Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Орфографические исправления (Особенности рецепции графико- орфографических признаков второго южнославянского влияния) 18
1.1. Употребление л в соответствии с [ja] в позиции после гласных 22
1.2. Употребление ї (і, і) перед гласными 32
1.3. Расширение функций w и о 38
1.4. Употребление графем о, е>, <зэ, со, 49
1.5. Употребление диграфа о\[ и лигатуры tf 52
1.6. Написание ю в начале определенных слов 58
1.7. Написание іі в словах с неполногласным сочетанием *гё 61
1.8. Написание іі в соответствии с ['а] 62
1.9. Употребление ьиъв конце слов после букв твердых согласных .63
1.10. Употребление ь и ъ после плавных в словах с корневыми
сочетаниями редуцированных с плавными типа *tbrt, *tbrt, *tblt 69
1.11. Употребление жд (ж) и ж в соответствии с *dj 74
1.12. 3-образное начертание графемы «земля» з 76
1.13. Употребление э в соответствии с [z] 78
1.14. Употребление ц в соответствии с [z] 80
1.15. Написание грецизмов в соответствии с греческими правилами 81
1.16. Употребление титла 88
1.17. Употребление паерка 98
1.18. Употребление акцентных знаков 106
1.19. Устранение ляпсусов 108
1.20. Выводы 109
Глава II. Грамматические исправления 119
2.1. Устранение вариативности 119
2.1.1. Р.п. ед.ч. существительных ср.р. с суффиксами -С-, -сн-, -AT- 119
2.1.2. И.п. мн.ч. существительных м.р 121
2.1.3. Р.п. мн.ч. (В=Р мн.ч) существительных людїс и д^ти 125
2.1.4. В.п. ед.ч. существительных Дфи и ,WATH 127
2.1.5. М.п. ед.ч. существительных м., ж. и ср. с исходом основы на мягкий согласный, шипящий и ц 128
2.1.6. Косвенные падежи ед. и мн.ч. членных прилагательных и причастий 130
2.1.7. Д.п. ед.ч. м.р. членных действительных причастий 136
2.1.8. И.п. мн.ч. м.р. членных действительных причастий 138
2.1.9. Д.п. дв. и мн.ч. причастий в составе конструкции «дательный самостоятельный» 141
2.1.10. Глагольные формы 3 л. ед. и мн.ч. настоящего времени 144
2.1.11. Императив 145
2.1.12. Имперфект 148
2.1.13. Имперфект глагола кьгги 153
2.1.14. Сослагательное наклонение 155
2.1.15. Глагольные формы 3 л. двойственного числа 156
2.1.16. М.п. числительного два 158
2.1.17. Т.п. числительного три 159
2.1.18. М.п. числительного три 160
2.1.19. И.п. и В.п. числительного четыре 160
2.1.20. Числительные от '1Г до '18' 161
2.1.21. Числительные '3 х 10' - '4 х 10' 163
2.1.22. Количественно-именные сочетания 165
2.1.23. Сочетания с числительным один с выделительным значением 168
2.2. Устранение аграмматизмов 169
2.2.1. Двойственное число 169
2.2.2. Формы прошедшего времени 171
2.2.3. Краткие действительные причастия 172
2.2.4. Формы сравнительной степени 173
2.2.5. Звательная форма 174
2.3. Выводы 177
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 186
ЛИТЕРАТУРА 190
ПРИЛОЖЕНИЕ 201
- Употребление л в соответствии с [ja] в позиции после гласных
- И.п. мн.ч. существительных м.р
- Глагольные формы 3 л. двойственного числа
Введение к работе
1.1. В исторических и лингвистических исследованиях Острожской Библией (далее ОБ) принято называть первый полный печатный свод библейских книг на церковнославянском языке, изданный в Остроге в 1581 г.' трудами православного князя Василия-Константина Константиновича Острожского и его сподвижников - ректора Острожской коллегии Герасима Даниловича Смотрицкого, ученых греков Дионисия Палеолога-Ралли, Евстафия Нафанаила, Феофана Эммануила Мосхопула, Василия Андреевича Суражского (Малюшицкого), типографа и справщика Ивана Федорова [Мыцко 1985: 57-65; Исаевич 1985: 14-15; Исаевич 1990: 5; Стратий 1993: 258; Алексеев 1999: 204].
«Издание это было не только величайшим религиозным подвигом, в высшей степени важным для поднятия религиозного образования среди православных, особенно местных, юго-западной Руси, в виду происходившей борьбы двух вероисповеданий и народностей, - но вместе с тем, величайшим научным трудом, и притом исполненным в строго греко-восточном направлении» [Архангельский 1888: 91].
В сложных поликонфессиональных условиях Юго-Западной Руси XVI в., в культурно-языковом «пограничье», духовной задачей ревнителей
Хотя на титульном листе всех экземпляров ОБ указан 1581 год, в научной литературе было распространено мнение о наличии двух изданий - 1580 и 1581 года, основанное на том, что в разных экземплярах Библии по-разному датированы послесловия - 12 июля 1580 г. и 12 августа 1581 г. Осуществленное А.С. Зерновой исследование нескольких десятков экземпляров ОБ позволило установить, что было лишь одно издание 1581 г. Изначально печатание планировалось закончить 12 июля 1580 г., что н было указано Иваном Федоровым в послесловии. Когда же это оказалось неосуществимым, начали печатать листы послесловия с новой датой, намеченной как день завершения работы — 12 августа 1581 г. Однако при комплектовании экземпляров старый лист с выходными данными был заменен новым лишь в части тиража [Зернова 1947:62,92-95].
православия было сохранение православного греко-славянского единства, официально закрепленного фактом юрисдикции константинопольского патриарха. Необходимость защиты православной веры и церковнославянского языка как литургического и литературного языка православных славян, а также необходимость духовного просвещения и готовности к полемике определила необходимость издания правильных библейских и богослужебных книг.
Подготовкой ОБ к изданию занимались члены острожского кружка - научного, культурно-просветительского и издательского центра, организатором, покровителем и идейным вдохновителем которого был кн. Константин Острожский [Харлампович 1897] .
В конце 1576 г. К.К. Острожский открывает в Остроге, перешедшем в его собственность в 1574 г., издательство и основывает «славяно-греко-латинский» коллегиум [Исаевич 1972: 53-54; Мыцко 1985: 64], для преподавания в котором он приглашает выдающихся ученых мужей того времени, по словам Ивана Федорова, «л\#жє'и, в*ь бжтвєнноллт* пислн'ш Иск^сньдх'ь, въ грсческо.иъ rh^biivfe, И в лдтйньсколгъ. ПЛЧЄ же й в риском» [Азбука 1578: 1]. «Д'Ьтифноє оучйлифе», снискавшее славу «Острожских Афин», по своему уровню намного превышало все существовавшие ранее западнорусские школы [Исаевич 1990: 5]. Современники именовали новое учебное заведение Академией, а Острог -Гелликоном, где поселились музы и сам Аполлон, венчающий зеленым лавром учеников новой школы [Українська поезія 1987: 203]. Захарий Копыстенский в трактате «Палинодия» отмечал, что в Остроге «найдовалися... и мовцы оному Димосфенесови ровни, ... и докторове
славный, в греческом, славенском и латинском языках выцвечоныи... найдовалися и математикове и астрологове превыборныи...» [Памятники полемической литературы 1878: 1136]. Известный славист И.Н. Голснищев-Кутузов считал возможным называть Острожскую школу «предтечей всех российских университетов» [Голенищев-Кутузов 1973: 183].
В работе острожской библейской комиссии ведущая роль принадлежала ректору Острожской академии Герасиму Смотрицкому [Колосова 1985: 86; Исаевич 1990: 5] и Ивану Федорову, который руководил «технической реализацией этого выдающегося научного предприятия XVI в.» [Фонкич 1985: 114] и был одним из главных справщиков текста [Исаевич 1990: 13].
1.2. Признанная быть опорой в религиозной полемике, «камнем веры», ОБ должна была, по замыслу ее составителей, представлять выверенный по многочисленным источникам древнейший перевод Библии на славянский язык. Решение этой задачи поставило острожскую комиссию перед рядом текстологических проблем, которые были перечислены К.К.Острожским в предисловии к ОБ [Алексеев 1990: 51; Алексеев 1999: 204]:
1) православным славянам не было известно полное собрание ветхозаветных книг на церковнославянском языке, но из Москвы издателям удалось получить «съвръшсн^ю вивлїю. з грсмсскА газыкА, седмь
ДССАТЪ И ДВ^МА ПрСВОДНИКИ, МНОЖАС ПАТИСОТЪ ЛТГГЪ НА СЛ0ВЄНСКЇИ ПрЄВДН^Ю ф ЗА ВЄЛИКАГ0 ВЛАДИМСрА, КрТИВШАГО ЗШЛЮ ptfCKfcYo» [л.
Ш];
дополнительно были собраны Библии и на других языках: «тлже Ї иных вивл'Ги много нзокр'йтбхом'ь, рлзлйчныхъ писменъ, й глзыковъ»;
при этом было установлено, что между собранными текстами существуют значительные расхождения: «й ОБр'йтесА много рлзлйчно»;
поэтому были предприняты поиски исправных текстов в греческих, сербских и болгарских монастырях: «много стрлнъ дллекихъ всслснныа проходА ... плчеже много монлстыреи грецких?», серкъски, й волглрских ... трев^А съ тфлшемъ, й молешемт» прилежными ... извбдовъ довр^ йспрлвленых'ь»;
был найден «звод» феческой Библии, наиболее близкий к еврейскому и славянскому текстам, которому и решено было следовать:
«ЗВО ДрСВНАГО Ш1СЛНЇА СЛЛВНЛГО, Й ГЛ^ЕОЧАИШЛГО глзыкл, й писмл
еллинсклго. ГО ов клженныхъ й вгом^дрыхъ преводниковъ, нл
0\/"МОЛЄНЇЄ ЖЄЛЛЄМ0Є КНИГОрЛЧЙтеЛА ПТОЛОМЄА фиЛЛДСЛфл ЦрА ЄПГПЄСКЛ.
ГО газыкл івреискл во еллинскїи преведенЬ'к? йзврлхъ онлже плче йн^
МН0ЖЛЄ СО СВрЄИСКОЮ Й СЛОВеНСКОЮ СЪГЛЛШАШССА. й сего въ всемъ
неизменно, й нес^менно посл^довлти повел^хъ»-
И.Добровскому первому удалось установить, что присланной из Москвы Библией была Геннадиевская Библия 1499 г. (далее ГБ) [Dobrovsky 1822: XVI-XXIII, LII-LIII; Михайлов 1912: CLXVIII]. Это наблюдение Добровского было подтверждено исследованиями А.В. Горского и К.И. Невоструева, И.Е. Евсеева [Горский, Невоструев 1855: VIII, 3-164; Евсеев 1916].
ГБ - первый в славянском мире полный свод библейских книг,
составленный в Новгороде в 1499 г. при архиепископе Геннадии (Гонзове): «при Архиепископе новгороцком гнадїи в великомъ нов^ городе въ двор^ Арх'тископл^» (ГИМ, Синод. № 915, л. 1). ГБ включала в свой состав «книги различного происхождения, как географического, так и хронологического» [Томеллери 2001: 52]. В ходе создания библейского кодекса в Новгороде были собраны и сведены воедино все известные и доступные славянские библейские тексты. А.А. Алексеевым было выявлено 7 групп славянских рукописных источников ГБ [Алексеев 1988; Алексеев 1990: 31-54; Алексеев 1999: 198]: 1) Псалтырь представлена в кирилло-мефодиевском переводе, 2) Притчи, Екклесиаст, Иисус Сирахов -в мефодиевском переводе; 3) 1-4 Царств, Иов, Апокалипсис — в околомефодиевском переводе; 4) Пророки - в болгарском толковом переводе с устранением толкований; 5) Восьмикнижие - в болгарском переводе X в.; 6) Есфирь (главы 1-9) - в русском переводе XII в., Песнь Песней - в русском толковом переводе с устранением толкований, 7) Евангелия и Апостол (Деяния и Послания) - в Афонской редакции XIV в. Те же книги, которые не входили в библейский канон православной церкви и не были переведены в свое время на церковнославянский язык, в Новгородском архиепископском скриптории были переведены с Вульгаты доминиканским монахом Вениамином: 1—2 Паралипоменон, 1-3 Ездры, 1-2 Маккавейские, Неемии, Товит, Иудифь, Премудрости Соломона, Есфирь (главы 10-14), Иеремия (главы 1-25, 46—51). По Вульгате же проведена разбивка па главы всего библейского текста. Предисловие и Оглавление в ГБ переведены с немецкого оригинала, по всей вероятности, кельнского издания немецкой Библии 1478 г. Также составители ГБ привлекали к
!
своей работе и чешскую Библию по ее пражскому изданию 1488 г.
Текст ГБ, избранный острожской библейской комиссией как основа для дальнейшей редакционной работы, выверялся и исправлялся по греческому изданию Септуагинты, вероятно, по Альдинской Библии 1518 г. [Алексеев 1999: 211—212]. Хотя в круг дополнительных источников ОБ входили также Вульгата, чешская Библия Мелантриха, «Библия руска» Франциска Скорины, а также ряд дополнительных славянских текстов [Горский, Невоструев 1855; Евсеев 1916; Исаевич 1985], редакторами ОБ декларировалась именно грекоориентированная книжная справа, основным принципом которой было следование греческому образцу как источнику правильности на уровне текста. На титульном листе ОБ указано, что славянский текст «звод^ [т.е. LXX] съ тфдшшъ, и
ГфИЛткжлНЇШ'Ь САЙКО ЛЛ0ЦІН0, ПОЛЛОЦІЇЮ БЖЇСЮ ПОСЛ'ЬдОВЛСА, "і
йспрдвнсА». Решение «въ вселлъ неизменно, и нсс^ллснно посл^довлти» тексту LXX зафиксировано и в предисловии к ОБ кн. К.К. Острожского. «Особенно радикальной» [Иннокентий 2001: 22] текстовой правке по греческому альдинскому изданию были подвергнуты книги, переведенные в ГБ с латыни: эти книги были либо вновь переведены с греческого языка (1-2 Паралипоменон, 1-2 Маккавейские, Премудрости Соломона, главы 1-25, 46-51 Иеремии), либо отредактированы по греческому источнику (1, 2 Ездры, Неемии) [Алексеев 1990: 56—57; Алексеев 1999: 205-206].
Помимо правильности в текстологическом отношении, которая связывалась с верностью греческому тексту, филологическая работа острожских редакторов была нацелена на достижении правильности и в
языковом отношении. Перед создателями рукописного Геннадиевского свода стояла прежде всего задача «простой фиксации наличного актуального текста [выделено нами - Х.Ч.Х.] Священного писания в церковнославянском переводе» [Иннокентий 2001: 43], а не его языковой нормализации. При подготовке ГБ не была проведена последовательная языковая правка, отсутствовало и критическое отношение к источникам. В результате язык ГБ, представляющей собой «довольно пестрое наслоение разновременных переводов» [Евсеев 1916: 21], отличается «эклектизмом» [Евсеев 1916: 11], «неровностью» [Фостер 2001: 31], сочетает некнижные формы, «отклонения в сторону русского языка» с тенденцией к архаизации [Фостер 2001: 31-33]. Книгопечатание как новая форма копирования и размножения текста предъявляло особые требования к стандартизации и унификации языка, поэтому при издании библейского кодекса в Остроге на первый план была выдвинута задача именно языковой нормализации.
1.3. Актуальность исследования проведенной при подготовке к изданию ОБ книжной справы как способа нормализации церковнославянского языка [Толстой 1963: 261] определяется статусом избранного объекта исследования и степенью его изученности в языковом отношении. ОБ явилась вершиной славянской традиции Священного Писания и основанием для всех последующих изданий славянской Библии - Московской Библии 1663 г., Елизаветинской Библии 1751 г. [Горфункель 1985: 67; Исаевич 1990: 15; Алексеев 1990: 73; Алексеев 1999: 216]. После выхода в свет ОБ получила значение языкового образца и носителя языковой нормы [Сперанский 1914: 86-88; Евсеев 1916: 101-137; Голенищев-Кутузов 1973: 183; Жуковская 1985: 103; Алексеев 1999: 215].
«Текст и язык Острожской Библии, принятый не только восточными славянами, в том числе и старообрядцами, но и южными славянами — сербами, болгарами, отчасти хорватами и, наконец, валахами и молдаванами - послужил моделью-эталоном для языка канонических древнеславянских текстов позднего периода» [Толстой 1963: 262]. Именно ОБ определила и дальнейшие судьбы церковнославянского языка, и перспективу библейской книжной справы в разных славянских культурно-языковых пространствах.
При этом следует признать, что ОБ была основательно изучена с книговедческой и искусствоведческой точек зрения [Булгаков 1889; Зернова 1947; Сидоров 1951; Запаско 1974; Немировский 1964; 1974; 1985; Исаевич 1972; 1975; 1978; 1985; 1990; Пуцко 1985; Шматов 1985; Степовик 1985; Мацюк 1985], однако систематическое и комплексное исследование ее языка и характера реализованной в ней языковой нормы вплоть до настоящего времени отсутствует. Лингвистические параметры ОБ и филологические приемы ее редакторов были описаны весьма фрагментарно [Булич 1893; Freidhof 1972; Врадий 1984; Жуковская 1985; Копреева 1985; Алексеев 1985; 1990; 1999]. В результате языковые установки острожских книжников, определившие направления осуществленной ими книжной справы, оценивались крайне противоречиво: ср. «архаизация» [Исаевич 1985: 19] // «модернизация» [Копреева 1985: 100] церковнославянского языка; «отказ от русизмов в пользу южно славянизмов» [Копреева 1985: 100], «расширенное использование южнославянизмов» [Бобрик 1990: 70] // «устранение фактов второго южнославянского влияния, что в известной мере приближало язык
библии к нормам живого русского языка» [Врадий 1984: 155]. Иными словами, методы и принципы филологической деятельности острожских книжников в целом установлены не были.
Целью исследования является реконструкция филологической программы, которой руководствовались острожские редакторы при подготовке к изданию ОБ, и выявление конкретных механизмов её реализации в их языковой практике.
Поставленной целью обусловлен круг задач, решаемых в ходе исследования:
1. анализ языковых параметров исходного текста ГБ на графико-
орфографическом и грамматическом уровнях и сопоставление его по
данным параметрам с текстом ОБ;
определение основных направлений изменений, внесенных острожскими книжниками на графико-орфографическом уровне, и установление лингвистических критериев, которыми они руководствовались в своей работе;
изучение характера рецепции редакторами ОБ графико-орфографических признаков второго южнославянского влияния, предполагающее установление набора признаков, соответствующих их представлениям о языковой правильности;
выявление основных направлений книжной справы, проведенной на грамматическом уровне, и определивших ее программных языковых установок острожских редакторов;
5. сопоставление опыта «текстологической нормализации» [Толстой
1963: 261] церковнославянского языка, реализованного в процессе
книжной справы при подготовке к печати ОБ, с опытом его «грамматической нормализации» [там же], представленным в грамматике Мелетия Смотрицкого «Грлммлтіки Оллвєнскиа прлвилное 0\ГНТЛҐЛ\й» (Евье 1619).
Объектом исследования является Четвероевангелие ОБ (Биелїл спргв кнйгы встхлго и новлго завета, по газьікЬ' словенскЬ', 1581. л. 1-56 четвертой фолиации. Фототипическое переиздание: М—Л., 1988) и его «геннадиевский прототип» [Иннокентий 1990: 18] (ГИМ Син. 915, л. 684-771; Фототипическое переиздание: М., 1992). Евангелие в наименьшей степени было подвергнуто справе на уровне текста: она ограничилась удалением из исходного текста ГБ лекционарного аппарата, т.е. преобразованием представленного в ГБ Евангелия тетр служебного типа в Евангелие четьего типа [Пентковский 1990: 79—80]. Исправления Четвероевангелия имеют четко выраженный языковой, а не текстологический характер, т.е. не представляют собой результат приведения одного текста в соответствие с другим, а обусловлены именно нормативными представлениями справщиков, и в силу этого являются наиболее релевантными для реконструкции этих представлений.
Установленные особенности языковой нормы ОБ сопоставляются с
предписаниями и рекомендациями синхронных по времени создания
грамматических сочинений: первых печатных грамматик
церковнославянского языка Лаврентия Зизания «Грлммлтікл Оловенскл Оъвершсннл йск^ствл ослли частій слова, и йных нЪ$дных» (Вильна 1596) (далее ГЗ) и Мелетия Смотрицкого «Грллллллтіки Оллвснскиа прАВилноє Оунтлглла» (Евье 1619) (далее ГС) и рукописных трактатов «О
мнюжествії ї о едінствії», «О єже КЛКО просодїл достоит пнслти 1 гллти», «Грллшлтичество», «Ойлл соуфеств^ кнйжнлго писмл», «Оилл
С^феСТВ^ КНЙЖНЛГО ПИСЛНИА», «ЛНтОтИМЛ ЛрХИМЛрИТЛ СТЬІГЛ ГОЛГОФЫ 6
силе кнйжней», «Оклзлнїе 6 книжной премрости», «Нлпислнїе газьіко словенски о грлмотії 1 о єа строєній», «Нлпислнїе іазьіко словеньски о бкквії 1 о ел писмене» и др. [по изданию: Ягич 1896]; «Кнігл глмліа гр"л\лтікл по газике словенски», «Кнігл глемліа грлмл'тікл» [по
изданию: Кузьминова2002].
Методика исследования определяется поставленными целями и задачами. Анализ языковых параметров исходного текста -Четвероевангелия ГБ - на графико-орфографическом и грамматическом уровнях и анализ исправлений, внесенных в него при подготовке к изданию ОБ, проводится на основе сплошной выборки материала из рассматриваемых текстов. Для выявления всего объема языковой правки были созданы полные электронные версии исследуемых текстов, предельно точно воспроизводящие все особенности их графики (включая диакритику), орфографии и пунктуации. Компьютерная обработка лингвистического материала обеспечила получение надежных статистических данных. В процессе исследования нормативных представлений острожских книжников используется сопоставительный анализ системы норм ОБ с нормами, зафиксированными в грамматиках Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого и рукописных орфографических и грамматических руководствах. Методом исследования являются основные приемы синхронного описания - аналитическое наблюдение, лингвистическая интерпретация фактов, сопоставление
полученных данных, обобщение.
Научная новизна работы состоит в том, что она является первым систематическим лингвистическим исследованием книжной справы, осуществленной при подготовке к изданию ОБ. До настоящего времени в центре внимания исследователей находилась, главным образом, текстовая правка, внесенная в острожцами в книги Ветхого Завета [Алексеев 1990; Алексеев 1999: 204-216], в то время как исправления на графико-орфографическом и грамматическом уровнях остались вне поля зрения ученых или были рассмотрены ими в незначительной степени [Булич 1893; Freidhof 1972; Врадий 1984; Жуковская 1985; Копреева 1985]. Впервые справщицкая нормализаторская деятельность острожских редакторов анализируется на материале Четвероевангелия ОБ, которое ранее квалифицировалось как печатное воспроизведение исходного текста ГБ, «почти в точности совпадающее» [Рижский 1978: 99] с ним, изданное «с самыми незначительными поправками» [Алексеев 1999: 204], однако такая трактовка не была подкреплена комплексным исследованием языковых данных.
Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется содержащимися в ней выводами о проведении издателями ОБ систематической книжной справы на всем пространстве библейского текста, включая новозаветные книги, о рабочих принципах и лингвистических критериях, которыми они руководствовались в своей деятельности, о характере рецепции второго южнославянского влияния в Юго-Западной Руси XVI в. Осуществленная в работе реконструкция графико-орфографической нормы и отличительных черт грамматической
нормы ОБ пополняет сложившиеся в науке представления об особенностях юго-западнорусского извода церковнославянского языка XVI в.
Практическая ценность работы заключается в том, что материалы и результаты исследования могут быть использованы в учебных пособиях и курсах по истории русского литературного языка и текстологии лингвистических источников. Материалы диссертации (Приложение I) могут быть привлечены для подготовки научного издания евангельских текстов ГБ и ОБ.
Употребление л в соответствии с [ja] в позиции после гласных
Одним из наиболее рано (с конца XIV в.) появляющихся и широко распространенных в древнерусских рукописях признаков второго южнославянского влияния являются написания с буквой л в соответствии с Uа] [Щепкин 1999: 143; Гальченко 2001: 343; Успенский 2002: 308]. Они начинают употребляться приблизительно со второй половины 90-х годов XIV в., очевидно, под влиянием южнославянских (в основном болгарских) протографов. В последних возникновение этого правила, по-видимому, было вызвано подражанием графике греческих рукописей, в которой нет йотированных букв. В рукописях конца XIV в. написания с буквой л в соответствии с [ja] находятся еще на периферии нормы, принятой писцами этих рукописей: они встречаются значительно реже, чем традиционные написания с га, А в той же позиции. Приблизительно с 10-х годов XV в. написания с л в соответствии с [ja] и с га, А в соответствии с [ja] во многих северо-восточных древнерусских рукописях выступают практически как равноправные точки-зрения нормы варианты. С конца 30-х-годов-XV в. та же картина наблюдается в новгородских, а середины XV в. - в псковских памятниках [Гальченко 2001: 343]. Причем во всех регионах Древней Руси употребление л в соответствии с [Jа] является одним из первых признаков второго южнославянского влияния.
И.п. мн.ч. существительных м.р
. В грамматической позиции Р ед.ч. у существительных среднего рода с суффиксами -єс-, -єн-, -AT- в ГБ используются два окончания: наряду с преобладающим стандартным -е (61 пример) засвидетельствованы также формы на -и (11 примеров):
-е - съ иксе (л. 721 об.) [Мк 11:30], й ь очесе (л. 690) [Мф 07:04], й ь очесе (л. 733 об.) [Лк 06:42], рд в Б словесе люкод йндго (л. 689) [Мф 05:32], словесе рлди (л. 714 об.) [Мк 04:17], проси телесе ісовл (л. 710) [Мф 27:58], не окріітшє чгелесе его (л. 751) [Лк 24:23], ЙСКАШЄ ПОДОЕНА вре.иене (л. 707 об.) [Мф 26:16], G5 .uHwrA вре.иене (л. 750) [Лк 23:08], й не ил\ы сішене (л. 704) [Мф 22:25], члкь ОВЧАТЄ (л. 694 об.) [Мф 12:12], дшк отрочАте (л. 687) [Мф 02:20] и др.; -и - съ нксй (л. 744 об.) [Лк 17:29], єдиного словеси (л. 746 об.) [Лк 20:03], преже времени (л. 691 об.) [Мф 08:29], времени сего (л. 741) [Лк 12:56], ИМЕНИ моего рлди (л. 693) [Мф 10:22], имени моего рлди (л. 748) [Лк 21:17], въ опив СЗць отромАти (л. 719 об.) ГМк 09:24] и др.
Свободная вариативность окончаний -е/-н (словесе / словеси, времене / времени, отрочАте / отрочАти и др.) преодолевается редакторами ОБ посредством правки -и = -е: единого словеси (л. 746 об.) = словесе (л. 39 об.) [Лк 20:03], съ НЕСИ (Л. 744 об.) = иксе (л. 38 об.) [Лк 17:29], преже времени (л. 691 об.) = времене (л. 5) [Мф 08:29], въ опив СЗць отрочАтчі (л. 719 об.) = отромлте (л. 22) [Мк 09:24]. Результатом исправлений явилось снятие возможной в ГБ омонимии по падежу, которая была порождена использованием -и в генетиве, Р ед. = Д ед. = Р ед. Ф Д ед.: времени = времени = времене Ф времени. Флексия -е как единственно нормативная в данной грамматической позиции будет кодифицирована позднее в первых грамматиках церковнославянского языка - Лаврения Зизания (1596 г.) и Мелетия Смотрицкого (1619 г.): ГЗ некесе, отромдте (л. 29 об.-30 об.); ГС отромА ге, ймене, словесе (л. 51-л. 53). При этом закреплённость флексии -е именно за Р ед.ч., а -и - за Д ед.ч. специально подчёркивается М.Смотрицким как отличительная особенность данного словоизменительного типа: «ПАРЛДИГЛЛДТД. сренихъ нл А: И со: их же родйтелный нл е: длтелный нл и» (л. 51).
2.1.2.1. В грамматической позиции И мн.ч. существительных м.р. с исходом основы на твердый согласный элиминации подвергаются две зафиксированные в ГБ формы с флексией - fe, присущие субстантивному склонению древненовгородского диалекта [Зализняк 1995: 80-81]. Проникновение в ГБ диалектной новгородской флексии тк «поддерживается» омонимией между системами книжного языка и живой диалектной речи при наличии нормативной флексии -"к в позиции М ед.ч., т.е. М ед. = И мн. м.р. (ср. о народе семь, (л. 698) [Мф 15:32] = народе мнози (л. 688) [Мф 04:25]).
Отрожские редакторы снимают локальные варианты и заменяют их стандартными образованиями с флексией -и: йдостл народе ллнози (л. 688) = НДОША народи (л. 3) [Мф 04:25], видавше же народе ЧЮДИША СА (л. 691 об.) = народи (л. 5) [Мф 09:08], преодолевая таким образом возможную в ГБ омонимию М ед. = И мн. м.р. =5 М ед. Ф И мн. м.р.
Глагольные формы 3 л. двойственного числа
В позиции М.п. числительное двл (в том числе и в составных числительных) в ГБ представлено в двух формах: двою (3 примера) и двоую (1 пример): по двою же дню (л. 756) [Ин 04:43], по двою дні ю (л. 723 об.) [Мк 14:01], нл двою НА ДЄСАТЄ престолоу (л. 701 об.) [Мф 19:28] / по двоуіо дню ПАСХА коудеть (л. 707 об.) [Мф 26:02].
Форма двоую, по всей видимости, представляет собой контаминацию двух типов форм М.п. - по именному склонению двоу и по местоименному склонению двою: двоу + двою = двоую. Форма двоу по образцу субстантивного склонения, квалифицируемая как «морфологический русизм» [Жолобов 2006: 92], была присуща и древненовгородскому диалекту, в котором отсутствовали местоименные формы Р-М числительного ДВА [Зализняк 1995: 109; Жолобов 2006: 92].
В позиции Р.п. в ГБ использована только форма двою: двсою члк# св втелств (л. 759 об.) [Ин 08:17], при оуст ь, двою, или трїєхь СВІЇТЄЛЇІІ (л. 700) [Мф 18:16], СЗ двою л-ктоу (л. 687) [Мф 02:16], ни двою ри оу (л. 692 об.) [Мф 10:10], СЗ двою ил ДЄСАТЄ л втоу (л. 736) [Лк 08:43] и др. В аналогичной форме в Р.п. и М.п. фигурирует в ГБ и числительное ОБА: КОГО \6щте С5 ОБОЮ (л. 709) [Мф 27:17], СЗ ОБОЮ СЛЬІШАВШОЮ (л. 753 об.) [Ин 01:40], СЗ ОБОЮ ИЛ ДЄСАТЄ (л. 724 об.) [Мк 14:43], въ сїю Сивою АПОВ БДЇЮ (л. 704) [Мф 22:40], С5 МИСЛЛ Сивою мл ДЄСАТЄ (л. 748 об.) [Лк 22:03] и др.; 6 УУБОЮ врлтоу (л. 702) [Мф 20:24].
Острожские книжники устраняют единственное нестандартное образование, осуществляя правку двоую = двою: по двоую дню ПАСХА коудеть (л. 707 об.) = по двою дню (л. 14 об.) [Мф 26:02].
В ГС, в которой была установлено искусственное противопоставление числительных по родам [Кузьминова, Ремнёва 2000: 11], форма двою была кодифицирована в Р-М м. и ср., а в для ж.р. предписывалась форма дв Ью (л. 93 об.-94 об.).
2.1.17. В грамматической позиции Т.п. в ГБ у числительного три наряду с формой треми (3 примера) используется также форма трими (3 примера): треми дньми ст лти ю (л. 708 об.) [Мф 26:61], треми дньми СТ ИДЛА (л. 709 об.) [Мф 27:40], треми дньми, йноу нєроукотворєноу ст ижоу (л. 725) [Мк 14:58] / трими дньми СТ ИДАА (Л. 725 об.) [Мк 15:29], трими дньми вчь вигноу ю (л. 754) [Ин 02:19], трими дньми в-ь вигнєши ю (л. 754) [Ин 02:20].
Редакторы ОБ, отдавая предпочтение форме трими, вносят исправления трєми == трими: трєми дньми СТ ИДАА (Л. 709 об.) = три.ин дньлш (л. 16) [Мф 27:40], треми дньлш, йноу нероукотвореноу съ ижоу (л. 725) = трн.ии днь.ии (л. 25 об.) [Мк 14:58].
