Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Интертекстуальные элементы художественного текста 13
1.1 Современные концепции интертекстуальности 13
1.2 Виды интертекстуальных включений и средства их выражения... 27
1.3 Функции интертекстуальных включений 40
Выводы по Главе 1 46
Глава 2. Моделирование перевода смысловых рядов интертекстуальных включений в художественном тексте 48
2.1. Интертекстуальные элементы в аспекте перевода.. 48
2.2. Интертекстуальные смысловые ряды в художественном тексте 54
2.3. Моделирование перевода интертекстуальных смысловых рядов в художественном тексте
2.4. Моделирование перевода автотекстуальных и автоинтертекстуальных смысловых рядов в художественном тексте .108
Выводы по Главе 2 119
Глава 3. Перевод геральдических конструкций интертекстуальности в художественном тексте .122
3.1. Интертекстуальная геральдическая конструкция в художественном тексте 122
3.2. Перевод интертекстуальных геральдических конструкций 128
3.3. Перевод автотекстуальных геральдических конструкций .143
Выводы по Главе 3 156 Заключение .158
Список литературы .165
- Виды интертекстуальных включений и средства их выражения...
- Функции интертекстуальных включений
- Интертекстуальные смысловые ряды в художественном тексте
- Перевод интертекстуальных геральдических конструкций
Введение к работе
Актуальность исследования. Несмотря на наличие большого
количества работ по изучению феномена интертекстуальности в разных
областях филологической науки, вопрос перевода интертекстуальных
включений в рамках художественного текста остаётся малоизученным.
Предложенные способы перевода интертекстуальных включений, на наш
взгляд, не учитывают ряд важных особенностей как самих
интертекстуальных включений, функционирующих в художественном тексте, так и художественного текста в целом, поэтому требуют дальнейшего развития и определенной модификации, что обуславливает актуальность темы настоящего исследования.
Объектом исследования становится проблема моделирования перевода интертекстуальных включений в художественном тексте, а
предметом выступают оригиналы художественных текстов английского писателя Дж. Барнса и их русскоязычные переводы с целью выявления оттенков их смысловых значений в аспекте перевода с опорой на понятия «смысловой ряд интертекстуальных включений» и «интертекстуальная геральдическая конструкция».
Цель диссертационного исследования связана с формированием модели перевода интертекстуальных включений в художественном тексте на основе их анализа и объединения в смысловые интертекстуальные ряды или интертекстуальные геральдические конструкции для решения переводческих проблем, таких как интерпретация «многосмыслия» художественных текстов, и корректировка оттенков смысловых значений языковых единиц.
Для реализации поставленной цели исследования необходимо решение следующих задач:
– изучить существующие подходы к понятию
интертекстуальности, рассмотреть принципы классификации
интертекстуальных элементов и средств их выражения, определить их функции в художественном тексте, проанализировать существующие способы перевода интертекстуальных включений художественного текста;
– ввести понятия интертекстуального,
автоинтертекстуального и автотекстуального смысловых рядов в
художественном тексте, разработать модель перевода с опорой на
интертекстуальные, автоинтертекстуальные и автотекстуальные
смысловые ряды и актуализировать смысловые ряды интертекстуальных включений при переводе художественных текстов с целью уточнения оттенков смысловых значений версий перевода;
– исследовать феномен «текстовой аномалии» и выявить
интертекстуальные геральдические конструкции в художественных
текстах; провести переводческий анализ художественных текстов с
опорой на интертекстуальные геральдические конструкции,
подтверждающий необходимость корректировки многообразных смыслов версий перевода;
– ввести понятие автотекстуальной геральдической
конструкции в художественном тексте и провести переводческий анализ художественных текстов с опорой на автотекстуальные геральдические конструкции с целью выявления смысловых нюансов версий перевода.
Цель и задачи, поставленные в настоящей работе, обусловили
применение следующих методов исследования: метода
сопоставительного анализа, сравнительного метода, метода изучения словарных дефиниций, метода наблюдения над языковым материалом, а также использование контекстуального анализа, метода сплошной
выборки, интертекстуального анализа, предпереводческого и
переводческого анализа.
Материалом исследования послужили англоязычные
художественные тексты Дж. Барнса и их переводы на русский язык. В
качестве источников исследования были использованы: роман
“Metroland” (1980) и его перевод, выполненный Т. Покидаевой (2011); роман “Flaubert’s Parrot” (1984) и его русскоязычная версия, выполненная А. Борисенко и В. Сонькиным (2002); роман “Before she met me” (1982) в оригинале и в переводе И. Гуровой (2005); роман “The Porcupine” (1992) и его перевод, осуществленный Е. Храмовым (2011); англоязычная версия рассказа “Interference” (1996) и его перевод И. Гуровой (2009); рассказ “The Story of Mat Israelson” (2004) и его перевод И. Гуровой (2006); рассказ «Knowing French» (2005) и версия его перевода, выполненная И. Гуровой (2006); автобиографическое эссе “Nothing to be frightened of” (2008) и его перевод, осуществленный С. Полотовским, Д. Симоновским (2012); роман “The sense of an ending” (2011) и его перевод, выполненный Е. С. Петровой (2012); рассказ “Marriage Lines” (2011) и его перевод Е. С. Петровой (2011); автобиографическое эссе “Levels of life” (2013) и его перевод, осуществленный Е. С. Петровой (2014).
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
впервые интертекстуальные включения рассматриваются в их взаимодействии и взаимовлиянии как единый смыслообразующий интертекстуальный компонент художественного текста;
в научный обиход вводится понятие «интертекстуальных смысловых рядов», которые формируются из интертекстуальных элементов художественного текста на основе смысловых доминант; вводятся понятия автоинтертекстуальных смысловых рядов и автотекстуальных смысловых рядов; впервые предлагается и реализуется идея использования смысловых рядов интертекстуальных включений как инструмента моделирования перевода художественного текста;
впервые феномен «текстовой аномалии» и интертекстуальная геральдическая конструкция рассматриваются в аспекте перевода; выделяется новый вид интертекстуальной геральдической конструкции – «автотекстуальная геральдическая конструкция»;
разработана и актуализирована новая модель перевода художественных текстов, на основе сформированных интертекстуальных, автоинтертекстуальных и автотекстуальных смысловых рядов и интертекстуальных/автотекстуальных геральдических конструкций, позволяющая скорректировать доминантные смыслы и оттенки
смысловых значений лексических единиц в русскоязычных версиях перевода художественных текстов.
Рабочая гипотеза настоящего исследования состоит в том, что
использование предложенной модели перевода интертекстуальных
включений, которая учитывает интертекстуальные,
автоинтертекстуальные, автотекстуальные смысловые ряды и
интертекстуальные, автотекстуальные геральдические конструкции в процессе перевода художественных текстов позволяет переводчику раскрыть глубинные смыслы произведений и точнее передать основную смысловую составляющую оригинального художественного текста.
Теоретическая значимость исследования определяется
формированием новой модели перевода интертекстуальных включений в
художественном тексте с разработкой определённых этапов и техники
перевода, рассмотрении интертекстуальных геральдических конструкций
в переводческом аспекте, а также введением в научный обиход понятий
интертекстуального, автоинтертекстуального, автотекстуального
смысловых рядов и автотекстуальной геральдической конструкции, которые могут быть использованы в курсе теории перевода и спецкурсах, связанных с лингвистическим и переводческим анализом текстов.
Практическая значимость работы заключаются в том, что
полученные результаты исследования смысловых рядов
интертекстуальных включений и интертекстуальных геральдических конструкций в художественных текстах в рамках предложенной модели перевода интертекстуальных включений могут быть использованы в переводческой и редакторской деятельности, поскольку позволяют более полно раскрыть смысловую составляющую оригинальных текстов и, следовательно, улучшить качество их переводов. Полученные результаты могут также использоваться в практических курсах перевода.
Теоретической и методологической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области:
лингвистики текста (Л. Г. Бабенко, Ю. В. Казарин, Ю. Н. Караулов, Т. Е. Литвиненко, Н. А. Николина, З. Я. Тураева, А. В. Фёдоров, В. Е. Чернявская, И. И. Чумак-Жунь);
теории интертекстуальности (И. В. Арнольд, Е. А. Баженова, Ю. А. Башкатова, А. Н. Безруков, Т. Н. Васильчикова, Е. Г. Воскресенская, Г. В. Денисова, Ж. Женнетт, Ю. Кристева, Н. А. Кузьмина, Л. Н. Лунькова, Н. С. Олизько, Н. Пьеге-Гро, И. П. Смирнов, А. В. Снигерев, Н. А. Фатеева, О. В. Хорохордина, В. Е. Чернявская, И. И. Чумак-Жунь, М. Б. Ямпольский, G. Allen, H. F. Plett, M. Worton, J. Still);
теории и практики перевода (Н. Л. Галеева, Е. В. Гарусова, Г. Р. Гачечиладзе, А. А. Гусева, М. В. Игнатович, В. Н. Комиссаров, М. Л. Малаховская, Е. А. Морозкина, Л. Л. Нелюбин, В. В.
Сдобников, Н. А. Солуянова, О. В. Петрова, А. Попович, Я. И. Рецкер, А. В. Фёдоров, Г. Т. Хухуни, И. Н. Щепинова, S. Bassnett, A. Neubert);
семиотики и анадиза текста (Р. Барт, М. М. Бахтин, М. М.
Гришман, О. А. Джумайло, Б. О. Корман, Ю. М. Лотман, В. В. Смирнов, П. Х. Тороп, Ю. Н. Тынянов, Р. О. Якобсон, V. Guignery, F. Kermode).
Основные положения исследования, выносимые на защиту:
1. При моделировании перевода художественного текста
предлагается опираться на предложенные нами интертекстуальные,
автоинтертекстуальные, автотекстуальные смысловые ряды и
рассматривать интертекстуальные элементы в их взаимодействии и
взаимовлиянии как единый смыслообразующий интертекстуальный
компонент художественного текста.
2. Интертекстуальная геральдическая конструкция, включающая
«текстовую аномалию», и выделенная автотекстуальная геральдическая
конструкция, построенные по разработанному нами алгоритму,
позволяют скорректировать «смыслосодержание» переводческих версий
в соответствии с оригиналом и становятся важным инструментарием
переводчика при переводе художественных текстов.
3. Новая предложенная модель перевода художественных
текстов, разработанная с опорой на интертекстуальные,
автоинтертекстуальные и автотекстуальные смысловые ряды и состоящая
из ряда этапов, позволяет интерпретировать разнообразные оттенки
смысловых значений лексических единиц, составляющих
интертекстуальные смысловые ряды оригинала, и адекватно передать их
в версиях перевода; модель перевода апробирована в процессе
сопоставительного анализа оригиналов произведений Дж. Барнса и
русскоязычных версий их переводов.
4. Предлагаемая модель перевода интертекстуальных включений
с опорой на смысловые ряды может быть также использована для
перевода художественных текстов, содержащих интертекстуальные и
автотекстуальные геральдические конструкции.
Апробация работы. Основные положения диссертационного
исследования были представлены на Международной научно-
практической конференции «Актуальные проблемы современной
лингвистики глазами молодых ученых» (Уфа, 2014); III Всероссийской
научно-практической конференции молодых ученых «Молодежь. Наука.
Инновации» (Орск, 2015); Всероссийской научно-практической
конференции «Тезаурусы мировой культуры и литературы», посвященная памяти В. А. Лукова (Орск, 2015); V Всероссийском научном семинаре молодых ученых и студентов «Актуальные проблемы современной лингвистики глазами молодых ученых» (Уфа, 2015); Международной научно-практической конференции (с элементами научной школы для
молодых ученых и студентов) «Языковые единицы в свете современных
научных парадигм» (Уфа, 2015); Международной научно-практической
конференции «Современные модели развития в аспекте глобализации:
мировой опыт, российские реалии, тенденции и перспективы в
экономике, управлении проектами, педагогике, праве, истории,
культурологии, искусствоведении, языкознании, журналистике,
природопользовании, растениеводстве, биологии, зоологии, химии,
политологии, психологии, демографии, медицине, филологии,
философии, социологии, математике, технике, физике, информатике, градостроительстве» (Санкт-Петербург, 2015); II Международной научно-практической конференции, посвященной 100-летию со дня рождения первого ректора БашГУ Ш. Х. Чанбарисова «Языки в диалоге культур» (г. Уфа, 2016); Международной научно-практической конференции «Глобализация и интеграция традиционной и инновационной науки в современном мире» (Санкт-Петербург, 2016); II Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Языковые единицы в свете современных научных парадигм» (Уфа, 2016).
Диссертационное исследование обсуждалось на расширенном заседании кафедры русской и сопоставительной филологии факультета башкирской филологии и журналистики Башкирского государственного университета. По материалам настоящего исследования опубликовано 14 печатных работ, из них 4 работы – в журналах, рекомендованных ВАК.
Структура работы определяется целью и задачами,
поставленными в исследовании. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы (185 наименований). Основные положения работы изложены на 185 страницах печатного текста.
Виды интертекстуальных включений и средства их выражения...
Интертекстуальность является одним из важнейших понятий философии, семиотики, лингвистики, литературоведения, стилистики и культурологии. Некоторые исследователи, например Дж. Стил и М. Уортон, находят истоки теории межтекстового взаимодействия уже в трудах Платона и Аристотеля (Worton M., Still J. Intertextuality: theories and practices. Manchester, New York: Manchester UP, 1991. P. 2). Е. Г. Воскресенская считает, что в основе теории лежат появившиеся в XVIII в. теоретические работы В. Гумбольдта и Ф. Шлейермахера о диалогизме в рамках герменевтики (Воскресенская Е. Г. Интертекстуальные включения в произведениях И. Во: автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.02.04 / Воскресенская Елена Геннадьевна. Барнаул, 2004. С. 6). Вслед за М. Б. Ямпольским, А. В. Сосниным, В. П. Рудневым1, И. И. Чумак-Жунь и рядом других исследователей, подагаем возможным выделяить следующие источники теории интертекстуальности: теория анаграмм Ф. де Соссюра, теоретические взгляды Ю. Н. Тынянова и М. М. Бахтина.
Швейцарский лингвист Ф. де Соссюр, изучая индоевропейские поэтические традиции, обнаружил, что написание стихов происходило по особому принципу анаграмм: поэтический текст строился в зависимости от фонологического состава ключевого слова, а другие слова подбирались так, чтобы в них с определенной закономерностью повторялись фонемы ключевого слова. Ф. де Соссюр отмечал, что «стоит изменить характер анаграммируемого имени, как меняется всё значение текста» (Ямпольский М. Б. Память Тиресия. М.: РИК «Культура», 1993. С. 33). Открытое им явление позволило наглядно представить, каким образом «внеположенный» текст может влиять на смысл отсылающего к нему текста, воздействуя на значение его «внутренних» элементов. Русский писталь и переводчик Ю. Н. Тынянов занимался изучением пародии, которую считал «фундаментальным принципом обновления художественной системы, основанным на трансформации предшествующих текстов» (Там же). Ю. Н. Тынянов выделял два типа межтекстовых отношений: стилизацию и пародию. Их сходство состоит в том, что в обоих типах за произведением стоит другой текст, стилизуемый или пародируемый, «однако в пародии обязательна неувязка обоих планов, смещение их: пародией трагедии будет комедия и наоборот» (Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. С. 200). В случае стилизации эта неувязка отсутствует, здесь, наоборот, оба плана, стилизующий и стилизуемый, должны соответствовать друг другу. Важным для теории интертекстуальности становится положение теории исследователя о том, что при пародии смещение одного текста по отношению к другому запускает механизм смыслообразования. Ю. Н. Тынянов рассматривает художественные тексты как системы и предполагает наличие соотнесённости каждого элемента текста с другими текстами и со всей системой художественных текстов в целом. Он вводит понятие конструктивной функции каждого элемента текста, когда элемент соотносится с подобными элементами. Учёный приходит к выводу о невозможности «имманентного» изучения произведения как системы вне его соотнесенности с системою литературы» (Там же, с. 272).
Огромный вклад в создание теории интертекстуальности внесли работы русского академика М. М. Бахтина о диалогизме, «чужом слове» и полифоническом тексте. М. М. Бахтин считал, что ни одно высказывание или письменное произведение невозможно понять без соотнесения его с предшествующими и будущими высказываниями или произведениями. «Ни одно высказывание не существует отдельно, все высказывания диалогичны, их значение и логика зависят от того, что было сказано до этого и от того, как они будут приняты» (Allen G. Intertextuality. London: Routledge, 2011. P. 19). Диалогизм приобретает в концепции М. М. Бахтина предельно широкое значение и включает в себя «внутренний диалогизм слова, соответствующий природе «говорящего бытия», диалогизм мышления, понимания себя и другого, диалог культур во времени и пространстве, диалог автора и читателя, взаимодействие формы и смысла в слове и высказывании, взаимодействие слова и контекста (как языкового, так и культурно-исторического), взаимодействие жанров, взаимоотношения исследования и исследуемого» (Кремнева А. В. Эволюция теории интертекстуальности в контексте меняющихся парадигм // Вестник Новосибирского гос. университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. Т. 12, вып. 1. С. 59).
Академик полагал, что в каждом высказывании сосуществуют «своё» и «чужое» слово. Под «чужим словом» М. М. Бахтин понимал «всякое слово чужого человека, всякое не мое слово» (Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство. 1986. С. 367). Не существует чётких границ между «своим» и «чужим» словом, и на этих границах происходит напряженная диалогическая борьба, поскольку любое высказывание – «лишь звено в цепи речевого общения и полно ответных реакций на другие высказывания» (Там же, с. 286). Учёный приходит к выводу, что в художественном произведении смысл раскрывается и порождается на пересечении текстов, «своих» и «чужих» слов, которые могут быть графически выделены (например, кавычками) или скрыты, неявны, в процессе коммуникации автора и читателя, каждый из которых «погружен в бесконечный культурный контекст» (Илунина А. А. Теоретические аспекты проблемы интертекстуальности в современном литературоведении // Вестник Челябинского гос. университета. 2013. № 4 (295). С. 36). Таким образом, текст представляет собой «трансформирующееся поле смыслов» (Ямпольский М. Б. Память Тиресия. С. 35): в нем есть не только то, что автор вложил в него осознано, но и то, что привносит в него каждый читатель.
Функции интертекстуальных включений
В ходе анализа существующих работ по переводу интертекстуальных включений и сопоставительно-переводческого анализа художественных англоязычных текстов Дж. Барнса и русских версий их перевода обозначилась проблема интерпретации и передачи смысловых нюансов, создаваемых интертекстуализмами. При использовании существующих способов и стратегий перевода интертекстуальных элементов переводчик ориентируется на принимающую культуру и узкий контекст эпизода, в котором употреблен отдельный интертекстуализм. Такой подход зачастую приводит к смысловым нарушениям и искажению замысла всего текста. Это обуславливает необходимость применения введённого нами понятия смыслового ряда интертекстуальных включений и создания модели перевода интертекстуальных элементов с опорой на интертекстуальные смысловые ряды.
Разработанная нами модель перевода интертекстуальных включений предполагает прохождение переводчиком ряда этапов. На первом этапе переводчику необходимо познакомиться с исторической эпохой создания произведения, биографией и творчеством автора, что поможет составить первичное представление о возможных претекстах. Далее переводчику необходимо познакомиться с текстом, составить общее представление о замысле произведения, а также выявить интертекстуальные элементы текста с помощью метода сплошной выборки. Следующий этап предусматривает группировку выявленных интертекстуальных включений на основе их отнесённости с одной из сюжетных линий или смысловой доминантой в интертекстуальные смысловые ряды и последующим анализом интертекстуальных элементов внутри каждого интертекстуального смыслового ряда, взаимодействия и пересечений рядов между собой. На заключительном этапе переводчик переводит текст на принимающий язык с учётом выстроенных интертекстуальных смысловых рядов и анализирует его, прежде всего, с точки зрения реализации замысла автора оригинала.
Применение предложенной нами модели перевода интертекстуальных смысловых рядов в качестве инструмента для переводчика, на наш взгляд, может быть наиболее ярко продемонстрировано на примере перевода постмодернистских художественных текстов, в которых интертекстуальность выступает как «система авторских стратегий» (Солодилова И. А. Интертекстуальность и авторская оценка в художественном тексте // Вестник ОГУ. 2012. № 11 (147). С. 128). В этом отношении особый интерес представляет творчество современного английского писателя Дж. Барнса, «характеризуемое сложной игрой с чужими и своими текстами» (Харькова Ю. В. Виды автоинтертекстуальности в творчестве Дж. Барнса (на примере автобиографии «Нечего бояться») // Сборник научных статей по итогам международ. науч.-практ. конф. «Современные модели развития в аспекте глобализации: мировой опыт, российские реалии, тенденции и перспективы в экономике, управлении проектами, педагогике, праве, истории, культурологии, искусствоведении, языкознании, журналистике, природопользовании, растениеводстве, биологии, зоологии, химии, политологии, психологии, демографии, медицине, филологии, философии, социологии, математике, технике, физике, информатике, градостроительстве», (14-15 августа 2015 г., г. Санкт-Петербург). СПб.: Изд-во «КультИнформПресс», 2015. С. 224). Для того чтобы получить целостный и адекватный перевод многослойного постмодернистского текста, в котором будут учтены многочисленные эксплицитные и имплицитные оттенки смыслов, создаваемые автором с помощью интертекстуальных связей, переводчику необходимо осуществить перевод согласно предложенной нами модели перевода.
На первом этапе переводчику необходимо изучить «экстралингвистические параметры текста» (Бабенко Л. Г., Казарин Ю. В. Лингвистический анализ художественного текста: учебник; практикум С. 31), что способствует обогащению его фонового знания, понимаемого как «обоюдное знание реалий говорящим и слушающим, являющееся основой языкового общения» (Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов [Электронный ресурс]. М.: УРСС: Едиториал УРСС, 2004. Режим доступа: http://www.classes.ru/grammar/174.Akhmanova/source/worddocuments/_51.htm). Таким образом, переводчик может составить первичное представление о претекстах и прецедентных текстах. Различие этих терминов заключается в том, что претексты представляют собой тексты, «без знания которых невозможно понимание актуального текста» (Чилингир Е. Ю. Гипертекст в литературе, журналистике и пиаре: социокультурный аспект // Вестник славянских культур. 2011. Т. 1, № 19. С. 15), поскольку на эти тексты идут ссылки из актуального текста. Под прецедентными текстами понимается ряд текстов, которые «рассматриваются как общеизвестные в конкретной речевой культуре, и поэтому допускаются особые формы их использования, они не нуждаются в специальных ссылках» (Там же, с. 16). Поэтому владение определённой культурой, в том числе, определяется и знанием прецедентных текстов, базовый набор которых различен для каждой культуры и меняется с течением времени. Данный термин был введён Ю. Н. Карауловым в его работе «Роль прецедентных текстов в структуре и функционировании языковой личности» (1986).
В качестве претекстов могут выступать не только тексты других писателей, но и уже существующие тексты автора, поэтому переводчику также важно познакомиться и с ними, чтобы, при необходимости, быть в состоянии идентифицировать и передать автоинтертекстуальные связи текстов писателя. Часто переводчики не учитывают указанный вид интертекстуальности, что может привести к искажению замысла произведения или к тому, что межтекстовая связь вообще может быть не идентифицирована рецепиентом.
В качестве примера элиминации автоинтертекстуальной связи произведений можно привести роман Дж. Барнса «Попугай Флобера» (1984), переведённый А. Борисенко и В. Сонькиным в 2002 г., и автобиографическое эссе «Уровни жизни» (2013), переведённое Е. С. Петровой в 2014 г. В романе «Попугай Флобера» главный герой, страстный любитель Г. Флобера, рассказывает биографию своего любимого писателя и пытается разгадать тайну попугая, ставшего прототипом знаменитого Лулу из «Простой души» Г. Флобера. На самом же деле герой пытается убежать от своих мыслей о семейной жизни, измены жены и её неожиданном для него самоубийстве. Автобиографическое эссе «Уровни жизни» было написано Дж. Барнсом спустя пять лет после смерти его жены и посвящено её памяти. В конце книги писатель цитирует отрывок из своего романа «Попугай Флобера», тем самым отсылая читателя к нему и сравнивая, чем его тогда придуманные страдания отличаются от настоящих, уже пережитых:
Интертекстуальные смысловые ряды в художественном тексте
Таким образом, мы имеем возможность вычленить автотекстуальный смысловой ряд из следующих языковых фрагментов текста: «there was unrest», «a sense of unrest», «there is unrest», « there is great unrest». Дж. Барнс, так или иначе, в ряде предложений и словосочетаний связывает с повторяющимся словом «unrest» смысловую составляющую текста.
Дж. Барнс, так или иначе, связывает с повторяющимся словом «unrest» размышления героев об истории и жизни.
Е. С. Петрова заметила лексический повтор в оригинале и перевала лексическую единицу на русский язык как «хаос» во всех трёх случаях и сохранила связь между анализируемым текстовыми фрагментами. Однако, на наш взгляд, слово «хаос» было выбрано неудачно, так как контекстуально не подходит ни в один из анализируемых фрагментов, искажая смысловые оттенки, заложенные автором.
Полагаем, что в первом фрагменте Дж. Барнс играет на значении слова «unrest», которое определяется как 1. a state of dissatisfaction, disturbance, and agitation, typically involving public demonstrations or disorder; 2. a feeling of disturbance and dissatisfaction in a person (Longman Dictionary of Contemporary
English, 6th edition. Harlow: Pearson Education Limited, 2014. Р. 2005; Concise Oxford English Dictionary. Ed. by C. Soanes, A. Stevenson. Oxford: Oxford University Press, 2004. P. 1438), т. е. может отражать и внешние общественные беспорядки, и состояние внутреннего беспокойства, дисбаланса внутри личности. Словосочетание «a sense of … unrest» необходимо перевести как «чувство … беспокойства/ чувство волнения», так как английский писатель подчёркивает эмоциональную реакцию героя на его размышления о жизни. Также как в заключительном абзаце состояние человека, осознавшего, что он подошёл к некому концу жизни, точнее передать словами «сильное беспокойство/сильное волнение», а не «Великий Хаос». Таким образом, Е. С. Петрова использовала первое значение языковой единицы «unrest». Сформировав автотекстуальный смысловой ряд и учитывая контексты употребления лексической единицы в трёх фрагментах, на наш взгляд, вернее было бы использовать второе значение, соответствующее русскому слову «беспокойство» или «волнение», так как «неточное или ошибочное раскрытие … значений при переводе может привести к упрощению или искажению смысла текста перевода в сопоставлении с оригиналом» (Морозкина Е. А., Насанбаева Э. Р. Отражение национальной картины мира в герменевтическом круге в процессе перевода. С. 51).
Предложенная нами интерпретация исследуемого автотекстуального смыслового ряда помогает глубже понять замысел всего произведения. Для Дж. Барнса и история, и жизнь – «это нечто неподвластное человеку, вызывающее своей неподконтрольностью у него сильнейшее беспокойство» (Харькова Ю. В. Интерпретация и перевод автотекстуальных элементов в художественном тексте (на материале романа Дж. Барнса «Предчувствие конца») // Языковые единицы в свете современной научной парадигмы: материалы II Всероссийской научно-практической конференции с международным участием (г. Уфа, 15 декабря 2016). Уфа: РИЦ БашГУ, 2016. С. 135). Чтобы снять беспокойство, человек превращает историю и жизнь в рассказ с условным началом и концом. Такая точка зрения на замысел романа подтверждается высказываниями самого автора о том, что люди являются «рассказывающими» животными и мыслями героев произведения, которые мы уже приводили выше.
В рассказе Дж. Барнса «Знать французский», входящем в сборник «Лимонный стол» (2004) и переведённом на русский язык И. Гуровой в 2006 г., можно также применить модель перевода с опорой на смысловые интертекстуальные ряды к автоинтертекстуальному смысловому ряду. Под автоинтертекстуальностью понимается межтекстовая связь между произведениями одного и того же автора, соответственно, автоинтертекстуальный смысловой ряд определяется как совокупность взаимозависимых автоинтертекстуальных включений, связанных общей тематикой или имеющий общий претекст.
Рассказ представляет собой пересказ нескольких писем некой Сильвии Уинстенли, восьмидесятилетней обитательницы дома престарелых, писателю Дж. Барнсу, на романы которого она случайно натолкнулась в городской библиотеке и прочла. Методом сплошной выборки были выявлены автоинтертекстуальные включения, отсылающие читателя к другому роману Дж. Барнса «Попугай Флобера» (1984), который повествует о поклоннике знаменитого французского писателя, занимающегося поиском попугая, ставшего прототипом Лулу в рассказе «Простая душа».
Перевод интертекстуальных геральдических конструкций
В случае использования автором автотекстуальной геральдической конструкции также возможно применение предложенной модели перевода интертекстуальных включений. Полагаем, что переводчику необходимо выявить аномальный фрагмент текста и построить смысловой автотекстуальный ряд, связанный с ним; выстроить автотекстуальную геральдическую конструкцию; интерпретировать оттенки смысла, которые автотекстуальная геральдическая конструкция привносит в текст; найти адекватный способ перевода смыслового автотекстуального ряда и далее перевести текст на принимающий язык так, чтобы не элиминировать автотекстуальную геральдическую конструкцию и привносимые ею смысловые оттенки.
Примером художественного текста с автотекстуальной геральдической конструкцией может служить роман Дж. Барнса «Дикобраз», в котором для внимательного читателя «нелогичным» становится завершение романа. Кажется, что в финале происходит завершение всех основных сюжетных линий: заключительный разговор двух протагонистов С. Петканова и П. Солинского, посещение П. Солинским церкви и описание опустевшего пьедестала памятника советским войнам, который олицетворял для П. Солинского советскую власть, и сортировочной станции, где в запустении под дождём стоят свезенные со всех концов города статуи коммунистических вождей. Однако неожиданно в последних абзацах текста описывается, как некая старушка (по описанию, предположительно, бабушка Стефана) стоит перед Мавзолеем с портретом Ленина под дождём. Аномальность фрагмента заключается в том, что бабушка Стефана является второстепенным персонажем и упоминается в тексте всего дважды. Чтобы понять, почему Дж. Барнс заканчивает свой роман именно так, необходимо внимательно проанализировать последние абзацы и обратить внимание на употребление некоторых лексических единиц, которые повторяются автором в тексте, то есть выстроить смысловой автотекстуальный ряд. «Во время анализа читателю следует обратить внимание на явный параллелизм между началом и окончанием текста, таким образом, начало текста станет интерпретантой, помогающей мотивировать текстовую аномалию» (Харькова Ю. В. Перевод автотекстуальных геральдических конструкций в художественном тексте // Языки в диалоге культур: материалы II Международной научно-практической конференции, посвященной 100-летию со дня рождения первого ректора БашГУ Ш.Х. Чанбарисова. (г. Уфа, 19-20 мая 2016 г.) / Отв. ред. Е.В. Шпар. В 2-х ч.Ч.1. Уфа: РИЦ БашГУ, 2016. С. 58).
Параллелизм создаётся использованием одинаковых или схожих по значению лексических единиц - the old man stood/ an old woman stood; words and words and words/ the words; without words / silent, а также одинаковым фоном (поздний холодный дождливый вечер) и похожими образами (молчаливый протест женщин/молчаливая демонстрация бабушки Стефана). Употребление словосочетаний «an old woman» с неопределенным артиклем отсылает читателя к безликому молчаливому женскому протесту против отсутствия продуктов в магазине и тяжёлых условий жизни, отраженных в начальных эпизодах текста. Словосочетания «wore a woolen scarf wrapped round a woolen hat» (была одета в шерстяной шарф поверх шерстяной шапки), « she held a small framed print of V.I. Lenin» (она держала маленький портрет В. И. Ленина в рамке) и «thrush of a student» (студент-чижик), во-первых, помогают идентифицировать женщину с бабушкой Стефана: «she sat a few metres away in the kitchen, underneath a small framed colour print of V.I. Lenin … the home-knitted cap she wore at all times (она сидела в нескольких метрах на кухне под маленьким портретом В. И. Ленина в рамке) (Barnes J. The Porcupine. P. 63), она называла своего внука-студента и его друзей «thrush»; во-вторых, создают автотекстуальную связь со словами «they looked as if they had just arrived from the kitchen» ( они выглядили так, будто только что вышли из кухни) (Там же, с. 20).
Таким образом, «данные автотекстуальные элементы обрамляют роман, как бы закольцовывая его, и подчёркивают идею статики, отсутствия прогресса, предположение о круговом движении истории» (Морозкина Е. А., Харькова Ю. В. Интертекстуальность как компонент картины мира в романе Дж. Барнса «Дикобраз» // Вестник Башкирского университета. 2015. Т. 20. № 2. С. 535). Зарубежный критик М. Моузли правомерно отмечает: «Завершение романа сценой с бабушкой Стефана предполагает, что Дж. Барнс не видит прогресса в движении от коммунизма к более свободному обществу» (Moseley M. Understanding Julian Barnes. Columbia, SO: University of Carolina Press, 1997. Р. 156), по мнению писателя, человечество всё время движется по кругу, совершая одни и те же ошибки.
Отметим, что анализируемая автотекстуальная геральдическая конструкция играет важную роль в реализации замысла автора, соединяя начало и конец произведения, поэтому так важно в процессе интерпретации и перевода выявить её и сохранить «закольцованность» текста, чтобы не нарушить намерений автора. Однако в версии перевода романа, выполненной Е. Храмовым, автотекстуальная геральдическая конструкция была нарушена. Если в оригинале используются лексические единицы «the old man» и «an old woman», то в переводе это соотношение нарушается использованием разных лексических параллелей «старик»/«старуха» и «старик»/«старая женщина». То же самое можно сказать о смысловом автотекстуальном ряде со словом «thrush»: «squabbling like a nestful of thruches. Brains of thrushes, too … A second thrush from the nest appeared … » (Barnes J. The Porcupine. P. 63); «Stefan s grandmother … looked … at the student s face. The silly little thrush … The thrush was startled by her sudden question» (Там же, с. 187) и «some shattering thrush of a student» (Там же, с. 203). В русском переводе автотекстуальный ряд полностью разрушен, поскобльку слово «thrush» переводится каждый раз по-разному: «… галдят наперебой … ну чисто птенцы в гнезде. И мозги у них птичьи … Вот и второй птенец пролез на кухню … » (Барнс Дж. Дикобраз. С. 90 - 91); «Бабушка Стефана … подняла на студента глаза. Экий глупый чижик … Чижик даже вздрогнул от неожтданного вопроса» (Там же, с. 212) и «шалый студент» (Там же, с. 222).
Искажен смысл и последнего предложения: «But whatever the words, she stood her ground, and she remained silent» (Barnes J. The Porcupine. P. 203), которое было переведено как: «Но что бы ей ни кричали, она не покидала своего места, она стояла … » (Барнс Дж. Дикобраз. С.222). Не совсем верно переводчик передал английское выражение «to stand one s ground». В словаре А. С. Хорнби даёт следующие определения: «1. to continue with your opinions or intentions when sb is opposing you and wants you to change; 2. to face a situation and refuse to run away» (Hornby A. S. Oxford Advanced Learner s Dictionary of Current English. 8th ed. Oxford: Oxford University Press, 2010. P. 685), то есть «стоять на своем». В оригинале идёт языковая игра, важно не то, что бабушка Стефена стоит неподвижно, не покидая своего места, как дано в варианте Е. Храмова, но она оставаётся верна своим убеждением. Это соотносится с тем, как женщины во время своей молчаливой забастовки «спорили, вопили, требовали и убеждали; без слов они обвиняли и плакали без слов» - в конце романа бабушка Стефена также отстаивает свою позицию моча, без слов. Поэтому также важно было перевести слова «but whatever the words» и «she remained silent», что «усиливает ассоциативную связь между молчаливой забастовкой женщин в начале и одиночным «пикетом» бабушки Стефана в конце» (Харькова Ю. В. Перевод автотекстуальных геральдических конструкций в художественном тексте. С. 60).