Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Факторы формирования и механизмы легитимации политических режимов в республиках Центральной Азии 28
1.1 Историко-культурная доминанта функционирования режимов власти в регионе 29
1.2 Конфессиональное основание этнархий 39
1.3 Президентские республики Центральной Азии: политико-институциональный фактор 53
1.4 Цивилизационная константа и модернизационный потенциал феномена «башизма» 61
1.5 Геополитический фактор и политические риски центральноазиатских автократий. 71
Глава 2. Патерналистский авторитаризм в странах Центральной Азии 94
2.1. Казахстан: «демократический царизм» 95
2.2. Киргизия: «либеральное ханство» 137
2.3. Узбекистан: «светский Эмират» . 164
2.4. Туркменистан: «башизм» в действии 179
Заключение 200
Список использованных источников и литературы 207
- Историко-культурная доминанта функционирования режимов власти в регионе
- Казахстан: «демократический царизм»
- Узбекистан: «светский Эмират»
Введение к работе
Актуальность исследования. В начале XXI века государственный переворот в Киргизии и массовые акции протеста против действующей власти в г.Андижан (Узбекистан) обозначили важность Центральной Азии для безопасности и стабильности в регионе. Естественная близость республик Центральной Азии к «антитеррористическому фронту» в Афганистане и Иране, где США и их союзники решают свои внешнеполитические задачи, также программирует повышение геополитической роли государств, «южных окраин» бывшего СССР, а также устойчивый интерес к личностям политических руководителей, которые находятся у власти (за исключением нынешнего президента Туркменистана Г. Бердымухамедова) с советских времен.
Вблизи от российских границ и в зоне непосредственных геополитических интересов нашей страны, разворачиваются противоречивые, но одинаково конфликтогенные сценарии, чреватые подрывом российских позиций в регионе и даже полным вытеснением РФ из Центральной Азии. США, несмотря на успокаивающую отечественное руководство риторику3, усиливает свое присутствие в «Туркестане» под видом продолжения борьбы с мировым терроризмом.4 При этом
1 В настоящей работе используются более привычные для российской традиции написания и
произношения политико-географических топонимов, получивших после 1991 г. новый вид, как бы
подчеркивающие обретенную суверенность государств бывшего СССР центральноазиатского
региона: «Кыргызстан», «Ашгабат» и т.д.
2 Центральная Азия - это институализированное Ташкентским совещанием глав пяти новых
независимых государств (Казахстан, Узбекистан, Киргизстан, Туркменистан, Таджикистан) в
январе 1993 г. определение мегарегиона, соответствующего в советской традиции как «Средняя
Азия и Казахстан». Собственно в политической географии толкования сущности и границ
центральноазиатского региона несколько разнятся от современных политико-правовых
интерпретаций. В западной географической науке под Центральной Азией понимается
пространство между Средним Востоком и Южной Азией вокруг т.н. Туркестана, который в свою
очередь подается в русле цивилизационного подхода как совокупность культурных ареалов между
древней Согдианой и Кашгарией (китайский Синдзян). См.: Вишневский А. Средняя Азия:
незавершенная модернизация // Вестник Евразии. 1996. № 2(3). С.136-160; Белокреницкий В.Я.
Проблемы и перспективы формирования центральноазиатского макрорегиона // Восток. 1993. № 4.
С.35-47.
3 См.: Блинов А. Буш по-прежнему полагается на Путина. Интервью с М. Голдманом,
консультантом Д. Буша-ст. // Независимая газета. 2005. 30 марта.
4 Серебрянников В.В. Вторжение США в Центральную Азию // Социально-гуманитарные знания.
2002. № 5. С.305-315; Павловский ИВ. Политика национальных интересов России: вектор
Запад во главе с Великобританией и США продолжает использовать двойные стандарты при оценке исламских организаций типа «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» («Исламской партии освобождения»), использующих для достижения своей цели исламизации в целом светских республик региона, и методы политической провокации, и прямые террористические действия.5
Еще большую опасность представляет вариант превращения республик Центральной Азии в полигон «Халифата» - проекта исламских фундаменталистов, пытающихся «возродить» мусульманскую империю на евразийском пространстве в* границах, превышающих территорию Багдадского халифата 7-го века.6 Данная перспектива чревата опасностями распространения ислама в его радикальных, воинственных трактовках в регионы РФ с мусульманским населением и эскалацией внутрироссийских конфликтов по «чеченскому» сценарию. Таким образом, страны Центральной Азии могут рассматриваться как «дальние» пограничные рубежи России, где в немалой степени обеспечивается безопасность и стабильность страны.
Потому политические процессы в центральноазиатском регионе нуждаются в объективном, беспристрастном научном анализе ситуации, сложившейся после распада советского государства. В начале 90-х гг. все бывшие советские республики оказались примерно в одинаково трудных условиях, т.е. перед необходимостью решения рамочных, с точки зрения общепринятых стандартов «мировой цивилизации», задач: перехода к рыночной экономике, демократизации общества, поиска новой идеологии, новых приоритетов. На данный процесс оказали влияние и факторы распространенной в регионе традиционной политической культуры, и так называемого советского, наследия, представленного в том числе политической элитой в виде бывшей коммунистической партноменклатуры, из
развития современной России. М., 2008. С. 104-106; Романченко Ю.Г. Охота на Россию. Наши враги и друзья в XXI веке. М., 2005. С.127-143.
5 Тодуа 3. Знамя ислама над Ферганской долиной // Независимая газета. 2005. 18 мая. Более подробный анализ Исламского движения Узбекистана см.: Арас Д. Четвертая мировая война: информационно - аналитический справочник по негосударственным военизированным системам. М.,2003.С.161-1б4.
б-Ключников Б. Исламизм, США и Европа. М., 2003. С. 246.
интернационалистов в кратчайшие сроки превратившихся в поборников и защитников «национальной самобытности» и «исключительности» своих народов.
Огромную важность представляет здесь оценка сущности и перспектив развития политических режимов центральноазиатских республик. Данная проблема имеет также большое значение для развернувшейся особенно активно в мировой политической науке дискуссии о взаимоотношениях демократии и авторитаризма в современном мире, о возможностях и потенциальных формах трансформации авторитарных политических режимов.
Диапазон распространения авторитарных режимов довольно широк, и число их в настоящее время весьма велико. Переплетение разнообразных факторов, многообразие условий жизни, своеобразие политических культур различных стран порождают многочисленные вариативные формы авторитарных режимов. Для каждого из них характерны собственная расстановка социально-политических сил на политической арене, методы осуществления властных отношений, институциональные возможности участия граждан в политической жизни и т.п.7
В современном мире авторитарные режимы наиболее распространены в странах Азии, Африки, Ближнего и Среднего Востока, Латинской Америке. Авторитарные режимы олигархического типа до последнего времени были характерны для стран Латинской Америки. Сегодня в этом регионе распространена популистская модель авторитарно-ориентированных режимов (Боливия, Венесуэла, Куба). Так называемые военные режимы в различных модификациях существуют в Демократической республике Конго, Бирме, Судане, Пакистане и т.д. Политические режимы некоторых новых государств, образовавшихся после распада СССР, сегодня также могут быть определены как авторитарные.
Американский политолог Ф. Закария, введший в оборот понятие «нелиберальной демократии», характеризует режим, аналогичный иранскому или
7 Сумбатян ЮТ. Авторитаризм как категория политической социологии // Кентавр. 1994. .№ 5. С.139-151; Авторитаризм и власть // Социально-политический журнал. 1997. №3. С.92-105; Алмонд Г., ПауэллДж., Стром К, Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: мировой обзор. М., 2002. С.275, 276 - 280.; . - просмотр от 19.05.2005; - просмотр от 20.05.2005.
казахстанскому, как в лучшем случае «полудемократии» и даже «почти что
тирании» .
В начале 90-х гг. новые независимые государства, появившиеся на постсоветском пространстве, считались составной частью глобального движения к демократии. К концу 2000-х гг. в Центральной Азии вокруг лидеров / «отцов наций» сформировались недемократические по сути режимы, которые можно охарактеризовать как «патерналистские автократии». Одновременно был запущен механизм своеобразной политической реактуализации институтов и ритуалов, характерных для традиционных обществ и культур. Происходит своеобразный возврат к прошлому, где фигуры «отцов наций»ч воспринимались как древние «этнархи», поэтому к политическим режимам данного типа применимо и определение «этнархий» как системы взаимоотношений между традиционалистски настроенным большинством общества и' носителем верховной власти. На восточноевропейском пространстве данный феномен был определен как «батьковщина». А для характеристики институциональной сущности центральноазиатских государств употребляется термин «башизм». Необходимость введения данного термина объясняется не только кланово-племенными особенностями устройства и развития традиционных восточных обществ, но и соединением власти и собственности, формирующим особые социальные, политические, экономические и культурные условия для их эволюции.
В работе были проанализированы процессы институционализации патерналистских автократий в Казахстане, Киргизии, Узбекистане и Туркменистане. Политические режимы этих государств, несомненно, могут быть отнесены к разряду авторитарных, но со своей спецификой и различной степенью демократичности. Вполне демократический, внешний политико-институциональный дизайн режимов в Казахстане, Киргизии и Узбекистане, сформирован на основе семейно-клановых отношений. Туркмения при С. Ниязове отличалась авторитаризмом, так называемого вождистского типа, где практически отсутствовали какие-либо элементы реальной политической конкуренции. Изменения, происходящие сегодня при его преемнике
8 Закария Ф. Возникновение нелиберальных демократий //Логос. 2004. № 2(42). С.55-71.
Г. Бердымухамедове, носят в целом внешний характер, не затрагивающий институциональной сущности режима.
Необходимо отметить, что в поле анализа не был включен Таджикистан. В отличие от других республик региона, сложившийся в этом государстве авторитарный режим, в результате затянутой гражданской войны, носит преимущественно трайбалистско-тейпийский характер, а не основан на семейно-клановых отношениях. Противостояние между этническими территориально-племенными группировками худжандцев и кулябцев оказывает значительное влияние на всю политическую систему Таджикистана и требует отдельного рассмотрения.
Можно признать, что практически все республики бывшего СССР, не исключая в определенной степени и самой России, сегодня определяются в рамках таких понятий, как «управляемые демократии», «демократический царизм», «демократический тоталитаризм» и т.д.9 Поэтому изучение институционализации центральноазиатского «башизма» имеет важность и для оценок потенциала развития политических процессов в российском государстве, а также возможности избежать внешних и внутренних политических рисков, связанных с патерналистской автократией.
В целом политические процессы в республиках Центральной Азии и их режимно-институциональный дизайн рассматривались в работах, которые по своей направленности можно разделить на три группы.
Первая группа - это исследования этноконфессиональной ситуации в регионе, где исламский радикализм и осуществление проекта'«Халифата» рассматриваются как большее зло, чем известные издержки существования авторитарных режимов. Особенно данная тенденция прослеживается в публикациях о феномене так
9 См.: Белковский С.А. Империя Владимира Путина. М., 2008; Иванов В. Антиревошоционер. Почему России не нужна «оранжевая революция» М., 2006; Крепость России: прощание с либерализмом. М., 2005; Леонтьев М. и др. Внутренний враг. Пораженческая «элита» губит Россию. М., 2005; PRO суверенную демократию. М., 2007.
называемого светского исламизма в Узбекистане . Употребляемый некоторыми авторами (Р.Ф. Абазов, А. Джалалов и др.11) термин «исламское возрождение» обходит стороной то важное обстоятельство, что исламизм выступил в регионе как некий идеологический «проект сверху», призванный в первую очередь легитимировать властные полномочия руководителей республик Центральной Азии. Здесь отдельно необходимо выделить обстоятельные, многоплановые работы ведущих российских политологов - исламоведов А.В. Малашенко 12 и Г.И. Мирского , которые вскрывают сущность мифологизированных концептов «исламского возрождения» и «исламской угрозы», и увязывают их бытование с социокультурным контекстом местных традиционных культур и подтекстом геополитических интересов основных акторов мировой политики. Важные наблюдения о новейших проявлениях теории и практики исламизма делают О. Бибикова, Л.С. Васильев и Н.В. Володина, В.В. Семенов , а также председатель Российского исламского комитета Г.Д. Джамаль, хотя многие его оценочные положения (например, резкое неприятие политики и личности президента И. Каримова) нуждаются в корректировке15.
Трофимов ДА. Исламский фактор и проблемы внутренней стабильности в Центральной Азии (на примере Узбекистана) // Вестник Моск. ун-та. Сер. 13. 1996. №2. С.54-66; Уманский Я., Арапов А. Светский исламизм: вариант Узбекистана // Свободная мысль. 1995. №7. С.104-118; Халмухамедов А. Исламский фактор в Узбекистане // Свободная мысль. 1998. №4. С.50-59; Пономарев В.А. Ислам в Узбекистане, 1989-1995 // Полис. 1996. №2. С. 184-190.
11 Абазов Р.Ф. Исламское возрождение в центральноазиатских новых независимых государствах //
Полис. 1995. №5. С.61-67; Джалалов А. Культурное и духовное наследие Узбекистана - фактор
возрождения национального самосознания/УОбщество и экономика. 1998. №3. С. 164-177;
Шоберлайн-энгел Д. Перспективы становления национального самосознания узбеков // Восток.
1997.№З.С.52-63.
12 Малашенко А.В. Мусульмане в начале века: надежды и угрозы. Московский центр Карнеги.
Рабочие материалы. М., 2002; Малашенко А.В. Бродит ли призрак «исламской угрозы»? //
Московский центр Карнеги. Рабочие материалы. М., 2004; Малашенко А.В. Исламская
альтернатива или исламистский проект. М., 2006.
Мирский Г.И. Нация, этнос, религия в центральноазиатском контексте // Мировая экономика и международные отношения. 1993. №12. С.5-17; Мирскнй Г.И. Ислам и нация: Ближний Восток и Центральная Азия// Полис. 1998. №2. С.76-82.
14 Бибикова О. Кавказ — Центральная Азия: феномен «ваххабизма» // Азия и Африка сегодня. 1999. №8. С.48-52; Васильев Л.С Ислам и террор // Общественные науки и современность. 2006. №1. С.83-90; Володина Н.В. Ислам: проблемы идеологии, права и политики // Социально-гуманитарные знания. 2002. №6. С.115-125; Семенов В.В. Ислам в Саратовской области // Ислам в России / под ред. проф. А.В.Малашенко. М., 2007. 15Джамаль Г.Д. Освобождение ислама. М., 2004.
Вторая группа - это исследования по проблемам российской внешней политики и стратегических интересов РФ в Центральной Азии, где так или иначе затрагивается и вопрос о характере политических режимов, входящих в регион государств, и даются оценки деятельности их руководителей. Фактор обеспечения безопасности российских границ выходит на первое место и в исследованиях А.Г. Большакова, СВ. Голунова, Э. Рахматуллаева и А.В. Торопыгина16, и в статьях С. Акимбекова, Е. Борисовой, Д. Малышевой, Д. Файзуллаева , «круглых столах» в журналах «Восток» и «Мировая экономика и международные отношения», где стабильность политических режимов и степень авторитарности их руководителей рассматривались как одни из основополагающих факторов предотвращения процесса превращения Центральной Азии в «горячий» регион у самых российских границ18. Критерий с положением русскоязычного населения в этих государствах и сам фактор официального бытования русского языка актуализируется у М.Г. Делягина, И.В. Павловского и авторов коллективной монографии «Владимир Путин. Рано подводить итоги» 19. И. Заславский, А. Магомедов, В. Тураджаев и Д. Файзуллаев выделяют интересы российского газонефтяного сектора в качестве
16 Большаков А.Г. Этнические вооруженные конфликты в посткоммунистических государствах европейской периферии. Автореф. дис.док. полит, наук. Казань, 2009; Годунов С. В. Фактор безопасности в политике России и Казахстана по отношению к их общей границе. Автореф. дис... док. полит.наук. Нижн. Новгород, 2008; Рахматулаев Э. Превентивная дипломатия: теория, практика и ее перспективы в Центральной Азии. Автореф. дис... док. полит, наук. М., 2008; Торопыгин А. В. Общее пространство безопасности СНГ: специфика и основные направления формирования (политологический анализ). Автореф. дис... док. полит, наук. СПб., 2008.
Акішбеков С. Российская политика в Центральной Азии (Состояние и перспективы) // Pro et Contra. 2000. Том 5. №3. С.75-88; Борисова Е. Интересы России в Казахстане и возможные пути их осуществления // Власть. 2001. №7. С.53-57; Малышева Д. Конфликты у южных рубежей России // Pro et Contra. 2000. Том 5. №3. С.7-33; Файзуллаев Д. Россия и геополитическая перегруппировка сил в Центральной Азии // Азия и Африка сегодня. 2006. №3. С. 10-15; Файзуллаев Д. Узбекистан-Киргизия: политико-экономические последствия территориальных проблем // Азия и Африка сегодня. 2005. №7. С.9-14.
18 Россия и центральноазиатские республики: проблемы и перспективы // Мировая экономика и
международные отношения. 1993. №11. С.50-65.
19 Делягин М.В. Реванш России. М., 2008; Павловский И.В. Политика национальных интересов
России: вектор развития современной России. М., 2008; Владимир Путин. Рано подводить итоги.
М., 2007.
своеобразного модератора системы двусторонних и многосторонних отношений России со странами региона20.
Для Б. Ключникова, Ю.Г. Романченко, В.В. Серебрянникова и Б.Н. Шапталова
Центральная Азия предстает в качестве одного из важнейших геополитических
плацдармов, где происходят внешнеполитические противостояния
экспансионистской политики США . В.В. Шапинов и М.В.Леонтьев склонны видеть в этом противостоянии своеобразную реинкарнацию «Большой игры» -конфликта в этом регионе во второй половине XDC в. между Российской и
Британской империями , который в рамках цивилизационной политической географии был тщательно проанализирован Д.Н. Замятиным . Влияние Ирана на начальном этапе самоопределения центральноазиатских государств стало предметом исследования М. Володарского и Л. Баазовой24 . Изучение региона в рамках общеглобализационной модели представляется перспективным направлением отечественной политической науки, которое обозначено в работах Э.Г. Кочетова (геоэкономический аспект) , Л. Максаковой, Л.А. Фридмана и М.В. Видясовой
Заславский И. Дело труба. Баку - Тбилиси - Джейхан и казахстанский выбор на Каспии. М., 2005; Магомедов А. Каспийская нефть и российские регионы: меняющаяся природа локальных интересов вдоль нефтепровода Тенгиз-Новороссийск (сравнительный анализ). Asta Slavica Iaponica. Sapporo, Japan, 2002. Tomus ХГХ; Тураджаев В. He газом единым II Азия и Африка сегодня. 1996. №10. С.8-15; Файзуллаев Д. Туркменистан: стратегия и тактика освоения газовых ресурсов // Азия и Африка сегодня. 2005. №1. С.21-24.
21 Ключников Б. Исламизм, СЩА и Европа. М., 2003; Романченко Ю.Г. Охота на Россию. Наши враги и друзья в XXI веке. М., 2005; Серебрянников В.В. Вторжение США в Центральную Азию // Социально-гуманитарные знания. 2002. №5. С.305-315; Шапталов Б.Н. Русская экспансия: бей первым или погибнешь. М., 2005.
22Леонтьев М.В. Большая игра. М.-СПб., 2008; Шапинов В.В. Империализм от Ленина до Путина. М., 2007.
23 Замятин Д.Н. Власть пространства и пространство власти: географические образы в политике и
международных отношениях. М., 2004. С. 124-170.
24 Володарский М., Баазова Л. Россия, Иран и независимые государства Средней Азии после
распада СССР (1990-1994) // Восток: Афро-азиатские общества. История и современность. 1997.
№1. С.75-95.
25 Кочетов Э.Г. Глобалистика, как геоэкономика, как реальность, как мироздание: новый ренессанс
- истоки и принципы его построения, фундаментальные опоры, теоретический и
методологический каркас. М., 2001.
(миграционный и экологический аспект) , С. Панарина (проблема
общецивилизационной совместимости) .
Наиболее обстоятельными являются книги ведущих специалистов по восточному направлению мировой и российской политики О.А. Арина и С.Г. Лузянина . Если первый склонен выделять недостатки и промахи внешнеполитической стратегии РФ, то второй, не обходя стороной кризисных моментов в системе двусторонних отношений Москвы с государствами региона и в составе блоковых организаций (СНГ, ОДКБ, ШОС, ЕвразЭс), делает акцент на позитивных сдвигах по обоим векторам новейшей российской стратегии на «Большом Востоке». Следует отметить, что в хронологическом плане С.Г. Лузянин начинает свое исследование там, где заканчивает свой анализ О.А. Арин - в начале XXI века, с фактическим началом действия президентских полномочий В.В. Путина.
Третья группа — это исследования модернизационных процессов, в рамках которых, как принято считать в современной политологии, и происходит процесс перехода авторитарных режимов к демократическому институциональному дизайну, процедурам и ценностям. Здесь можно выделить работы, где данные проблемы рассматривались с общетеоретической точки зрения29, и исследования данных
26 Максакова Л Современные тенденции миграции населения Узбекистана // Общество и экономика. 1998. №3. С.127-129; Фргідман Л.А., Видясова М.Ф. Страны Центральной Азии перед лицом глобальных «вызовов» начала XXI в. // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 13. 2002. №1. С.20-34; Фридман Л.А. Положение населения в странах Центральной Азии // Россия XXI век. 2003. №1. С.112-145.
Панарин С. Политическое развитие государств Центральной Азии в свете географии и истории региона // Вестник Евразии. 2000. №1(8). С.90-131; Панарин С. Россия и Центральная Азия: взаимодополнительность и свободное движение населения // Pro et Contra. 2000. Том 5. №3. C.l 18-140.
Арин О.А. Двадцать первый век: Мир без России. М., 2003; Арин О.А. Россия: ни шагу вперед. М., 2003; Лузянин С.Г. Восточная политика В.Путина. Возвращение России на «Большой Восток» (2004-2008 гг.) М., 2007.
29 Авторитаризм и демократия в развивающихся странах. М., 1996; Анискевич А.С. Массы и лидеры в условиях перехода от диктатуры к демократии // Вестник Моск. ун-та. Сер. 12. 1992. №2. С.36-42; Латыпов Р.А. Постсоветская Россия и опыт авторитарных демократий // Полис. 2000. №4. С.169-171; Мелъвиль А.Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций // Полис. 2004. №1. С.64-75; Мирский Г.И. Авторитаризм и демократия: две модели // Полис. 2001. №4. С. 136-144; Ринген С. Демократия: куда теперь? // Логос. 2004. №2. С.41-55; Хорос В., Четкое В. Авторитаризм и демократия в третьем мире // Мировая экономика и международные отношения. 1995. №7. С.32-43; Цыганков А.П. Между либеральной демократией и сползанием в авторитаризм:
процессов именно в Центральной Азии и других регионах, находящихся на схожих фазах их стадиального развития . Аналитическая строгость и взвешенность оценок и прогнозов характеризует труд А.Д. Воскресенского, где основной упор сделан на рассмотрении политических процессов как в странах Африки, так и в странах Восточной Азии (Индии, Пакистана, Китая и др.), специфики и общей тенденции процесса приведения традиционных цивилизаций Востока в соответствие с западными «демократическими стандартами». Но непосредственно Центральной Азии в данной работе посвящена только часть параграфа . Проблема трансформации политических режимов государств постсоветского пространства, в том числе и некоторых государств Центральной Азии, рассматривалась в диссертациях А. Прокофьева, Е. Терешиной, Л. Олейник, Н. Борисова 32 . Исследование А.В. Скиперских33 посвящено механизмам легитимации политической власти на постсоветском пространстве.
Работы О.И. Зазнаева, А.А. Куртова, Б. Макаренко, А. Медушевского, А. Нуссбергер34выполнены на стыке политологии и правоведения, где юридический
предварительные итоги политического развития России, 1991-1996 гг. // Социально-политический журнал. 1997. №1. С.15-31.
30 Вишневский А. Средняя Азия: незавершенная модернизация // Вестник Евразии. 1996. №2(3).
С.136-160; Макаренко Б.И. Консолидация демократии: «детские болезни» постсоветских
государств // Полития. 2002-2003. №4. С.5-18; Морозова М. От стабильности - к процветанию.
Если позволят обстоятельства // Азия и Африка сегодня. 1997. №12. С.7-9; Эсенов Х.К.
Политическое развитие стран Центральной Азии//Вестник МГУ. Сер. 18. 1995. №2. С.62-63.
31 Воскресенский АД. Политические системы и модели демократии на Востоке. М., 2007.
32 Прокофьев А. Трансформации политических режимов Грузии, Киргизии и Украины
(сравнительное исследование). Автореф. дис... канд. полит, наук. Казань, 2009; Терешина Е.
Консолидация демократии в условиях трансформации политической системы общества
(теоретико-методологический анализ). Автореф. дис... канд. полит, наук. Казань, 2006; Олейник Л.
Политические трансформации на постсоветском пространстве (на примере Российской
Федерации, Украины, Республики Молдовы). Автореф. дис... канд. полит, наук. М., 2006; Борисов
Н. Трансформация политических систем Киргизии и Узбекистана: сравнительный анализ. Дис...
канд. полит, наук. М., 2006.
33 Скиперских А.В. Механизмы легитимации политической власти на постсоветском пространстве
Автореф. дис... док. полит, наук. Воронеж, 2007.
гх3азнаев О.И. Полупрезидентская система: теоретические и прикладные аспекты. Казань, 2006; Куртов А.А. Демократия выборов в Казахстане: авторитарная трансформация. М., 2001; Макаренко Б. Новый закон о выборах и эволюция режима // Pro et contra. 2006. ТЛО. №1(31). С.95-103; Медушевский А. Конституционная реформа в Туркменистане: переход к демократии или модернизация авторитаризма? // Сравнительное Конституционное Обозрение. 2008. №6 (67). С.5-16; Нуссбергер А. Ограничения президентской власти в посткоммунистических странах // Сравнительное Конституционное Обозрение. 2008. №5 (66). С. 53-68.
анализ конституционных норм, избирательного законодательства сочетается с глубоким политологическим анализом становления института президентства, развития парламентаризма и партийных систем в центральноазиатских республиках. Отдельно следует обозначить насыщенную фактологическим материалом и концептуально выверенную коллективную монографию «Постсоветская
'УС
Центральная Азия: потери и приобретения» , где процессы трансформации политических режимов в регионе были рассмотрены за хронологический промежуток первых пяти лет после распада СССР; работу Ш. и Р. Шукуровых36 с обстоятельным анализом первого десятилетия развития региона, в том числе и политико-институционального, и основанного на рассмотрении 15-летнего периода политической истории уже двух пограничных с Россией южных регионов труда «Центральная Азия и Южный Кавказ: насущные проблемы .
При выработке общей концепции и структуры настоящего исследования помогли отдельные оценки и выводы таких авторов, как СВ. Бирюков, В.М. Кулагин, А.А. Куртов, Г. Старченков, К.М. Труевцев, А. Умнов, Д.Е. Фурман, В. Хлюпин и А. Грозин, Д.С. Швецова38.
Вплоть до последнего времени частым явлением в российских социально-политических изданиях были публикации общественно-гуманитарных научных работ исследователей из Центральной Азии, где фактически пропагандировались официальные идеологии новых суверенных стран СНГ или опорные тезисы книг и
35 Постсоветская Центральная Азия. Потери и приобретения. М.,1998.
36 Шукуров Ш., Шукуров Р. Центральная Азия. М., 2001.
37 Центральная Азия и Южный Кавказ: насущные проблемы. М., 2007.
38 См.: Бирюков СВ. Республика Узбекистан: Модель авторитарной модернизации //Восток. 1997.
№1. С.85-95; Кулагин В.М. Режимный фактор во внешней политике постсоветских государств //
Полис. 2004. №1. С. 115-124; Куртов А. А. Метаморфозы демократии: генезис политических
режимов в Центральной Азии // Свободная мысль XXI век. 2004. №9. С.64-76; Старченков Г.
Блеск и нищета суверенного Узбекистана // Азия и Африка сегодня. 1995. №5. С.5-11; Tpyeeifee
КМ. Политические системы России и Казахстана: сравнительный анализ // Полития. 2005. №1.
С.5-21; Умнов А. Общество и государство в Средней Азии и на Среднем Востоке // МЭ и МО.
1996. №7. С.96-103; Фурман Д.Е. Казахстан: власть и режим (сравнение с Россией // Россия и
современный мир. 2004. №4. С.106-115; Хлюпин В., Грозин А. «Кочевые элиты» постсоветской
Азии // Азия и Африка сегодня. 2001. №4. С.7-13; Швецова Д.С Политические риски в
государствах Центральной Азии // Полис. 2008. №2. С.147-156;
выступлений их политических лидеров. Можно отметить, например, высокий уровень политологической оснащенности и знаний новейшей общественно-гуманитарной мысли в работе к.п.н. М.Б. Касымбекова, занимающего пост заведующего Канцелярией Президента Республики Казахстан40и представляющего режим Н. Назарбаева исключительно в положительном ракурсе. Следует напомнить, что политическую науку в целом «курирует» д.п.н. Д.Н. Назарбаева, дочь президента и фактический координатор информационно-пропагандистской политики государства.
«Модернизационные модели» развития Казахстана, Узбекистана и Киргизии на рубеже столетий с учетом национальной специфики озвучили в свое время А. Акаев, И. Каримов и Н. Назарбаев42. Двухтомная «Рухнама» Туркменбаши43- это скорее не идеологический, а политико-мифологический трактат, ориентирующийся на образцы «священных текстов» не столько Корана, сколько «Зеленой книги» многолетнего ливийского автократора М. Каддафи .
Рассматривались политические биографии лидеров центральноазиатских республик в период непосредственно после распада СССР и создания своих национальных государств45. И здесь можно говорить о достаточно высокой степени комлиментарности в адрес центральноазиатских лидеров, которых отечественные
Данная тенденция отчетливо просматривается: Бабаев X. Становление и развитие национальной государственности в Узбекистане // Общество и экономика. 1998. №3. С.9-15; Баймаханов М.Т. Проблемы воплощения принципов правового государства в конституции Казахстана // Общественно-политический журнал. 1992. №6. С.3-10; Масанов Н. Казахская политическая и интеллектуальная элита: клановая принадлежность и внутриэтническое сотрудничество // Вестник Евразии.1996. №1(2). С.46-61; Масанов Н. Национально-государственное строительство в Казахстане: анализ и прогноз // Вестник Евразии. 1995. №1. С.117-129; Ногойбаева Ч. Паллиативы киргизской культуры в XX веке // Общественные науки и современность. 1998. №8. С.80-83 и др.
40 Касымбеков М.Б. Особенности института президентства в странах второго и третьего "эшелонов
модернизации" // Социально-гуманитарные знания. 2002. №3. С. 247-256.
41 Харламов В. Атака на дочь Назарбаева стоит дорого // Независимая газета. 2005. 3 июня.
42 Акаев А. Думая о будущем с оптимизмом // - просмотр
от 10.01.2005; Каримов И. Узбекистан на пороге XXI века. М., 1997; Назарбаев Н. На пороге XXI
века. Алматы, 2003.
43 Туркменбаши С. Рухнама. Ашгабат, 2002; Туркменбаши С. Рухнама (книга 2). Ашгабат, 2005.
44 Каддафи М. Зеленая книга. М., 1989.
45 Бибикова О., Щенников В. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев // Азия и Африка
сегодня. 1995. №7. С.2-13; Щенников В. Президент Узбекистана Ислам Каримов // Азия и Африка
сегодня. 1995. №9. С.6-12.
эксперты в первую очередь рассматривают как гарантов нахождения Центральной Азии в зоне относительного дипломатического влияния России, функциональной работоспособности СНГ и предотвращения сползания региона в зону исламского фундаментализма и терроризма. К числу подобных исследований, можно отнести работу Р.А. Медведева, который в своей книге о Н.А. Назарбаеве в целом даже менее критичен, чем в работах, посвященных биографиям президентов РФ В.В. Путина и Д.А. Медведева46. Еще более сервильный характер по отношению к личности президента Н.А. Назарбаева носит кандидатская диссертация В.А. Малиновского, который склонен оценивать патерналистско-автократический характер режима как в целом благотворный для населения страны47.
При рассмотрении в настоящем исследовании авторитаризма как теории и политической практики ориентирами служили работы признанных классиков западной политологии - Т. Адорно, Г. Алмонда, Р. Арона, Ф. Закарии, В. Меркеля и
А. Круассана, Г. О'Доннелла, Ж. Эллюля, Ю. Эволы и публикации российских обществоведов 49 . В том числе представителей профильных страноведческих дисциплин - востоковедов и африканистов, рассмотрение которыми кланово-племенных и тейпово-трайбалистских принципов устройства традиционного социума служит своеобразным ключом к правильному определению сущностных границ институционализации «башизма»50.
46 Медведев Р.А. Казахстанский прорыв. Москва-Алмати, 2007.
7 Малиновский В.А. Президент республики Казахстан. Алматы, 2004. Автореф. дис... канд. полит, наук.
до *
Адорно Т. Иссследование авторитарной личности. М., 2001; Алмонд Г. Пауэлл Дж., Стром К, Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: мировой обзор. М., 2002; Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993; Закария Ф. Возникновение нелиберальных демократий //Логос. 2004. № 2(42). С. 55-71; Меркель В., Круассан А. Формальные и неформальные институты в дефектных демократиях // Полис. 2002. №1. С.6-12. №2. С.20-29;О Доннелл Г. Делегативная демократия // Пределы власти. 1994. №2-3. С.52-69; Эллюлъ Ж. Политическая иллюзия. М., 2007; Эвола Ю. Люди и руины. Критика фашизма: взгляд справа. М., 2007.
49 Авторитаризм и демократия в развивающихся странах. М., 1996; Андреев С.С. Политический
авторитет и политическое лидерство // СПЖ. 1993. №1-2. С.24-37; Вайнштейн Г. Рост
авторитарных установок и политическое развитие современной России // Мировая экономика и
международные отношения. 1995. №11. С.60-71; Трушков В. Политический режим: диалектика
демократии и диктатуры // Диалог. 2001.№10. С.3-9.
50 Боришполец К.П. Постсоветское пространство в этнополитическом измерении // Вестник Моск.
ун-та. Сер.18. 1998.№3. С.36-52; Боришполец К. Кланы и политическая власть // Азия и Африка
сегодня. 1991. №9. С.2-5; Кейсрани Шах Наваз Кто встал во главе каравана // Азия и Африка
Отдельно следует отметить небольшую, но емкую и методологически плодотворную работу Я. Шимова о восточноевропейском аналоге режима «башизма» - «батьковщине» А.Г. Лукашенко5І; не утратившей своего значения коллективную монографию «Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного» и публикации, непосредственно анализирующие кланово-племенные особенности генезиса и функционирования «кочевых» элит в республиках Центральной Азии Е.А. Борисовой, В. Хлюпина и А. Грозина53. Процессы самоопределения этих элит вокруг фигур национальных лидеров получили оформление и непосредственно в рамках политической легитимации режимов патерналистских автократий (Ш. Кадырова, Н. Масанова, А.Н. Нысанбаева, Е.М. Арынова и Е.Ж. Бабакумарова и М. Хаитова54), и в форме создания новых, мифологизированных, по сути, реконструкций «прежних» моделей национально-государственной идентичности, что наложило отпечаток на ментальность, идеологию и культуру , общественные настроения и психологию56, электоральное
сегодня. 1996. №10. С.44-49; Лебедева Э. Авторитаризм в Африке: типология, эволюция, перспективы // МЭ и МО. 1990. №4. С.48-60; Санглибаев А.А. Этноклановость на постсоветском пространстве // Полис. 2007. №6. С.52-63; Смагамбетова Б. Д. Родоплеменной фактор в системе «руководитель-подчиненный»//Социс. 1998. №3. С.20-23.
51 Шгшов Я. Батьковщина. Феномен патернализма в восточноевропейских обществах //
bttp://vvww.polit.ru/pub1icism/vvorld/paternalism.litml - просмотр ОТ 30.03.2004)
52 Эволюция восточных обществ: синтез традиционного и современного / под ред. Кейнер Л.И.,
Симония Л.А. М., 1984.
53 Борисова Е. Роль неформальных институтов в управлении Казахстаном // Вестник Евразии.
2002. №1(16). С.28-47; Хлюпіт В., Грозин А. «Кочевые элиты» постсоветской Азии // Азия и
Африка сегодня. 2001. №4. С.7-13; Хлюпин В. «Большая семья» Нурсултана Назарбаева или
политическая элита современного Казахстана. М., 1998.
54 Кадыров Ш. Туркменистан: институт президентства в клановом постколониальном обществе //
Вестник Евразии. 2001. №2 (13). С.5-32; Масанов Н. Указ.соч.; Нысанбаев А.Н., Арынов Е.М.,
Бабакумаров Е.Ж. Республика Казахстан: социально-политический облик на пороге XXI века //
Социс. 1996. №8. С.57-65; Хаитов М. Новая конституция Туркменистана // Народный депутат.
1992.№14.С.63-68.
55Гачев Г. Национальные образы мира. М., 1998; Глазовская Л. Национальная идея в туркменском преломлении // Азия и Африка сегодня. 1996. №10. С.2-7; Гудков Л. Негативная идентичность. М., 2004; Национальные истории в советском и постсоветских государствах. М., 1999; Нестеров КВ. Праздник как способ символической легитимации политической власти // Современное общество: человек, власть, экономика. Саратов. 2005.4.2. С.26-30;
56 Кадыржанов Р.К. Вопросы демократизации в общественном мнении казахстанцев // Социс. 2001. №12. С.41-45; Халова Г. «Нам не нужны революции» // Азия и Африка сегодня. 1996. №10. С.16-19; Нежурина-Кузничная Н.Ю. Популярная этнопсихология. М., 2004.
поведение , а также на само воспроизводство моделей этой идентичности . Эта «цивилизационная идентичность», программирующая в немалой степени противоречия внутри и конфликты вовне, была обозначена прежде всего в исследованиях западных политологов, философов и футурологов - Э. Балибара, И. Валлерстайна, П. Кеннеди, Э. Тоффлера, С. Хантингтона, Ш. Эйзенштадта59. «Цивилизационная» модель тем более важна, что во многом именно представители этой школы политологии (прежде всего американской) причастны к разработке внешнеполитической стратегии США во всем мире, включая Центральную Азию. В данном отношении особый интерес вызывают работы М. Олкотт, привлекающейся Госдепартаментом США в качестве эксперта по этноконфессиональным процессам и конфликтам на постсоветском пространстве60. Основные ориентиры курса на гегемонию США в XXI веке, включая фактически все постсоветское пространство, даны в книге 3. Бжезинского «Великая шахматная доска»61. Проблемы американо-российского взаимодействия и противоречий в Центральной Азии затрагивает и член неофициального «Валдайского клуба» Н.В. Злобин, во многом разделяющий официальные американские установки и ценности, но пытающийся внести в них
определенные корректировки .
Гуревич Л.Я. Особенности электорального поведения граждан Казахстана // Социс. 1996. №5. С.64-69; Шестопал Е.Б. Электоральный авторитаризм: казахстанский вариант // Полис. 2002. №6. С. 172-174; Умланд Электоральный авторитаризм на постсоветском пространстве // Сравнительное Конституционное Обозрение. 2008. № 1(62). С.191-195.
58 Забирова А. Т. Формирование, легитимация и воспроизводство идентичности в постсоветском
Казахстане // Социс. 2003. №12. С.118-125; Идентичность и конфликт в постсоветских
государствах. М., 1997; Реальность этнических мифов / под.ред. М.Олкотт и А.Малашенко. М.,
2000; Тишков В.А. Реквием по этносу. М., 2003.
59 Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М., 2003;
Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. М., 1997; Тоффлер Э. Третья волна. М., 2004; Тоффлер
Э. Война и антивойна: что такое война и как с ней бороться. Как выжить на рассвете XXI века. М.,
2005; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003; Эйзенштадт Ш. Революция и
преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1991.
6 Олкотт М. Второй шанс Центральной Азии. М., 2005; Олкотт М. Центральная Азия:
перспективы смены власти // Pro et Contra. 2005. №1(28). С.52-72; Олкотт М. Размышления о
политике США в Центральной Азии // Pro et Contra. 2000. Том 5. №3. С.162-172; Олкотт М.
«Дружба народов» в мире энергетики // Pro et Contra. 2006. Том 10. №2-3(32). С.32-44.
61 Бжезинский 3. Великая шахматная доска. ' Господство Америки и его геостратегические
императивы. М., 1998.
61 Злобин Н.В. Противостояние: Россия - США. М., 2009; Злобин Н.В. Второй новый миропорядок.
Геополитические головоломки. М., 2009.
Процессы генезиса и ранней стадии развития режимов патерналистской автократии в Центральной Азии помогают проследить сборники документальных материалов и работы современных российских исследователей на стыке истории и политологии . Прогностический же анализ процессов в регионе, достаточно характерный для американской школы (П. Кеннеди, Э. Тоффлер, М. Олкотт и др.), в отечественных исследованиях носит пока фрагментарный характер. Методология прогнозирования «исторических сценариев», как, например, у В.В. Феллера, вызывает некоторые сомнения 5 , а попытки конкретной экстраполяции на ближайшее будущее «Больших кругов» у А.В. Полюха уже не соотносятся с реальными политическими процессами66.
В целом изучение проблем генезиса, сущности, специфики и тенденций развития политических режимов Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана и Туркменистана в силу их актуальности и уровня научной разработанности, остается перспективным направлением для дальнейших исследований.
Объектом исследования явились политические режимы современных республик Центральной Азии — Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана и Туркменистана. Предмет исследования составили характеристики и особенности этих режимов в виде патерналистских автократий, определившие процесс институционализации «башизма».
Цель настоящего исследования состоит в выявлении общих черт и специфики политико-институционального государственного устройства Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Туркменистана, сложившегося в начале 90-х гг. XX в., и его дальнейшей трансформации вплоть до настоящего времени. Для реализации указанной цели были поставлены следующие научные задачи:
63 Союз можно было сохранить. Белая книга: Документы и факты о политике М.С.Горбачева по реформированию и сохранению многонационального государства. М., 2007. 4 Ванюков Д.А. Эпоха застоя. М., 2008; Ситнянский Г. Проблема реинтеграции бывшего СССР с точки зрения исторического наследия народов Евразии // Вестник Евразии. 1996. №2. С.160-171; Шубин А.В. От «застоя» к реформам. СССР в 1971-1985 гг. М, 2001.
65 Феллер В. В. В смуту XXI века. Очерки движущих сил и предопределенных исходов кризисного
развития 2000-2030. Самара, 2002.
66 Полюх А.В. 2013. Воспоминания о будущем. М., 2005.
определение сущностных границ понятия «патерналистская автократия» применительно к анализу центральноазиатских политических режимов с выделением ее региональной вариации в виде «башизма»;
выявление и анализ внутренних и внешних факторов (исторического, социокультурного, политико-правового, этноконфессионального, цивилизационного и геополитического характера), повлиявших на генезис и развитие данных режимов;
- установление корреляции между теми или иными фигурами президентов и
режимами патерналистской автократии в регионе;
- оценка перспектив осуществления «династического сценария» как
возможности передачи власти и закрепления главенствующего положения за
определенными кланами;
- разработка оптимальных подходов к анализу центральноазиатских лидеров и
их режимов.
Научная гипотеза. После распада СССР в провозгласивших независимость государствах Центральной Азии системообразующим процессом стал процесс демодернизации, сущностью которого была архаизация политических систем, институтов, механизмов и ценностей. Процесс архаизации способствовал оформлению вокруг фигур «отцов-президентов» патерналистского авторитаризма / «башизма», который, несмотря на ряд общих для региона тенденций, имеет специфические для Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Туркменистана особенности. В рамках патерналистской автократии отмечается персонификация институтов власти, а также способов осуществления властных полномочий. Можно предположить, что трансформация «башизма» в первую очередь определяется характером используемых «баши» политических практик и инструментов.
Источниковая база исследования. Для реализации исследовательской цели и научных задач привлекались следующие группы источников.
Учитывая фактор причастности к появлению текстов политических лидеров центральноазиатских республик их подчиненных и привлеченных со стороны экспертов, следует выделить официальные тексты, книги и интервью находившихся
и находящихся у власти президентов Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Туркменистана.
По массиву программных текстов в регионе первенство принадлежит президенту Казахстана Н. Назарбаеву , по интенсивности использования в политической практике - «Рухнаме» Туркменбаши68. Характерно, что программные тексты Г. Бердымухамедова 69 были ориентированы на систему ценностей «Рухнамы». И хотя к созданию этих работ, скорее всего (уже в силу подобных традиций, существовавших в среде высшей советской партноменклатуры, из которой вышли первые президенты центральноазиатских государств), был причастен целый штат помощников, они все же носят явный отпечаток личности своих официальных создателей.
Политико-правовые аспекты институционального дизайна режимов центральноазиатского «баптизма» анализировались исходя из текстов
основополагающих законов этих государств .
СМИ в этих странах являются специфическими источниками информации о происходящих политических процессах, так как их следовало бы скорее обозначить в качестве каналов и рупоров официальной пропаганды (например, доступный автору «Нейтральный Туркменистан»). К сожалению, за редким исключением (несколько номеров оппозиционной прессы Казахстана, посвященных скандалу вокруг семейства Назарбаевых - т.н. «казахгейта») альтернативные источники информации из региона были недоступны. Основной информационный материал
Назарбаев Н. На пороге XXI века. Алматы, 2003; Назарбаев Н. Критическое десятилетие. Алматы, 2003; Назарбаев Н. В потоке истории. Алматы, 2003; Назарбаев Н. «Я расскажу, как Бог испытывал человека» // Литературная газета. 2004. №5; Назарбаев Н. «Верю, что в будущем мы вернемся к идее Евразийского союза» // Независимая газета. 1999. 26 окт. 68 Туркменбаши С. Рухнама. Ашгабат, 2002; Туркменбаши С. Рухнама (книга 2). Ашгабат, 2005.
Взгляды Г.Бердымухамедова доступны для анализа из официальных изданий, которые в целом носят пропагандистский характер. См.: Политика Президента Туркменистана Г. Бердымухамедова по новому возрождению страны. Ашхабад, 2009; Президент Туркменистана Бердымухамедов Гурбангулы Мяликгулыевич. Ашхабад, 2007.
70 Конституция Республики Казахстан. Алматы, 1997; Конституция Республики Казахстан. Алматы, 2008; Конституция Республики Узбекистан. Ташкент, 2001; Конституция Республики Узбекистан. Ташкент, 2008; Конституция Туркменистана. Ащгабат, 2001; Конституция Республики Туркменистан. Ашгабат, 2008; Конституция Республики Кыргызстан. Бишкек, 1999; Конституция Республики Кыргызстан. Бишкек, 2007.
был найден в российских печатных изданиях и в первую очередь в «Независимой газете».
Также использовались публикации и других российских СМИ, дававших довольно полемические материалы по отношению к официальной российской внешнеполитической стратегии в регионе («Российская газета», отчасти «Известия»,
*71
«Аргументы и факты», «Литературная газета») , с либерально-демократических позиций («Новая газета», «Новое время») . Периодически накануне или после саммитов глав СНГ, встреч российских президентов с их центральноазиатскими коллегами или электоральных кампаний в регионе появлялись статьи аналитическо-публицистического плана и в журналах «Профиль», «КоммерсантЪ - Власть»73.
В работе привлекались и некоторые интернет-ресурсы: как газетные, в частности, электронная версия «Независимой газеты» 74 , так и новостные, включающие освещение в регионе событий, практически не попавших в официальные сводки 75 , или получившие иное освещение и альтернативные трактовки . Ряд законодательных актов республик стал доступен благодаря сайту , а механизмы работы узбекского парламента и шире индуцируемый властью республики свой собственный образ во многом прояснились благодаря изучению сайта . Данные о политической элите в регионе, включая сведения о первых лицах в государствах, в некоторой степени помог систематизировать сайт , а информацию о политических процессах в Центральной Азии - сайт . Следует отметить, что интернет-ресурсы дают определенное представление и о характере компьютеризации государств региона, степени их вовлеченности в
71 Особо следует выделить ряд следующих публикаций: Юнак С. Миротворец из Астаны // Российская газ. 2003. №70. 12 апр.; Забродина К, Соколовская Я.,Колодии К. «Священная война» на постсоветском пространстве // Известия. 2009. №109. 23 июня
12 Максимов В. Новое явление: демократический царизм // Новая газета. 1997. №40. 6-12 окт.; Сметанин М. В обход великого шокового пути // Новая газета. 2005. №82. 3-6 нояб.; Божко Д. Назарбаев не берет исламистов на веру // Новая газета. 2006. №22. 27-29 марта.
73 Бричкина Л. Откровенное ханство // Профиль. 1999. №46; Болконский Б. Умер // КоммерсантЪ -
Власть. 2006. №51.25 дек.
76 ;
глобализационную «мировую паутину», а также процессе репрезентации властных образов этих стран, включая имиджи этнархов / «баши», которые, как правило, на сайтах предстают как прозападные и демократически ориентированные политические лидеры. Подчеркнем, Интернет-пространство осваивается Казахстаном и Узбекистаном в большей степени, Киргизией — в меньшей степени. В Туркменистане при С. Ниязове был введен запрет на подключение в Интернет в соответствии с официальным курсом на самоизоляцию под прикрытием политики нейтралитета. «Смягчение» режима при Г. Бердымухамедове в виде появления в Ашхабаде нескольких интернет-кафе не дает оснований для вывода о резком изменении политики Туркменистана в данном направлении.
Своеобразным источником информации можно считать личный опыт автора, которая уже в независимом Туркменистане становилась очевидцем проявления в обыденной и общественной жизни тех традиционных по сути порядков и ценностей, которые в определенной степени и способствовали формированию режимов патерналистской автократии.
Методология исследования. В рамках неоинституционализма изучались существующие в центральноазиатских государствах формальные и неформальные институты, определяющие характер и сущность сложившихся авторитарных режимов.
Основополагающим методом настоящего исследования стал метод сравнительного анализа /компаративный метод, позволяющий путем сравнения выявить общие и специфические особенности институционализации патерналистского авторитаризма в республиках Центральной Азии, а также сходства и различия с политическими режимами других бывших союзных республик и государств Ближнего и Среднего Востока. Функциональный метод дает возможность вскрыть механизмы воздействия «вертикалей власти» на политическое пространство и социум центральноазитских государств.
Биографический метод применялся при исследовании фигур президентов центральноазиатских республик, фактологической составляющей их трудов,
событий их политических биографий с целью выявления субъективного фактора в политических процессах в республиках.
Ивент-анализ или метод анализа событийных данных позволил упорядочить и структурировать сложные политические процессы, происходящие в регионе в постсоветский период, в том числе конфликтные ситуации (государственный переворот в Киргизии), процессы международного сотрудничества и др.
Метод главных компонент позволил выделить в первой главе политико-правовые, социокультурные, этноконфессиональные, внешнеполитические основания формирования и трансформации режимов патерналистской автократии в республиках Центральной Азии. Использование метода главных компонент позволяет моделировать дальнейшую трансформацию данных политических режимов на основе диагностическо-ситуационного анализа.
Дискурс-анализ научной литературы использовался с целью выявления сущности, генезиса, структуры и функциональности режимов центральноазиатских этнархов / «баши». Текстологический анализ применялся в основном в отношении сведений из средств массовой информации, более политизированным, эмоциональным и субъективным, но вместе с тем представляющим необходимый фактический материал.
Новизна проведенного исследования заключается в постановке проблемы, формулирования исследовательских цели и задач, а также в полученных результатах, состоящих в следующем:
выявлены сущностные границы политических режимов в современных Казахстане, Кыргызстане, Узбекистане и Туркменистане, которые в целом могут быть идентифицированы как «патерналистские автократии»;
дано определение этой региональной разновидности авторитаризма как «башизма» и проведен анализ основных параметров данной формы политических режимов в Центральной Азии;
исследована совокупность наиболее значимых факторов (историко-культурного, религиозного, политико-институционального, геополитического и
цивилизационного), повлиявших на генезис и становление политических режимов в данных государствах;
проанализированы различные варианты патерналистких автократий, сложившихся вокруг фигур президентов / «баши» Казахстана, Киргизии, Узбекистана и Туркменистана;
прослежены режимно-трансформационные сдвиги в Киргизии и Туркменистане после государственного переворота и смерти Туркменбаши соответственно;
предложены авторские прогнозы развития режимов патерналистской автократии и судеб их этнархов / «баши», включая потенциал осуществления сценария смены власти в рамках «династической модели» в Казахстане и Узбекистане.
Апробация результатов исследования осуществлена в виде научных публикаций общим объемом 2,5 п.л., в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК РФ для опубликования результатов исследований, представленных на соискание
77 7Й
ученых степеней , в ходе выступления на научных конференциях (научные конференции преподавателей, аспирантов и студентов СГУ им. Н.Г. Чернышевского по специальности «Политология»: «Современное общество: человек, власть, экономика» (Саратов, апрель 2004 г.), «Политические проблемы современного
77 Ванюков Д.А., Нестерова И.В. «Башизм» v.s. «Империя»: пределы и риски этнархий Центральной Азии // Известия Саратовского университета. Серия Социология. Политология. 2008. Том.8. Выпуск 2. С. 112-116.
7S Нестерова И. В. Феномен патерналистского авторитаризма на постсоветском пространстве // Современное общество: человек, власть, экономика. Материалы научной конференции преподавателей и студентов факультета социальных и гуманитарных наук СГУ. Саратов. 2005. Часть 2. С. 30-34; Ванюков Д.А., Нестерова И.В. Этнархия: феномен посткоммунистических режимов Центральной Азии. // Проблемы политической и правовой науки. Межвузовский сборник научных трудов. Саратов. 2007. Выпуск 1. С.143-156; Нестерова И.В. Сравнительный анализ конституций республик Центральной Азии // Политические проблемы современного общества. Сборник научных статей кафедры политических наук. Саратов. 2007. Выпуск 7. С.37-41; Нестерова И.В. Трансформация политических режимов стран Центральной Азии: исламский фактор // Политические проблемы современного общества. Материалы межвуз.науч.конф. студентов, аспирантов, докторантов и преп. по специальности «политология». Саратов. 2008. Выпуск 9. С.105-113; Нестерова И.В. Клановость - как традиционный неформальный институт рекрутирования политической элиты в республиках Центральной Азии // Политические проблемы современного общества. Материалы межвуз.науч.конф. студентов, аспирантов, докторантов и преп. по специальности «политология». Саратов. 2009. Выпуск 11. С.117-124.
общества» (Саратов, апрель 2008 г., 2009г.), пленарное заседание межвузовской научной конференции студентов и аспирантов «Политика и право вокруг нас» (Саратов, апрель 2007 г.), при обсуждении на заседаниях аспирантского семинара и коллектива кафедры политических наук Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что автором проведен системный анализ политических режимов четырех из пяти бывших советских республик Центральной Азии, позволивший идентифицировать их как патерналистские автократии в форме «башизма». Исследовательская модель основана на значительном объеме информации. Полученные результаты вносят вклад в развитие политической теории в таких ее аспектах, как политические режимы и их институциональный дизайн, а таюке позволяют прогнозировать наиболее вероятные сценарии развития республик, возможных конфликтов внутри региона и на его границах.
Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть полезны в качестве аналитического обеспечения процессов выработки внешнеполитической стратегии РФ в Центральной Азии и осуществления российской внешней политики в регионе. Также материалы исследования могут быть использованы в вузах при проведении лекций и семинарских занятий в ходе обучения студентов по специальности «политология» в курсах «Политическая география», «Геополитика», «Сравнительная политология», «Актуальные проблемы мировой политики».
Положения, выносимые на защиту:
> после распада СССР на территории бывших союзных республик
Центральной Азии стали складываться авторитарные политические режимы с
уклоном в укорененную местными традициями и ценностями модель
государственно-патерналистского толка. Здесь политический лидер постулирует
себя сверху и воспринимается снизу как «отец нации». В классическом «западном»
понимании такая фигура может быть обозначена как «этнарх», в «восточном» -
«баши»;
в качестве своеобразных катализаторов процесса становления патерналистских автократий в регионе служили в первую очередь кланово-племенные регуляторы функционирования центральноазиатского социума, сложившиеся еще до вхождения этих территорий в состав Российской империи и сохранившиеся в той или иной степени в их бытность советскими союзными республиками. Клановость во многом предопределила как характер рекрутирования местных политических элит, так и значение «предводителя» клана / жуза, который и трансформировался со временем в фигуру национального «автократора» / «баши»;
в качестве идейных основ патерналистских этнархий используются традиционные для Центральной Азии формы ислама. Закрепленный в исламском богословии принцип слитности, неразделенности власти делает «верховного» автократора живым воплощением «земного авторитета», стоящего над всеми ветвями власти и народами в целом. Степень использования конфессионального фактора в целях укрепления режимов власти в регионе значительно варьируется: от формального равноправия всех религий в Казахстане и «мягкой» исламизации в Киргизии до «светского исламизма» в Узбекистане и практически обожествления в Туркменистане С. Ниязова, который, будучи Туркменбаши и автором «Рухнамы», выступал в качестве фигуры, почти равновеликой пророку Мухаммеду;
в качестве несущих политико-институциональных конструкций выступают механизмы и процедуры сильных президентских республик, где главы государств фактически закрепили за собой властные полномочия и прерогативы «пожизненных президентов», что в максимальной степени проявилось в феномене «Туркменбаши». Но по степени концентрации власти режимы представляют собой различные варианты: от тяготеющей к президентско-парламентской модели политического бицентризма Киргизии до политических моноцентрических систем Казахстана (в меньшей степени), Узбекистана и Туркменистана;
Центральная Азия все больше выступает в качестве важного геостратегического региона, где происходят не только пересечение и наложение внешнеполитических интересов России, Китая, США, Турции и Ирана, но и
«столкновение цивилизаций», что в значительной степени будет определять судьбы проживающих здесь народов в XXI веке.
> в рамках обозначенных моделей происходят и процессы формирования, рекрутирования и смены политических элит, а также отбор потенциальных преемников центральноазиатских лидеров. На основании общих закономерностей и специфики функционирования режимов сделаны прогнозы об их возможных трансформациях и происхождении (включая и «династический сценарий») тех фигур, с которыми и будут связаны эти изменения.
Историко-культурная доминанта функционирования режимов власти в регионе
Реальные политические процессы в большинстве развивающихся (да и не только развивающихся) стран во многом протекают под воздействием такого специфического феномена общественной жизни, как клановые группировки в системе государственной власти, а в случае с республиками Центральной Азии еще и с учетом их родоплеменных особенностей . При этом следует отметить, что у
80казахов, киргизов, туркмен — четкая родоплеменная структура, а узбеки придерживаются и земляческого принципа. В целом устойчивые неформальные объединения, построенные на личных связях их членов, очень часто играют важную роль в процессе принятия властных решений в режимах патерналистской автократии. Будучи скрытыми от внешнего взгляда, клановые структуры были и остаются постоянным фактором политической жизни центральноазиатских республик. А после оттока русскоязычного населения и увеличения доли местного населения во властных структурах, для которых механизмы традиционной культуры всегда имели первостепенное значение, клановость приобрела еще более значительные масштабы. Таким образом, без знания клановых структур, механизмов их функционирования и способов влияния на политические процессы представления о политической жизни рассматриваемых государств не могут быть полными.
Например, в Казахстане, для которого характерно соперничество между тремя жузами (ордами): Старшим (юг современного Казахстана), Средним (север, центр и восток страны) и Младшим (западные прикаспийские районы), существовала негласная традиция - пост секретаря ЦК Компартии мог занять только представитель Старшего жуза, пост председателя Совета Министров — представитель Среднего жуза, пост председателя президиума Верховного Совета — представитель Младшего жуза. Именно поэтому никого не удивил тот факт, что в 1979 году Н. Назарбаев (выходец из рода шапрашты Старшего жуза), «нарушив все неписанные законы партийной иерархии и перепрыгнув сразу через несколько ступеней»83, стал секретарем ЦК Компартии.
Историю политического соперничества Н. Назарбаева в середине 90-х гг. с лидерами «демократической» партии О. Сулейменовым и А. Кажегельдиным также легче понять в полном объеме, если разобраться в принадлежности данных политиков к различным клановым структурам казахской элиты. Политические процессы 90-х гг. стали дальнейшим продолжением межкланового противостояния Старшего и Среднего жузов, кланово-племенных общностей, проходящих через всю историю казахского народа. Н. Назарбаев является выдвиженцем руководителя Советского Казахстана Д. Кунаева, принадлежащего к группе ысты Старшего жуза. Его политические конкуренты из Среднего жуза, традиционно до этого контролировавшие властные и научные структуры страны, распространяли в Кремле информацию о том, что Д. Кунаев - по своему национальному происхождению не казах, а уйгур. Представитель того же Старшего жуза Н. Назарбаев продолжал дело Д. Кунаева по инфильтрации во властные структуры представителей своей клановой общности. Когда в октябре 1994 г. стал расти рейтинг известного писателя и главного казахского интеллектуала, представителя Среднего жуза О. Сулейменова и тот стал лидером Народного конгресса Казахстана, Н. Назарбаев нейтрализовал его политические шансы назначением на пост премьер-министра А. Кажегельдина, еще одного выходца из Среднего жуза, своего будущего главного конкурента на президентских выборах.84
В настоящее время может сложиться впечатление, что единственная реальная политическая фигура в рамках «казахстанского башизма» Н. Назарбаев сознательно и даже демонстративно дистанцировался от межжузовых столкновений. Признавая особое значение рода, племени и жуза для казахов, Н. Назарбаев делает акцент прежде всего на их «генетическом единстве, происхождении из единог генеалогического древа» . Это, несомненно, более выгодно для формирования «единой нации», нежели межжузовые противоречия. «Значительным инструментом сохранения и передачи традиций для казахов являлся род. Он выполнял и функции власти, регулирующей многие проявления общественной жизни. Навязанные внешние институты в лице колониальной, а затем и советской власти не отвечали внутренним национальным потребностям. Система родовых отношений стихийно выполняла эту функцию. Знание своего рода, племени, своих предков в семи поколениях («жеті ата») являлось для каждого казаха обязательным условием осознания своей родовой идентичности, а через это и передачи традиций своего народа. Уникальное родоплеменное, кланово-жузовое, единое (!) тело казахского народа веками органично разрасталось по принципу: все казахи — птенцы одного «гнезда», ветви одного дерева, одного корня» . Однако, здесь можно говорить о появлении нового, выросшего из старой системы, но принципиально отличной от нее новейшего «жуза» - из представителей семьи самого президента Н. Назарбаева. Раздача ключевых должностей ближайшим родственникам приобрела настолько значительные масштабы, что в научном сообществе появилось понятие «чемолганизация» - от названия села Чемолган, родом из которого сам Н. Назарбаев. Кроме того, следует отметить наличие внутри казахстанской элиты особой неформальной группы - «агаижи» , которые, являясь советниками и выразителями родоплеменных интересов, особо приближены к главе государства и оказывают значительное влияние на ход политической жизни республики. Некоторые исследователи склонны рассматривать принадлежность к этой группе, например, супруги президента - С.А. Назарбаевой и ее родственников из Среднего жуза.
Казахстан: «демократический царизм»
Все происходящие в республике политические, социально-экономические, культурные преобразования, тесно связаны с именем пока бессменного национального лидера - Н. Назарбаева, который с самого начала своей политической карьеры особое внимание уделял формированию своего имиджа «восточного просвещенного монарха».
Политическая биография Н. Назарбаева.
Казахстан объявил себя независимым государством 16 декабря 1991 г. -последним из бывших союзных республик СССР. Все серьезные политические mпреобразования в этом государстве тесно связаны с именем Нурсултана Назарбаева, лидера республики, который на сегодняшний день продолжает оставаться у власти и возглавляет государство уже в течение 19 лет.
Н. Назарбаев - один из тех немногих политических «долгожителей» на пространстве бывшего СССР, которому удалась за это время не только сохранить власть, но и еще больше упрочить её.
Его политическая биография началась в начале 1970-х гг. — с секретаря парткома до секретаря Карагандинского обкома партии. 1974 г. - секретарь ЦК Компартии Казахстана, в 1984 г. - Председатель Совета Министров Казахской ССР. Такой быстрый взлет по партийной лестнице многие связывали с покровительством Динмухамеда Кунаева, одного из самых влиятельных первых секретарей ЦК республиканских компартий, приверженцем политики которого считали Н. Назарбаева. Но сам лидер Казахстана в своем труде «На пороге XXI века» не склонен преувеличивать прошлое покровительство и отмечает свои «непростые отношения» с Д. Кунаевым, которые заставили его пойти своим путем.
«Динмухамед Ахмедович Кунаев... Всегда относился к нему с искренним уважением, даже в самые трудные периоды наших отношений. Максимализм, с которым мне хотелось изменить ситуацию к лучшему и в экономике, и в кадрах, и в политике, не встретил понимания...Момент психологического несовпадения и, наверное, большая возрастная разница тоже сыграли свою роль в этих непростых отношениях. Свою роль в обострении моих отношений с Д. Кунаевым в то время сыграли, конечно, некоторые первые секретари обкомов, аппаратчики, достаточно близкие и вхожие к Д. Кунаеву»264. Характерно, что негативная коннатация понятия «отца нации» применительно к Д. Кунаеву возникла на заседании Политбюро ЦК КПСС 11 июня 1986 г. в выступлении Г.П. Разумовского, который фактически обвинил руководство республики в потакании и линии национал-протекционизма .
Понятно, что сегодня казахский лидер - «отец нации» не признает чье - либо покровительство, но ясно и то, что без одобрения высшего советского партийного руководства - М. Суслова, Ю. Андропова, Е. Лигачева, а также без поддержки внутри республики дальнейшая политическая биография Н. Назарбаева могла не состояться. Но с 1986 г. Н.Назарбаев становится членом ЦК КПСС, в 1989 г. — избран первым секретарем казахстанской компартии. На XXVIII съезде КПСС его избирают членом Политбюро.
В марте 1990 г. Н. Назарбаев становится Председателем Верховного Совета Казахской ССР в составе еще СССР. 25 апреля 1990 г. Верховный Совет избирает его Президентом Казахстана. Именно Н. Назарбаев на заседании Совета Федерации 12 июня 1990 г. первым озвучил идею придания союзным республикам статуса «субъектов международного права»266. А 13 октября того же 1990 г. руководитель Казахстана во многом предвосхитил концепцию формирования «путинской вертикали власти», предложив процедуру рекомендации президентом республики кандидатур председателей областных советов с их дальнейшим утверждением267.
Президентом уже независимого государства Н. Назарбаев становится 1 декабря 1991 г., когда в Казахстане были проведены прямые президентские выборы, в ходе которых он получил поддержку 99,88% принявших участие в голосовании. 28 января 1993 г. в республике была принята новая Конституция. С этого момента, от каждого изменения конституционного дизайна укреплялся институт президентской власти Н. Назарбаева. Заведующий Канцелярией Президента Республики Казахстан и одновременно один из ведущих казахских политологов М.Б. Касымбеков даже подвел под данную тенденцию солидное теоретическое обоснование: «В период социальной модернизации резко возрастает роль государственной власти, которая вынуждена реагировать на многочисленные вызовы и угрозы политической стабильности... Поэтому в этих условиях широкое распространение получает авторитарный режим, с разной степенью эффективности пытающийся решить проблемы развития» . Автор пытался доказать неизбежность «сосредоточения власти в руках президента» для стран догоняющей модернизации, акцентируя внимание на том обстоятельстве, что в рамках данной модели глава исполнительной власти «ответственности за свою деятельность не несет или механизм этой ответственности настолько сложен, что приведение его в действие почти невозможно» . Обращает на себя и процитированное автором определение бонапартистского режима, которое в значительной степени подходит и для анализа сущности режима Н.А. Назарбаева: «Авторитарный политический режим, опирающийся на армию и политически не развитые социальные слои. При этом государственные структуры становятся средством сохранения и упрочения личной власти главы государства, использование практически ничем не ограниченной манипуляции»270.
Возможно, именно президент Казахстана - самый большой мастер внешне- и внутриполитических манипуляций общественным мнением внутри страны и за ее пределами. Только за последние годы Н. Назарбаев опробовал практически все популистские приемы по привлечению на свою сторону как «мудрого» и «заботливого Отца нации» населения страны. У своего давнего политического оппонента А. Кажегельдина была перехвачена и раскручена идея создания «нефтяной кубышки» в виде Национального фонда . В 2003 г. президент давал правительству задание поднять зарплату граждан Казахстана - бюджетников и ОТУ госслужащих на 20 и 50% соответственно . В 2005 г. обрушивался с гневной критикой на олигархов, хотя в Казахстане большинство самых прибыльных разнопрофильных холдингов контролируются членами семейства президента Внешний и внутренний характер манипуляций могут и не совпадать: практически одновременно президент может критиковать за «подрывную» деятельность международные неправительственные организации на казахстанской земле - и получать одобрение внутри республики при гневной реакции Запада274, и гневаться на антисемитизм и разжигание межнациональной розни им же назначенных министров, и добиваться сочувственной реакции т.н. прогрессивной общественности того же Запада275. Так же спокойно и непринужденно Н. Назарбаев обозначает желание ослабления связей с Кремлем демонстративно высоким градусом приема все более отдаляющихся от российских интересов президентов Азербайджана и Украины и стремление реактуализации российско-казахстанских связей в рамках своего излюбленного межцивилизационного евразийского проекта. При этом подчеркивается стадиальная близость России и Казахстана, в том числе и в плане политико-режимной поверки нормами и традициями «управляемой демократии»:
«Управляемая демократия существует во многих государствах, включая те, которые считают себя предельно демократическими... Мы — Восток, Евразия. У нас другой менталитет, другие традиции... Ни в России, ни в Казахстане, да, собственно, почти на всем постсоветском пространстве не было демократической традиции в европейском понимании. Были цари и ханы, генеральные секретари, была одна коммунистическая партия, которая решала все и за всех... После распада СССР самые важные решения, от которых зависела судьба страны и жизни людей, принимал я один. Ничего не поделаешь, так устроена власть. Казахстану необходима устойчивость, свободно, эффективно развивающаяся экономика. Добиться этого способна только сильная государственная власть.. .».277
Узбекистан: «светский Эмират»
Становление жесткой авторитарной системы в республике Узбекистан, проходило по классической «центральноазиатской» схеме. Бессменный президент республики И. Каримов, избранный на выборной основе в начале 90-х гг., с течением времени сконцентрировал в своих руках всю полноту власти и «законным» путем проведения референдумов и избирательных кампаний обеспечил себе возможность возглавлять республику пожизненно.
Ислам Каримов: политическая биография и его наследники.
Политическая биография узбекского президента принципиально не отличается от биографий других глав центральноазиатских республик - Н. Назарбаева, А. Акаева, К. Бакиева, С. Ниязова. У И. Каримова тоже имелся большой опыт советского партийного функционера. С 1983 г. И. Каримов занимает должность министра финансов Узбекской ССР, с 1986 г. он председатель Госплана республики и в том же году назначен первым секретарем Кашкадарьинского обкома КПСС . А в 1989-м г. И. Каримов был избран первым секретарем ЦК КПСС.
Кандидатура И. Каримова была поддержана центральной властью благодаря его особому положению в республике. Он не принадлежал ни к так называемому «рашидовскому клану», ни к тому кругу руководителей, которые имели отношение к громкому делу «хлопковой мафии», проходившему в середине 80-х гг. в Узбекистане. После проведенной ротации кадров в высших эшелонах власти И. Каримову относительно спокойно удалось возглавить партию, даже с учетом отсутствия как внутрипартийной, так и клановой поддержки и опоры. Впоследствии
. именно данное обстоятельство поможет И. Каримову сконцентрировать всю власть . в своих руках.
Но все же доверие местной элиты для дальнейшей деятельности И. Каримову было необходимо. И завоевать его он смог только после посмертной реабилитации s бывшего руководителя республики Шарафа Рашидова, который ранее был объявлен государственным преступником394.
В марте 1990 г. Верховный Совет республики учредил пост президента и избрал на эту должность И. Каримова. В сентябре 1991 г. президентом был подписан _ :. указ о создании службы национальной безопасности с полным подчинением ее главе государства, вместо упраздненного республиканского КГБ. В дальнейшем именно эта служба станет той силой, с помощью которой» И. Каримову удастся установить практически полный контроль над узбекским государством. Обращает на себя . внимание то обстоятельство, что в последний год существования СССР И. Каримов, в отличие от всех своих центральноазиатских коллег - партийных лидеров союзных республик, был максимально солидарен с позицией российского президента Б.Н. Ельцина и позволял себе демонстративное несогласие с мнением М.С. Горбачева . Президентом уже независимой республики Узбекистан И. Каримов стал в ходе прошедших 29 декабря 1991 г. всенародных выборов набрав 85% голосов. Единственным конкурентом И. Каримова стал председатель демократической _ партии «Эрк» М. Салих, который, имея многочисленные препятствия для полноценного проведения своей предвыборной кампании, получил лишь 12,4%. Уже к середине 90-х гг. И. Каримов, практически полностью ликвидировав оппозицию и сформировав лояльный парламент, становится центром политической - ; системы страны. В этих условиях в марте 1995 г. в республике был проведен » референдум о продлении срока президентских полномочий до 2000 г., в ходе которого положительным образом проголосовали 95% граждан. С этого времени режим И. Каримова стал характеризоваться исключительно как жесткоавторитарный даже в тех немногочисленных публикациях, которые, так или иначе, положительно характеризовали ситуацию в республике . Все чаще стали отмечаться факты возвеличивания фигуры президента. Обязательными элементами украшений улиц, организаций, образовательных и детских учреждений становятся многочисленные портреты, бюсты И. Каримова, плакаты с его высказываниями. Занятия в школах стали начинаться с исполнения гимна страны перед портретом президента.
Исследования узбекских ученых призваны были объяснить необходимость
существования сильного национального лидера в восточном обществе, особенно в - _ период преобразований. Точку зрения X. Бабаева можно считать почти установкой: «В этой крайне сложной для Узбекистана политической и экономической обстановке необходимо было прежде всего сохранить мир и гражданское согласие. В этот исторический судьбоносный период республике прежде всего нужен был , - человек - национальный лидер, который мог бы объединить все прогрессивные силы общества, принимая решительные меры при руководстве государством. Им стал нынешний Президент Республики Узбекистан Ислам Каримов» . Все чаще ученые прибегали в своих исследованиях к узбекскому устному народному творчеству (поговоркам и пословицам), где символично демонстрировалось почтительное отношение народа к своему правителю - «нету народа - нет падишаха», «ласковых хозяев скотина не признает», «десяти пахарям - один поводырь» и т.д.398 Подобное превознесение фигуры И. Каримова нехарактерно для лидеров Казахстана и Киргизии, но все же несопоставимо с гипертрофированным размахом культа личности Туркменбаши. Между директивным характером культа личности С. нормативностью положительного образа И. Каримова есть существенные различия. Во всяком случае, в отличие от Туркменбаши, политический лидер Узбекистана не уклонялся от участия в президентских выборах и других, пусть даже и манипуляционных, чисто внешних форм политической конкуренции.
: В январе 2000 г. видимость конкуренции И. Каримову создавал первый секретарь ЦК Народно-демократической партии Узбекистана (созданной самим президентом) - А. Жалолов. Итогом избирательной кампании стала безоговорочная победа И. Каримова с результатом 91,9 % голосов избирателей. В 2002 г. Узбекистан стал второй после Туркмении республикой, k законодательно закрепившей право президента на пожизненное правление государством. Всенародный референдум официально был посвящен вопросам создания двухпалатного парламента и увеличению срока президентских полномочий с 5 до 7 лет. Фактически это означало, что по новому законодательству И. Каримов, по истечении текущего срока, может быть избран еще на два срока - по 7 лет. С учетом возраста национального лидера, родившегося в 1938 г., находиться у власти на законных основаниях он может практически пожизненно.
