Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. ОБЩЕКОНЦЕПТУДЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО ПОНИМАНИЯ ИДЕИ НАЦИИ 25
Глава 1. ОТ РЕФЛЕКСИИ ИДЕИ К ИДЕЕ НАЦИИ: ЛОГИКО-ГНОСЕОЛОГИЧЕСКОЕ ВОСХОЖДЕНИЕ 29
Глава 2. МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО ПОНИМАНИЯ ИДЕИ НАЦИИ 56
1. О субстанциальных основах мироздания 57
2. О направленности саморазвития мироздания 64
3. Об источнике, цели, смысле, ценности и «механизме» саморазвития мироздания 69
4. О «законе» саморазвития мироздания. Свобода и необходимость 80
Глава 3. ЭТИКО-ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ КОНЦЕПЦИЯ СОЦИАЛЬНОГО ПОЗНАНИЯ ИДЕИ НАЦИИ 88
1. Человек и общество: грани взаимосвязи 89
2. О качественных ступенях общественного существования человека... 99
3. Нравственно-ценностные основы общественного существования чело века 112
4. Онтогенетические и филогенетические грани индивидуально-личностного становления человека 123
5. Личность и общественный идеал 129
РАЗДЕЛ II. ФЕНОМЕН И ИДЕЯ НАЦИИ В ЦЕЛОСТНОСТИ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА 138
Глава 1. О ПОНЯТИИ «НАЦИЯ» 138
1. Многообразие подходов 139
2. Авторское видение проблемы 147
Глава 2. ОСНОВНЫЕ ГЕНЕТИЧЕСКИЕ СТУПЕНИ СТАНОВЛЕНИЯ НА ЦИОНАЛЬНОЙ ФОРМЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ НАРОДОВ 158
1. Характерные черты и сущность родо-племенной формы человеческого существования 161
2. Характерные черты и сущность этнической формы существования на родов 168
3. Характерные черты и сущность национальной формы существования народов 178
Глава 3. ИДЕЯ НАЦИИ, НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ И НАЦИОНАЛИЗМ В ФОКУСЕ ПРОТИВОРЕЧИЙ ПРОЦЕССА НАЦИОНАЛЬНОГО СТАНОВЛЕНИЯ 202
1. Взаимосвязь и разграничение идеи нации, национальной идеи и национализма 203
2. Разные лики национализма 210
3. Смысл национализма 219
4. Интернационализм и космополитизм 242
Глава 4. СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ ОСНОВНЫХ ТЕНДЕНЦИЙ ЭТНО-НАЦИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ В СОВРЕМЕННУЮ ЭПОХУ 250
1. Общая характеристика современного этапа национального пробуждения и становления народов. Некоторые особенности национального становления в России 252
2. Анализ интеграционных процессов в недрах национального развития 275
Глава 5. МЫСЛИМЫЕ ГОРИЗОНТЫ НАЦИОНАЛЬНОГО СТАНОВЛЕНИЯ: ПОПЫТКА СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО ПРОГНОЗА 284
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 312
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 318
- О субстанциальных основах мироздания
- Характерные черты и сущность родо-племенной формы человеческого существования
- Взаимосвязь и разграничение идеи нации, национальной идеи и национализма
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Национальное существование народов и весь сложнейший комплекс сопряженных с ним вопросов играют заметную роль среди актуальных проблем современного мирового развития. Между тем, по степени своего теоретического и практического решения данная проблема чем-то напоминает замкнутый логический круг, в котором долго, но малопродуктивно бьется наше сознание, извергаются вулканы страстей, под пеплом которых нередко погребается человеческое достоинство и льется человеческая кровь. К сожалению, этот рок не миновал и Россию. Уже сегодня воспаленное биение национального пульса ее народов фактически ставит в повестку дня вопрос о дальнейшей судьбе страны.
Именно поэтому попытка серьезно разобраться, глубоко проникнуть в суть названной проблемы, или иначе - «национального вопроса» - помимо познавательной значимости имеет и весомое практическое значение. Однако, с сожалением приходится констатировать, что большинство современных подходов к практическому решению этого сложнейшего вопроса в нашей стране, да и не только в ней, вряд ли отличаются особой продуманностью, гибкостью и разнообразием. Чаще всего доминируют безнадежно устаревшие методы проб и ошибок, грубого силового давления, угроз и лести, подкупа и обмана. Подобные подходы, как правило, приводят к отрицательным результатам, а кровь и страдания безвинных или обманутых людей становятся обыденным явлением.
Истоки этих порочных методов, по моему глубокому убеждению, кроются во многом в архаичном менталитете политической и духовной элиты тех государств и обществ, в которых прибегают к этим методам. В непонимании всей глубины, масштабности и деликатности национального вопроса, достойное решение которого требует проведения продуманной, целенаправленной, и по-человечески чуткой внутригосударственной и международной этно-
5 национальной политики. Должным же теоретическим основанием последней может быть только философская постановка национального вопроса, объемлющая собой мыслимую совокупность проблем генезиса, становления и сущности национального существования народов, его исторического места и роли в развитии человечества, а также грядущих перспектив развития национальной формы в целостности самодвижения мирового процесса.
Иначе говоря, оптимальное практическое разрешение национального вопроса требует в качестве своего теоретического основания социально-философского понимания идеи нации. Ибо осмысленная в своих общеконцептуальных истоках и аспектах идея нации или, точнее, то, что мы познаем в этой идейной форме и есть тот внутренний духовный стержень, который, на мой взгляд, составляет основу, определяет реальный жизненный порядок возникновения, господствующего направления саморазвития и вероятного последующего снятия национальной формы существования народов в целостности человеческого становления. Логически же и гносеологически идея нации есть специфическая форма философско-теоретического отражения этого реального процесса в сознании людей, где она предстает как теоретико-познавательная схема, как философский образ, посредством которого фиксируются и удерживаются основные сущностные моменты многостороннего динамического процесса национального существования народов в их взаимных межнациональных, межэтнических отношениях. В противном случае всякая иная, даже научная постановка, а уж тем более попытка практической реализации этого вопроса на данном фундаменте будет неизменно страдать фрагментарностью, незавершенностью и отсутствием должной глубины.
Означенный вывод достаточно ярко иллюстрируется степенью разработанности проблемы в мировой и отечественной научной и философской литературе. Ни в коей мере не претендуя на ее исчерпывающий анализ, попытаюсь
хотя бы бегло очертить наиболее характерные подходы к исследованию вопросов национального существования народов, опираясь преимущественно на опыт отечественной социальной, гуманитарной и философской мысли.
Прежде всего скажу о том, что в зависимости от трактовки понятия «нация» можно говорить о том, что история и теория познания рассматриваемого вопроса имеет как давнюю, так и новую традиции. В первом случае под нацией понимается практически любая этносоциальная общность людей, обладающая рядом специфических признаков, придающих каждой из этих общностей и каждому из составляющих ее индивидов неповторимое родовое качественное своеобразие в виде этнокультурного отличия. Подобный подход до сих пор доминирует в обыденном сознании, ненаучной и околонаучной литературе и ведет свое происхождение от этимологии термина «natio», который в переводе с латинского буквально означает племя, народ. Донаучные и чаще всего религиозные основы этой традиции отчетливо прослеживаются еще в библейском предании о строительстве Вавилонской башни и последующем смешении языков, а также в одном из основополагающих христианских догматов о том, что для Бога нет различия между «эллином и иудеем». К обоснованию последнего неоднократно возвращались так называемые «отцы церкви» и христианские философы средневековья. Не чужд этому взгляду и ислам, с точки зрения канонов которого, Аллах приемлет в свое лоно не только арабов, но и все другие народы, уверовавшие в него. Подобный подход, совершающий свое триумфальное шествие по планете вместе с распространением названных мировых религий, свидетельствовал о том, что в мире, по верному замечанию Н.А.Бердяева, в этот период господствовали идеи «всемирной империи» и «всемирной теократии» [28, с. 119], и человечество еще не знало ни нации, ни национализма в искомом здесь смысле этих слов.
Только в конце XVIII-XIX вв. вслед за стремительно развернувшимися процессами национального пробуждения и началом национального становления целого ряда народов наиболее развитых регионов планеты (прежде всего Европы, а затем и Северной Америки) феномен национального существования народов и их непростые взаимоотношения оказываются если и не в фокусе, то в поле зрения как светской, так и религиозной социальной, антропологической и философской мысли. При этом главная особенность данного периода и новой традиции исследования проблем национального становления состояла в том, что это были первые, и как и все первое - довольно смутные наиболее общие теоретические, исторические и социально-политические изыски, первая проба пера и постановка вопроса. Национальное, зачастую, рассматривалось как нечто побочное, второстепенное, производное и подчиненное не только по месту и значению, а, следовательно, по праву своего бытия в человеческом, народном развитии, но и в научном, а тем более философском плане, где этим проблемам первоначально нередко отводилось в чем-то периферийное место. И только постепенно, к концу XIX века, значимость исследования национальных проблем начинает расти.
Среди наиболее выдающихся мыслителей означенного периода, внесших свой вклад в постановку и постижение национальной проблематики, можно назвать имена английского социолога и экономиста Дж.С.Милля, немецких мыслителей И.Фихте, Г.Гегеля, К.Маркса, Ф.Энгельса, Ф.Ницше, Ф.Мейнеке, Г.Риккерта, французов Э.Дюркгейма, А.Бергсона, Э.Ренана, итальянских общественных и политических деятелей Дж.Гарибальди, Дж.Мадзини, П.Манчини и
ДР-
Россия, приобщившаяся к процессам национального становления и, следовательно, их осмысления несколько позже ведущих западноевропейских стран, выдвинула из среды своей интеллектуальной элиты плеяду блестящих мысли-
8 телей, которые уделили национальной проблематике значительное внимание. При этом развернувшиеся в конце первой и особенно бурно во второй половине XIX века, процессы формирования гражданского общества и соответствующее им первичное пробуждение национального самосознания русского народа (ранее всего в слоях передового дворянства и разночинной интеллигенции) обусловили оригинальное своеобразие российского развития в этом вопросе. Последнее, по сравнению с Западом, состояло в том, что сообразно отношению к прошлому, а также вытекающему из него видению перспектив будущего национального развития страны, носители русской социально-философской мысли разделились на два основных, во многом политико-идеологических, направления: «славянофилов» и «западников».
Сторонники первого, по сути положившие начало социально-философскому исследованию национального своеобразия страны и через это отечественному исследованию общенациональной проблематики, настаивали на особом, самобытном пути развития России, отличном от пути развития католических и протестантских народов Западной Европы. Россия, полагали они, и в их числе можно назвать имена А.С.Хомякова, И.В.Киреевского, К.С. и И.С.Аксаковых, Н.Я.Данилевского, Ю.Ф.Самарина и др., сама по себе составляет особый мир, являющийся прямым и законным наследником Византии. На ней лежит особая миссия - вобрать в себя все славянские народы и этим путем совершить духовное обновление рода человеческого, ибо Европа готова впасть во всесмесительное демократическое варварство, и только русские, россияне, носители подлинного - православного - христианства призваны спасти человечество.
Западники же, в ряду которых можно назвать имена В.Г.Белинского, А.И.Герцена, Н.П.Огарева, К.Д.Кавелина, Б.Н.Чичерина, П.В.Анненкова, Т.Н.Грановского, а также отчасти разделявшего их воззрения по некоторым по-
9 зициям, пожалуй, наиболее выдающегося русского философа XIX века В.С.Соловьева, ратовали за единство России и Европы, за объединение, при сохранении известной самобытности, всех трех основных ветвей христианства, на основе которого, полагали они, только и возможно восходящее движение к братскому единению человечества.
Отмечая это своеобразие становления национального самосознания в Рос-си, П.Я.Чаадаев, фактически положивший начало развитию русской историософской мысли и тоже уделявший немало внимания проблемам национального становления, назвал славянофильство «первым актом эмансипированного народного разума», корни которого произрастают на почве патриотических инстинктов, далеких от сознательного патриотизма старых наций, созревших в умственном труде, просвещенных научным знанием и мышлением. А посему, полагал он, мы любим наше отечество на манер тех юных народов, которых еще не тревожила мысль, которые еще отыскивают принадлежащую им идею и роль, которую они признаны исполнять на мировой сцене [296, с. 147, 153].
В целом же представляется, что при всем своем безусловно оригинальном своеобразии начальный этап исследования национальных проблем в России, за редким исключением (в качестве такового отмечу широко известный философский интерес к национальной проблематике В.С.Соловьева) не выходил за рамки основных тенденций первичного исследования оных в Западной Европе. Та же первоначальная недифференцированность наиболее общей постановки вопроса, тот же принявший форму великодержавного мессианизма и вызванный практическими потребностями поиска цементирующей народное единство духовной основы начального этапа национального становления, политико-идеологический уклон. Последний, кстати, что совершенно естественно для данного периода, наиболее рельефно воплощается в поиске национальной идеи («русской идеи» в России), в осознании и творчестве своего собственного ду-
10 ховного лика, своего образа, своего места, своей ниши в мировой целостности. И здесь, конечно, нельзя обойти вниманием имена отечественных мыслителей, также внесших свой творческий вклад в теоретическую, художественную или публицистическую разработку и постановку национальной проблематики в лоне XIX века. Среди них А.С.Пушкин и Н.В.Гоголь, Ф.И.Тютчев, Ф.М.Достоевский и Л.Н.Толстой, М.А.Бакунин, П.Л.Лавров, Г.В.Плеханов, В.О.Ключевский и М.Н.Ковалевский, П.Е.Астафьев и многие другие.
Подводя же общую черту под этим первичным этапом исследования, необходимо особо подчеркнуть, что национальное существование народов, как самостоятельная универсальная социально-философская проблема, за редким, может быть даже редчайшим исключением, еще не занимает мыслителей эпохи. И это вполне понятно, ибо путь к осознанию всеобъемлющего характера социальной формы (и, следовательно, ее идеи) лежит через поиск, осознание и творчество собственной национальной самобытности. Именно это остается пока главной задачей в странах, вступивших или только вступающих на путь национального становления.
Наиболее характерной чертой следующего этапа исследования проблемы можно, вероятно, считать переход к ее многостороннему, предметному изучению специалистами различных отраслей бурно развивающегося в конце XIX-XX вв. всего комплекса социальных и гуманитарных научных дисциплин. И это понятно, так как первая фрагментарно-философская и общетеоретическая постановка вопроса лишь обнажила сложность и многоплановость развивающегося национального существования человечества, конкретное же исследование его различных сторон и граней стало делом означенных наук. За эту работу активно взялись антропологи, этнологи, социологи, социальные психологи, историки, юристы, политологи и т.д. Хотя в силу специфики самого изучаемого предмета, исследовательская работа специалистов этих областей знания, как
правило, выводила их на междисциплинарный уровень изучения этно-национальной проблематики. Данная исследовательская работа, которая не прекращалась на протяжении всего XX века, то несколько угасая, то вспыхивая с необычайной силой в своих политико-идеологических аспектах в периоды мировых националистических подъемов, продолжается и по сей день.
Среди зарубежных исследователей, внесших свой вклад в постижение означенных проблем в этот период, можйо, к примеру, назвать имена - французского ученого Л.Леви-Брюля, итальянца Дж.Джентиле, немецких исследователей начала века и более позднего периода К.Каутского, Р.Люксембург, Т.Адорно, М.Хоркхаймера, А.Козинга, Г.Ульриха, А.Винклер, британских ученых Г.Ласки, Э.Геллнера, Э.Смита, Э.Хобсбаума, американских исследователей К.Дейча, Х.Карлтона, Х.Кона, Г.Моргентау, Л.Снайдера, Э.Фромма, Б.Шейфера и др.
Параллельно с конкретно-научными и междисциплинарными исследованиями проблемы на Западе в течение XX века продолжается, хотя и далеко не такая же интенсивная, их теоретико-философская разработка. Последняя, впрочем, по-прежнему занимает периферийное место в философско-исторических, социально-философских и социологических построениях видных мыслителей эпохи. Здесь можно назвать имена немцев О.Шпенглера и К.Ясперса, испанца Х.Ортеги-и-Гассета, британского историка А.Тойнби, нашего бывшего соотечественника, а затем выдающегося американского социолога П.Сорокина.
Новый подъем в исследовании этно-национальной проблематики наметился в западной научной среде в начале 80-х гг. нашего века. По справедливому замечанию отечественного ученого А.И.Миллера, специально занимавшегося этим вопросом, его основной чертой стало подведение некоторых предварительных итогов предшествующего этапа исследования национализма [182, с. 55]. В этом ключе, полагает тот же автор, одним из центральных для теоретиче-
І2 ских исследований последних десятилетий был вопрос о генезисе национализма и факторах, влияющих на формирование наций. В плане его понимания наиболее значимым был ответ, а точнее ответы на вопросы: имеем ли мы дело, говоря о национализме, с преломлениями общего принципа универсального явления или же речь идет о различных явлениях, которые лишь внешне обличены в более или менее общую форму и носят общее имя лишь в силу недопонимания их уникальной сути. Ясно, что одни авторы, (например, Э.Геллнер) придерживались первой, другие (например, Дж.Холл) - второй точки зрения. И эта последняя позиция неизбежно требовала уделить основное внимание исследователей построению моделей и периодизации развития различных типов национализма. Подобное смещение исследований и произошло в начале 90-х гг. [182, с. 57-59].
В целом же, следует отметить, что в этот период продолжают исследовать проблему некоторые из тех ученых Запада, чьи имена уже были упомянуты, а также активно включается в работу плеяда новых, в том числе уже известных на поприще общественной науки исследователей. Среди них Дж.Армстронг, П.Брасс, Дж.Брейли, К.Вердери, А.Гидденс, К.Гирц, М.Доган, К.Калхун, В.Коннор, Х.Линц, М.Манн, К.Оффе, В.Пфафф, Ф.Риггс, Дж.Б.Сингер, А.Степан, Ч.Тилли, С.Тимоти, Дж.Холл, П.Чаттерджи, П.Шоу, Т.Эриксен и др.
Касаясь особенностей постижения тех же проблем в России, замечу, что в лоне нашего века здесь отчетливо прослеживаются две основные традиции исследования1. Первая органически продолжает свое течение в русле предшест-
Безусловно, что помимо анализируемых в работе «основных» традиций можно вести речь и о других направлениях исследования национального вопроса в стране. Так, например, катастрофическое развитие России в начале XX века породило целую волну национально-освободительных движений на ее национальных окраинах. Многие из этих движений также нашли свое политико-идеологическое и теоретическое обоснование в работах местных национальных лидеров. Однако в силу сложившихся обстоятельств какого-либо серьезного развития в Советской России это направ-
13 вующего наследия дореволюционной (и нереволюционной) общественной мысли, углубляя и оплодотворяя его новыми идеями. И эту преимущественно философскую традицию исследования национального вопроса достойно продолжили до и особенно после Октября те мыслители, подавляющее большинство из которых мы называем ныне философами русского зарубежья и кто духовно сформировался и заявил о себе еще в дооктябрьский период. Здесь можно и нужно назвать имена П.И.Новгородцева, Е.Н. и К.Н.Трубецких, Н.А.Бердяева и С.Н.Булгакова, И.А.Ильина и Вяч .И.Иванова, В.В.Зеньковского, Л.П.Карсавина и С.А.Корфа, П.Б.Струве, С.Л.Франка и Г.П.Федотова, Г.Г.Шпета и др.
Вторая традиция представлена сторонниками марксистского воззрения на национальный вопрос. У ее истоков в России стояли Г.В.Плеханов и В.И.Ленин, хотя более робкие ростки подобного подхода пробивались уже в творчестве некоторых революционных демократов XIX века (например, в работах В.Г.Белинского, А.И.Герцена, Н.Г.Чернышевского) и апостолов анархизма (например, у М.А.Бакунина). Но главным теоретиком национального вопроса в России, претендующим на его исчерпывающее теоретическое решение с позиций марксизма, выступил, особенно в послеоктябрьский период, И.В.Сталин. После широкой публикации его взглядов какое-либо серьезное научно-теоретическое, а тем более философское исследование национальных проблем в молодом советском обществоведении стало немыслимым. Ибо и официально и неофициально взгляды вождей в нашей стране становились священными и неприкосновенными, и все, кто мог и хотел заниматься этно-национальной проблематикой, а ими, как и на Западе, стали ученые социальных и гуманитарных областей знания, вынуждены были, особенно при жизни И.В.Сталина, сле-
ление не получило и только теперь в посткоммунистическом пространстве бывшего СССР оно переживает свой ренессанс.
14 довать в русле общепринятого, точнее официально одобренного методологического подхода.
Подобная постановка вопроса отнюдь не отрицает определенного вклада ученых бывшего Советского Союза в постижение феномена этно-национального существования народов, особенно в постсталинский период. И здесь можно и нужно назвать имена В.Г.Агаева, С.М.Арутюнян, Ю.В.Бромлея, Т.Ю.Бурмистровой, Т.Глезерман, Р.К.Грдзелидзе, Н.Д.Джангильдина, М.В.Иордана, Н.М. и С.Т.Калтахчян, И.С.Кона, М.И.Куличенко, М.В.Метелицы, Б.Д.Парыгина, М.А.Свердлина, Э.В.Тадевосян, И.П.Цамерян и многих других. Однако о каких-либо существенных новаторских методологических и социально-философских достижениях на этом фронте, помимо систематизации и развития традиционно господствующих взглядов, говорить, по понятным причинам, не приходится. Те же немногие исследователи, которые и в данных условиях пытались прорваться за официально установленные кордоны, неизменно подвергались обструкции, а их идеи в лучшем случае замалчивались. Это, видимо, и предопределило попытку обращения некоторых из них к более широкой ненаучной аудитории и, соответственно, к научно-популярным формам изложения результатов их исследования. Яркий пример - творчество Л.Н.Гумилева, наследовавшего традиции «евразийства».
Заметные позитивные подвижки в сложившемся положении дел стали происходить лишь в преддверии и с началом процессов так называемой «демократизации» советского, а затем и российского общества. Стимулируемые необходимостью научного и идеологического обоснования коренной социальной реконструкции государственно-тоталитарной системы, а также потребностями политико-социального нациостроительства на осколках некогда единой страны исследования этно-национальной проблематики испытали новую, необыкновенно сильную волну подъема. Здесь, даже в пределах научного поля России,
15 было представлено всё или почти всё. И многосторонний предметный охват, и многообразие форм постижения. И политико-идеологическое разноголосье (от национал-экстремизма через патриотизм и интернационализм к космополитизму), и поиск разных путей выхода из сложившейся ситуации (от расчленения России на ряд независимых этно-национальных государств до восстановления в старых границах бывшего Советского Союза). И творчество «национальной» идеи (точнее «национальных» идей), и резкое неприятие самой постановки подобного вопроса.
В общем, один только перечень фамилий авторов, которые писали и пишут в посттоталитарный период развития страны по проблемам, так или иначе связанным с этно-национальным становлением народов, мог бы без преувеличения занять не одну страницу. И хотя в силу специфики самого предмета, охватывающего все стороны общественной жизни, отнесение того или иного исследования к конкретному научно-философскому направлению изучения проблемы нередко представляется весьма и весьма условным (так как многие из них работают сразу в нескольких направлениях), попытаюсь все же обозначить его основные проблемные блоки.
Итак, переимущественно социологические аспекты национального вопроса исследуют ныне Алексахина Н.А., Арутюнян Ю.В., Галиев Г.Т., Галлямов P.P., Знаменский А.А., Ирназаров Р.И., Латыпова Ф.Б., Мнацакян М.О., Скворцов Н.Г., Тадевосян Э.В., Тухватуллин P.M. и другие.
Социально-политические аспекты проблемы оказываются в центре внимания Андреева А.Л., Бабакова В.Г., Барсамова В.А., Биишева А.Г., Волкова В.К., Гаджиева К.С., Гасанова Н.Н., Дорожкина Ю.Н., Зачесова К.Я., Казимова А.К., Кандель П.Е., Каспэ СИ., Козлова В.И., Колосова В.А., Кудрявцева И.Е., Лазаренко Е.В., Лебедева Э., Матвеева С.Я., Межуева Б.В., Мои-
сеева Н.Н., Оффе К., Празаускаса А.А., Старушенко Г., Султангалеева А.А., Та-вадова Г.Т., Уткина А., Цюрупы А.И., Яна Э. и многих других.
Социально-психологическое направление проблемы активно
разрабатывают Баранов Е.Г., Глаголев B.C., Зарипов А.Я., Иорданский В.Б., Мирский Г., Михайлов В.А., Полянский B.C., Трофимов В.К., Хабибуллин К.Н. и другие исследователи.
Междисциплинарные и антропологические аспекты национального вопроса изучают Баграмов Э.А., Гаевский И.А., Губогло М.Н., Иванов В.Н., Илюшенко В., Кин Д., Коротеева В.В., Кузеев Р.Г., Малашенко А., Миллер А.И., Солдатова Г.У., Тишков В.А., Торукало В.П., Юлдашбаев Б.Х. и другие.
Общетеоретической же и социально-философской разработкой вопроса активно занимаются в последнее десятилетие Абдулатипов Р.Г., Азаматов Д.М., Беркович Н.А., Бондаренко В.Н., Бутенко А.П., Валеев Д.Ж., Гилязитдинов Дж.М., Гулыга А.В., Гуссейнов Г.Ч., Драгунский Д.В., Джунусов М.С., Здраво-мыслов А.Г., Кантор К.М., Козин А.Г., Кордонский С.Г., Курашов В.И., Межуев В.М., Миронов А.В., Осипов Г.В., Поздняков Э.А., Розов Н.С., Рутке-вич М.Н., Сагатовский В.Н., Садыков Ф.Б., Ургалкин Ю.А., Файзуллин Ф.С., Френкин А.А. и другие.
Безусловно, что многие из этих авторов проделали и проделывают нужную и полезную работу в плане исследования различных сторон национального вопроса. Однако в силу потребностей углубленного конкретно-предметного изучения проблемы, а также негласного диктата утилитарно-идеологических потребностей переживаемого Россией этапа исторического развития, только некоторые из них приближались к целостному социально-философскому осмыслению вопроса. Подобное же, как уже было отмечено, характерно и для западной традиции исследования.
Конечно более глубокая причина скудости философских попыток постижения рассматриваемой здесь проблемы не только в этом. Как мудро заметил поэт: «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии». Но мне все же думается, что в силу целого ряда обстоятельств назрела пора преодоления как обозначенной философской фрагментарности и философских решений частных аспектов исследования национальной проблематики, так и господства, неизменно вызывающих позитивистский уклон, «научный сепаратизм» и «мифологию специалистов» [312, с. 373] конкретно-научных подходов к этой области.
Подобное умонастроение активно подпитывается осознанием того, что отечественное исследование этно-национальной проблематики даже на волне небывалого подъема переживает сегодня серьезнейший методологический кризис. Этот кризис связан с постепенным отходом многих постсоветских исследователей от некогда безраздельно господствовавшей в изучении вопроса марксистской философской традиции, в осознании ее методологической ограниченности1 и поиске новых философских оснований, которые нередко выливаются в некритическое заимствование западных подходов к исследованию национального вопроса. Впрочем, в западной научной среде тоже нет единства в методологии рассматриваемого вопроса. И более того, здесь также обозначилось ныне положение весьма напоминающее кризисную ситуацию. «Для меня,
говорит, например, современный американский антрополог Клиффорд Гирц,
смысл вопроса состоит в том, насколько полезна идея «национализма» для
Косвенным подтверждением сказанного можно, вероятно, считать недавнее признание двух видных российских исследователей (А.П.Бутенко и А.В.Миронова), научно и философски сформировавшихся в лоне марксистской традиции, в том, что нации и национальные отношения «все еще не имеют адекватной своей важности теории» [194, с. 114].
І8 понимания всего этого, прежде всего с интеллектуальной точки зрения, а затем с точки зрения политики? У меня нет простого или сложного ответа на этот вопрос. Но есть сомнения, которые возникают, когда видишь столь организующие концепты, такие как «страна», «народ», «общество», и, конечно, «государство», все они, похоже, утопают в концепте «национализм» как будто это какая-то черная дыра. Их сила и значение оказываются взаимозаменяемыми с последним и друг с другом: своего рода множественные «синонимы с плавающими обозначениями...» [цит. по 261, с. 3].
Кроме того, и это во-вторых, в пользу более глубокого и целостного изучения национального вопроса говорит и то обстоятельство, что за много более чем вековой опыт исследования процессов мирового и отечественного этно-национального развития создан немалый научно-теоретический и философский задел. В-третьих, реальное развитие многих народов планеты в XX столетии отчетливо обозначило национальную форму их существования как универсальную, общезначимую родовую форму - ступень, в лоне которой совершается поступательное восхождение человечества. В-четвертых, (а здесь, несомненно, можно было бы продолжить перечень оснований), всесторонняя интенсификация в новейший период интеграционных тенденций развития в наиболее развитых регионах планеты не только приоткрыла новые горизонты дальнейшего совершенствования национально-родовых форм человеческого общежития, но и настоятельно потребовала этого (хотя бы в Западной Европе) в виде общего волеизъявления народов ряда из этих стран.
В свете сказанного достаточно ясно обозначилась задача более глубокого и целостного теоретического осмысления национальной формы развития человечества, путей и грядущих перспектив ее возможного преодоления исторически более высокой, более совершенной и уже, вероятно, наднациональной по своему содержанию формой родовой социальной организации человеческих сооб-
19 ществ. Означенная задача, очевидно, выходит за пределы познания методами конкретных наук и даже междисциплинарных подходов и может быть разрешена только посредством снимающего их в своем развитии социально-философского подхода к исследованию «национального вопроса». Таковым и, вероятно, далеко не самым совершенным предстает предложенное диссертантом социально-философское понимание идеи нации, в котором главное внимание уделяется общетеоретическим и методологическим аспектам проблемы.
Объектом диссертационного исследования является национальная форма и протекающие в ее недрах реальные процессы национального существования народов.
Предметом исследования - идея национальной формы, национального существования народов в целостности мирового и, прежде всего, человеческого развития.
Целью исследования выступает социально-философское осознание смысла вечных и, следовательно, сущностных универсальных начал становления и функционирования национальной формы существования человеческих сообществ.
Достижение данной цели представляется возможным при решении следующих теоретических задач:
изучения общеконцептуальных аспектов социального познания идеи нации;
социально-философского и философско-исторического исследования проблем генезиса, становления и сущности национальной формы существования народов в целостности родового и индивидуально-личностного становления человека;
социально-философского анализа противоречий процесса национального становления народов и основных тенденций этно-национального развития в современную эпоху;
прогностического исследования дальнейшего национального становления народов планеты и его возможных исторических перспектив.
Методологическую основу диссертационного исследования составляют соответствующие достижения отечественной и зарубежной мысли и, прежде всего, концептуальные основы философии всеединства, экзистенциализма и персонализма, развитые в русской, преимущественно религиозной философской мысли1.
Источниками исследования предстают философские, конкретно-научные, междисциплинарные, публицистические и другие исследования и произведения, в которых в той или иной мере рассматриваются проблемы этно-национального существования народов. Кроме того, в качестве источников используются данные, почерпнутые в процессе изучения статистических материалов, результаты конкретно-социологических исследований, а также
Особо акцентируя внимание на значимости для данного исследования наследия русской философии, я не только отдаю должное тому духовному влиянию, которое оказало на меня это направление мысли, но и намеренно дистанцируются от некоторых крайностей современных модернистских подходов, в рамках которых их сторонники полагают, что методология этой философии «безнадежно архаична с ее наивным романтизмом и социальным расизмом» [260, с. 131]. Отнюдь не утверждая, что в лице русской философии перед нами предстает истина в последней инстанции, и, признавая, что какие-то из ее преходящих моментов действительно устарели и подлежат корректировке, я все же убежден в непреходящей ценности ее фундаментальных начал, к которым, безусловно, относятся и основные методологические и аксиологические посылки этой, как и всякой другой, подлинно великой философии. И хотя, конечно, у каждого слова свое время, думается мне, что великие мысли, доколе жив человек, вообще не подлежат тлению. Они подобны алмазам. Мастерски ограненные словами родного языка, мысли эти всякий раз превращаются в бесценные бриллианты духа, путеводными звездами вспыхивающими в сумерках веков для тех, кто невольно озаряет их внутренним светом своей души, блуждающей в мире в поисках добра, любви, свободы, красоты, истины, справедливости...
21 информация, полученная в результате осмысления исторического становления и современного этапа национального существования народов планеты.
Основа научной новизны исследования - постановка и своеобразное теоретическое решение проблемы социально-философского понимания идеи нации. Последнее также нашло свое отражение в следующих новаторских положениях диссертации:
выявлено, что человек, будучи имманентно устремленным к полноте существования, достигает ее лишь на пути личностного становления, предполагающего свободное, идущее из глубины его духа, самоопределение и творчество самого себя, своей жизнедеятельности в нравственно-должном направлении;
обосновано, что рассматриваемая в этом смысле история человечества предстает как сложный, противоречивый путь сначала слепого, стихийно-целестремительного, а затем постепенно все более и более направленного -целесообразного - духовного восхождения человека к максимально возможной полноте существования. Основные же исторические формы этносощк ального существования людей логически осмыслены на этом пути как наиболее интегративные родовые формы человеческой жизнедеятельности, которые являются необходимыми, последовательно снимающими одна другую, филогенетическими ступенями восхождения человечества. При этом каждой из этих ступеней соответствует свой качественный уровень духовного развития родового человека;
доказано, что переход человечества от одной этносоциальной формы к другой совершается благодаря целостному духовному, и прежде всего духовно-нравственному росту родового человека. А качественно различные формы -ступени общественного существования людей можно рассматривать как явленные во вне показатели внутреннего духовного развития человека;
предложен и обоснован соотносимый и тесно коррелирующий с другими своеобразный методологический подход к периодизации истории, основными качественными ступенями которой становятся различные этносоциальные формы филогенетического развития человечества;
многосторонне раскрыто, что поднимаясь по «лестнице» истории, человечество восходит к своему духовному и социальному всеединству, основой которого может стать лишь массовое личностное пробуждение и становление людей, достижение ими «всечеловеческого» качества духовно-нравственного развития. А национальная форма - ступень на этом пути способствует массовой духовной индивидуализации людей, в результате которой совершается очередной шаг в личностном становлении человечества;
сформулировано и развернуто прогностическое предположение о том, что в социальном плане движение человечества к возможному всеединству, скорее всего, будет знать и переходные - наднациональные - формы общественного существования людей.
Теоретическое значение исследования состоит в том, что оно, во-первых, подводит определенный социально-философский итог всему предшествующему процессу исследования одного из сложнейших и животрепещущих вопросов современного (и не только современного) мирового развития; во-вторых, позволяет по-новому взглянуть и еще раз осмыслить национальную и предшествующие ей формы этносоциального развития человечества, как ступени целостного духовного восхождения родового человека, как этапы и звенья цепи единой всемирной истории; в-третьих, подводит определенное социально-философское основание под необходимость более осмысленного и нравственно оправданного подхода к выбору дальнейших путей и целей человеческого развития.
Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его материалы, выводы и результаты могут быть использованы для разработки научно-философских основ государственной этно-национальной политики с целью нахождения оптимальных стратегических путей решения текущих и перспективных проблем этно-социального существования народов нашей этнически многоликой страны; разработки теоретической основы перспективных программ деятельности государственных, политических, общественных организаций в области национально-государственного строительства, регулирования межнациональных и межэтнических отношений, формирования и укрепления этно-национального единства страны и дружбы с народами других стран; дальнейшей теоретической разработки ряда социально-философских и философско-исторических проблем, результаты которой, также как и данного исследования, могут быть плодотворно использованы в процессе преподавания учебных курсов по социальной философии, философии истории, социологии, политологии, этнологии и антропологии, а также при подготовке учебно-методических материалов по названным дисциплинам.
Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались автором на Втором Российском философском конгрессе: XXI век: Будущее России в философском измерении (7-11 июня 1999 г. в Екатеринбурге); на научно-практической конференции: «Социально-экономические аспекты активизации человеческого фактора» (Уфа, 1988); на региональной научной конференции: «Проблемы социальной защищенности и социальной справедливости» (Уфа, 1990); на российской научно-практической конференции: «Общероссийские и региональные проблемы обеспечения национальной безопасности» (Уфа, 1998); на региональном научном симпозиуме: «Национальная идея, общие и специфические идеалы и ценности народов России и Башкортостана» (Уфа, 1998); региональной научной конференции «Федерализм как способ бытия культуры»
24 (Уфа, 1998); на заседаниях кафедры политологии (1993-1998 гг.) и кафедры философии (1998-1999) Башкирского государственного университета. Некоторые положения диссертационного исследования обсуждались на занятиях со слушателями Башкирской Академии Государственной службы и управления при президенте республики Башкортостан, а также на занятиях со студентами Башго-суниверситета и Восточного института Экономики, Гуманитарных наук, Управления и права (ВЭГУ). По теме исследования опубликовано 18 научных работ (в том числе две монографии) общим объемом около 17 п.л.
Итоговое обсуждение диссертации проводилось на кафедре философии Башгосуниверситета, где она и была рекомендована к защите 17 декабря 1999 г.
Структура и объем диссертации. Диссертация включает в себя введение, два раздела (восемь глав, двадцать параграфов), заключение и список литературы (325 наименований). Объем текста 343 страницы.
О субстанциальных основах мироздания
Выдвигая последнее положение, я исхожу из признания лишь аналитически выделяемой атрибутивной двойственности единой и неделимой сущностной основы мира, образующей все неисчерпаемое многообразие его реальных форм. С позиций изложенного подхода, духовные и материальные начала мироздания выступают не самостоятельными и независимыми моментами, и не эпифеноменами друг друга, но рядоположенными неотъемлемыми составными любого существующего целого, будь то так называемый «первокирпичик» или «мегатело». При этом, если «материя» (и «материальное») может рассматриваться как философская категория для обозначения пассивного атрибута двуединой субстанции мироздания, обладающего «непроницаемым» внешним или являемым существованием, которое иногда называют «телесностью», то «дух», «духовное», рассматриваются мной как категория, обозначающая активный формообразующий и направляющий атрибут той же субстанции, обладающий внутренним идеальным существованием и проявляющий себя вовне через вызванное им к жизни действие материи.
Поскольку категория «материя» была и остается, пожалуй, одной из центральных в марксистской советской и постсоветской философской и научной мысли, предмет этот достаточно хорошо исследован и без моего участия . А вот по поводу категории «дух» позволю себе заметить, что данное мною ее довольно бедное и размытое определение вполне соответствует начальному моменту исследования. Ибо изначальная непроявленность видовых свойств духа кроется не только и не столько в моей неспособности более отчетливо определить их (хотя, разумеется, нельзя отрицать и этого), сколько в самой неразвитости духовных свойств единосущей субстанции мироздания на относительно ранних этапах его существования. Дух выступает здесь еще как нечто аморфное, во многом потенциальное. Видовые особенности его в логическом плане и многообразие реальных проявлений еще не дифференцированы в достаточной мере. Он существует и проявляет себя в зачаточной форме, чему вполне соответствует примитивная грубость внешне материального выражения двуединой субстанции мироздания. И посему мы судим о духе, заглядывая в глубины своего собственного существа, так как лишь на высшей ступени развития, т.е. в человеке, духовное начало, истоки которого своими корнями уходят в основание мироздания, сполна проявляет многообразие своих свойств, что позволяет нам с высоты означенного положения судить и о первичных формах его существования.
В целом же, я полагаю, что духовное и материальное как различные атрибуты единосущей субстанции мироздания, дуалистически разделены только в нашей мысли1. Не вдаваясь в освещение конкретных причин этого феномена, укажу лишь на то, что, на мой взгляд, хорошо известный истории философии непримиримый дуализм мышления, вызвавший фундаментальное деление последней на два основных течения, материализм и идеализм, скорее всего не является неизменным свойством человеческого ума, а обусловлен особенностями начального этапа развития философского познания мира. Сложившаяся традиция, обратной стороной которой является альтернативная монистическая ориентация философской мысли, обусловила возникновение некоего устойчивого стереотипа философского и общественного сознания, унаследованного нами от предшествующих поколений и потому с принудительной силой предопределившего особенности современного философского мышления. В силу сказанного, я не могу исключить того, что, если истина этого вопроса, которая, надеюсь, рано или поздно станет достоянием человечества, кроется в своеобразном синтезе означенных противоположностей и данное направление утвердится когда-либо в философии в качестве господствующего, отмеченный стереотип сознания будет, вероятно, изменен .
Характерные черты и сущность родо-племенной формы человеческого существования
Известно, что разложение стадных форм родовой жизни сопровождалось становлением новых, родо-племенных форм ее организации, объединяющих людей социально-упорядоченной кровно-родственной связью. Впервые на арену истории Земли выходит существо, имплицитно несущее в себе безграничные потенции духовного развития, существо, во многом безвозвратно утратившее (или утрачивающее) способность к инстинктивно-инструментальной ориентации в мире, свойственной для животных организмов, но приобретшее иные, более совершенные - психические формы ориентации. Поэтому вполне естественно, что появление человека современного вида потребовало и изменения характера общественной связи между людьми. Наступает эпоха господства родо-племенных общественных форм, которая, условно говоря, соответствует «младенческому» возрасту развития человечества.
Поскольку в основе подобной связи между людьми лежит общность происхождения («общность крови»), данные формы коллективного существования людей еще не вполне социальны в подлинном значении этого слова, но и био-логизированны. Они неизбежно несут в себе рудименты предшествующей эпохи, поскольку целиком выходят из ее лона. Под социальной же связью я понимаю, прежде всего, определенное духовное или одухотворенное общение, взаимодействие между людьми. Иначе говоря, социальность в этом смысле -чисто человеческая характеристика, которую мы по аналогии, зачастую не совсем верно переносим на существование животных организмов. Но в мире «общественных животных» связь между ними полностью основана на данном им от природы стадном инстинкте, поэтому здесь правильнее говорить не о «социальности», а о «стадности». В мире же людей этот природно-инстинктивный фундамент социального существования человека дополняется скрепами духовно-психического характера, т.е. пропущен через сознание, чувства и волю человека, которые в регуляции отношений человеческих сообществ начинают постепенно играть ведущую роль. Более того, даже биологизирован-ная сторона этой связи («общность крови») в условиях родо-племенной формы организации общественной жизни обретает одухотворенный характер, так как становится общеродовым духовным символом, способствующим консолидации людей в единое целое социальное образование. Об этот свидетельствует хотя бы тот факт, что психологически любой «соплеменник», а традиции эти весьма живучи и ныне, в отличие от «чужака», воспринимается людьми как некое родственное существо.
Итак, наметим некоторые основные черты, характерные для родо-племенной формы организации существования людей1.
1. Временная общность территории обитания, поскольку в силу господствующих видов труда (охота, собирательство, рыбная ловля и т.п.) люди ведут преимущественно кочевой и полукочевой образ жизни. В то же время территория перемещения человеческих сообществ, вероятно, довольно жестко локализована сезонными миграциями, что вызывает огромную зависимость и привязанность людей к особенностям ландшафта, климата, биоценоза. Привязанность к территории рождает в сознании людей ее мыслимый образ. Образ, закрепленный в традиции и мифологизированный, становится родовым духовным символом территории, способствующим консолидации общества. В целом же, для сознания первобытных людей, безусловно, характерна крайняя узость географического горизонта и адекватная ей узость человеческого духа, младенческая привязанность (как к материнской груди) к тому, что кормит, а не к тому, что, возможно, является действительной прародиной.
Взаимосвязь и разграничение идеи нации, национальной идеи и национализма
Сразу же оговорюсь, что полное отождествление национальной идеи с идеей конкретной нации, к которому диссертант склонялся еще не столь давно [см., например, 52, 53], представляется сегодня уже не совсем корректным. Ибо более основательный предметный подход позволил выделить в рассматриваемой проблеме две пары тесно взаимосвязанных между собой логических категорий, в которых ярко проявилась диалектика общего и особенного (или единичного), абстрактного и конкретного. В первой паре коррелируют между собой рассматриваемые во всем своем неизбывном богатстве и многообразии идеи конкретных наций и их отвлеченный, обобщенно-собирательный образ, понятийно определенный мной в виде абстрактной идеи нации. Надо ли говорить, что эта последняя идея получает свою жизненную силу от конкретных идей нации, в глубинах которых она живет в форме некоего общего для всех этих идей начала.
То же самое касается и второй коррелирующей пары категорий, в которой неразрывно взаимосвязаны между собой конкретные национальные идеи и их отвлеченный образ - абстрактная национальная идея. Иначе говоря, если, например, исследуя абстрактную идею нации, мы постигаем (извлекая их из конкретных идей) общие суть, историческую роль и историческое место национальной формы существования народов в лоне органической целостности человеческого развития, то в случае с идеей конкретной нации предметом постижения оказывается то, как эти общие начала конкретно проявляют себя в каждом данном частном явлении. Это же в полной мере относится и к взаимоотношению абстрактной национальной идеи и частных национальных идей.
Иной аспект корреляции названных идей открывается нам в плоскости их, если так можно выразиться в данном случае, «горизонтальной взаимосвязи», имея в виду уже обозначенную «вертикальную»соподчиненность данных идейных порядков. Здесь сходятся, сплетаются между собой только пары общих или конкретных идей.. К примеру, если конкретная идея нации в самых общих чертах представляет собой специфическую форму логического (т.е. философского, научного) отражения сущности реального жизненного порядка существования того или иного национально-организованного народа, что можно было бы также назвать «жизненным проявлением»идеи нации, то аналогичная ей национальная идея есть, скорее, идеологическое или политико-идеологическое и посему субъективное восприятие этого же порядка людьми, в той или иной мере осознанно и направленно творящими свое национальное существование. Или иначе, любая национальная идея, перефразируем здесь известную мысль В.С.Соловьева, есть причудливое переплетение того, что эта нация думает о себе во времени с тем, что Бог думает о ней в вечности, т.е. с тем, что она есть на самом деле, независимо от субъективных человеческих восприятий. И, таким образом, если, с одной своей стороны, конкретная национальная идея (как, впрочем, и сама конкретная национальная форма) является продуктом рационального творчества интеллектуальной и политической элиты общества, то с другой, она же несет в себе нечто глубоко иррациональное, природно-социальное и стихийное, выражающее то, что можно было бы назвать духом народа или несколько сдержаннее - особенностями его национального характера.
В этой же связи думается, что исходными составляющими любой национальной идеи являются по крайней мере два тесно связанных между собой в единое целое момента. Первый, представленный преимущественно своей духовно-нравственной стороной, есть совокупность особенностей национального характера и продуцирующий их уклад общественной жизни народа, на основе которых взрастает второй момент, представленный преимущественно своей политической и идеологической сторонами. Оба эти момента включают в себя национальную самобытность (свое неповторимое родовое лицо, свою нишу в мировой целостности), национальную безопасность, национальное единство народа, его государственность, заботу о всестороннем национальном развитии и т.п. То есть все то, что так или иначе входит в понятие «национальные интересы» и составляет их глубинное, зачастую смутно осознаваемое основание.
