Прагмалингвистический анализ гендерно-маркированных паремий (на материале английского и русского языков) Шаймарданова Миляуша Равилевна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. Паремии как часть национальной языковой картины мира: подход к проблеме с точки зрения прагмалингвистики

1.1. История изучения паремий в отечественной и зарубежной лингвистической литературе 10

1.2. Проблема разграничения паремиологических и фразеологических единиц 16

1.3. Статус пословиц в паремиологической системе английского и русского языков 21

1.4. Тематическая и функциональная классификация паремий .28

1.5. Коммуникативно-прагматический потенциал паремий .35

Выводы по главе 1

ГЛАВА 2. Когнитивно-функциональный аспект изучения паремий с гендерным компонентом: английские и русские параллели

2.1. Особенности структурирования и типологизации когнитивных структур 49

2.2. Применение фреймового анализа к изучению гендерно-маркированных паремий 57

2.3 Языковые способы репрезентации фрейма совет в английских паремиях с гендерным компонентом .62

2.4. Языковые способы репрезентации фрейма совет в русских паремиях с гендерным компонентом 68

2.5. Языковые способы репрезентации фрейма предостережение в английских паремиях с гендерным омпонентом 76

2.6. Языковые способы репрезентации фрейма предостережение в русских паремиях с гендерным компонентом 82

Выводы по главе 2

ГЛАВА 3. Способы моделирования поведения мужчин и женщин в паремиях: гендерные стратегии и тактики речевого поведения

3.1. Речевое воздействие с позиции гендерной лингвистики 94

3.2. Гендерные стратегии и тактики в условиях актуализации фрейма совета в английских и русских паремиях .99

3.3. Гендерные стратегии и тактики в условиях актуализации фрейма предостережения в английских и русских паремиях 112

3.4. Образ женщины в английской и русской паремиологических картинах мира 124

3.5. Образ мужчины в английской и русской паремиологических картинах мира 135

Выводы по главе 3 .1

Заключение 146

Литература

• Статус пословиц в паремиологической системе английского и русского языков
• Языковые способы репрезентации фрейма совет в английских паремиях с гендерным компонентом
• Языковые способы репрезентации фрейма предостережение в русских паремиях с гендерным компонентом
• Гендерные стратегии и тактики в условиях актуализации фрейма предостережения в английских и русских паремиях

Введение к работе

Актуальность исследования. Возросший интерес к изучению национально-культурной специфики народов, вызванный процессами глобализации и активного взаимодействия различных национальных культур, объясняет неослабевающий интерес к клишированным языковым формам. На необходимость изучения малых фольклорных жанров указывали в своих трудах многие выдающиеся отечественные ученые (А.А. Потебня, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Н.В. Крушевский, В.А. Богородицкий, Е.Ф. Будде и др.).

В паремиях, ставших предметом настоящего исследования, оригинальным образом находят воплощение элементы древней культуры и национальные традиции народа на языковом уровне. Паремии выступают в роли «своеобразного хранилища сведений о народной жизни, некоего зеркала, отражающего не только быт, но и историю верования, обычаи, обряды… народа» (Савенкова 2002: 8).

Необходимо отметить, что значительной вклад в развитие паремиологии и фразеологии внесли ученые Казанской лингвистической школы: Е.Ф. Арсентьева, Р.А. Аюпова, Г.А. Багаутдинова, Л.К. Байрамова, Т.Г. Бочина, Д.Н. Давлетбаева, Р.Р. Замалетдинов, А.Г. Садыкова, Л.Р. Сакаева, М.И. Солнышкина, Ф.Х. Тарасова, Н.Н. Фаттахова и др.

Актуальность сопоставительного изучения гендерно-маркированных паремий в данной работе объясняется также повышенным интересом к антропоцентрическому фактору в языке. Представляя интенсивно развивающееся направление в отечественной и мировой лингвистике, гендерная лингвистика фокусирует внимание исследователей на социальном и культурном взаимодействии полов, особенностях мужского и женского поведения, речи, мышления, положения в обществе, обусловленных половыми стереотипами. Вопросами изучения гендера на материале различных языков занимаются многие ученые: В.В. Васюк, Е.И. Горошко, А.А. Григорян, Е.С. Гриценко, Е.В. Загороднева, И.В. Зыкова, А.В. Кирилина, Н.А. Коноплева, Г.Г. Слышкин, В.Н. Телия, Н.И. Голубева-Монаткина, М.С. Колесникова, З.М. Рамазанова, M. Parent, M.H. Offord, C. Michard, A. Sabatini и другие.

В то же время, актуальность данной работы стимулируется особым ракурсом рассмотрения пословиц – когнитивно-прагматическим, что соответствует современной парадигме научного знания (Н.Ф. Алефиренко, В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, Дж. Лакофф, З.Д. Попова, И.А. Стернин, Ч. Филлмор, У. Чейф и др.). Изучение коммуникативно-прагматического потенциала гендерно-маркированных паремий, а также способов речевого манипулирования посредством паремий направлено на выявление гендерных стратегий и тактик, реализуемых в рассматриваемых паремиологических единицах в ситуациях общения.

Усиливает актуальность и сопоставительный характер исследования. Выявление национально-специфических особенностей способов категоризации и концептуализации внеязыковой действительности в процессе сопоставления двух отдаленно родственных языков способствует выявлению этнокультурного своеобразия языковой картины мира, устанавливаются как общие, так и различные для каждого языка национально-культурные особенности.

Отмеченные факторы очерчивают круг основных вопросов, рассматриваемых в диссертации.

Объект исследования составляют английские и русские пословицы, поговорки, отражающие гендерные стереотипы сопоставляемых этносов.

Предметом изучения выступают когнитивно-прагматические характеристики английских и русских пословиц, поговорок с гендерным компонентом.

Цель работы заключается в проведении сопоставительного исследования гендерно-маркированных пословиц, поговорок с точки зрения общего и специфического в их семантике и особенностях функционирования.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. Обосновать целесообразность применения прагмалингвистического подхода к анализу семантических и прагматических особенностей гендерно-маркированных паремий.

1. Выявить в паремиологическом фонде английского и русского языков корпус паремий с гендерным компонентом.

2. Раскрыть коммуникативно-прагматический потенциал гендерно-маркированных паремий и провести каталогизацию анализируемой группы паремий в соответствии с их иллокутивной направленностью.

3. Провести анализ эксплицитных и имплицитных средств репрезентации коммуникативно-прагматических фреймов «совет» и «предостережение». Определить основные и вспомогательные способы паремиологической объективации каждого из выделенных фреймов в рассматриваемых языках и сопоставить полученные результаты.

4. Изучить коммуникативные стратегии и тактики, реализуемые в гендерно-маркированных паремиях английского и русского языков.

5. На основе эмпирического корпуса исследования построить модели образа женщины и образа мужчины в сопоставляемых национальных паремиологических картинах мира с последующим выявлением общих и специфических черт.

Основными методами исследования являются общеязыковые: метод научного наблюдения, сравнительно-сопоставительный метод, описательный метод; частные лингвистические: метод фреймового анализа дискурса, метод компонентного и контекстуального анализа, структурно-семантический метод, а также метод моделирования, статистический метод.

Материал диссертационного исследования составили английские и русские пословицы, поговорки, изъятые методом специальной выборки из 20 паремиологических сборников. Основными источниками являются сборники G.B. Bryan & W. Mieder “A Dictionary of Anglo-American Proverbs and Proverbial Phrases”, J. Speake “The Oxford Dictionary of proverbs”, A. Bertram “NTC’s Dictionary of Proverbs and Cliches”, B. Stevenson “The Home Book of Proverbs, Maxims and Familiar Phrases”, В.И. Даля «Пословицы русского народа», В.П. Жукова «Словарь русских пословиц и поговорок», В.М. Мокиенко «Словарь русских пословиц», И.М. Снегирева «Русские народные пословицы и притчи». Картотеку исследования составили около 3000 английских и русских паремий.

Для иллюстрации контекстуального употребления пословиц и поговорок были использованы художественные произведения A. Christie, W. Cobbett, A. Cronin, J. Gardner, G. Greene, B. Shaw, Н.П. Данилевского, И.И. Железнова, А.Е. Измайлова, Д.Н. Мамина-Сибиряка, А.Н. Островского, Л.Н. Толстого и других авторов.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые осуществлено системное изучение семантических и прагматических особенностей английских и русских паремий с гендерным компонентом. Кроме того, новым представляется обращение к вопросам применения гендерных речевых стратегий и тактик в паремиологическом дискурсе, что позволило детально проанализировать приемы языкового оформления гендерно-маркированных паремий в соответствии с той или иной коммуникативной направленностью в сопоставительном аспекте.

Теоретическая значимость диссертации заключается в систематизации и дальнейшем развитии теории гендерных исследований в паремиологии. Работа вносит существенный вклад в разработку проблемы гендерного речевого манипулирования на примере английской и русской паремиологических картин мира. Проведенное исследование гендерных стратегий и тактик речевого воздействия значительно расширит имеющиеся представления о языковых особенностях объективации речевых интенций с учетом гендерного компонента.

Практическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты исследования могут найти применение при разработке спецкурсов и спецсеминаров по гендерной лингвистике, сопоставительной паремиологии, лингвофольклористике, прагмалингвистике, теории коммуникации, лингвокультурологии.

Теоретико-методологической базой исследования являются:

1) теория порождения языка и произведений устного народного творчества в трудах представителей Казанской лингвистической школы (И.А. Бодуэн де Куртенэ, В.А. Богородицкий, Е.Ф. Будде, Н.В. Крушевский);

2. теоретические основы паремиологии в области исследования структурно-смысловой специфики паремий (A. Dundes, W. Mieder, A. Taylor, Г.Л. Пермяков, Л.Б. Савенкова, Г.Д. Сидоркова, З.К. Тарланов, Н.Н. Фаттахова и др.);

3. основные положения гендерологии (Д. Вайс, Е.И. Горошко, У. Долешаль, Е.А. Картушина, А.В. Кирилина, К. Тафель, С. Шмид и др.);

4. базовые концепции теории речевых актов (Г.П. Грайс, Г.Н. Лич, Дж.Л. Остин, Дж.Р. Серль, Н.И. Формановская и др.);

5. основные положения когнитивной лингвистики (Н.Ф. Алефиренко, Н.Н. Болдырев, Е.С. Кубрякова, Дж. Лакофф, Р. Лангаккер, В.Н. Телия и др.);

6. теория дискурса (Т.А. ван Дейк, В.И. Карасик, А.А. Кибрик, Е.С. Кубрякова и др.);

7. учение о фреймах (Р.П. Абельсон, Т.А. ван Дейк, М. Минский, Ч. Филлмор, У.Л. Чейф, Р. Шенк и др.);

8. теоретические основы речевого воздействия в аспекте речевых стратегий (О.С. Иссерс, Г.А. Копнина, Н.И. Формановская, В.И. Шляхов и др.).

Гипотеза исследования. Паремии, функционирующие в дискурсе, отражают коммуникативные ситуации, которые могут быть подвержены прагмалингвистическому анализу. В английском и русском этнокультурных обществах понятие интенциональности в пословицах является универсальным. Однако, ввиду специфических национально-культурных особенностей менталитетов, сложившихся гендерных стереотипов представителей сопоставляемых этнокультур, существуют различия в способах репрезентации интенций, а также в выборе средств реализации гендерно-направленного речевого манипулирования.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Гендерный подход к изучению паремиологических единиц позволяет раскрыть гендерные стереотипы, связанные с особенностями внутреннего мира человека, его поведения, социального положения, взаимодействия с противоположным полом в том или ином этнокультурном социуме.

9. Выбор стратегий и тактических приемов убеждения, реализуемых в гендерно-маркированных паремиях, обусловлен половой принадлежностью потенциального реципиента. В случае, если реципиентом выступает женщина, то более высокую частотность в паремиологическом дискурсе проявляют тактики успокаивания, поощрения, рекомендации. В случае, если в роли реципиента – мужчина, то наиболее популярны тактики агитирования и аргументирования.

10. Определение и последующая конкретизация прагматических функций гендерно-маркированных пословиц возможны лишь в условиях контекстуального окружения паремии.

11. Анализ гендерных параметров в паремиях английского и русского языков раскрывает специфическое отношение к мужчине в Англии и России, уточняет дифференциальные стереотипы мужчины, его статусную роль в социокультурном пространстве английского и русского народов, а также их социальные экспектации в отношении мужчины.

12. Конструирование как маскулинного, так и фемининного гендерных маркеров в паремиях английского и русского языков способствовало выявлению гендерных асимметрий и подтвердило факт андроцентричности паремиологических картин мира сопоставляемых языков.

Апробация работы: Основные положения и результаты исследования были представлены на международных, всероссийских, региональных и межвузовских конференциях: “SGEM Conference on Anthropology, Archaeology, History, Philosophy” (Болгария, г. Албена, 1-10 сентября 2014 г.), «Эволюция и трансформация дискурсов: языковые, филологические и социокультурные аспекты» (Самарский государственный университет, 14-15 марта 2014 г.), «Современные направления в лингвистике: традиции и новаторство» (Казанский федеральный университет, 24-25 мая 2014 г.), «Современные проблемы филологии и методики преподавания языков: вопросы теории и практики» (Елабужский институт Казанского федерального университета, 20 октября 2014 г). По теме диссертации опубликовано 8 статей, из них 3 статьи в журналах,

рекомендованных ВАК РФ; 1 статья в международном рецензируемом научном издании, индексируемом в базе данных SCOPUS.

Структура работы обусловлена логикой поэтапного решения поставленных задач в соответствии с целью и методами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка, использованной литературы, паремиологических источников, двух приложений.

Статус пословиц в паремиологической системе английского и русского языков

В настоящее время в современном языкознании отмечается устойчивый интерес ученых к проблеме выделения паремиологии в самостоятельную научную дисциплину. Многие лингвисты посвящали свои труды изучению вопросов о происхождении, функциональных возможностях, классификациях, структурных характеристиках, значениях паремий (Ф.И. Буслаев, В.И. Даль, М. Джонс, В.П. Жуков, С.С. Кузьмин, А.А. Крикманн, В. Мидер, Г.Л. Пермяков, Г.Д. Сидоркова, Л.Б. Савенкова, Ш.И. Срезневский, З.К. Тарланов, А. Тейлор и др.). Труды современных исследователей паремий (см. [Алефиренко 2009], [Бочина 2003а], [Гриченко 2006], [Горбань 2010], [Сидоркова 1999], [Савенкова 2002], [Сидорков 2003], [Тарланов 1999], [Фаттахова, Кулькова 2015]) дают нам основание рассматривать паремиологию как отдельную отрасль филологии, занимающуюся вопросами изучения паремий (примет, пословиц, поверий, поговорок, загадок, поверий и т.д.). Согласно Л.Б. Савенковой, паремиологическая единица – это «знак особого рода, сочетающий в себе качества единицы языковой системы и минитекста, существование которого обусловлено выработкой в этническом сознании носителей языка определенных ценностных установок» [Савенкова 2002: 13]. Вслед за М.А. Кульковой под паремиями мы понимаем «автономные устойчивые высказывания неопределенно-референтного типа, являющиеся продуктом многовековой народной рефлексии и направленные на моделирование человеческого поведения» [Кулькова 2011: 39]. Классификация и приведение в систему паремий впервые была проведена Аристотелем (384 – 322в. до н.э.). Великий мыслитель говорил о паремиях как о элементах старой философии, выживших благодаря своей краткости [Аристотель 1975: 49]. Паремии использовались в стихах античных поэтов – Гесиод и Гомер (VIII в. до н.э.), а также Менандр и Аристофан.

Фиксация пословиц и поговорок в словарях и сборниках началась еще в XVII веке («Повести и пословицы всенароднейшия по алфавиту», «Сборники Святослава», «Книга Пчела», сборник И. Богдановича, «Собрание 4291 древних российских пословиц» А.А. Барсова, коллекции немецких пословиц С. Франка, Й. Агриколы и др.). Однако в XIX веке переход зарубежной и отечественной паремиологии и паремиографии на следующий уровень развития обусловил систематизированное изучение пословиц, поговорок, народных примет и других паремиологических единиц. Паремии начинают выступать в качестве объекта лингвистического изучения (паремиологические сборники В. Бойко, Ф.И. Буслаева, В.И. Даля, В.И. Зимина и А.С. Спирина, М.А. Рыбниковой, П.К. Симони, И.М. Снегирева и др.).

Следует отметить более ранний период появления паремий в английской литературе. Наиболее частое употребление пословиц и поговорок наблюдается в XVI – XVII вв. Это явление можно проследить в пьесах английских драматургов Дж. Лили и Б. Джонсон. У. Шекспир использовал паремии в роли названий своих комедий: «Мера за меру» (Measure for Measure), «Конец – делу венец» (All s Well that Ends Well) и др.

Великий английский поэт Дж. Чосер применял пословицы и поговорки в своих стихах для достижения юмористического эффекта. Мы также можем обнаружить фольклорные мотивы в романах таких известных писателей XVIII века, как С.В. Скотт и Ч. Диккенс.

В данный период отмечается формрование простых сборников пословичных изречений, не содержащих анализа и какой-либо классификации исследуемого фактологического материала (W. Walker, T. Fuller, J. Howell, J. Heywood, J. Ray). Солидное собрание английских паремий представляет исторический сборник английских паремиологических единиц и паремийных выражений Дж. Л. Апперсона “English Proverbs and Proverbial Phrases: A Historical Dictionary”, изданный в 1929 году. Словарь включает в себя 13000 паремий, переведенных с латинского или греческого языков, наряду с заимствованияи из других языков. Анализ датированных английских паремий исторического словаря Дж. Л. Апперсона, выявил, что первые английские пословицы были зафиксированы в XI веке. Что же касается первых паремических сборников, они появились лишь в XVI веке: “Proverbs” Хейвуда (1546), “Proverbs or Old Sayed Saws” Джона Хауэлла (1659), “Collection of English Proverbs” Джона Рея (1670, 1817), “Handbook of Proverbs” Х. Бона (1855), “English Proverbs and Proverbial Phrases” У. Хазлитта (1870, 1907).

Первая фундаментальная работа по изучению и сбору английских пословиц и поговорок “The Proverb” А. Тейлора появилась в 1931 году в Кембридже. В данном труде представлена информация о видах, происхождении и структуре паремий.

Основоположником отечественной паремиологии является профессор Московского университета Иван Михайлович Снегирев. В своей работе «Опыт рассуждения о русских пословицах» (1823 г.) и, в особенности, его многотомном сборнике паремий «Русские в своих пословицах», он впервые дает научное описание паремий. Сборник включает в себя данные о происхождении многих пословиц, пословичные толкования; дается полный анализ паремий относительно их происхождения, их национально-культурной взаимосвязи с народом, семантических и функциональных характеристик. Стоит отметить и другие его известные труды «Русские народные пословицы и притчи» (1948 г.), «Новый сборник русских пословиц и притчей» (1857 г.), содержащие более 10000 пословиц, народных примет, поговорок и других паремиологических единиц.

Языковые способы репрезентации фрейма совет в английских паремиях с гендерным компонентом

Особого внимания требует описание полиинтенциональных прескриптивных конструкции, представляющих собой «сложный речевой акт, состоящий из нескольких сообщений – основного сообщения-прескрипции и второстепенного сообщения, обогащающего основное высказывание дополнительными смысловыми оттенками» [Кулькова 2012: 141]. В паремиологических единицах их первая часть содержит подготовительный речевой акт, который вводит реципиента в контекст паремии, в то время как директивное содержание паремий представлено во второй части [Дейк 1989: 36]. В случае с паремиями, в которых коммуникативная ситуация совета репрезентирована посредством императивной формы глагола, в качестве подготовительного речевого акта выступает сообщение, обладающее условным характером “If someone wishes (wants), …imperative mood of the verb” [Шаймарданова 2015: 170]:

If you wish a good advice, consult an old man [Mieder 2008: 22], If you would be happy for a week take a wife; if you would be happy for a month kill a pig; but if you would be happy all your life plant a garden [Speake 2008:116].

Использование препозитивного подготовительного речевого акта в английских гендерно-маркированных паремиях также можно наблюдать в пословицах и поговорках, выражающих императивность при помощи модального глагола must. Известно, что данный модальный глагол эксплицирует значение категорического побуждения, однако использование модальных глаголов would, will в значении желания, смягчает категоричность каузации. Например:

“He that will eat the kernel must crack the nut” [Дубровин 1993: 312] “He that would eat the fruit must climb the tree” [Speake 2008:95], “He that would the daughter win, must with the mother first begin” [Bertram 1993: 105], “He who would catch fish must not mind getting wet” [Митина 2009: 68].

Одним из не менее употребительных средств экспликации интенции совета в гендерно-маркированных паремиях выстуает формула should+Infinitive. Ср. слоты should be, should wear:

“He who drives fat oxen should be fat” [Bryan & Mieder 2005: 567], “Women should be kept barefoot and pregnant” [Bryan & Mieder 2005: 40], “A girl who gets kissed on the forehead should wear higher hills” [Котий 2012: 25].

«Рассмотрим примеры употребления конструкции “should + Infinitive” в паремиях с гендерным компонентом, выражающих коммуникативную ситуацию совета в художественном произведении:

“It is a well-meant saying, that you should know a man seven years before you stir his fire; or, in other words, before you venture at too much familiarity” (C. Dibdin. Professional Life)» [Шаймарданова 2015: 172].

Таким образом, мы видим, что категория императивности обладает набором морфологических особенностей и представляет многообразие форм выражения.

В системе английских гендерно-маркированных паремий фрейм «совет» косвенно объективируется посредством прилагательного good(well), несущего положительную коннотацию. Данное прилагательное может выступать во всех степенях сравнения: положительной good, сравнительной better, превосходной the best, образуя оценочные высказывания, содержащие оценку цели либо результатов каузируемого действия:

“A good Jack makes a good Jill” [Bertram 1993: 7], “A good wife is a goodly prize, saith Solomon the wise” [Мюррей 2008: 61], “Jack is as good as his master” [Speake 2008:175], “A good wife and health are a man s best wealth” [Котий 2012: 32], “A friend hearby is better than a brother far off” [Mieder 2008: 56], “A boy s best friend is his mother” [Bryan & Mieder 2005: 98], “Diamonds are girl s best friend” [Bryan & Mieder 2005: 209], “Silence is a woman s best garment” [Speake 2008:287].

Нередки случаи употребления слотов good (well), better, the best в качестве наречий, представляющих ту же модальность, что и прилагательное good:

“Mother knows best” [Bryan & Mieder 2005: 521], “He that has but one eye, sees better for it” [Мюррей 2008: 164], “He that sows good seed, shall reap good corn” [Мюррей 2008: 61], “He is a good friend that speaks well of us behind our backs” [Митина 2009: 60]. Ср. в художественном произведении:

“Poirot treated my complaints lightly. “So far, Hastings,” he said, “they laugh. That is true, but you have a proverb, have you not: He laughs best who loves at the end? And at the end, mon ami, you shall see” (A. Christie. Hercule Poirot).

В рассматриваемом отрывке из произведения Агаты Кристи главный герой романа Эркюль Пуаро советует своему товарищу не придавать значения насмешкам людей, употребляя пословицу He laughs best who loves at the end, имплицирующую речевой акт совета.

Помимо прилагательного good, несущего позитивную семантику, нередки случаи употребления других положительных прилагательных и наречий. Ср. слоты wise, content, greater, softly, safely, obedient, worth:

“It is a wise child that knows its own father” [Bertram 1993: 121], “He who is content in his poverty, is wonderfully rich” [Мюррей 2008: 154], “He who ruleth his own spirit is greater than he who taketh a city” [Bryan & Mieder 2005: 717], “He that goes softly goes safely” [Мюррей 2008: 219], “An obedient wife commands her husband” [Мюррей 2008: 71]. «В системе английских паремий с гендерным компонентом частотны случаи употребления полиинтенциональной конструкции с препозитивным подготовительным речевым актом условия “He that/who Vs, …Vs(will+V)”, либо ее разновидность с постпозитивным подготовительным речевым актом “He is… that/who Vs”, где Vs – это глагол настоящего времени 3 л. ед. ч.(Present Simple Tense)» [Шаймарданова 2015: 173]: “He is a good friend that speaks well of us behind our backs” [Митина 2009: 60], “He is rich enough that wants nothing” [Мюррей 2008: 220], “He knows best what good is that has endured evil” [Митина 2009: 61], “He lives long who lives well” [Bertram 1993: 103], “He that goes softly goes safely” [Мюррей 2008: 219].

Языковые способы репрезентации фрейма предостережение в русских паремиях с гендерным компонентом

Девка хороша, да слава не хороша [Даль 1993: 207], По старом муже молода жена не тужит [Даль1984: 103], Хорошая невеста – плохая жена. Девка не жена: порода одна [Даль 1993: 203], Худой муж в могилу - добрая жена по дворам [Даль 1993: 119]; A Jack of all trades is a master of none [Bertram 1993: 8], A good actor at rehearsal is a bad actor at night [Bryan & Mieder 2005: 8], A wise man commonly has foolish children [Мюррей 2008: 227]. Данные противопоставления, служащие для достижения стратегической цели косвенного предостережения, могут быть представлены в русских паремиях антонимами, конверсивами, контекстными антонимами в конструкциях типа «Муж А, жена В», «Жена А, муж В», «невеста А, жених В»: Жена поет, а муж волком воет [Даль 1993: 118], Жена прядет, а муж пляшет [Даль1984: 104], Муж в тюрьме, а жена в сурьме (вдова никогда замуж не пойдет и навек от нарядов отказывается) [Даль 1993: 118].

Другой частотной языковой конструкцией, способствующей реализации рассматриваемой тактики, выступает модель «Каков… таков…» («Кто… кто…»): Какова мать, такова и дочь [Мюррей 2008: 89], Какова Устинья, таково у ней ботвинье [Даль 1993: 572], Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты [Жуков 1991: 42].

Для английских рассматриваемых паремий, представляющих тактику обличения, наиболее типичными являются сравнительные обороты «as… as…», «like… like…»: Joan s as good as my lady in the dark [Буковская 1988: 52], Like master, like man [Speake 2008:213].

Не менее популярны в английских паремиях с гендерным компонентом, выражающих косвенное предостережение при помощи тактики обличения, конструкции “He who… Vs”, “He that… Vs”, “Who…Vs”: He that tells his wife news, is but newly married [Мюррей 2008: 144], He that does evil, never wins good [Мюррей 2008: 203].

Тактика урезонивания, согласно Г.Д. Сидорковой, предполагает такие виды воздействия на реципиента, «которые в разговорном языке соответствуют выражениям «поставить на место», «охладить пыл», вразумить, призвать к трезвой оценке своих возможностей…» [Сидоркова 1999: 60]. Данное воздействие на собеседника осуществляется при помощи каких-либо доводов (резонов).

В русских гендерно-маркированных паремиях тактика урезонивания наиболее часто представлена конструкцией не + императив. форма глагола НСВ: Не смейся, братец, чужим сестрицам: своя в девицах [Даль 1993: 159], Не покупай у ямщика лошади, а у вдовы не бери дочери: у ямщика лошадь изломана, у вдовы дочь избалована [Даль1984: 89], Не покупай у барышника лошади – испорчена; не бери у матери одной дочери – избалована; а черта в дом захочешь – зятя возьми [Снегирев 2010: 556]. Смысловую формулу данных высказываний можно выразить следующим образом: «Не делай А, так как В».

Другой отличительной конструкцией для тактики урезонивания является модель «Кто… тот…»: Кто бабе поверит, трех дней не проживет [Даль1984: 67], Кто с бабой свяжется – сам баба будет [Даль1984: 67], Кто вина не пьет, пьян не живет; кто жены не бьет – мил не живет [Даль1984: 114], Кто жене волю дает, тот сам себя обкрадывает [Даль1984: 113], Кто жены не бьет, тот и мил не живет [Снегирев 2010: 234].

В английских паремиях приведенная модель соответствует конструкции “He who… Vs”, “He that… Vs”, “Who…Vs”: He that kisses his wife in the marketplace shall have many teachers [Mieder 2008: 126], He that seeks trouble never misses [Мюррей 2008: 76], He goes long barefoot that waits for dead man s shoes [Митина 2009: 60].

Тактика угрозы направлена на информирование собеседника о том, что те или иные действия повлекут опасные для него последствия. Наиболее характерными для тактики угрозы в русских гендерно-маркированных паремиях являются инфинитивные конструкции со значением условия: Вдоветь – вдовье терпеть [Даль 1993: 122], Знаться с кумою – расстаться с женою [Даль 1993: 152], От мила отстать – в уме не устоять [Даль 1993: 192], За ревнивым мужем быть – не в корысти свою молодость износить [Снегирев 2010: 544].

В русских пословицах и поговорках с гендерным компонентом нередко используются отриуательные и положительные индикативные формы глаголов 2-го л. ед. ч. в предложениях, обладающих условным значением. Несмотря на многообразное сочетание времен в данных конструкциях, наблюдается преобладающее употребление будущего времени в указанных паремиях. Например: «Не найдешь паренька – выйдешь и за пенька» [Даль1984: 231], «Ветер пошумит – да устанет; старая баба расходится – не скоро уймешь» [Даль1984: 74], «Пусти бабу в рай: она и корову за собой приведет» [Даль1984: 66], «Бабе спустишь – сам баба будешь» [Даль1984: 113], «Расходится старуха, так и не убаюкаешь» [Даль1984: 72].

Противопоставления, содержащие полярные оппозиции, так же характерны для русских и английских паремий, эксплицирующих тактику угрозы: Бил жену денечек, сам плакал годочек [Даль1984: 107], Худой муж умрет, добрая жена по дворам пойдет [Даль1984: 104], Прими зятя в дом, а сам убирайся вон [Даль 1993: 161]; A fool can ask more questions than a wise man can answer [Буковская 1988: 75], Old men, when they marry young women, make much of death [Мюррей 2008: 32] Always a bridesmaid, never a bride [Speake 2008:37].

Тактика угрозы в гендерно-маркированных паремиях может проявляться на лексическом уровне употреблением лексем с негативной коннотацией «худо», «плохой», «горький», «злой», “undutiful”, “evil” “ unmanagable”: Худо полю без изгороды, а вдове без обороны [Даль 1993: 123], Худая жена – кара Господня [Даль 1993: 120], Худо мужу тому, у которого жена большая в дому [Снегирев 2010: 496], Жених что лошадь: товар темный [Даль 1993: 233], Жена злонравна – мужу погибель [Снегирев 2010: 163], Кто злую жену получит, тот всю жизнь свою погубит [Снегирев 2010: 234]; He that marries a widow and three children marries four thieves [Stevenson 1948: 2074], An undutiful daughter will prove an unmanagable wife [Stevenson 1948: 359] Women are necessary evils [Mieder 2008: 129], Woman s sword is her tongue, and she not let it rust [Fergusson 1995: 106].

Гендерные стратегии и тактики в условиях актуализации фрейма предостережения в английских и русских паремиях

Паремии – это устойчивые высказывания, отражающие результаты накопленного когнитивного опыта народа. Распространенные во всех языках мира, паремии представляют обобщенную точку зрения, базирующуюся на общепринятых стереотипах представителей конкретного этнокультурного общества об организации жизнедеятельности. В рамках данной диссертационной работы представлено прагмалингвистическое описание паремий с гендерным компонентом, употребляющихся в разных речевых актах и дискурсах и обладающих различной интенциональной окраской.

В ходе работы над диссертационным исследованием были уточнены теоретические положения паремиологии (конкретизирован лингвистический статус паремий, исследованы вопросы о классификации паремий, описан коммуникативно-прагматический потенциал пословиц) и гендерной лингвистики (уточнены объект, цель, главные задачи гендерного подхода в лингвистике, рассмотрены лингвистические направления гендерных исследований, описаны способы речевого воздействия с позиции гендерной лингвистики). Проведенный анализ прагматического потенциала паремий позволил выявить и описать паремии, выражающие интенции совета и предостережения, при помощи коммуникативно-прагматических фреймов.

Опираясь на объемный фактологический материал, был порведен сопоставительный анализ применения гендерных стратегий и тактик, реализуемых в английских и русских пословицах и поговорках и выявлены их характерные особенности.

Проведенное исследование английских и русских гендерно-маркированных паремий позволяет изложить ряд следующих научных результатов: - выявлены общие и специфичные для рассматриваемых языков лексико-грамматические конструкции, репрезентирующие фрейм совет в рассматриваемых паремиях; установлено, что в английских и русских паремиях с гендерным компонентом предложения побудительного характера, выражающие интенцию совета, представляют группу пословиц и поговорок регулятивной направленности и насчитывают 214/21,5% и 179/9% соответственно от общего количества паремий с гендерным компонентом. Императивная форма глагола выступает в качестве главного конвенционального средства объективации речевого акта совета. - установлены схожие и различные для рассматриваемых языков лексико-грамматические конструкции, репрезентирующие фрейм предостережение в английских и русских гендерно-маркированных паремиях; выявлено наличие 290 / 29% превентивов в системе английских паремий с гендерным компонентом и 314/16% русских паремий рассматриваемой иллокутивной направленности; - отмечено, что выявленные в гендерно-маркированных паремиях коммуникативные ситуации характеризуются антропоцентрической направленностью и носят бенефактивный характер; - определено, что гендерные речевые стратегии – это план речевого воздействия, осуществляемого отправителем информации (продуцентом) на реципиента с учетом его принадлежности к тому или иному полу. Гендерными являются те стратегии и тактики, в процессе использования которых продуценту необходимо учитывать гендерные особенности реципиента: гендерные модели речи, поведения и т.д. - выявлены и сопоставлены тактики гендерной стратегии совета, реализуемые английскими и русскими паремиями: рекомендация (52/37 % английских пословиц и поговорок от общего числа гендерно-маркированных паремий, выражающих интенцию совета, 57/36,7 % русских паремий), аргументация (6/4% английских паремий, 19/12% русских паремий), агитирование (12/8,5% английских паремий, 34/22% русских паремий), успокаивание (13/9% английскихпаремий, 16/6,5% русских паремий), поощрение (22 и 34/21% паремий в каждом языке соответственно); сопоставлены средства выражения тактик гендерной стратегии совета, как на лексическом, так и на грамматическом уровнях; - определены и сопоставлены тактики гендерной стратегии предостережения, реализуемые английскими и русскими паремиями: урезонивание (61 и 72/23% паремий в каждом языке соответственно), обличение (92/34% английских паремий, 117/37,5% русских паремий), угроза (60/22,5% английских паремий, 57/18% русских паремий), упрек (41/15,5% анлийских паремий, 30/9,6% русских паремий), одергивание (12/4,5% английских паремий, 35/11% русских паремий); сопоставлены средства выражения тактик гендерной стратегии предостережения, как на лексическом, так и на грамматическом уровнях; - установлено, что выявление речевых стратегий и тактик, реализуемых в рассмотренных пословицах и поговорках, вне контекста представляется не точным; для более точной интерпретации той или иной паремии необходимо рассматривать ее в условиях контекстуального окружения; определено, что применение гендерных стратегий и тактик в паремиологическом дискурсе является общекультурным явлением, но имеет свои национальные особенности; - построена модель образа женщины, отраженная в английских и русских гендерно-маркированных паремиях; выявлены семантические группы, характеризующие портрет женщины/жены: внутренний мир (47/32% английских паремий, 106/35% русских паремий), поведение (34/23% английских паремий, 63/21% русских паремий), взаимоотношения муж (мужчина) – жена (женщина) (29/20% английских паремий, 78/26% русских паремий), внешность (20/13,5% английских паремий, 11/3,5% русских паремий), возраст (1/0,5% английских паремий, 6/2% русских паремий), обеспеченность (0% английских паремий, 7/2,5% русских паремий), общепринятые правила (16/11% английских паремий, 30/10% русских паремий); обнаружено, что в обеих рассматриваемых ПКМ женщина/жена имеет более низкий социальный статус, чем мужчина, не имеет права выражения своей точки зрения, может подвергаться моральному и физическому насилию; доказано наличие ярко выраженного явления андроцентричности (отражения мужской перспективы), чем обусловлен отрицательно-коннотированный женский образ в английских (45/31% паремий с положительными характеристиками, 102/69% паремий с отрицательными характеристиками) и русских (59/19% паремий с положительными характеристиками, 235/81% паремий с отрицательными характеристиками) гендерно-маркированных паремиологических единицах; - построена модель образа мужчины, представленная в английских и русских гендерно-маркированных паремиях; выявлены семантические группы, характеризующие портрет мужчины/мужа: внутренний мир (19/14% английских паремий, 17/17,5% русских паремий), поведение (11/8,5% английских паремий, 22/22,5% русских паремий), взаимоотношения муж (мужчина) – жена (женщина) (8/5,7% английских паремий, 39/39,7% русских паремий), внешность (8/6% английских паремий, 1/1% русских паремий), возраст (4/2,8% английских паремий, 13/13,2% русских паремий), обеспеченность (23/16% английских паремий, 1/1% русских паремий), общепринятые правила (65/47% английских паремий, 5/5,1% русских паремий); обнаружено, что портреты английского и русского мужчин в рассматриваемых ПКМ значительно различаются; определено, что одним из главных составляющих образа английского мужчины является свод предъявляемых к нему правил. Для английского мужчины помимо достойного поведения и внутреннего мира большую роль играют благосостояние и внешность. Доказано, что в русской ПКМ мужчина, главным образом, представлен как глава, добытчик и защитник. Несмотря на то, что поведение русского мужчины репрезентировано скорее отрицательно, чем положительно, оно является значимым мужским качеством наряду с характеристиками его внутреннего мира.