Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понятие дереализации и проблема реальности в психологии 12
1.1. Феномен дереализации как психопатологический синдром 12
1.2. Место категории «реальность» в понятийном строе психологии 27
1.3. Общепсихологическое понимание дереализации 44
Глава II. Эмпирическое исследование проявлений дереализации у психически здоровых людей 62
2.1. Структура, организация и методико-диагностическое обеспечение исследования 62
2.2. Дереализация как проявление динамики становления многомерного мира человека 82
2.3. Обусловленность формы проявления дереализации степенью открытости / закрытости психологической системы 101
Заключение 114
Библиографический список 117
- Феномен дереализации как психопатологический синдром
- Место категории «реальность» в понятийном строе психологии
- Структура, организация и методико-диагностическое обеспечение исследования
Введение к работе
Актуальность исследования. Феноменология дереализации представлена такими нарушениями «чувства реальности», которые известны как эффекты deja vu («уже виденное»), jamais vu («никогда не виденное»), «предвосхищение» и др. В специальной литературе дереализация определяется как расстройство, нарушение восприятия объективной действительности или отдельных образов, предметов, явлений окружающего мира во времени, пространстве, по форме, величине, окраске, взаимному расположению и т.п. [61]. Исследователями приводятся и другие определения дереализации, основной акцент в которых делается на ощущение отчуждения мира [120], чувство призрачности окружающего [58], утрату чувства действительности [59]. В рамках «клинико-анатомического» подхода причинами дереализации считаются поражения различных зон и отделов головного мозга (поражение теменно-затылочной области, височной доли, стволовой части мозга, лобно-мозжечковые опухоли и т. д.) [68], [70], [146]; поражения правого или левого полушарий мозга [42], [43].
Подчеркнем тот факт, что феномены дереализации известны не просто узкому кругу врачей-психиатров и клинических психологов, но легко опознаются очень многими людьми, которые никогда не были пациентами лечебных учреждений или клиентами, когда-либо обращавшимися за психологической помощью. Доказательством этому может служить тот факт, что язык бытового общения людей практически принял в себя эти достаточно специфичные понятия, которые все чаще используются без предварительных пояснений - именно в силу узнаваемости стоящих за ними феноменов. Заметим, что их распространенность в обе стороны от весьма условной границы под названием «психическая норма» и превращает изучение феноменов дереализации в весьма перспективную и актуальную общепсихологическую проблему.
Перспективность ее можно усмотреть в том, что до сих пор нарушения «чувства реальности» рассматривались в отрыве от вопроса о том, что представляет собой это «чувство»: какова его природа, механизмы становления и функционирования, миссия. Но как только поднимается этот вопрос, вслед за ним поднимается и целый пласт методологических и теоретических проблем, корни которого можно обнаружить в истории развития философской и собственно психологической мысли. При этом сами проблемы продолжают оставаться далекими от своего решения, впрочем, как и от своей адекватной постановки. Еще Гегель заметил, что понятие «реальность» включает в себя отношение. Реальность - это не только «вещь в себе», но и обязательно вещь «для другого». С.Л. Рубинштейн определял «объективную реальность» как «вещь в себе, становящуюся вещью для нас» [115].
Сам процесс такого становления остается закрытым для классической психологии, сводящей психику к отражению объективной реальности. Поэтому и проблема «чувства реальности» оказалась в классицизме не более чем психосенсорной проблемой.
В логике «психосенсорного» подхода дереализация рассматривалась как расстройство познавательных психических процессов [7], [48], [54], [60], [73], [74], [119], [151], [160], [163], [170]. По мере обогащения клинической фактологии, все большее количество ученых указывали на возможность дереализации и у психически здоровых людей, в условиях отсутствия собственно сенсорных и иных психических нарушений. Среди возможных факторов, обуславливающих появление феномена дереализации в норме, авторами отмечаются следующие: переутомление [107], стресс, снижение психического тонуса [41], ассоциации [69], временные децентрации [34], кризис идентификации - в подростковом возрасте [ПО] и др.
Признание более сложной, нежели психосенсорная, детерминации дереализации повлекло за собой смену фокуса исследовательского вни мания в сторону целостной личности. В контексте «личностного» подхода изменение «чувства реальности» изучается в рамках синдрома дереализации-деперсонализации, причиной которого считаются патологические нарушения таких сфер личности, как сознание и самосознание [47], [96], [100], [118], [120].
Неклассическая психология сдвинула проблему «чувства реальности» в область отношений между субъективной и объективной реальностями. В частности, в экзистенциальной психологии отношение между «вещью в себе» и человеком оказалось завязанным на ценности и смыслы, а через них с эмоциями. В экзистенциально-аналитической теории эмоций уже явственно звучит аспект реальности как становящегося явления. Ценности и смыслы рассматриваются здесь как то, что вызывает в человеке изменения. Вместе с ними в жизнь человека приходит «частичка» внешнего мира, становящаяся реальностью мира внутреннего. Необходимо отметить и появление такой связки, как «реальность и время» - без переживания ценностей нет переживания времени, «без переживания времени нет биографии» [90].
Можно полагать, что постнеклассическое мышление, получающее все большее распространение в современной психологии [3], [23], [39], [40], [51], [52], [62], [101], [129], позволит выявить новые ракурсы в решении проблемы «реальность мира - чувство реальности - феномены дереализации».
Сформулированный в начале 90-х гг. прошлого века принцип, в соответствии с которым психика понимается не как отражение объективной реальности, а как активное звено в порождении новой реальности (O.K. Тихомиров), позволяет существенно трансформировать саму проблему «чувства реальности» и его деформаций. В рамках теории психологических систем (В.Е. Клочко, О.М. Краснорядцева и др.), опирающейся на этот принцип, смыслы и ценности рассматриваются как порождаемые человеком «параметры порядка», обеспечивающие устойчивость
многомерного бытия человека в создаваемом им самим многомерном мире. В таком контексте феномены дереализации можно понять в их связи с процессом становления «человеческого в человеке», последовательного усложнения мира человека, с обретением им новых психологических измерений и, соответственно, новых уровней сознания (предметного, смыслового, ценностного).
Целью диссертационного исследования является изучение ценностно-смысловой детерминации феномена дереализации.
Объект исследования: феномен дереализации.
Предмет исследования: ценностно-смысловая детерминация феномена дереализации.
Гипотеза. В феноменах дереализации проявляется неравномерность процесса становления ценностно-смысловых измерений мира человека. Подтверждением адекватности такой гипотезы может стать обнаружение факта концентрации феноменов дереализации в тех временных интервалах, которые соответствуют прохождению критических фаз в становлении человека как закономерно усложняющейся пространственно-временной организации. Существенной детерминантой процесса становления человека является мера закрытости / открытости его как сложной самоорганизующейся системы, соотносимая с показателями континуума ригидность / флексибильность.
Задачи исследования:
1. В теоретической части исследования раскрыть сущность понятия «дереализация», описать различные формы дереализации, а также проанализировать подходы, в рамках которых шло их изучение.
2. Показать динамику изменения содержательных характеристик понятий «реальность» и «действительность» в философии и психологии.
3. Используя методологию теории психологических систем, раскрыть общепсихологический механизм появления эффектов дереализации.
4. Эмпирически исследовать общую распространенность отдельных эффектов дереализации среди (условно) психически здоровой части населения, выявить и соотнести возрастные «пики» проявления дереализации и ее симптоматику с имеющимися клиническими данными.
5. Показать обусловленность феномена дереализации динамическими и содержательными особенностями становления ценностно-смысловых измерений многомерного мира человека.
Методологической основой исследования является культурно-историческая концепция Л.С. Выготского и ее конкретизация в теории психологических систем (В.Е. Клочко, О.М. Краснорядцева, Э.В. Гала-жинский и др.), а также общая теория ригидности, развиваемая в работах Г.В. Залевского. Значительное влияние на теоретико-методологическую базу исследования оказали также труды Б.С. Братуся, Л.И. Воробьевой, И.С. Кона, А.А. Меграбяна, В.Ю. Воробьева, А.Б. Смулевича.
Методы исследования. Теоретический анализ литературных источников по теме исследования, методы сбора эмпирических данных: вопросник САМОАЛ (А. Маслоу), направленный на выявление стремления человека к самоактуализации; Томский опросник ригидности (Г.В. Залевский); тест смысложизненных ориентации (Д.А. Леонтьев); методика изучения рефлексии (А.В. Карпов); методика «Характеристики эмоциональности» (Е.П. Ильин), авторские анкеты, метод статистической обработки данных (использовался коэффициент ранговой корреляции Спирмена), качественный анализ самоотчетов респондентов.
Научная новизна исследования заключается в разведении понятий «реальность» и «действительность», уточнении их психологического смысла. Под «реальностью» понимается качество, которое приобретает многомерный мир человека в процессе привнесения в него смыслового измерения, а под «действительностью» - мир человека, каковым он становится по мере обретения ценностных измерений. Новые содержательные характеристики введены в понятие «чувство реальности», кото рое можно понять как интегральный показатель единства человека с его миром в трансспективе его жизненного самоосуществления. Вводится понятие «трансреалистичности», обозначающее противоположный отчуждению вариант деформации «чувства реальности» бытия. Подтверждена связь «трансреалистичности», к которой можно отнести и эффект deja vu, с уровнем потребности в бытийном познании. Выявлено, что некоторые эффекты дереализации, в частности, «уже виденное», «предвосхищение», «никогда не виденное», «ложное узнавание людей» и «видение себя со стороны» являются достаточно распространенными, но проявляются чаще всего в периоды, соответствующие этапам становления или выраженных деформаций смысловых и ценностных координат жизненного мира человека. Выявлены значимые корреляционные связи между частотой проявления дереализации и степенью ригидности (открытости / закрытости) человека.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что эффекты дереализации показаны как явления общесистемного уровня, что позволило объяснить «главный парадокс» психотерапевтической практики, а именно: почему при искажении «чувства реальности» не происходит существенных изменений в акте восприятия больного [96], [118], [126] и др. В работе утверждается, что дереализация имеет ценностно-смысловую природу и может быть понята как проявление динамики становления психологической системы «человек и его мир». Выявлено, что главным фактором, обуславливающим появление дереализации, является сам процесс становления психологической системы, усложнения ее системной организации, вызывающий противоречия между темпом становления многомерно мира человека (особенно в кризисных его фазах) и образом мира, представленным в сознании.
Практическая значимость исследования определяется новыми возможностями, которые открываются в клинической и психотерапевтической практике в связи с пониманием феноменов дереализации как
проявления динамики (перестройки) ценностно-смысловых координат жизненного мира человека. Выявленные механизмы эффектов дереализации могут послужить основанием для разработки специальных методик, необходимых для оказания профессиональной помощи людям, испытывающим страдания в связи с переживанием феноменов дереализации.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Дереализация является системным феноменом, сопровождающим процесс становления человека в качестве открытой самоорганизующейся психологической системы. Переживаемые человеком как «неестественные», эффекты дереализации являются достаточно естественным проявлением противоречия между становящимся все более многомерным миром человека и тем образом мира, который представлен в его сознании.
2. Общепсихологический механизм появления феноменов дереализации заключается в перестройке ценностно-смысловых координат многомерного мира человека. Поэтому эффекты дереализации наиболее интенсивно проявляются в критические периоды становления смысловых и ценностных координат многомерного мира человека.
3. Конкретные формы дереализации связаны с такой динамической характеристикой психологической системы «человек и его мир», как степень ее открытости / закрытости. Частота появления эффекта «уже виденного» коррелирует с высокой потребностью в самоактуализации, а эффекты «предвосхищения», «никогда не виденного», «ложного узнавания людей» и «видения себя со стороны» - с высокими показателями ригидности личности.
Этапы исследования:
Первый этап (2000-2001 гг.) - анализ научной литературы и основных концепций по теме исследования, работа над понятийным аппаратом; проведение пилотажного исследования.
Второй этап (2001-2002 гг.) - определение гипотезы и цели исследования с опорой на результаты теоретического анализа и пилотажа, формулировка задач, подбор соответствующих им методов исследования.
Третий этап (2002-2003 гг.) - проведение основного этапа эмпирического исследования, количественная обработка полученных результатов с использованием статистических методов вычисления корреляций, качественная обработка результатов, их систематизация и обобщенный анализ.
Четвертый этап (2003-2004 гг.) - окончательная интерпретация данных исследования, подведение итогов, формулировка выводов и литературное оформление диссертации.
Достоверность и обоснованность результатов обеспечены исходной методологической обоснованностью исследования, рядом апробированных методик, адекватных цели, задачам, предмету и логике исследования, использованием качественных и количественных методов анализа результатов, репрезентативностью объема выборки участников исследования и статистической значимостью экспериментальных данных.
Апробация и внедрение результатов исследования. Материалы диссертационного исследования обсуждены на региональных научно-практических конференциях: «Человек как самоорганизующаяся психологическая система» (Барнаул, 2000), «Психологическое сопровождение становления личности в образовательном процессе» (Барнаул, 2002); на Сибирском психологическом форуме «Методологические проблемы современной психологии: иллюзии и реальность» (Томск, 2004); на региональных школах молодых ученых-психологов: «Психологическое исследование: методология, теория, методы» (Бийск, 2000), «Многомерный мир человека как предмет психологического исследования» (Бийск, 2002).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, в каждой из которых по три параграфа, заключения, списка использованной литературы и приложений. Общий объем работы (без приложений) составляет 130 страниц. В тексте содержится 6 таблиц и 3 рисунка. Список литературы включает 179 наименований, из которых 29 на иностранном языке.
Феномен дереализации как психопатологический синдром
Явление, известное ученым-психиатрам и психологам под названием «дереализация» (используются и близкие термины «деперсонализация», «синдром дереализации-деперсонализации», «психическое отчуждение», «диссоциативное расстройство», «измененные состояния сознания»), имеет сходным образом описанную симптоматику и, вместе с тем, множество определений, восходящих к различным теоретическим основаниям. В динамике их изменения и дополнения отразилась главными своими этапами вся история изучения человеческой психики. В течение долгого времени преобладающим являлся клинический подход, в рамках которого предпринимались попытки на базе изучения нарушений психического функционирования делать далеко идущие выводы о здоровье и «норме бытия». В связи с этим основной материал, касающийся клиники и этиологии дереализационных явлений, был собран именно благодаря усилиям ученых, работающих с разного рода патологией психики. В русле данного подхода феномен дереализации преимущественно был отнесен к неспецифическим клиническим проявлениям психических заболеваний различного генеза и поражений головного мозга.
Вслед за развитием исследовательской мысли и мы начнем свой анализ с рассмотрения феномена дереализации как психопатологического синдрома.
Как отмечают А.Б. Смулевич и В.Ю. Воробьев в своем обзоре зарубежной литературы по данному вопросу, «пожалуй, ни по одной из других проблем не высказывались столь увлекательные, а подчас спекулятивные гипотезы, не выдвигались столь противоречивые точки зрения о генезе, классификации и прогнозе. Наконец, исследования в других разделах психопатологии не находились в столь тесной зависимости от методологических, философских и клинических позиций авторов» [126, с. 1242]. В литературных источниках, доступных нашему обзору, большинство определений концентрировались вокруг чувства отчуждения окружающего мира, которое испытывает человек при дереализации. Вот как характеризует ее Большая медицинская энциклопедия:
«Дереализация - (от лат. приставка de- понижение, извлечение + realis вещественный) расстройство психической деятельности, выражающееся в чувстве нереальности и чуждости больному окружающего его реального мира, одна из форм нарушения самосознания. При дереализации предметы, явления природы, люди воспринимаются как чуждые, нереальные, призрачные, неестественные, изменившиеся, странные, неотчетливые, потерявшие рельефность, тусклые, безжизненные. Голоса и звуки отдаленны, глухи, чужды, нереальны, неопределенны» [100, с. 127].
Подобные описания больные обычно используют, рассказывая о своем состоянии. Иногда, напротив, окружающее воспринимается ими как неестественно четкое, яркое, красочное (некоторые авторы говорят в таких случаях о сверхбодрствующем сознании). Клинические факты в большинстве случаев показывают, что пациенты с явлениями дереализации (отчуждения) чаще всего жалуются на нарушение восприятий всех видов, особенно зрительных. Иногда больному кажется, что внешние объекты восприятия приобретают самостоятельную активность, насильно врываясь в сознание, сами «лезут в глаза», либо же все предметы в поле зрения с одинаковой силой входят в сознание, тогда как здоровый человек обычно способен активно выделять отдельные явления из окружающей его обстановки, в то же время отвлекаясь от других.
Больные отмечают у себя изменения также и в области осязания, вкуса и обоняния: например, при ощупывании предметов кажется, что нечто находится между пальцами и объектом, не позволяя ощутить его полностью. Нередко нарушается чувство времени - оно кажется слишком быстрым или, наоборот, застывшим. Особые переживания возникают при восприятии людей - они кажутся неживыми, неодушевленными, мертвыми куклами, механизмами, автоматами. Если же подобные ощущения распространяются и на собственную личность - присутствует иллюзия измененности, неестественности, отчужденности самосознания, а то и утраты своего «Я», своей телесности - принято говорить о деперсо-нализационном расстройстве.
Синдром дереализации-деперсонализации необходимо отличать от психотических состояний - бреда и галлюцинаций, которые в ряде случаев являются следствием патологического развития дереализационной симптоматики, например, при манифестации шизофрении или эндогенной депрессии [4], [58], [68], [75], [89], [96-97], [106], [122], [140], [142], [146], [155], [167], [170] и др. Как отмечается в МКБ-10, для диагностики этого синдрома обязательным является наличие критики, т.е. понимания болезненной природы своих переживаний, субъективности изменений восприятия и самосознания, а не навязанности их какими-то внешними силами [57]. Анализируя свое состояние, пациенты с дереализацией обычно сопоставляют его с тем, которое было до появления этого расстройства. Им хочется преодолеть «оболочку» сноподобности и вновь испытать радость полноценного восприятия реального чувственного мира.
Вербализуя свои ощущения, больные используют выражения «как будто», «кажется», «вроде». При этом они часто жалуются, что не могут точно выразить словами того, что с ними происходит (см., например [96]). Эти тягостные переживания заставляют человека мучительно рефлексировать свое состояние и сознательно отслеживать простейшие акты восприятия. При т.н. «гипертрофии анализа» каждая вещь обращает на себя внимание своей странностью, ее внешний вид как бы отделяется от назначения этой вещи в жизни, реального ее смысла. А повышенная рефлексивность в случаях психотической дереализации (когда нарушается критическая оценка и появляется бредовое истолкование ситуации) может доходить до деавтоматизации дыхания и раздвоения Я на «действующее» и «наблюдающее» [ПО], [126], [153], [157-158], [173], [175-177].
Предпринятый Б.Е. Микиртумовым и И.В. Макаровым клинико-семантический анализ лексики больных с симптомами дереализации и деперсонализации [91], [92], [99] показал, что смысл каждого из высказываний при самоописании дереализационных переживаний состоит не столько 3 выражении их тяжести, сколько в намерении как можно с большей полнотой передать произошедшие изменения. При этом типичной особенностью структурной организации высказываний явился их сравнительный характер, употребление в речи различных союзов сравнения и метафор. В результате проведенного компонентного анализа авторами было выделено четыре семантических поля, включающих весь лексический материал - «отчуждение» (70,3% высказываний), «неопределенность» (в т.ч. «неясность» и «нереальность» окружающего, 14,7%), «неактивность» (11%) и «неодушевленность» (4%). Именно они, по мнению исследователей, получают статус постоянных характеристик дереализации-деперсонализации, определяя относительно полное соответствие между субъективностью переживаний и внешней формой их выражения.
Место категории «реальность» в понятийном строе психологии
Понятийно-категориальный аппарат любой науки включает в себя, как правило, термины и понятия двух типов - используемые только в данной научной отрасли и наделенные специфическим, однозначным семантическим содержанием; и понятия более общего порядка, с варьирующей областью значений, которые применяются в различных сферах научного знания. Такими, казалось бы, сугубо психологическими понятиями, как «общение», «сознание», «мышление» сегодня оперируют философия, социология, культурология, психофизиология и другие науки.
И в каждой из них подобные понятия приобретают своеобразные содержательные оттенки в соответствии с особенностями предмета ее изучения.
К понятиям второго типа можно отнести и «реальность». Так, мы можем говорить об «экономической» или «физической» реальности. В последнее время в различных контекстах термин «реальность» все чаще встречается и на страницах научно-теоретических и практико-ориентированных психологических текстов. С точки зрения развития науки это означает, что постепенно оформляется, выделяется именно психологическое содержание данной, изначально философской, категории. Согласимся с Б.Ф. Ломовым: «каждый термин в психологии должен быть строго и точно определен» [87, с. 49], потому что только тогда наука сможет сохранить свой статус. Сам факт привнесения нового понятия следует рассматривать как следствие естественной, исторически обусловленной всем предшествующим развитием психологии необходимости, как результат вычленения нового психологического феномена, который требует своего терминологически адекватного определения. Причем речь идет не только о «психологической» или «психической» реальности как объекте научного анализа, но о значении базисной категории «реальность» в психологическом дискурсе.
Откроем один из последних психологических словарей: «реальность - это объективно существующее явление, то, что есть в действительности, действительность» [111, с. 384]. Похоже, автор воспользовался плодами размышлений философов, находящихся, словами С. Грофа, «под заклятием ныотоно-картезианской парадигмы» [37,/с. 82], в рамках которой объективное и субъективное строго разводятся и противополагаются. А вот другое определение: «реальность есть биение пульса жизни в русле настоящего» [12, с. 56]. Слишком метафорично, к тому же впоследствии автор оперирует терминами «реальность» и «действительность» (то самое «русло настоящего») как во многом взаимозаменяемы 29 ми. Отождествление этих понятий до сих пор не редкость не только в психологии, но и в философии, тем более что оба термина «родом» оттуда. «Действительность», с одной стороны, означает «объективную реальность, реализующее определенные исторические возможности» (см., например, [104, с. 609], [127, с. 145]), а с другой стороны - это подлинное бытие (реальность) в отличие от видимости, кажимости. Под «объективной реальностью» большей частью понимается «весь материальный мир в целом, все существующее независимо от сознания человека и первичное по отношению к нему» или просто «материя» [136, с. 107]. При этом отмечается, что «реальность» есть актуальноналичное бытие, тогда как «действительность» содержит в себе и возможное, потенциальное бытие. Вообще исторически первым появился термин «действительность» (этой категорией пользовались уже в античности), а «реальность»
- лишь в XIII веке благодаря схоластам [135, с. 477]. И за всю многовековую их бытность философскими категориями мыслителям так и не удалось достичь однозначности толкования.
И все же можно в данных определениях вычленить нечто общее -все они опираются на единую предпосылку: объективная реальность (реальность, действительность) существует независимо от воспринимающего субъекта, то есть человека, и отражается его сознанием. Понимание познаваемого как существующего вне познающего характерно для классического этапа развития общенаучного знания, в том числе психологии. При этом внутреннее есть зависимая переменная, отражение внешнего в его преломлении через особенности условий существования. Предмет психологического исследования на этом этапе ограничивается сознанием человека. А реальность (читай, действительность) есть термин, взятый психологией на вооружение в эпоху ее отделения от «матери всех наук»
- философии - и обозначающий все внешнее, объективное, независимо существующее, противопоставленное человеку. И поскольку оно может вполне адекватно отражаться, «запечатлеваться в голове», по
Ф. Энгельсу, то и получение абсолютно достоверного, истинного, конечного знания о «реальном» мире возможно.
«Бархатная революция» начала XX века способствовала «расширению предмета психологии сферой бессознательного» [62, с. 76], непосредственно не представленного в сознании, но психологически в той же мере реального. И только тогда стала возможной сама постановка проблемы реальности как научной. Как отмечает Л.И. Воробьева, «в классической философии и естествознании проблемы реальности не существует, ибо она дана нам уже в ощущениях. А раз она дана нам априорно, то ее нет как проблемы» [23, с. 25]. В этот период было показано, что некоторые реальные явления не могут быть восприняты в привычных нам трехмерном пространстве и времени, а только лишь умозрительно, теоретически. И уже одно это давало науке право ставить вопрос о наличии иных измерений пространства. В самом деле, в мире существует множество вещей, не вписывающихся в понятие трехмерности — идеи, понятия, духовные состояния, мотивы и т.д. Они реальны уже постольку, поскольку оказывают значительное влияние на жизнь человека, его поведение. То, что реально не существует, не может оказать никакого действия, не имеет функции. Л.С. Выготский писал: «Либо психические феномены существуют - тогда они материальны и объективны, либо их нет - и изучать их нельзя. Чего нет, того вовсе нет, а не полуесть, полунет. Нельзя сказать: в мире существуют реальные и нереальные вещи — нереальное не существует» [26, с. 194].
Пересмотр методологических оснований стал отправной точкой для нового этапа развития психологии - неклассического. В естествознании смена научной парадигмы началась еще раньше - с появлением теории относительности А. Эйнштейна, квантовой механики М. Планка, теоретических и экспериментальных исследований других ученых - и не могла не сказаться на многих отраслях научного знания. Прежняя, ньютоно-картезианская модель Вселенной потерпела крах. Уже невозможно и слишком наивно было верить, что в результате исследования ученый получает объективные данные, устанавливает истинное положение вещей, никак не связанное с субъективной реальностью самого исследователя. Результаты ставшей в физике классической работы по изучению двойственной природы света, при разных способах организации эксперимента распространяющегося как волны или как отдельные частицы, и других подобных исследований позволили В. Гейзенбергу писать: «...мы наблюдаем не саму природу, а природу, которая выступает в том виде, в каком она выявляется благодаря нашему способу постановки вопроса» [30, с. 36]. Другими словами, в ходе даже самого научного» познания «человечество, в силу специфичности своих органов чувств, чаще всего имеет дело не с объективными свойствами материи, пространства и времени, а с отражением своих собственных способностей к восприятию мира» [134, с. 14]. Признавая теоретически много- (а не четырех-) мерность мира человека, наука, вместе с тем, «не в состоянии пояснить, что собой представляет это многомерное пространство и как его можно познать» [там же, с. 19].
Структура, организация и методико-диагностическое обеспечение исследования
Поскольку данное исследование феномена дереализации было задумано и теоретически обосновано в рамках общей психологии и психологии личности, то и клинико-психопатологический подход как методология «от патологии к норме» был отклонен нами с самого начала. Мы использовали другую исследовательскую стратегию - с опорой на формулу «от нормы к патологии», известным приверженцем которой выступал А. Маслоу. Ее главное преимущество - в возможности получения фактологии, касающейся нормы бытия здорового человека, так сказать, напрямую. При изучении болезни - состояния вне нормы - доступные исследователю данные могут быть лишь косвенно отнесены к пониманию здоровья. Описывая и сопоставляя клинику и этиологию различных нарушений, психиатр в лучшем случае владеет информацией о том, чего не хватает больному, чтобы считаться здоровым, а в худшем - о том, что у больного есть, но у здорового быть никак не должно, или обычно не наблюдается.
Многолетние клинические исследования дереализации - это «лучший» случай. Их результатом стало единодушное признание психиатрами и патопсихологами того, что у больного с синдромом отчуждения искажается, а то и вовсе пропадает «чувство реальности». При использовании этих данных в контексте психологической интерпретации необходимо помнить о том, что получены они не просто от человека с синдромом отчуждения, а от больного с синдромом отчуждения, у которого, как было показано в 1.3, естественные проявления дереализации отягощены различными факторами. Выше мы уже многократно упоминали о том, что отдельные формы дереализации встречаются у обычных, психически здоровых людей довольно часто, и сами психиатры не считают это обстоятельство чем-то из ряда вон выходящим. Для нас именно эти проявления представляют наибольший интерес, поскольку позволяют вплотную приблизиться к раскрытию механизма дереализации вообще, без влияния патовых факторов.
Разумеется, утверждение о «нормальности» феномена дереализации может вызвать недоуменные вопросы у приверженца традиционной научной психологии. Проблема видится в том, что, несмотря на постоянное поступательное движение, единогласно принятого определения нормы психология не выработала до сих пор. Будучи уже больше века самостоятельной наукой с оформившимся понятийно-категориальным аппаратом и целой системой методов исследования, она до сих пор активно пользуется критериями нормы, выработанными в других науках, прежде всего дисциплинах естественного цикла, - биологии, физиологии, медицины. Но, действительные для них, нормы естественных наук не могут быть распространены на человека с его духовностью, разумом, речью, сознанием без понимания условности этих норм. Между тем, как справедливо замечает Б.С. Братусь, большей частью определения нормы «...продолжают сводиться в конечном итоге либо к статистическим критериям (такой, как большинство), либо к адаптационным, гомеостатиче-ским (хорошая приспособляемость, уравновешенность со средой), либо к негативным (если явно не болен, то здоров) и т.п.» [17, с. 73].
Ситуация поистине парадоксальная: психиатрия предлагает модель психического здоровья как отсутствия болезней, или, что то же самое, -занимаясь не-нормой, не знает нормы. В то же время психология, которая, казалось бы, лучше всех иных наук должна понимать норму психической жизни, изучать ее, а значит, и иметь в своем распоряжении ее четкие критерий , - психология апеллирует к психиатрии в надежде опереться на ее крепкое, проверенное временем «методологическое» плечо. Не случайно «понятие нормы принадлежит к числу самых трудных и неопределенных научных представлений» [28, с. 312], а проблема разграничения нормы и патологии является одной из самых нелюбимых не только в психологии, но и в психиатрии. Применительно к отдельно взятой личности с ее особенностями вообще всякое определение нормы выглядит редуцированным, выступает в роли ограничителя свободы, рамок, которые в любом случае окажутся тесными для человеческой индивидуальности. «В действительности не существует никакой нормы, - писал Л.С. Выготский, - но встречается бесчисленное множество различных вариаций, уклонений от нее, и часто очень трудно сказать, где уклонение переходит те границы, за которыми уже начинается область ненормального. Таких границ не существует нигде, и в этом смысле норма представляет собой чисто отвлеченное понятие некоторой средней величины наиболее частых случаев и на деле не встречается в чистом виде - всегда с некоторой примесью ненормальных форм» [там же].
Потому и переход между нормальной и патологической психикой -скорее континуальный, а не альтернативный. И психиатрия и психология в своем понимании нормы вынуждены делать очень большие допущения. Большой интерес с этих позиций представляет разработанная СБ. Семи-човым концепция предболезни — вероятности возникновения заболевания. Размышляя о «предболезненных психических расстройствах» в одноименной книге, автор оперирует такими понятиями, как стресс, кризис, дезадаптация, патос, психическая напряженность, препсихическое состояние и другими [121]. Эти обстоятельства, по его мнению, как раз и свидетельствуют о наличии предболезненного расстройства. Каждая мера вероятности возникновения заболевания имеет свои внешние проявления и релевантные ей меры воздействия - от просвещения и профилактики до лечения. Гибкая концепция психической нормы особенно актуальна в связи с необходимостью вмещать в себя все многообразие выражения человека в его свободном и неограниченном поиске смысла и ценности жизни, «удерживать инвариантность через полагание пределов вариативности» [105, с. 472]. Также и дереализация как проявление процесса самоорганизации в психологической системе - феномен нормальный, хотя наблюдают его в т.ч. у психиатрических пациентов.
