Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социальная онтология межкультурных связей 14
1.1. Феномен социальности в философской рефлексии 14
1.2. Языковое измерение социальности 34
1.3. Социально-философские параметры коммуникации 52
Глава 2. Социальная и лингвистическая коммуникация 82
2.1. Основы коммуникативно-смыслового процесса 82
2.2. Интерпретация как феномен человеческого мира 96
2.3. Перевод как культурный посредник 111
Заключение 123
Список литературы
- Языковое измерение социальности
- Социально-философские параметры коммуникации
- Интерпретация как феномен человеческого мира
- Перевод как культурный посредник
Языковое измерение социальности
Социальность выступает своеобразным основанием для фундаментальных принципов и форм мышления в самых разнообразных философских направлениях. Социальная объектность проявляется как базисное образование на всех этапах развития социально-философской мысли, образуя эпистемологические системы и парадигмы. Внедрение постмодернистской парадигмы привело к размыванию традиционных принципов реальности за счет внедрения принципов деконструкции, детерриториализации, децентрации.
Анализ работ, посвященных вопросу о категориальном статусе социальности в системе социально-философского знания, позволяет сделать вывод о том, что социальность выступает в качестве метакатегории, сопряженной с социальной реальностью. Рассуждения о социальности возникают в связи с рассмотрением проблем природы общества, общественных отношений, социальной среды, исторического процесса, биосоциальной природе человека и прочих. В трудах философов подчеркивается, что понятие социальности представляется сложным для рефлексивного анализа, а трудность аналитики социальности обусловлена широким спектром подходов к обозначенному вопросу.
В классической философии рефлексия по поводу социальности явилась теоретической формой осмысления феноменов общества и общественной сущности человека. При этом социальность есть результат обобщения накопленных знаний об обществе и человеке. Представления о человеке и обществе являются фундаментальными в различных подходах к определению социальности. Мыслители классического периода философии рассматривают сущность общества и личности в двух аспектах: общество определяется как совокупность входящих в него индивидов, образование которой обусловлено суммой их способностей и действий; второй подход предполагает наделение особой значимостью самого человека, именно он представляется единственной реальностью, или так называемым соцальным атомом. Исследование общества возможно также и с других методологических позиций. Так, В.С.Барулин полагает, что анализ общества возможен как исходя из философских позиций и оснований, так и из природы общества. В обоих случаях основным предметом анализа являются человек и общественное бытие1.
Представления об обществе и социальных началах в эпоху Античности выстраивались вокруг понятия государства, которое выступало источником знания о социальных явлениях. Примечательно, что общество еще не рассматривается как самостоятельный феномен и именно государство выступает на переднем плане: государству приписывается ведущая роль в организации и обустройстве общественной жизни. Например, у Платона и Аристотеля жизнь социума рассматривается в двух параллельных плоскостях: торжество рабовладельческого государства и размышления об идеальном государстве. Рассмотрение социальности в связи с проблемами государства у Аристотеля позволяет мыслителю обосновать политическую природу человека. Тем не менее, понятие «государство» не обнаруживает тождественности смысла с понятием «общество», несмотря на тесную связь этих социальных феноменов.
В Средневековье сущностное наполнение исследуемого понятия сводилось к земной реальности, повседневной жизни человека, отягощенного грехом. Несмотря на то, что, с позиции христианских догм, поддержание баланса и правопорядка в обществе зиждется на понимании того, что любая власть дается Богом, своеобразные пути спасения человека проявились во взглядах на социальность и вне контекста земных страстей и греха2. Так, социальность получает дополнительное «измерение», помимо земного, конституируется контекст небесного, божественного «измерения» социальности. В теологических конструкциях Космос в качестве обоснования социальности вытесняется существованием Бога, а основание социальности обусловлено божественной волей, самой сущностью Бога, для которого человек - важнейшее из его творений. Бог в христианстве понимается
Одновременно социальность представляется как результат деятельности человеческого духа. В христианстве социальность немыслима вне контекста «священной» истории, в которой, помимо страниц, повествующих о зле, несправедливости и грехопадении человека, есть незыблемая вера в грядущий приход Спасителя, что преобразит бытие социальное. Таким образом, начиная с эпохи Средневековья, социальность в христианстве приобрела важные онтологические параметры, прежде всего, линейность. Развертывание социальности возможно лишь в направлении от прошлого к будущему, она необратима и допускает эсхатологическое содержание как трагический исход и «конец времен». Теологические конструкции социальности воплощают в себе, помимо прошлых и настоящих резуль-татов деятельности человека, и известные будущие действия и состояния .
Представления о социальности изменяются в зависимости от общих оснований философии и исторических условий. Факторы, повлиявшие на развитие философии эпохи Возрождения как качественно нового этапа философской мысли, способствовали дальнейшему изучению проблемы социальности. Для этого периода характерно пристальное внимание к истории, ценности человеческой жизни, творческой способности человека, к деятельности, преображающей социальную реальность с позиции представлений о прекрасном с целью удовлетворения человеческих потребностей. Мыслители эпохи Возрождения, не отрицая существования божественной реальности и сакральности бытия, провозгласили принципы антропологизма и гуманизма. Внимание к проблематике человека и
Несмотря на то, что социально-философские взгляды мыслителей Нового времени и Просвещения отличались рациональным характером, тема социальности еще не обрела самостоятельности и рассматривалась в рамках вопросов о сущности социального прогресса, социальной деятельности, социальных отношений, государства и прочих.
Философия Нового времени явилась важным этапом в эволюции воззрений на социальность, общество и государство. Так, например, среди идей Т.Гоббса можно обнаружить указание на то, что импульс развития общественных явлений состоит в естественном состоянии людей, реальность которого определяется как «война против всех». Социальность на уровне государства имеет другие параметры. В самом положительном смысле и благоприятном для общества варианте своего развития государство должно представлять собой договорное правовое государство, в котором суверен обязуется обеспечивать мир, обладание собственностью, равенство перед законом каждому гражданину.
Социально-философские параметры коммуникации
Формирование личности осуществляется в процессе социализации, когда, овладевая опытом человечества, индивид наследует поведенческую и языковую традиции. Главенствующий в настоящее время способ влияния общества на личность заключается в пропаганде и манипулировании сознанием. Действительно, снижение уровня образования и общей культуры населения, падающий интерес к чтению, преобладание средств массовой информации, в том числе и Интернет, в качестве источников знания, навязывание модели поведения «свободной личности», вульгаризация языка, снижающийся уровень грамотности — перечисленные явления отчетливо проявляются в современном обществе. Указанные негативные феномены социальности можно рассматривать как предпосылки к нарушению стабильности социального дискурса. Метафоричное замечание Ж.Деррида о том, что война есть проблема дискурса, дает возможность осмыслить некоторые аспекты проблемы толерантности и коммуникации.
Современная философия усматривает основы толерантности в ликвидации основ нетерпимости. Сегодняшний социальный дискурс по поводу широкого круга проблем, связанных с проблемой толерантности и нетерпимости, «задает контекст тематизации любой проблемы, проблемы толерантности в том числе»55. Нарушение коммуникативности ведет к разрушению дискурсов, следовательно, и к дестабилизации социальности. Примечательно то, что общество осознает несправедливость отдельных социальных институтов и явлений, но, тем не менее, социально-политический дискурс как результат манипулирования общественным сознанием со стороны средств массовой коммуникации демонстрирует свою потенциальную прочность. Хотя в отношении некоторых социальных феноменов дискурс как отражение общественного взгляда на мир проявляет семантическую искаженность, смещение смыслов, не толерантно ориентированную интерпретацию.
Осуществление качественных преобразований личности, в том числе и переориентация на истинные ценности общества, возможны через перестройку
Толерантность и коммуникация: Коллективная монография./Под ред. Г.И.Петровой. Томск: Дельтаплан, 2002. С. 5. условий бытия, изменение ее микросреды. Реализация последнего в свете обозначенной проблемы происходит через формирование культуры речи, речевого взаимодействия и поведения личности в целом на ценностно-ориентированных примерах, через прививание интереса к чтению и обсуждение прочитанного, развитие критического отношения к сомнительным ценностям, ориентацию на успех и равнение на достойных подражания.
Предложенные характеристики социальности в ее языковом измерении не являются исчерпывающими. Учитывая выбранный подход к пониманию социальности, рассматриваемой сквозь призму механизмов реализации речевых практик в процессе языкового взаимодействия, где социальность представляется экстралингвистической реальностью, существующей как результат интер-претативного освоения социумом объективного мира и где язык определяется способами концептуализации мира, укажем на некоторые языковые характеристики социальности. Вслед за теоретиками дискурсивного подхода в рамках коммуникативной концепции структурирования социальности отметим, что
Дискурс как реальное воплощение языка служит для установления некоего обмена, который требует иерархизации информации в соответствии с ее важностью и представляет собой нечто гораздо большее, чем обычная передача сообщений. Дискурс в таком понимании предполагает, что коммуникативный акт есть деятельность актантов и если последние о чем-то говорят, то это означает, что авторы сообщений намерены сказать что-то, что не является результатом обычного отражения мира и события.
Языки - это выработанные обществом модели членения предмета мысли. Благодаря им возможно мышление, способное упорядочивать мир. Язык как способ членения составляет ядро когнитивной способности человека. Любой предмет, не получивший своего наименования или не ставший частью дефиниции, выраженной языковыми средствами, оказывается вне пределов досягаемости для рационального познания и доступен разве что для интуиции. Реальность, данная в опыте, воспринимается в ее целостности, однако протяженность дискурса требует ее линейной иерархизации. 3. У языка нет способности творить реальность, свойства, приписываемого ему вследствие давней веры в слово-демиург (языки позволяют говорить о том, чего не существует, отчего несуществующее не становится реальностью), зато язык наделен способностью воссоздавать мир, упорядочивая в соответствии со своими категориями.
Язык позволяет осуществлять взаимодействие в процессе диалогического общения. Дискурс позволяет аргументировать, отвергать или внушать. Поэтому, попадая в руки тех, кто ставит себе целью определять поведение других, язык становится орудием власти в самом прямом смысле слова. Речевое взаимодействие представляется основой для сближения участников диалога, несмотря на неизбежные недоразумения, которые могут вызываться и сознательно. Поэтому диалог - это условие установления социальных связей, и в этом процессе участвует как его формальная структура, так и все неформальные составляющие, образующие среду.
Поскольку языковая деятельность — это средство установления связи, субъект высказывания, пользуясь языком, сообщает информацию и о самом себе. Следовательно, языковая деятельность - главное средство его самовыражения, ибо языки позволяют сочетать когнитивные процессы с выражением внутренних побуждений. Можно скептически оценить возможности языка в достижении точного выражения тончайших оттенков чувства, что является постоянной темой в художественной литературе. Тем не менее, язык приспособлен для выражения того, что может быть измерено и проверено в опыте.
Интерпретация как феномен человеческого мира
В методологическом отношении кросскультурный подход исключает преобладающую роль какой-либо системы понятий. Следовательно, с кросскультур-ных позиций современная ситуация в мире рассматривается как новый способ диалога культур, религий и идеологий. Кросскультурность и интеркультурность в современной социальной философии представляются полифоническим процессом, стремящимся к гармонии различных «голосов», но с постоянным противопоставлением позиций и желанием понять чужое мнение. Вновь обращаясь к теориям П.Бергера и Т.Лукмана о ведущей роли социальных индивидов в создании социальности, заметим, что и в процессе осуществления межкультурной коммуникации индивиды познают мир в процессе его конструирования96. Ежедневная межкультурная коммуникация — это непрерывный процесс конституирования социальности в ходе повседневного социального взаимодействия представителей разных культур в условиях глобальной мультикультурной социальной коммуникации.
Кросскультурные исследования открывают новые перспективы для социальной философии, в том числе, для изучения своеобразия национальных культур, выяснения их роли в развитии и становлении полилогического способа осмысления действительности. Кросскультурный диалог как интеграция и взаимодействие культур, с точки зрения современной философии, призван служить основой понимания различных культур и традиций, в конечном итоге - основой миропонимания.
Главная цель межкультурной коммуникации как научного направления состоит в изучении практических нужд представителей различных культур для их успешного общения друг с другом (в дальнейшем это позволило развивать теорию «культурных моделей взаимодействия» - cultural patterns of interaction). На современном этапе своего развития межкультурная коммуникация демонстрирует
Для исследования проблемы «Человек в межкультурной коммуникации» формулируем следующее определение межкультурной коммуникации в контексте социально-философского знания: межкультурная коммуникация — это процесс социокультурного взаимодействия представителей разных культур, который осуществляется в ходе установления различного рода социальных связей между коммуникантами в условиях глобального коммуникационного пространства.
Обратимся к вопросу об основах коммуникативно-смыслового процесса. Язык как явление социальное универсален, поскольку именно он является основным средством коммуникации человека. Язык поддерживает единство своих носителей, несмотря на социальные барьеры, тем самым сохраняя человечество в социальности. Язык является коммуникативным процессом в любом обществе, утверждает Э.Сепир: «Все виды человеческой деятельности основаны на сообще-ниях на естественном языке» . Любая коммуникативная деятельность человека связана с языком: «Каждая культурная система и каждый отдельный случай поведения человека в обществе явно или неявно связан с коммуникацией ... , а язык — это самый эксплицитный тип коммуникативного поведения»98.
Коммуникативно-смысловой процесс — это не только механизм реализации естественного языка, алгоритм действий по манипулированию языковыми структурами, являющихся репрезентантами смыслов. Язык выполняет еще одну существенную роль, выходящую за пределы организации восприятия и обеспечения коммуникации. Данность языка и его сложных логико-грамматических структур позволяют человеку делать выводы на основе логических рассуждений, не обращаясь каждый раз к своему непосредственному чувственному опыту. Наличие языка обусловливает способность человека осуществлять операцию вывода смысла, не опираясь на непосредственные впечатления и ограничиваясь лишь теми
SapirE. The status of linguistics as a science — Language . N.Y., 1969. P.160-161. Sapir E. Selected Writings . Berkley Los Angeles, 1963. P. 8. средствами, которыми располагает сам язык. Это свойство языка создает возможность функционирования сложнейших форм дискурсивного (индуктивного и дедуктивного) мышления, которые являются основными формами продуктивной интеллектуальной деятельности человека. Мы полагаем, что вопрос об основах коммуникативно-смыслового процесса следует рассматривать в контексте проблемы «человека в языке», языковой картины мира.
Что же является отражением языковой картины мира индивида? На наш взгляд, правомерно говорить не только о комплексе специфических характеристик личности как носителя языка и участника социальной коммуникации, но и воспользоваться более лаконичным и ёмким понятием — ментальностью. Мен-тальность в когнитивной лингвокультурологии — это совокупность типичных проявлений в категориях родного языка своеобразного (сознательного и бессознательного) восприятия внешнего и внутреннего мира, специфическое проявление национального характера, интеллектуальных, духовных и волевых качеств того или иного культурно-языкового сообщества. В своей работе «Жизнь происходит от слова» В.В. Колесов обращает внимание на постановку проблемы русской мен-тальности и уточнение той «неразберихи», которая наблюдается не только в обиходе и публицистике, но даже и на страницах научных изданий, где очень вольно и некорректно трактуют это понятие. В.В.Колесов его определяет так: «Менталь-ность есть миросозерцание в категориях и формах родного языка, соединяющее в процессе познания интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях»99. Далее автор поясняет: «Язык воплощает и национальный характер, и национальную идею, и национальные идеалы, которые в законченном их виде могут быть представлены в традиционных символах данной культуры»100. Таким образом, отмечаем, что представления о ментальности могут быть положены в основу интерпретации понятия «коммуникативно-смысловой процесс».
Перевод как культурный посредник
Куайн предлагает свою концепцию семантики. У него значение - тот способ поведения, который отвечает данному имени, а референция, экстенсионал, - тот предмет, к которому относится это имя. Философ скептически относится к возможности полной синонимической замены предмета речи — «подобие значений — туманное представление, вызывающее сомнение. Относительно двух предикатов, обладающих подобными экстенсионалами, нельзя сказать с уверенностью, подобны ли их значения или нет»160. Следовательно, указание не полностью определяет указываемый объект. Например, указывая на «кролика», возможно указание на кролика как предмет, занимающий определенный объем пространства (кролик как «целое»), на видимую часть кролика или сумму его частей (но не на кролика целиком), на кролика, находящегося в заданный момент в заданном месте, но не сохраняющегося во времени и пространстве. В примере с кроликом У. Куайн подчеркивает, что неопределенность радикального перевода означает не просто неопределенность значения, но и неопределенность референции, невыясненность предмета, к которому относится имя.
Проводя анализ процесса интерпретации с незнакомого языка на язык перевода (с туземного на английский), философ указывает на возникновение сложностей, явление безэквивалентности, несоответствие конструкций, проявление мен-тальности и прочих факторов, не способствующих нахождению наиболее адекватного решения коммуникативной задачи в нетипичных условиях общения. Это вид интерпретации У.Куайн называет «радикальным переводом», который «схо Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада: Учебная хрестоматия (составление, перевод, примечания и комментарии А.А.Печенкина). ден с чудом» и «не делается дважды в одном и том же языке»161. Очерчивая эмпирические границы относительно радикального перевода, философ делает вывод о том, что постулат общей теории перевода - «переводом обладающего значением предложения является другое предложение, если оно обладает таким же значением»162- не представляется неопровержимым. «Ясно, что цель труднопреодолима, а свобода предположений грандиозна. ... Но только радикальный перевод выставляет на показ скудость исходных данных для идентификации значений»163.
В целом, мы полагаем, что «радикальный перевод» - явление в полном смысле относительное, поскольку не обнаруживает универсальный характер и является феноменом субъективного. Именно субъективная сторона интерпретации обусловливает возможную многовариантность смысловых эквивалентов. Неосведомленность реципиента в определенной области создает эффект «радикального перевода», но вовсе не означает, что такое явление возникает всегда в отношении определенного культурного текста.
Логический анализ процессов понимания ставит целью выявление механизмов, позволяющих извлекать смысл и эквивалентно интерпретировать высказывания, передаваемые от субъекта субъекту в процессе коммуникации. В этом плане понимание представляется как процесс преобразования информации с сохранением ее инвариантных смыслов. Референция у Куайна понимается как случай наиболее полного совпадения значения как мысли о предмете (имени, термине) с денотатом, обозначаемым. О референции можно рассуждать относительно определенной системы координат, то есть языка. Куайн провозглашает тезис о непостижимости референции. «Референция бессмысленная до тех пор, пока она не соотнесена с некоторой координатной системой».
На наш взгляд, соответствие смыслов в разных сопоставляемых языках, с одной стороны, будет зависеть от эквивалентности обозначаемых реалий и их наличия вообще в этих языках и культурах, и, с другой стороны, применительно к переводу и практике интерпретации смыслов, для достижения высокой степени адекватности и эквивалентности перевода данные «системы координат», соотнесенные друг с другом, должны быть практически в равной степени известными переводчику.
Американский лингвист Э.Сепир, рассуждая о лингвистической относительности, указывал, что «формальные способы обозначения того или иного элемента опыта, равно как и той или иной точки пространства, столь различны, что возникающее на их основе ощущение ориентации не может быть тождественно ни для произвольной пары языков, ни для произвольной пары систем отсчета. В каждом случае необходимо производить совершенно особую или ощутимо особую настройку, и эти различия имеют свои психологические корреляты». Ученик Э.Сепира Б.Уорф формулирует взаимосвязь сознания и речевых смыслов так: «Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они самоочевидны; напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании. Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе в основном потому, что мы - участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию»165.
Таким образом, возможность рассмотрения языкового сознания как особого эпистемологического феномена обусловлена тем, что именно язык служит идентификатором познаваемого предмета и фиксатором его социальной значимости. Коммуникация порождает феномен онтологической языковой относительности, проявляющейся, прежде всего, в переводе с одного языка на другой, а также в рамках одного языка в силу объективных причин, которые исследовал У.Куайн в своей теории. Адекватность и эквивалентность как ключевые характеристики качества интерпретации смыслов испытывают на себе влияние онтологической от Грамматист и его язык. , ведущей к частичному несовпадению смыслов, что свидетельствует о различии онтологии как «способов видения мира», свойственных разным языкам. Потенциальные результаты реализации онтологической относительности в языковой практике следует учитывать при интерпретации другого языка и в переводе.
Требование адекватности и эквивалентности передачи смысла при переводе с одного языка на другой является первостепенным в теории перевода. По причине того, что исходный и переводной тексты принадлежат разным лингвокуль-турным пространствам представителей двух культур и носителей разных языков, необходимо выявить механизм взаимодействия культурно-семантических феноменов, который обеспечивает адекватность и эквивалентность транслирования смыслов и осуществляемого перевода. По нашему мнению, перевод как культурный посредник в межкультурной коммуникации призван обеспечивать лингво-культурную эквивалентность.
В понятие лингвокультурной эквивалентности мы вкладываем значение такой характеристики перевода как межкультурной коммуникации, которая сводится к восприятию перевода носителем одного языка и культуры максимально соответствующим восприятию оригинала носителем другого языка и культуры, которому адресован исходный текст.
Каким же образом осуществляется механизм, обеспечивающий лингво-культурную эквивалентность? Исходный текст, подлежащий переводу, подвергается комплексу лингвистических и экстралингвистических трансформаций, в результате которых «сглаживаются» семантико-культурные различия между заданными языками. Одновременно, осуществляется внедрение новых реалий, которых в лингвокультурной сфере реципиента нет или требуется их прояснение. Следовательно, исходный текст выступает источником дополнительных сведений о реалиях мира, выраженных «в терминах» ментальности и языковой практики оригинала.
