Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Лингвокультурный концепт: подходы к изучению 11
1.1. Характеристика лингвоконцептологии как нового направления в лингвокультурологии 11
1.2. Подходы к определению концепта 16
1.3. Основные направления и методы исследования концептов 21
1.4. Классификации концептов 31
Выводы к первой главе 35
Глава II. Объективация концепта «здоровье» в английской и русской лингвокультурах 38
2.1. Понятийная составляющая концепта «здоровье» в английской и русской лингвокультурах 38
2.2. Образная составляющая концепта «здоровье» в английской и ,. русской лингвокультурах
2.3. Ценностная составляющая концепта «здоровье» в английской и русской лингвокультурах 92
2.4. Ассоциативные основы концепта «здоровье» в английской и русской лингвокультурах 121
Выводы ко второй главе 138
Глава III. Объективация концепта «болезнь» в английской и русской лингвокультурах 144
3.1. Понятийная составляющая концепта «болезнь» в английской и русской лингвокультурах 144
3.2. Образная составляющая концепта «болезнь» в английской и русской лингвокультурах 176
3.3. Ценностная составляющая концепта «болезнь» в английской и русской лингвокультурах 189
3.4. Ассоциативные основы концепта «болезнь» в английской и русской лингвокультурах
Выводы к третьей главе 221
Заключение 225
Библиография 228
- Характеристика лингвоконцептологии как нового направления в лингвокультурологии
- Основные направления и методы исследования концептов
- Понятийная составляющая концепта «здоровье» в английской и русской лингвокультурах
- Понятийная составляющая концепта «болезнь» в английской и русской лингвокультурах
Введение к работе
Представленная диссертация выполнена в рамках
лингвокультурологии. Объектом исследования являются концепты «здоровье» и «болезнь» в английской и русской лингвокультурах. Предметом работы выступают культурно-специфические характеристики этих концептов в языковом сознании и коммуникативном поведении англичан и русских.
Актуальность темы диссертационной работы обусловлена следующими обстоятельствами:
1) проблемы физиолого-психологического состояния современного
человека занимают в его жизни значительное место; концепты здоровья и
болезни в силу их все возрастающей медико- и социокультурной
релевантности находят активное отражение в нашем языковом сознании и
коммуникативном поведении, при этом, однако, их лингвокультурная
специфика остается малоизученной;
2) английской и русской языковым картинам мира присущи как общие,
так и специфические свойства; их системного сопоставительного описания в
отношении концептов «здоровье» и «болезнь», насколько нам известно,
проведено еще не было.
В основу диссертации положена следующая гипотеза:
1) концепты «здоровье» и «болезнь» - это сложно структурированные
ментальные образования, включающие понятийные, образные и ценностные
признаки, частично совпадающие и различающиеся в английской и русской
лингвокультурах;
2) национально-культурная специфика концептов «здоровье» и
«болезнь» в сравниваемых языках обусловлена различиями в системе
иерархии ценностей английского и русского социумов;
3) концепты «здоровье» и «болезнь» представляют собой четко выраженные дуальные лингвосемиотические системы в национальных концептосферах английского и русского языков.
Цель исследования заключается в сопоставительной характеристике концептов «здоровье» и «болезнь» в английской и русской лингвокультурах. Из поставленной цели вытекают следующие задачи:
охарактеризовать феномены здоровья и болезни с учетом достижений современных наук - прежде всего медицины, экологии, психологии и мифологии;
установить понятийные, образные и ценностные признаки концептов «здоровье» и «болезнь» в английской и русской лингвокультурах;
выявить максимально взаимодействующие с концептами «здоровье» и «болезнь» концепты английской и русской национальных концептосфер;
определить этнокультурную специфику концептов «здоровье» и «болезнь» в английской и русской лингвокультурах.
В работе были использованы следующие методы: общенаучные -гипотетико-индуктивный, дедуктивный, интроспективный; частнонаучные -дефиниционный анализ, сочетаемостный анализ, этимологический анализ, контекстуальный анализ, метод сплошной выборки и прием количественного подсчета.
Материалом для исследования послужили данные сплошной выборки из словарей английского и русского языков, паремиологических справочников, художественных текстов и текстов СМИ, научных справочников, энциклопедий и других научно-популярных изданий, статей, размещенных на интернет-сайте. К анализу привлекались также данные русских и английских ассоциативных словарей. Общее количество вербальных репрезентаций концепта «здоровье» - 1410 (730 в английском и 680 в русском языках), концепта «болезнь» - 2040 примеров (1030 в
английском и, соответственно, 1010 в русском языках.
Научную новизну работы мы видим в том, что установлены общие и специфические характеристики концептов «здоровье» и «болезнь» в языковом сознании и коммуникативном поведении англичан и русских применительно к лексическим, метафорическим и фразеологическим средствам их лингвистической объективации.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что его результаты, во-первых, развивают основные положения аксиологической лингвистики, лингвоконцептологии и - в целом - лингвокультурологии применительно к концептам «здоровье» и «болезнь» в английском и русском языках и, во-вторых, показывают различия в иерархии культурных ценностей двух социумов.
Практическая ценность выполненной работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при чтении теоретических курсов языкознания, английской и русской лексикологии, теории межкультурной коммуникации, спецкурсов по лингвокультурологии и социолингвистике, а также на занятиях по английскому и русскому языкам как иностранным.
Методологической базой для данной работы служат принципы диалектики о взаимосвязи лингвистических и экстралингвистических явлений, а также разработанные в современном языкознании подходы и пути их описания. Мы исходили из следующих положений, доказанных в научной
литературе:
- универсальные и специфические характеристики национального менталитета находят соответствующие обозначения и выражения в языке (А. Вежбицкая, С.Г. Воркачев, А.А. Григорян, Д.С. Лихачев, О.А. Леонтович, В.М. Савицкий, Ю.С. Степанов, Н.Л. Шамне, А.Д. Шмелев, Е.И. Шейгал и
др-);
- базовой единицей лингвокультурологии является концепт, в структуре
которого выделяют понятийную, образную и ценностную составляющие
(Е.В. Бабаева, В.И. Карасик, Н.А. Красавский, А.В. Олянич, Г.Г. Слышкин и
дрО;
- вербализованные концепты могут быть изучены посредством
использования таких лингвистических методов, как анализ словарных
дефиниций, синонимов и симиляров ключевого слова, аксиологически
маркированных высказываний (пословиц, поговорок, афоризмов),
этимологический анализ, сочетаемостный анализ, ассоциативные
эксперименты (А.А. Залевская, Ю.В. Мещерякова, И.А. Стернин, Е.Е.
Стефанский, В.М. Топорова, Л.А. Фатыхова, В.И. Шаховский и др.).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Концепты «здоровье» и «болезнь» являются дуальным типом
концептов, при котором наличие одного служит обязательным условием
существования другого.
2. Основное содержание концептов «здоровье» и «болезнь» в русском и
английском сознании сводится к следующим базисным признакам:
а) понятийную сторону этих концептов составляют такие оппозиционные характеристики, как «целостность организма» - «нарушение целостности организма», «устойчивость функционирования организма человека» - «неустойчивость функционирования организма человека», «сила человека»- «слабость человека»;
б) образную сторону концепта «здоровье» формируют устойчивые ассоциации здоровья с природными явлениями (в частности, с деревом, камнем, солнцем, светом, огнем, водой, землей), с артефактами культуры, которым приписаны человеком признаки целостности и красоты; образная сторона концепта «болезнь» представляет собой ассоциации болезни с природными явлениями (стихийными бедствиями), мифологемой «демон»,
черным цветом, врагом, с артефактами культуры, обладающими признаками нецелостности и безобразия;
в) ценностная сторона обоих концептов заключается в признании физиолого-психологического состояния человека важнейшим аспектом его жизни и вытекающей отсюда системы приоритетов его поведения (соблюдение норм гигиены, здорового образа жизни и др.).
3. Основные отличия в репрезентации концептов «здоровье» и
«болезнь» в сопоставляемых лингвокультурах состоят в следующем:
а) в английской лингвокультуре здоровье ассоциировано прежде всего
с медицинскими понятиями, в том числе и с медицинскими учреждениями, а
также с природными ресурсами как способом профилактики болезней, в то
время как в русской лингвокультуре здоровье ассоциировано, главным
образом, с самочувствием родственников, с баней как способом
профилактики болезни, с апелляцией к богу и потусторонним силам за
помощью для сохранения здоровья;
б) русские по сравнению с англичанами проявляют большую
склонность к менее интенсивной работе как способу сохранения здоровья.
4. Максимально взаимодействующими с концептами «здоровье» и
«болезнь» в английской и русской национальных концептосферах являются
суперконцепты «жизнь», «человек», концепты «добро», «зло», «природа»,
«возраст», «медицина».
Апробация. Результаты исследования были изложены на международной научной конференции «Аксиологическая лингвистика: проблемы и перспективы» (ВСПК, апрель 2004г.), на научно-практической конференции «Проблеми мови та особистості у контексті міжкультурної комунікації» (Луганск, СУНУ, 1-2 июня 2005г.), на постоянно действующем семинаре «Этнокультурная концептология и современные направления
лингвистики» (Элиста, 23-25 апр. 2008г.), на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика» в Волгоградском государственном педагогическом университете (ВГПУ 2005-2007гг.), на заседаниях кафедры немецкой филологии и английской филологии ВГПУ (ВГПУ 2005-2008гг.), на заседании кафедры иностранных языков Луганского национального педагогического университета (ЛИПУ 2005-2008гг.), По теме диссертации опубликовано восемь работ (7 статей и тезисы 1 доклада) общим объемом 2,8 п.л.
Структура диссертации определяется ее задачами и материалом. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.
Во введении аргументируются выбор темы исследования, ее актуальность, определяются объект, предмет, цель и конкретные задачи, формулируются гипотеза работы и теоретические положения, выносимые на защиту, обосновываются научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность данного исследования, устанавливается исследовательский инструментарий.
Характеристика лингвоконцептологии как нового направления в лингвокультурологии
Закономерность появления лингвокультурологии в процессе развития философской и лингвистической теории XIX-XX в., продолжающегося и в веке нынешнем, убедительно доказывается в работах СТ. Воркачева, Е.В. Бабаевой, Г.Ю. Богданович, В.И. Карасика, В.В. Красных, В.А. Масловой, Е.Н. Лупининой, И.А. Тарасовой и мн. др., написавших о предпосылках возникновения лингвокультурологии, зарождении ее теоретической и методологической базы, о возникновении и проблемах совершенствования ее терминологического аппарата, вычленении ее в отдельное научное направление. Интенсивное развитие как самой научной дисциплины, так и отдельных ее направлений - количество защищенных диссертационных работ, посвященных только исследованиям отдельных концептов в России на конец 2006 года превысило 200 (Карасик, Стернин 2006: 4), указывает на эффективность ее исследовательских методик, а следовательно, и на ее перспективность как самостоятельного направления в лингвистике.
То, что объект исследования лингвокультурологии - действительность в совокупности процессов и явлений, взаимодействие языка как транслятора культурной информации и человека, который создает эту культуру, пользуясь языком (Маслова 2001: 35-36), является практически неисчерпаемым источником познания, дает основания считать ее наукой, рожденной для долгой и плодотворной жизни. А предмет ее исследования -часть объекта в виде единиц языка, обобщающих результаты человеческого познания, зафиксированных в мифах, легендах, фольклорных и религиозных дискурсах, художественных текстах, фразеологизмах, метафорах, символах, паремиях и т.д. (там же), указывает на много- и разнообразие ее, так сказать, жизненных интересов.
Именно выбор для исследования тех/иных этнокультурно означенных языковых феноменов и специфических подходов к их изучению и описанию предопределяет выбор того/иного специфического направления внутри самой лингвокультурологии. Укрепление же когнитивистских позиций в современных гуманитарных исследованиях ставит на повестку дня проблемы, которые нуждаются в междисциплинарном подходе, выражающемся не только в интеграции различных наук, например, философии, психологии, логики, когнитологии и лингвистики, но и во внутрипредметных взаимосвязях (к примеру, между лингвокультурологией, психолингвистикой, прагмалингвистикой и когнитивной лингвистикой) (Алефиренко 20056: 133-134).
В настоящее время существует несколько направлений в изучении языка и культуры: этиолингвокультурология Н.И. Толстого, этнографические исследования А.К. Бабурина, Я.В. Чсснокова, П.М. Кожина, В.В.Воробьева; изучение языковой картины мира (работы Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Е.В. Бабаевой, В.Г. Гака, Е.А. Земской, В.В. Иванова, В.Н. Телия, А.Д. Шмелева и др.). Изучением лингвокультурных традиций на страноведческой основе занимаются такие российские ученые, как Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, Т.М. Дридзе, В.М. Шаклеин, украинские исследователи А.С. Бабичева, СП. Запольских, А.Е. Ефименко, И.С. Пальчевская и др. Исследования взаимодействий языковых и культурных явлений проводят историческая лингвокультурология, историко-типологическая, сравнительная и некоторые другие.
В ряде источников (см., напр., Богданович 2004) упоминается о формировании нового интересного направления в лингвокультурологии -полилингвокулътурологии в Таврическом национальном университете им. В.И.Вернадского (Украина), изучающего явления, происходящие «в сложном культурно-языковом пространстве, которое продуцирует двойную и тройную идентификацию, что ведет к образованию некой надэтнической общности (основная составляющая которой многонародная личность» Н.А.Трубецкого, прим. наше - Л.Т.), в культуре которой «создаются целостные лингвокультурные системы с инвариантным (сохраняемым традицией) центром и вариативной периферией (изменчивой во времени под влиянием прежде всего экстралингвистических причин)» (Богданович 2004: 66).
В России сформировались целые научные школы лингвокультурологии. В.А.Маслова (Маслова 2001:8) называет четыре: - школа Ю.С. Степанова, представители которой занимаются описанием констант культуры в диахроническом аспекте с привлечением текстов, интерпретируемых с позиций наблюдателя, а не активного носителя языка (Степанов 1997); - школа Н.Д. Арутюновой, исследования которой направлены на изучение универсальных культурных концептов на материале текстов, представляющих культуры разных времен и народов (Арутюнова 1999); школа В.Н. Телия, в рамках которой произошло ответвление лингвокультурологии от этнолингвистики - «новейшее молекулярное соединение в границах последней, отличное от всех прочих своим «атомарным составом» и валентностными связями: соотношением «долей» лингвистики и культурологии и их иерархией» (см. подробнее: Воркачев 20026: 79-95). Предметом изучения научной школы В.Н. Телия являются фразеологизмы, а цель - анализ фразеологизмов с учетом речемыслительных ментальных состояний говорящего, описание их культурно-национальных коннотаций и выявления «характерологических черт менталитета» (Телия 1996); школа В.М. Шаклеина, В.В. Воробьева и др. (сравнительная лингвокультурология, развивающая лингвострановедческую концепцию Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова).
На сегодняшний день этот список далеко не полный. Создаются новые научные сообщества, исследовательские лаборатории, занимающиеся лингвокультурологическими исследованиями: теоретические и методологические проблемы лингвокультурологии разрабатывают ученые
Волгоградского государственного педагогического университета (К.И. Декатова, В.И. Карасик Н.А. Красавский, Ю.В. Мещерякова, ГТ. Слышкин, Е.И. Шейгал и др.). Следует также назвать когнитивно-семасиологические школы Воронежского государственного университета (В.М. Топорова, З.Д. Попова, И.А. Стернин и др.) и Белгородского государственного университета (Ы.Ф. Алефиренко, Л.И. Плотникова, О.Н. Прохорова и др.) и др.
Если 5-6 лет тому назад ученые (Воробьев 2003 и др.) обращали внимание на возможность включения когнитивных методов и подходов в лингвокультурологический инструментарий «для более адекватного описания языка как в области исходных общетеоретических предпосылок, так и в области их непосредственного приложения к исследованию конкретного языкового материала» (Селиверстова 2001: 294) и только прогнозировали становление на стыке лингвокультурологии и когнитивной лингвистики нового направления (Воркачев 20026; Слышкин 2004а), то сейчас они говорят о выделении из лингвокультурологии особого направления - когнитивной лингвокультурологии, или лингвоконцептологии, как о свершившемся факте: «Лингвокультурная концептология, как представляется, выделилась из лингвокультурологии в ходе переакцентуации и модификации компонентов в составе намеченной Эмилем Бенвенистом триады «язык - культура - человеческая личность» (Воркачев 2006: 8), в которой человеческая личность сводится к сознанию (ср.: «исследовательское поле лингвокультурной концептологии формируется трихотомией «язык-сознание-культура» (Слышкин 20046: 8)), точнее к совокупности образующих его «сгустков смысла» - концептов» (Воркачев 2006: 8). Предложения С.Г. Воркачева о необходимости разработать категориальный аппарат и исследовательскую методику нового научного направления «для описания базовых экзистенциальных смыслов, представленных в лексическом фонде естественного языка», а затем направить их на «исследование структуры и специфических свойств концептов как ментальных сущностей особого рода, на определение их формы в зависимости от области бытования - концептологическую топологию, на описание их гомоморфных характеристик концептологическую аспектацию» (Воркачев 20026: 79-95) были услышаны и приняты к действию многими исследователями. К примеру, в
Волгоградском государственном педагогическом университете создана и активно действует научно-исследовательская лаборатория «Аксиологическая лингвистика», в задачи которой среди прочих входит и изучение проблем интеграции когнитологии и лингвокультурологии, а также разработка новых подходов в лингвокультурологических исследованиях, вызванных данным процессом. Существенно обогатить методологию современной лингвокультурологии, по убеждению Н.Ф. Алефиренко, может теория когнитивно-дискурсивной синергетики, которую разрабатывают многие исследователи (Н.Ф. Алефиренко, С.А. Кошарная и др.).
По справедливому замечанию С.Г. Воркачева «зрелость и право на самостоятельное существование любой научной дисциплины определяются наличием и степенью сформированости её категориального аппарата -системы базовых терминов» (Воркачев 20026: 79-95). Как известно, основу категориального аппарата лингвокультурологии составляют понятия языковой личности и концепта (Карасик 2001: 15). Лингвокультурная концептология, как ее ветвь, принимает и ее базовые термины, содержание которых, тем не менее, может и должно получить новые ракурсы рассмотрения в рамках этого нового направления
Основные направления и методы исследования концептов
Тот факт, что интерес лингвокультурологов фокусируется на изучении специфического в составе ментальных единиц и направлен на накопительное и систематизирующее описание конкретных культурных концептов объясняет стремление исследователей произвести их типологизацию и классификацию (Вежбицкая 1999, Алефиренко 2002, Красавский 2001, Слышкин 2004а и др.). Цели такого рода исследовательской работы, на наш взгляд, можно объединить в три группы: - практические (упорядочение экспериментальной работы, систематизация полученной в процессе исследований фактической информации, определение и поиск новых направлений исследования); теоретические (усовершенствование категориального аппарата лингвоконцептологии, подведение теоретической базы под экспериментально-исследовательскую работу для выявления новых, все более эффективных и продуктивных подходов к изучению объекта данного научного направления за счет расширения и углубления предметной области лингвоконцептов); - методологические (возможная коррекция старых и развитие новых методов и методик исследований).
Как отмечает С.Г.Воркачев, несмотря на относительное единство лингвоконцептологов в понимании объекта своего научного интереса как «некого культурного смысла, отмеченного этнической специфичностью и находящего языковое выражение, «видовая пролиферация этого объекта, как представляется, дает повод обратиться к «биологической метафоре»: разновидности концептов в пределах дефиниционной формулировки растут «как трава» — не имея под собой какого-либо последовательного классификационного основания (см. Сорокин 2003: 283-294), что весьма затрудняет их типологию» (Воркачев 2006: 8). Причину такого количества разновидностей концептов он видит в «неоднозначности дефиниционного признака «этнокультурная специфика», который «допускает множество толкований в зависимости от того, распространяется ли эта специфика на семантику концепта или же она затрагивает также и способы его вербализации, как определяется статус «внутренней формы» лексических единиц, «оязыковляющих» концепт, и включается ли концепт в число формант ментальносте в целом или же менталитета как части последней». (Воркачев 2006: 8).
В.И. Карасик также сомневается в возможности построения «исчерпывающей и непротиворечивой классификации концептов -переживаемых фрагментов опыта». Он выдвигает несколько веских и обоснованных аргументов: - детальная разработанность в языке актуальных для человека областей бытия; - размытость смыслов и нелогичность; -противоречивость обиходного практического сознания; - гораздо большая подвижность концептов, чем значения слов, зафиксированных в словарях (Карасик 2006: 8). Однако, несмотря на вышеизложенные аргументы, поиск оптимальных оснований для типологизации (а, следовательно, и классификации) концептов не прекращается. Процедура типологизации и классификации, как известно, должна строиться на определенных принципах. Причем чем больше принципов предлагается как основа классификации, тем больше классификаций данного объекта можно предложить.
В самом общем виде выражает идею выделения различных типов концептов С.Г. Воркачев: «Типология лингвоконцептов может основываться на «кванторизуемых» признаках, определяющих возможность их вариативности: уникальность - универсальность, индивидуальность -социальность и уровень абстрактности» (Воркачев 2006: 8). Е.И. Алещенко также связывает возможность типизации с «существованием различных типов реалий - абстрактных и предметных, а также с различными формами осмысления мира - наивное и научное понятие, интуитивные и рациональные формы и т.д.» (Алещенко 2005: 52).
Характеризуя некоторые из существующих на сегодняшний день подходов, В.И. Карасик отмечает их взаимодополняемость: «Они отражают существенные признаки концептов - их понятийную, образную и ценностную составляющую, дискурсивную обусловленность, динамичность, вариативность и тематическую закрепленность» (Карасик 2006: 9). Он выделяет шесть подходов, дающих основания для построения типологии (седьмой из описанных им - тематический, характеризуется им как не дающий основания для типологизации). Такими основаниями являются: - ориентация (явная или неявная) концептов на язык, в котором они репрезентируются (предметные, признаковые, событийные концепты типология построена на основе важнейших знаменательных частей речи); - осмысление фрагментов опыта, соотнесенных с картинками, фреймами, сценариями, картами, гештальтами (ориентация на когнитивную психологию); - ориентация на этические и эстетические категории (телеономные -отправляющие к высшим ценностям - концепты и нетелеономные, включающие регулятивные и нерегулятивные (Карасик 2005: 151) ментальные образования); - дискурс, «в котором реализуются эти концепты» (повседневные и художественные концепты, институциональные концепты); - ориентация на динамичность (стабильные и меняющиеся концепты) и транслируемость концепта;
Понятийная составляющая концепта «здоровье» в английской и русской лингвокультурах
Полностью соглашаясь с тем, что основные характеристики лингвокультурного концепта могут быть выявлены только при комплексном его изучении, в этой главе мы рассмотрим концепт «здоровье» в рамках трех моделей (Слышкин 2004а: 30), уже упоминавшихся в данной работе (см. гл.1, 1.3.). Объектом нашего внимания в данной главе станет модель взаимодействующих способов познания, базирующаяся на триаде понятийного, образного и ценностного элементов в структуре концепта. Эта модель послужит основой построения топологии концепта «здоровье». Взаимовлияние концепта-системы и среды мы намерены изучить в следующем параграфе, проанализировав те языковые единицы, которые наиболее активно участвуют в ассоциативном обмене между ними.
Понятие как одна из составляющих концепта является, на наш взгляд, отправной точкой в его изучении. Определяемое обычно как одна из форм мышления и как результат «перехода от чувственной ступени познания к абстрактному мышлению» понятие «придает мышлению характер обобщенного отражения действительности» (Войшвилло 1989: 87). Таким образом, оно является «результатом обобщения предметов некоторого класса и мысленного выделения самого этого класса по определенной совокупности общих для предметов этого класса - и в совокупности отличительных для них - признаков» (там же: 91). Напомним, что фактуальная (понятийная) составляющая концепта включает: 1) повседневное знание, воплощенное в языковых дефинициях; 2) элементы научного знания и общей эрудиции; 3) стереотипные и прототипические структуры (см. гл. 1, 1.3.). Следовательно, нам предстоит, во-первых, определить те комплексы признаков, которые позволили обобщить «предметы» класса «здоровье», а во-вторых, выявить существующие между самими «информативными совокупностями» (Слышкин 2004а: 30) различия.
Рассмотрим понимание здоровья в наивной картине мира. Комплекс признаков, образующих повседневное знание, формируется в итоге осмысления самой окружающей человека действительности и воздействующей на него различными способами. В результате этого воздействия, которое в большинстве случаев является либо позитивным, либо негативным, понятия также приобретают некую оппозиционность. Оппозиционные пары «задают поле смыслов культуры» (Мельникова 2003: 5), тем самым привнося в нее явление дуализма.
Существование оппозиции «добро - зло» в понятийной сфере всех народов мира, что явствует из существования сил добра и зла, хотя и представленных по-разному в разных религиях, полностью подтверждает эту версию. То, какими способами эта оппозиция представлена в культуре народов, имеющих одни и те же индоевропейские корни, т.е. как дуальность в основных понятиях окружающей среды повлияла на выбор вербальных и невербальных средств ее выражения, видится нам чрезвычайно интересным с точки зрения формирования ценностных ориентиров этих народов.
Имея толкование состояние организма как в русских: «то или иное состояние организма» (СРЯ 1999: 605); «состоянье животного тела (или растения)» (ТСЖВЯ 1978: 675); так и в английских словарях: «the condition of your body («состояние вашего тела») (здесь и далее пер. наш. - Л.Т.): to be in good/poor health Regular exercise is good for your health» (CLD 2001: Электронный ресурс II Version 1.01.Software copyright TEXT ware A/S 2001); «the condition of a person s body or mind» («состояние тела или ума человека») (OALDCE 2002); «condition of body or mind» («состояние тела или ума») (WNWD&T 1998: Электронный ресурс // Accent Software International Macmillan Publishers. Version 2.0 - 1998), мы можем рассматривать понятие здоровье с точки зрения оценки того комплекса признаков, который присущ понятию состояние. Само это понятие имеет значение «положение, внешние или внутренние обстоятельства, в к-рых находится кто-что-н.» (ТСРЯУ 1996:
Электронный ресурс http: // Режим доступа: http:// //dic.academic.ru/dic.nsf/ushakov/816326, свободный. - Загл. с экрана). Результатом влияния «внешних обстоятельств» нам представляется форма организма, а «внутренние обстоятельства» передаются через самоощущения, т.е. салючувствие.
Признаком формы в обыденном сознании является некая очерчениость, завершенность и устойчивость границ, упорядоченность, т.е. целостность объекта познания — объекта окружающей среды независимо от принадлежности его к живой либо неживой природе, либо к абстракции, рожденной в результате мыслительной деятельности. Подтверждение такого понимания здоровья находим в толковых словарях: полное толкование здоровья по словарю В.И.Даля - «состоянье животного тела (или растения), когда все жизненные отправления идут в полном порядке; отсутствие недуга, болезни» (ТСЖВЯ 2000: 675); по словарю С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой -«правильная, нормальная деятельность организма, его полное физическое и психическое благополучие» (Ожегов, Шведова 1994: 223). Толковый словарь Д.Н.Ушакова также уточняет, что здоровье — «состояние правильно функционирующего, неповрежденного организма» (ТСРЯУ 1996: там же). Приведем далее толкования английских словарей, например: «health -physical or mental well-being, freedom from disease, pain, or defect; normalcy of physical and mental functions; soundness («свобода от ... повреждения»)» (OWD 1999: 297); «health - the state of being physically and mentally healthy» («состояние физического и психического здоровья») (WNWD&T 1998: там же).
Понятийная составляющая концепта «болезнь» в английской и русской лингвокультурах
Отмеченная в предыдущей главе элюзивность концепта «здоровье» характерна и для концепта «болезнь». К. Бойд пишет, что многие пытались разъяснить, что означают эти слова (имеются в виду disease и health, - прим. Л.Т.), но соответствующие дефиниции зачастую уклончивы) (Boyd 2000: http://mh.bmjjournals.eom/cgi/content/full/28/l/#ABS) (здесь и далее перевод наш. - Л.Т.). Истоки элюзивности, по нашему мнению, следует искать в мифологиях. Мы исходим из того, что в основе ряда концептов (в частности, отличающихся высокой степенью абстрактности) лежит миф.
То, что происходит с человеком, отражается в его ощущениях, в случае болезни - неприятных либо болезненных. Об этих ощущениях человек вырабатывает определенное мнение, которое пытается выразить посредством языка. Результаты мыслительной деятельности - убеждения и идеи, воплощаются в особом мифе - мифе болезни. Мы имеем в виду не только мифологию как совокупность мифов о болезнях, которые получат описнаие в нашем исследовании в дальнейшем, но и в значении, которое при/дает этому термину, в частности, А.Ш. Тхостов, трактующий болезнь как семиотическую систему (см. Тхостов 1993: 3-16). Данная теория интересна для нас, прежде всего, тем, что она предлагает сконцентрировать внимание на роли языка в построении мифа. Отметим, что именно языковые различия и сходства являются наиболее показательными и культурно детерминированными.
При семиологическом подходе, отмечает А.Ш. Тхостов, «термин «миф» не несет никакой оценки, характеризуя лишь способ связи конструктов разного уровня», т.е. то, как связаны означающее (болезненное ощущение) и означаемое (симптом болезни) (там же: 4). Такой подход вполне устраивает и нас на начальном этапе описания причин элюзивности концепта «болезнь».
По А.Ш. Тхостову, любое субъективное ощущение в контексте болезни «начинает означать не только само себя, но и то, что в принципе ему внеположено — болезнь». Формирование подобного вторичного значения, которое в медицинской психологии обычно квалифицировалось как интеллектуальный уровень внутренней картины болезни, пишет он, связано «с усвоением существующих в культуре взглядов на болезни, их причины, механизмы, и с семиологической точки зрения представления о болезнях могут быть интерпретированы как мифологические конструкции, описанные Р. Бартом на знаковых моделях» (Тхостов 1993: 3). В мифе «сосуществуют параллельно две семиотические системы, одна из которых частично встроена в другую». Первая система - «языковая (или иные способы репрезентации), выполняющая роль языка-объекта», вторая - «сам миф, который можно назвать метаязыком и в распоряжение которого поступает язык-объект». Субстанциональная форма мифа «не имеет значения, важен не сам предмет сообщения, а то, как о нем сообщается, и, анализируя метаязык, можно в принципе не интересоваться точным строением языка-объекта, в этом случае важна лишь его роль в построении мифа» (там же). Исследователь предлагает приложить эту модель к проблеме внутренней картины болезни: «можно модифицировать бартовскую схему «мифологического» следующим образом: знак (означенное телесное ощущение), являющийся ассоциацией чувственной ткани и телесного конструкта, становится означающим в мифологической схеме болезни и, разворачиваясь вовне, превращается в симптом». Став симптомом, «ощущение только внешне не меняется, — оно подчиняется другим законам и содержит в себе то, что недоступно ему натурально. Будучи означающим в мифе, оно двулико: с одной стороны — это ощущение, заполненное конкретными переживаниями, и, с другой стороны, это полая форма, лишенная своей собственной истории, означающая концепт болезни». Причину двойственности и «постоянного «мерцания» ощущения-симптома, демонстрирующего попеременно рассудочное и чувственное, опосредствованное и непосредственное, произвольное и естественное», ученый видит в способности мифа болезни деформировать природную сторону телесного ощущения. Мифическое и реальное в конкретном ощущении «никогда не оказываются одновременно» и «в результате этого вопрос об истинности, «подтвержденное» телесной реальностью концептуального мифа болезни крайне запутывается», при этом «телесное ощущение всегда наготове, чтобы стать означающим для мифа; означающее же всегда здесь, чтобы «заслонить» конкретное телесное ощущение». Попытки уловить миф приводят к обнаружению только «результата соединения означающего и означаемого» — «телесного ощущения, ставшего симптомом», и, приняв его «за природную данность, мы не замечаем перехода в область мифологического». Миф, таким образом, «выступает в обличье реальности, но при ближайшем рассмотрении эта реальность оказывается фальшивой, заимствованной» (там же: 5). Отсюда, на наш взгляд, и проистекает элюзивность понятия «болезнь».
«Включение телесности через концепт болезни в накопленный общественный опыт» помогает «частично компенсировать» «потери в непосредственности», вводя «новую событийность, время, эпоху, людей, истории, принципы устройства мира и пр.» и делая миф «открытой системой», постоянно «улавливающей все новое, что появляется в общественном сознании». С другой стороны, отмечает А.Ш.Тхостов, «мифические концепты неустойчивы и не всегда являют собой то, на что внешне похожи». Он приводит следующий пример: «Многие научные медицинские представления в обыденном сознания преломляются в совершенно невероятные фантастические теории, и новомодные «индийские медицины» имеют больше общего с балетом «Баядерка», чем с медициной или реальней Индией» (там же: 5).
