Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические подходы к анализу политического капитала корпорации с. 19-109
1. Корпорация как политическая группа интересов с. 19-50
2. Понятие политического капитала корпорации с. 50-81
3. Концепции участия корпорации в региональном политическом процессе с. 81 -109
Глава II. Влияние политического капитала корпораций на региональный политический процесс в современной России с. 110-211
1. Потенциальный политический капитал российских корпораций с. 111-146
2. Реальный политический капитал российских корпораций с. 146-191
3. Механизмы и последствия влияния политического капитала корпораций на региональный политический процесс с. 191-211
Заключение с. 212-221
Список литературы с. 222-236
Приложение с. 237-247
- Корпорация как политическая группа интересов
- Концепции участия корпорации в региональном политическом процессе
- Потенциальный политический капитал российских корпораций
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В современном мире крупная корпорация является признанным участником не только экономических, но и политических процессов. Транснациональные корпорации претендуют зачастую на равное положение с национальными государствами. Их влияние на политическую жизнь стран становится важным и сложным объектом исследования. Современная Россия не является исключением, поскольку в последние десятилетия она включилась в разнообразные мировые процессы.
Перед российскими исследователями стоит задача понять и объяснить роль корпорации как одного из крупных участников политического процесса. Претензии крупного бизнеса на привилегированное положение не только в экономической, но и в политической жизни страны вызывают потребность со стороны политической элиты страны, ученых, публицистов, широких слоев общества изучить, обосновать и объяснить этот феномен, выработать свое отношение к нему.
Вполне очевидно, что сегодня корпорации стали значимым фактором национальной российской экономики, ее движущими силами. По оценкам специалистов, экономика России на 60-70% контролируется крупными корпорациями. Однако они аккумулировали не только значительные экономические ресурсы, но и являются обладателями существенных человеческих, социальных и политических ресурсов, что позволяет активно участвовать во внутриполитических и внешнеполитических коллизиях. Взаимодействие корпораций с другими политическими субъектами, и, прежде всего, государством делает их важной составляющей всего политического процесса современной России.
Особый интерес представляет рассмотрение влияния корпорации на динамику регионального политического процесса. Одним из последствий постсоветской трансформации является активизация региональных политических и экономических процессов. Одновременность политических и экономических изменений привела к параллельному протеканию двух
4 процессов: с одной стороны, превращению советского предприятия в рыночную корпорацию, а с другой стороны - образованию многообразия форм властных структур, органов местного самоуправления, гражданских инициатив и других горизонтальных образований, а также отношений между ними в рамках соответствующих норм и региональной политической культуры, что и составляет содержание регионального политического процесса.
Степень научной разработанности проблемы. Участие корпорации в региональных политических процессах представляет собой сложную многогранную проблему, находящуюся на стыке нескольких общественных наук, что неизбежно ведет к использованию элементов междисциплинарного подхода. Стержневыми подходами в изучении сущности фундаментальных политико-экономических механизмов взаимодействия государства и крупных корпораций стали экономические, социологические и политологические концепции, содержащиеся в работах М.Вебера, Т.Веблена, Ж.К.Бодрийяра, П.Бурдье, В.Зомбарта, К.Маркса, К.Поланьи, Р.Даля, ЧЛиндблома и др1.
Исходным для авторского анализа является понятие корпорации. Ее исследованию как экономического, так и социально-политического актора посвящены работы экономистов - Р.Г. Коуза, О.И. Уильямсона, П. Джоскоу, У.Дж. Сиднея, А.Д. Залевски, У.М. Ивэна, Р.Е. Фримэна, Э.Дж. Долана, Д. Линтсея, философов - И.А. Ильина, Н.А. Королевой, социологов X.
1 Вебер M. Избранные произведения. М, 1990; Веблен Т. Теория праздного класса. М., 1984;
Бодрийяр Ж.К. К критике политической экономии знака. М., 2003; Бурдье П. Социология политики. М.,
1993; Зомбарт В. Буржуа. Евреи и хозяйственная жизнь. М., 2004; Маркс К. Капитал: критика политической
экономии. М., 1949-1954; Поланьи К. Великая трансформация: политические и экономические истоки
нашего времени. СПб., 2002; Dahl R.H., Lindblom Ch.E. Politics, Economics and Welfare N.Y., 1953; Даль P.
Демократия и ее критики. М., 2003; Линдблом Ч. Политика и рынки. Политико-экономические системы
мира. М., 2005.
2 Коуз Р.Г. Фирма, рынок и право. М., 1993; Уильямсон О.И. Экономические институты
капитализма: Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация. СПб., 1996; Джоскоу П. Специфичность
активов и структура вертикальных отношений: эмпирические свидетельства //Природа фирмы. М., 2001;
Сидней У.Дж. Теория Коуза и проблема компетентности и корпорации //Там же; Zalewski David A. Corporate
objectives-maximizing social versus private equity //Journal of Economic Issues. 2003. Vol. 37. Iss. 2; Evan W.M.,
Freeman R.E. A stakeholder theory of the modern corporation: Kantian capitalism //Ethical theory and business.
/Editors T.L. Beauchamp, N.E. Bowie. Englewood Cliffs, NJ, 1993; Freeman R.E. Strategic Management: A
5 Олдрича, У. Пауэлла, Л. Смит-Дор, Л. Тавено, В.В. Радаева, Е.В. Бесликоевой4, историков и политологов - А.Я. Гуревича, Дж. Мидоукрофта, А. Косона, СП. Перегудова и др5.
В понимании влияния крупной корпорации на государственную власть, ее сопричастности постоянному воспроизводству политической власти и при осознании того, что социальная власть в ходе ее функционирования отлична от политической, мы опирались на сложившиеся в политологии концепты власти, описанные в работах М.Вебера, Н.Лумана, В.Г. Ледяева, А.А.Дегтярева, А.И. Соловьева и др6.
Ключевыми для характеристики включения корпораций в политический процесс стали концепции групп интересов и групп давления, а также связанная с ними проблематика лоббизма, приведенные в работах Г. Алмонда, А.Ф. Бентли, Г. Вильсона, Р. Далтона, Г. Джордана, М. Дюверже, М. Олсона, Р.Х. Солсбери, К. Строма, Д.Б. Трумэна, Ф.К. Шмиттера, М.Г. Анохина, СВ. Зотова, Н.Г. Зяблюка, СА. Зубкова, А.Ю. Зудина, Н.Ю. Лапиной, В.А. Лепехина, М.В. Малютина, Д.А. Ненашева, MB. Ильина, Д.В. Ольшанского, СП. Перегудова, A.M. Салмина, И.С Семененко, П. Штыкова, А.С Фалиной и др7.
Stakeholder Approach. MA Marshfield, 1984; Salvadori M. The Economics of Freedom. American Capitalism Today. L., 1959; Долан Э.Дж., Линтсей Д. Микроэкономика. СПб., 1994.
3 Ильин И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. В 2-х т. СПб., 1994;
Королева Н.А. Философский анализ деятельности корпорации как субъекта социальной деятельности
//Дисс. на соиск. учен. степ. канд. философ, наук. Краснодар, 2003.
4 Олдрич X. Предпринимательские стратегии в новых организационных популяциях //Западная
экономическая социология. Хрестоматия современной классики. М., 2002; Пауэлл У., Смит-Дор Л. Сети и
хозяйственная жизнь //Там же; Тавено Л. Организованная комплексность: конвенции координации и
структура экономических образований //Экономическая социология: Новые подходы к институциональному
и сетевому анализу. М., 2002; Радаев В.В. Социология рынков: к формированию нового направления М.,
2003; Бесликоева Е.В. Современная корпорация: социологический анализ собственности, власти и
управления //Дисс. на соиск. учен. степ. канд. социолог, наук. СПб.,2004.
5Гуревич АЛ. Категории средневековой культуры. М., 1984; Мидоукрофт Дж. Проблема глобальных корпораций в современной политологии //Государственная служба за рубежом. Материалы XVIII международного конгресса политологов. Реферативный бюллетень. М., 2001; Cawson A. Big Firms as Political Actors //Participation and Policy-making in the European Union. Oxford, 1997; Перегудов СП. Крупная российская корпорация как социально-политический институт. М., 2000.
6 Луман H. Власть. М., 2001; Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ М, 2001, Соловьев А.И.
Политология. Политическая теория. Политические технологии. М, 2000; Дегтярев А.А Основы
политической теории. М., 1998.
7 Almond Y.A., Powell Y.B., Mundt RJ. Comparative Politics. A Theoretical Framework. N.Y., 1993;
Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: Мировой обзор: Учебное
пособие. Сокр. пер. с англ. /Под ред. М.В.Ильина, А.Ю.Мельвиля. М., 2002; Almond Y.A., Powell Y.B.,
Bentley A.F. The Process of Government. Cambrige, 1967; Berry J.M. The Interest Group Society. Glenview, 1989;
В обширном массиве научной литературы по исследованию механизмов включения корпораций в политические процессы выделяются три основных подхода: плюралистический, корпоратистский и сетевой. Плюралистический подход представлен классическими трудами А.Ф. Бентли, Д.Б. Трумэна, Г. Джордана, а также Р. Даля, У.Гранта, Т.Лои, Дж. Адамсона и др8. В отечественной литературе указанный подход присутствует только в рамках выше упомянутых исследований лоббизма. Также к этому подходу можно отнести работы М.Н.Афанасьева, Г.Г.Дилигенского9.
Schmitter Ph. Interest Systems and the Consolidation of Democracies //Reexamining Democracy. Essays in Honor of Seymour Martin Lipset. /Ed. by G. Marks, L. Diamond. Newbury Park; L.; New Delhi, 1992; Truman D.B. The Governmental Process. N.Y., 1968; Salisbury R.H. Interest Groups //Handbook of Political Science, Nongovernmental Politics, Vol.4. /Editors. F.I.Greenstein, N.W.Polsby. Reading (Mass), Addison-Wesley, 1975; Idem. Interest Representation: The Dominance of Institutions //American Political Science Review. 1984. Vol.78. №. 1; Idem. Who works with Whom? Interest Group Alliances and Opposition //American Political Science Review. 1987. Vol.81. N.4; Джордан Г. Группы давления, партии и социальные движения: есть ли потребность в новых разграничениях? //МЭиМО. 1997. № 1; Дюверже M. Политические партии. М., 2000; Олсон M. Логика коллективного действия. M., 1995; Анохин М.Г. Политический лоббизм: сущность, формы, методы //Политическое управление. Курс лекций М., 1997; Анохин М.Г., Зотов СВ. Зарубежная теория и российская практика. Лоббизм //Предпринимательство, политика, наука. М., 1996; Губернаторов В.А. Группы влияния российских деловых кругов //Власть. 1995. № 7; Он же. Деловые люди лоббируют во власти //Там же. 1997. № 12; Зотов СВ. Лоббизм как институт политического представительства интересов в современной России //Автореферат дисс. на соиск. учен. степ. канд. полит, наук. М., 1997; Штыков П., Зотов С. Группы интересов как научное направление российской политологии //Социальные исследования в России. Немецко-российский мониторинг. Пер. с нем. M., 1998; Зудин А.Ю. Бизнес и политика в посткоммунистической России 4.1-2. M., 1995; Он же. Социальная организация российского бизнеса: от сегментации к дуализму //Куда идет Россия? Том IV. M., 1997; Он же. Частное предпринимательство в России: перспективы общественной легитимации //МЭиМО. 2000. №№10-11; Зяблюк Н.Г. Практика лоббистской деятельности в США. М., 1994; Зяблюк Н.Г. Лоббизм в политической системе США //Автореферат на соиск. учен. степ, доктора полит, наук. М., 1997; Ненашев Д.А. Группы давления в современном политическом процессе //Дисс. на соиск. учен. степ. канд. полит, наук. Казань, 2002; Ильин М.В. Демократия и интересы //Бизнес и политика. 1995. № 2; Лепехин В.А. Предприниматели становятся политиками //Власть. 1993. № 1; Он же. Лоббизм. М., 1995; Малютин М.В. Они не станут доминирующей силой //Власть. 1993. № 1; Ольшанский Д.В. О группах влияния и некоторых «влияющих» в российской политике //Бизнес и политика. 1995. № 1; Перегудов СП. Политическое представительство интересов: опыт запада и проблемы России //Полис. 1993. № 4; Он же. Организованные интересы и государство: смена парадигм //Там же. 1994. № 2; Он же. Организованные интересы и российское государство: смена парадигм //Там же. 1994. № 5; Перегудов СП., Лапина Н.Ю., Семененко И.С. Группы интересов и российское государство. М., 1999; Перегудов СП. Российские группы интересов - особый случай или подтверждение правил //МЭиМО. 1997. № 1; Семененко И.С. Группы интересов на Западе и в России. Концепции и практика. М., 2001; Салмин А.М. Партийная система в России в 1989-1993 гг.: опыт становления. М., 1994; Фалина А.С. Политический лоббизм и его роль в реализации власти //Политическая социология: Учебник для вузов. /Под ред. чл.-корр. РАН Ж.Т. Тощенко. М., 2002.
8 Jordan G. The Pluralism of Pluralism //Political Studies. 1990. № 2; Даль P. Демократия и ее критики.
Пер. с англ. /Под ред. М.В. Ильина. М., 2003; Adams G. The Politics of Defense Contacting: The Iron Triangle.
New Brunswick N.J., 1982; Grant W. Pressure Groups, Politics and Democracy in Britain. Hemel Hempstead,
Harvester Wheatsheaf, 1995; Lowi T. The End of Liberalism. The Second Republic of the United States. New York
and London, 1979.
9 Афанасьев M.H Клиентелизм и российская государственность: Исследование клиентарных
отношений, их роли в эволюции и упадке прошлых форм российской государственности, их влияния на
политические институты и деятельность властвующих групп в современной России. 2-е изд., доп. М., 2000;
Дилигенский Г.Г. Политическая институционализация в России: социально культурные и психологические
аспекты//МЭиМО. 1998. №8.
Корпоратизм представлен в работах Ф.К..Шмиттера, М.Аткинсона, В.Колемэна; А.Косона, О'Лири, ДжЛембруха, П.Уильямсона и др.10 Среди российских авторов близких взглядов придерживаются С.П.Перегудов, А.Ю. Зудин, А.В.Кива, И.М.Чудинова, О.В. Гаман-Голугвина, З.Э. Темижева п.
В 1980-х - 1990-х гг. как синтез корпоративного и плюралистического подходов разрабатываются различные теории политических сетей, рассматриваемые в работах Т. Борцела, С.Добжега, Г.Джордана, П.Кенниса, В.Шнейдера, Д.Кноке, Ван Ваардена, Дж.Лембруха и других12. В отечественной литературе данный подход рассмотрен в работах петербургского исследователя Л.В. Сморгунова13.
Концепция политического капитала была предложена французским социологом и политологом П. Бурдье, который, в свою очередь, отталкивался от концепции капитала К.Маркса14. Следует также отметить труды Р. Патнэма, Дж.Л. Твигга, Дж. Коулмана, X. Шрадера, Б. Файна, У. Уолтерса и
Atkinson М, Coleman W. Strong States and Weak States: Sectoral Policy Networks in Advanced Capitalist Economies //British Journal of Political Science. 1989. № 19; Schmitter P. Still the Century of Corporatism? //Trends towards Corporatist Intermediation. L. and Beverly Hills, 1979; Cawson A. Corporatism and Political Theory. N.Y., 1986; Dunleavy P., O'Leary B. Theories of the State. L., 1987; Lehmbruch G. Concentration and the Structure of Corporatist Networks //Order and Conflict in Contemporary Capitalism. Studies in the Political Economy of Western European Nations. /Editor. .J.H. Goldthorpe, Oxford, 1984; Williamson P. J. Corporatism in perspective L., 1989; Salisbury R.H. Interest representation: The Dominance of Institutions //American Political Science Review. 1984. № 78.
" Перегудов СП. Новый российский корпоративизм: демократический или бюрократический //Полис. 1997. № 2; Зудин А.Ю. Неокорпоративизм в России? (Государство и бизнес при Владимире Пугине) //Pro et Contra. 2001. Том 6. № 4; Он же. Режим В. Путина: контуры новой политической системы //Общественные науки и современность. 2003. №2; Кива А.В. Российская олигархия: общее и особенное //Там же. 1999. № 1; Чудинова И.М. Власть и олигархи в современной России //Социально-гуманитарные знания. 2001. № 6; Гаман-Голугвина О.В. Бюрократия или олигархия? //Куда идет Россия? М., 2000. Темижева З.Э. Корпоративизм как форма взаимодействия государства и групп интересов бизнеса в современной России: особенности и тенденции развития //Автореферат дисс. на соиск. учен. степ. канд. полит, наук. М., 2003.
1 Borzel Т. Organizing Babilon - on the Different Conceptions of Policy Networks II Public Administration. 1998. Vol. 76; Daugbjerg С Policy Networks under Pressure: Pollution Control, Policy Reform and the Power of Farmers. Ashgate, 1998; Jordan G., Schubert K. A preliminary ordering of policy network labels If European Journal of Political Research. 1992. № 21; Kenis P., Schneder V. Policy Networks as Analytical Tool for Policy Analysis II Paper for conference at Max Plank Institute, Colgone, 4-5 December 1989; Knoke D. Political Networks: The Structural Perspective. Cambridge, 1990; Lehmbruch G. Concentration and the Structure of Corporatist Networks //Order and Conflict in Contemporary Capitalism. Studies in the Political Economy of Western European Nations. /Editor .J.H. Goldthorpe. Oxford, 1984; Theory and Methods in Political Science. /Ed. ву D. Marsh and G. Stoker. L., 1995; Waarden F. Dimensions and types of policy networks II European Journal of Political Research. 1992. № 21; Comparing Government - Industry Relations: Western Europe, the United States, and Japan. Oxford, 1987.
13 Сморгунов Л.В.Сетевой подход к политике и управлению //Полис. 2001. №3; Сморгунов Л.В.
Современная сравнительная политология: Учебник. М., 2002.
14 Маркс К. Капитал: критика политической экономии. В Ш-х т. М., 1949-1954; Bourdieu P. Forms of
Capital //The Sociology of Economic Life. /Ed. Granovetter M., Swedberg R. Boulder, 2001; Бурдье П.
Социология политики. М., 1993.
8 др., в которых сделана попытка определения социального капитала и его измерения15. В рамках неоклассической экономической теории свое понимание «человеческого капитала» предложил Г.С. Беккер16.
В отечественной научной литературе концепции «политического капитала» посвятили свои работы В.В.Радаев, О.В. Крыштановская, А.А. Галкин и Ю.А. Красин . К сожалению, раскрытие категории «политического капитала» в их трудах носит описательный характер, а также сводится только к доверию со стороны определенных групп. Большой вклад в определение собственно «политического капитала корпорации» внес российский исследователь С.П.Перегудов, который выявил политические ресурсы корпорации18.
Существующие концепции политического капитала основываются на имплицитном убеждении, что целью политического участия корпораций является сугубо изъятие «политической ренты»19. Представляется, что прибавочный продукт, получаемый корпорацией от участия в политической деятельности, не сводим только к изъятию «политической ренты». Автор, вслед за А.С.Фалиной, считает, что наряду с «политической рентой» корпорации могут получать доход и в форме «политического дивиденда», периодически получаемого «политическими субъектами ... по результатам позитивных действий в политических и иных сферах... Право на создание и
15 Патнэм Р. Чтобы демократия сработала: Гражданские традиции в современной Италии. М., 1996; Коулман Дж. Капитал социальный и человеческий //Общественные науки и современность. 2001. № 3; Твигг Дж.Л. Социальный капитал в регионах России //Социальный капитал и социальное расслоение в современной России. М., 2003; Шрадер X. Доверие, сети и социальный капитал // Экономика и социология доверия. СПб., 2004; Fine В. Social Capital versus Social Theory. Political economy and social science at the turn of the millennium. L.; N.Y., 2001; Walters W. Social Capital and Political Sociology: Re-imagining Politics? //Sociology. 2002. Vol. 36. № 2.
16 Беккер Г.С. Человеческий капитал (главы из книги) //США: экономика, политика, идеология. 1993.
№№ 11-12; Он же. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической
теории. M., 2003.
17 Радаев В.В. Понятие капитала, форма капиталов и их конвертация // Экономическая социология. 2002.
Т. 3. № 4; Галкин А.А., Красин Ю.А. Россия: Quo Vadis? М., 2003; Крыштановская О.В. Анатомия
российской элиты. М., 2005.
18 Перегудов СП. Корпорации, общество и государство. Эволюция отношений. М., 2003.
19 Нуреев Р.М. Теория общественного выбора. Курс лекций: учебное пособие для вузов. М., 2005;
Ослунд А. Рентоориентированное поведение в российской переходной экономике //Вопросы экономики.
1996. № 8; Tullok G. The Politics of Bureaucracy. Washington, 1965; Политическая рента в рыночной и
переходной экономике: Реферативный сборник. M., 1995.
9 присвоение дивидендов политических проистекает из владения субъектами политическим капиталом»20.
Рассмотрение кругооборота форм капиталов крупной корпорации затрагивает обширную проблематику политической и экономической трансформации современной России. В русле этой проблематики можно выделить работы Д. Кольера, СЛевицкого, Ф.К. Шмиттера, Т. Ванханена, С. Липсета, А. Пшеворского, Г.О'Доннелла и другие, посвященные процессам демократизации в различных странах мира и, в том числе в России21. В отечественной литературе данная проблематика рассмотрена в работах А.Ю.Мельвиля, Л.Ф.Шевцовой, В.Я.Гельмана, А.П.Цыганкова, М.В.Ильина, Б.Г.Капустина и др22.
Особую группу представляют исследования, посвященные региональной политической трансформации в современной России, В.Я.Гельмана, М. Бри, С.И.Рыженкова, В.Д.Нечаева, Е.В. Морозовой и др. . Различные аспекты экономической трансформации в современной России представлены в работах Т.Фрая, С.Гуриева, А.А.Яковлева, Д. Старка, А.Ослунда, Я.Ш.Паппэ и др . Особо следует выделить труды В.А.Найшуля,
Фалина А. Дивиденд политический //Энциклопедия государственного управления в России: в 4 -х т. /Под общ. ред. В.Егорова. Т. 1. М., 2004.
21 Collier D., Levittsky S. Democracy with Adjectives: Conceptual Innovation in Comparative Research
//World Politics 1997. Vol.49. № 3; Lipset S. Some social Requisites of Democracy: Economic Development and
Political Legitimacy //Empirical Democratic Theory. /Editors Cnudde Ch., Neubauer D. Chicago, 1969; Vanhanen
T. The Emergence of Democratization. A Comparative Study of 119 States, 1850-1979. Helsinki, 1984; Idem. The
Process of Democratization. A Comparative Study of 172 Countries, 1980-1988. N.Y., 1989; Schmitter Ph. Interest
Systems and the Consolidation of Democracies //Reexamining Democracy. Essays in Honor of Seymour Martin
Lipset. /Ed. by G. Marks, L. Diamond. Newbury Park, L., New Delhi, 1992; О'Доннелл Г. Делегативная
демократия //Пределы власти. 1994. № 2-3; Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и
экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке. М., 1999.
22 Мельвиль А.Ю. Демократические транзиты, демократическая теории и посткоммунистическая Россия
//Политическая наука в России. М.э 2000; Ильин М.В. Российский выбор: сделан, отсрочен, изменен?
//Полис. 2003. № 2.; Капустин Б.Г. Конец «транзитологии»? О теоретическом осмыслении первого
посткоммунистического десятилетия //Там же. 2001. № 4.; Цыганков А.П. Между либеральной демократией
и сползанием в авторитаризм: предварительные итоги политического развития России, 1991-1996 г.
//Социально-политический журнал. 1997. № 1.; Гельман ВЛ. Трансформация в России: политический режим
и демократическая оппозиция. M., 1999.; Шевцова Л.Ф. Посткоммунистическая Россия: логика
трансформации и перспективы. М., 1995; Она же. Режим Бориса Ельцина. М., 1999.
Россия регионов: трансформация политических режимов. M., 2000; Гельман ВЛ. Политические режимы переходного периода: российские регионы в сравнительной перспективе //Политический альманах Прикамья. /Под ред. И.М. Бусыгиной и Л.А.Фадеевой. Вып. 1. Пермь, 2000; Нечаев В.Д. Региональные политические системы в постсоветской России //Pro et Contra. Зима 2000. Том 5. № 1; Морозова Е.В. Региональная политическая культура. Краснодар, 1998.
24 Frye Т. Capture or Exchange? Business Lobbying in Russia II Europe-Asia Studies November 2002 Vol. 54. No. 7; Guriev S., Rachinsky A. Oligarchs: the past and the future of Russian capitalism? II Center for Economic
10 С.Г.Кордонского, О.В.Крыштановской, посвященные анализу экономической составляющей позднесоветской политико-экономической системы25. Разнообразным аспектам политического развития исследуемого региона посвящены работы Н.ВАндреева, Н.В.Борисовой, Д.Г.Красильникова, П.В.Панова, ОЛ.Лейбовича, В.П.Мохова, ЛА.Фадеевой, Н.В.Шушковой и
Анализ разработанности проблемы показывает определенные пробелы по вопросам фундаментальных взаимоотношений политической и экономической сфер в целом и корпораций, общества и государства в частности, в особенности на региональном уровне. Отсутствие за редким исключением литературы по политическому капиталу корпорации делает необходимым дальнейшее изучение данного вопроса.
Основная гипотеза исследования. Автор исходит из того, что трансформация всех сфер жизнедеятельности общества привела к формированию в социально-экономическом пространстве России крупных корпораций, которые по мере своего развития аккумулировали экономические, социальные и политические капиталы и превратились в мощных хозяйствующих субъектов и значимых политических акторов, существенно влияющих на процессы распределения и перераспределения разнообразных ресурсов с целью улучшения условий своей хозяйственной деятельности. В этой связи их функционирование в региональных
and Financial Research June 2004; Ослунд А. Строительство капитализма: Рыночная трансформация стран бывшего советского блока. М., 2003; Яковлев А.А. Взаимодействие групп интересов и их влияние на экономические реформы в современной России //Экономическая социология в постсоциалистических странах. 2004. Т. 5. № 1; Старк Д. Рекомбинированная собственность и рождение восточноевропейского капитализма//Вопросы экономики. 1996. № 6.
25 Кордонский С.Г. Рынки власти: Административные рынки СССР и России. М., 2000; Найшуль
В.А. Высшая и последняя стадия социализма//Январь 1990. .
26 Андреев Н.В. Формирование и нормотворческая деятельность органов представительной власти
Пермской области в условиях нового конституционного строя 1994-1995 гг. Пермь, 1996; Панов П.В.
Региональный политический режим Пермской области: «сообщество элит без доминирующего актора»?
//Политический альманах Прикамья. /Под ред. И.М. Бусыгиной и Л.А.Фадеевой. Вып. 2. Пермь, 2002;
Красильников Д.Г. Эволюция механизма реализации власти в Прикамье в конце 80-начале 90-х годов XX
века //Там же.; Лейбович О.Л., Шушкова Н.В. Политический патернализм в Перми: социокультурные корни
//Там же.; Мохов В.П. Пермская элита в период губернаторских выборов 2000 г. //Рабочие материалы
Московского Центра Карнеги «Региональные выборы и проблемы гражданского общества на Урале». 2001.
№ 4; Фадеева Л.А. Власть и общество: историко-политические традиции //Пермь политическая. /Под общ.
ред. Л.А. Фадеевой. Пермь, 2004.
11 политических процессах характеризуется стремлением к доминированию и попытками блокирования вхождения в политическое пространство других потенциальных политических акторов, что, в конечном счете, с одной стороны, ведет к постепенному изменению структуры и характера политических процессов в регионе в сторону снижения их «полиархичности», а с другой стороны, в диверсифицированных региональных экономиках политический капитал крупных корпораций объективно препятствует становлению «моноархии». Это приводит, по всей видимости, к достижению определенного равновесия политических субъектов, которые не могут изменить в одностороннем порядке сложившуюся политическую ситуацию. При сохранении корпорациями величины и структуры политических капиталов данное равновесие может стать устойчивой тенденцией.
Объектом исследования выступает политический капитал крупной российской корпорации.
Предметом исследования является влияние политического капитала российской корпорации на региональный политический процесс (на примере Прикамья).
Цель исследования: выявление механизмов влияния политического капитала корпорации на региональные политические процессы.
Для достижения поставленной цели предусматривается решение следующих задач:
раскрыть сущность корпорации как экономического и социального субъекта, определить условия ее участия в политическом процессе в качестве политической группы интересов;
раскрыть природу, структуру, формы и механизмы функционирования «политического капитала корпорации», в том числе и результатов его функционирования - «политической ренты» и «политического дивиденда»;
обобщить и систематизировать научные концепции и подходы к участию корпорации как политического актора в региональном политическом процессе;
обосновать наличие у конкретных российских корпораций потенциальной формы «политического капитала», позволяющей им оказывать значимое влияние на политический процесс;
рассмотреть реальную форму «политического капитала корпорации» в региональном политическом процессе в период постсоветской политической и экономической трансформации;
выявить механизмы и последствия влияния политического капитала корпораций на региональный политический процесс.
Теоретическую основу исследования составили как фундаментальные классические труды в рамках классического экономического институционализма - К.Маркса, Т.Веблена, К.Поланьи, социологического институционализма - М.Вебера, В.Зомбарта, так и современные концептуальные разработки, идеи, теоретические положения социологов -П.Бурдье, Ж.К.Бодрийяра, политологов плюралистической традиции -Р.Даля, Ч.Линдблома, А.Ф.Бентли, Д.Б. Трумэна, А.Ю. Зудина, Н.Ю.; сторонников корпоратизма - Ф.К.Шмиттера, А.Косона, О'Лири, Дж.Лембруха, П.Уильямсона, С.П.Перегудова; приверженцев сетевого подхода - Т. Борцела, Д. Марша, Р. Родеса, занимавшихся разработкой проблем взаимодействия бизнеса и государства.
Методологической основой исследования избран «интеракционно-групповой» сетевой подход Г.Джордана и В. Ваардена, основанный на синтезе плюралистических и корпоратистских теорий, посредством которого главное внимание уделяется взаимосвязям между акторами - группами интересов и агентами государства. В отличие от традиционного для данного подхода фокуса на институционализации взаимосвязей, в нашем случае акцентировано внимание на динамику обмена или трансакций ресурсов между участниками политической сети, которая рассматривается через
13 призму «капиталистской» терминологии. Она привлекательна тем, что позволяет рассмотреть взаимодействие политических акторов сквозь призму интеракций и трансакций экономических, политических, социальных, административных, природных и иных ресурсов в ходе достижения ими поставленных целей.
Методы исследования. В диссертации применялись общенаучные логические методы: индукция и дедукция, анализ и синтез, диагноз и прогноз, определение и классификация, сравнение и аналогия, дескриптивно-конкретное описание и абстрактно-объяснительная интерпретация, наблюдение, статистический анализ и элементы логико-математического моделирования, а также социально-гуманитарные методы: историко-сравнительный, экономический и социологический. Из сугубо политологических методов в диссертации была использована методика расчета индексов демократичности Т. Ванханена, а также была предпринята попытка адаптировать к нуждам политологического исследования методики финансового анализа институциональной структуры организации. В качестве одной из исследовательских стратегий использовался метод «кейс-стади», который позволяет в ходе анализа конкретного проявления изучаемого феномена применить широкий спектр методик и техник . Кроме того, применялся метод неформализованного (свободного) интервью и экспертные опросы.
Эмпирическая база исследования представлена официальными документами органов власти, данными государственных статистических органов, справочными изданиями о составе политической и экономической элиты, публикациями региональной прессы, результатами политологических, исторических, социологических и экономических исследований, мемуарами политических и государственных деятелей.
В основу исследования легли экспертный опрос «Оценка уровня социального благополучия в Пермской области», осуществленный летом
27 Yin R.K. Case study research: design and methods. Thousands Oaks, 2003.
14 1999 г. центром «Социнком» под руководством О.Б. Подвинцева и И.К. Кирьянова, в котором автор принял участие на этапе анализа результатов; экспертный опрос «Власть, бизнес и иностранные инвестиции в Пермской области», проведенный весной 2003 г. Фондом эффективной политики при участии автора, а также ряд интервью, взятых автором весной-летом 2004 г.
С целью получения количественного материала для финансового анализа внутренней организационной структуры, внутренней и внешней стратегии компании были использованы данные годовых отчетов акционерам исследуемых компаний.
Основные научные результаты, полученные лично автором, и их научная новизна. Диссертация представляет собой исследование проблем влияния крупных российских корпораций на региональные политические процессы. Научная новизна работы состоит в следующем:
раскрыто понятие политического капитала корпорации, под которым понимается, с одной стороны, совокупность ресурсов (экономических, социальных, административных, символических и др.), позволяющих корпорации претендовать на участие в политических процессах с целью создания благоприятных условий хозяйственно-экономической деятельности, а с другой стороны, отношение с другими субъектами политического процесса по поводу распределения и перераспределения властного доминирования в условиях непрерывной конкуренции с целью приобретения конкурентных преимуществ;
выявлены источник и формы политического капитала корпорации: ее источником является экономический капитал, который в ходе воспроизводства потребляет человеческий капитал, социальный капитал, административный капитал, произведенный капитал (машины, технологии) и природный капитал, неизбежно производя в потенциальной форме политический капитал в его социальной и административной
28 Самоидентификация участников корпорации и признание полномочий «доминирующего» актора говорить
от имени всей корпорации.
29 Присвоение «доминирующим» актором права представлять всю корпорацию.
15 составляющих. Потенциальная форма политического капитала корпорации превращается в реальную форму при конвертации посредством символического, социального или административного капиталов в ходе политического процесса, производя в итоге различные формы политического прибавочного продукта;
раскрыты следующие формы политического прибавочного продукта корпорации: политическая рента, представляющая собой результат монополизации корпорацией функций распределения государственных ресурсов и переноса на государство и общество своих издержек в ходе воспроизводства отношений власти и зависимости; политический дивиденд, представляющий собой благоприятные условия деятельности, созданные посредством организованных политических действий не только для себя, но и для других участников. В целом, корпорации склонны к одновременному получению как политических дивидендов, так и политической ренты,
установлено, что исходной точкой регионализации политического процесса явился распад социалистического «административного рынка» по двум осям - отраслевой и территориальной, в результате чего сложились фрагментированные локальные политические рынки, ориентированные на изъятие политической ренты от «приватизации» части государственных функций. Это привело к складыванию замкнутых региональных политий, основанных на корпоративно-бюрократической коалиции акторов, так называемому «закрытию» регионов. Однако в условиях корпоративно-бюрократической полиархии акторов увеличение экономических капиталов сопровождалось ростом их политических капиталов, что, с одной стороны, вело к монополизации местного политического рынка, т.е. к становлению корпоративно-бюрократической моноархии акторов, а с другой - к созданию возможностей внешней экспансии и захвату соседних фрагментированных политических рынков, что сопровождалось внешней экспансией корпораций и «раскрытием» регионов. Отсюда проистекает основа для «рецентрализации» регионов, в которых крупные корпорации становятся не
только членами коалиций «корпоративно-бюрократических» акторов, монополизирующих региональное политическое пространство, но и одними из «придаточных» механизмов «вертикали» власти;
- определено, что сложившееся в исследуемом регионе равновесие
ограниченного числа корпоративно-бюрократических акторов блокирует
доступ к важным политическим решениям, с одной стороны, существенно
снижая степень полиархичности регионального политического процесса, а с
другой стороны, препятствуя установлению доминирования одного из
акторов;
- адаптирована к российскому материалу методика исчисления индекса
демократичности Т. Ванханена на основе данных голосования (на примере
Российской Федерации, Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного
округа), количественно подтвердившая, что наличие дифференцированного
корпоративного сектора создает определенную равновесную политическую
ситуацию, которая, с одной стороны, существенно снижает степень
полиархичности, с другой стороны, препятствует установлению моноархии
или авторитарного правления. Отсутствие дифференцированного
корпоративного сектора не препятствует установлению моноархии или
авторитарного правления. Кроме того, апробирована для нужд
политологического исследования методика финансового анализа
организационной структуры корпорации на материале бухгалтерской
отчетности с целью рассмотрения составляющих потенциальной формы
«политического капитала».
Положения, выносимые на защиту:
1.Устойчивое функционирование и развитие современной российской корпорации зависит от наличия у нее потенциального политического капитала в виде разнообразных ресурсов и способности использовать их в конкурентной борьбе, конвертируя в создание наиболее благоприятных условий хозяйственной деятельности.
2. Политическая рента как одна из форм прибавочного продукта,
получаемого в результате конвертации политического капитала, ведет к
увеличению транзакционных издержек, что тормозит переход от
«административного» к конкурентному рынку.
Политический капитал современной российской корпорации является одним из факторов политической стабилизации общества, структурируя атомизированное политическое пространство посредством превращения политических и социальных институтов (политические партии, профсоюзы, некоммерческие организации, легислатуры) в каналы его воспроизводства.
В ходе постсоветской трансформации происходит изменение способов и характера получения прибавочного продукта от функционирования политического капитала корпорации: от ориентации на получение «политической ренты» за счет «приватизации» государства к установке на создание благоприятных условий хозяйствования, т.е. в пользу получения «политических дивидендов». Следствием этого является изменение характера отношений между корпорациями и государством.
5. Рост политических капиталов корпораций ведет к той или иной
форме «смычки» между корпорациями и государством на фоне исключения
остальных потенциальных политических акторов: на смену «полиархии»
приходит «моноархия», т.е. происходит поворот от демократических форм
управления к авторитарным. При этом не столь важно, будет ли перевес в
сторону «олигархов» или «чиновничьей корпорации». Наличие
дифференцированного корпоративного сектора препятствует
окончательному установлению доминирования одного актора или
«моноархии».
Теоретическая значимость исследования определяется наличием в диссертации теоретических выводов, объясняющих взаимовлияние процесса становления корпоративных структур и политических процессов в ходе постсоветской трансформации, в котором в ходе изменений сохраняются
18 значительные элементы непрерывности, но сами непрерывности подвержены изменениям. Кроме того, теоретическая значимость исследования определяется углубленным осмыслением сущности и особенностей развития регионального политического процесса.
Практическая значимость работы. Материалы данного исследования могут быть использованы при чтении спецкурсов по актуальным вопросам взаимодействия государства и общества и методике политического анализа, политико-административному управлению.
Результаты исследования могут использоваться государственными служащими и политиками при выработке форм взаимодействия между государством и бизнесом, при подготовке и корректировке соответствующих программ и законопроектов, направленных на предотвращение, с одной стороны, корпоративной политики «захвата» государства, а с другой — «захвата» бизнеса.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите кафедрой политологии и политического управления Российской академии государственной.. службы при Президенте РФ. Основные положения, идеи и выводы исследования были изложены автором на семинарах «Интегрированная модель политологического образования», Оксфорд, Великобритания (ноябрь 2003 г.) и «Политологическое образование и политическая наука», Пермь (март 2004 г.); на Всероссийской научной конференции «Образование и развитие многонационального государства в России: сущность, формы и значение», Элиста, (октябрь 2002 г.); II Международной конференции молодых ученых «Векторы развития современной России», Москва (МВШСЭН), (апрель 2003 г.); Всероссийской конференции «II Гражданские Чтения, посвященные памяти Виктора Астафьева», Пермь (май 2003 г.).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, шести параграфов, заключения, списка литературы и приложения.
Корпорация как политическая группа интересов
Проясним научное содержание термина «корпорация». Значение слова «корпорация» имеет сложную коннотацию. Оно происходит от латинского corporation, что означало «местное сообщество или компактное совместное проживание людей, чья деятельность регулируется определенным образом» . Через понятие «корпорация» может быть описано западноевропейское общество традиционного типа. В указанную эпоху понятие «корпорация» приобрело два смысла — широкий и узкий. В широком смысле корпорация обозначала социальную группу со своим регламентом — уставом, статутом, кодексом поведения, писанным или традиционным, обязательным для всех ее членов. Группа давала своим членам занятие, гарантировала соблюдение определенного образа жизни, навязывала поведение, взгляды, а в некоторых случаях обеспечивала им материальное существование33.
В узком смысле корпорация — это синоним средневекового цеха, братства, то есть формально-юридически и традиционно зафиксированный коллективный хозяйствующий субъект. Контролируя труд и рынок средневекового города, корпорации более или менее эффективно боролись с обманом, браком и подделками, регламентируя производство и сбыт, устраняя конкуренцию. Корпорации средневекового города имели иерархическую структуру, где низшие члены - работники и подмастерья не имели надежды на продвижение34.
Развитие капиталистического общества привело к тому, что корпорация в качестве экономического института стала основой ) хозяйственной системы. Европейские монархи с XV в. поддерживали частные корпорации с ограниченной ответственностью с целью привлечения частных капиталов для рискованной эксплуатации новых земель. Такими были Ост-Индская и Вест-Индская, Московская и Левантийская компании в Великобритании. Индустриальная революция XIX в. стимулировала их развитие. Корпорации оказались идеальным институтом для управления крупным предприятием, где комбинировался централизованный контроль и возможность привлечения капиталов неограниченного числа людей. Как отмечает В.Л. Иноземцев: «В условиях XIX и XX веков именно сектор, представленный корпорациями, отождествлялся исследователями с индустриальным хозяйством».
В «Новой энциклопедии Британники» корпорация или компания с ограниченной ответственностью - это «специфическая легальная форма организации субъектов и материальных ресурсов (дарованных государством) для целей руководства бизнесом» . Главными особенностями корпораций являются: «1) ограниченная ответственность, означающая, что дающие капитал не являются субъектом, который свободен больше, чем на сумму своих капиталовложений; 2) замена акций, посредством чего право на данное предприятие может быть передано легко от одного инвестора к другому посредством преобразования данной организации согласно установленному законодательству; 3) юридическое лицо, означающее, что корпорация сама по себе в качестве фиктивной «персоны» имеет легальный статус и может, таким образом, подавать в суд и подвергаться судебным искам, может заключать контракты, может владеть собственностью на общее имя; и 4) неопределенная продолжительность, посредством чего существование корпорации может расширяться за пределы участия какого-либо из своих членов»37.
Корпорация стала наиболее общей формой организации бизнеса в капиталистическом обществе благодаря тому, что теоретически она может существовать постоянно, а ее владельцы и инвесторы, к тому же, не ответственны за свои контракты. Капиталистическая экономика, рискованная по своей природе, нашла в корпоративной форме организации гибкий инструмент для хозяйственной деятельности.
Дискуссионным в экономической науке оказался вопрос о границах корпорации. Для одних исследователей она является сугубо экономическим субъектом, т.е. «компанией акционеров» (shareholders company); для других - ее границы шире экономического пространства и можно говорить о «компании участников» (stakeholders company). Первоначально корпорация рассматривалась, прежде всего, как компания акционеров (shareholders company), где акцент делался именно на владельцах акций (shareholders), инвестирующих свои капиталы и получающих в зависимости от количества акций право голоса в ее управлении.
Фактически состав участников института корпорации сводился в рамках данной концепции к акционерам (shareholders), директорату и служащим. Директорат устанавливает и проводит повседневную политику корпорации, определяет ее кадровую политику. Целью корпорации является обеспечить максимальную прибыль на каждую акцию. В целом корпорация, понимаемая как «компания акционеров», отражает ортодоксальный экономический подход, в соответствии с которым цель хозяйствующих субъектов заключается только в максимизации прибыли. Этот императив базируется на хорошо известной философии утилитаризма. Она в своем упрощенном виде утверждает, что благосостояние общества растет с количеством товаров и услуг, которые оно производит и потребляет.
Согласно И.Фишеру - первому теоретику, обосновавшему правило максимизации прибыли для корпорации, решения по производству и потреблению могут быть отделены, если акционеры смогут удовлетворять свое собственное потребление преимущественно при одалживании или заимствовании на совершенном рынке капиталов38. В результате менеджерам остается только сконцентрироваться на осуществлении инвестиционных решений, которые ведут к увеличению стоимости фирмы. Вопреки нереалистичности некоторых умозаключений, приводимых этой теорией, она нравилась и продолжает нравится бизнесменам и академическим исследователям, потому что соответствует их здравому смыслу .
Концепции участия корпорации в региональном политическом процессе
Переходя к характеристике собственно включения российских корпораций в региональный политический процесс, следует отметить, что оно происходило в контексте двойной трансформации: изменения политического и экономического пространств. С одной стороны, процессы демократизации, уменьшение государства и реструктуризация его функций, а с другой — приватизация, расширение прав собственности и экономическая либерализация. Все это совершалось в условиях поиска эффективных стратегий адаптации к новым типам неопределенности всех государственных и общественных институтов. Другими словами, новые отношения возникли не на пустом месте, а «на институциональных развалинах прошлого, которые, загораживая путь одним стратегиям и открывая его другим»214. Или, если использовать удачную метафору, которую приводит Д.Старк, игра в капитализм осуществлялась «коммунистическими кубиками» .
Исходной точкой постсоветской трансформации являлась прекращение функционирования советского административный рынка. Поле советского административного рынка было структурировано партийной вертикалью по отраслевому и территориальному критерию или «ведомственностью» и «местничеством»216. Распад этой системы в результате нарастания экономического и политического кризиса в 1989-1991 гг. привел к распаду не только СССР, но и его функциональных элементов («ведомственность» и «местничество»).
Распад «местничества» выражалось в процессах суверенизации и регионализации, которые привели к складыванию в 1991-1996 гг. обширного многообразия региональных политий, чьи взаимоотношения с федеральным центром, с одной стороны, и насыщенная внутренняя политическая жизнь, с другой стороны, и составляют содержание региональных политических процессов. Под федерализацией /регионализацией обычно понимается «процесс последовательных изменений в территориальном делении общества и их законодательного фиксирования. Это деление должно принимать форму деконцентрации и децентрализации. (...) Общий принцип регионального устройства общества представляется следующим: институты власти должны быть установлены на том уровне, где они эффективны»217. Федерализм и регионализм стали естественным ответом центра на «суверенизацию» национальных республик в первой половине 1990-х гг. Сама логика предшествующего политического процесса ограничила возможность выбора альтернатив у обеих сторон «политического торга». Таким образом, легально зафиксированные вехи решений в политической борьбе - Федеральный договор 1992 г., Конституция 1993 г., договора о разграничении полномочий (1994-99 гг.), губернаторские выборы 1995-97 гт. - привели к формированию «ельцинской модели» российского федерализма.
С этого момента начинается отсчет существования региональных политий. Разгрузка государственного центра от социальных обязательств в условиях становления экономики, ориентированной на изъятие «политической ренты», определила автономность формирующихся региональных политий. В зависимости от специфического в каждом случае позднесоветского культурного218, социально-экономического и управленческого наследия, а также избранной стратегии взаимодействия региональных политических акторов между собой и государственным центром происходит становление региональных политических режимов .
Определим понятия «региональная политая», «региональная политическая система», а также «региональный политический процесс». Использование понятий «региональная политая» и «региональная политическая система» является дискуссионными. Тем не менее, наличие многообразия и существенных отличий в институтах, нормах и формах властных отношений субъектов Российской Федерации, зафиксированного во множестве исследований, дает нам основание использовать данные термины для описания отечественного политического поля220. Региональная полития (региональная политическая система) - это «все многообразие властных структур, органов местного самоуправления, гражданских инициатив и других горизонтальных образований, а также отношений между ними, соответствующих норм и региональной политической культуры»221. Форма и режим функционирования региональных политий были во многом обусловлены специфическим в каждом случае советским культурным222, социально-экономическим и управленческим наследием, а также целями и стратегиями, избранными региональными политическими акторами во взаимодействии между собой и федеральным центром .
А.В. Баранов, А.А. Варатумян определяют региональный политический процесс как «совокупность действий и взаимодействий акторов политики по поводу значимых для общества политических интересов, реализации их политических ролей и функций в регионе»224. Они выделяют в региональном политическом процессе две составляющие: внешнюю (взаимоотношение с иными регионами, с государством в целом, с субъектами мировой политики) и внутреннюю (развитие региона как политического субъекта, его отношения с муниципальными образованиями, отношения между акторами политики внутри региона) . Таким образом, региональный политический процесс можно определить как последовательную смену состояний изменения региональной политий (политической системы) и ее элементов, интегрирующую микро- и мезоуровень трансформационного процесса, корректирующую воздействие, оказываемое мегауровнем и магоуровнем трансформационного процесса.
Процесс становления и развития региональных политий в 1991-1999 гг. в значительной степени обусловил как наличие /отсутствие регионального крупного бизнеса, его характер, так и степень открытости региона для вхождения инорегиональных и федеральных бизнес-групп в 1996-2002 гг. Так, Н. Лапина и А. Чирикова в работе «Региональные элиты в РФ: модели поведения и политические ориентации» предложили четыре идеально-типические модели взаимодействия властной и бизнес элит в регионах: 1) модель «патронажа», предполагающая административный диктат власти над бизнесом; 2) модель «партнерства», в рамках которой представители бизнеса и власти имеют равновесные позиции; 3) модель «борьба всех против всех»; 4) модель «приватизации власти», когда власть контролируется или формируется экономической элитой .
СП. Перегудов выделяет следующие формы взаимодействия бизнеса и власти в регионах: 1) формально-договорные (например, практика долгосрочных и продляемых договоров о сотрудничестве между НК ЛУКОЙЛ и администрацией Пермской области); 2) неформальные взаимодействия (разнообразные консультативные советы при губернаторах, консультации, встречи и т.д.); 3) партийно-политическое взаимодействие, когда корпорации поддерживают действующего политика или выдвигают своего представителя.
Потенциальный политический капитал российских корпораций
Прежде чем перейти к анализу составляющих политического капитала данных корпораций, кратко рассмотрим их организационно-управленческую эволюцию. Нефтяная компания «ЛУКОЙЛ» была создана в 1991 г. первым заместителем министра нефтегазовой промышленности В. Алекперовым в форме концерна на базе трех крупнейших нефтегазодобывающих объединений Западной Сибири — «Лангепаснефтегаз», «Урайнефтегаз» и «Когалымнефтегаз», первые буквы которых собственно и составили ее название. В соответствии с Указом Президента РФ № 1403 от 17 ноября 1992 года «Об особенностях приватизации и преобразования в акционерные общества государственных предприятий, производственных и научно-производственных объединений нефтяной, нефтеперерабатывающей промышленности и нефтепродуктообеспечения», постановлением Правительства РФ № 299 от 5 апреля 1993 года учреждается акционерное общество открытого типа «Нефтяная компания «ЛУКОЙЛ»», в уставный капитал которого вносятся контрольные пакеты акций добывающих, перерабатывающих и сбытовых предприятий309.
На 2003 г. компания занимала второе место в мире по доказанным запасам углеводородов среди частных нефтяных корпораций, уступая только Exxon Mobil . По запасам нефти ЛУКОЙЛ занимает первое место в мире, владея в 2003 г. 1,5% общемировых запасов нефти, шестое место по объему добычи углеводородов среди частных нефтяных корпораций311. ЛУКОЙЛ — единственная частная нефтяная компания в России, в акционерном капитале которой де юре господствуют миноритарные акционеры, а де-факто — менеджмент компании во главе с В. Алекперовым312. География деятельности компании включает в себя, кроме России, страны СНГ (Украина, Казахстан, Азербайджан, Грузия, Молдавия), страны Европы (Румыния, Болгария, Венгрия, Кипр, Латвия, Литва, Эстония, Польша, Сербия, Чехия, Германия, Словакия), Турцию, США, Египет, Иран, Колумбию . В настоящее время ОАО «ЛУКОЙЛ» - это крупнейшая частная российская нефтяная компания, масштаб деятельности которой носит транснациональный характер.
С момента создания концерна, его важным составным элементом стал нефтеперерабатывающий завод в г. Перми - Пермьнефтеоргсинтез или ПНОС. Поэтому налаживание «комфортных» взаимоотношений с властями Пермской области стало одним из приоритетов политики руководства ЛУКОЙЛа. В результате в 1995 г. под патронатом администрации Пермской области на базе АО «Пермнефть» было создано АО «ЛУКОЙЛ-Пермнефть» (в 1996 г. оно было преобразовано в общество с ограниченной ответственностью) и ЗАО «ЛУКОЙЛ - Пермь». Спецификой последней было то, что она на 50% принадлежала Пермской финансово-производственной группе (ПФПГ), контролируемой уже довольно известным на тот момент пермским бизнесменом и политиком А. Кузяевым. В середине 1990-х гг. компания «ЛУКОЙЛ» стала монополистом в добыче и переработке нефти на территории Пермской области.
К 2002 г. ООО «ЛУКОЙЛ-Пермнефть» разрабатывало 46 нефтяных месторождений в 12 административных районах Пермской области (юг области). Количество работников составляло около 5 тысяч человек. В 2002 г. подразделениями предприятия было добыто 5 млн. 294 тыс. тонн нефти, в бюджеты всех уровней перечислено 5 млрд. 204 млн. рублей. ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» (73% - ЛУКОЙЛ, 27% - ПФПГ) в указанный период работал на территории Пермской области, Ханты-Мансийского автономного округа, Коми-Пермяцкого автономного округа и Волгоградской области. В 2002 г. всего по предприятию было добыто 8 млн. 571 тыс. тонн, в том числе на месторождениях Пермской области — 4 млн. 500 тыс. тонн. Количество работающих составляло 3,8 тысяч человек. В 2002 г. в бюджеты всех уровней было перечислено 12 млрд. 152 млн. рублей314.
В рамках принятой в 2002 г. 10-летней программы реструктуризации ОАО «ЛУКОЙЛ», которая должна была превратить ее из малоуправляемой интегрированной бизнес-группы в современную транснациональную компанию, в 2003 г. произошло слияние ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» и ООО «ЛУКОЙЛ-Пермнефть» в ООО «ЛУКОЙЛ-Пермь». При этом 27% акций ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» были выкуплены ОАО «ЛУКОЙЛ» у ПФПГ за 398 млн. долларов. Таким образом, с 1 января 2004 г. в Пермской области сложилась следующая структура деятельности компании «ЛУКОЙЛ»: поиск и добыча нефти осуществляет ООО «ЛУКОИЛ-Пермь»; переработку нефти — ООО «ЛУКОЙЛ-ПНОС»; продажу - ООО «ЛУКОЙЛ-Пермьнефтепродукт». Все указанные компании являются 100% дочерними структурами головной .
Тем не менее, региональный компонент в структуре управления ООО «ЛУКОИЛ-Пермь» сохраняется. Дело в том, что в рамках управленческой структуры компании ООО «ЛУКОЙЛ-Пермь» находится в подчинении «ЛУКОЙЛ Оверсиз Холдинг Лтд.», которую возглавляет А. Кузяев. В принципе, ЗАО «ЛУКОЙЛ Оверсиз Холдинг Лтд.» (на 100% принадлежит ОАО «ЛУКОЙЛ») позиционируется в качестве юридического лица по управлению проектами ЛУКОЙЛа за рубежом. В рамках общей практики реструктуризации ООО «ЛУКОИЛ-Пермь» должна была напрямую подчиняться головной компании. Однако генеральному директору «ЛУКОЙЛ Оверсиз Холдинг Лтд.» А. Кузяеву удалось пролоббировать иную управленческую схему. Основным аргументом в пользу такого решения, по его словам, стала «нужда в финансовых и кадровых ресурсах, в крепкой производственно-технологической базе»316 для реализации стратегической задачи развития международного бизнеса ОАО «ЛУКОЙЛ».
