Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Дискурс как сложный процесс порождения, восприятия речи 10
1.1 Определение дискурса 10
1.2 Дискурсивный процесс 15
1.2.1 Определение дебатов 22
1.3 Определение политического дискурса 25
1.4 Основные характеристики языковой личности политических деятелей ...30
1.5 Выводы по I главе 33
Глава 2. Современные подходы к анализу дискурса 35
2.1 Метод контекстуального дискурсивного анализа 38
2.1.1 Структура контекста 41
2.2 Метод когнитивного дискурсивного анализа 44
2.2.1 Пресуппозиции 46
2.2.2 Принцип «дифферанс» 51
2.2.3 Метафора в политическом дискурсе 52
2.3 Метод критического дискурсивного анализа (КДА) 54
2.4 Описательный подход к дискурс-анализу 57
2.5 Выводы по Л главе 61
Глава 3. Анализ политических дебатов 64
3.1 Анализ парламентских дебатов 4 мая 2005 года в Новой Зеландии 65
3.1.1 Макроуровень 65
3.1.2 Микроуровень 68
3.1.2.1 Уровень синтаксиса 68
3.1.2.2 Уровень лексической семантики 74
3.2 Анализ дебатов в Государственной Думе РФ 23 января 2004 года 78
3.2.1 Макроуровень 19
3.2.2 Микроуровень 82
3.2.2.1 Уровень синтаксиса 82
3.2.2.2 Уровень лексической семантики 87
3.3 Анализ парламентских дебатов 3 августа 2006 года в Новой Зеландии... 89
3.3.1 Макроуровень 90
3.3.2 Микроуровень 92
3.3.2.1 Уровень синтаксиса 92
3.3.2.2 Уровень лексической семантики 97
3.4 Анализ дебатов Государственной Думы 15 декабря 2004 года 99
3.4.1 Макроуровень 99
3.4.2 Микроуровень 102
3.4.2.1 Уровень синтаксиса 102
3.4.2.2 Уровень лексической семантики 107
3.5 Выводы по III главе 110
Глава 4. Обсуждение результатов исследования 111
4.1 Сопоставительные результаты исследования дискурсивных аспектов политических дебатов России и Новой Зеландии 111
4.1.1 Речевые стратегии говорящего, побуждающие к ответной реакции. 112
4.1.2 Речевые стратегии реципиента как способ аргументированного высказывания, реакция 114
4.1.3 Экспрессивность 120
4.1.4 Соблюдение регламента, правил дебатов 123
4.2 Выводы по IV главе 124
Заключение 126
Список литературы 134
Приложение 145
- Основные характеристики языковой личности политических деятелей
- Метод критического дискурсивного анализа (КДА)
- Анализ дебатов в Государственной Думе РФ 23 января 2004 года
- Сопоставительные результаты исследования дискурсивных аспектов политических дебатов России и Новой Зеландии
Введение к работе
В настоящем диссертационном исследовании сопоставляются дискурсивные аспекты политических дебатов (на материале русских и английских текстов). Данная работа лежит в русле сопоставительного и типологического языкознания и направлена на изучение дискурсивных и лингвистических характеристик парламентских дебатов, целью которых является обсуждение новых законопроектов, принятие решений относительно политической ситуации в стране.
Актуальность работы подтверждается заинтересованностью в исследовании особенностей политического дискурса многими выдающимися лингвистами. В многочисленных монографиях и проходящих международных конференциях в Европейских странах, Америке, России и других как молодые, так и уже известные лингвисты осуществляют попытки вникнуть в суть дискурса, выработать новые модели его анализа, расширить и углубить результаты исследований. Данная тенденция прослеживается в ряде монографий и публикаций следующих авторов: Ы.Д Арутюнова [Арутюнова 1973], А.Н. Баранов [Баранов 2001], Н.Н.Белозерова [Белозерова 2004], Э. Бенвенист [Бенвенист 1974], Н. Бердяев [Бердяев 1989], Г.П. Грайс [Грайс 1985], Р. Гроотендорст [Гроотендорст 1992], Т. ван Дейк [Dijk 2001], В.З. Демьянков [Демьянков 2002], Ж. Деррида [Деррида 1986], Д. В Джонсон, Р.Т. Джонсон [Johnson 2000], Ф. ван Еемерен [Еемерен 1992], Ю. Н. Караулов [Караулов 2002], В.В. Колесов [Колесов 2001], В.В. Красных [Красных 1998], Е.С. Кубрякова [Кубрякова 1997], М. Култхард [Coulthard 1985], В.И. Курбатов [Курбатов 2005], Дж. Лакофф [Lakoff 1990], Дж. Лич [Leech 1983], Ю. Лотман [Лотман 1997], Т. Милевская [Милевская 2003], М.В. Новикова-Грунд [Новикова-Грунд 2000], Е.К. Павлова [Павлова 2005], П.Б. Паршин [Паршин 1987], X. Перельман [Perelman 1965], Г.Г. Почепцов [Почепцов 2001], Ю.Д. Прохоров [Прохоров 2004], А.Л. Резников [Резников 2002], И.П. Сусов [Сусов 1990], Н.И Формановская [Формановская 1989], М. Фуко [Фуко 2002], З.Харрис
[Harris 1952], Е.И. Шейгал [Шейгал 2000], Т.Е. Янко [Янко 2001], В.Н Ярцева [Ярцева 1990] и др. По результатам ежегодных конференций публикуются сборники статей. В них освещаются наиболее насущные и актуальные вопросы «политической лингвистики» [Belgian 1997; Burkhardt 1996; Klein 1998; Sarcinelli 1989; Баранов 2001; Паршин 2001; Мухарямов, Мухарямова 2002; Романов 2002 и др.], такие как риторика президентских речей, метафоры, афоризмы, языковые функции и другие аспекты политического дискурса. Данная тема позволяет внести вклад в решение некоторых теоретических и прикладных проблем, таких как выработка методики исследования коммуникативного пространства, в состав которой входит рассмотрение ряда вопросов из области когнитивного анализа речевого поведения политических деятелей, контекста ситуации. Политический дискурс является весьма привлекательным источником для анализа аргументативных высказываний, исследованием которых занимается все большее количество ученых. Исходя из многоаспектности подходов к их исследованию, нам необходимо выделить основные направления исследования, уделить внимание наиболее востребованным методам дискурсивного анализа, рассмотреть аспекты политической лингвистики через призму сравнения разноязычных текстов, более того, речевое поведение политических деятелей в контексте дебатов до сих пор остается малоисследованным.
Исследование проводится на стыке следующих наук: сопоставительной лингвистики, теорий дисурсивиого, контекстуального, когнитивного, критического анализов, теории пресуппозиций.
Объектом исследования является дискурс русскоязычных и англоязычных политических дебатов. В качестве предмета исследования рассматриваются дискурсивные аспекты политических дебатов в русском и английском языке на материале выступлений политических деятелей.
Материалом исследования послужили электронные копии стенограмм политических дебатов в Думе РФ и Палате Представителей Новой Зеландии,
количество которых равняется 12 заседаниям общим объемом около 2500 страниц печатного текста. В качестве дебатов, подверженных анализу, мы сочли целесообразным взять страны, парламентский институт которых сравнительно молодой, и состав которого характеризуется мультиэтничностыо. Стенограммы текстов дебатов выбраны в случайном порядке и укладываются во временные рамки с 2004 по 2006 год.
Цель исследования - выявить сходства и различия дискурсивных аспектов политических дебатов в русских и английских текстах.
Поставленная цель достигается путем решения следующих задач:
Опираясь на работы известных отечественных и зарубежных авторов, представить исходные положения по теории политического дискурса и его содержанию. Выбрать основные положения, от которых мы будем отталкиваться при анализе политических дебатов.
Выработать методику исследования дискурсивных аспектов политических дебатов, взяв за основу общепризнанные среди выдающихся лингвистов подходы к анализу дискурса.
На основе выработанного метода определить сопоставительные характеристики дискурсивных особенностей англоязычной и русскоязычной речи. Представить сравнительное описание речевого поведения участников политических дебатов через призму теории пресуппозиций в рамках политического дискурса.
Выявить степень привязанности к контексту речевого поведения политических деятелей, а также определить те аспекты, которые обусловливают нарушение контекстуальных фреймов.
Для решения конкретных задач исследования применялся комплекс методов, принятых в современной лингвистике:
метод анализа и синтеза;
метод сопоставительного анализа;
метод когнитивного дискурсивного анализа;
метод контекстуального дискурс-анализа.
Научная новизна исследования заключается в выявлении дискурсивных аспектов пресуппозиций политических дебатов путем анализа и синтеза ряда современных подходов к исследованию политических дебатов, на основе которых выбраны наиболее актуальные критерии дискурсивного анализа, которые структурированы согласно двум языковым уровням: синтаксиса и лексики. Актуальность предпочтенных нами аспектов прослеживается в трудах ряда известных лингвистов: Н.Д Арутюнова, Р. Бендлер, Т. Ван Дейк, Дж. Вилльямсон, О.Ф. Русакова, В. Гаврилова, А. П. Чудинов, Р. Якобсон и др. Следующим фактором, который повлиял на выборку, стала наша точка зрения о том, что данные критерии помогут выявить и сопоставить дискурсивные характеристики политических дебатов в целом и речевое поведение участников в частности.
Теоретическая значимость исследования состоит:
в рассмотрении ряда подходов к анализу политического дискурса, таких как контекстуальный, когнитивный, критический, описательный, на основе которых строится структурная модель дискурсивного анализа политических дебатов;
на основе разработанной модели проводится сопоставительное исследование дебатов РФ и Новой Зеландии.
Практическая ценность заключается в том, что материалы работы можно использовать в курсе лекций и семинарских занятий по политической лингвистике, коммуникативной прагматике, по теории дискурса, в курсах по сравнительно-сопоставительному языкознанию.
Основные положения, выносимые на защиту: 1. Выработанный метод дискурс-анализа позволяет провести сопоставительное исследование дебатов, по результатам которого можно выделить основные отличительные и схожие дискурсивные особенности. Метод основан на
анализе пресуппозиций через призму контекстуального, когнитивного критического и описательного подходов.
Опираясь на избранные аспекты когнитивного подхода интерпретации текстов, можно обнаружить ряд имплицитных особенностей, которые содержатся в пресуппозициях в контексте стимула или реакции. Данные особенности оказывают влияние на адекватное восприятие информации участниками. К имплицитным особенностям мы можем отнести обобщенные и искаженные высказывания (метамодель), которые проявляются в дебатах посредством таких синтаксических и лексических средств, как сложная равнозначность, двусторонние ограничения, безагенсные конструкции, кванторы общности, номинализации, пресуппозиции, модальные операторы возможности и необходимости и др.
Дебаты, как формальный метод взаимодействия и вьісказьівания аргументированных точек зрения, целью которых является убеждение аудитории, представляет собой комплексное взаимодействие участников на базе уже имеющихся фреймов знаний. В случае конфронтации ментальных моделей участников обнаруживаются два пути развития дискурсивной ситуации: а) базируясь на общепринятых нормах и принципах общественного сознания и регламента дебатов, участники приходят к консенсусу путем аргументации, стараясь как можно более доступно отразить свое видение ситуации; б) участники не желают признать чужую точку зрения, что может выражаться через повелительные, личностные высказывания, грубость, жаргонизм и др.
На основании экспрессивных и стилистически окрашенных вербальных компонентов, содержащихся в реакциях участников на чужие доводы, мы можем сопоставить дебаты по степени экспрессивности, толерантности, а также определить субъективную модальность, которая прослеживается в высказываниях.
Апробация работы. Основные положения и результаты настоящей работы нашли отражение в четырех печатных публикациях, а также представлялись на ежегодной региональной научной конференции "Уральские лингвистические чтения" (г. Екатеринбург, 1-2 февраля 2005 года); основные положения изложены в форме доклада на заседании совета кафедры при ТГУ, 19 февраля 2007 года.
По теме диссертации опубликованы работы в рецензируемом ВАК журнале «Вестник ТюмГУ», №1, 2007 год; в качестве материалов ежегодной научной конференции в г. Екатеринбурге «Актуальные проблемы лингвистики: Уральские лингвистические чтения» в 2005 году; в первом выпуске сборника научных статей «Диалог языков и культур. Теоретический и прикладной аспекты», г. Архангельск, 2006 год; в сборнике международной научно-практической конференции «Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка и лингводидактике» (лингвистический институт Барнаульского государственного педагогического университета) в 2006 году.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического раздела и приложения, которое находится на дополнительном диске. Диссертация изложена на 133 страницах.
Основные характеристики языковой личности политических деятелей
Понятие «языковая личность» образовано проекцией в область языкознания соответствующего междисциплинарного термина, в значении которого преломляются философские, социологические и психологические взгляды на общественно значимую совокупность физических и духовных свойств человека, составляющих его качественную определённость [Воркачев 2001:65].
Как справедливо замечает В.В. Воробьёв: «Личность - средоточие взаимосвязи культуры и языка, диалектики их развития. Поэтому о личности можно говорить только как о языковой личности, как о воплощённой в языке» [Воробьёв 1998: 26].
Социальная сущность языка заключается в том, что он существует, прежде всего, в языковом сознании - коллективном и индивидуальном. Соответственно, носителями культуры в языке являются языковой коллектив и индивидуум. Коллектив как этнос и индивидуум являются крайними точками на условной шкале языкового сознания [Карасик 2002:8].
По мнению М.В. Новиковои-Грунд, любой публичный деятель в той или иной степени представляет собой не что иное, как текст, или, точнее, комплекс текстов. Его частная нетекстовая жизнь, пока она не является предметом его публичного внимания и обсуждения, - представляет собой некоторую "вещь в себе". Но как только ее фрагменты становятся известны публике, они приобретают главное качество любого текста: коммуникативность. Автор, вольно или невольно, закладывает в текст ряд структур, влияющих на реципиента в той степени, что можно говорить о манипуляциях. Реципиент же в процессе восприятия текста интерпретирует его, т.е. подвергает преобразованиям, иногда довольно агрессивным и не прогнозировавшимся автором [Новикова-Грунд 2000: 82-93].
Как утверждает А.Н. Баранов, роль политика заключается не просто в том, чтобы скрывать свои мысли, а в том, чтобы скрывая одни мысли и не скрывая других, стремиться к принятию таких решений, которые в той или иной мере удовлетворяют всех членов социума. Совокупность всех речевых актов, используемых в политических дискуссиях, а также правил публичной политики, освященных традицией и проверенных опытом, образует политический дискурс [Баранов 1997: 108-117].
По мнению О.Н. Паршиной важнейшей характеристикой речевого поведения политического лидера являются реализуемые им коммуникативные стратегии. Современными российскими политиками используются информационно-интерпретационная, аргументативная, агитационная стратегии, а также стратегии дискредитации, самопрезентации, самозащиты, формирования у адресата определенного эмоционального настроя [Паршина 2004: 85-95].
По нашему мнению, личность, которая принимает непосредственное участие в дебатах, имеет развитые коммуникативные навыки, которые помогают проложить путь к достижению цели - убеждению. Такая личность способна критически воспринимать информацию и, соответственно, реагировать на аргументированные точки зрения оппонентов.
Также стоит отметить несколько критериев для описания политических деятелей как языковой личности, которые предлагаются 10.Н. Карауловым:
1. Степень сложности восприятия дискурса (учитываются: объем, наличие сложносочиненных и сложноподчиненных предложений, ясность идей говорящего, значимость темы для слушающих).
2. Глубина и точность отражения действительности (констатация фактов, реакция говорящего на события, освещается содержание дискурса).
3. Целевая направленность дискурса (призыв к действию, информирование о каких-либо событиях, пояснение чего-либо) [Караулов 2002].
Мы считаем, что каждый индивид представляет собой уникальный набор лингвистических знаний и приемов, которые используются им на практике намеренно либо неосознанно. Языковые личности политических деятелей обладают множеством стратегий для того, чтобы убедить оппозицию в своей правоте. Вопрос лишь в том, насколько эффективны, и каково разнообразие стратегий дискурса.
Своеобразную точку зрения отстаивает В.В. Колесов в статье «О современном политическом дискурсе», где он считает, что речь современного политического деятеля состоит из штампов, она лишена единой логической линии в цепи аргументов. Такому оратору присуще умение риторически искажать смысловое поле даже общепринятых терминов. Например, ту же проблему понимать не как вопрос, требующий разрешения , а как неразрешимый вопрос . По его мнению, политические высказывания -образец риторического мышления, т. е. мышления без мысли; речи представляют собою блоки штампов-клише, которые повторяются у одного и того же автора (и по ним его можно всегда узнать) [Колесов 2001: 131-134].
Иногда возникают моменты, когда политические деятели перебивают друг друга. Мы считаем, что перебивание - это, прежде всего, разрыв некоторой мыслительной цепочки, которая выражается вербально. Потеря мысли или ее недосказанность может стать причиной нарушения логического изложения фактов. Исходя из этого, мы считаем перебивание признаком неуважения.
В процессе политических дебатов не исключены речевые акты агрессии, которые можно отнести к классу экспрессивных, так как они связаны с эмоциональным состоянием говорящего. Основные агрессивные речевые акты - это нападение, отражение нападения (защита), оскорбление (ругательство) и их вариации [Ermen 1996; Kiener 1983].
Метод критического дискурсивного анализа (КДА)
Данное направление в политической лингвистике возникло относительно недавно, но уже успело завоевать значительную популярность. Исследования активно проводятся в Великобритании группой ученых Ланкастерского университета «Язык, идеология и власть» под руководством Н. Фэйрклоу [Fairclough 2001], в Австрии исследовательским центром «Дискурс. Политика. Идентичность» под руководством проф. Венского университета Рут Водак [Wodak 2004], в Голландии в Амстердамском университете группой студентов и аспирантов под руководством Т. ван Дейка и других странах.
Т. ван Дейк определяет критический анализ как тип дискурсивного аналитического исследования, который первоначально направлен на изучение реакции на злоупотребление властью, доминирование и неравенство в тексте, а также в устной речи социального или политического контекста. [Dijk 1998] О.Ф. Русакова рассматривает дискурс в КДА как совокупность социальных практик, обладающих семиотическим содержанием. К дискурсивным практикам теоретики КДА относят все виды лингвистически опосредованных практик, а также имиджи и жесты, которые производятся и подвергаются интерпретации социальными актерами. Дискурсы трактуются как идеологические конструкты. Социальные классы и этнические группы продуцируют идеологически значимые дискурсы в целях установления и поддержания своей гегемонии, а также изменения действительности. Следовательно, дискурсивная практика вносит вклад не только в воспроизводство социального и политического порядка, но и в процесс социальной трансформации. Таким образом, КДА ясно демонстрирует властный эффект дискурса [Русакова 2005].
В своих рассуждениях, по мнению М.В. Гавриловой, «критические лингвисты» исходят из постулата, что в современном обществе доминирование той или иной социальной группы достигается не с помощью принуждения, а через согласие, идеологию, язык. В связи с этим они полагают, что критическое осмысление власти языка есть наиболее простой и естественный путь к пониманию социального порядка. По их мнению, дискурс является неотъемлемой частью общественных отношений, ибо он, с одной стороны, формирует эти отношения, а с другой - формируется ими. Политический дискурс они рассматривают с трех сторон: как использование языка, как "вживление" в общественное сознание определенных представлений и как взаимодействие социальных групп и индивидов. В центре внимания «критиков» находятся лингвистические составляющие социальных взаимодействий. Анализ языковых элементов помогает им выявлять в системе социальных отношений имплицитно выраженные установки и исследовать скрытые эффекты того влияния, которые оказывает на нее дискурс [Гаврилова 2004: 127-139]. Внимание к вопросам социального неравенства определяет тематическое своеобразие исследований, выполненных в рамках критического дискурс-анализа. Эти исследования М.В. Гаврилова условно разделяет на 3 тематические группы:
1. Критические работы о роли дискурса в (вос)производстве тендерного неравенства.
2. Критические работы о роли дискурса в (вос)производстве этнического неравенства.
3. Критические работы о злоупотреблении властью конкретными социальными группами в различных социальных сферах [Гаврилова 2004: 127-139].
Фейрклоу и Водак определили главные принципы критического анализа дискурса:
1. КАД рассматривает социальные проблемы.
2. Отношения между иерархиями дискурсивны.
3. Дискурс является основой общества и культуры.
4. Дискурс формирует идеологию.
5. Дискурс историчен.
6. Текст и общество связаны между собой.
7. Дискурсивный анализ выполняет функции интерпретирования и объяснения.
8. Дискурс - форма социального движения [Fairclough, Wodak 1997: 258-284].
Нас, прежде всего, интересуют те функции, которые отвечают за порождение смысла высказывания и его интерпретации. Мы исходим из того, что любое высказывание несет культурную нагрузку, а также смыслы и идеологию, навеянные социальным статусом и партийной принадлежностью. С точки зрения КДА мы сможем проанализировать и сравнить такие дискурсивные аспекты, как степень толерантности языковой личности участника, дать общую характеристику сознания группы участников, например, коллективного или индивидуального. 2.4 Описательный подход к дискурс-анализу
В рамках данного подхода М.В. Гаврилова выделяет риторическую составляющую политических текстов [Гаврилова 2004: 127-139]. Лингвистов интересует, какие языковые средства используются политиками чтобы навязать аудитории те или иные политические представления. Предметом анализа становятся приемы, которые могут быть использованы для контроля над сознанием собеседника (вспомним когнитивный подход описанный выше). Изучая выступления политических лидеров, ученые описывают речь политика и его риторическую стратегию, реконструируют его языковую личность. Разнообразие языковых средств отражения действительности предопределяет множественность вариантов описательного подхода.
В центре внимания представителей тшгвостшистического направления находятся стилистически маркированные элементы языковой системы (просторечные выражения; узкоспециальные термины; слова, которые могут быть употреблены лишь в определенном литературном контексте), связанные с ними эмоциональные и экспрессивные компоненты содержания, коннотации и ассоциации, а также их соотношение с симпатиями и антипатиями пользующегося ими лица (и тем самым — с его системой ценностей). Лиигвостилистическии метод активно применяется, в частности, при анализе работ В.И.Ленина [Гаврилова 2004: 127-139]. В нашем исследовании мы уделим пристальное внимание несоблюдению стилистики дискурсивного процесса. Потому как политический дискурс - это дискурс высших слоев общества и должен представлять собой стилистически грамотно оформленный текст.
Анализ дебатов в Государственной Думе РФ 23 января 2004 года
Обсуждение проекта порядка работы приватизации государственного и муниципального Государственной Думы на 23 января. Представлен проект федерального закона "О ратификации Договора о дружественных отношениях и сотрудничестве между Российской Федерацией и Румынией". Рассмотрен проект постановления Государственной Думы "Об обращении Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации "К народам России и Украины в связи с 350-летием Переяславской Рады"; рассмотрен проект федерального закона "О внесении изменения в статью 39 Федерального закона "О и имущества"; представлен в первом чтении проект федерального закона "О внесении дополнений в Федеральный закон "О банках и банковской деятельности" и в Федеральный закон "О почтовой связи Коммуникативная Коммуникативная роль участников сводится к тому, чтобы как можно лучше прояснить волнующий вопрос, который имеет непосредственное отношение к политической сфере РФ, ответить на вопросы, зачитать доклады и высказаться с критическими замечаниями или дополнениями.
Интерактивная Отличительная черта парламентских дебатов РФ роль это уважение как личности участника, так и его мнения.Данный факт прослеживается благодаря многочисленному использованию лексем: {(уважаемый», «уважаемые», а так же усилительной конструкции «глубокоуважаемы!)» и др. Помимо этого можно отметить, что подавляющее количество речевых ходов имеет положительную коннотацию. При возникновении споров не замечено использование грубой лексики, подколов, обвинений, обзываний в грубой форме и других лексических приемов, которые содержат пресуппозицию с явным негативным оттенком. Их отсутствие напрямую сказывается на общем положительном настроении дебатов и является отличительной характеристикой формального стиля речи.
Отстаивая собственную точку зрения, зачастую используется прием аргументации, основанный не только на коммуникативных навыках участников, но и их знаниях. Если участник не располагает соответствующей информацией, он прямо заявляет об этом, например: «Я, к сожалению, не знаю подробно практики применения закона "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения", потому что этот закон был в другом комитете - по аграрной политике. Наверное, Геннадий Васильевич Кулик мог бы рассказать об этом подробнее». Иногда чтобы избежать ответа используется пропозиция «я не помню, чтобы я...». Таким образом, парируются встречные вопросы.
Сложная равнозначность наблюдается чаще всего в открытой, эксплицитной форме, например, «Такой указ уже был, решение принято, поэтому я...», реже в более имплицитном виде - «Так вот, если мы не научимся защищать права наших людей, никто нас уважать не будет!», где дается пресуппозиция на взаимосвязь таких понятий, как право-уважение; или «Раз снимается законопроект, то я думаю, что мне заключительного предложения произносить не надо».
Интерактивность участников очень сильно проявляется в стремлении склонить реципиентов к совершению конкретного поступка. Так, например, распространен прием использования модальных операторов долженствования: «...это стратегический приоритет, и конечно, мы должны делать всё возможное...», «Начать этот абзац надо со слов...». Согласно теории об эффективности безагенсных конструкций, мы можем обнаружить в тексте пример «Предлагается его принять в том виде, в каком он и представлен», где опущена ссылка на актант действия. Иногда делается акцент на коллективном мнении, например, «за данный законопроект, мы считаем, голосовать нельзя», пресуппозиция которого в том, что не он один так считает.
Встречающиеся метафоры имеют либо положительную коннотацию, либо нейтральную. Не замечено использование метафор, несущих негативную, с точки зрения коннотации, пресуппозицию. В основном в метафорах отражается пресуппозиция какого-либо действия, например, «мы всё вот так вот или слишком под топор берем, как дедушка Гайдар, или слишком осторожно делаем...», «тоже не надо цепляться из последних сил...».
Усиления и номинализации несут в себе пресуппозиции с положительной коннотацией, например, «мы должны нести консолидированную ответственность», «...наша фантазия так далеко не распространялась, до космоса».
Сопоставительные результаты исследования дискурсивных аспектов политических дебатов России и Новой Зеландии
Исходя из положения, что основной единицей анализа является минимальный речевой ход (стимул-реакция), а также опираясь на основные полученные результаты дискурсивного анализа пресуппозиций, которые характерны дебатам двух стран, мы условно разделили речевое поведение участников на 4 категории:
1. Речевые стратегии говорящего, побуждающие к ответной реакции.
2. Речевые стратегии реципиента как способ аргументированного высказывания, т.е. реакция.
3. Экспрессивность.
4. Соблюдение регламента, правил дебатов.
Далее мы представим сравнительные результаты дебатов относительно каждого отдельно взятого критерия, источником которых явилась информация, полученная в результате дискурсивного анализа пресуппозиций в политическом дискурсе двух стран.
Основной тип высказывания участников с целью узнать новую информацию - это вопрос, заданный в рамках поставленной темы. Встречаются вопросы, которые ограничивают многочисленный диапазон ответных реакций и побуждают реципиента ответить на них, не выходя за их пределы. Подобные вопросы получили название «двусторонние ограничения», например, вопрос по поводу переселенцев «Они не обращаются или мы так работаем, паши структуры государственной власти, не оказываем им помощи? Или они довольны жизнью?», «Given that the assertion by the questioner is that this is a serious complaint, has she seen any information or evidence from Mr English or Mr Hyslop to justify the description a serious complaint?». Заметим, что данный тип языковой конструкции встречается достаточно редко. Общее количество двусторонних ограничений на 1 заседание в среднем приближено к 2-6. Лингвистическое понятие, означающее «допущение», также отражается через такие вопросы, как «Вам не кажется, что в этой ситуации более правильно всё же конкретизировать сам закон, не отсылая так часто к правительству?», «Has Mr English, who is raising these questions today, provided the Prime Minister with any evidence in the form of letters, from whatever official body, to back up the questions he is putting today; if not, does he wonder why not?».
В построении данных вопросов задействована пресуппозиция предположения, которая выражается посредством таких фразовых оборотов, как «вам не кажется1?» или «does he wonder1!»
Реже в состав вопроса входят экспрессивные компоненты, такие как усиления, которые проявляются посредством гипербол, повторов, кванторов общности, модальные операторы, сложная равнозначность (комплексная эквивалентность), например, «...вы можете спять свою поправку, учитывая предложение снять первую часть предложения в поправке?», где используется модальный оператор, пресуппозицией которого является возможность наряду с явлением сложной равнозначности; «I wonder whether the Minister could just say what it is if it is not a tax increase», используется модальный оператор could и усилением/я/.
Заметным отличием дебатов в РФ можно назвать модальность вежливого побуждения к тому, чтобы ответить на вопрос, дать комментарий, предложить свою версию поправки или зачитать доклад. Самой распространенной лексемой вежливой просьбы выступает лексема «пожалуйста» (например, «Включите, пооїсалуїіста, режим голосования»), грамматическая форма сослагательного наклонения (например, «Уважаемые коллеги, выслушав выступления, я бы хотел ответить...», «Я хотел бы уточнить»), а так же обращение к тому, кому адресуется вопрос (например, «...увалсаемый Александр Викторович! Вы поставили вопрос..».
Характерной особенностью некоторых вопросов, заданных на заседаниях в Новой Зеландии, явилось эксплицитное побуждение предоставить информацию, в которой ответчик должен быть уверен, например, «Does he have confidence in the New Zealand Immigration Service; if so, why?». Подавляющее большинство вопросительных высказываний исключали наличие сослагательного наклонения, побудительной реплики в форме личного обращения к участнику. Основная часть вопросов состояла из побуждения к ответу, которое выражалось в 3-м лице единственного числа, например, «What reports, if any, has she received on the uptake of paid parental leave?», «.Does he still agree that...», либо содержала имплицитное указание на того, кому адресуется вопрос, например, «What recent announcements has the Government made on business tax, and what response has he received?», «Have police Intel units made a difference to policing in New Zealand?».