Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Роль журнала "Свободная сцена современной жизни" в немецкой рецепции Л.Н. Толстого к 1890 г. 14
1.1 Особенности рецепции Л.Н. Толстого в Германии последней четверти XIX в . 14
1.2 Роль журналов и литературных объединений в развитии немецкого литературного натурализма . 29
Итоги. 48
Глава 2 Роль рецепции Л.Н. Толстого в развитии немецкой натуралистической пьесы . 50
2.1 Дискуссия о понятиях "натурализм" и "реализм" в немецком натурализме . 50
2.2 Особенности рецепции драмы Л. Н. Толстого "Власть тьмы" в журнале "Свободная сцена современной жизни". 67
2.3 Особенности рецепции комедии Л.Н. Толстого "Плоды просвещения" в журнале "Свободная сцена современной жизни". 84
Итоги. 94
Глава 3 Дискуссия о тенденциозности искусства в журнале "Свободная сцена современной жизни" и ее влияние на рецепцию Л.Н. Толстого. 96
3.1 Понятие "тенденциозность искусства" в журнале "Свободная сцена современной жизни". 96
3.2 Критика картины Н.Н. Ге в свете оценки тенденциозности позднего творчества Толстого и его понимания Христа. 102
3.3 Рецепция "Крейцеровой сонаты" в рамках общеевропейского "женского вопроса". 117
Итоги. 148
Заключение. 151
Приложения. 157
Примечания к приложениям. 204
Литература. 207
- Особенности рецепции Л.Н. Толстого в Германии последней четверти XIX в
- Роль журналов и литературных объединений в развитии немецкого литературного натурализма
- Дискуссия о понятиях "натурализм" и "реализм" в немецком натурализме
- Понятие "тенденциозность искусства" в журнале "Свободная сцена современной жизни".
Введение к работе
Проблема восприятия творчества Л.Н. Толстого в Западной Европе конца XIX в. не теряет актуальности, но, напротив, вызывает интерес все новых исследователей. Многое сделано как отечественными, так и зарубежными учеными. В данной связи следует назвать в первую очередь работы отечественных литературоведов Т.Л. Мотылевой, М.П. Алексеева, А.Н. Григорьева, Н.Я. Берковского, Б.И. Бурсова, Е.Н. Купреяновой.
Проблема восприятия творчества Л.Н. Толстого в Германии конца XIX в. подробно исследовалась как отечественными, так и немецкими литературоведами. В частности, изучалась критика Л.Н. Толстого как отражение внутригерманских литературных и идеологических дискуссий, роль критики Толстого в данных дискуссиях, а также восприятие русского писателя ' отдельными немецкими авторами. Рецепции Толстого в Германии посвящены следующие серьезные работы: монографии Т.Л. Мотылевой "Война и мир" за рубежем" (106)1, "О мировом значении Льва Толстого" (107), монография Г.Керстена "Герхард Гауптман и Лев Николаевич Толстой" (196), монография Х.Штульц "Лев Николаевич Толстой в современной литературной критике" (216), монография В. Зандфукса "Писатель-моралист-анархист" (210) и примыкающая к ней работа Э. Ханке "Пророк антимодернизма" (194).
Исследования в области восприятия творчества Л.Н. Толстого велись до
1990 г. в ФРГ и ГДР в разных направлениях. В ФРГ традиционно
разграничивалось общее литературоведение и сравнительное
литературоведение в узком смысле, поэтому сравнительное литературоведение занималось в основном литературными влияниями разного рода. В исследованиях восприятия Л.Н. Толстого преобладало - что касается значения Л.Н.Толстого для развития немецкого литературного натурализма - изучение
Все ссылки здесь и далее даются в тексте работы в скобках. Первая цифра или число обозначает порядковый номер источника в списке использованной литературы, вторые и последующие - страницу.
з рецепции Толстого отдельными немецкими писателями. Наиболее значительной работой в этом направлении является монография Г.Керстена "Герхард Гауптман и Лев Николаевич Толстой". Однако нельзя сводить изучение рецепции того или иного писателя в литературах других стран к изучению литературных влияний исключительно такого рода. На односторонность такого подхода указывал В.М.Жирмунский (88.154).
Попытку дать обзор немецкой критики Л.Н.Толстого и свести воедино влияние писателя на дискуссии о литературе, морали и политике впервые предприняли литературоведы ГДР. В восточногерманском литературоведении была разработана целая программа рецептивного исследования русской литературы. В этой программе наметились следующие пути:
исследование критики русской литературы в немецких журналах;
исследование трудов отдельных переводчиков и интерпретаторов русской литературы;
исследование восприятия русских писателей в определенные периоды или исследование их влияния на немецких писателей;
исследование театральных постановок русских пьес на театральных сценах ГДР;
сравнительное исследование различных переводов одного и того же произведения русской литературы;
изучение читательского восприятия русской советской литературы (207.27-29).
Одной из первых значительных работ, посвященных изучению восприятия Л.Н. Толстого в Германии в рамках программы рецептивного исследования русской литературы,является монография X. Штульц (216).
Рецептивное исследование творчества Л.Н.Толстого, как и всей русской литературы, проходило в ГДР и в СССР в жестских рамках социалистической идеологии, обусловившей социологический подход в подобного рода исследованиях. В советском литературоведении методологическую основу
исследований творчества Л.Н.Толстого, в том числе и рецептивных, длительное время составляет точка зрения В.И. Ленина на творчество Л.Н.Толстого как выражение воззрений русского патриархального крестьянства. По мнению М.Б. Храпченко, "ленинская характеристика Толстого как выразителя идей и настроений многомилионного крестьянства в период подготовки буржуазно-демократической революции в России глубоко раскрывает социально-историческую сущность творчества писателя, противоречия, свойственные его художественной и публицистической деятельности"( 126.9). Т.Л. Мотылева в своей монографии указывает на необходимость оценки рецепции Л.Н.Толстого за рубежем в свете идей В.И.Ленина (106.277). Э. Дикман. в сравнительно недавней монографии 1987 г. пишет об определяющем значении статей В.И.Ленина для русского советского литературоведения, что также создало предпосылки для соответствующих исследований творчества Л.Н.Толстого за рубежом (100.270). В. Лакшин, считая, что "ленинские статьи о Толстом помогли понять "загадку Толстого" " многим западным писателям", выступает с резкой критикой западных критиков и литературоведов, недовольных тем, что ленинская характеристика являлась для советских исследователей определяющей в оценке толстовского наследия (100.473, 478). Э.Райснер, литературовед из ГДР, указывает на то, что после второй мировой войны важнейшей задачей немецкой славистики становится развитие взаимопонимания со славянскими народами, раскрытие духовных ценностей славянских культур для немецкого народа и противодействие устремлениям, направленным на разрушение немецко-славянских отношений. Важнейшей предпосылкой для выполнения этих задач является, по мнению Райснера, углубление знаний о культурных взаимоотношениях между Германией и Россией, особенно "знаний об их литературных отношениях" (207.25). Установка на укрепление идеологических связей с Россией приводит к тому, что институты славистики ГДР первоочередное внимание уделяют изучению восприятия русской литературы, опираясь на традиции, связанные с именами
Карла Маркса, Франца Меринга и Розы Люксембург и решительно отмежевываются от компаративистских "теорий влияния националистского толка" (207.25). Таким образом, восточногерманское рецептивное исследование творчества Толстого также носит социологический характер и идет по пути преимущественного расмотрения социал-демократической критики Толстого.
В первой значительной монографии, посвященной исследованию немецкой рецепции Л.Н. Толстого в конце XIX в., X. Шульц рассматривает критику Л.Н.Толстого в период между 1856 и 1910 гг. Немецкая исследовательница указывает при этом на то, что собственно о критике Л.Н.Толстого можно говорить лишь начиная с 80-х годов XIX в. и выделяет три фазы в рецепции Л.Н.Толстого в Германии конца XIX - начала XX вв.:
период до 1890 г.;
период с 1890 г. до рубежа веков;
период с 1900 года до 1910, года смерти Толстого (216.8).
Исследуя прежде всего восприятие художественных произведений, Х.Штульц ориентируется при выделении данных трех фаз на хронологию публикации в Германии романов и повестей Толстого. X. Штульц, рассматривая вторую фазу, указывает на особую роль, которую сыграло театральное объединение "Свободная сцена" и его печатный орган в немецкой рецепции "Власти тьмы" Л.Н. Толстого.
Первым наиболее значительным специальным исследованием журнала "Свободная сцена современной жизни" является диссертация А. Бюркле "Журнал "Свободная сцена " и его отношение к литературному движению немецких натуралистов", написанная в 1941-1945 гг. (184). Бюркле справедливо приходит к выводу, что интерес натуралистов к зарубежной литературе привел к развитию европейского образа мыслей в духовной сфере. Однако литературовед, пишущий в разгар мировой войны, не свободен от идеологических влияний. Исследуя первые пять выпусков журнала, Бюркле переносит в область науки идеологию национал-социалистов. Журнал
6 берлинских натуралистов рассматривается в диссертации Бюркле как печатный орган, способствующий отчуждению литературы от немецкой жизни. Статьи журналистов "Свободной сцены" еврейского происхождения рассматриваются как попытка евреев на рефлексивной эстетической литературной почве в рамках литературного течения натурализма устранить различия между евреями и немцами (192.149). Его оценка влияния иностранных писателей, в нашем случае Л.Н. Толстого, на взгляды сотрудников журнала является негативной. В какой-то мере новейшие работы В.Зандфукса и Э.Ханке реабилитируют роль рецепции иностранных писателей в журнале "Свободная сцена современной жизни". Но в этих исследованиях также в значительной мере уделяется внимание не литературной, а политической роли журнала.
Исследование В. Задфукса значительно дополняет и расширяет материалы о восприятии творчества Л.Н.Толстого в Германии до рубежа веков. Предметом исследования Зандфукса является критика творчества Л.Н. Толстого в Германской Империи с 80-х гг. XIX в. до рубежа веков. Зандфукс реконструирует конкурирующие образы Толстого на основе критических статей представителей различных политических и духовных течений Германии и оценивает роль этих образов во внутригерманской дискуссии. В рамках главной цели исследования Зандфукс рассматривает в числе других журналов рецепцию Толстого сотрудниками "Свободной сцены современной жизни" как типичными представителями буржуазной интеллигенции, акцентируя внимание на политическом аспекте рецепции.
В обширной монографии датского ученого П. Меллера "Послесловие к "Крейцеровой сонате": Толстой и споры о сексуальной морали в русской литературе 1890-х гг." (204) впервые предпринимается попытка обзора рецепции "Крейцеровой сонаты" в конце XIX в. в России и за рубежом. Анализируя первые отклики на "Крейцерову сонату" в разных странах, П. Меллер отмечает особую силу отклика на повесть Толстого в Германии и ее специфическое восприятие в "Свободной сцене современной жизни". Хотя
Меллер специально не сравнивает русскую и немецкую рецепцию творчества Толстого, он намечает этот путь исследования.
Следует отметить, что все исследователи рецепции Л.Толстого в Германии 1890-х гг. XIX в. отмечают особую в ней роль журнала "Свободная сцена современной жизни". Однако в оценке этой роли существует ряд недостатков:
отсутствие оценки определяющего влияния рецепции Толстого в журнале на развитие немецкой натуралистической драмы;
отсутствие анализа причин особой популярности Толстого в журнале по сравнению с русской рецепцией;
изучение рецепции Толстого с той или иной крайней идеологической точки зрения.
Ориентация на ленинскую оценку творчества Л.Н. Толстого, как нам кажется, сдерживала исследование рецепции Толстого в Германии конца XIX в. Между тем, оценка эта относилась к ряду концепций, искусственно встраивающих творчество и идеи Толстого в определенные идеологические схемы. Кроме ленинского определения Толстого как выразителя взглядов патриархального крестьянства наиболее известно толкование Толстого Мережковским как "апостола плоти". Эти концепции являются лишь отчасти справедливыми (115.823). В 1990-е годы в отечественном литературоведение наметился отличный от ленинского подход к изучению творчества Толстого, основанный на его гуманистическом понимании. После снятия идеологических "табу" на передний план стала выдвигаться его нравственная проблематика (121.28) Отсюда возрос интерес к творчеству Толстого 1880-1900 гг., недостаточно изученному.
Более того, одна из сторон проблемы рецепции позднего творчества Л.Н. Толстого, остается, как нам кажется, вне поля зрения толстоведов. Рецепция позднего творчества Л.Н. Толстого сотрудниками журнала немецких литературных натуралистов имела в связи с особой ролью этого печатного органа большое значение для развития немецкого литературного натурализма.
Восприятие позднего творчества Толстого как натуралистического, общность социальной тематики и отдельных мировоззренческих компонентов, с одной стороны, создавали благоприятную почву для активной рецепции и аккумуляции положительного опыта Толстого в среде берлинских натуралистов. С другой стороны, собственные задачи данного журнала, связанные прежде всего с развитием немецкой реалистической литературы в сторону ее социальной критики современного общества и стремление сотрудников доказать литературный характер немецких натуралистических произведений, в отличие от французских, способствовали выявлению специфических национальных черт поздних произведений Толстого. Ссылки на эту особенность рецепции Толстого в журнале "Свободная сцена современной жизни" мы находим в новейшей работе по рецепции Л.Н. Толстого в Германии Зандфукса "Писатель-моралист-анархист" (210). Однако, как нам представляется, оценить роль журнала в рецепции Толстого, не впадая в идеологические крайности, возможно прежде всего при сопоставлении немецкой критики с русской. Немецкие исследователи X. Штульц и В.Зандфукс указали на повышенное внимание к позднему творчеству Толстого в журнале берлинских натуралистов. Сотрудники журнала явились в конце 80-х гг. века литературными посредниками, которые первыми обратили внимание немецкой образованной публики на драматургическое творчество Л.Н. Толстого и своей критикой, комментариями и интерпретацией его текстов направили процесс их восприятия по пути "одухотворения" немецкого натурализма, а также по пути включения их в интернациональное обсуждение эпохальных вопросов.
На важность изучения критической деятельности литературных посредников указывают литературоведы Н.Я. Берковский, В.М. Жирмунский, Бурсов Б.И., Т.Л. Мотылева, Дюришин Д., П. Цима, 3. Константинович. Т.Л. Мотылева видит необходимость изучения критических статей зарубежных писателей, посвященных Толстому, Тургеневу, Достоевскому, Чехову как фактов духовного общения с русской литературой (108.148). Мотылева
полагает, что ценность исследования зарубежной критикой творчества русских писателей заключается в том, что эта критика зачастую позволяет иностранцам вырабатывать собственную программу и отстаивать собственные эстетические и жизненные принципы, опираясь на русское творчество (108.156-157). Литературовед Д.М. Урнов указал на необходимость изучения не только отклика отечественной критики на русскую литературу, но и мирового отклика на нее, поскольку эта литература за пределами своей страны начинает играть иную роль, попадая в систему других величин. В иностранной критике по-иному расставляются акценты и, поэтому, в ней можно найти дополнения и уточнения к нашим представлениям о русских писателях (123.235). В процессе рецепции не только меняется художественное мышление реципиента, но и становится другим "отправитель": раскрываются новые стороны в воспринятых традиции, авторе или тексте (89.83). Зарубежные критические отклики литературных посредников тем более важны, как полагает немецкий ученый Цима, что они нередко открывают довольно устойчивый и длительный процесс восприятия (227.167). Д. Дюришин отводит посредникам значительную роль в межлитературных отношениях (87.62). По мнению 3. Константиновича, деятельность литературных посредников тем более важна, чем активнее они способствуют формированию определенных читательских пристрастий, литературных образцов и эстетических норм (197.144).
Одностороннее изучение восприятия творчества того или иного писателя только в одной отдельно взятой стране не позволяет выявить всех особенностей его творческого наследия. В.М. Жирмунский указал на необходимость сравнения в любом историческом исследовании, поскольку только сравнение позволяет выявить специфику изучаемого явления (88.66). П. Цима видит недостаточность ставшего традиционным в компаративистике исследования рецепции того или иного автора или текста только в одной зарубежной стране. П. Цима считает продуктивным в настоящее время сравнение рецепции одного автора или текста в различных странах (227.168). Ф. Водичка указал на
различие откликов на то или иное произведение в отечественном и иностранном литературном окружении в связи с различием литературных норм (220.82). Сравнительно-исторический метод широко используется в литературоведении. Основоположники отечественного сравнительного литературоведения А.Н. Веселовский, В.М. Жирмунский, М.П. Алексеев, Д.С. Лихачев, Н.И. Конрад, Ю.М. Лотман разработали основные принципы компаративистики, к которым относятся принцип равноценности актов воздействия и восприятия и принцип наличия "встречных течений" как условия восприятия (89.82-83). Появление переводов поздних произведений Л.Н. Толстого в Германии в пик периода развития литературного натурализма повлияло на развитие нового литературного течения в сторону отмежевания от французского натурализма благодаря иным, чем в России, условиям рецепции.
Рецептивное иследование, являясь частью компаративистики, имеет особые методы и предмет исследования. Компаративистика и рецептивное исследование являются методически гетерогенными: генетическое сравнение как изучение влияния в первую очередь занимается воздействием одного автора на другого, рецептивное исследования посвящено коллективным явлениям, восприятию одного текста группой читателей или критиков (227.166). Рецептивное исследование, по мнению Ф. Водички, открывает широкие возможности для исследования тенденциозной литературы, в которой внимание к внелитературному воздействию является частью замысла автора. Это связано с тем, что с помощью тенденциозной литературы, в силу ее особенностей, нередко в первую очередь обсуждаются проблемы во внелитературной области. (220.83). Литературоведческий подход к подобным внелитературным дискуссиям обусловлен, как нам представляется, национальным своеобразием творчества Л.Н. Толстого. Как пишет Бушмин А.С.: "... для русской классической литературы ... характерны универсальность связей, энциклопедическая широта и общественная острота постановки философских, социальных, нравственных вопросов. На пути своего исторического развития
она находилась в тесном взаимодействии с другими видами искусства, с передовой общественной мыслью, была средоточием всей области духовной деятельности" (71.47). Как полагал Бушмин, одной из важных задач отечественного литературоведения является "...изучение русской литературы во всем диапазоне ее связей, во взаимодействии со всей культурой" (71.47).
На основании работ Д. Дюришина, В. М. Жирмунского, П. Цима, Ф. Водички, 3. Константиновича можно сделать вывод о существовании пассивной, репродуктивной и продуктивной рецепции. Пассивная рецепция осуществляется широкими читательскими массами. Продуктивная рецепция затрагивает прежде всего процесс активного усвоения иноязычными авторами инокультурных традиций в собственном творчестве. Репродуктивная рецепция осуществляется в переводе, экранизации произведения, литературной и театральной критике, различных изданиях и редакторской работе, цензуре. В нашем диссертационном исследовании под рецепцией мы понимаем репродуктивную рецепцию, в частности литературную критику как один из ее аспектов. В области сравнительного литературоведения критика относится к генетическо-контактным связям внешнего порядка. Изучение внешних литературных контактов является с методологической точки зрения начальной стадией сбора материала "как отправной базы сравнительного рассмотрения и его ... первичной систематизации" (87.103). Изучение внешних контактов является предпосылкой для исследования собственно литературного содержания связей. Критические статьи об инонациональных литературных явлениях, являющиеся составной частью системы эстетических воззрений отдельных групп и школ, представляют особую ценность как важные проявления межлитературных контактов (87.109). В немецкой натуралистической литературе отношение к Л.Н. Толстому изначально выразилось в форме внешних контактов. Передовые представители немецкого натурализма на страницах своего основного печатного органа - журнала "Свободная сцена современной жизни" - стремились указать представителям
молодой натуралистической литературы на образцы, достойные подражания. В журнале создавались предпосылки для более глубокого внутреннего восприятия позднего Толстого. В 1890-91 гг. натуралистическая литература еще не способна была внутренне воспринять эстетические и этические ценности позднего Толстого. Но критическая полемика на страницах журнала служила подготовке и развитию внутренних связей немецкого натурализма с поздним Толстым, которые особенно ярко проявились затем в творчестве Г. Гауптмана.
Настоящая диссертация посвящена раскрытию особенностей рецепции позднего творчества Л.Н. Толстого в журнале берлинских литературных натуралистов "Свободная сцена современной жизни" в 1890-91 гг. по сравнению с современной русской критикой. В подобной постановке проблема впервые поднимается в рецептивном исследовании творчества Толстого, что определяет научную новизну диссертационного исследования.
В диссертации впервые проводится системный анализ рецепции Толстого в журнале "Свободная сцена современной жизни" в контексте эстетической и мировоззренческой программы редакции журнала. Творческая индивидуальность Л.Н. Толстого оценивается сквозь призму этой программы и через сопоставление с оценкой русской критики. В работе также уточняются, углубляются и расширяются исследования по теме "Рецепция Толстого в Германии", предпринятые X. Штульц, В. Зандфуксом, Т.Л. Мотылевой.
Конкретные задачи исследования вытекают из поставленной цели. В диссертации выясняется:
как и почему возникла необходимость обращения сотрудников журнала "Свободная сцена современной жизни" к позднему творчеству Л.Н. Толстого;
в какой степени рецепция Толстого способствовала развитию немецкого натурализма;
какие особенности творчества Толстого высветила его рецепция в журнале по сравнению с современной русской критикой;
- насколько рецепция Толстого в журнале опровергает сложившиеся в русской критике стереотипные взгляды на позднее творчество Толстого.
В центре нашей диссертации - типологическая общность и расхождения в оценке позднего творчества Л.Н. Толстого сотрудниками журнала "Свободная сцена современной жизни" и русской критикой, возникающие из сходства и различий их философско-эстетического уровня постижения действительности и различий в литературных нормах России и Германии.
Научно-практическая значимость работы состоит в том, что наблюдения и выводы диссертации могут быть использованы в курсе истории русской и зарубежной литературы, а также в специальных курсах, посвященных творчеству Л.Н. Толстого и историко-функциональному аспекту исследования художественного толстовского наследия. Кроме того, материалы диссертации могут быть полезны в теоретических курсах, посвященных различным сторонам историко-сравнительного и рецептивного изучения литературы, а также в практике преподавания истории русской литературы XIX в. в 10 классе средней школы.
Особенности рецепции Л.Н. Толстого в Германии последней четверти XIX в
Как справедливо указывает Н.Я.Берковский, 80-90 гг. XIX в. были периодами усиления русского влияния в Европе (64.182). Стремительное развитие капитализма в Западной Европе поставило перед писателями разных стран задачу осмысления проблем буржуазно-капиталистического общества. Большинство русских писателей хорошо знали не только русскую, но и западноевропейскую действительность. Такие великие русские писатели, как Толстой, Достоевский, Чехов, а также другие писатели-реалисты переосмысливали в своем творчестве общеевропейский опыт, пытаясь эстетически отразить процессы, происходящие в капиталистическом обществе и их разрушительное влияние на интеллект и психику человека. При этом отличительной чертой русской литературы было стремление не только раскрыть пороки современного общества, но и указать возможные пути выхода из сложившихся социальных условий. Социальный оптимизм русских писателей базировался на вере в историческую роль народных масс и силу народного духа. В русском реализме чаще, чем в какой- либо другой национальной литературе, общественная критика объединялась с художественным воплощением общественных идеалов. В поисках истины русские писатели-реалисты выработали каждый свое мировоззрение, предложили разные пути выхода из кризиса, и именно как программную, оптимистическую, направленную на будущее литературу воспринимала их творчество литературная общественность западноевропейских стран (223.13). Потребность в литературе подобного рода была тем более велика, что многие европейские писатели-реалисты, в силу определенных исторических причин, впали в пессимизм.
Так, в немецкой литературе после 1849 г., когда революционное движение потерпело поражение, начался коренной поворот. В 70-80-е гг. XIX в. юнкерство и буржуазия способствовали насаждению националистической идеологии в литературе. Буржуазно-юнкерская литература отличалась, наряду с воинствующим шовинизмом, агрессивными настроениями, культом военщины, претенциозным аристократизмом. Множество романов посвящалось войнам 1860-х и 1870-х гг. и во многих звучали призывы к новым завоеваниям. Одним из представителей этой литературы был романист Г. Замаров, призывавший, например, в одном из романов к завоеванию Индии. После 1871 г. в немецкой литературе распространился псевдоисторический жанр. В романах, написанных в этом жанре, практиковалось изображение немецкой нации как господствующей расы. Ярким образцом такого жанра являются верноподданнические драмы Эрнста фон Вильденбруха, прославлявшие германскую знать. В произведениях так называемой "областнической литературы" писатели поэтизировали косную, консервативную жизнь немецкой деревни, превозносили немецкого кулака, всячески восхваляли немецкую расу и подчеркивали ее превосходство над другими народами. Таковы были романы Г. Френсена, А. Бартельса, Л. Гангхофера (92.155).
Буржуазно-юнкерской литературе националистического толка противостояло творчество писателей, продолживших традиции немецкого реализма. Авторы немецких историй литературы называют его "поэтическим" или "буржуазным реализмом" и указывают временные рамки его существования с 1850 по 1895 гг. (218.84, 191.325). Так как большинство буржуазно-демократических и леволиберальных писателей утратили веру в воплощение гуманистических идеалов в реальной жизни, разрушение иллюзий стало исходным пунктом для разработки литературного метода критического реализма. Этот метод принял в Германии специфические черты. Он, в отличие от других стран Западной Европы, был реакцией на еще незрелый капитализм. Немецкая буржуазия лишилась политической самостоятельности, и капиталистическое общество находилось в стадии формирования, поэтому немецкие писатели объективно не могли сделать их предметом всестороннего критического рассмотрения. Немецкая национальная литература начала быстро утрачивать свое мировое значение и становилась все более провинциальной. Многие писатели, такие как О. Людвиг, В. Раабе, Т. Шторм стремились теперь не столько к освещению общественного устройства, сколько к проникновению в психологию изображаемых ими персонажей, реалистически разрабатывая малозначительные сюжеты. П. Гейзе эпигонски следовал традициям классики и романтизма. Г. Фрейтаг, Ф.Дан, Э.Вильденбрух разрабатывали исторические сюжеты с националистическим уклоном. Ф.Шпильгаген в своих романах стремился противодействовать послереволюционному кризису буржуазного сознания и возродить в обществе руководящую роль гуманистической буржуазии. Однако, когда в 1871 г. буржуазия пошла на компромисс с юнкерством, Шпильгаген лишился читательских симпатий (91.232). Изображению соотношения личности и общества посвятили свое творчество Ф. Рейтер, Т. Шторм, В. Раабе, Г. Келлер, Т. Фонтане. Однако, их творчество по большей части было пессимистически окрашено, они не ставили перед собой программных целей (91.232). За десятилетия, предшествовавшие франко-прусской войне (1870-1871), а также в последующие десятилетия немецкая литература утратила функцию движущей силы национальной жизни также и потому, что в период объединения Германии были востребованы прежде всего не мыслители и поэты, а государственные люди и полководцы (98.567). Все творческие силы немецкого народа были направлены на установление национального единства: за короткий промежуток времени с 1871 по 1900 г. немецкий народ достиг значительных успехов в области политики, науки, торговли, промышленности и общественной организации и накопил потенциал для развития литературы и искусства. Основным импульсом к их развитию послужили, с одной стороны, обострившиеся к 1890 г. противоречия в общественной жизни Германии: политическая борьба между церковью и государством, обоюдно стремящихся к безусловному контролю над воспитанием немцев, конфликт между монархией и демократией, нараставшие классовые противоречия между предпринимателями и наемными рабочими (98.570). С другой стороны, оживление в литературе и искусстве вызвали противоречия в личной жизни образованных немцев: их материалистические устремления сталкивались с идеалистическим наследием немецкой культуры (98.572). В Германии с падения Бисмарка начался истинный fin de siecle. К 1890 г. выросло благосостояние как высших, так и низших слоев населения. Технический прогресс пришел в дома немцев в виде телефона и центрального отопления, электричества и водопровода. Но именно развитие науки и техники привело к изменению сознания немцев и разрушению традиционных общественных ценностей. Развитие техники вызывало иллюзию, что можно создать что угодно, развитие науки порождало иллюзию объяснимости любого явления, что привело к сдвигу в области нравственных понятий. Изменились прежде всего отношения между представителями разных поколений: старшее поколение перестало быть авторитетом для младшего (217.249). Изменились также традиционные отношения полов друг к другу. С открытием доктором Фрейдом сексуальности институт семьи, высоко чтимый в Германии, потерял свою устойчивость (217.251). Все это вызывало чувство страха и неуверенности. Немецкие литературные натуралисты пытались, в отличие от политиков, военных и работников статуправлений, отразить и объяснить эти важнейшие явления эпохи fin de siecle. В этом было особое значение для немецкого общества работы объединения "Свободная сцена", созданного по образцу парижского театра Антуана (217.250).
Роль журналов и литературных объединений в развитии немецкого литературного натурализма
С 1850 по 1890 гг. натурализм развился до общеевропейского течения. В Германии оно со времени своего появления, с конца 1880-х гг., было воспринято как литературная революция. Новое литературное движение охватывает период примерно с 1877 по 1892 гг. Его возникновению способствовали несколько основных факторов (215.110).
Во-первых, в это время в Германии остро ощущалась потребность в правдивой критической литературе, которая бы смело касалась проблем эпохи. После экономического кризиса 1873 г. и краха грюндерства наступило болезненное отрезвление, когда господствующий класс стремился с помощью репрессий и "исключительного закона" против социалистов (1878) противостоять натиску демократического движения в стране, известные немецкие писатели не затрагивали в своих произведениях острых социальных вопросов (127.207-248). Во-вторых, на Западе понимание прозаического и поэтического в искусстве было своеобразным. Быт обыкновенного человека с его практической деятельностью был для западных писателей областью прозаического, лишенной поэтической красоты. В сложившемся буржуазном обществе, где личность была обесценена до механического придатка к производству, проза мыслилась исключительно как "трудовой день буржуазной цивилизации, страшный обезьянник, где человек влачит тупое проклятое существование" (64.80). В-третьих, была утрачена ценность и поэтичность каждой отдельно взятой человеческой личности, отдельно взятого "маленького человека". В мелкобуржуазной Германии XIX в. черезвычайную популярность приобрели философские идеи Фридриха Ницше, где пропагандировался культ сильной личности и крайний индивидуализм, а "маленький человек" нивелировался до досадной помехи на пути "сверхчеловека"(64.57). В-четвертых, индустриализация и связанный с ней рост и развитие городов привели к повышенному спросу на культурные учереждения, где можно было отдохнуть за небольшие деньги. Культура начинает подчиняться законам рынка. Спрос рождает предложение, начинает развиваться культурная индустрия (202.24). В силу этого в немецком реализме, в отличие от других европейских литератур, во времена грюндерства укоренились эпигонство и развлекательная литература, приукрашивающая действительность. Так, в театре, переживавшем после 1869 г. расцвет и ставшем общественным институтом, ставили наряду с драмами классических авторов - Шекспира, Гете и Шиллера - драмы эпигонов Шиллера, оперы и оперетты, комедии Бенедикса и Мозера, эффектные пьесы французских авторов, Дюма-сына и его немецких подражателей. В-пятых, в области эпического жанра преобладал исторический, так называемый археологический роман, а также преимущественно французские и английские романы в духе эпохи грюндерства. Романы немецких писателей-реалистов Густава Фрейтага, Готфрида Келлера, Бертольда Ауэрбаха и Конрада Фердинанда Мейера печатались значительно более низкими тиражами, чем вышеуказанные (202.3). В-шестых, литературные нормы оставались неизменными. В литературном процессе участвовала почти исключительно художественная проза. На задний план отступили лирика и стихотворные эпические жанры. Отсутствовала высокохудожественная драматургия, за исключением музыкальных драм Р.Вагнера. Не было стремления к обновлению формы литературных произведений, общепринятыми были традиционные жанры стихотворной эпики и драмы. Тем самым немецкий реализм сдерживался в своем развитии (91.233). Следовательно, у старшего поколения немецких писателей не было либо возможности, либо желания дать ответ на духовные запросы немецкого общества.
В то же время Германия находилась в окружении стран, в которых, в силу особенностей их исторического развития, передовая литература, отвечающая запросам времени, развивалась стремительными темпами. Из Франции, Скандинавии, России эта новая литература проникала на территорию Германской Империи и вызывала самые оживленные отклики в немецком обществе. Наиболее восприимчивыми к влиянию зарубежной литературы оказалось молодое поколение писателей, еще не обремененное предрассудками и страхами старших товарищей и революционно настроенное по отношению ко всему косному, устоявшемуся. Молодые немецкие писатели, стремившиеся преодолеть отставание от европейской литературы, обратились прежде всего к французской, скандинавской и русской литературам. Активное восприятие иностранной литературы стало определяющим импульсом к развитию движения натуралистов.
Большое влияние на развитие натуралистического движения в Германии оказало творчество французских писателей Золя, братьев Гонкур и Доде, скандинавов Ибсена, Бьернсона, Киланда, Стриндберга, русских писателей Толстого и Достоевского (215.111). Восприятие Золя было по времени самым ранним и первоначально определяющим. Активное изучение его теоретических трудов и художественных произведений привело немецких литературных натуралистов к критическому рассмотрению теорий научного позитивизма и эмпиризма. Многие произведения немецких натуралистов были написаны в свете этих теорий.
Молодые немецкие писатели, которые писали под влиянием французов, скандинавов и русских, разделились в начале восьмидесятых годов на две группы: берлинский круг во главе с братьями Харт и мюнхенский круг во главе с Михаэлем Георгом Конрадом, основавшим в 1885 г. ежемесячный журнал "Общество" ("Gesellschaft"). В мюнхенскую группу натуралистов входили наряду с Михаэлем Георгом Конрадом Конрад Альберти, Отто Юлиус Бирбаум, Карл Бляйбтрой и Герман Конради. Мюнхенский круг выступал против эпигонского искусства Пауля Гейзе (195.7). Гейзе был одним из ведущих прозаиков наступившего после 1849 г. периода. Творчество Гейзе нашло большой отклик у образованной буржуазии, так как Гейзе удалось польстить ее самолюбию, внушив ей, что она является продолжательницей культурных традиций немецкого народа, народа поэтов и мыслителей
Дискуссия о понятиях "натурализм" и "реализм" в немецком натурализме
Берлинские натуралисты, обращаясь к опыту зарубежных авторов, борются за развитие натуралистической драмы. Но к 1890 г. в Германии еще не было выработано четкого понятия натурализма. Поскольку немецкий натурализм находился под влиянием различных иностранных литератур, где большее развитие получил реализм, нередко происходит смешение этих двух понятий (182.162).
До 1885 г. понятие "натурализм" в связи с активным влиянием романов Золя воспринималось скорее отрицательно и использовалось для отмежевания от натурализма Золя. Понятие "реализм" служило для обозначения целей немецких "модернистов".
На смещение акцентов при употреблении понятий "натурализм" и "реализм" значительное влияние оказала постановка драм Ибсена. Впервые немецкие литературные натуралисты увидели в них образец "новой драмы" и, тем самым, понятие "натурализм" могло применяться для обозначения их целей (202.192). Однако, рецепция драм Ибсена только наметила эти изменения.
Лео Берг констатировал в 1892 г. неопределенность и перегруженность этого термина: "Что означает это слово в немецком языке? Сколь много ценностей, сколь много понятий содержит это слово, столько немецких толкований возможно, из которых (следует заметить!) ни одно не передает понятие "натурализм" полностью. Здесь только некоторые из них: естественность, природная правда, соответствие природе, восприятие природы, познание природы, сила природы, природный смысл, природное чувство, возврат к природе, приближение к природе, любовь к природе, природная свобода, природное единство, природная красота, природная действительность, естественная наука, любование природой, борьба с неестественным и т.д. и т.п.
Но можно понятие объяснить по-другому, не прибегая к помощи слова "природа". Стоит только подумать о многих возможных противопоставлениях, которые можно употребить в отношении натурализма; например, искусство, условности, культура, общество, обычай, закон, связанность, формализм, школа, академичность, изысканность, фраза, система, утаивание, роман, романтизм, фантастика, метафизика; наука, философия, идеализм, персонализм; внеземное, искуственное, выдуманное, изобретенное, солганное, больное, испорченное и т.д." (143.169). В этом ряду определений явственно проступает стремление автора прежде всего отмежеваться от романтического в литературе. Берг показывет основное направление немецкой дискуссии о натурализме и реализме: движение прочь от романтизма к натурализму, который обозначен у него целым рядом словосочетаний с компонентом "природа".
В статье Фрица Линхарда "Реформация литературы" в третьем номере приложения к журналу "Общество" за 1888 г. критике подвергается "реализм" Золя, выступающего как бесстрастный экспериментатор, который "одинаково спокойно описывает как самые страстные сцены, так и каждый плевок своего героя" (168.119). Этому реализму недостает, по мнению Линхарда, " 1) завершенной художественной композиции, 2) подчеркивания внутреннего и вечного, сопереживания, способности смотреть глазами героев" (168.119).
Статья Линхарда показывает, что немецкий и французский натурализм развиваются в разных направлениях. Реализм, в понимании немецких натуралистов, должен изображать достоверно современность, но отображать "вечное" в современном, должен психологизировать изображаемого человека.
Конрад Альберти в двенадцатом номере "Общества" за 1888 г. в статье "Карл Френцель и реализм" называет современное литературное движение в Германии реализмом. Главным законом этого реализма является изображение окружающего мира таким, какой он есть: "Для нас правда, искусство являются святыми, так как они для нас означают прогресс в культуре, и наша деятельность, наши устремления посвящаются нашему народу, всему человечеству и его освобождению из пут лжи, которыми опутали их наши противники" (136.128). При этом писатель должен использовать математически-индуктивные методы естественно-научного исследования природы, быть настоящим экспериментатором (136.125).
Реализм Альберта содержит, таким образом, главные признаки французского натурализма: близость природе и учет естественнонаучных открытий в изображении действительности.
В первом номере "Общества" за 1889 г. Конрад Альберти публикует статью "Двенадцать статей реализма. Литературное признание в вере". Основами современного искусства Альберти называет наряду с национальностью и демократией "субъективный и объективный реализм" (137.132). Современное искусство, по АЛберти, глубоко национально в том смысле, что каждый писатель впитал национальное мировоззрение, характер, душу своего народа и отражает их в своем произведении. Чем ярче национальное своеобразие литературного произведения, тем больший интерес оно вызывает у представителей других наций. Демократичность современного искусства заключается в изображении жизни самых разных слоев общества, прежде всего жизни простых людей: пролетариев и крестьян. Субъективность заключается в том, что реалист должен изображать то, что затронуло его душу. Объективность заключается в изображении реальности. Внимания писателя заслуживает природа во всех ее проявлениях: "... для писателя нет материала второго или третьего ранга, но, с точки зрения материала, каждый природный объект, каждое явление одинаково ценны, так как в каждом присутствует божественный дух; задача писателя состоит только в том, чтобы природный материал обработать в художественное произведение, в то время как он в своем подражании только делает более наглядным природный дух этого материала, который оживляет этот материал, и все же сохранить его индивидуальную форму и внешний вид.
Понятие "тенденциозность искусства" в журнале "Свободная сцена современной жизни".
Как мы уже отмечали, в литературной дискуссии "Свободной сцены современной жизни" значительное место занимала проблема тенденциозности литературы: часто ставится вопрос об оправданности или необходимости тенденции в литературном произведении. Дискуссия эта связана с определением художественной специфики немецкого натурализма, с его отмежеванием от французского натурализма, в котором видели задачу писателя в критике современности научно-статистического характера (184.191).
В первой программной статье Отто Брам формулирует основные требования к натуралистическому искусству, которые неизбежно направляют это искусство по пути моральной тенденции. Писатель должен быть, по мнению Брама, борцом, который в своем стремлении к правде вступает в борьбу с существующей ложной моралью. Творчество писателя не может быть ограничено никакими нормами. Также никакими нормами и правилами не должно быть ограничено его стремление к правде в вопросах морали, политики и религии, поскольку предпосылка индивидуального значения правды, на которую указывает Брам в своем вступлении к первому номеру "Свободной сцены современной жизни", имеет не эстетическое, а политическое происхождение. Доминирование значения индивидуальной правды в программе "Свободной сцены" является результатом дискуссий в литературном объединении "Сквозь" ("Durch"), темой которых в 1886-1887 гг. были наряду с вопросами литературы и теории искусства проблемы взаимоотношения социализма и анархизма или отношение к философски или религиозно обоснованным моральным постулатам. В объединении "Сквозь" сторонниками свободной от догм индивидуалистической позиции писателя являлись Бруно Вилле, Вильгельм Бельше, Юлиус Харт и Джон Генри Макей, которые впоследствии стали сотрудниками журнала "Свободная сцена современной жизни". За индивидуализм в искусстве выступают также члены кружков "Собрание гениев" ("Genie Convent") и "Этический клуб " ("Ethischer Club"); индивидуализм проповедуется членами "Фридрихсхагенского круга" ("Friedrichshagener Kreis"). Брам только еще раз четко формулирует индивидуалистское кредо берлинских литературных натуралистов, которое позволяет редакции публиковать работы с различной "тенденцией" (210. 111). В первом номере журнала за 1890 г. Вильгельм Бельше называет писателя борцом, который должен все свои силы приложить к тому, чтобы донести до людей определенные идеалы своего времени и формировать эти идеалы (148.890).
Вопрос об этической функции литературы поднимает Людвиг Фульда в статье "Мораль и искусство", которая также публикуется в первом номере журнала "Свободная сцена современной жизни" за 1890 г. Статья Фульды, одного из основателей объединения "Свободная сцена", фактически является программной и демонстрирует более лояльное отношение берлинских натуралистов к тенденциозному искусству по сравнению с мюнхенским кругом (155.161). Фульда убежден, что истинное искусство лишено какого бы то ни было оттенка морали, что истинный писатель должен только стремиться к непредвзятому изображению природы. Тенденциозное искусство является по определению Людвига Фульды "разбавленным" искусством, в котором писатель выступает в качестве действующего лица и подчиняет себя морали, превращается из "суверена, который стоит вне дискуссии, в ответственного министра" (155.160). В то же время Фульда констатирует, что существуют великие и великолепные произведения тенденциозного искусства, слияние морали и искусства в которых с радостью признается натуралистами. Условием, на основании которого тенденциозное произведение будет одобрено натуралистами, является благородная цель, стремление выступить против недолжного порядка вещей и показать мир таким, каким он должен быть. В таком произведении писатель "обращается не только к нашему воззрению, но через него к нашей воле; он пробуждает в нас пламенными словами страстное желание или отвращение; он призывает нас от наблюдения к делу" (155.160). Писатель-борец, писатель-моралист является, по мнению Фульды, тенденциозным писателем в положительном смысле этого слова.
В последующих выпусках журнала понятие положительной тенденциозности уточняется и углубляется разными авторами. В большинстве случаев ставится вопрос об оправданности тенденциозности. Повышенное внимание уделяет определению тенденции в литературном произведении Бруно Вилле. Он перечисляет несколько понятий тенденциозности, которые имеют хождение среди современных критиков и писателей. Два из них кажутся Вилле несостоятельными из-за слишком широкого значения. Это касается прежде всего определения тенденции как идейного содержания или основной идеи произведения, а также понимания тенденции как выражения позиции автора. И то, и другое, как считает Вилле, присуще любому литературному произведению, а потому не нуждается в дополнительных определениях. В настоящее время, по Вилле, распространилась иная точка зрения на тенденциозность произведения, укоренившаяся среди критиков еще в первой половине XIX в. Это понимание тенденциозности как фактора, разрушающего художественную целостность произведения.
