Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические основы изучения обращений в современной лингвистике 13
1.1. Определение обращения в лингвистике .13
1.2. Аспекты изучения обращений 19
Выводы по 1-й главе 33
ГЛАВА 2. Состав и структура обращений к лицам в ка рачаево-балкарском и русском языках 35
2.1. Типы нераспространенных (словных) обращений 35
2.1.1. Нераспространенные (словные) обращения, выраженные суще-ствительными 36
2.1.2. Нераспространенные обращения, выраженные субстантивированными прилагательными 49
2.1.3. Нераспространенные обращения, выраженные местоимениями 55
2.1.4. Обращения, выраженные субстантивированными причастия-ми .59
2.1.5. Обращения, выраженные числительными 61
2.1.6. Обращения, выраженные глаголами .62
2.2. Типы распространенных обращений .62
2.2.1. Распространенные обращения, состоящие из существительного и прилагательного 62
2.2.2. Распространенные обращения, состоящие из двух существительных 69
2.2.3. Распространенные обращения, выраженные существительными в позиции одиночного приложения 71
2.2.4. Распространенные обращения, выраженные существительными в позиции распространенного приложения .72
2.2.5. Распространенные обращения, состоящие из существительного и местоимения в позиции одиночного определения 74
2.2.6. Распространенные обращения «местоимение + существительное в позиции одиночного приложения» .75
2.2.7. Распространенные обращения «местоимение + существительное в позиции распространенного приложения» 77
2.2.8. Распространенные обращения, выраженные прилагательным в сочетании с местоимением в позиции одиночного определения 78
2.2.9. Распространенные обращения «прилагательное + личное местоимение + притяжательное местоимение в позиции распространенного опре-деления» 79
2.3. Обращения, выраженные междометиями .80
2.4. Однородные обращения 82
2.5. Сложные обращения 83
Выводы по 2-й главе 84
ГЛАВА 3. Функционально-семантическая специфика обращений к лицам в карачаево-балкарском и русском языках 86
3.1. Общие замечания 86
3.2. Обращения к бабушке и дедушке 88
3.3. Обращения к отцу и матери 92
3.4. Обращения к брату и сестре .113
3.5. Обращения к сыну и дочери .123
3.6. Обращения к дяде и тете 130
3.7. Обращения к другим родственникам 131
Выводы по 3-й главе 137
Заключение 139
Список использованной литературы 151
Лексикографические источники 167
Источники цитированных примеров
- Аспекты изучения обращений
- Нераспространенные обращения, выраженные субстантивированными прилагательными
- Распространенные обращения, выраженные существительными в позиции распространенного приложения
- Обращения к дяде и тете
Аспекты изучения обращений
Одной из актуальных проблем современной науки о языке является изучение языковой сущности обращения в языках разных систем. Данному лингвистическому феномену посвящено большое количество статей, книг и исследований в отечественной и в зарубежной лингвистической литературе. При изучении обращения исследователь сталкивается со сложностью самого понятия «обращение» и отсутствием однозначной трактовки данного явления в языковедческой науке.
Впервые термин обращение в русистике появился в труде М.В. Ломоносова «Краткое руководство к красноречию»: «Обращение есть, когда слово обращаем к другому лицу, подлинному или вымышленному, от того, которого само настоящее слово требует» [Ломоносов 1952: 266]. М.В. Ломоносов понимал под обращением в широком смысле адресованность речи вообще и относил к фигурам, которые украшают речь.
В ранних грамматических исследованиях, посвященным обращениям, речь шла о звательном падеже, служившемся в древнерусском языке морфологическим средством выражения синтаксической функции господствующего члена предложения [Дохова 2007]. В отечественном языкознании XIX века обращение воспринималось наряду с падежными формами имени существительного и не обособлялось от понятия звательного падежа [Пляскова 2002: 46].
Можно сказать, что научное изучение лингвистической природы обращения начинается с 1875 года, после опубликования труда Ф.И. Буслаева
«Историческая грамматика русского языка». Ф.И. Буслаев также связывал обращение со звательным падежом имен существительных. В своей работе он подчеркивал, что «обращение говорящего лица к слушающему выражается наименованием последнего, поставленным в звательном падеже» [Буслаев 2013: 277].
Д.И. Овсянико-Куликовский рассматривал обращение вне структуры предложения, но примыкающим к нему компонентом, а о звательном падеже говорил как «слове обращения» [Овсянико-Куликовский 2012: 23; 296–297].
Каждый последующий период языковой эволюции вносил новые изменения в восприятие и понимание данной языковой единицы, что привело к появлению различных, временами диаметрально противоположных, взглядов на лингвистическую природу обращения.
В отечественной лингвистике особого внимания заслуживают работы академика А.А. Шахматова. По его мнению, «обращение – это слово или словосочетание, соответствующее названию 2-го лица, лица, к которому обращена речь говорящего» [Шахматов 2001: 261]. А.А. Шахматов придерживался традиционно принятого мнения о том, что обращение «стоит вне предложения и не является поэтому членом предложения» [Шахматов 2001: 261].
А.М. Пешковский допускал, что «вещественно обращение может быть теснейшим образом связано с остальной речью. Однако формально основная его роль побуждения не дает ему возможности вступить с каким-либо членом предложения, при котором оно стоит, в связь согласования, управления или примыкания, и оно остается, какой бы распространенности оно ни достигло, посторонней для данного предложения группой» [Пешковский 2001: 407]. А.М. Пешковский одним из первых поднимает вопрос о дифференциации обращения, выраженного личным местоимением 2-го лица и сходного с ним обособленного приложения.
Интересна точка зрения Б.П. Ардентова, выделявшего обращение в особую часть речи. Автор подчеркивал, что «имя в роли обращения, резко отличается от имени, выступающего в роли сообщения о каких-либо фактах» [Ардентова 1955: 98]. Далее автор отмечает «противоречивость синтаксиче-14 ских функций существительного», служащего средством выражения объективного материала мысли и выполняющего «в языке функцию изложения» и существительного, выступающего в роли обращения, уже «не являющегося членом предложения». Б.П. Ардентов указывает на резкое отличие синтаксической функции «так называемого звательного падежа существительного от других падежей, что сказывается и в самой морфологической структуре его формы, что тоже клонит к исключению формы звательного падежа из системы падежей, т.е. к исключению обращения (поскольку его морфологическое оформление – звательный падеж) из существительных» [Ардентов 1955: 98].
Схожую точку зрения выражает и Н.И. Формановская: «Обращения возникают на базе слов, но сами они словами не являются. Это уже не слово-название (как называние третьего лица), а обращенная к адресату коммуникативная единица, т.е. своеобразное речевое действие (речевой акт), состоящее из призыва и называния одновременно» [Формановская 1994: 84]. По мнению Н.И. Формановской, «вокатив не является падежом, так как обращение «не слово, не лексическая единица языка» [Формановская 1994: 84].
В.В. Виноградов понимает под обращением коммуникативную синтаксическую единицу [Виноградов 1986: 96]. Он обращал внимание на индивидуальные словесно-речевые особенности обращений, пронизывающих синтаксический строй художественного произведения и определяющих взаимосвязь и взаимодействие всех его элементов» [Виноградов 1971].
Как полагает В.Е. Гольдин, «обращение – одно из главных средств уни версального характера, выработанных языком для обслуживания человече ского общения, для установления связи между высказыванием и субъектом общения, для интеграции разных сторон и компонентов ситуации общения в единый коммуникативный акт» [Гольдин 1987: 4]. В.Е. Гольдин акцентирует внимание на функции подчеркивания «направленности текста в целом и от дельных его частей адресату, а также в установлении соответствий между представлениями адресанта и адресата о характере социально типизированных отношений между ними в процессе создания и восприятия текста» [Гольдин 1987: 114].
А.Г. Руднев считает, что обращения должны входить в состав предложения, однако, «грамматически и по смыслу связаны с остальной частью предложения и наряду с другими членами предложения выполняют специфические смысловые функции» [Руднев 1955: 38].
Схожих взглядов придерживается и А.Т. Абрамова. В частности, она акцентирует внимание на то, что обращение, занимая разные позиции в составе предложения, «выполняя в нем определенную роль, обусловленную значением предложения в целом, составляет структурную часть предложения и является его членом» [Абрамова 1958: 118].
Похожего взгляда придерживается М. Затовканюк, который полагает, что «обращение является членом предложения, в частности, может выступать в роли подлежащего, но в отличие от подлежащего, выраженного именительным падежом, обозначает субъект, принимающий участие в коммуникативном акте» [Затовканюк 1975: 165].
Нераспространенные обращения, выраженные субстантивированными прилагательными
Обращения, выраженные личным местоимением второго лица единственного числа, могут сопровождаться уточняющими распространенными и нераспространенными обращениями, выраженными собственными или нарицательными именами существительными, а также субстантивированными прилагательными. [Акълима (бир джанына)]: Оу, къуругъун, сен тели! (Ке-линнге). Бир заты да джокъду, теличик. (Алийланы Шахарбий). «[Аклима (в сторону)]: Ничего у него нет, дурачок». Ай джарлы сен, къатынынгы джау-лугъун кесинг къыс да, бёркюнгю анга бер. (Алийланы Шахарбий). «Ай ты, бедный, платок жены сам завяжи и отдай ей свою шапку». Такие сложные структурные типы обращений особенно часто встречаются в русском языке. «Эй ты, красотка, рыжая: а ну, поближе? не бойсь, не съем», скулы у Кортомы медно сияют, раздвигаются шире. (Е. И. Замятин. Север); «Эй ты, лежебок, вставай»! будил дядя Ипатыч спавшего лёгким сном Ваньку. (Д. Н. Мамин-Сибиряк). «Как в американских фильмах», говорил Муса. «Эх ты, Муса! А еще мусульманин»! (Герман Садулаев. Шалинский рейд). Эх вы, ученые, недопеченые! (Максим Горький. Дело Артамоновых).
Нераспространенное обращение «междометие + личное местоимение второго лица» часто сопровождается субстантивами и субстантивированными частями речи, выражающими отрицательные характеристики субъекта. Видимо, это связано с семантикой препозитивных местоимений.
В русском языке нераспространенное местоименное обращение может следовать после распространенного обращения, выраженного субстантивно-адъективным словосочетанием, например: Эх, кореш лесной, эх ты,… если бы ты и вправду был чёртом. (Василий Аксенов. Романтик Китоусов, академик Великий-Салазкин и таинственная Маргарита).
Нераспространенное обращение, выраженное местоимением, может сопровождаться двумя междометиями: А? Эх ты!.. Понимаешь ты это? (Юрий Казаков. Северный дневник).
Обращение, выраженное местоимением, может распространяться прилагательным, стоящим в позиции одиночного определения. Акълима (бир джанына). Оу, къуругъун, сен тели! (Келиннге). Бир заты да джокъду, тели-чик. (Алийланы Шахарбий). «[Аклима (в сторону)]: Оу, пропади пропадом, ты дурак! (Невестке). Ничего у нее нет, дурочка»; «Эх ты, трус»! крикнула она Страшиле. (А. М. Волков. Волшебник Изумрудного города).
В русском языке личные местоимения 2-го лица чаще входят в состав особого оборота, выступающего в роли обращения. Этот оборот выражает качественную характеристику лица. Например: Лошади неслись, возница покрикивал: «Эх вы разудалые, ласточки сизокрылые мои». (Г.И. Григоров. Махно). «Эх ты, бурмистр бородатый»! - резонно выразился второй ямщик. (А.П. Платонов. Епифанские шлюзы). В карачаево-балкарском языке такой структурный тип обращений не обнаружен.
Личные местоимения второго лица в русском языке могут входить в состав особого оборота, выступающего в роли обращения, где они находятся между определяемым словом и определением, например: Ну, полноте, полноте, балагур, шутник вы этакий (Т.).
Местоимения ты и вы могут выполнять функцию обращения в следующих случаях:
1. При наличии определительных конструкций, выраженных обособ ленными определениями или определительными придаточными: А вы, преле стные, не сердитесь на покорного, страстного обожателя. (Неизвестный. Модест и София). Вы, которые созданы облегчать горести наши и прият ною кротостию научать нас терпению; вы, без которых клял бы из нас блаженство земли и самое бытие! (Неизвестный. Несчастная Лиза). Такие распространенные местоимения свойственны русскому языку, они в структу ре предложения не являются подлежащими, при них нет глаголов-сказуемых.
2. При сопряженном употреблении с междометиями эй, ну, эх, цыц и др. (в разговорной речи): Хожу вот на последях, а ну как не разрожусь через тебя, чертяку? Цыц, ты! Небось, разродишься! (М. А. Шолохов. Тихий Дон. Книга первая). Эх ты, ещё орёшь на нас! (Даниил Гранин. Зубр).
3. В сложносоставных обращениях: Друг ты мой сердешный! коли у меня теперь, ничего не видя, для каждой свинки клевок особливый, то жене найду светёлку. (Д. И. Фонвизин. Недоросль). Что ты ерунду говоришь, милая ты моя, глупая ты моя. (Ирина Муравьева. Документальные съемки).
Все названные структурные типы обращений, выраженные местоимениями, не типичны для тюркских языков.
Шагъырей джолчукъ бла къайтыб барырма... Сакъла сен, мени ариуум. (Ёзденланы Альберт). «По знакомой тропке еще пойду… Ты жди, моя красотка»; «Сен, мени ахшы шуёхум, ишсиз къалсанг, башынгы къалай тутал-лыкъса деп, аны сорургъа сюе эдим», - дейди. (Зокаланы Зейтун). «Ты, мой хороший друг, если останешься без работы, как себя прокормишь, хочу это спросить», - сказал [он]».
Распространенные обращения, выраженные существительными в позиции распространенного приложения
Волитивные междометия выражают определенные волеизъявления, желания. К данной группе относятся междометия, традиционно называемые императивными или побудительными [Парсиева 2010: 73].
Междометие эй в русском языке и соответствующее ему междометие хей в карачаево-балкарском языке, призывающие к вниманию, могут самостоятельно выполнять функцию обращения: Хей, къыйналма, сёзюнг окъду джауларынга! (Ёзденланы Альберт) «Хей, не мучь себя, твое слово пуля для врагов!»; Хей, ашыкъма тутаргъа уа бери джол! (Ёзденланы Альберт) «Хей, не спеши держать путь сюда!». Эй, не езди и сам! Эй, берегись! Не может это хорошо уладиться! (Ф. М. Достоевский. Идиот).
Общим признаком волитивных междометий является обращенность к реципиенту. По коммуникативной направленности воздействия на реципиента выделены апеллятивно-контактирующие, или вокативные междометия, выражающие призыв, обращение; и апеллятивно-побудительные, или императивные значения, побуждающие к какому-либо действию. Императивные междометия «функционально близки к повелительному наклонению и обнаруживают ряд общих с ним признаков» [ЛЭС: 290], выражают побуждение к началу или продолжению действия; к отказу или прекращению действия.
В.В. Виноградов указывал на то, что «некоторые междометия этого класса, характеризующиеся особенными побудительными интонациями, требуют именных, а чаще местоименных объектов» [Виноградов 1972: 593; Пар-сиева 2010: 162].
С целью привлечь внимание в карачаево-балкарском языке используются вокативные междометия а маржа, ы маржа, ой алан, хей, хахай, о хахай, э, служащие для обращения к людям, а также для призыва животных, которым в русском языке соответствуют междометия эй, ау, алло. Они служат для установления прямого или дистанционного контакта. Сёз эшитдирмейсиз, ой аланла! Мен не айтама? (Хубийланы Осман). «Не даете ничего слышать, ой аланы! Что я говорю?». «Эй, маржа, мени къоюгъуз! Мени къоюгьуз»! - дей, къоншусуну эри къабакъ эшикден бери тышына чыгъады (Зокаланы Зейтун). «Муж соседки вышел за ворота, приговаривая: Эй, маржа, меня оставьте! Оставьте меня!».
Важнейшей функцией вокативных междометий является установление «контакта с реципиентом, который реализуется в речевом акте в виде прямого или дистанционного обращения» [Парсиева 2012: 173]. В составе вокативных междометий были выделены междометия прямого контакта, служащие для привлечения внимания реципиента в форме призыва или обращения, и дистанционного контакта, передающие призыв откликнуться, зов о помощи. Таким образом, обращение в сочетании с повторением междометия выражает состояние возбуждения, страх, ужас лица, подвергающегося какому-либо воздействию.
Целью употребления однородных определений является привлечение внимания двух и более лиц к ситуации общения. Однородные обращения связываются или соединительной интонацией, или при помощи союза, или интонацией и союзом одновременно и произносятся с интонацией перечисления.
Хотя обращения не являются членами предложения, но им присуща грамматическая однородность. Однородными можно считать обращения в двух случаях:
а) если они называют одно и то же лицо, например, Атам, анам жа шагъан элим, Уллу эм ариу Кёнделен, Мен шахарда жашай эсем да, Кёз ал лымда тураса сен. (Эфендиланы Лида. МТ 2014, №1). «Село мое, где жили мать, отец, Большой и красивый Гунделен, Хоть я в городе живу, Перед мои ми очами ты»; «Послужите же мне, детушки»! «Послужим, послужим, ба тюшка, отец наш, милостивец»! (В. Я. Шишков. Емельян Пугачев. Книга вторая. Ч. 1-2); б) если обращения представляют собой названия разных лиц или пред метов, например: «Багъалы атала, анала, эгечле, - деб, башлады ол, - бизге къыйынды, сизге да тынч тюлдю» (Кёбекланы Билял). «Дорогие, отцы, ма тери, сестры, начал он, - нам тяжело, вам тоже нелегко»; «Братья и сёстры, проникновенно сказал он, у меня только что… от нежности содрогну лась душа». (Василий Шукшин. Калина красная).
Однородными могут быть все структурные типы обращений: Жашла эм къызла, билимигизни ёсдюрюгюз! «Юноши, и девушки, повышайте свой образовательный уровень!»; Тамбла кетерикле, бюгюн кетерикле да бирге ту-82 ругъуз. «И те, кто уедет завтра, и те, которые уедут сегодня, будьте вместе».
Однородные определения при обращениях могут находиться в сочинительных или бессоюзных отношениях. Обращения могут выстраиваться в однородный ряд, например: Билимли, ангыламлы жашла, къызла, сизге ышана-ды таулу халкъым. (МТ 2013, №6). «Образованные, знающие парни и девушки, на вас надеется мой балкарский народ». Услышь меня, хорошая, услышь меня, красивая, заря моя вечерняя, любовь неугасимая! (Исаковский). Получил Ваше письмо, бесценный и милый друг мой! (П. И. Чайковский. Переписка с Н.Ф. фон-Мек). Дорогой, милый друг мой! Спешу уведомить Вас, что письмо Ваше я получил. (П. И. Чайковский. Переписка с Н.Ф. фон-Мекк). Будьте здоровы, дорогой и милый друг мой. (П. И. Чайковский. Переписка с Н.Ф. фон-Мекк).
Обращения к дяде и тете
В тюркских языках названия сестры различаются в зависимости от того, является ли говорящий старшим или младшим по отношению к сестре, какого пола говорящий - мужского или женского; общее название сестры отсутствует. Заметим для справки, что в тюркских языках позже появилось общее название «брат», а общее название «сестра» - нет.
Из всех современных тюркских языков только в карачаево-балкарском языке понятие сестра передается термином эгеч [Хаджилаев 1970: 88]. Этот термин сопоставим с монгольским эгч «старшая сестра и хакасским игэчи «старшая сестра мужа» и является, по-видимому, реликтом тюрко-монгольской языковой общности.
Небезынтересно упомянуть здесь о том, что это слово с аффиксом принадлежности 1-го л. ед. ч. эгечим карачаевцами и балкарцами употребляется еще и как обращение к незнакомой женщине (нечто вроде русского «тетушка») и произносится с особой интонацией [Хаджилаев 1970: 88-89].
В кумыкском языке термином родства эгечим обращаются к тете, не разграничивая по линии отца или матери.
В тюркских языках апа является обозначением старшей сестры, как в устах мужчины, так и женщины. Слово имеет много значений, относящихся к названиям старших родственников [см. ЭСТЯ 1974: 152], одно из них развилось в данное значение. Ол затны эслеген Мекер, бир кёзюуде: «Апасы, ой апасы, мадарынг бар эсе, бир къаш-баш тюйсенг а», - деб тилеученди. (Кё-бекланы Билял). «Заметивший это, Мекер просит как-то: «Апа, ой апа, если можешь, нахмурила бы брови»; Не этейим, апам? (Апайланы Шахарбий) «Что мне делать апа?».
Уменьшительно-ласкательная форма сестренка используется как обращение к малолетней сестре: И все же дорого я заплатил бы, сестренка, чтобы не состоялась твоя свадьба, смягченно повторил Векшин. (Л. М. Леонов. Вор. Части 1-2). Ты вот что, сестренка, взяла бы да пол помыла, я тебе ведерко дам, только тряпку пошукай, тряпки нет у меня. (В. Ф. Панова. Времена года. Из летописей города Энска). Специальной лексемы для обращения к малолетней сестре в карачаево-балкарском языке нет.
Уменьшительно-ласкательная форма сестрица используется как обращение к лицу среднего медицинского персонала в лечебных учреждениях (1) и фамильярно-ласковое обращение к лицу женского пола (2):
1) Сестрица, мыть не нужно. Перемените белье и везите больного на пятое отделение. (Дягил. Доктор Голубев). Ты иди, сестрица, дальше, там есть тяжелые, а мы отдохнем немного. (Михаил Бубеннов. Белая береза / части 3-6). Я могу спокойно лежать. Сестричка, сестричка, подойди ко мне! Начинается приступ… (Б. Зубков, Е. Муслин. Бациллус террус).
2) Спасибо, сестрица, за хлеб, за соль, за суп, за фасоль. (Саша Черный. Солдатские сказки); «Я очень буду рад за всех вас, сестрица», несколько смущенно говорил дядя. (Н. Н. Златовратский. Детские и юные годы. Воспоминания). А вам, сестрички, ничего не досталось! (В. К. Кетлинская. Мужество).
Сестричка является уменьшительно-ласкательной формой к существительному сестра и сестрица: Я уже бог знает, сколько дел провернула, а ты все еще спишь! Доброе утро, сестричка, улыбнулась Маргарита. Ну, знаешь, если ты думаешь, что в Москве можно жить так, как ты жила в своей глуши, то отправляйся обратно и корми голубей. (Ксения Яхонтова.
БАС отмечает просторечную уменьшительно-ласкательную форму се-стричушка: Пристала ко мне также женщина. Я иду, а она за мной: «Сест-ричушка, милая, поцелуй меня. (Милицына. За светом). В «Национальном корпусе русского языка» мы не обнаружили ни одного примера с обращением сестричушка.
Важной типологической особенностью тюркских языков является образование личных имен от терминов родства и апеллятивов, предназначенных для обращения к ним. Так, в тюркских и дагестанских языках мы обнаружили антропоним Къардаш, образованный от апеллятива къардаш «брат». Это явление наиболее распространено в тюркских языках. Так, в тюркских языках встречаются имена Инив, Иниш, Агъав, Агъай, которые являются результатом перехода терминов родства инив/иниш «младший брат» и агъав/агъай «старший брат» в личные имена [Гаджиахмедов 2008: 31]. Для русского языка не характерен процесс перехода терминов родства в личные имена.
Обращает на себя внимание множество образований с уменьшительно-ласкательными суффиксами в русском языке. Значительно меньше они встречаются в тюркских языках. Это говорит о разном объеме эмотивной лексики в составе исследуемой лексико-семантической группы слов, а также о разных отношениях адресанта к адресату в сопоставляемых языках.
Таким образом, лексической особенностью русских обращений к брату и сестре является полное расподобление общих названий родственников и обращений к ним. Причиной более четкого расподобления именований родственников и обращений к ним в русском языке является более общая тенденция к дифференциации лексики.