Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ДВЕ ЛОГИКИ НАЦИОНАЛИСТИЧЕСКОГО КОЛЛЕКТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ: НАЦИОНАЛИЗМ И ТЕОРИЯ РАЦИОНАЛЬНОГО ВЫБОРА 18
1.1. Понятие нации и национализма в теории рационального выбора 18
1.2. Производство нации и проблема «безбилетника» 32
1.3. Воспроизводство нации и проблема координации 56
ГЛАВА 2. НАЦИОНАЛИЗМ КАК ИДЕОЛОГИЯ: ДИСКУРС И СУБЪЕКТИВАЦИЯ 85
2.1. Современные подходы к изучению "дискурсивной формации" национализма 85
2.2. Логика националистического дискурса 106
2.3. Логика националистической субъективации 135
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 158
БИБЛИОГРАФИЯ
- Понятие нации и национализма в теории рационального выбора
- Производство нации и проблема «безбилетника»
- Современные подходы к изучению "дискурсивной формации" национализма
Введение к работе
Актуальность темы исследования. После окончания «холодной войны» ускорение процессов глобализации, связанных с региональной интеграцией и ростом географической мобильности товаров, капитала и рабочей силы, стремительным развитием коммуникационных технологий, появлением множества неправительственных организаций, рассматривалось многими социальными теоретиками как свидетельство преодоления нации, национализма и национального государства и наступления новой постидеологической эпохи транснационализма. В то же время повторное появление национализма на территории бывших Советского Союза и Югославии и многих других странах мира, принимающего самые различные, подчас противоположные формы (объединительные и сепаратистские, включающие и ксенофобские), невозможно было объяснить неизбежными сложностями переходного процесса.
Национализм по-прежнему остается одной из наиболее влиятельных идеологий в современном мире. Но, возникший в эпоху Нового времени, национализм на протяжении долгого времени оставался незамеченным «философским дискурсом о модерне». Его возникновение и последующее развитие не было предсказано ни одним из крупнейших мыслителей прошлого. Кроме того, в отличие от других идеологий, национализм не имел выдающихся идеологов, способных предложить последовательное и непротиворечивое изложение его доктринальных принципов, а многие теоретики считают парадоксальное сочетание своеобразной идеологической «бедности» национализма с его огромным влиянием на социальную и политическую жизнь главной особенностью этой идеологии. Несмотря на признание исследователями способности национализма сочетаться с другими идеологиями -либерализмом, консерватизмом, социализмом, - она, тем не менее, так и осталась пеобъяспенной в современной социальной теории.
Традиционное отождествление национализма в обыденном языке и языке средств массовой информации и политиков главным образом с радикальны-
4 ми действиями «субнационалистических», «микронациопалистических», «эт-нонационалиетических» и «этнорегиональных» движений, нередко сопряженными с применением насилия, приводит к необоснованному сужению области анализа и невозможности концептуализации широкого спектра социальных практик, играющих важную роль в воспроизводстве национализма, прежде всего, на повседневном уровне,
В этих обстоятельствах задача теоретического переосмысления национализма как сложного и неоднозначного социально-идеологического феномена, несводимого к какой-то одной причинной логике или объяснительной переменной, приобретает особую актуальность.
Степень разработанности проблемы. Теоретическое рассмотрение проблемы национализма тесно связано с политическими соображениями и нормативными суждениями, и всякая попытка реконструкции траектории развития исследований «национализма» неизбежно должна принимать форму генеалогического рассмотрения взаимосвязи соответствующих структурных, исторических и академических контекстов.
Феномен национализма остался нерассмотренным в классической социальной теории первых десятилетий XX века, так как он не вписывался в общую логику «расколдовывания» мира у М. Вебера и распространения «органической солидарности» у Э. Дюркгейма.
Появление первых исследований, посвященных изучению проблемы национализма, связано с англо-американской, а не континентально-европейской академической средой» В этих исследованиях национализм рассматривался как предмет интеллектуальной истории или истории идей, а не социальной теории, поэтому социальные обстоятельства, связанные с возникновением и распространением национализма, оставлялись без внимания. В 1920-1960-х годов исследователей интересовало главным образом развитие националистической доктрины в эпоху Нового времени, в основе которой лежало представление о разделении человечества на нации и необходимости политического представительства для каждой из этих наций, К представителям этого направления отно-
5
сятся американские историки К, Хайес и Г, Кон, британские историки идей Э.
Кедури и К. Миног и философы И. Берлин и Дж. Пламенац, а также австралий
ский историк идей Ю, Каменка.1 Отличительной особенностью работ предста
вителей этого направления служит присутствие в них множества идеально-
типических противопоставлений, имеющих не столько аналитическое, сколько
нормативное значение (западный/восточный, гражданский/этнический, полити
ческий/культурный, либеральный/авторитарный, рациональ
ный/эмоциональный и т.д.), и во многом обусловленных наблюдением за агрес
сивными европейскими и азиатскими национализмами во время Второй миро
вой ВОЙНЫ-
Развертывание в 1950-1960-х годах процесса деколонизации побудило обратиться к изучению национализма социальных исследователей, занимавшихся разработкой различных теорий модернизации и концепций национального строительства (создания политической и гражданской культуры в процессе «догоняющего развития» стран «третьего мира»). Американский социолог К. Дойч считал национализм средством социальной интеграции, обеспечивающим необходимую мобилизацию и коммуникацию населения при переходе от традиционного общества к современному. В структурно-функциональном подходе британского социального философа Э. Геллнера национализм понимался как принцип политической законности, согласно которому «политическая и национальная единица должны совпадать». Национализм создавал стандартизованную и однородную национальную культуру, отвечавшую функциональным по-требностям индустриального общества.1'
1 Берлин, 11 Философия снободы. Европа. М., 2001. С. 333-365; Kamenka, Е. Political Nation
alism: The Evolution of the Idea if Nationalism; the Nature and Evolution of an Idea. Canberra,
1976. P. 2-20; Kedourie, E, Nationalism, Cambridge; Oxford, 1993: Kohn, R The Idea of National-
Ism: Л Study in Its Origins and Background. New Brunswick, 2005; Plamenatz, J, Two Types of
Nationalism II Nationalism: the Nature and Evolution of an Idea. Canberra, 1976. P. 22-36.
2 Deulsch, K. Nationalism and Social Communication: An Inquiry into the Foundations of National
ity. Cambridge; L, 1953; Cellner, E, Thought and Change, Chicago, 1965; Гсллнер, Э, Нации и
Сложности с осуществлением проектов национального строительства в новых государствах побудили исследователей заняться рассмотрением причин этих неудач. Традиционно относимые к «примордиалистам», К. Гирц и У, Кон-нор показали широкое распространение в 1960-х годах в странах «третьего мира» (этно)национализма, под которым понималась идентификация индивидов с нацией и лояльность к ней, основанные па чувствах общего происхождения и родства (такие чувства получили название «примордиальных» или «изначальных»)/ Поскольку «родство» в национализме носит не реальный, а воображаемый характер, примордиализм представляет собой субъективный социально-психологический феномен. В то же время некоторые исследователи, связанные с социобиологн ческой парадигмой и стоящие на примордиалистских позициях, пытаются доказать объективную биологическую и генетическую обусловленность национализма (П. ван ден Берге и Ф. Раштон),4
По мере развития сравнительно-исторических исследований в 1970-1980-х к изучению национализма начали приходить исторические социологи и социальные историки, которые стремились показать его зависимость не только от европейской системы национальных государств, сложившейся после Тридцатилетней войны, и деятельности в рамках нее политической бюрократии, но и от мировой системы в целом. Наиболее выдающимися представителями этого подхода являются И. Валлерстайн, Дж, Мейалл, М. Манн, С. Роккан и Ч. Тилли; к ним близки также позиции социолога Э. Гидденса и историка Дж. Бройи.5
национализм. М, 1991; Геллнер, 3. Пришестние национализма. Мифы нации и класса // Нации и национализм. М.,2002, С, 146-200.
Гирц, К. Интерпретация культур. М, 2004; Connor, W. Ethnonaiionalism: The Quest for Understanding, Princeton, 1993.
van den Berghe, P. Ethnicity and Jhe Sociobiology Debate II Theories of Ethnic and Race Relations. Cambridge, 1986. P. 246-263; van den Bcrghc, P. The Ethnic Phenomenon. Connecticut, 1981; Rushton, J.P. Ethnic Nationalism, Evolutionary Psychology, and Genetic Similarity Theory И Nations and Nationalism- 2005. Vol. П. No- 4, P. 439-507.
" Валлерстайн, И. После либерализма. М., 2003; Балибар, Э., Валлерстайн, И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М, 2004; Breuilly, J. Nationalism and the State. Chicago,
7 Марксистские исследователи Т. Нейрн и М. Хектер объясняли возникновение национализма в сложившихся национальных государствах неравномерным развитием и «внутренним колониализмом».6
С точки зрения британского историка Э- Хобсбаума, национализм не был следствием политики национального государства, а политико-идеологической программой, направленной на его создание и опирающейся на «изобретение» и массовое производство национальных традиций.
Определяющее влияние на развитие современных конструктивистских исследований национализма оказала концепция «воображаемых сообществ» Б. Андерсона, в соответствии с которой национализм представляет собой особый принцип структурирования социальной реальности и репрезентации общества, получивший почти повсеместное распространение в современную эпоху благодаря средствам «печатного капитализма».8
1994; Giddens, A. The Nation-Slate and Violence. Cambridge, 1985; Mann, M. A Political Theory of National ism and Its Excesses // Notions of Nationalism. Budapest, 1995. P. 44-64; Mann, M. The Sources of Social Power. Vols. MI. N.Y., 1986-1993; Mayall, J. Nationalism and International Society. Cambridge, 1990; Rokkan, S. State Formation, Nation-Building, and Mass Politics in Europe. The Theory of Stein Rokkan. Oxford, 1999; The Formation of National Stales in Western Europe. Princeton, 1975.
* Hechter» M. Internal Colonialism: The Celtic Fringe in British National Development, 1536-1966. L.« 1975; Nairn. T, The Break-Up of Britain: Crisis and Neo-Nalionalism. L, 1977; Nairn, T. Faces of National ism: Janus Revisited. L.-N.Y., 1997.
7 Хобсбаум, Э. Все ли языки равны? Язык, культура и национальная идентичность // Логос.
2005. №4. С. 33-43; Хобсбаум, Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб., 1998; Хобсба
ум, Э. Принцип этнической принадлежности и национализм в современной Европе // І їшши
и национализм. М., 2002, С. 332-346; Hobsbawm, Е. Introduction: Inventing Traditions // The
Invention of Tradition, Cambridge, 1983. P. 1-14; Hobsbawm, E. Mass-Producing Traditions:
Europe, 1870-1914 // The Invention of Tradition, P. 263-307.
8 Андерсон, Б. Воображаемые сообщества. М., 2001; Андерсон, Б. Национализм, идентич
ность и логика серийности // Логос. 2006. №2. С. 58-72; Anderson, R. The Spectre of Compari
son: Nationalism, Southeast Asia and the World, L., 1998; Anderson, B, Under Three Flags: Anar
chism and the Anti-Colonial Imagination. L. - N.Y,, 2005.
На протяжении трех последних десятилетий британский историк Э. Смит развивает этносимволистскую концепцию национализма, которая рас-сматривает национализм как идеологическое движение, опирающуюся на широкий арсенал символов и мифов, унаследованных от этнических общностей.
В ответ на волну национализма после распада Советского Союза и Югославии в 1990-х годах произошел закономерный всплеск интереса исследователей к изучению этого феномена. На базе Лондонской школы экономики была основана профессиональная Ассоциация исследований этичности и национализма и специализированный журнал «Нации и национализм». Широко стали применяться новые методы и разрабатываться новые направления исследований, связанные с постколониальной (П. Чаттержди, X. Баба), феминистской (Н. Юваль-Дэвис, С. Уолби) и литературоведческой (Т. Бреннан) теорией.10
Объединение Германии и возникновение субнационалистических движений в Канаде и странах Западной Европы вызвали острые споры среди социальных и политических философов в связи с проблемой «либерального национализма» (М. Канован, У. Кимлика, Н. Маккормик, А. Маргалит, Д. Миллер, М. Мур, Ю, Тамир) и «конституционного патриотизма» (Ю. Хабсрмас).
9 Смит, Э. Национализм и историки // Нации и национализм, М, 2002. С. 236-263; Смит, Э. Национализм и модернизм. М, 2004; Smith, A. Myths and Memories of the Nation. Oxford, 1999; Smith, A. National Idenlity, Harmondsworth, 1991; Smith, A. Nationalism: Theory, Ideology, History. Cambridge, 2001; Smith, A, Nations and Nationalism in a Global Era. Cambridge, 1996: Smith, A. Nationalism in the Twentieth Century. Oxford. 1979; Smith, A. The Ethnic Origins of Nations. Oxford, 1986.
Баба, X. ДиссемиІІация; время, повествование и края современной нации // Синий дишш. 2005- №6, С. 68-118; Уолби, С. Женщина и нация // Нации и национализм. М., 2002. С. 308-331; Чаггерджи, П. Воображаемые сообщества: кто их воображает? // Нации и национализм. N1,2002.0.283-296.
11 Canovan, М. Nationhood and Political Theory. Cheltenham; Northampton, 1996: Miller, D. On Nationality. Oxford, 1997; Moore, M The Ethics of Nationalism. Oxford, 2001; Tamir, Y, liberal Nationalism. Princeton, 1995. Хабермас, Ю. Воклечспие другого. Очерки политической теории. СПб., 2001.
Концепция «банального национализма» М. Биллига позволила существенно расширить область исследований национализма, под которым стало пониматься не только стремление «горячих» националистов к созданию новых государств, но и воспроизводство «нации» посредством повседневных практик в уже существующих национальных государствах.
Наиболее серьезный вызов идеологическим объяснениям национализма в 1990-2000 годах был брошен представителями теории рационального выбора (Л. Аззи, Дж. Коулмен, X. Мидвел, У. Пагано, Р. Хардин, М Хектер), отрицающими определяющую роль идеологии в национализме и настаивающими на решающем значении интересов отдельных участников националистического коллективного действия. Отсутствие на сегодняшний день должной критической оценки этого подхода делает особенно настоятельной задачу анализа его объяснительных способностей исследователями, считающими национализм, прежде всего, идеологическим феноменом.
В работах советских исследователей национализм рассматривался в рамках «марксистско-ленинской теории нации», противопоставлявшей мелкобуржуазный национализм пролетарскому интернационализму и считавшей его идеологией, навязываемой буржуазией с тем, чтобы отзлечь внимание народных масс от их действительного положения. При этом признавался прогрессивный характер антиколониальных национально-освободительных движений и обосновывалось право наций на самоопределение вплоть до выхода из состава более крупных государств. Наиболее крупными представителями и продолжателями советской традиции изучения национализма являются М.С. Джунусов, В.И. Козлов, М.О Мнацаканян, М.Н. Руткевич.13
12 Billig, М. Banal Nationalism. L, 1995; Еиллиг, М. Нации и языки //Логос. 2005. №4. С. 44-
70.
13 Джунусов, М.С. Национализм и различных измерениях. Алма-Ата, 1990; Джунусов, МС,
Национализм: Словарь-справочник. М., 1998; Козлов, В.И. Этнос- Нация. Национализм.
Сущность и проблематика. М, 1999; Мнацаканян, М.О, Нации и национализм: Социология и
психология национальной жизни: Учебное пособие для вузов. М., 20(14; Руткевич, М.Н. О
В постсоветской России произошло серьезное обновление теоретического инструментария исследований национализма. Многие крупные исследователи сегодня придерживаются широкой социально-конструктивистской ориентации (А.Г. Здравомыслов, С.Г. Кагиян, ВЛЗ. Коротеева, B.C. Малахов, О.А. Малинова, А.И. Миллер, Н,С. Мухаметшина, Э.А. Наин, СВ. Соколовский, М. 10. Тимофеев, В.А. Тишков, СВ. Чешко, В.А, Шнирельман и другие).14
На наш взгляд, основная сложность большинства исследований национализма состоит в ограниченном инструменталистском понимании идеологии, отождествляемой с доктриной, которая используется элитами в качестве средства манипуляции массами, и невнимании к разработкам современной теории
двух концепциях нации // Свободная мысль - XXI. 1999. №11. С. 90-100; Руткевич, MR Теория нации: философские вопросы // Вопросы философии. 1999. №5. С. 19-32; Руткевич, М.Н. Общество как система, СПб., 2001.
14 Здравомыслов, А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1999; Здравомыслов, А.Г. Социология российского кризиса. М.. 1999; Кагиян, С.Г. Нации, этносы и национализм: социально-философский анализ этно-национальнош дискурса. Саратов, 2004; Коротеева, В.В. Теории национализма в зарубежных социальных науках. М., 1999; Малахов, B.C. Национализм как политическая идеология: Учебное пособие. М„ 2005; Малахов, B.C. «Скромное обаяние расизма» и другие статьи. М., 2001; Малинова, О.Ю. Либеральный национализм (середина XIX - начало XX века). М.. 2000; Миллер, А.И. Национализм и империя, М., 2005; Миллер, А.И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном млении (вторая половина XIX века). СПб., 2000; Мухаметшина, П.С Основные элементы националистической идеологии // Вестник Самарского государственного университета. Гуманитарная серия. 2004. №1. С. 55-62; Паин, Э.А. Между империей и нацией. Модернистский проект и его традиционалистская альтернатива в национальной политике России. М., 2003; Соколовский, СВ. О неуюте автаркии, национализме и постсоветской идентичности // Этномстодология: проблемы, подходы, концепции. Вып. 2. М., 1995. С. 87-114; Тимофеев, МЛО. Нациосфера: Опыт анализа семиосферы наций. Иваново, 2005; Тишков В.А. Очерки теории и политики этичности в России. М., 1997; Тишков В.А. Реквием по этносу. М., 2003; Тишков, В.А. Этнология и политика. М., 2001; Чешко СВ. Человек и этичность // Этнозрафическое обозрение. 1994. №6. С. 35-49; Шнирельман, В.А. Националистический миф: основные характеристики //Славяноведение. 1995. №6. С. 3-13.
идеологии, обладающей значительным потенциалом для объяснения национализма.
Объектом исследования является национализм как сложный социальный феномен.
Предмет исследования составляет специфика национализма как идеологии, обладающей особым дискурсом и способом субъективации.
Цели и задачи исследования. Целью исследования является разработка постмарксистского подхода в социально-философском анализе национализма как идеологии, В соответствии с поставленной целью, последовательно решаются следующие задачи:
обобщение и критическая оценка опыта применения принципа «методологического индивидуализма», лежащего в основе теории рационального выбора, к исследованиям национализма;
обоснование необходимости использования дискурсивного подхода к изучению национализма и рассмотрение содержания категории «дискурсивная формация» национализма, применяемой в современных исследованиях;
выявление логики националистического дискурса, связанной с установлением гегемонистской формации национализма, и его артикуляции с другими идеологиями;
определение роли доктрины народного суверенитета в возникновении и развитии национализма;
раскрытие логики националистической субъективации, определяющей производство и воспроизводство националистического субъекта.
Теоретико-методологические принципы исследования. Попытки поместить национализм в рамки общих теорий, предполагающих построение идеально-типических схем, неизбежно приводят к редукционизму и игнорированию множества эмпирических различий. В то же время исследователи, которые пытаются анализировать национализм с точки зрения содержания конкретных националистических идеологий, наблюдая все многообразие «проявлений» национализма, приходят к некой разновидности интуитивизма и отказываются от
12 разработки единой теории национализма, продолжая использовать термин во множественном числе («национализмы»). Выходом из такого теоретического тупика может стать рассмотрение национализма в «витгенштейнианском» ключе, предполагающее признание существования множества различных национа-лизмов, объединяемых между собой «семейными сходствами» и участием в общих «языковых играх».
Одним из наиболее продуктивных подходов к изучению идеологии, опирающимся на наработки марксизма Грамши и Альтюссера, философии языка Витгенштейна, феноменологии Хайдеггера, деконструкции Деррида и психоанализа Лакана, является постмарксисткий подход «эссекской школы» Э. Лаклау и III. Муфф1 и «люблянской школы» С. Жижека. В рамках этого подхода предлагается расширенная трактовка идеологии и выделяется общая трех-частная структура феномена, соответствующая гегельянской триаде «в-себе», «для-себя» и «в-себе-и-для-себя»: 1) «идеология-в-себе» - идеология как ком-
15 См.: Calhoun, С. Nationalism and Ethnicity !! Annual Review of Sociology, 1993. Vol. 19. P. 215; Капхун, 1С Национализм. M„ 2006. С. 32. Неявная отсылка к Витгенштейну присутствует также у Энтони Смита: Smith, Л- Myths and Memories of the Nation. Oxford, 1999, P. 206; Smith, A. Nationalism: Theory, Ideology, History. Cambridge, 2001. P. 32. О «семье» националистических феноменов пишет также Умут Ожиримли (см.: Ozkirimli, U. Theories of Nationalism: A Critical Overview, Basingstoke, 2000. P, 5),
См. об этом: Гололобов, И.В. Теория политического дискурса Эрпесто Лаклау: нведенис // Бюллетень: Антропология, меньшинства, мультнкультурализм. Вып. 3. Краснодар, 2003. С. 129-136; Гололобив, И.В. Эрнесто Лаклау и его «Субъект политики» // Гуманитарная мысль Юга России. 2005. №1. С. 127-133.
См. об этом: Смирнов, А.А. Сладой Жижек и начальный этап формировании Люблянской школы // Человек в контексте культуры. Ярославль, 2005. С. 89-103; Смирнов, А.А. К вопросу о критике альтюссерианской теории идеологии Люблинской школы // Там же. С. 104-113; Смирнов, Л.А. Алснка Зунанчич // Долар М,, Божович М, Зупанчич А, Истории любви. СПб., 2005. С. 108-113; Смирнов, А.А. Миран Божович // Там же. С. 66-71; Смирнов, А.А. Младен Долар // Там же. С. 6-11; Смирнов, А.А. Общество теоретического психоанализа (Любляна) // То, что вы исегда хотели знать о Лакане (но боялись спросить у Хичкока). М, 2004. С. 335.
ІЗ плекс идей (теорий, убеждений, верований, процедур аргументации); 2) «идео-логия-для-себя» - идеология в своем внешнем материальном воплощении (идеологические аппараты и институты); 3) «идеология-в-себе-и-для-себя» -так называемая «стихийная» идеология, лежашая в основе социальной «реаль-ности» (фетишистские ритуалы).
Постмарксистский подход к идеологии отвергает иллюзию относительно возможности существования метаязыковой позиции, позволяющей рассматривать различные формы «искаженного» сознания с нейтральной точки зрения, но не отказывается от самой категории «искажения», под которой понимаются притязания идеологии на создание замкнутых целостностен - общества и субъекта.'9 Иллюзия замкнутости, которая ифает определяющую роль в создании социальных связей, конструируется, прежде всего, при помощи дискурсивных средств, а связь между дискурсом и субъектом обеспечивается в ходе процесса идеологической интерпелляции (оклика и отклика на него).20
Научная новизна исследования состоит в теоретико-методологической разработке и применении основных принципов постмарксизма к изучению феномена национализма и рассмотрении его как особого дискурсивного явления и способа субъектавации,
В содержательном плане научная новизна исследования выражается в следующем:
- рассмотрены основные подходы к нации и национализму в рамках теории рационального выбора, выделены логики националистического коллективного действия и установлена необходимость предварительного дискурсивного
;s Zizck, S. The Spectre of Ideology // Mapping Ideology, L., 1995, P. 1-33.
19 Laclau, E, The DeaLh and Resurrection of ihc Theory of Ideology // Journal of Political Ideolo
gies- 1996. Vol. I.No. 3, P. 201-221; Laclau, E. Ideology and post-Maixism//Journal of Political
ideologies. 2006. Vol, 11. No. 2. P. 103-114; Laclau, E. and Mouffe, Ch. Hegemony and Socialist
Strategy. L., 200U Laclau, E. Emancipution(s). L., 1996; Laclau, E. New Reflections on the Revo
lution of Our Time. L,, 1990; Laclau, L. On Populist Reason. L., 2005,
20 Althusser, L. Ideology and Ideological State Apparatuses (Notes towards an Investigation) //
Mapping Ideology- L, 1995. P. 100-140.
14 определения и переопределения интересов индивида при объяснении феномена национализма с позиций «методологического индивидуализма»;
определена роль категории «дискурсивная формация» в современных исследованиях национализма, разделяющих националистические дискурсивные и недискурсивные практики по линии языка, и обоснована продуктивность обращения к постмарксистскому подходу, рассматривающему дискурс в качестве единства лингвистических и значимых нелингвистических действий;
раскрыта логика националистического дискурса и показан процесс преобразования означающего «нация» из «пустого» в «плавающее» при переходе к гегемонистской формации национализма, объясняющий идеологическую «бедность» национализма;
выявлены идеологические источники концепции национального суверенитета, определяющей своеобразие национализма и основанной на артикуляции идей народа как источника власти и нации как исторического сообщества;
установлены ключевые элементы логики националистической субъек-тивации, связанные с формированием рефлексивной веры в нацию при помощи механизма идеологической интерпелляции и производства националистических фетишей.
Научная новизна работы раскрывается в следующих положениях, выносимых на защиту:
1. Отталкиваясь от принципа «методологического индивидуализма», теория рационального выбора рассматривает национализм как рациональное коллективное действие, направленное на производство и воспроизводство особого общественного блага - национального суверенитета. Отказ представителей теории рационального выбора от использования категории «идеология» при разработке двух логик националистического коллективного действия приводит либо к пониманию национализма как результата ошибок, совершаемых индивидами («ошибка сложения» и «ошибка принятия сущего за должное»), либо к введению новых категорий {«ресоциализация индивида», «символическая полезность»), предполагающих наличие внешней по отношению к индивиду си-
15 лы, которая влияет на формирование интересов и поведения. «Методологический индивидуализм» оказывается неспособным объяснить возникновение самой идеи национального суверенитета как общественного блага. Для понимания национализма требуется обращение к категориям дискурса и идеологии, определяющим действия индивидов и создающим позицию националистического субъекта,
Сторонники дискурсивного подхода признают национализм «дискурсивной формацией», понимая под дискурсом главным образом «риторику нации», которая используется националистическими движениями для достижения интересов общностей, определяемых в качестве наций. Тем не менее, отождествление националистического дискурса исключительно с лингвистическими (речь и письмо) практиками националистических движений, существующими независимо от этих практик, оставляет непроясненным вопрос о связи между дискурсивными лингвистическими и недискурсивными нелингвистическими действиями и поднимает вопрос о детерминации одного уровня другим. Постмарксизм снимает вопрос о детерминации, представляя националистический дискурс в качестве единства лингвистических и значимых нелингвистических действий националистов.
Ключевую роль в становлении гегемонистской формации национализма играет преобразование означающего «нация». «Пустое» означающее «нация» делает возможным образование гомогенных цепочек эквивалентности в гетерогенной области социального на основе противостояния «старым» и колониальным режимам. После установления гегемонии национализма означающее «нация» становится «плавающим» и превращается в область борьбы между различными идеологиями (консервативной, либеральной, социалистической) за частичное закрепление за ним определенного значения.
В основе национализма лежит идея национального суверенитета, сложившаяся в конце XVIII века в результате «национализации» доктрины народного суверенитета. Идея парода как источника власти, обосновывающая пространственную связь между индивидами в настоящем (пространственная общ-
ность), дополняется идеей нации, используемой для обоснования временной связи между поколениями (историческая общность). В национализме происходит воображение нации как исторического народа, притязающего на самостоятельное политическое определение собственной «судьбы».
5. Решающее значение и националистической субъективации, определяющей производство и воспроизводство националистического субъекта, имеет процесс идеологической интерпелляции. Этот процесс, устанавливающий связь между дискурсом и субъектом, не носит классового характера и не создает националистического субъекта, обладающего полной идеологической верой в нацию; националистическая интерпелляция, неспособная полностью символизировать пустого субъекта, предполагает возникновение националистических фетишей и фетишистских ритуалов. Националистический субъект обладает рефлексивной верой в фетиши и ритуалы, переносимой на субъекта, который предположительно обладает полной идеологической верой в них.
Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретические обобщения и практические выводы исследования расширяют предметное поле и концептуальный инструментарий для проведения дальнейших исследований феномена национализма и представляют интерес не только для философов, но и для специалистов в области социальных и политических наук.
Материалы исследования могут быть использованы при преподавании общих курсов социальной и политической философии и могут служить методологической основой для разработки специальных курсов для студентов различных специальностей.
Апробация работы. Текст диссертации прошел обсуждение на кафедре философии и культурологии Ярославского государственного университета им. П.Г, Демидова и был рекомендован к защите.
Основные положения диссертации были изложены во время участия в «круглом столе» «Национализм в современной России», организованном в феврале 2006 года философским журналом «Логос». В процессе работы над диссертацией автор также принял участие в подготовке и редактировании научных
переводов по теме диссертации (в частности, монографий Энтони Смита «Национализм и модернизм; Критический обзор современных теорий наций и национализма»21 и Крэйга Калхуна «Национализм»22) и в составлении тсматиче-ских номеров журнала «Логос» «Язык и национальное сознание» J и «Национализм»" .
По теме диссертации опубликовано 9 работ общим объемом 4,8 пл.
Структура. Работа состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает три параграфа, заключения и списка использованной литературы.
Смит, Э. Национализм и модернизм. М., 2004.
22 Калхун, К. Национализм. М» 2006.
23 Логос. 2005. №4,
24 Логос. 2006. №2.
Понятие нации и национализма в теории рационального выбора
В современной социальной и политической философии теорию рационального выбора принято считать крайне асоциальной, экономической, редукционистской, инструменталистской, рационалистской, номиналистской, атомистической и индивидуалистической. Многие исследователи открыто выступают против ее «империалистических» притязаний в социальной теории. Однако другие придерживаются более взвешенной точки зрения и признают возможность применения теории рационального выбора в социальных науках, оговаривая при этом, что речь должна идти не о механическом переносе экономических моделей на другие области общественной жизни, а о «построении принципиально новых моделей, адекватных специфическим особенностям конкрет-ных социальных наук»." Они полагают, что универсалистские притязания от дельных теоретиков относятся, скорее, if разряду «детских болезней» недавно возникшей теории.27
Тем не менее, истоки теории рационального выбора восходят к социальной и политической философии Гоббса и Макиавелли и философской политической экономии Мандевиля и Смита, отвергавших всякий холизм при объяснении социальных и политических явлений и отталкивавшихся в своих построениях от методологического индивидуализма (объяснения только с точки зрения индивидов - их свойств, целей или убеждений). Она пытается объяснять социальные явления действиями индивидов, преследующих, прежде всего, свои личные интересы и стремяшихся к максимизации полезности.
Само словосочетание «рациональный выбор» получило широкое распространение с середины 1970-х годов, когда методы этой теории стали применяться за пределами собственно экономической науки в социальной и политической теории при изучении поведения избирателей, лоббистских групп, деви-антного поведения, расовой и тендерной сегрегации и так далее.
Одна из наиболее сильных сторон теории рационального выбора состоит в способности прояснить связь между индивидуальным и коллективным пове дением. Все социальные теоретики согласны с тем, что индивидуальные характеристики нельзя выводить из коллективных и наоборот и что нередко между социальными нормами и интересами индивида возникают противоречия. Теория рационального выбора показывает, что ни одно социальное или политическое явление не сможет возникнуть или сохраниться, если оно будет бесполезным для индивидов и групп. Во многих случаях ей удается давать рациональные объяснения явлений, которые кажутся совершенно иррациональными. И в этом смысле национализм не является исключением.
Многие исследователи считают национализм хаотической, эмоциональной и иррациональной силой, не подчиняющейся никаким правилам, неподконтрольной человеку и противоречащей любым рациональным расчетам. Как отмечает Уокер Коннор, «у людей, имеющих подготовку в социальных науках, за исключением психологов, как правило, возникает неприятное ощущение, когда они сталкиваются с нерациональным. Они склонны искать рациональные объяснения нации в экономических и других "реальных" силах. Но национальное сознание сопротивляется экспликации в таких терминах... .многие люди не станут по своей воле умирать во имя чего-то рационального».
Теория рационального выбора скептически относится к таким утверждениям, полагая, что приписывание иррациональности индивидам само по себе нуждается в теоретическом обосновании, а исследователи, настаивающие на иррациональности национализма, ограничиваются простой констатацией «самоочевидного» и не приводят никаких дополнительных аргументов в подтверждение своей позиции. Ссылки на иррациональность и заблуждения при объяснении организованных или систематических действий индивидов чаще всего свидетельствуют о несостоятельности интерпретации, предложенной теоретиком, а не об иррациональности индивидов, совершающих подобные действия. "
Теория рационального выбора стремится найти рациональные объяснения националистической групповой солидарности и националистического коллективного действия. Кроме того, как отмечает Энтони Смит, она «не прибегает к историческому регрессу при объяснении этничности и национализма и объясняет, почему индивиды ведут себя определенным образом, часто вопреки нашим структурным ожиданиям».
Производство нации и проблема «безбилетника»
Под коллективным действием в теории рационального выбора традиционно понимаются действия группы индивидов, направленные на достижение общественных благ. Основная задача логики коллективного действия заключается в рассмотрении условий возможности коллективного действия, то есть условий, при которых члены определенной группы готовы принять участие в таком действии. В данном случае, нас будет интересовать коллективное действие группы индивидов, образующих «нацию» и построение логики националистического коллективного действия, направленного на достижение основного общественного блага- национального суверенитета. В этом случае национализм определяется как коллективный феномен «по форме идентификации и по ориентации па коллективное действие».
Отличительной особенностью всякого коллективного действия является его относительная редкость, поэтому, несмотря на желательность национально го суверенитета как общественного блага, некоторые индивиды посчитают участие в коллективном действии, направленном на производство этого блага, слишком рискованным лично для себя. Теории национализма, объясняющие совершение националистического коллективного действия исключительно наличием общего интереса и стремлением к коллективной выгоде, которую оно может принести, не способны объяснить отсутствие подобного действия, когда для его совершения существуют все необходимые, с точки зрения этих теорий, условия. Поэтому такие теории способны объяснить только желательность коллективного действия, а не его действительное совершение.
Традиционные теории, рассматривающие только объективные структурные условия совершения националистического коллективного действия (общий язык, культура, история, совместное проживание и так далее), упускают важнейшую особенность всякого коллективного действия: любое действие, совершаемое с целью достижения коллективного блага, совершается индивидами. Поэтому любая теория коллективного действия - не только националистического - должна отталкиваться в своих построениях от методологического индивидуализма. В этом случае, условия, которые влияют на принятие индивидом решения об участии или неучастии в этом коллективном действии, будет иметь решающее значение при оценке вероятности его совершения. При одних условиях рациональный индивид предпочтет не участвовать в националистическом коллективном действии, несмотря на желание получить коллективную выгоду, которую оно должно принести, но при других условиях он может предпочесть участие в нем.
Теория националистического коллективного действия основывается на предположении, что индивиды имеют свои особые цели, но не все из них могут быть достигнуты. Поэтому индивидам приходится выбирать между различными образами действия для максимально полного удовлетворения своих интерс сов/1 Выбор индивидом того или иного образа действия определяется, с одной стороны, структурными ограничениями, которые серьезно сокращают количество возможных образов действия, а с другой - механизмами, посредством которых индивид совершает выбор между этими возможными образами действия. Рациональный индивид выбирает образ действия, который лучше всего позволяет ему достичь поставленной цели. Если цели индивида и структурные ограничения, с которыми он сталкивается, известны, то можно предложить, каким будет его образ действия.
Основная посылка теории рационального выбора заключается в том, что индивид присоединится к коллективному действию только в случае получения им чистой выгоды, то есть тогда, когда выгода от его участия в этом действии превысит соответствующие издержки- И здесь логика коллективного действия сталкивается с серьезным препятствием - классической дилеммой «безбилетника».
Целью коллективного действия является достижение общественного блага, которое отличается от частного в трех основных отношениях. Во-первых, оно неделимо - всякая данная единица блага может быть доступна каждому члену соответствующей группы. Во-вторых, оно неисключаемо - после его достижения пи одному члену группы не может быть отказано в потреблении этого блага. В-третьих, оно не предполагает соперничества/конкуренции -потребление каждой отдельной единицы блага не влияет на возможность его потребления другими индивидами.
В случае националистических групп речь идет об обеспечении членов «национальной» группы или «нации» общественными благами особого рода -национальным суверенитетом и связанным с ним гражданством. Например, во время Великой французской революции «третье сословие», выступавшее от имени «нации», требовало для нее гражданских и политических прав.
Но прежде, чем потребить общественное благо, его необходимо произвести. Основной задачей коллективного действия как раз и является производство общественных благ. Нетрудно понять, почему индивиды с готовностью потребляют общественные блага, ведь они внесли соответствующий вклад в его производство. Однако общественные блага не создаются только потому, что члены группы считают такие блага желательными для себя. Дело в том, что по самой своей природе общественные блага вряд ли могут быть созданы в достаточном количестве, если вообще могут быть созданы. Поскольку ни одному члену общества не может быть отказано в его потреблении, в большинстве случаев рациональный индивид предпочтет не вносить своего вклада в производство общественного блага и поведет себя как «безбилетник». Хотя «безбилетник» не участвует в создании общественного блага, он все равно может его потреблять. Поскольку суть националистического коллективного действия состоит в производстве общественного блага, очевидно, что проблема «безбилетника» должна лежать в основе всякого объяснения этого явления.74
На первый взгляд, проблема «безбилетника» может быть решена относительно легко. Определенные блага требуют совместных усилий для своего создания. Индивид может получить определенное благо благодаря своим усилиям, но издержки, которые он понесет при этом, в конечном итоге, могут перевесить выгоду. Его издержки резко сокраі ятся, если благо будет создаваться совместными усилиями. В этом случае, сотрудничество кажется рациональной стратегией. И все же этого недостаточно для решения проблемы «безбилетника».
Современные подходы к изучению "дискурсивной формации" национализма
В 1996 году, ретроспективно оценивая исследования национализма предшествующих двух десятилетий, историки Дж. Или и Р. Суни отмечали серьезный аналитический переход от изучения его «материальных и структурных условий к области дискурса и порождения значения».165 Многие исследователи представляли создание нации, прежде всего, как результат «идеологической работы», а национализм как последовательное распространение «дискурса нации» («националистического дискурса»), начавшееся в конце XVIII века.166 В результате парадигматического сдвига, связанного с приходом в исследования национализма сначала социальной истории, а затем и постсіруктуралистской теории , националистический дискурс стал считаться «"царским путем1 , дающим доступ к социальной тотальности». Но, несмотря на частое употребление категории «дискурса» историками, социологами и филологами в работах, посвященных рассмотрению национализма, содержание этого понятия зачастую оставалось размытым и неопределенным, хотя более поздние исследователи, оперировавшие этими концептами, на интуитивном уровне признавали существование преемственной связи между собственными разработками и работами своих выдающихся предшественников (от Г. Кона и Э. Ксдури до Б, Андерсона), кото рые, по сути, занимались практическим изучением «националистического дискурса» avant la lettre. Отличительной особенностью этих исследований было представление о существовании границы между «дискурсивным» и «материальным», между «дискурсом» как «экстра-» или «впесоциальнои» областью и областью социальных практик. На наш взгляд, подобное разделение дискурсивного и недискурсивного существенно снижает объяснительные возможности дискурсивного подхода к изучению национализма. Тем не менее, пересмотр концептуального аппарата исследований национализма в постмарксистском ключе невозможен без предварительного рассмотрения существующих подходов, аргументов выдвигаемых их критиками и анализа их теоретических изъянов.
Но прежде чем перейти к рассмотрению этих вопросов, необходимо также напомнить, в чем, несмотря на существование множества сходств между ними, состоит общее теоретическое различие между семиотическими и дискурсивными подходами. Признанный лидер британских культурных исследований {cultural studies) Стюарт Холл так описывал предмет «семиотического» подхода и его отличие от «дискурсивного»: «семиотический подход занимается тем, какова репрезентация и как язык создает значение - тем, что называется ее "поэтикой"», тогда как «дискурсивный подход больше заинтересован влияниями и последствиями репрезентации - се "политикой"». Дискурсивные походы не ограничиваются рассмотрением того, как происходит порождение значения, а поднимают вопросы о связи дискурса с властью, определения поведения и создания соответствующих позиций субъекта и субъективностей. При всех различиях в трактовках категорий «дискурса» и «дискурсивной формации» в культурных исследованиях и постмарксизме проведенное Холлом различие между соответствующими областями исследований нельзя не признать прагматически и аналитически полезным: оно вовсе не предполагает обязательного взаимного отрицания между этими подходами, а скорее указывает на возможность, хотя и не необходимость, отношений взаимного дополнения между ними. При этом следует отметить, что на практике в работах исследователей семиотические и дискурсивные подходы нередко сочетаются между собой, хотя такая ситуация далеко не всегда получает должное теоретическое осмысление.170
Первой - и наиболее часто приводимой последующими исследователями в качестве образцовой - попыткой теоретического осмысления национализма как особого дискурса стала статья Тимоти Бреннана «Национальная жажда формы», в которой утверждалось, что «"нация" представляет собой именно то, что Фуко называл "дискурсивной формацией" - не просто аллегорию или художественный образ, а порождающую политическую структуру»,171 И все же, будучи литературоведом, Бреннан рассматривал главным образом «художественное» использование «нации» национализмом как тропа «для таких вещей, как "принадлежность", "ограниченность" и "привязанность"». Признавая необходимость принятия в расчет «институционального использования художественной литературы в самих националистических движениях», Бреннан, таким образом, исходил из имплицитного различия между дискурсивной и недискурсивной областями, «нацией» как тропом и институциональным использованием этого тропа националистическими движениями.
