Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Субъектный строй лирики К.М. Фофанова
1.1 . Стихотворения К.М.Фофанова с личной формой высказывания: от трагического «разлада» к поискам гармонии 23
1.2.«Я» и «ты» в любовной лирике К.М. Фофанова: субъект и адресат 67
1.3. Двоемирие К.М. Фофанова в интимной и философской лирике: стихотворения со смешанной формой высказывания 102
Глава II. Повествовательный строй лирики К.М. Фофанова
2.1. Мир и человек: стихотворения с повествовательной формой высказывания в лирике к.м. фофанова 130
2.2. «Ролевая» лирика К.М. Фофанова 161
Заключение 176
Библиография 183
- Стихотворения К.М.Фофанова с личной формой высказывания: от трагического «разлада» к поискам гармонии
- Двоемирие К.М. Фофанова в интимной и философской лирике: стихотворения со смешанной формой высказывания
- Мир и человек: стихотворения с повествовательной формой высказывания в лирике к.м. фофанова
- «Ролевая» лирика К.М. Фофанова
Введение к работе
Представление о литературе как об особой форме творческой
деятельности человека основывается на признании ее динамической природы, совмещающей механизмы эволюционного развития и революционных скачков. Именно поэтому изучение поэтического мира отдельных творцов остается одним из самых перспективных направлений современного литературоведения. Интересным и значимым это представляется в отношении творцов незаслуженно забытых. Анализ тематики, проблематики, образной системы, поэтики так называемых «поэтов второго ряда» помогает расширить представление о литературном процессе, с большей достоверностью воссоздать литературный контекст определенной эпохи. Особенно важно это по отношению к тем периодам, которые характеризуются крайней противоречивостью и неоднородностью, наличием ряда поэтов, которые во многом определяли умонастроения своего времени. Одним из таких творцов был Константин Михайлович Фофанов, который вошел в литературу как представитель поэзии эпохи «безвременья».
Становление творческого метода и мировоззрения К.М. Фофанова приходится на 1880-1890-е годы - «переходный» период в русской поэзии, «когда не было почвы не только для создания цельного жизнеутверждающего миросозерцания, но и для силы и глубины трагического отрицания. Бессилие, уныние, растерянность, раздробленность, хаотичность — основные черты жизненной и поэтической атмосферы...»1 В 1880-90-е годы складывается разделение поэзии на три основные группы: «демократическое», либеральное направления и зарождающийся модернизм. Поэты-демократы продолжают развивать некрасовские темы, мотивы борьбы, гражданского протеста и подвига, призывают к изменению общественного строя (Л.Н. Трефолев, Ф.Ф. Филимонов, П.Ф. Якубович, Д.Л. Михайловский, С.Д. Дрожжин).В поэзии С.Г.Надсона, А.А. Апухтина, А.А. Голенищева-Кутузова, К. Льдова, Д.Н.
1 Ермилова Е.В. Лирика «безвременья» (Конец века) // Кожинов В. Книга о русской лирической поэзии 19 в. Развитие стиля и жанра.-М., 1978-С. 218-219.
Цертелева, напротив, утверждаются пессимистические настроения, меланхолия, скорбь, уныние, отчаяние. Представители модернизма (Д.С. Мережковский, Вл. Соловьев, М. Лохвицкая, К.Д. Бальмонт, В.Я. Брюсов), осваивая новые художественные формы, обращаются к транцендентальным вечным сущностям, противопоставляя мир земной идеальному.
Особенное место в этом литературном процессе занимает К.М. Фофанов, которого называют и «последним романтиком», и «неоромантиком», и предшественником символистов, что свидетельствует о разноплановости и неоднородности его творчества, об отражении в его поэзии черт переходной эпохи.
Среди современников творчество К.М. Фофанова получило противоречивую оценку. Крайне негативно о стихотворениях поэта отозвалась в печати народно-демократическая критика (Е. Гаршин, Вл.П. Кранихфельд, Н.К. Михайловский, П.Ф. Якубович и др.), которая обвиняла автора в отрыве от реальной действительности и злободневных событий, единодушно называя фофановскую поэзию «безыдейной», «бессмысленной», «бессодержательной». Е. Гаршин упрекал Фофанова в сосредоточенности на своих индивидуальных чувствах и переживаниях: «Его я, фигурирующее во всех стихотворениях, сосредотачивается на впечатлениях безусловно недостойных». По мнению критика, лирическая поэзия Фофанова является плодом «болезненного, испорченного воображения», «бредом души больной» . П.Ф. Якубович отмечал наличие в поэзии Фофанова «больных» и «мистических струн» .
Демократическая критика отказывала Фофанову в наличии какого-либо устойчивого мировоззрения и убеждений. В частности, П.Ф. Якубович утверждал: «...беда Фофанова в том, что у него нет, в сущности, никакого миросозерцания; он не прочь, правда, при случае пофилософствовать - о жизни, о смерти, о вечности...»1 Отсутствие здравого смысла и «сознательной мысли» в творчестве Фофанова отмечал Н.К. Михайловский, который упрекал
1 Гаршин Е. Восходящее светило поэзии (стихотворения г. Фофанова) // Гаршин Е. Критические опыты. -
СПб., 1888.-С. 250.
2 Гриневич П.Ф. (П.Ф. Якубович) Очерки русской поэзии. Изд-е2-ое. - СПб., 1911. -С. 302, 306.
поэта в том, что предметом изображения в его стихах становятся не гражданские мотивы, а «звезды» и «цветы»2. На иррациональный характер фофановской поэзии указывал и Вл.П. Кранихфельд: «Фофанов не принес с собой в литературу какой-нибудь идеи, которую он мог бы или должен был бы проповедовать, отстаивать, защищать»3. Критикуя Фофанова за безыдейность лирики, Вл.П. Кранихфельд назвал его музу - «музой снов», а самого поэта -«певцом мира чудес».
Негативная оценка поэзии Фофанова критикой демократического толка объясняется отсутствием в его творчестве социальных мотивов, ярко выраженного гражданского пафоса, общественного протеста.
Бессознательность и субъективность творческой манеры Фофанова отмечалась и критиками умеренно-либерального толка. К. Говоров, отрицая наличие «тенденциозной» направленности в его лирике, называет его «поэтом непосредственным, с пылкой фантазией и искренним чувством»4. Исповедальный характер творчества отмечает Пл. Краснов: «Фофанов поэт чувства...замыкается в себе и в высшей степени субъективен...склонен к пессимизму»5. Критик соотносит лирику Фофанова с поэзией французских декадентов: «Поль Верлен, Маллармэ, К.М. Фофанов и др. - до такой степени личны, что излагают в своих стихах настроения и ощущения, доступные только им одним, вследствие особенностей их поэтической натуры...»6
Аналогичные суждения были высказаны К.К. Арсеньевым и С.А. Венгеровым, причислявшими Фофанова к поэтам «чистого искусства». К.К. Арсеньев характеризовал Фофанова как поэта крайне субъективного, сконцентрированного на собственных эмоциях и впечатлениях: «Он почти не выходит из области личных настроений - личных (курсив автора — Т.М.) в тесном смысле слова, т.е. не зависящих от того, что совершается вокруг
1 Гриневич П.Ф. (П.Ф. Якубович) Очерки русской поэзии. Изд-е 2-ое. - СПб., 1911. - С. 303.
2 Михайловский Н.К. Заметки о поэзии и поэтах//Михайловский Н.К. Поли. собр. соч.-Т. 6.-СПб., 1909.
- С. 599.
3 Кранихфельд Вл. П. В мире идей и образов. - СПб., - 1912.-Т.2.-С. 188.
4 Говоров К. Современные поэты. Критические очерки. - СПб., 1889. - С. 5.
5 Краснов П.Н. Поэзия ума//Книжки «Недели». - 1897.-№ 10.-С. 181.
6 Краснов П.Н. Тоска по людям//Книжки «Недели».- 1897. -№ 12.-С. 155.
6 поэта» . Пристрастным поэтом, оградившимся от реального мира, считал Фофанова С.А. Венгеров, писавший, что лирика Фофанова «представляет собою редкий образчик творчества, почти отрешенного от условий места и времени. Он живет в своем особом мире неясных видений и смутных настроений и отдается песнопению почти бессознательно...»2
К представителям «бессознательного» творчества относит Фофанова Е.Колтоновская, называя его «поэтом случайных, но, порой, изумительно красиво передаваемых настроений, тончайших, чаще всего мимолетных» . По сути, критик отмечает импрессионистические тенденции в лирике Фофанова, доминирующую роль в его стихотворениях впечатлений и ощущений.
Поэтом-импрессионистом, изменяющим и эстетизирующим действительность, считал К.М. Фофанова В.Я. Брюсов. Глава русского символизма очень точно определил основной пафос лирики старшего современника: «...через всю поэзию Фофанова проходит...борьба двух начал: романтизма, зовущего поэта укрыться в «гротах фантазий», и человека наших дней, смутно сознающего все величие, всю силу, все грозное очарование современного мира»4. В.Я. Брюсов справедливо отмечал противоречивость творческого мышления и мировоззрения поэта, антитетичность его мировосприятия.
«Поэзией резких и мучительных диссонансов», вслед за Д.С.Мережковским, назвал лирику Фофанова Б.М. Соколов, относивший поэта к предшественникам символизма (наряду с Ф.И. Тютчевым, А.А. Фетом, Н. Минским, Д.С. Мережковским и др.). По мнению критика, отличительными особенностями фофановской поэзии является ее импрессионистический, эмоционально-субъективный, а также мистический характер: «Лирика его искренняя, он тонко замечает и отражает в поэзии запахи, звуки, оттенки
1 АрсеньевК.К. Критические этюды по русской литературе. - СПб., 1888.-Т. 2.-С. 148-150.
2 Венгеров С.А. Очерки по истории русской литературы. - СПб., 1907. - С. 141.
3 Колтоновская Е. Константин Михайлович Фофанов//Вестник Европы. - 19П.-№6.-С.413.
4 Брюсов В. Поэты-импрессионисты // Брюсов В. Собр. соч.: В 7 т. - М., 1975. - Т. 6. - С. 327.
красок. Многие стихи его прозрачны, легки. Он погружает в мир снов и видений, произведения его окрашиваются томной и нежной печалью»1.
Необходимо отметить, что вопрос о месте и роли К.М. Фофанова в русской поэзии впервые был поставлен Д.С. Мережковским, назвавшим поэта одним из ближайших предшественников зарождающегося символизма. Д.С. Мережковский увидел в поэзии К.М. Фофанова философию «нового» русского искусства: «Все предметы, все явления для него в высшей степени прозрачны. Он смотрит на них, как на одушевленные иероглифы, как на живые символы, в которых скрыта божественная тайна мира. К ней одной он стремится, ее одну поет! В современной бездушной толпе это больше, чем мистик, это - ясновидящий»2.
Высокую оценку творчеству К.М. Фофанова в свое время дали Б.Б. Глинский и П.П. Перцов. Б.Б. Глинский назвал К.М. Фофанова «самым талантливым и самым крупным из современных поэтов, прямым и непосредственным последователем поэтических заветов Пушкина». В отличие от критиков-демократов, неустанно указывавших на бессмысленность и безыдейность стихотворений поэта, Б.Б. Глинский увидел в лирике К.М. Фофанова общечеловеческое содержание, нравственно-философскую проблематику, «мир космический, таинственный,... мир духа, грез и настроений, мир Божьей благодати...», «чудный и светлый мир высших идеалов», «мир любви, правды и приближения к Богу». Отсутствие гражданских мотивов в поэзии К.М. Фофанова критик метафорически объяснял тем, что поэт «смотрел на мир не под углом зрения борьбы, а как на арену любви...»1.
«Одним из самых вдохновенных певцов русской поэзии» считал К.М. Фофанова П.П. Перцов, которым впервые было употреблено такое определение, как «фофановская эпоха». Именно этот критик период с 1887 года по 1895 год критик назвал «фофановской эпохой» в русской поэзии. К
1 Соколов Б.М. Очерки развития новейшей русской поэзии.-Т. l.-М.-Саратов, - 1923.-С. 127.
2 Мережковский Д.С. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы. - С. 214.
поэтам-«фофановцам» П.П. Перцов отнес «молодых» поэтов, «не столько сознательно ему подражавших, сколько естественно впадавших в его тон»2. Самыми талантливыми из них критик считает С.А.Сафонова, Ф.В.Червинского и Д.П.Шестакова.
Таким образом, критиками конца XIX - начала XX веков творчеству К.М. Фофанова была дана довольно противоречивая оценка. Одни считали его поэзию бездарной и бессмысленной, новаторской только с точки зрения художественной формы. Другие, напротив, отмечали несомненный поэтический талант и мастерство, глубину философского понимания действительности. Справедливо по этому поводу пишет Е.З. Тарланов: «Обозревая восприятие творчества Фофанова современной ему критикой, можно легко видеть, что она была достаточно далека от того, чтобы представить разносторонне аргументированный и развернутый его анализ. История рецепции фофановской лирики русской критикой рубежа веков есть по своей сути история утверждения принципов диалектики в истолковании литературных явлений»3.
Литературоведами середины XX века творчество К.М. Фофанова оценивалось, как правило, негативно, поскольку они анализировали его лирику с точки зрения ее социально-общественной проблематики. Так, автор статьи, приуроченной к 25-летию со дня смерти поэта, однозначно утверждал, что поэзия К.М. Фофанова «забыта основательно и справедливо», потому что он был «чужд передовых течений общественной жизни своего времени», создавал в своих произведениях «мир иллюзий», «уходил от реальной жизни в поднебесье, в сферы божества, мистики»4. «Реакционным» романтиком, полностью отрешившимся от современной действительности, считал Фофанова М. Клеман: «Художественное зрение поэта сильнейшим образом обусловлено его романтическим мироотношением, носящим идеалистический
1 Глинский Б.Б. Поэт божьей милостью (Памяти К.М. Фофанова) // Исторический Вестник. - 1911. -№ 6. -
Т. 124.-С. 991, 995.
2 Перцов П.П. Литературные воспоминания. 1890-1902 гг.-М.,Л., 1933.-С. 154.
3 Тарланов Е.З. Константин Фофанов: Легенда и действительность. - Петрозаводск, 1993. - С. 29.
4 Без фамилии. Литературный календарь. К.М. Фофанов//Литературная учеба. - 1936. -№ 5.-С. 154.
характер. Для лирики Фофанова чрезвычайно типичен идеалистический мотив противопоставления поэзии и прозы, мечты и действительности...»
Подобно критикам конца XIX - начала XX вв., исследователи советского периода отмечали субъективно-эмоциональный и бессознательный характер лирики поэта. К.Н. Григорьян причислял К.М. Фофанова к поэтам «больного поколения», к лирике, пронизанной «унынием, отчаянием и бессилием». Поэтический мир К.М. Фофанова литературовед назвал «миром призраков и болезненных явлений» .
В центре внимания советских литературоведов оказывалось, как правило, только идейное содержание поэзии К.М. Фофанова. Они однозначно относили его к приверженцам поэзии «чистого искусства», правда, отмечали присутствие гражданских мотивов в его ранней лирике. В частности, Г.А. Бялый утверждал, что «с самого начала своей деятельности и до конца ее Фофанов чутко слышал «вздохи нищеты больной» и не любил богатых и сильных, этих «выбросков природы», как он назвал их в одном из ранних стихотворений»3.
К художественным особенностям фофановской поэзии все исследователи относят ее импрессионистический характер, преобладание в стихотворениях поэта впечатлений, ощущений, эмоциональных описаний над размышлениями и философскими обобщениями. «Лирическая зыбкость образной структуры, мелодичный и легкий стих, а также любовь к снам, фантазиям, сказочным образам, ко всему, где содержалась некая недосказанность, делало поэзию Фофанова близкой импрессионизму», -отмечала Е.В. Иванова1.
Основной недостаток лирики К.М. Фофанова советские литературоведы видели в ее оторванности от реальной действительности, в присущем ей пессимистическом пафосе. По мнению Г. Цуриковой, поэт сознательно уходит
1 Клеман К, Фофанов//К.М. Фофанов. Стихотворения.-Л., 1939.-С. 16-17.
2 Григорьян К.Н. Поэзия 1880-1890-х годов//История русской литературы. В 4-х т.-Л., 1983.-Т.4.-С.
112.
3 Бялый Г.А. Поэты 1880-1890-х годов // Поэты 1880-1890-х годов. Библиотека поэта. -Л., 1972. - С. 49.
от изображения современной жизни: «Поэзия Фофанова вся — наивный и восторженный порыв души, томимой скудостью жизни, в некий воображаемый идеальный мир красоты и гармонии, которым нет и не может быть места в окружающей поэта действительности, чуждой всему поэтическому»2.
«Взрывом» романтической поэтики называет поэзию К.М. Фофанова Е.В. Ермилова: «Взрыв не только в том смысле, что сам он был последним поэтом, воскресившим в конце века романтическое мироощущение и соответствующие ему стилевые черты, но и в том, что элементы романтического стиля живут у него в осколках и обломках, в противоречивых столкновениях с элементами «некрасовской» традиции...»3
Однако не все исследователи отмечают отсутствие общественной направленности и социальной тематики в творчестве поэта. На наличие гражданского пафоса в лирике К.М. Фофанова указывает автор первого диссертационного исследования по творчеству К.М. Фофанова Б.Е. Черемисин. Предметом рассмотрения ученого является эволюция мировоззренческих взглядов поэта, связанная «с нарастанием демократических тенденций» в его лирических произведениях. Б.Е. Черемисин выделяет в творчестве К.М. Фофанова два периода: раннее творчество (1880-1890-е годы) и творчество в период первой русской революции (1905-1907 годы), утверждая, что на мировоззрение поэта повлияла революция 1905 года4. Основной акцент исследователь делает на общественной значимости поэзии К.М. Фофанова и анализирует «цикл тираноборческих стихотворений» поэта. В работе Б.Е. Черемисина, как справедливо подметил Е.З. Тарланов, «творческий путь поэта оказался не
Иванова Е.В. Фофанов // Русские писатели. Биобиблиографический словарь. В 2-х т. - М., 1990. - Т. 2. - С. 347.
2 Цурикова Г. К.М. Фофанов// К.М. Фофанов. Стихотворения и поэмы. - М., Л., 1962. - С. 6.
3 Ермилова Е.В. Лирика «безвременья» (Конец века) // Кожинов В. Книга о русской лирической поэзии XIX
века. Развитие стиля и жанра. - М., 1978. - С. 258.
4 Черемисин Б.Е. К.М. Фофанов. (Основные этапы идейно-творческой эволюции) // Автореф. дис.канд.
филол. наук. - М., 1980.
11 просто социологически упрощенным, но и подвергся политическому выпрямлению» .
В современном литературоведении творческое наследие К.М. Фофанова рассматривается как синтез романтических («неоромантических», «постромантических»), импрессионистических и символических принципов и тенденций. Именно поэтому в поле зрения ученых оказывается сложное мировосприятие и мироощущение поэта «безвременья». Изучению творческого метода Фофанова-лирика, исследованию его индивидуально-поэтического стиля посвящена книга Е.З. Тарланова «Константин Фофанов: легенда и действительность» (1993). Эта монография представляет собой первую попытку анализа творческого наследия К.М. Фофанова в совокупности всех его составляющих и взаимосвязи. Рассмотрев идейно-эстетическое своеобразие прижизненных сборников стихотворений К.М. Фофанова, исследователь приходит к выводу о существовании четырех основных этапов художественной эволюции поэта. Первый этап Е.З. Тарланов связывает с началом творческой деятельности К.М. Фофанова, разработкой им собственной эстетической программы и датирует его 1881-1887 гг. Второй этап (1887-1889 гг.) ученый соотносит с «усилением трагической ноты как эмоциональной доминанты» в лирике К.М. Фофанова и «вызреванием в ней лирического героя нового типа». Вершиной творчества поэта исследователь считает третий период (1889-1896 гг.), поскольку в это время усиливается философско-эстетическое содержание и субъективно-идеалистическое начало в лирике поэта, «углубляется и детализируется интеллектуальный и психологический портрет лирического героя». Наконец, четвертый этап (1897-1911 гг.) знаменует собой «кризис и угасание» поэтической деятельности К.М. Фофанова, «утрату пафоса трагической недостижимости идеала и общего романтического умонастроения» . Мысль Е.З. Тарланова о существовании определенных изменений в мировоззрении и идейно-эстетической позиции
1 Тарланов Е.З. Константин Фофанов: Легенда и действительность. - Петрозаводск, 1993. - С.ЗЗ.
2 Тарланов Е.З. Константин Фофанов: легенда и действительность. - Петрозаводск, 1993. - С. 163-165.
К.М. Фофанова не вызывает никаких возражений. Однако, с нашей точки зрения, эволюцию нельзя сводить только к изменению его художественного идиостиля. Необходимо также отметить, что в работе Е.З. Тарланова содержится ряд ценных наблюдений над лирической составляющей поэзии К.М. Фофанова. К специфическим чертам фофановского лирического героя ученый относит «впечатлительную созерцательность», «ум сердца», «расплывчатость и неясность душевных движений», «романтическое умонастроение», «раздвоенность рефлектирующего сознания и устремленность к иррациональному»1.
Идейно-художественное содержание отдельных стихотворений К.М. Фофанова в контексте русской лирики «переходного» периода анализируется в монографии СВ. Сапожкова «Русские поэты «безвременья» в зеркале критики 1880-1890-х годов» (1996). Ученый характеризует творчество К.М. Фофанова как яркий образец лирики «постромантизма» и «предсимволизма» и называет поэта «главой русской поэзии конца XIX столетия»2. Субъективность русской лирики 1880-1890-х годов СВ. Сапожков рассматривает «в смысле нового эстетического мировоззрения, нового качества эстетического идеала» .
Плеяду поэтов, ориентированных в своей лирике на эстетический идеал постромантизма, ученый называет «фофановским течением» русской поэзии, на основе которого сложился уникальный феномен, получивший название «фофановской школы». К поэтам-«фофановцам» СВ. Сапожков относит СА. Сафонова, М.А. Лохвицкую, Ф.В. Червинского, С.А. Андреевского, СГ. Фруга, К.Н. Льдова4. Специфической особенностью лирики поэтов «безвременья» ученый считает ее «субъективный оттенок», «личностное начало», «искренность», преобладание «личных настроений» и «личностных молитв». Феномен «постромантизма» СВ. Сапожков характеризует как
1 Там же.- С. 89.
2 Сапожков СВ. Русские поэты «безвременья» в зеркале критики 1880-1890-х годов. - М., 1996. - С. 39.
3 Там же-С. 39.
4 Сапожков СВ. Русские поэты «безвременья» в зеркале критики 1880-1890-х годов. - М., 1996. - С. 80.
«декларацию самоценности отдельного человеческого «я»», «единственно возможную форму личного творчества»1.
Вопрос о специфике авторского сознания в лирике К.М. Фофанова затрагивается в диссертации Т.И. Кондратовой «Поэтический мир Константина Михайловича Фофанова» (2000 г.). «Бессознательность» исследователь рассматривает как «особенность типа сознания поэта». Т.И. Кондратова указывает на противоречивость мировосприятия и творческого сознания лирика. По мнению исследователя, лирический мир Фофанова организуют оппозиции «сон» - «действительность», «жизнь» — «смерть», а также антитезы «поэзия» — «сон» и «проза» — «реальность» .
Таким образом, все исследователи поэтического наследия К.М. Фофанова и русской лирики «переходного» периода отмечают крайнюю субъективность, индивидуальность, эмоциональность и бессознательность творческого мышления поэта и его последователей, сложность и противоречивость их мировосприятия, обусловленную эпохой «безвременья». Ученые единодушны во мнении, что на первый план в лирических произведениях Фофанова выходит самоценное, рефлектирующее сознание лирического «я», которое и является главным предметом изображения в творчестве поэта.
При этом открытым остается вопрос о способах выражения авторской субъективности в поэзии К.М. Фофанова, о формах воплощения авторского сознания в его лирических произведениях. На наш взгляд, выявление форм авторского присутствия в лирических текстах К.М. Фофанова позволит решить вопрос о специфическом облике лирического героя К.М. Фофанова, поможет выявить основы мировосприятия поэта как представителя эпохи «поэтического безвременья», уточнить особенности его видения мира и человека, определить структурные доминанты его лирической модели.
1 Там же. - С. 82.
2 Кондратова Т.И. Поэтический мир Константина Михайловича Фофанова // Автореф. дис.канд. филол.
наук. - Коломна, 2000.
Перечисленными аспектами определяется актуальность нашего диссертационного исследования.
Проблема автора в художественной литературе является одной из актуальных и дискуссионных в современном литературоведении. Нередко в научно-критических работах в качестве синонима термину автор употребляются выражения «голос автора» (М.М. Бахтин), «авторское сознание» (Б.О. Корман), «авторская оценка» (Т.Т. Савченко), «авторское поведение» (А.А. Фаустов), «авторская активность» (М.М. Гиршман), «авторское присутствие» (С.Н. Бройтман), «авторская модальность» (П. Чудаков), которые, как нам кажется, свидетельствуют о стремлении исследователей подчеркнуть различие между личностью творца и ее художественным воплощением.
В литературоведении автор понимается как «носитель мироотношения, выражением которого является все произведение (или совокупность произведений)» , «смысловой фокус текста» . «Автор в произведении не выражен, ок....проявлен (курсив автора — Т.М.) произведением, - справедливо по этому поводу отмечает современный исследователь поэтики лирического произведения С.Н. Бройтман, - и специфика его присутствия в художественном мире лучше всего улавливается понятием интенции, или ценностной экспрессии». Таким образом, автор-творец (первичный автор) в структуру произведения не входит.
Традиционно считается, что одной из форм выражения авторского сознания в поэтическом тексте является образ лирического героя. Данный термин был введен в научный обиход Ю.Н. Тыняновым. По мнению ученого, «лирический герой - посредник, миф о поэте, созданный им самим. Личность
Корман Б.О. Опыт описания литературных родов в терминах теории автора (субъектный уровень)// Проблема автора в художественной литературе. - Ижевск, 1974. - Вып. 1. - С.219 - 220.
2 Тюпа В.И. Категория автора в аспекте исторической поэтики ( к постановке проблемы)// Проблема автора
в художественной литературе. Межвузовский сборник научных статей. - Устинов, 1985. — С.25.
3 Бройтман С.Н. Лирика в историческом освещении // Теория литературы. Роды и жанры: в 4 т. - М., 2003. -
С. 439.
поэта при этом обладает идеальным содержанием, отвлеченным от приобретенного жизненного опыта»1.
Иначе понимает термин «лирический герой» Л.Я. Гинзбург, которая особо подчеркивала тот факт, что образ лирического героя складывается из сюжетно-биографической протяженности поэтического «я». Согласно Л.Я. Гинзбург, лирический герой обретает внешность и неизменные черты характера, проходящие через все творчество поэта: «Говорить о лирическом герое имеет смысл тогда, когда он облекается устойчивыми чертами -биографическими, сюжетными» . Следовательно, нет никаких оснований предполагать присутствие лирического героя в каком-то отдельном стихотворении, поскольку данный образ может сформироваться только в рамках определенного тематического комплекса или стихотворного цикла. Очень важным в этом отношении нам кажется концептуальное уточнение Л.Я. Гинзбург по поводу того, что лирический герой - это «не только субъект, но и объект изображения» .
Эта концепция получила развитие в теоретических трудах Б.О. Кормана, считавшего лирического героя «и субъектом, и объектом»: «Это и носитель сознания, и предмет изображения»4. Этим самым к системе художественных определителей лирического героя относится и важный содержательный компонент.
Наиболее обстоятельным и концептуально значимым, по нашему мнению, является определение лирического героя, данное И.Б. Роднянской: «Лирический герой, образ поэта в лирике (курсив автора — Т.М.), один из способов раскрытия авторского сознания. Лирический герой -художественный «двойник» автора-поэта, вырастающий из текста лирической композиции (цикл, книга стихов, лирическая поэма, вся совокупность лирики) как четко очерченная фигура или жизненная роль, как лицо, наделенное
Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. Статьи. - М., 1965.
2 Гинзбург Л.Я. О лирике.-Л., 1974.-С. 155.
3 Там же. - С.
4 Корман Б.О. Литературоведческие термины по проблеме автора. - Ижевск, 1982. — С. 9.
16 определенной индивидуальной судьбой, психологической отчетливостью внутреннего мира, а подчас и чертами пластического облика»1.
На наш взгляд, употребление термина «лирический герой» уместно лишь в том случае, если в творчестве того или иного автора обнаруживается единство сознания, сосредоточенность на определенном круге тем, проблем и мотивов. Таким образом, лирический герой - это конкретное единство, не сводимое к единичному случаю и существующее только в непосредственной взаимосвязи с целым циклом произведений определенного автора.
Наряду с термином «лирический герой» в литературоведении используется синонимичный ему термин «лирический субъект», заимствованный из философской эстетики Гегеля. По мнению немецкого философа, лирический поэт «может внутри себя самого искать побуждения к творчеству и содержания, останавливаясь на внутренних ситуациях, состояниях, переживаниях и страстях своего сердца и духа. Здесь сам человек в его субъективной внутренней жизни становится художественным произведением...» Можно предположить, что под лирическим субъектом Гегель подразумевает носителя речи, представленного в форме личного местоимения «я» («мы»).
С.Н. Бройтман, развивающий свою теорию на основе гегелевских идей, определяет лирический субъект как «образ, который возникает в лирике и опосредованно соотносится с биографическим или эмпирическим автором»1. На наш взгляд, термин «лирический субъект» является наиболее подходящим для обозначения носителя речи в конкретном поэтическом тексте, поскольку лирический субъект (субъект речи) - это форма выражения авторского сознания, представленная местоимением «я» в каждом отдельном стихотворении с личной формой высказывания.
Вопрос о многообразии форм выражения авторского сознания в лирических произведениях является одним из наиболее разработанных и в то
1 Роднянская И.Б. Лирический герой //Литературный энциклопедический словарь. - М., 1987. - С. 185.
2 Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 4-х т. - М., 1968-1973. - С. 501.
же время самым дискуссионным в современном литературоведении. Первая классификация форм выражения авторского сознания в поэтическом тексте была предложена Б.О. Корманом. В книге «Лирика Некрасова» (1964) ученый выделил четыре основные формы воплощения авторского сознания (с точки зрения носителя речи): «собственно автор», «автор-повествователь», «лирический герой» и «герой ролевой лирики»2.
Однако данная классификация не может быть принята безоговорочно. В частности, вызывает возражение выделение такой формы авторского сознания в поэтическом тексте, как «собственно автор». Кроме того, подобное терминологическое определение Б.О. Кормана противоречит его концепции, согласно которой «автор непосредственно в произведение не входит: он всегда опосредован - субъектно и внесубъектно» .
В последующих работах, развивая теорию автора, исследователь разграничивает субъект речи («тот, кому приписана речь в данном отрывке текста») и субъект сознания («тот, чье сознание выражается в данном отрывке текста»). Кроме того, Б.О. Корман вводит понятие «точка зрения», под которым он подразумевает «отношение субъекта сознания к объекту», выделяя «прямо-оценочную точку зрения» (отношение субъекта и объекта), т.е. выраженную на субъектном уровне лирического произведения, и «косвенно-оценочную точку зрения» (пространственную, временную, фразеологическую и т.д.), т.е. проявляющуюся на внесубъектном уровне1.
Данное положение Б.О. Кормана представляется чрезвычайно важным для нашей классификации, в которой категория «автор» понимается как образ, складывающийся из совокупности субъектных и внесубъектых форм.
Следует отметить, что кормановская концепция стала отправной точкой для последующих исследований по проблеме автора. Так, Л.М. Биншток, опираясь на идеи Б.О. Кормана, выделяет такие субъектные формы выражения
1 Бройтман С.Н. Русская лирика XIX-XX веков в свете исторической поэтики. Субъектно-образная
структура. - М., 1997. - С. 55.
2 Корман Б.О. Лирика Н.А. Некрасова. - Воронеж, 1964.
3 Корман Б.О. Опыт описания литературных родов в терминах теории автора (субъектный уровень)//
Проблема автора в художественной литературе. - Ижевск, 1974. - Вып. 1. - С.219 - 220.
авторского сознания, как «собственно автор» (носитель мировоззренческой позиции, не обозначенный формой личного местоимения 1-го лица); «собирательный лирический герой» (явленный местоименной формой «мы»); «автор-повествователь» (выраженный формой личного местоимения «я») и «лирический герой» (представленный в форме личного местоимения «я») .
Предложенная классификация не может не вызывать возражений, поскольку в ней не разграничиваются такие категории, как автор-повествователь и лирический герой. Исследователь не учитывает, что автор-повествователь не может функционировать в лирическом тексте в форме личного местоимения 1-го лица, так как само понятие «повествователь» предполагает косвенную форму высказывания.
На наш взгляд, наиболее концептуально обусловленная и непротиворечивая классификация способов выражения авторского сознания принадлежит С.Н.Бройтману, выделяющему следующие субъектные формы: лирическое «я» (лирический субъект), лирический герой, повествователь и герой ролевой лирики3.
Рассматривая поэтические произведения по принципу выделения носителя речи, С.Н. Бройтман выделяет три типа субъектной организации лирических стихотворений: «прямая форма высказывания» (от лица «я», от лица «мы» или от лица «я-мы»); «косвенная форма высказываний», при которой субъект речи воспринимает себя со стороны - как «другого» («ты», «он»); «синкретичная и диалогичная форма», включающая несобственно-прямую речь, игру точками зрения, голосами, ролевые стихотворения4.
Субъектная структура лирических произведений подробно исследуется Т.Т. Савченко. По мнению ученого, структуру лирического стихотворения организуют четыре составляющих: субъект речи, адресат речи, предмет
1 Там же-С. 220.
2 Биншток Л.М. Субъектные формы выражения авторского сознания в лирике Ф.И.Тютчева// Проблема
автора в художественной литературе. - Ижевск, 1974. - Вып. 1. - С. 69.
3 Бройтман С.Н. Лирика в историческом освещении // Теория литературы. Роды и жанры: в 4 т. - М., 2003. -
С. 440.
4 Бройтман С.Н. Субъектная структура русской лирики XIX - начала XX вв. в историческом освещении //
Изв. АН СССР. - Сер. лит и яз. - 1988. - № 6. - С. 528.
изображения, объект изображения. Первичным компонентом художественного целого ученый считает субъект речи, «так как речевое слово <...> не бывает ничьим; оно всегда кому-то принадлежит, кем-то произносится»1.
Ученый справедливо считает, что авторская субъективность в
поэтических текстах проявляется прежде всего в организации их «субъектного
строя» и «предметно-объектного мира», поскольку «именно в этой
художественной речи - источник ее возможности воплощать авторскую
^ личность и выражать авторское отношение, авторскую оценку»2. В
монографии Т.Т. Савченко предложена классификация различных форм высказывания в лирическом произведении по их принадлежности носителю речи. Исследователь выделяет три разновидности высказываний, организующих субъектную структуру поэтического текста. К первой разновидности относится «личное высказывание», оформленное от лица «я», «мы»; ко второй — «повествовательное», в котором носитель речи местоименно не выражен; к третьей - «смешанное», объединяющее первые две формы.
На наш взгляд, данная классификация является на сегодняшний день наиболее удачной, поэтому при рассмотрении форм выражения авторского сознания в лирике К.М. Фофанова и поэтов его «школы» (на уровне субъектной организации) мы будем опираться на методику Т.Т. Савченко.
Суммируя предложенные литературоведением концепции (С.Н. Бройтман, Б.О. Корман, Т.Т. Савченко), под автором мы будем понимать носителя концепции произведения, опосредованного в тексте субъектными и внесубъектными формами. К субъектным формам выражения авторского сознания мы будем относить лирического субъекта, лирического героя, повествователя (представленного в форме местоимения 3-го лица) и героя ролевой лирики. Под внесубъектными формами мы подразумеваем
1 Савченко Т.Т. Субъектный строй русской лирики. - Караганда, 2000. - С. 194.
2 Там же.-С. 194.
композиционные приемы и особенности поэтического текста (мотив, повтор, умолчание, антитеза, контраст, вариация, хронотоп) и художественно-выразительные особенности лирического произведения (лексические, синтаксические, стилистические).
Научная новизна исследования определяется спецификой подхода к
творческому наследию К.М. Фофанова. До сих пор лирические произведения
поэта анализировались в связи с изучением их идейно-эстетического
содержания, индивидуального поэтического стиля, отдельные тексты
^ интерпретировались исследователями в свете воплощенной в них
мировоззренческой позиции. Мы же рассматриваем лирические стихотворения К.М. Фофанова с точки зрения субъектных и внесубъектных форм выражения авторского сознания.
Цель исследования состоит в изучении специфики мировосприятия и миросозерцания К.М. Фофанова посредством определения основных форм авторского присутствия в тексте стихотворений. Выдвинутая цель предполагает решение следующих задач:
проследить формы выражения авторского сознания в стихотворениях К.М. Фофанова на уровне их субъектной организации;
выявить внесубъектные формы выражения авторского сознания;
проследить особенности функционирования субъектно-адресатного и предметно-объектного комплексов;
4) рассмотреть изменения в мировоззрении лирического героя К.М.
Фофанова, отражающиеся в субъектно-объектных отношениях его лирики.
На защиту выносятся следующие положения:
- субъектные формы выражения авторского сознания и их соотношение
отражают процессы становления и изменения лирического субъекта К.М.
Фофанова;
- соотношение субъектных и внесубъектных форм выражения
авторского сознания определяет специфику мировосприятия К.М. Фофанова,
поэта «переходной» эпохи;
антитетичность мировоззрения К.М. Фофанова и рефлектирующий характер его творчества отражаются в субъектно-объектном и композиционном строе его стихотворений;
способы выражения авторского сознания в лирике К.М. Фофанова обусловливают субъективно-исповедальный характер его творческой манеры;
- художественные особенности лирики К.М. Фофанова свидетельствуют
об участии поэта в разработке основных принципов построения поэтического
текста в рамках традиций русской литературы XIX века.
Материалом исследования послужило творческое наследие К.М. Фофанова, его поэтические сборники «Стихотворения» (1887г.), «Стихотворения» (1889 г.), «Тени и тайны» (1892 г.), «Маленькие поэмы» (1896), «Этюды в рифмах» (1896), «Снегурка» (1896), «Майский шум» (1896), «Монологи» (1896) и «Иллюзии» (1900 г.) Кроме того, к анализу привлекались произведения А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, А.А. Фета, а также поэтов «фофановской» школы, к которым вслед за учеными (Г.А. Бялый, Е.З. Тарланов, СВ. Сапожков) мы отнесли С.А. Сафонова, Ф.В. Червинского, С.А. Андреевского, С.Г. Фруга, К.Н. Льдова, И.О. Лялечкина.
Данная работа является историко-литературным исследованием, в которой применяются сравнительно-исторический, историко-генетический методы, а также элементы структурального и лингво-поэтического анализа художественных текстов, использование которых предоставляет широкие возможности для научного изучения лирики К.М. Фофанова.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее основные положения и результаты могут быть использованы в вузовских лекционных курсах по истории русской литературы XIX - начала XX вв, в спецкурсах и спецсеминарах, а также на практических занятиях, посвященных изучению творчества А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, А.А. Фета.
Апробация работы. Основные положения диссертации апробированы на научных конференциях: ««Поэтика» литературных гнезд: филология,
история, краеведение» (Спасское-Лутовиново - Орел, 2004); «Творчество писателей-орловцев в истории мировой литературы» (Орел, 2004); «Профессиональное и нравственное становление специалистов социокультурной сферы России: традиции, преемственность и перспективы развития» (Орел, 2005); «Славянские чтения - 4» (Орел, 2005).
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы, включающего 201 наименование. Объем работы - 182 страницы.
Стихотворения К.М.Фофанова с личной формой высказывания: от трагического «разлада» к поискам гармонии
В современном литературоведении убедительно доказано, что наиболее распространенной формой выражения авторского сознания является лирический субъект (лирическое «я»), явленный в поэтическом тексте местоимением 1-го лица1. Данная форма свидетельствует о сконцентрированности автора на своих чувствах и переживаниях, позволяет показать внутренний мир изображаемого объекта как бы «изнутри». В произведениях с формой повествования от лица «я» субъект речи является своеобразным аналогом автора. Формально ему переданы все авторские полномочия над текстом: отбор материала, композиция и система оценок, и главное - повествующий находится в том же мире, что и персонажи . Лирический субъект, обозначенный местоимением «я», имеет грамматически выраженное лицо, но при этом «не является объектом для себя ... На первом плане не он сам, а какое-то событие, обстоятельство, ситуация, явление»3.
Тексты с личной формой высказывания, как преобладающий в лирике тип, образуют довольно многочисленную группу стихотворений К.М. Фофанова разной тематической направленности: «Как я обессилен, как я уничтожен...», «По городу шел я безмолвно печальный...», «Мне снился на кладбище храм...» («Сон»), «Забылся я прекрасным сном...», «В неприглядных стенах заключен я давно...», «Уже давно читал я книгу эту...», «Я вышел в сад; там юный признак мая...», «Как могила чернел сумрак ночи сырой...», «Вторую ночь я провожу без сна...» и др. Художественная особенность текстов данного типа заключается в том, что субъект речи и объект изображения в них, как правило, совпадают. Личная форма субъектной организации характерна для большинства произведений К.М. Фофанова философской тематики. На протяжении всего творческого пути поэта интересовали проблемы жизни и смерти, добра и зла, веры и безверия. Ведущими для лирики К.М Фофанова 1880-х годов становятся пессимистические мотивы отчаяния, скорби, тоски и разочарования, настроения печали, уныния, меланхолии. Мотивы усталости, апатии, бессилия являлись «основными чертами социальной, душевной, поэтической атмосферы восьмидесятых годов... «эпохи общего уныния», как определил ее Апухтин»1.
В первом сборнике поэта «Стихотворения. 1880-1887» проявилась противоречивость его мировосприятия, свойственная лирике периода «безвременья». По словам Е.З. Тарланова, К.М Фофанов «создал неповторимый художественный мир причудливых грез и фантазий, упоительных мечтаний и снов, мимолетных впечатлений и смутных образов .. . Однако в этот иллюзорный мир, созданный воображением поэта, по-своему вторгались «вопли бытия» реального Петербурга, в котором поэт постоянно ощущал свое «горькое» и «одинокое» противостояние со своей «беззащитной Музой»...»
Центральной оппозицией в творчестве К.М. Фофанова этого периода является традиционная для романтизма антитеза действительность/мечта (проза/поэзия), организующая своеобразный цикл лирических произведений, в который входят стихотворения «Из мира мрака и неволи...», «Чужой праздник», «Забытою весной пахнуло на меня!..», «Блуждая в мире лжи и прозы...», «Была ль то песнь, рожденная мечтою...», «Мечтательно-возвышенный, стыдливый и простой...», «Notturno» («Не мечты ли мне напели...»), «Я населил таинственным мечтаньем...», «Я хотел бы верить в прозу жизни...», «Как много в жизни скучной прозы...» Противопоставлению города (цивилизации) и природного мира, прозы и поэзии подчинена композиция стихотворения «Столица бредила в чаду своей тоски...», текст которого состоит из двух структурно обусловленных семантических частей. В первой - представлено описание большого города, который в сознании носителя речи оказывается сосредоточием низменных страстей и корыстных интересов. Жители столицы характеризуются им как люди, подверженные исключительно меркантильным желаниям: «Столица бредила в чаду своей тоски,// Гонясь за куплей и продажей.// Общественных карет болтливые звонки// Мешались с лязгом экипажей»1. Лирический субъект воспринимает городской уклад жизни в его худших проявлениях, потому что развитие цивилизации и научно-технического прогресса разрушает естественные чувства, человек становится одержимым практическими интересами, утрачивает искренность и непосредственность. Подлинным ценностям бытия нет места среди всеобщего шума и суетливости, а на первый план выходят соображения пользы и выгоды. Обустроив и упорядочив свой быт, столичный житель утрачивает духовность. Именно поэтому, по мнению лирического субъекта, вторжение цивилизации разрушает природную гармонию и упорядоченность: «Движенью пестрому не виделось конца.// Ночные сумерки сползали,// И газовых рожков блестящие сердца// В зеркальных окнах трепетали» [Фофанов, 1887, 60].
Предметом изображения во второй части становится описание природы, непосредственное соприкосновение с которой вызывает прилив творческих сил и возвышенные стремления: «И веяло в лицо мне запахом полей,// Смущало сердце вдохновенье...» [Фофанов, 1887, 60].
С точки зрения Б.Е. Черемисина, структуру данного стихотворения организует принцип «цепной метафоры» (когда метафора рождает метафору). Исследователь верно подметил, что образность отдельных эпитетов и «локальных» метафор в стихотворении перерастает в «общую образность». Поэт уходит от «сплошной метафоризации, добиваясь выразительности совмещением двух пластов: реального и условного, материального и символического». Осложненная метафора «чад тоски» характеризуется Б.Е. Черемисиным как попытка соединения «вещественного», материального («чад») и духовного («тоски»). Проанализировав комплекс метафор в стихотворении, исследователь приходит к выводу: «Реальная основа здесь просматривается отчетливо: поэт говорит о лихорадочной жизни большого города с ее призрачным блеском и хищническими законами. Начиная стихотворение с метафорически яркой картины, Фофанов достигает зримой образности, определяющей настроение всего произведения»1. Более того, Б.Е. Черемисин считает метафору основным средством воплощения художественной идеи в стихотворении. И в этом нельзя не согласиться с исследователем с тем лишь уточнением, что метафорический слой текста оказывается подчиненным более крупному композиционному приему -антитезе, которую и можно признать основой изобразительно-выразительного плана всего текста.
Все в стихотворении оказывается основанным на изображении контраста столичного города и первозданной природы, что прослеживается даже на лексико-семантическом уровне. Так, в первой части произведения поэтом используется преимущественно бытовая, «сниженная» лексика, несущая на себе ярко выраженный эмоционально-экспрессивный негативный характер («купля», «продажа», «лязг», «болтливый», «пестрый»). Это доказывает, что лирический субъект не хочет жить по законам современного общества, которое подменяет подлинные ценности человеческого бытия корыстными интересами и жаждой обогащения.
Двоемирие К.М. Фофанова в интимной и философской лирике: стихотворения со смешанной формой высказывания
В литературоведении аргументированно доказано, что в стихотворениях со смешанной формой высказывания «слово лирического «я» обращено то на изображение самого себя (что и дает основание говорить о самоанализе), то на другого, выступающего в форме «он», «она», они»»1. В текстах данного типа субъектом речи остается лирическое «я»; косвенный адресат речи, напротив, неоднороден и может быть представлен разными местоименными формами, переходящими от одного лица к другому («ты» - «она» - «он» - «они»), а объектом изображения оказывается как носитель речи, так и его адресат. Отличительной художественной особенностью этих лирических произведений является то, что они построены «как переход от изображения «я» к изображению другого», а их «субъектно-образная структура .. . позволяет свободно варьировать объем изображения мира «я» и мира «он»»1.
Смешанная форма высказывания организует лирические произведения Фофанова философской и любовной тематики: «Когда мне в первый раз пришлось увидеть море...», «Мой стяг», «В эмалевом небе дрожит одиноко...», «Когда отрады вдохновенье...», «В дни весны моей легкой птицею...», «Искры вечные небес...», «Опалена грозою жгучей...», «Рассветает весна...», «Исполнен горького упрека...», «Она была похожа на тебя...», «Двойник», «Два гения», «Два беса» и многие другие. Семантический центр философской лирики поэта образуют отношения между «я» — «он», которые представляют собой самоанализ мыслей и чувств лирического субъекта. В основе поэтических текстов интимно-личной тематики лежат отношения между субъектом речи («я») и объектом его любви («она»), что обуславливается романтическим конфликтом, столкновением лирического субъекта не только адресатом, но и с самим собой. Сознание лирического субъекта организует стихотворение «Исполнен горького упрека...». В центре поэтического текста оказываются отношения между «я» — «она» («ее»), которые рассматриваются субъектом речи как прошлое, сохраняющееся в его памяти. По сути, в стихотворении представлен только один лирический центр - лирическое «я». Образ любимой женщины заменен ее портретом, который вызывает противоречивые чувства в душе лирического субъекта: Исполнен горького упрека За злую повесть прежних лет, За сон безумства и порока, Яна ее гляжу портрет [Фофанов, 1889, 99]. Сочетание в стихотворении личной и повествовательной формы высказывания («я» - «она») подчеркивает разъединенность лирического субъекта и объекта его любви, невозможность диалога, а взаимоотношения даются в свете восприятия носителя речи. В душе лирического субъекта противодействуют и сталкиваются абсолютно противоположные чувства и оценки. С одной стороны, он обвиняет любимую женщину в измене, упрекает ее в недопустимом поведении и понимает, что она недостойна его любви, а с другой, страдает из-за разлуки с ней и осознает, что все еще ее любит: «Я вновь люблю, страдая страстно». По своей семантической структуре поэтический текст Фофанова сходен со стихотворением М.Ю. Лермонтова «Расстались мы, но твой портрет...» Как справедливо отмечал Ю.М. Лотман, смысловая основа лермонтовского v стихотворения «построена на семантике замещения и имеет своеобразную метонимическую структуру: главный конструктивный принцип — замена целого частью. Функцию заместителя выполняет не другая женщина, а портрет»1. И в стихотворении Лермонтова, и в стихотворении К.М. Фофанова портрет любимой женщины выступает как память о прошлом. Однако воспоминания лирического субъекта К.М. Фофанова оказываются принципиально иными. В сознании лермонтовского героя портрет является «бледным призраком лучших лет», а в восприятии фофановского -напоминанием о «злой повести прежних лет». В стихотворении К.М. Фофанова отсутствует идеализация образа любимой женщины. Адресат обращения наделяется лирическим субъектом негативными качествами «безумства» и «порока», поэтому ответственность за разрыв отношений возлагается субъектом речи на любимую женщину, которая охладев, стала к нему совершенно равнодушной. На антитезе «я» - «она» («ее», «ею») построено стихотворение «Рассветает весна, и на встречу весне...», состоящее из двух структурно-семантических частей. В основе лирического сюжета противопоставление двух начал: светлого и темного, небесного и земного. Светлое начало связано с образами весны и любви. Наступление весны пробуждает в душе субъекта речи мысли о вечной, трансцендентной любви. Смыслообразующим в тексте становится образ неба, олицетворяющий идеально-возвышенный мир, тайны которого лирический субъект стремится постичь.
Мир и человек: стихотворения с повествовательной формой высказывания в лирике к.м. фофанова
В отличие от поэтических текстов с личной формой высказывания, которым свойственна субъективность изображения, «в стихотворениях с повествователем характерная для лирики ценностная экспрессия выражается через внесубъектные формы авторского сознания: высказывание принадлежит третьему лицу, а субъект речи грамматически не выражен .. . Именно при такой форме высказывания наиболее полно создается иллюзия отсутствия раздвоения говорящего на автора и героя, а сам автор растворяется в своем создании, как в творении»1.
Все компоненты композиционной структуры лирического текста группируются в произведении в соответствии с замыслом поэта, его основной идеей, отражают авторское видение мира. Композиционные приемы, используемые автором, способствуют акцентированию внимания на наиболее важных для него моментах и событиях. Художественный замысел реализуется в таких композиционных приемах, как мотив (лейтмотив), повтор, параллелизм, антитеза, хронотоп (особенности организации пространственно-временного плана) и т.д. Авторское сознание определяет также лексико-семантический и стилистический уровни текста (подбор тропеических средств: эпитетов, сравнений, метафор, олицетворений и т.д).
Стихотворения К.М. Фофанова с повествовательной формой разнообразны по своей тематике: философская лирика, в которой поэт размышляет над проблемами мироздания и сущностью земного бытия («Истина», «Чужой толпе, чужой природе...», «Еще те звезды не погасли...»); пейзажная лирика, раскрывающая идеальные представления поэта о мире гармонии («Колыбелью солнцу служат...», «Пришла румяная весна...», «За моря ушла ночь с дремотою...», «Шумят леса тенистые...»); любовная лирика («Сердце, полное стремленья...», «Задумалась она над книгой и чело...»); тема назначения поэта и поэзии («Два мира», «Мир поэта», «У поэта два царства...», «Многим»).
Размышления о смысле бытия и месте человека в мироздании организует семантическую структуру стихотворения «Чужой толпе, чужой природе...», в котором автор ставит проблему индивидуализма. Героем произведения становится сильная личность, наделенная романтическим сознанием: «Чужой толпе, чужой природе,// Он жаждал бурь и шумных битв...» [Фофанов, 1887, 147]. В характеристике героя-индивидуалиста прослеживается влияние М.Ю. Лермонтова, выразившего в стихотворении «Парус» кризис романтического индивидуализма и ограниченность романтического сознания: «А он, мятежный, просит бури...» Но в отличие от лермонтовского героя, который пытается обрести свое место в мире и гармонию, повествующий субъект К.М. Фофанова полностью отрицает саму возможность существования позитивного начала в мироздании, веру в Бога, любовь. Дисгармоничность внутреннего мира носителя речи и скептицизм его мировосприятия подчеркивается введением в текст пространственной оппозиции небо/земля: «Не видел Бога в небосводе// И на земле не знал молитв» [Фофанов, 1887, 147]. Причем данная оппозиция утрачивает в тексте традиционную антитетичность. Небо и земля в равной степени не принимаются героем-индивидуалистом, о чем свидетельствует введение приема нагнетания отрицательных конструкций: «Не видел Бога в небосводе// И на земле не знал молитв.// Любви не ведая прекрасной...»[Фофанов, 1887, 110]. Повествующий субъект представляет собой разрушительное стихийное начало, вносящее в мир разлад: «Он людям зло свое принес...» Отсутствием созидательных устремлений, духовных идеалов во внутреннем мире носителя речи объясняется отношение к нему людей, которые оказываются совершенно равнодушными к его смерти: «...и труп безгласный // Зарыли ближние без слов» [Фофанов, 1887, 147].
Для К.М. Фофанова важно было подчеркнуть и то, что герой-индивидуалист является порождением окружающего мира, его неотъемлемой составной частью. Его смерть не вызывает сочувствия и сострадания, не изменяет сущность земного существования.
По мнению автора, человек, не принявший Бога, не способен осознать и почувствовать простую истину - необходимость любви к миру, потому что любовь, во всеобъемлющем смысле этого слова, является той основой, которая способна, по К.М. Фофанову, гармонизировать мир. Именно поэтому любовь торжествует в мире природы, которая наделяется автором великим даром всепрощения. При этом стихотворение не носит жизнеутверждающего характера: мир людей и мир природы разобщены. Человек не видит и не понимает тех животворных сил, которые заложены в природном мире.
Образный ряд стихотворения «Богиня вечности во глубине эфира...» во многом совпадает с характеристикой мира разрушения и зла, данной автором в предыдущем тексте. Общая тональность произведения носит пессимистический характер. Мир рисуется «костенеющим во зле», «кровавым», обреченным на смерть.
Стихотворение состоит из трех структурно-семантических частей и имеет кольцевую композицию, которая призвана подчеркнуть невозможность изменения бытия. В первой части изображается мир прошлого, в заключительной части дается характеристика абстрактной эпохи, которая, очевидно, соотносится с настоящим. Обе эпохи представляются автору темным и бессмысленным существованием («без упованья и лучей»). Данная мысль подчеркивается мотивом зла, возникающим в стихотворении. В начале текста дается образ веков, «коснеющих в зле», в конце стихотворения - века «...примчались вновь злодеями больными». Еще одним компонентом, лежащим в основе кольцевой композиции, становится мотив вечности: «Богиня вечности во глубине эфира...//К печальной вечности своей» [Фофанов, 1887, 28].
«Ролевая» лирика К.М. Фофанова
Предметом изображения в лирическом произведении является эмоциональное переживание, которое может принадлежать как самому поэту (субъекту речи), так и иным персонажам. Лирику, в которой «выражаются переживания лица, заметно отличающегося от автора, называют ролевой»1.
Художественные особенности лирики с подобным проявлением авторского сознания в литературоведении наиболее полно сформулированы Б.О. Корманом: «Сущность «ролевой» лирики заключается в том, что автор в ней выступает не от своего лица, а от лица разных героев. Здесь используется лирический способ овладения эпическим материалом: автор дает слово героям, явно отличным от него. Он присутствует в стихотворениях, но скрыто, как бы растворившись в своих героях, слившись с ними» . Б.О. Корман обращает особое внимание на стилистическую специфику ролевой лирики, отличающую ее от лирики автопсихологичной: «В произведениях ролевой «лирики» стилистически окрашенное слово несет однозначно характеристическую функцию: оно помогает соотнести образ «я» с определенной социально-бытовой и культурно-исторической средой. В лирических же стихотворениях, где выступают автор-повествователь, собственно автор или лирический герой, сочетание и смена разнородных стилистических элементов передают сложное движение авторской мысли и чувства»3.
В творчестве К.М. Фофанова примеры изображения поэтом переживаний, присущих другим лицам, немногочисленны, что, несомненно, свидетельствует о том, что его лирика является по преимуществу автопсихологичной. При этом знаменательным оказывается тот факт, что доминирующими оказываются стихотворения, написанные от лица женщины: «Молитва» (1887), «Песня» («Скажите, где теперь друг дальний?..») (1887), «Песня» («Заперты ворота...») (1887), «Грешница» (1900). Структуру данных лирических текстов организует либо монолог героини, отражающий ее эмоционально-психологическое состояние, а также восприятие мира и действительности, либо диалог героини с потенциальным адресатом (чаще всего в тексте не обозначенным).
Основу стихотворения «Молитва» составляет монолог страдающей героини, обращенный к Богу. Следует отметить, что автор обособляет себя от изображаемого персонажа уже на грамматическом уровне, используя формы женского рода: «претерпела я», «роптала», «мною забитою», «я опорочена», «помолвлена». Важным композиционным элементом оказывается заглавие поэтического текста, которое не только указывает на то, что предметом изображения в нем становятся духовные переживания, но и подчеркивает особенности женского сознания.
По православному канону молитва, обращенная к Богу, представляет собой акт общения и откровения человека: «Молитва есть возношение ума и сердца к Богу, созерцание Бога, дерзновенная беседа твари с Творцом, благоговейное состояние души перед Ним ... Молитва - постоянное чувство своей немощи, или нищеты духовной, освящение души,... сил а и крепость души и тела,...бодрость и мужество при всех скорбях и искушениях жизни,...исправление жизни, мать сердечного сокрушения и слез...»1 Она несет с собой очищение души человека, придает ему силы, вселяет надежду и веру в добро. В стихотворении К.М. Фофанова героиня обращается к Богородице: «Дева Пречистая, Матерь Господняя», которая в христианской традиции воспринимается как «образ несокрушимой, почти воинской мощи в заступничестве за людей», как «идеал выдержки, сдержанности, самообладания» . Именно к Деве Марии героиня взывает о помощи, просит помочь обрести твердость духа для того, чтобы противостоять жизненным невзгодам: «Много обид протерпела сегодня я, // Много страданий и много гонения, // Больше роптала - нет сил для терпения!» [Фофанов, 1887, 62].
Эмоционально-напряженное состояние предельного отчаяния героини передают повторы и риторическое восклицание. Героиня представлена в тексте как личность, наделенная чистотой и праведностью. Она не понимает и не принимает мира, живущего по законам злобы, зависти и жестокости. Тревога и страх являются чувствами, определяющими внутреннее состояние героини. Отождествление «сплетен» людских со «змеей ядовитою», а их «улыбок» и «взоров» с «пиявками жгучими» указывает на жестокость окружающего мира. Для нагнетания негативного ощущения автор использует эпитеты «черный», «нескромный», «ядовитый», «жгучий».
В обращении к Пречистой Деве автор передает недоумение и отчаяние героини, используя вопросительные предложения, которыми и заканчивается текст: Чем Владычица, я опорочена? Тем ли, что ложе слезами омочено? Тем ли, что сердце любови исполнено? Тем ли, что с милым родимой помолвлена? [Фофанов, 1887,62]. Параллелизм последних трех строк подчеркивает, что у героини есть те качества и свойства (тонкая душа, способность верно и преданно любить), которых нет у окружающих ее людей. Она испытывает обиду и искренние страдания, так как не способна защитить себя от завистливого и жестокого мира, поэтому и обращается к Деве Марии, в которой видит свою защитницу и покровительницу.
