Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Индивидуально-субъектные практики речи и формирование прагматики языковых игр.
1. Лингвистический поворот в философии XX века. Трансформация картины мира: трансцендентальная субъективность - грамматические структуры - коммуникативное сообщество 16
2. Языковая игра как конкретное словоупотребление в рамках обыденного языка. Прагматика языкового значения 34
3. Правило как сфера социальной и культурной нормативности 55
Глава II. Бессубъектные языковые игры .
1. Коннотация и детонация: игровое преодоление идеологичности языка 71
2. Смысл и событие как пространство языковых игр 87
3. Языковые игры и «социальная мифология» власти 99
4. Конвенциональные коды и языковые игры 107
Глава III. Языковые сообщества и коммуникация. Трансцендентальные языковые игры.
1. Коммуникативная компетентность как эффект события языковой игры 116
2. Языковая игра и либерально-коммуникативная модель солидарности 145
Заключение 161
Использованная литература 165
- Лингвистический поворот в философии XX века. Трансформация картины мира: трансцендентальная субъективность - грамматические структуры - коммуникативное сообщество
- Коннотация и детонация: игровое преодоление идеологичности языка
- Коммуникативная компетентность как эффект события языковой игры
Введение к работе
1. Актуальность исследования.
Актуальность исследования состоит в социально-философском подходе к изучаемому явлению и анализу социального значения языковой практики в контексте речевой прагматики как базового элемента современного философского языкознания. Развитие философии языка и появление самодостаточной языковой прагматики завершило формирование социолингвистического подхода к социальной реальности, выработало самобытные культурно-философские школы и направления, позволившие расширить предмет исследования языковых проблем и в его изучении выйти за традиционные логико-гносеологические рамки.
Проблема коммуникативного единства и одновременно плюральное структур, из которых складывается социальная реальность, интерсубьек-тивность, ставшая основанием интеллектуального прорыва в особую область философствования, где соединяются классическая и неклассическая традиции, являются предметом исследования социальной прагматики языка как новой версии единства теоретического и практического подходов к изучению современного общества и философских оснований его функционирования. Языковая игра, объединяющая игровую стихию и онтологический статус языка как первоначала, является приоритетным началом становления социального - социального как лингвистического.
В условиях глобальной трансформации происходит модернизация рационалистической модели знания, вопросы происхождения и эволюции языка с неизбежностью приводят нас к социальному контексту, к выделению в особую, весьма значимую область сферу социальной конструк-
ции языковой составляющей, социальное становится «лингвистическим» и тем самым приобретает черты самобытности, самобытности как естественности.
История формирования понятия «языковой игры», вобравшей в себя идейные традиции лингвистики, семиотики, философской антропологии и других дисциплин, раскрывает сложный путь утверждения в обществе норм и правил социальной лингвокультуры. Кроме того, социальный анализ языковой игры позволяет определить тот принцип философского знания, тот подход, с помощью которого возможно с современных позиций описать основные доминанты общества и объединить традицию и новаторский подход к изучаемому предмету.
Тема языковых игр приобретает статус не только и не столько уникального инструмента лингвистики и семиотики, сколько универсального медиативного дискурса со своим проблемным полем и набором сопутствующих характеристик. При переходе от одной языковой игры к другой актуализируется дифференцирующая способность человека, индивид находится в состоянии перманентного выбора между совершенно равнозначными возможностями, он должен поддерживать статус игрока, манифестировать выбор между ходами, последствия которых непредсказуемы.
Обращение к речевой прагматике в её социальном контексте призвано помочь осознать внутреннюю логику и преемственность развития духовных процессов в обществе, глубже понять современную культуру, одним из центральных элементов которой является социально-лингвистическая парадигма. Функция языка как социализирующего фактора призвана описать многообразие социальных практик и отношения к окружающей действительности. Нелинейность и перформатив-ность языковой игры есть выражение её понимания как практического сознания в рамках социальной прагматики.
Данный подход позволяет объединить в пределах социальной реальности индивидуальное и общее, обеспечить связь внутреннего Я и единого социального контекста. Важным элементом является также соотношение формы и содержания в языковой прагматике, понятие языковой структуры, которая способна передавать широкий спектр отношений - познавательных, экспрессивных, коммуникационных, номинативных, регулятивных.
Последние десятилетия характеризуются появлением оригинальных разработок в сфере лингвоантропологии и социальной коммуникации, исследования в сфере «философии предиката», которая имеет дело не просто с языком в качестве инструмента, но с речевым актом, имеющим социальное значение. В условиях постсовременности исключительна роль и значение лингвистики как универсального феномена социальной жизни.
Развитие социальной прагматики языка осуществляется на основе аккумулирования и адаптации знаний, полученных из различных областей духовной жизни общества. Это способствует превращению социальной философии языка в приоритетное направление, играющее важную роль в разрешении накопившихся проблем в конце XX - начале XXI веков.
Не менее значима роль философского анализа языковой практики при решении проблем межличностного взаимодействия между членами общества, где остро стоит потребность в модернизации принципов социального взаимодействия, социального управления и достижения социальной гармонии.
Почти все гуманитарные науки, разрабатывая методологию, заново открывают языковые аспекты своих предметных областей (психология языка, антропология языка, герменевтика языка или семантика текста и другие). Философия сегодня сталкивается с проблематикой языкового значения как основополагающей проблематикой научного образования
понятий, теорий и своих собственных высказываний, что означает выход на осмысленное и интерсубьективное выражение познания вообще.
Философское знание все в большей степени становится рефлексией над значением и смыслом языковых выражений, анализ языковых игр может стать действенным методом, универсальным стилем, социальным инструментом. Коммуникация, являющаяся не только и не столько передачей и восприятием информации, а предполагающая наличие определенного уровня вовлеченности, компетентности, позволяет исследовать лингвистическую проблематику в её герменевтической составляющей, в аспекте возможностей понимания и переводимости.1
2. Степень разработанности темы.
Исследования в области речевой прагматики и языковых игр начинаются с лингвистического поворота, с ситуации, сложившийся в первой трети - середине XX века, которая декларировала трансформацию привычной картины мира в классической философии с центрированием сознания в качестве исходной предпосылки философского мышления в неклассическую парадигму, которая критически переосмысливает метафизику сознания и объявляет язык, языковое значение в качестве фундаментальной основы философского дискурса и рассматривает язык как альтернативу cogito Декарта. Новая методология нашла своё выражение в работах Л. Витгенштейна «Логико-философский трактат», «Философские исследования», в философии прагматизма (Ч. Пирс) и структурной антропологии (К. Леви-Стросс), в аналитической философии.
1 Марков Б.В. Философская антропология, С-Петербург, 1997, с.77
Начальная стадия исследований приходится на 1920-е годы и заключается в разнообразных попытках прояснения и реформирования языка в соответствии с законами логики и научного идеала позитивизма. Предпринимаются разнообразные попытки вычленить из языкового поля все лишние, мешающие элементы и выстроить непротиворечивую, логически совершенную картину мира, где строгий, научный анализ опирается на данные языка, освобожденного от ненужных метафизических построений.
Для настоящего исследования важны работы и творчество Л. Витгенштейна, который является автором понятия «языковая игра» и который предвосхитил дальнейшие разработки данной тематики в структуре философского знания XX века. Основным источником выступают «Философские исследования» Л. Витгенштейна, где сформулирована идея языковой игры и обозначены её смысловые и социально-культурные характеристики, а также использованы работы Георга X. фон Вригта «Людвиг Витгенштейн: биографический очерк», Нормана Малколма «Л. Витгенштейн: Воспоминания», Уильяма У. Бартли «Витгенштейн», сборники «Аналитическая философия в XX веке (Материалы круглого стола).
Также использованы работы Л. Витгенштейна - «О достоверности», «Избранные работы», «Дневники 1914-16 гг.», «Голубая книга» и «Коричневая книга», «Лекция об этике».
Применяются исследования А. Ф. Грязнова - «Эволюция философских взглядов Л. Витгенштейна: критический анализ», «Язык и деятельность: критический анализ витгенштейнианства», «Материалы к курсу критики современной буржуазной философии: Философия языка Л. Витгенштейна».
Значительное место в исследовании феномена творчества Витгенштейна и языковых игр принадлежит М. С. Козловой, в частности, в работах «Философия и язык: Критический анализ некоторых тенденций
эволюции позитивизма XX века», «Концепция философии в трудах позднего Витгенштейна», «Размышления о феноменах сознания в работах позднего Витгенштейна». Использована работа 3. И. Сокулер «Людвиг Витгенштейн и его место в философии XX века», исследования В. Руднева «Текст и реальность: Направления времени в культуре», «Основания философии текста», Э. Сааринен «О метатеории и методологии семантики».
Тема речевой практики и прагматики языковых игр находит своё выражение в структурализме и постструктурализме. Анализ смысла и значения, смысл как значение и вариативность игрового потенциала занимает важное место в творчестве Ж. Делеза, в работах «Логика смысла», «Различие и повторение», «Ризома». Функционирование языка в контексте власти и исторического сознания, репрессивность истории и языковое выражение являются темами М. Фуко («Слова и вещи», «Рождение клиники», «Воля к истине»). Р. Барт анализировал язык моды и масс-медиа, в работе «Мифологии» проведено исследование культурных кодов современного общества и вариативность языковых игр в контексте потребления.
В фундаментальном исследовании Ж. Ф. Лиотара «Состояние постмодерна» развивается идея множественности языковых игр и своеобразии их применения в различных ситуационных состояниях. Идею культурных кодов и языковых игр развивает У. Эко в работах, посвященных анализу социального значения языка - «Отсутствующая структура: введение в семиологию» и «От Интернета к Гутенбергу: текст и гипертекст».
Одной из влиятельных социальных теорий является теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса, усилия которой направлены на инте-гративное видение основ социальной практики и обоснование критической теории общества исходя из реальности коммуникации. Рациональность после «лингвистического поворота» сконцентрирована в языковых
аспектах человеческого взаимодействия. Реконструируя такие понятия, как «жизненный мир», «система», Хабермас показывает связь социаль-ного анализа с внутренней присущей индивиду активностью употребления языковых игр как перспективой наблюдения. Используемые работы: «Демократия. Разум. Нравственность», «Теория коммуникативного действия», «Моральное сознание и коммуникативное действие», «Понятие индивидуальности».
Ж. Бодрийар исследовал символический характер современного постиндустриального мира и подверг критике официальную идеологию, академическую науку и разработал особое, семиотическое начало - все превращается в знак, материальное заменяется производством исключительно символических ценностей - знаков. Функционирование чистого знака, знака лишенного референциального значения, предполагает игру концептов, трансэстетическую самодостаточную деятельность по освоению семиологического поля игры, а жизнь знака - особая форма языковой игры в контексте виртуального использования её пребывания («Символический обмен и смерть», «Реквием по масс-медиа», «Прозрачность зла».)
К числу наиболее авторитетных относятся исследования К. О. Апеля, описавшего идеи трансцендентальной прагматики и давшего определение трансцендентальным языковым играм. Теоретические обоснования трансцендентальной прагматики сложились путем синтеза англосаксонской традиции лингвистики и континентальной философской традиции трансцендентализма и герменевтики. Апель переосмыслил понятие трансцендентализма и перенес его в сферу лингвистики. Дискурсивная этика, лингвистическая версия априоризма, коммуникативное сообщество, трансцендентальная языковая игра - эти понятия Апеля внесли важный вклад в формирование современной речевой прагматики. Использованные работы: «Трансформация философии», «Трансцендентально-герменевтическое понятие языка».
Неопрагматизм в лице Р. Рорти рассматривает категорию языковой игры в контексте лингвоцентризма как основы новой либерально-коммуникативной теории общества с приоритетом прагматического речевого действия как центра социально-ориентированной модели солидарности. Случайность, ирония и новая социальная истина имманентны гетерогенным языковым значениям и укоренены в практической плоскости межличностной человеческой идентификации, а также центрируют коммуникативное сообщество с приоритетами эффективности и множественности значений. Работы: «Философия и зеркало природы», «Случайность. Ирония. Солидарность».
Привлечены также наработки в области современной социально-философской и социологических школ - в разделах, посвященных теории коммуникативного действия и трансцендентальной прагматики путем апробации анализа моральных и этических сторон коммуникативного процесса.
При написании диссертации использована работа В. И. Медведева «Объяснение. Понимание. Язык», СПб, Ступени, 1997.
В данном исследовании также учитываются достижения отечественных специалистов в области философии языка, в частности работы М. С. Козловой, 3. И. Сокулер, И. Д. Джохадзе, А. В. Назарчука, А. С. Колесникова, Б. В. Маркова.
3. Цель и задачи исследования
Целью исследования является всесторонний анализ феномена языковых игр в их историческом и социальном становлении и генезис понятия языковых игр в различных социально-культурных и философских направлениях и школах, выявление важных социально-философских особенностей, присущих языковой игре на различных стадиях формирования данной характеристики языка. В качестве цели выступает также
стремление сформировать методологию и прагматическую атрибутику языковых игр и представить тождественность игрового начала в языке и в современной социально-философской реальности, продемонстрировать, что социальность является фоновым знанием языковых игр. Для достижения поставленной цели исследования предполагается решить следующие задачи:
подойти к языку не только как к средству мышления, но и как к форме социальной практики, как к процессу формирования личной и групповой идентичности
развить представление о том, что социальной атрибутикой языка являются речь и деятельность языковых игр
проанализировать коммуникативную вариативность, связанную с языком, основные значения и смысл которой оказываются продуктом социальной интеракции
рассмотреть игровую идею субъекта, формирующего идентичность через свои собственные высказывания
обратившись к теориям иллокутивных и перформативных актов речи, рассмотреть возможность взаимной конвертации речевого и социального действия
подчеркнуть, что социум есть самовоспроизводящаяся система, объединенная силой коммуникативных связей его членов
установить, что прагматика языка выступает элементом социальной реальности в условиях функционирования публичного дискурса и дисциплинарного пространства общества
описать, что разнородность языковых игр есть практическое применение индивидуального выбора и опыта, основанного на включенности в жизненный мир
выявить категории множественности гетерогенных языковых игр, их потенциальную неисчерпаемость в оппозиции к логоцентричной властной вертикали
4. Методологические основания исследования
Методами, применяемыми при исследовании, являются:
а) герменевтический, основанный на интерпретации как предельно ва
риативной процедуре в системе гносеологического освоения ландшафта
научной работы и позволяющий рассуждать о различных вариантах
языковых игр при общности базисных принципов данной категории
философского знания. Совокупность правил и техник, присущих этому
методу, в ситуации данного исследования сводима к реконструкции,
воспроизведению истинного значения или возможности возникновения
смысла, а также диалогу как формированию нового смысла и субъек
тивности в соотношении с существующим;
б) компаративный метод, который позволяет в сравнении подчеркнуть
индивидуальные особенности каждой из языковых игр, изучить кон
кретное социально-философское направление, в рамках которого суще
ствуют языковые игры, дать ему оценку и классифицировать весь спектр
рассматриваемых явлений с точки зрения их социально-философского
значения, а также описать эволюцию языковых игр в рамках трансфор
мации философии XX века.
в) историко - культурный метод, прежде всего в его постструкту
ралистском варианте - как семиологическая археология культуры - по
зволяет описать эволюцию основных этапов современной лингвистиче
ской реальности и языковой игры в широком социокультурном контек
сте. Он дает возможность рассматривать сдвиг от художественно-
философской программы модернизма (пророческого, сверхчеловечески-
проницательного взгляда) к постмодернизму (возникновению «читаю
щего взгляда», феномену текстуальной визуальности) как симбиоз не-
скольких наслаивающихся эпистем, каждая из которых «отсылает» к специфической языковой матрице.
г) метод структурного анализа, понимаемый как конструктивно-
рефлексивное отношение к системам языковых конвенций, позволяет
выявлять предельные философско-мировоззренческие основания в про
странстве условностей художественного текста. Его применение совре
менной критикой и неклассической западной философией языка, ориен
тированной на языковые формы существования социальной реальности,
позволяет не только восполнить ограниченность языка классической
философской парадигмы, но и осуществить описание философско-
художественной постмодернистской практики языковой игры как репре
зентации социальной вариативности.
д) семиотический метод позволил рассмотреть социокультурную ин
формацию, заключенную в категории языковой игры как результат зна
ковой деятельности (кодирование, распространение, хранение, воспро
изводство знаний и опыта, воздействие на сознание знаковыми средст
вами).
е) лингвистический метод дал возможность показать систему взаимо
действия: «язык» - «языковая игра» и разнообразие ее подсистем через
вариативность языковых форм, позволяющих создать различные инфор
мационные модели культуры, указывающие на содержание и степень
проникновения (понимания и представления) субъекта в объект соци
альной реальности.
ж) применяется также феноменологический и текстуальный анализ -
для рассмотрения строения повествования и приемов изложения мате
риалов в работах Л. Витгенштейна, Р. Барта, Ж. Делеза, Ю. Хабермаса.
Кроме этого, в исследовании применялись общие принципы культурной семантики, теоретической культурологии, теории информации.
5. Новизна исследования
Новизна исследования определяется целью и задачами, которые выдвигаются в диссертации, и заключается в следующих положениях:
категория языковой игры рассматривается в рамках индивидуально - субъектных, коллективно - субъектных и текстуально - бессубъектных коммуникативных практик
языковая игра моделирует и определяет связь между внутренними (концептуальными) отношениями высказываний членов того или иного сообщества и разнообразными недискурсивными отношениями в рамках сообщества
феномен языковой игры демонстрирует взаимодействие дискурсивной и недискурсивной сфер человеческого опыта
трансляция и обмен значениями и смыслами в рамках языковой игры аналогичны социальным взаимоотношениям
5) регулярности, через языковую игру воплощаемые в суждениях,
фиксируют тождественность определенных социальных процессов и
связаны с конкретными формами правилосообразного человеческого
поведения в обществе
6) языковые игры являются частью конвенционального аспекта сло
воупотребления, связанного не столько с собственно языковыми струк
турами, сколько с обстановкой общения, с поведением коммуникатив
ных партнеров, с целевыми установками отправителя речи и с социаль
ным контекстом
7) событийность языковой игры, её укорененность в динамике смены
состояний относится к категории различия и тем самым находится в
оппозиции к тотальности языка, который основан на тождестве и вклю
ченности в дискурсивный порядок власти
6. Теоретическая значимость и практическая ценность исследова
ния
В данном исследовании объединены разнообразные представления и разработки в области философии языка и языковых игр, они позволяют не только описать научную значимость понятия языковой игры, но и сформировать методологию социальной динамики как основы прагматического языкового действия. Результаты диссертации могут быть использованы при рассмотрении историко-философских оснований лингвистического знания, для изучения современной социальной философии и культурологии, по этике и эстетике постмодернизма и художественной практики деконструкции. Кроме того, содержание диссертации можно использовать при чтении курсов по социальной философии, онтологии и теории познания, философской антропологии, истории культуры, а также при ведении семинаров по указанным дисциплинам.
7. Апробация исследования
Материалы исследования обсуждались на кафедре социальной философии и философии истории философского факультета СПбГУ, в ряде публикаций и выступлений на конференциях.
8. Структура исследования
Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы по данной теме на русском и английском языках.
Лингвистический поворот в философии XX века. Трансформация картины мира: трансцендентальная субъективность - грамматические структуры - коммуникативное сообщество
Рассматривая феномен языковой игры и современное «информационное» общество, которое называют обществом «постсовременности», необходимо выделить те предпосылки, те онтологические характеристики, которые оказали столь мощное, радикальное воздействие на картину мира и трансформировали привычные взгляды на социальную реальность и на язык как составную часть этого процесса. Переоценка ценностей, смена парадигмы, определенный переворот в ментальном категориальном аппарате вызван глубинными поисками основания и попыткой вычленить из разнообразного философского материала тот критерий истины, с помощью которого философский дискурс станет более ответственным и отвечающим условиям современности.
Отношение к языку как «деятельности», сущность которой не тождественна ее объективированному «продукту», имеет длительную философскую традицию — в сущности, не менее длительную и сильную, чем традиция упорядочивающего подхода к языку, хотя, быть может, в меньшей степени, чем последняя, ощущаемую в качестве единого направления. Сравним господствующие парадигмы философского знания, принципы конституирования мира: трансцендентальную субъективность; модель, выдвинутую структуралистами (грамматические структуры) и современный взгляд на социум как коммуникативное сообщество. Это предисловие поможет понять суть феномена языковой игры как атрибута современности.
Картезианское долингвистическое сознание, вся система интеллектуальной революции 17 века находилась в противоречии с традиционными доктринами схоластики и выразила символику передовых взглядов того времени: опора на собственный разум, требования очевидности, достоверности, не вызывающее возражений стремление к поиску истины и призав брать ответственность на себя (тотальный субъективизм).
Язык находился в сфере тотального рационалистического универсализма и в своем развитии совпадал с общими устремлениями новоевропейской научной мысли. Стремление к изменению среды с помощью легитимного единого корпуса универсального знания и неизбежность прийти к этой цели с существующими реалиями подтолкнули к выработке новых основ социального знания: обращение к самому себе, к собственному разуму. В сфере языкознания картезианство исходило из различия языка и мира и рассматривало язык как неразрывно связанный с субъектом атрибут его сознания.
Р. Декарт предлагал разнообразные способы унификации различных отраслей знания в единый комплекс наук - предлагает создать «общую математику», выработать принцип ясности и строгости. На смену старой метафизике и старой науке придет новая методология и новое знание. Рождение человека как мыслящей реальности приводит к стратегии, основанной на субъективизме, разуме, сознании.
От проблематики бытия («если я ошибаюсь, значит, существую» Августина - бытие в качестве сомнения перед лицом Бога) картезианство переходит к формуле мышления: «я мыслю, следовательно, существую». Достоверность, объективность и истина, безусловно, имеющие трансцендентальные основания, устанавливаются и сохраняются благодаря индивидуальному, личностному усилию. Формируется представление о сознании как о саморефлексии, самодостаточном внутреннем мире. Субъект становится носителем неоспоримых качеств и ему принадлежат полномочия - «представлять» те феномены бытия, которые с точки зрения субъекта истинны и которые являются точкой отсчета для философского анализа. Сложился вполне определенный, онтологический и гносеологический статус субъекта в новоевропейской философии.
В новоевропейской традиции важным аспектом является критика известным мыслителем, ученым и философом Г. Гердером рационалистических представлений картезианской эпохи и Просвещения о происхождении и сущности языка. Гердер выступил против обеих господствовавших в XVIII веке концепций языка: «естественной», выводившей язык из эмоциональных выкриков и звукоподражаний, которыми якобы обменивались первые человеческие существа, и «сверхъестественной», видевшей в языке идеальное целое, сразу и целиком оказавшееся в голове у говорящих. Согласно Гердеру, эти противоположные воззрения сходятся в подходе к языку как объективно данному феномену, общие свойства которого предопределены раз и навсегда.
Коннотация и детонация: игровое преодоление идеологичности языка
В обществе, где информационное и семантическое производство имеет приоритетное значение, текст как исходный материал и продукт производства приобретает статус универсального средства обмена. В процессе многоуровневой коммуникации текст институциализируется, приобретает свои собственные функции и структуру. Из набора знаков, несущих некоторую информацию и выполняющих вспомогательную функцию в других социальных структурах, текст превращается в самостоятельную социальную структуру. Эта структура формируется в процессе взаимодействия коммуникативных единиц разного порядка. Коммуникативные единицы высшего порядка (уровень высшей абстракции) представляют собой смысловые сгустки, образующие «жизненный мир» индивида или коллектива и обеспечивающие понимание общей семиотики данной культуры. Это могут быть различные невербализованные ценностные ориентации, нормы поведения и схемы интерпретации, все то, что Дюркгейм называл коллективными представлениями.
Единицы низших порядков образуют иерархию семантических, синтаксических и грамматических средств. Семантические единицы представляют собой набор значений, тематизируемых в той или иной области, группирующихся в тематические комплексы и сочетания. Следуя далее по иерархии, мы обнаруживаем все более и более специфические значения, вплоть до значений слов и более мелких морфологических единиц. Абстрагируясь от лингвистического описания, текст можно рассматривать как социальную систему, в которой коммуникативные единицы низших порядков вступают во взаимодействие и образуют единицы высших порядков.
Интертекстуальный анализ размывает границы отдельного текста и растворяет его в безграничной «интертекстуальности». Эта тотальная открытость текста имплицирует его семантическую пустоту, которая может быть наполнена читателем, использующим различные интерпре-тативные коды, то есть те тексты, посредством которых он читает данный текст. Если таким образом демонтируется критерий верификации, то возникает кризис истины. Результатом кризиса является потеря ориентации, мир-текст теряет (свои определенные) смысл и значение. Описание таких текстуальных практик происходит не в терминах «науки», но, скорее, в терминах игры и в оппозиции к власти языка.
В условиях доминирования письменности тексты (текстовые смыслы) начинают функционировать как социальные объекты в обществе людей и в обществе знаков, а философия языка становится тождественной социальной философии власти. Текст представляет собой специфическую социальность, в рамках которой формируются особые «институты», позволяющие регулировать функционирование текстов и обеспечивать системную обособленность данной области. К таким «институтам» можно отнести способы хранения и передачи текстов, способы оформления текста, способы членения текста, стилистические приемы и др.
Все эти установления в сильной степени зависят от уровня иерархиза-ции общества, наличия упорядочивающего центра и принципов обеспечения целостности общества. Чем упорядоченнее общество, чем прочнее социальные связи, тем устойчивее нормы и правила функционирования и организации текстов. Безусловно, текстовая социальность не может отождествляться с какими-либо другими социальными структурами и явлениями, тем не менее, она согласуется с состоянием общества и характером социальных связей
При анализе речевой социальной прагматики как уникального элемента отношений в социуме следует выделить дискурсивную языковую стратегию власти как привилегированную, пронизывающую силовыми полями стратегию дисциплинарности. Сам факт употребления языка может быть рассмотрен как первичный уровень принуждения, а сам язык выступает как семиотический модус иерархичных властных отношений
Коммуникативная компетентность как эффект события языковой игры
Процесс социальной институционализации в контексте легитимации социального знания связан, прежде всего, с «кризисом идентичности». Коммуникационный вектор смещает акцент с текстологической реальности (которая понимается как новая тотальность) на реальность коммуникативную, центрированную так или иначе вокруг фигуры и статуса Другого. В раннем (так называемом «классическом постмодерне») роль Другого интерпретировалась как нечто внешнее, социокультурное с опорой на бессознательные импульсы (Лакан) - голос Другого.
Современная версия постмодерна рассматривает речь не в контексте субъект-объектных процедур взаимодействия, а в сфере субъект-субъектных коммуникаций. Речь здесь уже не средство экспрессивного выражения или механизм объективации информации, а посредник-медиатор в ряду языковых игр. Предполагается аутентичная трансляция речевой семантики в сознание Другого, который вне консенснусных регулирующих процедур выпадает из коммуникационного процесса. Подлинность субъекта является и критерием, легитимизирующим весь процесс коммуникации в целом. Основным легитимирующим фактором становится наличие коллективного субъекта, включенного в языковые сообщества, существующие на принципах коллективного разума. Трансцендентальная языковая игра манифестирует коллективную солидарность и субъективность.
Социальное взаимодействие и новая рационализация отношений в обществе основывается на прагматическом усилии вовлеченных в процесс общения сторон. Одной из авторитетных теорий в этой области является теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса, в которой основополагающим элементом является концепт речевого действия. Он определяется следующим образом: «Акт речи, посредством которого говорящий хочет договориться с другим относительно чего-либо». Речь, прагматически осмысленная в рамках данной теории, позволяет поставить несколько задач: 1) общетеоретическую проблему рациональности и выстраивания обновленной парадигмы научного и философского дискурса; 2) методологию реконструкции и понимания, трансляцию игры смысла в контексте значения и значимости языкового выражения; 3) анализ процессов модернизации общества и его эмпирической основы, своеобразной современной атомарности фактичности в рамках языковых игр.
Специфика теории коммуникативного действия заключается в том, что речь включается в структуру прагматического действия как такового и тем самым социализируется, приобретает легитимность с позиций социального действия. Язык неотделим от действия, которое, в свою очередь, учитывает контекст ситуации, в которую он погружен. Интерпретация языка - задача универсальной прагматики, которая «идентифицирует и воссоздает универсальные условия возможного взаимопонимания».
Взаимопонимание и рациональность обуславливают применение и функционирование речи, коммуникативная рациональность есть условие и совокупность структур, позволяющих прийти к взаимопониманию. Субъект трактуется как обладающий способностями к языку и действию; таким образом, язык рассматривается только связанным с действием и действие артикулируется лингвистически. Формы рациональности, в рамках которых взаимодействует и социализируется индивид, включают в себя когнитивную, телеологическую и коммуникативную составляющие. Все эти три формы связаны с речью, хотя они не определяемы одна через другую и имеют разные основания.
Когнитивная форма связана с приобретением знания в рамках практического освоения мира, телеологическая - с универсальным применением полученного. Коммуникативная форма характерна взаимопониманием речи, которая формирует разделяемый всеми жизненный мир, ведущий к консенсусу. Субъект наделяется коммуникативной компетенцией - понятием, тождественным понятию о языке, которое позволяет адекватно использовать языковые значения в условиях меняющейся, каждый раз новой ситуации.
Дееспособность, умение ориентироваться на правила означает простое понимание языка. Рефлексия (связанная с изменением семантики, а значит и с накоплением знаний и процедур) неразрывно связана с рациональностью и целеполаганием как деятельностью.
Социальность языка, его общественная вариативность связывается с тем, что язык встраивается в структуру действия и становится атрибутом социального действия. Не случайно именно речевой акт является основой прагматической речевой деятельности, ведь он является действием, превращающим языковые предложения в определенную контекстом употребления ситуацию. Идентификация и воссоздание универсальных условий взаимопонимания - вот среда теории коммуникативного действия. Как уже говорилось выше, происходит определенный поворот к реабилитации понимания и новой оценки человеческой субъективности, герменевтическая трактовка коммуникативной среды заставляет переосмыслить такие аспекты социальной реальности, как жизненный мир, консенсус, солидарность, обновленная рациональность.
