"Лингвокультурная специфика тематической группы «наименования жилищ» в китайском языке в сопоставлении с русским" Селезнева Наталья Викторовна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Теоретические основания выявления лингвокультурной специфики тематических групп в типологически различных языках 18

1.1. Язык и культура: лингвокультурная специфика 18

1.2. Факторы, обуславливающие лингвокультурную специфику тематических групп 37

1.3. Методика выявления лингвокультурной специфики тематических групп в типологически различных языках 53

1.3.1. Лингвокультурная специфика лексической системности 56

1.3.2. Компонентный анализ в сопоставительных исследованиях лексики 67

1.3.3. Национально-культурная специфика оснований номинации 76

Выводы 89

Глава 2. Сопоставительный анализ ТГ «наименования жилищ» в китайском и русском языках 92

2.1. Сопоставительный анализ структуры ТГ «наименования жилищ» в китайском и русском языках 92

2.2. Сопоставление семной структуры лексического значения анализ наименований жилищ в китайском и русском языках 147

Выводы 185

Заключение 188

Список использованной литературы 196

Список сокращений 228

• Факторы, обуславливающие лингвокультурную специфику тематических групп
• Компонентный анализ в сопоставительных исследованиях лексики
• Сопоставительный анализ структуры ТГ «наименования жилищ» в китайском и русском языках
• Сопоставление семной структуры лексического значения анализ наименований жилищ в китайском и русском языках

Введение к работе

Актуальность исследования. Вплоть до настоящего времени одной из наиболее важных лексикологических задач остается сопоставительное исследование семантики эквивалентных лексических единиц китайского и русского языков, которое приобретает особое значение в связи с интенсификацией контактов между двумя странами и необходимостью обучения русских студентов китайскому языку, а китайских студентов – русскому. Изучение лексико-семантических процессов двух языков способствует лучшему пониманию не только языка, но и культуры, позволяет говорить об особенностях национальных языковых картин мира русских и китайцев.

Настоящее диссертационное исследование представляет собой результат сопоставительного изучения параллельных тематических групп (ТГ) в типологически различных и генетически неродственных языках, в ходе которого устанавливается лингвокультурная специфика тематической группы «наименования жилищ» в китайском языке в сопоставлении с русским.

Проблема выявления национально-культурной составляющей языка является одной из приоритетных задач лингвокультурологии, в фокусе внимания которой находится поиск методов, позволяющих формализовать экспликацию культурной информации, присутствующей в номинативных единицах языка и зафиксировать данный тип информации в словарях, а также разработка аппарата понятий, которые позволили бы анализировать взаимосвязь и взаимовлияние двух разных семиотических систем – языка и культуры – в их динамике.

В лингвокультурологии исследование национального своеобразия культуры, характера народа и его менталитета осуществляется в том числе и на материале номинативных единиц языка, посредством анализа ключевых слов, выявленных при изучении культурных текстов и словарей. По мнению Н.В. Сабуркиной и А.Г. Сонина, «в языке каждого народа существует группа слов, раскрывающих его основные представления об устройстве окружающего мира, – этнические инварианты» [Сабуркина, Сонин, 2005: 230]. К этническим инвариантам, бесспорно, относятся и наименования жилищ в различных языках. Жилище является одним из важнейших артефактов культуры, а номинации жилищ, бесспорно, относятся к числу ключевых слов языка и содержат богатую этнокультурную информацию об особенностях бытования народа. Нельзя не согласиться с А.К. Байбуриным, который писал, что «жилище – это не только материальный объект. В традиционном обществе жилище – это один из символов культуры. С понятием «дом» в той или иной мере были соотнесены все важнейшие категории картины мира у человека» [Байбурин, 1983: 3]. Изучение наименований жилищ в типологических различных и генетически неродственных языках – китайском и русском – позволяет сделать первые шаги к моделированию и реконструкции фрагментов национальных языковых картин мира китайского и русского народов.

Наименования жилища / дома в русском языке неоднократно
подвергалась описанию в различных аспектах. Данная лексика

рассматривалась: на материале русского языка, включая его диалектные проявления (Е.А. Мерзлова [1987], В.Г. Радуцкий [1989], В.Г. Руделев [1995], Т.И. Чернетских [2000], Н.Р. Рогоза [2001], Н.Г. Шубина [2004], Д.Р. Валеева [2008], Г.Н. Ниязова [2008], Е.А. Потураева [2011], Е.В. Слепцова [2008] и др.); на материале сопоставления данной ТГ русского языка с аналогичными ТГ в других языках (А.И. Клишин [1987], И.И. Донскова [2001], О.А. Козырева [2003], Р.Р. Тазетдинова [2004], Н.А. Дуксова [2005], Ли Ли [2006], Н.И. Чернова [2006], С.А. Тимошенко [2007], Со Кен Ран [2011], Т.У. Матназаров, У.В. Хоречко [2015], И.Б. Фоменко, Тун Инь [2015] и др.).

На сегодняшний день работ, посвященных сопоставительному анализу лексико-семантических парадигм китайского и русского языков, крайне мало. Сопоставительному анализу подвергались лишь отдельные участки лексической системы китайского языка: это колоризмы (Гао Хайянь [1999], О.П. Шевчук [2005], В.А. Богушевская [2008] и Т.А. Морозова [2008]), соматизмы (У.М. Трофимова [1999], Тянь Цзюнь [2001] и Чжан Хун [2007]), орнитонимы (О.В. Дубкова [2003]), зоонимы (Хао Хуэйминь [2009]), наименования блюд (Ван Чжицзы [2006] и Ван Мяо [2010]), метеорологическая лексика (Лю Яньчунь [2012]) и др.

Теоретическую основу нашего исследования составили: работы по лексической семантике отечественных и зарубежных лингвистов (А.А. Уфимцевой [1962], Д.Н. Шмелёва [1973], Ю.Д. Апресяна [1974], Э.М. Медниковой [1974], В.Г. Гака [1977], И.А. Стернина [1979], Е.М. Верещагина и

В.Г. Костомарова [1980, 2005], М.В. Никитина [1988, 2007], Э. Сепира [1993], А. Вежбицкой [1993, 1999], С.Д. Кацнельсона [2001], Н.Г. Комлева [2003], Ю.В. Фоменко [2004, 2010], Л.М. Васильева [2009] и др.); работы, посвященные рассмотрению языковой картины мира (Роль человеческого фактора в языке [1988], В.В. Воробьев [1997], В.А. Маслова [2001], Е.С. Кубрякова [2004], З.Д. Попова и И.А. Стернин [2007], Н.Ф. Алефиренко [2010], Т.В. Евсюковой [2011], О.А. Корнилов [2013], Н.В. Орловой [2014] и др.); работы по сопоставительной лексикологии и семасиологии (Б.Л. Уорфа [1960], Д.Е. Михальчи [1965], В.Г. Гака [1977, 1989], У.К. Юсупова [1980, 1988], В.Н. Ярцевой [1981, 1998], С.Д. Кацнельсона [1983], В.П. Нерознака [1987], А.М. Кузнецова [1988], А.Е. Супруна [1988], А.Й. Гудавичюса [1989], Р. Ладо [1989], В.П. Конецкой [1993], И.П. Сусова [1998], А.И. Фефилова [1998], Ван Личжуна [2004], В.Н. Манакина [2004], Т.С. Нифановой [2004] и др.); работы отечественных китаистов и китайских языковедов, посвященные проблемам лексической семантики китайского языка и лингвокультурологии (В.М. Солнцев [1957], В.И. Горелов [1984,1989], У Гохуа [1995], Чан Цзинъюй [1995], Дай Чжаомин [1996], А.Л. Семенас [2000], Цзе Хайцзян, Чжан Липин [2008], О.П. Фролова [2011], И.Д. Кленин, В.Ф. Щичко [2013], А.Н. Алексахин [2016] и др.).

Исследовательская гипотеза: понятие жилище в языках разных структурных типов имеет разные способы означивания и репрезентируется в языке тематическими группами различного объема и различной структуры; лексические единицы, входящие в данные тематические группы, отражают не только национальную специфику жилищ, но и содержат разнообразную лингвокультурную информацию.

Объект исследования – лингвокультурная специфика лексики китайского и русского языков.

Предмет исследования – лингвокультурная специфика тематической группы «наименования жилищ» в китайском языке в сопоставлении с аналогичной тематической группой русского языка.

Материалом исследования являются разнообразные наименования жилищ китайского и русского языков, извлечённые из различных источников. Первоначальный список групп формировался путем сплошной выборки из переводных словарей (Большой русско-китайский словарь: В 4 т. – М., 1984; Большой китайско-русский словарь: В 4 т. – М, 1983; Большой русско-китайский словарь. – Шанхай, 1997; Большой русско-китайский словарь. – М., 2001; Большой китайско-русский словарь. – М., 2001; Китайско-русский словарь. – Пекин, 1977; Китайско-русский словарь. – Пекин, 1992; Новый китайско-русский словарь. – Пекин, 1998 и др.).

Дальнейшее дополнение и уточнение состава тематических групп осуществлялось при помощи: одноязычных словарей китайского языка (Словарь современного китайского языка. – Пекин, 2002; Словарь Синьхуа. – Пекин, 2003; Словарь нормативного китайского языка. – Пекин, 2003; Словарь практического китайского языка. – Пекин, 2001; Словарь древних иероглифов.

- Пекин, 2003; Словарь синонимов и антонимов китайского языка. - Пекин, 2003; Обратный словарь китайского языка. - Пекин, 1998 и др.); одноязычных толковых словарей русского языка (А.И. Дьякова (2010, 2012); КС. Горбачевича (2009); Т.Ф. Ефремовой (2000); Ю.Н. Караулова (2002); Л.П. Крысина (2007); В.В. Морковкина и Л.Г. Саяховой (2000); СИ. Ожегова (2007); СИ. Ожегова и Н.Ю. Шведовой (1999); А.Н. Тихонова (2003); М. Фасмера (2003); Н.Ю. Шведовой (2007); под ред. Л.Г. Бабенко (2008); КС. Горбачевича (2006), А.П. Евгеньевой (2003); Г.Н. Скляревской (2004, 2006, 2007); Н.Ю. Шведовой (2000) и др.); идеографических словарей (О.С. Баранов (2007), Русский идеографический словарь (2011), Ш JCM^(2006) и др.), а также тематических словарей китайского и русского языков и специальной литературы на обоих языках; данных онлайн-словарей (Национальный корпус китайского языка (ЩЮЯШЩЩj$), Большой китайско-русский словарь, Словарь Синьхуа (?^^ А), Словарь китайского литературного языка вэньянь (tft^jl), Словарь современного китайского языка (ШШШ*1*), Национальный корпус русского языка,и др.); материалы тематических сайтов, посвященных жилой недвижимости в Китае и России.

Тематическая группа «наименования жилищ» в китайском языке представлена 999 ЛЕ, в русском языке - 504 ЛЕ.

Корпус исследуемых единиц включает современные

общеупотребительные наименования жилища (квартира, дача, М^ ‘дом ’, #J Ш ‘вилла, загородный дом’, ^М ‘дом, строение’ и др.), архаизмы (постоялый двор, $Ш ‘гостиница’ и др.), историзмы (дортуар, ШШ ‘шалаш на кладбище (где жил император во время траура’, ^Ш ‘холодный дворец (для опальных жён императора) ’ и др.) и неологизмы (таунхаус, ММ ‘пентхаус’, ШШМШ ‘таунхаус’ и др.) русского и китайского языков. Русский языковой материал представлен также разговорными словами (общага, панелька, двушка), наименованиями различных видов национальных жилищ, зафиксированные одноязычными словарями (иглу, сакля, фанза, юрта), уменьшительно-ласкательными формами, зафиксированными словарями (домик, избёнка, особнячок), словами, в которых значение «жилище человека» является переносным (берлога, конура, нора, хлев). Кроме того, в поле исследования вошли и составные наименования жилищ (дом на двух хозяев, дом переменной этажности, элитное жилье, ІЙІІ^Е ‘элитное жильё’, Щ ^ ft % ‘государственное жильё’ и др.). Диалектизмы обоих языков не привлекались. Фактор частотности языковых единиц в данном диссертационном исследовании не учитывается, поскольку одной из задач работы является максимально полное описание фрагмента лексической системы китайского и русского языков.

Целью данного диссертационного исследования является установление лингвокультурной специфики тематической группы «наименования жилищ» в китайском языке в сопоставлении с русским.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. охарактеризовать взаимосвязь языка и культуры с точки зрения фиксации лингвокультурной специфики;

2. выявить факторы, обуславливающие лингвокультурную специфику тематической группы «наименования жилищ» в китайском и русском языках;

3. определить методику исследования лексических единиц в двух типологически различных языках, позволяющую вскрыть их лингвокультурную специфику;

4. охарактеризовать состав тематической группы «наименования жилищ» в китайском и русском языках;

5. сопоставить организацию ТГ «наименования жилищ» в китайском языке по сравнению с русским, выявить общее и различное;

6. сравнить характер парадигматических отношений между единицами данных тематических групп в китайском и русском языках;

7. произвести компонентный анализ лексических единиц, входящих в ТГ «наименования жилищ» в китайском и русском языках;

8. определить значимость сем лексических значений слов, входящих в ТГ «наименования жилищ» в китайском и русском языках;

9. сопоставить основания номинации, использованные в китайском и русском языках для наименования жилищ.

Для решения поставленных задач в диссертации применяется комплекс общенаучных и лингвистических методов и приёмов лингвистического анализа, в числе которых: общенаучные методы наблюдения, обобщения, описания и сопоставления; лингвистические методы: семантико-сопоставительный анализ, компонентный анализ и дефиниционный анализ.

Положения, выносимые на защиту:

1. Национальное своеобразие культуры, характера народа и его менталитета выявляются посредством анализа ключевых слов, к которым относятся и наименования жилищ, поскольку жилище является одним из центральных компонентов картины мира любого этноса и относится к системе базовых констант.

2. Лингвокультурная специфика тематической группы «наименования жилищ» в китайском языке в сравнении с аналогичной тематической группой русского языка проявляется: 1) в неодинаковом количестве единиц, формирующих тематическую группу; 2) в асимметричности структуры тематической группы и различном объёме отдельных её частей; 3) в специфике парадигматических отношений; 4) в выборе мотивировочного признака, послужившего основой номинации; 5) в релевантности отдельных сем.

3. Тематические группы «наименования жилищ» в китайском и русском языках содержат подмножества, не имеющие аналогов в другом языке (ср. наименования жилищ богов и бессмертных, наименования помещений для новобрачных, наименования помещений на период траура в китайском языке, наименования многоквартирных домов по фамилии руководителя страны – в русском языке).

4. Высокая номинативная плотность отдельных участков тематической группы характеризует особую значимость объекта номинации для носителей языка.

5. Сопоставление формальной структуры синонимов двух языков показало, что в китайском языке имеют место формальные типы синонимов, не встречающиеся в русском языке: а) синонимы, представленные сложными словами, образованными по копулятивному типу связи, с компонентами синонимичными или близкими по значению; б) синонимы, представленные сложными словами с общей атрибутивной, но разными базовыми морфемами; в) синонимы, представленные сложными словами с общей или синонимичной базовой морфемой, но разными атрибутивными морфемами.

6. Производные слова китайского языка являются мотивированными, обладают «живой» внутренней формой. В производных словах китайского языка преобладает лексическая мотивированность, а в непроизводных – идеографическая, в то время как для русского языка более характерна структурная мотивированность.

7. Иероглифический характер китайской письменности и различная типологическая принадлежность китайского и русского языков являются причиной несовпадения вариантов слова. Так, в китайском языке существуют графические варианты (или разнописи) и фонетико-графические варианты слова, но отсутствуют акцентологические, орфоэпические и морфологические варианты, характерные для русского языка.

Научная новизна исследования. На сегодняшний день в отечественном языкознании исследования, посвященные сопоставлению лексики китайского и русского языков, остаются единичными. Освещены лишь отдельные фрагменты лексических систем двух языков. Именно это и определило новизну исследования, которое представляет собой первый опыт сопоставительного анализа ТГ «наименования жилищ» в китайском и русском языках. Комплексный подход, применяемый в анализе ТГ в обоих языках, позволяет говорить не только о лингвокультурой специфике репрезентации жилища в китайском и русском языках, но и об особенностях национального мировосприятия и национальных языковых картин мира.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит определенный вклад в развитие китайской лексикологии и сопоставительной семасиологии, представляет интерес для составителей двуязычных словарей, а также для исследователей, занимающихся реконструкцией и сопоставлением фрагментов языковых картин мира. Кроме того, собранный нами материал и его интерпретация представляют теоретическую ценность для лингвистической типологии.

Практическая значимость исследования заключается в том, что
полученные нами данные позволяют внести уточнения и дополнения в
существующие переводные словари китайского языка. В ходе сбора материала
выделено 218 наименований жилищ, не зафиксированных китайско-русскими
словарями. Материалы диссертации могут быть использованы в курсах
«Лексикология китайского языка», «Лингвострановедение» и

«Лингвокультурология», при изучении темы «Дом, жилище» в китайской и русской аудитории.

Апробация работы. Результаты исследования были апробированы при
обучении китайскому языку русских студентов в Новосибирском
государственном техническом университете. Диссертация обсуждалась на
заседаниях кафедр современного русского языка и теории языка и
межкультурной коммуникации Новосибирского государственного

педагогического университета, а также на кафедре международных отношений
и регионоведения Новосибирского государственного технического

университета.

Основные теоретические положения и практические результаты исследования докладывались автором на международных научно-практических и всероссийских конференциях, а также на научно-практических семинарах Института Конфуция НГТУ (г. Новосибирск), Института Конфуция ТГУ (г. Томск) и Класса Конфуция НГУ (г. Новосибирск). Содержание диссертации отражено в 21 публикации, в том числе в 5 рецензируемых сборниках ВАК и 1 зарубежной (г. Щецин, Польша) общим объемом 3.5 п.л.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, а также приложений на китайском и русском языках.

Факторы, обуславливающие лингвокультурную специфику тематических групп

Э. Сепиром и Б. Уорфом был сформулирован принцип лингвистической относительности, который гласит: сходные физические явления позволяют создать сходную картину вселенной только при сходстве или по крайней мере при соотносительности языковых систем. Э. Сепир представляет культуру как то, что данное «общество делает и думает. Язык же есть то, как думают» [Сепир, 1993: 193]. Б. Уорф выводит утверждение, что язык влияет «на различные виды деятельности людей не столько в особых случаях употребления языка, сколько в его постоянно действующих законах и в его повседневной оценке им тех или иных явлений» [Уорф, 1960: 198].

Согласно гипотезе Сепира-Уорфа, структура языка определяет структуру мышления. Характер познания действительности зависит от языка, на котором мыслит познающий субъект. Однако различия в способах его членения возникают в период первичного означивания и могут быть обусловлены ассоциативными различиями, несходством языкового материала, сохранившегося от прежних эпох, влиянием других языков и так далее. Форма и категории мышления одинаковы у всех народов, хотя язык оказывает известное регулирующее влияние на процесс мышления [БЭС. Языкознание, 1999: 443]. В связи с этим Э. Сепир писал: «Мир, в котором живут общественные образования, говорящие на разных языках, представляет собой разные миры, а не один и тот же мир с различными этикетками» [цит. по: Василевич, 1988: 58].

В лингвистических кругах гипотеза лингвистической относительности неоднократно подвергалась критике. В ответ на появлении гипотезы лингвистической относительности Сепира – Уорфа и в качестве ее критики отечественные ученые Г.А. Брутян и Г.В. Колшанский разрабатывали теорию лингвистической дополнительности, в которой утверждалось, что языковые различия не могут препятствовать одинаковому восприятию окружающей действительности людьми различных национальностей [Брутян, 1973; Колшанский, 1975]. Суть принципа лингвистической дополнительности заключается в следующем: ядро языковых картин мира совпадает у носителей разных языков и культур. Различия, лежащие на периферийных участках, создают дополнительное видение мира. Именно это дополнительное видение мира, опосредуемое тем или иным конкретным языком, обладает национально-культурной спецификой. Г.А. Брутян, критикуя гипотезу лингвистической относительности, согласно которой картина мира сводится к языковой картине мира, утверждает, что знания в периферийных участках языковой модели мира являются дополнительной информацией об окружающей нас действительности, варьируются от языка к языку.

Между тем, как отмечает А.В. Кравченко, на современном этапе развития лингвистической науки «языковой детерминизм – вопрос чрезвычайной важности» [Кравченко, 2013: 287]. Исследователь объясняет это следующим образом: «общепарадигмальный сдвиг науки в сторону биологии, рост внимания исследователей к когнитивным процессам концептуализации и категоризации, особенно в связи с проблемами межкультурной коммуникации, естественным образом заставляет ученых по новому подходить к гипотезе Сепира – Уорфа. Рационалистический скептицизм в отношении теории языковой относительности все заметнее уступает место вдумчивому анализу эмпирических данных и размышлениями над вопросами методологического характера» [Там же]. Представляется, что нельзя недооценивать потенциал гипотезы Сепира – Уорфа. Права Р.М. Фрумкина, которая пишет, что человек приходит в готовый мир [Фрумкина, 2001: 56], родившись, он уже принадлежит к определенной расе, к определенной культуре. А.В. Кравченко отмечает, что «с одной стороны, люди, взаимодействуя (общаясь) друг с другом, создают языковую среду, которая, с другой стороны, определяет специфическое интеллектуальное развитие каждого отдельного человека с момента его рождения. Другими словами, мы имеем дело с круговой организацией в системе общество – язык – человек – общество» [Кравченко, 2013: 305].

Отметим, что вплоть до сегодняшнего дня гипотеза Сепира – Уорфа продолжается оставаться проблемной областью в лингвистике, поскольку «доказать или опровергнуть ее оказывается совсем не просто» [Кравченко, 2013: 288]. А.В. Кравченко подтверждает свое утверждение высказыванием Кэя и Кэмптона о том, что «пока не разработан способ оценки картины мира народа независимо от языка, на котором говорят его представители, прямое выявление языкового детерминизма невозможно» [Кравченко, 2013: 288].

Н.Г. Комлев писал, что «Современная наука отвергает оба экстремальных решения – и то, что язык целиком детерминирует мировоззрение, и то, что мировоззрение людей не зависит от их языка» [Комлев, 1992: 108]. Несмотря на свою полемичность и недоказанность концепция лингвистической относительности и её критика, дали современной лингвистике новый толчок развития. О.А. Корнилов справедливо отмечает, что только констатации того факта, что истина где-то посередине недостаточно и необходимо детально описывать роль языковой картины мира в формировании мировоззрения человека [Корнилов, 2013: 107]. По мнению исследователя, для решения этой проблемы «необходимо преодолеть известный традиционализм лингвистики и обратиться к другим областям знания, к наукам как смежным с традиционной лингвистикой (психолингвистика, социолингвистика), так и с весьма далекими от нее (философия, психология, когнитология, этнография, физиология, культурология)» [Там же] и что именно на стыке дисциплин лингвистов ожидают новые открытия.

Компонентный анализ в сопоставительных исследованиях лексики

В многочленных синонимических рядах отношения между членами могут быть иными. Как писал Л.П. Якубинский, «в категории выразительных и изобразительных (“картинных”) слов наряду с существующими словами постоянно имеют тенденцию возникать новые слова, которые либо более энергично и свежо удовлетворяют эмоциональным заданиям речи, либо по-новому могут заменить старые, либо сосуществовать с ними в языке и использоваться по мере надобности» [Якубинский, 1986: 67].

Считается, что многочленные синонимические ряды бывают представлены в тех участках лексической системы, которые связаны с обозначением, во-первых, ненормативных, социально осуждаемых объектов и явлений действительности; во-вторых, объекта, на прямую номинацию которого наложено культурное табу. Так, например, синонимические ряды, объединяющий наименования мест заключения (тюрьма, тюряга, тюряжка, каталажка и др.) или наименования неопрятного жилища (свинюшник, хлев, берлога и др.) в русском языке могут быть отнесены к первому случаю, а синонимический ряд наименований императорского дворца в китайском языке - ко второму. Кроме того, мы полагаем, что наличие многочленных синонимических рядов свидетельствует об особой значимости объекта номинации для носителей языка.

Следует особо остановиться на проблеме разграничения синонимичных слов и вариантов одного и того же слова. В понимании феномена вариативности слова мы опираемся на позицию К.С. Горбачевича, который под вариантами слова понимает «регулярно воспроизводимые видоизменения одного и того же слова, сохраняющие тождество морфолого-словообразовательной структуры, лексического и грамматического значения и различающиеся либо с фонетической стороны (произношением звуков, составом фонем, местом ударения, или комбинацией этих признаков), либо формообразовательными аффиксами (суффиксами, флексиями)» [Горбачевич, 1978: 17 - курсив К.Горбачевича].

Варианты слова мы, вслед за Ю.В. Фоменко, разделяем на акцентологические, орфоэпические, фонематические, морфологические и словообразовательные [Фоменко, 2004: 59-60]. В рассматриваемом нами языковом материале материале зафиксированы фонематические и морфологические варианты. Фонематические варианты - это варианты, различающиеся качеством и количеством фонем, например: бивак - бивуак, свинушник, свинюшник, пентхауз пентхаус. Фонематические варианты китайского языка обусловлены особенностями произносительной нормы пекинского диалекта, где многие существительные могут оканчиваться на слабую ретрофлексную гласную нейтрального тона -ег [Алексахин, 2015: 393], при этом происходит стяжение с предшествующим слогом, и латинизированная запись слога со слабой ретрофлексной гласной записывается одной буквой -г [Там же: 400]. Например: ШШ [bngun] и ШШЛ [bngunr] гостиница , Шл [zyun] и Ш Ш1 [zyunr] общий двор (для нескольких семей) ; Щ Ш [shfng] и 0 &ЙЛ [shfngr] ансамбль с жилыми пристройками по всем четырём сторонам двора и др.;

Типологические различия китайского и русского языков накладывают свой отпечаток и на характер вариантности слов. Так, акцентологические, орфоэпические, морфологические и словообразовательные варианты фиксируются только в русском языковом материале, например, зал и зала являются морфологическими вариантами.

В китайском языке можно выделить разновидности вариантов, не свойственные русскому языку - графические (разнописи) и фонетико-графические варианты:

1) графические варианты (разнописи) - это варианты, различающиеся комбинацией (последовательностью) графических элементов в иероглифе, например: Жида [yn] в словах eh K и да [ynxu] пещерное жилище ; If и Ш [shung] в словах ШШ и If Щ[shunggu] поэт. обитель вдовы . Чаще всего один из вариантов иероглифа является устаревшим.

2) фонетико-графические варианты - это варианты с одинаковым или сходным произношением, но различающиеся иероглифической записью, например, ЩР [qingl], Щ\Щ [qingl], flP [qingl] юрта . Появление таких вариантов обусловлено вхождением в китайский язык заимствованных слов путем транслитерации и различные варианты их иероглифической записи.

Таким образом, сопоставительное рассмотрение проблемы вариантности слова позволило выявить, что для китайского и русского языков (в силу их типологических различий) характерны различные разновидности вариантов слова.

Другой категорией, характеризующей системные отношения между лексическими единицами, является антонимия. Под антонимами принято понимать «слова одной части речи, имеющие противоположные значения» [ЛЭС, 1998: 36].

Сопоставительный анализ структуры ТГ «наименования жилищ» в китайском и русском языках

Среди наименований частных усадеб отдельно можно выделить ЛСГ «наименования жилых помещений». Выявлено 58 слов с данным значением, среди которых можно выделить четыре синонимических ряда: 1) Щ [g], Щ [guT], ШШ [guTfng], ЩЩ [guTg], ЩШ 2 [guTkun], ЩЩ [guTkun], ЩЩ [guTt], ЩШ [guTwi], Щф [guTzhng], ЩЩ [hnggi], &Щ [jmguT], ШШ Dunfng], Щ [lnguT], ЙШ [nifng], ЙШ [niqm], Й [nizhi], ШЩ [shnguT], Ш№ l [tngwi], ШЙ [wifng], # [xingg], #Щ [xingguT], ЩШ [xifng], Ш\Щ [xig], Щ[хшёш], Щр [xih], ШШ [xunguT], іЩ [yguT], Ш&Ж [yjmtng] и Ш&Ш [yjmwQ] женские покои (всего 29 ЛЕ); 2) Ж [tng], JT [tng], МШ. [gotng], js 2 [hutng], 2 [hutng], M ! [tngwu], ffM [tmgfng], JE [zhngtng], IEJT [zhngtmg], ф [zhngtng] и JEft 2 [zhngqm] зал для приема гостей ; 3) M [bmg], ІІШ [cfng], Щ& [csh] и :ВД [rfng] боковые комнаты, комнаты во флигеле ; 4) 1кЖ l [bitng], ШШ [tngwi] и Ш№ 2 [tngwi] покои родителей . В синонимическом ряду женские покои представлены как простые, так и сложные слова. Сложные слова образованы по атрибутивной модели и различаются внутренней формой. В наименованиях женских покоев зафиксированы следующие мотивировочные признаки: пространство (Ш [jn] глубокий , Й [ni] внутри , Ш [shn] глубокий ), цвет {І1 [hng] красный , Щ [xi] расписной ), запах ( [In] орхидея , # [xing] ароматный , Ш& [yjln] куркума ), драгоценные камни / металлы ( [jm] золото , Ш [xun] лучшая яшма , і [уй] нефрит ). Кроме того, имеют место слова, образованные соединением корней по копулятивной модели: ЩЩ [guTg], Ш № l [tngwi] и ШШ [wifng].

Синонимический ряд зал для приема гостей насчитывает 11 слов, различающихся мотивировочными признаками. Слова данного синонимического ряда образованы при помощи атрибутивных морфем со следующими значениями: Щ [go] высокий , js [hu] позади , Щ [hud] роскошный , IE [zhng] центральный; основной и ф [zhng] центр, середина .

Единицы синонимического ряда боковые комнаты, комнаты во флигеле также различаются внутренней формой (ср. Ш [сё] бок, боковой , Ч [ёг] ухо , т.е. расположенный сбоку, как ухо и Щ [bfiig] третий ).

Наименования частных усадеб представляют собой источник богатой этнокультурной информации. Анализируя толкования этих слов, можно заключить, что усадьбы, принадлежащие различным категориям граждан,

имели общую планировочную схему. Кроме того, в столице были расположены не только резиденции чиновников различного ранга и богатых горожан, но и удельных князей, приезжавших в столицу по делам; резиденции были основными и второстепенными; они могли принадлежать частному лицу, а могли предоставляться чиновникам от государства на период службы; резиденции располагались как в городской черте и ближайшем пригороде, так и в сельской местности; в резиденциях выделялись особые покои, которые находились в ведении женских членов семьи и т.д.

ЛСГ «наименования жилищ дворцового типа» в китайском языке насчитывает 179 единицы и состоит из 5 ЛСГ: «наименования дворцов», «наименования участков дворца», «наименования дворцовых строений», «наименования дворцовых помещений» и «наименования дворцов богов и бессмертных», а в русском языке насчитывает 9 единиц: дворец, загородный дворец, замок, императорский дворец, королевский дворец, палаты, теремной дворец, чертог, царский дворец.

Проблема перевода с китайского языка на русский единиц, относящихся к ЛСГ наименований дворцов, заключается в том, что в русском языке слово «дворец» толкуется как здание, являющееся местом постоянного пребывания царствующих владетельных лиц или главы государства [Ефремова, 2000]. Иначе говоря, в сознании русскоговорящего человека дворец – это отдельно стоящее строение. В то время как в сознании носителя китайского языка дворец – это не отдельное строение, а комплексы усадеб-сыхэюань, включающие многочисленные постройки различного назначения, где проживал император и его многочисленное семейство. В китайском языке императорский дворец также назывался

Запретным городом, Внутренним городом, что свидетельствует о площади, занимаемой дворцом. Приведем несколько примеров толкований единиц данной ЛСГ, представленных в китайских толковых словарях: ШЕ [chotng] место, где император давал аудиенцию министрам и занимался государственными делами ; j -Ш [dnjn] место, где проживал император, Запретный город ; fj?0T[dsuo] место проживания императора и наследника престола ; ШШ [gngffi] общее наименование для императорского дворца и правительственных учреждений ; ШШ [gngjn] место, где проживал и занимался государственными делами император ; Ш.Ш [hunggng] ЖїтШтІ ШШ место проживания императора и др.

Сопоставление семной структуры лексического значения анализ наименований жилищ в китайском и русском языках

Данная ЛСГ в китайском состоит из 13 ЛЕ: ЖУС [choxu], ЖШ [chok], MR [kxu], Ш& [kzhi], Щ К [dngxu], Ж [wcho], ШЖ [ficho], Ж [docho], ШШ [zik], ШШ [ziw], ШШ [ziwzi], 5$Ж [zicho] и Ж [locho] бандитский притон, вертеп ; в русском языке представлена 5 ЛЕ: гнездо3, притон, логово, малина, вертеп. Слова данной ЛСГ, как в китайском, так и в русском языке, образуют синонимические ряды. Общим для наименований притонов в китайском и русском языках является использование переносного значения слова гнездо (Ж [cho] и Щ [w]). Кроме того, в китайском языке этим же целям служит переносное значение слова пещера (Щ [dng], Ш [k] и К [xu]).

Сопоставительный анализ структуры ТГ «наименования жилища» в китайском и русском языках выявил как сходства, так и различия. Уже при первом рассмотрении ТГ «наименования жилищ» китайского и русского языков бросается в глаза их различная номинативная плотность: ТГ китайского языка насчитывает 999, русского - 504 ЛЕ. Таким образом, наименований жилищ в китайском языке почти в 2 раза больше, чем в русском. Столь существенная разница номинативной плотности обусловлена различными факторами. Во-первых, особенности словообразования китайского языка позволяют создавать новые слова с большей степенью свободы - путем словосложения корневых морфем. В частности, наличие нескольких синонимичных корневых морфем позволяет провести их комбинацию и образовать многочленный синонимический ряд, например, Ш [png], Ш [w], Ш [wi], iffc [zhng] шатер образуют 7 сложных слов с аналогичным значением: ШШ [pngzhng], ШШ [zhng], ШШ [wi w], ШШ [wizhng], Ш [zhngpng], fffi [zhngw], ШШ [wwi] шатёр . Кроме того, указанные корневые морфемы могут сочетаться с атрибутивными морфемами (ІЯІ; = дом + шатёр, Д = нефрит + шатёр, ШШ = войлок + шатёр) или сами становиться атрибутивными компонентами в сложном слове (Ш Ё, ШШ, ШЖ, ШШ). Высокая номинативная плотность отдельных ЛСГ наглядно свидетельствует об особой значимости объекта номинации для носителей языка.

По формальной структуре лексические синонимы китайского и русского языков можно разделить на простые, производные / сложные и составные. 1. К первому типу обычно относятся синонимы, выраженные простыми словами: дом - хата; Л [w] - Ш [fng] дом ; % [d] - Ч [d] резиденция ; Ш [wi] - І; [zhng] палатка и др. Отметим, что простые слова китайского языка чаще всего будут односложными. 2. Второй тип образуют простые и производные / сложные слова. В нем выделяются 3 подтипа: 1) синонимы не имеют общих компонентов, не являются однокоренными словами: флигель пристройка; J! [w] - Ш Ш [fngjin] комната ; 2) синонимы являются однокоренными и различаются наличием / отсутствием аффикса (простое и производное слово): дом домик, комната комнатушка; J! [w] - М Р [wzi] комната ; Ш [fng] - Ш [fngzi] дом ; 3) синонимы являются однокоренными, один из которых является простым и служит основой для образования сложного слова: дом домостроение домовладение; Ш [lu] - ШЙ [lufng] - ШШ [golu] - М Ш [cnglu] многоэтажный дом . 3. К третьему типу относятся синонимы - производные / сложные слова. Можно выделить следующие разновидности: 1) Неоднокоренные производные / сложные слова: опочивальня -спальня; &Ш [wfng] - МИМ [ljinw] - ЙЙ [niqn] спальня ; ftp [cnl] - fc [nngsh] сельское жилище ; ffi& [ssh] - Ш [gngy] общежитие . 2) Производные слова с одной основой, но разными аффиксами: жильё - жилище; светёлка - светлица; развалина развалюха развалюшка; ffW Я? [lioyangsuo], ГґІЖ [lioyangyun] санаторий ; WH [yymgtng], WH U [yymgyun] сиротский дом ; {±h [zhch] - r±0f [zhsu] жильё, жилище . 3) Синонимы, выраженные сложными словами, образованными по копулятивному типу связи, с синонимичными или близкими по значению морфемами, например: jl [wsh] - Р [lzhi] дом, жилище ; ІШ [zhngpeng] - ШШ [wm] палатка . Разновидностью данного подтипа являются синонимы-дублеты, слова со свободной последовательностью синонимичных компонентов: % [dzhi] и Ш [zhid], ШЪ [zhidi] и Ш [dizhi], ШШ [dguan] и ЩШ [guand] резиденция чиновника ; #Ш [sgun] и Щ# [guns] монастырь ; 4) Синонимы, выраженные сложными словами с общей атрибутивной морфемой, но разными базовыми, например: Й.Ш [djicn] - Й.ШШ. [djiw] база отдыха , ШМ [bngfng] - Ш Й. [bngsh] больничная палата ; %-Ш [kdin] - Ш% [kguan] - [ksh] - -Ш [кёуй] - %ffi [kzhn] гостиница, постоялый двор . К данному подвиду также могут быть отнесены слова, в которых атрибутивная морфема выражена синонимичными или близкими по значению иероглифами, например ЖШШ [shungpm bish] и ШШШШ [dipm bish] твинхауз , где МШ [shungpm] означает соединять попарно , а ШШ [dipm] наслаивать, соединять .