Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ЭТНОСОЦИЕТАЛЬНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ 18
1.1. Этносоциетальные изменения в условиях этнической мобилизации 18
1.2. Проблема совместимости процессов демократизации и этнонационализма в условиях этносоциетальной трансформации 40
ГЛАВА 2. ЭТНОСОЦИЕТАЛЬНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ В РЕСПУБЛИКАХ НА СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ КАВКАЗЕ 62
2.1. Этническая мобилизация на Северном Кавказе 62
2.2. Адаптационный тип социетальной трансформации 89
ГЛАВА 3. ИНВОЛЮЦИОННЫЙ ТИП СОЦИЕТАЛЬНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ (НА ПРИМЕРЕ ЧЕЧНИ) 101
3.1. Социетальная трансформация Чечни на стадии либерализации российской социально-политической системы (1988 - 1993 гг.) 101
3.2. Этнополитическая мобилизация и социетальная инволюция в Чеченской Республике Ичкерия (1992 - 1996 гг.) 121
3.3. Распад чеченского общества в результате религиозной мобилизации 136
ГЛАВА 4. РЕГЕНЕРИРУЮЩИЙ ТИП СОЦИЕТАЛЬНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ В ДАГЕСТАНЕ 151
4.1. Формирование и кризис советской этносоциетальной системы Дагестана 151
4.2. Этнический фактор регенерации социетальной системы Дагестана 171
ГЛАВА 5. ЭТНОСОЦИЕТАЛЬНЫЙ ФАКТОР РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ 209
5.1. Этническая мобилизация и проблемы национальной безопасности России на рубеже XX - XXI вв. 209
5.2. Проблемы национальной и региональной безопасности на Северном Кавказе: этносоциетальный аспект 226
Заключение 260
Список использованной литературы 267
- Этносоциетальные изменения в условиях этнической мобилизации
- Этническая мобилизация на Северном Кавказе
- Социетальная трансформация Чечни на стадии либерализации российской социально-политической системы (1988 - 1993 гг.)
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Последнее десятилетие XX в. и первые годы XXI в. ознаменовались глубокой системной трансформацией российской социетальной системы. Беспрецедентное в истории изменение геополитической, геоэкономической роли России, трансформация социальной структуры, экономической и политической систем характеризуются противоречивым сочетанием демократического транзита с этнической мобилизацией, которое привело к всеобщему кризису идентичности, архаическому синдрому и социально-политической нестабильности, появлению новых вызовов и угроз национальной безопасности.
Поиск путей выхода из системного кризиса российской социокультурной системы, развитие и укрепления демократической государственности Российской Федерации, гармонизация межнациональных отношений требуют теоретического осмысления генезиса, пройденных этапов демократизации российского социума, механизмов, характера и последствий ее взаимодействия с этнополитической мобилизацией. В связи с этим актуализируется вопрос о принципиальной совместимости процессов демократизации и модернизации с этническим национализмом, религиозной мобилизацией в условиях многонационального государства. Социальные и этнополитические процессы в Российской Федерации последних лет позволяют уточнить имеющиеся в социальных науках представления о трансформирующейся многонациональной политике и возможностях, границах использования транзитологических концепций и этнополитических подходов к их изучению.
В контексте общероссийского социально-политического процесса особой вариативностью и динамизмом характеризуется ситуация в Северо-Кавказском регионе.
Северный Кавказ является территорией, расположенной в пределах Южного федерального округа (ЮФО). Однако, если ЮФО находится в процессе становления региональной общности, то Северный Кавказ выступает сложившимся социально-экономическим и историко-культурным регионом в течение уже ста лет. Северный Кавказ включен в систему трансрегиональных этнополитических отношений, происходящие здесь процессы оказывают воздействие не только на региональную, но и общероссийскую и кавказскую социально-политическую ситуацию, включая проблемы национальной безопасности.
Северо-Кавказский регион представляет собой наиболее полиэтничный район России со сложным этноконфессиональным составом населения, различными по типу субъектами Российской Федерации: 7 республик, 2 края, 1 область. В условиях глубокого экономического кризиса, депрессивности региона этнополитическая мобилизация на Северном Кавказе проявилась в наиболее интенсивной форме. Это в начале 90-х гг. XX в. привело к пессимистическим прогнозам регионального развития, что предопределило судьбу федеративного российского национально-государственного устройства, вплоть до сецессии. Ошибочность этих прогнозов свидетельствует о необходимости расширения теоретической и методологической базы социологических исследований на Северном Кавказе, всестороннего рассмотрения происходящих здесь социальных и этнополитических процессов как сложных и многомерных феноменов.
Северный Кавказ, выступая как региональная целостность, имеет сложную социально-этнополитическую и административную структуру. Это делает Северный Кавказ «идеальным» объектом для изучения различных форм взаимодействия процессов демократизации и этнополитической мобилизации, проявляющейся в этнизации государственной власти в условиях поликультурной среды, выявления условий, позволяющих стабилизировать социально-политическую систему в период транзита, а
также предотвратить угрозы, безопасности и целостности как полиэтничным субъектам Российской Федерации, так и федеративному государству.
Асинхронность стадий демократизации на федеральном уровне и уровнях субъектов Российской Федерации, расположенных на Северном Кавказе, предполагает систематизацию фактологической, событийной стороны социальных и экономических процессов. В связи с этим особое значение приобретает анализ влияния на социально-политические процессы различных типов региональных идеологий и этнического национализма. Феномен архаического синдрома, универсально проявляющийся в условиях переходности и кризиса, имеет региональные и этнические особенности, которые во многом определяют сущностные проявления стадий демократизации в Российской Федерации и ее субъектах на Северном Кавказе. В наиболее острой и трагической форме архаический синдром и несовместимость процесса демократизации с крайними формами этнонационализма и религиозного экстремизма проявились в Чеченской Республике, что привело сначала к распаду Чечено-Ингушской Республики, а затем к дисфункции чеченского этносоциума.
В свое время 3. Бжезинский в книге «План игры» предельно ясно высказался о том, что следует взять Западу за основу в борьбе с СССР: «Поощряя нерусских, требовать большего уважения к их национальным правам, можно будет постепенно переключить политический процесс в Советском Союзе на сложный и поглощающий внимание вопрос, который ляжет в основу современной политической системы перераспределения политической власти. С точки зрения Запада более желательно, чтобы этот вопрос стал главной заботой советского руководства, а не экономические реформы» .
Этнизация политического пространства и государственного аппарата республик на Северном Кавказе, обострение борьбы религиозного традиционализма, фундаментализма и модернизационных процессов,
ЯзовД.Т. Удары судьбы: воспоминания солдата и маршала. Изд. 3-е и доп. М., 2002. С. 220
ослабление федеральной вертикали власти обострили проблемы национальной безопасности. Поэтому актуальность темы исследования не исчерпывается теоретической и научно-практической значимостью, так как многие этносоциальные проблемы региона имеют значительный общественный резонанс. Он связан с важнейшими аспектами укрепления российской модели федерации, становления национальной модели демократии в России и субъектах Федерации, реконструкцией и ресоциализацией народов Северного Кавказа в новую демократическую политическую систему, обеспечением безопасности личности, этносоциумов, общества и государства.
Актуализация этих проблем связана с неопределенностью последствий трансформации геополитической ситуации в Черноморско-Каспийском регионе вследствие, с одной стороны, тенденций расширения Европейского Союза (ЕС) в результате включения в него Турции и государств Южного Кавказа, резонирующих на Северном Кавказе, с другой стороны, кризиса европейской интеграции в ходе попыток принятия общеевропейской конституции. В то же время изменение порядка интеграции глав администраций субъектов Российской Федерации выступает серьезным фактором, изменяющим управление социальными и политическими процессами на Юге России.
Объектом исследования является трансформация социального пространства России в 90-е годы XX в.
Предметом исследования выступает этносоциетальная
трансформация в республиках Северного Кавказа в контексте национальной и региональной безопасности.
Цель данной работы в концептуализации этносоциетальной трансформации, выявлении и осмыслении стадий взаимодействия этнополитической мобилизации, идеологий этнического национализма с процессом демократизации у народов Северного Кавказа, а также их влияния на состояние национальной и региональной безопасности.
Задачи диссертационного исследования:
концептуализировать понятие этносоциетальной трансформации;
определить роль этничности в социетальной трансформации на Юге России;
выявись типологию социетальных трансформаций в субъектах Российской Федерации, расположенных на Северном Кавказе, на рубеже веков;
определить формы и специфику этнической мобилизации у народов Северного Кавказа;
изучить возможности использования транзитологических моделей в качестве инструментария. для анализа процесса демократизации в условиях этнической мобилизации;
рассмотреть механизмы формирования и роль этнократий в процессе этносоциетальной трансформации;
показать институциональные факторы, позволяющие стабилизировать полиэтническую политическую систему в условиях трансформации;
проанализировать архаический синдром в контексте этнической мобилизации в Чечне и его роль в распаде Чечено-Ингушской Республики и чеченского этносоциума;
обобщить региональный опыт влияния различных форм этнической мобилизации на состояние национальной и региональной безопасности Российской Федерации.
Степень разработанности темы. Проблемы постсоветской социетальной трансформации многонационального российского общества и роли в этих процессах мобилизованной этничности находятся в центре внимания этнологических, социологических, политологических, конфликтологических, правоведческих и др. исследований отечественных и зарубежных ученых. Методологические проблемы изучения социетальной системы общества рассматриваются в работах Т. Парсонса, М.К. Горшкова,
Г.В. Осипова, Т.И. Заславской, В.Н. Кузнецова, М.А. Шабаловой и др. Теоретические проблемы мобилизационного типа развития рассматриваются применительно к России как доминирующая тенденция в работах А.Г. Фонотова, О.В. Гаман-Голутвиной, А.В. Лубского и др. Вопросы этнической мобилизации на постсоветском пространстве исследовались «по горячим следам» с рубежа 80 - 90-х гг. Для работ этого периода характерны сосредоточенность на ситуативных конфликтных аспектах, узость теоретической базы, механическое и часто бессистемное заимствование западных исследовательских методик, явный налет эмоциональности и публицистичности при отходе от советских стереотипов восприятия межнациональных отношений.
С середины 90-х гг. очевиден качественный прогресс в изучении этносоциетальных процессов в Российской Федерации, в том числе на Северном Кавказе. Проблемы этнического фактора социетальных процессов рассматриваются в различных парадигмах, преимущественно с точки зрения примордиалистского, инструменталистского, конструктивистского подходов. В работах Р.Г. Абдулатипова, С.А. Арутюнова, М.Н. Губогло, А.Г. Здравомыслова, СВ. Лурье, Л.С. Перепелкина, З.В. Сикевич, А.А. Сусоколова, В.А. Тишкова, Ж.Т. Тощенко и др. рассматриваются методологические проблемы изучения этноса, этничности, становления этнической идентичности и ее проявления в межнациональных и межэтнических конфликтах.
Наиболее активно исследуются проблемы этнополитических процессов в республиках Северного Кавказа: Адыгее (Ю.Д. Анчабадзе, М.Б. Беджанов, Р.А. Ханаху, О.М. Цветков, А.Ю. Шадже и др.), Северной Осетии (А.Б. Дзадзиев, В.Д. Дзидзоев, А.А. Цуциев и др.), Кабардино-Балкарии (И.Л. Бабич, А.Х. Боров, Х.-М. Думанов и др.), Карачаево-Черкесии (М.Ф. Куракеева, Ф.А. Шебзухова, А.А. Язькова и др.), Чечни (В.Х. Акаев, Л.С.-Э. Басханова, Д.Д. Гакаев, Т.М. Музаев, А.А.-Х. Эльсаев и др.), Дагестана (З.С. Арухов, СМ. Гусаев, Э.Ф. Кисриев и др.). Отличительной
чертой публикаций В.А. Аксентьева, Г.С. Денисовой, А.Ю. Коркмазова, Л.Л. Хоперской, В.М. Юрченко, В.А. Тишкова является рассмотрение этнополитических процессов в контексте общерегионального развития и компаративистский подход к анализу конкретных ситуаций в республиках на Северномо Кавказе. Важным для исследования проблем этносоциетальной трансформации является концепт этнической субъектности, обоснованный в середине 90-х гг. Г.С. Денисовой, Л.Л. Хоперской, А.Х. Боровым.
Этническая мобилизация развивается на основе региональных идеологий и этнического национализма, которые исследуются в работах Ю.Г. Волкова, А.К. Дегтерева, Л.М. Дробижевой, Э.А. Позднякова и др. Заслугой авторов является отход от сугубо негативного стереотипа национализма, характерного для социальных наук советского времени, и показ его как сложного явления, выделение различных типов национализма. Особенности элитогенеза на Северном Кавказе и элит как носителей региональных идеологий рассматриваются в работах В.Г. Игнатова, А.В. Понеделкова, А.М.Старостина и др. Роль радикальных течений ислама на Северном Кавказе анализируется в исследованиях В.Х. Акаева, З.С. Арухова, В.О. Бобровникова, Р.Г. Гаджиева, И.П. Добаева, А.В. Малашенко, А.А. Игнатенко, Д.В. Макарова, А.Р. Шихсаидова, А.А. Ярлыкапова и др. В них рассматриваются противоречия во взаимоотношениях религиозного традиционализма, фундаментализма и модернизации, их влияние на этнополитические процессы и политизацию ислама.
Д.А. Ростоу, Ф .Шмиттер, О.Г. Харитонова, А.Х. Боров и др. разработали и определили операциональные возможности применения транзитологических моделей для анализа и описания процесса трансформации недемократического режима в демократический в условиях многонационального государства, в том числе в России и ее северокавказском регионе.
Проблема соотношения демократии и национализма, возможностей использования транзитологических моделей для изучения этносоциетальных процессов в России рассматриваются с точки зрения двух основных подходов. Одни авторы считают национализм реакционным и антидемократическим явлением (Э. Геллнер, К. Оффе, В. Бане, П.Е. Кандель и др.). Другие полагают, что неклассические типы национализма (паритетный, либеральный, модернизационный) не исключают межнациональных компромиссов в многонациональном государстве, которое может приобрести демократическую легитимность (М. Линд, X. Линц, А.Х. Боров, Л.М. Дробижева и др.). Наиболее аргументированно последняя точка зрения отражена в коллективной монографии под руководством Л.М. Дробижевой2.
Проблемы безопасности этносов и влияния этнической мобилизации на региональную и национальную безопасность на Северном Кавказе рассматриваются в работах Т. Бейдиной, С.Н. Бабурина, Г.П. Зинченко, А.Г. Дугина, В.Г. Казанцева, А.В. Попова, В.Г. Попова, Д.О. Рогозина, Н.С. Слепцова и др.
Несмотря на значительное число исследований по социологии и этнополитике Северного Кавказа, изученность этносоциетальной трансформации региона далека от завершения, она еще не подвергалась монографическому концептуальному исследованию на региональном уровне, во взаимосвязи проблем этнической мобилизации, демократизации и национальной безопасности.
Гипотеза исследования. Этничность в условиях глобализации и социетальной трансформации России не отмирает, а остается в полиэтничных регионах важнейшей качественной характеристикой всех сфер социальной жизни, проявляет себя как сетевая структура. Поэтому трансформация обществ на Северном Кавказе может быть определена как этносоциетальная. В этнодемографическом и социально-экономическом
ДробижеваЛ.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М., 1996.
отношении Северный Кавказ является гетерогенным, что обусловливает различную типологию этносоциетальных трансформаций в субъектах Российской Федерации на Северном Кавказе. Многофакторный характер взаимодействия процессов глобализации, этнической мобилизации и демократизации формирует комплекс угроз национальной и региональной безопасности, обеспечение которой требует учета особенностей этносоциетальной трансформации в различных регионах Северного Кавказа.
Теоретико-методологические основы работы основываются на применении социологических и социально-философских принципов изучения социальных явлений и этносоциетальных процессов в сочетании с концептуальными положениям в этнологии. Используется системный подход к изучению проблем этносоциального и этнополитического взаимодействия на основе положений стратификационных и институциональных теорий переходных состояний общества и этносоциумов. В ходе исследования применен компаративистский подход, методы сравнительно-исторического анализа, транзитологического моделирования, аналогии, сравнения, научного обобщения.
Эмпирическая база представлена широким кругом документов и материалов, комплексный анализ которых позволяет решать поставленные в диссертационном исследовании задачи:
официальные документы органов власти и управления СССР и Российской Федерации конца 80 - 90-х гг. XX - начала XXI вв.;
официальные документы органов власти и управления субъектов Российской Федерации, расположенных на Северном Кавказе;
документы национальных движений и республиканских отделений партий;
сообщения средств массовой информации;
- материалы социологических и этнополитических исследований.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в
концептуальном осмыслении и систематизации этносоциетальных процессов,
взаимодействия процессов этнополитической мобилизации и демократизации на Северном Кавказе на основе комплексного анализа. При этом:
предложено понимание этничности как сетевой организованной структуры;
выявлена роль этничности в социетальной трансформации республик на Северном Кавказе;
концептуализированы формы и стадии этносоциетальных процессов в республиках на Северном Кавказе;
раскрыто влияние этнического национализма и его различных форм на характер этносоциетальных процессов в регионе;
определена сложная взаимосвязь между модернизацией, демократизацией и этнополитическими процессами в этносоциетальнои трансформации на Северном Кавказе;
исследован и систематизирован в сравнительном ракурсе опыт органов власти и управления республик на Северном Кавказе по стабилизации этносоциетальнои системы республик;
концептуализирован инволюционный этносоциетальный процесс в Чеченской республике на основе архаического синдрома, типологии чеченского этнонационализма и религиозной мобилизации;
определена связь этносоциетальнои трансформации с формированием внутренних и внешних вызовов и угроз национальной и региональной безопасности на Северном Кавказе;
сформулирована гипотеза о завершении на Северном Кавказе этапа этнополитической мобилизации и начале этапа стабилизации этносоциетальнои системы на основе ресоциализации народов Северного Кавказа в нелиберальную модель российской демократии;
- показано влияние трансформации геополитической ситуации в Черноморско-Каспийском регионе на этносоциетальные процессы на Юге России;
предложены основные направления обеспечения региональной и национальной безопасности на Северном Кавказе в условиях глобализации и вызова международного терроризма. Положения, выносимые на защиту:
Россия переживает глубокую социетальную трансформацию всех сфер жизни, но определяющим вектором становления формы государственного устройства и политического режима является процесс демократизации. Это делает возможным использование транзитологических моделей для анализа этнополитических процессов в Российской Федерации, включая Северный Кавказ, в условиях переходного периода 90-х гг. XX в. с учетом ее цивилизационно-культурных особенностей.
Республики на Северном Кавказе созданы на основе национально-территориального принципа и могут рассматриваться как этносоциетальные целостные системы, так как этнический фактор является важнейшей составляющей трансформации институциональной системы, социальной структуры и человеческого потенциала, обеспечивающих республиканскую и федеральную интеграцию.
3. Существующие теории этничности (примордиалистские,
инструменталистские, конструктивистские, информационные и др.)
сформировались в контексте реалий индустриального общества, они
абсолютизируют отдельные либо константные, либо инструментальные
черты этничности и не учитывают новых форм проявления этничности в
условиях глобализации. Этничность более выраженно стала проявлять себя
как сетевая структура, в основе которой лежат сакрализованные
представления об общем происхождении, языке, экзистенциальных
ценностях и морали, интересах. Традиционные и современные средства
социальной коммуникации позволяют эффективно использовать
вертикальные (межпоколенные или иерархические) и горизонтальные информационные связи для воспроизводства этничности, использования ее потенциала для адаптации к меняющимся условиям независимо от компактного или рассеянного проживания.
4. Этническая мобилизация, как ответ на модернизацию и
глобализацию, является важнейшим фактором современных социетальных
процессов, она может проявляться как в этнокультурной (активизация
исторически сложившихся признаков этноса), так и в этнополитической
форме (групповые действия на политическом пространстве по реализации
интересов, сформулированных в этнонациональной идеологии). В условиях
модернизационных процессов в России она выступает одним из источников
этнонациональных конфликтов, но не сводима только к
конфликтологическому аспекту, так как формы, интенсивность и
направленность этнической мобилизации во многом определяются
национальной политикой государства, качеством научной экспертизы и
прогнозирования развития этнополитической ситуации.
5. Этнонационализм на Северном Кавказе как идеология и практика
проявлялся (исключая Чечню) преимущественно в паритетной и либеральной
формах, не выдвигавших задач самоопределения народов вне Российской
Федерации, сепаратистских лозунгов и целей, что определяется исторически
сложившейся интегрированностью народов Северного Кавказа в
социокультурную систему России.
6. В этносоциетальных трансформациях на Северном Кавказе
выделяются три основных типа: 1. Адаптационный, характерный для
республик Северно-Западного Кавказа (Адыгея, Карачаево-Черкесия,
Кабардино-Балкария, Северная Осетия-Алания). Полиэтничный характер
этих республик определяется взаимодействием автохтонных и аллохтонных
народов. Славянское население выступает ведущим фактором адаптации
местных этносоциетальных систем к трансформациям российского общества.
2. Регенерирующий тип проявился в Дагестане. Он выработан в ходе
многовекового сосуществования народов на одной территории, когда основной ценностью, гарантирующей народам относительную безопасность и благосостояние, выступает динамическое согласование межэтнических интересов. 3. Инволюционный тип проявился в период существования непризнанной Чеченской Республики Ичкерия. Этнические изменения в Чечне привели к разрушению как этносоциетальной системы Чечено-Ингушетии, так и чеченского социума и, как следствие, к демодернизации.
В условиях асинхронности стадий демократизации и этносоциетальных трансформаций в центре и субъектах Российской Федерации на Северном Кавказе стабильность политической системы определяется сохранением сильной, эффективной вертикали исполнительной власти, способной на федеральном и региональном уровнях скоординировано влиять на экономические процессы, в политическом процессе использовать элементы модели «демократии согласия», блокировать внешние угрозы.
Незавершенность советской модернизации определила незавершенность национальной консолидации чеченцев и их интегрированное в социокультурную систему России. Классические формы чеченского национализма в условиях скачкообразных изменений в центральной и региональной политических системах и разрыва вертикали власти (центр - регион) оказались несовместимыми с демократическим транзитом, привели к архаизации чеченского общества и фактически его сегментации вследствие политики режимов Д. Дудаева и А. Масхадова, разрушения социально-экономической и культурной сфер в результате военных действий 1994 - 1996 гг., 1999 -2000 гг.
9. Исламская мобилизация на основе традиционного ислама в целом
не выходит за пределы этнокультурной мобилизации и совместима с
процессом демократизации этносоциетальной системы на Северном Кавказе.
Радикальные политические течения в исламе («северокавказский
ваххабизм») носят подчеркнуто антимодернизационный характер,
антагонистичны самоидентификации народов Северного Кавказа, разрушают этносоциетальную интегративную подсистему общества, не совместимы с моделью демократического транзита в России.
К концу 90-х годов XX в. на основе демократических принципов произошла институциализация политических систем республик Северного Кавказа (исключая Чечню), и они стали функционировать в большей степени в режиме самовоспроизводства, чем трансформации. В этносоциетальном процессе начался переход от этнической мобилизации к этнической реконструкции и ресоциализации в новую систему.
Обеспечение региональной и национальной безопасности на Северном Кавказе должно носить системный и разноуровневый характер: федеральный, окружной, субъектов РФ. Целостная, но структурированная система региональной и национальной безопасности должна отвечать вызовам глобализации, международного терроризма и регионализации, но включать не только отражение и предупреждение внешних и внутренних угроз, но и социальную политику, направленную на ресоциализацию этносоциумов в новую формирующуюся демократическую систему России нелиберального типа, стабилизацию институционального развития, установление социального порядка, выработку общенациональной идеологии и идентичности.
Практическая значимость работы определяется необходимостью концептуального осмысления этносоциетальных процессов на Северном Кавказе, характера их современного этапа и определения задач региональной политики, обеспечения региональной и национальной безопасности.
Материалы диссертации могут быть учтены при разработке Концепции национальной политики на Северном Кавказе и в РФ, регулировании межнациональных отношений и совершенствования российской модели федерализма, проведении административных преобразований.
Результаты диссертационного исследования могут быть использованы также в учебном процессе, в преподавании курсов, спецкурсов и
спецсеминаров по проблемам северокавказского регионоведения, этносоциологии, конфликтологии и др.
Апробация работы.
Результаты исследований докладывались на нескольких научных конференциях международного, российского и регионального уровня. Работа обсуждена на заседании кафедры социологии, политологи и права ИППК РГУ.
Структура диссертации. Текст работы состоит из введения, 5 глав, включающих 11 параграфов, заключения и списка использованной литературы, состоящего из 308 источников.
Этносоциетальные изменения в условиях этнической мобилизации
Сложные социальные процессы, переживаемые Россией в конце XX -начале XXI вв., требуют разработки адекватных им исследовательских моделей и осмысления на их основе российской действительности.
Понятие «социетальный» впервые было использовано Келлером (1903) в качестве альтернативы понимания общества в органицистских концепциях1. В современных исследованиях понятие «социетальная система» используется в трех основных смыслах: 1) экономическая, социальная, политическая, идеологическая подсистемы, находящиеся во взаимной детерминации, обеспечивающей целостность общества как системы; 2) социальная система, имеющая развитое управление, социально-классовые структуры и институты; 3) интегративная подсистема общества, так называемое ядро общества, обеспечивающее различные порядки и уровни внутренней интеграции2.
Для целей нашего исследования продуктивным представляется последний подход, обоснованный в работах Т. Парсонса . Он позволяет выявить социальный механизм трансформационного процесса в России после распада СССР, представить его как целостность. Т.И. Заславской предложена аналитическая схема4, раскрывающая строение и принципы функционирования социетального механизма трансформационного процесса.
Социетальное качество общества определяется взаимной детерминированностью: 1) совокупности базовых институтов общества; 2) социальной структуры; 3) человеческого потенциала. Институциональная система и социальная структура общества представляют собой разные срезы целостного общественного устройства. Под социальными институтами вслед за Д. Нортом1 мы понимаем устойчивые нормы и правила социальных взаимодействий, которые организуют взаимодействия людей и структурируют стимулы обмена во всех его сферах. При социетальной трансформации институциональная система играет роль ведущего, а социальная структура - ведомого. Человеческий потенциал служит обобщающим показателем личностного фактора развития общества, которое зависит от менталитета, квалификации, образования, ценностей, культуры и др. социальных характеристик граждан.
«В то же время важными факторами динамики человеческого потенциала служат трансформация общественных институтов, особенно социального профиля, и преобразование социальной структуры общества» . Предложенная Т.И. Заславской методика изучения социетального механизма трансформационного процесса позволяет исследовать его как целостный феномен, все элементы которого взаимодействуют на основе прямых и обратных связей. В результате выявляется социальное качество механизмов, регулирующих процессы трансформации. Данная модель, с точки зрения состава элементов и связей в механизме социетальной трансформации, носит универсальный характер и может быть использована для анализа любой трансформирующейся социальной системы. При этом механизмы трансформации в различных странах различаются не составом элементов, а преимущественно национальными особенностями их характеристик, качества, эффективности и т.д. Характеристики большинства элементов во многом определяются историей развития социумов, а специфика связей между элементами отражает их современное состояние. В то же время в качестве объекта исследований Т.И. Заславская рассматривает все национальное общество, без учета своеобразия регионов. Это элиминирует проблемы взаимоотношений центра и регионов, этнополитических конфликтов, социокультурной специфики. На ограниченность своего подхода обращала внимание сама Т.И. Заславская .
Этническая мобилизация на Северном Кавказе
Анализ этносоциетальной трансформации как взаимодействия процессов этнической мобилизации и демократизации на примере Северного Кавказа представляет несомненный познавательный интерес как в теоретическом плане для рассмотрения процесса на глобальном уровне, так и в научно-практическом для осмысления российской трансформации и ее вектора и перспектив. Северный Кавказ - один из наиболее сложных по социально-политическим и этнокультурным параметрам регионов мира, относительно недавно включенных в политическую и социокультурную систему России (конец XVIII в. - 1864 г.). Хотя Северный Кавказ не выступает в качестве самостоятельного актора политического процесса, он обладает рядом общерегиональных черт, является «идеальной» моделью многонационального региона.
Северо-кавказское этносоциетальное пространство является частью российского социально-политического пространства и обладает всеми его содержательными измерениями. Оно полиструктурно (республики, края, область), сегментировано по степени политического влияния, зонам распространения федеральной и местной власти, характеру политических отношений, общественных и политических процессов, групповых интересов и настроений и т.п.
Северо-кавказское этническое пространство не исчерпывается границами Северо-Кавказского экономического района или Южного федерального округа. В него включены общины (диаспоры) на остальной территории Российской Федерации, СНГ, Ближнего Востока и других государств, что придает этносоциальным процессам неизбежный
Республика Ингушетия была создана в процессе распада Чечено-Ингушской Республики. Этносоциетальность ее находится в процессе становления и в диссертации не рассматривается. международный резонанс. Северо-кавказское этническое пространство является многосоставным - здесь на основе компактного расселения проживает свыше 40 автохтонных (или проживающих на данной территории несколько веков) народов, имеющих самостоятельные языки (кроме того, среди них около 100 языков-диалектов)1. Они представляют в основном три языковые семьи: индоевропейскую (русские, украинцы, белорусы, осетины, таты, греки, армяне и др.), алтайскую (тюркская группа: балкарцы, карачаевцы, кумыки, ногайцы и др.), северо-кавказскую (адыги: адыгейцы, кабардинцы, черкесы, чеченцы, ингуши, значительная часть народов Дагестана). В то же время нельзя не учитывать, что «полиэтничность региона — результат длительного (многовекового) совместного проживания народов в регионе... совместного, созидательного существования»2.
В этнологии принято выделять северо-кавказскую культурную область как сложную, но системную этнокультурную целостность. В ее основе лежит палеокавказская общность3. На архетипическом уровне она проявляется в реакциях различных коренных этнических групп на социокультурные и политические вызовы.
Северный Кавказ и его народы никогда не были изолянтами, постоянно испытывали на себе влияние мировых религий, империй и культур, глобальных процессов. Конфигурация этнического пространства Северного Кавказа и его этнокультурная структура постоянно менялись в результате взаимодействия с античными государствами, иранскими и тюркскими племенами. В раннее средневековье Северный Кавказ оказался втянут в борьбу Византийской империи, Арабского халифата, Хазарского каганата, Сасанидского Ирана, что привело к проникновению в регион христианства и ислама. Испытав разрушительные походы монголов, в XVI - XVIII вв. народы Северного Кавказа вошли или развивались в сфере влияния Ирана, Османской империи и ее вассала - Крымского ханства, что оставило свой
В этот же период, с середины XVI в., начинают устанавливаться в целом взаимовыгодные союзно-вассальные отношения владетелей и обществ Северного Кавказа с Московским царством, завершается формирование терского казачества, появляются русские городки. В XVIII -1-й половине XIX в. после длительного развития союзно-вассальных отношений Россия из военно-стратегических соображений переходит к присоединению Северного Кавказа. Это был сложный и неоднолинейный процесс. Он определялся межэтническими и внутриэтническими противоречиями на Северном Кавказе, столкновением интересов Османской, Персидской и Российской империй, а также ведущих европейских стран -Англии и Франции. Различные комбинации этих факторов в XVIII - XIX вв. определяли сочетание военных, политических, экономических и культурно-просветительских средств и методов присоединения Северного Кавказа. Их сочетание можно проследить в любых проектах и действиях российской администрации на Кавказе. Выделение некоторыми авторами насильственной и либеральной (по методам) моделей в кавказской политике России является явной модернизацией.
Социетальная трансформация Чечни на стадии либерализации российской социально-политической системы (1988 - 1993 гг.)
К концу 80-х гг. Чечено-Ингушская АССР была достаточно органичной частью советской политической системы. Структура экономики республики была деформирована - около 75% объема промышленной продукции давала тяжелая промышленность и лишь 25% отрасли, производящие товары народного потребления. Основные промышленные предприятия были сосредоточены в Грозном, к которому была подведена вся трубопроводная нефтегазовая инфраструктура. В системе межреспубликанского обмена республика представляла собой преимущественно ввозящий регион, экономически зависимый от федерального экономического комплекса. Развивавшиеся на этом фоне этнодемографические тенденции носили амбивалентный характер. На полиэтничном пространстве республики абсолютно преобладали чеченцы - 734 тыс. чел. (58%), затем шли русские (более 300 тыс.), ингуши (60 - 70 тыс.), армяне (15 тыс.), украинцы (12,5 тыс.) и другие представители, в основном народов Кавказа. За период 1970 - 1989 гг. доля чеченцев в республике увеличилась на 10%. Среди других народов Северного Кавказа они доминировали по численности. Средний возраст составлял 26 лет и был третьим показателем среди других этнических групп региона. При этом преобладала тенденция (1979 -1989 гг.)1 к быстрому росту числа лиц моложе трудоспособного возраста (+11,3%) и лиц трудоспособного возраста (+26,8%). В то же время прогрессивная структура чеченцев в ЧИР обладала отрицательными качественными характеристиками: удельный вес сельского населения составлял 74,9% от общей численности чеченцев в республике (за 1970 — 1989 гг. его снижение составило всего 7,2%). Республика характеризовалась избыточными трудовыми ресурсами: доля занятого населения среди чеченцев была невелика и уменьшилась за 10 лет с 40,9 до 37,4%, несмотря на программы социально-экономического развития ЧИР. Мобильность чеченцев в форме сезонного отходничества не снимала проблему частичной безработицы, которая, по оценкам некоторых экспертов, достигала около 200 тыс. чел. Среди чеченцев низкий удельный вес по сравнению с другими народами Северного Кавказа имели лица умственного труда (21,8%), с высшим образованием (4,4%) . Эти индикаторы свидетельствуют о незавершенности советской модернизации и урбанизации чеченцев на фоне бурных этнодемографических процессов.
Корни этой ситуации - в исторической судьбе чеченцев. Нахи - предки чеченцев и ингушей - древнейший языковый массив Кавказа. Нахо-дагестанские языки составляют ядро кавказской семьи языков. Занимая равнинные и горные территории Северо-Восточного Кавказа (междуречье Терека и Сулаки), нахи никогда в истории не были консолидированы. Они постоянно находились в конфликте и испытывали влияние кочевых и соседних народов-горцев Кавказа, ираноязычных и тюркских племен. В средние века нахские племена входили в состав государственных образований - Серир, Алания, Хазарский каганат, испытали сокрушительные нашествия монголо-татар и Тимура. С XVI в. нахские владельцы и общества устанавливают союзно-вассальные отношения с Московским царством, которые вплоть до XVIII в. носили взаимовыгодный и относительно мирный характер1. Переход Российской империи в XVIII в. к установлению своей администрации на Кавказе привел к обострению русско-кавказских отношений, включая отношения с нахскими вольными обществами или их владельцами.
К XVIII в. русские исследователи делили нахские племена на чеченцев (по названию Чечен-аул), карабулаков и ингушей (от аула Ангушт). Традиционная структура чеченцев обычно представляется следующим образом: 9-11 тукхумов (племенных союзов): Аьккхи; Нохчмахкхой; Чебирлой; Миастой; Терлой; Шарой; Шотой; Нашхой; Махистой; Галай; Ламаьккхи, говорящих на одном из чеченских диалектов. Они объединяли, по разным оценкам, от 135 до 160 тайпов2 (родоплеменных территориальных общностей), восходящих к одному предку. Некоторые крупные тайпы включаются в число тухкумов или рассматриваются как составимые с ними (майстой, нашхой и др.). Тайпы делились на союзы родовых общин - ц а, состоящих из родовых общин - неки3.
