Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Теоретические основы исследования вербальной агрессии профессиональных субкультур
Состояние и проблемы современной социолектологии
Профессиональный язык и (суб)культура
Таксономия социодиалектов и профессиональных (подъ)языков
Роль культуры и языка в социализации языковой личности
Субкультура профессии
Ценностные категории профессиональных культур
Агрессия: история и современное состояние изученности
Выводы по главе 1
Глава 2 Инвективный континуум профессиональных субкультур
Дихотомия «свой» – «чужой» в профессиональной коммуникации
Профессиональная идентичность как прагмалингвистический феномен
Инвективность профессиональных субкультур при номинации противопоставляемых групп
Фиксация инвективности в словарях профессиональных субкультур
Производящая основа инвективных наименований
Прозвища как средство вербальной агрессии
Вербальная агрессия при конфронтация противопоставляемой группы
Инвективность в номинациях артефактов профессиональной деятельности
Динамика профессиональных конвенций
Выводы по главе 2
Глава 3. Вербально-агрессивные акты профессиональной коммуникаци
Стратегии агрессивных дискурсивных практик в институциональном дискурсе
Открытая речевая агрессия в институциональном дискурсе
Формы имплицитной вербальной агрессии профессиональных субкультур
Агрессия в комических жанрах профессиональных субкультур
Вербальная агрессия в интерпрофессиональной коммуникации
Вербальная агрессия интрапрофессиональной коммуникации
Относительность вербальной агрессии
Выводы по главе 3
Заключение
Список литературы
Литература на иностранных языках
Специальная литература
Иллюстративные источники
Лексикографические источники
- Таксономия социодиалектов и профессиональных (подъ)языков
- Ценностные категории профессиональных культур
- Фиксация инвективности в словарях профессиональных субкультур
- Вербальная агрессия в интерпрофессиональной коммуникации
Таксономия социодиалектов и профессиональных (подъ)языков
Становление когнитивно-дискурсивной [Кубрякова 1995: 144] парадигмы лингвистического знания, называемой также номинативно-прагматической [Ломов 1994: 280], функциональной [Schiffrin 1995: 470] или антропоцентрической [Маслова 2001: 5] в значительной степени способствовало бурному развитию социолингвистики и, в частности, отдельной ее ветви – социальной диалектологии, социолектологии. В первую очередь это повлекло расширение привлекаемого к исследованям материала, который ранее не использовался по причине его некодифицированности и, как следствие, по мнению ряда исследователей, обладающего способностью «расшатывать нормы» языка [Крылова 2006: 55]. В качестве материала социолингвистического анализа в настоящее время все чаще и чаще выступают не только единицы высокого регистра коммуникации, и даже не только условные языки, к категории которых Бодуэн де Куртене относил язык “студентов, гимназистов, семинаристов, институток” [Бодуэн де Куртене 1960: 226], но широкий спектр арго и жаргонов [Грачев 1997: 221], социолектов [Коровушкин 2005: 7], языков для специальных целей [Лейчик 1986: 28], корпоративных языков [Подберезкина 1995: 25], профессиональных подъязыков [Солнышкина 2005: 256] во всем их многообразии. «Некодифицированные сферы бытования этноязыков все очевиднее становятся предметом исследования, концентрируя внимание лингвистов на языковых явлениях, не представленных в прескриптивных грамматиках и нормативных словарях» [Кёстер-Тома1993: 15]. Большинство современных ученых разделяют мнение, что представление о языке нельзя отождествлять только с кодифицированным вариантом, и в качестве доказательства приводят результаты лингвистического анализа литературных произведений [Карцевский 1965: 85]. Однако относительно широкого ряда концептуальных и терминологических вопросов современной социолектологии единой позиции не выработано. К наиболее дискуссионным вопросам следует отнести вопрос о различиях в оппозиции (под)ъязык – социолект – жаргон – арго. В рамках современной парадигмы большой интерес представляют новые для социолектологии объекты исследования: языковая личность профессионала и социум как дискурсобразующее сообщество.
Предметно-объектная область социальной диалектологии, социолектологии [Герд 2005: 614, Коровушкин 2005: 8, Химик 2006: 11] определяется широко и многоаспектно: «социолект и соответствующий ему социум в их взаимосвязи в контрастируемых языках», «выявление отражения социальной дифференциации общества в соответствующей социальной дифференциации форм существования языка», «исследование опосредованного отражения социально-этнической, социально-демографической, социально-профессиональной, социально-групповой и отчасти социально-территориальной дифференциации конкретного социума и соответствующей вариативности обслуживающего его социолекта», «социолектные нестандартные лексические системы … , выявление способов обогащения и динамики развития нестандартных социолектных лексических систем, особенностей социолектизмов в планах структуры и семантики, с особым акцентом на раскрытие когнитивного и эмоционально-оценочного содержания социолектизмов, их инвективной нагрузки», «изучение взаимодействия и взаимопроникновения … социолектов, … установление причин … появления [интерсоциолектных экзистенциальных форм языка], статуса таких форм, их структуры и функций», «специфические особенности социолектизмов, которые отличают их от элементов соответствующих литературных стандартов в планах формы, содержания и функционирования» [Коровушкин 2005: 10]. Ряд современных ученых на основе определения жаргонов как «социальных вариантов национального языка, противопоставленных главной его разновидности — литературному языку» в качестве самостоятельной отрасли социолингвистики выделяют жаргонологию [Химик 2006: 12]. «Особым предметом» жаргонологии, «которая … входит составной частью в более широкую научную сферу социолингвистики» признаются жаргонизмы [Герд 2005: 616, Химик 2006: 12]. Активно ведутся исследования в области профеcсиональных подъязыков [см. Казачкова 2008: 152, Солнышкина 2005, Фельде 2011: 209]. Разработано новое направление исследований – профессиональная языковая личность, моделируемая на основе языковых единиц и прецедентных текстов соответствующей профессиональной лингвокультуры и понимаемая как обобщенный языковой портрет профессионального деятеля, занятого определенным видом профессиональной деятельности, владеющего профессиональным языком, профессиональным тезаурусом и следующего стереотипам профессионального поведения (в том числе вербального) [см. Амурская 2010: 192, Исмаева 2012: 163, Солнышкина 2005: 256]. К настоящему времени в целом сформирована теоретико-методологическая база социолектологии [Химик 2006: 17, Герд 2005: 620], описаны и апробированы методы исследования [Коровушкин 2005: 13, Химик 2006: 17], осуществлен обзор состояния социолектной лексикографии [Солнышкина 2013: 178, Фельде 2011: 210].
Значимость современных социолектологических работ высока, особенно в настоящий момент, поскольку процессы внутри условных , социальных и профессиональных подъязыков демонстрируют очевидный параллелизм сложившейся внутри узуса ситуации, когда идет динамичное увеличение вокабуляра ряда социумов, наблюдается перетекание языковых единиц из одного профессионального (подъ)языка в другой, появляются многозначные интердиалектные языковые единицы, размываются контуры когда-то относительно четких границ профессиональных и социальных диалектов [Солнышкина 2005: 256].
Диапазон современных социолектологических исследований, значительно расширился и включает, например, анализ семантики профессионализмов и социолектизмов в когнитивном освещении, изучение языковой вербализации картины мира профессиональной лингвокультуры, эмотивной семантики и категоризации эмоций в тезаурусе и профессиональном дискурсе, создание словарей нового типа и описание их роли в сохранении профессиональных подъязыков и культур.
Основой современных научных изысканий в социолектологии, как и в других разделах языкознания, в рамках «интегрального» подхода, нацеленного на всестороннее описание и объяснение объекта исследования [Хомутова 2009: 142], являются единые теоретико-методологические принципы: экспансионизм, антропоцентризм, функционализм, экспланаторность [Кубрякова 1995: 144].
Ценностные категории профессиональных культур
В 1960-е годы В.Д. Бондалетов предложил функциональную классификацию социальных диалектов и профессиональных языков: (1) собственно профессиональные "языки" (лексические системы рыболовов, охотников, гончаров, сапожников, других промыслов и занятий); (2) групповые (корпоративные [термин В.М.Жирмунского] жаргоны учащихся, студентов, спортсменов, солдат и других, главным образом, молодежных коллективов; (3) условные языки (арго) ремесленников-охотников, торговцев и близких к ним социальных групп; (4) жаргон (арго) деклассированных. В классификации Ст. Стойкова того же времени только две группы: профессиональные говоры и жаргоны (тайные условные языки – арго, корпоративные говоры – сленг, классовые жаргоны – язык аристократии) [цит. по Красса 2000: 11]. Данные классификации при всей их значимости для социолектологических исследований не учитывают целый ряд параметров: наличие в составе форм, соответствующих литературным нормам (высокий регистр) – отсутствие в составе форм, соответствующих литературным нормам (низкий регистр), спектр номинируемых понятий (исключительно профессиональные/корпоративные референты – общезначимые референты), открытость – закрытость сообщества, наличие – отсутствие коррелята в виде кодифицированного/некодифицированного варианта, индекс наукоемкости профессионального сообщества, спектр профессиональных/корпоративных коррелятов с аналогичными параметрами. Очевидно, что современная классификация должна предлагать таксономию с учетом всей триады признаков: формальных, семантических и функциональных. Кроме того, описание классификации подобного рода потребовала бы усилий не одного исследователя. В самом общем виде таксономия профессиональных языков выглядит следующим образом:
Кратко рассмотрим представленные параметры. 1. Наличие соответствующих литературным нормам (высокий регистр) – отсутствие в составе форм, соответствующих литературным нормам (низкий регистр).
Очевидно, что данный параметр делит словарь всех существующих социодиалектов и профессиональных подъязыков на имеющие в своем составе (1) термины, номены, профессионализмы и жаргонизмы, (2), только термины и номены, (3) только жаргонизмы, (4) преимущественно термины с небольшим количеством жаргонизмов.
Спектр номинируемых понятий (исключительно профессиональные/корпоративные референты – общезначимые референты). К первой группе, в которой представлены номинации как профессиональных/корпоративных референтов, так и общезначимых референтов, относим некоторую часть высокоразвитых профессиональных подъязыков, как правило, имеющих длительную историю развития. Именно они имеют специальные названия для объектов непрофессиональной сферы. Например, в речи авиаторов: чайник, авиац. уничиж, китаец, в речи английских моряков: three-decker, НБАРС букв. трехпалубник1. трилогия, трехтомный роман;2.трехслойный сандвич;3.огромный человек; вещь огромных размеров. Традиционно это подъязыки, начинавшиеся с ремесел и имеющие в своем составе высокий процент многозначных единиц. Как правило только корпоративные/профессиональные референты номинированы в языках сообществ с высокой степенью специализации. Например, теоретическая физика, высокомолекулярные технологии, биотехнологии. Однако это не исключает использования отдельных терминов в качестве основы индивидуально- авторских инвектив. Например: «Эта молекула опять забыла выключить прибор».
Все профессиональные сообщества с точки зрения имеющихся у них информационных каналов и соответствующих форм интерпрофессиональной/интеркорпоративной коммуникации разделяем, вслед за М. И. Солнышкиной (2005) на открытые и закрытые. Как правило, большая часть современных сообществ имеют в арсенале информацию, не подлежащую разглашению. Это относится и к медицинскому, и к юридическому, и даже к педагогическому сообществам. Ряд сообществ следует признать полностью закрытыми. К таким, например, относятся преступные сообщества. Преимущественно закрытыми признаем военные (в частности) разведывательные сообщества. 4. Наличие – отсутствие коррелята в виде кодифицированного/некодифицированного варианта. Очевидно, что данный параметр делит все существующие социодиалекты и профессиональные подъязыки по крайней мере на четыре группы. К первой, в которой представлены оба регистра, относим большую часть профессиональных подъязыков: языки музыкантов, авиаторов, моряков, работников транспорта и др. Только высокий регистр коммуникации, очевидно, имеет место в искусственных языках: кодах секретных служб, шифрах тайных агентств. Исключительно низким регистром коммуникации представлены, например, социолекты заключенных, воров, картежников. В ряде сообществ один из регистров является доминирующим. Например, Н.Н. Бобырева в своей кандидатской диссертации утверждает, что коммуникации в художественной гимнастике осуществляется преимущественно с использованием единиц высокого регистра, поскольку само сообщество представлено лицами женского пола в возрасте 5 – 18 лет и их тренерами [см. Бобырева 2013].
Фиксация инвективности в словарях профессиональных субкультур
Моряки, находясь в явной или скрытой оппозиции с лицами сухопутных профессий, номинируют последних преимущественно в резко отрицательном ключе. Например, сухопутная крыса неодобр., ирон. лицо сухопутной профессии;сапоги собир.ВМФ, подв. флот, оф., 1970–80 пехота;STABкоролевс.флот, уничиж. StupidTerritorialArmyBastard, армейский, сухопутный человек;ARAB королевс.флот, ArrogantRegularArmyBastardнаглый типичный армейский ублюдок; brown clownбукв. коричневый клоун, перен.армейский офицер;Perce/Percy Pongo морская пехота,любой военнослужащий сухопутных войск< pongo африканская человекообразная обезьяна; dockratбукв.береговая крыса; перен.человек, работающий на берегу;donkeywalloperморская пехота. букв. скачущий на осле, перен. офицер-кавалерист; dryidler букв. сухой лентяй, перен.любой человек неморской профессии. Как видим, производящей основой наименований-инвектив являются либо названия животных, имеющие в системах русского и английского узусов пейоративную оценочность (крыса, обезьяна, осел), либо прилагательные, открыто номинирующие отрицательные свойства: умственные способности (stupidтупой, arrogantнаглый), внешние параметры (косой, кривой, ржавый, тухлый, хромой) либо существительные-характеристики (bastardублюдок, clownклоун,idler - бездельник).
Профессиональные лингвокультуры сухопутных профессий весьма продуктивны в производстве инвективных наименований, демонстрирующих нескрываемую агрессию по отношению к морякам: waterrat1. пренебр. корабельная крыса(о моряке); 2.вор, орудующий на пристанях; портовый босяк; 3. морской разбойник, пират; flatfoot букв. плоская нога, перен. моряк, матрос. В русском языке: самотоп ирон.матрос, моряк. Например, «Наши самотопы продолжают отличаться, – проговорил он громко, чуть хрипловатым басом. – Какие такие самотопы? – удивилась Вера Алексеевна. – Да наши герои-морячки! Пока они ни одного японца ещё не утопили, зато потопили в Чемульпо «Варяга» и «Корейца», а под Артуром – «Енисея» и «Боярина». Япошкам никогда и не снились такие успехи, если бы не помощь наших самотопов. Погодите, они ещё своими руками весь флот перетопят, а сами в Питер укатят (Степанов А. Порт-Артур).
Презрительное и оскорбительное отношение к морской пехоте вербализовано в отдельной группе инвективных наименований: пассажиры 1.морпехота; 2. механики на судах так называют всех немехаников;USMCUSMarineCorpsкорпус морских пехотинцев США,уничиж. деаббр. UncleSam sMisguidedChildren плохо воспитанные дети дядюшки Сэма;bootneck/bootieкоролевский флот, букв. кожа, из которой делают сапоги, перен. презрит. морской десантник, солдат морской пехоты; devil dogвоен. букв. дьявольская собака; перен. уничиж.солдат морской пехоты; сorps(-) pissedбукв. чокнутый на корпусе, перен. оскорб.человек, преданный службе, традициям. Используется для наименования морских десантников, как сочной службы, так и отставных. Как видим, в качестве деривационной базы используются уже указанные группы языковых единиц: названия животных, высокочастотны уничижительные эпитеты прилагательные. Существительное пассажиры, имеющеенейтральную коннотацию в национальном дискурсе, в морском дискурсе становится уничижительным благодаря пресуппозиции «те, кто не стоят вахту, имеют много свободного времени, больше отдыхают, чем работают».
Оппозиция Военно-морского флота и Военно-морской авиации реализована в ряде инвективных номинаций с ярко ироничным или уничижительным оттенком:wafuкоролев. флот1.униж.WeaponsAndFuelUsers букв. пользователи оружия и топлива; перен.служащие вспомогательного корпуса авиации ВВС;2.шутл.деаббр. Wet And(Flipping) Uselessбукв. мокрый и бесполезный. Перен.служащий военно-морской авиации; wedgetechnician/chockheads уничиж. член вспомогательного корпуса авиации; airyfairy1.королев. флот.пренебр. сотрудник военно-воздушных сил; 2. относящийся к военно-воздушным силам;batsсущ. ед. офицер взлётно-посадочной палубы авианосца, ответственный за взлёт и посадку самолета<от назв. приспособления для посадки bats + омонимия; blue-and-smelliesбукв. синие и пахнущие, перен. авиамеханики;borneforginandflyingбукв. рожденные для джина и полетов, военно-морские авиаторы; сhaingangбукв. банда с цепями, перен.матросы полётной палубы авианосца, обычно гремящие цепями во время подготовки самолета к работе и нарушающие сон моряков; dopeonaropeбукв. наркоман на веревке, перен. пилот;сrabfats/сrabs/сrab аirбукв.крабы, перен.служащие британских ВВС.
Отдельно следует сказать о социальных различиях в профессиональных сообществах надводников и подводников: bubbleheads/bubblies/ pondlifeбукв. голова-пузырь, перен. уничиж. 1. ныряльщики, водолазы; 2.подводники; dip-chickбукв. цыпленок на погружение (в воду), перен. уничиж. подводник, ныряльщик; 6 DsSMUS, ирон. сокр. DeepDivingDeathDefying (orDealing) DenizensoftheDeep букв. глубоко-ныряем-со-смерью-играем, перен. уничиж. подводники;oldsoaksбукв. старые алкоголики, перен. уничиж. ветераны Ассоциации подводников, известные своей склонностью к спиртным напиткам. Подводники презрительно именуют любой корабль или лодку target(букв. мишень, цель)или skimmer(букв. шумовка).
Вербальная агрессия в интерпрофессиональной коммуникации
Изучение вербальной агрессии в рамках прагмалингвистического подхода определяется нацеленностью прагматики на изучение целого ряда объектов: а) коммуникативного употребления языка в целом; б) коммуникативного воздействия языка на аудиторию в определенных целях; в) способов и условий достижения этих целей; г) понимания и интерпретации высказывания; д) исследования имплицитного в языке (скрытых семантических признаков, подтекста); е) контекстуальности языка как особого явления и т. д. [3] Очевидно, что центральным при рассмотрении инвективы в рамках данного подхода должен быть учет ряда прагматических параметров (место, время, стандартность/нестандартность происходящего, личности коммуникантов), классифицируемых Т.А. ван Дейком как социальные и когнитивные факторы, релевантные для речевого акта [17].
Аппликация указанного подхода в социолингвистических исследованиях детерминирует две основные задачи: спецификация «условий пригодности» речевого акта для некоторого прагматического и лингвистического контекста и моделирование коммуникации для конкретных представителей конкретных социумов в конкретных социокультурных ситуациях. Особую значимость в свете указанной спецификации имеет профессиональное просторечие, выполняющее в первую очередь эмфатическую и эзотерическую функции. Инвективность жаргонных высказываний, определяемая в свете норм литературного языка, профессионалами не фиксируется. Например, предложение «Звездочет видит пузырь, уже с соплями» в значении Станция оптического наблюдения докладывает, что американский самолет-заправщик выпустил топливный шланг интерпретируется участниками коммуникации как соответствующее нормам низкого регистра профессионального дискурса военных моряков [30]. Неспособность коммуниканта понять смысл сказанного автоматически категоризирует его как «чужого». «А как же без этого? ! Иной раз специально так разговариваем, чтобы клиент не понял о чем речь - сляжет еще с инфарктом раньше времени."Ужика раскладывай по всей площади так, чтобы голова с ж-й вместе пришли, " - поучения во время монтажа теплого пола."Что ты все рыбачишь? Машку возьми !" - маляры между собой». [26].
Конвенционально выдержанное в нормах одного сообщества высказывание может быть интерпретировано как грубое в другом и наоборот. «Муж был просто в восторге, а я шокирована, после того как какой-то футболист забил гол и потом, не стесняясь, крепко выругался прямо в телекамеру» [24]. Даже узуально-приемлемая вежливая фраза в определённых условиях может трактоваться как уничижительная, а вульгарный мат может быть использован в качестве комплимента. Одна и та же лексема в зависимости от лексического и прагматического контекста рассматривается как инвектива или проявление восхищения. Например, «- Ах ты, паскуда! Ах, шельма! — вопиял Порша, вытаскивая Маришку за волосы на палубу. — Сказывай, кто тебя научил украсть штыку? [19] -Красивая рыжая шельма! - произнес восхищенно дед, вынув трубку изо рта и показав ею на тигренка [32]. О различиях в восприятии отдельных лексем, несущих пейоративную коннотацию свидетельствуют профессионалы: «К примеру, общеизвестным является слово «чайник», обозначающее неопытного пользователя. Это слово, кстати, не является оскорбительным в профессиональной среде, поскольку любой «чайник» со временем может стать специалистом» [25].
Если коммуниканты, прошли социализацию в данном сообществе и имеют общую прагматическую и языковую презуппозиции, инвектива не создает коммуникативного дисбаланса. Инвективность бранной лексики стирается, ее экспрессивность значительно снижается: «Ох ходила я в художественную гимнастику, ни за что не отдам дочь туда, да плюсов много дисциплина, фигура, но минусы тоже есть это слезы детей от боли на растяжках, это порванные связки, грубость и крик от тренера (может и ударить). Я первый год ходила со слезами родители силой таскали, потом привыкла» [22].
Особую значимость обретают инвективы в нестандартных ситуациях, ситуациях особого напряжения. «Совсем не ругаться на операциях гораздо труднее для психики. Высказаться – значит ослабить напряжение, поймать спокойствие, столь необходимое в трудных ситуациях хирургов ... К вопросу о слежении: ни один хирург, что ругается на операциях, не теряет контроля над собой. Он сознательно ругается. Уж можете мне поверить» [1]. Данная функция инвективы – функция снятия напряжения (катарсиса) – выявлена во всех изучаемых институциональных дискурсах. Многочисленны и высокочастотны инвективы при осознании ошибки или отказе техники [32].
Инвективная «градуальность» характерна в первую очередь для так называемых неоднозначных текстов, особенность которых состоит в возможности по-разному интерпретировать их смысл. «Инвективный смысл таких текстов (высказываний) доказуем хотя бы в одном из интерпретационных вариантов. Неоднозначность таких текстов может быть изначальной (по замыслу автора), а также независимой от него» [13]. Как правило, это случаи, в которых поведение, интерпретируемое вне сообщества как агрессия, членами профессионального сообщества трактуется как стандартное или даже вежливое. Например, приход доктора в процедурной кабинет, где осуществляются диагностические процедуры, с требованием к врачам покинуть палату и отправиться к другому пациенту, интерпретируется коллегой не как акт агрессии, а как предлог навестить больного и узнать о его состоянии: «Cofield: Inthemiddleofaprocedurethatcouldbasicallysaveyourlife, Houseisactuallytryingtodragpeopleaway? How do you work with a guy like that? Chase: He wasn t trying to pull anybody away. Everyone had already refused to work on that case. He knew the answer. He wanted to check on me. But he needed an excuse. Otherwise, he could be accused of caring Кофильд: В середине процедуры, которая может спасти Вам жизнь, Хаус фактически пытается выдернуть оттуда людей. Как Вы работаете с таким человеком? Чейз: Он не пытался никого выдернуть. Люди уже отказались работать с тем пациентом. Хаус знал ответ. Он хотел на меня посмотреть. Но ему нужен был предлог. Иначе, его могли бы обвинить в том, что проявляет заботу. [29]. Как видим, интерпретация поведения врача членом данного коллектива и лицом вне его в корне отличаются: для коллегиповедение доктора вполне объяснимо, оно не нарушает норм взаимодействия и не приводит к противостоянию между коммуникантами. Коллега не усматривает в тексте речевой агрессии, установки на антидиалог в широком смысле. Однако для постореннего лица такое поведение способно спровоцировать конфликт.
Об относительности восприятияпрофессиональными военными агрессии свидетельствует и тост, традиционно поднимаемый английскими моряками в четверг: To a bloody war or a sickly season and quick promotion За проклятую войну, смутное время и быстрое продвижение по службе