Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Концепт «старость» в русской и немецкой научных картинах мира 15
1.1. Старость как физиологический и психологический феномен 15
1.2. Старость как философский феномен 25
1.3. Старость как социокультурный феномен 30
ГЛАВА II. Концепт «старость» в русской и немецкой наивных картинах мира 57
2.1. Образ старика и старости в мифологической и религиозной картинах мира 57
2.2. Этимологическая характеристика базисных номинантов концепта «старость» 79
2.3. Лексикографическая объективация базисных номинантов концепта «старость» 86
2.4. Эпитеты как образно-ценностная характеристика концепта «старость» 100
2.5. Вербализация вторичных номинаций концепта «старость» в русском и немецком языках 103
2.6. Репрезентация концепта «старость» в паремиологическом фонде русского и немецкого языков 121
2.7. Репрезентация концепта «старость» в русских и немецких афоризмах 147
2.8. Репрезентация концепта «старость» в ассоциациях русских и немцев (опыт экспериментального анализа) 157
Заключение 175
Библиография 181
Приложения 204
- Старость как физиологический и психологический феномен
- Старость как философский феномен
- Образ старика и старости в мифологической и религиозной картинах мира
- Этимологическая характеристика базисных номинантов концепта «старость»
Введение к работе
Данная работа выполнена в рамках лингвокультурологии. Ее основными понятиями, как известно, являются «картина мира», «языковая картина мира», «концепт», на краткой характеристике которых мы и остановимся, прежде чем укажем актуальность, научную новизну, теоретическую значимость и прикладную ценность работы, равно как и исследовательские задачи, которые ставим перед собой.
Лингвокультурология рассматривает язык как культурный код нации. В ее рамках ставятся задачи изучения и описания взаимоотношений языка и культуры, языка и социума, языка и менталитета, выявления особенностей концептуализации и категоризации окружающей действительности в сознании того или иного народа и др. Этим проблемам посвящены, в частности, работы Ю.С. Степанова, В.И. Карасика, И.А. Стернина, В.Н. Телия, Н.Д. Арутюновой, С.А. Аскольдова, Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова, В.А. Постоваловой, Ю.Н. Караулова, Е.В. Бабаевой, В.В. Колесова, В.А. Масловой, А. Вежбицкой, М.В. Пименовой, Е.А. Дженковой, Ю.В. Мещеряковой, Э. Сепира и др. Термин «концепт» находит широкое применение в различных областях лингвистической науки. Он вошел в понятийный аппарат прежде всего лингвоконцептологии, лингвокультурологии, психолингвистики и когнитивистики. В современной науке в силу многомерности и сложности понятия «концепт» отсутствует общепринятое понимание его природы, нет единого подхода к определению данного понятия. Под концептом, в зависимости от научного направления, в котором работает ученый, понимается «основная ячейка культуры в ментальном мире человека» [Степанов, 1997, с.41], «мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода» [Аскольдов, 1997, с. 267], «алгебраическое выражение значения» [Лихачев, 1997, с. 342], «культурно отмеченный вербализованный смысл, представленный в плане выражения целым рядом своих языковых реализаций, образующих соответствующую лексико-семантическую
4 парадигму» [Воркачев, 2001, с. 47], «культурный слой, посредничающий между человеком и миром» [Арутюнова, 1999, с. 3], «смысловые кванты человеческого бытия-в-мире» [Ляпин, 1997, с. 11], «единица ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга..., всей картины мира, отраженной в человеческой психике» [Кубрякова, 1996, с. 90].
Тем не менее, сторонники разных научных взглядов признают концепт базисной единицей когнитивной и аксиологической лингвистики, лингвокультурологии. В нашем исследовании мы вслед за В.И. Карасиком понимаем концепт как многомерное ментальное образование, в составе которого выделяются образно-перцептивная, понятийная и ценностная стороны [Карасик, 2005, с. 29]. При лингвокультурном подходе к концепту (в отличие от когнитивного) непременно принимается во внимание наличие в его структуре ценностного элемента. Лингвокультурный концепт служит способом исследования культуры, а в основе культуры лежит ценностный принцип [Карасик, 2007, с. 12].
Концепт как единица структурированного знания обладает определенной, хотя и нежесткой структурой. В многочисленных исследованиях модель концепта предстает состоящей из логем, базисных семантических групп, компонентов, сем и семем,'' слоев, фацетов, сегментов [Бабушкин 1996; Степанов 1997; Попова, Стернин 2000; Воркачев 2004]. Большинство лингвистов выделяют в концепте как многомерной интегрирующей категории такие структурные элементы, как ядро, приядерную зону и периферию. Центр модели концепта образует ядро, объективирующее содержание понятия, которое можно определить по словарной дефиниции самого номинанта концепта. Несомненно, что концепт сложнее, чем соответствующая его номинация, поскольку он содержит семантические добавки, невербальные образы и ценностные установки,
5 признанные конкретным социумом, которые и определяют специфику национального восприятия концепта.
Концепт по своему характеру динамичен. Он не имеет застывших границ, его содержание изменяется в зависимости от развития материальной и духовной культуры социума.
Лингвокультурный концепт существует в индивидуальном или коллективном сознании и представляет собой базовую единицу картины мира, в которой фиксируются ценности как отдельной языковой личности, так и лингвокультурного общества в целом [Карасик, Слышкин, 2007, с. 13].
Отдельные концепты организуются в человеческом сознании и образуют концептосферу, которая, в свою очередь, самым тесным образом связана с языковой картиной мира конкретного социума".
Языковая картина мира является одним из фундаментальных понятий в современной лингвистике, выражающее специфику бытия человека во взаимоотношении его с окружающей действительностью. Изучению языковой картины мира посвящены исследования многих выдающихся ученых (Ю.Д. Апресян, Г.В. Колшанский, В.А. Маслова, В.И. Постовалова, Е.С. Кубрякова, А. Вежбицкая, В.Г. Гак, В.З. Санников, Е. С. Яковлева и др.). Картина мира отдельного конкретного языкового сообщества может быть определена как ментальная совокупность представлений, знаний носителей языка об окружающей действительности, исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке. Языковая картина мира представляет собой определенный способ концептуализации действительности.
Большинство лингвистов соглашаются с утверждением, что языковая картина мира является «наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от «научной» (концептуальной) картины мира. Принципиальные различия в научной (концептуальной) и наивной (языковой) картинах мира обусловлены тем, что последняя отражает обиходные, обывательские, бытовые представления о мире в отличие от
первой, которая являет собой представления о мире, вырабатываемые в науке и выражаемые с помощью фундаментальных понятий и научных методов. При этом важно подчеркнуть, что отраженные в языке наивные представления не могут считаться примитивными. Языковая и научная картины мира взаимосвязаны и взаимообусловлены.
Языковая картина мира является, с одной стороны, представлением о мире, выраженном средствами языка, неизбежным для мыслительно-языковой деятельности продуктом сознания и, с другой стороны, одновременно лингвистической категорией [Колшанский, 1990: 21].
В формировании языковой картины мира выделяются три основные группы факторов: среда (окружение), психика (включая сознание, подсознание) и законы развития языка [Бабаева, 2004, с. 8-9]. Ю.Д. Апресян отмечает, что подобный способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен [Апресян, 1995]. Универсальность языковой картины мира обусловлена едиными, объективными процессами мозговой деятельности человека. Но, с другой стороны, восприятие окружающего мира зависит от культурно-национальных особенностей носителей конкретного языка. Выражаемая языковыми средствами специфика может касаться всех указанных факторов формирования языковой картины мира определенного социума. Кроме того, возможно неполное, фрагментарное отражение объективного и мыслительного миров данного языкового коллектива, а также отсутствие в языковом сознании носителей конкретного языка тех или иных культурно-значимых признаков (предметно-фактических и понятийно-ценностных), актуальных для другого языкового сообщества. Специфика языковой картины мира может проявляться в возможности или невозможности выразить отдельным словом или устойчивым сочетанием понятие, лексически зафиксированное в другом языке [Бабаева, 2004, с. 10]. В этой связи говорят о национальной (национально-специфичной) картине мира. Именно национальное своеобразие языковой картины мира представляет
7 особый интерес для лингвокультуролога. При сопоставительном анализе языковых картин мира различных социумов могут быть обнаружены, естественно, «общие места», закономерно связанные с возможностью языка фиксировать не только уникальный опыт отдельного народа, но и культурный и социальный опыт всего человечества.
Мы полагаем, что при изучении и сопоставлении языковых картин мира разных социумов целесообразно делать акцент на ценностном аспекте языковой картины мира. Это связано с тем, что картина мира «опирается во многом на принцип ценностной ориентированности, который выступает в ней как главный принцип иерархизации предметов» [Постовалова, 1988, с. 45]. Картина мира также формирует тип отношения человека к миру -природе, другим людям, задаёт нормы поведения человека в мире, определяет его отношение к жизни в целом [Апресян, 1995, с. 45; Бабаева, 2004].
Как следует из изложенного выше, культурные ценности занимают значительное место в картине мира индивида, проходящего в своей жизни самые разные этапы, в том числе и «третий возраст», т.е. старость. Оценочные характеристики поведения, поступков человека, вступившего или готовящегося вступить в период старости, находят отражение в различных проявлениях культуры социума, в том числе, и в языке.
Актуальность темы диссертации объясняется следующими моментами:
Современная лингвистика характеризуется интенсивным изучением языкового сознания и коммуникативного поведения языковой личности, в особенности языковых личностей-, относящихся к разным социумам.
Старость, являясь важным психосоциокультурным феноменом в современном обществе, обладает высокой номинативной плотностью в языке, что позволяет рассматривать ее как лингвокультурный концепт. Специальных работ, изучающих особенности концептуализации старости в
8 русском и немецком языках в лингвоаксиологическом аспекте, еще не было.
3. Русская и немецкая языковые картины мира характеризуются как общими, так различающимися признаками. Системного описания этих признаков применительно к концепту «старость», насколько мы знаем, еще не проводилось.
Объектом выполненного исследования выступает концепт «старость» в русской и немецкой лингвокультурах, а предметом - его культурно-специфические характеристики в языковом сознании русских и немцев.
В основу работы положена следующая гипотеза:
1) концепт «старость» — сложное ментальное образование, состоящее
из понятийных, образных и ценностных признаков, частично совпадающих и
различающихся в русской и немецкой лингвокультурах. Понятийные
признаки этого концепта будут, главным образом, совпадать в русском и
немецком языках, в то время как образные и ценностные признаки могут
оказаться не совпадающими;
2) этнокультурная специфика данного концепта обусловлена
существующими различиями в системе ценностей русского и немецкого
социумов, а также уровнем социальной обеспеченности старости как
непродуктивного и, следовательно, одного из незащищенных этапов
человеческой жизни.
Цель исследования заключается в сопоставительной характеристике концепта «старость» в русской и немецкой лингвокультурах. Указанная цель предполагает решение следующих основных задач:
охарактеризовать феномен старости с учетом достижений современных наук - философии, мифологии, социологии и психологии;
выявить корпус языковых единиц (лексических, фразеологических и паремиологических), в которых объективируется концепт «старость» в русской и немецкой лингвокультурах;
определить понятийные, образные и ценностные признаки концепта «старость» в сопоставляемых лингвокультурах;
выявить национально-культурную специфику данного концепта в сопоставляемых языках;
провести социолингвистическую верификацию отношения русских и немцев к понятию «старость».
Для изучения концепта «старость» в данной работе применялся комплекс методов и приемов исследования, направленных на моделирование концепта в русском и немецком языках, выявление семантических особенностей номинирующих его единиц, а также на рассмотрение национально-культурной специфики одноименных концептов в русской и немецкой лингвокультурах.
С целью разноаспектного изучения концепта «старость» в работе применялись (помимо общенаучных методов гипотетико-индуктивного, дедуктивного и интроспективного анализа) также такие частные методы и приемы, как этимологический и дефиниционный анализ, элементы контрастивного анализа, контекстуальный анализ, интерпретативный анализ, свободный ассоциативный эксперимент, сплошная выборка и количественный подсчет.
Использование данных этимологического анализа обусловлено нашим стремлением рассмотреть этапы становления интересующего нас концепта в диахронии русского и, соответственно, немецкого социумов. Применение дефиниционного анализа было необходимо для выявления когнитивных признаков у соответствующих концептов. При помощи контрастивного анализа решалась, прежде всего, задача определения межъязыковых соответствий отдельных лексических единиц, распредметивших концепт «старость» в русском и немецком языках. Контекстуальный анализ и метод интерпретации текста использовались преимущественно при анализе употреблений языковых единиц, обозначающих концепт «старость» в русских и немецких паремиях, фразеологизмах и афоризмах. Для выяснения ассоциативных норм был проведен свободный ассоциативный эксперимент и проанализированы ассоциативные словари. Методом сплошной выборки и
10 приемом количественного подсчета решалась задача установления перечня номинаций, объективирующих концепт «старость», и для соответствующего подсчета статистических данных, необходимых, в особенности, при сопоставительном анализе.
Материалом для исследования послужили данные сплошной выборки из толковых, синонимических словарей, фразеологических, словарей эпитетов, паремиологических справочников, сборников афоризмов, ассоциативных словарей. Общее количество текстовых репрезентаций концепта «старость» - по 1300 примеров в русском и немецком языках.
Научную новизну работы мы видим в том, что выявлены общие и специфические характеристики концепта «старость» в языковом сознании русских и немцев применительно к лексическим, паремиологическим и фразеологическим средствам их лингвистической объективации.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что ее
результаты, во-первых, развивают основные положения
лингвокультурологии и лингвоаксиологии применительно к концепту «старость» в русском и немецком языках и, во-вторых, показывают различия в системе иерархии культурных ценностей двух социумов.
Практическая ценность работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при чтении теоретических курсов языкознания, русской и немецкой лексикологии и стилистики, теории межкультурной коммуникации, спецкурсов и спецсеминаров по лингвоаксиологии, лингвокультурологии и социолингвистике, а также на занятиях по немецкому и русскому языкам как иностранным.
Методологической базой для данной работы служит ряд положений, доказанных в научной литературе:
1. Этнокультурная специфика понимания мира отражена в языковом сознании и коммуникативном поведении членов того/иного социума (А. Вежбицкая, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, О.А. Леонтович, Ю.В. Мещерякова, А.В. Олянич, Е.А. Пименов, Н.Л. Шамне, А.Д. Шмелев,
Н.В. Юдина и др.).
2. Базисной единицей лингвоаксиологии и лингвоконцептологии
является концепт (Н.Д. Арутюнова, Е.В. Бабаева, С.Г. Воркачев,
В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин, Ю.С. Степанов, В.И. Шаховский и др.).
3. Концепты объективируются на различных уровнях языка и могут
быть изучены посредством применения определенных лингвистических
методов: анализ словарных дефиниций, синонимов и симиляров ключевого
слова, ценностно маркированных высказываний (пословиц, поговорок,
афоризмов), этимологический анализ, ассоциативные эксперименты
(А.А. Залевская, Н.А. Красавский, М.В. Пименова, И.А. Стернин,
З.Д. Попова и др.).
На защиту выносятся следующие положения:
Концепт «старость» представляет собой конкретизацию концепта «человек» по параметру «возраст» с выделением основных этапов старости, объективацией типичных биологических знаков старческого возраста и типичных характеристик поведения пожилого человека.
Основное содержание концепта «старость» в русском и немецком сознании сводится к следующим признакам:
а) понятийную сторону этого концепта составляет комбинация признаков:
«возраст», «период жизни, наступающий после зрелости», «ослабление
деятельности организма»;
б) образную сторону данного концепта формируют устойчивые ассоциации
старости прежде всего с такими явлениями, как 1) седина, 2) морщины, 3)
клюка, 4) осень;
в) ценностную сторону этого концепта составляет амбивалентно-оценочное
отношение русских и немцев к старости как к периоду жизни человека.
3. Основные отличия в репрезентации концепта «старость» в
сопоставляемых лингвокультурах заключаются в следующем:
а) в русской лингвокультуре старость ассоциирована с соматической характеристикой человека (худоба, дряхлость, отсутствие зубов);
б) в немецкой лингвокультуре старость ассоциирована с выходом на пенсию,
очками и путешествием;
в) русское сознание связывает старость с заботами, болезнями, смертью;
г) немецкое сознание в качестве важного ассоциативного признака выделяет
социальную защищенность старости.
Апробация.
Результаты исследования были изложены на заседаниях научно-исследовательской лаборатории «Аксиологическая лингвистика» в Волгоградском государственном педагогическом университете (ВГГТУ, 2007-2009гг.), заседаниях кафедры немецкой филологии ВГПУ (2007-2009гг.), лингвистических семинарах-совещаниях «Антропологическая лингвистика» (ВСПК, 2006-2009гг.), на международной научной конференции «Этнокультурная концептосфера: общее, специфичное, уникальное» (Элиста, апрель 2006г.). По теме диссертации опубликовано 7 работ. Их объем составляет 2,8 п.л.
Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:
1. Блинова И.С. Этнокультурная специфика концепта «старость» (на
материале русского и немецкого языков) // Известия Волгоградского
государственного педагогического университета, серия «Филологические
науки». - 2009. -№ 5 (39). - С. 14-22 (0,39 п.л.).
Статьи и материалы докладов, опубликованные в сборниках научных трудов и материалах научно-практических конференций:
Блинова И.С. Концепт «старость» в немецких и русских паремиях // Аксиологическая лингвистика: проблемы теории дискурса, лингвокультурологии и системно-структурной лингвистики: сб. науч. тр. / под ред. Н.А. Красавского. - Волгоград: «Колледж», 2007. - С. 274-283 (0,54 п.л.).
Блинова И.С. Немецкий концепт «старый человек»: опыт лингвокультурологического анализа // Аксиологическая лингвистика: проблемы лингвоконцептологии и лингвокультурных типажей: сб. науч. тр. /
13 под ред. Н.А. Красавского. - Волгоград: «Колледж», 2007. - С. 162-168 (0,36 п.л.).
Блинова И.С. Лексикографическая объективация концепта «старость» в немецком языке // Этнокультурная концептология и современные направления лингвистики: материалы постоянно действующего семинара / под ред. В.Н. Мушаева [и др.], предисл. Г.М. Борликова. - Элиста: Изд-во Калм. ун-та, 2008. -Вып.2. - С. 64-68 (0,39 п.л.).
Блинова И.С. Концепт «старость» в немецких афоризмах // Аксиологическая лингвистика: проблемы лингвоконцептологии и лингвокультурных типажей: сб. науч. тр. / под ред. Н.А.' Красавского. — Волгоград: «Колледж», 2008. - С. 43-50 (0,39 п.л.).
Блинова И.С. Лексикографическая объективация концепта «старость» в русском языке // Антропологическая лингвистика: сб. науч. тр. / под ред. Н.А. Красавского. - Волгоград: «Колледж», 2008. - Вып. 10. - С. 82-88 (0,43 п.л.).
Блинова И.С. Этимология номинантов концепта «старость» в русском и немецком языках // Проблемы современной лингвистики: сб. науч. тр. / под ред. Н.А. Красавского. - Волгоград: «Колледж», - Вып. 2. - 2009. - С. 28-35 (0,38 п.л.).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и приложений.
Во Введении дается краткая характеристика базовых понятий и положений современной лингвокультурологии и лингвоконцептологии, обосновывается актуальность, определяются объект и предмет исследования, его цель и задачи, указываются методы исследования, источники материала, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, формулируются основные положения, выносимые на защиту, даются сведения об апробации работы.
В первой главе «Концепт «старость» в русской и немецкой научных картинах мира» определяется положение многоаспектного феномена
14 «старость» в современной парадигме научных дисциплин (в психологии, физиологии, философии, социологии и культурологии), рассматриваются основные проблемы, связанные со старением и статусом пожилых людей, а также предпосылки возникновения института социальной старости.
Вторая глава «Концепт «старость» в русской и немецкой наивных картинах мира» посвящена анализу языкового материала, объективирующего концепт в русской и немецкой лингвокультурах, с целью выявления у него универсальных и национально-специфических признаков.
В Заключении подводятся общие итоги выполненного диссертационного исследования, делаются выводы, намечается его дальнейшая перспектива.
Библиография включает список использованных при подготовке диссертации научных работ, словарей и справочников.
Приложения содержат таблицы, иллюстрирующие ряд теоретических и практических положений, частично представляющих проработанный языковой материал.
Старость как физиологический и психологический феномен
Социальные и психологические проблемы пожилых людей, а также отдельные аспекты старения человека являются предметом изучения многих отраслей естественных и общественных наук. Как сложное многоуровневое и многозначное понятие старость не может рассматриваться только в одной плоскости научного знания. Проблемы старения и старости стоят в центре исследований геронтологии - науки, получившей научный статус в XVIII веке и изучающей социальные, психологические и биологические аспекты старения, его причины и способы борьбы с ним [Альперович, 2004, с. 6-7]. В рамках общей геронтологии существует социальная геронтология, рассматривающая феномен старения и старости человека применительно к изменению его социальной позиции, его места в социальной структуре общества, способности и характера взаимодействия с представителями различных возрастных когорт [Козлов, 2004, с. 584]. В настоящее время феномен старости изучается комплексно, поскольку только интеграционное применение философского, биологического, психологического и социального подходов к описанию старения человека позволяет охватить изучение указанной проблемы во всей ее многогранности.
Так, в частности, геронтолог С. Де Бовуар утверждала, что старость принимает множество обличий, непохожих одно на другое, и поэтому это явление должно «рассматриваться как совокупность ряда факторов, ведь это не только явление биологическое, но и компонент культуры» [Бовуар, 2004, с. 34]. Тем не менее, старость - это в первую очередь категория возраста, биологический феномен, который сопровождается серьезными психологическими изменениями.
Вопросами старения в их биолого-социальном аспекте занимались такие отечественные ученые, как И.И. Мечников, С.А. Воронов, В.В. Фролькис, А. А. Богомолец, А.В. Нагорный, СП. Боткин и др. Психологическому аспекту старости человека посвящены труды К.А. Абульхановой-Славской, В.Г. Осеева, Б.Г. Ананьева, Л.И. Анцыферовой, К. Кросса, Л.А. Логиновой, Э. Эриксона, О.В. Лишина, С. Де Бовуар, Н. Смелзер и др.
Под старостью понимают «возрастной период в жизни организма, неизбежно наступающий за зрелостью, и характеризующийся существенными обменными, структурными и функциональными изменениями в органах и системах, ограничивающими приспособительные возможности организма» [БСЭ, http://www.slovari.yandex.ru]. В целом, анализ литературы по проблемам возрастной психологии показал, что определение понятия «старость» относится к числу дискуссионных вопросов. Основная трудность в определении этого понятия, а также его границ и форм протекания заключается в том, что старение - процесс длительный, плавный, индивидуальный и поэтому трудно четко отделить старость от среднего возраста. Кроме того, следует учитывать и тендерный фактор. Так, В. Альперович полагает, что «мужчины и женщины стареют по-разному, с неодинаковой скоростью, так же как люди разных этносов» [Альперович, 2004, с. 49].
В зависимости от доминирующего фактора принято различать несколько видов старости - хронологическую, физиологическую, психологическую и социальную.
Доминирующим фактором в определении хронологической старости является количество прожитых лет, физиологической - состояние здоровья, совокупность соматических отклонений организма. Психологическая старость определяется самоощущением человека, самосознанием, видением своего места в возрастной структуре. Социальная старость вбирает в себя признаки всех названных видов, однако она не есть простая совокупность прожитых лет, перенесенных заболеваний и эмоциональных переживаний, а является синтезом разных видов старости [Альперович, 2004, с. 48]. Все виды старости взаимообусловлены и оказывают определенное влияние друг на друга. Наступление разных видов старости обычно не совпадает во времени, они могут опережать и отставать друг от друга. При этом следует подчеркнуть, что календарный возраст не имеет решающего значения. Так, Р. Баландин, работавший над биографией В.И. Вернадского, писал: «Измерять длительность человеческой жизни годами, все равно, что книгу -страницами, живописное полотно - квадратными метрами, скульптуру — килограммами. Тут счет другой и ценится иное: сделанное, пережитое, продуманное».
Физиологическая (физическая) старость трудно поддается классификации и установке возрастных барьеров, так как процесс физического старения во многом индивидуален. Наступление психологической старости тоже исключительно индивидуально. Как правило, ее определяют как момент в жизни человека, когда он сам начинает осознавать себя старым. Что касается социальной старости, то представление о ней связано, прежде всего, с возрастом всего общества в целом. Социальный возраст человека соотносится со средней продолжительностью жизни в определенной стране и определенном отрезке времени. Чем выше уровень старения населения в целом, тем дальше отодвигается индивидуальная граница старости.
Старость как философский феномен
В центре философской антропологии стоит человек - как биокосмическое создание и проблемы многокачественности, многомерности человека, его жизнедеятельности, материального, чувственного, духовного, рационально-нравственного бытия. При этом подчеркивается специфическая природа человеческого развития, не сводимая принципиально к природной эволюции живых тел. Кроме того, считается, что человек есть суть открытое существо, переживающее различные метаморфозы, которые оказывают воздействие на его природу, порой необратимые. Так, биологическая природа человека опосредуется и преобразуется историческими и социальными факторами. Следовательно, можно говорить об «абсолютном движении становления» (К. Маркс). В своем развитии человек руководствуется выработанной системой ориентиров - ценностных, поведенческих, духовных и т.д. Как билатеральное существо, имеющее биологическую и социальную природу, человек проживает параллельно как бы две жизни. Нередко биологическая жизнь оказывается длиннее, чем социальная. Многие люди в старости оказываются на периферии или даже за рамками социальной жизни, что обесценивает их существование и становится важной социальной и философской проблемой. Таким образом, старость как один из феноменов человеческого бытия является важным объектом изучения философов-мыслителей самых разных взглядов и направлений. Осознание конечности жизни делает ее особенно ценной и обязывает искать личностный смысл краткосрочной человеческой реальности. Смысл жизни — регулятивное понятие, присущее всякой мировоззренческой системе, которое истолковывает и детерминирует свойственные этой системе моральные нормы и ценности, координирует предписываемую им деятельность. Особенно остро стоит эта проблема на последнем ее этапе.
Уже в древности философы и мыслители Востока и Запада пытались выделить наиболее сущностные характеристики старости индивидуума. Философы пытались выявить онтологическую значимость завершающего этапа человеческой жизни. При этом развивались идеи о взаимосвязи духовных и физических возможностей человека. Старость рассматривалась не только как период упадка и распада, но концептуализировалась в качестве важнейшего этапа жизнедеятельности человека, освещенного мудростью, опытом и приближенностью к Абсолюту, в качестве перехода к подлинному бытию [Демидов, 2005, с. 7].
С развитием мировых религий старость мыслилась как этап жизни человека, когда он наиболее соответствует идеалам религиозных воззрений. Своими деяниями старики в отличие от молодых стремятся к познанию божественной благодати и, соответственно, должны занимать особое положение в социальной структуре общества. Венец жизни приобретает значение духовного ориентира, свидетельствующего о реальности вечности. Старец рассматривается как соединительная точка между вещами тленными и вечностью. «В старцах - мудрость, и в долголетних - разум» [Иов. 12, 12]. И.А. Ильин писал: «Старость вкушает покой и тишину сердца; она видит перед собой дивный горизонт жизни и наслаждается властью свободного отречения. Это есть время отстоявшегося созерцания, сладостных воспоминаний, высшей духовной зрелости... А древнему старцу дано еще большее и высшее: он приобщается к таинственной целесообразности мира во всей ее глубине и благости; он уже проникает взором в потустороннюю жизнь и готов благословить свой земной конец».
В трудах мыслителей Нового времени нашли отражения иные воззрения. М. Монтень, Ф. Бэкон, Ш. Монтескье, Ж.Ж. Руссо, Ж.А.Кондорсе рассматривали старость не только как феномен, присущий бытию отдельного человека, но и в качестве одного из важнейших элементов бытия общества [Демидов, 2005, с. 7].
В XIX и в начале XX столетий философская мысль уже признавала и оценивала старость не просто как явление биологического существа, как этапа онтогенеза, но в качестве непременного атрибута социального бытия, как человека, так и общества.
В настоящее время старение рассматривается как фаза жизни, протекание которой проявляет себя «как биологическая, финансово-экономическая эпохальная и экологическая судьба» [Психотерапевтическая энциклопедия, 1998, с. 453]. Старость осознается как один из составных периодов жизнедеятельности человека и общества.
Феномен старости соотносится с понятием возраста, которое помимо фиксации длительности существования (абсолютный, календарный или хронологический возраст) указывает на локализацию объекта во времени (условный возраст, возраст развития) [Энциклопедия «Кругосвет», http://www.slovari.tyandex.ru].
Анализ исследований по проблемам геронтософии классических и современных авторов позволил обозначить основные тезисы, раскрывающие специфику старческого возраста: 1. Феномен старости включен в категорию времени и пространства.
Реальный жизненный путь человека детерминирован множеством объективных и субъективных факторов. Важнейшим компонентом субъективной картины жизненного пути выступают межсобытийные причинно-следственные связи [Горбунова, http://www.hpsy.ru/public/x2461.htm]. В пространственном смысле старость неподвижна. А. Шопенгауэр в «Афоризмах житейской мудрости» писал: «Иногда нам кажется, что мы тоскуем по какому-нибудь отдаленному месту, тогда как на самом деле мы тоскуем о том времени, которое мы там провели, будучи моложе и бодрее, чем теперь.
Образ старика и старости в мифологической и религиозной картинах мира
Часто считают, что научная картина мира более структурирована и обоснована, чем наивная. Полагают также, что «ученое» осознание глубже обыденного. Но, как справедливо подчеркивает В.З. Демьянков, «ученые» суждения зависят от обыденных значительно чаще, чем обыденные — от ученых мнений» [Демьянков, 1994, с. 24]. Анализ языковой картины мира, исторически сложившейся в обыденном сознании конкретного языкового коллектива, является эффективным способом познания и распредмечивания концептуального содержания действительности. Исследование языковой картины мира возможно на основании системного семантического анализа лексики определенного языка с целью реконструкции цельной системы представлений, отраженной в данном языке или на основании анализа лингвоконцептов как семантических этноспецифических единиц «языка» культуры (по терминологии С.Г. Воркачева). Образ старика встречается во всех формах общественного сознания - в политической идеологии, правовом сознании, морали, науке, искусстве, философии. В религии, литературе старик позиционируется как наставник, учитель, хранитель традиций, обычаев, опыта, бесценной житейской мудрости. Социальная роль старика содержит элементы таких ролей, как «правитель», «сказитель», «шаман», «врачеватель». В виде стариков рисуются многие сказочные персонажи, связанные с метеорологией, календарем и астрономией: праздники, солнце, времена года, месяцы, ветры, осадки. У стариков в народных представлениях амбивалентный статус: их в высшей степени почитают, но одновременно и боятся, т.к. верят, что они обладают магическим знанием и находятся в контакте с «иным миром». И.А. Седакова в «Энциклопедическом словаре славянской мифологии» демонстрирует разнообразную палитру функций пожилых людей в русской культуре. Старик как глава семейства, рода выполнял в древности самые важные сакральные действия: окуривал праздничную трапезу, читал молитвы и благопожелания, преломлял караваи, разжигал огонь в новом доме, совершал жертвоприношения и др. Особое место отводится старику в обычаях, связанных с культом предков: в погребальной и поминальной обрядности, в рождественско-новогоднем цикле, масленичных гуляниях. В фольклорных произведениях описывается, как Бог или святые в облике нищих стариков ходят по земле, проверяя и испытывая верующих, помогая им советом [Седакова, http.7/www.swarog.ru/s/starik8.php]. Психоаналитик К.-Г. Юнг называл среди важнейших архетипов архетип духа «мудрый старик». Образ мудрого старца часто появляется во снах и встречается во многих волшебных сказках, он «всегда возникает в ситуации, когда необходимы понимание, самоанализ, хороший совет, планирование и т.д., но человеку не хватает на это своих ресурсов. Архетип Мудреца компенсирует это состояние духовного дефицита неким содержанием, призванным заполнить пустоту» [Юнг, http://www.psyinst.ru/library.php?part=article&id=55]. Мудрый старец персонифицирует черты пожилых людей, самоконтроль, ответственность, систематичность, мудрость, консерватизм. Мудрый старец является «магом», «шаманом», «первопредком», «учителем и мастером», «водителем души», «бессмертным демоном, освещающим хаотическую темноту жизни лучом смысла» [Юнг, http.V/www.pryahi.indeep.ru/psychology/jungian/jung_01 .html]. Чтобы понять и объяснить особый статус старых людей, а также предпосылки уважительного отношения к старости, необходимо обратиться к такому понятию, как «мифологическое сознание», как к одной из первых моделирующих систем человеческого сознания. А. Шопенгауэр писал в «Афоризмах житейской мудрости», что «ни возраст сам по себе, — так как животные достигают иногда более преклонных лет, чем люди, - ни опыт, в смысле близкого знакомства с жизненным круговоротом, не являются достаточным основанием уважения младших к старшим, требуемого повсюду; слабость преклонного возраста могла бы вызывать скорее снисхождение, чем уважение» [Шопенгауэр, http://www.bookz.ru/authors/6opengauer-artur/aforizmy]. Таким образом, глубокое почитание стариков, а также суеверный страх перед ними своими корнями уходят в древность. Обращение к мифологическому наследию древних славян и древних германцев оправдано тем, что первичные мифологические представления древнее языка. Н.Б. Мечковская указывает на их «доязыковое бытие» в качестве «коллективного бессознательного» (по терминологии К.-Г. Юнга).
Этимологическая характеристика базисных номинантов концепта «старость»
Передаваясь по традиции во времени, язык обеспечивает непрерывность общения, возможность взаимопонимания между представителями разных поколений. Эта непрерывность обусловлена тем, что в лексиконе языка от прошлых эпох сохраняется значительный арсенал слов, звуковая сторона которых не испытала серьезных изменений и семантический потенциал которых позволяет говорить об одних и тех же реалиях.
Концептологически ориентированные исследования невозможны без этимологического анализа, с помощью которого можно реконструировать первичные формы и значения номинантов концептов (этимонов), установить связь их формы и содержания.
Этимологические исследования позволяют установить, когда, в каком языке, по какой словообразовательной модели возникло слово, проследить исторические изменения, которые претерпело слово в языке, объяснить развитие значения слова, изменения в его семантической и фонетической структуре. Устанавливая этимон и сравнивая его с современной формой и значением слова, можно проследить становление концепта в человеческом сознании в диахронии его культуры. Объясняя развитие значений слова, исследователь, как правило, опирается на внелингвистические аргументы, общие закономерности человеческого мышления, на совокупность знаний фактов истории народа, характера его контактов с другими культурами и этносами.
Нами были проанализированы ядерные номинации концепта «старость» в русском и немецком языках.
Имя русского концепта «старость» представляет собой суффиксальный дериват от прилагательного «старый». Словообразование с помощью суффикса - ость в русском языке рассматривается в лингвистике как способ прямой или косвенной фиксации абстрактной семантики слова для выражения совокупности признаков, выделяемых у существительных, образованных от прилагательных, т.е. модель с формантом - ость служит для закрепления отвлеченного качества.
Слово «старый» известно с древнерусской эпохи (из памятников XI в.) [Этимологический словарь русского языка, http://www.evartist.narod.ru/text 15/00 l.htm]. Корень слова старый восходит к старославянскому «старъ». Это общеславянское слово индоевропейской природы. Лексема этимологически родственна литовскому storas — «толстый, объемистый», древне-исландскому storr — «большой, сильный, важный, мужественный», древнеиндийскому sthiras «крепкий, сильный» [Этимологический русскоязычный словарь Фасмера, http://www.fasmer.net/p024.php]. В этимологическом словаре И.Г. Крылова утверждается (и в нашем исследовании мы придерживаемся этой точки зрения), что анализируемое слово восходит к той же основе, что и глагол «стать» и буквально означает «ставший» [Этимологический словарь Крылова, http://www.slovopedia.com/25/192-0.html]. Лексема старый была образована от индоевропейского корня ста-, который имплицирует значение «стать, стоять» с помощью суффикса -р (по той же словообразовательной модели, что и прилагательные «бодрый», «храбрый» и др.). Этимологический анализ показывает, что в первичном значении слова старый отсутствует дифференциальная сема «человек, достигший старости», которая эксплицируется в современном значении. Такое положение дел можно объяснить либо тем, что в древности существовала другая номинация для обозначения старого человека, не дошедшая, видимо, до нашего времени (возможно, даже лексема дед, о чем речь пойдет ниже), либо тем, что факт существования старых людей был не актуален для социума ввиду либо небольшого количества представителей данной возрастной группы, либо ввиду неопределенности признака старости. Интересно, что в немецком языке наблюдается та же картина: лексема alt, номинирующая старого человека, также не имплицирует изначально признака старости.
Не совсем ясным остается развитие трансформации значения слова старый до современного состояния, поскольку в семантике нет законов, определяющих обязательные изменения значений. Мы предполагаем, что семантическое изменение слова-этимона объясняется общими закономерностями человеческого мышления: старый значит «ставший, старший, устоявшийся, крепкий, сильный, большой» в отличие от еще не сформировавшегося, молодого (др.-инд. mrdus «мягкий, нежный, кроткий», лат. mollis (из moldvis), др.-ирл. meldach «мягкий, нежный, приятный») [Этимологический русскоязычный словарь Фасмера, http://www.fasmer.net/p024.php].