Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования тендерного аспекта терроризма 17
1.1. Терроризм как политический феномен современного мира 17
1.2. Феминистские движения как актор политического процесса 47
1.3. Феминность как латентное оружие в стратегии террористических практик 65
Глава 2. Политологический анализ тендерного фактора западных и восточных террористических практик 89
2.1. Радикальные социальные движения как катализатор участия женщин в террористической деятельности 89
2.2. Терроризм как инструмент политических феминистских движений в Европе и США 107
2.3. Тендерная дискриминация исламского общества как инструмент гомицидальных террористических акций 124
Заключение 154
Библиографический список использованной литературы 160
Приложения 182
- Терроризм как политический феномен современного мира
- Феминность как латентное оружие в стратегии террористических практик
- Радикальные социальные движения как катализатор участия женщин в террористической деятельности
- Тендерная дискриминация исламского общества как инструмент гомицидальных террористических акций
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что в последние десятилетия XX в. произошла "интернационализация" диверсионно-терро-ристической войны, получившей новое развитие благодаря совершенствованию идеологической составляющей программы, механизмов вербовки и рекрутирования, методов и средств ведения асимметричного военного конфликта Сложность и неоднозначность проблемы зримо проявляются на Северном Кавказе, что объясняется полиэтническим и поликонфессиональным характером региона и делает ее еще более актуальной для российской политической науки.
Начало XXI в., ассоциируемое с кризисами, масштабными террористическими актами, силовыми операциями, свидетельствует о том, что усложнились политические, социальные, экономические и технологические системы. Они приобретают собственные, незапланированные и мало контролируемые способы существования. Кроме того, сильное воздействие как фактор современной жизни оказывает глобализация, определяющая универсальное распространение однородных культурных образцов, создание единой глобальной системы ориентации общественной жизни, чему противостоит встречный процесс культурной локализации, нередко возрождающий в общественном сознании, социальной и политической практике традиционные, и даже архаичные конфликтные конструкции, в том числе и в сфере тендерных отношений.
Актуальность гендерных аспектов исследования терроризма обусловлена глобализационными тенденциями, политизацией религии и достижением женщиной уровня актора национального и глобального политического пространства. Однако процесс проявляет себя не всегда однозначно, тем не менее, его отличают общие "механизмы запуска" и катализаторы. В связи с изложенным выше, исследование тендерной составляющей современного политического терроризма становится необходимым в социально-политическом плане.
Степень научной разработанности проблемы. Условно весь объем литературы по исследуемому предмету можно представить в виде следующих групп, акцентирующих внимание на отдельных аспектах его изучения. Первая группа, отражающая социально-политический аспект терроризма как аварийного канала обратной связи между обществом и властью, между отдельной частью общества и обществом в целом, акцентирует внимание на природе взаимоотношений общества и власти, основных условиях
\
возникновения терроризма (информатизации, технологизации, либерализации, модернизации, глобализации) и представлена работами отечественных исследователей: Ю.И. Авдеева, Ю.М. Антоняна, Н.Н. Афанасьева, А.В. Баранова, А.А. Вартумяна, АА. Волкова, А.В. Герасимова, СИ. Грачева, О.А. Колобова, Э.Н. Ожиганова, Э.А. Паина, В.Б. Петухова, А.В. Полякова, К.Н. Салимова, В.А. Тишкова, Р.Х. Усманова, С.А. Чудинова, Б.Г. Чуркова, В.А. Эпштейна, А.И. Юрьева, В.Н. Ясенева, - и зарубежных: Г. Уордлоу, У. Лакера, Я. Лессера, П. Уилкинсона, А. Шмида.
Вторая группа, отражающая социально-психологический аспект политического терроризма, делает акцент на смысловых позициях диалога "власть -общество". Среди отечественных исследователей, предпринимавших попытки выявить цели, мотивы террориста и эффект, оказываемый на общество его действиями, - К.С. Гаджиев, И.Л. Морозов, Д.В. Ольшанский, В.М. Розин, В.Г. Федотова, среди зарубежных - Дж. Викторофф, Б. Джен-кинс, М. Креншоу, Дж. Пост, Р. Хадсон, Б. Хоффман.
Третья группа отражает гендерный аспект проблемы. Среди отечественных исследователей - М. А. Адамова, О.В. Будницкий, среди зарубежных -К. Каннингам, К. Келен. В последние годы основное внимание акцентируется на проблеме участия женщин в гомицидальных террористических акциях, в частности, в исследованиях М. Блум, С. Грахам, К. Джэйкас, Дж. Дэвис, М. Дэринга, Д. Кука, П. Тэйлора, А. Фархана, М. Цорефф, Й. Швейцера
В рамках российских тендерных исследований участию женщин в политическом процессе посвящены работы С. Айвазовой, Г. Силласте, Е. Здра-вомысловой, А. Темкиной, В. Константиновой, В. Успенской, Е. Кочкиной, И. Жеребкиной, Н. Степановой, Н. Шведовой.
Проблемы глобализации, вызвавшие реакцию отторжения в традиционных обществах (взаимоотношения между развитыми странами и развивающимися), и как следствие, потребность защитить традиционный образ жизни, в качестве средства обеспечения безопасности выбрав международный терроризм, отражены в исследованиях З.А. Жаде, Г.В. Косова, Б.Г. Койбаева, Н.П. Медведева, В.Р. Чагилова, Г.И. Юсуповой. Проблемы национальной безопасности рассматривают Д.А. Афиногенов, О.А. Бельков, А.К. Боташева, В.И. Возжеников, М.Н. Казакова, А.А Куковский, В.П. Лузянин, В.И. Майоров, А.С. Синайский, А.Г. Хабибуллин, Т.Я. Хаб-риева. Проблемы региональной безопасности Северо-Кавказского региона представлены в научных трудах В.А. Авксентьева, М.А. Аствацатуро-
вой, Г.В. Волкова, В.Д. Дзидзоева, И.П. Добаева, Н.В. Исаков, Ю.Ю. Клыч-ников, Х.Т. Курбанова, Н.Н. Левченко, СИ. Линца, СМ. Маркедонова, С.А. Нефедова, СВ. Передерия, В.В. Черноуса, Т.А. Шебзуховой, М.М. Шульги, В.М. Юрченко. Исследованию вопросов комплексной безопасности и противодействия терроризму и распространению радикальных и экстремистских идей посвящены работы М.И. Дзлиева, А.Б. Логунова, СИ. Петрова, К.И. Полякова, А.Д. Урсула, СА. Фомина.
Достаточно большой массив диссертационных исследований посвящен проблемам политического терроризма (М.А. Адамова, А.К. Боташева, СГ. Карамян, Е.Н. Каратуева, О.А. Кимлацкий, Н.Н. Кудрина, А. А. Полов-ко, А.К. Шарапов, В.А. Эпштейн), при том, что практически не исследован тендерный аспект проблемы.
Анализ имеющейся литературы показывает, что затронуты были лишь отдельные проблемные области тендерной составляющей, сравнительные параллели не были проведены. Это позволяет сделать заключение о недостаточной разработанности проблемы, в силу чего, существует объективная потребность в изучении степени женского участия в террористической деятельности и воздействия выравнивания тендерного состава террористической организации на формы, средства и содержание современного терроризма.
Объект диссертационного исследования - терроризм как политический феномен современного мира.
Предмет диссертационного исследования - тендерный аспект политического терроризма.
Цель диссертационного исследования - выявление причин и специфики участия женщин в террористической деятельности.
Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих взаимосвязанных задач:
уточнить понятие политического терроризма, его сущностные характеристики, признаки и детерминанты;
определить механизмы воздействия феминистских движений на политический процесс;
выявить мотивы, условия и роль женщин в террористической деятельности;
-доказать, что радикальные социальные движения выступают катализатором участия женщин в террористической деятельности;
- обосновать, что современный политический терроризм выступает в
Европе и США инструментом политических феминистских движений;
-доказать, что тендерная дискриминация исламского общества является инструментом гомицидальных террористических акций.
Теоретико-методологические основы исследования. Междисциплинарный характер проблемы, отражающий воздействие на реальные события социальных, психологических, экономических, культурных, религиозных и других детерминант, обуславливает применение комплекса различных методов к исследованию на основе реализации системного, структурно-функционального (Т. Парсонс, Д. Истон, Р. Мертон), тендерного (Дж. Скотт) и неоинституционального (Д. Норт) подходов.
Нормативно-правовая база исследования представлена официальными государственными, ведомственными, нормативными документами, российских, зарубежных и международных организаций. В частности, Резолюция 1456 (2003), принятая Советом Безопасности ООН на его 4688-м заседании 20 января 2003 г. "О принятии декларации по вопросу о борьбе с терроризмом"; Федеральный закон Российской Федерации от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ "О противодействии терроризму"; Указ Президента Российской Федерации от 15 февраля 2006 г. № 116 "О мерах по противодействию терроризму" (с изменениями от 02.08.2006 г.); Положение о Национальном антитеррористическом комитете (утвержденное Указом Президента Российской Федерации от 15 февраля 2006 г. № 116)(сизменениямиот02.08.2006); Положение об Антитеррористической комиссии в субъекте Российской Федерации (утвержденное Национальным антитеррористическим комитетом 7 июля 2006 г.); Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации Д.А. Медведевым 5 октября 2009 г.), опубликованная 20 октября 2009 г.; ООН. Генеральная Ассамблея. Защита прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом, 64-я сессия, 3 августа 2009 г. А/64/211; Резолюция S-23/2 (2000), принятая Генеральной Ассамблеей ООН на ее 23-й специальной сессии 17 декабря 2000 г.; Политическая декларация "Женщины в 2000 г.: равенство между мужчинами и женщинами, развитие и мир в XXI в."; Пекинская декларация, принятая 4-й Всемирной конференцией по положению женщин (Пекин, 4-15 сентября 1995 г.).
В качестве эмпирической базы исследования выступают статистические данные и экспертные оценки исследовательских центров (Rand Corporation, Национальный консорциум по изучению терроризма и ответов на терроризм при Университете штата Мэриленд, Центр тендерных исследований при Европейском гуманитарном институте), файлы ФБР в открытом доступе; исторические документы; Интернет-ресурсы.
Научная новизна исследования:
уточнено понятие политического терроризма как способа деструктивных политических изменений и доказано, что его основным детерминантом являются кризисные процессы в политической и социально-экономической сферах, проявляющихся, в том числе, и в тендерном дисбалансе;
раскрыта феминная составляющая политического процесса в целом, и доказано, что одним из механизмов воздействия феминистских движений на политический процесс является вовлечение женщин в террористическую деятельность;
выявлены мотивы участия современных женщин в действиях, носящих террористический характер, и представлен анализ кадрового состава ряда террористических организаций с участием женщин по возрастному и этноконфессиональному признакам;
обосновано, что тендерная составляющая политического терроризма эволюционировала от революционного через леворадикальный к политическому терроризму под исламским прикрытием, и доказано, что катализатором участия женщин в террористической деятельности являются радикальные социальные движения;
-раскрыто влияние феминистского движения Европы и США на радикализацию взглядов его участниц и доказано, что терроризм является инструментом борьбы за ликвидацию дискриминации в политической, социальной, культурной и личной жизни;
-доказано, что тендерная дискриминация женщины в исламском обществе выступает в качестве инструмента гомицидальных акций и условий рекрутирования женщин в террористические организации, выявлены особенности рекрутирования женщин в радикальные движения на Северном Кавказе.
С учетом научной значимости и новизны результатов исследования на защиту выносятся следующие основные положения:
1. Современный политический терроризм представляет собой способ деструктивных социально-политических изменений разновекторного характера в попытке достижения политических целей посредством систематического применения или угрозы применения насилия, непосредственно в отношении невинных граждан и опосредованно адресованной широкой аудитории через средства массовой информации, нарушая, таким образом, гарантии обеспечения общественной безопасности и дискредитируя этим политическую власть в глазах общества. Тендерное измерение кризисных процессов в современном социально-политическом пространстве заклю-
чается в тендерном дисбалансе отношений власти, тенденциях к снижению уровня тендерной сегрегации, размывании политических и социальных институтов традиционного общества в ситуации сосуществования и конфликта разноуровневых хронополитических пространств.
-
Феминная составляющая современного политического процесса заключается в наличии или отсутствии возможностей у женщин как социальной группы артикулировать и реализовывать свои политические интересы и ценности в доминирующем мускулинном социально-политическом пространстве. В ситуации отсутствия или низкой степени возможностей реализации своих политических интересов и прав феминистские движения используют террористические акции как крайнюю меру с целью привлечения внимания политических сообществ к дискриминационным проблемам.
-
В отсутствии гарантированной защищенности, находясь в позиции политически и социально дискриминированного субъекта в традиционных и переходных обществах, женщина обращается к террористической деятельности, преодолевая гендерно-ролевую систему, политические, социокультурные и религиозные рамки. Проведенный анализ кадрового состава ряда существующих террористических организаций показал заметный как рост причастности женщин к террористической деятельности, так и существенное изменение их роли и положения в структуре террористических организаций.
-
Под влиянием процессов индустриализации, секуляризации и глобализации тендерная составляющая терроризма способна эволюционировать от революционного через леворадикальный терроризм к политическому терроризму под исламским прикрытием. Подъем радикальных социальных движений в государствах Латинской Америки и Ближнего Востока оказал существенное влияние на привлечение женщин к участию в деятельности террористических организаций.
-
Высокий процент женщин в структуре радикальных организаций, причастных к террористической деятельности, созданных и действующих на территории европейских государств, обуславливается суфражистской тенденцией. Феминистское движение, провозгласившее борьбу против всех форм дискриминации по тендерному признаку, повлияло на радикализацию политических взглядов его участниц и обозначило терроризм в качестве одного из основных инструментов борьбы.
-
В начале XXI в. новое развитие получила практика исполнения гоми-цидальных террористических акций женщинами, что, с одной стороны, свидетельствует о либерализации ближневосточного общества, в части
модернизации тендерной системы отношений и пересмотра религиозных канонов в отношении женщин, с другой - демонстрирует наличие мощного механизма давления и эксплуатации через дискриминационное положение женщины в исламском обществе. Своеобразный способ моделирования тендерной системы отношений в исламском политическом и социокультурном пространствах Северного Кавказа. Своеобразие тендерной системы отношений в исламском политическом и социокультурном пространствах Северного Кавказа детерминирует особенности рекрутирования женщин в радикальные движения в этом регионе.
Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется возможностью использования полученных теоретических и методологических результатов для системного исследования терроризма и растущей роли женского участия в современных условиях. Вводятся в научный оборот новые сведения о сущности и специфике гендерного аспекта современного политического терроризма.
Практическая значимость исследования определяется, прежде всего, тем, что материалы исследования могут быть использованы с целью совершенствования управленческой деятельности по укреплению безопасности государства и общества, формированию активной гражданской позиции, направленной на совершенствование государственного устройства и противодействия терроризму. Результаты исследования могут быть использованы в преподавательской деятельности при проведении занятий по политологии, теории национальной безопасности.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации, полученные на различных стадиях исследования, обсуждались на III Межвузовской научно-практической конференции "Молодежь и образование XXI века" (г. Ставрополь, 2006 г.), на XII Всероссийской конференции "Платоновские чтения" (г. Самара, 2006 г.), Всероссийской научно-практической конференции "Уроки революции XX века в России. Роль женщин в революционных процессах" (г. Санкт-Петербург, 2007 г.); VI Международном конгрессе "Мир через языки, образование, культуру: Россия-Кавказ-Мировое сообщество" (г. Пятигорск, 2010 г.); Научно-методической конференции "Политическая идеология, модернизация и безопасность - факторы устойчивого развития современной России" (г. Ставрополь, 2010 г.); Региональной межвузовской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых "Молодая наука - 2011" (Пятигорск, 2011).
Материалы диссертационного исследования отражены в 12 научных публикациях автора общим объемом 11,5 п. л., в том числе трех статьях в ведущих научных журналах, рекомендованных ВАК РФ для апробации итогов диссертации.
Диссертация обсуждалась на кафедре истории и философии Невинно-мысского государственного гуманитарно-технического института и рекомендована к защите по специальности 23.00.02 - Политические институты, процессы и технологии.
Структура и объем диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения, библиографического списка использованной литературы, включающего 248 наименований, в том числе 77 англоязычных, шести приложений. Общий объем работы-181 страница.
Терроризм как политический феномен современного мира
Терроризм относится к числу транснациональных преступлений, что требует, естественно, единообразного подхода к его определению и, главное, к выработке единых международно-правовых стандартов для осуществления согласованных оценок и действий по борьбе с ним.
Решение проблемы осложняется коллизией права: внутренних концепций, правовой традиции и «международной вежливости». Так, внутризаконодательные определения терроризма ряда государств существенно различаются между собой, кроме того, не всегда соответствуют международно-правовым актам по терроризму и выработанным ими понятиям.
В уголовно-правовой и международно-правовой литературе предлагаются различные критерии для конструирования модели и юридических признаков терроризма, которые отражают как концептуальные аспекты, так и понятийные.
Большой вклад в уточнение признаков терроризма большинство понятий было уточнено в статье 3 Федерального закона РФ «О борьбе с терроризмом». «Терроризм - идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий» . На наш взгляд, данное определение весьма широкое. Тем не менее, в нем отражены основные ориентиры для законодателей при их работе над квалификацией соответствующих деяний и для лиц, контролирующих в теории и на практике терроризм и международный терроризм.
В статье 205 Уголовного кодекса РФ терроризм определяется как «совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действии в тех же целях» .
Следовательно, определения, представленные в ФЗ и УК имеют ряд существенных отличий: во-первых, в УК акцент сделан на конкретных противоправных действиях (взрыв, поджог), в ФЗ - на последствии этих действий -психологическом воздействии; во-вторых, в УК акцентировано внимание на непосредственном воздействии на мирных граждан и опасности нарушения общественной безопасности, в ФЗ - на опосредованном воздействии на органы государственной власти.
Закон о борьбе с терроризмом в США «Акт 2001 года, сплачивающий и укрепляющий Америку обеспечением надлежащими орудиями, требуемыми для пресечения терроризма и воспрепятствования ему», или «Акт патриота США 2001 года», был принят через шесть недель после трагических событий в Америке 11 сентября. «Патриотический акт США 2001 года» расширил понятие «федеральное преступление, связанное с терроризмом», включив в эту категорию ряд тяжких насильственных преступлений, ранее к ней не относившихся, дополнил Титул 18 Свода законов США понятием «внутренний терроризм», который ранее не был предусмотрен законом. Статья 2656f титула 8 Свода законов США определяет терроризм как «политически мотивированное насилие, совершенное против невоюющей стороны наднациональными группами или тайными агентами с целью оказать влияние на общественность» 2, а под террористической деятельностью понимается «деятельность, являющаяся противоправной согласно законодательству места, где она была осуществлена (или является уголовно наказуемой, если она была бы осуществлена на территории Соединённых Штатов или какого-либо штата) и включает:
(I) Угон или диверсию на транспорте (включая авиатранспорт, водный транспорт).
(II) Захват или удержание, под угрозой убийства, нанесения вреда здоро - вью, или дальнейшего удержания лица с целью принудить третью сторону (в том числе и правительственную организацию) к совершению какого-либо действия или отказу от такого действия как прямого или косвенного условия освобождения удерживаемого лица.
(III) Нападение на лицо, пользующееся международной защитой (как определено в статье 1116 (b)(4) Титула 18).
(IV) Убийство.
(V) Использование — (a) биологического, химического или ядерного оружия, или (b) взрывчатых веществ, огнестрельного или иного оружия или другого опасного устройства с намерением прямо или косвенно подвергнуть опасности безопасность одного или нескольких лиц или причинить значительный вред собственности.
(VI) Угроза, попытка, тайный сговор с целью осуществления вышеперечисленного».
В Великобритании разработана долгосрочная антитеррористическая стратегия, известная под аббревиатурой Contest. В ней четыре направления: «предотвращение», «преследование», «защита» и «готовность». После теракта в США 11 сентября 2001 британское правительство ужесточило меры по борьбе с терроризмом в законодательном аспекте, следствием чего стало принятие в 2001 г. Акта об антитерроризме, преступности и безопасности 2001 г. После длительных дебатов в марте 2005 года в Великобритании был принят закон «О предотвращении терроризма». Этот законопроект стал третьим в истории Соединенного Королевства по продолжительности споров вокруг его принятия. Законы Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии трактуют терроризм как «применение насилия (или угроза его применения) против любого лица; причинение серьезного вреда (или угроза его применения) имуществу; создание серьезного риска здоровью или безопасности общества или его части; серьезное вмешательство в обеспечении жизнедеятельности общества или подрывов электронных систем, если это действие совершается с целью повлиять на правительство, запугать общество (или его часть) по политическим, религиозным или идеологическим основаниям» .
Современная научная база предлагает более двухсот 2 официально признанных определений терроризма, каждое следующее из которых с большей или меньшей точностью и глубиной, т. е. расширяя его перечислением используемых средств, признаков и классификаций или сужая рамками отдельного подхода (политологического, юридического / криминологического, психологического, философского и др.), отражает сущность явления.
Приведем некоторые примеры. Так, по определению немецкого исследователя Р. Рупрехта, терроризм - «систематическое применение или угроза применения насилия, которые направлены на то, чтобы вызвать ужас и достичь политических целей» 3. Известные российские юристы Л.А. Моджорян, Н.Б. Кры- -лов, Ю.А. Решетов отмечают, что «терроризм - это акты насилия, совершаемые отдельными лицами, организациями или правительственными органами, направленные на устранение нежелательных государственных и политических деятелей и дестабилизацию государственного правопорядка в целях достижения определенных политических результатов», и «под терроризмом в самом широком значении этого термина понимают акты насилия или угрозы насили ем, цель которых - внушить страх и заставить действовать или воздержаться от действий в нужном террористам направлении» .
Отсутствие точного теоретического и опирающегося на него юридического определения терроризма позволяет произвольно и расширенно трактовать это явление. Это связано, на наш взгляд, с особенностью современного терроризма, которая заключается в том, что, сохраняющий внешние традиции классического сопротивления, но представляющий по сути его симулякр, он способен мимикрировать под различные виды деятельности: национально-освободительной борьбы, партизанского движения, священной войны, сепаратизма, антиглобализма и др. При этом, инструментальный характер современного терроризма заключается в том, что он является средством достижения корпоративных, корыстных целей членов преступных группировок. Таким образом, в практическом плане возникают трудности, с одной стороны, совершенно разные, на первый взгляд, явления идентифицировать с терроризмом, с другой - дифференцировать терроризм от внешне похожих, но по своей сути различных явлений. На этой почве появляются определения терроризма как «самостоятельной воєнно-политической категории, особого вида войны» , «войны XXI века» или, напротив, «малой модели войны» 4, необъявленной войны вне границ, или как «специфического вида преступности» , что неизбежно делает небольшой вклад в нравственное оправдание и развенчание терроризма. По сути, в том же направлении делает отступление и определение, предложенное американским психологом Мартой Креншоу: «терроризм - это социально и политически недопустимое насилие, направленное на невиновную символическую цель во имя достижения психологического эффекта» , имея при этом ввиду, что насилие в терроризме является вторичным, производным от извращенно понятой свободы, выступающей в качестве действующей причины терроризма.
Феминность как латентное оружие в стратегии террористических практик
Будучи явлением, существующим вне строго определенных географических границ, стирающим четкие социальные рамки, терроризм преломляет тендерную стратификацию, согласно которой насилие относят к явлениям маскулинного порядка наравне с прочими объектами, явлениями и действиями, сексуализированными (т. е. разделенными по признаку пола) с момента осмысления процесса сотворения мира и собственных роли и сопричастности к нему. Нарушение привычно доминирующего гомосоциального поля заставляет общество воспринимать женщину, вступившую на путь терроризма, как «вдвойне отклонение от нормы». Переосмысливая слова Роберта Коннелла, терроризм среди других мотивирован проблемой «гегемонией маскулинности» и стремлениями устранить видимые «несовершенства» тендерной системы посредством применения наиболее радикальных методов, иными словами «женщины-террористки превращают битву полов в битву с обществом в целом» . Таким образом, масштаб насилия, как правило, свидетельствует о кризисных тенденциях в современном тендерном порядке.
В подавляющем большинстве мировых культур женщины выполняют «мирную» роль, поскольку «военная» - традиционно считается мужской. Поэтому переход женщин в иное качество, и даже предельная динамизация процессов, с ним связанных (от суфражистских движений к террористической организации), нарушают дихотомию тендерной метафоры войны и мира. Карл Каннингем, профессор Университета штата Нью-Йорк, автор исследования «Межрегиональные тенденции женского терроризма», считает, что во многих обществах именно невозможность участвовать в обычных формах политической деятельности толкает к наиболее радикальным методам борьбы. 4 Так, будучи «вдвойне невидимыми», женщины приобретают особую привлекательность для террористической деятельности, а с другой стороны, метод терроризма становится одним из стратегических преимуществ феминистических движений. Как подчеркивает И. Жеребкина , из ипостаси Прекрасной Дамы возникает популярный в эпоху модернизма травматический образ femme fatale, умещающийся, на наш взгляд, в рамках концепции асимметричных конфликтов
Анализ асимметричного конфликта сквозь призму тендерной модели, предложенный И.М. Поповым, наиболее полно отражает авторскую позицию по отношению к проблеме участия женщин в террористической деятельности.
Согласно определению, асимметричность предполагает имманентно присущее и принципиально неустранимое неравенство сторон в физической и материальной силе, следовательно, асимметричный конфликт, в широком смысле, - столкновение между физически и материально сильной стороной «F» и физически и материально слабой стороной «f». Согласно такому определению, террористическая организация - политический институт (элемент), представляющий лишенную гражданских прав группу, которая претворяет свои политические взгляды в жизнь посредством применения насилия в качестве тактического приема по законам асимметричной войны. На этом фоне представленная оценка всегда неоднозначна: с позиции зарубежного обозревателя, «Б - террористическая организация, агрессор, ведущий несправедливую войну, с позиции внутреннего обозревателя, «f» - движение за национальное освобождение. Уподобив его столкновению интересов и поведенческих характеристик в конфликтной ситуации мужчин («F») и женщин («f»), можно сделать некоторые выводы: допустимость тендерной аналогии применительно к модели асимметричного конфликта; феминная природа поведения слабой стороны «f» в асимметричном конфликте. Во-первых, феминной по природе стороне «f» свойственно прибегать к недопустимым, с точки зрения стороны «F», приемам и методам, игнорируя правила, нормы и принципы. С точки зрения слабой стороны, для самозащиты допустимы и морально оправданы любые акции. Следует заметить, что чем более сложной является ситуация для стороны «f», тем более отчаянно-неадекватными и жестокими становятся ее контр действия. Во-вторых, феминной природе свойственна абсолютная убежденность в своей правоте и непогрешимости, упорство в непризнании вины и, соответственно, перенос ответственности за ошибки на других. Феминная сущность стороны «f» в конфликте с «F» принципиально исключает саму возможность достижения моральной победы сильной стороной. В-третьих, в силу более высокой степени эмоциональности и чувственности в фокусе внимания и интереса женщины оказываются взаимоотношения между людьми, предметами и явлениями. Экстраполяция этого вывода на асимметричный конфликт предполагает тот факт, что для «f» наиболее эффективной стратегией и тактикой действий является воздействие на эмоциональную сферу (эффективнее всего через СМИ), т. е. применение невоенных средств и методов. В-четвертых, сторона «f» склонна к ведению длительных, бессистемных, изматывающих боевых действий, которые не способна поддерживать сторона «F».
В некоторой степени, поле действий асимметричного конфликта по тактическим и стратегическим приемам образует «зону комфорта» для «f», и вместе с тем, феминный характер поведения иррегулярных сил не является характеристикой и определяющим фактором их тендерного состава, не раскрывает мотивы, условия и роль женщины в террористической деятельности. Эти вопросы требуют отдельного, более тщательного рассмотрения.
Долгое время сфера деятельности женщины в террористических структурах ограничивалась организацией политической поддержки, созданием тайников и конспиративных квартир, сбором пожертвований, ведением разведки, работой с информаторами и т. д. За последовавшие 15-20 лет произошли заметные изменения, связанные с появлением террористических организаций, состоящих исключительно из женщин, например: группы, образованные непальскими маосистами и Рабочей партией Курдистана, революционные ячейки РАФ, в частности «Красная Зора».
Следует отметить не только интенсивный, но и экстенсивный рост влияния их (женщин) на ход террористической войны с позиций руководителя и в ряде случаев основателя организации. Известны примеры таких организаций, как: восточногерманская Фракция Красной Армии/Группа Баадер-Майнхоф (10), итальянские Красные бригады (5) и Прима линеа/Линия фронта (3), Красная Армия Японии (основатель и лидер - Фусако Шигенобу), американские Симбионистская армия освобождения (7) и Везермены (14), баскская сепаратистская группировка Родина и свобода басков/ЭТА (начальником штаба и фактическим организатором операций долгое время была Женевьев Форест Тарат), Ирландская республиканская армия (Эллен Мари Маргарет Маккерни), мексиканская Сапатистская армия национального освобождения (команданте Рамона, субкоманданте Элиса), сальвадорский Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти (вторая в его командовании - Мелида Аная Монтес), аргентинская Монтонерос (главный идеолог - Норма Эстер Аростито), Народный фронт освобождения Палестины (Лейла Халед), Сандинистский фронт национального освобождения (3), группировка Революционных вооруженных сил Колумбии - Армии народа (далее сокращенно РВСК-АН) (полевой командир -Эльданеис Москера). 1
За последние десятилетия значительно возросло число женщин, принимающих активное участие в деятельности террористических структур непосредственно в боевых акциях. Вероятно, показательны примеры колумбийской РВСК-АН, насчитывающей в составе организации в настоящий момент до 20 тыс. бойцов, из числа которых 40% составляют женщины ; перуанской марксисткой организации Сияющий путь, в которой женщины составляют около половины от общего числа боевиков организации . Кроме того, во многих западноевропейских странах в последние десятилетия XX в. женщины составили от одной четверти до половины всего состава террористических группировок: в Германии - 47,6%, во Франции - 45,6%, в Италии - 44,9%, в Испании - 21,1% 4 и т. д.
В 1974 г. американский исследователь терроризма Брайан Мишель Джен-кинс пришел к выводу, что «терроризм — это театр» . Абсолютно все террористы, захватывающие заложников, требовали предоставления им права выступить перед представителями средств массовой информации или права выступить в прямом эфире перед телезрителями и радиослушателями. Примерно после 95% совершенных терактов их организаторы звонят в редакции и берут на себя ответственность за совершенное преступление. Женщины-террористки всегда пользовались повышенным вниманием прессы и сегодня продолжают вызывать большой интерес у аудитории СМИ, тем более выступая в роли политических представителей или спикеров террористических структур. Это позволяет террористам более успешно пропагандировать свои цели и идеологию. Кроме того, женщин легче подготовить к роли террориста-самоубийцы: они, как принято считать, более управляемы, чем мужчины и лучше поддаются идеологической обработке, их не надо обучать военному делу и методам конспирации. Женщины привлекают меньше внимания у сотрудников служб безопасности и полиции, им легче спрятать на теле взрывное устройство.
Радикальные социальные движения как катализатор участия женщин в террористической деятельности
Начиная с середины XIX в., тендерная составляющая терроризма преодолела три этапа трансформации под влиянием перехода от традиционного общества к индустриальному, секуляризации и глобализации: революционный терроризм в царской России; леворадикальный терроризм в Европе и США второй половины XX в. и религиозный экстремизм как ведущая разновидность терроризма XXI в. В экономическом контексте, на всех этапах существенна роль технологизации и модернизации, в политическом контексте — либерализации, в культурном - информатизации. В религиозном контексте, народовольческий терроризм в Российской Империи можно оценить как продукт проявления бессознательных религиозных интенций в условиях распада христианского фундамента культуры - взрыва социального утопизма, своего рода мессианизма и эсхатологического восприятия истории (в свете социалистических идеалов). Леворадикальный терроризм - реакция Запада на наступление эпохи постмодерна, которая расправилась со всеми абсолютными ценностями и верой в объективную истину. Религиозный экстремизм в странах распространения ислама и этноконфессиональных диаспорах мусульман в странах Запада имеет глубинные причины цивилизационного и духовного характера. Его можно оценивать как своего рода ответ на доминирование постхристианской цивилизации Запада, утерявшей четкие духовные ориентиры собственной культуры. Духовный нигилизм и ценностный релятивизм, распространяемые в глобальном масштабе западной постмодернистской цивилизацией наряду с «общечеловеческими» неолиберальными ценностями, сводящими всю социальную и экономическую деятельность к утилитарной логике, вызывают серьезное противодействие в массовом сознании народов мусульманского Востока. Религия в этих обществах все еще играет значимую роль. Более того, ислам по своей изначальной природе претендует на охват всей личной и общественной жизни верующего религиозным законом. Неудивительно, что возрождение исламских основ культуры после вынужденной секуляризации в XX в. в арабо-мусульманских странах иногда принимает форму социального утопизма в виде проекта тотальной исламизации государства и общества, оцениваемого в качестве панацеи от всех духовных и социальных бед. Следовательно, религиозный экстремизм - это реакция и на внутренний кризис исламской цивилизации, ее неспособность справиться с доминированием «атеистической» культуры, которая приводит к актуализации эсхатологических аспектов ислама. Метафизические ценности и миссия ислама при таких обстоятельствах требуют личного подвига для их защиты и свидетельства их истинности. Неудивительно, что идеал мусульманского мученичества, истолкованный в радикальном ключе, приобрел такую массовую популярность в странах, ощущающих себя заложниками западной геополитической и культурной экспансии.
Во второй главе предлагается рассмотреть тендерный аспект терроризма в контексте трех проблем в попытке объяснить, в каком взаимном влиянии и взаимопроникновении находятся терроризм и тендер. Во-первых, революционный терроризм, использовавший феминность в качестве латентного оружия (процесс перехода к индустриализации был в самом начале, что создало благоприятные условия для целого ряда изменений, в том числе трансформации тендерных норм; однако сильна была роль религии, отчасти сдерживающей трансформационные процессы); во-вторых, леворадикальный терроризм в Европе и США, используемый в качестве одного из стратегических преимуществ феминистических движений второй половины XX в. (связано с размыванием традиционного общества и формированием общества модернизированного, ориентированного на либеральные ценности и знакомого с концепцией общественного договора, которые дают представление о гарантированности человеческой жизни и ответственности власти перед гражданами, и в случае не исполнения условий договора одной из сторон другая напоминает об ответственности); в-третьих, религиозный экстремизм, использующий тендерную дискриминацию как средство борьбы с проникновением западноевропейских ценностей и эмансипационными процессами (явление, присущее кризисным этапам модерниза-ционного перехода, возникает на границах культур и эпох исторического развития; самый яркий пример этого - ситуация в Израиле и Палестинской автономии, где исламский мир сталкивается с выдвинутым вглубь Азии форпостом европейской цивилизации, и глубоко традиционное палестинское общество соприкасается с модернизированным обществом Израиля; культурно и стадиально однородные общества (Голландия, Швейцария) более защищены от терроризма).
Географические маршруты насилия, начиная с конца XIX в., активно опутывают мир: Россия, Европа, Ближний Восток, Азия и Америка стали активными экспортерами и импортерами насилия, - процесс, в котором заметную роль играет тендерный аспект. В частности, распространению насилия в результате подъема революционных демократических и феминистских движений, расширения социальных прав и свобод, утверждения толерантности в обществе и т. д. была отведена роль средства борьбы против всех форм дискриминации по половому признаку как абсолютная гарантия быть услышанным, транслировать требования и юридически закрепить их реализацию.
Высокая степень политической активности женщин, презентация их гражданской позиции и, как крайняя форма, участие в леворадикальных террористических организациях не демонстрируют какое-либо постоянство, скорее они волнообразны, находясь под воздействием политических и социальных факторов. В данной главе мы попытаемся исследовать причины возникновения, масштабы, продолжительность «волн» леворадикальных феминистически настроенных движений и маршруты их распространения. В параграфе 2.1 внимание будет акцентировано на такого рода «волнах», зародившихся в Российской Империи, и проведена параллель с современными событиями в Колумбии. В данном случае феминность предлагается как инструмент экспорта терроризма, посредством которого терроризм транслирует саму идею использования женщины в качестве латентного и потому эффективного оружия политического воздействия.
Первый наиболее яркий опыт приобщения женщин к участию в террористической деятельности получила Российская Империя, что в значительной степени обусловлено интенсивным характером хода развития российского движения за права женщин, в сравнении с западным эволюционным, занявшим довольно длительный временной период.
Предыстория российского женского движения, формируясь под влиянием идей Великой Французской революции 1789 г. и Просвещения, демонстрировала появление женщин нового типа — готовых и стремящихся участвовать во всех сферах общественной жизни (Екатерина II, Е.Р. Дашкова, М.Г. Разумовская, А.К. Воронцова, М.А. Нарышкина, писательницы и поэтессы Е.А. Княжнина, Е.А. Вельяшева-Волынцева, В.А. Волкова, Е.С. Меньшикова). Целям «усиления социализации» женщин способствовало Женское патриотическое общество, созданное в 1812 г. и положившее начало истории организованной женской политической активности в России. В известной степени, его деятельность была продолжена последовавшими за своими мужьями и братьями в Сибирь «декабристками» (Е.И. Трубецкой, М.Н. Волконской, Е.А. Уваровой, А.Г. Муравьевой и др.), представившими своим примером модель возможной для женщины внесемейной (публичной) инициативы. Кристаллизации женского коллективного самосознания в Российской Империи способствовали не только женщины, вписывавшиеся в социокультурный контекст эпохи, но и «выпадавшие» из него благодаря поведению, нарушающему социальные стереотипы («кавалерист-девица» Н. Дурова, А. Закревская, А. Кёрн, С. Дельвиг). Ломая старые нравственные критерии, они заставляли пересматривать устаревшие моральные идеи. В 1840-е гг. возникли первые коммерческие школы для женщин в Петербурге и Москве. В начале 1850-х гг. отдельные представители российской интеллигенции ознакомились с развернувшимися на Западе дебатами о женском равноправии. Об этом можно судить по статьям либерально настроенных преподавателей университетов: физиолога И.М. Сеченова («Взгляд на изменение гражданского состояния женщин в нашем отечестве»), хирурга Н.И. Пирогова («Идеал женщины»), а также автора журнала «Современник» литературного критика М.Л. Михайлова, поставившего «женский вопрос» в России и заставившего говорить о нем. В статье М.Л. Михайлова «Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе» (1852 г.) впервые в российской истории прозвучало требование равноправия женщин в социально-политической жизни, а «женский вопрос» получил права гражданства в литературе и стал восприниматься не как обособленная проблема, а как одно из проявлений общественного неустройства. На рисунке 2 вынесены наиболее значимые в ходе женского движения даты, позволяющие сделать вывод, что расширение доступа женщин к образованию повысило их самосознание и активизировало участие в политической жизни.
Тендерная дискриминация исламского общества как инструмент гомицидальных террористических акций
В 1980-е гг. ситуация изменилась: на фоне относительной неподвижности европейских и американских террористических групп заметно возросла опасность со стороны экстремистских организаций, действующих под исламским прикрытием. Типичный палестинский террорист 1980-х гг. - 17-20-ти лет, из большой семьи с обедневшим фоном, с низким уровнем образования, в конце 1990-х гг. - начале XXI столетия - из более широкого демографического диапазона: по профессиональному фону, включая студентов и тех, кто относит себя к интеллектуальному звену; по социальному положению, включая состоящих в браке; по тендерному признаку, включая молодых женщин . В начале XXI в. новое развитие получает практика исполнения гомицидальных террористических акций женщинами, что свидетельствует о либерализации ближневосточного общества и индустриализации производства, обозначивших необходимость модернизации тендерной системы отношений и пересмотра религиозных канонов в отношении женщин.
Религия как социальный институт выполняет многочисленные общественные задачи, одна из которых состоит в формировании и поддержании определенных культурных норм, в том числе и норм, характеризующих понятия мужественности, женственности и тендерных ролей, как на уровне индивидуального, так и на уровне общественного сознания, тем более в странах, в которых религия вьгаесена в качестве формы государственного устройства, а элементы конституционного, гражданского, уголовного, административного, процессуального и семейного права зафиксированы шариатом. В силу своего консервативного характера роль религий в создании устойчивых представлений о природе и предназначении субъекта чрезвычайно велика. Они закрепляются не только с помощью религиозных ритуалов, но и посредством базовых мифов, догм и концептуальных схем, в подавляющем своем большинстве традиционно служивших укреплению патриархата и санкционировавших господство мужчин и подчиненное положение женщин. Не исключением являются и такие религии, как христианство и ислам.
Концептуальное различие между мужчиной и женщиной в мусульманском мире в исторической ретроспективе не связано ни с идеей различения по признаку пола, ни с институтом сексуальной сегрегации, а является лишь фактором манипуляции и интерпретации. В связи с этим фактом, следует проводить различие между исламом как религией и исламом как культурой. Коран делает серьезный акцент на человеческое достоинство, права и свободы, выступает против любой формы дискриминации на основе расового, национального происхождения или рода. В исламе женщинам гарантируются четыре фундаментальных права: право в области норм, связанных с отправлением требований религии, право на приобретение, право на недвижимость и право на гарантию личного достоинства. Коран подчеркивает фундаментальное равенство мужчин и женщин в таких жизненно важных для мусульман вопросах, как образование и религиозные обязанности. Вместе с тем проблематика равенства по признаку пола находится на ином уровне и в иной сфере гарантий прав и обязанностей. Здесь существует совершенно иная философия, иное разграничение прав и обязанностей между ними, которое вместе с тем не дает права говорить об их фактическом неравенстве. В различных главах Корана подтверждаются и раскрываются женские права, имеющие отношение к браку, разводу, собственности, наследованию, воспитанию детей, свидетельствованию. В историческом контексте коранические нормы имели и имеют положительное воздействие на права женщины. Исламская религия рассматривает женщину как полноценное существо и представляет ее элементом человеческого общества, придавая ей ценность и значимость, которые человек может получить в обществе. По справедливому замечанию лидера исламской революции Ирана аятоллы Хомейни, «в вопросе женщин мир является должником ислама» 2. В исламском учении женщина, подобно мужчине, получает долю из богатства и имущества, оставленных в наследство ее отцом, матерью, братом, сестрой и мужем, может вести социальную и экономическую деятельность, распоряжаясь доходами. Кроме того, она может задействовать унаследованный капитал в семейном финансовом цикле. Однако мужчина при этом должен обеспечивать ее средствами для жизни соразмерно ее потребностям в плане жилья, одежды, еды и прочих жизненных нужд. Действия женщины в исламе обладают ценностью и общественным уважением: она может потребовать выполнения своих законных прав или же обратиться непосредственно в соответствующие компетентные инстанции, в случае нарушения ее прав она может подавать иски в судебные инстанции или давать показания в суде. Во всех перечисленных случаях мулсчина не имеет права навязывать женщине свое мнение. 2 Однако исламское общество имеет свои особенности в тендерной политике, и проблема кроется в шаткости позиций женщин во властных структурах, связанных с принятием решений.
Таким образом, религиозный контекст ислама подразумевает, что женщины и мужчины равны, в отличие от культурного уровня и социальных отношений, где это равенство не соблюдается. Неравенство в мусульманской общине стало развиваться как «результат предпочтения и деятельности патриархальных властей» в лице правителей, администраторов и правоведов. Именно поэтому некоторые представления современных богословов о концептуальном неравенстве полов не находит какого-либо подтверждения в Коране. С учетом этого следует говорить о необходимости правовой реформы в статусе женщин в различных мусульманских странах, что неизбежно приводит к исходной точке отправления - шариату (опирающемуся на Коран, сунну и фикх), за которым даже в развитых в правовом отношении мусульманских странах: Египте, Сирии, Ливане, странах Магриба, Ираке, Судане и других, - сохранилась роль регулятора семейно-брачных, наследственных и ряда других отношений. Наиболее широко оно применяется в странах Аравийского полуострова и Персидского залива, в особенности в Саудовской Аравии и Иране, где оно закреплено на конституционном уровне. Конституция Ирана, в частности, устанавливает положение об обязательном соответствии шариату всех принимаемых законов. Правовая система шариата, в свою очередь, фиксирует подчиненное положение женщины на основании «естественного превосходства мужчины», т. е. выражает традиционные патриархатные представления, которым свойственна дискриминация женского на фоне мужского. Женская дискриминация проявляется в следующих положениях: во-первых, женщине в догмате о сотворении мира предопределяется роль собственности мужчины, полученной им во владение от Аллаха; во-вторых, основное предназначение женщины состоит в исполнении биологической задачи (приносить сексуальное наслаждение мужчине и воспроизводить потомство); в-третьих, признание женской природы как существа «недостаточного», эмоционального, нерационального ограничивает возможности женщин частной сферой и исключает из общественной; в-четвертых, институт полигамии делает почти невозможной процедуру развода по инициативе женщины и, наоборот, достаточно простой по инициативе мужчины; в-пятых, с помощью разнообразных форм контроля, начиная от предписаний в одежде и заканчивая нормами отношения к мужчине как к господину, женщине четко определяются границы дозволенного и недозволенного с позиций доминирующей мужской культуры; в-шестых, духовное равенство между мужчиной и женщиной возможно только перед Аллахом, а в практике ему нет места и т. д. На основании этого можно согласиться с исследователями ислама в области ;-семейно-брачных отношений Л.И. Шайдулиной и М.В. Вагабова, отмечавшими дискриминационный характер ислама.
При этом многие мусульманские общества осознают, что равноправие является важнейшей основой любого демократического общества и правового государства, которое стремится к социальной справедливости и уважению прав человека. В конце XIX - начале XX в. в условиях глобализации ислам переживает серьезную модернизацию, в том числе по преодолению тендерной асимметрии. Влияние Запада, экономическая отсталость восточных стран, рост общественно-политических движений породили изменения в самых консервативных и теологических кругах. Тендерный вопрос стал одним из центральных для исламского политического движения, что заставляет обратиться к ряду вопросов: до какой степени феминизм на повестке дня, и является феминистическая повестка дня - исключительно западной призмой, положенной на незападный контекст?
Похожие диссертации на Политический терроризм: гендерный аспект
