Содержание к диссертации
Введение
Системность в философском измерении
1.1 Системность как научная парадигма и свойство мышления
1.2 Понятие системы: концептуализация различных подходов
1.3 Эвристические возможности и границы использования понятия «системный конструкт»; его отличие от понятия «системный объект»
Противоречивость в философском измерении
2.1 Противоречие: концептуализация подходов
2.2 Обоснование модели имманентно-полифонического противоречия как инструмента объяснения функционирования системных конструктов БИНАРНОСТИ КАК ОСНОВАНИЕ CLASS Системного конструкта CLASS
3.1 Целое и часть, система и элемент как бинарные оппозиции
3.2 Элемент и антиэлемент как бинарные оппозиции; рефлексивное обращении элемента как способа его конструирования
3.3 Содержание и форма как бинарные оппозиции; конструктивная роль хаоса
3.4 Открытость - закрытость как бинарная оппозиция аутопойетической системы; формирование новой системной парадигмы 161-171
Заключение 172-182
Список литературы 183-209
- Системность как научная парадигма и свойство мышления
- Понятие системы: концептуализация различных подходов
- Противоречие: концептуализация подходов
- Целое и часть, система и элемент как бинарные оппозиции
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена потребностью осмысления ситуации парадигмального сдвига, в которой находится современная наука. Происходящие в науке изменения - это изменения основ классической науки и обозначение контуров постнеклассической науки, предполагающее рассмотрение науки в контексте культуры и затрагивающее судьбы современной цивилизации с присущими ей глобальными проблемами. Ситуация нахождения на «грани» уже своей противоречивой бытийственностью и экзистенциальной напряженностью инициирует философскую рефлексивность, обостряя внимание к вечным философским проблемам. Единое и многое, целое и часть, система и элемент - это категории, инструментирование которыми позволяло во все времена решать проблемы, являющиеся сосредоточием двух векторов исследования: внимания к уникальности индивидуального и «репозиционированию» значимости универсального.
Данное проблемное поле актуализируется, с одной стороны, ситуацией постмодерна, в центре которого пересмотр традиций модерна с его системным мышлением и поиском последних оснований. Постмодернистская дезинтеграция картины мира с ее акцентуацией на расшатывании, «снятии» бинарных оппозиций, коррелирующих с модернистским проектом, - это поиск «пустого пространства, пространства без означаемых. Дробится мир, дробятся жизненные проекты людей, перестающие корреспондировать друг с другом. С другой стороны, погружение в системные исследования как узловой пункт методологии модерна позволит проанализировать сквозь призму работ по общей теории систем тенденции развития диалектики, выделив ценное, что надлежит сохранить. Это проблемное поле актуализирует проблему поиска нового основания того, как собрать распавшийся мир воедино. Решение данной проблемы невозможно без «отработки» методологического инструментария.
Постановка в центр рассмотрения системного конструкта обусловлена реалиями усложняющегося мира, но при этом конкретное изучение сложно-организованных систем неизбежно предполагает включенность субъекта в объект как конструкт, что коррелирует как с современной наукой, так и уси-
5 ливает философский подход к системности в противоположность общенаучным средствам исследования систем.
Тематизация проблемы изучения системного конструкта через бинарные оппозиции соответствует традициям классической философии, учитывая, таким образом, генетический и актуальный аспекты. Само понятие «бинарные оппозиции» отсылает к истокам, ко времени «границы», с которой обозначилось движение от мифа к логосу. Рассмотрение системного конструкта через бинарные оппозиции позволит в дискуссии с постмодернистами отстоять философскую классику. Однако постмодернисты также активно используют бинарные оппозиции, по-новому расставляя смысловые акценты, что снимает остроту противопоставления двух подходов, модернистского и постмодернистского. Отвергая классический, модернистский вариант, расшатывая бинарные оппозиции рассмотрения мира как системного целого, они предлагают новый принцип бинаризма как некого кода, объясняющего многовариантное бытие субъекта в функционирующей сложноорганизован-ной системе нелинейных коммуникаций. Вводимое понятие полисубъектно-сти позволяет рассмотреть социальную реальность как со-бытие возможных социальных миров, их" со-бытийственное коммуницирование друг другом. Принцип полифонии, обладая большим эвристическим потенциалом, позволяет по-новому понять становление социальной реальности через пространство становления меня, Другого. Это значимо при исследовании современных социальных систем, понимаемых через социальную коммуникацию как передачу смыслов в социальном пространстве. Теоретическая модель М.М.Бахтина, с одной стороны позволяет разобраться в системе коммуникаций системы, а, с другой стороны, разработать концепт имманентно-полифонического противоречия.
Модель имманентно-полифонического противоречия не элиминирует традиционно понимаемое диалектическое противоречие, состоящее из двух противоположностей. В исследованиях принципа противоречивости никогда не выдвигалась проблематика имманентно-полифонического противоречия как противоречия, коррелирующего с нелинейным описанием сложнооргани-зованных систем. Выдвижение альтернативной модели противоречия представляется актуальным, как и сам принцип дополнительности различных
трактовок противоречий, через которые можно объяснить статику и динамику сложноорганизованных систем. Это тем более актуально, что традиционно в системных исследованиях системы рассматривались в статике, что часто сводило выводы относительно функционирования систем к неким очевидно ясным положениям. Необходимо отметить, что последнее не относится к современной системной теории Н.Лумана, которая может рассматриваться как новая парадигма теории систем.
Степень разработанности проблемы. Тема диссертации затрагивает три крупных философских проблемы: во-первых, проблему системной методологии и философского осмысления системности; во-вторых, проблему системного конструкта, являющуюся частью более общей философской проблемы - проблемы конструирования; в-третьих, проблему бинарных оппозиций, имманентно вбирающую в себя проблему противоречия. Попытка классификации литературы соответственно трем выделенным узловым проблемным блокам позволяет зафиксировать следующие наиболее репрезентативные достижения ученых.
На сегодняшний день имеется значительное число научных публикаций по отдельным аспектам системности. Можно привести труды Л. фон Берталанфи, И.Б. Блауберга, Д.В. Гвишиани, В.И. Кремянского, В.П.Кузьмина, М.А. Лифшица, В.П. Лекторского, А.П. Огурцова, В.Н. Сага-товского, В.Н.Садовского, В.И. Свидерского, М.И.Сетрова, В.С.Тюхтина, Б.С.Украинцева, А.Д.Урсула, В.С.Швырева, А.И.Уемова, Ю.А. Урманцева, Ю.А.Шрейдера, Г.П. Щедровицкого, Г.А. Югая, Б.Г.Юдина, Э.Г.Юдина.
Обзор литературы, посвященной исследованию систем, приводит к осознанию необходимости дифференциации двух подходов. Во-первых, некоторые авторы определяют статус системного подхода как общенаучной методологической концепции, не претендующей на решение философских проблем системных исследований и имеющей своей основной целью разработку общенаучных междисциплинарных понятий, методов и способов исследования системных объектов (Гвишиани Д.М., Садовский В.Н., Уёмов А.И. и др.). Во-вторых, другие авторы акцентируют внимание на философ-
7 ском осмыслении проблем системности (Аверьянов А.Н., Солопов Е.Ф., Кузьмин В.П., Разумовский О.С., Ю.А. Урманцев).
Представители второго подхода предпринимают попытки доказательства философского статуса понятия системы. Необходимость философского осмысления системности и признания за понятием системы философского статуса обусловлена как потребностью подхода к решению глобальных проблем современности, так и внутренними нуждами философии, где практически отсутствуют работы по комплексному рассмотрению принципа системности в теории диалектики, взятой в ее историко-философской предметности. Между тем уточнение места принципа системности в теории диалектики позволит внести ясность в другой вопрос - вопрос о характере взаимосвязи диалектики и системного подхода, время от времени выдвигаемый в ходе обсуждения философско-методологических проблем системных исследований.
Рассмотрению бинарных оппозиций предварено исследование проблемы противоречия. В поисках общего проблемного поля исследований по вопросам теории диалектических противоречий выявились две альтернативные позиции: традиционная, суть которой в сведении противоречия только к отношению двух противоположностей; и новая позиция, допускающая возможность осуществления противоречия через многостороннюю противоположность и, следовательно, подводящая к другому пониманию противоречия, условно называемому имманентно-полифоническим противоречием.
Традиционная точка зрения, суть которой в реализации гегелевского подхода к противоречию развивалась в 50-80 годы XX века И.С. Нарским, З.М. Оруджевым, М.М. Розенталем и др. Иные точки зрения развивались в трудах как русских философов (Л. Карсавина, П. Флоренского), так и в работах отечественных философов советского периода (Э.В. Ильенков, B.C. Библер, Г.С. Батищев, М.К. Мамардашвили, Ф.Ф. Вяккерев, М. А. Лифшиц).
Углубление в понимании противоречия предполагает развитие идеи самоотрицательности, логическое развертывание которой подводит к пониманию противоречия как опосредованного отношения сущности к самой себе.
8 Самоотрицательность не сводится к отношению между двумя противоположностями: "положительное - отрицательное", поскольку она есть одна-единственная сторона, имманентность которой состоит в способности определяться иным. Данная интерпретация противоречия имеет свои корни в истории философии, восходя к учению Н. Кузанского.
Определение диалектического противоречия делает возможным исследование противоречий системного конструкта, обоснование концепции которого тем более важно, что складывающаяся синергетическая парадигма актуализирует проблему субъекта и объекта, этих базисных категорий гносеологии и онтологии, высвечивая новые грани в их соотношении. Этому способствует обращение к наследию русского космизма (Вернадский В.И., Фёдоров Н.Ф.), к работам по синергетике (Хакен Г., Пригожий И., Стенгерс И., Карери Дж., Климонтович Н.Ю., Князева Е.Н., Курдюмов С.Н., Морен Э.), а также к естественнонаучному массиву знания (Гейзенберг В., Шредингер Э., Бор Н., Арнольд В.И, Вайнберг С), и социальному знанию (Бродель Ф, Валлерстайн У, Гидденс Э, Кастельс М., Маркс К., Штомпка П, Уэбстер Ф., Бляхер Л.Е, Ке-меров В.Е.).
Отмечая конструктивность работы отечественных философов над этой проблемой, автор берет за основу достижения таких ученых как А.В.Лекторский, Н.Любутин, В.Ф.Кузьмин, В.В. Лапицкий, Л.М.Косарева, Т.П. Матяш, Е.А. Мамчур - для формирования понятия системного конструкта как более предпочтительного, чем понятия вещи или предмета.
Высоко оценивая многие результаты разработок отмеченных выше трех проблем, автор предлагает свой аспект рассмотрения, который в свою очередь определяется в качестве цели диссертационного исследования: исследование имманентно присущих любому системному конструкту бинарных оппозиций как инструмента его изучения. Такого рода бинарные оппозиции как основание системного конструкта, следующие: целое / часть, система / элемент, элемент/ антиэлемент, форма / содержание, порядок / хаос, простота / сложность. Эти бинарные оппозиции объясняют функционирование систе-
9 мы, отражая противоречия в ней. Заметим, что системными являются не все противоречия, а только те диалектические противоречия, которые вызваны к жизни системой.
Объектом исследования является системный конструкт различной природы, в качестве предмета исследования выступают бинарные оппозиции в системных конструктах как методологический инструментарий.
Теоретико-методологическая база исследования. Теоретической основой при написании диссертации являются произведения классической философской литературы, а также произведения современных исследователей философской классики, например, работы П.П. Гайденко о Платоне, Э.В. Ильенкова о Спинозе, Гегеле, В.В. Соколова о Лейбнице. Концептуальным основанием диссертации послужили труды крупнейших представителей системного движения XX века А.А. Богданова, Людвига фон Берталанфи, Т. Пар-сонса, Н. Лумана, а также статьи современных философов, посвященные отдельным аспектам творчества этих создателей ОТС века; в частности, можно отметить статьи А.П. Огурцова, К. Н. Любутина и В.Д. Толмачева о А.А. Богданове, В.Г. Горохова, В.Н. Садовского, А.И. Уемова о Л. фон Берталанфи, статьи А.Ю. Антоновского, Г. Бехманна, А.В. Назарчук, С. Цоколова о Н. Лумане. Важные для разработки концепции положения содержатся в монографиях и статьях таких представителей отечественных школ системных исследований, как И.В. Блауберг, Д.М. Гвишиани, Ю.А. Голиков, В.Н. Костюк, В.П. Кузьмин, Г.Д. Левин, И.К. Лисеев, Ю.М. Плотинский, О.С. Разумовский, Е.А. Режабек, В.Н. Сагатовский, В.Н. Садовский, М.И. Сетров, B.C. Тюхтин, А.И. Уемов, Ю.А. Урманцев, С. Д. Хайтун, Ю.А. Шрейдер, Г.П. Щедровицкий, Г.А. Югай, Б.Г.Юдин, Г. Юдин. Переработка концепций системного анализа и их трансформация в инструментарий исследования слож-ноорганизованных системных объектов стала возможной в рамках коммуникативно-диалогической парадигмы отечественных ученых М.М. Бахтина, С.С. Аверинцева, B.C. Библера, а также современных западных социальных мыслителей - Ю.Хабермаса и Н. Лумана.
10 Сегодняшнее состояние методологии обществознания, как известно, оставляет перспективы для плодотворного решения поставленных задач на пути раскрытия различных методологических направлений, дополняющих друг друга. На взгляд диссертанта, выход видится, во-первых, в исследовании фундаментальных понятий, в данном случае таковыми являются понятия системы, системного конструкта, бинарной оппозиции, диалектического противоречия, самоорганизации, во-вторых, в обращении к различным массивам научного знания и культуры как эмпирической базы исследования. Диссертационное исследование основано на использовании достижений синергетики как междисциплинарной науки, в частности, представленной в трудах таких ее ученых как И. Пригожий, И. Стенгерс, Г. Хакен, Дж. Николис, Морен Э., СП. Курдюмов, Е.Н. Князева, В.И. Аршинов, В.Г. Буданов. Проекция принципов синергетики как междисциплинарной методологии на социальные системы, думается, вполне методологически оправдана, о чем свидетельствуют монографии Л.И. Бляхера, В.П. Бранского, С. А.Модестов а.
Цели и задачи исследования. Целью диссертационной работы является исследование бинарных оппозиций как инструмента методологии изучения системных конструктов. Для достижения цели необходимо решение следующих задач:
выявить специфику понятий системы через соотнесение с понятием целого; сравнить имеющиеся в литературе подходы к понятию системы, для чего требуется уточнить вопрос о соотношении связи, отношение, взаимодействия, - с точки зрения выявления сущностных для системного конструкта бинарных оппозиций;
определить понятие системного конструкта через сопоставление с понятием системного объекта; выявить ментальные основания корреляции области применения понятия «системный конструкт» как с синергетической парадигмой, так и с обществом постмодерна;
обосновать гипотезу двухуровневого описания сложноорганизован-ных системных конструктов;
в дополнение к традиционному пониманию противоречия раскрыть роль имманентно-полифонического противоречия для понимания процессов развития как нелинейных процессов; дать философское определение нелинейности;
выделить имманентно присущие любому системному конструкту бинарные оппозиции и сформулировать соответствующие требования к современному социальному познанию.
Научная новизна исследования определяется выбором предмета исследования, включением в оборот новых источников, точек зрения и полученными результатами:
сформирована концепция системного конструкта и определена область ее применения;
предложен авторский вариант модели двухуровневого описания сложноорганизованного системного конструкта;
впервые эксплицирована эффективность применения семиотической методологии бинарных оппозиций как «организующего дискурс начала» исследования системных конструктов различной природы;
впервые разработана модель имманентно-полифонического противоречия для описания нелинейных процессов развития сложных систем; проведено различие имманентно-полифонического противоречия от традиционно понимаемого понятия противоречия;
впервые выявлено, что бинарными оппозициями, имманентно-присущими системному конструкту, выступают оппозиции элемента и системы, содержания и формы, элемента и антиэлемента;
уточнено соотношение понятий «системный объект» и «системный конструкт»; выявлены зависимости от существующей парадигмы и современного состояния общества.
Основные положения, выносимые на защиту:
бинарные оппозиции системного конструкта выступают адек
ватным методологическим инструментарием анализа его содержательного и
формального аспектов;
содержательный аспект исследования системного конструкта есть изучение сложности, предполагающее рассмотрение в качестве объективных характеристик систем простоту и сложность; формальный аспект исследования есть рассмотрение порядка и хаоса, их соотношения;
принцип бинаризма по отношению к системному конструкту является синтезирующим основанием классических и постсовременных исследовательских программ;
двухуровневая модель системного конструкта выступает определяющим методологическим принципом исследования применительно к нелинейным процессам;
обосновано положение о том, традиционное деление систем на целостные и нецелостные несостоятельно, что служит основанием закрепления взгляда на самоорганизацию как явление универсальное для всех типов целостностей;
обосновано положение о том, методологической основой исследования сложноорганизованного системного конструкта является принцип дополнительности.
Теоретическая и практическая значимость. Теоретическая значимость определяется отражённым в работе подходом к анализу системного конструкта и его бинарным оппозициям. Исследование системного конструкта через бинарные оппозиции имеет методологическую значимость, позволяя сформулировать соответствующие требования для социального познания. Предлагаются следующие требования: а) недостаточность принципа сведения индивидуального к социальному, элемента к системе; б) необходимость признания не только индивидуального разнообразия, но и признание полива-
13 лентности социального элемента, суть которой заключается в признании имманентной свернутости многообразных потенций - возможностей каждого социального элемента. Соотношение порядка и хаоса - одна из самых актуальных проблем, имеющих методологическую значимость для изучения конкретных социальных систем. В ходе проведённого исследования обобщен и систематизирован значительный объём концептуально разрозненных работ в различных областях знаний. Основные положения диссертации могут быть использованы в ходе междисциплинарных исследований различного уровня, в качестве методологической основы реализации ряда технических проектов, при разработке социальных программ. Ряд результатов, обобщений и выводов может быть реализован в преподавательской деятельности при разработке дисциплин по социальной философии, социологии, антропологии, семиотике, философии науки и техники, истории науки и техники, концепциям современного естествознания, а также в прикладной деятельности при написании проектов по различным направлениям PR-деятельности.
Апробация материалов исследования. Результаты исследования излагались автором на международных II, VII, VIII симпозиумах «Диалог мировоззрений» (Н.Новгород, 1995, 2004, 2006), международной научной конференции «Культура и мир: Восток и Запад» (Н.Новгород, 1995), Юбилейных чтениях, посвященных 50-летию кафедры философии гуманитарных факультетов МГУ (Москва, 2003), научно-практической конференции «Российские экономические реформы: теория, практика, социальные аспекты» (Н.Новгород, 1996), научно-практической конференции, посвященной 30-летию философского факультета УрГУ (Екатеринбург, 1996), на научно-практических конференциях ФКТ НГТУ (Н.Новгород, 2003, 2006), на межрегиональной научно-практической конференции «Культура, технология, цивилизация: региональные аспекты взаимодействия» (Дзержинск, 2007), на научно-практической конференции ФЭМИ НГТУ «Инновационные технологии в управлении информационными ресурсами» (Н.Новгород, 2003). Основное содержание диссертации изложено в 16 научных публикациях общим объёмом 4, 5 п.л. Диссертация обсуждалась на кафедре методологии, истории
14 и философии науки Нижегородского государственного технического университета им. Р.Е. Алексеева и была рекомендована к защите.
Структура и объём исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, девяти параграфов, заключения и библиографического списка. Общий объём работы —196 страниц, из них 178 страниц составляет текст диссертации, 18 страниц - библиографический список из 320 наименований.
Системность как научная парадигма и свойство мышления
«Прагматический мотив» [153,с.5], присутствующий не только в современном социально-гуманитарном, но и естественнонаучном знании, логично связанный с постнеклассическим этапом развития науки и его выходом на социокультурные детерминанты, — предполагает рефлексию относительно основных методологических принципов научного знания. Одним из таких методологических регулятивных принципов является принцип системности, имеющий объяснительный характер. Многообразие форм «вхождения» системности в современную науку — факт общепризнанный, и в силу этой общепризнанности уже давно обсуждающийся в философской литературе. Философы обсуждают превращение системности в общеметодологический принцип, рассматривая системность как свойство человеческого мышления, с одной стороны, и научную парадигму, - с другой стороны. Общенаучный процесс накопления нового научного знания, связанный с успехами биологии, генетики, кибернетики, информатики, подкрепляется успехами социологии и гуманитарного знания. Это инициирует смену научных парадигм системно-теоретического мышления, наиболее ярко выраженную в теории систем.
Выделяется три, сменяющие друг друга, парадигмы: «Первая парадигма системно-теоретического мышления, «часть-целое», встречается уже в сочинениях Аристотеля, которому принадлежит высказывание «целое больше суммы своих частей» [153,с.6]. Развитие, термодинамики, биологии и социологии актуализирует возникновение второй парадигмы. «Ею стала вторая парадигма системно-теоретического мышления, парадигма «система - окружающий мир», впервые четко сформулированная в термодинамике» [153,с.8]. Данная парадигма «была впервые масштабно использована в социологии Т. Парсонсом в разработке теории социального действия как сие темы и в теории общества, основанной на идеях структурного функционализма в соединении с веберовской теоретической традицией в отношении социального действия» [153,с.8]. Необходимо отметить, что данная парадигма коррелирует с теорией открытых систем, что объясняет ее активное использование биологами. Возникновение третьей, современной, парадигмы связано с деятельностью Н. Лумана, интерпретирующего общество как всеобъемлющую систему социальных коммуникаций. Для этого используется теория самовоспроизводящихся систем, предложенная чилийскими нейрофизиологами У. Матураной и Ф. Варелой. «Эта новая парадигма системной теории - концепция самовоспроизводящихся систем - по своему теоретико-познавательному потенциалу выходит далеко за пределы предметной области биологии. Новую познавательную концепцию, как в свое время Парсонс парадигму открытых систем, Луман сделал методом теоретической социологии, объясняющим проблему самовоспроизводства общества, сохранения его идентичности» [153,с.9].
Необходимость философского анализа системных методов исследования как важнейшего компонента современной науки, играющего большую роль и в объяснении инновационных процессов управления обществом, обусловлена, отчасти, сменой парадигм. Смена системных парадигм предполагает рефлексию относительно центрального понятия «система», постепенное обретение которым статуса научной парадигмы имеет почти полувековую историю. Несколько десятилетий назад введение понятия «система» рассматривалось как новая научная парадигма, противоположная механистической, линейно-причинной парадигме классической науки. Так называемая «системная парадигма» давала возможность апеллировать к таким целостным факторам как симметрия, или упорядоченность системы. Заметим, что акцент делался в большей мере на целостности, что соответствовало классическому этапу развития науки с его интенцией на поиск последних оснований систем. Таким образом, с одной стороны, абсолютизировалась системная методология как «новая» парадигма, что инициировало в свою очередь другой подход, рассматривающий системность в качестве обязательной черты, присущей мышлению человека по мере освоения мира, выделяющего в нём какие-то «качественные узлы». Итак, с одной стороны, системность - это научная парадигма XX века, а, с другой стороны, - это черта, присущая всякому мышлению человека, осваивающему этот мир. Вот собственно та проблемная ситуация, в смысловом поле которой мы ведем разговор о системности. Идея системности проникла во все области научного знания. Понятия «системная парадигма», «системный метод», «системный идеал» являются средствами интенсификации духовного производства. Успехи кибернетики, системотехники, системного движения - объясняют популярность понятия «система» настолько, что нередко мы фетишизируем его, уповая на него как на панацею от всех бед. Несмотря на это, некоторые авторы считают, что «к числу неразработанных категорий принадлежит и категория «система», хотя ее возникновение как понятия относится к глубокой древности» [4,с.4.]. Не будем оспаривать популярность этого понятия, как не будем изобретать новое понимание этой категории; постараемся выделить основные подходы к тому, что уже сделано.
Ряд авторов, относящих системный подход к общенаучному подходу, оспаривают философский статус данной категории. А.И. Уемов считает, что система не является философской категорией, ибо такие ключевые понятия системного подхода как элемент, структура, организация, среда, хаос — лишены целого ряда атрибутивных признаков, делающих эти понятия философскими. Суть его возражений можно свести к следующим: отсутствие парности как показателя диалектической гибкости понятий; приложение ко всем материальным предметам лишает системный подход его эвристических возможностей; переход от субстанциального уровня исследования к метаси-стемному (системному) делает невозможным постановку основного вопроса философии.
Понятие системы: концептуализация различных подходов
В.П.Кузьмин отмечает: «Хитрость» понятия системы состоит в том, что как только оно принято сознанием в виде необходимости различать более крупные блоки действительности и более мелкие «кирпичики» мироздания, весь мир начинает казаться состоящим из различных систем. В результате с таким трудом найденный человечеством ключ к решению многих проблем начинает казаться пустой безделушкой» [129,с. 114] .Поэтому сомнения в возможности построения единого всеобщего определения понятия «система» вполне понятны, как, кстати, и в возможности создать единую общую теорию систем, которой до сих пор нет. Хотя многообразие форм вхождения системности в современный мир и сложность системных исследований породили разнообразные формы теоретического осознания системных исследований, состояние которых, по мнению B.C. Тюхтина [252,с.10], характеризовалось тем, что они дифференцировались на пять основных направлений, или уровней исследования. К числу этих направлений относятся : 1) системный подход, имеющий общенаучный статус и выполняющий специально-методологическую функцию; 2) общие теории систем, обладающие наряду со специально-методологической функцией и теоретическими функциями; 3) региональные теории - системотехника, кибернетика; 4) уровень системного анализа, базирующийся на системных идеях вышестоящих уровней и служащий для решения конкретных задач; 5) философский уровень, на котором осуществляется анализ оснований системного метода. Именно на философском уровне, по мнению B.C. Тюхтина, раскрывается диалектическая природа системного метода.
Нашей задачей не является выявление закономерностей взаимодействия общенаучного знания, представленного на вышеперечисленных уровнях, и философского; отметим только, что в соответствии с современной концепцией уровней методологии, системный подход находится на общенаучном уровне, а принцип системности - на философском уровне; но и на философском уровне оперируют, как правило, общенаучным пониманием системности и систем; вследствие чего собственно философского понимания системности и систем еще не выработано, хотя, естественно, попытки предпринимаются. Одной из наиболее успешных попыток создания ОТС являлась, на наш взгляд, попытка, предпринятая Ю.А. Урманцевым [260]. На важность формирования системной философии обращает внимание О.С. Разумовский [205,с.159], выделяя следующие три направления в общем поле системных исследований: 1. «системизм», или системная философия, родственная диалектике; 2. систем ология как специальное формализованное математическое направление; 3. системотехника как прикладное направление. Солидаризируясь с О. С.Разумовским по вопросу осознания важности разработки системной философии, корреспондирующей с потребностями исследования слож-ноорганизованных системных объектов, разворачивающихся по логике нелинейных сценариев, - отметим необходимость категориального анализа понятия системы.
«Наиболее эффективный путь экспликации понятия «система» состоит в содержательном рассмотрении дефиниций многообразия значений этого понятия» [215,с.29], - считает В.Н. Садовский. Попытаемся сгруппировать некоторые предложенные определения понятия системы в три подхода с тем, чтобы более глубоко заглянуть в существенные свойства системы, в ее морфологию, осознавая, что произведенные «многочисленные попытки установить некоторое стандартное значение этого понятия не привели к успеху и в принципе такая задача неразрешима» [215,с.32]. Итак, подход первый и наиболее традиционный, берущий начало от основоположника общей теории систем Людвига фон Берталанфи, усматривающего системность комплекса элементов во взаимодействии внутри него. «Система есть комплекс элементов, находящихся во взаимодействии» [30,с.65], или в другом месте отмечается: «система может быть определена как комплекс взаимодействующих элементов». Следовательно, тайна системы, по Берталанфи, — во взаимодействии элементов.
Противоречие: концептуализация подходов
Теория противоречия возникла в марксизме, развив всё положительное, что было в домарксовской философской мысли, в частности, продолжив наработанные достижения, содержащиеся в немецкой классической философии, венцом которых была диалектика Гегеля. В рассуждениях, построенных по подобной логике, соблюдается идея осуществленной преемственности историко-философского знания, определяемой с позиций «единственно правильного метода», каковым долгое время считалась марксистская диалектика, априорно содержащая ту схему-фильтр, прохождение через которую позволяет в историко-философской предметности вычленить всё положительное, оставив в тени то, что не соответствует устоявшейся схеме.
Необходимо отметить отсутствие в «безбрежном океане» исследований по диалектике монографии по противоречию, которая охватила бы изучение принципа противоречивости в истории философии. Обращение к философской предметности в ее историческом ракурсе невозможно без обращения к той части, которая не отвечает потребностям общепризнанной схематики, хотя ее отдельные положения историко-философского характера содержатся в ряде работ [18; 19; 33; 34; 135]. Исследование этой философской проблемы сработало бы на более углубленное изучение противоречия, выходящего на уровень содержательного диалога не только с Г. Гегелем, К. Марксом, но и с «Метафизикой» Аристотеля, «Первоосновами теологии» Прокла, а также с такими диалогами Н.Кузанского, как «О неином», «Об охоте за мудростью». Вл. Соловьёв с его «Философскими началами цельного знания» и П.А. Флоренский с его антиномической диалектикой мистического триединства -могли бы включиться в этот диалог философов, который всегда есть увлека тельный поединок, возможный только в среде личностей, где рефлексия становится нормой общения.
Обратимся к отечественной литературе 70-80-х годов прошлого века по проблеме противоречия. В сфере концептуального рассмотрения данной проблемы было немало дискуссионных моментов, о чём свидетельствуют исключающие друг друга точки зрения по ряду вопросов. Существовали спорные позиции по ряду вопросов: по вопросу о структуре и природе диалектического противоречия, его отличии от формально-логического, способам разрешения противоречия, о статусе антиномии. Сборник тех лет «Диалектическое противоречие» стал своего рода «круглым столом» [102] по проблеме противоречия. Преобладающим было понимание диалектического противоречия как взаимодействия противоположных, взаимоисключающих сторон и тенденций, предметов и явлений, которые вместе с тем находятся во внутреннем единстве и взаимопроникновении, выступая источником самодвижения и развития объективного мира и познания. Как может определение противоречия через понятие «взаимодействие» служить методологическим ключом к пониманию источника самодвижения какой-либо определённости. Этот вопрос оставался без ответа. Ф.М. Оруджев даёт такое определение: «диалектическое противоречие есть опосредованное промежуточными звеньями единство противоположностей, взятых в одно и то же время в одном и том же отношении (и смысле)» [102,с.37]. Точка зрения на «противоречие как конкретное единство взаимоисключающих противоположностей» представлена Э.В. Ильенковым [106].
Обобщая приведённые определения, можно сказать, что противоречие есть отношение диалектических противоположностей. Эта традиция, как известно, восходит к Гегелю. Классическое определение диалектических противоположностей дано К. Марксом в «Капитале»: «противоположности — это соотносительные, взаимно друг друга обуславливающие нераздельные моменты, но в то же время друг друга исключающие крайности, т.е. полюсы одного и того же» [163,с.57]. Следовательно, нераздельность и полярность — отличительные черты диалектической противоположности. В.И. Ленин, конспектируя «Учение о бытии» гегелевской «Науки логики», делает следующее замечание: «У Гегеля же единство или нераздельность (это выражение иногда лучше, чем единство) «бытия» и «ничто» дают переход, Werden» [138,с.319]. Действительно, термину «нераздельность» следовало бы отдать предпочтение, ибо термин «единство» имеет часто несколько иную смысловую нагрузку. Обычно, когда говорят о единстве мира, имеют в виду единство субстанции, существующей самой по себе и не нуждающейся в существовании чего-либо другого, самостоятельной и независимой от чего-либо. В знаменитом фрагменте «К вопросу о диалектике» В.И. Ленин говорит о частном случае «единства», единства как совпадения, тождества, равнодействия противоположностей. Проследим за ленинской мыслью: «раздвоение единого и познание противоречивых частей его (см. цитату из Филона о Гераклите в начале III части («О познании») Лассалевского «Гераклита» ) есть суть, (одна из «сущностей», одна из основных, если не основная, особенностей или черт) диалектики» [138,с.31б]. Далее подчеркивается синонимичность понятий «тождество» и «единство»: «Тождество противоположностей («единство» их, может быть, вернее, сказать? хотя различие терминов тождество и единство здесь не особенно существенно. В известном смысле оба верны) есть признание (открытие) противоречивых, взаимоисключающих, противоположных тенденций во всех явлениях и процессах природы (и духа и общества в том числе). Условие познания всех процессов мира в их «самодвижении», в их спонтанеином развитии, в их живой жизни, есть познание их как единства противоположностей [138,с.316-317]. Ленинский вывод об абсолютности борьбы и относительности единства надолго вошел во все учебники определенного периода: развитие рассматривалось исключительно через борьбу противоположностей
Целое и часть, система и элемент как бинарные оппозиции
Среди теоретических проблем вряд ли найдется проблема, превосходящая своей актуальностью проблему соотношения целого и части. Это одна из вечных проблем философии, инициируемая потребностями осмысления жизненных реалий, вновь и вновь требует внимания. Данная проблема имеет длительную историю. «Традиция, дошедшая до нас из античности, которая старше нашего употребления понятия «система», вела речь о целостностях, состоящих из частей. Проблема этой традиции состояла в том, что целое следовало мыслить дважды: целое как нечто единое и целое как совокупность частей. В таком случае хотя и можно было сказать, что целое есть совокупность частей или является чем-то большим, чем просто сумма частей, но тем самым не объяснялось, каким образом целое, состоящее из частей плюс еще нечто, может обрести единство на уровне частей», - формулирует предельно четко проблему Н. Луман [153,с.28].
Поскольку этот социолог создал системную теорию общества, посмотрим, как эта проблема проецируется им на общество. «Так как в сфере социальных отношений считалось, что общества состоят из отдельных людей подобно целому из частей, то ответ можно было сформулировать на основе взглядов на совместную жизнь. Люди должны были способны познать целое, в котором они живут, и быть готовы организовывать свою жизнь в соответствии с этим знанием. Это можно было считать условием их участия, причастности к целому, и тем самым их природой. Риск такой концентрации на познании (могущем заблуждаться) и на стремлениях (могущих отклоняться) можно было понимать как момент всеобщего разложения или несовершенства человеческой природы, которая со своей стороны, обусловливала необходимость различия частей господствующих и частей подчиненных. При этом проблема выступала особо остро для правящих частей: они должны иметь верные стремления и добрую волю, чтобы «представлять» целое в целом» [153,с.28], — так пишет Н. Луман о некогда существовавшем подходе к обществу. Сегодня превалирует уже другой подход, но отголоски этого типа мышления еще имеют место быть в литературе предыдущих десятилетий.
Примеры этого критикуемого Н. Луманом подхода можно оживить в памяти, когда обращаешься к сферному подходу в понимании общества как образцу схематичного понимания соотношения целого и части. Приведем пример такого рода рассуждений. Уже на уровне бытия при рассмотрении любой сферы общественной жизни сталкиваешься с одной и той же пробле мой - проблемой соотношения целого и части, системы и элемента, элемента и антиэлемента. Каждая сфера жизненной деятельности общественного организма «страдает» серьезной болезнью невозможностью соединения интересов целого и части, их гармонического сосуществования. Эта «болезнь» выливается часто в антагонистические противоречия, когда один элемент существует за счет другого, например, бюрократия, паразитируя на других элементах, существует за счет них. Анализ этих противоречий, пронизывающих многие сферы общества, и есть та философская эмпирия, непосредственное соприкосновение с которой не может не стимулировать постановку данных проблем.
Сегодня «традиционное различие целого и части заменяется различием системы и окружающего мира» [153; 29], - обозначает Н. Луман выход на принципиально новую парадигму исследования общества. Различие целого и части трансформируется в новую теорию системной дифференциации и уже переформулированное таким образом вписывается в новую парадигму. В предыдущей главе это затрагивалось в связи с рассмотрением проблемы функционирования конкретных систем и попыткой обозначения общих моментов с теорией А.А. Богданова. Далее мы коснемся в последнем параграфе теории Н. Лумана. Пока же вернемся к проблеме соотношения целого и части в глобальном аспекте. Эмпирией для философии являются глобальные проблемы века, требующие незамедлительного конструктивного решения, если человечество думает о своем будущем, понимая, что для продолжения истории цивилизации необходим общепланетарный порядок. Иначе говоря, планета - это наш общий Дом, порядок в котором зависит и от своевременной артикуляции проблем, что весьма значимо в плане обозначения ценностных ориентиров. Выплеск проблемы, обсуждение ее в СМИ, изменение общественного сознания в плане его «подключения» к теме, т.е. тематизация — все это необходимые грани решения наиболее сложных глобальных проблем современности.
