Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Понятие о неповторении войн: концептуальный и социальный аспекты 18
1.1. Идейные основы формирования социально-философских подходов к пониманию неповторения войн 18
1.2. Современный социальный контекст понимания неповторения войн 44
ГЛАВА II. Неповторение войн: потребность и социальная реальность 63
2.1. Повторение войн как основа возникновения и развития объективной тенденции их неповторения 63
2.2. Неповторение войн как потребность социального существования 86
2.3. Удовлетворение потребности в неповторении войн в процессе повторения мировых и современных локальных войн 111
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 137
БИБЛИОГРФИЧЕСКИЙ СПИСОК
ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 145
- Идейные основы формирования социально-философских подходов к пониманию неповторения войн
- Современный социальный контекст понимания неповторения войн
- Повторение войн как основа возникновения и развития объективной тенденции их неповторения
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется наличием проблемной ситуации в вопросах войны и мира, до сих пор не нашедшей приемлемого для всех действующих социальных субъектов решения. Заинтересованность определенных социальных сил в использовании войны для удовлетворения своей потребности в глобальном переустройстве мира остается реальной преградой на пути надежного обеспечения цивилизационного будущего человечества.
Остроту данной проблемной ситуации придает, с одной стороны, распространение в мировых масштабах военно-террористической практики, во многом спровоцировавшей войны начала XXI века, с другой стороны, расширение арсенала средств военного насилия, обусловленное появлением возможности использовать в войне наряду с физическим насилием символическое, нацеленное на подрыв социокультурных основ общественной жизни противоборствующей стороны.
Сочетание террористической практики и применения средств символического насилия создает новый военный симбиоз, позволяющий осуществлять определенные политические планы на территории противника, не прибегая к использованию вооруженных сил. Вследствие этих изменений современная война уже не является для государств только проблемой обеспечения своей внешней безопасности. Она все чаще рассматривается ими и как проблема внутренней безопасности.
Признаки радикального преобразования войны, прогнозируемые теорией и наблюдаемые в современной военной практике, пожалуй, как никогда ранее, подтверждают истинность древнего изречения, что война - это тысяча изменений и десять тысяч превращений.
Однако каковы бы ни были военные новации, все они возникают и развиваются в русле общей тенденции к воспроизводству войны как насильственного политического средства. Сохранение социальной основы войн ведет
4 к их повторяемости в своем политическом качестве, но при этом не мешает им постоянно изменяться и быть неповторимыми.
Исследование феномена неповторения войн в контексте определения новых форм войны, в которых воплощается ее социальное содержание, без сомнения, актуально, теоретически и практически значимо. Но оно не дает возможности представить феномен неповторения войн в его социальной целостности, в связи с потребностями, интересами, ценностями социальных субъектов, тенденциями развития социальной реальности, глобальными проблемами, стоящими перед современной цивилизацией.
Потребность в получении теоретического знания о неповторении войн как о феномене социальной реальности, характеризующем ее в контексте противоречивой деятельности социальных субъектов, направленной на решение глобальной для современной цивилизации проблемы войны и мира, обусловливает актуальность темы данного исследования.
Степень научной разработанности проблемы. Анализ литературы показывает, что понятие «неповторение войн» не востребовано в социально-философском понимании проблем войны и мира. Однако было бы неверным утверждать, что отсутствие в философском лексиконе понятия «неповторение войн» означает то, что в прошлом не изучались вопросы, которые в своей совокупности составляют проблемную область неповторения войн. Проблемная область войны, мира, их противоречивого взаимодействия в контексте социального и культурно-цивилизационного развития имеет широкое освещение в литературе. Философская традиция осмысления проблем войны и мира представлена большим количеством трудов классиков философской мысли и современных исследователей. Упорядочить массив данной литературы можно, разделив ее на подгруппы.
В первую подгруппу включены исследования, в которых проблематика войны и мира рассматривается на фоне исследования общефилософских проблем. У Гераклита, Эмпедокла, Пифагора, Платона, Лао-Цзы, Мо-Цзы, Гегеля и ряда других философов война и мир вписаны в картину вселенского бы-
5 тия и не рассматриваются как всецело социальные явления. Реальность войны представлена исходя из предназначения войны.1 Для Гераклита, война выступает в качестве отца и царя всего сущего 2, для Гегеля она выполняет судебную в отношении народов функцию, определяя при их межгосударственном столкновении, чье право должно уступить 3. Исполняемая войной роль, как правило, неизменна и вытекает из надсоциальной природы войны. Вопрос о том, меняется ли сама война, для того чтобы быть готовой реализовать возложенные на нее функции, по сути, не рассматривается.
Вместе с тем, мировоззренческий и методологический потенциалы таких установок достаточны для того, чтобы определять понимание войны и мира как общественных явлений и состояний. Так, в образе войны как «пра-восудца», созданном П.Ж. Прудоном 4, кроме всего прочего видны черты и гегелевской войны как судьи. Однако, в отличие от Гегеля, Прудон показывает, что для исполнения этой роли в постоянно меняющемся обществе война сама постоянно должна изменяться. Как бы ни относиться к идее Прудона о кардинальном преобразовании войны вплоть до превращения ее в экономическое соперничество государств5, принципиальная необходимость преобразования войны для выполнения ею социальных функций становится общепризнанной для большинства работ, в которых война рассматривается как социальное явление.
1 См.: Гераклит // Фрагменты ранних греческих мыслителей. - 4.1. М.,
1990. - С. 176 - 256; Эмпедокл Очищения // Тит Лукреций Кар о природе ве
щей. Приложение.- М., 1983; Мо-цзы // Древнекитайская философия. В 2 т.
М., 1994. - Т. 1. - С. 175 - 200; Платон. Государство // Соб. соч. в 4 т. Т. 3.
М., 1994. - С. 79 - 420; Платон. Законы // Соч. В 3 т. Т. 3. М, 1972. Ч. 2.- С.
83 -478; Гегель Г.В.Ф. Философия права. - М., 1990; и др.
2 См.: Фрагменты ранних греческих философов. - 4.1. М., 1989. - С.
436.
3 См.: Гегель Г. Конституция Германии //Политические произведения. -
М., 1978.-С.139-140.
4 См.: Прудон П.Ж. Война и мир. В 2-х т. М., 1864.
5 См.: там же. -Т.1.-С. 61.
Исследований, где проблема войны рассматривается в масштабе бытия общества, значительно больше тех, где она представлена в видении «от мирозданья». В этих вошедших во вторую подгруппу работах Бердяева Н.А., Гейсмана П.А., Гоббса Т., Гольбаха П.А., Достоевского Н.Ф., Ильина И.А., Макиавелли Н., Малиновского В.Ф., Маркса К., Монтескье Ш.Л., Прудона П.Ж., Руссо Ж.Ж., Соловьева B.C., Сорокина П.А., Тойнби А.Дж., Шпенглера О., Штейнметца Р., Энгельса Ф., Ясперса К. и других мыслителей освещены различные аспекты войны, исходя как из реально существующих в обществе отношений социальной конфликтности, так и из имеющихся в его распоряжении насильственных средств разрешения данных конфликтов.1 При анализе войны в таком ракурсе ее преобразование является следствием изменений как в самих конфликтах, так и в средствах, используемых для их разрешения, а трактовка неповторения войн во многом оказывается зависимой от понимания причин социальной конфликтности и насилия, а также от
1 См.: Бердяев Н. А. Философия неравенства. - М., 1990; Гейсман П.А. Война. Ее значение в жизни народа и государства, - СПб., 1896; Гоббс Т. Левиафан. В 2т. - М., 1965; Гольбах П.А. Естественная политика // Избр. произв. В 2т. - М., 1963; Достоевский Ф.М. Парадоксалист. Дневник писателя за 1886 г. Апрель. // Поли. Собр. Соч. В 30т. Т.22. - Л.,1981. - С.122-126; он же: Не всегда война бич, иногда и спасение. Дневник писателя за 1877г. Апрель. // Поли. Собр. Соч. В 30т. Т.25. - Л., 1983. - С. 98-101; Ильин И.А. О сопротивлении злу силою // Путь к очевидности. - М., 1993. - С. 6-132;он же: Духовный смысл войны // Родина и мы. - Смоленск, 1995. - С. 69-90; Макиавелли Н. Государь. - М., 1990; он же: Рассуждения о первой декаде Тита Ливия // Государь. О первой декаде Тита Ливия. — М., 1996. -С. 109-398; Малиновский В.Ф. Рассуждение о мире и войне // Избр. общественно - политические сочинения. М., 1958; Прудон П. Ж. Война и мир. (Исследование о принципе и содержании международного права). В 2 т. М., 1864; Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре // Трактаты. - М., 1969. - С. 303-351; он же: Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми // Ж.-Ж. Руссо. Трактаты. - М., 1969. - С. 31-108; Соловьев B.C. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории // Соч. В 2 т. Т. 2. М., 1988. - С. 635-662; Сорокин П. А. Причина войны и условия мира // Социол. исследования. - 1993. - № 2. - С. 140-148; Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. - М., 1995; Шпенглер О. Закат Европы - Ростов н/Д. -1998; Ясперс К. Духовная ситуация времени // Смысл и назначение истории. - М.,1991. -С. 288-420; Штейнметц Р. Философия войны. - Пг., 1915; и др.
7 характера их изменений. В связи с этим каждая более или менее цельная концепция, в которой находят объяснение эти феномены, способна стать парадигмой в решении проблемы неповторения войн.
Несмотря на наличие самых разных возможностей инвариантного описания войны, значительная часть отечественных и зарубежных исследователей (Арон Р., Волкогонов Д.А., Дырин А.И., Клаузевиц К., Кондратков Т.Р., Корчмит-Матюшов В.И., Кузин В.П., Ленин В.И., Плеханов Г.В., Проэктор Д.М., Рыбкин Е.И., Серебрянников В.В., Тюшкевич С.А., Штейнметц Р., Чалдымов Н.А., Эко У. и др.) методологически ориентированы на подход к пониманию войны как общественно-политического явления, согласно которому война рассматривается как «продолжение политики насильственными средствами».1 Автор этой формулировки К. Клаузевиц отмечал, что война относится к сфере общественного существования, подчеркивая при этом: по-литика представляет собой материю, в которой разворачивается война.
Применение в социально-философском исследовании войны метода сведения общественного существования к политическому позволило по-новому взглянуть на войну и мир, обнаружить их политико-правовую дис-
1 См.: Арон Р. Мир и война между народами. - М., 2000; Артхашастра
или наука политики. - М., 1993; Дырин А.И., Кузин В.П. Проблемы войны и
мира в социально-философской мысли античности. - М., 1992; Каневский
Б.М., Шабордин П.М. К вопросу о соотношении политики, войны и ракетно-
ядерной катастрофы // Международная жизнь. - 1987. -№1987. - С.57-59;
Клаузевиц К. О войне. В 2т. - СПб., 2002; Кондратков Т.Р. Кардинальная
проблема современности: Идеологическое противоборство по вопросам вой
ны и мира. - М., 1985; Корчмит-Матюшов В.И. Предназначение войны. - М.,
2000; Крылов А.И. Соотношение политики и ядерной войны. (Роль филосо
фии в борьбе за новое мышление). - М., 1990; Он же: Ядерная опасность и
философия марксизма. - М., 1964; Рыбкин Е. И. Война и политика в со
временную эпоху- М., 1973;он же: Критика буржуазных учений о причинах
и роли войн в истории: Философско-исторический очерк. - М., 1979; Сереб
рянников В.В. Войны России: социально-политический анализ. - М., 1999; он
же: Социология войны. М., 1997; Тюшкевич С.А. Законы войны: сущность,
механизм действия, факторы использования. - М., 2002: он же: Война и со
временность. - М., 1975; и др.
2 Цит. по: Арон Р. Мир и война между народами. - М., 2000. - С. 55.
8 кретность и последовательность (мир-война-мир). Политическая действительность и возможность стали представлять социальную реальность соотнесения повторения и неповторения войн.
Смещение акцента с социальной основы войны на специфику ее как насильственного средства, применяемого политикой, позволяет представить проблему неповторения войн как проблему изменения войны вследствие совершенствования применяемых в ней средств насилия. В оценке степени разработанности исследуемой проблемы, когда она предстает в данном контексте, не обойтись без обращения к военно-теоретической литературе. Бе-резкин Г.А., Владимиров А.И., Гареев М.И., Золотарев В.А., Рябчук В.Д., Слипченко В.И., Супряга А.В., Суптеля А.И., Цыганок А.Д., Чебан В.В., Шевелев Э.Г. и многие другие исследователи, раскрывая специфику войн XXI века, показывают их различие с войнами прошлого, имея в виду, прежде всего, техническую и технологическую составляющую военного насилия.1
Навстречу предпринимаемым шагам в решении проблем войны и мира, исходящим «от войны» (философия войны), осуществляются не меньшие исследовательские усилия «от мира» (философия мира). Философия мира пред-
1 См.: Березкин Г.А. Уроки и выводы из войны в Ираке // Военная мысль. -2003. - № 7- С. 57-65; Владимиров А.И. Стратегические этюды (Тезисы к новой философии государственного и военного строительства). —М., 2002; Гареев М.И. Уроки и выводы из войны в Ираке // Военная мысль. -2003. - №8. — С. 68-77; Золотарев В.А. Военная безопасность Государства Российского. - М., 2001; Рябчук В.Д. Системология и синергетика в тактике управления боем // Безопасность Евразии. - 2003. - № 4. - С.401-414; Слипченко В.И. Бесконтактные войны. - М., 2001; он же: Войны шестого поколения. Оружие и военное искусство будущего. - М., 2002; он же: Системный анализ процессов вооруженной борьбы в конфликтах и войнах в период с 1991 года и по настоящее время // Безопасность Евразии. - 2003. -№ 4. -С.377-385; Супряга А.В. О войнах XXI века // Военная мысль. - 2002. - № 6. -С. 10-15; Суптеля А.И. Нетрадиционные формы вооруженной борьбы в войнах будущего // Вестник Академии военных наук. - №2(3).- 2003. - С. 65-67; Чебан В.В. Уроки и выводы из войны в Ираке // Военная мысль. - 2003. - № 9. -СП - 80; Шевелев Э.Г. Влияние метасистем на национальную безопасность и войны будущего (военная системология) // Безопасность Евразии. -2003 .-№ 4. - С.З 86- 400; и др.
9 ставлена целой плеядой имен выдающихся мыслителей прошлого и известных современных исследователей. Изучение работ Бакунина М.А., Гердера И.Г., Гроция Г., Капто А.С., Канта И., Малиновского В.Ф., Новикова ЯЛ., Пристли Дж., Рассела Б., Роттердамского Э., Толстого Л.Н., Федорова Н.Ф. и др. важно тем, что освещаемые в них проблемы полного или частичного искоренения войн позволяют получить необходимое знание о неповторении войн в виде возможности отрицания их повторения.1
Философия войны и философия мира - это разные философские проекты. Существующая в них теоретико-методологическая база решения проблем войны и мира служит различному пониманию феномена неповторения войн. Реальность неповторения войн может осознаваться как в рамках реализации потребности в предотвращении войны, так и вне этих рамок. В данной ситуации, для того чтобы на понятийном и концептуальном уровнях адекватно отразить реальность этого процесса, следует различные виды понимания неповторения войн соотнести с реальностью социального противодействия по вопросам войны и мира, представив ее в виде противоречивого взаимодействия потребностей действующих социальных субъектов. Это обстоятельство обусловило необходимость обращения к публикациям, в которых представлена теория потребности и социально-философская трактовка конкретных потребностей социального субъекта.
1 См.: Андреева И.С. Проблема мира в западно-европейской философии. - М., 1975; Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. — М., 1977; он же: Письма для поощрения гуманности // Избр. соч. - М.-Л., 1959. -С. 285-301; Гроций Г. О праве войны и мира. - М., 1956; Иванов В.Н., Ксе-нофонтов В.Н. Мир и война: человеческое измерение. - М., 1992; Капто А.С. Философия мира: истоки, тенденции, перспективы. - М., 1990; он же: От культуры войны к Культуре Мира. - М., 2002; он же: Энциклопедия мира. -М., 2002; Культура мира и демократия. - М., 1977; Кант И. К вечному миру // Трактаты о вечном мире. - М., 1963; Малиновский В.Ф. Рассуждение о мире и войне // Избр. общественно - политические сочинения. - М., 1958; Роттердамский Э. Жалоба мира // Похвала глупости. - М., 1991. - С. 385- 421; он же: Оружие христианского воина // Философ, произв. - Л., 1987. - С. 90-218; Федоров Н. Ф. Философия общего дела. - М., 2002; Философия мира против идеологии войны. - М., 1988; и др.
10 Проблематика потребностей широко представлена в социально-философской литературе работами Бестужева-Лады И.В., Воронцова Б.Н., Демина М.В., Дилигенского Г.Г., Дробницкого О.Г., Здравомыслова А.Г., Кагана М.С., Кузнецова Н.С., Кучевской Н.В., Маргулиса А.В., Марченко Т.А., Маслоу А., Михайлова Н.Н., Плетникова Ю.К., Сагатовского В.Н., Самсина А.И., Спасибенко С.Г., Степанова Е.И., Тугаринова В.П., Чудиновой И.М., Фромма Э. и других исследователей.1 Изучение публикаций данной группы показало, что потребность в неповторении войн не изучалась. Это может быть объяснено тремя разными обстоятельствами. Во-первых, тем, что такой потребности в системе потребностей действующего социального субъекта не существует. Во-вторых, если она и находится в данной системе, то не как самостоятельная потребность, а в связи, например, с общей потребностью в предотвращении войн, осознание которой уже давно достигнуто, или потребностью в войне как политическом средстве. В-третьих, такая потребность существует, но специально не исследовалась. Отсутствие социально-философской трактовки потребности в неповторении войн сохраняет неопределенность в этом вопросе и, следовательно, не позволяет внести ясность в понимание реальности неповторения войн, в частности, в соотношение в ней противоположных социальных тенденций - к изменению войны и, соответственно, к продолжению ее использования в социальной практике в качестве политического средства и к запрету войн.
1 См.: Воронцов Б.Н. Разумные потребности личности: сущность, критерии, пути формирования. - Воронеж, 1990. Дилигенский Г.Г. Кризис капитализма и проблема потребностей (Теоретические и методологические аспекты) // Вопросы философии. - 1982. - № 2. - С.95-98; Здравомыслов А.Г. Потребности. Интересы. Ценности. - М., 1986; Каган М.С. Человеческая деятельность (Опыт системного анализа). - М., 1974; Кузнецов Н.С. Человек: потребности и ценности. - Свердловск, 1992; Маргулис А.В. Диалектика деятельности и потребностей общества. - Белгород, 1972; Марченко Т.М. Потребность как социальное явление. - М., 1990; Михайлов Н.Н. Социализм и разумные потребности личности. - М., 1982; и др.
Неисследованность феномена неповторения войн и необходимость для его отражения на понятийном уровне осуществить анализ потребности в неповторении войн и реальности этого процесса определили замысел исследования - рассмотреть неповторение войн в единстве трех составляющих: понятия о неповторении войн, потребности в неповторении войн, социальной реальности неповторения войн. Реализацией этого замысла, применительно к современному этапу социального развития, обусловлен выбор объекта, предмета, цели и задач исследования.
Объектом исследования является социальное развитие в контексте противоречивого взаимодействия войны и мира.
Предметом исследования выступает феномен неповторения войн как результат противоречивых тенденций современного социального развития, обусловленных потребностями социальных субъектов в решении глобальной для цивилизации проблемы войны и мира.
Цель исследования - представить социально-философскую трактовку феномена неповторения войн посредством соотнесения понятия «неповторение войн» с реальностью этого процесса и потребностью в нем, с тем чтобы обосновать необходимость введения данного понятия в систему категорий социальной диалектики, используемых для анализа проблем войны и мира.
В соответствии с данной целью в исследовании решаются следующие основные задачи:
определяется содержание понятия «неповторение войн»;
выявляются социально-философские подходы к осознанию феномена неповторения войн;
исследуется гносеологическая специфика данных подходов;
анализируется реальность неповторения современных войн;
осуществляется трактовка неповторения войн как социальной потребности.
Методологическая и теоретическая основа исследования. Методологическую основу исследования составила диалектико-материалистическая
12 методология, с позиций которой рассмотрены взаимосвязь войны и мира и их противоречивое развитие. Анализ процесса развития войны на основе принципа диалектического отрицания, предполагающего выявление в развитии известной цикличности, преемственности и новизны, в сочетании с конкретно-историческим подходом к изучению войны, методом сравнения позволил выделить аспект данного процесса, в котором война предстает как повторяющееся явление, обнаруживающее с каждым новым повторением определенные подвижки в своем развитии.
Исследование развития войны осуществлялось на основе понимания ее как продолжения политики насильственными средствами. Применение системного подхода к анализу войны и принципа социального детерминизма позволило показать, что война, несмотря на свою социально-политическую сущность, является производной от многих факторов социокультурного порядка, которые в совокупности влияют на появление различий в процессе повторения войн.
Использование общенаучных методов абстрагирования, анализа, синтеза и других обеспечило предметность рассмотрения избранного аспекта развития войны, «углубление» в его специфику до обнаружения неповторения войн в качестве атрибута процесса повторения войн.
Теоретическую базу исследования составили произведения классиков мировой и отечественной философии и социологии, а также труды ряда советских ученых и современных российских исследователей, внесших вклад в разработку проблем войны и мира. Для решения поставленных в диссертации теоретических задач были использованы также работы отечественных и зарубежных исследователей, добившихся определенных результатов в раскрытии сущности деятельностного подхода к анализу общества, в выявлении природы потребностей, в определении специфики социальных потребностей, в освещении их места и роли в механизме развития общества.
13 Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
определено содержание понятия «неповторение войн» и уточнены возможности его использования в социально-философском познании войны и мира;
выявлена ценностная специфика социально-философских подходов к осознанию неповторения войн, проявляющаяся в ориентации социального субъекта на разные стратегии деятельности в отношении войны: на дальнейшее преобразование войны и продолжение ее использования в качестве средства обновления мира; на ограничение использования войны в социальной практике; на безусловное осуждение и прекращение войн;
исследована гносеологическая специфика существующих в социальной философии подходов к пониманию неповторения войн посредством их представления в виде познавательных моделей, на основе которых данный феномен получает отражение в общественном сознании;
дана характеристика неповторения войн, с одной стороны, как тенденции в развитии войны, оказывающей воздействие на изменение потребностей действующих социальных субъектов, с другой стороны, как тенденции социального развития, складывающейся в результате противодействия социальных сил, заинтересованных в войне и выступающих против нее;
предложена трактовка неповторения войн как потребности социального существования, через удовлетворение которой происходит установление необходимого для сохранения цивилизационного бытия человечества соотношения между войной и миром.
На защиту выносятся следующие положения: 1. Включение понятия «неповторение войн» в ряд категорий социальной диалектики, применяемых для раскрытия социального развития в контексте решения проблемы войны и мира, определяется необходимостью расширения возможностей философии представлять войну и мир в теоретической целостности в самых различных аспектах их взаимодействия. Сущест-
14 вуют два смысловых варианта включения понятия «неповторение войн» в категориальный аппарат социальной диалектики — совместимости и несовместимости этого понятия с понятием «повторение войн». В варианте совместимости понятия «неповторение войн» и «повторение войн» образуют категориальную пару, позволяющую отразить социальную противоречивость совершенствования военной практики человечества. В этом случае «неповторение войн» является понятием, концептуально уточняющим понимание повторения войн как способа социального изменения мира, утвердившегося в общественно-исторической практике человечества. Им обозначается аспект повторения, в котором находит отражение различие между повторяющимися войнами. В варианте несовместимости данных понятий «неповторение войн» становится исходным понятием, открывающим категориальный ряд концептуально альтернативного повторению войн описания социальной реальности и перспектив ее развития, характеризуя понимание необходимости и возможности предотвращения и искоренения войн. Оно обозначает отрицание повторения войн как способа социального изменения мира и выражает требование запрета войн.
2. Понятие «неповторение войн», используемое в указанных соотношениях с понятием «повторение войн», позволяет уточнить сущность пацифизма, милитаризма, реализма как социальных императивов решения проблемы войны и мира посредством выявления специфики отражения ими феномена неповторения войн и его представления в общественном сознании. В пацифизме отношение между неповторением и повторением отражается в соответствии с принципом отрицания и феномен неповторения войн представляется как неповторение случаев войны. В милитаризме отношение между неповторением и повторением отражается по принципу дополнительности и неповторение войн представляется как изменение войны, с тем чтобы она по-прежнему оставалась социально-содержательной и востребованной в качестве средства обновления социального мира. В реализме отражается двойственное отношение между неповторением и повторением, при котором не-
15 повторение войн представляется, с одной стороны, как недопущение повторения тех войн, которые угрожают будущему человечества, с другой стороны, как поиск и испытание новых средств войны, позволяющих ей оставаться эффективным орудием политики.
Гносеологическая специфика пацифистского, милитаристского, реа-листского подходов к пониманию неповторения войн определяется содержанием познавательных моделей, которые используются в них для отражения данного феномена в общественном сознании. Основу познавательной модели составляет связь между мировоззренческой установкой в отношении войны, доминирующей в рамках конкретного подхода, и гносеологически ключевым для данной модели понятием. Пацифистская модель строится на установке неприятия войн и понятии об их качественной однородности в пагубности своего влияния на все стороны общественной жизни. Для милитаристской модели характерной является связка между мировоззренческой установкой на оправдание любой войны и понятием «различие», которым подчеркивается способность войны изменяться, чтобы оставаться универсальным средством обновления мира. В реализме познавательная модель базируется на мировоззренческой установке свободы действий в отношении войны и понятии о разнообразии войн. Данное сочетание установки и ключевого понятия позволяет ввести парадигму выбора как приемлемости одних войн и неприемлемости других.
Неповторение войн выявляет противоречивость социальной реальности, связанную с сохранением существенных различий ценностных ориентации и деятельности социальных субъектов в отношении войны. Милитаристская установка на оправдание любой войны и реалистская - на выбор приемлемой войны направляют деятельность социальных субъектов на совершенствование практики войн, выявляющей не только увеличение различий между прошлыми и современными войнами, но и рост разнообразия современных войн, связанный с использованием в них в различных сочетаниях физического насилия и символического насилия, способных настолько изме-
нить облик войны, что при анализе неповторения современных войн наряду с установлением различий между ними, как никогда прежде, актуализируется задача различения войны и невойны. Пацифистская установка на неприятие войн в современных условиях реализуется здравым смыслом, предписывающим субъектам социального действия недопущение развязывания крупномасштабной, всецело разрушительной войны.
5. Неповторение войн является потребностью социального существования, удовлетворение которой приводит к установлению необходимого для сохранения цивилизационного бытия человечества соотношения между войной и миром. Конкретно-историческая форма реализации потребности в неповторении войн образуется под влиянием, с одной стороны, деятельности по предотвращению войны, с другой стороны, деятельности по ее развитию и является синтетической формой, в которой выражено реальное соотношение сил милитаристски, реалистски, пацифистски ориентированных социальных субъектов.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость исследования состоит в том, что основные положения и выводы диссертации содержат решение ряда актуальных проблем, относящихся к области социальной философии. В диссертации осуществлена трактовка неповторения войн как феномена социальной реальности, характеризующего ее в контексте противоречивости ценностных ориентации и деятельности социальных субъектов в решении глобальной для современной цивилизации проблемы войны и мира; раскрыта специфика отражения неповторения войн в современном общественном сознании; определено понятие «неповторение войн» и показаны варианты его использования в социально-философском анализе проблем войны и мира. Полученное в результате исследования знание о потребности в неповторении войн и особенностях ее реализации в современных условиях может быть использовано для уточнения понимания социальной детерминации движения к миру без войн.
Положения, характеризующие неповторение войн как тенденцию в развитии войны, могут быть осмыслены в виде практической установки на постоянное уточнение в политике возможных форм современной войны, в которых может осуществиться военная агрессия в отношении России, а также установки на обновление общественного сознания российских граждан в отношении войны за счет трансформации массовых представлений о ее современном облике.
Имеющиеся в исследовании материалы могут быть использованы в преподавании учебных дисциплин «Философия», «Социология», «Политология» при освещении проблемы войны и мира как глобальной проблемы современной цивилизации, проблем насилия и ненасилия в современном мире.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии Северо-Кавказского государственного технического университета.
Основные положения и выводы диссертации были представлены в качестве докладов на VI международной конференции «Циклы» (Ставрополь, 2004), на межвузовских конференциях, а также на методологических семинарах кафедры философии Северо-Кавказского государственного технического университета.
Основные положения и выводы диссертации изложены в 4 публикациях общим объемом 4,1 п.л.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих пять параграфов, заключения и библиографического списка литературы.
Идейные основы формирования социально-философских подходов к пониманию неповторения войн
Понятия «идейные основы», «теоретические основы», «методологические основы» и производные от них сочетания «теоретико-методологические основы», «идейно-теоретические основы» соотносимы, но не тождественны. Под теоретическими основами нередко понимается система теоретических знаний, опираясь на которые можно глубоко и всесторонне исследовать необходимый предмет, если стоит задача его познания, определить тактику и стратегию действий в отношении него, если речь идет о его практическом преобразовании.1 Под методологическими основами понимается совокупность методов, подходов, способов, приемов познания как специфических интеллектуальных операций, обеспечивающих всестороннее познание и пре-образование предмета.
Что понимается под «идейными основами»? Для ответа на этот вопрос необходимо уточнить содержание понятия «идея» и гносеологические возможности его использования в познании и преобразовании мира.
Существует точка зрения, в соответствии с которой идея ставится в один ряд с научным понятием как формой теоретического отражения действительности. При этом ей придается статус «высшего» понятия. Нередко идея в соотношении со знанием рассматривается как нормативно- ценностный синтез знания.1 При таком понимании идеи под «идейными основами» может подразумеваться определенная часть «теоретических основ».
Наиболее часто идея рассматривается как форма мировоззренческого сознания, имеющая методологический потенциал, соотносимый с общеметодологическими средствами, такими как метод (идеи диалектики), подход (материалистическая и идеалистическая идеи, обеспечивающие определенное философское видение мира), способ (идея уничтожения частной собственности как способ решения противоречия между трудом и капиталом). При таком варианте трактовки идеи раскрытие идейных основ может предполагать выявление наиболее общих методологических основ познания и преобразования мира.
Достаточно часто, имея в виду мировоззренческий, а не гносеологический характер идеи, пишут об идейно-теоретических основах, разделяя собственно мировоззренческое - идею и теоретическое - законы и пр., дополняя одно другим. Тогда идея освещает культурное пространство той или иной теории (пространство ее культурных оснований, смыслов, значений), определяет ее место в культуре. В этом случае бытие теории уже рассматривается как снятое в идее бытие, соотносимое с другими фундаментальными идеями, составляющими идейно-смысловое содержание культуры.
Противоречивость бытия идеи в науке и культуре передают ее связи с понятием и гипотезой, образом и смыслом. Идея, воплощенная в образе, соотносится с его смыслом. Когда идею соотносят с понятием, тогда ведут речь о сущности или гипотезе.
Для научного знания, находящегося на этапе становления, идея образна и гипотетична одновременно. Диалектическая идея в Древнем мире - это и образ изменяющегося мира и гипотеза. Для образного выражения диалектической идеи достаточно чувственной реальности и прозорливого взгляда, представляющего ее как вечное становление (Гераклит) или превращение (Лао-Цзы). Принятие подобного взгляда на мир в качестве исходной позиции исследования становится, по сути, основой формирования подхода как методологического средства, обеспечивающего общее видение мира в одном из его сущностных аспектов. Выход идеи из области образов в область гипотез сопровождается ее методологическим оформлением в виде подхода.
Подход как общее видение исследуемого предмета отличается от образной зафиксированности данного предмета тем, что не ограничивается реальностью отображенного состояния. В нем реальность исследуемого предмета представлена синтетическим видением его развития в прошлом, настоящем и будущем. Подход, с одной стороны, исходя из своей идейной специфики, определяет возможное пространство для выдвижения гипотез о предмете, с другой стороны, он участвует в процессе теоретического становления идеи как научной гипотезы.
Данные замечания о связи идеи и подхода служат прояснению дальнейших исследовательских шагов по выявлению идейных основ формирования подхода к социально-философскому пониманию неповторения войн.
Социальная реальность, при ее рассмотрении в проекции взаимосвязи войны и мира, может быть понята и описана по-разному. Различное толкование получают причины войны, ее сущность, назначение и т.д.1 Такое же положение дел и в вопросе понимания социальной природы, сущности, содер-жания, форм мира. Последовательное приближение к истине о войне и мире обеспечивается, в том числе, посредством мировоззренческой дифференциации реальности войны и мира на уровне идеи.
Современный социальный контекст понимания неповторения войн
В исследовании современного социального контекста понимания неповторения войн диссертант исходит из того, что на уровне общественного сознания существуют три концептуально оформленных типа понимания неповторения войн (пацифистский, реалистский, милитаристский) и стремиться раскрыть следующие виды связи: связь между пацифистским пониманием неповторения войн и социально-философским подходом к неповторению войн, исходящим из идеи мира; связь между реалистским пониманием неповторения войн и социально-философским подходом к неповторению войн, исходящим из идеи войны, на основе которой выработана концепция войны как общественно-политического явления; связь между милитаристским пониманием неповторения войн и социально-философским подходом к неповторению войн, исходящим из идеи войны, в которой война предстает как субстанциальное начало и естественное средство обновления мира.
Пацифизм характеризуется как явление противоречивое по своему концептуальному содержанию и практическим формам его выражения, как явление крайне сложное и весьма многогранное. Для решения указанных задач важно изначально провести четкую грань между теоретическим пацифизмом и практическим пацифизмом (пацифистским движением).
В доктринальном плане пацифизм чаще всего относят к морали, в рамках которой он берет начало как этический принцип, предполагающий безусловное осуждение всех войн. В этом плане формируемая на его основе общественная позиция в отношении войны противоположна милитаристской. В контексте осуждения войн в рамках пацифизма подвергается критике рациональность войны как средства политики. В этом плане формируемая на его основе общественная позиция в отношении войны противоположна реа-листской.
Однако пацифизм можно рассматривать и более широко - как духовно-идеологическое течение общественной мысли в отношении войны, или как духовное направление, реализующее потенциал идеи мира и формирующее общественную позицию противостояния войне. При более широкой трактовке пацифизма можно выделить две его концептуальные разновидности - пацифизм, целью которого является мир без войн, и пацифизм, целью которого является мир без насилия. Каждый из этих видов пацифизма соответствует тому содержанию идеи мира (мира как невойны или мира как ненасилия), которое получает в нем развитие.
Пацифизм, полагающий в качестве своей цели мир без насилия, наиболее последователен в осуждении войны. Его концептуальным ядром является принцип непротивления злу насилием, сущность которого раскрыта Л.Н.Толстым.
Из ряда философских учений и христианского вероучения русский мыслитель усвоил нравственную позицию неделания зла. Дальнейшее осмысление данного принципа привело Толстого к заключению, что насилие беспомощно в борьбе со злом. В его понимании ответная реакция на зло в форме любого насильственного действия, даже кажущегося справедливым, только укрепляет зло онтологически, расширяет его границы, поскольку зло всегда присутствует в насилии и насилием же оно приумножается. Поэтому ответ злу не может быть симметричным - насилием на насилие.
По мнению русского мыслителя, ответный удар по злу достигает цели, если используемое в борьбе со злом средство никак с ним не связано. Оно должно быть антиподом насилия - ненасилием. Разъясняя свою позицию оппонентам, Л. Н. Толстой писал: «Есть обычные, иногда умышленные, иногда неумышленные недоразумения о моих взглядах, которые, признаюсь, раздражают меня... Я говорю, что не надо насильем противиться насилию, против меня говорят, что я говорю, что не надо бороться со злом».1
О том, что разработка ненасильственной стратегии борьбы против зла стала результатом долгих духовных исканий мыслителя, свидетельствует следующая запись в его дневнике: «Отыскивая причину зла в мире, я углублялся и углублялся. Сначала причиной зла я представлял себе злых людей, потом дурное общественное устройство, потом участие в насилии тех людей, которые страдают от него (войско), потом отсутствие религии в этих людях, и, наконец, пришел к убеждению, что корень всего - религиозное воспитание. И потому чтобы исправить зло, надо не сменять людей, не изменять устройство, не нарушать насилие, не отговаривать людей от участия в насилии и даже не опровергать ложную и излагать истинную религию, а только воспи-тывать детей в истинной религии». Таким образом, зло - в ложном религиозном учении, усвоенном с детства народом и приведшем, в конце концов, к развращению нравов в обществе. Поэтому «спасение одно: разрушение ложного учения».3
Повторение войн как основа возникновения и развития объективной тенденции их неповторения
На первый взгляд может показаться, что повторение войн - это исключительно проблема понимания войны, находящаяся в зоне ответственности военных наук. Однако на самом деле повторение войн представляет собой проблему, осознание которой предполагает выход из рамок военно-теоретического анализа в широкое поле комплексного гуманитарного исследования. Тогда повторение войн предстает как фундаментальная проблема устройства социального бытия человека. Такой ракурс рассмотрения данной проблемы соответствует как всеобщей социальной значимости явления войны, так и гносеологической ценности феномена повторения. Подчеркивая значение феномена повторения для научного познания, Габриэль Тард писал, что повторение - это ключ, который должна употреблять наука, чтобы раскрыть тайники Вселенной.
Философское исследование вопроса о повторении войн предполагает рассмотрение повторения как одного из способов социального движения. Повторение войн в данном контексте можно исследовать, исходя из различных представлений о развитии. Факт повторения войн будет по-разному объяснен из идей круговорота, эволюции, цикличности, диалектики.
С учетом того, что движение «есть сущность времени», анализ повторения войн выводит нас на проблему понимания социального времени, реализации его человеком в форме военной практики. Несколько веков назад Т. Гоббс призывал к тому, чтобы «время было включено в понимание войны» и предложил свой вариант учета временной характеристики при трактовке войны. Без выхода на проблему социального времени, в котором протекает процесс повторения войн и обнаруживается различие между войнами, исследование интересующего нас вопроса будет неполным.
Наряду с временным важен и пространственный аспект повторения войн, поскольку границы войны и мира, существование которых является одним из исходных условий для повторения войн, имеют не только временное, но и пространственное измерение.
Представление повторения войн в проекции чередования войны и мира с учетом пространственно-временного измерения этого феномена позволяет определить дискретность существования войны и мира - как первое среди условий повторения войн.
Наличие дискретности обязательно для повторения войн в том смысле, что повторяться может лишь конечное. Повторение возможно тогда, когда предыдущая война завершена, исчерпав себя в следствиях мира. Повторение войн невозможно ни в общественном состоянии «войны всех против всех», ни в состоянии общества, описываемом формулой «ни войны, ни мира».
Чтобы война повторилась, с одной стороны, должен существовать контраст между предшествующим ей и следующим за ней общественными состояниями, с другой стороны, необходимо соблюдение определенного порядка, основанного на последовательности - довоенное, военное, послевоенное время. Данное условие «от войны» дополняется таким же условием «от мира». В результате появляется правило повторения: «Одно появляется только тогда, когда другое уже исчезло».1
Важно заметить, что это «исчезновение» должно быть не окончательным, а исторически ситуативным. Другими словами, мирные средства социальной динамики должны отрицаться войной функционально, а не онтологически. Данным требованием подчеркивается еще одно важное условие: для повторения войны важно сохранение отношений сосуществования между войной и миром. Характер этих отношений можно определить как взаимобытие. «Быть» для войны означает взаимобыть с миром, проникать в него своими истоками и последствиями. «Быть» для мира (в тенденции повторения войны) означает взаимобыть с войной, обусловливать ее истоки и существо ее дела - стремиться к миру.
При повторении войн взаимоисключение войны и мира не может быть абсолютным, отрицающим их реальное взаимобытие, как это наблюдается у Т. Гоббса, для которого существует только либо мирный способ развития при гражданском состоянии общества, либо «война всех против всех» при отсутствии гражданского состояния. При таком подходе нет необходимости в различении войны как общественного явления и войны как общественного состояния, ибо все есть война. «Война, - пишет он, - есть не только сражение, или военное действие, в промежуток времени, в течение которого явно сказывается воля к борьбе путем сражения. Вот почему время должно быть включено в понятие войны, так же как и в понятие погоды. Подобно тому, как понятие дурной погоды заключается не в одном или двух ливнях, а в наклонности к этому в течение многих дней подряд, точно так же и понятие войны состоит не в происходящих боях, а в явной устремленности к ним в течение всего того времени, пока нет уверенности в противном. Все остальное время есть мир».1 Для этого английского философа проблемы повторения войн не существует, ибо «война всех против всех» - это одна война, не предполагающая даже необходимого для повторения действия во второй раз.
В условиях, когда взаимоисключение войны и мира происходит не при чередовании эпох войны и мира (как у Гоббса), а на основе взаимосвязи войны и мира в механизме социального развития, проведение различия между войной как явлением и войной как состоянием приобретает принципиальное значение, поскольку повторение обеспечивается множеством случаев войны как явления. Причем, каким бы ни был случай войны, он с необходимостью подтверждает вытекающее из специфики сосуществования войны и мира требование - «война ведется только в целях мира». «Ведя войну, - писал в свое время А.Августин, - всякий добивается мира, но никто, заключая мир, не добивается войны. Ибо те, которые нарушают мир, в котором находятся, не питают ненависти к миру, а желают изменить его по своему произволу. Не того хотят они, чтобы не было мира, а того, чтобы он был таков, как им хочется».
Важным условием повторения войн, вытекающим из характера отношений между войной и миром, является также несовпадение мирного и военного состояний в различных местах планеты при реализации временной последовательности «довоенное - военное - послевоенное». С учащением совпадений состояния «военное» расширяется распространенность войны и увеличивается вероятность перехода к иному типу отношений между миром и войной - к отношению несосуществования. При нарастании этой тенденции происходит упрочение указанного типа отношений, и распространение войны может достигнуть размеров, не допускающих сосуществования с ней мира как устойчивого общественного состояния. Иллюзия наличия подобного положения дел часто создается многочисленными подсчетами протяженности состояний мира и войны. Например, существуют расчеты, в соответст-вии с которыми из последних 5,5 тысяч лет были мирными лишь 292 года. По другим данным, «лишь 8% записанной истории земли приходится на относительно мирное время, а остальные 3300 лет люди вели между собой большие и малые битвы».
