Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Специфика компенсаторных процессов 24
1.1. Компенсаторные процессы в природе и обществе 24
1.2. Реальное и иллюзорное в социальной компенсации 46
Глава 2. Компенсаторное общение как способ гармонизации коммуникативного мира личности и смягчение одиночества 57
2.1. Общение и одиночество в зеркале антиномий 57
2.2. Понятие компенсаторного общения 79
2.3. Социальные причины компенсаторного общения 97
Глава 3. Уровни компенсаторного общения 166
3.1. Классификация компенсаторного общения 166
3.2. Компенсаторное общение на уровне коллективного бытия 180
3.3. Компенсаторное общение на уровне индивидуального бытия 235
Заключение 297
Список литературы 309
- Компенсаторные процессы в природе и обществе
- Понятие компенсаторного общения
- Классификация компенсаторного общения
- Компенсаторное общение на уровне индивидуального бытия
Введение к работе
Актуальность темы исследования и постановка проблемы.
Многомерный мир общения, постоянно воспроизводимый, обновляющийся и развиваемый усилиями социальных субъектов, в ходе своей эволюции все чаще оказывается подверженным разнообразным деформациям. Безошибочным свидетельством наличия таковых в сфере общения выступает рост одиночества, приобретающего в современном мире глобальный характер. Однако человек в силу изначально присущей его натуре коммуникативной активности нейтрализует отрицательные воздействия, смягчает или преодолевает одиночество. Возникает феномен компенсаторного общения, производящего коррекцию, а зачастую и радикальное преобразование коммуникативного мира личности, что в свою очередь создает основу для последующих более глубоких и разноплановых изменений в ее индивидуальном и коллективном бытии. Между тем самоорганизация сферы общения посредством его компенсаторных проявлений зачастую складывается как стихийный процесс с непредсказуемыми результатами. Компенсаторное общение как особый социальный феномен до сих пор не стало предметом специального научного анализа, следовательно, отсутствуют отчетливые представления о нем. Однако исходя даже из повседневного опыта нетрудно уяснить, что одни формы общения, преследующего компенсаторные цели, порождают «восхождение» личности, другие, напротив, «нисхождение». Короче говоря, в одном случае гармонизация коммуникативного мира осуществляется на путях сверхкомпенсации, означающей борьбу за самосовершенствование, в другом - посредством декомпенсации (угасающей компенсации), когда желаемое равновесие достигается не через движение вверх, а через падение вниз, деградацию, отказ от борьбы.
В связи с этим следует подчеркнуть, что компенсаторные процессы зачастую трактуются узко, как сугубо адаптивные, т.е. рассматриваемые по типу гомеостазиса. Специфика нашего подхода к компенсаторным процессам состоит в том, что он учитывает наличие в них противоречивого единства гомеостазиса и гетеростазиса (неадаптивной активности).
Характерно также и то, что иные проявления компенсаторного общения амбивалентны в ценностном отношении, что создает возможность их трансформации в социально положительные формы компенсаторного общения. Поэтому важное значение приобретает теоретическое осмысление вопроса о том, какое влияние оказывают на личность способы компенсаторного общения, избираемые ею для восстановления деформированной структуры общения и преодоления одиночества. Из сказанного выше следует также и то, что трактовка общения как
чего-то всегда и при всех условиях исключительно положительного, а она является преобладающей, страдает явной односторонностью.
Изучение результатов конкретнонаучных исследований групп с девиантной направленностью (преступные группы, алкогольная микросреда, сообщества наркоманов и др.) показывает, что одним из факторов их формирования выступает нереализованность личности в сфере ее повседневного общения, ощущаемая как дефицит эмоционально насыщенных личностно ориентированных связей, отсутствие сочувствия и сопереживания, трудности для осуществления самоутверждения и т.д. Реализация в той или иной форме указанных потребностей через участие в этих формированиях может быть расценена как компенсаторное общение. Оно неизменно несет на себе отпечаток тех ценностей, что лежат в основании деятельности данных групп, способствует их распространению и консолидации. Участие в указанных группах было бы менее привлекательным, если бы оно не усиливалось за счет компенсаторно-коммуникативных возможностей, в них имеющихся. Поэтому борьба с целым рядом негативных явлений должна иметь в своем арсенале формы и средства общения, выгодно отличающиеся от тех, что может предложить своим членам среда с негативной направленностью. Но этот вывод не следует непосредственно из материалов конкретных научных исследований указанных групп, так как общение в них осуществляемое рассматривается, как правило, в качестве сопутствующей проблемы либо как сугубо «ведомственный» вопрос, т.е. вне связи с другими, даже весьма близкими формированиями. А стало быть, отсутствует попытка выработать общую концепцию хотя бы негативной компенсации средствами общения. Успешность преодоления негативных проявлений компенсаторного общения и овладение социально положительными способами компенсации предполагает всестороннее осмысление этого феномена на уровне социально-философского анализа в свете тех требований, что предъявляет к нему современная наука. Ибо сегодня, как никогда, важно «...науку, ее категории, понятия, концепции включить в процесс изменения общества и самореализации людей, определить, какие из научных форм и в каких сочетаниях (в каких логиках) могут стать средствами самоопределения общества, ориентации человеческих индивидов».
Осуществленное выше обоснование актуальности избранной нами темы одновременно высвечивает определенные противоречия, имеющиеся в философской теории общения. Поэтому следующим шагом, логически вытекающим из предыдущего, будет постановка проблемы. Центральным вопросом исследуемого аспекта проблемы общения,
1 Кемеров В.Е. Введение в социальную философию: Учебник для вузов. Изд. 4-е, испр. М.: Академический Проект, 2001. С.4.
требующим своего разрешения, выступает необходимость «достраивания» философской теории общения. Анализируя противоречия современной коммуникативной ситуации и выстраивая схему «кризис общения —» возникновение одиночества», мы должны включить в ее состав третий элемент, а именно, компенсаторное общение, выступающее своеобразным способом гармонизации коммуникативного мира личности. Конечно, постановка такой общей проблемы предполагает рассмотрение и поиск решения многочисленных более частных проблем, а также переосмысления в русле исследуемой темы таких фундаментальных проблем, как общение и одиночество в их взаимосвязи. Нуждается в специальном анализе специфика компенсаторных процессов как таковых, т.е. рассматриваемых первоначально в более широком контексте, нежели сфера общения. Опираясь на полученные сведения о специфике и основных ипостасях компенсаторных процессов вообще, можно осуществить переход от рассмотрения общего к изучению особенного, каковым является компенсаторное общение -частный случай компенсаторных процессов.
В соответствии со сказанным выше объектом нашего исследования выступают компенсаторные процессы, а компенсаторное общение как способ гармонизации коммуникативного мира личности, рассматриваемое на двух уровнях - коллективного и индивидуального бытия -в ходе социально-философского анализа образует предмет исследования.
Состояние разработанности проблемы. Научные исследования компенсаторного общения на уровне социальной философии пока не проводились. Но определенные предпосылки для подобного исследования имеются. К ним прежде всего следует отнести работы, посвященные изучению различного рода компенсаторных процессов, рассматриваемых, правда, безотносительно к сфере общения. Следует также подчеркнуть, что большинство исследований такого рода осуществлялось представителями психологии, но, как это явствует из названных ниже персоналий, не только ими (А.Адлер, Э.А.Асратян, В.М.Бехтерев, А.Я.Боярский, Ф.Е.Василюк, А.И.Воложин, Л.С.Выготский, И.В.Давыдовский, А.М.Зимкина, К.Б.Карандеев, Г.С.Ландсберг, В.Левассер, В.П.Подачин, Ю.С.Савенко, Д.В.Сивухин, Б.М.Сидоров, Ю.К. Субботин, А.Дж. Тойнби, Э. Фромм, К.Г. Юнг и др.). Кроме того, при анализе ряда социальных явлений (искусство, культура, религия, социальные институты и др.) было установлено, что всем им присуща, при определенных условиях, компенсаторная функция; было определено, что компенсируется и какими способами (Ю.П. Андреев, В.Г. Голованова, А.Ф. Еремеев, К. Жигульский, В.И. Колос-ницын, Д.М. Угринович, Н.А. Хренов и др.).
Что же касается непосредственно проблемы общения, то в общественном сознании человечества ее теоретическое исследование имеет длинную предысторию и короткую, но весьма насыщенную историю. В последние десятилетия она особенно интенсивно изучается совокупными усилиями представителей различных научных дисциплин: философов, социологов, психологов, социальных психологов, юристов, педагогов, врачей, биологов, этнографов, лингвистов и т.д. Характеризуя состояние разработанности проблемы, мы сосредоточили главное внимание на тех направлениях ее изучения, что имеют самое непосредственное отношение к изучаемому явлению - компенсаторному общению в рамках социально-философского анализа. В связи с этим особенно важно отметить исследования современных авторов, как отечественных, так и зарубежных, включая и их предшественников, способствовавших всесторонней разработке теоретической парадигмы общения как межсубъектного отношения и как самообщения.
Среди первых следует назвать: Г.С.Батищева, М.М.Бахтина, Н.А.Бердяева, B.C. Библера, А.А. Бодалева, А.А. Брудного, Л.П.Буеву, И.А. Ильина, М.С. Кагана, В.Е. Кемерова, Т.Х. Керимова, И.И.Лапшина, Б.Ф.Ломова, А.А. Мейера, Ю.И. Мирошникова, Л.А.Мясникову, Б.Д. Парыгина, Ю.Д. Прилюка, А.В. Резаева, В.М Со-ковнина, А.А. Ухтомского, П.А. Флоренского, С.Л. Франка.
Среди вторых: М.Бубера, Э.Гуссерля, Г.Зиммеля, С.Кьеркегора, П.Лаина Энтральго, Э.Левинаса, К.Маркса, Г.Марселя, М.Мерло-Понти, Х.Ортегу-и-Гассета, Ж.-П.Сартра, М. де Унамуно, Л.Фейербаха, Ю.Хабермаса, М.Хайдеггера, Ф.Эбнера, Ф.Энгельса, К.Ясперса.
Тема общения, анализируемая на социально-философском уровне, не может рассматриваться в отрыве от теснейшим образом сопряженной с ней темы одиночества. Наиболее активно эта тема исследуется за рубежом, начиная примерно с 50-х годов прошлого столетия (Р.С.Вейс, Т.Б.Джонсон, К.Э. Мустакас, Л.Э. Пепло, Д.Рисмен, У.А.Садлер, П.Е.Слейтер и др.), и по идеологическим причинам лишь в последние годы - в нашей стране. Так, в 90-х годах у нас появились первые научные и научно-популярные книги по данной теме (М.И. Буянов, О.В.Данчева, Ю.М.Швалб, Н.Хамитов), статьи философского и социологического профиля (А.С. Гагарин, А. Маилов, А. Стародубцева, Г.М. Тихонов, Н.В.Тулина и др.).
В 90-е годы успешно завершен ряд диссертационных исследований по философским и социологическим аспектам проблемы одиночества: Г.М.Тихонов (1992), С.В.Куртиян (1995), Ж.В.Пузанова (1995), Л.И.Старовойтова (1995), Ю.М.Черепухин (1995), А.П.Глазков (1998), И.А.Уледова (1999), Д.В.Гарбузов (2000).
Ощутимым теоретическим стимулом к активизации исследований проблемы одиночества в нашей стране послужило издание на русском языке фундаментального сборника публикаций, своеобразной антологии одиночества, составленной из текстов западных, по преимуществу американских, авторов, снабженной обширнейшей библиографией, составляющей свыше пятисот работ философского, социологического и социально-психологического характера по данной теме.1
Углубленный социально-философский анализ одиночества требует обращения к классике философской мысли: зарубежной (М.Бубер, С.Кьеркегор, Э.Левинас, К.Маркс, Ж.-П.Сартр, А.Шопенгауэр, М.Хайдеггер) и отечественной (Н.А.Бердяев, И.А.Ильин, Н.О.Лосский, Вл.Соловьев, Л.Н. Толстой, С.Н. Трубецкой, Н.Ф. Федоров, П.А. Флоренский, С.Л. Франк), где, несмотря на антиномическое столкновение различных мировоззренческих позиций, проблема одиночества рассматривается в связи с глубокими онтологическими основаниями человеческого бытия, с его трагическими противоречиями, а также в связи с глубочайшим анализом социокультурной ситуации, сложившейся в условиях техногенной цивилизации.
Особое значение имеют для нас в связи с изучением компенсаторного общения исследования феноменов самоутверждения и самоактуализации, осуществленные как западными учеными (А.Адлер, Р.Е.Альберти, К.Левин, А.Маслоу, Ф.Ницше, К.Роджерс, П.Тиллих, А.Шопенгауэр, М.Л.Эммонс), так и отечественными исследователями (С.Л.Березин, В.Е.Кемеров, Л.Н.Коган, В.А.Мальцев, А.А.Мейер, С.К.Морозов, Э.В.Невструева, Е.П.Никитин, А.А.Ухтомский, Н.Е.Харламенкова, Н.Ф.Цыбра, Г.К.Чернявская, Н.И.Шаталова и др.).
Содержательный анализ компенсаторного общения был бы невозможен без опоры на работы тех авторов, что сосредоточили внимание на выяснении места общения в системе человеческой деятельности (К.А.Абульханова-Славская, Б.Г.Ананьев, А.А.Брудный, Л.П.Буева, М.В.Демин, М.С.Каган, М.С.Кветной, А.А.Леонтьев, А.Н.Леонтьев, Б.Ф.Ломов и др.), на исследовании его структуры и функций (А.М.Агальцев, В.Г.Антонян, Л.М.Архангельский, Е.Г.Злобина, М.С.Каган, В.Е.Кемеров, А.А.Леонтьев, М.И.Лисина, Б.Ф.Ломов, Н.В.Лысенкова, К.Маркс, Б.Д.Парыгин, В.П.Реш, Б.А.Родионов, Е.Г.Слуцкий, В.М.Соковнин, Э.В.Соколов), на изучении вопросов формирования и развития личности в общении (Л.М.Архангельский, А.А.Бодалев, А.А.Брудный, Л.П.Буева, А.Я.Голубчиков, А.Б. Добрович, А.А. Довгань, М.А. Жукова, Е.Г.Злобина, М.С. Каган, Г.А. Ковалев, Л.Н. Коган, И.С. Кон, М.И.Лисина, Г.В.Мокроносов, Б.Ф.Поршнев, Ю.А.Шестопалов и др.)
Лабиринты одиночества: Пер. с англ. / Сост., общ. ред. и предисл. Н.Е. Покровского. М.: Прогресс, 1989.
Б.Ф.Поршнев, Ю.А.Шестопалов и др.) и, в частности, на исследовании проблемы формирования потребности в общении и способностей к общению (Н.П.Аникеева, А.А.Бодалев, А.В.Веденов, И.А.Джидарьян, А.А.Кидрон, М.И.Лисина, Л.П.Мухарская, Л.А.Петровская, Л.С.Сапожникова, С.Г.Спасибенко, Д.Г.Элькин).
Важное значение в исследовании компенсаторного общения, при
званного гармонизировать коммуникативный мир личности, приобре
тает аксиологический аспект проблемы общения. Поэтому особенно
значимы для нас работы, посвященные исследованию культуры обще
ния (Н.М.Ануфриева, А.А.Брудный, О.И.Даниленко, Р.Жибайтис,
И.А.Ильин, И.А.Ильяева, М.Н.Ночевник, Н.В.Рыбакова,
Е.П.Савруцкая, Э.В.Соколов, М.А.Чернышева), роли диалога в системе культуры (М.Бахтин, В.С.Библер, Г.М.Брагин и др.), нравственных аспектов общения (С.Анисимов, В.Блюмкин, Б.В.Бушелева, Ф.Г.Майленова, Г.Н.Потылико, Ю.Согомонов, А.И.Титаренко), общения в связи с художественной деятельностью (В.Г.Голованова, С.С.Дашкова, В.М.Дианова, Е.В.Дуков, А.Ф.Еремеев, М.С.Каган, А.Л.Казин, И.М.Лисовец, Ю.В.Перов, В.Е.Семенов, Н.А.Хренов и др.).
Опора на указанные выше научные направления в исследовании общения делает возможными анализ и оценку современной коммуникативной ситуации, складывающейся при определяющем влиянии научно-технического прогресса и процесса урбанизации, возникновения новых информационных технологий. Существенными предпосылками для подобного анализа в свою очередь выступают работы как западных, так и отечественных исследователей, фиксирующие изменения в характере и содержании современного общения, отмечающие определенные его деформации, обусловленные развитием техногенной цивилизации (В.А.Аполлонов, А.В.Баранов, Н.А.Бердяев, Ж.Бодрийяр, М.Бубер, В.Р.Букин, Г.-Г.Гадамер, В.Г.Голованова, Л.В.Донская, Ю.Г.Ершов, О.Н.Кузнецов, В.И.Лебедев, Э.Э.Линчевский, С. Моско-вичи, Х.Ортега-и-Гассет, Б.Д.Парыгин, Р.Рихта, Б.А.Родионов, В.Л.Ружже, Е.Г.Слуцкий, Э.В. Соколов, Э. Фромм, Ю. Хабермас, М.Хайдеггер, Р. Хирау, Н.А. Хренов, О.Н. Яницкий, К. Ясперс).
Противоречия, обусловленные всемерным развитием коммуникации, потеснившей сферу общения, все чаще становятся предметом научного обсуждения (см.: Проблемы общения в пространстве тотальной коммуникации / Гл. ред. Л. Морева. СПб.: ФКИЦ «ЭЙДОС», 1998. 536 с. (Международные чтения по теории истории и философии культуры. Вып. 6).
Исходя из гипотезы, что известные деформации в структуре общения изначально формируются во «вплетенном» в предметную деятельность общении, а компенсаторное (уравновешивающее) значение относительно их (деформаций) приобретают всевозможные проявле-
ния «общения ради общения», то условием последующего анализа компенсаторного общения становится исследование компенсаторно-коммуникативных возможностей различных неформальных групп и сообществ, а также компенсаторно-коммуникативные возможности аутокоммуникации во всем богатстве ее содержания, ее видов и разновидностей. Таким образом, в сферу нашего научного интереса попадают работы тех исследователей, чье внимание сосредоточено на изучении стихийных групп подростков и юношей, криминогенных и преступных сообществ, неформальных молодежных объединений. Это работы социологов, криминологов, педагогов. Группы, изучаемые ими, существуют в широком ценностном диапазоне - от социально положительных (многие неформальные молодежные объединения) до антисоциальных, включая маргинальные образования.
Обострение наркоманийной и алкогольной ситуаций в нашей стране сопровождалось ростом научных и научно-публицистических изданий, посвященных этой проблеме. Появились работы наиболее соответствующие целям нашего исследования: Наркомания как форма девиантного поведения / Ин-т социологии РАН. - М., 1997; Молодежная субкультура и наркотики: Учебное пособие /Т.П. Долгова, Ю.А. Клейберг; Тверской гос. тех. ун-т. Тверь, 1997. С точки зрения компенсаторно-коммуникативных процессов в наркоманийной среде могут быть проанализированы работы Ш.Е.Джаманбалаевой, А.И.Иванова, И.Я.Каплан, А.А.Козлова, А.Макеева, Н.Ю.Максимовой, А.В.Надеждина, М.Л.Рохлиной, В.В.Трифонова.
Все больший размах приобретают в последние годы исследования аутокоммуникации. Однако преобладающее значение имеют: лингвистический, психологический, гносеологический аспекты проблемы (А.А.Бодалев, Л.П.Гримак, О.Н.Кузнецов, Г.М.Кучинский, В.И.Лебедев, Ю.М.Лотман). Между тем социокультурный аспект исследования проблемы аутокоммуникации, позволяющий выявить содержательное богатство этого феномена, что, кстати сказать, очень важно для постижения смысла компенсаторной аутокоммуникации, изучается пока немногими (М.С.Каган, Л.А.Мясникова, К.Пигров, Н.А.Черняева, Е.Ярославцева).
Положительно оценивая результаты исследования указанных выше аспектов общения, нельзя не отметить определенных пробелов, обусловленных причинами мировоззренческого и методологического порядка. Тема общения, рассматриваемого на социально-философском уровне, не может анализироваться в отрыве от темы одиночества, даже в том случае, когда она является главной. Напротив, при сопряженном рассмотрении этих органически связанных между собой проблем, мы вводим в исследование аксиологическую составляющую, позволяющую избежать одностороннего подхода к общению, как к чему-то без-
условно и однозначно положительному при всех мыслимых условиях и обстоятельствах, оценить качество общения, его полноту, наличие в нем реальных либо виртуальных деформаций того или иного рода, выступающих на поверхность в форме переживания одиночества. А это означает, что и общение и одиночество должны быть рассматриваемы в условиях конкретной коммуникативной ситуации, задающей и общению и одиночеству определенные структуру и измерения в их взаимосвязи.
Требует своего решения и вопрос о генеральной функции общения. Характерно, что в конкретнонаучных исследованиях общения часто учтена его амбивалентность, но в силу специфики конкретно-научного подхода предпочтение отдается какой-либо определенной стороне общения (или положительной, или отрицательной) в плане его влияния на личность.
Антиномический подход к общению в полной мере возможен лишь на уровне философского исследования. Когда психологи либо криминологи указывают на определенные проявления общения, несущие, по их мнению, компенсаторную нагрузку (как правило, речь идет о неаутентичной, негативной, еще более деформирующей личность компенсации), восполняющие, возмещающие что-либо, недостающее личности в ее повседневном общении, то невольно возникает вопрос: а возможна ли радикально иная компенсация, связанная с личностным ростом, совершенствованием сферы общения, а через нее - прогрессивное развитие личности в целом? Но в таком случае компенсация ли это? А если компенсация, то почему? Что компенсируется в компенсаторном общении и каким способом? Каковы сущность и природа компенсаторных процессов вообще и компенсаторно-коммуникативных в особенности? На эти вопросы невозможно ответить, основываясь на теоретическом арсенале частных наук. Они требуют философского решения. Это определило цель и задачи исследования.
Цель и задачи исследования. Главной целью диссертационного исследования является создание социально-философской концепции компенсаторного общения, реализующегося на уровнях коллективного и индивидуального бытия личности и способствующего гармонизации ее коммуникативного мира: преодолению либо смягчению одиночества во всем многообразии его проявлений. В соответствии с поставленной целью потребовалось решить следующие задачи:
- выявить специфику компенсаторных процессов вообще и социальной компенсации в особенности анализируя при этом основные типы компенсаторных процессов (собственно компенсация, сверхкомпенсация и декомпенсация) и раскрывая содержание понятий: первичная и вторичная компенсация, компенсаторный фонд общества, реаль-
ная и иллюзорная компенсация, необходимых для последующего анализа компенсаторного общения;
произвести антиномический анализ общения в его сопряженности с одиночеством, выявляя амбивалентность ценностного наполнения рассматриваемых феноменов. Исходя из идеи субстанциональности общения доказать несубстанциональность одиночества, выступающего не как отсутствие общения, а как его недостаточность, неполнота, ущербность, нуждающиеся в компенсации;
выяснить объективные и субъективные причины возникновения компенсаторного общения в условиях современной коммуникативной ситуации;
исследовать компенсаторное общение как социальное явление и сформулировать понятие компенсаторного общения;
выделить основные модальности субъекта компенсаторного общения, раскрывая компенсаторные возможности их виртуальных сочетаний, осуществляемых на уровне как коллективного, так и индивидуального бытия;
рассмотреть основные проявления компенсаторного общения с точки зрения их ценностного наполнения, эффективности в деле преодоления одиночества, взятого в соответствующем измерении, и, соответственно, в плане их влияния на развитие личности, основываясь на специально разработанных критериях для отделения социально полноценного в компенсаторном общении от социально ущербного.
Методологические основы исследования. В решении поставленных задач автор опирается на гуманистическо-диалектические идеи К.Маркса, на принцип антиномического монодуализма С.Л.Франка и близких к нему концепций С.Н.Булгакова, П.А.Флоренского и др. С.Л.Франк связывал принцип антиномического монодуализма с диалектическим синтезом, с триадностью. Это сближает антиномическую диалектику и диалектику К. Маркса. Что же касается содержательной стороны, то, думается, материалистическое прочтение С.Л.Франка, как некогда Гегеля, вполне осуществимо.
Осмысление противоречий современной коммуникативной ситуации, способствующей активизации определенных проявлений компенсаторного общения, послужило поводом для обращения к диалогической онтологии М.Бубера. Для формирования методологических оснований исследования данной проблемы и вопросов, с нею сопряженных, привлекаются идеи философов-экзистенциалистов, а также представителей отечественной философии, всесторонне исследовавших диалектику Я-Ты, Я-Мы отношения. Ключевым является деятельност-ный подход. Особенно применительно к компенсаторному общению, которое выступает в качестве специфической деятельности, направ-
ленной на гармонизацию коммуникативного мира личности, ослабление или преодоление одиночества.
Научная новизна диссертации обусловлена прежде всего отсутствием в нашей научной литературе работ, посвященных проблеме компенсаторного общения, включая и социально-философский анализ указанной проблемы. Следовательно, научная новизна диссертации определяется разработкой целостной социально-философской концепции компенсаторного общения, реализующегося на уровнях социального и индивидуального бытия личности и способствующего гармонизации ее коммуникативного мира: преодолению либо смягчению одиночества во всем многообразии его проявлений. Социально-философский анализ компенсаторного общения позволил получить обоснованные обладающие научной новизной выводы, которые выносятся на защиту.
Показано, что компенсаторные процессы представлены на всех уровнях бытия и могут быть интерпретированы в качестве аспекта любого вида взаимодействия в природе и обществе. Благодаря компенсаторным механизмам объекты сохраняют свою качественную определенность, обеспечивают приращение упорядоченности, сложности и организации взаимодействующих систем. В связи с этим определены три возможных типа компенсаторных процессов: собственно компенсация (прямая компенсация), связанная с функционированием систем, когда в результате компенсации система достраивается, дополняется определенными компонентами без радикального изменения уровня ее целостности; сверхкомпенсация (возрастание уровня упорядоченности, сложности и организации в динамической системе) и декомпенсация (угасающая компенсация, то есть переход на более элементарный уровень системности и целостности). На основе специального анализа компенсаторных процессов в сфере социального сформулированы важные для последующего анализа компенсаторного общения понятия: первичная и вторичная компенсация, компенсаторный фонд общества, реальная и иллюзорная компенсация.
Обосновано, что социально-философский анализ проблемы общения наиболее продуктивно проводить в неразрывной связи с рассмотрением темы одиночества. Понятие «общение» охватывает любые межсубъектные взаимодействия: прямые и косвенные, реальные и воображаемые; причем как социально положительные, так и негативные, вызванные «злостными переживаниями». Учтены возможные как положительные, так и отрицательные следствия для самой личности, вытекающие из общения и из одиночества. Главное, что выделяет общение среди прочих способов социального взаимодействия - это ориентированность личности на другого/других, в какой бы форме коммуникативного поведения она не осуществлялась, как на лич-
ность/личности. Общение - субстанция человеческого бытия, оно при-рождено человеческому бытию, выражает его сущность; одиночество - не субстанционально, но оно выражает качество самого общения. Одиночество - не отсутствие общения, а его недостаточность, неполнота, ущербность. Оно - индикатор деформации в сфере общения личности. При этом одиночество имманентно общению, неотделимо от него, но оно имеет различную степень остроты, часто выступает в латентных формах. Острое переживание одиночества побуждает личность к поиску компенсирующих неудовлетворительное общение связей.
Сформулировано определение компенсаторного общения как специфического вида деятельности, принимающий форму «общения ради общения», т.е. ради тех ценностей, что в нем (общении) заключены (важнейшая из них - ценность самоутверждения). Зарождаясь в недрах предметной деятельности, компенсаторное общение эмансипируется от нее и возлагает на себя задачу гармонизации сферы общения в том случае, когда она испытывает на себе последствия той или иной деформации, переживаемой как одиночество. Эта гармонизация происходит в результате первичной либо вторичной компенсации, реально или иллюзорно, посредством сверхкомпенсации, прямой компенсации или декомпенсации, сопровождаемых соответствующими последствиями.
Выявлены социальные причины компенсаторного общения и одиночества. Установлено, что наиболее общей причиной одиночества выступает деформация его структуры. В структуре общения выделяем два элемента: «вплетенное» в предметную деятельность общение и «общение ради общения», то есть общение ради тех ценностей, которые заключены в нем самом. Общение ради общения выступает как компенсаторное по отношению к общению вплетенному. Специфической функцией общения выступает функция самоутверждения, ибо только в ситуации общения выявляется действительная значимость и роль субъекта общения не только по отношению к его социальному окружению, но и в отношении всех возможных модальностей субъекта общения.
5. Осуществлена классификация компенсаторного общения,
выделены основные модальности субъекта компенсаторного общения,
предварительно намечены компенсаторные возможности их виртуаль
ных сочетаний, рассматриваемых в дальнейшем на двух уровнях: на
уровне социального бытия и уровне индивидуального бытия личности.
Гармонизация коммуникативного мира и смягчение одиночества в од
ном измерении одновременно порождает одиночество в другом или
даже в нескольких измерениях. Выступая в качестве особого вида дея-
тельности, общение способно к преобразованию жизненного мира личности и окружающих ее не только в границах сферы общения, но и за ее пределами: декомпенсация и сверхкомпенсация средствами общения производят тотальное преобразование личности, ее образа жизни, ценностей, интересов, уровня культуры. Соответственно изменяется и сама личность.
Научно-практическая значимость работы. Говоря о современной коммуникативной ситуации, многие отмечают проблемы, которые она порождает, вызывая у личности чувство одиночества, отчуждения, неприкаянности и т.д. Есть ли из этого положения выход? Обнаружен ли он уже людьми на уровне их эмпирического бытия, бытийствует в бесчисленных своих конкретных стихийных проявлениях и ждет теоретического осмысления? На поставленные вопросы следует ответить положительно. Предлагаемая в диссертации социально-философская концепция компенсаторного общения - наша попытка дать ответ на эти весьма важные в теоретическом и практическом отношениях вопросы. Объясняя, каким образом происходит и какой ценой оплачивается стихийная по преимуществу самоорганизация сферы общения личности, как она (личность) преодолевает либо смягчает одиночество (свое и чужое), опираясь при этом на главные типы компенсаторного общения, мы полагаем, что всестороннее осмысление этого феномена позволит в полной мере овладеть наиболее продуктивными способами компенсаторного общения, способствующего всестороннему развитию личности. Наша концепция может служить методологической предпосылкой для дальнейшего философского исследования проблем общения и одиночества, а также для дальнейшего прояснения проблемы человека, раскрывая его сущность, рассматриваемую через призму общения - этого многомерного жизненного отношения. Выводы диссертации могут составить методологическую основу в области социальной философии, социологии, социальной психологии, криминологии, педагогики. Результаты исследования могут быть использованы в практике правового и нравственного воспитания. Материалы и выводы диссертации могут быть применены в учебных курсах философии, социальной психологии, педагогики и др., а также для подготовки различных спецкурсов по проблеме общения.
Апробация диссертации. Результаты данного исследования отражены в 40 опубликованных работах общим объемом 35 печатных листов. Содержание диссертации доведено до сведения научной общественности в виде индивидуальной монографии, статей в научных журналах, сборниках статей и тезисов. Концепция, положенная в основу работы, основные идеи и фрагменты диссертационного исследования были представлены на 25 научных конференциях - междуна-
родных, республиканских, региональных в Екатеринбурге (1981, 1982, 1992, 1998, 1999), Ижевске (1987, 1989), Перми (1982), Братске (1987), Саратове (1988), Кемерово (1987, 1988), Уфе (1987), Челябинске (1990, 1990, 1993, 1993, 1994, 1997, 1998, 1998), Брянске (1992), Кургане (1993), Хабаровске (1995, 1997).
Научные сообщения по теме диссертационного исследования делались на философском факультете Уральского государственного университета им. A.M. Горького, на семинаре докторантов кафедры философии и культурологии Института по переподготовке и повышению квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук при Уральском государственном университете им. A.M. Горького, на кафедре философии и политологии Челябинского государственного аг-роинженерного университета. На основе материалов диссертации разработан и читается в течение десяти лет студентам Челябинского государственного агроинженерного университета спецкурс «Теоретические и прикладные проблемы общения». Диссертация обсуждалась на кафедре философии и культурологии Института по переподготовке и повышению квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук при Уральском государственном университете им. А.М.Горького и была рекомендована к защите.
Объем и структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, снабжена списком литературы, включающим 416 наименований. Общий объем 328 страниц машинописного текста в компьютерной верстке.
Компенсаторные процессы в природе и обществе
Понятие "компенсация" широко вошло в общественное сознание. Разъяснения относительно значения данного термина и сопряженных с ним понятий имеются во многих справочных изданиях, в том числе с недавнего времени и в Философском энциклопедическом словаре.1 Трудно найти такую область действительности, которая бы не описывалась с помощью этого термина, имеющего явно междисциплинарное значение. Но даже тогда, когда этот термин непосредственно не используется, через иные понятия и обозначения проглядывают реальные процессы компенсации.
Наиболее прозрачно компенсаторные механизмы обнаруживают себя при анализе процессов живой природы, в сложных динамических, саморегулирующихся системах. Об этом свидетельствуют труднообозримые материа-лы биологии и медицины. Как способ сохранения гомеостаза, как средство приспособления к измененным внутренним и внешним условиям существования компенсаторные механизмы исследуются на уровне клетки, отдельных органов и систем человека и животных, организмов в целом, биоценозов и популяций. Компенсаторные механизмы анализируются как на структурном, так и на функциональном уровнях. С одной стороны, фиксируются морфологические изменения в отдельных системах, например, явление компенсаторной гипертрофии, с другой — функциональные изменения, в них происходящие, скажем, перестройка психики человека как компенсаторно адаптивный процесс. Феноменология компенсаторных механизмов психики и поведения человека необозрима, и в настоящее время даже видимая ее часть еще недостаточно изучена, хотя компенсаторные процессы в их значении для личности и общества издавна привлекали внимание зарубежных и отечественных обществоведов и психологов. Достаточно сказать, что по крайней мере дважды в XX столетии В.М. Бехтеревым и А.Дж. Тойнби был сформулирован закон компенсации,1 который, естественно, в силу различия профиля их изысканий имеет и различное содержание, но то, что в его основе лежит общий принцип, безусловно. Компенсаторные механизмы культуры исследует Н.А. Хренов. Наиболее глубоко и всесторонне сущность и формы проявления психической компенсации и сверхкомпенсации, направленные на преодоление чувства неполноценности, были исследованы австрийским ученым Альфредом Адлером (1870-1937)." В свою очередь К.Г.Юнг (1875-1961), анализируя специфические особенности каждого выделенного им психологического типа, установил, что та или иная односторонность, присущая любому из них, преодолевается за счет компенсирующей установки бессознательного по отношению к установке сознания. В качестве объяснительного принципа при анализе человеческого поведения принцип компенсации широко использовался Э. Фроммом (1900-1980). Так, на страницах его работ понятие компенсации встречается в самых различных сочетаниях, имеющих глубокий эвристический смысл: "компенсаторное насилие",5 "компенсаторное значение нарциссического возвеличивания",6 "компенсированная и некомпенсированная формы скуки" , "компенсаторные способности", "садистские компенсации"8 и т.д.
Такой подход вполне созвучен отношению ряда современных отечественных психологов к компенсаторным процессам. Так, например, Ю.С. Са-венко считает, что в принципе "любой психологический процесс или качество могут приобретать компенсаторное значение"1. По свидетельству Ф.Е. Ва-силюка, "психологическая литература изобилует исследованиями, в которых обсуждаются защитные и компенсаторные функции самых разнообразных видов поведения - от художественного творчества и трудовой деятельности до воровства и вообще правонарушения" . Но наряду с отмеченной потенциальной готовностью системы выступать в качестве компенсатора того или иного рода исследователи считают, что "можно усмотреть основание для представления о существовании значительно более узкой группы собственно компенсаторных механизмов, как вторичных, сложных специальных конструкций"."
Как компенсаторный механизм такого рода в "ситуациях невозможности" реализовать внутренние необходимости своей жизни, осуществляется деятельность переживания. Результатом переживания как компенсаторной деятельности должен явиться новый уровень духовной целостности личности, вновь обретенная гармония с миром и самим собой.
Различение собственно компенсаторных механизмов и тех, что превращаются в компенсаторные лишь при определенных условиях и способны к трансформациям, имеет чрезвычайно важное методологические значение для исследования компенсаторного общения. Не перенося автоматически эту особенность на функционирование социальных систем, можно, однако, заметить, что и в социуме те или иные структурные элементы - социальные институты, малые группы, отдельные виды деятельности и общения, ритуальные формы поведения, некоторые проявления общественного и индивидуального сознания (религия, искусство, мечты, фантазии) и т.д. - могут при определенных условиях играть компенсаторную роль. Подробнее об этом будет сказано в дальнейшем.
Компенсаторные механизмы психики хотя и не тождественны сходным явлениям социального порядка, но могут быть для нас более поучительными, нежели компенсаторные механизмы, рассмотренные на биологическом уровне или - тем более - на уровне неживой материи. Психологическая компенсация более аутентична социальной, между ними есть непосредственная взаимообусловленность и взаимопроникновение. Однако не следует забывать и о том, что как бы ни были отдалены компенсаторные механизмы в неживой природе от двух последних, они все же являются их основой и в снятом виде в них содержатся.
В сказанном не стоит искать лишь традиционный поклон в сторону диалектического принципа всеобщей связи. Даже предварительно нетрудно обнаружить, например, сходные параметры в измерении компенсации, свойственные, по-видимому, всем уровням организации действительности. Это полная и неполная, устойчивая и неустойчивая, срочная и долговременная, обратимая и необратимая, статическая и динамическая и т.д. компенсации. Вероятно, некоторые из этих параметров компенсаторных процессов, весьма заметных на исходных ступенях развития мира, переходят "по наследству" к более высоким ступеням его организации. И здесь важен, скорее, общий принцип, чем частное содержание.
Разумеется, задача обнаружения компенсаторных механизмов в неживой природе, кроме тех случаев, когда в специальной научной литературе содержатся прямые указания на них, составления их достаточно полного тезауруса немыслимо трудна. Они наверняка неоднородны и обладают спецификой проявления. Но нас, как и прежде, интересует совершенно иное, а именно: то предельно общее, что заключено в механизмах компенсации, установленная нами ранее способность материальных систем сохранять определенное равновесие, восстанавливать его с помощью особых механизмов, постоянно возобновлять нарушаемую внешними воздействиями и внутренними изменениями устойчивость, целостность, способность оставаться тож дественными себе. Что из того, что сами эти механизмы остаются подчас латентными и имеют разнообразные модификации в зависимости от того, к какой из "стихий" они принадлежат. Ведь не случайно современная физическая химия рассматривает компенсаторные механизмы как условие устойчивости материальных систем1, а термодинамика анализирует компенсаторные процессы, происходящие при передаче тепловой энергии от одного тела к другому . История техники и материального производства показывает, что способность материальных систем к компенсации того или иного рода широко применяется при воздействии на различные по своей природе объекты. Так, на основе рассматриваемого свойства действуют компенсаторные устройства в электрических системах, синхронные компенсаторы, компенсаторы оптические, компенсационные методы измерений, компенсирующие муфты и, наконец, широко осуществляется сборочная компенсация.
Если бы способность компенсации не была изначально присуща материальным системам, то все эти перечисленные здесь и в несоизмеримом объеме не указанные нами приборы и методы едва ли были бы возможны.
Понятие компенсации может выполнять роль объяснительного принципа между отражением и системностью, мостика, соединяющего эти понятия в единый комплекс. Сказанное нуждается в известном обосновании.
Понятие компенсаторного общения
Широко используемый термин "компенсация" в неожиданном сочетании с проблемой общения еще до разъяснения стихийно вызывает целый ряд представлений. Анализ возможных ассоциаций понятия "компенсаторное общение" заслуживает поэтому особого внимания, ибо как иначе обосновать нашу собственную позицию, которая представляется нам не только имеющей право на существование наряду с другими возможными подходами, но и достаточно эвристичной, позволяющей глубже понять природу человеческого общения и самого человека.
1. Одна из возможных реакций на термин "компенсаторное общение" состоит в следующем: "А разве бывает некомпенсаторное общение?" В самом деле, всякое общение в каком-то отношении есть компенсаторное явление, так как оно компенсирует слабость отдельного человека. Это верно, но малопродуктивно, ибо лишь фиксирует тот факт, что общению, как и другим социальным явлениям, присуща компенсаторная функция. Применительно, например, к искусству и религии эта функция достаточно детально анализировалась нашими исследователями, что и отмечалось нами ранее. От предиката до субъекта путь неблизок. Компенсаторная функция общения еще не есть компенсаторное общение. Это один лишь его оттенок, причем, как правило, отнюдь не главный.
2. Если принять за основу общения, например, его вербальную форму, как наиболее развитую и информационно насыщенную, то можно предположить, что паралингвистические, экстралингвистические, кинесические компоненты реальных межличностных контактов могут быть отнесены к компенсаторным. Они восполняют неполноту вербального общения. Следовательно, в этом случае жест, мимика, пауза, система вокализации и т.д. будут искомым компенсаторным общением. Но общение отнюдь не сводится к обмену или односторонней передаче информации. Информационный подход к общению уже неоднократно подвергался убедительной критике. Все составляющие общение компоненты органичны, и ничего компенсаторного в указанном смысле в его структуре нет. Между тем эмоциональная бедность общения, дефицит в его содержании эмоциональных компонентов, обычно выражаемых с помощью различных средств экспрессии, нередко требует вое полнения. Но это восполнение происходит за счет изменения содержания самих социальных связей, которые и могут при определенных условиях выступать как компенсаторные не без участия указанных средств. Однако взятые отдельно, они мало что могут изменить. Сказанное не означает, что способ передачи, например, информации не влияет на ее содержание, но одно дело компенсаторные средства общения, другое - компенсаторное общение. Компенсаторные средства еще не делают общение компенсаторным.
Аналогичным образом могут быть рассмотрены и другие вспомогательные средства общения. Так, например, письменность или массовая коммуникация в чем-то дополняют естественные средства связи, позволяют преодолевать границы времени и пространства. Между тем они вызваны к жизни вовсе не внутренними потребностями, а всем ходом развития совокупной человеческой деятельности и направлены на ее совершенствование. Более того, появление и дальнейшее развитие инструментальных средств общения, наконец, их автономизация от сугубо утилитарных целей еще более остро поставили проблему аутентичного общения. Инструментальные средства, предоставляя одни возможности, одновременно отняли у общения его естественные краски, обогатили обедняя. Сказанное означает, что скорее последствия развития инструментальных средств стимулируют появление компенсаторного общения в рамках естественных человеческих связей, чем наоборот.
3. Наконец, если подойти к определению компенсаторных связей с позиций анализа его содержания, то легко придать термину "компенсаторное общение" сугубо негативный смысл. Дескать, есть хорошее, полноценное некомпенсаторное общение и как противоположность ему компенсаторное. Такой подход вполне правомерен, правда, с некоторыми уточнениями. Опыт исследования негативной компенсации с учетом ее особенностей как определенного класса коммуникативно-компенсаторных процессов уже имеется.
В самом деле, если попытаться проанализировать общую природу негативных явлений в сфере общения, носящих устойчивый характер и осуществляющихся в определенных общностях, то выяснится, что все они являются своеобразной реакцией на неудовлетворенность личности своими контактами с окружающими, способом возмещения недостающих социальных связей. Но если верно то, что негативные явления в сфере общения носят общую компенсаторную природу, то неверно обратное. Ошибочно утверждать, будто все способы компенсации в сфере общения неизбежно будут негативными. Отсюда вытекает необходимость дифференцированного подхода к коммуникативно-компенсаторным процессам, учета их социальной, нравственной и т.д. направленности. Что же общее в таком случае можно хотя бы предварительно отметить у столь различных в ценностном измерении социальных явлений? Думается, что во всех случаях компенсаторное общение решает задачу гармонизации коммуникативного мира личности либо какого-то иного субъекта общения, например, малой группы.
Человек всегда стремился к гармонии, которую древние даосы понимали как "совершенное равновесие" . Он живо фиксировал любые проявления гармонии в природе, в обществе, в человеке. Относительность, противоречивость, сопряженность с дисгармонией и хаосом, из которого рождается порядок, не могли снизить социальную ценность гармонии при самых различных исторических ее интерпретациях в сознании людей2. Что касается гармонии внутреннего мира человека, то она едва ли может быть достигнута без гармонизации сферы его общения. Но возможно ли хотя бы приблизительное деление общения на ту часть, которая должна быть подвержена процессу гармонизации, и ту, которая в состоянии его осуществить? Имеются ли объективные основания для подобного деления, и принадлежат ли они без раздельно сфере общения, не выходя за ее границы? Где зарождается первоначально дисгармония в общении? Раскрыть эти вопросы, относящиеся, по сути дела, к генезису компенсаторного общения, можно, опираясь на методологические положения, выработанные основоположниками марксизма.
В произведения классиков марксизма, как уже отмечалось, присутствует чрезвычайно важное различение "вплетенного" в предметную деятельность общения и общения, эмансипировавшегося от предметной деятельности. Исторические условия, в которых общение выступает преимущественно в качестве стороны, аспекта, необходимого условия осуществления материального производства, не порождают в полном объеме проблемы компенсаторного общения. Компенсаторное общение возможно лишь в случае формирования самостоятельной потребности в общении как относительно самоценной формы взаимодействия индивидов. Относительно самоценной, потому что видимое на поверхности "общение ради общения" в самом деле генетически и структурно было связано с общим усложнением социальной жизни и материального производства, требующими дополнительных источников усиления сплоченности и организованности членов первобытного коллектива. Таким образом, коммуникативная надстройка над непосредственно "вплетенным", необходимым для осуществления материального производства общением составила исходный базис компенсаторного взаимодействия, которое уравновешивало неполноту первого. К "вплетенному" общению в условиях родового строя можно, вероятно, отнести и кровно-родственные связи, на основе которых осуществлялось материальное производство, в том числе одно из его направлений - "производство людей" (К. Маркс).
В таком случае как компенсаторные по отношению к кровнородственному можно рассматривать впервые складывающиеся отношения дружбы. Это правомерно хотя бы потому, что дружбу трудно отнести к общению, непосредственно "вплетенному" в предметную деятельность в качестве его подсистемы и необходимого условия осуществления. Но как ре шиться назвать дружбу (!), "соприкосновение душ, не преследующее никаких выгод" (М. Монтень), компенсаторным общением. У этого опасения по крайней мере два источника: 1) внеисторическая абсолютизация наших сегодняшних представлений о дружбе и неправомерная экстраполяция их на весьма отдаленное прошлое; 2) возможно не вполне разъясненное пока содержание понятия "компенсаторное общение" и сопряженных с ним понятий. Что касается первого, то как раз исторический анализ дружбы, с блеском проведенный И.С. Коном1, позволяет увидеть как особую компенсаторную природу дружбы именно в момент ее зарождения, так и ее неразрывность с вполне утилитарными задачами социума. В отличие от современной дружбы древнейшие ее формы носили ритуализованный характер, требования к людям, вступающим в отношения дружбы, были институционально закреплены. С одной стороны, дружба и родство часто мало отличались друг от друга, с другой — отношения дружбы не были чисто "казенным" отношением и, несмотря на указанные выше особенности, заключали в себе зародыш добровольных, личных, избирательных, неперсонифицированных отношений на фоне институций. "Ритуализованная дружба, - отмечает И.С. Кон, - позволяет включить в состав общины человека из чужого рода или племени, покончить с былой враждой.
Классификация компенсаторного общения
Рассмотрев предварительно общие признаки компенсаторного общения и социальные причины, его порождающие, следует перейти к более детальному анализу конкретных проявлений компенсаторного общения. Это позволит уточнить социальный смысл компенсации средствами общения, разобраться в условиях и причинах возникновения конкретных модификаций компенсаторного общения, направлениях его развития. Полученные представления могут послужить теоретической основой для определения границ вмешательства в компенсаторно-коммуникативные процессы и установления объективных предпосылок трансформаций иллюзорной компенсации в реальную и собственно компенсации в сверхкомпенсацию, что означало бы прогрессивное развитие сферы общения, а значит, совершенствование и самой личности. Промежуточной ступенью к реализации поставленных задач должна явиться классификация компенсаторного общения, группирующая отдельные его проявления по определенным признакам в некоторую целостность.
Потенциальное богатство проявлений компенсаторного общения, способного "произрастать" практически на любой коммуникативной или даже изначально внекоммуникативной основе, делает его классификацию затруднительной. Указанная особенность обессмысливает попытки указать такие формы социальных связей, которые являлись бы исключительно компенсаторными при любых обстоятельствах. Нахождение таких форм как чего-то завершенного и окончательного исключается самой природой этого явления. Представим себе, что мы рискнули бы обозначить зрелищное или религиозное общение, которые рассматривались нами в контексте их компенсаторного значения как целиком и полностью общение компенсаторное. Думается, что это чрезвычайно сузило бы понимание данных феноменов. Ведь компенсаторное значение они приобретают лишь частично, при условии их компенсаторного использования и для тех, кто их подобным образом использует. Другая, значительная часть этого общения, безусловно, есть общение "вплетенное". Так, для клира религиозное общение с Богом и паствой есть необходимая сторона религиозной деятельности, а отнюдь не компенсаторное общение. Наконец, религиозное общение много бы потеряло, будучи лишено зрелищной стороны. Зрелищное общение органично входит в состав религиозного действа. Следовательно, исходное противопоставление некоторых форм компенсаторного общения, в данном случае зрелищной и религиозной форм, вообще лишено основания.
Коль скоро классификация на основе выделения особых форм компенсаторного общения не работает, попробуем другие подходы к его анализу. Предпосылки для некоторых из них уже имеются. Почему бы, например, не взять за основу классификации компенсаторные возможности, заключенные в "общении ради общения ": интегративные, информационные, самоутверждение и т.д. Тогда мы сгруппировали бы основные проявления компенсаторного общения в зависимости от того, какие компенсаторные возможности в них реализуются. В одном случае это возможность самоутверждения, в другом так необходимая личности возможность ощущать себя членом общности. Но ведь в реальных контактах, как правило, реализуется не одна, а несколько возможностей. Пусть они неравнозначны и в некоторых случаях иными из них можно пренебречь, но сохранение целостности коммуникативного акта не позволяет растащить по разным углам его составляющие для довольно-таки искусственного объединения с другими, также вырванными из их естественного контекста. Если мы пока только предположим, что общение личности в условиях алкогольной микросреды создает компенсаторные возможности для самоутверждения, повышения статуса, эмоционального насыщения и чувства групповой принадлежности, то следовало бы каждую из названных возможностей рассматривать в отдельности от другой и в то же время в единстве со сходными возможностями совершенно иных проявлений компенсаторного общения, не связанных с процессом группообразования, либо иных в ценностном измерении. Компенсаторное самоутверждение возможно и посредством внутреннего общения с самим собой, а чувство социальной идентичности человек может обрести не только в малой контактной группе, но и смешиваясь с такой недифференцированной общностью, как толпа, публика и т.п. Наконец, эмоциональное насыщение сопутствует всем проявлениям компенсаторного общения, иначе оно не было бы столь привлекательно.
Если при классификации основных проявлений компенсаторного общения исходить из структуры коммуникативных потребностей, представляемых триадой эмоциональные, интеллектуально-гностические и деятелъно-стно-волевые, то предыдущие рассуждения могут быть отнесены и на ее счет. Реальные взаимодействия за редким исключением содержат две, а то и все три составляющие, поэтому их нецелесообразно отрывать друг от друга.
Заманчиво было бы отразить все проявления компенсаторного общения в бинарной оппозиции реальная - иллюзорная компенсация. Такой подход вполне уместен, но лишь как вспомогательный прием, причем в том случае, когда мы подвергаем дополнительному содержательному анализу элементы, уже найденные в результате какой-то основной, пока неведомой нам классификации и в сочетании с другими вспомогательными приемами. Сам же он за основной принят быть не может. Установлено, что реальная компенсация восполняет подобное подобным (недостаток эмоциональных или информационных компонентов эмоциональными в первом случае и информативными во втором), не затрагивая сути тех первичных отношений, которые ее вызвали, оставляя их в первозданном виде. Иллюзорная компенсация оборачивается для личности декомпенсацией, ибо, наделяя одним, отнимает другое, объективно более значимое, еще более деформируя первичные связи, лежащие в ее основе. Но этот результат связан с неадекватным ценностным наполнением компенсаторного контакта, а вовсе не присущ ему изначально. Источником как первого, так и второго результата может быть одно и то же по форме взаимодействие. Напротив, к одинаковому результату могут приводить внешне различные или даже противоположные контакты. Как ни парадоксально это звучит, но общение с иллюзорным партнером может давать в конце концов реальную компенсацию, а общение с вполне реальным партнером (индивидуальным или групповым) - иллюзорную.
Деление компенсаторного общения с точки зрения осуществляемой в нем первичной и вторичной компенсации не лишено смысла в силу оценочных моментов, в нем заключенных. Но, учитывая подвижность границ первого и второго, необходимость их привязки к определенным социально-демографическими группам и различным социокультурным общностям делает его (деление) весьма неопределенным основанием для классификации за пределами вспомогательного использования.
То, что компенсаторный поток распадается на собственно компенсацию, сверхкомпенсацию и декомпенсацию, имеет важное значение для понимания сложной, неоднозначной природы компенсаторно-коммуникативных процессов. Между тем и здесь имеет место уже отмеченная применительно к иллюзорной и реальной компенсации особенность. Все три направления могут входить в состав компенсаторно-коммуникативных процессов, происходящих и в диаде, и в группе, и в аутокоммуникации. Сгруппировать вокруг них без остатка и взаимопоглощения известные проявления компенсаторного общения затруднительно.
В основу классификации проявлений компенсаторного общения может быть положена предложенная У.А. Садлером и Т.Б. Джонсоном четырехмерная модель одиночества, включающая космическое, культурное, социальное и межличностное его измерения . Как это осуществить практически?
Если исходить из того, что компенсаторное общение есть в конечном счете способ избежать одиночества (деформация коммуникативного мира личности всегда субъективно переживается как одиночество в том или ином отношении), фиксируемого каким-то его измерением, тогда соответствующие проявления компенсаторного общения и будут противоядием против него. Но вся беда в том, что иные проявления компенсаторных связей противодействуют не одному, а сразу нескольким измерениям или хотя бы частично перекрывают заложенные в них дефициты. Так, компенсаторное общение в неформальном молодежном объединении (НМО) способно компенсировать одиночество и в культурном, и в социальном, и в межличностном его измерениях, и если не всегда исчерпывающе (неполная компенсация), то по крайней мере перекрывая часть такового. Если же это объединение включает в свою деятельность и углубление связи с природой, делает человека причастным выдающимся историческим целям и т.д. (пусть даже в мистифицированной форме), то оно способно компенсировать (иллюзорно или реально -не в этом сейчас дело) и все четыре измерения.
Компенсаторное общение на уровне индивидуального бытия
Мы уже неоднократно подчеркивали, что средствами компенсаторного общения могут быть практически любые формы социального взаимодействия людей и сопряженные с ними виды деятельности. Следовательно, дело заключается не в том, что эти формы изначально имеют компенсаторно-коммуникативную природу, а в том, что они при определенных условиях используются как компенсаторные. Тем не менее было бы ошибочным отталкиваться от представления об исключительно произвольном компенсаторном использовании совершенно нейтральных или даже противоположных целям компенсаторной коммуникации явлениях. Неверно выводить все многообразие модификаций компенсаторного общения лишь из компенсаторно-коммуникативных направленности и активности субъекта. Опыт показывает, что всякая трансформация любого социального явления в средство компенсаторного общения всегда имеет ту или иную объективную зацепку, основывается на большей или меньшей предрасположенности к подобной трансформации. Иначе почему, например, лишь вполне определенные направления искусства (скажем, рок-музыка) оказываются наиболее благоприятной средой для развертывания компенсаторного общения, причем в самых массовых, а порой и в самых примитивных формах, чего нельзя сказать о других направлениях. Сказанное не означает попытки снизить художественную ценность рок-музыки, ведь речь идет о совсем ином. Просто правильное понимание смысла и причин возникновения различных проявлений компенсаторного общения требует при анализе конкретных его модификаций искать некую объективную основу (порой не только коммуникативную). Основу, превращающую некоторые явления и формы социального взаимодействия и деятельности, имеющие самостоятельную социокультурную ценность, в своего рода полуфабрикаты для компенсаторного использования. Когда достаточно много людей начинают использовать какие-либо общности или ситуации для компенсации тех или иных коммуникативных трудностей, то эти общности постепенно трансформируются в среду компенсаторного общения; они разрастаются за счет приверженцев подобного их использования и эта цель общения в них начинает приобретать едва ли не главенствующую роль по отношению к другим целям.
Можно было бы ограничиться лишь приведенным рассуждением, предварительно обосновывая все многообразие компенсаторных проявлений аутокоммуникации как совершенно очевидных, так и достаточно латентных, если бы не одно обстоятельство. Сказанное выше относится в большой мере к прямой компенсации, то есть к собственно компенсации. Что касается сверхкомпенсации средствами общения, то здесь неизбежно возникают существенные особенности, отличающие ее от компенсации прямой. Будучи весьма избирательной, ориентированной лишь на "свое другое", а не на "любое другое", сверхкомпенсация обычно происходит в границах самого высокого ценностного содержания при одновременном адекватном и всестороннем раскрытии его возможностей. В субъекте сверхкомпенсации, как мы пытались показать ранее, гармонично сочетаются деятельностно-волевые, интеллектуально-гностические и эмоциональные стороны отношения к субъекту освоения при ведущей роли деятельностно-волевой компоненты. Если же по какой-то причине освоение подобных явлений недоступно или оказывается недостаточным, то субъекты сверхкомпенсации обладают удивительной способностью возвышать не вполне аутентичные, но свободно избранные ими источники компенсаторной коммуникации, обнаруживать в них зерна "своего другого" и возвышать их до такого субъектного уровня, который чрезвычайно глубоко таился в их природе. Примером первого можно считать компенсаторную сверхкомпенсацию средствами искусства (кроме случаев потребительского и функционального его использования), где в качестве партнера выступает объективированный субъект (М.С. Каган) — культура, объект особого рода, заключающий в себе качества субъектности. Примером второго может служить отношение к природе, которое включает в себя ряд аспектов, причем с точки зрения прагматической гораздо более важных, но все же, кроме них, и аспект коммуникационный, когда природа, либо один из ее фрагментов, предстает перед нами субъективированным объектом (М.С. Каган) и в этом своем качестве включается как равноправный, равноактив-ный субъект в коммуникативные процессы, в том числе и в компенсаторные и в сверхкомпенсаторные. Наконец, и сам человек как духовно богатый (что совершенно естественно), так и вполне примитивный на первый взгляд (что гораздо удивительнее) может служить мощнейшим источником сверхкомпенсации. В последнем случае усилиями инициатора такого рода общения партнер зачастую одухотворяется выше видимых пределов, определенных его духовной конституцией. Возвышая, другого, но не теряя собственной самости, не растворяясь полностью в этом возвышении, инициатор общения возвышается и сам. Стоит ли говорить, насколько обедняет человеческие контакты функциональный и частичный подход к партнеру в условиях прямой компенсации - один из вариантов извечного отношения к человеку не как к цели, но как к средству. При сверхкомпенсации (и здесь и ранее речь идет исключительно о реальной сверхкомпенсации) другой не служит средством для реализации ограниченных коммуникативных целей. Так происходит в отношениях альтруистической любви и дружбы1. Следует учитывать, что отношения общения не исчерпывают всего содержания любви и дружбы, а компенсаторно-коммуникативные моменты в них составляют лишь одну, хотя и важную сторону.
Отмеченная нами способность компенсаторного общения возникать практически на любой основе, хоть как-то, порой просто непостижимым образом связанной с коммуникативными процессами, становится особенно очевидной при анализе явления аутокоммуникации. Аутокоммуникация создает наиболее благоприятные предпосылки для развертывания компенсаторного общения, которое осуществляется в ней с необычайной легкостью, как правило, спонтанно, не требуя практически никаких предварительных внешних условий и усилий, особенно в тех случаях, когда другие компенсаторно-коммуникативные возможности ограничены или даже вовсе отсутствуют (экспериментальная изоляция).
Эта очевидность компенсаторной функции явления аутокоммуникации и обусловила, по-видимому, то, что один из первых наиболее развернутых анализов компенсаторного общения был дан на материалах исследования именно внутреннего диалога. Так, Г.М. Кучинский не только формулирует гипотезу о том, что "...основная коммуникативная функция внутреннего диалога заключается в компенсации дефектов реального общения личности" , но и приводит довольно весомые аргументы в ее пользу, рассматривая конкретные проявления компенсаторного общения и условия их возникновения. Правда, весьма продуктивный подход Г.М. Кучинского вызывает ряд возражений, а иные, безусловно, сильные стороны его аргументации оборачиваются одновременно некоторым невольным сужением проблемы компенсаторного общения средствами внутреннего диалога.
Источник указанного сужения проблемы можно обнаружить, обращаясь к процессу ее генезиса, точнее, к тому контексту, в котором данная концепция вызревала. Можно сказать, что она обязана своим происхождением специальным, экспериментальным исследованиям процесса совместного решения мыслительных задач двумя испытуемыми в условиях непосредственного речевого общения. Внешний и внутренний диалоги в их взаимосвязи являются необходимыми спутниками успешного взаимодействия партнеров. Внешний и внутренний диалоги продолжают и развивают друг друга. На парадигматический характер полученных в ходе исследования материалов для раскрытия смысла внутреннего диалога, взятого уже в более широком, вне-экспериментальном контексте, в том числе для понимания его компенсаторных проявлений, автор концепции указывает неоднократно1. И хотя в действительности Г.М. Кучинский, конечно, не ограничивается рассмотрением лишь гносеологического, предметно-содержательного аспекта компенсаторного внутреннего диалога, а постоянно обращается и к анализу компенсации сферы межличностных отношений, ее нравственных сторон, исходная исследовательская парадигма невольно ограничивает эвристические возможности, заложенные в идее внутреннего компенсаторного общения как средства преодоления дефектов реального общения личности.
Ну, скажем, чем плоха как таковая идея взаимосвязи и взаимообусловленности внешнего и внутреннего диалогов? Важно, однако, точно установить, в чем проявляется это единство, насколько оно абсолютно, в чем относительно. В условиях совместного решения мыслительных задач это единство выступает наиболее выпукло. Внутренний диалог продолжает внешний. Субъекты и того, и другого диалогов фактически одни и те же, если, конечно, учесть, что в сознании представлен субъект не во всей его целостности, а как, например, носитель определенной смысловой позиции, выразитель определенного личностного отношения (доброжелательности или неприязни).
