Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические вопросы создания билингвальной фонологической модели 10
1.1. Теоретические аспекты лингвистических подходов к анализу разноструктурных языков 10
1.2. Понятие лингвистической ошибки в современной научной парадигме 15
1.3. Проблемы билингвизма и методы его исследования 29
Выводы по главе 1 39
Глава 2. Сопоставительное описание билингвальной фонологической модели 41
2.1. Фонология в составе лингвистических дисциплин 41
2.2. Сопоставительный анализ и описание артикуляторно-акустических свойств согласных корейского и русского языков 52
2.3. Сопоставительный анализ и описание артикуляторно-акустических свойств гласных корейского и русского языков 66
Выводы по главе 2 74
Глава 3. Практическое применение билингвальной фонологической модели 76
3.1. Кластерная реализация согласных фонем корейского и русского языков . 76
3.2. Кластерная реализация гласных фонем корейского и русского языков 113
3.3. Методология создания и практическое применение программного продукта на основе предложенной билингвальной фонологической модели 122
Выводы по главе 3 129
Заключение 131
Список литературы 135
Приложения 148
- Понятие лингвистической ошибки в современной научной парадигме
- Сопоставительный анализ и описание артикуляторно-акустических свойств согласных корейского и русского языков
- Кластерная реализация согласных фонем корейского и русского языков
- Методология создания и практическое применение программного продукта на основе предложенной билингвальной фонологической модели
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена неослабевающим
интересом лингвистов к проблемам языковых контактов и явлению
субординативного билингвизма; недостаточной лингвистической
разработанностью фонологических вопросов, решение которых могло бы быть использовано в теории и практике овладения неродным языком; отсутствием лингвистического конвергентного описания фонологической базы данных контактирующих языков (в нашем случае корейского и
русского), необходимой в дальнейшем для создания фонологических обучающих моделей.
Успех любого лингвистического исследования зависит не только от
теоретической базы – важен выбор того или иного пути описания
фонологических систем с точки зрения их прикладного значения.
Лингвистические основы преподавания иностранных языков, в том числе и
русского языка как иностранного, предполагают обучение фонологии и
нормативному произношению. Необходимость подкрепления существующей
практики преподавания русского языка как иностранного сведениями из
лингвистической теории и типологии прежде всего касается его
фонологического аспекта. Прибегнув к анализу теоретических основ звукового строя каждого из языков, находящихся в контакте, можно проследить закономерности появления интерферентов и глубже понять механизм функционирования неродного языка через стадию ошибочных речевых произведений, представляющих собой не только живую повседневную реальность, но и важный объект исследования для теоретической лингвистики. Термин «механизм» употреблен вслед за Н.И. Жинкиным, который широко использовал его в своем исследовании «Механизмы речи» [Жинкин, 1958].
Предложенное нами теоретическое сопоставительное описание
контактирующих фонологических систем корейского и русского языков вносит определенный вклад в понимание речевой деятельности корейца, изучающего русский язык. Это позволит вооружить преподавателя-практика инструментом для нивелирования ошибок учащихся и поднять лингводидактику на новый уровень.
Объектом исследования являются фонологические системы корейского и русского языков.
Предмет исследования – сопоставительная база кластеров согласных и гласных фонем и их аллофонов корейского и русского языков.
В основу исследования положена гипотеза о том, что лингвистическое описание кластерной базы фонем и их аллофонов контактирующих языков,
создание на ее основе билингвальной фонологической модели с последующим
использованием в лингводидактических целях способствуют: максимальному
соучастию индивидуума в лингвистическом акте осмысления первичной
языковой структуры и в расстановке координат различия двух контактирующих
языков; активизации коры полушарий головного мозга; переконструированию
имеющегося первичного лингвистического опыта; развитию
психосоматической пластичности; исключению иррационального страха, связанного с фонематическими произносительными навыками на неродном языке.
Цель исследования – на основе сопоставительно-типологического
исследования языков и теории языковых контактов выявить, описать и
классифицировать фонемные кластеры, необходимые для создания
билингвальной фонологической модели, способной предупреждать либо ослаблять интерференционные процессы.
В соответствии с поставленной целью решались следующие задачи:
-
проанализировать лингвистическую, психолингвистическую литературу и литературу смежных дисциплин по вопросам, составляющим концептуальную базу исследования;
-
сопоставить особенности консонантных и вокалических систем корейского и русского языков, определить места наиболее ярких контрастов;
-
выявить несоответствия артикуляционных и акустических свойств фонем родного и изучаемого языков;
-
сформировать и описать фонологический банк кластеров контактирующих языков как основу для создания билингвальной фонологической модели;
-
провести анализ пар аллофонов корейского и русского языков по 5 параметрам: полное тождество, формальное тождество, частичное совпадение, несовпадение, отсутствие единицы;
-
представить анализ ошибок, допускаемых корейскими учащимися в русской речи.
Научная новизна заключается в формировании и описании банка
фонемных кластеров на основе сопоставительного анализа консонантных и
вокальных систем контактирующих языков, который использован для создания
билингвальной фонологической модели обучения русскому языку как
иностранному. Дается определение билингвальной фонологической модели и
ее базовый компонентный состав. Впервые на базе билингвальной
фонологической модели разработан национально-ориентированный
компьютерный фонологический тренажер.
Теоретическая значимость. Результаты проведенного исследования вносят вклад в теорию языковых контактов, а также в общее и частное языкознание. Полученные результаты могут быть использованы при разработке фонологических программных продуктов, в теории лингводидактических и фоноскопических исследований, в теории описания методологии исследования субординативного билингвизма на основе сопоставительного, сравнительного, контрастивного и конфронтативного анализов при моделировании языковой активности на неродном языке.
Практическая значимость заключается в том, что полученные в ходе
теоретического, эмпирического и экспериментального исследования
результаты могут быть использованы в создании системы автоматизированного обучения фонологии корейского и русского языков на основе разработанной билингвальной фонологической модели с учетом сопоставительного, сравнительного, контрастивного и конфронтативного анализов при изучении неродного языка. Результаты работы могут быть использованы в постановочном (вводно-фонетическом), корректировочном, сопроводительном курсах русского языка для любого инофона, вступающего в контакт со структурой неродного языка.
Теоретической и методологической базой исследования послужили работы отечественных и зарубежных авторов:
1) исследования по классической и сопоставительной филологии И.А. Бодуэна де Куртенэ [Бодуэн де Куртенэ, 1894], Е.Д. Поливанова
[Поливанов, 1928; Поливанов, 1935], А.А. Реформатского [Реформатский, 1970], Э. Сепира [Сепир, 1993], А.А. Холодовича [Холодович, 2014], Л.В. Щербы [Щерба, 1912; Щерба, 1915; Щерба, 1947; Щерба, 1957], N. Chomsky, M. Halle [Chomsky, Halle, 1968];
-
лингвистическая литература по языковым контактам, контрастивной лингвистике и типологии В.Д. Аракина [Аракин, 2005], У. Вайнрайха [Вайнрайх, 1979], В.А. Виноградова [Виноградов, 2003], В.Ю. Розенцвейга [Розенцвейг, 1972];
-
исследования в области интерференции и интерязыка В.А. Виноградова [Виноградов, 2003], Н.Н. Рогозной [Рогозная, 2012], S.P. Corder [Corder, 1971; Corder, 1981], S. Gass, L. Selinker [Gass, Selinker, 2008], W. Nemser [Nemser, 1971];
-
нейролингвистические, психологические, психолингвистические, лингводидактические и когнитивные исследования по проблемам мышления и речи, а также усвоения второго (неродного) языка В.А. Аврорина [Аврорин, 1975], Е.Л. Бархударовой [Бархударова, 2011; Бархударова, 2012], Л.С. Выготского [Выготский, 1956], А.А. Залевской [Залевская, 2000; Залевская, 2009], И.А. Зимней [Зимняя, 1991], А.А. Леонтьева [Леонтьев, 1970], А.Н. Леонтьева [Леонтьев, 1959], А.Р. Лурии [Лурия, 1979], Г.И. Тунгусовой [Тунгусова, 2000], S. Ervin-Tripp [Ervin-Tripp, 1974];
-
собственно фонетические исследования Р.И. Аванесова [Аванесов, 1956], О.А. Артемовой [Артемова, 1995], Н.Б. Битехтиной, Л.Л. Буланина, В.Н. Климовой [Битехтина, Буланин, Климова, 2011], Л.В. Бондарко, Л.А. Вербицкой, М.В. Гординой [Бондарко, Вербицкая, Гордина, 1991], Ж.В. Ганиева [Ганиев, 2012], В.К. Журавлева [Журавлев, 2004], Л.Р. Зиндера [Зиндер, 1979], Л.Л. Касаткина [Касаткин, 1999], В.Б. Касевича [Касевич, 1983], С.А. Кодзасова, О.Ф. Кривновой [Кодзасов, Кривнова, 2001], М.И. Матусевич [Матусевич, 1959], Л.Г. Любимовой [Любимова, 1982], И.В. Одинцовой [Одинцова, 2011], Ф.И. Панкова, Е.Л. Бархударовой [Панков, Бархударова, 2004], М.В. Панова [Панов, 1979; Панов, 2007], Я.Н. Скрипник,
Т.М. Смоленской [Скрипник, Смоленская, 2010], Л.В. Щербы [Щерба, 1957], D. Jones [Jones, 1967], Ch. Hockett [Hockett, 1955];
6) лингвистические исследования по фонологии корейского языка (Бэ
Джу Чхэ (яЦ^МІ) [Бэ Джу Чхэ, 2003], В.В. Грязновой [Грязнова, 2012],
З.И. Есиной и соавт. [Есина и соавт., 2012], Им Хын Су [Им Хын Су, 1990],
Д.И. Капарушкиной [Капарушкина, 2016], Ким Гон Сук (^ ?Л^т) [Ким Гон Сук,
2003], Ким Ён Чхун [Ким Ён Чхун, 1998], Ф.З. Кима [Ким, 1961];
Л.Р. Концевича [Концевич, 2001], Ли Иксоп, Ли Санок, Чхэ Ван [Ли Иксоп, Ли
Санок, Чхэ Ван, 2005], Ли Хо Ёнг (^Ж<$) [Ли Хо Ёнг, 2003], Ю.Н. Мазура
[Мазур, 1960; Мазур, 2004], Т.Л. Николаевой [Николаева, 2005], Пак Хэ Ок
(и><5|14) [Пак Хэ Ок, 2002], Чой Ян Сун [Чой Ян Сун, 2007], Ho-Min Sohn [Но-
Min Sohn, 2001], Jae Jung Song [Jae Jung Song, 2006];
7) сопоставительные исследования по фонетике и фонологии
СИ Бернштейна [Бернштейн, 1975], Л.П. Бондаренко, В.Л. Завьяловой, Е.В. Уютовой, М.О. Пивоваровой, И.А. Киритовой, Ю.В. Белоножко [Бондаренко, Завьялова, Уютова, Пивоварова, Киритова, Белоножко, 2007], И.М. Логиновой [Логинова, 1992; Логинова, 2002; Логинова, 2017], Е.Д. Поливанова [Поливанов, 1928], Н.Н. Рогозной [Рогозная, 2016; Рогозная, 2017; Рогозная, 2018], Л.В. Шим [Шим, 2008].
Для решения поставленных задач применялись следующие методы: теоретико-лингвистический, включающий анализ лингвистической, психолингвистической, психологической и другой литературы, с последующим обобщением полученных результатов и выводами; описательный, включающий описание консонантных и вокальных систем корейского и русского языков; сравнительный и сопоставительный анализы фонологических систем корейского и русского языков, контрастивный, конфронтативный методы; эмпирический метод (основанный на сборе материала и его последующей интерпретации); статистический метод; математический метод построения фонологического тренажера. Использованные методы иллюстрируют конвергентный подход к лингвистическому исследованию.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
при исследовании отклонений фонологического уровня в речи на неродном языке необходимо привлекать сопоставительные данные родного и изучаемого языков, объясняя результаты интерференции их взаимодействием. Эффективность предложенной сопоставительной модели обусловлена всесторонним билингвальным фонологическим анализом;
-
количество фонем и аллофонов, а также их соответствий/несоответствий в корейском и русском языках исчисляемо;
-
сопоставленные пары аллофонов корейского и русского языков для нивелирования ошибок должны быть проанализированы по 5 параметрам: полное тождество, формальное тождество, частичное совпадение, несовпадение, отсутствие единицы;
-
билингвальная фонологическая модель выступает как средство углубления познания скрытых механизмов речевой деятельности и способна прогнозировать поведение языковых единиц на фонемном уровне.
Достоверность полученных данных обеспечивается всесторонним анализом необходимого количества специальной литературы по проблематике темы диссертации, использованием современных методов исследования и выводами, полученными в ходе работы.
Апробация материалов диссертации проводилась на научных и научно-
практических конференциях Иркутского национального исследовательского
технического университета (2013–2016), VII Международной научной
конференции «Русский язык в языковом и культурном пространстве Европы и Мира: Человек. Сознание. Коммуникация. Интернет» (Варшава, Польша, 5– 9 мая 2016), V Конгрессе РОПРЯЛ «Динамика языковых и культурных процессов в современной России» (Казань, 4–8 октября 2016).
Основные положения работы заслушаны и обсуждены на семинарских занятиях аспирантов, заседаниях кафедры русского языка и межкультурной коммуникации международного факультета ФГБОУ ВО «Иркутский национальный исследовательский технический университет».
По теме диссертации опубликовано 6 работ, из них 3 – в рецензируемых
научных журналах, включенных Высшей аттестационной комиссией
Министерства образования и науки Российской Федерации в перечень изданий,
рекомендуемых для опубликования основных научных результатов
диссертации на соискание ученой степени кандидата наук.
Структура работы. Диссертация изложена на 207 страницах, состоит из введения, трех глав и выводов по ним, заключения, списка литературы, содержащего 158 наименований, 31 из которых на иностранных языках, и приложений. Иллюстративный материал представлен 56 таблицами и 9 рисунками.
Понятие лингвистической ошибки в современной научной парадигме
В этом параграфе рассматривается понятие «лингвистическая ошибка». Выбор термина объясняется тем, что лингвистическая ошибка находится в поле структурной организации языка, тогда как языковая ошибка заключается в системе, если в ней появляются ошибки – система рушится, что недопустимо. Языки прежде всего отличаются друг от друга структурой, которая накладывается на систему, представляющую каркас. Система любого языка представлена лингвистическими ярусами, наличие которых существует в каждом языке, именно поэтому языки похожи. Структура каждого языка структурирована по-разному и этим они отличаются друг от друга, а система – одинакова, поэтому природа лингвистической ошибки объясняется структурными особенностями каждого из языков, его функциональной стороной – речью [Рогозная, 2012].
Теория лингвистической ошибки до сих пор остается загадочной и непонятной. Существующий термин можно воспринимать многозначно: ошибка фонетическая, ошибка лексическая, ошибка синтаксическая, ошибка носителя языка или иностранца, ошибка, связанная с лингводидактикой или психолингвистикой, и др.
Многие ученые, рассматривая феномен ошибки, пытались найти выход из создавшегося положения и работали над совершенствованием лингвометодики. Анализ ошибок далеко шагнул за пределы аудитории и стал интересовать исследователей в плане создания классификации ошибок разных уровней. Этим занимаются не только лингвисты, но и психологи, психолингвисты, методисты, однако полной, отвечающей всем требованиям классификации ошибок до сих пор не существует. Процесс работы над анализом ошибок и поиск адекватных методов их предупреждения нашел отражение в научной литературе и имеет основополагающее значение для лингводидактики и других областей научного познания, а именно:
педагогики – B.C. Аванесов [Аванесов, 1994], Ю.К. Бабанский [Бабанский, 1989], М.Е. Брейгина [Брейгина, 2000], Е.А. Быстрова, С.И. Львова, В.И. Капинос [Быстрова, Львова, Капинос, 2004], Н.В. Елухина, Е.В. Тихомирова [Елухина, Тихомирова, 1998], С.С. Пашковская [Пашковская, 2010];
психологии – Л.С. Выготский [Выготский, 1956], Н.И. Жинкин [Жинкин, 1958], А.А. Леонтьев [Леонтьев, 1970], Л.М. Шварц [Шварц, 1941];
психолингвистики – Т.В. Ахутина [Ахутина, 2002], И.А. Зимняя [Зимняя, 1991], Л.В. Попова [Попова, 2011], С.Н. Цейтлин [Цейтлин, 1982], S.P. Corder [Corder, 1971]; лингвистики – В.Г. Костомаров [Костомаров, 1976], О.Д. Митрофанова [Митрофанова, 1976], Н.Н. Рогозная [Рогозная, 2001], Л.В. Щерба [Щерба, 1957], S. Ervinripp [Ervinripp, 1974], R. Lado [Lado, 1964].
Как видно из вышесказанного, существует несколько подходов к описанию понятия «ошибка», но это не приближает к решению вопроса о ее нивелировании и предупреждении.
Сегодня уже доказано, что появление ошибок, интерферентов на неродном языке не является случайным [Залевская, 2000; Виноградов, 2003; Рогозная, 2003]. Самая исчерпывающая классификация лингвистических ошибок представлена шестью наименованиями: на графическом, на фонетическом, на грамматическом, на лексическом, на синтаксическом, на прагматическом уровнях [Рогозная, 2001].
В «Словаре русского языка» С.И. Ожегова понятие «ошибка» определяется как «неправильность в действиях, мыслях» [Ожегов, 1984, с. 430]. «Словарь современного русского литературного языка» трактует ошибку как «1. Неправильность, погрешность в действиях, суждениях, мыслях. 2. Неверное написание слова» [Словарь…, 1959, с. 1826].
В трактовке «Философского энциклопедического словаря», ошибка – несоответствие между двумя группами объектов, один из которых является эталоном (грамматическое правило; правильный ответ на задачу; решение, которое привело бы к желаемому результату), а второй – чем-то, имеющим место в действительности. Ошибки встречаются во всех сферах человеческой деятельности. Для анализа ошибок измерений разработаны теория вероятности и статистика. Философы с древних времен размышляли о том, что такое безошибочное знание, т. е. истина, и почему возникают ошибочные суждения. Философы-материалисты и философы-идеалисты решали этот вопрос по-разному. Одни с большим доверием относились к данным, полученным опытным путем, другие же – к умозрительным размышлениям. Однако и среди тех, и среди других были агностики, полагавшие, что познание в принципе недостоверно.
Ошибки есть не только в философии, но и в логике, математике, медицине и других науках. Разные направления научного познания дают представление о «человеческой ошибке». Например, логические ошибки – ошибки, связанные с нарушением в содержательных мыслительных актах законов и правил логики, а также с некорректным применением логических приемов и операций. В логике рассматриваются различные виды логических ошибок, возникающие в процедурах определения и деления понятий, в дедуктивных и индуктивных выводах, в доказательстве и т. п. [Философский…, 1983, с. 321].
Иной ракурс показан в понятии врачебная ошибка. Под врачебной ошибкой принято считать добросовестное заблуждение врача, имеющее в своей основе несовершенство современной науки, незнание или неспособность использовать имеющиеся знания на практике. Не являются врачебными ошибками действия врача, вызванные небрежностью, халатностью, невежеством [Биомедицинская…, 2011, с. 84].
Одним из разделов математической статистики является теория ошибок, которая посвящена построению уточненных выводов о численных значениях приближенно измеренных величин, а также об ошибках измерений. Различают три вида ошибок:
1) промахи – ошибки, являющиеся результатом низкой квалификации лица, производящего измерения, его небрежности или неожиданных сильных внешних воздействий на измерения. Промахи приводят к очень большим по абсолютной величине ошибкам;
2) систематические ошибки являются следствием влияющих на измерение эффектов, действие которых не распознано и не устранено (пример: луч света при прохождении сквозь атмосферу Земли преломляется, и путь его искривляется. Вследствие этого эффекта измеряемая высота светил над горизонтом всегда больше истинной высоты);
3) случайные ошибки являются следствием причин, влияние которых невозможно или очень трудно учесть (например, сейсмические толчки, температурные эффекты, психологическая настроенность наблюдателя, колебания атмосферы) [Агекян, 1972, с. 101]. Анализ вышеприведенных представлений об ошибках в разных областях научного знания свидетельствует о сложном явлении, но общий семантический знаменатель один – это нарушение, несоответствие, заблуждение.
Обратившись к «Словарю-справочнику лингвистических терминов» Д.Э. Розенталя и М.А. Теленковой, находим толкование речевой ошибки с позиции носителя языка: «речевая ошибка – это ошибка, связанная с неверным или не с самым удачным употреблением слов или фразеологизмов» [Розенталь, Теленкова, 1985]. В качестве основных причин речевых ошибок авторы указывают на непонимание значения слова; лексическую сочетаемость; употребление синонимов; употребление омонимов; употребление многозначных слов; многословие; лексическую неполноту высказывания; новые слова; устаревшие слова; слова иноязычного происхождения; диалектизмы; разговорные и просторечные слова; профессиональные жаргонизмы; фразеологизмы; клише и штампы. Как видно из приведенной дефиниции, определение очень общее и пользоваться им в практических целях невозможно.
В энциклопедическом словаре-справочнике «Культура русской речи» под редакцией Л.Ю. Иванова и др. представлен перечень (разновидности) ошибок, включающий в себя:
ошибки акцентологические;
ошибки в выборе порядка слов в предложении;
ошибки в построении предложений с однородными членами;
ошибки в построении простого предложения;
ошибки в построении сложного предложения;
ошибки в построении сложного синтаксического целого
Сопоставительный анализ и описание артикуляторно-акустических свойств согласных корейского и русского языков
В данном параграфе представлен подробный сопоставительный анализ согласных фонем корейского и русского языков, в ходе которого был использован метод наложения фонологических сетей, а также детально описана акустическая сторона согласных фонем исследуемых языков.
Существующий огромный поток информации в области изучения фонологии пока не приближает к пониманию проблемы функционального описания фонологического корпуса языков и построению адекватной модели создания фонологических продуктов, способных интенсифицировать процесс овладения любым иностранным языком.
В связи с вышеизложенным, предлагаем кластерный подход к решению данной задачи. Сегодня считается, что количество аллофонов до конца не определено: многими исследователями признается их количество неисчисляемым, но некоторыми – исчисляемым. Несмотря на широкий диапазон аллофонов одной фонемы, носитель языка всегда в состоянии распознать тот или иной аллофон, , иное дело – иностранец. Например, в слове молоко содержится три аллофона одной фонемы о – ъ, , о, носитель языка легко распознает в них данную фонему, иностранец не может распознать их как фонему о , реализующуюся в вышеуказанных аллофонах и верно расставить фонематические акценты. В этом случае следует упомянуть об омонимии аллофонов в лингвистическом кластере, которая может наблюдаться в составе гласных и согласных, например в словах луг – лук (лук – лук) [Рогозная, 2018], данное явление не рассматривается в работе. Прежде чем приступить к подробному анализу фонем исследуемых языков, следует отметить, что, как уже было сказано выше, корейский и русский – это типологически разные языки: русский – флективный, синтетический, корейский – агглютинативный, сингармонический.
Русский язык относится к восточной группе славянских языков, принадлежащих к индоевропейской семье. Отнесение корейского языка к какой-либо семье вызывает споры у ученых до сих пор. Пытались связать его генетическое родство, сопоставляляя с дравидийскими, японским, китайским, монгольским, алтайскими языками. Большинство исследователей относят его к изолированным языкам, однако некоторые считают его частью урало-алтайской языковой семьи (этой гипотезы мы и придерживаемся в данной работе). Подтверждением последнего является тот факт, что фонологические системы современных алтайских языков и корейского языка имеют ряд общих свойств и черт:
1) консонантизм – ограничения на встречаемость фонем в позиции начала слова, тенденция к ослаблению в начальной позиции, ограничения на сочетаемость фонем;
2) отсутствие фонологически значимого силового ударения;
3) склонность к установлению сингармонизма различных типов, компрессия и упрощение сочетаний, приводящие к уменьшению длины корня.
Именно фонологические характеристики свидетельствуют о родстве корейского и алтайских языков.
Для создания фонологической билингвальной модели необходимо сопоставить артикуляционные и акустические характеристики фонем исследуемых языков.
Основным фактором при образовании согласных в корейском и русском языках является артикуляция активного органа, создающего при сближении с пассивным ту или иную преграду для выхода воздушной струи.
Классификационная таблица согласных строится так, чтобы учесть все возможные варианты артикуляций [Щерба, 1915]. Первый признак, который положил Л.В. Щерба в основу своей классификационной таблицы – это определение согласных по активному действующему органу, создающему преграду для выхода воздушной струи (губные, переднеязычные, язычные, гортанные согласные).
Второй классификационный признак – способ действия активного органа (смычка, щель, дрожание).
Третий признак, который учитывается при построении классификации согласных – это участие голоса. Если на протяжении артикуляции согласных голос отсутствует, образуются глухие согласные; при наличии голоса – звонкие.
В основе классификации согласных русского языка лежит теория Л.В. Щербы [Щерба, 1915], однако с точки зрения функции мы предлагаем считать, что количество согласных фонем в русском языке равно количеству их графем, а число их аллофонов равно их функции в речи, на основании чего выделяем 21 согласную русскую фонему вместо 36 [Рогозная, Хламов, Заманстанчук, 2016].
В системе согласных фонем корейского языка представлено 19 согласных фонем и 2 полугласные. В работе мы опираемся на исследование корейских лингвистов Ли Иксоп, Ли Санок, Чхэ Ван, описавших фонологические явления в монографии «Корейский язык: история и состояние» [Ли Иксоп, Ли Санок, Чхэ Ван, 2005].
С целью выявления полей возможной интерференции в области звукоупотребления мы воспользовались методом наложения «фонологических сетей» корейского и русского языков в области консонантизма (Таблица 3). Впервые этот метод был использован Н.Н. Рогозной в «Лингвистическом атласе нарушений в русской речи иностранцев» [Рогозная, 2001]. Мы применили его для сопоставительного анализа фонем корейского и русского языков. Такое «наложение» помогает выявить несоответствия в наборе фонем и определить, какие фонологические единицы порождают интерференцию.
Как видно из таблицы, в корейском и русском языках существенны различия по образованию губных согласных. Так, в русском языке имеется разделение губных согласных на губно-губные и губно-зубные, а для корейского языка губно-зубная артикуляция не характерна (отсутствуют фонемы в ф ).
В корейском языке нет противопоставления по признаку глухости/звонкости, это означает, что корейцы не различают п и б , т и д , к и г , с и з . В позиции между гласными или сонорными и гласными звуками глухие корейские согласные озвончаются, звонкие согласные выступают как аффрицированные взрывные аллофоны. Они не являются самостоятельными фонемами, поэтому озвончение в корейском языке не имеет смыслоразличительной функции. Однако существует противопоставление трех рядов взрывных согласных и аффрикат: слабых (ненапряженных, ровных), придыхательных (аспирированных) и сильных (напряженных, глоттализованных). Корейские фонемы в этих рядах являются самостоятельными. Для русских студентов проблематично различать три ряда корейских согласных: ы - ш - и, с - ее – Е ; х - хх - ; н - ті - =i, что может привести к ошибкам в таких словах, как & [tal] (луна), Ш [thal] (маска), Ш [Гal] (дочь).
Корейские согласные щелевые фонемы делятся по степени напряженности на сильные и слабые. В отличие от русского языка, в котором представлено 9 щелевых фонем, в корейском их только 3. В начальной позиции корейский слабый щелевой согласный s произносится с сильной аспирацией, в интервокальной позиции аспирация почти исчезает, в отличие от других слабых, s не озвончается и всегда произносится как глухой; в корейском языке нет фонемы з .
В русском языке отсутствует такая фонема, как заднеязычный сонорный .
Говоря о «двуликой» фонеме l/r , необходимо отметить, что в корейском языке в интервокальной позиции реализуется фонема r , а в конечной позиции – l . Эти две фонемы не противопоставлены друг другу как самостоятельные, а являются аллофонами, вот почему корейцы их не различают в русском языке.
Для русского языка является нормой стечение четырех или пяти согласных в начале, середине либо в конце слова (бодрствовать, встречать, ответственность), до семи-восьми – на стыках слов (страсть к чтению, готовность к встрече), тогда как в корейском такое сочетание согласных противоречит правилам корейской фонологии, а именно гармонии гласных.
Для определения места возникновения возможной интерфенции необходимо произвести подробный артикуляторно-акустический анализ фонем корейского и русского языков. Говоря на родном языке, мы не осознаем движения речевых органов в силу бессознательности моторной программы своего высказывания. Иностранные учащиеся, лингвистическое сознание которых сформировалось в монолингвальной языковой среде, включаясь в вводно-фонетический курс, связывают презентуемый на слух эталон изучаемого языка с тем, что подсказывает им их языковой опыт.
Кластерная реализация согласных фонем корейского и русского языков
В этом параграфе дается понятие кластера и, в частности, лингвистического фонемного кластера, рассматриваются 5 параметров, с помощью которых проводится конвергентно-аллофонное преобразование фонем. Создана модель описания фонологического кластера.
Как уже упоминалось выше (см. 2.1.), под кластером нами понимается объединение в подсистему нескольких однородных языковых элементов, которое может рассматриваться в качестве самостоятельной гиперединицы, обладающей определенными характеристиками и функцией [Рогозная, Хламов, Заманстанчук, 2016]. В системном понимании лингвистический фонемный кластер – это аттрактор, втягивающий в себя совокупность необходимых единиц и их элементов, представленных графемой, фонемой и парадигмой аллофонов [Рогозная, 2018]. Функции фонемы обозначены в аллофонах. Для примера на приведенной ниже схеме представлен кластер русской фонемы а (Рисунок 6).
Изучающий иностранный язык сталкивается не только с абсолютными его отличиями от родного языка (в виде фонем), но и с другими особенностями (аллофоны), имеющими следующие параметры:
полное тождество – Я1 = Я2. Необходимо учитывать специалистами при сопоставлении фонологических систем родственных языков (например, русский, украинский, белорусский; корейский и какой-либо язык алтайской группы);
формальное тождество – Я1 Я2. Две сопоставляемые единицы языков совпадают формально, имея разную природу (как функциональную, так и артикуляторно-акустическую), например, лабиализованные аллофоны фонем корейского и русского яыков p и П п . Лабиализация в корейском, как и в русском языке, происходит перед огубленными фонемами o и u , но у русского аллофона обнаруживается более широкая функция, п произносится в любом слоге, тогда как корейская p ограничивается началом лексемы;
частичное совпадение – Я1 Я2 или Я1 Я2. Определяется у единиц, которые в какой-то определенной функции совпадают, но одна из них обладает большим или меньшим количеством разнообразия. Например, аллофоны фонем корейского и русского языков p и П п , когда корейский p произносится только в позиции начала слова, а русский п - перед гласными а, ы, ъ, и твердыми сонорными согласными вне зависимости от позиции в слове. Следовательно, функция русского аллофона шире - Яі Я2;
несовпадение - Я\ Ф Я2. Примером могут служить кластеры гортанной корейской согласной h и русской заднеязычной фонемы х , которые раскрывают как частичное совпадение фонем, так и несовпадение реализаций аллофонов, проявляющееся в том, что гортанная h образуется в результате трения воздушной струи о стенки гортани. Следовательно, корейская щелевая h не совпадает не только по месту образования с русской х , при артикуляции которого щель создается за счет сближения задней части спинки языка с мягким небом, но и по количеству функций аллофонов фонемы;
отсутствие единицы - Я\ - 0; 0 - Я2. В системе одного из сопоставляемых языков отсутствует единица, что предопределено структурой любого языка.
Предложенная Н.Н. Рогозной подробнейшая схема лингвистического анализа наглядно, полно, не противоречиво позволяет осуществлять функционально-аналитический подход в теоретических фонологических изысканиях. Она проста и надежна, сегодня ей широко пользуются лингвисты (И.М. Логинова и ее ученики). Мы в свою очередь успешно используем данную схему в своих изысканиях, признавая ее удобство и представляющую исчерпывающую характеристику в целях сопоставительного описания.
В ходе исследования разработан алгоритм создания лингвистической модели описания контактирующих языковых систем, состоящий из 5 блоков:
1) сравнительный анализ лингвистических систем (см. гл. 2);
2) кластерная лингвистическая характеристика языковых элементов;
3) сопоставительный анализ языковых единиц;
4) конвергентно-дивергентное аллофонное преобразование фонем;
5) описание и создание на основе предложенной лингвистической модели исчерпывающий достоверный алгоритм описания и анализа лингвистической ошибки, возникающей при языковом контактировании в речи иноязычных обучающихся.
В параграфе в качестве иллюстративного материала представлены сопоставительные таблицы фонологических кластеров согласных фонем корейского и русского языков, отражающие типичные случаи возникновения лингвистических нарушений в РРК (ы p и П п , - и Б б , - и В в , - и Ф ф , A s и С с , - и З з , - и Ш ш , - и Ж ж , A t и Ч ч , ЕЕ r/l и Р р , ЕЕ r/l и Л л , з h и Х х ). Полная сопоставительная база кластеров согласных фонем в интерпретации лингвистической фонологической модели приведена в Приложениях 3-21, таким образом описан весь банк данных согласных фонем. В левой части таблиц расположен сопоставительный материал родного языка (в данном случае корейского) в правой - изучаемого (русского), согласно предложенной модели.
В таблице 7 представлен иллюстративный материал сопоставительного кластера губных согласных фонем корейского и русского языков ы р и П п .
Как видно из таблицы, фонемный кластер корейского состоит из 6 аллофонов, русского языка из 7 аллофонов. Позиций, в которых они формально совпадают, насчитывается только 2.
На основании данной таблицы возможно не только лингвистическое прогнозирование ошибок в РРК в случае отсутствия единицы в одном из языков, но и их точная констатация.
Конвергентно-дивергентное аллофонное преобразование корейской фонемы p и русской п , а именно распределение их аллофонов по 5 параметрам, представлено в таблице 9.
По сути, по замечанию Н.Н. Рогозной, мы имеем дело с практической фонологией, которая без лингвистической теории не мыслима, а без практической ориентации - мертва [Рогозная 2018].
Как уже было отмечено выше (см. 2.2.) корейский и русский языки типологически разные, они относятся к разным языковым семьям, поэтому параметр «полное тождество» фонем и аллофонов отсутствует при сопоставлении этих пар языков. Параметр «частичное тождество» выделен на основании того, что у русских аллофонов обнаруживается более широкая функция: п и п произносятся в слове в любом слоге, тогда как корейские р и р ограничиваются началом лексемы.
Таким образом, на примере описанных в кластере фонем ы р и П п представлены фоноференты, связанные с недодифференцированностью в области русского консонантизма, а именно неразличением губно-губной и губно-зубной артикуляции, в связи с чем проявляется смешение фонем п - ф : фотоа[ф]арат (фотоаппарат), зоо[ф]арк (зоопарк), ша[ф]ка (шапка), прос[ф ]ект (проспект) и т. п.
В таблице 10 описан фонемный кластер губной согласной русской б и отсутствие ее аналога в корейском языке.
Методология создания и практическое применение программного продукта на основе предложенной билингвальной фонологической модели
В параграфе представлена методология создания и практическое применение программного продукта, его основные функции, характеристики и параметры.
По мнению Е.Л. Бархударовой, «… достаточно часто курсы русской фонетики для иностранцев строятся в основном с учетом наблюдений над «отрицательным» материалом, существующими отклонениями в акценте. Данные сопоставительной фонетики учитываются фрагментарно или не учитываются совсем. Иными словами, принимается во внимание лишь позиция слушающего, что может привести и на практике нередко приводит к ошибочной интерпретации особенностей иностранного акцента в русской речи» [Бархударова, 2015, с. 141].
Усвоение иностранного языка требует на определенном этапе (и лучше на раннем) сознательного понимания систем контактирующих языков. Если мы дадим инофону не понимание различий структур Я1 и Я2, а только серию моделей для усвоения, то увидим, что он, не пройдя через осознание структуры родного языка, усвоит ее неким образом, но это выльется в чисто механический перенос на изучаемый язык с массой издержек в виде, с одной стороны, интерференции, с другой – акцента (так как акцент локализуется в коре головного мозга слушающего, а интерференция – говорящего). Если же мы дадим возможность осознать, проанализировать и обобщить разность функционирования единиц Я1 и Я2, то сможем выстроить стратегию овладения неродным языком. Без помощи учителя или продуктивных образовательных моделей изучающий другой язык все равно будет воспринимать его через призму своего актуализированного знания родного. И если эту способность можно сформировать целенаправленно, и она получит право на существование, то не лучше ли поскорее взять это на вооружение. Система иностранного языка не может быть самостоятельно встроена учащимся в систему родного языка. Обе системы обязательно контактируют, поэтому необходимо попытаться построить модель активного управления данным процессом на основе лингвистического сопоставительного анализа. Это даст свободу оперирования системой, формами и структурой.
Предложенное описание функционирования билингвальной модели предполагает возможность осмысления структур Я1 и Я2, а также активного контроля полученных знаний с помощью ФТ.
Под билингвальной моделью обучения мы понимаем национально-ориентированный программный продукт, позволяющий на основе сравнительных, сопоставительных, контрастивных и конфронтативных данных, обеспечить учащемуся проведение детального анализа несовпадающих единиц структур Я1 и Я2, ускорить процесс обучения и усвоения материала.
Целью данного исследования являлось выявление, описание и классификация фонемных кластеров, необходимых для создания ФТ.
Фонологический тренажер обладает следующими функциями:
открытости (для внесения преподавателем личного материала);
интерактивного тренинга для студентов с возможностью создания индивидуальных траекторий обучения;
настройки тренажера на различные языковые группы;
контроля усвоения материала;
взаимодействия с носителями языка;
поиска информации;
синхронизации;
формирования личной среды обучения индивидуума.
Структура и функции фонологического тренажера представлены на рисунке 7.
Необходимость создания ФТ обусловлена следующим:
созданием условий для максимального учета индивидуальных образовательных возможностей и потребностей обучающихся, широкого выбора содержания, форм, темпов занятия;
дополнением учебного курса новыми образовательными элементами, обеспечивающими большую наглядность и оперативность в работе с учебными материалами;
учебно-методическим сопровождением учебного предмета, возможностью использования ФТ как для подготовки, так и для реализации курса обучения;
организацией учебных занятий, возможностью использования ФТ в разных моделях учебной деятельности (аудиторной, проектно-групповой, самостоятельной работах);
осуществлением различных видов контроля (усвоения учебного материала, умений, навыков).
Все это послужило основанием для решения следующих задач:
формирование блока учебных фонологических материалов в виде необходимого количества уроков;
создание интерактивных сценариев учебных занятий с использованием артикуляторно-акустических моделей в визуально-акустическом и 3D-формате;
проигрывание учебных занятий в режиме самостоятельного тренинга;
самоконтроль и тьюторский контроль усвоения материала;
коррекция индивидуальных заданий по итогам контролирующих программ;
возможность обращения к справочному сопоставительному билингвальному материалу для активизации и коррекции парадигматических данных.
Фонологический тренажер состоит из ряда подсистем, реализующих различные аспекты его функциональности. Подсистемы взаимосвязаны друг с другом и образуют единое пространство для достижения целей, поставленных перед ФТ:
подсистема разработки учебного занятия предназначена для автоматизации процедуры разработки учебного занятия и предоставляет возможности для отбора, выбора и наполнения учебных элементов занятия, определения последовательности проигрывания его блоков, определения реакции ФТ на результаты тестирования обучаемого в виде проигрывания дополнительных учебных элементов;
подсистема проигрывания учебного курса предназначена для аудиторного (с тьютором) и самостоятельного изучения материала учебного курса дисциплины и предоставляет возможности для выбора учебного занятия, прослушивания и просмотра учебных элементов занятия (пошагово или выборочно), записи и воспроизведения (в том числе и параллельного) обучающимися речевых фрагментов собственной речи и аллофонов;
подсистема тестирования предназначена для оценки уровня усвоения обучающимися материала учебных занятий и предоставляет возможности для самотестирования обучающихся, автоматического тестирования;
база общих данных предназначена для хранения и пополнения данных, используемых в качестве наполнения учебных блоков, и содержит графические данные, в том числе анимированные (обучение написанию графем), акустические данные, статистические данные, текстовые данные, видеоданные.
Главная страница ФТ обладает эффектным оформлением (Рисунок 8), рабочие разделы ФТ спроектированы с расчетом на удобство в использовании и имеют унифицированное оформление (Рисунок 9). Система имеет удобный, интуитивно понятный пользовательский интерфейс, обеспечивающий:
быструю и удобную навигацию;
красочное визуальное структурирование информации;
визуальное отображение информации.