Введение к работе
Актуальность темы исследования. Одним из важнейших атрибутов бытия современного общества является его техногенная составляющая. Усиливается конвергенции техногенного и социального, протекание общественных процессов становится управляемым и утрачивает свой изначально спонтанный характер, увеличивается удельный вес технологически сконструированного культурного продукта. Все большую роль в решении общественно значимых проблем играют социальные технологии.
Вместе с тем, сам по себе феномен социальных технологий остается социологически малоизученным, что ставит перед современным общество множество трудно поддающихся решению вопросов. Кто может выступать в роли субъекта социально-технологического процесса? Как обезопасить социум от манипулятивного потенциала социально-технологического воздействия? Как в условиях бесконтрольного использования технологий связанных с внедрением массовой культуры сохранить традиционно сложившееся культурное наследие? Какие социально-технологические модели позволят добиться большего взаимопонимания между людьми, принадлежащими к культурно различающимся референтным группам? Очевидно, что перечень вопросов на этом не исчерпывается.
Следует признать неготовность общества к столь тотальному вторжению социальных технологий в его жизнедеятельность. Ситуация осложняется тем, что отсутствует правовая база регламентирующая протекание социально-технологических процессов. Социальные технологии не заняли надлежащего им места в качестве предмета теоретической мысли. Не существует достоверных прогностических разработок, раскрывающих перспективы социально-технологической активности и ее вероятностных последствий.
Одновременно можно встретиться и с неоправданным алармизмом связанным с самим фактом существования социальных технологий. Фобии, вызванные применением социальных технологий, не просто мешают совершенствованию последних, но и отбрасывают общество в его развитии. Попытки оказаться от применения социально-технологического инструментария сродни требованию отказа от науки и техники как явлений имеющих свои издержки и побочные эффекты.
Особенно ощутим недостаток социально-технологического присутствия в сфере современной отечественной культуры. Продуманное применение социальных технологий могло бы оказать позитивное воздействие как на развитие культуры страны в целом, так и на ситуацию, связанную с межкультурным взаимодействием, налаживанием и укреплением межкультурного диалога. Существует острая необходимость в достоверных представлениях относительно подхода к выбору средств и методов, способных оптимизировать социокультурную коммуникацию.
Научно обоснованное применение социальных технологий способно не просто выработать толерантное отношение ко всем существующим в настоящее время культурам, но и вызвать к ним живой, неподдельный интерес. Остается социально-технологически неохваченной и сфера миграции, прежде всего в том ее сегменте, который связан с интеграцией мигрантов в местное сообщество. Весьма продуктивными видятся социальные технологии и в решении проблем мультиконфессионализма. В этом смысле социальные технологии в состоянии выполнять самые разнообразные функции, от сохранения самобытности конкретной культуры и до ее презентации внешней социокультурной среде.
Степень разработанности проблемы. В качестве одного из основоположников социологической разработки социально-технологической проблематики можно рассматривать М. Вебера, создавшего концепцию рационально функционирующей бюрократии. Однако свое концептуальное оформление данная проблема получила в теории постиндустриального общества Д. Белла. Последнему удалось не только предложить методологию изучения социально-технологического процесса, но и раскрыть фундаментальную роль социальных технологий в современном цивилизационном развитии.
Большой вклад в исследование принципов социально-технологического действия был внесен теоретиками функционализма (Т. Парсонс, Р. Мертон), представившими рациональное бытие общества как своеобразную социально-технологическую модель. Весьма продуктивные идеи, связанные с технологизацией социального менеджмента, возникли в рамках конфликтологической социологии и получили свое концептуальное оформление в теории «управляемого конфликта» (Л. Козер, Р. Дарендорф). Существенное влияние на исследование механизмов социально-технологического процесса оказала теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса.
Первичная проблематизация социальных технологий в отечественной науке связана с системно-структурными исследованиями (Г. Щедровицкий, Э. Юдин). Особый интерес для современной социологии представляет опыт Г. Щедровицкого, состоящий в поиске новых мыслительно-деятельных коллективных моделей (организационно-деятельностные игры, учебно-деловые игры и т.п.).
Преимущественно технологический характер воспроизводства современной культуры подчеркивается в работах С. Кравченко. Технологическая детерминированность культурной среды раскрывается посредством введения понятия «третьей культуры» (У. Бек), что подчеркивает отсутствие у последней исторической преемственности.
Ю. Яценко исследует психологическое измерение социально-технологического процесса, направленного на межкультурное взаимодействие. Механизма уничтожения межкультурных барьеров подробно описан в трудах Н. Лумана.
Многообразие культуроцентрированных социальных технологий в сфере образования и воспитания рассматривается в исследованиях Л. Гарибовой, Е. Жабатинской, Т. Паштаревой, А. Савостиной, О. Черных, Р. Чумичева. Взаимодействие культур в разрезе практики социального управления проанализировано в работах В. Ивановой и В. Патрушева. Значительный интерес с точки зрения совершенствования социально-технологического процесса представляют данные относительно мотивации межкультурного взаимодействия, полученные П. Бергером, Н. Лукманом, А. Щюцем, а также описание перспектив мультикультурализма у О. Тоффлера.
Разработка концептуально-понятийного аппарата и уточнение гипотез диссертации потребовали привлечения работ ряда отечественных и зарубежных социологов, в числе которых М. Горшков, В. Шляпентох, В. Ядов, С. Фролов, В. Добреньков, Г. Осипов, Л. Ионин, В. И. Курбатов, А. Здравомыслов, Ю. Волков, Ю. Левада, Э. Гидденс, Дж. Хоманс, Р. Арон, У. Томас, Г. Блумер. Конкретный опыт взаимодействия культур посредством социальных технологий на региональном уровне проанализирован в трудах Р. Хунагова, Т. Афасижева, А. Шадже, Р. Ханаху, З. Хуако, С. Ляушевой, Х. Казанова.
Тем не менее, весь массив имеющихся в настоящее социологических знаний по рассматриваемой нами проблеме не может считаться достаточным ни с теоретической точки зрения, ни с точки зрения его практического применения. Любая получаемая в этой сфере информация очень быстро теряет свою актуальность как по причине усложнения социокультурных процессов, так и в силу значительного роста социально-технологического потенциала, а также серьезности тех последствий, которые обусловлены этим ростом.
Объектом исследования являются социальные технологии как феномен жизнедеятельности общества.
Предметом исследования выступает влияние социально-технологического процесса на взаимодействие культур.
Цель исследования состоит в изучении социально-технологического потенциала межкультурного взаимодействия, описании основных культуросодержащих социально-технологических моделей, обнаружении путей оптимизации межкультурного диалога посредством внедрения социально-технологических инноваций. Реализация поставленной цели осуществлялась путем решения следующих задач:
формирования понятийно-концептуальной базы исследования;
выработки социологически продуктивной методологической стратегии;
типологизации социально-технологических практик;
выявления социально-технологических возможностей развития национальных культур;
определения степени эффективности социально-технологических проектов ориентированных на межкультурное взаимодействие;
осуществления диагностики социокультурной толерантности в условиях северокавказского региона;
формирования предложений по повышению эффективности социально-технологических усилий, направленных на сближение культур.
Гипотеза исследования. Одним из факторов дезинтеграции пространства современной российской культуры является недостаточная эффективность применяемых в этой сфере социальных технологий, что обусловлено бессистемностью реализации социально-технологических проектов, а также их рутинностью и недостаточной креативностью. При этом реализуемые социально-технологические программы, как правило, оказываются исключенными из системы обратной связи, что существенно затрудняет определение их продуктивности. Кроме того, низкая результативность социально-технологического процесса в области культуры напрямую зависит от рассогласованности и нескоординированности действий всех субъектов данного процесса.
Методологической и теоретической основой диссертации явилась теория постиндустриального общества Д. Белла, позволившая увидеть в социальных технологиях один из важнейших факторов общественного прогресса. В общетеоретическую часть исследования, на принципах компаративистики, были включены результаты, полученные в рамках различных направлений социально-гуманитарной мысли. Более полному пониманию функционирования социально-технологических механизмов в сфере культуры способствовало обращение к системному подходу, а также использование структурно-функционального и качественного анализа. К разновидностям последнего могут быть отнесенены символический интеракционизм, этнометодология, эвристические элементы теории коммуникативного действия и теории структурации. Совокупное использование указанных методологических принципов позволило обеспечить надежный теоретический фундамент диссертационного исследования.
Эмпирическую базу диссертационного исследования составили результаты опросов, проведенные в ряде регионов Северного Кавказа (2009-2011гг.). Выборочная совокупность опрошенных составила 1630 респондентов. Респондентами выступили представители русского, карачаевского, черкесского, кабардинского и балкарского этносов, а также представители мигрантских сообществ. Кроме того, оценка эффективности культуротранслирующих социальных технологий осуществлялась в различных стратификационных и референтных группах по квотной выборке.
Вторичный анализ социологических исследований представлен данными, полученными социологами Ставрополья в рамках исследовательского проекта «Интеграция вынужденных переселенцев в местное сообщество» (2006-2009гг.), мониторинга Института социологии РАН «Готово ли российское общество к модернизации», статистических сведений, а также контент-анализа центральных и региональных СМИ, мониторинга управленческих решений в сфере культуры и межнациональной политики в Ставропольском крае.
Научная новизна работы состоит в следующем:
осуществлена теоретико-эмпирическая и операциональная интерпретация понятия социальных технологий;
разработана методология исследования социальных технологий в сфере культуры применительно к ситуации современного российского мультикультурализма;
выделена совокупность признаков позволившая создать новую типологическую модель социальных технологий;
социальные технологии проанализированы в качестве инструмента производства и трансляции культурного контента в инокультурную среду;
установлена степень эффективности культуропередающих социальных технологий;
обозначены основные направления деятельности по повышению социально-технологического потенциала в межкультурном взаимодействии.
Исходя из указанных пунктов новизны, на защиту выносятся следующие положения:
1. Сложность социологической интерпретации и операционализации понятия социальных технологий обусловлена не только его многомерностью, но и «пограничной» локализацией между пространствами социального и техногенного, каждое из которых располагает как собственным вокабуляром, так и собственными смыслами. Не существует универсального, по отношению к любой исследуемой проблеме или любой области социальных наук, толкования данного понятия, напротив, речь может идти о необходимости его «реинтерпретации» в случае возникновения новых когнитивных задач. Ускоренные темпы развития научно-технической мысли диктуют необходимость перевода интерпретации понятия социальных технологий в мониторинговый режим.
2. Современные социальные технологии следует рассматривать в концептуальном единстве социальной философии, теоретической социологии, социологических теорий среднего уровня и эмпирической социологии. Имманентная связь социально-технологического процесса со своим объектом предопределяет обращение к концептам и идеям социальной психологии, социальной феноменологии, герменевтики, символического интеракционизма, теории речевых актов, логике смысла и т.п., то есть ко всему тому интеллектуальному ресурсу, который дает представление о природе и механизмах ментальных процессов. Анализ социальных технологий как субъект-объектного взаимодействия, ориентирует на привлечение концептуального аппарата теорий социального менеджмента, теории коммуникативного действия, а также когнитивных принципов, выработанных социологией управления.
3. Упорядочение представлений относительно всего многообразия социально-технологического процесса выступает важнейшим условием включения в арсенал социальной практики инновационных, альтернативных и модернизационных социально-технологических подходов и проектов. Анализ корпуса социальных технологий обеспечивает их необходимую селекцию с точки зрения вычленения тех разновидностей, которые могут быть задействованы в сфере культурного строительства, развития культурного пространства и обеспечения широкого межкультурного взаимодействия.
4. Если в традиционном обществе формирование культуры имело преимущественно спонтанный, независящий от человека характер, то теперь это технологический процесс, подлежащий строгому регулированию и опирающийся на априорные нормативы. Мультипликация социально-технологического процесса как такового обусловила усложнение системы культурного производства, сделало его в большей степени подверженным внешним воздействиям, усложнило диалектику конкурентной борьбы различных технологий в продуцировании и распространении культурного контента. Дальнейшее развитие культуропроизводящих социальных технологий будет осуществляться параллельно и благодаря научно-техническому прогрессу, модернизации общества и широкомасштабному внедрению инноваций.
5. Низкая оценка роли социальных технологий в развитии межкультурного взаимодействия, существующая, как в общественном мнении, так и в экспертном сообществе, позволяет предположить наличие у первых значительного потенциала для собственного развития. Одновременно она говорит о возросших социокультурных потребностях общества, нуждающегося в модернизации при одновременном сохранении собственной идентичности. При этом социальные технологии сыграли и продолжают играть решающую роль в формировании общего, надрегионального, социокультурного пространства россиян, они воспитывают толерантное отношение к иным культурам и их носителям, помогают осуществлять адаптацию социума к процессам глобализации. Благодаря социальным технологиям толерантное отношение к иным культурам, знакомство с их содержанием, демонстрация инокультурной лояльности стали общепринятой нормой, универсальной ценностью, важнейшим условием социальной практики, залогом успешного карьерного роста и общественного признания.
6. Успешность реализации отдельных социально-технологических проектов имеет прямую зависимость от тех тенденций, которые доминируют в обществе. Социальные технологии, при всей их эффективности, являются лишь вспомогательным инструментом коррекции цивилизационного тренда, вводящим последний в некое нормативное русло. Очевидная необходимость изучения передового зарубежного социально-технологического опыта не противоречит критическому отношению к существующим в его рамках объяснительным моделям, не допускающему их механистической экстраполяции на отечественную культурную почву. Более широкое присутствие мультикультуралистской проблематики в художественной практике и информационном пространстве могут стать преградой ее чрезмерной политизации и превращения в предмет безответственных спекуляций. Главные ожидания, связанные с социальными технологиями, выражаются в надежде, что с их помощью возможно будет нормализовать межнациональные отношения, приобщиться к многообразию культурных традиций, адаптировать последние к ситуации, связанной с нарастанием процессов глобализации, сохранить собственную социокультурную идентичность.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что ее содержание позволяет получить более полное представление относительно возможностей и результативности применения социальных технологий в межкультурном взаимодействии. Положения и выводы диссертации способны выступить теоретическим материалом для дальнейших исследований в области социологии культуры, использоваться при разработке методологии комплексных исследований проблематики мультикультурализма, найти свое применение для создания специализированных программ и технологий.
Полученные результаты могут найти свое применение в практике социального управления, способствовать проведению конструктивной культурной политики, использоваться при разработке базовых и факультативных курсов по социологии, философии и культурологии.
Апробация работы. Основные результаты работы докладывались и были обсуждены на ряде внутривузовских и межвузовских методологических семинарах, 16-ом годичном научном собрании СКСИ (Ставрополь, 2009), Межвузовской научно-практической конференции «Современное гуманитарное знание о проблемах социального развития» (Ставрополь, 2010), Международной научно-практической конференции «Северокавказский узел новейшей российской государственности: вызовы и возможные ответы на них» (Невинномысск, 2011), Международной научно-практической конференции «Пути мирного взаимодействия в современном обществе» (Ставрополь, 2011), Международной научно-практической конференции «Социализация молодежи Северо-Кавказского федерального округа: гендерные измерения» (Пятигорск, 2011).
Отдельные аспекты диссертации были включены в разработку спецкурса по социологии в Северо-Кавказском социальном институте. Диссертация принята к защите на заседании кафедры социально-гуманитарных дисциплин СКСИ. Материалы исследования изложены в восьми научных статьях общим объемом 4,1 п.л., три из которых в изданиях, рекомендованных ВАК России.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения, библиографического списка включающего 273 наименования. Общий объем работы 190 страниц машинописного текста.