Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лингвистическое понимание референциального и прагматического потенциала временных форм 13
1.1. Теория темпоральности и временная референция 13
1.2. Категория следования 20
1.3. Категория будущего времени 27
1.4. Характеристика речевых актов приказа, обещания и предсказания 37
1.5. Участие тактик предсказания, приказа и обещания в реализации речевых стратегий 45
Выводы по главе 1 53
Глава 2. Реализация референциальных значений формами футурума в английском и русском языках 56
2.1. Категория глагольного вида в видовременной системе английского и русского языков 56
2.2. Реализация референциальных значений формами футурума английского и русского языков без участия неглагольных средств темпоральности и с их участием 66
2.2.1. Future Indefinite 67
2.2.2. Будущее совершенное 88
2.2.3. Будущее несовершенное 101
2.2.4. Future Continuous 112
2.2.5. Future Perfect 126
Выводы по главе 2 138
Глава 3. Репрезентация речевых тактик формами будущего времени в английском и русском языках 142
3.1. Речевая тактика приказа 142
3.2. Речевая тактика обещания 164
3.3. Речевая тактика предсказания 185
Выводы по главе 3 205
Заключение 208
Библиография
- Категория будущего времени
- Реализация референциальных значений формами футурума английского и русского языков без участия неглагольных средств темпоральности и с их участием
- Будущее несовершенное
- Речевая тактика предсказания
Введение к работе
Актуальность данной работы определяется необходимостью
сопоставительного исследования референциального потенциала временных
форм футурума как языковых средств локализации ситуаций во времени.
Назрела необходимость рассмотрения прагматических аспектов
функционирования грамматических категорий в речи, а именно, сопоставительного исследования функционирования форм футурума в реализации речевых тактик в английском и русском языках.
В качестве объекта исследования выступают формы футурума английского и русского языков, реализуемые ими значения временной референции, а также речевые тактики, характеризующиеся высокой частотностью функционирования форм футурума.
2 Плунгян, В.А. Общая морфология. Введение в проблематику / В.А.Плунгян. – М.: Эдиториал УРСС, 2000. – С. 374.
Предметом являются референциальные значения, реализуемые в полипредикативных и монопредикативных комплексах предикатами в формах футурума с участием и без участия средств неглагольной темпоральности, а также речевые тактики приказа, обещания и предсказания, в реализации которых задействованы формы футурума.
Теоретико-методологическую базу исследования составили
фундаментальные положения в области: 1) теории темпоральности и временной референции [А.В. Бондарко, В.А. Виноградов, М.Н. Закамулина, Н.А. Козинцева, Г.Ф. Лутфуллина, Ю.С. Маслов, Е.В. Падучева В.А. Плунгян, М.Ю. Рябова, J. Ballweg, B. Comrie, R. Declerck, W. Klein, J. Lyons, H. Reichenbach, R. Thieroff], включая работы по проблематике будущего времени [Е.М. Трухина, J.l. Bybee, . Dahl, F. Fici-Giusti, S. Fleischman]; 2) прагматики [Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, Г.М. Зельдович, О.С. Иссерс, К.Е. Калинин, С.Л. Климинская, О.Н. Паршина, Г.А Туманова, T.A. van Dijk, W. Kintsch], включая работы по конкретным видам речевых тактик [Е.Э. Былина, О.В. Гашева, А.Р. Залегдинова, Н.М. Колоколова, Я.А. Мальцева, С.Ф. Пирожкова, K. Bach, С.К. Berger, A. Cohen, K. Kellerman, J. Habermas].
Целью диссертационной работы является выявление изоморфных и
алломорфных особенностей значений временной референции, выражаемых
формами футурума в английском и русском языках, а также
сопоставительный анализ их прагматического потенциала при
функционировании в речи.
Для достижения указанной цели автором были поставлены и решены следующие исследовательские задачи:
-
Проанализировать теоретические аспекты категории временной референции, выявить характерные особенности ее реализации в будущем временном плане.
-
Раскрыть содержание категории следования, определить ее значение в системе других категорий поля темпоральности.
-
Изучить современные тенденции в теории прагматики, выявить характерные черты речевых тактик приказа, обещания и предсказания, реализующих определенные речевые стратегии.
-
Определить значения временной референции, реализуемые формами футурума в английском и русском языках без участия средств неглагольной темпоральности и с их участием, выявить изоморфные и алломорфные характеристики двух языков в их выражении.
5. Выявить общие и отличительные особенности функционирования форм футурума в речевых тактиках приказа, обещания и предсказания в английском и русском языках.
Гипотезы исследования:
-
Средства неглагольной темпоральности не могут существенно повлиять на объем референциальных значений, выражаемых временной формой.
-
Прагматический эксперимент является эквивалентным средством исследования явлений прагматики.
-
Изоморфизм английского и русского языков в реализации значений временной референции формами футурума детерминирован универсальностью категории следования.
-
В обоих языках формы будущего времени функционируют преимущественно в речевых тактиках приказа, обещания и предсказания.
Методика исследования. Данная работа предполагает изучение
референциальных значений, реализуемых формами футурума в
семасиологическом и ономасиологическом планах. При семасиологическом
подходе в работе применялись методы дистрибутивного,
трансформационного, компонентного и ментально-логического анализа. При ономасиологическом анализе референциального потенциала использовались методы контекстно-ситуативного, ментально-логического, количественного анализа, метод сопоставления переводов. Исследование проводилось в синхронном срезе. При анализе прагматического потенциала использовались дескриптивный и контрастивно-сопоставительный методы, а также контент-анализ фактологического материала, метод обработки экспериментальных данных.
Материалом исследования референциального и прагматического
потенциала послужили примеры из художественных произведений,
публикаций в СМИ, а также материалы электронных баз данных «British
National Corpus» () (далее [BNC]) и
«Национального корпуса русского языка» () (далее [НКРЯ]). Общий корпус проанализированных примеров составил 4500 единиц. Материалом исследования прагматического потенциала послужили четыре выпуска реалити-шоу на английском и русском языках (8 часов непрерывной записи). Около 90 респондентов были задействованы в эксперименте по использованию речевых тактик.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые
выявлены изоморфные и алломорфные особенности значений временной
референции форм футурума английского и русского языков; определен
спектр значений, выражаемых формами будущего периода с участием неглагольных средств темпоральности и без их участия; проведен сопоставительный анализ функционирования форм футурума в речевых тактиках приказа, обещания и предсказания и выявлены изоморфные и алломорфные особенности их реализации в английском и русском языках.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что она
заполняет лакуну в изучении прагматического потенциала
функционирования грамматических категорий, в частности, категории будущего времени, и позволяет углубить знания о референциальном потенциале форм футурума в английском и русском языках. Научные результаты и теоретические положения могут быть использованы в дальнейших исследованиях теории временной референции, категории будущего времени, в разработке концепции речевых тактик и изучении средств их реализации.
Практическая ценность диссертации определяется тем, что ее выводы и обобщения могут быть использованы в преподавании новых разделов практической и теоретической грамматик указанных языков, посвященных временной референции и прагматическим аспектам грамматики; при написании курсовых и выпускных квалификационных работ, а также в процессе проведения практических занятий при изучении английского и русского языков. Результаты могут быть применены при чтении лекций по прагматике, теории языка, общему и сопоставительному языкознанию, теории грамматики, практике перевода.
Полученные результаты исследования позволяют вынести на защиту следующие положения:
1. Без участия неглагольных временных маркеров Future Indefinite и
будущее совершенное выражают референциальные значения нонкального и
тонкального следования, тонкального взаимного предшествования /
следования, тонкальной симультанности с частичным и полным совпадением
интервалов ситуаций. Future Continuous и будущее несовершенное
репрезентируют значения нонкального / тонкального следования, тонкальной
симультанности с полным совпадением, тонкального взаимного
предшествования / следования при условии представления первой ситуации
глаголом предельной семантики. Тонкальная симультанность с частичным
совпадением выражается также с участием других временных форм. В
английском языке форма Future Perfect выражает парадигматическое
значение тонкального предшествования, но не реализует значений
нонкального и тонкального следования. Значения тонкальной
симультанности и взаимного предшествования / следования носят интерпретационный характер.
-
С участием неглагольных средств темпоральности конкретизируются абстрактные грамматические значения временных форм. Future Indefinite и будущее совершенное выражают: 1) тонкальное предшествование референциальной точке; 2) тонкальную симультанность относительно референциальной точки с частичным совпадением; 3) нейтрализацию референциального значения. Тонкальное следование за первым моментом открытого интервала не выражается. Future Continuous и будущее несовершенное репрезентируют: 1) тонкальное следование за референциальной точкой, за закрытым интервалом и за первым моментом открытого интервала; 2) тонкальное предшествование референциальной точке. Алломорфизм заключается в том, что будущее несовершенное редко реализует значение тонкальной симультанности референциальной точке и имплицирует повторяемость ситуаций. Для Future Continuous значение тонкальной симультанности относительно референциальной точки или интервала является основным, а нейтрализация референциального значения маркерами многократности не характерна. У Future Perfect не отмечено расширения спектра значений из-за конкретности парадигматического значения.
-
В русском языке отмечаются прагматически имплицируемые значения у будущего совершенного – тонкальное предшествование, у будущего несовершенного – тонкальное следование. В английском языке Future Continuous и Future Perfect потенциально могут имплицировать данные значения, но из-за прагматического фактора экономии языковых средств этот смысл остается не выраженным. Преобладающее функционирование одной формы Future Indefinite не дифференцирует данные значения.
4. В обоих языках формы будущего времени в сочетании с
местоимениями соответствующего лица являются имплицитными
средствами выражения речевых тактик приказа, обещания, предсказания при
доминирующей роли интонации и прагматических условий коммуникации. В
практически соотносимых коммуникативных ситуациях в русском языке
формы футурума употребляются чаще, а по всем показателям доминирует
форма будущего совершенного. В английском языке формы будущего
времени встречаются реже, преимущественно используется форма Future
Indefinite, хотя встречаются и Future Continuous, и Future Perfect. Future
Perfect редко функционирует в речевых тактиках обещания, приказа и
предсказания без участия неглагольных средств. Наличие значения
предшествования предполагает временную координацию двух действий, а сразу обещать, приказать или предсказать два действия с их взаимным порядком достаточно сложно с онтологической точки зрения.
5. При реализации речевых тактик приказа и предсказания в обоих языках количественный показатель частотности функционирования форм будущего времени совпадает. В репликах обещания в английском языке доля использования форм будущего времени ниже по сравнению с русским языком. В русском языке обещания в форме будущего несовершенного носят долгосрочный характер или выражают готовность говорящего выполнять какое-либо действие в течение долгого периода времени. Обещания в форме будущего совершенного носят спонтанный характер или подразумевают, что нужно непосредственно приступить к их осуществлению.
Апробация основных положений и выводов работы состоялась на VII
Международной молодежной научно-практической конференции
«Тинчуринские чтения» (г. Казань, 2012); IV Международной научной конференции «Сопоставительная филология и полилингвизм» (г. Казань, 2013); VI Международной научно-практической конференции «Иностранные языки в современном мире» (г. Казань, 2013); Международной научно-практической конференции «Языковая оценка и тестирование» и международном школе-семинаре «Инновации в преподавании английского языка: методы, языковая оценка, теории» (г. Казань, 2014); Международной научно-практической конференции «V Бодуэновские чтения» (г. Казань, 2015); XLVII Международной научно-практической конференции «Научная дискуссия: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии» (г. Москва, 2016); VIII Международной конференции «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (г. Челябинск, 2016); Международной научно-практической конференции «Перспективы развития науки и образования» (г. Тамбов, 2015 г.); конкурсе научно-исследовательских работ студентов, аспирантов, молодых ученых, посвященных традициям и современной языковой культуре русскоязычного населения Республики Татарстан, «Традиции и современное состояние русского языка в Республике Татарстан» (г. Казань, 2015).
Диссертация обсуждалась на кафедре иностранных языков Казанского государственного энергетического университета, на кафедре германской филологии Казанского (Приволжского) федерального университета.
По теме диссертации опубликовано шестнадцать работ, в том числе пять из них в ведущих российских периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии.
Категория будущего времени
Форма be going to может функционировать и как футуральная форма, и как форма будущего времени. Однако, вслед за Р. Деклерком, мы считаем, что прототип реализации будущего времени включает will. Данное утверждение обосновывается тем, что в стандартном английском языке все формы будущего времени образуются с помощью will. В данной работе футуральные конструкции не рассматриваются.
Низкий уровень субъективности при функционировании форм футурума рассматривается как «чистое будущее». «Чистое будущее» является наименее субъективированным и ближе всего к номинации простого факта. Функционирование вспомогательного глагола will не является «чисто» темпоральным, хотя некоторые случаи не затрагивают субъективности и не выражают суждения говорящего. Говорящий просто локализует время ситуации в будущем, при этом не подразумевается его собственных ожиданий, проявления воли или заключения. Объектом рассмотрения в данной работе является функционирование форм футурума в качестве «чистого будущего» [(16), (17)]. (16) The seventh annual European Biotech Crossroads “Biotech Nantes 2003” will be held at the Cite des Congre`s conference centre, Nantes, France, on September 25– 26 (RDG: 111) / Седьмой ежегодный Европейский Перекресток "Биотех Нант 2003" состоится в конференц-центре Сите де Конгресс, в Нанте, во Франции, в сентябре 25-26. (17) The inquest will be the first official public hearing in Britain to examine the circumstances surrounding the death of the princess and her boyfriend (RDG: 111) / Следствие будет представлять собой первые официальные общественные слушания в Великобритании в целях выяснения обстоятельств смерти принцессы и ее друга. Значение «чистого» будущего без дополнительных коннотаций наиболее ярко выражается, когда актуализация в будущем зависит от внешних факторов [(18) – (23)]. В примере (19) подразумевается невыполненное условие: если ты прочитаешь это письмо, то ты передумаешь. Неявные условия присутствуют в примерах (21) и (22): если вы идете рядом с ним [(21)], если Вы пригласите их [(22)]. Согласно прогнозу погоды, предсказанная ситуация не зависит от чьей-либо воли или намерения в примере (23).
(18) We ll go camping next week if the weather is fine / Мы отправимся в поход на следующей неделе, если погода будет хорошей; (19) You ll change your mind after you ve read this letter / Ты передумаешь, как только прочтешь это письмо; (20) I ll tell her everything about it when she comes tomorrow/ Я все ей расскажу, когда она завтра приедет; (21) [Don t go near the puma.] It ll bite you / [Не проходите рядом с пумой] она вас укусит; (22) [Why don t you invite a couple of friends?] It ll cheer you up / [Почему бы не пригласить парочку друзей?] Это развеселит тебя; (23) Tomorrow it will be rainy / Завтра будет дождь (RDG: 350).
Проблема выбора вспомогательных глаголов. Вспомогательные глаголы will и shall, согласно традиционной грамматике, функционируют в речи в соответствии с правилами употребления: shall + инфинитив с первым лицом, will + инфинитив со вторым и третьим лицом. Проникновение редуцированного варианта ll в сочетании с первым лицом создало целую парадигму вспомогательного глагола будущего времени абсолютно свободную от модальных значений. Стирание модального значения происходит медленно вследствие того, что последнее не только не противоречит, но и тесно взаимодействует со значением будущего. Отличия вспомогательных глаголов will и shall заключаются в том, что последний является формальной альтернативой первого и редко употребляется в разговорном варианте британского английского языка. Согласно нормам практической грамматики, форма вспомогательного глагола shall является устаревшей и в разговорной речи не употребляется. Однако shall употребляется в вопросительных предложениях, когда требуется узнать мнение собеседника о целесообразности совершения действия: Shall I open the window? / Мне открыть окно? В данной работе не ставится целью отдельное рассмотрение функционирования данных глаголов.
По мнению М.Я. Блоха, в изысканном варианте британского английского языка обратные комбинации выражают модальные значения. Наиболее типичными являются: I will – для выражения намерения или желания и you shall, he shall – для реализации обещания или команды. В американском английском will выражает «чистое будущее» со всеми категориями лица, shall служит репрезентации модальности. Однако данные описания не могут быть приняты как полностью согласующиеся с существующей языковой практикой [Блох 1983: 169]. М.Я. Блох в результате собственных наблюдений приходит к выводу о существовании «добровольного» (will) и «недобровольного» будущего (shall). Сочетание I will выражает действие, выполняющегося по выбору, по желанию, но не вопреки внешним обстоятельствам. Сочетание I shall выражает будущую ситуацию, реализуемую независимо от выбора говорящего. Глаголы, которым чуждо выражение добровольных действий, традиционно сочетаются с shall. М.Я. Блох выделяет в системе английского футурума своеобразную категорию «будущего выбора», выражаемую формами первого лица. Аналогичные выводы о функционировании will и shall высказывает Р. Деклерк относительно предложений условия. Если условие обязательное, то используется will, если оно необязательно для выполнения – shall [Declerck 2006: 336].
Реализация референциальных значений формами футурума английского и русского языков без участия неглагольных средств темпоральности и с их участием
FI выражает действие в будущем, когда оно является непосредственной и спонтанной реакцией на что-то, что было сказано или произошло. В этом случае в разговорном английском языке используется сокращенная форма ll. Подобное функционирование встречается в диалогах. Следующие примеры иллюстрируют системное употребление FI в значении нонкального следования действия за нулевой референциальной точкой МР.
Оба предиката в форме футурума локализуют ситуации в будущем. Предложения не содержат обстоятельств времени. Предикат ll show в FI реализует парадигматическое значение нонкального следования за моментом речи. Выраженная следующим предикатом will write / напишешь ситуация в FI связана с предыдущей отношениями взаимного следования и предшествования. Заполненная валентность непредельного глагола to write приводит к перфективной интерпретации, эксплицированной единственным числом существительного прямого дополнения write a list of the medical supplies. Планируемая хронология событий в будущем практически всегда совпадает с порядком изложения ситуаций. Использование одной временной формы FI логично предполагала бы один временной план событий will write, will show и, как следствие, их одновременность. Однако значение целостности позволяет формам Indefinite выражать диахронную интерпретацию обозначаемых ими событий, не прибегая к помощи других временных форм. Хронология ситуаций реконструируется онтологически, так как для непредельных глаголов допускается синхронное толкование I ll show you / я буду тебе показывать и you will write / ты будешь записывать. В русском варианте данные референциальные значения передают предикаты в форме БС с реализацией цепного значения покажу -- напишешь.
Квазиперфектное значение (в терминологии Г.М. Зельдовича) реализуется при отсутствии в контексте указания на время локализации ситуации. Одновременно отсутствуют соотносительная ситуация и временной ориентир. Прагматически хорошим кандидатом на роль соотносительной ситуации является МР, который выступает в качестве предпосылки к ситуации в будущем. С другой стороны, хорошим кандидатом может быть и представление о той ситуации, которая возникнет после, то есть о результате будущего действия. По мнению Г.М. Зельдовича, прагматически более доступной и достаточно интересной для говорящего и адресата является квазиперфектная интерпретация, при которой ситуация соотносится не с моментом речи, а с другой ситуацией в будущем [Зельдович 2012: 53]. В будущем времени результат может быть весьма кратковременным и редко приурочивается к сколько-нибудь определенному моменту. Квазиперфектная интерпретация является наименее маркированной и информативной, так как не имеет привязки к определенному моменту времени, просто выражается несомый граммемой смысл. Данная интерпретация соответствует постулату теории релевантности: «Осмысляя высказывание, мы берем самую простую интерпретацию и на ней останавливаемся, не ища более сложных, - если она релевантным образом обогащает нашу когнитивную среду» [Там же: 57]. Согласно Г.М. Зельдовичу, квазиперфектное прочтение просто согласуется с нашей типовой когнитивной моделью события. Реализуется прагматическое правило: если нас интересуют события, то должны интересовать и их последствия. Соотносительной конструкцией выступает, как правило, мыслимая последующая ситуация [Там же]. Перфектное значение реализуется относительно момента речи, а свойственное будущему времени квазиперфектное значение – относительно мыслимой будущей ситуации. Квазиперфектное значение предполагает прагматически имплицируемое референциальное значение тонкального предшествования относительно ментально реконструируемой последующей ситуации.
Если в русском языке совершенный вид определяет однократное действие, а несовершенный вид подразумевает многократность, то в английском языке форма FI полифункциональна и паритетно выражает оба значения, вследствие чего нельзя признать ее значение целостности строгим. Способность выражать однократность подтверждает наличие относительного значения целостности, позволяющего репрезентировать «цепное значение», которое имплицируется семантикой временной формы и ощущается в прошлом временном плане I read. I drew. Однако в плане будущего это значение нейтрализуется. В зависимости от предельной семантики два действия допускают как диахронную, так и синхронную интерпретацию: I will read. I will draw. Согласно нашей точке зрения, именно аспектуальное значение целостности имплицирует квазиперфектное значение у глаголов совершенного вида: Я сварю суп. Купи перец (чтобы добавить после варки). В английском языке данное значение не имплицируется: I will make soup. Buy some pepper.
Будущее несовершенное
Согласно общепринятой точке зрения, форма БНС обозначает длительный или повторяющийся процесс, но не указывает на его результативность или завершённость.
Качественная темпоральность БНС проявляется в выражении нонкального следования как парадигматического значение, тонкального следования как синтагматического значения. Качественное темпоральное значение БНС определяет локализацию ситуации в плане будущего. Количественное темпорально-аспектуальное значение длительности ограничено на оси времени с одной стороны нонкальной точкой МР, что позволяет говорить о ретроспективном ограничении. Семантика несовершенного вида не налагает ограничения на длительность ситуаций, не имплицирует наличие интервала. 1. Функционирование без неглагольных временных маркеров 1.1. Нонкальное следование (1) – Я буду писать прокурору, дайте мне бумагу (Ю.О. Домбровский. Речь на I Факультет ненужных вещей) [НКРЯ]; (2) – Я буду писать пьесы и повести, где действующие лица будут решать задачи морального характера (Ю.К. Олеша. Всесоюзном съезде советских писателей) [НКРЯ]; (3) – Нет, мед я буду покупать, а продавать я буду свинину (Коллекция анекдотов: Винни-Пух) [НКРЯ]. Значение нонкального следования как парадигматическое значение реализуется главным образом в диалогах и репликах прямой речи. В приведенных примерах предикаты предельных я буду покупать [(3)] и непредельных глаголов буду писать [(1)], [(2)] в форме БНС выражают значение нонкального следования.
Согласно Г.М. Зельдовичу, если нет процесса, то дуративное употребление несовершенного будущего бессмысленно. Предельный и моментальный глагол происходить исключает процессность. Дуративное значение несовершенного будущего отрицает наличие предпосылок к действию или значение проспективности. Пример (4) звучит неловко, так как отсутствует одновременная ситуация. Фраза (5) некорректна, так как имплицируется наличие отсутствующих предпосылок. Дуративное значение согласуется с наличием одновременной ситуации в примере (6) [Зельдович 2012: 151]. Значение нонкального следования БНС сопряжено со значением процессности.
Оттенок непосредственного приступа к действию характерен для проспективного несовершенного вида [Holvoet 1987: 79-80]. «Обусловленность действия ситуацией» постулируется Е.В. Падучевой [Падучева 1996: 68]. Если говорящий обращает внимание на созревшие предпосылки к действию, то само по себе это значит, что действие состоится или ожидается в скором времени. (1) – О, я буду играть бионического человека (Джим Кэрри – изнутри и снаружи, «Экран и сцена») [НКРЯ]; (2) Поскольку тестовый на 4-часах не сильно перегружен открытыми позициями, то я буду открывать позиции на каждом из этих уровней (Forex Magazine, 2004) [НКРЯ]; (3) Как только я начала заниматься Лермонтовым, Надя стала бояться, что я буду писать мемуары о Мандельштамах (Э. Герштейн. Лишняя любовь) [НКРЯ]; (4) Но рассказ о его дальнейшей жизни – это новая книга, писать которую будет кто-то другой (Л. Соловьев) [НКРЯ].
Следующие факторы рассматриваются Г.М. Зельдовичем как благоприятные для реализации значения проспективности. Если в будущем времени ситуация представлена агентивным глаголом, то предполагается, что уже в МР у субъекта созревает намерение, и имплицируется наличие предпосылки соответствующему действию [(1)]. В тексте могут присутствовать прямые указания на предпосылки действия. В примерах [(2) – (4)] предпосылки к действию эксплицированы: малая перегруженность теста [(2)], начало занятий Лермонтовым [(3)], рассказ о жизни [(4)]. (5) С вашего позволения, я буду вам звонить (ГЗП: 138); (6) Может быть, я теперь буду уходить (ГЗП: 138); (7) Его будут увольнять – хотя пока такого намерения у начальника нет (ГЗП: 139); (8) Я буду разбивать эту чашку (ГЗП: 139); (9) Я буду сдавать экзамены (ГЗП: 139); (10) Я буду уезжать на необитаемый остров (ГЗП: 139).
Согласно Г.М. Зельдовичу, несовершенный вид неуместен, если связи предпосылки и действия что-то угрожает, например, невозможность. В примере (5) предполагается один звонок, а не много звонков, поэтому фраза некорректна. В примере (6) выражается неуверенность о возможной связи предпосылки и намерения. Контекст может исключать наличие предпосылок. Ситуации могут быть трудновообразимы из-за отсутствия стереотипного сценария или естественной, легко подразумеваемой предпосылки [Зельдович 2012: 138-139]. Пример (7) звучит неловко, так как отсутствует намерение. Трудно вообразить предпосылку в [(8)], так как обозначено целенаправленное действие. Если в примере (9) предпосылка обусловлена известным стереотипом, то в примере (10) невозможно найти ситуацию, обуславливающую поездку на необитаемый остров.
Проспективное значение возникает в будущем времени и в модальных формах, но никогда в прошедших временных формах. Причина в том, что если речь идет о будущем событии, то предваряющая ситуация локализуется в настоящем времени или непосредственно прилегающем к нему будущем времени, которое мыслится как разновидность настоящего (ср. так называемое настоящее запланированного действия типа Мы уходим). Предваряющая ситуация может быть локализована во времени, представление о котором так или иначе активировано в тексте и прагматически хорошо доступно. Фраза Я буду варить суп. Купи, пожалуйста, перца однозначно предполагает интерпретацию, что перец будет нужен для приготовления супа. Таким образом, формой БНС
Речевая тактика предсказания
К. Бах рассматривает иллокутивный акт запроса, выражающего отношение «желаю, чтобы слушающий сделал что-то», тогда как отношение слушающего заключается в намерении это сделать [Bach 1999: 66]. По аналогии с моделью К. Баха, иллокутивный акт приказа выражает отношение «заставить слушающего сделать что-то», а предполагаемое слушателем отношение остается таким же: «намерение это сделать» [Там же]. Е.А. Шовгенина рассматривает приказ как тип прескриптивного директивного речевого акта, обусловленного служебной позицией прескриптора, дающей ему право наказать адресата за невыполнение каузируемого действия. Автором выделяются прямые и косвенные речевые акты.
Прямой способ выражения приказа заключается в том, что адресант стремится оказать определенное иллокутивное воздействие на адресата путем использования таких языковых средств, иллокутивная сила которых без труда опознается слушающим: Ты купишь нам машину. Директивный речевой акт представлен рядом разновидностей: в зависимости от социального статуса коммуникантов, отношений между ними, обстановки общения и т.д. Для описания различий применяются три прагматических признака: а) облигаторность выполнения действия для адресата: б) бенефактивность (выгода) действия для одного из коммуникантов; в) приоритетность положения говорящего или адресата [Шовгенина 2011]. По мнению В.И. Карасика, приказ реализуется в статусно маркированных ситуациях общения [Карасик 2002] и характеризуется признаком индикации воли агенса, каузирующего действие. В высказываниях на передний план выступает понятие власти того, кто каузирует действие. Приказ выражает желание говорящего путем информирования и навязывания собеседнику своей воли заставить совершить то или иное действие для успешного развития ситуации, что обуславливается возможностями и желанием слушающего совершить предписываемое действие. Приказ объективируется через экспликацию воли говорящего использованием императивной формы глагола, перформативного глагола или интонационно в высказываниях будущего времени. Приказ носит отрицательно-оценочную модальность (за исключением военной сферы), т.е. предписанное приказом действие, не учитывает интересов слушающего, заставляя его безоговорочно подчиняться, и имеет положительные последствия для говорящего – утверждение его статуса. Речевая тактика приказа используется для достижения коммуникативной цели побуждения к действию.
Следующие характеристики определяют коммуникативную ситуацию приказа: 1) основной целью является достижение положительных для говорящего эмоций – подчинение слушающего; 2) необходимость выполнения побуждаемого действия не обязательно должна мотивироваться, а может быть навязана говорящим; 3) говорящий обладают более высоким статусом по отношению к слушающему. Используя модель анализа Я.В. Боргер [Боргер 2004], можно выделить дополнительные характеристики. Коммуникативная цель состоит в выражении воздействия на намерения собеседника и демонстрации своего статуса. Интенция говорящего связана с намерением добиться того, чтобы определенное действие было совершено собеседником. Говорящий обладает полномочиями распоряжаться совершаемыми или планируемыми действиями собеседника. Собеседник совершает действие, которое свидетельствует о его подчинении говорящему. Событийное содержание заключается в том, что реализуется побуждение собеседника к совершению действия. Фактор коммуникативного будущего предполагает обязательную реакцию собеседника.
Е.В. Лобанова отказывается от термина «директивный речевой акт» в пользу термина «побудительный речевой акт». По ее мнению, термин «директивный речевой акт» является категоричным и не терпит невыполнения действия, так как директива (directive) — это руководящее указание, распоряжение, приказ [Лобанова 2011: 5]. Согласно точке зрения Е.В. Лобановой, распоряжение (directions) представляет собой руководящее указание и включает следующие когнитивные характеристики: средняя степень категоричности побуждения к выполнению действия; облигаторность выполнения действия для адресата; приоритетный статус говорящего; бенефактивность действия для говорящего. Распоряжение, как и приказ, является инициативным речевым актом говорящего, в результате которого слушающий исполняет действие. В качестве модификатора пропозиции распоряжений ею рассматривается десигнатор будущего времени will, при котором прагматическая рамка выражается имплицитно [Там же]. К.С. Неустроев различает категоричные директивные (directive speech acts) и мягкие волеизъявительные речевые акты (will – expressing speech acts) как разновидности побудительных речевых актов. По его мнению, основным значением приказа (order) является обязательное для исполнения официальное распоряжение руководителя или любого другого лица, наделенного какой-либо властью [Неустроев 2008: 16].