, обычаи и взгляды, которые передаются из поколения в поколение» [Семейные традиции: https://ru.wikipedia.org/wiki/Семья]. «Семейные традиции и обряды основываются на общественных, религиозных и исторических традициях и обрядах» [там же], поэтому во многих семьях прочно укореняются такие общие нормы, как почитание старших, принцип старшинства, соблюдение определённых ритуалов, этикетов и др. Учёные обнаруживают в семейных традициях народов с древнейших времён обычаи и ритуалы почитания предков, позитивного отношения к рождению детей. Это формирует в человеке чувство семейной и родовой ответственности, осознание своего собственного места в жизни прошлых и будущих поколений. У многих народов существует идущий с древнейших времён обычай составления генеалогического (родословного) древа, на котором представлены не только члены семьи, но и члены всего рода. Очень трогательно описан этот обычай С.Т. Аксаковым в его книге «Детские годы Багрова-внука»: дед, встав ночью с постели, записывает в семейную родословную факт рождения внука сразу же после получения известия о его появлении на свет. В последние годы заметно активизировался интерес к сотавлению генеалогий, и этому иногда помогает наука генетика.
Отношения между мужем и женой
В традиции русского народа брак понимается как семейные супружеские отношения между мужчиной и женщиной [Ожегов, Шведова 2013: 54]. Мужчину в браке называют мужем или супругом, женщину – женой или супругой. В Толковом словаре В.И. Даля брак определяется как законный союз мужа и жены. По-видимому, образы «муж» и «жена» представляют собой важный составной элемент внутрисемейных отношений, закреплённых в русской и китайской языковых картинах мира.
Слово муж – общеславянского происхождения, первоначально оно имело значение «мужчина в зрелом возрасте». Употребляется в русском языке с XI века. Исторические корни этого слова и его значения уходят в индоевропейскую языковую общность, что доказывается этимологическими и сравнительно-историческими исследованиями. В древности оно означало не только «мужчина», но и «человек». Дальними родственниками этого слова являются готское manna «человек, муж», а также современные немецкие Mann «мужчина; человек», Mensch «человек», английское man – также «мужчина; человек» и др. В Толковом словаре русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой слово муж определяется следующим образом. 1. Мужчина по отношению к женщине, с которой он состоит в официальном браке (к своей жене). 2. Мужчина в зрелом возрасте (устар.), а также деятель на каком-н. общественном поприще (высок.) [Ожегов, Шведова 2013: 342]. От основы слова муж образованы такие производные слова, как муженёк, мужнин, мужний, мужской, мужчина, мужик, мужество, мужественный, мужать, мужаться и т.д. Из примеров видно, что корневое слово муж имеет потенциальный смысл, в котором раскрывается русский характер как храбрый, мужественный, выносливый и др. Слово жена – общеславянское индоевропейского характера. Более древнее значение – «рождающая», что подтверждается данными других индоевропейских языков, а также русского языка: в нём имеются заимствованные слова с древним индоевропейским корнем gen-, например генеалогия «родословная» и многие другие. Древнейший корень gen- на славянской почве изменился в жен- по фонетическим причинам. Первоначально это слово имело значение «женщина», в современном значении «женщина по отношению к мужчине, с которым она состоит в официальном браке (к своему мужу)» вошло в обиход в XII веке. На Руси слово жена употреблялось по отношению ко всем взрослым представительницам женского пола, в современном русском языке это значение сохранилось как устаревшее высокого стиля [Ожегов, Шведова 2013: 178]. Существует ряд слов, производных от обоих значений, например: жёнка, жёнушка, женин, женатик, женолюб, женолюбие, женоненавистник, женоугодник, женобоязнь, женобойство, женоненавистничество, женомужие, женофоб, женщина, женоподобный, женатый, женский, женственный, женолюбивый и др. Эти слова в большей степени описывают внешность, качества женщины и отношение к женщине.
Древние заимствованные из старославянского языка синонимы слов муж и жена – супруг и супруга – происходят от слова съпрягти, т.е. «стянуть, соединить, запрячь», что объясняет мотивацию значения слов супруг и супруга. Эти пары слов различаются по стилистике и этикету: муж и жена относятся к нейтральным, а супруг и супруга – к устаревшим, официальным. По правилам этикета свою вторую половину должно представлять «мой муж» или «моя жена», а обращаются к половине других «супруг» или «супруга». В русском языке муж и жена могут заменяться одним словом супруги, которое изначально вошло в церковный обиход и буквально обозначает «запряжённые в одну упряжь» (о тягловых животных), а также имеют конкретные значения «супружеская пара, муж и жена; упряжка».
В китайском языке слову муж соответствует двусложное слово[zhn fu], которое имеет также тождественные значения «супруг; взрослый мужчина (устар.)» [Словарь сов. кит. яз. 2012: 1641]. В Древнем Китае первая часть этого слова [zhn] обозначала единицу длины, равную 169.5 см, а корневая часть [fu] являлась обозначением взрослого мужчины. Таким образом, рассматриваемое слово мотивировано традиционным критерием при выборе будущего мужа. Однако нередко девушка выбирала как будущего мужа мужчину ростом выше 169.5 см, поскольку во многих племенах сохранялся обычай «умыкания невест», а высокий мужчина мог защитить свою невесту от умыкания. Таким образом, слово [zhn fu] ассоциируется с представлением о высоком, крепком, сильном, великом мужчине. Как можно видеть, в китайской языковой картине мира муж в семье - это не только вторая половина жены, но и её опора, защитник, что и акцентировано в семантике слова. Супруга в официальном браке, жена, в современном китайском языке обозначаются двусложным словом Jc [q zi], первая часть которого Ш [q] в древнекитайском языке означала «жена по отношению к своему мужу, занимающаяся домашними делами» [Сюй Шэнь 1963], а - [zi] - «сын или дочь». Слова Jc [q] и jfc [f] по отдельности означают «жена» и «муж» соответственно, вместе же составляют новое двусложное слово Ш [f q], которое означает супружескую пару.
В русских и китайских семейно-брачных традициях выработаны обращения, которые супруги используют по отношению друг к другу. В них находит выражение своеобразие национальной культуры. На Руси супруги при обращении друг к другу использовали например символы, прецедентные имена. Так, жена при обращении к мужу использовала выражение «свет очей моих». Имеются слова-обращения, которые восходят к текстам русских сказок. Приведём примеры обращения к мужу: сокол мой ясный, люба мой, суженый мой и др. Муж обращается к жене с такими словами: ладушка, люба моя, краса ненаглядная, голубка моя, лебёдушка белая и др. Все эти слова-обращения представляют собой прецедентные имена, то есть имена, связанные либо с широко известным текстом, либо с ситуацией, широко известной носителям языка. Это имя-символ, указывающее на некоторую эталонную совокупность определённых качеств (см. об этом например [Гудков 2003: 108]). Прецедентное имя отражает национальное языковое сознание, определяет стереотипы поведения носителей языка. Можно видеть, что в русских семейно-брачных традициях слова-обращения супругов изображают стереотипные образы любимых, раскрывают близкие супружеские отношения. В русском языке данные обращения сохранились, но обычно современные супруги обращаются друг к другу по имени или со словами милый, милая, любимый, любимая, дорогой, дорогая, моё солнце, моё солнышко и др. Интересно, что ласковыми обращениями супругов друг к другу становятся образы животных, например: рыбка, птичка, зайка, киска и ДР В китайской языковой картине мира слова-обращения супругов отличаются способами номинации. В Древнем Китае супруги первоначально обращались друг к другу двусложным словом Й УІ [Hang гёп], обозначающим буквально порядочного или благородного человека, потом для дифференциации номинации выделились слова-обращения к мужу $11 [lng] муженёк , $$М [lng jn] муж; муженёк {велел.у, ІіНЙ [lng b] муж; муженёк (в устах жены) , к жене Ш [ning zi] жена . Корневые слова из данных слов-обращений $IJ [lng] и Ш [ning] именуют молодых мужчину и женщину. По-видимому, на начальном этапе семейно-брачных традиций обращение супругов было ориентировано на природу человека и равноправные отношения в семье. Затем в связи с развитием древнекитайской иерархии слова-обращения супругов стали связываться с чином мужа и его социальным положением, например по отношению к мужу - 1=?Ш [gunji] чиновник , IfVi [gun гёп] должностное лицо , далее tS [xing gong] молодой интеллигент , i% r [lao уё] барин , по отношению к жене - Ш [ning zi] жена , УІ [Ш гёп] супруга .
Угощение гостей
Угощение является важнейшим атрибутом приёма гостей. Если оно особенно обильно и роскошно, то это русские называют словом пир, которое является общеславянским. О характере такого угощения можно судить уже по этимологии слова: это суффиксальное образование от корня глагола пить в значении «употреблять спиртные напитки». В этом отношении показательно выражение пир на весь мир. Пир с обильным угощением выступает как мост дружбы между хозяевами и гостями.
Традиция застолий в российской жизни началась со времён Древней Руси. Она приобретает этнокультурный характер. Например: гостю первое место и красная ложка; в поле враг, дома гость: садись под святые, починай ендову. На Руси каждый человек имел при себе собственную ложку, а у богатых было несколько ложек. Как правило, ложки бедняков были деревянными, а у дворян – серебряными, так что ложка представила социальное положение, уровень богатства и успеха человека. Этот обычай в деревнях сохранялся до начала XX века, среди дворян – до проникновения европейской культуры. Русская ложка была символом изобилия, полноты и довольства жизнью, благосостояния и процветания народа. Во время праздничного застолья пользовались красной ложкой. Существуют традиционные пожелания: живи на красную ложку; желаем вам жить на красную ложку; черпай жизнь полной ложкой. Ендова как настольный сосуд появилась в Древней Руси. При угощении дорогих гостей принято было ставить на стол ендову. Так называлась старинная русская посуда в виде широкой чаши с носиком или рыльцем. Ендова использовалась для вина, пива, мёда, имела форму ладьи, утки, гуся, курицы, петуха и других птиц. Появление на столе ендовы расценивалось как знак гостеприимства. Русские уделяют большое внимание застольным беседам, во время которых обмениваются семейными новостями, кулинарными секретами, обсуждают житейские проблемы и т.д. В то же время существует пословица: хороша беседка, да подносят редко.
В русской семье сохраняется и обычай потчевания, то есть усердного угощения гостей, их поощрения за столом. Само слово потчевать – это переоформление древнерусского слова почьщивати, коррелятом которого является форма совершенного вида почьстити «оказать честь». Такое поощрение отражается и в пословицах, например: а вы нашу-то речь послушайте: приневольтесь, скушайте; приневольтесь собой – покушайте, аль вам хозяйского хлеба-соли жаль; кушайте, гости, не стыдитесь, рушайте (то есть ломайте) гуся, не студите; я не видал, как ты ел, покажи (слова хозяина). Имеются и шутливые формы потчевания, ср. такие пословицы: ешь – не кроши, а съешь – не проси (а больше не проси); ешь, дружки, набивай брюшки по самые ушки, точно камешки. В этом также выражается гостеприимный характер русского народа.
Угощение гостей может проявлять и щедрость русского народа. Русские могут не только отдавать лучший кусок гостям, но и разделить с ними последнее, что у них остаётся. Например: хоть не богат, да гостям рад; что есть в печи, все на стол мечи; гостю щей не жалей, а погуще лей; ешьте, пейте, хозяйского хлеба не жалейте. За столом хозяин не расспрашивает нечаянного гостя, ни даже об имени его не спрашивает, не накормив и не упокоив. Это находит выражение в русских пословицах и поговорках: наперёд накорми, а там уж поспроси; не спрашивают, чей, да кто и откуда, а садись обедать. Во время застолья хозяин должен ухаживать за каждым гостем, учитывать их разные вкусы и привычки. Приведём в подтверждение примеры: гостя потчуй, покуда через губу не перенесёт (т.е. пока он может); употчевали гостя липовым лещом (т. е. одной ложкой); всем подноси, никого не обноси. Интересно, что и угощение устраивается по тому же принципу: каковы гости, таков и пир; каков гость, таково ему и угощение; каков дед, таков и обед. Существуют и примеры невнимания к гостям: что и обед (обед не в обед), как хозяюшки нет; и рад бы в гости звать, да нечем угощать; иного употчуешь кусом, а другого не употчуешь и гусем. В китайской лингвокультуре редко имеются пословицы и поговорки, касающиеся неприличных поступков при угощении гостей, только есть выражение jfc Ш f /т.-W букв. гостей приглашают, а ничем не угощают переносно о пустых словах без реального действия.
По русской семейной традиции угощают гостей национальными блюдами. Снова обратим внимание на хлеб и соль. Если при встрече гостей это символы гостеприимства, то в контексте угощения они выступают как символ щедрости хозяев и уважения к пище в целом. Это естественно: если в доме был хлеб, то здесь уже не голодали. Не зря возникло такое выражение: хлеб – всему голова: хлеб насущный. Отношение к хлебу имело ещё и большое воспитательное значение. Уважительное, трепетное отношение к хлебу воспитывалось веками и было особенно актуальным и наглядным в периоды, когда люди голодали из-за неурожая. Голодным нищим обычно подавали хлеб. Проводимые в России праздники урожая также были в первую очередь связаны с хлебом, сопровождались различными ритуальными действиями со снопами ржи и пшеницы, с первым караваем из новой муки и т.п. В угощении обязательно присутствовали хлеб и соль. Здесь они символизировали угощение в целом, о чём говорят и пословицы: милости просим, а хлеб-соль по-старинному; хлеб-соль на столе, а руки свое (то есть свои) (как приглашение к еде). Для застолья хозяйка старалась испечь хлеб специально, нередко украшала его разными узорами из того же самого хлебного теста. И в наше время хлебного изобилия хозяйка нередко печёт свой хлеб, который так и называется: домашний хлеб. Существуют и такие выражения: хлеб хлебу брат (о хлебосольстве); за хлебом всё добро (то есть хорошо, делаются добрые дела); без соли, без хлеба худая беседа.
Важным атрибутом русской культуры гостеприимства и угощения является пирог – печёное изделие из теста с какой-либо начинкой. Слово пирог первоначально значило «праздничный хлеб». Считается, что слово пирог, известное в восточно-славянских и западнославянских языках, образовано от слова пир. В семантике слова пирог как бы акцентирован более торжественный характер угощения, чем в простом застолье. Присутствие на столе пирога свидетельствует об особом гостеприимстве, радушии, доброжелательности, дружелюбии хозяев. Существуют такие пословицы: гумно копнами, обед пирогами; не красна изба углами, а красна пирогами. Важно также, что пирог даёт возможность продемонстрировать кулинарное мастерство хозяйки дома. Славится русское застолье также блинами и оладьями. Это лепёшки из жидкого теста, испечённые на сковороде, только блин – тонкий, а оладья – толстая и мягкая, подаются на стол горячими, с маслом, сметаной и другими добавками. Существуют пословицы: где блины, тут и мы; где оладьи, там и ладно.
Главным горячим блюдом во время угощения гостей являются щи. О популярности этого блюда гласят и пословицы: щи – всему обеду голова; кипите, щи, чтоб гости шли; гостю щей не жалей, а погуще лей; если хорошие щи, так другой пищи не ищи; где щи – тут и нас ищи; родной отец надоест, а щи – никогда; где щи да каша, там и место наше и др. На праздничном столе присутствуют также рыба, гусь и многие другие традиционные яства.
В русском праздничном застолье необходимым считается присутствие вина. Это очень древняя традиция, поддержанная князем Владимиром и как бы освящённая при крещении Руси. Известно выражение веселие Руси есть пити. Эта традиция сохраняется и в наше время (см. подробнее в [Сергеева 2004: 193]. Эту традицию отражают многие русские пословицы и поговорки: пей по всей, да примечай гостей; что другу нальёшь, то и сам выпьешь; чаша, что море Соловецкое, пьют из неё про здоровье молодецкое. С этим обычаем связаны и добрые пожелания, например пусть дом твой будет полной чашей. Обычаи, связанные с употреблением алкогольных напитков (а это не только вино, но и пиво, брага, мёд, сравнительно новый продукт – водка и др.), в том числе и в обиходной жизни, поддерживаются и условиями жизни: в холодном климате алкоголь может согревать тело, снимать усталость. Очень позитивное отношение к алкоголю находит отражение во многих русских пословицах, например: жалеть вина – не потчевать гостей; зазвал гостей – не вари костей, не хмурь лица, подавай винца; где пиво пьют, тут и нам приют; пиво вари да гостей зови; где пировать, тут и пиво наливать (и брагу сливать); хоть овин (дом) огнем гори, а брагу вари; хороша бражка, да мала чашка; гвозди на столе – и пиру конец (гвозди из пивных бочек как признак того, что пиво кончилось). Существуют такие выражения, как белое вино, горькое вино, зелено (зеленое, зелёное) вино, мёд-пиво (шуточно: мёд-пиво пил, по усам текло, в рот не попало) и др. Чрезмерное увлечение алкоголем, которое ведёт к болезням, общественным мнением осуждается. Это находит отражение в языке – в его лексике и паремиях, например: пьяный, пьяница, пьянствовать, бражничать, алкоголик, алкаш, алкашить и др.; поговорки быть в вине (при вине), быть на вине, нанюхаться вина, глушить вино, сдаться в вино, заразиться вином, пуститься в вино. Выражение пьянее вина указывает на крайнюю степень опьянения человека. Умение гостей сохранять ясный ум высоко ценилось как особое мужское достоинство: пьян, да умён – два угодья в нём [там же: 193]. На русском столе часто появляется пиво. Те, с кем хозяин вместе пьёт пиво, считаются надёжными партнёрами.